О том, что ему принадлежит один из самых дорогих ресторанов в Шарме, Илья предпочитает не распространяться: это только помешает дружить с местными и вести привольный образ жизни.
Но он знает несколько таких же «анонимных» бизнесменов, беззаботно употребляющих водку и гашиш. По его словам, недвижимостью эта публика не сильно дорожит, тем более что инвестиции в местный бизнес приносят больше, чем аренда этой самой недвижимости.
ИЗРАИЛЬ. От ремесла к высоким технологиям
После московского холода и ритуальных «пиши-звони» полудрема в удобном кресле «боинга» – то, что нужно. Но вот лайнер мягко касается посадочной полосы аэропорта Бен-Гурион. Израильская зима приветствует солнышком и двадцатиградусным теплом. Вокруг – дикие родственники комнатных растений: дикая герань, дикое алоэ, еще что-то такое же «дикое». В климате, где больше полугода нет осадков, зима – пора цветения.
Экономика страны на подъеме. ВВП Израиля за 2007 год, по оценке МВФ, составит $31 767 на душу населения, что выводит страну с прошлогоднего 21-го на 18-е место в мире по этому показателю. Развивается бизнес, при этом довольно много русскоязычных израильтян обнаруживается в списке издания «Маарив» среди самых богатых граждан страны. На первом месте Лев Леваев – его состояние оценивается в 24 млрд шекелей ($6,67 млрд). Леваев известен как один из крупнейших диамантеров, торговцев бриллиантами. Впрочем, его бизнес действует во множестве различных сфер и в десятках стран мира, есть и проекты в России, самые известные – строительство «Москва-Сити» и ТЦ «Тверская Застава». Аркадий Гайдамак с состоянием в 14 млрд шекелей ($3,89 млрд) – на шестом месте. Его бизнес-проекты тоже выходят за пределы Восточного Средиземноморья. В Израиле Гайдамак знаменит общественной деятельностью и, похоже, имеет реальные шансы занять пост мэра Иерусалима. Однако нас в данном случае интересуют те, кто начинал в Израиле, что называется, с чистого листа.
Зиска Хлавин прибыл в Израиль из Риги в 1973 году в возрасте 59 лет, имея лишь рецептуру нового дезодоранта. Биохимик Зиска увлекался созданием полезных в парфюмерии составов, правда, в СССР они так и не были востребованы. Пытаясь наладить производство, Хлавин пробовал получить помощь от государства. Все, что ему удалось, – арендовать старый армейский склад, нуждавшийся в капитальном ремонте, который пришлось делать самостоятельно.
В 1974 году Хлавин начал выпускать свое первое изделие – «Хлавилин». Он создал действительно качественный дезодорант и решил проблему сбыта, выиграв тендер на его поставку в армию. При этом армейские представители созвали международную пресс-конференцию, где обнародовали результаты тестов, которые прошел продукт. «Хлавилин» быстро стал известным и вышел на европейские рынки. Сегодня десятки наименований продукции Hlavin Cosmetics представлены в Израиле и еще в 29 странах мира.
Дело своего отца продолжает Филипп Хлавин, нынешний президент компании Hlavin Cosmetics. Ее стратегию он обозначает так: «Мы не воюем на рынке с такими гигантами, как Johnson Johnson, Procter Gamble. Здесь все просто: я не собираюсь играть на их поле, им же невыгодно играть на моем, потому что мы занимаемся нишами. Мы – нишевая компания. В этих нишах мы либо самые лучшие, либо среди лидеров».
Русский бизнес Израиля как явление стал заметен в период большой волны иммиграции начала 90-х, когда в страну приехали миллион репатриантов из Советского Союза. Тогда он имел самые простые формы, которые можно было рассматривать как своеобразную самозанятость. Цви Тореф, директор компании Vaikra и консультант госпрограмм развития частного предпринимательства, рассказывает: «В самом начале типичными бизнесами были русские продовольственные магазинчики, перевозки, домашние детские сады, ремонты квартир. Скажем так, ремесленные бизнесы. Человек зарабатывал своим ремеслом».
Цви репатриировался из Ленинграда в 1990 году, где занимал должность заместителя гендиректора крупного автотранспортного объединения. Вместе с Анатолием Чубайсом был сопредседателем клуба «Арендатор», откуда вышли члены знаменитой команды демократов-реформаторов. Приехав в Израиль, Цви Тореф начал работать во внешнеторговой компании, занимался поставками сырья из СССР для компании Coca-Cola. В 1993 году Цви, открыв собственную фирму, переключился на поставки стройматериалов на российский и украинский рынки. Бизнес неплохо развивался до кризиса 1998 года. «Тогда партнеры не смогли со мной работать из-за дороговизны. Была идея перевести производство в Россию, но для этого нужно было обзаводиться там масштабной базой. Можно было, скажем, выкупить Ленинградский завод алюминиевых конструкций за $1 млн. Варианты были, но на тот момент никто с инвестициями в Россию не спешил. Сейчас, я думаю, желающие нашлись бы, но картина уже совсем другая», – говорит Цви Тореф.
После дефолта 1998 года Цви пришлось расстаться со своим бизнесом, но теперь он не жалеет – работа консультанта при МАТИ (система региональных центров поддержки деловой инициативы при министерстве промышленности) неплохо оплачивается. Цви консультирует и начинающих, и опытных бизнесменов, когда те обращаются в МАТИ за поддержкой.
Алекс Лерман как раз представляет классический «ремесленный» бизнес, о котором рассказал Цви Тореф. Алекс прибыл в Израиль в 1991 году из Тольятти и, прежде чем сесть за баранку такси, перепробовал множество вариантов: рабочий на пластиковом заводе, охранник, сварщик, кладовщик... Своим теперешним занятием был бы доволен вполне, если бы не развитый общественный транспорт и налоги. Различные выплаты – в районе 40 % дохода. По его словам, на руки выходит от 6 до 10 тыс. шекелей в месяц ($1667–2778). Это без учета амортизации.
