Томан Николай Владимирович. По светлому следу

   - Не совсем понимаю вас, товарищ Джафаров.
   - Вы полагали, кажется, что он обиделся на что-то? А верное ли это предположение, если Астров действительно хороший, подлинно советский человек?
   - Но ведь не все так думали, - возразил Евгений. - Это Сарычев только думал, что он обиделся...
   - Думали-то, может быть, и не все, - заметил Джафаров, - а искали все, исходя только из этого предположения. Так ведь?
   - Да, пожалуй, - смущенно признался Евгений.
   - В том и была, по-моему, главная ваша ошибка, - продолжал развивать свою мысль Джафаров. - В поисках Астрова правильнее, видимо, исходить из другого принципа. Нужно не на эгоизм его ориентироваться, не на обиду, а на иные, светлые чувства.-Джафаров снова посмотрел на Евгения, улыбнулся и спросил: Знаете, о ком я сейчас невольно подумал? О Самеде Мамедове. Интересует меня, кто зародил в нем мечту о солнечных машинах. Я не говорил с ним об этом. Вы тоже, кажется, не беседовали? Сарычев и подавно не снизошел бы до такого разговора с председателем колхоза. В книгах Мамедов тоже, пожалуй, этого не вычитал. К тому же мне показалось, что он имел в виду именно вашу энергетическую базу. Вот я и думаю: не Астров ли заразил Мамедова этой мечтой?
   - Хорошая мысль!-воскликнул Евгений.-Астров любил ездить по колхозам. И хотя он не очень разговорчив, но, когда дело доходило до гелиотехники, становился настоящим поэтом. Любого мог своими идеями заразить.
   Джафаров был доволен, что подсказал Курганову удачную мысль.
   - Я ведь всего только один раз видел вашего Астрова, - заметил он, - но сразу как-то почувствовал, что человек он хороший. Послушайтесь моего совета, товарищ Курганов: поезжайте к Мамедову. Может быть, он расскажет вам кое-что об Астрове и поможет разыскать его.
   Евгению понравился совет Джафарова, и он пообещал съездить в колхоз к Самеду Мамедову.
   На базу Курганов возвращался поздно вечером. Дорогой он обратил внимание на необычную задумчивость Асмара.
   - О чем это вы размечтались, Асмар? - спросил он.
   - Очень таинственная история получается,-ответил механик.
   - Еще одна таинственная история или все та же?
   - Еще одна. Помните, когда мы возвращались на базу, за параболоид очень беспокоились: боялись, что питательные трубы закрыты и котел без воды может расплавиться? А потом оказалось, что кто-то пустил в него воду. Я думал сначала, что это работники базы, но никто не признается.
   - Но не могли же вентили питательных труб открыться сами? Не допускаете же вы чуда, Асмар?
   -Зачем допускать чудо!-усмехнулся механик. - Чуда нет, но непонятно очень. Я подумал, что, может быть, Дмитрий Иванович трубы открыл, а дядя Рустам уверяет, что Дмитрий Иванович ушел с базы еще до урагана. Тогда совсем непонятно получается...
   Всю остальную дорогу они почти не разговаривали. А когда приехали на базу, было уже совсем темно.
   У Самеда Мамедова
   На следующее утро Курганов попросил коменданта оседлать ему того самого коня, на котором любил ездить Дмитрий.
   - Далеко собрался? - полюбопытствовал комендант.
   - Да так, прогуляться немного,-осторожно ответил Евгений, решив пока не посвящать Рустама в свои планы.
   Выбравшись за пределы энергетической базы, довольно крутой извилистой тропинкой поднялся он вверх по склону горы и вскоре выехал на хорошую дорогу, по обочинам которой росли молодые чинары. Дорога вела к колхозу "Первое мая". Асмар, бывавший в этом колхозе, подробно рассказал о ней Курганову. Путь был не ближний, но конь шел доброй рысью, и Евгению показалось, что животное хорошо знает эту дорогу.
