Страница:
– Не останавливаться, – приказал Кит-Канан.
Вид черного пика придал ему смелости. Несмотря на все разногласия, Пророка и его сына связывали кровные узы. Если бы Ульвиану угрожала опасность, Кит-Канан почувствовал бы это. Его сын еще жив. А пока он жив, можно надеяться. Однако вырвать его из когтей чародея Друлетена было нелегкой и опасной задачей.
Звездопад
Вид черного пика придал ему смелости. Несмотря на все разногласия, Пророка и его сына связывали кровные узы. Если бы Ульвиану угрожала опасность, Кит-Канан почувствовал бы это. Его сын еще жив. А пока он жив, можно надеяться. Однако вырвать его из когтей чародея Друлетена было нелегкой и опасной задачей.
Звездопад
Верханна, Руфус и Зеленые Руки снялись с лагеря на рассвете, когда липкий туман, характерный для высокогорных областей Харолис, еще застилал им путь. Туман сильно мешал путникам двигаться. Опасаясь невидимых расщелин и осыпей, трое медленно ползли вперед, оставив за спиной склон горы Викрис, второй по высоте в этой горной цепи. Близился полдень, а туман становился все гуще, и наконец, девушка велела остановиться.
– Если так дальше пойдет, мы угодим в пропасть! – раздраженно произнесла Верханна. – Лучше переждать туман.
– У нас в Магнитных горах такой дряни не бывает, – заметил Руфус. – Нет, госпожа, у нас никогда не бывает подобных туманов.
– Хотела бы я, чтобы их и здесь тоже не бывало! – ядовито ответила она.
Зеленые Руки пропустил плавающую мглу через пальцы, быстро сжал их, словно хватая что-то. Поднеся кулаки к лицу, он раскрыл ладони и тщательно рассмотрел их.
– Ты чем занимаешься? – поинтересовалась Верханна.
– Я не могу поймать это серое вещество, что окружает нас, но от него мои руки намокли, – озадаченно сказал он. – Как это может быть?
– Откуда мне знать?
Он обратил к ней безмятежный взор, возможно, чтобы ответить на этот риторический вопрос, но Верханна, отступив от отвесной скальной стены, вглядывалась вверх, во мрак.
– Если бы здесь нашлось немного хвороста! Мы бы соорудили факелы и смогли двигаться дальше.
Хвороста не было, и им ничего не оставалось, как ждать в сводящем с ума тумане. Терпение никогда не числилось среди добродетелей Верханны, и она нервничала из-за этого промедления. Зеленые Руки уселся на землю, прислонившись спиной к квадратному камню. Руфус задремал.
В конце концов, небо потемнело, стало прохладнее. Туман превратился в сильную росу, намочив путешественников, лошадей и всю поклажу. Шляпа Руфуса свисала у него с ушей. Верханна тщетно терла доспехи, бормоча мрачные предсказания насчет ржавчины. Лишь зеленорукий эльф оставался равнодушным. Его длинные волосы превратились в толстые мокрые пряди, с края плаща капала вода.
– Пошли, – наконец решила Верханна. – Насколько я могу судить, мы всего в паре часов езды от Пакс Таркаса.
Зеленые Руки снова взял руководство на себя. Казалось, он знает, куда идти, хотя никогда раньше не бывал здесь. Верханна и Руфус позволили лошадям самим брести в нескольких шагах вслед за ним. Фиолетовые сумерки быстро сменились пурпурной ночью. Солинари, серебряная луна, поднялась над горами. Впереди, менее чем в тридцати шагах, показалась вершина перевала.
Девушка тряхнула поводьями, заставляя лошадь идти быстрее. Зеленые Руки был уже почти на вершине. Правой ногой он ступил на кучу камней и грязи, отмечавшую самую высокую точку, и внезапно замер. Верханна остановилась рядом.
– В чем дело? – удивилась она.
– Подожди, – ответил он. – Начинается.
– Что еще?
Она оглядела перевал сверху донизу, готовая к появлению стада диких животных, буйствующих гоблинов или чего-то в этом роде.
Безмятежное выражение на лице зеленорукого эльфа сменилось радостью и восторгом, и, блестя глазами, он указал на небо:
– Смотри!
