Дружески жму вашу руку.
Лев Толстой.
1 мая 1904.
116. В. В. Стасову
1904 г. Мая 8. Ясная Поляна.
Спасибо за присылку книг , Владимир Васильевич, и за длинное письмо .
Не отчаиваюсь увидать вас. Будет очень хорошо. Вашего Шейлока еще не прочел, но непременно прочту. Я теперь совсем отстал от Шекспира и занят другим. Только что окончил статью о войне и занят Николаем I и вообще деспотизмом, психологией деспотизма, которую хотелось бы художественно изобразить в связи с декабристами .
Напугали вы меня описанием своей дурноты. Но all is well what ends well . Также очень well освобождение вашей крестницы . Нынче получил известие об освобождении просидевшего без всякой причины моего приятеля Никифорова, старика, очень почтенного человека. Книг пока никаких не нужно. Получили ли посланные вам?
Прощайте пока.
Лев Толстой.
8 мая 1904.
117. В. Г. Черткову
1904 г. Мая 13. Ясная Поляна.
Не скрою от вас, любезный друг Владимир Григорьевич, что ваше письмо с Бригсом было мне неприятно . Ох, эти практические дела. Неприятно мне не то, что дело идет о моей смерти, о ничтожных моих бумагах, которым приписывается ложная важность, а неприятно то, что тут есть какое-то обязательство, насилие, недоверие, недоброта к людям. И мне, я не знаю как, чувствуется втягивание меня в неприязненность, в делание чего-то, что может вызвать зло.
Я написал свои ответы на ваши вопросы и посылаю . Но если вы напишете мне, что вы их разорвали, сожгли, то мне будет очень приятно. Одно, что в вашем обращении ко мне не было неприятно мне, это ваше желание иметь от меня непосредственное обращение к вам с просьбою после смерти рассмотреть, разобрать мои бумаги и распорядиться ими. Это я сейчас и сделаю.
Вот вы пишете, что будете откровенны, не сетуйте и на меня (я знаю, вы не будете), что я тоже вполне высказываю, что думаю и чувствую.
Вы мне задали трудную задачу с текстом переводов эпиграфов . Постараюсь это сделать. Я смутно чувствовал, что это нужно было сделать, и сам виноват, что не сделал этого тогда же. Прощайте пока. Привет вашим и Ольге . Радуюсь, что ей и детям хорошо.
Лев Толстой.
1904, 13 мая.
Нужно было к этому письму прибавить три пункта. Два вспомнил, а третий забыл. Один пункт то, что вся эта переписка, как с моей, так и с вашей стороны, останется для всех тайной.
Второй пункт в том, что, как мне бы ни хотелось содействовать материальному успеху ваших изданий, то есть моих писаний, мне было бы очень тяжело отступить от принятого и очень для меня приятного решения не печатать ничего художественного до моей смерти. Вообще всякое практическое отношение к моим писаниям, — мое участие в нем — для меня прямо болезненно. Знаю, что вы поймете меня и не осудите.
Третье, хотя не то, что я забыл, это то, что я перечел вашу статью и надеюсь написать предисловие краткое .
118. В. Г. Черткову
1904 г. Мая 13/26. Ясная Поляна.1904. Мая 13–26.
Владимиру Григорьевичу Черткову.
Дорогой друг Владимир Григорьевич.
В 1895 году я написал нечто вроде завещания , то есть выразил близким мне людям мои желания о том, как поступить с тем, что останется после меня. В этой записке я пишу, что все бумаги мои я прошу разобрать и пересмотреть мою жену, Страхова и вас. Вас я прошу об этом, потому что знаю вашу большую любовь ко мне и нравственную чуткость, которая укажет вам, что оставить, что выбросить и когда и где и в какой форме издать. Я бы мог прибавить еще и то, что доверяю особенно вам еще и потому, что знаю вашу основательность и добросовестность в такого рода работе и, главное, полное наше согласие в религиозном понимании жизни.
Тогда я ничего не писал вам об этом, теперь же, после девяти лет, когда Страхова уже нет и моя смерть, во всяком случае, недалека, я считаю нужным исправить упущенное и лично высказать вам то, что сказано о вас в той записке, а именно то, что я прошу вас взять на себя труд пересмотреть и разобрать оставшиеся после меня бумаги и вместе с женою моею распорядиться ими, как вы найдете это нужным.
