Алексей Палыч надел очки и сразу разглядел, что с одного конца к деревне подходят столбы связи. "Как минимум – телефон", – с удовлетворением подумал он.
– Побегу занимать очередь в магазин? – спросил Шурик.
Очень уж хотелось ему хоть чем-то быть полезным для ребят. Но группа уже отринула его окончательно.
– Займи лучше на автобус, – посоветовал Стасик. – Для себя лично.
– Может быть, не ходить всем, а послать только за продуктами? предложила Валентина.
– Нет, нет, – поспешно вмешался Алексей Палыч. – Деревня небольшая, в ней может и не быть магазина. Придется покупать у местных жителей, а это гораздо сложнее. Потом, знаешь, как бывает в деревенских лавках, придешь, а продавщица ушла корову доить или на свадьбу. Нет, пойдем вместе.
Алексей Палыч взглянул на Лжедмитриевну. Вот сейчас-то и нужна была ее поддержка. Если, конечно, не наврала она ночью, что решила прекратить поход.
– Идем все, – сказала Лжедмитриевна.
Очевидно, Бюро прогнозов выполнило свою дождевую норму и теперь снова выпустило солнце на небо. Низкие серые облака сменились мощными кучевыми. Небо стало высоким и синим. Сверху лилось тепло. Мокрая одежда нагрелась и парила.
Деревушка была небольшая – домов пятнадцать. В ней и в самом деле могло не оказаться магазина. Но в какой русской деревне не найдется молока и картошки для усталых и голодных прохожих?
Первым неладное почуял Веник. Из головы цепочки он перешел в хвост и понуро плелся сзади.
Мысленно Алексей Палыч был в деревне уже пятый день и потому неладное он почувствовал вскоре после Веника. Некоторое время ему удавалось кое-как себя уговаривать: не слышно петухов – нечего им орать в середине дня; не мычат коровы – пасутся они сейчас где-то в стороне; не слышно людских голосов – работают люди в поле...
Но уже не доходя до деревни нескольких сотен метров все стало ясно.
Заросшая травой дорога перешла в заросшую травой улицу.
Группа медленно брела по центральной и единственной улице. По бокам ее стояли столбы с оборванными проводами. Повалившиеся палисады догнивали перед безглазыми домами. Кое-где в оконных переплетах поблескивали осколки стекол. Крыши домов поросли мхом ядовито-зеленого цвета или обрушились. Бревна, из которых были сложены срубы, посерели, растрескались по торцам. Некоторые дома сильно покосились. А всякие сараюшки и пристройки для скота завалились, наверное, уже давно.
Лет уже пятнадцать, пожалуй, как бросили эту деревню.
А вот магазин здесь все же имелся.
Один из домов был когда-то наполовину жилым. Над второй половиной висела жестяная вывеска в деревянной рамочке. Краской, бывшей когда-то синей, на ней кривоватыми буквами выведено "ПРОДМАГ" и нарисована не то ромашка, не то шестеренка.
Дверь "продмага" вывалилась наружу.
Алексей Палыч обратил внимание на то, что именно у этого дома заканчивалась линия столбов. Положив свой шест на землю, он подошел к дому и попробовал пальцем бревно сруба. Палец ушел в гнилое дерево, как в торф. Покачав головой, Алексей Палыч осторожно наступил на дверь. Она выдержала, не провалилась. Пол кряхтел, но тоже выдержал. Лучше всего в помещении сохранились пустые полки, на которых когда-то хранились продукты. В приличном состоянии был и прилавок. Что надеялся тут найти Алексей Палыч? Ничего. Просто хотел убедиться, что полоса везенья кончилась, а робкий огонек надежды был затушен чьим-то могучим дуновением.
И все же он нашел то, к чему так давно стремился.
Словно в насмешку, на стене помещения висел телефонный аппарат. Он и выглядел даже довольно прилично, будто кто-то специально посещал эту деревню, ухаживал за аппаратом, протирал его для того только, чтобы поиздеваться над Алексеем Палычем.
Алексею Палычу так хотелось, чтобы телефон зазвонил, что если бы это случилось, несмотря на оборванные провода, он бы поверил. Но у телефона и трубки не было.
Алексей Палыч вышел на улицу. Ребята, скинув рюкзаки, сидели прямо на дороге. Во взглядах их было ожидание, словно Алексей Палыч мог вынести из лавки какие-то новости.
– Переселились уже давно, – сказал Алексей Палыч. – Переехали, наверное, на центральную усадьбу, в новые дома. Никто не хочет теперь жить без газа, без электричества. Конечно, в домах что-то осталось, но, сами понимаете, ничего съедобного. Может быть, в огородах сохранилась картошка... Хотя вряд ли: за такой срок она давно выродилась.
– Я сбегаю посмотрю, – поспешно отозвался Шурик.
Алексей Палыч не был уверен в том, сумеет ли Шурик отличить картофельную ботву от прочей зелени, и хотел сходить сам, но тут же вспомнил, что сейчас всего лишь начало июня.
– Не надо, – сказал он. – Я забыл, что в это время никакой картошки еще не может быть. Давайте думать, что делать дальше.
– Идти, – сказал Стасик.
– Куда? Опять на север?
– Нужно искать дорогу, – сказал Гена. – Люди тут жили? Продукты им привозили? Сами они куда-то ездили? Должна быть еще дорога.
– Точно, – сказал Стасик. – Они же отсюда по дороге ехали, а не по воздуху. Надо обойти деревню кругом.
Шурик опять заегозил, стал доказывать, что на разведку лучше всего послать его. Видно, калорий в нем оставалось еще немало. Но услуги его отвергли.
– Ты вышел из доверия, – сказал Стасик. – Если бы здесь ходил автобус, тебя бы отправили домой. Гена, пойдем сходим.
Стасик и Гена ушли. Вернулись они через полчаса.
– Другой дороги нет, – сообщил Стасик.
– Надо было идти не направо, а налево, – сказал догадливый Шурик.
– Я всегда говорил, что ты умница, – мрачно сказал Стасик. – Что будем делать, Елена Дмитриевна?
– Кто плохо себя чувствует? Кто не может идти? – спросила Лжедмитриевна.
Никто не отозвался.
– Очень жаль, но ничего другого нам не остается: придется вернуться и двигаться в другую сторону.
Где-то вдалеке возник и стал неторопливо приближаться басовитый гул.
– Ура! – заорал Шурик. – Трактор!
– Вертолет, – сказал Борис.
Вдали над горизонтом возникла черная точка. Она неспешно приближалась, увеличивалась в размерах; уже видно было зеленое брюхо с иллюминаторами, слышен прерывистый, тарахтящий выхлоп двигателя.
Ребята повскакивали на ноги.
Они размахивали руками, срывали с себя штормовки и крутили их над головами, кричали.
