Ответ как будто напрашивался положительный. Громкие уверения Лолы, что она боится Райаса, могли быть в конце концов лицемерными. Впрочем, возможно, что она говорила правду. Но что из этого? Страх не помешал ей оказаться в его обществе.
Мне приходилось иметь довольно много дел с женщинами. Я знал, что страх нередко прокладывает в их сердцах дорогу нежности и что, обладая неограниченной властью над ними, сравнительно легко можно превратить их ненависть если не в любовь, то, во всяком случае, в чувство, очень к ней близкое.
Мне пришли на память все те выражения, в которых Лола говорила о Райасе. Прошлой ночью я не совсем понял их. И все-таки во мне зародилось сомнение в искренности ее антипатии к этому человеку.
Каким образом очутилась Лола подле Райаса? Мне казалось, что она едет с ним не по принуждению, а добровольно.
Какое, однако, имел я право утверждать это? Беглый взгляд, брошенный на лицо Лолы, должен был убедить меня в обратном. Бледность покрывала ее щеки, глаза печально мерцали, плотно сжатые губы свидетельствовали о душевной скорби. Правда, мне удалось увидеть ее лицо только мельком. Я дорого дал бы, чтобы проверить это мимолетное впечатление. Но как раз в ту минуту, когда я устремил на девушку пристальный взор, дорога выпрямилась, и Лола снова скрылась из поля моего зрения. Воспоминание о ее грустном лице вдохнуло в меня немного бодрости.
Одно обстоятельство в равной степени изумляло и огорчало меня. Почему Лола не оборачивается? За все то время, что я смотрел на нее, она ни разу не повернула головы. Это казалось мне очень странным.
Знает ли она, что спутники ее захватили в плен американского офицера? Знает ли она, кто именно сделался их жертвой?
Все это было покрыто для меня мраком неизвестности. Во всяком случае, она не оборачивалась. Между тем, что бы она ни чувствовала, простое любопытство должно было бы заставить ее бросить взор назад.
Она ни разу не сделала этого. Почему? Мне казалось, что после событий минувшей ночи она не может отнестись равнодушно к моему бедственному положению, не может не заинтересоваться американским мундиром, резко отличавшимся от костюмов сальтеадоров.
На такое безразличие не способна ни одна женщина, к какой бы национальности она ни принадлежала.
Чем больше я думал об этом, тем больше я убеждался, что молодая харочо даже не подозревает о моем присутствии. На душе у меня немного просветлело.
Мне было бы бесконечно тяжело узнать, что Лола Вергара является постоянной спутницей разбойников, что она посвящена во все их гнусные замыслы, что ей известно, кого везут в арьергарде, крепко связанного по рукам и ногам.
Мои подозрения были для нее оскорбительны. К счастью, они постепенно рассеивались.
Предположение, что Лола даже и не подозревает о моем присутствии, подтверждалось обстоятельством, на которое я в свое время не обратил достаточно внимания.
Едва успели мы отъехать на расстояние полумили от места, где я был взят в плен, как разбойники сделали маленький привал, во время которого к ним присоединились еще несколько всадников. По всей вероятности, среди них находилась и Лола. Если так, она вполне могла не знать, что произошло в ее отсутствие.
Такое объяснение казалось вполне правдоподобным. Оставалось только горько сожалеть о том, что, погруженный в тяжелую задумчивость, я не рассмотрел как следует лиц присоединившихся к нам всадников.
Как бы то ни было, это объяснение удовлетворило и обрадовало меня. Да, иначе быть не могло. В сотый раз события прошлой ночи всплыли в моей памяти. После того как я спас жизнь ее брату, выказал столько участия, дал понять, что мое отношение к ней горячее и глубже простой симпатии, после того как она сама нежно смотрела на меня - после всего этого Лола Вергара не могла быть моим врагом.
Я чувствовал, что вокруг меня творится что-то загадочное.
Скоро, однако все разъяснилось. Разбойничья шайка достигла цели своего путешествия и остановилась в маленькой ранчерии, бедные хижины которой казались совершенно необитаемыми. Очевидно, крестьяне разбежались при приближении разбойников.
Это была та самая Ринконада, о которой говорил Райас. Доехав до главной площади, сальтеадоры смешались в одну беспорядочную толпу, арьергард вплотную подошел к авангарду.
Я очутился рядом с Лолой.
Невыразимая радость наполнила мою душу, когда я увидел, что она привязана к седлу. Итак, ее держат в плену так же, как и меня. Наши глаза встретились. И с уст ее сорвался легкий крик, показавшийся мне слаще самых чудесных несен.
Обменяться хотя бы одним словом нам не удалось. Едва успели мы посмотреть друг на друга, как молодую харочо сняли с лошади и понесли в одну из маленьких хижин.