Кроме тех бумаг, которые находятся у вас, я уверен, что жена моя или (в случае ее смерти прежде вас) дети мои не откажутся, исполняя мое желание, не откажутся сообщить вам и те бумаги, которых нет у вас, и с вами вместе решить, как распорядиться ими.
Всем этим бумагам, кроме дневников последних годов, я, откровенно говоря, не приписываю никакого значения и считаю какое бы то ни было употребление их совершенно безразличным. Дневники же, если я не успею более точно и ясно выразить то, что я записываю в них, могут иметь некоторое значение, хотя бы в тех отрывочных мыслях, которые изложены там. И потому издание их, если выпустить из них все случайное, неясное и излишнее, может быть полезно людям, и я надеюсь, что вы сделаете это так же хорошо, как делали до сих пор извлечения из моих неизданных писаний, и прошу вас об этом.
Благодарю вас за все прошедшие труды ваши над моими писаниями и вперед за то, что вы сделаете с оставшимися после меня бумагами. Единение с вами было одной из больших радостей последних лет моей жизни .
Лев Толстой.
1. Желаете ли вы, чтобы заявление ваше в «Русских ведомостях» от 16 сентября 1891 г. оставалось в своей силе и в настоящее время и после вашей смерти?
Желаю, чтобы все мои сочинения, написанные с 1881 года, а также как и те, которые останутся после моей смерти, не составляли бы ничьей частной собственности, а могли бы быть перепечатываемы и издаваемы всеми, кто этого захочет.
2. Кому вы желаете, чтобы было предоставлено окончательное решение тех вопросов, связанных с редакцией и изданием ваших посмертных писаний, по которым почему-либо не окажется возможным полное единогласие?
Думаю, что моя жена и В. Г. Чертков, которым я поручал разобрать оставшиеся после меня бумаги, придут к соглашению, что оставить, что выбросить, что издавать и как.
3. Желаете ли вы, чтобы и после вашей смерти, если я вас переживу, оставалось в своей силе данное вами мне письменное полномочие как единственному вашему заграничному представителю?
Желаю, чтобы и после моей смерти В. Г. Чертков один распоряжался бы изданием и переводами моих сочинений за границею.
4. Предоставляете ли вы мне и после вашей смерти в полное распоряжение по моему личному усмотрению как для издания при моей жизни, так и для передачи мною доверенному лицу после моей смерти все те ваши рукописи и бумаги, которые я получил и получу от вас до вашей смерти?
Передаю в распоряжение В. Г. Черткова все находящиеся у него мои рукописи и бумаги. В случае же его смерти полагаю, что лучше передать эти бумаги и рукописи моей жене или в какое-нибудь русское учреждение, — публичную библиотеку, академию.
5. Желаете ли вы, чтобы мне была предоставлена возможность пересмотреть в оригинале все решительно без изъятия ваши рукописи, которые после вашей смерти окажутся у Софьи Андреевны или у ваших семейных?
Очень желал бы, чтобы В. Г. Чертков просмотрел бы все оставшиеся после меня рукописи и выписал бы из них то, что он найдет нужным для издания.
Лев Толстой.
Ясная Поляна.
1904. 13 мая.
119. M. H. Милошевич
1904 г. Мая 18. Ясная Поляна.
Милостивая государыня.
Возникшая в «Новом времени» полемика о том, кому принадлежит авторство севастопольских песен , заставило меня вспомнить и прочесть мой ответ вам по этому же вопросу .
Я отвечал вам, что обе песни принадлежат мне, теперь же статья «Нового времени» напомнила мне, что первая песня сочинена не мною одним, а что в сочинении ее принимали участие несколько человек.
Сообщая об этом вам, присовокупляю еще несколько поправок, исключений не моего, и прибавлений пропущенного ко второй песне, сочиненной мною одним.
С совершенным почтением остаюсь готовый к услугам
Лев Толстой.
18 мая 1904.
120. Л. И. Филипповой
1904 г. Июня 10. Ясная Поляна.
Милостивая государыня
Марья Николаевна .
Я прочел роман вашего покойного мужа «Осажденный Севастополь» и был поражен богатством исторических подробностей.
Человек, прочитавший этот роман, получит совершенно ясное и полное представление не только о Севастопольской осаде, но о всей войне и причинах ее. И с этой стороны его вполне можно рекомендовать издателям. Я же не могу взять на себя рекомендовать его, так как воинственный и патриотический дух, которым проникнут роман, находится в полном противоречии с моими много раз выраженными взглядами.
