Страница:
него в битве на севере. Наместник Мардил сдержал гнев короля. Минас Анор,
который со времен короля Телемнара стал главным городом королевства и
постоянной резиденцией королей был переименован в Минас Тирит (Башня
Стражи), так как этот город стоял на страже против зла Мордора.
Ернур был королем в течение семи лет, когда повелитель Моргула
повторил свой вызов, издеваясь над королем и говоря, что к трусости юности
он добавил слабость старости. Мардил не мог больше удержать короля, и тот
с небольшим отрядом рыцарей поехал к Минас Моргулу. Ни о ком из них больше
никогда ничего не слышали. В Гондоре верили, что вероломный враг заманил
короля в ловушку, и что король умер в пытках в Минас Моргуле, но поскольку
свидетелей его смерти не было, наместник Мардил много лет правил Гондором
именем короля.
К этому времени осталось мало членов королевского рода. Их число
сильно уменьшилось в родственных раздорах, к тому же к этому времени
короли стали ревнивы и бдительно следили за своими родственниками. Часто
те, на кого падало подозрение, бежали в Умбар и присоединялись к
мятежникам, другие, отказываясь от своей родословной, породнились с
меньшими людьми Среднеземелья.
Так получилось, что нельзя было найти ни одного претендента на корону
с чистой кровью или пользующегося всеобщей поддержкой. Все боялись
возобновления раздоров, опасаясь, что при возобновлении гражданской войны
Гондор погибнет. Поэтому наместник продолжал править Гондором, а корона
Элендиля лежала на коленях короля Ернила, в доме мертвых, где ее оставил
Ернур.
Род наместников назывался родом Хурина, ибо они были потомками
наместника короля Минардила (1621-34), Хурина из Эмин Арнела, человека
высокого нуменорийского происхождения. После него короли всегда избирали
себе наместников из числа его потомков и после дней Пелендура
наместничество стало наследственным, передаваясь от отца к сыну.
Каждый новый наместник принимал должность с клятвой "Дежать жезл и
править именем короля до его возвращения." Но вскоре это превратилось в
ритуал, значение которого утратилось, ибо наместники сосредоточили в своих
руках всю королевскую власть. Но в Гондоре многие по-прежнему верили, что
со временем король вернется, и вспоминали древнюю линию на севере,
представители которой, как говорили, все еще скрываются в тени. И правящие
наместники ожесточили свои сердца против таких слухов.
Тем не менее наместники никогда не садились на древний трон, и они не
носили короны и не держали скипетра. Знаком их власти служил белый жезл, и
у них было белое знамя, а королевское знамя было черным с изображением
белого дерева и цвету под семью звездами.
После Мардила, первого в линии правящих наместников, их было двадцать
четыре до времен Денетора второго, двадцать шестого и последнего правящего
наместника Гондора. Вначале их правление было спокойно, ибо это были дни
бдительного мира, во время которого Саурон отступил перед Белым советом, и
духи кольца скрылись в долине Моргула. Но со времен Денетора первого не
было никогда полного мира, и даже когда Гондор не вел открытых войн, его
границы находились под постоянной угрозой.
В конце правления Денетора первого из Мордора впервые вышла раса
уруков - черных орков большой силы. В 2475 году они прошли через Итилиен и
захватили Осгилиат. Боромир, сын Денетора (в его честь был впоследствии
назван Боромир, один из девяти членов товарищества) нанес им поражение и
освободил Итилиен, но Осгилиат был полностью разрушен, а большой каменный
мост сломан. Впоследствии люди здесь уже не жили. Боромир был великим
военачальником, и даже колдовской король опасался его. Благородный и
прекрасный, с сильным телом и волей, он получил в войну отравленную рану,
которая сократила его дни: он высох от боли и умер через двенадцать лет
после своего отца.
После него началось долгое правление Кириона. Он был бдителен и
осторожен, но сила Гондора ослабела, и он мог лишь охранять свои границы,
в то время как враги (или власть, двигающая ими) готовили свои удары, а он
не мог помешать этому. Пираты грабили берега Гондора, но главная опасность
находилась на севере, на широких землях Рованнона, между Чернолесьем и
рекой Быстротечной, жили теперь свирепые люди, находившиеся в тени Дол
Гулдура. Они часто совершали набеги через лес, пока долина к югу от
Андуина и полей Радости не превратилась в пустыню. Эти балкоты постоянно
усиливались за счет своих родичей, приходивших с востока, в то время как
население Каленардона сокращалось. И Кирион с трудом удерживал линию по
Андуину.
"Предвидя бурю, Кирион послал на север за помощью, но опоздал: в этом
году (2510) балкоты, построив много больших лодок и плотов на восточном
берегу Андуина, переплыли реку и смели защитников. Армия, двигающаяся с
юга, была отрезана и отогнана на север к Лимлаиту, и здесь на нее внезапно
напала орда орков с гор и потеснила к Андуину. И тогда с севера пришла
помощь, которой никто не ждал, и впервые в Гондоре услышали рога
рохирримов. Эорл Юный со своими всадниками ударил по врагам и балкоты все
были перебиты на полях Каленардона. Кирион подарил эти земли Эорлу, и тот
поклялся в дружбе Гондору, пообещав оказывать помощь в случае
необходимости."
Во дни Берена, девятнадцатого наместника, еще большая опасность
обрушилась на Гондор. Из Умбара и Харада приплыли три долго готовившиеся в
тайне флота и высадили на берега Гондора большое войско: враг совершал
множество высадок вплоть до самого устья Изена. В то же время на
рохирримов напали с запада и востока, земля их была захвачена, и они
отступили в долины Белых гор. В этом году (2758) была долгая зима с
сильными ветрами, длившаяся пять месяцев. Хелм Роханский и оба его сына
погибли в войне; нищета и смерть царили во всем Эриадоре и Рохане. Но в
Гондоре, южнее гор, положение было легче, и с наступлением весны Берегонд,
сын Берена отогнал захватчиков. Немедленно он отправил помощь в Рохан. Он
был величайшим из капитанов Гондора после Боромира, и когда он сменил
своего отца (2763), Гондор начал восстанавливать свои силы. Но Рохан было
труднее излечить от ран войны. Поэтому-то Берен приветствовал Сарумана и
передал ему ключи Ортханка, и с этого года (2759) Саруман поселился в
Изенгарде.
Во дни Берегонда в Туманных горах происходила война гномов и орков
(2793-9), от которой на юг дошли лишь слухи. Затем орки бежали из
Нандугириона, пытаясь пересечь Рохан и обосноваться в Белых горах. В
горных долинах много лет шла борьба, пока все не затихло и опасность не
миновала.
