Томан Николай Владимирович. "Made in..."

   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
   Полдень. Немилосердно печет солнце. Капитан Уралов и старший лейтенант Джансаев, мокрые от пота, лежат в густой траве с биноклями в руках. Русую голову капитана стискивает стальной обруч телефона полевой радиостанции. Уралов только что доложил полковнику Астахову обстановку и теперь, переключившись на прием, слушает его указания.
   - Ну, что там у них? - спрашивает Джансаев, как только капитан выключает рацию. - Собираются они запускать эту бутафорию?
   Он кивает в сторону стартовой площадки, на которой, окруженное ажурными фермами направляющих, возвышается грозное тело ракеты. Вокруг нее давно уже кипит энергичная деятельность. Пожалуй, еще ни одна из ее предшественниц не привлекала к себе такого внимания механиков. Одни из них внизу, у стабилизаторов, возятся с воздушными и газовыми рулями, другие на подъемных кранах причудливой конструкции осматривают что-то в ее носовой части. Суетятся вокруг и электрики с радистами. Впечатление такое, будто и в самом деле на стартовой площадке происходит что-то очень значительное.
   - Да, - улыбаясь, произносит капитан Уралов, вытирая пот со лба, - зрелище внушительное. Из подполковника Загорского вышел бы неплохой режиссер. Думаю, они на это клюнут. Для них ведь важен не столько сам запуск, сколько подготовка к нему, позволяющая строить догадки о конструкции. Запускать ее мы, конечно, не будем, а примерно через часок можно сделать вид, будто у нас что-то не ладится, и начать опускать ракету на землю.
   - А они не догадаются, что мы хитрим?
   - Не думаю. Со стороны ведь все выглядит очень правдоподобным. А что касается неполадок, то на полигонах Вумера в Австралии и на атлантическом побережье Америки это самое обычное явление...
   Джансаев приглушенно смеется, прильнув глазами к окулярам бинокля. А солнце будто рассвирепело - печет все ожесточеннее. Лишь легкий ветерок, приносящий многообразные запахи степи, слегка освежает потные спины офицеров. Уралов не выспался, его клонит ко сну, но он героически сопротивляется, бесплодно размышляя о том, как обезвредить "электронного Пауэрса", не дав ему взорваться...
   - А я вот о чем вдруг подумал, товарищ капитан, - прерывает его размышления Джансаев. - Если они публикуют снимки нашего ракетодрома, то должны же допустить, что мы как-то на это отреагируем?
   - Допускают, конечно, такую возможность, но лишь посмеиваются, наверное, не сомневаясь, что мы не разгадаем принцип их электронного шпионажа. А раз так, то надеются, должно быть, на то, что мы заподозрим когонибудь из наших ракетчиков в предательстве.
   - Будто бы предатель этот фотографирует тут все и им каким-то образом пересылает? - уточняет Джансаев. - Наверно, считают даже, что мы уже пересажали половину обслуживающего состава нашего ракетодрома.
   - Да, пожалуй, - рассеянно отзывается Уралов. А "еж" лежит совершенно неподвижно, будто пожелтевший от времени булыжник. Лишь кустик замысловатой антенны шевелится иногда не то от ветра, не то под воздействием каких-то скрытых внутри него механизмов. Уралов хочет обратить на это внимание Джансаева, но тут в рации, все время включенной на прием, раздается щелчок. Капитан плотнее прижимает наушники и слышит напряженный от волнения голос радиотехника:
   - "Ежик" (за "электронным шпионом" осталось прежнее прозвище) ведет передачу!.. "Ежик" ведет передачу! .. Включаю метроном. Выключу его, как только передача прекратится.
   Уралов слышит теперь монотонный звук маятника метронома, аккуратно отмеряющего полусекунды.
   - Следите за ним внимательнее, Ахмет, - торопливо шепчет капитан Джансаеву. - "Еж" ведет передачу...