С вертолета их, конечно, заметили. Но то ли летчик оказался не слишком догадлив, то ли подумал, что его так приветствуют, хотя в наши времена вертолетам не удивляются даже младенцы...
Вертолет пролетел над дальней околицей и невозмутимо стал удаляться.
– Дурак! – с обидой сказал Шурик.
Понурые ребята стали молча собираться в обратный путь.
Идти той же дорогой было противно, скучно и намного тяжелее, чем раньше. Теперь ребята несли не только свои рюкзаки, но и еще груз какой-то безнадежности. Они спускались в те же ложбины, поднимались на те же взгорки, и было ощущение, что они идут не то по кольцу, не то по бесконечной дороге.
Прошло уже больше суток с тех пор, как ребята нормально поели. Сидя на стуле, можно, конечно, голодать и месяц. Сколько можно голодать с рюкзаками за спиной, никто не знал. Не знал этого и Алексей Палыч, который начал подумывать, что Лжедмитриевна выбрала не лучший способ прекращения похода.
От того места, где вышли на дорогу, путь до деревни занял часа два. Обратный путь растянулся уже на три. Наконец появились знакомые две сухие сосны, лежащие поперек дороги крест накрест. Это означало, что вернулись к исходной точке, что потеряно пять часов и, главное много сил потрачено напрасно.
Лжедмитриевна, шедшая впереди, остановилась, сбросила рюкзак.
– Полчаса отдых, – сказала она.
– А может, не будем отдыхать? – спросил Стасик. – В деревне отдохнули, так потом еще хуже стало.
– Все так думают?
– Все, – сказал Шурик. – Идти так идти.
– Одну только минутку, – попросил Стасик.
Он скинул рюкзак, направился к Чижику и прошептал что-то ему на ухо. Чижик согласно кивнул и тоже снял рюкзак. Затем они подошли к Валентине и, как она ни брыкалась, отняли у нее рюкзак. Потом с двух сторон подступили к Шурику.
– Руки... – сказал Стасик.
Шурик не сопротивлялся. Он послушно развел руки, и рюкзак оказался на его спине.
Получив пинок сзади, Шурик невольно сделал шаг вперед.
– Иди и не останавливайся, – сказал Стасик. – Еще один фокус и повесим на первой сосне.
– Ты еще у меня получишь, – не слишком уверенно сказал Шурик.
– Договорились, – согласился Стасик. – А сейчас иди и не падай. Если упадешь – пристрелим, чтобы не путался под ногами.
И снова потянулась заброшенная лесная дорога, снова приходилось перелезать через упавшие деревья и отмахиваться от комаров, которые после дождя сильно взбодрились.
Теперь впереди шел Шурик. Словно постоянно ожидая пинка сзади, он ускорял шаги, и угнаться за ним было не просто. Вскоре он ушел вперед и скрылся из виду.
Алексей Палыч начал всерьез беспокоиться. Еще одна ночевка в лесу и, значит, еще одни голодные сутки могут оказаться не под силу ребятам. Да и для чего же он здесь? Ведь и пошел он для того, чтобы сделать что-то в минуту тяжкую. Сейчас эта минута настала, а он безвольно влачится сзади и ничего не предпринимает.
Алексей Палыч попросил Валентину подменить его у шеста и догнал Лжедмитриевну.
– Мне кажется, – сказал он, – надо действовать решительнее. Если мы к вечеру не выйдем на нормальную дорогу или в поселок, то кому-то надо идти за помощью.
– Я уже об этом думала. Но не к вечеру. Ребята сильно устали. Я наметила срок – два часа. Потом вы останетесь, а я пойду по дороге.
– Пойду я, – сказал Алексей Палыч.
– Но я выносливей и хожу быстрее вас.
– А я лучше сумею объясниться с людьми.
– Согласна. Правда, есть еще выход – оставить все и идти налегке.
– Это половина выхода. Мы не знаем, сколько еще будет тянуться эта дорога...
Да, они не знали. Но скоро узнали. Минут через сорок дорога кончилась у опушки и пересеклась с нешироким проселком.
У обочины, оперевшись спиной на рюкзак, сидел Шурик и вертел головой то вправо, то влево, надеясь увидеть что-нибудь на дороге. Она была проезжей, но не очень накатанной. Видно было, что пользовались ею не слишком активно.
Ребята, скинув рюкзаки, попадали на траву. Как-то само собой выходило, что идти больше никуда не нужно, а следует ждать. Тем более что опять предстоял выбор: направо или налево, но ошибаться больше никому не хотелось.
– Пошли бы тогда налево, давно бы уже здесь были, – заметил Шурик, обращаясь к кучевым облакам.
Никто ему не ответил: это было ясно и так.
Через несколько минут ребята, разморенные солнцем, уже спали. Уснул и Борис, положив голову на свой тюфячок. Алексей Палыч и Лжедмитриевна остались караулить.
– Вы не раздумали закончить поход? – спросил Алексей Палыч.
– Нет, – сказала Лжедмитриевна. – Я все решила еще вчера.
– А если они захотят купить продукты и вернуться? Пока еще потеряны только сутки...
– Это может случиться. Я еще не знаю, как их уговорить.
– Прикажите.
– Нелогично. И трудно придумать причину.
– Скажите, что нет денег.
– Деньги у Стасика, он знает, что денег достаточно. Я надеюсь на вас, Алексей Палыч. Постарайтесь что-то придумать. Я, конечно, тоже буду думать, но такой вариант не планировался, я к нему не подготовлена.
– А если бы меня с вами не было?
– Тогда и рюкзак бы не утонул...
– Как это понимать? – с удивлением спросил Алексей Палыч. – Опять я во всем виноват? Или я снова чего-то не понимаю?
– Алексей Палыч, – Лжедмитриевна улыбнулась на сей раз совершенно ясно, но улыбка вышла виноватой, – не донимайте меня вопросами. Мне и так нелегко: я даже еще не знаю, что со мной сделают.
– А вот об этом вы начнете думать, когда ребята будут накормлены, – строго сказал Алексей Палыч.
– "Сначала думай о товарище, а потом о себе?" – спросила Лжедмитриевна. – Это я уже поняла, это ценная информация.
Откуда-то издали донесся тарахтящий звук.
– Вертолет? – спросила Лжедмитриевна.
– Трактор, – сонным голосом отозвался Борис.
Алексей Палыч поднялся и вышел на дорогу. С дальнего пригорка, отчаянно пыля, спускался колесный трактор с прицепом. Когда он подошел ближе, Алексей Палыч своим тощим телом преградил ему путь.
Трактор остановился. Из кабины высунулся парень в вылинявшей армейской фуражке.
– Далеко до деревни? – крикнул Алексей Палыч.
Парень зашлепал губами, но за грохотом мотора Алексей Палыч ничего не расслышал.
– До деревни!.. – заорал Алексей Палыч. Скользнув взглядом по ребятам, разлегшимся на обочине, тракторист заглушил мотор.