Когда умер Белектор второй, двадцать первый наместник, белое дерево
засохло и в Минас Тирите, но его оставили стоять "До возвращения короля",
ибо не смогли найти ни одного отростка.
Во дни Турина второго враги Гондора оживились снова: власть Саурона
возрастала, и день его появления приближался. все, кроме самых
мужественных, покинули Итилиен и переселились к западу от Андуина, ибо
земля кишела орками Мордора. Именно Турин построил тайные убежища для
своих солдат в Итилиене, из этих убежищ дольше всего охранялся Хеннет
Аннун. Он также укрепил остров Каир Андрес [14], чтобы защищать Анориен.
Но главная опасность находилась на юге, где харадримы заняли южный Гондор
и по всей реке Порос проходили ожесточенные схватки. Когда враг наводнил
Итилиен, король Рохана Фолквайн выполнил клятву Эорла и отплатил за
помощь, оказанную Берегондом, послав много людей в Гондор. С их помощью
Турин одержал победу на Поросе, но оба сына Фолквайна пали в этой битве.
Всадники похоронили их по обычаю своего народа в одной могиле, так как они
были близнецами. Долго простояла их могила - Хауд Гванур - высоко на
берегу реки, и враги опасались проходить мимо.
Турина сменил Тугрон. Его время памятно главным образом тем, что за
два года до его смерти вновь восстал Саурон и открыто объявил о себе: он
вошел в Мордор, который долго к этому готовился. Вновь поднялся Барад-Дур,
гора Судьбы изрыгнула пламя и последние люди бежали из Итилиена. Когда
Тугрон умер, Саруман объявил Изенгард своей собственностью и начал
укреплять его.
"Эктелион второй, сын Тугрона, был мудрым человеком. Он вновь начал
укреплять королевство, чтобы предотвратить нападение из Мордора. Он
приглашал отовсюду достойных людей к себе на службу и тем, кто оправдывал
его ожидания давал звания и награды. Во всех его делах ему помогал великий
воин, которого он любил больше всего. В Гондоре этого человека звали
Торонгил - Орел Звезд, ибо он был быстр и остроглаз, а на плаще у него
была вышита серебряная звезда. Но никто не знал ни его настоящего имени,
ни того, в какой земле он родился. Он пришел к Эктелиону из Рохана, где до
этого служил королю Тенгелу, но он был не из рохирримов. Он был великим
предводителем людей на суше и на море, но до конца дней Эктелиона он
исчез.
Торонгил убеждал Эктелиона, что мятежники Умбара представляют большую
опасность для Гондора. Если Саурон начнет открытую войну, это будет
смертельная угроза для южных районов. Наконец он получил разрешение
наместника, собрал небольшой флот, неожиданно ночью приплыл в Умбар и сжег
большую часть кораблей пиратов. Сам он в сражении на причалах убил
начальника гавани и отступил с малыми потерями. Но когда флот вернулся в
Пелагир, к печали и удивлению людей, Торонгил не показался в Минас Тирите,
где его ждали великие почести.
Он отправил прощальное послание Эктелиону, говоря: "Другие задачи
ждут меня теперь, повелитель, и много времени пройдет, много опасностей
минует, прежде чем я снова появлюсь в Гондоре, если такова будет моя
судьба". И хотя никто не знал, о каких задачах он говорил и кто его
вызвал, было известно, куда он отправился. Он на лодке пересек Андуин,
попрощался со своими спутниками и дальше пошел один, и когда его видели в
последний раз, лицо его было обращено к горам Тени.
В Гондоре уход Торонгила вызвал отчаяние, всем это казалось огромной
потерей, кроме Денетора, сына Эктелиона, который готов был принять
наместничество. Через четыре года, после смерти своего отца, он стал
наместником.
Денетор второй был гордым человеком, высоким, отважным и более
похожим на короля, чем любой из людей Гондора. К тому же он был мудр,
проницателен и хорошо знал сказания прошлого. Он был так похож на
Торонгила, что мог быть принят за его ближайшего родственника, и все же в
сердцах людей и во мнении отца он находился на втором месте после
чужеземца. Многие подумали, что Торонгил удалился, прежде чем его соперник
станет наместником, хотя на самом деле Торонгил никогда не соперничал с
Денетором и не претендовал на большее, чем роль слуги его отца. И лишь в
одном их советы расходились: Торонгил часто предупреждал Эктелиона, чтобы
он не верил Саруману Белому в Изенгарде, но приветствовал бы Гэндальфа
серого. Но между Денетором и Гэндальфом не было любви, и после смерти
Эктелиона серого пилигрима встречали в Минас Тирите довольно холодно.
Поэтому позже, когда все стало ясно, многие считали, что Денетор, который
обладал проницательным умом и видел дальше и глубже других людей,
догадался, кто такой на самом деле этот чужеземец Торонгил, и заподозрил
что он в союзе с Митрандиром и хочет отстранить наместника.
Когда Денетор стал наместником (2984), они оказался властным
повелителем, державшим все дела государства в своих руках. Он мало
говорил. Он выслушивал все советы, а затем поступал по-своему. Он поздно
женился (2976), взяв в жены Финдунлас, дочь Адрахила из Дол Амрота. Она
была женщиной большой красоты и мягкого сердца, но через двенадцать лет
она умерла. Денетор любил ее по-своему и еще больше он любил старшего
сына. Но людям казалось, что она увяла в крепости, как цветок из
приморской долины, пересаженный на голую скалу. Тень востока наполняла ее
ужасом, и она поворачивала глаза к югу, к морю, которое она утратила.
После ее смерти Денетор стал еще угрюмее и молчаливее, чем прежде;
часто он сидел в одиночестве в башне, погрузившись в задумчивость и
предвидя, что нападение Мордора произойдет в его время. Впоследствии стало
ясно, что, нуждаясь в знаниях, будучи гордым и веря в свои силы и волю,
Денетор осмелился заглянуть в палантир Белой башни. Никто из наместников
не решался на это, не делали этого даже короли Ернил и Ернур после падения
Минас Итила, когда палантир Исилдура попал в руки врага; ибо камень Минас
Тирита был палантиром Анариона, наиболее близким к тому, которым владел
Саурон.
Таким путем Денетор получил большие знания о том, что происходит в
его королевстве и далеко за его границами, чему удивлялись все люди, но он
дорого заплатил за эти знания, преждевременно состарившись из-за своей
напряженной борьбы с Сауроном. Гордость увеличивалась в Денеторе вместе с
отчаянием, пока он не стал во всех делах видеть соперничество повелителя
Белой башни и повелителя Барад-Дура и перестал доверять всем остальным
борющимся с Сауроном, даже если они служили ему самому.