В книге, которую вы мне передали, недостает в IV-й части одного листа от стр. 128 до стр. 145. Книга была у меня, я один читал ее; листы в этом месте были не разрезаны, и я получил ее с недостающим 9-м листом 4 тома. Книгу возвращаю и очень сожалею, что не могу исполнить вашего желания.
С совершенным уважением готовый к услугам
Лев Толстой.
1904, 10 июня.
* 121. П. А. Картавову
1904 г. Июня 12. Ясная Поляна.
Милостивый государь, П. А.
Получил ваше интересное издание Растопчинских афиш и благодарю вас за него .
Готовый к услугам
Лев Толстой.
1904, 12 июня.
122. Г. М. Волконскому
1904 г. Июля 1. Ясная Поляна.
Кн. Григорию Волконскому.
Спасибо «Новому времени» . Благодаря его неточным сведениям, я получил от вас весточку.
Декабристы, больше чем когда-нибудь, занимают меня и возбуждают мое удивление и умиление. Читал ваше письмо . Очень хорошо. Что вы делаете теперь?
Любящий вас
Л. Толстой.
1904. 1 июля.
123. В. В. Стасову
1904 г. Октября 25. Ясная Поляна.
Дорогой Владимир Васильевич,
Извинитесь за меня перед любезным г-м Половцевым, что не отвечал ему еще . А вот просьбы: нет ли у вас книги или книг: биографии великих добродетелью людей — вроде житий неканонизированных людей, или книг, из которых можно выбрать их . Если есть таковые — пожалуйста, пришлите с женой, которую вам рекомендую. Еще нет ли, кроме Валишевского, об Екатерине книг, описывающих ее пакости. У меня есть «Le roman d’une impйratrice» только . Смотрите будьте здоровы и сдержите обещание.
Л. Толстой.
Гинцбургу милому привет.
124. Л. Н. Андрееву
1904 г. Ноября 17. Ясная Поляна.
Я прочел ваш рассказ , любезный Леонид Николаевич, и на вопрос, переданный мне вашим братом, о том, следует ли переделывать, отделывать этот рассказ, отвечаю, что чем больше положено работы и критики над писанием, тем оно бывает лучше. Но и в том виде, каков он теперь, рассказ этот, думаю, может быть полезен.
В рассказе очень много сильных картин и подробностей, недостатки же его в большой искусственности и неопределенности.
Я в настоящее время очень напряженно занят и не совсем здоров, поэтому буду рад увидаться с вами и побеседовать не теперь, а когда буду свободнее. Прошу верить тем добрым чувствам, с которыми остаюсь готовый к услугам
Лев Толстой.
17 ноября 1904 г.
125. Л. О. Пастернаку
1904 г. Ноября 22. Ясная Поляна.
Спасибо, любезный Леонид Осипович, за присланные рисунки . Особенно мне понравились два: за ужином и особенно лицо женщины — это 5+. Также 5 за последний рисунок женщины с двумя девочками.
Хорош и барин — тот труд, с каким он вытягивает ногу.
Первый рисунок не удовлетворил меня, потому что тело ангела слишком телесно. Правда, задача невозможная: ангела в теле. То же и в рисунке сапожника — слишком телесен. Но вообще прекрасный, как все ваши рисунки, и я вам благодарен за них.
Поклон вашей милой жене. Надеюсь, что дети растут и здравствуют.
Ваш Л. Толстой.
22 ноября 1904.
126. В. В. Стасову
1904 г. Декабря 19. Ясная Поляна.
Книгу «Отщепенцы» с благодарностью возвращаю. Она очень плоха. Получил письмо от Кобеко и напишу ему . Ваше предложение о бумагах декабристов me fait venir l’eau а la bouche . Если можно, пришлите маленькую партию, чтобы я мог знать, какого рода матерьял.
Про себя вы пишете нехорошо . Нехорошо то, что вы мрачно смотрите на мир. Все очень хорошо, и чем больше живу и чем ближе к большой перемене, тем мне радостнее и доживать и переменяться. С Новым годом нынче. Надеюсь через 13 дней поздравить вас лично с нашим Новым годом. Так до свидания, Владимир Васильевич.
Л. Толстой.
Нет ли у вас Валишевского «Елизавета» .
Если можно, пришлите.
127. M. П. Новикову
1904 г. конец — 1905 г., начало.
