Если же справедливо то, что придумал, как мне говорили, один министр для того, чтобы прекратить мою деятельность, именно то, чтобы, мучая близких мне людей, заставить меня прекратить мою деятельность, то и этот прием никак не достигает цели. Не достигает потому, что, как мне ни больны страданья моих друзей, я не могу, пока жив, прекратить эту мою деятельность; не могу потому, что, делая то, что делаю, я не ищу каких-либо внешних целей, а исполняю то, чего не могу не исполнить: требования воли бога, как я понимаю и не могу не понимать ее.
Так что одно не возмутительно несправедливое и не крайне глупое, что могут сделать люди, которым не нравятся мои книги, — это то, чтобы запирать, казнить, мучить не тех людей, которых много и которые всегда найдутся, а меня одного, виновника всего. И пускай не думают, что, вследствие разговоров в газетах о каком-то моем юбилее, я воображаю себя обеспеченным от всякого рода насилий. Я в этом отношении никак не поддаюсь самообману и очень хорошо знаю, что все эти толки о необходимости празднования моего 80-летия при решительных против меня мерах правительства тотчас же заменяется для большинства моих чествователей признанием давнишней необходимости принятия против меня тех мер, которые применяются против моих друзей. «И давно, мол, пора поступить так». И потому опять и опять прошу и советую всем, кому неприятно распространение моих писаний, взяться за меня, а не за ни в чем не повинных людей. Советую потому, что только этим путем они, кроме того, что перестанут ронять себя, делая явную несправедливость, и на деле достигнут своей цели: освобождения себя хоть на время от одного из своих обличителей .
18 мая 1908. Ясная Поляна.
198. В. Г. Черткову
1908 г. Июня 1. Ясная Поляна.
Черткову.
Посылаю вам, милый друг, несколько страниц, написанных мною о теперешних смертных казнях у нас . Это так мучает меня, что я не могу быть спокоен, пока не выскажу всех тех чувств, которые во мне это вызывает. Надеюсь, что вы поможете мне поместить это, если возможно, в русских газетах или, по крайней мере, за границей . Не пишу вам своей рукой, потому что нынче чувствую себя очень слабым, а откладывать дело, о котором пишу, не хочется. Жду вас с великим нетерпеньем и любовью.
1 июня 08.
Двойную главу пятую предоставляю вам решить: выкинуть ли ее или оставить, и тогда следующие главы из V сделать VI и т. д. .
199. П. Е. Щеголеву
1908 г. Июня 8. Ясная Поляна.
Очень благодарен вам, Павел Елисеевич, за присланное прекрасное издание о Грибоедове и за обещание (если я верно понял) прислать «Русскую правду» Рылеева .
Если декабристы и не интересуют меня, как прежде, как матерьял работы, они всегда интересны и вызывают самые серьезные мысли и чувства.
В вашей присылке есть «Дело о Грибоедове» . Благодарю за него. Что с ним делать?
Еще раз благодарю вас за ваш подарок, остаюсь уважающий и помнящий вас
Лев Толстой.
8 июня 1908.
200. М. М. Стасюлевичу
1908 г. Июня 23. Ясная Поляна.
Уважаемый Михаил Матвеевич,
Посылаю вам отрывок рассказа Леонида Семенова . По-моему, это вещь замечательная и по чувству, и по силе художественного изображения. Хорошо бы было ее напечатать, и напечатать поскорее. Это желание мое напечатать поскорее напоминает мне мой давнишний разговор с Островским. Я когда-то написал пьесу «Зараженное семейство», прочел ее ему и говорил, что я желаю, чтобы она поскорее была напечатана. Он сказал мне: «Что же, или ты боишься, что поумнеют?» Слова эти были совершенно уместны по отношению той моей плохой комедии, но теперь это другое дело. Теперь нельзя не желать того, чтобы поумнели и прекратились эти ужасы, но хотя и нельзя надеяться, всякое искреннее слово, выражающее возмущение против совершающегося, я думаю, полезно. Во всяком случае, поступите, как найдете нужным.
С искренним уважением и любовью к вам
Лев Толстой.
Ясная Поляна.
23 июня 1908 года.