Приближалось время войны кольца, и сыновья Денетора вырастали.
Боромир, старше своего брата на пять лет, любимый отцом, был похож на него
лицом и гордостью, но мало чем еще. Он скорее был человеком типа короля
Ернура в древности, не пожелавшим жениться и находившим удовольствие
только в занятиях с оружием. Он был бесстрашен и силен, но не
интересовался стариной, за исключением сказаний о битвах. Младший Фарамир
был похож на него внешне, но совсем не похож по характеру. Он читал в
сердцах людей так же легко, как и его отец, но это чтение вызывало у него
скорее жалость, чем презрение. Он был мягок в обращении, любил сказания и
музыку, и поэтому многие в эти жестокие дни считали его менее храбрым, чем
его брат. Однако это было не так, хотя Фарамир никогда не искал славы и
опасности без необходимости. Он радостно встречал Гэндальфа, когда тот
появлялся в городе, и узнавал, что было можно, из его мудрости, и этим,
как и многим другим, он вызывал недовольство своего отца.
Но братья очень любили друг друга, и с детства Боромир был помощником
и защитником Фарамира. Ни ревность, ни соперничество не возникали между
ними из-за милостей отца или из-за похвал воинов. Фарамир считал, что
никто в Гондоре не может соперничать с Боромиром, наследником Денетора,
капитаном Белой башни, и сам Боромир считал так же. Но на деле все
оказалось иначе. Но обо всем, что выпало на долю этих троих в войне
кольца, многое уже сказано. А после войны дни правящих наместников
кончились: ибо вернулся наследник Исилдура и Анориона, возобновилось
королевство и на башне Эктелиона развернулось знамя с белым деревом."
"Арадор был дедом короля. Его сын Араторн захотел жениться на Гилраен
Прекрасной, дочери Дирхаеля, который сам был потомком Аранарта. Дирхаель
противился этому браку: Гилраен была молода и еще не достигла возраста, в
котором женщины дунаданцев вступают в брак.
- Больше того, - говорил он, - Араторн уже взрослый человек и скоро
будет вождем, но сердце мое предсказывает, что ему суждена короткая жизнь.
Но Иворвен, его жена, которая тоже обладала даром предвидения,
ответила:
- Тем более надо поспешить! Дни темнеют перед бурей, и приближается
время великих событий. Если эти двое теперь поженятся, для нашего народа
может возродится надежда, но если они опоздают, надежда погаснет навсегда.
И вот, когда Араторн и Гилраен были женаты всего год, Арадора
захватили горные тролли к северу от раздола, и он был убит: и Араторн стал
вождем дунаданцев. На следующий год Гилраен родила ему сына, названного
Арагорном... Арагорну было только два года, когда Араторн отправился в
поход с сыновьями Элронда против орков и был убит орочьей стрелой,
пронзившей ему глаз - у него действительно оказалась короткая жизнь для
его расы: он погиб 60 лет от роду.
Тогда Арагорн, будучи наследником Исилдура, был отправлен со своей
матерью в дом Элронда. И Элронд заменил ему отца и полюбил как
собственного сына. Арагорна называли Эстел, что означает "надежда", а его
подлинное имя и происхождение по просьбе Элронда хранили в тайне: мудрые
уже знали, что Враг ищет наследника Исилдура, если он существует на земле.
Когда Эстелу исполнилось двадцать лет, он вернулся в Раздол после
долгой поездки в обществе сыновей Элронда, и Элронд взглянул на него и
обрадовался, потому что Эстел был прекрасен и благороден, он рано возмужал
и стал силен телом и мудр. В этот день Элронд назвал его настоящим именем
и открыл ему, кто он такой и чей сын, и он передал ему наследие его рода.
- Вот кольцо Барагира, - сказал он, - давний знак королевского рода.
Вот обломки Нарсила. Ими ты еще совершишь великие деяния, ибо я
предсказываю, что твоя жизнь продлится дольше жизни обычных людей, если
только ты выдержишь злое испытание. А испытание будет долгим и трудным.
Скипетр Аннуминаса я оставлю у себя, ибо ты еще не заслужил его.
На следующий день в час заката Арагорн один ходил по лесу, и сердце
его радовалось. Он пел, он был полон надежды, и мир казался ему
прекрасным. И неожиданно он увидел девушку, идущую по лужайке среди белых
стволов берез, он остановился, пораженный, думая, что видит сон или что он
получил дар эльфийских менестрелей, которые могут показывать то, о чем они
поют, слушателям.
Ибо Арагорн пел как раз ту часть ле о Лютиен, в которой
рассказывается о встрече Лютиен и Берена в лесу Нелдорета. И вот перед его
глазами в раздоле ожила Лютиен, одетая в сине-серебряный плащ, прекрасная,
как вечер в эльфийском доме, ее темные волосы развевались от ветра, а на
лбу у нее блестела звезда.
Мгновение Арагорн смотрел в молчании, но, боясь, что она уйдет, и он
ее больше не увидит, он позвал ее: "Тинуваил! Тинуваил!" - как когда-то
давно в древние дни, звал ее Берен.
Девушка повернулась к нему, улыбнулась и спросила:
- Кто ты? И почему зовешь меня этим именем?
И он ответил:
- Потому что думаю, что ты действительно Лютиен Тинуваил, о которой я
и пел. А если ты не она, то очень похожа на нее.
- Многие говорят так, - серьезно ответила она. - Однако у меня другое
имя. Но, может, судьба моя будет подобно ее судьбе. А кто ты?
- Меня звали Эстел, - сказал он. - Я Арагорн, сын Араторна, наследник
Исилдура, глава дунаданцев. - но, говоря это, он почувствовал, что вся его
высокая родословная, которой так радовалось его сердце, мало ценна в
сравнении с ее благородством и красотой.
Но она весело рассмеялась и сказала:
- Тогда мы оба издалека. Я Арвен, дочь Элронда, и меня называют также
Ундомиель.
- Часто в опасные дни люди прячут свое главное сокровище, - сказал
Арагорн. - Но я дивлюсь Элронду и его сыновьям, твоим братьям: я живу в
этом доме с детства и не слышал о тебе ни слова. Как случилось, что мы
никогда не встречались раньше? Ведь отец не держал тебя запертой в
сокровищнице?
- Нет, - ответила она и взглянула на горы, поднимавшиеся на востоке.
- Я жила некоторое время в земле родственников своей матери, в далеком
Лотлориене. Я лишь недавно приехала навестить отца. Уже много лет не
ходила я в Имладрисе.
Арагорн удивился, потому что она казалась не старше его, а ему было
всего двадцать лет. Но Арвен посмотрела ему в глаза и сказала:
- Не удивляйся! У детей Элронда жизнь перворожденных.