Усыпанный звездами небосвод крест-накрест пересекали сверкающие вспышки света. На горизонте возникали ослепительные огненные шары, они неслись вверх, к зениту, и взрывались там, разбрасывая многоцветные искры. Все небо было исчерчено решеткой огненно-красных хвостов, оставлявших светящиеся следы перед глазами наблюдателя.
Руфус замер с другой стороны от Зеленых Рук.
– Падающие звезды, – выдохнул он, пораженный невиданным зрелищем.
Небесный огонь продолжал бушевать в полной тишине, заливая все вокруг ослепительным светом. Время от времени два огненных шара сталкивались, и раздавался взрыв удвоенной силы. Метеоры неслись вслед друг другу и растворялись во тьме, рассеивая вокруг дождь радужных стрел. Алые молнии оставляли за собой золотые хвосты. Бело-голубые кометы летели к земле и беззвучно взрывались где-то в вышине.
– Что бы это значило? – дивился Руфус, потирая шею, занемевшую оттого, что он долго стоял уставясь вверх.
– А кто сказал, что это что-то значит? – возразила Верханна.
– Может быть, это знамение, предостережение богов, мой капитан.
Зеленые Руки улыбнулся:
– Не надо каждый раз опасаться дурного, мой маленький друг. А может, боги просто веселятся? Они ведь тоже, наверное, не прочь поразвлечься. Это скорее похоже на праздник, чем на зловещий знак.
Слова эти никто не стал оспаривать, но Верханна и Руфус не могли избавиться от смутного предчувствия беды. Небесные огни казались им очередным необъяснимым, а следовательно, недобрым явлением, одним из тех, что в последнее время тревожили их мир.
– Ну вот, отсюда я вижу огни Пакс Таркаса, – обрадовалась Верханна. – Мы скоро попадем туда, и можешь разыскивать своего папочку хоть по всему лагерю.
Зеленые Руки указал в сторону, противоположную той, где находилась крепость.
– Нет, нам нужно туда, – заявил он и двинулся по крутой тропе, ведущей на юг.
Верханна, пришпорив коня, перегородила эльфу дорогу.
– Послушай-ка меня, – начала она, кипя от злости, – мы достаточно таскались за тобой по горам и долам. Эта тропа никуда не ведет. Если твой отец находится где-то здесь в горах, то искать его следует в Пакс Таркасе. А кроме того, у нас кончается пища и вода.
– Он близко, – сказал зеленорукий эльф и двинулся вперед, намереваясь обойти лошадь.
Верханна снова преградила ему путь. Наконец, странный эльф подошел и просунул руки под брюхо коня.
– Эй! – резко произнесла Верханна. – Что ты…
Зеленые Руки, покрепче встав на ногах, оторвал от земли лошадь вместе со всадницей. Животное оставалось странно спокойным, хотя копыта его болтались в воздухе. Верханна также не могла произнести ни слова – от изумления она просто потеряла дар речи. Едва слышно охнув, с почти невидимым усилием зеленорукий эльф оторвал огромный груз от земли и, развернувшись, поставил его на дорогу позади себя.
– Ух ты! Давай еще раз! – запищал кендер, но Зеленые Руки уже продолжил свой путь, карабкаясь вверх по тропе.
Верханна, все еще ошеломленная, окликнула его, приказывая остановиться. Он не обратил внимания на ее оклик, и она вскричала, довольно поспешно:
– Задержи его, Руфус! Не позволяй ему идти туда!
Кендер окинул ее взглядом, полным презрения:
– Как мне его задержать, по-твоему? Может, рассказать ему анекдот?
Верханна, пришпорив коня, бросилась в погоню за быстро удаляющимся эльфом. Она с грохотом промчалась вверх по склону, вытаскивая меч. Девушка не хотела причинять ему вред, но эти непонятные выходки и внезапная демонстрация силы разозлили ее. Подняв оружие, она собралась оглушить эльфа плоской стороной меча.
Когда между ними оставалось всего несколько ярдов, все вокруг внезапно озарилось вспышкой ослепительного сияния. На мгновение стало светло, как днем. Руфус издал леденящий кровь вопль, а Верханна почувствовала, как что-то обожгло ее шею и руку с поднятым мечом. В ушах раздался рев, где-то неподалеку что-то шипело и свистело, и мир превратился в белое сияние, в котором пульсировала боль.
