А статуэтка! Лиза была вместе с ней, когда Кики покупала статуэтку в лавочке на набережной. И она вызывала врача, когда тяжелая бронза упала ей на ногу, чуть не раздробив кость. Возможно, обдумывая план убийства, она вспомнила ту историю в испанской гостинице и решила воспользоваться статуэткой. Лиза прекрасно знала, что она хранится в шкафу, потому что Кики надоело каждый день созерцать достаточно уродливую парочку и вытирать с нее пыль.
Получалось, что Лиза одним ударом убивала сразу двух зайцев: убийство Павла Холода и возможность подставить любимую подружку.
«Замечательно!» Дрожащими руками она зажгла сигарету.
Но зачем, зачем ей убивать программиста? С подставой все более-менее ясно, раз уж замешаны такие мотивы, как ревность и соперничество. Но убийство – это гораздо серьезнее!
Неужели все из-за тех злополучных пятисот тысяч долларов, которые Холод украл? Но если Лиза знала о них, получается, что именно она была той самой загадочной Вечной Невестой, любовницей Холода. И тогда... тогда...
Что тогда, Кики додумывать не стала. И без того все становилось понятным. Почти все.
Единственное, что не вписывалось в эту картину, – разгром на ее даче. Смысла в этом не было никакого, и потому Кики терзалась, не в силах понять разгадку.
Все события, произошедшие за эту неделю, были связаны, а обыск в Абрамцеве выпадал из общей картины, бросался в глаза, как огромный ржавый гвоздь, вбитый в стену изящного будуара.
Что она могла там искать? Или это было средством запугать Кики? Но если так, то запугивание получалось какое-то бессмысленное. Вот если бы перевернули вверх дном ее московскую квартиру или что-то сделали бы с машиной, это можно было рассматривать как угрозу. Но опять же, зачем Лизе запугивать Кики?
Бред какой-то!
Вокруг творилось что-то невероятное: ветер изо всех сил пытался сдуть Кикину крошечную машинку с лица земли, снег залеплял лобовое стекло, вокруг все выло и содрогалось.
Но ничего не поделаешь, нужно ехать. Не ночевать же на парковке, правда?
А все-таки люди порой здорово умеют скрывать свои плохие стороны, думала Кики, черепашьим шагом продвигаясь в сторону Москвы. Кто бы мог подумать, что красавица и умница Лиза способна на такое! Да расскажи кому-нибудь из общих знакомых – ни в жизнь не поверят.
Интересно, где она встречалась с Холодом? Со Стасом все ясно, он живет один, квартира большая, приводи гостей сколько влезет. Но ведь Павел жил в одной квартире с матерью, плюс Линочка и Славка. Им приходилось, наверное, снимать квартиру для встреч.
А может, они ездили в Абрамцево? Огромный дом, Вадим туда ездит чрезвычайно неохотно, чудо, если раз в несколько месяцев его посетит желание отдохнуть за городом. Любопытных соседских глаз нет, кругом лес, разве что заброшенный дом семьи Арсеньевых за забором.
В этот самый момент словно яркий свет вспыхнул вокруг, высветив самые темные закоулки тайны. Кики вдруг совершенно ясно поняла, зачем разгромили старенький дом. От волнения даже вспотели ладони. Она схватила телефон и вызвала номер Раменского.
– Да, Кира Сергеевна, – ответил он почти сразу. Его спокойный и ровный голос слегка успокоил разнервничавшуюся Кики.
– Всеволод Андреевич, у меня изменились обстоятельства. Домой я вернусь не скоро, ближе к ночи. У меня появились дела за городом.
– Что-то случилось?
– Мне нужно проверить одну вещь... А вы не хотите поехать со мной? Заодно и поговорим по дороге.
Да, выглядит этот разговор так, словно Кики заманивает мужика на дачу с вполне определенной целью. Хорошо, что этот разговор никто не слышит!
– Куда это вы собрались на ночь глядя?
– Мне надо съездить на дачу, в Абрамцево. Это касается нашего расследования.
– «Нашего расследования», – хмыкнул он насмешливо. – Ну хорошо, съезжу с вами, так и быть.
– Вы так добры ко мне. – Ехидная Кики не осталась в долгу. – Но там кофе нет, так что не обессудьте.
После короткого весьма ядовитого обмена репликами они условились встретиться на Садовом кольце, на пересечении с улицей Казакова. Оказывается, Раменский жил где-то в том районе.
Глава 16
Получалось, что Лиза одним ударом убивала сразу двух зайцев: убийство Павла Холода и возможность подставить любимую подружку.
«Замечательно!» Дрожащими руками она зажгла сигарету.
Но зачем, зачем ей убивать программиста? С подставой все более-менее ясно, раз уж замешаны такие мотивы, как ревность и соперничество. Но убийство – это гораздо серьезнее!
Неужели все из-за тех злополучных пятисот тысяч долларов, которые Холод украл? Но если Лиза знала о них, получается, что именно она была той самой загадочной Вечной Невестой, любовницей Холода. И тогда... тогда...
Что тогда, Кики додумывать не стала. И без того все становилось понятным. Почти все.
Единственное, что не вписывалось в эту картину, – разгром на ее даче. Смысла в этом не было никакого, и потому Кики терзалась, не в силах понять разгадку.
Все события, произошедшие за эту неделю, были связаны, а обыск в Абрамцеве выпадал из общей картины, бросался в глаза, как огромный ржавый гвоздь, вбитый в стену изящного будуара.
Что она могла там искать? Или это было средством запугать Кики? Но если так, то запугивание получалось какое-то бессмысленное. Вот если бы перевернули вверх дном ее московскую квартиру или что-то сделали бы с машиной, это можно было рассматривать как угрозу. Но опять же, зачем Лизе запугивать Кики?
Бред какой-то!
Вокруг творилось что-то невероятное: ветер изо всех сил пытался сдуть Кикину крошечную машинку с лица земли, снег залеплял лобовое стекло, вокруг все выло и содрогалось.
Но ничего не поделаешь, нужно ехать. Не ночевать же на парковке, правда?
А все-таки люди порой здорово умеют скрывать свои плохие стороны, думала Кики, черепашьим шагом продвигаясь в сторону Москвы. Кто бы мог подумать, что красавица и умница Лиза способна на такое! Да расскажи кому-нибудь из общих знакомых – ни в жизнь не поверят.
Интересно, где она встречалась с Холодом? Со Стасом все ясно, он живет один, квартира большая, приводи гостей сколько влезет. Но ведь Павел жил в одной квартире с матерью, плюс Линочка и Славка. Им приходилось, наверное, снимать квартиру для встреч.