Арагорн смутился, увидев в ее глазах эльфийский свет и мудрость
многих лет, но с этого часа он полюбил Арвен Ундомиель, дочь Элронда.
В последующие дни Арагорн был молчалив, и мать поняла, что с ним
что-то случилось, наконец он уступил ее расспросам и рассказал о встрече в
лесу.
- Сын мой, - сказала Гилраен, - цель твоя высока, даже для потомка
многих королей. Ибо эта девушка прекрасней и благородней всех ходящих
теперь по земле. И не годится смертным жениться на эльфах.
- Но ведь мы с ними в родстве, - сказал Арагорн, - если верны
сказания о моих предках.
- Они верны, - сказала Гилраен, - но это было давно, в другой эпохе
нашего мира, прежде чем наша раса ослабла. И поэтому я боюсь: доброе
отношение мастера Элронда к наследнику Исилдура может прийти к концу. Не
думаю, чтобы ты встретил согласие Элронда в этом деле.
- Тогда дни мои станут горькими, и я буду бродить одиноко в диких
землях, - сказал Арагорн.
- Такова твоя судьба, - сказал Гилраен, и хотя она владела даром
пророчества, она ничего не сказала сыну о своих предвидениях и никому не
говорила о том, что рассказал ей сын.
Но Элронд многое видел и легко читал в сердца. Однажды, незадолго до
конца года, он позвал Арагорна в свой кабинет и сказал:
- Слушай меня, Арагорн, сын Араторна и глава дунаданцев! Великая
судьба ожидает тебя. Либо ты достигнешь высоты своих предков, начиная с
Элендиля, либо падешь во тьму вместе с остатками своего народа. Долгие
годы труда ждут тебя. Ты не женишься, пока не придет твое время и пока ты
не будешь достоин этого.
Арагорн заволновался и сказал:
- Неужели моя мать рассказала вам об этом?
- Нет, - ответил Элронд. - Твои глаза выдали тебя. Но я говорю не
только о своей дочери. Ты вообще не должен обручаться ни с кем из детей
земли. Что же касается Арвен Прекрасной, леди Имладриса и Лориена,
Ивенстар - вечерней звезды ее народа, то ее родословная гораздо выше
твоей, и она жила в мире так долго, что ты по сравнению с ней годовой
отросток рядом с молодой березой, прожившей уже много лет. Она слишком
далека от тебя. И, я думаю, она считает так же. Но даже если это было бы
не так и сердце ее повернулось бы к тебе, я по-прежнему горевал бы из-за
ожидающей нас судьбы.
- Какова же эта судьба? - спросил его Арагорн.
- Пока я живу здесь, она сохраняет молодость старейших, - ответил
Элронд, - а когда я уплыву, она должна будет уплыть со мной или же
расстаться с этим даром.
- Понятно, - сказал Арагорн. - Я поднял глаза на сокровище, не менее
ценное, чем сокровище, которое некогда пожелал берен. Такова моя участь. -
Неожиданно дар пророчества ожил в нем, и он сказал. - Мастер Элронд, час
вашего отъезда приближается, и вашей дочери придется делать выбор: уехать
с вами или остаться в Среднеземелье.
- Верно, - согласился Элронд, - это будет скоро, по нашему счету,
хотя много жизней людей может пройти до того времени. Но перед Арвен не
будет выбора, если только ты, Арагорн, сын Араторна, не встанешь между
нами и не поставишь нас перед необходимостью горького расставания до конца
мира. Ты не знаешь, чего ты хочешь от меня. - Он вздохнул и, серьезно
глядя на юношу, добавил. - Годы принесут свое решение. Больше не будем
говорить об этом. Тьма сгущается, и приближаются злые времена.
На следующий день, получив разрешение Элронда, Арагорн попрощался с
матерью, со всеми жителями дома Элронда, с Арвен и отправился в дикие
земли. Он около тридцати лет боролся с Сауроном. Он стал другом Гэндальфа
Серого, заимствовав у него много мудрости. Вместе они совершили много
опасных путешествий, но чем дальше, тем чаще Арагорн действовал один. Пути
его были долгими и трудными, наружность у него стала суровой, и редко
случалось ему улыбаться. И людям он казался королем в изгнании, если
только он не скрывал своего облика. Ибо он действовал во многих образах и
завоевал славу под многими именами. Он ехал в войске рохирримов и сражался
за повелителя Гондора на суше и на море, а в час победы он ушел из
видимости людей запада и отправился один далеко на восток и на юг, изучая
сердца людей, злых и добрых, раскрывая и срывая заговоры и интриги слуг
Саурона.
Он стал мудрейшим из людей, знатоком их искусств и сказаний, он
обладал мудростью эльфов, и мало кто мог выдержать огонь в его глазах.
Лицо его было печально и строго из-за возложенной на него судьбы, но
надежда жила в глубинах его сердца, и иногда в нем рождалось веселье, как
ручей в скалах.
В возрасте сорока девяти лет Арагорн возвращался из опасного
путешествия к самым границам Мордора, где теперь жил и творил свои злые
дела Саурон. Арагорн устал и хотел вернуться в Раздол, чтобы отдохнуть
немного от своих путешествий в далекие страны. Путь его пролегал мимо
границ Лориена, и госпожа Галадриэль приняла его у себя.
Он не знал, что здесь же жила в это время Арвен Ундомиель. Она же
изменилась, ибо хотя годы смертных не трогали ее, но лицо ее стало
серьезно, и редко звучал ее смех. Арагорн же достиг расцвета тела и
разума, и Галадриэль просила его расстаться с изношенной дорожной одеждой
и одела его в белое с серебром, в серый эльфийский плащ, а на лоб он
повязал звезду. Казалось, что это не человек, а повелитель эльфов с
островов на западе. Таким увидела его Арвен впервые после долгой разлуки.
И когда он подошел к ней под цветущими деревьями Карас Галадона, выбор ее
был сделан и судьба решена.
В течение всего лета ходили они вдвоем по лужайкам Лот-Лориена, пока
не пришло время расставания. И вечером в день середины лета Арагорн, сын
Араторна, и Арвен, дочь Элронда, пошли на холм Керин Амрот в самом центре
Лориена и босиком прошли по траве, усеянной цветами Эланора и Нифредила.
Здесь, на холме, они смотрели на восток - в сторону тени и на запад - в
сторону сумерек. Здесь они обручились и были рады.
И Арвен сказала:
- Тень темна, но сердце мое радуется - ты, Эстен, будешь среди тех
великих, кто ее уничтожит.