Постепенно холодная тьма вернулась, и Верханна увидела прямо над собой озабоченное лицо зеленорукого эльфа.
– С тобой все в порядке, капитан? – взволнованно спросил он.
– Д-да. Ой!
Правая рука горела огнем.
– Кто меня ударил?
– Никто, – вставил Руфус, высовывая голову из-за плеча стоявшего на коленях эльфа. – Одна из этих молний врезалась в гору прямо у тебя над головой. От сотрясения ты упала с коня, и вот результат.
Он швырнул к ее ногам обломок меча. Верханна негнущимися пальцами схватила рукоять – та все еще была горячей на ощупь, а клинок просто расплавился, и от него остался лишь бесформенный комок железа у самой рукояти.
– Где мой конь? – слабым голосом спросила она.
Руфус печально покачал головой, оглянулся на отвесный обрыв, за которым находилась пропасть, и быстро произнес:
– Но ты можешь взять моего, он для меня великоват. Я себя чувствую как горошина на спине у вепря.
Они помогли ослабевшей Верханне подняться на ноги и показали ей борозду, прорытую шаровой молнией в склоне горы. Канава дымилась, ее края оплавились. Борозда проходила всего в футе от того места, где только что лежала голова Верханны.
Верханна вгляделась вниз, с отвесной кручи, в пропасть, где погиб ее конь, и, покачав головой, грустно прошептала:
– Бедный Соболь. Ты был храбрым воином.
Зеленые Руки поддерживал ее – она вся дрожала. Когда она споткнулась о камень, он легко подхватил ее.
Вскоре, в основном при помощи Зеленых Рук, Верханну посадили на гнедого, раньше служившего Руфусу. Они существенно потеряли бы в скорости, но кендер был достаточно легок, и его лошадь без усилий могла нести обоих.
– Тебе знакома эта дорога? – спросила девушка, когда они удалялись от Пакс Таркаса.
– Нет, мой капитан, хотя, мне кажется, она ведет еще выше в горы. – Кендер вгляделся сквозь завесу взбесившихся метеоров в рисунок звезд и объявил, что они движутся на юг.
– В Торбардин, – размышляла Верханна. Она бережно прижимала к груди правую руку, все еще болевшую. Чтобы Зеленые Руки не пошел по ложному следу, она вслух спросила: – Твой отец ведь не гном, а?
Прежде чем эльф смог ответить, Руфус пискнул:
– Да не может быть того, капитан! Он слишком красивый для этого.
Верханна ткнула кендера в живот локтем – больным локтем. Резко втянув в себя воздух, она выругалась и простонала:
– Заткнись, Малявка.
Замок Черная Скала устремлялся к звездному небу подобно знаменитым башням Сильваноста, высокий, холодный и надменный. Темные провалы в его стенах вели в лабиринт пещер, которые две тысячи лет назад злобные драконы прогрызли в твердом черном камне. Ульвиан остановил пони и пристально посмотрел вверх, на грозную крепость.
Дру снова принял облик эльфа. Он оттолкнул принца, торопясь поскорее попасть домой.
– Тебе придется идти пешком, – сказал волшебник, звук его голоса относило назад ночным ветром. – В пещерах трудно передвигаться, там лишь кое-где есть ступени.
Ульвиан, спрыгнув, повел пони под уздцы. Жестокий ночной холод проникал под его поношенную одежду. Но вокруг Черной Скалы ветер не свирепствовал в отличие от других горных вершин, где приходилось бывать Ульвиану. Воздух здесь был неподвижен и таил в себе угрозу.
Тропа закончилась, и двое начали подниматься по лестнице с неровными ступенями, высеченными прямо в скале. Пони шел неохотно, его приходилось тащить за повод: подъем становился все круче, а ступени – уже. Ульвиан сражался с перепуганным животным, пока, наконец, тот не вырвался и, цокая копытами, не рванулся вниз по крутой извивающейся тропинке.
– Не важно, мой принц, – добродушно заметил Дру. – Там нет места для животных.