Глава XXII
АДСКИЙ ЗАМЫСЕЛ
Времени на размышления у меня было мало. В течение нескольких минут, оставшихся в моем распоряжении, я попытался разобраться в планах моих врагов, или, вернее, их предводителя.
С площади Ринконады открывался прекрасный вид на Цитлапетль. С его крутого склона взор как бы невольно переходил на лазурь небес.
Девственно чистый снег, блиставший в вышине и обычно навевавший на меня мысли о невинности, в этот раз не вызвал во мне ничего, кроме тоски.
На склоне величественного Цитлапетля виднелась Орисава, главный город местности. Мне одному было известно - товарищи мои не знали этого, - что Эль-Койо бежал именно туда и нашел верное убежище в этой горной твердыне.
Разумеется, я не забыл содержание гнусного письма, найденного мною около катре в палатке, служившей временным убежищем мексиканскому главнокомандующему. Обещание Райаса ни на минуту не выходило у меня из головы:
"В ближайшем будущем она будет спать в палатке вашего превосходительства".
Я слишком хорошо помнил эти слова.
План, приводимый в исполнение Райасом, стал мне совершенно ясен. Санта-Анна прятался или в самой Орисаве, или в ее окрестностях. Следовательно, Орисава и была конечным пунктом нашего путешествия.
Чтобы осмыслить прошлое и будущее, особой проницательности не требовалось. Молодая харочо была взята в плен по дороге из Сьерро-Гордо в Лагарто. Может быть, разбойники напали на нее несколько минут спустя после нашей разлуки. Может быть, я сам был косвенно виноват в этом. Ведь Лола отстала от своих земляков, чтобы обернуться и сделать мне прощальный знак. Может быть, ее захватили в то время, как она шла рядом с носилками. Может быть, спутники ее разбежались при виде сальтеадоров. Может быть, несчастный Калрос...
На этом мои размышления оборвались. Ко мне подошел Райас. Его глаза горели жестоким торжеством. Он обещал развлечь своих товарищей каким-то интересным зрелищем. Ничто, казалось, не мешало ему исполнить свое обещание.
Я не знал и до сих пор не знаю, что должно было представлять собою это зрелище. При мысли о нем вспоминаются спектакли, возвещенные на афишах, а потом отмененные. К счастью, этому спектаклю суждено было быть отмененным навсегда.
Рамон Райас приказал развязать меня и поставить на землю. Двое разбойников, до сих пор исполнявшие роль моих телохранителей, тотчас же исполнили его приказание. Они развязали меня, грубо стащили с седла, снова связали в двух местах мои ноги и швырнули меня на землю. Мне казалось, что я превращаюсь в куль с мукой.
Все это время предводитель шайки стоял подле меня, наслаждаясь своей победой, издеваясь над моей беспомощностью и осыпая меня самыми отборными ругательствами, какие только существуют на испано-мексиканском языке.
С особенным удовольствием говорил Райас о своей красивой пленнице. Он иронически предлагал мне стать ее защитником и употреблял невероятно циничные выражения, неоднократно принимаясь описывать предстоявшую ей участь.
Более страшной пытке он не мог меня подвергнуть. Я предпочел бы любую физическую боль, как бы мучительна она ни была. Отчаянье начало овладевать мною. Ведь я любил эту девушку!
Да, я любил ее. Несколько минут тому назад это чувство вспыхнуло с новой силой. Тяжелый камень упал с моей души, когда я понял, что Лола сопровождает сальтеадоров не по доброй воле, а по принуждению. Легкий крик, сорвавшийся с ее губ в ту минуту, как она узнала во мне товарища по несчастью, доказывал, что я ей тоже далеко не безразличен.
Взгляд, который она успела бросить на меня, был не менее красноречив. Наряду с удивлением и горечью в нем чувствовалось что-то невыразимо нежное.
Думая о Лоле, я в то же время невольно строил всевозможные предположения относительно зрелища, в котором мне, по-видимому, была уготована главная роль. В том, что апофеозом этого зрелища явится моя смерть, я не сомневался. Участь Лолы мне тоже была известна. Но как именно все это произойдет? Какие именно пытки ожидают меня?
Между тем Райас отошел от меня и отправился к хижине, в которой была заперта прекрасная харочо. Оба моих телохранителя продолжали стоять на страже. На лицах их появилась какая-то особенная усмешка.
Такое выражение мне случалось видеть у людей, наслаждающихся каким-нибудь забавным и в то же время жестоким зрелищем.
Точно так же усмехались остальные разбойники, толпившиеся у крыльца хижины, в дверях которой только что скрылся их предводитель. Впрочем, он исчез не совсем: сквозь щели между стволами бамбуков, образовавших стены, можно было наблюдать все, что происходило внутри.
