Томан Николай Владимирович. "Made in..."

   - Обладает своеобразной мимикрией?
   - Да, нечто в этом роде, - утвердительно кивает капитан.
   "Принципиально это, конечно, возможно" - мысленно соглашается с ним Шахов. Вслух он спрашивает:
   - Ну хорошо, допустим, что такая управляемая на расстоянии закамуфлированная танкетка действительно вкатилась на один из наших полигонов. А как же она передает изображение? Вы, конечно, ответите: с помощью телевидения. Допускаю и это, но как? Размеры ее не могут быть велики. Где же она берет энергию для передач? Ведь телепередачи требуют огромных затрат энергии...
   Шахов задал Уралову вопрос, который интересует всех. И эксперты, давне уже забывшие о своем чае, и полковник Астахов - все выжидательно смотрят на капитана. Этот пункт его гипотезы кажется им особенно уязвимым.
   - Я не думаю, что "электронный шпион" ведет обычную телепередачу, - задумчиво произносит капитан. - На это действительно потребовалось бы слишком много энергии. Видимо, тут найдено какое-то иное решение. Современная теория информации дает возможность выработать очень простые, экономные коды. С помощью таких кодов любую информацию, в том числе телевизионную, можно передать в сжатом виде в течение нескольких секунд. А телевизионные приемники, расшифровав ее, воспроизведут затем на своих электронно-лучевых трубках в натуральных масштабах времени.
   - Дело тут, значит, в статистическом составе информации? - спрашивает Астахов, имеющий некоторое представление о теории связи.
   - Да, конечно, - кивает Уралов и наливает себе еще чашку чая. - Несмотря на необычайную сложность статистического состава телевизионной информации, она все же поддается исследованию методами общей теории связи. Информацию эту можно измерить и установить наименьшее количество единиц для ее передачи.
   - М-да, - задумчиво произносит Шахов, отодвигая пустую чашку. - Не очень конкретно, конечно, но вполне вероятно.
   - Можно, значит, начинать поиски "электронного шпиона"? спрашивает Астахов.
   - Полагаю, что можно, - отвечает Шахов.
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
   Казалось бы, кроме капитана Уралова, некого было послать на такое задание, и все-таки полковник Астахов не очень уверен, правильно ли он поступил, послав именно его. Капитану придется ведь иметь дело не только с техникой. За этой техникой люди, опытные разведчики врага. Как-то он справится с этим? А тут еще Шахов смотрит весь день укоризненным взглядом. Надо поговорить с ним, пожалуй...
   - А вы бы кого послали? - безо всяких предисловий спрашивает Астахов инженер-полковника.
   Шахов молчит, раздумывая. Кроме Уралова, послать на такое дело действительно некого...
   - Я, собственно, не против Уралова, - говорит он наконец. - Но надо бы не одного. Я бы вместе с ним обязательно кого-нибудь из опытных оперативных работников послал. Одному ему трудно будет. Он ведь неопытен в делах оперативного характера. Да и точка зрения у него слишком уж...
   Не закончив мысли, Шахов широко разводит руками и замолкает.
   - А вы, значит, все еще не разделяете этой точки зрения?
   - Не вполне, - признается Шахов. - Она отрывает его от сегодняшнего дня, от повседневной практики нашей работы, хотя и выглядит весьма прогрессивной. Но вы не думайте, что я совсем уж погряз в будничной работе. Я слежу за всем новым. Допускаю даже теоретическую возможность телеграфной передачи человеческого тела, высказанную Норбертом Винером.
   Он произносит это без улыбки, и нелегко понять, шутит он или говорит серьезно.
   - Представляю себе,, как усложнится работа контрразведок, - усмехается Астахов, - если тайных агентов начнут забрасывать таким способом. К счастью, сам же Винер опровергает такую возможность. Любое "развертывание" организма должно ведь представлять собой процесс прохождения электронного луча через все его клетки. А это неизбежно разрушит живые ткани, и, если кому-нибудь удастся "протелеграфировать" в наш адрес тайного агента, мы получим лишь труп его. А мертвый агент не так уж страшен.
   Оба смеются. Потом Шахов замечает задумчиво:
   - Может быть, и к лучшему, что Уралов поехал один. Это приучит его к самостоятельности.
   - А в существование "электронного шпиона" вы верите?