Ульвиан обернулся и продолжил путь вверх. В темноте он оступился и соскользнул с каменных ступеней. Его резкий вскрик и звук покатившихся камешков породили громкое эхо.
– Мы сломаем себе шеи, если будем продолжать лезть здесь без света! – заявил Ульвиан.
Дру вытянул вперед левую руку и пробормотал несколько слов на незнакомом языке: Ульвиан увидел, как черное кольцо из оникса, которое чародей держал на ладони, стало светиться: сначала слабым золотистым, затем вишнево-красным сиянием. Через мгновение волшебника окутала багровая аура. Принц, забыв о своих синяках и царапинах, отшатнулся от Дру, приблизившегося к нему. Колдун усмехнулся.
– Не бойся, Высочайший. Ты хотел света, и я добыл его для тебя, – успокоил он принца.
Он начал карабкаться выше, приближаясь к отвесной стене пика. В свечении, исходившем от амулета, показалось овальное отверстие. Дру нырнул в пещеру, и Ульвиан довольно неохотно последовал за ним.
Воздух в пещере был сухой и застоявшийся, слабо отдавало какой-то гнилью – чем именно, принц не смог определить. Он знал, что в логове дракона обычно царит зловоние, но ведь эта пещера пустовала две тысячи лет. Пол был странно гладким, и идти было тем труднее, что он составлял одно целое со стенами и потолком.
Когда они продвинулись дальше, в кровавом свете, исходившем от Дру, принц разглядел кое-какие предметы, валявшиеся на полу: мертвую, иссохшую птицу, разбитую глиняную лампу, какие-то лохмотья.
Некоторое время они ползли вперед, согнувшись в три погибели. Внезапно Ульвиан увидел, что Дру выпрямился, и через пару шагов принц вышел из тесного туннеля в огромную пещеру, расположенную в самом центре каменного пика. Волшебник раскидал ногой мусор у стены и нашел факел. Он произнес над ним магическое заклинание, и столетнее дерево воспламенилось. Дру обошел просторный зал, зажигая остальные факелы, укрепленные по стенам в железных консолях, украшенных острыми шипами. Холодный воздух наполнился запахом горящего смолистого дерева.
Наконец, обойдя всю комнату, Дру швырнул свой факел в очаг, находившийся в центре. Сор и поленья затрещали, и над камнями взвились языки пламени.
При свете факелов помещение отнюдь не стало менее зловещим. Большая часть мебели была переломана во время битвы волшебника с гномами и эльфами. Подняв взгляд, Ульвиан заметил несколько звездочек через дымовое отверстие, вырубленное в пятидесяти футах над полом.
Снова оглядевшись по сторонам, он увидел более жуткие вещи. В нишах, выдолбленных по всему периметру зала, прятались тысячи черепов – белых, пустых, высохших черепов. Некоторые из них принадлежали животным – горным медведям, лосям, львам. Другие вызывали трепет – легкие, грациозные черепа эльфов и более тяжелые, узкие, принадлежавшие гномам. Человеческих останков было меньше, их можно было узнать по широким челюстям и маленьким глазным впадинам.
– Приятная обстановка! – заметил принц, пряча свой страх за сарказмом.
Дру поднял сломанный стул, который мог, однако, выдержать его вес.
– О, это не мои трофеи, – с издевательской скромностью ответил он. – Эти небольшие сувениры собрали прежние хозяева пещеры, и у меня не хватило духу выбросить их, когда я вселился сюда. – Его тонкие губы исказила улыбка. – А кроме того, мне показалось, они придают некоторый шарм моему скромному жилищу.
Ульвиан, пожав плечами, пнул ногой разбросанные вокруг обломки старых вещей Дру. Перекинув ногу через какой-то бочонок, он уселся и спросил:
– Ну вот мы и здесь. И что дальше?
– Дальше ты должен отдать мне вторую часть моего амулета.
Маленькая твердая золотая коробочка за пазухой у Ульвиана казалась тяжелой.
– Не пойдет, – ответил принц. – У меня нет никаких заблуждений на этот счет: расставшись с амулетом, я расстанусь с жизнью.