А может, они ездили в Абрамцево? Огромный дом, Вадим туда ездит чрезвычайно неохотно, чудо, если раз в несколько месяцев его посетит желание отдохнуть за городом. Любопытных соседских глаз нет, кругом лес, разве что заброшенный дом семьи Арсеньевых за забором.
В этот самый момент словно яркий свет вспыхнул вокруг, высветив самые темные закоулки тайны. Кики вдруг совершенно ясно поняла, зачем разгромили старенький дом. От волнения даже вспотели ладони. Она схватила телефон и вызвала номер Раменского.
– Да, Кира Сергеевна, – ответил он почти сразу. Его спокойный и ровный голос слегка успокоил разнервничавшуюся Кики.
– Всеволод Андреевич, у меня изменились обстоятельства. Домой я вернусь не скоро, ближе к ночи. У меня появились дела за городом.
– Что-то случилось?
– Мне нужно проверить одну вещь... А вы не хотите поехать со мной? Заодно и поговорим по дороге.
Да, выглядит этот разговор так, словно Кики заманивает мужика на дачу с вполне определенной целью. Хорошо, что этот разговор никто не слышит!
– Куда это вы собрались на ночь глядя?
– Мне надо съездить на дачу, в Абрамцево. Это касается нашего расследования.
– «Нашего расследования», – хмыкнул он насмешливо. – Ну хорошо, съезжу с вами, так и быть.
– Вы так добры ко мне. – Ехидная Кики не осталась в долгу. – Но там кофе нет, так что не обессудьте.
После короткого весьма ядовитого обмена репликами они условились встретиться на Садовом кольце, на пересечении с улицей Казакова. Оказывается, Раменский жил где-то в том районе.
Глава 16
Следующие два часа Кики ползла в толпе страдальцев, измотанных погодой и пробками. Снег валил и валил, угрожая превратить город в один большой сугроб.
Ветер пригибал к земле редких прохожих и опасно поскрипывал в креплениях рекламных щитов.
В обычное время Кики стала бы нервно ерзать, оглядываться, переключать радиостанции и искать, чем бы занять время. Может, начала бы книжку читать, как не раз делала в плотных пробках. Но теперь ее мысли были заняты только Лизой. И еще ей не терпелось проверить свою догадку насчет дачного дома.
Зазвонил мобильный. Кики глянула на определитель – Вадим Дружинин. Что ему, интересно, от нее нужно?
– Привет, душа моя, – сказал он душевно, словно старый друг. – Как поживаешь?
– Спасибо, бывало и лучше. Что-то случилось?
– Да в общем, ничего особенного. Мы с Лизой разводимся.
– Вот как? – Она не нашлась что ответить.
– Да. Точнее, это я с ней развожусь, а она строит мне козни и втыкает палки в колеса. Но я с этим как-нибудь справлюсь.
– Она против?
– Конечно, против! Не Стасик же ее будет содержать! – И он расхохотался, словно речь шла о чем-то удивительно смешном. Кики передернуло: она до сих пор не могла смириться с мыслью, что Стас и Лиза... что они вместе.
– И зачем ты звонишь? – спросила Кики резче, чем следовало бы.
– Сообщаю тебе, что отныне я почти свободен. Это вопрос нескольких недель, я надеюсь. Так вот, я приглашаю тебя сходить куда-нибудь, отметить это радостное событие. Ты у нас девушка холостая, так что мы смело можем плевать на условности и закатиться куда-нибудь. Я знаю симпатичный клуб...
Он пьян, поняла Лиза. Не то чтобы упился вдребезги, но голос чересчур веселый, что с Вадимом в принципе случалось редко.
– Слушай, я уже говорила и повторяю в последний раз: у меня нет большого желания идти куда-либо, тем более с тобой. Все, пока!
Он что-то пробормотал в трубку, пытаясь возразить, но Кики уже отключилась. Слушать пьяный бред Дружинина ей не хотелось.
Скоро она добралась до условленного места. Черепашьими темпами она ползла вдоль тротуара, высматривая майора, и наконец увидела его мешковатую фигуру. Кики не сразу узнала его из-за старомодной шляпы, которую упрямо сдувало ветром, и тот был вынужден придерживать ее обеими руками.
Кики посигналила, помигала фарами, и Раменский ввалился в машину, неуклюжий и заснеженный.
– Добрый вечер, – пробурчал он, отряхиваясь. На Кики полетели капельки талой воды. – Погода просто с ума сошла, вам не кажется?
– Кажется. Здравствуйте.
Раменский шумно вздыхал и устраивал на коленях свою мятую шляпу, словно выпавшую из семидесятых. Потом он попросил разрешения закурить. Вообще чувствовалось, что в маленьком «форде» ему неудобно и неловко.
Амплуа мешковатого типа удавалось ему на ура.
– У вас какие-то дела на даче? – осведомился он, вытряхивая из пачки сигарету и разминая в желтоватых от никотина пальцах.
– Ага. Надо кое-что посмотреть, кое с чем разобраться, – ответила она.
Внимательно следя за дорогой, Кики краем глаза рассматривала Раменского. Неказистый, угрюмый, весь какой-то помятый, однако глаза блестят живым, ярким блеском, словно у охотничьей собаки, почуявшей след.
– Ну что же, Кира Сергеевна, не будем терять время. Я вас слушаю.
Она моментально забыла их недавние перепалки и собственное раздражение в адрес хамоватого майора. Почти всю дорогу до Абрамцева Кики рассказывала ему все, что ей удалось узнать за предыдущую неделю. Раменский молча слушал, и вид у него при этом был обалдевший.
– Что скажете? – спросила Кики, когда рассказ был закончен, а у нее пересохло в горле.
– Скажу, что на первый взгляд вы правы. То есть с логикой у вас все в порядке.
– А на второй взгляд?
– Чтобы подтвердить ваши догадки, нам нужны доказательства.
– По-вашему, машина на аэропортовской стоянке и все остальное – это не доказательства?
– Это называется «косвенные улики», – разъяснил Раменский. – Машину она могла оставить по любой причине. К примеру, не хотела возвращаться вместе с вами из аэропорта. Или просто не любит ездить на такси. Это все ерунда. Да и мотива я пока не вижу: все ваши догадки о том, что Дружинина была любовницей Холода, пока умозрительны. Вот если бы у вас были улики...
– То есть я должна еще и улики для вас добывать? – взвилась Кики. – Ну уж извините, тут я сплоховала. Виновата, исправлюсь!
– Кира Сергеевна, не стоит нервничать. Вы все сделали правильно.
Кики молчала, приходя в себя. Как только закончится вся эта история, она первым же самолетом улетит куда-нибудь отдыхать.
– Осталось только узнать, какого черта вам понадобилось тащиться в такую метель на вашу дачу, – сказал Раменский после долгого раздумья. – Этого я пока не понял.
– Если хотите, называйте это велением интуиции.