Я отчетливо видел четыре человеческие фигуры. Три из них все время находились в движении. Четвертая оставалась неподвижной. Двигались, разумеется, Райас и два разбойника, принесшие девушку в хижину. Лола, сидела, опустив голову на руки. Ее поза свидетельствовала о глубоком отчаянии.
Что означало все это? Сальтеадоры явно ждали чего-то. Я видел это по довольным взглядам, которыми они все время обменивались между собой.
Мне стало ясно, что дьявольский спектакль начнется через несколько минут. Скоро мне стало ясно и другое. Главным действующим лицом в этом спектакле суждено было быть не мне, а Лоле Вергара.
Девушку, несомненно, ожидало что-то позорное.
Догадки одна страшнее другой с молниеносной быстротой проносились в моем мозгу. Я мучительно размышлял о том, что бы это могло быть, как вдруг Райас указал своим товарищам на неподвижную фигуру Лолы. Сразу поняв это молчаливое приказание, негодяи бросились к девушке и схватили ее за руки.
Она порывисто вскочила с места и вступила с ними в отчаянную борьбу. Громкие крики ее, доносившиеся из хижины, заставили меня содрогнуться, а у бесчувственных негодяев, толпившихся около крыльца, вызвали громкий взрыв хохота.
Смутно видя движение людей, находившихся в хижине, я долго не понимал смысла борьбы, происходившей между ними и Лолой. Мне показалось, что они раздевают ее, или, вернее, стаскивают с нее одежду.
Не прошло и нескольких мгновений, как я убедился, что зрение не обмануло меня. Раньше, чем я успел отдать себе отчет в ужасе, совершавшемся на моих глазах, разбойники вытащили молодую харочо на крыльцо. Единственным покровом, защищавшим ее от наглых взглядов целой шайки разбойников, была тонкая сорочка, едва доходившая ей до колен.
В тот же миг два сальтеадора вынесли из хижины бамбуковую кровать и поставили ее как раз против того места, где я лежал.
К этой-то кровати и потащили девушку.
Намерение негодяев угадать было нетрудно. Так вот на каких подмостках предстояло разыграться ужасной драме!
Роль палача готовился взять на себя сам Райас.
Веки мои невольно опустились. Я не мог смотреть ни на злодея, ни на его жертву. Рыдания Лолы, способные смягчить даже каменное сердце, не производили на Райаса никакого впечатления.
Я лежал на спине, устремив взор в небо. Яркая синева его казалась мне холодной и пустой. О, если бы на нем были грозовые тучи! Я благословил бы молнию, которая бы поразила меня.
Лица моих телохранителей расплылись в отвратительных улыбках.
Заметив, что я невыносимо страдаю, они стали осыпать меня грубыми насмешками.
Но мне недолго пришлось выносить это. Один из негодяев, тот, который особенно злобно издевался надо мною, замолчал на полуслове.
Глухой крик вырвался из его груди; он зашатался и упал на землю.
Не прошло и секунды, как его товарищ, сраженный таким же образом, грохнулся на него.
Лица обоих были залиты кровью. Рядом со мной лежали два трупа.
Глава XXIII
БЕГСТВО САЛЬТЕАДОРОВ
Я больше обрадовался, чем удивился этому неожиданному и на первый взгляд даже таинственному обороту событий.
Впрочем, в них, конечно, не было ровно ничего таинственного. Я понял это, услышав два выстрела из винтовок, быстро последовавших один за другим.
Приподняв голову, я посмотрел в том направлении, откуда раздавались выстрелы. Никого не было видно, но голубоватый дымок, клубившийся над опушкой чапарраля, шагах в двадцати от меня, объяснил мне все. Относительно происхождения этого дыма сомнений быть не могло.
Пораженные разбойники огласили воздух дикими воплями: они совершенно растерялись и явно не знали, что предпринять. Только после того, как раздались следующие два выстрела и еще двое негодяев упали как подкошенные на траву, уцелевшие члены шайки пришли в себя и опрометью бросились к своим лошадям.
В тот же миг смятение их увеличилось еще больше. За маленькой ранчерией раздалось громовое "Ура!" и послышался тяжелый стук копыт. По дороге, быстро приближаясь к нам, мчался во весь опор отряд вольных стрелков.
Один только Райас не потерял присутствия духа. В его хладнокровии было что-то поистине дьявольское. Поняв, что ему грозит опасность, он тотчас же бросился к молодой харочо, поднял ее с бамбуковой кровати и направился с ней к моей лошади.
Ни один из товарищей не счел нужным помочь ему. Охваченные паническим страхом, негодяи думали только о своей шкуре.