201. В. Е. Чешихину (Ч. Ветринскому)
1908 г. Июля 22. Ясная Поляна.
Благодарю вас, Василий Евграфович, за присылку вашей очень хорошей и полезной книги о Герцене .
Братски приветствую вас.
Лев Толстой.
22 июля 1908.
202. И. Ф. Тимонову
1908 г. Июля 22. Ясная Поляна.
Я совершенно согласен с выраженными в вашем письме мыслями и, хотя уже прежде принял некоторые меры для предотвращения вмешательства церкви в мои похороны , теперь намерен принять еще более действительные средства.
С совершенным уважением
Лев Толстой.
203. В. Г. Короленко
1908 г. Августа 16. Ясная Поляна.Ясная Поляна. 16 августа 1908 г.
Уважаемый Владимир Галактионович,
Близко знакомый мне человек просит меня устроить в печати прилагаемую статью . Статья эта — дневник его впечатлений, как рабочего среди рабочих. Все здесь написанное совершенно правдиво и дает потому очень верное впечатление о состоянии, и преимущественно духовном — рабочих. Автор — человек очень образованный и чрезвычайно чуткий и не лишенный литературного дарования, потому думаю, что статья эта может пригодиться для вашего журнала.
Кроме того, должен сказать, что человек этот теперь очень нуждается и рассчитывает на гонорар, и потому я очень просил бы вас безотлагательно известить или меня, или его по прилагаемому здесь адресу о том, будет ли, или не будет принята его статья .
Рад случаю непосредственно напомнить вам о себе и о нашем хотя и кратком личном знакомстве.
Дружески жму вам руку.
204. Бернарду Шоу
1908 г. Августа 17. Ясная Поляна.
Ясная Поляна, 17-го августа 1908 г.
Dear mr. Shaw .
Прошу вас извинить меня, что я до сих пор не поблагодарил вас за присланную вами через г. Моода книгу .
Теперь, перечитывая ее и обратив особенное внимание на указанные вами места, я особенно оценил речи Дон-Жуана в interlude (хотя думаю, что предмет много бы выиграл от более серьезного отношения к нему, а не в виде случайной вставки в комедию) и The Revolutionist’s Handbook .
В первом я без всякого усилия вполне согласился со словами Дон-Жуана, что герой тот, «he who seeks in contemplation to discover the inner will of the world… in action to do that will by the so-discovered means» — то самое, что на моем языке выражается словами: познать в себе волю бога и исполнять ее.
Во втором же мне особенно понравилось ваше отношение к цивилизации и прогрессу, та совершенно справедливая мысль, что, сколько бы то и другое ни продолжалось, оно не может улучшить состояние человечества, если люди не переменятся .
Различие в наших мнениях только в том, что, по-вашему, улучшение человечества совершится тогда, когда простые люди сделаются сверхчеловеками или народятся новые сверхчеловеки, по моему же мнению, это самое сделается тогда, когда люди откинут от истинных религий, в том числе и от христианства, все те наросты, которые уродуют их, и, соединившись все в том одном понимании жизни, лежащем в основе всех религий, установят свое разумное отношение к бесконечному началу мира и будут следовать тому руководству жизни, которое вытекает из него.
Практическое преимущество моего способа освобождения людей от зла перед вашим в том, что легко себе представить, что очень большие массы народа, даже мало или совсем необразованные, могут принять истинную религию и следовать ей, тогда как для образования сверхчеловека из тех людей, которые теперь существуют, также и для нарождения новых, нужны такие исключительные условия, которые так же мало могут быть достигнуты, как и исправление человечества посредством прогресса и цивилизации.
Dear mr. Shaw, жизнь большое и серьезное дело, и нам всем вообще в этот короткий промежуток данного нам времени надо стараться найти свое назначение и насколько возможно лучше исполнить его. Это относится ко всем людям, и особенно к вам, с вашим большим дарованием, самобытным мышлением и проникновением в сущность всякого вопроса.
И потому, смело надеясь не оскорбить вас, скажу вам о показавшихся мне недостатках вашей книги.