– Интуиции? Вы верите в эту чушь? – Майор брезгливо скривился. – Это все штучки в духе глянцевых журнальчиков.
– Я верю, потому что я женщина и у всех нас интуиция развита, разве что у кого-то в меньшей степени.
– Ну и где была ваша интуиция, когда вас умело обманывали подруга и жених?
Испытывая горячее желание выкинуть этого хама и невежу из машины, Кики ответила ровно и нарочито холодно:
– Хотелось бы ответить, что это совершенно не ваше дело... Но не буду грубить. Просто в том случае я не подозревала в предательстве близких людей. Никаких поводов для ревности у меня не было, вы сами сказали, что обманывали меня очень умело. Не в моих правилах подозревать людей во всех грехах без веских на то причин.
Раменский ничего не ответил, завозился на сиденье, устраивая поудобнее свою драгоценную шляпу. Никаких вопросов он больше не задавал.
Она долго тащилась по поселку: дороги здесь, похоже, не чистили уже давно, и машины накатали в снегу колеи. Входя в повороты, Кики с трудом удерживала машину, которая норовила уползти куда-то в кювет. На повороте, ведущем к дому, Кики остановилась.
– Все, дальше мы не проедем. Увязнем, и придется толкать.
По лицу Раменского было понятно, что эта перспектива его не прельщает. Он с сомнением глянул на Кики:
– А пешком далеко?
– Несколько минут. Пойдемте.
Она проехала еще немного вперед, чтобы никому не мешать, уткнулась носом в плотный сугроб. Раменский с пыхтеньем вывалился из тесного салона и шумно задышал, совершенно как большой пожилой пес. Кики тоже вышла на улицу, подняла воротник пальто.
Снег и ветер здесь ощущались гораздо сильнее, чем в городе. Худющую Кики буквально сдувало с ног. Она оглянулась на машину и не увидела ее за плотной стеной снега.
Спотыкаясь и увязая в снегу по колено, они со майором доковыляли до дома, и Кики кинулась открывать калитку.
– Да, красиво у вас тут, – невпопад ляпнул Раменский. – Природа...
– Ага, природа. Заходите, пожалуйста.
Дорожки на участке пропали под толстым снежным одеялом, так что приходилось идти прямо по нетронутой целине. Раменскому явно не нравился этот способ передвижения, но что он мог поделать? До Кикиных ушей донеслось его недовольное бурчание: «Лучше бы я надел валенки...»
Дверь снова упорствовала, но Кики быстро с ней справилась. Они вошли в дом, вспыхнул свет, и Раменский удивленно присвистнул:
– Ничего себе! Это и есть тот «небольшой погром», о котором вы говорили? Да здесь у вас словно смерч прошел!
– И правда похоже. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Раменский пробубнил что-то в том духе, что дома у него не в пример чище, да и вещи не валяются где попало, но Кики уже не обращала на этого зануду внимания. Она закурила и присела на перевернутое кресло со вспоротой обивкой.
– Ну, и вы всерьез полагаете, что здесь были спрятаны деньги? – скептически спросил майор. – В вашем древнем домике?
– Да, полагаю, – азартно ответила Кики, обводя взглядом комнату. – По-вашему, это звучит глупо?
– Нет, просто крайне нереально. Впрочем, с удовольствием выслушаю ваши доводы.
– Все просто. Вероятней всего, именно Лиза – та самая загадочная любовница Холода. Возможно, она принимала участие в ограблении, возможно, была просто сочувствующей. Холод затаился, лег на дно. Было бы логичным спрятать деньги до тех пор, пока ситуация не устаканится, во избежание опасности быть пойманными. Я предполагаю, что Холод должен был где-то спрятать деньги.
Раменский кивнул с задумчивым видом и похлопал по карманам пальто в поисках сигарет.
– Так вот. Убийца явно хотел завладеть деньгами! Другого мотива я просто не вижу. Буквально через два-три дня после убийства разгромили эту дачу. Предположим, Лиза и Холод встречались и им нужно было надежное место для встреч. Дача подходит идеально: соседей нет, окраина, никаких тебе любопытных глаз. А теперь посмотрим в окно и увидим, что дача Дружининых находится совсем рядом с моей!
Эти слова Кики выговорила с триумфом сыщика, раскрывшего сложное дело, а Раменский машинально перевел взгляд на окно, за которым виднелась темная громада Дружининского особняка.
– Я предположила, что Лиза рассказывала Холоду про свою малахольную подружку, которая забыла про старый дачный домик и наведывается туда раз в году. И я почти уверена, что деньги он спрятал где-то здесь, и Лиза об этом знала. Именно потому и учинила тут погром.
– Вы считаете, хрупкая женщина в состоянии нанести такие разрушения?
– Запросто. Вы сомневаетесь, что я не переверну кресло и не распорю ножом обивку? Так почему Лиза не могла? Обратите внимание, тяжелая мебель стоит на своих местах. Я думаю, Холод посчитал, что здесь деньги будут более-менее надежно спрятаны.
– Совершенно абсурдно и нелогично, но я склонен вам верить. – Майор бесцеремонно стряхнул пепел прямо на пол. – Простите, Кира Сергеевна, здесь есть что-то похожее на кофе?
– Молотого не обещаю, а растворимый, кажется, был. Подождите секунду, я поищу.
Она отправилась на кухню, нашла уцелевшую в разгроме жестянку с растворимым кофе и открыла вентиль на газовой трубе. Чайник тоже нашелся в завалах на полу. Поставив на огонь воду, Кики помыла две гигантские кружки и вернулась в комнату.
Раменского там уже не было, но слышались его шаги в дальних комнатах. Пока закипал чайник, она снова уселась на перевернутое кресло и попыталась представить себя на месте Холода, прячущего деньги. Куда можно спрятать? Ведь полмиллиона – нехилая сумма, по объему выглядит весьма внушительно. Так что тайник или укромное место должны быть достаточно просторными.
«Я не стала бы прятать деньги мелкими партиями, к примеру, отдирая плинтус и засовывая по одной пачке. Если и прятать в разных местах, то крупные доли: половину, треть, четверть. Но логично предположить, что в чужом доме человек не будет особенно изощряться с тайниками. Ведь может наступить такая ситуация, когда придется действовать очень быстро, и тогда не будет времени отдирать каждый плинтус».
Скоро чайник закипел, Кики щедро бухнула кофейный порошок и с чашками в руках отправилась на поиски Раменского.
Майор обнаружился в самой дальней комнате, где с любопытством изучал россыпь самого разного хлама, валяющегося на полу.
– Ваша подруга постаралась. Вряд ли она уложилась за один день. Ведь приходилось прочесывать каждый уголок. О, спасибо, кофе будет очень кстати. А сколько всего комнат в доме?