Чтобы справиться с отбивавшейся от него Лолой, Райасу пришлось пустить в ход обе руки. Он быстро сбросил мешавшую ему перевязку.
Несмотря на сопротивление прекрасной пленницы, он втащил ее на коня, а потом вскочил на него и сам.
Мгновение спустя он уже мчался во весь опор, одной рукой держа уздечку, а другой крепко прижимая к своей груди полуобнаженное тело девушки. Напрасно пыталась она вырваться из его объятий: злодей крепко ухватился зубами за ее длинные темные косы.
Более страшной минуты я не припомню.
Между тем отряд стрелков уже въезжал в деревню. Еще несколько раз грянули выстрелы. Я видел, как спасающиеся бегством сальтеадоры один за другим падали с лошадей. Но Райас оставался цел и невредим. Из страха подстрелить девушку никто не решался метить в него. Злодей прекрасно учитывал это.
Он ехал на моем славном Моро. Я знал, что никому из стрелков не удастся нагнать его, и это сознание сводило меня с ума.
- Целься в лошадь! - крикнул кто-то. - Лишь бы он очутился на земле. А там мы уже справимся с ним!
Наступила тишина. Я ждал выстрелов. Но они не раздавались. Это объяснялось тем, что все стрелки заряжали свои винтовки. Не будь этой короткой передышки, я бы вырвал из рук злодея мою возлюбленную, но лишился бы лучшего в мире коня. К счастью, от меня не потребовалось такой жертвы.
Наступившая тишина дала мне возможность собраться с мыслями.
С трудом приподнявшись на локтях, я напряг все свои силы и испустил громкий призывный крик, хорошо знакомый моему коню.
Моро услышал этот крик и понял его. Не успело смолкнуть гулкое эхо, как умное животное круто повернуло назад и помчалось в мою сторону.
Тщетно пытался Райас принудить его к повиновению. Моро больше слушался моего голоса, чем шпор сальтеадора.
Всецело поглощенный борьбой с конем, Райас перестал обращать внимание на свою пленницу. Тяжелые косы девушки выскользнули из его зубов. Воспользовавшись этим, Лола сделала отчаянное усилие и высвободилась из сжимавших ее объятий.
Мгновение спустя она очутилась на земле и пустилась бежать по направлению к ранчерии.
Райас с невыразимой досадой посмотрел ей вслед. Поняв, однако, что дело его проиграно и что справиться с Моро ему не удастся, он соскочил с седла и стремглав бросился в сумрак чапарраля, образующего в этом месте почти непроходимую чащу.
Выстрелив несколько раз ему вслед, мои молодцы отправились на поиски. Но, как это ни странно, никаких следов Райаса обнаружить не удалось. По всей вероятности, он вскочил на одну из лошадей, которые в это время во множестве бродили поблизости.
Остальное можно рассказать в двух словах. Обеспокоенные моим долгим отсутствием, стрелки решили, что со мною случилось что-то недоброе, и поехали разыскивать меня. Благодаря таким превосходным проводникам, как охотники Рэб и Гари, им все время удавалось держаться правильного направления.
Выехав на лесную дорогу и увидев многочисленные следы подкованных лошадей, они встревожились не на шутку. Охотники без труда нашли то место, где я был взят в плен, и по некоторым признакам догадались обо всем, что со мною произошло.
Мои товарищи пришпорили коней и поскакали быстрым галопом. Медлительность разбойников, не подозревавших о погоне, и в особенности сделанная ими остановка позволили стрелкам сравнительно быстро догнать их.
Рэб и Гари, как настоящие разведчики, все время держались в авангарде. На небольшом расстоянии от ранчерии мои товарищи соскочили с лошадей и притаились в кустах. Двойной залп из винтовок, так поразивший сальтеадоров, послужил сигналом к атаке.
Что касается молодой харочо в разбойничьей шайке, то мое предположение оказалось совершенно правильным. По пути между Сьерро-Гордо и Лагарто, расположенном на Рио-дель-Плане, она несколько отстала от кортежа, сопровождавшего ее брата. Воспользовавшись поворотом дороги, разбойники устроили засаду, неожиданно набросились на молодую девушку, заткнули ей рот и унесли.
Все эти необыкновенные события разыгрались на протяжении суток.
Раньше, чем солнце успело зайти вторично, я уже скакал во главе моего маленького отряда по дороге в Халапу между тем как прекрасная Лола, в сердце которой пробудились нежные чувства к ее спасителю, ехала под надежной охраной в родную ранчерию.
Расставаясь, мы дали друг другу обещание встретиться снова. Нужно ли говорить, что это обещание было исполнено!
1 Мазаме - общее название почти всех американских оленей.