– Но, Высочайший, Фельдрин уже, наверное, послал за нами погоню, может, даже воинов армии Торбардина или Квалинести! Я вряд ли смогу защитить нас, обладая лишь половиной своей мощи.
За плечами Дру злобно щерились полсотни черепов. Здесь, в своем доме, оборванный каторжник из Пакс Таркаса, казалось, обрел новую силу, непоколебимое самообладание.
– Я пришел сюда не для того, чтобы выдерживать осаду. Мне нужно в Квалиност, – заявил Ульвиан. – И с моей стороны ты получил награду, которой заслуживаешь, – бегство из Пакс Таркаса и половину твоего амулета.
Дру сложил руки на груди, крепко сплетя пальцы.
– До Квалиноста неблизкий путь, мой принц. У тебя нет ни лошади, ни пони, ни королевского грифона – как ты предполагаешь добираться туда?
Краем глаза Ульвиан заметил на полу, под обрывками пергамента и черепками, эфес меча.
– Значит, я твой пленник? – холодно спросил он.
– Я думал, мы партнеры.
– Принц крови и колдун без роду и племени – партнеры? Мне так не кажется, мастер Друлетен. Хотя, если ты не против стать моим слугой… – Ульвиан задумчиво потер бороду. До эфеса было легко допрыгнуть.
– Я с радостью буду служить тебе! Но пока мой амулет неполон, я всего лишь бедный фокусник, даже наполовину не тот могучий маг, каким мог бы стать для тебя, Высочайший.
Дру еще не договорил, когда Ульвиан бросился к видневшемуся среди хлама мечу. Он рухнул на мусор, сомкнув пальцы на грубой, обмотанной проволокой рукояти. Но когда он неуклюже поднялся на ноги, Дру исчез. Сломанное кресло по-прежнему было на месте, но волшебник словно испарился.
Принц вертелся вокруг, дико озираясь. Друлетена нигде не было видно. И тут загремел его голос, эхом отдаваясь в стенах огромного круглого зала:
– Ты, тупой полукровка! Думаешь, со мной так легко справиться? Да, понимаю разочарование твоего отца при виде такого никчемного, безмозглого сына. Не знаю, будет ли он проливать слезы после твоей смерти.
– Выходи и сразись со мной! – крикнул Ульвиан, рыская взглядом по зловещим трофеям, украшавшим стены.
– Ты знаешь, что мы могли бы действовать сообща, – продолжал Дру. – С твоим именем и моим могуществом мы могли бы основать великую империю. Никто не сумел бы нас остановить – ни гномы, ни Звездный Пророк из Сильваноста. Но ты все испортил своей дурацкой жадностью. Ты думал, что сможешь приказывать Друлетену из Черной Скалы!
Ульвиан стоял у очага, непрерывно оглядываясь, держа наготове меч. Это был древний клинок, выкованный гномами, короткий и широкий, он немного заржавел, но по-прежнему мог разить насмерть. Голос волшебника отражался от стен.
– Я не буду ничьим орудием! – выкрикнул принц. – Даже мой отец со временем уступит мне дорогу!
В центральную пещеру вели десять туннелей, выходы из которых находились на уровне пола, и Ульвиан заметил около дюжины дыр повыше. Принц не помнил, через какую из них они с Дру вошли. Лоб его покрылся потом.
– Мне нужно лишь подождать, – вкрадчиво произнес колдун. – Когда ты уснешь, амулет станет моим.
– Лжешь! Ты не сможешь дотронуться до заколдованного ларца!
– Что ж, это верно, но я его заполучу, а от тебя избавлюсь. Доброй ночи, мой принц. Спи спокойно. Я жду.
Затем наступила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в очаге.
– Дру! – окликнул Ульвиан. Ответа не было. – Друлетен! Если ты не появишься, я заброшу коробку в такое глубокое ущелье, что ты ее никогда не найдешь!
Ответа по-прежнему не последовало.
Ульвиан, которого одолевали ярость и страх, торопливо направился ко входу в ближайший туннель. Когда он ступил внутрь, на него обрушился порыв ветра, отбросив его назад в круглый зал. Сопротивляться ветру было невозможно, на скользком, поднимающемся полу туннеля не за что было зацепиться. Ветер поднял с пола клубы мусора, и скоро Ульвиан снова оказался у очага. Ветер внезапно стих.