– Четыре на первом этаже и три спальни на втором. Плюс кухня, ванная комната и подсобные помещения. Да, ей, наверное, пришлось приезжать несколько раз.
– Кира, а зачем вы вообще приехали сюда? Вы считаете, что она не нашла деньги?
– Не знаю, – честно призналась Кики. – Я хотела просто проверить свою догадку на месте.
– Ну и как, проверили? – насмешливо поинтересовался Раменский.
– Пока нет! Почему у меня такое чувство, будто эта ситуация вас чрезвычайно забавляет? – рассердилась Кики.
– Потому что она меня на самом деле забавляет. Но вы не обращайте на меня внимания, я вообще страшный зануда и постоянно ворчу. Вы молодец, настоящая мисс Марпл... Разумеется, с поправкой на возраст.
Так и не поняв, похвалили ее или пожурили, Кики отхлебнула кофе. В доме было холодно, поэтому горячий напиток пошел на ура. А о чашку было очень приятно греть озябшие пальцы.
– О чем это мы? Ах да, деньги... – протянул Раменский скучающе. – Мне кажется, подружка ваша давным-давно их нашла.
– Не уверена. Во-первых, я заметила, здесь кое-что изменилось с моего последнего приезда.
– Вы и такое запомнили?
– На минуточку, я художник, и у меня прекрасная зрительная память. Я уверена, что кое-какие вещи валяются не там, где раньше, а закрытые дверцы шкафов сейчас открыты. Так что Лиза, вероятно, приезжала сюда не раз.
– А может, она на следующий же день нашла тайник с деньгами?
– Во-вторых, сегодня мне звонил ее муж. Он намерен разводиться. Вадим для Лизы был источником существования. Она, конечно, зарабатывает сама, но тысяча долларов в месяц, как вы понимаете, ее не устроили бы. Она избалована дорогими машинами и дизайнерскими нарядами.
– Если бы ваша Лиза узнала, сколько зарабатывает майор, она расплакалась бы от сочувствия, – буркнул Раменский.
– Я тоже вам сочувствую, но сейчас дело не в этом, правда? В общем, Вадим сказал мне, что Лиза намерена противиться разводу и не даст согласие. Если бы у нее было полмиллиона баксов, я почти уверена, развод бы она дала без звука.
Раменский задумчиво покивал и залпом опустошил чашку.
– С вашего позволения, я поднимусь на второй этаж, посмотрю, как там и что.
Кики посмотрела, как он поднимается по лестнице, цепляясь за поручни полами пальто, и снова вернулась в гостиную. Где же все-таки спрятаны деньги?
Она почти не сомневалась, что Холод сумел найти для них подходящий тайник, но не изобретал велосипеда. Да и Лиза скорее всего их не нашла.
Сигарета дотлела в пальцах, кофе закончился, и Кики со вздохом пошлепала на кухню. Она понимала, что ее оптимизм был напускным, но продолжала себя подбадривать. Не может быть, чтобы она не смогла догадаться, где парень устроил тайник...
Взгляд зацепился на приоткрытой крышке подпола. В прошлый раз Кики подвинула ее наполовину, чтобы ненароком не свалиться. Теперь же подпол заинтересовал ее гораздо сильнее.
Она сдвинула крышку и потерла пальцы, счищая налипшую паутину. Наверное, там, внизу, полно пауков, хорошо, если мышей нет. Внизу стоят банки с доисторическими консервами, хорошо бы их выбросить, чтобы не приманивать вредителей.
Паутина не счищалась, и Кики машинально вытерла руку о джинсы...
Погодите-ка! Кажется, это единственное место в доме, куда Лиза не добралась. Она же безумно, до истерики боится пауков. Надо обладать очень бурным воображением, чтобы представить себе Лизу, которая спускается в подпол, не обращая внимания на паутину.
«А паук-то был упорный, – подумала Кики и тихонько засмеялась. – Надо же, настоящую сеть сплел, огромную!»
Больше не думая ни о чем, она принялась спускаться в подпол по шаткой лесенке, но передумала. Сбегала в кладовку, поискала фонарик, но обнаружила, что в нем сдохли батарейки. Черт, что за невезуха! Потом ей пришло в голову, что вместо фонарика сгодится и мобильник.
Первый раз в жизни яркий свет, который испускал ее телефон, не доставил Кики ни малейшего раздражения. Никакой фонарик и в подметки ему не годился!
Подпол был вырыт с размахом – глубокий и просторный. Дедушка настроил там прочных деревянных стеллажей до потолка, где хранили и многочисленные консервы на зиму, и овощи, и яблоки. В детстве Кики обожала подпол, часто туда залезала по поводу и без повода. Поэтому сейчас она нисколько не боялась влажной темноты, шевелящейся по углам.
В длину подпол был не меньше трех метров. Кики прошла до конца, уткнулась в стену, посветила своим импровизированным «фонарем» по сторонам.
На полу громоздятся старые ящики, какие-то бочки, стеллажи пустые, лишь в углу сгрудились трехлитровые банки с солеными огурцами пятилетней давности. Кики обшарила все ящики, заставляя себя не думать о том, что здесь могут быть крысы. Потом посветила телефоном на полку, уставленную банками. Отодвинула одну, вторую... И издала победный индейский клич.
Деньги были там. Пачки долларов, небрежно напиханные в пустые трехлитровые банки. Кики зажала рот ладонью, ошеломленно глядя на эту кучу денег. Банок было шесть.
Вот оно, ради чего была затеяна вся интрига с убийством, с разыгрыванием ролей, с подставами и хитроумными планами. Ради этой груды зеленых бумажек.
«Ну, от одной баночки бумажек ты бы и сама не отказалась?» – проснулся внутренний голос.
Кики подавила нервный смешок. Чего-чего, а остроумия Павлу Холоду, ныне покойному, было не занимать. Деньги в банках – простенько, но в то же время со вкусом и двойным дном.
Наверное, сейчас надо было ликовать от собственной прозорливости и догадливости, а также от того, что загадка наконец-то разрешилась... Но на Кики вдруг навалилась такая апатия и тоска, что она едва удержалась от того, чтобы не зареветь.
Чтобы не поддаваться эмоциям, она перенесла банки поближе к лестнице, в несколько приемов вытащила их и расставила в кухне на полу.
Зрелище было сюрреалистическим – полмиллиона баксов, рассованные по банкам для засолки огурцов. Хорошо, что Лиза этого не видит, – у нее случился бы нервный припадок. Кики сунула руки в карманы и отошла от банок подальше.
Сейчас зайдет Раменский, и как бы припадок не случился с ним самим! Придется отпаивать валерьянкой.