   Уралов и сам поспешно хватает бинокль, но в это время раздается испуганный крик старшего лейтенанга:
   - Куда же ты, мерзавец! Назад, Шайтан, назад!..
   Теперь и Уралов видит, как через поле стремглав несется к ним черная лохматая собачонка. Он узнает в ней пса Джансаева по кличке Шайтан. Утром Шайтана закрыли в сарае, но он каким-то образом вырвался на волю и вот мчится к своему хозяину прямо через холмик, на вершине которого лежит "еж".
   - Ложитесь, капитан!.. - хриплым от волнения голосом кричит Джансаев, видя, что собаку не остановить. А Шайтан уже возле "ежа". Еще мгновение - сработает фотоэлемент, и "электронный шпион" вместе с Шайтаном взлетят на воздух!..
   Джансаев плотнее прижимается к земле, а Уралов лишь втягивает голову в плечи, не отрывая глаз от бинокля. Но вот Шайтан перемахивает через "ежа", слегка задев его мохнатым хвостом, и... ничего не происходит.
   Еще несколько прыжков, и Шайтан уже радостно повизгивает возле хозяина, норовя лизнуть его в нос.
   - Ну просто форменный шайтан! - недоуменно восклицает Джансаев. - Не взорвался!..
   И как раз в это время умолкает метроном. Передача с "ежа" кончилась. Капитан жестом просит старшего лейтенанта замолчать и настороженно прислушивается. Но телефоны наушников молчат.
   Лишь через несколько томительных секунд раздается голос радиотехника:
   - Все. Кончилась передача. Длилась она дольше обычного целых двадцать пять секунд. А как там у вас? Есть что-нибудь новое?
   - Все по-прежнему пока, - отвечает капитан, не вдаваясь в подробности.
   - Как же это так могло произойти, товарищ капитан? - растерянно произносит Джансаев, едва Уралов прекращает разговор с радиотехником. - Почему "еж" не взорвался? Или он не реагирует на собак?
   - А какая разница? - невольно улыбается Уралов. - Фотореле "ежа" все равно должно было сработать, ибо ваш Шайтан на какое-то мгновение перекрыл доступ света к фотоэлементам.
   - А может быть, этот "еж" и не взрывается вовсе?..
   - Не думаю, не думаю... Нужно, однако, сообразить, почему же он не взорвался...
   - Тогда выходит, что этот чертов пес чуть все дело нам не испортил, - грозно смотрит Джансаев на Шайтана, поджавшего хвост и виновато опустившего морду.
   А капитан Уралов восклицает вдруг:
   - А может быть, наоборот, дорогой Ахмет! Может оказаться, что ваш Шайтан хорошую службу нам сослужил.
   Джансаев удивленно мигает черными глазами.
   - Непонятно, товарищ капитан...
   Уралов некоторое время молчит, обдумывая неожиданно родившуюся догадку и сам еще не веря в ее достоверность. Потом произносит уже более спокойно:
   - Мне думается. Шайтан остался жив только потому, что ему очень повезло.
   - Как всякому шайтану, - смеется Джансаев. А опальный пес, почувствовав, что гроза миновала, подползает поближе к своему хозяину, кладет морду ему на спину и тяжело вздыхает.
   - Насчет прочих шайтанов не знаю, а этому определенно повезло, - серьезно повторяет Уралов. - Ваш Шайтан перемахнул через "электронного шпиона" как раз в то время, когда он вел передачу. На это, видимо, уходила вся энергия "ежа", и остальные его механизмы, в том числе и фотореле, бездействовали. Вот почему не сработал его взрывной механизм и уцелел Шайтан. Как по-вашему, естественно такое допущение?
   - Еще как естественно! - восторженно восклицает Джансаев. - Ничего другого и придумать невозможно! Ай, молодец Шайтан! Будет тебе за это весь мой шашлык до последнего кусочка! При свидетелях говорю.