То же повторилось, когда он попытался сбежать через два других туннеля. Дру не собирался его никуда отпускать с коробочкой. Отлично, решил про себя принц. Если понадобится, он лучше сам уничтожит амулет, чем позволит магу завладеть им. Головка эфеса гномьего меча была сделана из твердого медного сплава; она отлично послужит в качестве молота.
Факелы ярко пылали в своих гнездах. Ульвиан опустился у запачканного сажей края очага, крепко сжимая меч в одной руке, а золотую коробочку – в другой. Холод гор пронизывал его до костей. Он свернулся калачиком у угасающего костра, горевшего на камнях, и попытался отогнать сон прочь.
Двадцать воинов со своими командирами пробрались в холодное ущелье, стиснутое с трех сторон отвесными каменными стенами. Некоторые залюбовались открывавшимися безбрежными просторами, завороженно глядя на столкновения и взрывы в небе. Другие крепче ухватились за древки копий: напряженное ожидание надвигавшейся битвы давило на сердце, словно камень.
– Мне не нравится это… это чудо, – прошептал Кемиан. – Тебе не кажется, что это дело рук колдуна, Величайший?
Кит-Канан окинул взглядом звездный вихрь и покачал головой.
– Ни одному смертному не под силу вызвать такое явление, – ответил он. – Это больше похоже на одно из тех знамений, что мы видели в последние недели.
Пророк не смог бы сказать почему, но он почувствовал подъем и энергию, глядя, как кометы неистово мечутся и рассыпаются искрами у них над головами. Это зрелище выглядело почти праздничным. Он снова обратил внимание на черный пик, возвышавшийся прямо перед ними. Сейчас Дру и Ульвиан уже должны быть внутри. И все же воины не могут просто ворваться в крепость. Никто не знает, что ждет их внутри.
Хотя Пророк не участвовал в захвате Друлетена, он слышал рассказ генерала Парнигара о битве. По словам эльфа, виверн Друлетена уничтожил многих добрых воинов, попытавшихся сразиться с ним в узких туннелях. Но, в конце концов, Парнигар и знаменитый гном-боец Тульден Вилобородый, от молота которого невозможно было спастись, захватили монстра врасплох и снесли ему голову.
– Мы сделаем вот что, – прошептал Пророк. Молодые воины, позабыв о кометах, внимательно прислушались. – Вы разделитесь на пять групп по четверо, и каждая группа войдет в один из туннелей. Я думаю, что все они сходятся в центральном зале, но будьте осторожны! Старайтесь соблюдать тишину и, если найдете принца Ульвиана, хватайте его и вытаскивайте наружу.
– А что, если мы встретим чародея? – спросил один из воинов.
– Если сможете, берите его живым, но, если он окажет сопротивление, убейте.
Двадцать голов согласно закивали.
– Государь, – удивился Кемиан, – а мы с тобой?
– Мы войдем через главный вход, – объявил Кит-Канан.
Воины оставили копья рядом со стреноженными лошадьми и образовали штурмовые группы, с кинжалами наготове. Кит-Канан поднял руку, и эльфы, которым предстояло войти через дальнюю пещеру, двинулись вверх по тропе. Через мгновение отправилась вторая группа, и, когда она достигла основания Черной Скалы, Пророк и Кемиан Амбродель вытащили мечи и пошли вперед.
В холодном неподвижном воздухе ясно слышен был любой звук: стук шпор о камень, скрип доспехов, дыхание обоих эльфов. Пик словно давил на Кит-Канана. В мозгу его закружился вихрь воспоминаний – видения проносились, словно вспышки комет в ночном небе. Скандал, разразившийся, когда он обнажил оружие в Звездной Башне в Сильваносте. Подъем по башне дворца Квинари в ту ночь, когда он окончательно решил отправиться в изгнание. Аркубаллис, его благородный грифон, спутник его жизни в глуши. Ситас, брат-близнец, с которым он не виделся со времени раскола эльфийской нации. Герматия, с ее огненными волосами. Кит-Канан снова ощутил стыд, вспоминая, как сильно желал он эту красавицу, несмотря на то, что она была женой его брата. Его собственная жена, Сюзина, погибшая в бою. Макели, которого он считал братом, хоть связывали их не кровные узы, а узы сердца. И когда черная тень пика совершенно скрыла Кит-Канана, он вспомнил лицо Анайи, своей первой жены, которой он отдал всю свою любовь, темноволосой женщины-Кагонести, потерянной так давно в диком лесу Сильванести.