Прочел вашу рукопись, дорогой Михаил Петрович. Интереснее всего разговоры солдат (хотя первые разговоры слишком книжны) и в особенности баб. Если время будет, пишите. Чертков, я думаю, напечатает . Только старайтесь быть как можно правдивее. Я знаю, как это трудно, описывая прошедшее. Забыл, и невольно придумываешь. Лучше ничего не сказать, если забыли, чем восстановить из головы и не вполне вероятно. Подрывается доверие к остальному.
Дружески жму вам руку.
Лев Толстой.
1905
128. И. И. Горбунову-Посадову
1905 г. Января 6. Ясная Поляна.
Очень благодарен за присылку . Все очень хорошо. «Чтения» недельные надо расставить, избегая однообразия, через каждые семь дней, пригнав к ним дни, соответствующие рубрикам .
Все делайте, как сами найдете лучшим.
К «Душечке» мне бы хотелось написать предисловие, объясняющее ее значение .
Хотелось бы написать рассказы на «Чтение», да сил мало .
Л. Толстой.
129. С. А. Толстой
1905 г. Января 16. Ясная Поляна.
У нас все благополучно, милая Соня. Вчера был Наживин с женою . Оба приятные люди, и Орлов. Илья Васильевич все тяжел и имеет страшный вид, хотя Душан не видит особенной опасности.
У нас же Жозя , вчера приехавшая Вера и Надечка Иванова. Я здоров, но очень стар, чем, несмотря на противное мнение Авдотьи Васильевны, не огорчаюсь. Вчера получил письмо от твоего хвалителя Bourdon, он опять приезжает в Россию . Сильная метель, но я все-таки сделал свои обычные две прогулки вблизи дома. Как ты наслаждаешься музыкой? Я на днях думал о музыке вот что: музыка есть стенография чувства. Когда мы говорим, мы возвышением, понижением, силою, быстрой или медленной последовательностью звуков выражаем те чувства, которыми сопровождаем то, что говорим: выражаемые словами мысли, образы, рассказываемые события. Музыка же передает одни сочетания и последовательность этих чувств без мыслей, образов и событий. Мне это объясняет то, что я испытываю, слушая музыку. Пиши же, прощай. Целую тебя и сыновей.
Л. Т.
130. Л. Ф. Маркс
1905 г. Февраля 9? Ясная Поляна.
Милостивая государыня.
В составленной мною книге: «Избранный круг чтения», в которую, кроме нескольких тысяч изречений и мыслей, войдут более 50 статей и рассказов, я желал бы поместить с некоторыми сокращениями рассказы А. П. Чехова: «Душечка» и «Беглец».
Вы очень обяжете меня, разрешив мне напечатать эти рассказы .
С совершенным уважением готовый к услугам
Лев Толстой.
11 февр. 1905.
131. В. В. Стасову
1905 г. Марта 2. Ясная Поляна.
Простите, пожалуйста, Владимир Васильевич, за то, что давно не писал вам и не благодарил за все ваши милости. Книгу «Елисавету» получил; получил и выписки из дела декабристов , прочел с волнением, и радостью, и не свойственными моему возрасту замыслами. Есть ли еще такие бумаги? Если есть, пришлите, очень, очень буду благодарен . Радуюсь тому, что ваше здоровье хорошо, хотя относительно, и что есть надежда повидаться. У нас все хорошо. Я понемногу кое-что работаю и понемногу укладываюсь в большое путешествие.
Наши вам кланяются. Не нужно ли вернуть какие книги.
Прощайте пока, может быть, до свиданья.
Лев Толстой.
2 марта 1905.
132. Бернару Бувье
<перевод с французского>
1905 г. Марта 7/20. Ясная Поляна.20 марта 1905.
Ясная Поляна, Тула.
Милостивый государь,
С большим удовольствием записываюсь в члены вашего общества .
Искренно желаю успеха вашему делу.
Руссо был моим учителем с 15-летнего возраста.
Руссо и Евангелие — два самые сильные и благотворные влияния на мою жизнь.
Руссо не стареет. Совсем недавно мне пришлось перечитать некоторые из его произведений, и я испытал то же чувство подъема духа и восхищения, которое я испытывал, читая его в ранней молодости.
Итак, очень благодарю вас, милостивый государь, за честь, которую вы мне делаете, записывая меня в члены вашего общества, и прошу принять уверение в полном уважении.
Лев Толстой.
133. Лучано Магрини
<перевод с французского>
1905 г. Марта 7/20. Ясная Поляна.
Милостивый государь,
Иосиф Мадзини никогда не был оценен по достоинству вследствие своей политической и патриотической итальянской деятельности, скрывавшей его значение как философа и истинного пророка всех народов.