   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
   Выслушав Уралова, полковник Астахов задумчиво качает головой. Он не очень верит в догадку капитана. Уж очень все просто получается. Зато инженер-полковник Шахов, который еще совсем недавно больше всех во всем сомневался, сразу же всему поверил.
   - А меня убеждает именно эта простота объяснения происшествия с Шайтаном, - твердо заявляет он. - В связи с этим я хотел бы предложить следующий план дальнейших действий.
   Торопливо расстегнув гимнастерку, он вытирает потную шею огромным носовым платком и продолжает:
   - Поскольку нам теперь известно, что во время передачи "еж" безопасен, в это-то время, следовательно, его и можно взять... Подождите улыбаться, я ведь не все еще сказал. Как, однако, это сделать в короткие двадцать пять секунд, не зная его устройства?
   Он снова делает паузу.
   - Да не выматывайте вы наши нервы, - полушутя, полусерьезно просит Астахов. - Драматизма тут и без того хватает.
   - Ничего, ничего, - усмехается Шахов, - для нервов это хорошая закалка, ибо то, что я предложу, потребует от нас большого хладнокровия. А теперь я хочу напомнить вам, что я когда-то работал экспертом в отделе научно-технической экспертизы военной прокуратуры.
   Все смотрят на него с удивлением. Старший лейтенант Джансаев даже рот открывает в ожидании чего-то сверхъестественного. А изнемогающий от жары тучный Шахов снова расстегивает гимнастерку.
   - Вот мы и воспользуемся теперь моим опытом в этой области и произведем техническую экспертизу "ежа", - очень просто заключает инженер-полковник, будто речь идет не о рискованном эксперименте, а об исследовании вещественных доказательств какого-то заурядного уголовного дела.
   Полковник Астахов, начиная злиться, собирается даже заметить Шахову, что сейчас не до шуток, а инженерполковник, покопавшись в своем чемодане, торжественно кладет на стол небольшой свинцовый контейнер цилиндрической формы, металлический штатив и несколько рентгеновских кассет.
   - Знаете, что это такое? - спрашивает он. - Гаммаграфическая установка. Я захватил ее на всякий случай, полагая, что нам непременно придется кое-что просвечивать. Капитан Уралов, конечно, знает, что это за штука, остальным я коротко объясню. В общем, это почти то же самое, что и рентген, только гораздо проще и удобнее. Заряжается она различными радиоактивными изотопами, в зависимости от того, какие предметы нужно просвечивать.
   - Тут что - кобальт-60? - спрашивает Уралов.
   - Нет, тулий-170. Из всех известных в настоящее время радиоактивных изотопов с мягким гамма-излучением он наиболее приемлем для просвечивания не очень толстых стальных пластинок, алюминия и пластмасс. "Еж", видимо, сооружен именно из этих материалов. Снимки, произведенные гаммаграфической установкой, обладают хорошей контрастностью и дают возможность отчетливо различить все детали внутреннего устройства просвечиваемого объекта.
   - А какая экспозиция необходима для этого?
   - Я зарядил установку тулием самой высокой активности, заверяет Шахов. - Кассеты тоже заряжены очень чувствительной пленкой, так что величина экспозиции будет незначительной. Думаю, что за двадцать пять секунд мы вполне успеем сделать несколько снимков.
   - А я бы не стал рассчитывать на двадцать пять секунд. Нужно уложиться в пятнадцать, - замечает полковник Астахов.
   - Да, это резонно, - соглашается Шахов. - Нужно к тому же отработать все необходимые действия с гаммаграфической установкой на макете "ежа". Это позволит приобрести необходимую сноровку. Ну так как же, Анатолий Сергеевич, благословляете вы мою идею?
   Прежде чем окончательно решиться на эксперимент, предлагаемый Шаховым, полковник Астахов, на котором лежит ответственность за всю операцию, долго раздумывает. Другого выхода, однако, нет, и он соглашается наконец на план инженер-полковника.