   - Весьма возможно, что он и существует, - уклончиво отвечает инженер-полковник. - Во всяком случае, современная техника дает возможность осуществить разведку подобным образом. Но даже если это и не так, не сомневаюсь, что это всего лишь эксперимент. Основные методы разведки, конечно, все те же. Они себя еще не изжили.
   - Согласен с вами. Но согласитесь и вы, что прежними методами агентурной разведки работать становится все труднее и труднее. Секреты современных лабораторий и испытательных полигонов уже не получишь так просто, как получала их в свое время "Филд информейшн эдженси текникал".
   - О, эту офис я хорошо помню! - смеется Шахов. - Ее руководитель полковник Путт еще в сорок шестом хвастался, что ему было доставлено из Германии двести тридцать тонн документов и около трех тысяч тонн оборудования.
   Мог бы и Астахов рассказать кое о чем, с чем сталкивался за время своей долгой работы в контрразведке. О том, например, что директор Американского национального фонда Уотерман проговорился как-то, что усовершенствование радара, атомной бомбы, реактивных самолетов и пенициллина осуществлялось в Соединенных Штатах на основе иностранных открытий и исследований, к которым американцы имели легкий доступ. Но не Шахову же сообщать об этом! Его такими фактами не удивишь. Он знает их побольше, пожалуй, чем сам Астахов.
   - Научно-технической разведке, - продолжает между тем инженер-полковник, медленно прохаживаясь перед Астаховым, - и сейчас предписывается уделять наибольшее внимание сбору информации в области ядерной физики, электроники, аэродинамики сверхзвуковых скоростей и ракетной техники. Добывать эти сведения будут они, конечно, всеми методами - и новыми, и старыми, так что работы хватит даже таким консерваторам, как я, - заключает он с усмешкой.
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
   Загорский беседует с Ураловым уже около часа и не перестает удивляться странным вопросам капитана. Уралов спрашивает о вещах, не имеющих, казалось бы, ничего общего с фотографированием полигона. Заинтересовался вдруг происшествиями. Просит перечислить все, что произошло на полигоне за последние три месяца.
   Можно было бы просмотреть рапорты дежурных по полигону, но Загорский и без них отлично помнит все маломальски значительные события за весь год. А так как угадать, что именно нужно капитану Уралову, почти невозможно, начинает перечислять все подряд.
   Некоторое время капитан сосредоточенно слушает и вдруг задает вопрос:
   - А почему вы не сообщаете о происшествии с ефрейтором Чукреевым?
   - Так ведь мы же донесли вам об этом.
   - Меня интересуют подробности.
   - Какие же подробности? - удивляется Загорский. - В донесении я достаточно подробно изложил, как это произошло.
   - Да, вы действительно подробно изложили, но лишь техническую сторону дела, - уточняет Уралов. - А меня интересует ефрейтор Чукреев. Можете вы рассказать что-нибудь о нем?
   Загорский задумывается, вспоминая погибшего ефрейтора, потом решает:
   - Пригласим лучше старшину Костенко.
   Старшина является через несколько минут. Узнав, чем интересуется капитан, принимается рассказывать биографию Чукреева.
   - Этого сейчас не требуется, товарищ старшина, - останавливает его Уралов. - Меня интересует пока лишь последний день его жизни. Видели вы его в тот день? Что он делал, где был? Нес службу или отдыхал? Как оказался в том месте, где произошел взрыв?
   - Под вечер это было, товарищ капитан, уже после занятий. Я его тогда по делу одному к связистам посылал. Потом отпустил отдыхать. Ушел он от меня, а минут через десять грохнул взрыв...
   - А куда ушел и, главное, зачем?
   - Ну, куда - это ясно теперь. Туда, где подорвался. А вот зачем, этого он прямо мне не сказал. Только так, в шутку, наверно, обронил: "Ежа побегу ловить, товарищ старшина".
   - И все?
   - Да, все. А уже потом от младшего сержанта Егорова я узнал, что он и ему пообещал ежа поймать. Больше никто его не видел и не слышал...
   - Ну, а как вы поняли эти его слова о еже?
   Старшина пожимает плечами.
   - Может, он действительно ежа в поле заметил, когда от связистов возвращался, да вот... так и не поймал...
   В полночь капитана Уралова вызывает к телефону полковник Астахов.
   - Какие у вас успехи? - спрашивает он капитана.
   - Кое-что проясняется, - неопределенно отвечает Уралов.
   - Ну, а все-таки?
   - Похоже на то, что "штука", которой мы интересовались, действительно кончает жизнь "самоубийством", как я и предполагал.