Алекс прикидывает: «Годовой пробег, грубо, – 100 тыс. км. Значит, когда закончится гарантия продавца, будет уже 200. На машине с таким пробегом и без гарантии много не заработаешь, нужно покупать новую. Беру 60 % наличными, остаток – на платежи под беспроцентную ссуду продавца на два года. Старую машину продам, она к тому времени потеряет в цене 30–35 %. Значит, чтобы оплатить основной взнос за новую машину и погасить предыдущую ссуду, мне нужно ежемесячно откладывать по 1600 шекелей ($444)».
Говорит Цви Тореф: «Это действительно помогает человеку с момента зарождения идеи получить поддержку, причем поддержку на родном языке. И вас ведут до конца. То есть начиная с первой встречи и дальше – курсы, просчет идей, возможность получения льготных кредитов. Имея такое сопровождение, человек даже чувствует себя совершенно по-другому».
Арнольд Гоноровский, совладелец магазинов сети «Нева», воспользовался услугами МАТИ дважды: «Мы получили с их помощью первый кредит на 35 тыс. шекелей в самом начале, в 2001 году. Сами мы с напарником вложили в первый магазин 120 тыс. шекелей. Второй раз брали кредит уже на 400 тыс. шекелей ($111,1 тыс.), при этом наличными получили 250 тыс., а оставшиеся 150 тыс. вложили в банк как гарантию под залог наших долговых обязательств. В конечном итоге мы вышли на бизнес с ежемесячным оборотом свыше $1 млн».
МАТИ предлагает несколько схем с размером кредита от 20 до 600 тыс. шекелей и ставкой от 3 до 7,25 % годовых. Ставка в коммерческих банках несколько выше, но и она выглядит вполне приемлемой, однако Гоноровский не считает Израиль кредитным раем: «Местные банки выплачивают около 3 % по вкладам, кредитуя предпринимателей под 9 % при 3–4% инфляции. Украинские и российские банки берут 13–14 %, но инфляция на той же Украине – 9 %».
Кроме прямой поддержки предпринимательства государственные средства идут в научные разработки. Есть даже эффективная, многократно опробованная схема реализации так называемых проектов start-up. В стандартном варианте это выглядит так: подробное описание технологически новой идеи направляется в венчурный фонд (зачастую государственный). Изобретатель подписывает с фондом договор о взаимном участии в проекте, получает финансирование. Когда конечный продукт выходит на рынок и показывает там свою эффективность, его продают вместе с зарегистрированной фирмой-правообладателем и делят вырученные при продаже средства между инвестором и разработчиком.
Цви Тореф добавляет к этому свой комментарий: «Если раньше у каждого израильского предпринимателя была мечта продать по велосипеду каждому китайцу, то теперь – создать стартап и продать американцу».
Как известно, такая схема прекрасно сработала в случае с программой ICQ тель-авивской компании Mirabilis, в 1998 году проданной за $407 млн американскому гиганту America Online (AOL). Четверке основателей Mirabilis было тогда по двадцать с небольшим. Один из них, разработчик знаменитой «аськи» Яир Голдфингер, – основной инвестор проекта Strategy Runner, мирового лидера онлайновой биржевой торговли, основателями которого были молодые программисты, говорящие между собой по-русски.
Рассказывает Анна Беккер, президент компании Strategy Runner: «Идея родилась в 1999 году, когда мы решили построить систему автоматического трейдинга, чтобы робот играл вместо человека. Тогда мы и создали эту инфраструктуру, но до 2001 года были в „гаражном“ состоянии. То есть у нас был небольшой офис, и мы пытались найти инвестора. Сделали proof of concept – доказательство, что такой робот может зарабатывать деньги. А в 2001 году получили первую инвестицию от Яира Голдфингера, разработчика и основателя ICQ».
В Израиль Анна приехала из Москвы подростком. Академическое образование, включая докторскую степень, получила в хайфском «Технионе» – учебном заведении, подарившем миру двух нобелевских лауреатов. В конце 90-х работала во Франции, где занималась программным обеспечением бизнес-стратегий, тогда и появилась идея Strategy Runner. Созданный робот – комплексное решение для биржевого игрока, выстроенное с участием трейдеров мирового класса. На сайте компании можно подписаться на одну из 300 стратегий или сформировать из них кейс. Вся информация о состоянии счета поступает мгновенно.
Анна продолжает рассказ: «Наша компания небольшая, но мы известны, и если кто-то работает с крупным брокером, скорее всего, Strategy Runner там тоже присутствует. Потребовалось несколько лет, чтобы заработать репутацию, доказать, что у нас надежный продукт и, что немаловажно, высокий уровень поддержки».
Ежемесячно сайт компании посещают десятки тысяч человек, а количество трансакций превышает полмиллиона. Бизнес растет, и этот рост может быть ограничен лишь количеством участников биржевой игры, которых уже сегодня в мире больше 40 млн. Сервис Strategy Runner работает на всех известных мировых биржах; более полусотни серверов Runner стоит в Америке.
Высоким технологиям есть место и в косметике. Сбыт израильских косметических компаний сосредоточен в основном в США и ЕС. Чтобы успешно работать на таких агрессивных рынках, необходимо иметь репутацию производителя продукции мирового класса. Рассказывает Филипп Хлавин: «Наша сила – в технологиях, большая часть которых была разработана еще отцом. Они позволяют нам из базовых компонентов, которые имеются в распоряжении любого производителя косметики, получить наиболее эффективный продукт».
В качестве примера Филипп упомянул крем на основе масла жожоба: «Hlavin – единственная в мире фирма, использующая 25 % масла жожоба в креме, обычно концентрация масла ограничивается 2 %. Проблема технологическая, при столь высоком содержании масла крем теряет свои потребительские свойства, и пока она решена лишь технологами Hlavin Cosmetics».
Рина Телесина – владелец дома свадебной моды LeRina и агентства «Праздник». В 1999 году она вместе с семьей прибыла в Израиль из Ростова-на-Дону, и уже в конце того же года начало свою работу агентство «Праздник», созданное для оказания услуг в организации торжественных мероприятий, в том числе свадеб.