Потолок пещеры низко нависал над ними, и эльфы вынуждены были пригнуть головы, чтобы войти. Кемиан хотел было пойти вперед, но монарх жестом отстранил его.
По сравнению с ослепительно ярким светом снаружи в туннеле стояла кромешная тьма. Кит-Канан ступал осторожно, вытянув вперед острие меча, стараясь, чтобы глаза привыкли к темноте. Вогнутый пол напоминал стекло, и подбитые железом сапоги легко скользили по камню. Кемиан, потеряв равновесие, с громким лязгом упал на спину. С пристыженным видом он перевернулся на руки и прошептал:
– Прости меня, Величайший!
Кит-Канан лишь махнул рукой и спросил:
– Ты в состоянии встать?
Молодой генерал медленно поднялся.
– Идем, – прошептал Пророк.
Впереди тускло замерцал желтый свет. От дыхания Кит-Канана на забрале шлема оседали льдинки. Слабый вначале, свет усилился, теперь стал виден тонкий слой льда на стенах туннеля. Неудивительно, что идти было так скользко! Кит-Канан вытянул руку, подавая Кемиану знак остановиться. Воин застыл на месте.
Пророк осторожно вложил меч в ножны. Сверху к ножнам был привязан маленький кожаный мешочек, затянутый шнурком. Кит-Канан вытащил его. В мешке была истолченная смола, которой воины, вооруженные мечами, пользовались для того, чтобы посыпать рукояти. Во время битвы рукоять меча становилась скользкой от крови и пота, и толстый слой сосновой смолы позволял воину крепче держать оружие.
Кемиан удивленно наблюдал, как Кит-Канан посыпает смолой подошвы своих подкованных железом сапог. Белый порошок прилипал ко всему, чего касался. Кит-Канан знаком приказал Кемиану сделать то же, и молодой эльф повиновался.
Они поступили правильно – через несколько шагов пол туннеля пошел вниз так резко, что без смолы они бы упали и покатились. Теперь эльфы различили запах горящих факелов – и кое-что еще. Послышалось странное бормотание – но это был не разговор, это мужской голос пел песню.
Пророк резко остановился и присел на корточки, опираясь на меч. Далеко впереди, в центре огромного зала, скрючилась одинокая фигурка под рваным коричневым плащом, она раскачивалась взад-вперед и мурлыкала.
– Это принц! – выдохнул Кемиан.
– Если так дальше пойдет, мы угодим в пропасть! – раздраженно произнесла Верханна. – Лучше переждать туман.
– У нас в Магнитных горах такой дряни не бывает, – заметил Руфус. – Нет, госпожа, у нас никогда не бывает подобных туманов.
– Хотела бы я, чтобы их и здесь тоже не бывало! – ядовито ответила она.
Зеленые Руки пропустил плавающую мглу через пальцы, быстро сжал их, словно хватая что-то. Поднеся кулаки к лицу, он раскрыл ладони и тщательно рассмотрел их.
– Ты чем занимаешься? – поинтересовалась Верханна.
– Я не могу поймать это серое вещество, что окружает нас, но от него мои руки намокли, – озадаченно сказал он. – Как это может быть?
– Откуда мне знать?
Он обратил к ней безмятежный взор, возможно, чтобы ответить на этот риторический вопрос, но Верханна, отступив от отвесной скальной стены, вглядывалась вверх, во мрак.
– Если бы здесь нашлось немного хвороста! Мы бы соорудили факелы и смогли двигаться дальше.
Хвороста не было, и им ничего не оставалось, как ждать в сводящем с ума тумане. Терпение никогда не числилось среди добродетелей Верханны, и она нервничала из-за этого промедления. Зеленые Руки уселся на землю, прислонившись спиной к квадратному камню. Руфус задремал.