   Некоторое время в трубке слышится лишь сухое потрескивание электрических разрядов, а когда капитану начинает казаться, что Астахов его не понял, снова раздается голос полковника:
   - Чем подтверждается подобное предположение?
   - Подробностями гибели ефрейтора Чукреева.
   - Значит, "общение" с этой "штукой" небезопасно?
   - Да, в какой-то мере.
   Снова молчание, на этот раз более короткое. Затем строго, почти в форме приказа:
   - Будьте предельно осторожны. Зря не рискуйте.
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
   Командир подразделения связистов старший лейтенант Джансаев, к которому заходит капитан Уралов, очень молод. Он внимательно слушает капитана, не сводя с него пристального взгляда. Скуластое, смуглое лицо его сосредоточенно, черные, слегка раскосые глаза прищурены.
   - Нет, не было за это время ничего такого, - уверенно говорит он. - Ни одной подозрительной передачи. У нас хорошая аппаратура, непременно бы засекли.
   - Ну, а если не передачи? Сигналы какие-нибудь? Или просто помехи? Что-то, мешающее вашим передачам?
   - Такие помехи были, конечно, - почему-то смущенно признается Джансаев. - На ультракоротких принимались одно время подозрительные импульсы.
   - Так что же вы не донесли нам об этом? - удивляется Уралов. - Разве вы не знаете инструкцию?
   - Знаю. И донести собирался. Но ведь все это через начальство идет. Через подполковника Загорского. А он прочитал мое донесение и говорит: "Зачем панику поднимать? Еще раз проверить надо". Стали проверять, а импульсы больше не повторились. Получилось, вроде я придумал все это. Распекал меня потом подполковник. "Хотите, говорит, чтобы опять у нас ЧП было?.."
   - А долго эти импульсы длились?
   - Секунд десять примерно.
   - Вы их один раз засекли?
   - Нет, два раза и все в одно и то же время.
   Капитан задумывается, прикидывая что-то в уме, а Джансаев, помолчав немного, добавляет:
   - Как хотите, а я все-таки убежден, что это не случайность.
   - Интуиция или есть еще какие-нибудь факты? - серьезно спрашивает капитан, хотя Джансаеву почему-то кажется, что он шутит.
   - Есть и факты. Примерно в то же время на экранах местных телевизоров появлялись помехи. В течение нескольких секунд два или три дня подряд корежилось на них изображение, хотя никаких естественных причин к тому не было.
   - Во всех телевизорах?
   - Нет, не во всех, а лишь в определенном секторе. Я специально опрашивал владельцев телевизоров не только нашего военного городка, но и рабочего поселка в тридцати пяти километрах от нас.
   Сообщение это еще более настораживает Уралова. Он достает свой блокнот и, торопливо набросав на нем расположение полигона, военного городка и рабочего поселка, протягивает старшему лейтенанту авторучку:
   - Изобразите на этой схеме хотя бы приблизительные очертания сектора, в котором обнаруживались телевизионные помехи. Из какой примерно точки исходили его радиусы?
   - Точно я не укажу, но приблизительно точка эта могла быть где-то вот тут.
   И он не очень уверенно чертит на блокноте капитана две линии, исходящие из точки, находящейся в районе стартовой площадки полигона.
   - Я догадываюсь, товарищ капитан, почему вас это интересует, - замечает он, возвращая Уралову авторучку. - Едва ли, однако, стал бы кто-то вести свои передачи на диапазоне волн нашего телевидения. Да и никакого изображения, кроме помех, в те дни никем замечено не было.
   "И не могло быть, - думает Уралов. - Там ведь иной принцип передачи. Она шифрованная, потому и не страшно вести ее на любых ультракоротких волнах".
   - То, что вы рассказали, - говорит он вслух, - чрезвычайно важно для нас. Кстати, когда это было?
   - Примерно четыре месяца назад. После вообще не замечалось ничего подозрительного.
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
   На другой день, запросив телеграммой у инженер-полковника Шахова пеленгатор ультракоротких волн, Уралов направляется в радиомастерскую старшего лейтенанта Джансаева. Внимательно осмотрев ее оборудование, особенно установки для обнаружения ультракоротковолновых передач, он с трудом скрывает свое разочарование. Старший лейтенант, ревниво наблюдающий за выражением его лица, обиженно замечает:
   - Это вы зря, товарищ капитан. Такую радиомастерскую, как у нас, разве только в штабе округа найдете...
