- А что такое мозг? Система нервных клеток-нейронов. Ученые давно уже научились имитировать их работу. Живой нейрон может ведь находиться в двух состояниях: возбужденном и спокойном, точно так же как и электрическая лампочка может лишь гореть или не гореть.
- Это-то я знаю. По этому принципу работают и электронные вычислительные машины.
- Ну так вам тогда легко себе представить, что путем соединения искусственных нейронов друг с другом или с какими-либо электронными приборами, как, например, с фотоэлементами, можно создать и такое устройство, которое будет имитировать работу глаза лягушки.
- Ну да, конечно, я представляю себе это. Но ведь у нас с вами нет такого устройства, - снова вздыхает Джансаев. - Надежда, значит, только на то, что "еж" начнет передавать какую-нибудь информацию и мы тогда запеленгуем его.
- Да, к сожалению, главная надежда действительно только на это, - соглашается капитан Уралов.
Теперь у пеленгаторов дежурят почти все сотрудники полковника Астахова. Лишь инженер-полковника удается отправить спать, но и он, отдохнув после бессонной ночи всего три часа, возвращается в штабную машину с пеленгационной аппаратурой.
Заметив хмурый вид Астахова, он оправдывается:
- Все равно почти не спал, только нервную систему расшатывал...
Время переваливает уже за полдень, а "еж" все помалкивает, хотя на стартовой площадке теперь оживленнее, пожалуй, чем вчера. Подполковник Загорский мастерски разыгрывает необычайную суету вокруг ракеты в связи с "неполадками" в ее системе управления.
- Прямо-таки настоящий МХАТ! - усмехается инженер-полковник Шахов.
Ничто, однако, не помогает - "еж" безмолвствует весь день. А вечером Астахову сообщают наконец, что республиканская оперативная группа государственной безопасности напала на след какой-то подозрительной личности именно в том районе, из которого предполагалась корректировка "ежа".
- А опытные ли люди в этой опергруппе? - с тревогой спрашивает Шахов.
- Вполне, - успокаивает его Астахов. - Ее возглавляет подполковник Бекбулатов, которого я лично знаю. Думается мне также, что корректировщик "ежа" давно покинул бы свой пост, если бы "еж" был выведен с ракетодрома. Нужно, значит, в самом деле набраться терпения и ждать. Не сомневаюсь, что рано или поздно, но он еще подаст свой голос.
А ночью действительно удается засечь передачу "ежа". Она длится на сей раз целую минуту.
- Выговорился, значит, за весь день, - усмехается Шахов.
- Поверьте моему слову, - убежденно заявляет подполковник Загорский, - завтра они "обяжут" его информировать их и днем.
- Это почему же? - удивляется Шахов.
- А потому, что наша ракета снова на стартовом столе. Это значит, что завтра мы должны будем ее запустить. Думаю, что хозяевам "ежа" интересно будет узнать об этом не ночью, а возможно скорее. Им ведь известно уже, что первый старт ее "сорвался".
- Да, пожалуй, это действительно должно их заинтересовать, - соглашается Астахов. - Значит, нам нужно с утра быть наготове. "Ежа" ведь запеленговали уже?
- Так точно, товарищ полковник! - докладывает Джансаев. Мы теперь оборудуем возле него хорошо замаскированный окопчик, удобный для наблюдения.
- Нужен не один, а два таких окопчика, - приказывает Астахов. - Один будет для наблюдения, а второй поближе к "ежу" для укрытия в случае возможного взрыва.
- Есть, товарищ полковник! Все будет сделано!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
И вот капитан Уралов со старшим лейтенантом Джансаевым снова настороженно прислушиваются к шорохам электрических разрядов в наушниках радиотелефонов. Внешне Уралов очень спокоен, но мысли его тревожны. Надо было бы написать письмо матери, мало ли что... Все ведь очень туманно. Выключателя фотоэлементов у "ежа", скорее всего, вообще нет. Да и зачем он нужен? Управляют ведь им издалека, а выкатывать его с полигона и разряжать никто, наверно, не собирается. Скорее всего, как только он сослужит свою службу, его подорвут специальным импульсом.