– Привет, дядя, – сказал он. – Чего нужно?
– Далеко до деревни?
– Это до какой?
– До самой ближней.
– А тебе зачем?
– Да вот... заблудились...
– А вы откуда?
– Из Города.
Парень присвистнул и с сомнением оглядел мятый, порванный пиджак Алексея Палыча, почти недельную щетину на подбородке.
– Деревни, дядя, у нас тут нет. У нас отделение совхоза. Километров двадцать отсюда.
– Подвезите нас.
– Не могу.
– Я заплачу, – поспешно сказал Алексей Палыч.
– Дело не в заплачу. Ты видишь – полный кузов комбикорма. Куда я его дену?
– А машины здесь часто ходят?
– Не так чтобы... Да их тоже порожняком не гоняют, вы уж лучше на своих двоих.
– Дети очень устали. Кроме того, они голодают уже... двое суток. Им просто не дойти. Должны же вы понять... У вас тоже, наверное, есть дети.
– Еще не обзавелся, – усмехнулся тракторист. – Но детей я уважаю. Только сам видишь – кузов под завязку.
– Тогда подвезите меня до поселка.
– Это можно, – согласился тракторист. – Залезай.
Едва Алексей Палыч забрался на подножку, как почувствовал, что его дергают за штанину.
– Привезите продуктов, Алексей Палыч, – попросила неугомонная Валентина. – Мы здесь подождем. Стасик!
Протирая сонные глаза, подошел Стасик.
– Дай Алексею Палычу денег на продукты.
Алексей Палыч встретился взглядом с Лжедмитриевной. Она еле заметно кивнула. Он не понял – согласна она продолжать поход или просто хочет отобрать деньги. Но это не имело значения. Алексей Палыч уже знал, что делает. Он взял у Стасика пакет с деньгами и уселся в кабине.
– Только никуда не уходите! – крикнул он ребятам. – Поехали, сказал он трактористу.
– Поехали... – проворчал тракторист. – Это тебе не "жигуль".
Он слез, шнуром запустил пускач, залез в кабину, завел мотор, и группа скрылась в облаках пыли.
АЛЕКСЕЙ ПАЛЫЧ – ГЕРОЙ И ПРЕДАТЕЛЬ
– Побегу занимать очередь в магазин? – спросил Шурик.
Очень уж хотелось ему хоть чем-то быть полезным для ребят. Но группа уже отринула его окончательно.
– Займи лучше на автобус, – посоветовал Стасик. – Для себя лично.
– Может быть, не ходить всем, а послать только за продуктами? предложила Валентина.
– Нет, нет, – поспешно вмешался Алексей Палыч. – Деревня небольшая, в ней может и не быть магазина. Придется покупать у местных жителей, а это гораздо сложнее. Потом, знаешь, как бывает в деревенских лавках, придешь, а продавщица ушла корову доить или на свадьбу. Нет, пойдем вместе.
Алексей Палыч взглянул на Лжедмитриевну. Вот сейчас-то и нужна была ее поддержка. Если, конечно, не наврала она ночью, что решила прекратить поход.
– Идем все, – сказала Лжедмитриевна.
Очевидно, Бюро прогнозов выполнило свою дождевую норму и теперь снова выпустило солнце на небо. Низкие серые облака сменились мощными кучевыми. Небо стало высоким и синим. Сверху лилось тепло. Мокрая одежда нагрелась и парила.
Деревушка была небольшая – домов пятнадцать. В ней и в самом деле могло не оказаться магазина. Но в какой русской деревне не найдется молока и картошки для усталых и голодных прохожих?
Первым неладное почуял Веник. Из головы цепочки он перешел в хвост и понуро плелся сзади.
Мысленно Алексей Палыч был в деревне уже пятый день и потому неладное он почувствовал вскоре после Веника. Некоторое время ему удавалось кое-как себя уговаривать: не слышно петухов – нечего им орать в середине дня; не мычат коровы – пасутся они сейчас где-то в стороне; не слышно людских голосов – работают люди в поле...
Но уже не доходя до деревни нескольких сотен метров все стало ясно.
Заросшая травой дорога перешла в заросшую травой улицу.
Группа медленно брела по центральной и единственной улице. По бокам ее стояли столбы с оборванными проводами. Повалившиеся палисады догнивали перед безглазыми домами. Кое-где в оконных переплетах поблескивали осколки стекол. Крыши домов поросли мхом ядовито-зеленого цвета или обрушились. Бревна, из которых были сложены срубы, посерели, растрескались по торцам. Некоторые дома сильно покосились. А всякие сараюшки и пристройки для скота завалились, наверное, уже давно.
Лет уже пятнадцать, пожалуй, как бросили эту деревню.
А вот магазин здесь все же имелся.
Один из домов был когда-то наполовину жилым. Над второй половиной висела жестяная вывеска в деревянной рамочке. Краской, бывшей когда-то синей, на ней кривоватыми буквами выведено "ПРОДМАГ" и нарисована не то ромашка, не то шестеренка.
Дверь "продмага" вывалилась наружу.
Алексей Палыч обратил внимание на то, что именно у этого дома заканчивалась линия столбов. Положив свой шест на землю, он подошел к дому и попробовал пальцем бревно сруба. Палец ушел в гнилое дерево, как в торф. Покачав головой, Алексей Палыч осторожно наступил на дверь. Она выдержала, не провалилась. Пол кряхтел, но тоже выдержал. Лучше всего в помещении сохранились пустые полки, на которых когда-то хранились продукты. В приличном состоянии был и прилавок. Что надеялся тут найти Алексей Палыч? Ничего. Просто хотел убедиться, что полоса везенья кончилась, а робкий огонек надежды был затушен чьим-то могучим дуновением.
И все же он нашел то, к чему так давно стремился.
Словно в насмешку, на стене помещения висел телефонный аппарат. Он и выглядел даже довольно прилично, будто кто-то специально посещал эту деревню, ухаживал за аппаратом, протирал его для того только, чтобы поиздеваться над Алексеем Палычем.
Алексею Палычу так хотелось, чтобы телефон зазвонил, что если бы это случилось, несмотря на оборванные провода, он бы поверил. Но у телефона и трубки не было.
Алексей Палыч вышел на улицу. Ребята, скинув рюкзаки, сидели прямо на дороге. Во взглядах их было ожидание, словно Алексей Палыч мог вынести из лавки какие-то новости.
– Переселились уже давно, – сказал Алексей Палыч. – Переехали, наверное, на центральную усадьбу, в новые дома. Никто не хочет теперь жить без газа, без электричества. Конечно, в домах что-то осталось, но, сами понимаете, ничего съедобного. Может быть, в огородах сохранилась картошка... Хотя вряд ли: за такой срок она давно выродилась.
– Я сбегаю посмотрю, – поспешно отозвался Шурик.