Но Арагорн ответил:
- Увы! Я не вижу этого. От меня скрыто, как это произойдет. Но в
который со времен короля Телемнара стал главным городом королевства и
постоянной резиденцией королей был переименован в Минас Тирит (Башня
Стражи), так как этот город стоял на страже против зла Мордора.
Ернур был королем в течение семи лет, когда повелитель Моргула
повторил свой вызов, издеваясь над королем и говоря, что к трусости юности
он добавил слабость старости. Мардил не мог больше удержать короля, и тот
с небольшим отрядом рыцарей поехал к Минас Моргулу. Ни о ком из них больше
никогда ничего не слышали. В Гондоре верили, что вероломный враг заманил
короля в ловушку, и что король умер в пытках в Минас Моргуле, но поскольку
свидетелей его смерти не было, наместник Мардил много лет правил Гондором
именем короля.
К этому времени осталось мало членов королевского рода. Их число
сильно уменьшилось в родственных раздорах, к тому же к этому времени
короли стали ревнивы и бдительно следили за своими родственниками. Часто
те, на кого падало подозрение, бежали в Умбар и присоединялись к
мятежникам, другие, отказываясь от своей родословной, породнились с
меньшими людьми Среднеземелья.
Так получилось, что нельзя было найти ни одного претендента на корону
с чистой кровью или пользующегося всеобщей поддержкой. Все боялись
возобновления раздоров, опасаясь, что при возобновлении гражданской войны
Гондор погибнет. Поэтому наместник продолжал править Гондором, а корона
Элендиля лежала на коленях короля Ернила, в доме мертвых, где ее оставил
Ернур.
Род наместников назывался родом Хурина, ибо они были потомками
наместника короля Минардила (1621-34), Хурина из Эмин Арнела, человека
высокого нуменорийского происхождения. После него короли всегда избирали
себе наместников из числа его потомков и после дней Пелендура
наместничество стало наследственным, передаваясь от отца к сыну.
Каждый новый наместник принимал должность с клятвой "Дежать жезл и
править именем короля до его возвращения." Но вскоре это превратилось в
ритуал, значение которого утратилось, ибо наместники сосредоточили в своих
руках всю королевскую власть. Но в Гондоре многие по-прежнему верили, что
со временем король вернется, и вспоминали древнюю линию на севере,
представители которой, как говорили, все еще скрываются в тени. И правящие
наместники ожесточили свои сердца против таких слухов.
Тем не менее наместники никогда не садились на древний трон, и они не
носили короны и не держали скипетра. Знаком их власти служил белый жезл, и
у них было белое знамя, а королевское знамя было черным с изображением
белого дерева и цвету под семью звездами.
После Мардила, первого в линии правящих наместников, их было двадцать
четыре до времен Денетора второго, двадцать шестого и последнего правящего
наместника Гондора. Вначале их правление было спокойно, ибо это были дни
бдительного мира, во время которого Саурон отступил перед Белым советом, и
духи кольца скрылись в долине Моргула. Но со времен Денетора первого не
было никогда полного мира, и даже когда Гондор не вел открытых войн, его
границы находились под постоянной угрозой.
В конце правления Денетора первого из Мордора впервые вышла раса
уруков - черных орков большой силы. В 2475 году они прошли через Итилиен и
захватили Осгилиат. Боромир, сын Денетора (в его честь был впоследствии
назван Боромир, один из девяти членов товарищества) нанес им поражение и
освободил Итилиен, но Осгилиат был полностью разрушен, а большой каменный
мост сломан. Впоследствии люди здесь уже не жили. Боромир был великим
военачальником, и даже колдовской король опасался его. Благородный и
прекрасный, с сильным телом и волей, он получил в войну отравленную рану,
которая сократила его дни: он высох от боли и умер через двенадцать лет
после своего отца.
После него началось долгое правление Кириона. Он был бдителен и
осторожен, но сила Гондора ослабела, и он мог лишь охранять свои границы,
в то время как враги (или власть, двигающая ими) готовили свои удары, а он
не мог помешать этому. Пираты грабили берега Гондора, но главная опасность
находилась на севере, на широких землях Рованнона, между Чернолесьем и
рекой Быстротечной, жили теперь свирепые люди, находившиеся в тени Дол
Гулдура. Они часто совершали набеги через лес, пока долина к югу от
Андуина и полей Радости не превратилась в пустыню. Эти балкоты постоянно
усиливались за счет своих родичей, приходивших с востока, в то время как
население Каленардона сокращалось. И Кирион с трудом удерживал линию по
Андуину.
"Предвидя бурю, Кирион послал на север за помощью, но опоздал: в этом
году (2510) балкоты, построив много больших лодок и плотов на восточном
берегу Андуина, переплыли реку и смели защитников. Армия, двигающаяся с
юга, была отрезана и отогнана на север к Лимлаиту, и здесь на нее внезапно
напала орда орков с гор и потеснила к Андуину. И тогда с севера пришла
помощь, которой никто не ждал, и впервые в Гондоре услышали рога
рохирримов. Эорл Юный со своими всадниками ударил по врагам и балкоты все
были перебиты на полях Каленардона. Кирион подарил эти земли Эорлу, и тот
поклялся в дружбе Гондору, пообещав оказывать помощь в случае
необходимости."
Во дни Берена, девятнадцатого наместника, еще большая опасность
обрушилась на Гондор. Из Умбара и Харада приплыли три долго готовившиеся в
тайне флота и высадили на берега Гондора большое войско: враг совершал
множество высадок вплоть до самого устья Изена. В то же время на
рохирримов напали с запада и востока, земля их была захвачена, и они
отступили в долины Белых гор. В этом году (2758) была долгая зима с
сильными ветрами, длившаяся пять месяцев. Хелм Роханский и оба его сына
погибли в войне; нищета и смерть царили во всем Эриадоре и Рохане. Но в
Гондоре, южнее гор, положение было легче, и с наступлением весны Берегонд,
сын Берена отогнал захватчиков. Немедленно он отправил помощь в Рохан. Он
был величайшим из капитанов Гондора после Боромира, и когда он сменил
своего отца (2763), Гондор начал восстанавливать свои силы. Но Рохан было
труднее излечить от ран войны. Поэтому-то Берен приветствовал Сарумана и
передал ему ключи Ортханка, и с этого года (2759) Саруман поселился в
Изенгарде.
Во дни Берегонда в Туманных горах происходила война гномов и орков
(2793-9), от которой на юг дошли лишь слухи. Затем орки бежали из
Нандугириона, пытаясь пересечь Рохан и обосноваться в Белых горах. В
горных долинах много лет шла борьба, пока все не затихло и опасность не
миновала.