Беспокойные мысли Уралова нарушает Джансаев:
- А известно вам, товарищ капитан, как они этого "ежа" сюда закатили?
- Ну, это дело нехитрое.
- А все-таки?
- Через государственную границу его перевезли, конечно, в разобранном виде, по частям. Каждая отдельная деталь "ежа" была при этом, наверно, так расчленена, что догадаться о ее назначении не представлялось возможным. А осуществить перевозку всех этих деталей могли какие-нибудь иностранные "туристы". Весьма возможно даже, что "еж" прибыл в Советский Союз с дипломатической почтой какого-нибудь иностранного посольства.
- А потом кто-то из этих "дипломатов", наверно, подбросил его к развилке шоссе у юго-восточного участка нашего полигона, - хмуро замечает Джансаев. - Теперь я почти не сомневаюсь, что это именно так и было. Примерно месяц назад мои связисты линию там прокладывали и видели, как какая-то подозрительная машина слишком уж долго у той развилки "ремонтировалась". Я, правда, думал тогда, что это случайность, но доложил все-таки, кому следует. Ваше начальство должно было бы знать об этом.
- О том, что к полигону вашему проявляет интерес иностранная разведка, начальству нашему действительно давно уже известно, - подтверждает Уралов. - Кроме нас с полковником Астаховым этим и другие ведь занимаются. Примерно полгода назад в вашем районе задержали какую-то подозрительную личность. Но тогда они и мечтать не могли проникнуть так близко к пусковым установкам ракетодрома. А теперь вот "еж" дал им такую возможность. Наверно, они действительно сгрузили его у развилки шоссе. А потом уж, корректируемый специальными импульсами, покатился он в заданном направлении.
- А ведь такого "ежа" можно было бы на Луну или на какую-нибудь другую планету забросить, - задумчиво произносит Джансаев. - Сколько бы он интересных сведений передал на Землю о наших космических соседях!
Потом они умолкают на некоторое время, пристально всматриваясь в ноздреватое тело "ежа". Уралов задумчив сегодня, да и у Джансаева что-то пропала охота разговаривать. В голову лезут назойливые мысли: "А что, если корректировщик нас все-таки засек?.. Не мог он разве догадаться, что нам известна "ахиллесова пята" "ежа"? Тогда ему ничего не стоит прервать его передачу на первой же секунде и предоставить все остальное фотоэлементам. А они сразу же сработают, как только станет к ним поступать достаточное количество энергии, чтобы привести в действие фотореле, подключенное к взрывателю заряда "электронного шпиона".
У Джансаева даже дрожь пробегает по спине от таких мыслей.
Но вот наконец в наушниках радиотелефонов раздается условный сигнал. Капитан и старший лейтенант мгновенно выскакивают из окопчика и, пригнувшись, словно под огнем противника, стремительным броском преодолевают расстояние, отделявшее их от "ежа". И сразу же падают перед ним на траву.
Какую-то долю секунды нервная спазма сковывает мышцы Уралова, но он тотчас же* овладевает собой и протягивает руку к "ежу" с таким ощущением, будто кладет ее в пасть льву.
Ничего, однако, не происходит. Рука ощущает лишь твердую шершавую поверхность. "Еж" невелик, не больше футбольного мяча. Офицеры заранее договариваются, что Джансаев попробует перевернуть его, а Уралов постарается хорошенько разглядеть со всех сторон. И вот старший лейтенант без особых усилий переворачивает "ежа" набок, а капитан осматривает его нижнюю поверхность.
Она ничем не отличается от верхней. На ней не видно никаких углублений и кнопок. И вообще ни малейших признаков каких-либо креплений, резьбы или швов. Все тут монолитно. Единственная деталь, торчащая над корпусом "ежа", - это замысловатая антенка.