   Но тут возникает новая трудность: кому поручить? Уралов молод и отважен, но ведь он никогда не работал с таким аппаратом. Шахов же хотя и опытен в подобных делах, но немолод, тучен и неповоротлив... "Репетиция", которую собирается он провести, мало что даст, да и времени для этого почти не остается.
   - А над тем, кого благословить на это, голову не ломайте, Анатолий Сергеевич, - будто прочитав мысли Астахова, спокойно произносит инженер-полковник. - Доверьте это мне, как бывшему эксперту, имеющему необходимый навык в обращении с гаммаграфическими установками. Живот мой этому не помешает. Придется ведь не художественной гимнастикой заниматься. А руки у меня еще достаточно крепки и проворны. Дайте мне только старшего лейтенанта Джансаева в помощники, он парень толковый. А за Ураловым останется потом, может быть, самое трудное - обезвреживание "ежа".
   Разве можно что-нибудь возразить против этого? И Астахов молча кивает в знак согласия.
   А когда Шахов с Джансаевым уходят отрабатывать технику гаммаграфирования "ежа", полковник решает посоветоваться с Загорским, какой "спектакль" организовать на стартовой площадке, чтобы привлечь еще большее внимание "электронного шпиона" и вынудить его вести более частые передачи.
   - Инсценируем неудачу, - предлагает Загорский. - Сделаем вид, будто обнаружились неполадки в системе управления нашей ракетой. Я лично стану распекать за это своих инженеров и техников. И можете не сомневаться - разыграем все как по нотам.
   - Ну что ж, давайте попробуем сыграть такую сценку, соглашается Астахов. - Только не переигрывайте.
   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
   Может быть, и не так уж много времени уходит на осуществление рискованной операции, предложенной Шаховым, полковнику Астахову кажется, однако, что длится она целую вечность. Но вот наконец инженер-полковник и старший лейтенант стоят перед ним, живые и невредимые, и он крепко жмет им руки.
   - Ну, герои, рассказывайте, как вам это удалось, - радостно говорит он, похлопывая по плечу старшего лейтенанта Джансаева. - Можете мне на слово поверить, до чего я тут за вас переволновался.
   - А рассказывать, собственно, и нечего, - каким-то усталым голосом неохотно отвечает инженер-полковник, с ожесточением зыжимая мокрый носовой платок. - Пришлось, конечно, слегка струхнуть, сами понимаете, работали не в фотоателье. Да и "еж" тоже ведь не девица, готовая сидеть перед аппаратом сколько угодно, лишь бы хорошо получилась... В общем, пришлось поторапливаться. Никогда еще, пожалуй, не ощущалось так остро, что такое время... Задержись мы еще хоть на одну секунду, снимать было бы нечего... и некому.
   Он махнул рукой и, тяжело ступая, пошел прочь. Лишь от старшего лейтенанта Джансаева удается узнать подробности.
   - Вначале все шло хорошо, - возбужденно размахивая руками, рассказывает Джансаев. - Инженер-полковник дежурил у рации, а я, облачившись в маскхалат, пополз к "ежу" и в полутора метрах от него осторожно выкопал окопчик. А как только сообщили по радио, что "еж" начал передачу, мы тотчас же бросились к нему - дорога была каждая секунда. Так как нами заранее было все отрепетировано, я действовал довольно четко. И у инженер-полковника тоже все ладилось сначала. По вашему совету мы ориентировались не на двадцать пять секунд, а на меньшее время и потому решили сделать всего две гаммаграфии с разной выдержкой. На репетиции у нас уходило на это пятнадцать секунд.
   Джансаев очень волнуется и то и дело вытирает ладонью мокрый лоб.
   - Может быть, хотите газированной воды, Ахмет? - предлагает Уралов.