Когда умер Белектор второй, двадцать первый наместник, белое дерево
засохло и в Минас Тирите, но его оставили стоять "До возвращения короля",
ибо не смогли найти ни одного отростка.
Во дни Турина второго враги Гондора оживились снова: власть Саурона
возрастала, и день его появления приближался. все, кроме самых
мужественных, покинули Итилиен и переселились к западу от Андуина, ибо
земля кишела орками Мордора. Именно Турин построил тайные убежища для
своих солдат в Итилиене, из этих убежищ дольше всего охранялся Хеннет
Аннун. Он также укрепил остров Каир Андрес [14], чтобы защищать Анориен.
Но главная опасность находилась на юге, где харадримы заняли южный Гондор
и по всей реке Порос проходили ожесточенные схватки. Когда враг наводнил
Итилиен, король Рохана Фолквайн выполнил клятву Эорла и отплатил за
помощь, оказанную Берегондом, послав много людей в Гондор. С их помощью
Турин одержал победу на Поросе, но оба сына Фолквайна пали в этой битве.
Всадники похоронили их по обычаю своего народа в одной могиле, так как они
были близнецами. Долго простояла их могила - Хауд Гванур - высоко на
берегу реки, и враги опасались проходить мимо.
Турина сменил Тугрон. Его время памятно главным образом тем, что за
два года до его смерти вновь восстал Саурон и открыто объявил о себе: он
вошел в Мордор, который долго к этому готовился. Вновь поднялся Барад-Дур,
гора Судьбы изрыгнула пламя и последние люди бежали из Итилиена. Когда
Тугрон умер, Саруман объявил Изенгард своей собственностью и начал
укреплять его.
"Эктелион второй, сын Тугрона, был мудрым человеком. Он вновь начал
укреплять королевство, чтобы предотвратить нападение из Мордора. Он
приглашал отовсюду достойных людей к себе на службу и тем, кто оправдывал
его ожидания давал звания и награды. Во всех его делах ему помогал великий
воин, которого он любил больше всего. В Гондоре этого человека звали
Торонгил - Орел Звезд, ибо он был быстр и остроглаз, а на плаще у него
была вышита серебряная звезда. Но никто не знал ни его настоящего имени,
ни того, в какой земле он родился. Он пришел к Эктелиону из Рохана, где до
этого служил королю Тенгелу, но он был не из рохирримов. Он был великим
предводителем людей на суше и на море, но до конца дней Эктелиона он
исчез.
Торонгил убеждал Эктелиона, что мятежники Умбара представляют большую
опасность для Гондора. Если Саурон начнет открытую войну, это будет
смертельная угроза для южных районов. Наконец он получил разрешение
наместника, собрал небольшой флот, неожиданно ночью приплыл в Умбар и сжег
большую часть кораблей пиратов. Сам он в сражении на причалах убил
начальника гавани и отступил с малыми потерями. Но когда флот вернулся в
Пелагир, к печали и удивлению людей, Торонгил не показался в Минас Тирите,
где его ждали великие почести.
Он отправил прощальное послание Эктелиону, говоря: "Другие задачи
ждут меня теперь, повелитель, и много времени пройдет, много опасностей
минует, прежде чем я снова появлюсь в Гондоре, если такова будет моя
судьба". И хотя никто не знал, о каких задачах он говорил и кто его
вызвал, было известно, куда он отправился. Он на лодке пересек Андуин,
попрощался со своими спутниками и дальше пошел один, и когда его видели в
последний раз, лицо его было обращено к горам Тени.
В Гондоре уход Торонгила вызвал отчаяние, всем это казалось огромной
потерей, кроме Денетора, сына Эктелиона, который готов был принять
наместничество. Через четыре года, после смерти своего отца, он стал
наместником.
Денетор второй был гордым человеком, высоким, отважным и более
похожим на короля, чем любой из людей Гондора. К тому же он был мудр,
проницателен и хорошо знал сказания прошлого. Он был так похож на
Торонгила, что мог быть принят за его ближайшего родственника, и все же в
сердцах людей и во мнении отца он находился на втором месте после
чужеземца. Многие подумали, что Торонгил удалился, прежде чем его соперник
станет наместником, хотя на самом деле Торонгил никогда не соперничал с
Денетором и не претендовал на большее, чем роль слуги его отца. И лишь в
одном их советы расходились: Торонгил часто предупреждал Эктелиона, чтобы
он не верил Саруману Белому в Изенгарде, но приветствовал бы Гэндальфа
серого. Но между Денетором и Гэндальфом не было любви, и после смерти
Эктелиона серого пилигрима встречали в Минас Тирите довольно холодно.
Поэтому позже, когда все стало ясно, многие считали, что Денетор, который
обладал проницательным умом и видел дальше и глубже других людей,
догадался, кто такой на самом деле этот чужеземец Торонгил, и заподозрил
что он в союзе с Митрандиром и хочет отстранить наместника.
Когда Денетор стал наместником (2984), они оказался властным
повелителем, державшим все дела государства в своих руках. Он мало
говорил. Он выслушивал все советы, а затем поступал по-своему. Он поздно
женился (2976), взяв в жены Финдунлас, дочь Адрахила из Дол Амрота. Она
была женщиной большой красоты и мягкого сердца, но через двенадцать лет
она умерла. Денетор любил ее по-своему и еще больше он любил старшего
сына. Но людям казалось, что она увяла в крепости, как цветок из
приморской долины, пересаженный на голую скалу. Тень востока наполняла ее
ужасом, и она поворачивала глаза к югу, к морю, которое она утратила.
После ее смерти Денетор стал еще угрюмее и молчаливее, чем прежде;
часто он сидел в одиночестве в башне, погрузившись в задумчивость и
предвидя, что нападение Мордора произойдет в его время. Впоследствии стало
ясно, что, нуждаясь в знаниях, будучи гордым и веря в свои силы и волю,
Денетор осмелился заглянуть в палантир Белой башни. Никто из наместников
не решался на это, не делали этого даже короли Ернил и Ернур после падения
Минас Итила, когда палантир Исилдура попал в руки врага; ибо камень Минас
Тирита был палантиром Анариона, наиболее близким к тому, которым владел
Саурон.
Таким путем Денетор получил большие знания о том, что происходит в
его королевстве и далеко за его границами, чему удивлялись все люди, но он
дорого заплатил за эти знания, преждевременно состарившись из-за своей
напряженной борьбы с Сауроном. Гордость увеличивалась в Денеторе вместе с
отчаянием, пока он не стал во всех делах видеть соперничество повелителя
Белой башни и повелителя Барад-Дура и перестал доверять всем остальным
борющимся с Сауроном, даже если они служили ему самому.
Приближалось время войны кольца, и сыновья Денетора вырастали.