Как ни мало уходит времени на осмотр всего этого, оно все же идет. В распоряжении офицеров остаются теперь всего десять секунд. И тогда, не спрашивая разрешения Уралова, Джансаев выхватывает из кармана кусачки и резким движением стискивает ими тонкий стерженек антенки у самого ее основания. Капитан пытается остановить его, но антенна уже у старшего лейтенанта, а времени в запасе - всего три секунды...
Раздосадованный самовольством Джансаева, Уралов делает ему знак немедленно уходить. И они мгновенно откатываются в сторону второго, ближнего к "ежу" окопчика. Некоторое время лежат молча, переводя дух и осмысливая происшедшее...
- Не ругайте меня, товарищ капитан, - робко произносит наконец старший лейтенант. - Что же было делать?.. Не уходить же с пустыми руками?
Уралов не удостаивает его ответом.
- Зато теперь они над ним больше не властны, - убежденно заявляет Джансаев.
А капитан даже не понимает, о чем это он говорит. Кто над кем не властен? Это он о "еже", конечно... А ведь и в самом деле, связь с ним теперь нарушена. Никуда он больше не пошлет информации, и ему никто ничего не прикажет. Это ведь совсем новая ситуация, и в ней нужно спокойно разобраться.
- Вы, значит, считаете, Ахмет, что он теперь неуправляем?
- Он же без связи, товарищ капитан! - горячо восклицает Джансаев. - А мы гарантированы от сюрпризов: кроме нас, никто уже его не взорвет.
- Но ведь и мы теперь не сможем к нему приблизиться, так как не будем знать, когда он начнет вести передачу...
А Джансаев так и сияет весь, хотя и сам он только сейчас окончательно осознает все значение своего поступка.
- Наоборот, товарищ капитан! Именно теперь мы сможем подойти к нему безо всякого риска. Он если и заметит нас, то все равно никому уже не сообщит!
- Конечно же, черт побери! - радостно восклицает Уралов. - Спасибо, Ахмет! Ну, пошли же к нему...
- Не очень, однако! - предостерегающим жестом останавливает его Джансаев. - Фотореле у него в исправности...
- Конечно, Ахмет, - смеется капитан. - Не ближе, чем на полметра.
- Лучше на метр.
- Ладно, не возражаю, хотя уверен, что его фотоэлементы срабатывают не дальше, чем на полметра.
Они снова лежат у "ежа" и спокойно рассматривают его. Теперь он уже не кажется им коварным существом, готовым к убийству. Просто слегка приплюснутый зеленый шар. Он, правда, может еще обороняться и причинить вред, возможно, даже убить кого-нибудь, но это уже не активная оборона. Теперь это будет лишь актом отчаяния...
- Надо, наверно, сообщить что-нибудь полковнику Астахову, - вспоминает наконец о начальстве старший лейтенант Джансаев, вопросительно глядя на капитана.
- Да, обязательно надо доложить ему обо всем, - спохватывается Уралов.
Он встает и почти бегом устремляется к рации. А радист командного пункта уже надорвал голос, выкрикивая его позывные.
- Наконец-то! - облегченно вздыхает он. - Живы вы, товарищ капитан? И старший лейтенант тоже? А мы тут за вас... Передаю микрофон товарищу полковнику.
- Товарищ Уралов?! - слышит капитан голос Астахова. - Ну как там у вас? В бинокль мы видели, что вы держали в руках этого "ежа"... Что? Обезвредили? Ну ладно, не рассказывайте, мы к вам сейчас приедем. Поздравляю вас, герои!
Астахов с Шаховым приезжают через десять минут. Спрыгнув с машины, полковник молча целует сначала Уралова, затем Джансаева. Его примеру следует инженер-полковник.
- Ну докладывайте, как удалось с этим коварным существом справиться? - кивает Астахов на "ежа".
- А докладывать, собственно, и нечего, товарищ полковник. Откусили мы у него антенну, и теперь он у нас во власти.
- И уже не взорвется?