   В колхозе первым заметил Курганова рослый парень в золотистой тюбетейке, распрягавший ослика возле дома с надписью "Правление колхоза".
   - Салам алейкум! - приветствовал он Евгения и, кивнув в сторону его, добавил: - Эта лошадь нам знакома... Салам алейкум, Мюнаджим! - И он потрепал сильной ладонью по широкой холке коня.
   Евгений хотел было спросить парня, откуда он знает коня, но тут с шумом распахнулось окно правления колхоза, и в нем показалась уже знакомая Курганову бритая голова Самеда Мамедова.
   - Здравствуйте, солнечный мастер! -весело крикнул председатель колхоза.-А Дмитрий почему не приехал?
   - Он бывал, значит, у вас? - обрадовался Евгений.
   - А как же! Мы старые друзья... Прошу заходить! Сейчас будем чай пить. Вы, наверно, Курганов будете?
   - Курганов. А вы откуда меня знаете? - удивился Евгений, входя в контору правления колхоза.
   - Во-первых, на совещании в райкоме видел; во-вторых, Дмитрий много рассказывал, - ответил Мамедов.
   - А когда он был у вас в последний раз?-спросил Евгений, еле сдерживая волнение.
   - Дня три назад, когда я с совещания вернулся, - ответил председатель колхоза, приглашая Евгения присесть.
   - А до, этого бывал?
   - Бывал и до этого. Два раза всего был, но мы с ним настоящими друзьями стали. Хорошим человеком Дмитрий оказался. Сначала он за советом к нам приехал. Рассказал о такой солнечной машине, что у колхозников даже дух захватило: электричество эта машина из солнца вырабатывает. Дмитрий объяснил нам, как все механизмы в колхозе можно будет с ее помощью на электрическую тягу перевести, и спрашивает: очень ли нужна колхозам такая машина?-Самед улыбнулся, поправил усы и продолжал с чувством:-"Что за вопрос, говорим, очень нужна такая машина!" -"Будет такая машина", - пообещал тогда Дмитрий. Мы от радости бросились качать его, но тут один аксакал, седобородый, почтенный человек, спрашивает: "А скоро ли дашь?" Дмитрий вроде смутился немного и говорит: "Через год-два, пожалуй". Все приуныли сразу от этих слов. Разочаровал он нас таким ответом. Думали, есть уже такая машина, а она у него в голове только.
   Мамедов, спохватившись вдруг, извинился и вышел куда-то. Евгений слышал, как он крикнул несколько раз:
   - Фирюза!
   Потом Самед вернулся в комнату и осторожно взял Евгения под руку:
   - Прошу чай наш попробовать, пожалуйста. Я тут рядом живу, в двух шагах всего.
   - Жара ведь страшная...- попытался Евгений отказаться от чаепития, так как в самом деле было нестерпимо жарко.
   - Зеленый чай-лучшее средство от жары! -убежденно заявил Мамедов, увлекая Евгения в зеленый дворик, почти примыкавший к зданию правления колхоза имени Первого мая.
   Курганову пришлось подчиниться. Мамедов, распахнув калитку, ввел его во двор. Там под густым пологом тутовых деревьев стоял самовар и несколько широких чашек-пиал. Усевшись на коврике, Самед Мамедов кивнул красивой девушке с густыми длинными косами:
   - Угощай гостя, Фирюза!-и, лукаво подмигнув ей, добавил весело: - Между прочим, это друг Дмитрия! Привет тебе от него привез.
   Девушка смутилась и покраснела.
   - Спасибо за привет,-негромко сказала она и улыбнулась, обнажая чудесные белые зубы.
   Евгений тоже улыбнулся и был смущен не менее ее. К счастью, девушка вскоре ушла куда-то, и Евгений, отпив несколько глотков ароматного чаю, спросил Самеда Мамедова:
   - Ну, а чем же кончилась поездка Дмитрия в ваш колхоз?