Боромир, старше своего брата на пять лет, любимый отцом, был похож на него
лицом и гордостью, но мало чем еще. Он скорее был человеком типа короля
Ернура в древности, не пожелавшим жениться и находившим удовольствие
только в занятиях с оружием. Он был бесстрашен и силен, но не
интересовался стариной, за исключением сказаний о битвах. Младший Фарамир
был похож на него внешне, но совсем не похож по характеру. Он читал в
сердцах людей так же легко, как и его отец, но это чтение вызывало у него
скорее жалость, чем презрение. Он был мягок в обращении, любил сказания и
музыку, и поэтому многие в эти жестокие дни считали его менее храбрым, чем
его брат. Однако это было не так, хотя Фарамир никогда не искал славы и
опасности без необходимости. Он радостно встречал Гэндальфа, когда тот
появлялся в городе, и узнавал, что было можно, из его мудрости, и этим,
как и многим другим, он вызывал недовольство своего отца.
Но братья очень любили друг друга, и с детства Боромир был помощником
и защитником Фарамира. Ни ревность, ни соперничество не возникали между
ними из-за милостей отца или из-за похвал воинов. Фарамир считал, что
никто в Гондоре не может соперничать с Боромиром, наследником Денетора,
капитаном Белой башни, и сам Боромир считал так же. Но на деле все
оказалось иначе. Но обо всем, что выпало на долю этих троих в войне
кольца, многое уже сказано. А после войны дни правящих наместников
кончились: ибо вернулся наследник Исилдура и Анориона, возобновилось
королевство и на башне Эктелиона развернулось знамя с белым деревом."
"Арадор был дедом короля. Его сын Араторн захотел жениться на Гилраен
Прекрасной, дочери Дирхаеля, который сам был потомком Аранарта. Дирхаель
противился этому браку: Гилраен была молода и еще не достигла возраста, в
котором женщины дунаданцев вступают в брак.
- Больше того, - говорил он, - Араторн уже взрослый человек и скоро
будет вождем, но сердце мое предсказывает, что ему суждена короткая жизнь.
Но Иворвен, его жена, которая тоже обладала даром предвидения,
ответила:
- Тем более надо поспешить! Дни темнеют перед бурей, и приближается
время великих событий. Если эти двое теперь поженятся, для нашего народа
может возродится надежда, но если они опоздают, надежда погаснет навсегда.
И вот, когда Араторн и Гилраен были женаты всего год, Арадора
захватили горные тролли к северу от раздола, и он был убит: и Араторн стал
вождем дунаданцев. На следующий год Гилраен родила ему сына, названного
Арагорном... Арагорну было только два года, когда Араторн отправился в
поход с сыновьями Элронда против орков и был убит орочьей стрелой,
пронзившей ему глаз - у него действительно оказалась короткая жизнь для
его расы: он погиб 60 лет от роду.
Тогда Арагорн, будучи наследником Исилдура, был отправлен со своей
матерью в дом Элронда. И Элронд заменил ему отца и полюбил как
собственного сына. Арагорна называли Эстел, что означает "надежда", а его
подлинное имя и происхождение по просьбе Элронда хранили в тайне: мудрые
уже знали, что Враг ищет наследника Исилдура, если он существует на земле.
Когда Эстелу исполнилось двадцать лет, он вернулся в Раздол после
долгой поездки в обществе сыновей Элронда, и Элронд взглянул на него и
обрадовался, потому что Эстел был прекрасен и благороден, он рано возмужал
и стал силен телом и мудр. В этот день Элронд назвал его настоящим именем
и открыл ему, кто он такой и чей сын, и он передал ему наследие его рода.
- Вот кольцо Барагира, - сказал он, - давний знак королевского рода.
Вот обломки Нарсила. Ими ты еще совершишь великие деяния, ибо я
предсказываю, что твоя жизнь продлится дольше жизни обычных людей, если
только ты выдержишь злое испытание. А испытание будет долгим и трудным.
Скипетр Аннуминаса я оставлю у себя, ибо ты еще не заслужил его.
На следующий день в час заката Арагорн один ходил по лесу, и сердце
его радовалось. Он пел, он был полон надежды, и мир казался ему
прекрасным. И неожиданно он увидел девушку, идущую по лужайке среди белых
стволов берез, он остановился, пораженный, думая, что видит сон или что он
получил дар эльфийских менестрелей, которые могут показывать то, о чем они
поют, слушателям.
Ибо Арагорн пел как раз ту часть ле о Лютиен, в которой
рассказывается о встрече Лютиен и Берена в лесу Нелдорета. И вот перед его
глазами в раздоле ожила Лютиен, одетая в сине-серебряный плащ, прекрасная,
как вечер в эльфийском доме, ее темные волосы развевались от ветра, а на
лбу у нее блестела звезда.
Мгновение Арагорн смотрел в молчании, но, боясь, что она уйдет, и он
ее больше не увидит, он позвал ее: "Тинуваил! Тинуваил!" - как когда-то
давно в древние дни, звал ее Берен.
Девушка повернулась к нему, улыбнулась и спросила:
- Кто ты? И почему зовешь меня этим именем?
И он ответил:
- Потому что думаю, что ты действительно Лютиен Тинуваил, о которой я
и пел. А если ты не она, то очень похожа на нее.
- Многие говорят так, - серьезно ответила она. - Однако у меня другое
имя. Но, может, судьба моя будет подобно ее судьбе. А кто ты?
- Меня звали Эстел, - сказал он. - Я Арагорн, сын Араторна, наследник
Исилдура, глава дунаданцев. - но, говоря это, он почувствовал, что вся его
высокая родословная, которой так радовалось его сердце, мало ценна в
сравнении с ее благородством и красотой.
Но она весело рассмеялась и сказала:
- Тогда мы оба издалека. Я Арвен, дочь Элронда, и меня называют также
Ундомиель.
- Часто в опасные дни люди прячут свое главное сокровище, - сказал
Арагорн. - Но я дивлюсь Элронду и его сыновьям, твоим братьям: я живу в
этом доме с детства и не слышал о тебе ни слова. Как случилось, что мы
никогда не встречались раньше? Ведь отец не держал тебя запертой в
сокровищнице?
- Нет, - ответила она и взглянула на горы, поднимавшиеся на востоке.
- Я жила некоторое время в земле родственников своей матери, в далеком
Лотлориене. Я лишь недавно приехала навестить отца. Уже много лет не
ходила я в Имладрисе.
Арагорн удивился, потому что она казалась не старше его, а ему было
всего двадцать лет. Но Арвен посмотрела ему в глаза и сказала:
- Не удивляйся! У детей Элронда жизнь перворожденных.