- От этого мы не гарантированы. Но теперь можно не торопясь подумать, как предотвратить и это. А может быть, и предпринимать ничего не придется. Может быть, он тихо скончается естественной, так сказать, смертью - от истощения.
Полковнику это непонятно, но он не торопит капитана, ждет, когда тот сам все объяснит.
- А ведь это идея! - восклицает вдруг инженер-полковник Шахов. - Нужно только заставить его работать непрерывно!
- Это уже сделали за нас его хозяева, - смеется счастливый Уралов. - Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей "новой" ракеты, они, конечно, перевели работу "ежа" на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже не попадет.
- А хозяева "ежа" существуют еще? - спрашивает Шахов. Их не ликвидировали разве?
- Того, который обосновался тут у нас, в квадрате двадцать ноль пять, подполковник Бекбулатов возьмет теперь, сообщает Астахов. - Высота сто три, находящаяся в этом квадрате, уже окружена его оперативной группой. Взять корректировщика "ежа" они имели возможность еще утром, но я попросил их пока не делать этого. Опасался, что он успеет подать "ежу" сигнал к "самоубийству". Теперь опасность эта миновала, и я сообщу им сейчас, что они могут действовать.
А спустя несколько дней полковник Астахов докладывает генералу:
- Я уже договорился с Министерством иностранных дел, товарищ генерал. Они назначили на завтра пресс-конференцию, на которую приглашены все аккредитованные у нас иностранные журналисты.
- А "экспонаты" у вас готовы?
- Да, товарищ генерал. "Еж" разобран на составные части, на каждой из которых стоит марка: "Made in..." Они ведь были совершенно уверены, что их "электронный Пауэрс", попав к нам в руки, непременно "покончит с собой" и скроет тайну своего происхождения и устройства. Объяснение его "анатомии" будет давать капитан Уралов.
- Пригласите ко мне этого капитана, - приказывает генерал.
И почти то же, что много лет назад на одном из фронтов Великой Отечественной войны сказал Астахову командующий одной из наших армий, говорит теперь один из генералов Комитета государственной безопасности капитану Уралову:
- Так вот вы какой, Уралов!.. Ну, спасибо вам, товарищ капитан!
- Это-то я знаю. По этому принципу работают и электронные вычислительные машины.
- Ну так вам тогда легко себе представить, что путем соединения искусственных нейронов друг с другом или с какими-либо электронными приборами, как, например, с фотоэлементами, можно создать и такое устройство, которое будет имитировать работу глаза лягушки.
- Ну да, конечно, я представляю себе это. Но ведь у нас с вами нет такого устройства, - снова вздыхает Джансаев. - Надежда, значит, только на то, что "еж" начнет передавать какую-нибудь информацию и мы тогда запеленгуем его.
- Да, к сожалению, главная надежда действительно только на это, - соглашается капитан Уралов.
Теперь у пеленгаторов дежурят почти все сотрудники полковника Астахова. Лишь инженер-полковника удается отправить спать, но и он, отдохнув после бессонной ночи всего три часа, возвращается в штабную машину с пеленгационной аппаратурой.
Заметив хмурый вид Астахова, он оправдывается:
- Все равно почти не спал, только нервную систему расшатывал...
Время переваливает уже за полдень, а "еж" все помалкивает, хотя на стартовой площадке теперь оживленнее, пожалуй, чем вчера. Подполковник Загорский мастерски разыгрывает необычайную суету вокруг ракеты в связи с "неполадками" в ее системе управления.
- Прямо-таки настоящий МХАТ! - усмехается инженер-полковник Шахов.
Ничто, однако, не помогает - "еж" безмолвствует весь день. А вечером Астахову сообщают наконец, что республиканская оперативная группа государственной безопасности напала на след какой-то подозрительной личности именно в том районе, из которого предполагалась корректировка "ежа".
- А опытные ли люди в этой опергруппе? - с тревогой спрашивает Шахов.