О национальных особенностях свадебных обрядов Рина говорит следующее: «Ментальный момент, конечно, присутствует, но если мы возьмем марокканскую свадьбу, то это будет израильская свадьба с традиционными марокканскими элементами. То же можно сказать про выходцев из других стран. Если говорить о русских клиентах, то, когда мы начинали работать, к нам часто приходили люди, для которых было важно общаться на русском языке. Теперь к нам приходят ребята, для которых не проблема объясниться на иврите, но они выбирают нас просто потому, что их устраивает наш сервис».
Свадьба обычно длится один вечер, церемония проводится в зале торжеств, начинается в районе 19 часов, заканчивается ближе к часу ночи. Общая стоимость заказа зависит от набора услуг: так, видео– и фотосъемка мероприятия обойдется в $1250–1550, диджей с двумя музыкантами, включая оформление сцены, – $1300, конферансье – примерно $300. Плюс аренда зала, лимузин, фейерверки, артисты, бар, дополнительное освещение и т. д.
Провести торжество «на уровне», да и просто вкусно поесть – не проблема. В стране, где прием пищи превратился, по словам самих израильтян, в еврейский национальный вид спорта, рестораны есть везде и на любой вкус. От дальневосточных китайско-вьетнамских до аргентинского «Эль-Гаучо» и сетей фастфуда «Макдоналдс» и «Бургер Ранч». Русские заведения тоже давно уже не экзотика.
Яна Левинзона наверняка многие помнят как участника команды КВН «Одесские джентльмены». В начале 90-х Ян уехал в Израиль. Был начальником отдела крупной туристической компании, занимался организацией средиземноморских круизов. Затем стал ведущим программы «Семь сорок» на телеканале «Израиль плюс». Передача выходит в пятницу в 19:40 (те самые «семь сорок»), то есть в пик прайм-тайма. Формат передачи – телевизионное кафе, гости которого – известные и интересные люди: звезды эстрады и кино, спортсмены, ученые; там побывали даже израильские премьер-министры Барак, Нетаньяху, Ольмерт. По совместительству Ян Левинзон является владельцем именного ресторана «У Левинзона» в Ришон ле-Ционе (город в 12 км к югу от Тель-Авива).
Говорит Ян Левинзон: «Это русский ресторан. В нем могут одновременно находиться до 400 человек. Разумеется, ресторан назван „У Левинзона“ не случайно. Мне кажется, есть некий кредит доверия, который позволяет людям надеяться на то, что им здесь понравится. Это и большая ответственность, конечно, и мы стараемся быть хорошим рестораном, во всяком случае, музыканты у нас работают, на мой взгляд, лучшие в Израиле. Они, кстати сказать, и в программе телевизионной участвуют. Борис Салибов, режиссер передачи „Семь сорок“, ставит все то, что происходит на нашей сцене. Мы стараемся получить какое-то преимущество на сцене, потому что получить преимущество в зале, „на еде“, сложно: у нас есть свои, как говорят, фишки, но, думаю, в каждом ресторане что-то свое фирменное есть.
Все это мы делаем вместе с Леонидом Тетельманом, он много лет этим занимается, он очень надежный и достойный человек, что нечасто бывает в любом бизнесе. Мы считаем, что в наш ресторан может прийти каждый человек, получающий какую-то зарплату. То есть вопрос не в том, хватит денег или нет, а в том, что если у него есть в голове пойти в ресторан, как говорили в Одессе, то материально он пойти может. Это стоит 150 шекелей, или $40 с человека, – примерно минимальная дневная зарплата. Сюда входит программа, танцы до утра, еда, ликеро-водочные изделия без ограничений. Согласитесь, трудно в Москве за $80 сходить с девушкой в ресторан, угостить ее вином, потанцевать и посмотреть какую-то программу с участием известных артистов. Думаю, это нереально.
Это очень важное качество ресторана – чтобы он был доступен. Я часто слышу от людей 70-летних, которые сюда приходят: «Вы знаете, я вот сегодня первый раз в жизни пришел в ресторан». Мы над этим не задумываемся, а человек прожил всю жизнь в небольшом каком-то городке. Прожил очень скромную такую жизнь. И вот он первый раз в жизни пришел в ресторан в 70 лет! Я это слышал неоднократно. Мы часто видим, что сюда приходят компании пенсионеров, сюда приходят компании совершенно простых людей. И меня радует очень, что здесь, в Израиле, себе это может позволить любой.
Еще я на передаче часто встречаю известных актеров, ученых, врачей, израильских политиков первого уровня. Привожу их сюда. Им это тоже очень любопытно и интересно».
Самим русским бизнесменам, по словам Цви Торефа, удалось снискать уважение израильтян: «Сегодня сам факт, что ты из России, в значительной степени помогает зарекомендовать себя. Сначала к нам относились по типу „что они там знают?“. Но так было в начале 90-х, когда считалось, что приезжают из дикой России, где медведи по улицам ходят. Постепенно израильский бизнес принял русских репатриантов, и они прекрасно вписались в это сообщество уровнем своего образования и моделью поведения».
ИНДИЯ. Гоа: бизнес в раю
Петр посмотрел на окружающие его дом пальмы. Где-то за ними, в паре сотен метров, плещется вечно теплый океан. Здесь за весь сезон (середина осени – зима – середина весны) легкие облачка лишь однажды закрыли небо – где-то в декабре, на часок. Помните, в свое время Жириновский обещал омыть сапоги в Индийском океане. Глупо. В сапогах тут просто жарко.
Петр, китаист по образованию, в Питере занимался переводами с китайского и английского. Подрабатывает этим и в Гоа, ведь Интернет сжимает мир до размеров страницы Word. Все же $20 за страницу с китайского – деньги не лишние.
– Когда только приехали, сняли домик в Калангуте за $200 в месяц, но там оказалась цивилизация: грязь, асфальт; решили перебраться в Морджим. И открыли ресторан-камерный, семейный, всего на восемь столиков. Жена оказалась отличной хозяйкой, ведет дела, готовит повар-непалец. Есть идея – сделать консультационный центр, ведь за четыре года жизни в Индии мы кое-какой опыт накопили, знаем, что, где, почем: где снять жилье, арендовать нормальный скутер...