За окнами вдруг словно что-то пошевелилось, и Кики испуганно вздрогнула. Подошла поближе и вгляделась в плотную тьму, какой никогда не увидишь в городе. Но разумеется, ничего не заметила, только глаза заболели.
Ну что, пора заканчивать эту бредовую историю, и пусть Раменский вызывает своих коллег, писать протоколы и оформлять находку. Неплохой вещдок, согласитесь.
Вдруг хлопнула входная дверь, простукали каблуки, резко распахнулась дверь, ведущая из прихожей в кухню... И Кики замерла, глядя, как медленно приближается заснеженная фигура в дутой куртке и черной лыжной шапочке. Светлые волосы падали на лицо, поэтому Кики не сразу узнала вошедшего.
– Привет, – сказала Лиза.
Краска бросилась Кики в лицо, и она инстинктивно отступила назад. Споткнулась о злополучные банки, набитые деньгами, и чуть не упала.
– Вижу, ты нашла их. – Лиза хмыкнула, и ее рука неуловимым движением скользнула в карман. – Давай решим все мирно, о'кей? Ты отдаешь мне деньги, и я уйду.
– Что ты здесь делаешь? – с трудом выговорила Кики, но осеклась. Ей в лицо смотрел черный зрачок пистолетного дула.
– Я серьезно говорю, – сказала Лиза веско. – Стрелять я умею, не сомневайся.
– Нисколько не сомневаюсь.
В голосе Лизы звучали истерические нотки, несмотря на то что она явно сдерживала себя. Кики вдруг ощутила всю абсурдность ситуации: лучшая подруга держит ее на мушке. Откуда, черт возьми, у нее пистолет? Что она задумала?
Страха почти не было. Голова работала четко и ясно. Где-то поблизости находится Раменский, он может помочь, лишь бы только Лиза не наделала глупостей!
– Давай, подруга, шевелись. Найди какой-нибудь пакет и положи туда деньги. Только быстро.
– Хорошо! – Кики спокойно кивнула и шагнула ей навстречу. – Ты только не делай глупостей, ладно?
Рука Лизы ощутимо дрожала, и Кики сглотнула. Лишь бы она случайно не нажала на курок!
Пакет нашелся довольно быстро, и Кики, присев на корточки, принялась вынимать из банок тугие пачки денег.
– Шевелись, шевелись! – прикрикнула Лиза.
– Скажи, пожалуйста, зачем ты все это устроила?
– Я вижу, ты не удивлена. Значит, обо всем догадалась. Что ж, ты оказалась сообразительней, чем я ожидала.
– Лиз, давай без глупостей, хорошо? Скажи мне, ты все затеяла, чтобы присвоить деньги?
– Да какое твое дело? – заорала вдруг Лиза, размахивая пистолетом. – Помолчи и не задавай лишних вопросов.
Она была явно на грани. Руки тряслись, голос дрожал, глаза лихорадочно блестели сухим болезненным блеском. Кики сжалась, в каждую секунду ожидая выстрела. Автоматически складывала в пакет доллары, а мозг выдавал вариант за вариантом. Кинуться на нее, метнуть тяжелую банку, выбить оружие из рук... Но все это могло закончиться весьма плачевно. Неуклюжая Кики против спортивной Лизы – исход предрешен. К тому же не стоило забывать об оружии.
– Откуда у тебя пистолет? – спросила она ровным голосом.
– Купила, дорогуша. Сейчас это не проблема. Так, значит, ты обо всем догадалась? Ну и когда же?
– Сегодня. Когда вспомнила о том, что сказала мне соседка.
– О чем ты?
– Ты неплохо изобразила меня, скопировала мой голос, даже пообщалась с соседкой, но с одной деталью прокололась. Ты рассказала ей о том, что в Калининграде сильный снег и очень холодно. А ведь все прогнозы обещали солнечный теплый день. Ты же помнишь, как резко изменилась погода? Вот я и решила, что об этом могли знать только ты и я. Значит...
– Да, ты далеко не дура, – согласилась Лиза, и в ее устах это прозвучало почти ругательством. – Но я не робот, могу и ошибаться. И все же, согласись, какая отличная получилась игра!
– Ну тогда расскажи мне, в чем смысл этой игры. Я не стану тебе мешать, ты можешь уйти с деньгами... В конце концов, это твои личные проблемы. Но я должна знать, ради чего меня предали.
Ветер пригибал к земле редких прохожих и опасно поскрипывал в креплениях рекламных щитов.
В обычное время Кики стала бы нервно ерзать, оглядываться, переключать радиостанции и искать, чем бы занять время. Может, начала бы книжку читать, как не раз делала в плотных пробках. Но теперь ее мысли были заняты только Лизой. И еще ей не терпелось проверить свою догадку насчет дачного дома.
Зазвонил мобильный. Кики глянула на определитель – Вадим Дружинин. Что ему, интересно, от нее нужно?
– Привет, душа моя, – сказал он душевно, словно старый друг. – Как поживаешь?
– Спасибо, бывало и лучше. Что-то случилось?
– Да в общем, ничего особенного. Мы с Лизой разводимся.
– Вот как? – Она не нашлась что ответить.
– Да. Точнее, это я с ней развожусь, а она строит мне козни и втыкает палки в колеса. Но я с этим как-нибудь справлюсь.
– Она против?
– Конечно, против! Не Стасик же ее будет содержать! – И он расхохотался, словно речь шла о чем-то удивительно смешном. Кики передернуло: она до сих пор не могла смириться с мыслью, что Стас и Лиза... что они вместе.
– И зачем ты звонишь? – спросила Кики резче, чем следовало бы.
– Сообщаю тебе, что отныне я почти свободен. Это вопрос нескольких недель, я надеюсь. Так вот, я приглашаю тебя сходить куда-нибудь, отметить это радостное событие. Ты у нас девушка холостая, так что мы смело можем плевать на условности и закатиться куда-нибудь. Я знаю симпатичный клуб...
Он пьян, поняла Лиза. Не то чтобы упился вдребезги, но голос чересчур веселый, что с Вадимом в принципе случалось редко.
– Слушай, я уже говорила и повторяю в последний раз: у меня нет большого желания идти куда-либо, тем более с тобой. Все, пока!
Он что-то пробормотал в трубку, пытаясь возразить, но Кики уже отключилась. Слушать пьяный бред Дружинина ей не хотелось.
Скоро она добралась до условленного места. Черепашьими темпами она ползла вдоль тротуара, высматривая майора, и наконец увидела его мешковатую фигуру. Кики не сразу узнала его из-за старомодной шляпы, которую упрямо сдувало ветром, и тот был вынужден придерживать ее обеими руками.
Кики посигналила, помигала фарами, и Раменский ввалился в машину, неуклюжий и заснеженный.
– Добрый вечер, – пробурчал он, отряхиваясь. На Кики полетели капельки талой воды. – Погода просто с ума сошла, вам не кажется?