Первый недостаток ее тот, что вы недостаточно серьезны. Нельзя шуточно говорить о таком предмете, как назначение человеческой жизни, и о причинах его извращения и того зла, которое наполняет жизнь нашего человечества. Я предпочел бы, чтобы речи Дон-Жуана не были бы речами привидения, а речами Шоу, точно так же и то, чтобы The Revolutionist’s Handbook был приписан не несуществующему Tanner’y, а живому, ответственному за свои слова Bernard Shaw.
Второй упрек в том, что вопросы, которых вы касаетесь, имеют такую огромную важность, что людям с таким глубоким пониманием зол нашей жизни и такой блестящей способностью изложения, как вы, делать их только предметом сатиры часто может более вредить, чем содействовать разрешению этих важных вопросов.
В вашей книге я вижу желание удивить, поразить читателя своей большой эрудицией, талантом и умом. А между тем все это не только не нужно для разрешения тех вопросов, которых вы касаетесь, но очень часто отвлекает внимание читателя от сущности предмета, привлекая его блеском изложения.
Во всяком случае, думаю, что эта книга ваша выражает ваши взгляды не в полном и ясном их развитии, а только в зачаточном положении. Думаю, что взгляды эти, все более и более развиваясь, придут к той единой истине, которую мы все ищем и к которой мы все постоянно приближаемся.
Надеюсь, что вы простите меня, если найдете в том, что я вам сказал, что-нибудь вам неприятное. Сказал я то, что сказал, только потому, что признаю в вас очень большие дарования и испытываю к вам лично самые дружелюбные чувства, с которыми я остаюсь.
Лев Толстой.
205. Л. Н. Андрееву
1908 г. Сентября 2. Ясная Поляна.
Ясная Поляна. 2 сентября 1908 года.
Получил ваше хорошее письмо , любезный Леонид Николаевич. Никогда не знал, что значит посвящение, хотя, кажется, и сам кому-то посвящал . Одно знаю, что ваше посвящение мне означает ваши ко мне добрые чувства, то же, что я видел и в письме вашем ко мне, и это мне очень приятно.
Вы в вашем письме так искренно скромно судите о своих писаниях, что я позволю себе сказать свое мнение не о ваших собственно писаниях, но вообще мои мысли о писательстве, которые, может быть, пригодятся и вам.
Думаю, что писать надо, во-первых, только тогда, когда мысль, которую хочется выразить, так неотвязчива, что она до тех пор, пока, как умеешь, не выразишь ее, не отстанет от тебя. Всякие же другие побуждения для писательства, тщеславные и, главное, отвратительные денежные, хотя и присоединяющиеся к главному, потребности выражения, только могут мешать искренности и достоинству писания. Этого надобно очень бояться. Второе, что часто встречается и чем, мне кажется, часто грешны особенно нынешние современные писатели (все декадентство на этом стоит), желание быть особенным, оригинальным, удивить, поразить читателя. Это еще вреднее тех побочных соображений, о которых я говорил в первом. Это исключает простоту. А простота — необходимое условие прекрасного. Простое и безыскусственное может быть нехорошо, но непростое и искусственное не может быть хорошо. Третье: поспешность писания. Она и вредна и, кроме того, есть признак отсутствия истинной потребности выразить свою мысль. Потому что если есть такая истинная потребность, то пишущий не пожалеет никаких трудов, ни времени для того, чтобы довести свою мысль до полной определенности и ясности. Четвертое: желание отвечать вкусам и требованиям большинства читающей публики в данное время. Это особенно вредно и разрушает вперед уже все значение того, что пишется. Значение ведь всякого словесного произведения только в том, что оно не в прямом смысле поучительно, как проповедь, но что оно открывает людям нечто новое, неизвестное мне и, большей частью, противоположное тому, что считается несомненным большой публикой. А тут как раз ставится необходимым условием то, чтобы этого не было.
Может быть, что-нибудь из всего этого пригодится вам. Вы пишете, что достоинство ваших произведений есть искренность. Я признаю не только это, но что и цель их добрая: желание содействовать благу людей. Думаю, что вы искренни и в своем скромном суждении о своих произведениях. Это тем более хорошо с вашей стороны, что тот успех, которым они пользуются, мог бы заставить вас, напротив, преувеличивать их значение. Я слишком мало и невнимательно читал вас, как я мало вообще читаю художественные произведения и интересуюсь ими, но по тому, что я помню и знаю из ваших писаний, я бы посоветовал вам больше работать над ними, доводя в них свою мысль до последней степени точности и ясности.