2 Гиметт - горная цепь в Аттике. Здесь с давних пор занимаются пчеловодством.
3 Забияка, буян (англ.).
Мне приходилось иметь довольно много дел с женщинами. Я знал, что страх нередко прокладывает в их сердцах дорогу нежности и что, обладая неограниченной властью над ними, сравнительно легко можно превратить их ненависть если не в любовь, то, во всяком случае, в чувство, очень к ней близкое.
Мне пришли на память все те выражения, в которых Лола говорила о Райасе. Прошлой ночью я не совсем понял их. И все-таки во мне зародилось сомнение в искренности ее антипатии к этому человеку.
Каким образом очутилась Лола подле Райаса? Мне казалось, что она едет с ним не по принуждению, а добровольно.
Какое, однако, имел я право утверждать это? Беглый взгляд, брошенный на лицо Лолы, должен был убедить меня в обратном. Бледность покрывала ее щеки, глаза печально мерцали, плотно сжатые губы свидетельствовали о душевной скорби. Правда, мне удалось увидеть ее лицо только мельком. Я дорого дал бы, чтобы проверить это мимолетное впечатление. Но как раз в ту минуту, когда я устремил на девушку пристальный взор, дорога выпрямилась, и Лола снова скрылась из поля моего зрения. Воспоминание о ее грустном лице вдохнуло в меня немного бодрости.
Одно обстоятельство в равной степени изумляло и огорчало меня. Почему Лола не оборачивается? За все то время, что я смотрел на нее, она ни разу не повернула головы. Это казалось мне очень странным.
Знает ли она, что спутники ее захватили в плен американского офицера? Знает ли она, кто именно сделался их жертвой?
Все это было покрыто для меня мраком неизвестности. Во всяком случае, она не оборачивалась. Между тем, что бы она ни чувствовала, простое любопытство должно было бы заставить ее бросить взор назад.
Она ни разу не сделала этого. Почему? Мне казалось, что после событий минувшей ночи она не может отнестись равнодушно к моему бедственному положению, не может не заинтересоваться американским мундиром, резко отличавшимся от костюмов сальтеадоров.
На такое безразличие не способна ни одна женщина, к какой бы национальности она ни принадлежала.
Чем больше я думал об этом, тем больше я убеждался, что молодая харочо даже не подозревает о моем присутствии. На душе у меня немного просветлело.
Мне было бы бесконечно тяжело узнать, что Лола Вергара является постоянной спутницей разбойников, что она посвящена во все их гнусные замыслы, что ей известно, кого везут в арьергарде, крепко связанного по рукам и ногам.
Мои подозрения были для нее оскорбительны. К счастью, они постепенно рассеивались.
Предположение, что Лола даже и не подозревает о моем присутствии, подтверждалось обстоятельством, на которое я в свое время не обратил достаточно внимания.
Едва успели мы отъехать на расстояние полумили от места, где я был взят в плен, как разбойники сделали маленький привал, во время которого к ним присоединились еще несколько всадников. По всей вероятности, среди них находилась и Лола. Если так, она вполне могла не знать, что произошло в ее отсутствие.
Такое объяснение казалось вполне правдоподобным. Оставалось только горько сожалеть о том, что, погруженный в тяжелую задумчивость, я не рассмотрел как следует лиц присоединившихся к нам всадников.
Как бы то ни было, это объяснение удовлетворило и обрадовало меня. Да, иначе быть не могло. В сотый раз события прошлой ночи всплыли в моей памяти. После того как я спас жизнь ее брату, выказал столько участия, дал понять, что мое отношение к ней горячее и глубже простой симпатии, после того как она сама нежно смотрела на меня - после всего этого Лола Вергара не могла быть моим врагом.
Я чувствовал, что вокруг меня творится что-то загадочное.
Скоро, однако все разъяснилось. Разбойничья шайка достигла цели своего путешествия и остановилась в маленькой ранчерии, бедные хижины которой казались совершенно необитаемыми. Очевидно, крестьяне разбежались при приближении разбойников.
Это была та самая Ринконада, о которой говорил Райас. Доехав до главной площади, сальтеадоры смешались в одну беспорядочную толпу, арьергард вплотную подошел к авангарду.
Я очутился рядом с Лолой.
Невыразимая радость наполнила мою душу, когда я увидел, что она привязана к седлу. Итак, ее держат в плену так же, как и меня. Наши глаза встретились. И с уст ее сорвался легкий крик, показавшийся мне слаще самых чудесных несен.
Обменяться хотя бы одним словом нам не удалось. Едва успели мы посмотреть друг на друга, как молодую харочо сняли с лошади и понесли в одну из маленьких хижин.