   - Дмитрий, конечно, приуныл немного. Неприятно, наверно, было, что мы расстроились, когда узнали, что еще нет у него солнечной машины, - неторопливо продолжал свой рассказ Самед Мамедов.-А я к тому же взял да и рассказал ему о своей беде с орошением хлопковых полей. "Мало вы думаете о нас, товарищи ученые", -заметил ему кто-то из колхозников, когда он уезжать собрался. Дмитрий обиделся даже на эти слова. "Как же, говорит, не думаем? Не только думаем, но и делаем для вас многое". И рассказал о вашей солнечной машине, товарищ Курганов, и о других машинах. Тут уж и я не выдержал и спросил с досадой: "И все это добро киснет, значит, там, у вас на базе?" Ничего не ответил на это Дмитрий, попрощался и уехал.
   Самед Мамедов налил Евгению еще чаю, пододвинул поближе тарелку с засахаренными фруктами:
   - Кушайте, пожалуйста!
   Потом он крикнул что-то дочери по-азербайджански и продолжал свой рассказ:
   - А когда в последний раз Дмитрий к нам приехал, совсем другим человеком нам показался: повеселел, разговорчивым стал. Попросил озеро показать, откуда воду берем для поливки полей, хлопковые поля пошел смотреть, всем колхозным хозяйством интересовался. А потом и говорит: "Золотого мираба поставить здесь можно. Само солнце будет вам воду распределять". - "Года через два?" - пошутил кто-то. Но он не обиделся даже. "Зачем, говорит, через два года? В этом году сделать можно..." Он достал бумагу, на которой начертил план нашего колхоза, и стал карандашом показывать: "Вот тут, говорит, солнечные сушилки можно будет поставить, вот тут кухню солнечную, тут холодильник". Потом возле самого озера начертил какой-то круг на подставке и торжественно заявил: "А тут главная наша машина будет стоять-солнечный параболоид, который Евгений Курганов изобрел".
   - Так и сказал: "Главная машина"? - Так и сказал. "Будет, говорит, она у нас "солнечным мирабом". (Хозяином воды, значит.) Из озера будет ее поднимать и по арыкам распределять". - Ну, а про электричество говорил что-нибудь? допытывался Евгений, горя нетерпением узнать поскорее все, о чем беседовал Дмитрий с колхозниками. - Говорил. На каждой крыше обещал маленькую солнечную электрическую станцию поставить. - А большую электрическую солнечную машину не обещал разве?
   - Нет. "Пока, говорит, только свет в дома дадим, а дальше будет видно". Я потом долго думал об этом. О том, как вода будет подогреваться и кухня солнечным теплом топиться, легко понял. Как зайчик солнечный от огромного зеркала даст пар турбине-тоже сообразил. А вот насчет электричества не понял. Тогда не расспросил его как следует, а потом задумался над этим, да уж он уехал от нас. Как же так без динамо-машины, без всякого мотора солнечный луч сразу в электричество превращается? Может быть, вы объясните? По всему видно было, что Мамедова очень интересовал принцип получения электричества Астровым. Он вопросительно смотрел Курганову в глаза, позабыв о чашке чаю, которую давно уже держал в широко растопыренных пальцах.
   - Как бы это попроще объяснить вам...-начал Евгений, опасаясь, что принцип фотоэффекта будет непонятен председателю колхоза.-Электричество, которое вырабатывает солнечная машина Астрова, называется фотоэлектричеством, так как оно возникает под действием солнечного или иного источника света... Извините, пожалуйста, - перебил Евгения Мамедов,-это к фотоэлементам имеет какое-нибудь отношение?
   Вспомнив наконец о своей чашке с остывшим чаем, он поставил ее на коврик.
   - С помощью фотоэлемента Астров и получает свое электричество... А вы откуда знаете о фотоэлементах?- удивился Курганов.