Повторяю то, что ваше письмо мне было очень приятно. Если будете в наших странах, рад буду повидаться с вами .
Любящий вас
Лев Толстой.
206. Табачной фабрике «Оттоман»
1908 г. Сентября 3. Ясная Поляна.
Ясная Поляна. 3 сент. 1908 г.
Получил ваше милое письмо и подарок . Очень сожалею, что не могу принять его, так [как] с тех пор, как уже более 20 лет оставил куренье, как дело вредное, всегда предостерегал всех от этой дурной привычки и печатно и изустно. Пожалуйста, поверьте мне, что мой отказ принять подарок нисколько не уменьшает мою благодарность вам за ваши добрые чувства ко мне. Прекрасный, присланный вами ящик, в который были положены коробки с папиросами, я оставлю у себя, как память о вас, для размещения моих бумаг; самые же папиросы возвращаю назад. Одну коробку с папиросами жена моя взяла для помещения в музей, в который она собирает все относящиеся до меня предметы. Повторяю мою просьбу не принять это возвращение в дурную сторону.
207. Дженингсу Райерсону
<перевод с английского>
1908 г. Сентября 15/28. Ясная Поляна.
28 сентября 08.
Уважаемый г. Райерсон Дженингс,
В ответ на ваше письмо от 24 августа выражаю искреннее пожелание успеха кандидатуре г. Брайана в президенты Соединенных Штатов . С моей точки зрения, то есть поскольку я вообще не признаю никакого государства, основанного на насилии, я не могу оправдывать функций президента республики, но, поскольку эти функции еще существуют, безусловно, желательно, чтобы они выполнялись людьми, заслуживающими доверия.
Я отношусь с большим уважением и симпатией к г. Брайану и знаю, что принципы, на которых основана его деятельность, совпадают с моими в отношении сочувствия к трудящимся массам, антимилитаризму и признанию зол, приносимых капитализмом.
Мне еще неизвестно, но я надеюсь, что г. Брайан будет сторонником земельной реформы в духе Генри Джорджа и его системы единого налога , проведение которой я считаю в настоящее время делом совершенно необходимым и которое каждый передовой реформатор должен иметь прежде всего в виду.
Преданный вам
Лев Толстой.
208. Лицам и учреждениям, приславшим поздравления ко дню восьмидесятилетия
1908 г. Октября 5. Ясная Поляна.
Когда я, еще несколько месяцев назад, услыхал о намерениях моих друзей праздновать мое восьмидесятилетие, я печатно заявил о том, что очень бы желал, чтобы ничего этого не делали . Я надеялся, что мое заявление будет принято во внимание и никакого празднования не будет.
Но случилось то, чего я никак не ожидал, а именно: начиная с последних дней августа и до настоящего дня я получил и продолжаю получать с самых разных сторон такие лестные для меня приветствия, что чувствую необходимость выразить мою искреннюю благодарность всем тем лицам и учреждениям, которые так доброжелательно и ласково отнеслись ко мне .
Благодарю все университеты, городские думы, земские управы, различные учебные заведения, общества, союзы, группы лиц, клубы, товарищества, редакции газет и журналов, приславшие мне адреса и приветствия. Благодарю также всех моих друзей и знакомых, как в России, так и за границей, вспомнивших меня в этот день. Благодарю всех незнакомых мне людей, самых разнообразных общественных положений вплоть до заключенных в тюрьмах и каторгах, одинаково дружелюбно приветствовавших меня. Благодарю юношей, девушек и детей, приславших мне свои поздравления. Благодарю и лиц духовного звания, — хотя и очень немногих, но приветствия которых тем более дороги для меня, — за их добрые пожелания. Благодарю также тех лиц, которые вместе с поздравлениями прислали мне тронувшие меня подарки.
Сердечно благодарю всех приветствовавших меня, и в особенности тех из них, которые (большинство обращавшихся ко мне) совершенно неожиданно для меня и к великой моей радости выражали в своих обращениях ко мне свое полное согласие не со мною, а с теми вечными истинами, которые я старался, как умел, выражать в моих писаниях. Среди этих лиц, что было мне особенно приятно, было больше всего крестьян и рабочих.