Я всегда восхищался его сочинениями и чувствовал самое глубокое уважение к его благородной жизни.
Очень сожалею, что не могу принять более близкое участие в предпринимаемом вами труде , и прошу принять уверения в совершенном к вам уважении.
Лев Толстой.
1905. Марта 20.
134. Л. А. Авиловой
1905 г. Марта 11. Ясная Поляна.
Очень вам благодарен, милая Лидия Алексеевна, за присылку ваших рассказов и рассказа Лескова , которые я получил нынче. Если вы позволите, то я помещу в «Круге чтения» «Первое горе». Позволите ли вы мне сделать в нем некоторые, очень маленькие, сокращения. Я пришлю их на ваш суд. Я перечел этот рассказ, и он мне понравился еще более, чем прежде, то есть очень .
От души желаю вам всего истинно хорошего. Вы знаете, что я, так же, как и ваш брат Федор , разумеем под этим.
Лев Толстой.
11 марта 1905 г.
*135. А. Петровичу
1905 г. Мая 20/июня 7. Ясная Поляна.
Милостивый государь Александр Петрович, очень благодарен вам за присылку вашей книги. Она очень интересна, и я совершенно согласен с высказанными в ней взглядами о вероятном историческом призвании русского народа .
Я на днях высказал ту же мысль в небольшом сочинении «Великий грех», которое, вероятно, скоро появится .
Лев Толстой.
20/7 июня 1905 г.
136. М. Л. Оболенской
1905 г. Июня 7. Ясная Поляна.
Милая Машенька,
Сажусь писать письма и рад, что первое неотвеченное — твое. У нас суета, роскошь, праздность, недоброта и притом жара, и я физически здоров, но духовно ослаб, и хочется пожаловаться, хотя и жаловаться не на что, кроме как на свою слабость; мамб здоровье заметно лучше с тех пор, как она по совету докторов лежит 4-й день. Она спокойна, и с ней мне хорошо. Был Чертков , с которым было очень хорошо. Здесь милый Поша , с которым тоже прекрасно, и дети его славные (вы на них наклеветали). Все хорошо, а хочется жаловаться. Но не буду больше. Сейчас приехала Анночка и Кристи. Как жаль, что ты ослабела здоровьем. Я говорю жаль по старой привычке, а этого жалеть нечего. Вот когда духовно, как я, ослабеешь, это жаль. Ты не слабей, а крепни, и я постараюсь то же сделать. Михаил Сергеевич уехал нынче. Кузминские и Эрдели вчера. Ваши молодые произвели на меня очень хорошее впечатление, но мало говорил с ними, и жалко.
Таня тиха, ровна, спокойна, разумна. Здоровьем не дурна, но объедается — жадна. Да еще Миша Сухотин здесь. Хочется не хвалить, но не буду. Он не виноват, что мертвым родился. Андрюша жалок, но прост, естествен. Был бы совсем хорош, если бы можно было извлечь из него берсовскую самоуверенность. Я не могу не одобрять его, потому что из всех сыновей он один любит меня. Все мы растем, все только оболванены. Что дальше будет? Кто мы такие — узнаем только, когда будем умирать. Да, был еще здесь скульптор Андреев , вчера была Звегинцева, Кашевская, Гольденвейзеры, здесь Сережа. И всем им никого и ничего, кроме себя, а особенно уже меня, совсем не нужно (выключу Гольденвейзера).
Очень бы хотелось у вас пожить, хоть побывать, и не для уединения, а для уединения и тебя. Работы у меня много, и радостной. И когда я в ней или один в лесу, в поле и в боге, то мне удивительно хорошо. От этого мороженое, и Звегинцева, и разговоры о конституции, и глупые и злые, очень тяжелы контрастами.
Прощай, голубушка, целую тебя и Колю.
Л. Т.
137. Эрнесту Кросби
<перевод с английского>
1905 г. Июля 6/19. Ясная Поляна.
Дорогой Кросби,
Я давно написал к вашей статье о Шекспире предисловие, которое разрослось в целую книгу . Думаю, что издам ее, когда она будет переведена . Таким образом, желание ваше исполнится.
Преступления и жестокости, совершаемые в России, ужасны, но я твердо убежден, что эта революция будет иметь для человечества более значительные и благотворные результаты, чем Великая французская революция.
Искренно ваш
Лев Толстой.
1905, 19 июля.