   - Как же не знать! - воскликнул Мамедов. - Кто же теперь не знает этого прибора! У нас в колхозе свой звуковой киноаппарат имеется, а в нем фотоэлемент - важная деталь. К тому же совсем недавно на районной сельскохозяйственной выставке видел я простую огородную машину, которая шла между грядками и с помощью фотоэлемента зрелые помидоры обрывала... Как же не знать, что такое фотоэлемент, когда он в нашем хозяйстве применяется!
   Курганову стало неловко: он и не знал, что современная техника так широко вошла в быт колхозов.
   - Ну, мне теперь легче будет разговаривать с вами,-смущенно улыбаясь, заметил он.-Вы знаете, значит, что некоторые металлы под действием падающего на них света испускают поток электронов, то есть, попросту говоря, электрический, или, вернее, фотоэлектрический, ток. При этом происходит, следовательно, переход одного вида энергии в другой. До сих пор было известно, что сильнее всего выделяют электрический ток под влиянием света щелочные металлы: калий, натрий и цезий. Но Астров теперь еще и с полупроводниками опыты производит. Полупроводники - это вещества, по своим электрическим свойствам занимающие промежуточное положение между металлами и изоляторами. Большое будущее у этих полупроводников!
   - Спасибо вам за это! - оживленно воскликнул Самед Мамедов. - Очень хорошие машины вы придумываете! Когда только собираетесь на службу их к нам поставить?
   Мамедов задал Курганову еще несколько вопросов и хотел показать ему все колхозное хозяйство, но Евгений не мог больше задерживаться. Ему казалось, что путеводная нить в поисках Астрова у него в руках, и он хотел поскорее воспользоваться ею.
   Пообещав Мамедову приехать в другой раз на целый день, Евгений попросил привести своего коня.
   - Приезжайте поскорее!-крикнул ему Самед Мамедов на прощание.-Да не забудьте захватить ваши солнечные машины!.. Чабаны наши помогают ученым лучшие породы овец выводить, постараются и хлопководы помочь вам солнечные машины усовершенствовать. Взаимную помощь друг другу окажем.
   По верному следу
   Вернувшись на энергетическую базу, Курганов тотчас же поспешил к домику Астрова. Он оказался закрытым на замок. Евгений разыскал Рустама и попросил у него ключ.
   В домике Дмитрия все предметы были в том же положении, в каком Курганов видел их в последний раз. Теперь он твердо знал, что ему нужно искать, и методически стал осматривать комнату.
   Он начал осмотр со стола, выдвигая каждый ящик его в отдельности и тщательно просматривая все до последней бумажки.
   В первом ящике не было ничего интересного, но во втором Евгений обнаружил несколько папок с письмами, вырезками из газет и целую кипу любительских фотографий.
   Почти все материалы, собранные Дмитрием, касались главным образом вопросов орошения хлопковых полей в засушливых районах Закавказья. По заметкам, сделанным на полях газетных вырезок, чувствовалось, что Астров читал их вдумчиво, отбирая нужные ему данные и технические расчеты.
   В том же ящике лежало несколько книг по вопросам ирригации. Перелистав их, Курганов понял, что Астрова интересовала и техника подачи воды в оросительные каналы, и планировка колхозного хозяйства.
   Рассматривая все эти материалы, Евгений вспомнил, как Астров, выезжая на разные стройки, возвращался с них возбужденным и взволнованным, с кипами газет и многими метрами израсходованной фотопленки.
   Досадно вдруг стало, что все как-то не хватало времени поговорить с Дмитрием по душам, поглубже познакомиться с его идеями и замыслами. И вот теперь его фотоснимки, газетные вырезки с подчеркнутыми строками и восклицательными знаками на полях, письма бывших однокурсников его-участников крупных строек-и рассказ Самеда Мамедова совсем в ином свете раскрывали перед Кургановым скромного и не очень разговорчивого Дмитрия Астрова. Диким показалось предположение Сарычева, что Астров мог обидеться на решение комиссии и демонстративно уехать в институт жаловаться на что-то директору.