   - А я разве сказал о ней что-нибудь плохое?
   - Зачем же говорить, и так видно...
   - Ишь какой обидчивый! - смеется капитан. - Мастерская у вас хорошая, а вот пеленгаторы УКВ неважные. Такими трудновато кого-нибудь обнаружить.
   - Но ведь обнаружили же! Я, правда, и сам в этом немного сомневался - аппаратура у нас действительно не очень совершенная. Но теперь, после этих снимков нашего полигона, попавших в иностранную газету, ручаюсь, что засекли мы Тогда какую-то шпионскую передачу. Может быть, попробуем еще раз поохотиться?
   Хотя капитан Уралов не намного старше Джансаева, старший лейтенант заметно робеет перед ним. Он знает, что Уралов кандидат наук, и это кажется Джансаеву недосягаемой степенью учености. Он почти не сомневается, что капитан непременно высмеет его. Но Уралов, видя, что Джансаеву очень хочется хоть чем-нибудь ему помочь, неожиданно соглашается:
   - Ну что же, давайте попробуем. Думается мне только, что тот аппарат, с помощью которого велась засеченная вами передача, погиб, как только его обнаружил ваш ефрейтор.
   - А разве ефрейтор его обнаружил? - удивляется Джансаев, и черные глаза его становятся совсем круглыми. - Это ведь Чукреева имеете вы в виду? Прямотаки не верится! Думали же, что мина... А это, значит, передающий аппарат какой-то?
   - Да, кибернетическое существо, - улыбаясь, поясняет Уралов. - Электронное устройство с элементами функций, имитирующих нервную систему. Оно заключено, видимо, в маленькую танкетку или в шар, свободно перекатывающийся с места на место...
   - Похожий на ежа, да? - не сдержавшись, перебивает Уралова Джансаев. Теперь только понял он наконец связь между гибелью ефрейтора и "электронным шпионом".
   - Да, весьма возможно, что оболочке этого устройства придана форма ежа - типичного обитателя степной полосы. Отличная маскировка!
   - А почему же этот "еж" взорвался при встрече с Чукреевым?
   - Похоже, что он покончил "самоубийством". Взорвался, чтобы скрыть тайну своего устройства. В связи с этим новый "еж", наверно, не ведет больше передач ни на одной из прежних волн коротковолнового диапазона.
   - Вы думаете, что гибель ефрейтора их насторожила?
   - Не гибель ефрейтора, а "ежа". О ефрейторе они, пожалуй, и не подозревают даже.
   Чувствуя, что Джансаев его не понял, Уралов объясняет подробнее:
   - Приемная телевизионная камера "ежа" работает, видимо, не все время, а периодами, в целях конспирации и экономии энергии.
   - А все заснятые ею кадры тотчас же передаются?
   - Едва ли. Скорее всего, они хранятся в запоминающем устройстве "ежа" до тех пор, пока он не получит радиокоманду о посылке их в эфир остронаправленной антенной.
   - Почти так же, значит, как при приеме информации с наших искусственных спутников? Там она тоже хранится либо в кратковременной, либо в долговременной "памяти", - пользуется случаем Джансаев продемонстрировать свою осведомленность в вопросах современной техники связи.
   - Да, принцип, видимо, один и тот же, - соглашается Уралов.
   - Ну, а если информация с "ежа" передается какое-то время спустя после происшедшего события, кто же подал "ежу" сигнал, что ему грозит опасность? - любопытствует Джансаев, щуря свои раскосые глаза.
   - А никто. В такой ситуации некогда ждать команды. Тут необходимо немедленное действие. Это, конечно, учли конструкторы "ежа". Решить же такую проблему нетрудно. Достаточно для этого снабдить "ежа" фотоэлементом, а уж он мгновенно включит взрывное устройство, как только "ежу" будет угрожать опасность. По такому принципу действовали многие минные устройства еще в ту войну.
   - А те, кто послал к нам "ежа", так и не знают, что с ним произошло?
   - Если бы он не покончил "самоубийством", блок его "памяти" проинформировал бы их потом, как наш ефрейтор охотился за ним. Не зная же этого, они могли предположить, что "еж" был обнаружен, скорее всего, с помощью пеленгаторов. В связи с этим их новый "электронный шпион" ведет теперь передачи на каких-то других волнах и в иное время.
   - Но на метровых все-таки?
   - Почему же? Может быть и на дециметровых или даже на сантиметровых.