Из-за (язык не поворачивается сказать «благодаря») всех своих неописуемых достоинств Гоа, ранее известный как приют европейских хиппи и растаманов, постепенно начал превращаться в курорт. До Турции с Египтом пока далеко, но все же... Южный Гоа, застроенный дорогими отелями, уже сдался, а часть севера еще держится. Это те, кто не знает, ездят зачем-то в Бора-бич и Анджуну, до боли напоминающие Сочи с Ялтой в худшем варианте.
Расположенный на севере Морджим еще несколько лет назад был просто рыбацкой деревенькой – и сегодня на рассвете десяток лодок местных рыбаков уходит в море. Но индусы давно стали называть Морджим «русской деревней»: тут так же по утру кричат петухи, каркают вороны, дорогу перебегают свиньи...
Переехав через Чапору, первому встречному европейской наружности можете сказать «привет», перейдя на «ты» – в 90 % случаев он будет русским, а условности тут не в чести. Здесь почти все такие, как Петр, «климатические». Большинство, конечно, ничего не делают, проживая, пропивая и прокуривая «московские деньги». К тому же тут много не надо: это по индийским меркам Гоа – самый дорогой штат, а для рядового москвича денег за сдачу однокомнатной квартиры хватит на долгую аренду домика ($150–200 в месяц или $7 в сутки за бамбуковые бунгало прямо на берегу), питание ($250) и еще $5 в сутки на скутер. Несколько десятков «наших» работают тут больше не для денег, а «чтобы было чем заняться»: сезон валяться на пляже, танцуя на трансах, попивая индийский ром McDowl и покуривая, тоже может надоесть. Даже рай хорош в меру.
За сезон через Морджим проходят около тысячи русских. Самый наплыв-на Новый год и Рождество, тогда все русские клубы-рестораны гудят. Есть те, кто, прилетев чартером на десять дней, выкинул обратный билет. Весь же сезон тут живут человек триста из России, туристами их уже не назовешь – аборигены.
– Почему Морджим? А фиг его знает, – говорит абориген Дмитрий, – так сложилось, наверное, потому что у нас тут большой пионерский лагерь для взрослых: весело и беззаботно.
Сейчас уже никто и не помнит, кто первым лет пять назад открыл Морджим. Наверное, просто он удачно расположен: близко от столицы штата Панаджи (30 км, полчаса на тук-туке – мототакси), нет отелей, безлюдные пляжи... Что еще надо!
В обычной жизни Дмитрий – дорогой фотограф, с ценой съемочного дня $2 тыс. В Гоа пережидает зиму вместе с женой, тут же работает: снимает для глянцевых московских журналов. Если надо – моделей присылают из Москвы. За должным глянцевым видом а-ля dolce vita достаточно отойти от дома метров на двадцать: море, солнце, песок, пальмы. А какие закаты...
– Для меня все Гоа – сплошной павильон! – продолжает Дмитрий. – Я тут особо не напрягаюсь... Только не пиши фамилию, а то заказчики узнают, спросят: такие деньги, а за что? За отдых? Но на жизнь хватает. Тут можно и на $200 в месяц неплохо жить, а можно и пару штук за неделю спустить. Каждый тратит в меру своей испорченности...
Мы сидели на пуфиках ресторана Дмитрия Смирнова Bora Bora (кстати, он племянник того самого Смирнова, что водку имени себя выпускает в России). Свое заведение Дмитрий открыл полтора года назад в самом начале Morjim-beach, на бамбуковую стену повесил табличку: «Улица Каретный Ряд». Там вырос: «Много тут нас, с Каретного».
Смирнов прилетает всегда в ноябре – как раз когда народ из России подтягивается, вслед за перелетными птицами. На русских клиентов при входе в Bora Bora давит ностальгическая вывеска: оливье, колбаски, борщ... В зале – удобные лежачки: тут многие приходят на час, а остаются на день-ночь, в углу – большой телевизор, как и в каждом местном русском заведении: смотреть принято новинки из России, только иногда – американские блокбастеры.
В прежней московской жизни Дмитрий в конторе Смирнова в Москве торговал водкой, трудился шеф-поваром не в последних ресторанах Парижа и Москвы, а два года назад плюнул на все, улетел.
Но он знает несколько таких же «анонимных» бизнесменов, беззаботно употребляющих водку и гашиш. По его словам, недвижимостью эта публика не сильно дорожит, тем более что инвестиции в местный бизнес приносят больше, чем аренда этой самой недвижимости.
ИЗРАИЛЬ. От ремесла к высоким технологиям
Текст: Константин КриницкийПро эту страну говорят, что у нее много истории, но мало географии. Действительно, по площади Израиль несколько меньше озера Байкал. Однако бывших наших граждан здесь больше, чем в любой другой стране мира, и бизнесменов с русскими корнями тоже предостаточно.
После московского холода и ритуальных «пиши-звони» полудрема в удобном кресле «боинга» – то, что нужно. Но вот лайнер мягко касается посадочной полосы аэропорта Бен-Гурион. Израильская зима приветствует солнышком и двадцатиградусным теплом. Вокруг – дикие родственники комнатных растений: дикая герань, дикое алоэ, еще что-то такое же «дикое». В климате, где больше полугода нет осадков, зима – пора цветения.
Экономика страны на подъеме. ВВП Израиля за 2007 год, по оценке МВФ, составит $31 767 на душу населения, что выводит страну с прошлогоднего 21-го на 18-е место в мире по этому показателю. Развивается бизнес, при этом довольно много русскоязычных израильтян обнаруживается в списке издания «Маарив» среди самых богатых граждан страны. На первом месте Лев Леваев – его состояние оценивается в 24 млрд шекелей ($6,67 млрд). Леваев известен как один из крупнейших диамантеров, торговцев бриллиантами. Впрочем, его бизнес действует во множестве различных сфер и в десятках стран мира, есть и проекты в России, самые известные – строительство «Москва-Сити» и ТЦ «Тверская Застава». Аркадий Гайдамак с состоянием в 14 млрд шекелей ($3,89 млрд) – на шестом месте. Его бизнес-проекты тоже выходят за пределы Восточного Средиземноморья. В Израиле Гайдамак знаменит общественной деятельностью и, похоже, имеет реальные шансы занять пост мэра Иерусалима. Однако нас в данном случае интересуют те, кто начинал в Израиле, что называется, с чистого листа.