   - Нет, спасибо. От воды только больше пить хочется. Лучше перетерпеть... Ну так вот - первый снимок сделали мы довольно быстро. Я держал штатив с контейнером, инженер-полковник занимался экраном. А когда понадобилось сменить кассеты, он вдруг уронил их... Обе сразу... Ну, думаю, сдали, значит, нервы... Хотел подхватить его под мышки, чтобы оттащить в окопчик, но он схватил вдруг кассеты и какими-то судорожными движениями стал их ощупывать. А на исходе уже пятнадцатая секунда... Как он второй снимок сделал, я и не заметил даже. Помню только, как он сказал: "Ну, теперь все!.." - и подтолкнул меня к окопчику. Долго мы потом лежали совершенно без сил. На инженер-полковника просто смотреть было страшно. Да и я, наверно, был хорош...
   Разволновавшийся Джансаев все-таки протягивает руку к сифону с газированной водой и жадно выпивает целый стакан, не переводя дыхания.
   - Потом, когда мы отлежались немного, - продолжает старший лейтенант, - инженер-полковник объяснил мне, что с ним произошло: "Чуть было не испортил я все дело, Ахмет. И не потому, что уронил кассеты, а потому, что никак не мог найти сделанных на них пометок. А сунуть вторично отснятую кассету значило погубить оба снимка. Потом все-таки нащупал нужную пометку". Вот ведь какая история приключилась! Я бы, правда, на его месте и не стал бы второго снимка делать, а он упрямым оказался...
   "А может быть, это он из-за меня так рисковал? - взволнованно думает Уралов о Шахове. - Знает ведь, что моя работа по обезвреживанию "ежа" зависит от этих снимков. Чем больше снимков, тем больше шансов на успех. Может быть, даже и на то, чтобы в живых остаться".
   Изучать гаммаграфии собирается целый "консилиум", состоящий из Астахова, Шахова, Уралова, Джансаева, нескольких радиотехников и командира саперного подразделения майора Васина. Изображение "нутра" "ежа" на гаммаграфиях оказывается достаточно четким. Во всяком случае, верхний ряд его механизмов вполне различим. Радиотехники сразу же распознают электронно-лучевую трубку и отдельные элементы программного устройства.
   - А вот это, видимо, кремниевые батареи, преобразующие солнечную энергию в электрическую, - замечает старший лейтенант Джансаев. - Надо полагать, имеются тут и химические источники питания.
   - Не это сейчас главное, - повышает голос инженерполковник Шахов. - Важнее всего - раскрыть взрывную систему. Вы ничего тут по своей части не заметили, товарищ майор? - обращается он к Васину.
   - Пока не замечаю, - смущенно признается майор. - Видимо, взрывчатка либо не получилась при просвечивании, либо находится где-то в самом центре "ежа"...
   - Весьма возможно, что ее вообще нет, - замечает кто-то.
   - А мы должны исходить из худшего - полагать, что "еж" заминирован, - убежденно заявляет Астахов.
   - Абсолютно согласен с вами, - одобрительно кивает головой инженер-полковник. - Исходить будем только из этого. Нужно и искать, следовательно, если не взрывчатку, то механизм, подающий сигнал к взрыву. Это даже важнее, чем сама взрывчатка.
   - А таким механизмом может быть только фотореле, - замечает молчавший все это время капитан Уралов. - И вот один из его фотоэлементов.
   - Один? - усмехается Шахов. - А я думаю, что должен быть не один. "Ежу" для полной безопасности необходим круговой обзор, так сказать. И мне думается, что кот это пятнышко тоже фотоэлемент.
   - Да, пожалуй, - соглашается полковник Астахов. - Где-то, значит, должен быть выключатель этих фотоэлементов. В противном случае "еж" может ведь подорвать и своих хозяев... Но я не вижу тут никаких признаков такого выключателя. Может быть, он под кожухом?
   - А я не думаю, что выключатель фотоэлементов находится под кожухом, - упрямо качает головой Шахов. - Он должен быть где-то на поверхности "ежа". Я даже догадываюсь, где именно. "Еж", видимо, сконструирован таким образом, что центр его тяжести смещен к одной из стенок. Тогда всякий раз, как только "еж" прекращает движение, эта стенка оказывается внизу и становится донной частью. Вот там-то, в каком-нибудь углублении, и нужно искать выключатель. Логично?