   Все с большим интересом стал перебирать Курганов тетради, записные книжки и чертежи Астрова. Он просмотрел все ящики стола, книжный шкаф, этажерку и в одном из круглых футляров нашел наконец то, что составляло главную цель его поисков.
   Он развернул плотную бумагу, свернутую в рулон, и расстелил ее на столе Дмитрия. Это не был чертеж в полном смысле этого слова, а всего лишь беглый набросок карандашом, но на нем легко было узнать план хлопковых полей колхоза "Первое мая", квадратики жилых домов колхозного поселка и особо выделенные общественные здания. Жирными линиями были обозначены озеро и система ирригационных каналов. На берегу озера был набросан эскиз параболоидной установки; в других местах плана, в соответствии с обстановкой, - остальные солнечные машины энергетической базы. Всем им нашел Дмитрий разумное применение.
   Евгений уселся в кресло Астрова и долго изучал составленную Дмитрием схему оснащения колхоза "Первое мая" солнечными машинами. В ней не были еще продуманы все детали, многое намечалось лишь в общих чертах. Чувствовалось, что Дмитрий хотел предложить только ориентировочный набросок, полагая, видимо, что детали разработают те специалисты по гелиотехнике машины которых он предлагал вывести на колхозные поля. Астров, несомненно, представлял себе эту работу коллективным творчеством всех сотрудников энергетической базы.
   Совершенно отчетливо увидел Курганов и другое: для него не оставалось теперь никаких сомнений, что, по замыслу Астрова, главная роль в идее оснащения колхоза "Первое мая" солнечными машинами отводилась параболоиду.
   А когда Евгений заглянул еще раз в футляр, из которого достал так заинтересовавшую его схему, то обнаружил в нем еще несколько бумаг, среди которых был довольно крупный эскиз общего вида параболоида. Всмотревшись в него внимательнее, Евгений чуть не вскрикнул от удивления: у основания своей солнечной установки он увидел изображение нескольких секций фотоэлектрических батареи Астрова, соединенных проводниками с поворотным механизмом параболоида.
   Это тоже был не законченный чертеж, а такой же беглый набросок, как и на первой схеме, но замысел Астрова был в нем предельно ясен, и он поразил Евгения. Получалось, что Дмитрий предлагал свои фотоэлектрические батареи для приведения в действие поворотного механизма параболоида.
   Вопрос о поворотном механизме до сих пор не был окончательно разрешен Кургановым. Многие трудности стояли на пути этого решения. Механическую силу для поворота параболоидного зеркала обычно давал пар, но для образования этого пара требовалось время, пока солнце успевало нагреть гелиокотел. Поэтому в первый часы после восхода солнца приходилось применять для поворота зеркала специальный бензиновый моторчик, включавшийся автоматически. Работал он четко, но был все же чем-то инородным в общей системе механизмов параболоида, не потреблявших никакой энергии, кроме солнечной.
   И вот теперь Астров предлагал свои фотоэлектрические батареи, дававшие электрический ток тотчас же, как только падал на них первый луч солнца. Тут уж не было ничего инородного-вся система составляла единое целое.
   Поняв это, Евгений взволнованно прошелся по комнате.
   "Вот ведь, оказывается, каков Митя! - растроганно думал он,-А Сарычев заподозрил его в зависти ко мне, в затаенной обиде. Нелепость какая! Как чудовищно слеп Антон Кириллович... Сам затаил какую-то мелкую обиду и на свой аршин готов всех мерить".
   Евгений снова взял схему установки солнечных машин на колхозных полях, составленную Астровым, и тщательно стал изучать ее. Кое-что он повернул бы по-другому, кое-что добавил бы, но в целом схема была хороша и вполне могла лечь в основу проекта оснащения колхоза солнечными машинами.