Глава XXII
АДСКИЙ ЗАМЫСЕЛ
Времени на размышления у меня было мало. В течение нескольких минут, оставшихся в моем распоряжении, я попытался разобраться в планах моих врагов, или, вернее, их предводителя.
С площади Ринконады открывался прекрасный вид на Цитлапетль. С его крутого склона взор как бы невольно переходил на лазурь небес.
Девственно чистый снег, блиставший в вышине и обычно навевавший на меня мысли о невинности, в этот раз не вызвал во мне ничего, кроме тоски.
На склоне величественного Цитлапетля виднелась Орисава, главный город местности. Мне одному было известно - товарищи мои не знали этого, - что Эль-Койо бежал именно туда и нашел верное убежище в этой горной твердыне.
Разумеется, я не забыл содержание гнусного письма, найденного мною около катре в палатке, служившей временным убежищем мексиканскому главнокомандующему. Обещание Райаса ни на минуту не выходило у меня из головы:
"В ближайшем будущем она будет спать в палатке вашего превосходительства".
Я слишком хорошо помнил эти слова.
План, приводимый в исполнение Райасом, стал мне совершенно ясен. Санта-Анна прятался или в самой Орисаве, или в ее окрестностях. Следовательно, Орисава и была конечным пунктом нашего путешествия.
Чтобы осмыслить прошлое и будущее, особой проницательности не требовалось. Молодая харочо была взята в плен по дороге из Сьерро-Гордо в Лагарто. Может быть, разбойники напали на нее несколько минут спустя после нашей разлуки. Может быть, я сам был косвенно виноват в этом. Ведь Лола отстала от своих земляков, чтобы обернуться и сделать мне прощальный знак. Может быть, ее захватили в то время, как она шла рядом с носилками. Может быть, спутники ее разбежались при виде сальтеадоров. Может быть, несчастный Калрос...
На этом мои размышления оборвались. Ко мне подошел Райас. Его глаза горели жестоким торжеством. Он обещал развлечь своих товарищей каким-то интересным зрелищем. Ничто, казалось, не мешало ему исполнить свое обещание.
Я не знал и до сих пор не знаю, что должно было представлять собою это зрелище. При мысли о нем вспоминаются спектакли, возвещенные на афишах, а потом отмененные. К счастью, этому спектаклю суждено было быть отмененным навсегда.
Рамон Райас приказал развязать меня и поставить на землю. Двое разбойников, до сих пор исполнявшие роль моих телохранителей, тотчас же исполнили его приказание. Они развязали меня, грубо стащили с седла, снова связали в двух местах мои ноги и швырнули меня на землю. Мне казалось, что я превращаюсь в куль с мукой.
Все это время предводитель шайки стоял подле меня, наслаждаясь своей победой, издеваясь над моей беспомощностью и осыпая меня самыми отборными ругательствами, какие только существуют на испано-мексиканском языке.
С особенным удовольствием говорил Райас о своей красивой пленнице. Он иронически предлагал мне стать ее защитником и употреблял невероятно циничные выражения, неоднократно принимаясь описывать предстоявшую ей участь.
Более страшной пытке он не мог меня подвергнуть. Я предпочел бы любую физическую боль, как бы мучительна она ни была. Отчаянье начало овладевать мною. Ведь я любил эту девушку!
Да, я любил ее. Несколько минут тому назад это чувство вспыхнуло с новой силой. Тяжелый камень упал с моей души, когда я понял, что Лола сопровождает сальтеадоров не по доброй воле, а по принуждению. Легкий крик, сорвавшийся с ее губ в ту минуту, как она узнала во мне товарища по несчастью, доказывал, что я ей тоже далеко не безразличен.
Взгляд, который она успела бросить на меня, был не менее красноречив. Наряду с удивлением и горечью в нем чувствовалось что-то невыразимо нежное.
Думая о Лоле, я в то же время невольно строил всевозможные предположения относительно зрелища, в котором мне, по-видимому, была уготована главная роль. В том, что апофеозом этого зрелища явится моя смерть, я не сомневался. Участь Лолы мне тоже была известна. Но как именно все это произойдет? Какие именно пытки ожидают меня?
Между тем Райас отошел от меня и отправился к хижине, в которой была заперта прекрасная харочо. Оба моих телохранителя продолжали стоять на страже. На лицах их появилась какая-то особенная усмешка.
Такое выражение мне случалось видеть у людей, наслаждающихся каким-нибудь забавным и в то же время жестоким зрелищем.
Точно так же усмехались остальные разбойники, толпившиеся у крыльца хижины, в дверях которой только что скрылся их предводитель. Впрочем, он исчез не совсем: сквозь щели между стволами бамбуков, образовавших стены, можно было наблюдать все, что происходило внутри.