Извиняясь в том, что не имею возможности отвечать отдельно каждому учреждению и лицу, прошу принять это мое заявление как выражение моей искренней благодарности всем лицам, выразившим мне в эти дни свои добрые чувства, за доставленную ими мне радость .
Лев Толстой.
5 октября 1908 года.
209. С. А. Энгельгардту
<неотправленное>
1908 г. Ноября 12. Ясная Поляна.
Сергей Александрович,
Вопрос ваш поставлен так ясно и определенно, что мне хочется так же ясно и определенно ответить на него .
Отвечаю на второй вопрос: не вызван ли был мой поступок передачи имущества семейным желанием избавиться от невыгод собственности, удержав ее выгоды?Ответ на этот вопрос отвечает и на первый: не обманываю ли я себя, воображая, что, поступив дурно, поступаю хорошо?
Вы пишете: «согласитесь со мной, что если бы вы передали свое имущество беднякам, то вы были бы теперь лишены не только отрицательной, но и положительной стороны вашего капитала».
Во-1-х, не говоря о трудности раздачи беднякам(каким? почему этим, а не тем?) имущества, вы забываете о том, что такая раздача должна была вызвать самые тяжелые, даже враждебные чувства ко мне 8 человек семейных, не разделяющих моих взглядов на собственность, воспитанных в довольстве, даже роскоши и, с полным на это правом, рассчитывающих на получение после моей всякую минуту и, во всяком случае, скоро могущей наступить смерти свою долю наследства. Это во-1-х; во-2-х, раздав то, что тогда составляло мое имущество, я не лишал себя ни положительной, ни отрицательной стороны своего капитала,то есть собственности. Раздав имущество, я мог удержать за собой право на вознаграждение за будущие литературные работы. А эти работы с того времени, как я отказался от вознаграждения, и до теперешнего, во всяком случае, давали бы мне возможность жить вне нужды и независимо от семьи. Потребности мои настолько ограничены, что, если бы я и не мог сам зарабатывать средства существования, друзья мои всегда дали бы мне возможность прожить вне нужды оставшиеся года жизни, и потому жизнь моя с семьею никак не обусловлена моим желанием пользоваться теми скорее тяжелыми, чем желательными для меня условиями жизни, в смысле роскоши ее, в которых я живу.
Так что решение мое поступить 18 лет тому назад по отношению моего имущества так, как будто я умер, решение, стоившее мне тогда тяжелой борьбы, никак не могло произойти от желания, обманув себя и людей, избавиться от невыгод обладания собственностью, удержав все ее выгоды, а от других более сложных причин, в справедливости признания которых судьею может быть только моя совесть .
Лев Толстой.
12 ноября 1908.
210. В. Гурову и М. Михайлову
1908 г. Ноября 20. Ясная Поляна.Ясная Поляна. 20 ноября 08.
Прочел ваши рассказы. Написано бойко, но не видно таланта. Решение на самоубийство психологически не обосновано . Очень сожалею, что не могу посылкой в редакцию для напечатания содействовать облегчению вашего тяжелого положения, которому вполне сочувствую . Если бы вы попытались описывать больше личные и действительно испытанные вами чувства и события, то такой рассказ скорее мог бы иметь успех.
Лев Толстой.
211. М. Н. Мейбаум
1908 г. Декабря 8. Ясная Поляна.
Получил ваш рассказ и прочел его . Замысел его мне очень понравился, но тема так сложна и представляет такую возможность и даже необходимость психологической разработки — показания того, что он в тех условиях, в которых находится, и при своей степени нравственного развития не мог поступить иначе; а между тем этого ничего нет или очень слабо, так что читателю непонятно, что повлекло его к совершению поступка. И потому, хотя и очень сожалею об этом, думаю, что рассказ в таком виде едва ли будет принят какой-либо редакцией, да, откровенно говоря, по-моему, и не стоит того. Вопрос же о том, есть ли у вас дарование и можно ли вам советовать продолжать заниматься литературой, я не могу решить. Во всяком случае, советовал бы вам не класть все свои силы на это занятие. Для литературной же работы посоветовал бы вам как можно больше простоты и краткости.