   - Логично, - соглашается Астахов.
   Посовещавшись еще некоторое время, все, кроме дежурных радистов,, отправляются отдыхать. Операция по обезвреживанию "ежа" назначается на следующий день, когда возобновится инсценировка запуска "новой" ракеты.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
   В тот же день решается вопрос: кто будет разминировать "ежа". Кандидатура Уралова является бесспорной. В помощь ему предполагается дать одного из техниковлейтенантов, но тут к полковнику Астахову является старший лейтенант Джансаев и почти слезно просит назначить помощником Уралова его.
   - Вы были уже помощником у инженер-полковника Шахова, строго замечает ему полковник. - Зачем же вам рисковать вторично?
   - Потому и прошусь, что уже был, - с обезоруживающей улыбкой отвечает Джансаев. - Я вроде обстрелянный уже...
   - Ну, а как вы на это смотрите, товарищ капитан? - обращается полковник к Уралову.
   Капитану очень хочется, чтобы помощником у него был именно Джансаев, но ему жаль Ахмета - неизвестно ведь, чем еще может все это кончиться...
   - Я тоже думаю, товарищ полковник, что ему вторично рисковать не следует.
   - Ну вот видите, товарищ Джансаев...
   И все-таки Ахмет ухитряется уговорить их обоих.
   - Ай-ай-ай...- укоризненно качает он головой. - Совсем, значит, нет в меня веры у товарища капитана? А ведь если бы не я в тот раз и не мой Шайтан, знали бы вы разве ахиллесову пяту "ежа"? Нельзя так, товарищ капитан... Несправедливо это. Прикажите ему, товарищ полковник, взять меня с собой...
   От волнения Джансаев, безукоризненно владеющий русским языком, начинает вдруг говорить с акцентом.
   - Ну что с ним поделаешь! - сдаваясь, восклицает Уралов. - Придется, видно, взять. Идемте, дружище Ахмет!
   И он крепко обнимает старшего лейтенанта за плечи.
   - Ну, а теперь идите отдыхать, - советует им Астахов. Завтра у вас будет нелегкий день.
   Они ложатся спать в одиннадцать часов вечера и долго не могут заснуть. Около двенадцати Уралов осторожно поднимается с дивана и, стараясь не разбудить Астахова, выходит в небольшой дворик, за которым начинается степь. Долго стоит, запрокинув голову в звездное небо. Темно и тихо вокруг, только лучи прожекторов изредка прощупывают территорию полигона, помогая солдатам капитана Хасанова нести их службу. Знает Уралов, что, кроме них, не спит сейчас и еще кто-то, дежуря у аппаратуры, засекающей импульсы, принимаемые и излучаемые "ежом".
   Пора, однако, возвращаться, - может быть, удастся все-таки заснуть.
   ...На рассвете Астахова и Уралова бесцеремонно будит Шахов.
   - Вставайте! "Еж" исчез!
   Полковник и капитан вскакивают почти одновременно.
   - Как?.. Когда?.. - охрипшим голосом спрашивает Астахов.
   - Неизвестно.
   - Но как же так? - недоумевает полковник. - Без сигнала он ведь не мог ничего предпринять. Неужели прозевали сигнал?
   - В том-то и дело, что не прозевали. Не было никакого сигнала. Я сам дежурил всю ночь вместе с инженер-капитаном Серегиным и двумя техниками. За всю ночь вообще не было зарегистрировано ни одного импульса ни на коротких, ни на ультракоротких.
   - Так в чем же тогда дело? Чем объяснить его исчезновение?
   - Я бы сам хотел это знать, - разводит руками Шахов.
   - А что, если ему это было заранее задано? - неожиданно произносит Уралов.
   - То есть как это - задано?