Я отчетливо видел четыре человеческие фигуры. Три из них все время находились в движении. Четвертая оставалась неподвижной. Двигались, разумеется, Райас и два разбойника, принесшие девушку в хижину. Лола, сидела, опустив голову на руки. Ее поза свидетельствовала о глубоком отчаянии.
Что означало все это? Сальтеадоры явно ждали чего-то. Я видел это по довольным взглядам, которыми они все время обменивались между собой.
Мне стало ясно, что дьявольский спектакль начнется через несколько минут. Скоро мне стало ясно и другое. Главным действующим лицом в этом спектакле суждено было быть не мне, а Лоле Вергара.
Девушку, несомненно, ожидало что-то позорное.
Догадки одна страшнее другой с молниеносной быстротой проносились в моем мозгу. Я мучительно размышлял о том, что бы это могло быть, как вдруг Райас указал своим товарищам на неподвижную фигуру Лолы. Сразу поняв это молчаливое приказание, негодяи бросились к девушке и схватили ее за руки.
Она порывисто вскочила с места и вступила с ними в отчаянную борьбу. Громкие крики ее, доносившиеся из хижины, заставили меня содрогнуться, а у бесчувственных негодяев, толпившихся около крыльца, вызвали громкий взрыв хохота.
Смутно видя движение людей, находившихся в хижине, я долго не понимал смысла борьбы, происходившей между ними и Лолой. Мне показалось, что они раздевают ее, или, вернее, стаскивают с нее одежду.
Не прошло и нескольких мгновений, как я убедился, что зрение не обмануло меня. Раньше, чем я успел отдать себе отчет в ужасе, совершавшемся на моих глазах, разбойники вытащили молодую харочо на крыльцо. Единственным покровом, защищавшим ее от наглых взглядов целой шайки разбойников, была тонкая сорочка, едва доходившая ей до колен.
В тот же миг два сальтеадора вынесли из хижины бамбуковую кровать и поставили ее как раз против того места, где я лежал.
К этой-то кровати и потащили девушку.
Намерение негодяев угадать было нетрудно. Так вот на каких подмостках предстояло разыграться ужасной драме!
Роль палача готовился взять на себя сам Райас.
Веки мои невольно опустились. Я не мог смотреть ни на злодея, ни на его жертву. Рыдания Лолы, способные смягчить даже каменное сердце, не производили на Райаса никакого впечатления.
Я лежал на спине, устремив взор в небо. Яркая синева его казалась мне холодной и пустой. О, если бы на нем были грозовые тучи! Я благословил бы молнию, которая бы поразила меня.
Лица моих телохранителей расплылись в отвратительных улыбках.
Заметив, что я невыносимо страдаю, они стали осыпать меня грубыми насмешками.
Но мне недолго пришлось выносить это. Один из негодяев, тот, который особенно злобно издевался надо мною, замолчал на полуслове.
Глухой крик вырвался из его груди; он зашатался и упал на землю.
Не прошло и секунды, как его товарищ, сраженный таким же образом, грохнулся на него.
Лица обоих были залиты кровью. Рядом со мной лежали два трупа.
Глава XXIII
БЕГСТВО САЛЬТЕАДОРОВ
Я больше обрадовался, чем удивился этому неожиданному и на первый взгляд даже таинственному обороту событий.
Впрочем, в них, конечно, не было ровно ничего таинственного. Я понял это, услышав два выстрела из винтовок, быстро последовавших один за другим.
Приподняв голову, я посмотрел в том направлении, откуда раздавались выстрелы. Никого не было видно, но голубоватый дымок, клубившийся над опушкой чапарраля, шагах в двадцати от меня, объяснил мне все. Относительно происхождения этого дыма сомнений быть не могло.
Пораженные разбойники огласили воздух дикими воплями: они совершенно растерялись и явно не знали, что предпринять. Только после того, как раздались следующие два выстрела и еще двое негодяев упали как подкошенные на траву, уцелевшие члены шайки пришли в себя и опрометью бросились к своим лошадям.
В тот же миг смятение их увеличилось еще больше. За маленькой ранчерией раздалось громовое "Ура!" и послышался тяжелый стук копыт. По дороге, быстро приближаясь к нам, мчался во весь опор отряд вольных стрелков.
Один только Райас не потерял присутствия духа. В его хладнокровии было что-то поистине дьявольское. Поняв, что ему грозит опасность, он тотчас же бросился к молодой харочо, поднял ее с бамбуковой кровати и направился с ней к моей лошади.
Ни один из товарищей не счел нужным помочь ему. Охваченные паническим страхом, негодяи думали только о своей шкуре.
Чтобы справиться с отбивавшейся от него Лолой, Райасу пришлось пустить в ход обе руки. Он быстро сбросил мешавшую ему перевязку.