Ясная Поляна.
8-го декабря 1908 г.
212. A. A. Столыпину
1908 г. Декабря 20. Ясная Поляна.
Александр Аркадьевич,
Прочел то, что вы написали 18 декабря .
Стыдно, гадко.
Пожалейте свою душу.
Я любил вашего отца , и мне больно за вас.
Лев Толстой.
20 декабря 1908.
1909
213. Эльмеру Мооду
1909 г. Января 23. Ясная Поляна.
Пожалуйста, любезный Моод, передайте Бирмингамским студентам мою благодарность за их намерение воспроизвести мою комедию : благодарю их потому, что приписываю их выбор не достоинству комедии, а их доброму расположению ко мне и моим взглядам. А это меня всегда трогает и радует.
Дружески жму руку и прошу передать мой привет вашей жене , свояченице и Шанкс .
Лев Толстой.
1909. 5 февр.
214. Шаих-Касиму Суваю
1909 г. Января 26. Ясная Поляна.Ясная Поляна.
26 января 1909 г.
Я предоставил всем желающим право издания и переводов всех моих сочинений с 1881 года и могу только благодарить вас за принятый на себя труд, что я и делаю этим письмом .
215. В. Г. Черткову
1909 г. Января 30. Ясная Поляна.
Владимир Григорьевич,
Ввиду того, что вы готовите для издания все мои писания и желали бы для этого иметь право свободно пользоваться и моими частными письмами к разным лицам, — сим удостоверяю, что, в случае если вы или те, кому вы при себе или после себя поручите продолжать это дело, нашли бы желательным включить в издания моих писаний те или другие из моих частных писем к кому бы то ни было, копии с которых имеются у вас или будут вами получены от меня или другими путями, то предоставляю, как вам, так и продолжателям вашего дела, полное право делать это, согласно вашему или их благоусмотрению.
Даю вам это разрешение и потому, что, предполагая, что некоторые из моих писем могут иметь общее значение, я уверен, что как вы, так и те, кому вы предоставите продолжать вашу работу, сумеют наиболее целесообразным образом воспользоваться ими; и потому еще, что, вообще не признавая литературной собственности, я не желал бы, чтобы мои письма становились частной собственностью тех лиц, которым они адресованы.
Лев Толстой.
Ясная Поляна, 30 января 1909 г.
216. М. А. Стаховичу
1909 г. Февраля 5. Ясная Поляна.
5 февраля 1909 г.
Ясная Поляна.
Благодарю вас, милый Михаил Александрович, за рукавицы и книжку . Новое подтверждение верности вашего художественного вкуса — ваше суждение о рассказе Арцибашева «Кровь»; хороши и другие рассказы: «Гололобов», «Смех», «Бунт», если бы не общие недостатки всех новых писателей: небрежность языка и самоуверенность . Но, во всяком случае, это человек очень талантливый и самобытно мыслящий, хотя великая самоуверенность мешает правильной работе мыслей.
Совсем было забыл самое важное дело. В харьковской тюрьме заключен некто Александр Михайлович Бодянский, приговоренный на шесть месяцев тюрьмы за распространение моих сочинений. Я его знаю и уважаю, хотя он и не вполне разделяет мои взгляды, а наполовину революционного настроения. Он старый, больной человек и находится в самых тяжелых условиях, которые ухудшились еще вследствие странного общего распоряжения министра внутренних дел о том, что содержащимся в общих камерах, но приговоренным к одиночному заключению, увеличивается срок на одну треть. Он же не переведен в общую камеру, а к нему в камеру посажен уголовный арестант, так как вследствие тесноты не хватает одиночных помещений. Если можете помочь этому делу, сделаете, кроме великого одолжения мне, и истинно доброе дело .
Любящий вас сам не знаю за что, должно быть, не за дурное,
Лев Толстой.
217. H. В. Мешкову
1909 г. Февраля 25. Ясная Поляна.
Николай Васильевич,
Очень благодарен вам за присылку книг. Получил их и пользуюсь ими. Как бы рад был, если бы достало сил и уменья воспользоваться ими, как хотелось бы