   - Когда наблюдал за ним вчера вечером Джансаев, он заметил, как "еж" с помощью перископчика изучал местность, высказывает свое предположение Уралов. - Может быть, он присмотрел тогда более удобную позицию для наблюдения за стартовой площадкой полигона. Сообщил о том во время передачи и получил задание перебраться туда ночью.
   - Но почему ночью? Перекатывался же он и днем.
   - А на какое расстояние? Всего пять-шесть метров. Да и то фактически не перекатывался, а переползал. А тут пришлось, видимо, преодолеть значительно большее расстояние, и, чтобы не привлечь случайно чьего-нибудь внимания, ему было предписано сделать это ночью.
   - Не очень это убедительно, - качает головой Шахов. - Я скорее поверил бы, что мы чем-то насторожили хозяев "ежа" и они временно вывели его из игры.
   - Но нужно ведь срочно что-то предпринять, - не очень уверенно произнес Астахов.
   - А что? - снова пожимает плечами инженер-полковник. Ходить искать его по полю, чтобы этим еще более насторожить корректировщиков?
   - А может быть, пришла пора ликвидировать этих корректировщиков? - спрашивает Уралов. - Их ведь, наверное, обнаружили уже?
   - В том-то и дело, что еще не обнаружили, - вздыхает Астахов.
   - Тогда нужно набраться терпения, - предлагает Уралов, и продолжать инсценировку запуска новой ракеты. Возможно, "еж" передаст об этом какую-нибудь информацию в течение дня.
   Уралов, однако, не совсем уверен, что "еж" исчез бесследно. Перекатился, наверно, как и раньше, на несколько метров и лежит себе где-нибудь в траве. Вот взойдет солнце, посветлеет степь, и обнаружится беглец.
   И он спешит к Джансаеву, который конечно же все глаза просмотрел, вглядываясь в чахлую растительность степи и подозревая в каждой кочке притаившегося "ежа".
   Еще издали замечает Уралов непривычно ссутулившуюся фигуру старшего лейтенанта.
   - Что приуныли так, Ахмет? - деланно-бодрым голосом спрашивает его капитан.
   Джансаев пытается объяснить ему что-то, но Уралов перебивает его:
   - Я уже в курсе дела. Не думаю, однако, что "еж" от нас удрал. Вот взойдет солнце...
   - Э, какое там солнце! - сокрушенно машет рукой Джансаев. - И без него совсем уже светло. Вон там он вчера лежал, а теперь и след его простыл. Сами видите, на какое расстояние степь просматривается, не заметили бы мы разве, если бы он поблизости был? Я ведь с биноклем все тут просмотрел.
   Укрыться от взора внимательного наблюдателя "ежу" действительно негде. Это ясно и Уралову, но он все еще не теряет надежды.
   - Подождем все-таки солнышка, - говорит он. - В его лучах прорисуются тут все детали.
   - Ох, едва ли!.. - вздыхает Джансаев. - "Еж" мастак маскироваться. До самой ночи, наверно, притаится теперь в каком-нибудь тайничке.
   - А перископчик? Он непременно ведь будет им манипулировать.
   - Это пожалуй. Однако заметишь его разве? Он ведь как былинка, а их вон сколько вокруг. Нет, товарищ капитан, наш слишком несовершенный глаз этого не уловит. Тут необходимо специальное устройство. Нет еще, наверно,такого...
   - Почему же? Специалисты по бионике уже сконструировали такое устройство, имитирующее лягушачий глаз.
   - Лягушачий?
   - Именно. И по той причине, что он способен по-разному реагировать на движущиеся и неподвижные предметы. Эта способность дает лягушке возможность сосредоточивать внимание только на своей добыче. На летящей мошке, например. А информация о неподвижных предметах даже не поступает в ее мозг. Она отсеивается и не мешает мозгу производить расчеты для прыжка на мошку.
   - Конечно, мозг лягушки не так сложен, как наш, - усмехается Джансаев, - однако это все-таки мозг. А кибернетическое устройство, каким бы замысловатым оно ни было, все-таки безмозглое...