Алексей Палыч не был уверен в том, сумеет ли Шурик отличить картофельную ботву от прочей зелени, и хотел сходить сам, но тут же вспомнил, что сейчас всего лишь начало июня.
– Не надо, – сказал он. – Я забыл, что в это время никакой картошки еще не может быть. Давайте думать, что делать дальше.
– Идти, – сказал Стасик.
– Куда? Опять на север?
– Нужно искать дорогу, – сказал Гена. – Люди тут жили? Продукты им привозили? Сами они куда-то ездили? Должна быть еще дорога.
– Точно, – сказал Стасик. – Они же отсюда по дороге ехали, а не по воздуху. Надо обойти деревню кругом.
Шурик опять заегозил, стал доказывать, что на разведку лучше всего послать его. Видно, калорий в нем оставалось еще немало. Но услуги его отвергли.
– Ты вышел из доверия, – сказал Стасик. – Если бы здесь ходил автобус, тебя бы отправили домой. Гена, пойдем сходим.
Стасик и Гена ушли. Вернулись они через полчаса.
– Другой дороги нет, – сообщил Стасик.
– Надо было идти не направо, а налево, – сказал догадливый Шурик.
– Я всегда говорил, что ты умница, – мрачно сказал Стасик. – Что будем делать, Елена Дмитриевна?
– Кто плохо себя чувствует? Кто не может идти? – спросила Лжедмитриевна.
Никто не отозвался.
– Очень жаль, но ничего другого нам не остается: придется вернуться и двигаться в другую сторону.
Где-то вдалеке возник и стал неторопливо приближаться басовитый гул.
– Ура! – заорал Шурик. – Трактор!
– Вертолет, – сказал Борис.
Вдали над горизонтом возникла черная точка. Она неспешно приближалась, увеличивалась в размерах; уже видно было зеленое брюхо с иллюминаторами, слышен прерывистый, тарахтящий выхлоп двигателя.
Ребята повскакивали на ноги.
Они размахивали руками, срывали с себя штормовки и крутили их над головами, кричали.
С вертолета их, конечно, заметили. Но то ли летчик оказался не слишком догадлив, то ли подумал, что его так приветствуют, хотя в наши времена вертолетам не удивляются даже младенцы...
Вертолет пролетел над дальней околицей и невозмутимо стал удаляться.
– Дурак! – с обидой сказал Шурик.
Понурые ребята стали молча собираться в обратный путь.
Идти той же дорогой было противно, скучно и намного тяжелее, чем раньше. Теперь ребята несли не только свои рюкзаки, но и еще груз какой-то безнадежности. Они спускались в те же ложбины, поднимались на те же взгорки, и было ощущение, что они идут не то по кольцу, не то по бесконечной дороге.
Прошло уже больше суток с тех пор, как ребята нормально поели. Сидя на стуле, можно, конечно, голодать и месяц. Сколько можно голодать с рюкзаками за спиной, никто не знал. Не знал этого и Алексей Палыч, который начал подумывать, что Лжедмитриевна выбрала не лучший способ прекращения похода.
От того места, где вышли на дорогу, путь до деревни занял часа два. Обратный путь растянулся уже на три. Наконец появились знакомые две сухие сосны, лежащие поперек дороги крест накрест. Это означало, что вернулись к исходной точке, что потеряно пять часов и, главное много сил потрачено напрасно.
Лжедмитриевна, шедшая впереди, остановилась, сбросила рюкзак.
– Полчаса отдых, – сказала она.
– А может, не будем отдыхать? – спросил Стасик. – В деревне отдохнули, так потом еще хуже стало.
– Все так думают?
– Все, – сказал Шурик. – Идти так идти.
– Одну только минутку, – попросил Стасик.
Он скинул рюкзак, направился к Чижику и прошептал что-то ему на ухо. Чижик согласно кивнул и тоже снял рюкзак. Затем они подошли к Валентине и, как она ни брыкалась, отняли у нее рюкзак. Потом с двух сторон подступили к Шурику.
– Руки... – сказал Стасик.
Шурик не сопротивлялся. Он послушно развел руки, и рюкзак оказался на его спине.
Получив пинок сзади, Шурик невольно сделал шаг вперед.
– Иди и не останавливайся, – сказал Стасик. – Еще один фокус и повесим на первой сосне.
– Ты еще у меня получишь, – не слишком уверенно сказал Шурик.
– Договорились, – согласился Стасик. – А сейчас иди и не падай. Если упадешь – пристрелим, чтобы не путался под ногами.
И снова потянулась заброшенная лесная дорога, снова приходилось перелезать через упавшие деревья и отмахиваться от комаров, которые после дождя сильно взбодрились.
Теперь впереди шел Шурик. Словно постоянно ожидая пинка сзади, он ускорял шаги, и угнаться за ним было не просто. Вскоре он ушел вперед и скрылся из виду.
Алексей Палыч начал всерьез беспокоиться. Еще одна ночевка в лесу и, значит, еще одни голодные сутки могут оказаться не под силу ребятам. Да и для чего же он здесь? Ведь и пошел он для того, чтобы сделать что-то в минуту тяжкую. Сейчас эта минута настала, а он безвольно влачится сзади и ничего не предпринимает.
Алексей Палыч попросил Валентину подменить его у шеста и догнал Лжедмитриевну.
– Мне кажется, – сказал он, – надо действовать решительнее. Если мы к вечеру не выйдем на нормальную дорогу или в поселок, то кому-то надо идти за помощью.
– Я уже об этом думала. Но не к вечеру. Ребята сильно устали. Я наметила срок – два часа. Потом вы останетесь, а я пойду по дороге.
– Пойду я, – сказал Алексей Палыч.
– Но я выносливей и хожу быстрее вас.
– А я лучше сумею объясниться с людьми.
– Согласна. Правда, есть еще выход – оставить все и идти налегке.
– Это половина выхода. Мы не знаем, сколько еще будет тянуться эта дорога...
Да, они не знали. Но скоро узнали. Минут через сорок дорога кончилась у опушки и пересеклась с нешироким проселком.
У обочины, оперевшись спиной на рюкзак, сидел Шурик и вертел головой то вправо, то влево, надеясь увидеть что-нибудь на дороге. Она была проезжей, но не очень накатанной. Видно было, что пользовались ею не слишком активно.
Ребята, скинув рюкзаки, попадали на траву. Как-то само собой выходило, что идти больше никуда не нужно, а следует ждать. Тем более что опять предстоял выбор: направо или налево, но ошибаться больше никому не хотелось.
– Пошли бы тогда налево, давно бы уже здесь были, – заметил Шурик, обращаясь к кучевым облакам.
Никто ему не ответил: это было ясно и так.
Через несколько минут ребята, разморенные солнцем, уже спали. Уснул и Борис, положив голову на свой тюфячок. Алексей Палыч и Лжедмитриевна остались караулить.
– Вы не раздумали закончить поход? – спросил Алексей Палыч.