- Вполне, - успокаивает его Астахов. - Ее возглавляет подполковник Бекбулатов, которого я лично знаю. Думается мне также, что корректировщик "ежа" давно покинул бы свой пост, если бы "еж" был выведен с ракетодрома. Нужно, значит, в самом деле набраться терпения и ждать. Не сомневаюсь, что рано или поздно, но он еще подаст свой голос.
А ночью действительно удается засечь передачу "ежа". Она длится на сей раз целую минуту.
- Выговорился, значит, за весь день, - усмехается Шахов.
- Поверьте моему слову, - убежденно заявляет подполковник Загорский, - завтра они "обяжут" его информировать их и днем.
- Это почему же? - удивляется Шахов.
- А потому, что наша ракета снова на стартовом столе. Это значит, что завтра мы должны будем ее запустить. Думаю, что хозяевам "ежа" интересно будет узнать об этом не ночью, а возможно скорее. Им ведь известно уже, что первый старт ее "сорвался".
- Да, пожалуй, это действительно должно их заинтересовать, - соглашается Астахов. - Значит, нам нужно с утра быть наготове. "Ежа" ведь запеленговали уже?
- Так точно, товарищ полковник! - докладывает Джансаев. Мы теперь оборудуем возле него хорошо замаскированный окопчик, удобный для наблюдения.
- Нужен не один, а два таких окопчика, - приказывает Астахов. - Один будет для наблюдения, а второй поближе к "ежу" для укрытия в случае возможного взрыва.
- Есть, товарищ полковник! Все будет сделано!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
И вот капитан Уралов со старшим лейтенантом Джансаевым снова настороженно прислушиваются к шорохам электрических разрядов в наушниках радиотелефонов. Внешне Уралов очень спокоен, но мысли его тревожны. Надо было бы написать письмо матери, мало ли что... Все ведь очень туманно. Выключателя фотоэлементов у "ежа", скорее всего, вообще нет. Да и зачем он нужен? Управляют ведь им издалека, а выкатывать его с полигона и разряжать никто, наверно, не собирается. Скорее всего, как только он сослужит свою службу, его подорвут специальным импульсом.
Беспокойные мысли Уралова нарушает Джансаев:
- А известно вам, товарищ капитан, как они этого "ежа" сюда закатили?
- Ну, это дело нехитрое.
- А все-таки?
- Через государственную границу его перевезли, конечно, в разобранном виде, по частям. Каждая отдельная деталь "ежа" была при этом, наверно, так расчленена, что догадаться о ее назначении не представлялось возможным. А осуществить перевозку всех этих деталей могли какие-нибудь иностранные "туристы". Весьма возможно даже, что "еж" прибыл в Советский Союз с дипломатической почтой какого-нибудь иностранного посольства.
- А потом кто-то из этих "дипломатов", наверно, подбросил его к развилке шоссе у юго-восточного участка нашего полигона, - хмуро замечает Джансаев. - Теперь я почти не сомневаюсь, что это именно так и было. Примерно месяц назад мои связисты линию там прокладывали и видели, как какая-то подозрительная машина слишком уж долго у той развилки "ремонтировалась". Я, правда, думал тогда, что это случайность, но доложил все-таки, кому следует. Ваше начальство должно было бы знать об этом.
- О том, что к полигону вашему проявляет интерес иностранная разведка, начальству нашему действительно давно уже известно, - подтверждает Уралов. - Кроме нас с полковником Астаховым этим и другие ведь занимаются. Примерно полгода назад в вашем районе задержали какую-то подозрительную личность. Но тогда они и мечтать не могли проникнуть так близко к пусковым установкам ракетодрома. А теперь вот "еж" дал им такую возможность. Наверно, они действительно сгрузили его у развилки шоссе. А потом уж, корректируемый специальными импульсами, покатился он в заданном направлении.
- А ведь такого "ежа" можно было бы на Луну или на какую-нибудь другую планету забросить, - задумчиво произносит Джансаев. - Сколько бы он интересных сведений передал на Землю о наших космических соседях!