Арагорн смутился, увидев в ее глазах эльфийский свет и мудрость
многих лет, но с этого часа он полюбил Арвен Ундомиель, дочь Элронда.
В последующие дни Арагорн был молчалив, и мать поняла, что с ним
что-то случилось, наконец он уступил ее расспросам и рассказал о встрече в
лесу.
- Сын мой, - сказала Гилраен, - цель твоя высока, даже для потомка
многих королей. Ибо эта девушка прекрасней и благородней всех ходящих
теперь по земле. И не годится смертным жениться на эльфах.
- Но ведь мы с ними в родстве, - сказал Арагорн, - если верны
сказания о моих предках.
- Они верны, - сказала Гилраен, - но это было давно, в другой эпохе
нашего мира, прежде чем наша раса ослабла. И поэтому я боюсь: доброе
отношение мастера Элронда к наследнику Исилдура может прийти к концу. Не
думаю, чтобы ты встретил согласие Элронда в этом деле.
- Тогда дни мои станут горькими, и я буду бродить одиноко в диких
землях, - сказал Арагорн.
- Такова твоя судьба, - сказал Гилраен, и хотя она владела даром
пророчества, она ничего не сказала сыну о своих предвидениях и никому не
говорила о том, что рассказал ей сын.
Но Элронд многое видел и легко читал в сердца. Однажды, незадолго до
конца года, он позвал Арагорна в свой кабинет и сказал:
- Слушай меня, Арагорн, сын Араторна и глава дунаданцев! Великая
судьба ожидает тебя. Либо ты достигнешь высоты своих предков, начиная с
Элендиля, либо падешь во тьму вместе с остатками своего народа. Долгие
годы труда ждут тебя. Ты не женишься, пока не придет твое время и пока ты
не будешь достоин этого.
Арагорн заволновался и сказал:
- Неужели моя мать рассказала вам об этом?
- Нет, - ответил Элронд. - Твои глаза выдали тебя. Но я говорю не
только о своей дочери. Ты вообще не должен обручаться ни с кем из детей
земли. Что же касается Арвен Прекрасной, леди Имладриса и Лориена,
Ивенстар - вечерней звезды ее народа, то ее родословная гораздо выше
твоей, и она жила в мире так долго, что ты по сравнению с ней годовой
отросток рядом с молодой березой, прожившей уже много лет. Она слишком
далека от тебя. И, я думаю, она считает так же. Но даже если это было бы
не так и сердце ее повернулось бы к тебе, я по-прежнему горевал бы из-за
ожидающей нас судьбы.
- Какова же эта судьба? - спросил его Арагорн.
- Пока я живу здесь, она сохраняет молодость старейших, - ответил
Элронд, - а когда я уплыву, она должна будет уплыть со мной или же
расстаться с этим даром.
- Понятно, - сказал Арагорн. - Я поднял глаза на сокровище, не менее
ценное, чем сокровище, которое некогда пожелал берен. Такова моя участь. -
Неожиданно дар пророчества ожил в нем, и он сказал. - Мастер Элронд, час
вашего отъезда приближается, и вашей дочери придется делать выбор: уехать
с вами или остаться в Среднеземелье.
- Верно, - согласился Элронд, - это будет скоро, по нашему счету,
хотя много жизней людей может пройти до того времени. Но перед Арвен не
будет выбора, если только ты, Арагорн, сын Араторна, не встанешь между
нами и не поставишь нас перед необходимостью горького расставания до конца
мира. Ты не знаешь, чего ты хочешь от меня. - Он вздохнул и, серьезно
глядя на юношу, добавил. - Годы принесут свое решение. Больше не будем
говорить об этом. Тьма сгущается, и приближаются злые времена.
На следующий день, получив разрешение Элронда, Арагорн попрощался с
матерью, со всеми жителями дома Элронда, с Арвен и отправился в дикие
земли. Он около тридцати лет боролся с Сауроном. Он стал другом Гэндальфа
Серого, заимствовав у него много мудрости. Вместе они совершили много
опасных путешествий, но чем дальше, тем чаще Арагорн действовал один. Пути
его были долгими и трудными, наружность у него стала суровой, и редко
случалось ему улыбаться. И людям он казался королем в изгнании, если
только он не скрывал своего облика. Ибо он действовал во многих образах и
завоевал славу под многими именами. Он ехал в войске рохирримов и сражался
за повелителя Гондора на суше и на море, а в час победы он ушел из
видимости людей запада и отправился один далеко на восток и на юг, изучая
сердца людей, злых и добрых, раскрывая и срывая заговоры и интриги слуг
Саурона.
Он стал мудрейшим из людей, знатоком их искусств и сказаний, он
обладал мудростью эльфов, и мало кто мог выдержать огонь в его глазах.
Лицо его было печально и строго из-за возложенной на него судьбы, но
надежда жила в глубинах его сердца, и иногда в нем рождалось веселье, как
ручей в скалах.
В возрасте сорока девяти лет Арагорн возвращался из опасного
путешествия к самым границам Мордора, где теперь жил и творил свои злые
дела Саурон. Арагорн устал и хотел вернуться в Раздол, чтобы отдохнуть
немного от своих путешествий в далекие страны. Путь его пролегал мимо
границ Лориена, и госпожа Галадриэль приняла его у себя.
Он не знал, что здесь же жила в это время Арвен Ундомиель. Она же
изменилась, ибо хотя годы смертных не трогали ее, но лицо ее стало
серьезно, и редко звучал ее смех. Арагорн же достиг расцвета тела и
разума, и Галадриэль просила его расстаться с изношенной дорожной одеждой
и одела его в белое с серебром, в серый эльфийский плащ, а на лоб он
повязал звезду. Казалось, что это не человек, а повелитель эльфов с
островов на западе. Таким увидела его Арвен впервые после долгой разлуки.
И когда он подошел к ней под цветущими деревьями Карас Галадона, выбор ее
был сделан и судьба решена.
В течение всего лета ходили они вдвоем по лужайкам Лот-Лориена, пока
не пришло время расставания. И вечером в день середины лета Арагорн, сын
Араторна, и Арвен, дочь Элронда, пошли на холм Керин Амрот в самом центре
Лориена и босиком прошли по траве, усеянной цветами Эланора и Нифредила.
Здесь, на холме, они смотрели на восток - в сторону тени и на запад - в
сторону сумерек. Здесь они обручились и были рады.
И Арвен сказала:
- Тень темна, но сердце мое радуется - ты, Эстен, будешь среди тех
великих, кто ее уничтожит.
Но Арагорн ответил:
- Увы! Я не вижу этого. От меня скрыто, как это произойдет. Но в