– Нет, – сказала Лжедмитриевна. – Я все решила еще вчера.
– А если они захотят купить продукты и вернуться? Пока еще потеряны только сутки...
– Это может случиться. Я еще не знаю, как их уговорить.
– Прикажите.
– Нелогично. И трудно придумать причину.
– Скажите, что нет денег.
– Деньги у Стасика, он знает, что денег достаточно. Я надеюсь на вас, Алексей Палыч. Постарайтесь что-то придумать. Я, конечно, тоже буду думать, но такой вариант не планировался, я к нему не подготовлена.
– А если бы меня с вами не было?
– Тогда и рюкзак бы не утонул...
– Как это понимать? – с удивлением спросил Алексей Палыч. – Опять я во всем виноват? Или я снова чего-то не понимаю?
– Алексей Палыч, – Лжедмитриевна улыбнулась на сей раз совершенно ясно, но улыбка вышла виноватой, – не донимайте меня вопросами. Мне и так нелегко: я даже еще не знаю, что со мной сделают.
– А вот об этом вы начнете думать, когда ребята будут накормлены, – строго сказал Алексей Палыч.
– "Сначала думай о товарище, а потом о себе?" – спросила Лжедмитриевна. – Это я уже поняла, это ценная информация.
Откуда-то издали донесся тарахтящий звук.
– Вертолет? – спросила Лжедмитриевна.
– Трактор, – сонным голосом отозвался Борис.
Алексей Палыч поднялся и вышел на дорогу. С дальнего пригорка, отчаянно пыля, спускался колесный трактор с прицепом. Когда он подошел ближе, Алексей Палыч своим тощим телом преградил ему путь.
Трактор остановился. Из кабины высунулся парень в вылинявшей армейской фуражке.
– Далеко до деревни? – крикнул Алексей Палыч.
Парень зашлепал губами, но за грохотом мотора Алексей Палыч ничего не расслышал.
– До деревни!.. – заорал Алексей Палыч. Скользнув взглядом по ребятам, разлегшимся на обочине, тракторист заглушил мотор.
– Привет, дядя, – сказал он. – Чего нужно?
– Далеко до деревни?
– Это до какой?
– До самой ближней.
– А тебе зачем?
– Да вот... заблудились...
– А вы откуда?
– Из Города.
Парень присвистнул и с сомнением оглядел мятый, порванный пиджак Алексея Палыча, почти недельную щетину на подбородке.
– Деревни, дядя, у нас тут нет. У нас отделение совхоза. Километров двадцать отсюда.
– Подвезите нас.
– Не могу.
– Я заплачу, – поспешно сказал Алексей Палыч.
– Дело не в заплачу. Ты видишь – полный кузов комбикорма. Куда я его дену?
– А машины здесь часто ходят?
– Не так чтобы... Да их тоже порожняком не гоняют, вы уж лучше на своих двоих.
– Дети очень устали. Кроме того, они голодают уже... двое суток. Им просто не дойти. Должны же вы понять... У вас тоже, наверное, есть дети.
– Еще не обзавелся, – усмехнулся тракторист. – Но детей я уважаю. Только сам видишь – кузов под завязку.
– Тогда подвезите меня до поселка.
– Это можно, – согласился тракторист. – Залезай.
Едва Алексей Палыч забрался на подножку, как почувствовал, что его дергают за штанину.
– Привезите продуктов, Алексей Палыч, – попросила неугомонная Валентина. – Мы здесь подождем. Стасик!
Протирая сонные глаза, подошел Стасик.
– Дай Алексею Палычу денег на продукты.
Алексей Палыч встретился взглядом с Лжедмитриевной. Она еле заметно кивнула. Он не понял – согласна она продолжать поход или просто хочет отобрать деньги. Но это не имело значения. Алексей Палыч уже знал, что делает. Он взял у Стасика пакет с деньгами и уселся в кабине.
– Только никуда не уходите! – крикнул он ребятам. – Поехали, сказал он трактористу.
– Поехали... – проворчал тракторист. – Это тебе не "жигуль".
Он слез, шнуром запустил пускач, залез в кабину, завел мотор, и группа скрылась в облаках пыли.
АЛЕКСЕЙ ПАЛЫЧ – ГЕРОЙ И ПРЕДАТЕЛЬ
В кабине трактора было шумно, как в кабине трактора. Разговаривать нормально невозможно, приходилось кричать.
– Вы сможете съездить за ребятами? – крикнул Алексей Пальм.
Парень помотал головой.
– А кто сможет?
– Спроси у заведующего!
– Где он находится?
Парень пожал плечами. Алексей Палыч понял, что соревноваться с мотором бессмысленно, и умолк.
Показались дома поселка, – несомненно, жилые: одноэтажные имели ухоженный вид; присутствие людей в двух четырехэтажных домах выдавали простыни, рубашки и прочее белье, развешанное на балконах. Впрочем, на улицах сейчас никого не было, кроме ребятишек.
Проехали мимо одноэтажного кирпичного здания, разделенного вывесками на две половины – "Магазин" и "Столовая". Дверь магазина была перечеркнута железной полосой, замкнутой на замок; дверь столовой оказалась открытой. Первое обстоятельство очень понравилось Алексею Палычу, а в сочетании со вторым пока все складывалось прекрасно.
Парень приостановил трактор возле небольшого домика.
– Спроси в конторе, папаша. Может, он там.
– Спасибо, – сказал Алексей Палыч. – Я что-нибудь должен?
Парень засмеялся. Видно, современный обычай брать деньги за мелкие услуги еще не докатился до этих краев. А может быть, учитывая плачевный вид Алексея Палыча, сработал старинный принцип "с нищих не берем".
Алексей Палыч поднялся на три ступеньки и вошел в помещении конторы.
В первой комнате за сдвинутыми столами сидели друг против друга две женщины и проигрывали на счетах обычную бухгалтерскую мелодию.
– Мне бы заведующего... – робко сказал Алексей Палыч, сознавая убожество своего внешнего вида.
Внешний вид был оценен как положено.
– Сезонников не берем, – сказала одна из женщин.
– Да я не сезонник... – начал было тянуть Алексей Палыч и тут же рассердился на себя. – Группа туристов попала в тяжелое положение, сообщил он суровым тоном. – Нужно оказать им помощь.
– А при чем тут мы? – спросила вторая женщина и откинула одну костяшку на счетах.
– Здесь все при чем, все люди... – туманно, но достаточно грозно заявил Алексей Палыч. – Там дети!
Первая женщина вздохнула и тоже откинула костяшку на своих счетах.
– У меня их трое. Там он, – указала она на дверь во вторую комнату. – Только если вы насчет работы...
Алексей Палыч постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
Заведующий сидел за столом и вписывал что-то в разграфленный на клеточки лист бумаги. Был он чем-то похож на того директора школы, которому Алексей Палыч пытался рассказать правду. На сей раз Алексей Палыч в откровенности лезть не собирался. Но даже если все пойдет гладко, кое-что объяснить будет трудно.