Потом они умолкают на некоторое время, пристально всматриваясь в ноздреватое тело "ежа". Уралов задумчив сегодня, да и у Джансаева что-то пропала охота разговаривать. В голову лезут назойливые мысли: "А что, если корректировщик нас все-таки засек?.. Не мог он разве догадаться, что нам известна "ахиллесова пята" "ежа"? Тогда ему ничего не стоит прервать его передачу на первой же секунде и предоставить все остальное фотоэлементам. А они сразу же сработают, как только станет к ним поступать достаточное количество энергии, чтобы привести в действие фотореле, подключенное к взрывателю заряда "электронного шпиона".
У Джансаева даже дрожь пробегает по спине от таких мыслей.
Но вот наконец в наушниках радиотелефонов раздается условный сигнал. Капитан и старший лейтенант мгновенно выскакивают из окопчика и, пригнувшись, словно под огнем противника, стремительным броском преодолевают расстояние, отделявшее их от "ежа". И сразу же падают перед ним на траву.
Какую-то долю секунды нервная спазма сковывает мышцы Уралова, но он тотчас же* овладевает собой и протягивает руку к "ежу" с таким ощущением, будто кладет ее в пасть льву.
Ничего, однако, не происходит. Рука ощущает лишь твердую шершавую поверхность. "Еж" невелик, не больше футбольного мяча. Офицеры заранее договариваются, что Джансаев попробует перевернуть его, а Уралов постарается хорошенько разглядеть со всех сторон. И вот старший лейтенант без особых усилий переворачивает "ежа" набок, а капитан осматривает его нижнюю поверхность.
Она ничем не отличается от верхней. На ней не видно никаких углублений и кнопок. И вообще ни малейших признаков каких-либо креплений, резьбы или швов. Все тут монолитно. Единственная деталь, торчащая над корпусом "ежа", - это замысловатая антенка.
Как ни мало уходит времени на осмотр всего этого, оно все же идет. В распоряжении офицеров остаются теперь всего десять секунд. И тогда, не спрашивая разрешения Уралова, Джансаев выхватывает из кармана кусачки и резким движением стискивает ими тонкий стерженек антенки у самого ее основания. Капитан пытается остановить его, но антенна уже у старшего лейтенанта, а времени в запасе - всего три секунды...
Раздосадованный самовольством Джансаева, Уралов делает ему знак немедленно уходить. И они мгновенно откатываются в сторону второго, ближнего к "ежу" окопчика. Некоторое время лежат молча, переводя дух и осмысливая происшедшее...
- Не ругайте меня, товарищ капитан, - робко произносит наконец старший лейтенант. - Что же было делать?.. Не уходить же с пустыми руками?
Уралов не удостаивает его ответом.
- Зато теперь они над ним больше не властны, - убежденно заявляет Джансаев.
А капитан даже не понимает, о чем это он говорит. Кто над кем не властен? Это он о "еже", конечно... А ведь и в самом деле, связь с ним теперь нарушена. Никуда он больше не пошлет информации, и ему никто ничего не прикажет. Это ведь совсем новая ситуация, и в ней нужно спокойно разобраться.
- Вы, значит, считаете, Ахмет, что он теперь неуправляем?
- Он же без связи, товарищ капитан! - горячо восклицает Джансаев. - А мы гарантированы от сюрпризов: кроме нас, никто уже его не взорвет.
- Но ведь и мы теперь не сможем к нему приблизиться, так как не будем знать, когда он начнет вести передачу...
А Джансаев так и сияет весь, хотя и сам он только сейчас окончательно осознает все значение своего поступка.
- Наоборот, товарищ капитан! Именно теперь мы сможем подойти к нему безо всякого риска. Он если и заметит нас, то все равно никому уже не сообщит!
- Конечно же, черт побери! - радостно восклицает Уралов. - Спасибо, Ахмет! Ну, пошли же к нему...
- Не очень, однако! - предостерегающим жестом останавливает его Джансаев. - Фотореле у него в исправности...
- Конечно, Ахмет, - смеется капитан. - Не ближе, чем на полметра.