   В тот же день Уралов с Джансаевым пытаются запеленговать "ежа" на дециметровых и сантиметровых волнах. На это уходит весь вечер и значительная часть ночи. Все, однако, оказывается безрезультатным.
   - Видно, действительно слишком маломощна моя техника, вздыхает Джансаев, печально глядя на свои пеленгаторы.
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
   Утром неожиданно приезжает Шахов с несколькими сотрудниками своей лаборатории. Не ожидая вопросов Уралова, кратко объясняет причину своего приезда:
   - Дана команда - разобраться во всем в самый кратчайший срок. Что тут у вас нового?
   Уралов лаконично докладывает обстановку.
   - Все, значит, на том же месте, - разочарованно вздыхает Шахов, пухлыми пальцами набивая трубку душистым табаком. Ничего конкретного, одни догадки...
   Заметив удивленный взгляд капитана, обращенный на трубку, инженер-полковник смущенно улыбается:
   - Пятнадцать лет не курил и вот снова... Может быть, поможет от излишеств избавиться.
   Он похлопывает себя по животу и добавляет со вздохом:
   - А ведь когда-то и я таким же стройным был, как вы... Ну-с, а теперь за дело!
   С помощью приехавших с Шаховым техников капитан Уралов к полудню налаживает привезенные пеленгаторы. К работе приступают тотчас же. Разбившись на три группы, все рассаживаются по машинам, предоставленным подполковником Загорским в распоряжение Уралова, и разъезжаются по полигону.
   Капитан работает со старшим лейтенантом Джансаевым. Этот любознательный смышленый офицер нравится капитану. Льстит ему и то, что Джансаев прочел почти все его статьи о применении кибернетики в военном деле. Он о многом спрашивает Уралова, задавая то наивные, то неожиданно серьезные вопросы, свидетельствующие о живом уме. А капитан рад случаю поговорить о своем любимом предмете.
   Они разговаривают весь день, не спуская глаз с экрана осциллографа. Но экран не регистрирует ни единого импульса. К вечеру капитан мрачнеет.
   - Это ничего, - успокаивает его Джансаев. - Вы же сами говорили, что "он" передает не непрерывно, а по чьей-то команде. Я даже думаю, что в целях наибольшей скрытностд передачи эти ведутся не более одного-двух раз в сутки. Так что придется набраться терпения.
   Капитан Уралов связывается по радио с инженер-полковником Шаховым и инженер-капитаном Серегиным. У них тоже никаких успехов.
   - Вы полагаете, что нужно продежурить еще и ночь? - спрашивает Шахов.
   - Непременно, - убежденно заявляет Уралов. - Ночью-то и может все произойти...
   - Ну, если вы в этом так уверены, попробуем, - без особого энтузиазма соглашается инженер-полковник. - Хотя, сказать вам по правде, я бы с гораздо большим удовольствием провел ночь в постели.
   - Тогда вместо вас можно кому-нибудь из ваших техников это поручить.
   - Нет, нет, зачем же! Я ведь похудеть собираюсь, - смеется Шахов.
   Но и ночь не приносит успеха. На рассвете все собираются в штабе Загорского. Капитан все еще бодрится, а инженер-полковник совсем приуныл. Вид у него какой-то помятый.
   - Поручим это дело связистам, - устало говорит он. - Вы только хорошенько проинструктируйте их. А нам пора и отдохнуть.
   ...Никаких результатов не приносит и следующий день. Теперь уже и Уралова начинают одолевать сомнения. Один только Джансаев по-прежнему непоколебимо верит в удачу.
   Вечером Уралову передают телефонограмму от полковника Астахова. Полковник сообщает, что завтра лично прибудет в хозяйство Загорского.
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
   Астахов прилетает на специальном самолете в девять утра. За ночь на полигоне не происходит никаких перемен. Зато Астахов привозит еще один номер "Шварц адлера" со снимком полигона Загорского, добытый им в Министерстве иностранных дел. На газете стоит дата: двадцатое мая.
   - Это, конечно, старый снимок, - замечает Уралов. - Об этом свидетельствует не только дата на газете, но и качество изображения. Наверно, они тогда еще только осваивали технику своего первого "ежа".
   С любопытством и огорчением рассматривает снимок и подполковник Загорский.