Пионеры
Предприятий среднего и малого бизнеса в Израиле насчитывается более 375 тыс., это 93,7 % общего количества (около 400 тыс.) предприятий. Первым предпринимателям из-за «железного занавеса» пришлось начинать свою деятельность с нуля при практически полном отсутствии государственной поддержки, что можно видеть на примере Hlavin Cosmetics.Зиска Хлавин прибыл в Израиль из Риги в 1973 году в возрасте 59 лет, имея лишь рецептуру нового дезодоранта. Биохимик Зиска увлекался созданием полезных в парфюмерии составов, правда, в СССР они так и не были востребованы. Пытаясь наладить производство, Хлавин пробовал получить помощь от государства. Все, что ему удалось, – арендовать старый армейский склад, нуждавшийся в капитальном ремонте, который пришлось делать самостоятельно.
В 1974 году Хлавин начал выпускать свое первое изделие – «Хлавилин». Он создал действительно качественный дезодорант и решил проблему сбыта, выиграв тендер на его поставку в армию. При этом армейские представители созвали международную пресс-конференцию, где обнародовали результаты тестов, которые прошел продукт. «Хлавилин» быстро стал известным и вышел на европейские рынки. Сегодня десятки наименований продукции Hlavin Cosmetics представлены в Израиле и еще в 29 странах мира.
Дело своего отца продолжает Филипп Хлавин, нынешний президент компании Hlavin Cosmetics. Ее стратегию он обозначает так: «Мы не воюем на рынке с такими гигантами, как Johnson Johnson, Procter Gamble. Здесь все просто: я не собираюсь играть на их поле, им же невыгодно играть на моем, потому что мы занимаемся нишами. Мы – нишевая компания. В этих нишах мы либо самые лучшие, либо среди лидеров».
Русский бизнес Израиля как явление стал заметен в период большой волны иммиграции начала 90-х, когда в страну приехали миллион репатриантов из Советского Союза. Тогда он имел самые простые формы, которые можно было рассматривать как своеобразную самозанятость. Цви Тореф, директор компании Vaikra и консультант госпрограмм развития частного предпринимательства, рассказывает: «В самом начале типичными бизнесами были русские продовольственные магазинчики, перевозки, домашние детские сады, ремонты квартир. Скажем так, ремесленные бизнесы. Человек зарабатывал своим ремеслом».
Цви репатриировался из Ленинграда в 1990 году, где занимал должность заместителя гендиректора крупного автотранспортного объединения. Вместе с Анатолием Чубайсом был сопредседателем клуба «Арендатор», откуда вышли члены знаменитой команды демократов-реформаторов. Приехав в Израиль, Цви Тореф начал работать во внешнеторговой компании, занимался поставками сырья из СССР для компании Coca-Cola. В 1993 году Цви, открыв собственную фирму, переключился на поставки стройматериалов на российский и украинский рынки. Бизнес неплохо развивался до кризиса 1998 года. «Тогда партнеры не смогли со мной работать из-за дороговизны. Была идея перевести производство в Россию, но для этого нужно было обзаводиться там масштабной базой. Можно было, скажем, выкупить Ленинградский завод алюминиевых конструкций за $1 млн. Варианты были, но на тот момент никто с инвестициями в Россию не спешил. Сейчас, я думаю, желающие нашлись бы, но картина уже совсем другая», – говорит Цви Тореф.
После дефолта 1998 года Цви пришлось расстаться со своим бизнесом, но теперь он не жалеет – работа консультанта при МАТИ (система региональных центров поддержки деловой инициативы при министерстве промышленности) неплохо оплачивается. Цви консультирует и начинающих, и опытных бизнесменов, когда те обращаются в МАТИ за поддержкой.
Алекс Лерман как раз представляет классический «ремесленный» бизнес, о котором рассказал Цви Тореф. Алекс прибыл в Израиль в 1991 году из Тольятти и, прежде чем сесть за баранку такси, перепробовал множество вариантов: рабочий на пластиковом заводе, охранник, сварщик, кладовщик... Своим теперешним занятием был бы доволен вполне, если бы не развитый общественный транспорт и налоги. Различные выплаты – в районе 40 % дохода. По его словам, на руки выходит от 6 до 10 тыс. шекелей в месяц ($1667–2778). Это без учета амортизации.
Алекс прикидывает: «Годовой пробег, грубо, – 100 тыс. км. Значит, когда закончится гарантия продавца, будет уже 200. На машине с таким пробегом и без гарантии много не заработаешь, нужно покупать новую. Беру 60 % наличными, остаток – на платежи под беспроцентную ссуду продавца на два года. Старую машину продам, она к тому времени потеряет в цене 30–35 %. Значит, чтобы оплатить основной взнос за новую машину и погасить предыдущую ссуду, мне нужно ежемесячно откладывать по 1600 шекелей ($444)».
Господдержка
Иммиграция 90-х вынудила израильское руководство принимать экстренные меры по обеспечению занятости прибывающих. Частично эта задача была решена с помощью упомянутой системы региональных центров МАТИ.Говорит Цви Тореф: «Это действительно помогает человеку с момента зарождения идеи получить поддержку, причем поддержку на родном языке. И вас ведут до конца. То есть начиная с первой встречи и дальше – курсы, просчет идей, возможность получения льготных кредитов. Имея такое сопровождение, человек даже чувствует себя совершенно по-другому».