138. П. А. Оленину-Волгарю
1905 г. Августа 26. Ясная Поляна.
Милостивый государь Петр Алексеевич.
Ваши рассказы очень понравились мне. Они прекрасно написаны и большей частью содержательны. Особенно последний . Благодарю вас за присылку книжек. Что же касается романа , то, пожалуйста, простите меня за то, что возвращаю его вам, не читая. Я не имею для чтения таких вещей сил и времени и тем более для составления мнения и отзыва. Так, пожалуйста, не сетуйте на меня.
Лев Толстой.
139. Вел. Кн. Николаю Михаиловичу
1905 г. Сентября 14. Ясная Поляна.
Перед самым получением вашего хорошего письма , любезный Николай Михайлович, я думал о вас, о моих отношениях с вами и хотел писать вам о том, что в наших отношениях есть что-то ненатуральное и не лучше ли нам прекратить их.
Вы великий князь, богач, близкий родственник государя, я человек, отрицающий и осуждающий весь существующий порядок и власть и прямо заявляющий об этом. И что-то есть для меня в отношениях с вами неловкое от этого противоречия, которое мы как будто умышленно обходим.
Спешу прибавить, что вы всегда были особенно любезны ко мне и что я только могу быть благодарен вам. Но все-таки что-то ненатуральное, а мне на старости лет всегда особенно тяжело быть не простым.
Итак, позвольте мне поблагодарить вас за вашу доброту ко мне и на прощанье дружески пожать вашу руку.
Лев Толстой.
14 сентября 1905.
140. Вел. Кн. Николаю Михайловичу
1905 г. Октября 6. Ясная Поляна.
Получил ваше письмо , любезный Николай Михайлович — именно «любезный» в том смысле, что вы вызываете любовь к себе.
Мне очень радостно было узнать из вашего хорошего письма, что вы меня вполне поняли и удержали ко мне добрые чувства. Я не забываю того, что vous avez beau кtre grand duc , вы человек, а для меня важнее всего быть со всеми людьми в добрых, любящих отношениях, и мне радостно оставаться в таких с вами, хотя бы и при прекращенном общении.
Очень, очень благодарен вам за ваше доброе письмо.
Лев Толстой.
6 октября 1905.
141. M. Л. Оболенской
1905 г. Октября 15. Ясная Поляна.
Ты меня за мои письма благодаришь, а я тебя за твое последнее очень, очень благодарю . Грустно, но хорошо то, что ты пишешь. Подкрепи тебя бог. С другими я боюсь употреблять это слово бог, но с тобой я знаю, что ты поймешь, что я разумею то высшее духовное, которое одно есть и с которым мы можем входить в общение, сознавая его в себе. Непременно нужно это слово и понятие. Без него нельзя жить. Мне вот сейчас грустно. Никому мне этого так не хочется сказать, как тебе. И можно и когда грустно быть с богом, и становится хорошо грустно, и можно и когда весело, и когда бодро, и когда скучно, и когда обидно, и когда стыдно — быть с богом, и тогда все хорошо. Чем дальше подвигаешься в жизни, тем это нужнее. Ты вот пишешь, что недовольна своей прошедшей жизнью. Все это так надо было и приблизило тебя к тому же. Хотел писать просто о себе и тебе и вот пишу не то. О тебе скажу, что ты напрасно себя коришь. На мои глаза, ты жила хорошо, добро, без нелюбви, а с любовью к людям, давая им радость, первому мне. Если же недовольна и хочешь быть лучше, то давай бог. Главная наша беда — это то, что мы завязли в роскоши и праздности физической и оттого в небратских отношениях с людьми. Нельзя достаточно чувствовать и исправлять это. И я знаю, что ты чувствуешь, и в этом мы все и ты далеки от того, что должно бы быть и чего мы хотим. О твоих родах иногда думаю, что нравы шекеры . Они говорят, что кирпич пусть делают кирпичники, те, которые ничего лучше не умеют, а мы, они про себя говорят, из кирпичей строим храм. Хорошо материнство, но едва ли оно может соединяться с духовной жизнью. Нехорошо тут ни то, ни се: поползновение к материнству и чувственность, с которой труднее всего в мире бороться молодым. Но все-таки все идет к хорошему, к лучшему. Про себя скажу: был нездоров дней 5 — печень; не работал — читал историю Александра I и делал планы писанья . Потом получил от Черткова корректуру «Божеского и человеческого», и страшно не понравилось мне; решил все переделать. Но до сих пор не выходит.