– Кажется. Здравствуйте.
Раменский шумно вздыхал и устраивал на коленях свою мятую шляпу, словно выпавшую из семидесятых. Потом он попросил разрешения закурить. Вообще чувствовалось, что в маленьком «форде» ему неудобно и неловко.
Амплуа мешковатого типа удавалось ему на ура.
– У вас какие-то дела на даче? – осведомился он, вытряхивая из пачки сигарету и разминая в желтоватых от никотина пальцах.
– Ага. Надо кое-что посмотреть, кое с чем разобраться, – ответила она.
Внимательно следя за дорогой, Кики краем глаза рассматривала Раменского. Неказистый, угрюмый, весь какой-то помятый, однако глаза блестят живым, ярким блеском, словно у охотничьей собаки, почуявшей след.
– Ну что же, Кира Сергеевна, не будем терять время. Я вас слушаю.
Она моментально забыла их недавние перепалки и собственное раздражение в адрес хамоватого майора. Почти всю дорогу до Абрамцева Кики рассказывала ему все, что ей удалось узнать за предыдущую неделю. Раменский молча слушал, и вид у него при этом был обалдевший.
– Что скажете? – спросила Кики, когда рассказ был закончен, а у нее пересохло в горле.
– Скажу, что на первый взгляд вы правы. То есть с логикой у вас все в порядке.
– А на второй взгляд?
– Чтобы подтвердить ваши догадки, нам нужны доказательства.
– По-вашему, машина на аэропортовской стоянке и все остальное – это не доказательства?
– Это называется «косвенные улики», – разъяснил Раменский. – Машину она могла оставить по любой причине. К примеру, не хотела возвращаться вместе с вами из аэропорта. Или просто не любит ездить на такси. Это все ерунда. Да и мотива я пока не вижу: все ваши догадки о том, что Дружинина была любовницей Холода, пока умозрительны. Вот если бы у вас были улики...
– То есть я должна еще и улики для вас добывать? – взвилась Кики. – Ну уж извините, тут я сплоховала. Виновата, исправлюсь!
– Кира Сергеевна, не стоит нервничать. Вы все сделали правильно.
Кики молчала, приходя в себя. Как только закончится вся эта история, она первым же самолетом улетит куда-нибудь отдыхать.
– Осталось только узнать, какого черта вам понадобилось тащиться в такую метель на вашу дачу, – сказал Раменский после долгого раздумья. – Этого я пока не понял.
– Если хотите, называйте это велением интуиции.
– Интуиции? Вы верите в эту чушь? – Майор брезгливо скривился. – Это все штучки в духе глянцевых журнальчиков.
– Я верю, потому что я женщина и у всех нас интуиция развита, разве что у кого-то в меньшей степени.
– Ну и где была ваша интуиция, когда вас умело обманывали подруга и жених?
Испытывая горячее желание выкинуть этого хама и невежу из машины, Кики ответила ровно и нарочито холодно:
– Хотелось бы ответить, что это совершенно не ваше дело... Но не буду грубить. Просто в том случае я не подозревала в предательстве близких людей. Никаких поводов для ревности у меня не было, вы сами сказали, что обманывали меня очень умело. Не в моих правилах подозревать людей во всех грехах без веских на то причин.
Раменский ничего не ответил, завозился на сиденье, устраивая поудобнее свою драгоценную шляпу. Никаких вопросов он больше не задавал.
Она долго тащилась по поселку: дороги здесь, похоже, не чистили уже давно, и машины накатали в снегу колеи. Входя в повороты, Кики с трудом удерживала машину, которая норовила уползти куда-то в кювет. На повороте, ведущем к дому, Кики остановилась.
– Все, дальше мы не проедем. Увязнем, и придется толкать.
По лицу Раменского было понятно, что эта перспектива его не прельщает. Он с сомнением глянул на Кики:
– А пешком далеко?
– Несколько минут. Пойдемте.
Она проехала еще немного вперед, чтобы никому не мешать, уткнулась носом в плотный сугроб. Раменский с пыхтеньем вывалился из тесного салона и шумно задышал, совершенно как большой пожилой пес. Кики тоже вышла на улицу, подняла воротник пальто.
Снег и ветер здесь ощущались гораздо сильнее, чем в городе. Худющую Кики буквально сдувало с ног. Она оглянулась на машину и не увидела ее за плотной стеной снега.
Спотыкаясь и увязая в снегу по колено, они со майором доковыляли до дома, и Кики кинулась открывать калитку.
– Да, красиво у вас тут, – невпопад ляпнул Раменский. – Природа...
– Ага, природа. Заходите, пожалуйста.
Дорожки на участке пропали под толстым снежным одеялом, так что приходилось идти прямо по нетронутой целине. Раменскому явно не нравился этот способ передвижения, но что он мог поделать? До Кикиных ушей донеслось его недовольное бурчание: «Лучше бы я надел валенки...»
Дверь снова упорствовала, но Кики быстро с ней справилась. Они вошли в дом, вспыхнул свет, и Раменский удивленно присвистнул:
– Ничего себе! Это и есть тот «небольшой погром», о котором вы говорили? Да здесь у вас словно смерч прошел!
– И правда похоже. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Раменский пробубнил что-то в том духе, что дома у него не в пример чище, да и вещи не валяются где попало, но Кики уже не обращала на этого зануду внимания. Она закурила и присела на перевернутое кресло со вспоротой обивкой.
– Ну, и вы всерьез полагаете, что здесь были спрятаны деньги? – скептически спросил майор. – В вашем древнем домике?
– Да, полагаю, – азартно ответила Кики, обводя взглядом комнату. – По-вашему, это звучит глупо?
– Нет, просто крайне нереально. Впрочем, с удовольствием выслушаю ваши доводы.
– Все просто. Вероятней всего, именно Лиза – та самая загадочная любовница Холода. Возможно, она принимала участие в ограблении, возможно, была просто сочувствующей. Холод затаился, лег на дно. Было бы логичным спрятать деньги до тех пор, пока ситуация не устаканится, во избежание опасности быть пойманными. Я предполагаю, что Холод должен был где-то спрятать деньги.
Раменский кивнул с задумчивым видом и похлопал по карманам пальто в поисках сигарет.
– Так вот. Убийца явно хотел завладеть деньгами! Другого мотива я просто не вижу. Буквально через два-три дня после убийства разгромили эту дачу. Предположим, Лиза и Холод встречались и им нужно было надежное место для встреч. Дача подходит идеально: соседей нет, окраина, никаких тебе любопытных глаз. А теперь посмотрим в окно и увидим, что дача Дружининых находится совсем рядом с моей!