Арнольд Гоноровский, совладелец магазинов сети «Нева», воспользовался услугами МАТИ дважды: «Мы получили с их помощью первый кредит на 35 тыс. шекелей в самом начале, в 2001 году. Сами мы с напарником вложили в первый магазин 120 тыс. шекелей. Второй раз брали кредит уже на 400 тыс. шекелей ($111,1 тыс.), при этом наличными получили 250 тыс., а оставшиеся 150 тыс. вложили в банк как гарантию под залог наших долговых обязательств. В конечном итоге мы вышли на бизнес с ежемесячным оборотом свыше $1 млн».
МАТИ предлагает несколько схем с размером кредита от 20 до 600 тыс. шекелей и ставкой от 3 до 7,25 % годовых. Ставка в коммерческих банках несколько выше, но и она выглядит вполне приемлемой, однако Гоноровский не считает Израиль кредитным раем: «Местные банки выплачивают около 3 % по вкладам, кредитуя предпринимателей под 9 % при 3–4% инфляции. Украинские и российские банки берут 13–14 %, но инфляция на той же Украине – 9 %».
Кроме прямой поддержки предпринимательства государственные средства идут в научные разработки. Есть даже эффективная, многократно опробованная схема реализации так называемых проектов start-up. В стандартном варианте это выглядит так: подробное описание технологически новой идеи направляется в венчурный фонд (зачастую государственный). Изобретатель подписывает с фондом договор о взаимном участии в проекте, получает финансирование. Когда конечный продукт выходит на рынок и показывает там свою эффективность, его продают вместе с зарегистрированной фирмой-правообладателем и делят вырученные при продаже средства между инвестором и разработчиком.
Ставка на hi-tech
Современный Израиль – один из мировых лидеров в области высоких технологий. Местная природа скупа на полезные ископаемые. Но высокие технологии от минеральных ресурсов не зависят, здесь важны мозги, а с ними в Израиле все в порядке. К тому же эта сфера постоянно подпитывается иностранными инвестициями.Цви Тореф добавляет к этому свой комментарий: «Если раньше у каждого израильского предпринимателя была мечта продать по велосипеду каждому китайцу, то теперь – создать стартап и продать американцу».
Как известно, такая схема прекрасно сработала в случае с программой ICQ тель-авивской компании Mirabilis, в 1998 году проданной за $407 млн американскому гиганту America Online (AOL). Четверке основателей Mirabilis было тогда по двадцать с небольшим. Один из них, разработчик знаменитой «аськи» Яир Голдфингер, – основной инвестор проекта Strategy Runner, мирового лидера онлайновой биржевой торговли, основателями которого были молодые программисты, говорящие между собой по-русски.
Рассказывает Анна Беккер, президент компании Strategy Runner: «Идея родилась в 1999 году, когда мы решили построить систему автоматического трейдинга, чтобы робот играл вместо человека. Тогда мы и создали эту инфраструктуру, но до 2001 года были в „гаражном“ состоянии. То есть у нас был небольшой офис, и мы пытались найти инвестора. Сделали proof of concept – доказательство, что такой робот может зарабатывать деньги. А в 2001 году получили первую инвестицию от Яира Голдфингера, разработчика и основателя ICQ».
В Израиль Анна приехала из Москвы подростком. Академическое образование, включая докторскую степень, получила в хайфском «Технионе» – учебном заведении, подарившем миру двух нобелевских лауреатов. В конце 90-х работала во Франции, где занималась программным обеспечением бизнес-стратегий, тогда и появилась идея Strategy Runner. Созданный робот – комплексное решение для биржевого игрока, выстроенное с участием трейдеров мирового класса. На сайте компании можно подписаться на одну из 300 стратегий или сформировать из них кейс. Вся информация о состоянии счета поступает мгновенно.
Анна продолжает рассказ: «Наша компания небольшая, но мы известны, и если кто-то работает с крупным брокером, скорее всего, Strategy Runner там тоже присутствует. Потребовалось несколько лет, чтобы заработать репутацию, доказать, что у нас надежный продукт и, что немаловажно, высокий уровень поддержки».
Ежемесячно сайт компании посещают десятки тысяч человек, а количество трансакций превышает полмиллиона. Бизнес растет, и этот рост может быть ограничен лишь количеством участников биржевой игры, которых уже сегодня в мире больше 40 млн. Сервис Strategy Runner работает на всех известных мировых биржах; более полусотни серверов Runner стоит в Америке.
Высоким технологиям есть место и в косметике. Сбыт израильских косметических компаний сосредоточен в основном в США и ЕС. Чтобы успешно работать на таких агрессивных рынках, необходимо иметь репутацию производителя продукции мирового класса. Рассказывает Филипп Хлавин: «Наша сила – в технологиях, большая часть которых была разработана еще отцом. Они позволяют нам из базовых компонентов, которые имеются в распоряжении любого производителя косметики, получить наиболее эффективный продукт».
В качестве примера Филипп упомянул крем на основе масла жожоба: «Hlavin – единственная в мире фирма, использующая 25 % масла жожоба в креме, обычно концентрация масла ограничивается 2 %. Проблема технологическая, при столь высоком содержании масла крем теряет свои потребительские свойства, и пока она решена лишь технологами Hlavin Cosmetics».
Праздник – дело серьезное
По богатству предложения рынок праздничных услуг в Израиле сопоставим с московским, перечень всевозможных «аттракций» занимает страниц пять печатного текста. То есть конкурентная нагрузка в этой сфере весьма велика.Рина Телесина – владелец дома свадебной моды LeRina и агентства «Праздник». В 1999 году она вместе с семьей прибыла в Израиль из Ростова-на-Дону, и уже в конце того же года начало свою работу агентство «Праздник», созданное для оказания услуг в организации торжественных мероприятий, в том числе свадеб.
О национальных особенностях свадебных обрядов Рина говорит следующее: «Ментальный момент, конечно, присутствует, но если мы возьмем марокканскую свадьбу, то это будет израильская свадьба с традиционными марокканскими элементами. То же можно сказать про выходцев из других стран. Если говорить о русских клиентах, то, когда мы начинали работать, к нам часто приходили люди, для которых было важно общаться на русском языке. Теперь к нам приходят ребята, для которых не проблема объясниться на иврите, но они выбирают нас просто потому, что их устраивает наш сервис».