   Оторвав наконец глаза от плана Астрова, Евгений взглянул на окно, собираясь распахнуть его, так как в комнате было душно, и тут будто впервые увидел прямо перед собой свою параболоидную установку. Зеркальная чаша ее, казалось, была наполнена расплавленным серебром. Иллюзию эту еще более усилило легкое парение, исходившее от гелиокотла, на стальных кронштейнах повисшего над зеркалом.
   "Значит, Митя, когда чертил свой план за этим вот столом, все время видел мой параболоид у себя перед глазами?-невольно подумал Евгений.-Значит, когда начался ураган..."
   Так и не закончив этой мысли, Курганов с чертежами Астрова в руках поспешно выбежал из домика.
   - Асмар! - крикнул он своему технику, который все еще ремонтировал поворотный механизм параболоида.
   Асмар торопливо вскочил на ноги. Возбужденный голос Курганова, видимо, встревожил его.
   - Что случилось, Евгений Николаевич? - испуганно спросил он.
   - Асмар,-еле переводя дыхание, продолжал Евгений,-вы всё еще не знаете, кто пустил воду в гелиокотел во время урагана?
   - Не знаю, Евгений Николаевич,-ответил Асмар.-Только Дмитрий Иванович мог бы это сделать... Он ведь знал, что мы дефокусировали параболоид и перекрыли клапаны питательных труб.
   - Да, это мог сделать только Дмитрий!-согласился Евгений и понял вдруг все, что произошло в тот день, когда над экспериментальной базой разразился ураган...
   Заблуждение Сарычева
   Курганов побежал к Сарычеву.
   У крыльца дома Антона Кирилловича стояла незнакомая Евгению машина. Он невольно остановился возле нее, увидев Рустама, выносившего из машины чей-то чемодан.
   - Дядя Рустам, кто это приехал?
   - Сумбатов,-ответил комендант.
   - Сумбатов?-удивился Евгений.-Назар Мамедович?
   - Он самый,-подтвердил Рустам, поднимаясь на веранду.
   Назар Мамедович был заместителем директора Энергетического института. Евгений очень обрадовался его приезду. Никто лучше Назара Мамедовича не смог бы понять его теперь.
   Курганов торопливо взбежал на веранду вслед за комендантом. Рустам поставил чемодан в угол и, не решившись идти дальше, прошептал, кивнув на закрытую дверь:
   - Распекает, кажется, нашего начальника... А в это время Назар Мамедович в самом деле распекал Сарычева, который сидел против него в плетеном кресле с высокой спинкой. Вид Антона Кирилловича был необычен. На сухощавом самоуверенном лице его, всегда таком надменном, появилось теперь выражение виноватости и смятения. Он сидел неподвижно, скрестив на животе руки с тонкими, длинными пальцами, и смотрел не на Назара Мамедовича, а куда-то поверх его головы.
   - Ссылка ваша, Антон Кириллович, на то, что установка параболоида Курганова и других солнечных машин съест средства, отпущенные на экспериментальную работу, не выдерживает никакой критики! - строго отчитывал Назар Мамедович Сарычева.-Средства на это имелись у вас в достаточном количестве, но вы сами их перерасходовали неумелым хозяйничанием. Заинтересовать же колхозников установкой параболоида в их колхозе вы, видимо, не нашли нужным. А ведь они могли помочь вам в этом деле и уж рабочей силой-то, конечно, обеспечили бы!
   Сарычев попытался было возразить что-то, но Назар Мамедович недовольно остановил его протестующим жестом:
   - Вас я терпеливо выслушал, потрудитесь же и вы теперь выслушать меня! Чуждаясь практической работы и связи с народом, вы решили продолжать отсиживаться в стенах экспериментальной базы, убеждая нас в необходимости все внимание сосредоточить на фотоэлектрических батареях Астрова. Значение же этих батарей в настоящее время вы явно переоценили. Огромный экономический эффект их, на который делаете вы главную ставку, к сожалению, недостижим так скоро, как вам да и нам хотелось бы.