Эти слова Кики выговорила с триумфом сыщика, раскрывшего сложное дело, а Раменский машинально перевел взгляд на окно, за которым виднелась темная громада Дружининского особняка.
– Я предположила, что Лиза рассказывала Холоду про свою малахольную подружку, которая забыла про старый дачный домик и наведывается туда раз в году. И я почти уверена, что деньги он спрятал где-то здесь, и Лиза об этом знала. Именно потому и учинила тут погром.
– Вы считаете, хрупкая женщина в состоянии нанести такие разрушения?
– Запросто. Вы сомневаетесь, что я не переверну кресло и не распорю ножом обивку? Так почему Лиза не могла? Обратите внимание, тяжелая мебель стоит на своих местах. Я думаю, Холод посчитал, что здесь деньги будут более-менее надежно спрятаны.
– Совершенно абсурдно и нелогично, но я склонен вам верить. – Майор бесцеремонно стряхнул пепел прямо на пол. – Простите, Кира Сергеевна, здесь есть что-то похожее на кофе?
– Молотого не обещаю, а растворимый, кажется, был. Подождите секунду, я поищу.
Она отправилась на кухню, нашла уцелевшую в разгроме жестянку с растворимым кофе и открыла вентиль на газовой трубе. Чайник тоже нашелся в завалах на полу. Поставив на огонь воду, Кики помыла две гигантские кружки и вернулась в комнату.
Раменского там уже не было, но слышались его шаги в дальних комнатах. Пока закипал чайник, она снова уселась на перевернутое кресло и попыталась представить себя на месте Холода, прячущего деньги. Куда можно спрятать? Ведь полмиллиона – нехилая сумма, по объему выглядит весьма внушительно. Так что тайник или укромное место должны быть достаточно просторными.
«Я не стала бы прятать деньги мелкими партиями, к примеру, отдирая плинтус и засовывая по одной пачке. Если и прятать в разных местах, то крупные доли: половину, треть, четверть. Но логично предположить, что в чужом доме человек не будет особенно изощряться с тайниками. Ведь может наступить такая ситуация, когда придется действовать очень быстро, и тогда не будет времени отдирать каждый плинтус».
Скоро чайник закипел, Кики щедро бухнула кофейный порошок и с чашками в руках отправилась на поиски Раменского.
Майор обнаружился в самой дальней комнате, где с любопытством изучал россыпь самого разного хлама, валяющегося на полу.
– Ваша подруга постаралась. Вряд ли она уложилась за один день. Ведь приходилось прочесывать каждый уголок. О, спасибо, кофе будет очень кстати. А сколько всего комнат в доме?
– Четыре на первом этаже и три спальни на втором. Плюс кухня, ванная комната и подсобные помещения. Да, ей, наверное, пришлось приезжать несколько раз.
– Кира, а зачем вы вообще приехали сюда? Вы считаете, что она не нашла деньги?
– Не знаю, – честно призналась Кики. – Я хотела просто проверить свою догадку на месте.
– Ну и как, проверили? – насмешливо поинтересовался Раменский.
– Пока нет! Почему у меня такое чувство, будто эта ситуация вас чрезвычайно забавляет? – рассердилась Кики.
– Потому что она меня на самом деле забавляет. Но вы не обращайте на меня внимания, я вообще страшный зануда и постоянно ворчу. Вы молодец, настоящая мисс Марпл... Разумеется, с поправкой на возраст.
Так и не поняв, похвалили ее или пожурили, Кики отхлебнула кофе. В доме было холодно, поэтому горячий напиток пошел на ура. А о чашку было очень приятно греть озябшие пальцы.
– О чем это мы? Ах да, деньги... – протянул Раменский скучающе. – Мне кажется, подружка ваша давным-давно их нашла.
– Не уверена. Во-первых, я заметила, здесь кое-что изменилось с моего последнего приезда.
– Вы и такое запомнили?
– На минуточку, я художник, и у меня прекрасная зрительная память. Я уверена, что кое-какие вещи валяются не там, где раньше, а закрытые дверцы шкафов сейчас открыты. Так что Лиза, вероятно, приезжала сюда не раз.
– А может, она на следующий же день нашла тайник с деньгами?
– Во-вторых, сегодня мне звонил ее муж. Он намерен разводиться. Вадим для Лизы был источником существования. Она, конечно, зарабатывает сама, но тысяча долларов в месяц, как вы понимаете, ее не устроили бы. Она избалована дорогими машинами и дизайнерскими нарядами.
– Если бы ваша Лиза узнала, сколько зарабатывает майор, она расплакалась бы от сочувствия, – буркнул Раменский.
– Я тоже вам сочувствую, но сейчас дело не в этом, правда? В общем, Вадим сказал мне, что Лиза намерена противиться разводу и не даст согласие. Если бы у нее было полмиллиона баксов, я почти уверена, развод бы она дала без звука.
Раменский задумчиво покивал и залпом опустошил чашку.
– С вашего позволения, я поднимусь на второй этаж, посмотрю, как там и что.
Кики посмотрела, как он поднимается по лестнице, цепляясь за поручни полами пальто, и снова вернулась в гостиную. Где же все-таки спрятаны деньги?
Она почти не сомневалась, что Холод сумел найти для них подходящий тайник, но не изобретал велосипеда. Да и Лиза скорее всего их не нашла.
Сигарета дотлела в пальцах, кофе закончился, и Кики со вздохом пошлепала на кухню. Она понимала, что ее оптимизм был напускным, но продолжала себя подбадривать. Не может быть, чтобы она не смогла догадаться, где парень устроил тайник...
Взгляд зацепился на приоткрытой крышке подпола. В прошлый раз Кики подвинула ее наполовину, чтобы ненароком не свалиться. Теперь же подпол заинтересовал ее гораздо сильнее.
Она сдвинула крышку и потерла пальцы, счищая налипшую паутину. Наверное, там, внизу, полно пауков, хорошо, если мышей нет. Внизу стоят банки с доисторическими консервами, хорошо бы их выбросить, чтобы не приманивать вредителей.
Паутина не счищалась, и Кики машинально вытерла руку о джинсы...
Погодите-ка! Кажется, это единственное место в доме, куда Лиза не добралась. Она же безумно, до истерики боится пауков. Надо обладать очень бурным воображением, чтобы представить себе Лизу, которая спускается в подпол, не обращая внимания на паутину.
«А паук-то был упорный, – подумала Кики и тихонько засмеялась. – Надо же, настоящую сеть сплел, огромную!»
Больше не думая ни о чем, она принялась спускаться в подпол по шаткой лесенке, но передумала. Сбегала в кладовку, поискала фонарик, но обнаружила, что в нем сдохли батарейки. Черт, что за невезуха! Потом ей пришло в голову, что вместо фонарика сгодится и мобильник.