   - И чего они в меня вцепились? - недоуменно разводит он руками. - Непонятно! Что тут можно выведать? Ракеты делаются ведь не у меня. Секрета их изготовления тут, следовательно, не подсмотришь. Ну, а с теми ракетами, которые монтируются у нас, все необходимые операции производятся в далеко отстоящих друг от друга зонах. С одной позиции их не обозришь. Полета их тоже не увидишь. Мы и сами фиксируем его лишь с помощью киноаппаратов, телескопических установок да спаренных радиолокаторов.
   - А за ракетой особенно важно ведь проследить в течение всего ее полета, - замечает инженер-полковник Шахов. - Только это дает возможность определить ее траекторию и скорость.
   - Вот именной - оживленно кивает обрадованный поддержкой Загорский. - Мы применяем для этого не только радиолокаторы, но и специальный следящий телескоп, смонтированный на поворотном лафете. Так что, в общем, не знаю, что они тут могут высмотреть, кроме разве только вспышек при запуске ракет.
   - А вы не успокаивайте себя этим, - строго замечает полковник Астахов. - Если им и не удается с помощью "ежа" выведать что-либо существенное, то для пропагандистских целей он себя вполне оправдывает.
   - А почему все вы с такой уверенностью говорите об этом гипотетическом "еже"? - удивляется подполковник Загорский. Его ведь никто не видел.
   - Его видел ефрейтор Чукреев, - убежденно говорит Уралов.
   Полковник Астахов достает из своей полевой сумки отпечатанные на машинке листки и медленно читает:
   - "В наш век кибернетики и абсолютного оружия возникает вопрос о необходимости абсолютной разведки. Такой разведки, от беспристрастного и всевидящего ока которой не укроется ни один секрет. Мы успешно решаем сейчас эту задачу. Свидетельством тому получаемые нами изображения советского полигона ракетного оружия. До недавнего времени ни один из наших агентов не мог и мечтать достаточно близко подобраться к подобным объектам..."
   " Это перевод статьи одного из руководителей НАТОвской разведки, - поясняет Астахов. - Ясно вам теперь, что мы на верном пути?
   - Да уж яснее ясного, - мрачно произносит подполковник Загорский.- В последнее время проваливались они много раз со своей разведкой, а теперь, видно, норовят взять реванш...
   - Ну-с, а что же мы предпримем в связи с этим? - нетерпеливо спрашивает Шахов.
   - Нам нужно будет не только обезвредить, но и взять, так сказать, живьем этого "электронного Пауэрса", - усмехается Астахов. - Таков, во всяком случае, приказ. Я не знаю, как мы это сделаем, но приказ должен быть выполнен. Мы сможем тогда продемонстрировать "ежа" иностранным журналистам на пресс-конференции, как когда-то демонстрировали им обломки пауэрсовского У-2. Думаю, что это произведет на них впечатление, ибо НАТОвский бюллетень расписывает их "электронного шпиона" как абсолютно неуязвимого. Считают они также, .что никому не удастся раскрыть секрет его конструкции. Тут, конечно, имеется в виду его способность к "самоубийству". Но они в свое время и У-2 считали неуязвимым, а Пауэрса тоже ведь снабдили всем необходимым для самоубийства.
   - А не попытаются они перевести "ежа" в другое место? - с тревогой спрашивает Уралов.
   - Не думаю. Это ведь не так просто. На всякий случай, однако, все наши полигоны и соответствующие организации уже оповещены и находятся настороже. А чтобы подольше удержать этого "ежа" здесь, мы попробуем заинтересовать его хозяев возможностью обнаружить на полигоне Загорского какие-нибудь новинки.
   Все с недоумением смотрят на Астахова. Особенно встревожен подполковник Загорский.
   - Почему бы, например, не инсценировать нам подготовку к испытанию совершенно нового типа ракет? - поясняя свою мысль, хитро улыбается Астахов.
   Ночевать полковник устраивается в той же комнате, в которой уже обосновался капитан Уралов. Они решают лечь пораньше, с тем чтобы завтра подняться на рассвете. Заснуть, однако, долго не удается ни капитану, ни полковнику. Астахов часто переворачивается с боку на бок, проклиная шумные пружины своего дивана.
   - Вы все еще не спите? - негромко окликает его Уралов.
   - Не спится, няня... - кряхтит полковник.
   - Может быть, поговорим тогда?
   - Давайте попробуем.
   Под Ураловым резко скрежещут пружины, и Астахов видит, как стремительно возникает на фоне оконного переплета силуэт его головы с всклокоченными волосами.
   - А не могли мы прозевать все это?.. - безо всяких предисловий спрашивает он полковника. - Не заметить, что нам "ежа" подбросили?