Свадьба обычно длится один вечер, церемония проводится в зале торжеств, начинается в районе 19 часов, заканчивается ближе к часу ночи. Общая стоимость заказа зависит от набора услуг: так, видео– и фотосъемка мероприятия обойдется в $1250–1550, диджей с двумя музыкантами, включая оформление сцены, – $1300, конферансье – примерно $300. Плюс аренда зала, лимузин, фейерверки, артисты, бар, дополнительное освещение и т. д.
Провести торжество «на уровне», да и просто вкусно поесть – не проблема. В стране, где прием пищи превратился, по словам самих израильтян, в еврейский национальный вид спорта, рестораны есть везде и на любой вкус. От дальневосточных китайско-вьетнамских до аргентинского «Эль-Гаучо» и сетей фастфуда «Макдоналдс» и «Бургер Ранч». Русские заведения тоже давно уже не экзотика.
Яна Левинзона наверняка многие помнят как участника команды КВН «Одесские джентльмены». В начале 90-х Ян уехал в Израиль. Был начальником отдела крупной туристической компании, занимался организацией средиземноморских круизов. Затем стал ведущим программы «Семь сорок» на телеканале «Израиль плюс». Передача выходит в пятницу в 19:40 (те самые «семь сорок»), то есть в пик прайм-тайма. Формат передачи – телевизионное кафе, гости которого – известные и интересные люди: звезды эстрады и кино, спортсмены, ученые; там побывали даже израильские премьер-министры Барак, Нетаньяху, Ольмерт. По совместительству Ян Левинзон является владельцем именного ресторана «У Левинзона» в Ришон ле-Ционе (город в 12 км к югу от Тель-Авива).
Говорит Ян Левинзон: «Это русский ресторан. В нем могут одновременно находиться до 400 человек. Разумеется, ресторан назван „У Левинзона“ не случайно. Мне кажется, есть некий кредит доверия, который позволяет людям надеяться на то, что им здесь понравится. Это и большая ответственность, конечно, и мы стараемся быть хорошим рестораном, во всяком случае, музыканты у нас работают, на мой взгляд, лучшие в Израиле. Они, кстати сказать, и в программе телевизионной участвуют. Борис Салибов, режиссер передачи „Семь сорок“, ставит все то, что происходит на нашей сцене. Мы стараемся получить какое-то преимущество на сцене, потому что получить преимущество в зале, „на еде“, сложно: у нас есть свои, как говорят, фишки, но, думаю, в каждом ресторане что-то свое фирменное есть.
Все это мы делаем вместе с Леонидом Тетельманом, он много лет этим занимается, он очень надежный и достойный человек, что нечасто бывает в любом бизнесе. Мы считаем, что в наш ресторан может прийти каждый человек, получающий какую-то зарплату. То есть вопрос не в том, хватит денег или нет, а в том, что если у него есть в голове пойти в ресторан, как говорили в Одессе, то материально он пойти может. Это стоит 150 шекелей, или $40 с человека, – примерно минимальная дневная зарплата. Сюда входит программа, танцы до утра, еда, ликеро-водочные изделия без ограничений. Согласитесь, трудно в Москве за $80 сходить с девушкой в ресторан, угостить ее вином, потанцевать и посмотреть какую-то программу с участием известных артистов. Думаю, это нереально.
Это очень важное качество ресторана – чтобы он был доступен. Я часто слышу от людей 70-летних, которые сюда приходят: «Вы знаете, я вот сегодня первый раз в жизни пришел в ресторан». Мы над этим не задумываемся, а человек прожил всю жизнь в небольшом каком-то городке. Прожил очень скромную такую жизнь. И вот он первый раз в жизни пришел в ресторан в 70 лет! Я это слышал неоднократно. Мы часто видим, что сюда приходят компании пенсионеров, сюда приходят компании совершенно простых людей. И меня радует очень, что здесь, в Израиле, себе это может позволить любой.
Еще я на передаче часто встречаю известных актеров, ученых, врачей, израильских политиков первого уровня. Привожу их сюда. Им это тоже очень любопытно и интересно».
Победа абсорбции
Цви Тореф говорит, что сегодня очень трудно найти сферу бизнеса, где не было бы выходцев из бывшего СССР. Тот факт, что русские оказали и продолжают оказывать влияние на израильское общество, бесспорен хотя бы в силу их многочисленности. Но именно это обстоятельство может подталкивать к формированию специфически секторального бизнеса – часто приходилось слышать о «сепаратизации» русского сектора. Однако Цви считает так: «Сегодня невозможно работать только на русской улице. Хотя нас много, этого недостаточно. Раньше в некоторых русских супермаркетах даже ценников на иврите не было. Я как-то водил на экскурсию в такой магазин гендиректора министерства абсорбции. Она вошла и ничего не может понять. Пришлось переводить. Сегодня такое уже вряд ли возможно».Самим русским бизнесменам, по словам Цви Торефа, удалось снискать уважение израильтян: «Сегодня сам факт, что ты из России, в значительной степени помогает зарекомендовать себя. Сначала к нам относились по типу „что они там знают?“. Но так было в начале 90-х, когда считалось, что приезжают из дикой России, где медведи по улицам ходят. Постепенно израильский бизнес принял русских репатриантов, и они прекрасно вписались в это сообщество уровнем своего образования и моделью поведения».
ИНДИЯ. Гоа: бизнес в раю
Текст: Дмитрий ТихомировВ последние несколько лет только ленивый не писал о Гоа, одном из штатов Индии, – какое там море, солнце, пляжи, свобода, пока в России лютует зима. Особо впечатлительные соотечественники, уставшие от холодов, купили билет в один конец и начали на побережье Индийского океана свое дело, открыв кто ресторан, кто ночной клуб, кто центр аюрведического массажа, кто гостевой домик. Второй государственный язык Индии – английский, что только упрощает жизнь и деловые контакты.