– Здравствуйте, – сказал Алексей Палыч. – Не обращайте внимания на мой внешний вид, я прямо из леса.
– Да, – согласился заведующий, – видик у вас – будто корова жевала. Кто же вы будете?
– Я учитель, – сообщил Алексей Палыч. – Вот мои документы.
От паспорта заведующий не отказался. Он просмотрел его очень внимательно.
– Далековато вы забрели от Кулеминска...
– Мы шли не из Кулеминска. У нас, понимаете, туристский поход. Теперь мы попали в тяжелое положение. Нужна помощь.
– А при чем тут я?
– Там дети... – сказал Алексей Палыч. – Семь человек детей и двое взрослых, считая меня. Все без пищи уже около двух суток.
– Какая вам нужна от меня помощь?
– Необходимо доставить их сюда, накормить. Дальше посмотрим...
– Где вы их оставили?
– Там знаете... такая лесная дорога... Сначала мы повернули направо, попали в заброшенную деревню, потом вернулись, вышли на проселок... Там они сейчас ждут.
– Ясно, – сказал заведующий, – вы вышли на Калинковский хутор. Поверни вы налево – через полчаса были бы на дороге. Разве у вас не было карты?
– Потерялась.
– А продукты тоже потерялись?
– Утонули при переправе.
– Странно. Целый мешок несчастий. Вы – начальник?
– Не совсем. Я как бы сопровождающий...
– Как бы... – задумчиво сказал заведующий. – Я вот думаю, что мне вас доставить не на чем. У меня всего три бортовых машины, и все в разгоне. Вернутся поздно.
– А нельзя ли на тракторе, с которым я приехал? У него большой прицеп.
– На тракторе... – заведующий поднял телефонную трубку. – Дай мне ферму. Але, у вас там Семен разгрузился? Как разгрузится, пускай подъедет к конторе.
Заведующий положил трубку и пришлепнул ладонью по столу.
– Все. Посмотрим на ваших детей, какие они из себя. Деньги имеются?
– Да, – сказал Алексей Палыч и похлопал себя по карману, где лежал плотный конверт.
– Очень хорошо. Столовая работает до девятнадцати, магазин откроется в шестнадцать часов.
И вот теперь начиналась самая трудная часть разговора.
– Лучше бы он совсем не открывался, – вздохнул Алексей Палыч.
– В каком смысле? – удивился заведующий.
И тут Алексей Палыч ступил на тропу недомолвок и мелких уверток. Он понимал, что на фоне жеваного пиджака, помятой внешности и порванной кое-где одежды все его доводы будут выглядеть одинаково несолидно – будет ли он говорить правду или устраивать слалом на трассе извилистой лжи. Он просто надеялся, что заведующий поверит без особых доказательств, и выпалил сразу самое главное:
– Нам необходимо вернуться в Город.
– На здоровье, – сказал заведующий. – Завтра в десять утра пойдет автобус. До электрички километров сорок. Завтра будете в Городе.
– Ребята не захотят возвращаться. Они, скорее всего, решат закупить продукты и продолжать поход.
– Опять же – на здоровье. Закупайте и продолжайте.
– Этого делать нельзя, – сказал Алексей Палыч. – Понимаете, в группе с самого начала все шло как-то не так. То спички пропали, то мазь от комаров, то карта. Наконец – продукты. Поход не сложился, как говорят. В группе начались конфликты, трения. При такой обстановке идти дальше нельзя...
– Так не идите, пускай командир даст распоряжение вернуться.
– Это не так просто, – сказал Алексей Палыч. – Решение надо как-то мотивировать. А мои соображения – это только мои соображения. Кроме того, руководитель не я, а другая девушка... – сказал Алексей Палыч и не сразу понял, отчего это вдруг заведующий расплылся в улыбке.
– Пускай другая девушка и прикажет, – весело сказал заведующий.
– У нее тоже мало оснований.
– Ну знаете, в ваших основаниях мне не разобраться. Вы что-то не договариваете?
– Не договариваю, – честно сказал Алексей Палыч. – Но я просто прошу вас мне поверить, как учителю... Группу нельзя пускать дальше.
– Но я-то что смогу сделать?
– Вы можете приказать не открывать магазин. Поедим в столовой.
– Приказать... – усмехнулся заведующий. – Могу сказать Клавке, чтобы не выходила. Она только рада будет. Вам это поможет?
– Очень. Но это не главное. Нужно получить какое-то сообщение из Города, что-то вроде приказа возвращаться.
– В Город вы позвонить не можете. У нас местная линия.
– Я не собираюсь звонить, – заявил Алексей Палыч. – Если уж у нас с вами пошел честный разговор, то никто такого сообщения из Города послать не может: там совершенно не знают обстановки. Это сообщение я напишу сам...
– Ясно, – сказал заведующий. – Липовая телефонограмма. Я в этом участвовать не буду. Завтра же об этом будет известно по всему району. Допустим даже, что я вам верю, но вы уезжаете, а я остаюсь. И мне с этими людьми работать.
– Я вас не прошу ничего сообщать или подтверждать. Скорее всего, никто, кроме ребят, об этом не узнает. Я просто прошу вас молчать, если при вас об этом зайдет разговор.
– Да врите сколько хотите, – сказал заведующий и оглядел Алексея Палыча, словно видел его впервые. – Слушайте, а вы на самом деле учитель? В паспорте ведь этого не написано...
– Мне трудно вам доказать. После всего сказанного честному слову вы можете и не поверить...
– Могу, – согласился заведующий. – А вот в кулеминской школе уборщицу как зовут?
– Ефросинья Дмитриевна! – с торжеством выпалил Алексей Палыч.
– Верно! – обрадовался заведующий. – Она родом с Калинковского хутора. А директор школы у вас кто?
– Брыкин Илья Иванович.
– Куда же Костомаров делся?
– Ушел на пенсию.
– Тоже верно, – сказал заведующий и подмигнул Алексею Палычу. – А ты говоришь – не написано...
Под окном, грохоча, остановился знакомый трактор с прицепом. Заведующий поднялся из-за стола и вышел на улицу. Алексей Палыч, приосанясь, прошел мимо бухгалтерш, но не удостоился даже поднятия головы ни той, ни другой.
– Как ты его уговорил, батя? – прокричал тракторист, когда Алексей Палыч уселся справа от него.
– Дети! – крикнул Алексей Палыч.
– Точно, – согласился парень. – Даже дорожный знак есть такой. Ты не думай, что я жлоб какой. Без разрешения не имею права.
На этот раз ребята не спали. Завидев трактор еще издали, они стали подниматься и подтаскивать рюкзаки поближе к дороге.
Тракторист развернулся и, не глуша двигатель, крикнул:
– Вали все в прицеп! На борта не садиться!