   Заметив недовольную гримасу Сарычева, Назар Мамедович добавил:
   - Из этого вовсе не следует, однако, что мы должны ослабить работу над изобретением Астрова. Напротив, мы усилим ее, но не в ущерб нашей повседневной работе. А вы не поняли этого и попытались отстраниться от важной задачи внедрения нашей гелиотехники в практику местных колхозов.-Назар Мамедович расстегнул воротник сорочки, вытер потный лоб.-Очень тяжелыми последствиями грозит все это, Антон Кириллович, - продолжал он нахмурившись.-Жизнь показала, что там, где ученые не связаны с практикой, оторваны от жизни, от запросов народного хозяйства, научная работа становится бесплодной...
   Тяжело ступая по мягкому ковру, Назар Мамедович стал медленно прохаживаться по кабинету Сарычева.
   - Да и статья в иностранном журнале, видимо, вскружила вам голову,-продолжал он.-Неужели поверили вы, что иранцы добились большего, чем Астров? Они бы не заигрывали с ним в этом случае, не расточали бы комплименты по его адресу в своем американизированном журнале.
   - Разве Клиффорд и Шарифи как ученые совершенно ничего не стоят? удивленно спросил Антон Кириллович.
   - Шарифи -самый заурядный иранский инженер спокойно объяснил Назар Мамедович.-Над фотоэлектрическими батареями он работает уже давно, но коэффициент полезного действия его установок совершенно ничтожен. О талантах же Клиффорда вы можете судить по тому, что, работая над зеркальными отражателями, он не пошел дальше параболических конусов и цилиндров, да и то, говорят, "позаимствовал" принцип их устройства у мексиканского инженера Мануэля Альфоро. Проблема же создания параболоидных отражателей, решенная нашей техникой, оказалась для него непосильной...
   Назар Мамедович пытливо посмотрел поверх очков на смущенное, побледневшее лицо Антона Кирилловича и продолжал, чуть-чуть повысив голос:
   - А ведь это не что иное, как капитуляция перед трудностями, творческое бессилие. Конусные отражатели, как вы знаете, конструктивно сложнее параболоидных. К тому же в них неосуществим принцип самоизоляции, так как они концентрируют солнечные лучи не на точку, а на прямую линию. Тепловое напряжение их поэтому во много раз ниже, чем в нашем советском параболоидном отражателе...
   Назар Мамедович снова прошелся по комнате и, помолчав немного, добавил:
   - Видите, Антон Кириллович, что это за "светила" заграничной науки и техники, а вы честью соревнования с ними хотели вскружить голову Астрову!..
   В это время в комнату почти вбежал Евгений Курганов, слышавший последние слова Назара Мамедовича.
   - К счастью, голова у Астрова оказалась крепкой! - возбужденно воскликнул он. - Не удалось Антону Кирилловичу вскружить ее. Вот, взгляните-ка на эту схему, Назар Мамедович! Ее набросал Дмитрий Астров. Она вам расскажет многое.
   И он подал Сумбатову схему, которую нашел в комнате Астрова. Назар Мамедович с интересом стал рассматривать ее. Склонил над ней голову и Сарычев.
   - Вы, пожалуй, правы, Евгений Николаевич, - удовлетворенно заметил Назар Мамедович после некоторого раздумья. - Астрову общие интересы дела, видимо, дороже собственных, и он своей схемой высказал это красноречивее всяких слов. Своим фотоэлектрическим батареям он отвел здесь пока очень скромную роль. Однако придет время, когда они оставят далеко позади все существующие солнечные машины. Я не сомневаюсь в этом... Но где же все-таки Дмитрий Иванович? Что предпринято вами для его поисков?