Первый раз в жизни яркий свет, который испускал ее телефон, не доставил Кики ни малейшего раздражения. Никакой фонарик и в подметки ему не годился!
Подпол был вырыт с размахом – глубокий и просторный. Дедушка настроил там прочных деревянных стеллажей до потолка, где хранили и многочисленные консервы на зиму, и овощи, и яблоки. В детстве Кики обожала подпол, часто туда залезала по поводу и без повода. Поэтому сейчас она нисколько не боялась влажной темноты, шевелящейся по углам.
В длину подпол был не меньше трех метров. Кики прошла до конца, уткнулась в стену, посветила своим импровизированным «фонарем» по сторонам.
На полу громоздятся старые ящики, какие-то бочки, стеллажи пустые, лишь в углу сгрудились трехлитровые банки с солеными огурцами пятилетней давности. Кики обшарила все ящики, заставляя себя не думать о том, что здесь могут быть крысы. Потом посветила телефоном на полку, уставленную банками. Отодвинула одну, вторую... И издала победный индейский клич.
Деньги были там. Пачки долларов, небрежно напиханные в пустые трехлитровые банки. Кики зажала рот ладонью, ошеломленно глядя на эту кучу денег. Банок было шесть.
Вот оно, ради чего была затеяна вся интрига с убийством, с разыгрыванием ролей, с подставами и хитроумными планами. Ради этой груды зеленых бумажек.
«Ну, от одной баночки бумажек ты бы и сама не отказалась?» – проснулся внутренний голос.
Кики подавила нервный смешок. Чего-чего, а остроумия Павлу Холоду, ныне покойному, было не занимать. Деньги в банках – простенько, но в то же время со вкусом и двойным дном.
Наверное, сейчас надо было ликовать от собственной прозорливости и догадливости, а также от того, что загадка наконец-то разрешилась... Но на Кики вдруг навалилась такая апатия и тоска, что она едва удержалась от того, чтобы не зареветь.
Чтобы не поддаваться эмоциям, она перенесла банки поближе к лестнице, в несколько приемов вытащила их и расставила в кухне на полу.
Зрелище было сюрреалистическим – полмиллиона баксов, рассованные по банкам для засолки огурцов. Хорошо, что Лиза этого не видит, – у нее случился бы нервный припадок. Кики сунула руки в карманы и отошла от банок подальше.
Сейчас зайдет Раменский, и как бы припадок не случился с ним самим! Придется отпаивать валерьянкой.
За окнами вдруг словно что-то пошевелилось, и Кики испуганно вздрогнула. Подошла поближе и вгляделась в плотную тьму, какой никогда не увидишь в городе. Но разумеется, ничего не заметила, только глаза заболели.
Ну что, пора заканчивать эту бредовую историю, и пусть Раменский вызывает своих коллег, писать протоколы и оформлять находку. Неплохой вещдок, согласитесь.
Вдруг хлопнула входная дверь, простукали каблуки, резко распахнулась дверь, ведущая из прихожей в кухню... И Кики замерла, глядя, как медленно приближается заснеженная фигура в дутой куртке и черной лыжной шапочке. Светлые волосы падали на лицо, поэтому Кики не сразу узнала вошедшего.
– Привет, – сказала Лиза.
Краска бросилась Кики в лицо, и она инстинктивно отступила назад. Споткнулась о злополучные банки, набитые деньгами, и чуть не упала.
– Вижу, ты нашла их. – Лиза хмыкнула, и ее рука неуловимым движением скользнула в карман. – Давай решим все мирно, о'кей? Ты отдаешь мне деньги, и я уйду.
– Что ты здесь делаешь? – с трудом выговорила Кики, но осеклась. Ей в лицо смотрел черный зрачок пистолетного дула.
– Я серьезно говорю, – сказала Лиза веско. – Стрелять я умею, не сомневайся.
– Нисколько не сомневаюсь.
В голосе Лизы звучали истерические нотки, несмотря на то что она явно сдерживала себя. Кики вдруг ощутила всю абсурдность ситуации: лучшая подруга держит ее на мушке. Откуда, черт возьми, у нее пистолет? Что она задумала?
Страха почти не было. Голова работала четко и ясно. Где-то поблизости находится Раменский, он может помочь, лишь бы только Лиза не наделала глупостей!
– Давай, подруга, шевелись. Найди какой-нибудь пакет и положи туда деньги. Только быстро.
– Хорошо! – Кики спокойно кивнула и шагнула ей навстречу. – Ты только не делай глупостей, ладно?
Рука Лизы ощутимо дрожала, и Кики сглотнула. Лишь бы она случайно не нажала на курок!
Пакет нашелся довольно быстро, и Кики, присев на корточки, принялась вынимать из банок тугие пачки денег.
– Шевелись, шевелись! – прикрикнула Лиза.
– Скажи, пожалуйста, зачем ты все это устроила?
– Я вижу, ты не удивлена. Значит, обо всем догадалась. Что ж, ты оказалась сообразительней, чем я ожидала.
– Лиз, давай без глупостей, хорошо? Скажи мне, ты все затеяла, чтобы присвоить деньги?
– Да какое твое дело? – заорала вдруг Лиза, размахивая пистолетом. – Помолчи и не задавай лишних вопросов.
Она была явно на грани. Руки тряслись, голос дрожал, глаза лихорадочно блестели сухим болезненным блеском. Кики сжалась, в каждую секунду ожидая выстрела. Автоматически складывала в пакет доллары, а мозг выдавал вариант за вариантом. Кинуться на нее, метнуть тяжелую банку, выбить оружие из рук... Но все это могло закончиться весьма плачевно. Неуклюжая Кики против спортивной Лизы – исход предрешен. К тому же не стоило забывать об оружии.
– Откуда у тебя пистолет? – спросила она ровным голосом.
– Купила, дорогуша. Сейчас это не проблема. Так, значит, ты обо всем догадалась? Ну и когда же?
– Сегодня. Когда вспомнила о том, что сказала мне соседка.
– О чем ты?
– Ты неплохо изобразила меня, скопировала мой голос, даже пообщалась с соседкой, но с одной деталью прокололась. Ты рассказала ей о том, что в Калининграде сильный снег и очень холодно. А ведь все прогнозы обещали солнечный теплый день. Ты же помнишь, как резко изменилась погода? Вот я и решила, что об этом могли знать только ты и я. Значит...
– Да, ты далеко не дура, – согласилась Лиза, и в ее устах это прозвучало почти ругательством. – Но я не робот, могу и ошибаться. И все же, согласись, какая отличная получилась игра!
– Ну тогда расскажи мне, в чем смысл этой игры. Я не стану тебе мешать, ты можешь уйти с деньгами... В конце концов, это твои личные проблемы. Но я должна знать, ради чего меня предали.