Перевалив рюкзаки в кузов, ребята забрались и уселись прямо на дне прицепа. Там еще оставалось достаточно комбикорма, и влажная одежда быстро набрала серо-коричневой пыли. Из солидарности, не желая выделяться, Алексей Пальм тоже залез в прицеп. Комбикорм не украсил и его. Но грязновато-истощенная оболочка учителя сохраняла в себе прежний ум. Подпрыгивая на досках днища, Алексей Палыч напряженно думал. Что-то не нравилось ему в этой липовой телефонограмме, как-то неубедительно все выглядело. Кто и с какой стати должен ее сюда прислать?
Прицеп подпрыгнул. Алексей Палыч оторвался от днища, повисел в воздухе, приземлился на пятую точку и – придумал! Все было просто, логично, неоспоримо и абсолютно однозначно. Не сваливая на какое-то неизвестное ему городское начальство – он даже не знал, как зовут директора школы, – Алексей Палыч решил принять удар на себя. Каковы будут последствия для него лично, он не загадывал. Кроме того, ему было заранее стыдно. Но это придется пережить.
Итак, Лжедмитриевна, если не врет, сделала половину дела. Он доведет его до конца. Тракторист подвез ребят прямо к столовой. Пока выгружали рюкзаки и выгружались сами, подошел заведующий. Он постоял, посмотрел и направился к Алексею Палычу.
– Это и есть ваши голодающие?
– Они самые. Огромное вам спасибо. Я не знаю, дошли бы они сами...
– Дошли бы, – сказал заведующий. – Хотя видик у них тоже не очень. Можно было, конечно, оставить груз... Или – солдат оружия не бросает?
– Вроде того... – согласился Алексей Палыч.
– Магазин сегодня не откроется. Но вот завтра – не знаю как быть.
– Ничего не нужно, – поспешно сказал Алексей Палыч. – И никаких телефонограмм. Я нашел другой выход.
– Ну и прекрасно. Ночевать здесь будете, наверное? У нас тут что-то вроде общежития... так... времянка – строители жили. Вон там, возле водонапорной башни, видите? Ночуйте, там не заперто. Я скажу, чтобы вам к вечеру молока поднесли. Ведра хватит?
– Вы сможете съездить за ребятами? – крикнул Алексей Пальм.
Парень помотал головой.
– А кто сможет?
– Спроси у заведующего!
– Где он находится?
Парень пожал плечами. Алексей Палыч понял, что соревноваться с мотором бессмысленно, и умолк.
Показались дома поселка, – несомненно, жилые: одноэтажные имели ухоженный вид; присутствие людей в двух четырехэтажных домах выдавали простыни, рубашки и прочее белье, развешанное на балконах. Впрочем, на улицах сейчас никого не было, кроме ребятишек.
Проехали мимо одноэтажного кирпичного здания, разделенного вывесками на две половины – "Магазин" и "Столовая". Дверь магазина была перечеркнута железной полосой, замкнутой на замок; дверь столовой оказалась открытой. Первое обстоятельство очень понравилось Алексею Палычу, а в сочетании со вторым пока все складывалось прекрасно.
Парень приостановил трактор возле небольшого домика.
– Спроси в конторе, папаша. Может, он там.
– Спасибо, – сказал Алексей Палыч. – Я что-нибудь должен?
Парень засмеялся. Видно, современный обычай брать деньги за мелкие услуги еще не докатился до этих краев. А может быть, учитывая плачевный вид Алексея Палыча, сработал старинный принцип "с нищих не берем".
Алексей Палыч поднялся на три ступеньки и вошел в помещении конторы.
В первой комнате за сдвинутыми столами сидели друг против друга две женщины и проигрывали на счетах обычную бухгалтерскую мелодию.
– Мне бы заведующего... – робко сказал Алексей Палыч, сознавая убожество своего внешнего вида.
Внешний вид был оценен как положено.
– Сезонников не берем, – сказала одна из женщин.
– Да я не сезонник... – начал было тянуть Алексей Палыч и тут же рассердился на себя. – Группа туристов попала в тяжелое положение, сообщил он суровым тоном. – Нужно оказать им помощь.
– А при чем тут мы? – спросила вторая женщина и откинула одну костяшку на счетах.
– Здесь все при чем, все люди... – туманно, но достаточно грозно заявил Алексей Палыч. – Там дети!
Первая женщина вздохнула и тоже откинула костяшку на своих счетах.
– У меня их трое. Там он, – указала она на дверь во вторую комнату. – Только если вы насчет работы...
Алексей Палыч постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
Заведующий сидел за столом и вписывал что-то в разграфленный на клеточки лист бумаги. Был он чем-то похож на того директора школы, которому Алексей Палыч пытался рассказать правду. На сей раз Алексей Палыч в откровенности лезть не собирался. Но даже если все пойдет гладко, кое-что объяснить будет трудно.
– Здравствуйте, – сказал Алексей Палыч. – Не обращайте внимания на мой внешний вид, я прямо из леса.
– Да, – согласился заведующий, – видик у вас – будто корова жевала. Кто же вы будете?
– Я учитель, – сообщил Алексей Палыч. – Вот мои документы.
От паспорта заведующий не отказался. Он просмотрел его очень внимательно.
– Далековато вы забрели от Кулеминска...
– Мы шли не из Кулеминска. У нас, понимаете, туристский поход. Теперь мы попали в тяжелое положение. Нужна помощь.
– А при чем тут я?
– Там дети... – сказал Алексей Палыч. – Семь человек детей и двое взрослых, считая меня. Все без пищи уже около двух суток.
– Какая вам нужна от меня помощь?
– Необходимо доставить их сюда, накормить. Дальше посмотрим...
– Где вы их оставили?
– Там знаете... такая лесная дорога... Сначала мы повернули направо, попали в заброшенную деревню, потом вернулись, вышли на проселок... Там они сейчас ждут.
– Ясно, – сказал заведующий, – вы вышли на Калинковский хутор. Поверни вы налево – через полчаса были бы на дороге. Разве у вас не было карты?
– Потерялась.
– А продукты тоже потерялись?
– Утонули при переправе.
– Странно. Целый мешок несчастий. Вы – начальник?
– Не совсем. Я как бы сопровождающий...
– Как бы... – задумчиво сказал заведующий. – Я вот думаю, что мне вас доставить не на чем. У меня всего три бортовых машины, и все в разгоне. Вернутся поздно.
– А нельзя ли на тракторе, с которым я приехал? У него большой прицеп.
– На тракторе... – заведующий поднял телефонную трубку. – Дай мне ферму. Але, у вас там Семен разгрузился? Как разгрузится, пускай подъедет к конторе.
Заведующий положил трубку и пришлепнул ладонью по столу.
– Все. Посмотрим на ваших детей, какие они из себя. Деньги имеются?
– Да, – сказал Алексей Палыч и похлопал себя по карману, где лежал плотный конверт.