- Лучше на метр.
- Ладно, не возражаю, хотя уверен, что его фотоэлементы срабатывают не дальше, чем на полметра.
Они снова лежат у "ежа" и спокойно рассматривают его. Теперь он уже не кажется им коварным существом, готовым к убийству. Просто слегка приплюснутый зеленый шар. Он, правда, может еще обороняться и причинить вред, возможно, даже убить кого-нибудь, но это уже не активная оборона. Теперь это будет лишь актом отчаяния...
- Надо, наверно, сообщить что-нибудь полковнику Астахову, - вспоминает наконец о начальстве старший лейтенант Джансаев, вопросительно глядя на капитана.
- Да, обязательно надо доложить ему обо всем, - спохватывается Уралов.
Он встает и почти бегом устремляется к рации. А радист командного пункта уже надорвал голос, выкрикивая его позывные.
- Наконец-то! - облегченно вздыхает он. - Живы вы, товарищ капитан? И старший лейтенант тоже? А мы тут за вас... Передаю микрофон товарищу полковнику.
- Товарищ Уралов?! - слышит капитан голос Астахова. - Ну как там у вас? В бинокль мы видели, что вы держали в руках этого "ежа"... Что? Обезвредили? Ну ладно, не рассказывайте, мы к вам сейчас приедем. Поздравляю вас, герои!
Астахов с Шаховым приезжают через десять минут. Спрыгнув с машины, полковник молча целует сначала Уралова, затем Джансаева. Его примеру следует инженер-полковник.
- Ну докладывайте, как удалось с этим коварным существом справиться? - кивает Астахов на "ежа".
- А докладывать, собственно, и нечего, товарищ полковник. Откусили мы у него антенну, и теперь он у нас во власти.
- И уже не взорвется?
- От этого мы не гарантированы. Но теперь можно не торопясь подумать, как предотвратить и это. А может быть, и предпринимать ничего не придется. Может быть, он тихо скончается естественной, так сказать, смертью - от истощения.
Полковнику это непонятно, но он не торопит капитана, ждет, когда тот сам все объяснит.
- А ведь это идея! - восклицает вдруг инженер-полковник Шахов. - Нужно только заставить его работать непрерывно!
- Это уже сделали за нас его хозяева, - смеется счастливый Уралов. - Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей "новой" ракеты, они, конечно, перевели работу "ежа" на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже не попадет.
- А хозяева "ежа" существуют еще? - спрашивает Шахов. Их не ликвидировали разве?
- Того, который обосновался тут у нас, в квадрате двадцать ноль пять, подполковник Бекбулатов возьмет теперь, сообщает Астахов. - Высота сто три, находящаяся в этом квадрате, уже окружена его оперативной группой. Взять корректировщика "ежа" они имели возможность еще утром, но я попросил их пока не делать этого. Опасался, что он успеет подать "ежу" сигнал к "самоубийству". Теперь опасность эта миновала, и я сообщу им сейчас, что они могут действовать.
А спустя несколько дней полковник Астахов докладывает генералу:
- Я уже договорился с Министерством иностранных дел, товарищ генерал. Они назначили на завтра пресс-конференцию, на которую приглашены все аккредитованные у нас иностранные журналисты.
- А "экспонаты" у вас готовы?
- Да, товарищ генерал. "Еж" разобран на составные части, на каждой из которых стоит марка: "Made in..." Они ведь были совершенно уверены, что их "электронный Пауэрс", попав к нам в руки, непременно "покончит с собой" и скроет тайну своего происхождения и устройства. Объяснение его "анатомии" будет давать капитан Уралов.
- Пригласите ко мне этого капитана, - приказывает генерал.
И почти то же, что много лет назад на одном из фронтов Великой Отечественной войны сказал Астахову командующий одной из наших армий, говорит теперь один из генералов Комитета государственной безопасности капитану Уралову:
- Так вот вы какой, Уралов!.. Ну, спасибо вам, товарищ капитан!