Лето forever
– Мы просто климатические мигранты, – с ходу заявил Петр (фамилию просил не называть), хозяин ресторанчика «Чайковский» на окраине поселка Морджим (Morjim-beach), – просто надоели промозглые ветра с Балтики, снег после дождя...Петр посмотрел на окружающие его дом пальмы. Где-то за ними, в паре сотен метров, плещется вечно теплый океан. Здесь за весь сезон (середина осени – зима – середина весны) легкие облачка лишь однажды закрыли небо – где-то в декабре, на часок. Помните, в свое время Жириновский обещал омыть сапоги в Индийском океане. Глупо. В сапогах тут просто жарко.
Петр, китаист по образованию, в Питере занимался переводами с китайского и английского. Подрабатывает этим и в Гоа, ведь Интернет сжимает мир до размеров страницы Word. Все же $20 за страницу с китайского – деньги не лишние.
– Когда только приехали, сняли домик в Калангуте за $200 в месяц, но там оказалась цивилизация: грязь, асфальт; решили перебраться в Морджим. И открыли ресторан-камерный, семейный, всего на восемь столиков. Жена оказалась отличной хозяйкой, ведет дела, готовит повар-непалец. Есть идея – сделать консультационный центр, ведь за четыре года жизни в Индии мы кое-какой опыт накопили, знаем, что, где, почем: где снять жилье, арендовать нормальный скутер...
Из-за (язык не поворачивается сказать «благодаря») всех своих неописуемых достоинств Гоа, ранее известный как приют европейских хиппи и растаманов, постепенно начал превращаться в курорт. До Турции с Египтом пока далеко, но все же... Южный Гоа, застроенный дорогими отелями, уже сдался, а часть севера еще держится. Это те, кто не знает, ездят зачем-то в Бора-бич и Анджуну, до боли напоминающие Сочи с Ялтой в худшем варианте.
Расположенный на севере Морджим еще несколько лет назад был просто рыбацкой деревенькой – и сегодня на рассвете десяток лодок местных рыбаков уходит в море. Но индусы давно стали называть Морджим «русской деревней»: тут так же по утру кричат петухи, каркают вороны, дорогу перебегают свиньи...
Здесь русский дух
Если вы несетесь на арендованном мотоцикле по раскаленному шоссе через Морджим в Арамболь, на самый север Гоа, куда еще не добрались, по счастью, «звездные» отели, мимо заведения Петра никак не проедете. Сразу после моста через речку Чапора начинаются русские вывески: центр «Лотос», рестораны «Елки», Bora Bora, «Главфиш», «Шанти». Мост, кстати, также построили русские (до них Северный Гоа был отрезан от центра). На столбе объявление: «Мойка мопедов и машин», но это уже ушлые индусы подсуетились.Переехав через Чапору, первому встречному европейской наружности можете сказать «привет», перейдя на «ты» – в 90 % случаев он будет русским, а условности тут не в чести. Здесь почти все такие, как Петр, «климатические». Большинство, конечно, ничего не делают, проживая, пропивая и прокуривая «московские деньги». К тому же тут много не надо: это по индийским меркам Гоа – самый дорогой штат, а для рядового москвича денег за сдачу однокомнатной квартиры хватит на долгую аренду домика ($150–200 в месяц или $7 в сутки за бамбуковые бунгало прямо на берегу), питание ($250) и еще $5 в сутки на скутер. Несколько десятков «наших» работают тут больше не для денег, а «чтобы было чем заняться»: сезон валяться на пляже, танцуя на трансах, попивая индийский ром McDowl и покуривая, тоже может надоесть. Даже рай хорош в меру.
За сезон через Морджим проходят около тысячи русских. Самый наплыв-на Новый год и Рождество, тогда все русские клубы-рестораны гудят. Есть те, кто, прилетев чартером на десять дней, выкинул обратный билет. Весь же сезон тут живут человек триста из России, туристами их уже не назовешь – аборигены.
– Почему Морджим? А фиг его знает, – говорит абориген Дмитрий, – так сложилось, наверное, потому что у нас тут большой пионерский лагерь для взрослых: весело и беззаботно.
Сейчас уже никто и не помнит, кто первым лет пять назад открыл Морджим. Наверное, просто он удачно расположен: близко от столицы штата Панаджи (30 км, полчаса на тук-туке – мототакси), нет отелей, безлюдные пляжи... Что еще надо!
В обычной жизни Дмитрий – дорогой фотограф, с ценой съемочного дня $2 тыс. В Гоа пережидает зиму вместе с женой, тут же работает: снимает для глянцевых московских журналов. Если надо – моделей присылают из Москвы. За должным глянцевым видом а-ля dolce vita достаточно отойти от дома метров на двадцать: море, солнце, песок, пальмы. А какие закаты...
– Для меня все Гоа – сплошной павильон! – продолжает Дмитрий. – Я тут особо не напрягаюсь... Только не пиши фамилию, а то заказчики узнают, спросят: такие деньги, а за что? За отдых? Но на жизнь хватает. Тут можно и на $200 в месяц неплохо жить, а можно и пару штук за неделю спустить. Каждый тратит в меру своей испорченности...
Мы сидели на пуфиках ресторана Дмитрия Смирнова Bora Bora (кстати, он племянник того самого Смирнова, что водку имени себя выпускает в России). Свое заведение Дмитрий открыл полтора года назад в самом начале Morjim-beach, на бамбуковую стену повесил табличку: «Улица Каретный Ряд». Там вырос: «Много тут нас, с Каретного».
Смирнов прилетает всегда в ноябре – как раз когда народ из России подтягивается, вслед за перелетными птицами. На русских клиентов при входе в Bora Bora давит ностальгическая вывеска: оливье, колбаски, борщ... В зале – удобные лежачки: тут многие приходят на час, а остаются на день-ночь, в углу – большой телевизор, как и в каждом местном русском заведении: смотреть принято новинки из России, только иногда – американские блокбастеры.
В прежней московской жизни Дмитрий в конторе Смирнова в Москве торговал водкой, трудился шеф-поваром не в последних ресторанах Парижа и Москвы, а два года назад плюнул на все, улетел.