– Очень хорошо. Столовая работает до девятнадцати, магазин откроется в шестнадцать часов.
И вот теперь начиналась самая трудная часть разговора.
– Лучше бы он совсем не открывался, – вздохнул Алексей Палыч.
– В каком смысле? – удивился заведующий.
И тут Алексей Палыч ступил на тропу недомолвок и мелких уверток. Он понимал, что на фоне жеваного пиджака, помятой внешности и порванной кое-где одежды все его доводы будут выглядеть одинаково несолидно – будет ли он говорить правду или устраивать слалом на трассе извилистой лжи. Он просто надеялся, что заведующий поверит без особых доказательств, и выпалил сразу самое главное:
– Нам необходимо вернуться в Город.
– На здоровье, – сказал заведующий. – Завтра в десять утра пойдет автобус. До электрички километров сорок. Завтра будете в Городе.
– Ребята не захотят возвращаться. Они, скорее всего, решат закупить продукты и продолжать поход.
– Опять же – на здоровье. Закупайте и продолжайте.
– Этого делать нельзя, – сказал Алексей Палыч. – Понимаете, в группе с самого начала все шло как-то не так. То спички пропали, то мазь от комаров, то карта. Наконец – продукты. Поход не сложился, как говорят. В группе начались конфликты, трения. При такой обстановке идти дальше нельзя...
– Так не идите, пускай командир даст распоряжение вернуться.
– Это не так просто, – сказал Алексей Палыч. – Решение надо как-то мотивировать. А мои соображения – это только мои соображения. Кроме того, руководитель не я, а другая девушка... – сказал Алексей Палыч и не сразу понял, отчего это вдруг заведующий расплылся в улыбке.
– Пускай другая девушка и прикажет, – весело сказал заведующий.
– У нее тоже мало оснований.
– Ну знаете, в ваших основаниях мне не разобраться. Вы что-то не договариваете?
– Не договариваю, – честно сказал Алексей Палыч. – Но я просто прошу вас мне поверить, как учителю... Группу нельзя пускать дальше.
– Но я-то что смогу сделать?
– Вы можете приказать не открывать магазин. Поедим в столовой.
– Приказать... – усмехнулся заведующий. – Могу сказать Клавке, чтобы не выходила. Она только рада будет. Вам это поможет?
– Очень. Но это не главное. Нужно получить какое-то сообщение из Города, что-то вроде приказа возвращаться.
– В Город вы позвонить не можете. У нас местная линия.
– Я не собираюсь звонить, – заявил Алексей Палыч. – Если уж у нас с вами пошел честный разговор, то никто такого сообщения из Города послать не может: там совершенно не знают обстановки. Это сообщение я напишу сам...
– Ясно, – сказал заведующий. – Липовая телефонограмма. Я в этом участвовать не буду. Завтра же об этом будет известно по всему району. Допустим даже, что я вам верю, но вы уезжаете, а я остаюсь. И мне с этими людьми работать.
– Я вас не прошу ничего сообщать или подтверждать. Скорее всего, никто, кроме ребят, об этом не узнает. Я просто прошу вас молчать, если при вас об этом зайдет разговор.
– Да врите сколько хотите, – сказал заведующий и оглядел Алексея Палыча, словно видел его впервые. – Слушайте, а вы на самом деле учитель? В паспорте ведь этого не написано...
– Мне трудно вам доказать. После всего сказанного честному слову вы можете и не поверить...
– Могу, – согласился заведующий. – А вот в кулеминской школе уборщицу как зовут?
– Ефросинья Дмитриевна! – с торжеством выпалил Алексей Палыч.
– Верно! – обрадовался заведующий. – Она родом с Калинковского хутора. А директор школы у вас кто?
– Брыкин Илья Иванович.
– Куда же Костомаров делся?
– Ушел на пенсию.
– Тоже верно, – сказал заведующий и подмигнул Алексею Палычу. – А ты говоришь – не написано...
Под окном, грохоча, остановился знакомый трактор с прицепом. Заведующий поднялся из-за стола и вышел на улицу. Алексей Палыч, приосанясь, прошел мимо бухгалтерш, но не удостоился даже поднятия головы ни той, ни другой.
– Как ты его уговорил, батя? – прокричал тракторист, когда Алексей Палыч уселся справа от него.
– Дети! – крикнул Алексей Палыч.
– Точно, – согласился парень. – Даже дорожный знак есть такой. Ты не думай, что я жлоб какой. Без разрешения не имею права.
На этот раз ребята не спали. Завидев трактор еще издали, они стали подниматься и подтаскивать рюкзаки поближе к дороге.
Тракторист развернулся и, не глуша двигатель, крикнул:
– Вали все в прицеп! На борта не садиться!
Перевалив рюкзаки в кузов, ребята забрались и уселись прямо на дне прицепа. Там еще оставалось достаточно комбикорма, и влажная одежда быстро набрала серо-коричневой пыли. Из солидарности, не желая выделяться, Алексей Пальм тоже залез в прицеп. Комбикорм не украсил и его. Но грязновато-истощенная оболочка учителя сохраняла в себе прежний ум. Подпрыгивая на досках днища, Алексей Палыч напряженно думал. Что-то не нравилось ему в этой липовой телефонограмме, как-то неубедительно все выглядело. Кто и с какой стати должен ее сюда прислать?
Прицеп подпрыгнул. Алексей Палыч оторвался от днища, повисел в воздухе, приземлился на пятую точку и – придумал! Все было просто, логично, неоспоримо и абсолютно однозначно. Не сваливая на какое-то неизвестное ему городское начальство – он даже не знал, как зовут директора школы, – Алексей Палыч решил принять удар на себя. Каковы будут последствия для него лично, он не загадывал. Кроме того, ему было заранее стыдно. Но это придется пережить.
Итак, Лжедмитриевна, если не врет, сделала половину дела. Он доведет его до конца. Тракторист подвез ребят прямо к столовой. Пока выгружали рюкзаки и выгружались сами, подошел заведующий. Он постоял, посмотрел и направился к Алексею Палычу.
– Это и есть ваши голодающие?
– Они самые. Огромное вам спасибо. Я не знаю, дошли бы они сами...
– Дошли бы, – сказал заведующий. – Хотя видик у них тоже не очень. Можно было, конечно, оставить груз... Или – солдат оружия не бросает?
– Вроде того... – согласился Алексей Палыч.
– Магазин сегодня не откроется. Но вот завтра – не знаю как быть.
– Ничего не нужно, – поспешно сказал Алексей Палыч. – И никаких телефонограмм. Я нашел другой выход.
– Ну и прекрасно. Ночевать здесь будете, наверное? У нас тут что-то вроде общежития... так... времянка – строители жили. Вон там, возле водонапорной башни, видите? Ночуйте, там не заперто. Я скажу, чтобы вам к вечеру молока поднесли. Ведра хватит?