Несмотря на сопротивление прекрасной пленницы, он втащил ее на коня, а потом вскочил на него и сам.
Мгновение спустя он уже мчался во весь опор, одной рукой держа уздечку, а другой крепко прижимая к своей груди полуобнаженное тело девушки. Напрасно пыталась она вырваться из его объятий: злодей крепко ухватился зубами за ее длинные темные косы.
Более страшной минуты я не припомню.
Между тем отряд стрелков уже въезжал в деревню. Еще несколько раз грянули выстрелы. Я видел, как спасающиеся бегством сальтеадоры один за другим падали с лошадей. Но Райас оставался цел и невредим. Из страха подстрелить девушку никто не решался метить в него. Злодей прекрасно учитывал это.
Он ехал на моем славном Моро. Я знал, что никому из стрелков не удастся нагнать его, и это сознание сводило меня с ума.
- Целься в лошадь! - крикнул кто-то. - Лишь бы он очутился на земле. А там мы уже справимся с ним!
Наступила тишина. Я ждал выстрелов. Но они не раздавались. Это объяснялось тем, что все стрелки заряжали свои винтовки. Не будь этой короткой передышки, я бы вырвал из рук злодея мою возлюбленную, но лишился бы лучшего в мире коня. К счастью, от меня не потребовалось такой жертвы.
Наступившая тишина дала мне возможность собраться с мыслями.
С трудом приподнявшись на локтях, я напряг все свои силы и испустил громкий призывный крик, хорошо знакомый моему коню.
Моро услышал этот крик и понял его. Не успело смолкнуть гулкое эхо, как умное животное круто повернуло назад и помчалось в мою сторону.
Тщетно пытался Райас принудить его к повиновению. Моро больше слушался моего голоса, чем шпор сальтеадора.
Всецело поглощенный борьбой с конем, Райас перестал обращать внимание на свою пленницу. Тяжелые косы девушки выскользнули из его зубов. Воспользовавшись этим, Лола сделала отчаянное усилие и высвободилась из сжимавших ее объятий.
Мгновение спустя она очутилась на земле и пустилась бежать по направлению к ранчерии.
Райас с невыразимой досадой посмотрел ей вслед. Поняв, однако, что дело его проиграно и что справиться с Моро ему не удастся, он соскочил с седла и стремглав бросился в сумрак чапарраля, образующего в этом месте почти непроходимую чащу.
Выстрелив несколько раз ему вслед, мои молодцы отправились на поиски. Но, как это ни странно, никаких следов Райаса обнаружить не удалось. По всей вероятности, он вскочил на одну из лошадей, которые в это время во множестве бродили поблизости.
Остальное можно рассказать в двух словах. Обеспокоенные моим долгим отсутствием, стрелки решили, что со мною случилось что-то недоброе, и поехали разыскивать меня. Благодаря таким превосходным проводникам, как охотники Рэб и Гари, им все время удавалось держаться правильного направления.
Выехав на лесную дорогу и увидев многочисленные следы подкованных лошадей, они встревожились не на шутку. Охотники без труда нашли то место, где я был взят в плен, и по некоторым признакам догадались обо всем, что со мною произошло.
Мои товарищи пришпорили коней и поскакали быстрым галопом. Медлительность разбойников, не подозревавших о погоне, и в особенности сделанная ими остановка позволили стрелкам сравнительно быстро догнать их.
Рэб и Гари, как настоящие разведчики, все время держались в авангарде. На небольшом расстоянии от ранчерии мои товарищи соскочили с лошадей и притаились в кустах. Двойной залп из винтовок, так поразивший сальтеадоров, послужил сигналом к атаке.
Что касается молодой харочо в разбойничьей шайке, то мое предположение оказалось совершенно правильным. По пути между Сьерро-Гордо и Лагарто, расположенном на Рио-дель-Плане, она несколько отстала от кортежа, сопровождавшего ее брата. Воспользовавшись поворотом дороги, разбойники устроили засаду, неожиданно набросились на молодую девушку, заткнули ей рот и унесли.
Все эти необыкновенные события разыгрались на протяжении суток.
Раньше, чем солнце успело зайти вторично, я уже скакал во главе моего маленького отряда по дороге в Халапу между тем как прекрасная Лола, в сердце которой пробудились нежные чувства к ее спасителю, ехала под надежной охраной в родную ранчерию.
Расставаясь, мы дали друг другу обещание встретиться снова. Нужно ли говорить, что это обещание было исполнено!
1 Мазаме - общее название почти всех американских оленей.
2 Гиметт - горная цепь в Аттике. Здесь с давних пор занимаются пчеловодством.
3 Забияка, буян (англ.).