В конце концов, небо потемнело, стало прохладнее. Туман превратился в сильную росу, намочив путешественников, лошадей и всю поклажу. Шляпа Руфуса свисала у него с ушей. Верханна тщетно терла доспехи, бормоча мрачные предсказания насчет ржавчины. Лишь зеленорукий эльф оставался равнодушным. Его длинные волосы превратились в толстые мокрые пряди, с края плаща капала вода.
– Пошли, – наконец решила Верханна. – Насколько я могу судить, мы всего в паре часов езды от Пакс Таркаса.
Зеленые Руки снова взял руководство на себя. Казалось, он знает, куда идти, хотя никогда раньше не бывал здесь. Верханна и Руфус позволили лошадям самим брести в нескольких шагах вслед за ним. Фиолетовые сумерки быстро сменились пурпурной ночью. Солинари, серебряная луна, поднялась над горами. Впереди, менее чем в тридцати шагах, показалась вершина перевала.
Девушка тряхнула поводьями, заставляя лошадь идти быстрее. Зеленые Руки был уже почти на вершине. Правой ногой он ступил на кучу камней и грязи, отмечавшую самую высокую точку, и внезапно замер. Верханна остановилась рядом.
– В чем дело? – удивилась она.
– Подожди, – ответил он. – Начинается.
– Что еще?
Она оглядела перевал сверху донизу, готовая к появлению стада диких животных, буйствующих гоблинов или чего-то в этом роде.
Безмятежное выражение на лице зеленорукого эльфа сменилось радостью и восторгом, и, блестя глазами, он указал на небо:
– Смотри!
Усыпанный звездами небосвод крест-накрест пересекали сверкающие вспышки света. На горизонте возникали ослепительные огненные шары, они неслись вверх, к зениту, и взрывались там, разбрасывая многоцветные искры. Все небо было исчерчено решеткой огненно-красных хвостов, оставлявших светящиеся следы перед глазами наблюдателя.
Руфус замер с другой стороны от Зеленых Рук.
– Падающие звезды, – выдохнул он, пораженный невиданным зрелищем.
Небесный огонь продолжал бушевать в полной тишине, заливая все вокруг ослепительным светом. Время от времени два огненных шара сталкивались, и раздавался взрыв удвоенной силы. Метеоры неслись вслед друг другу и растворялись во тьме, рассеивая вокруг дождь радужных стрел. Алые молнии оставляли за собой золотые хвосты. Бело-голубые кометы летели к земле и беззвучно взрывались где-то в вышине.
– Что бы это значило? – дивился Руфус, потирая шею, занемевшую оттого, что он долго стоял уставясь вверх.
– А кто сказал, что это что-то значит? – возразила Верханна.
– Может быть, это знамение, предостережение богов, мой капитан.
Зеленые Руки улыбнулся:
– Не надо каждый раз опасаться дурного, мой маленький друг. А может, боги просто веселятся? Они ведь тоже, наверное, не прочь поразвлечься. Это скорее похоже на праздник, чем на зловещий знак.
Слова эти никто не стал оспаривать, но Верханна и Руфус не могли избавиться от смутного предчувствия беды. Небесные огни казались им очередным необъяснимым, а следовательно, недобрым явлением, одним из тех, что в последнее время тревожили их мир.
– Ну вот, отсюда я вижу огни Пакс Таркаса, – обрадовалась Верханна. – Мы скоро попадем туда, и можешь разыскивать своего папочку хоть по всему лагерю.
Зеленые Руки указал в сторону, противоположную той, где находилась крепость.
– Нет, нам нужно туда, – заявил он и двинулся по крутой тропе, ведущей на юг.
Верханна, пришпорив коня, перегородила эльфу дорогу.
– Послушай-ка меня, – начала она, кипя от злости, – мы достаточно таскались за тобой по горам и долам. Эта тропа никуда не ведет. Если твой отец находится где-то здесь в горах, то искать его следует в Пакс Таркасе. А кроме того, у нас кончается пища и вода.
– Он близко, – сказал зеленорукий эльф и двинулся вперед, намереваясь обойти лошадь.
Верханна снова преградила ему путь. Наконец, странный эльф подошел и просунул руки под брюхо коня.
– Эй! – резко произнесла Верханна. – Что ты…
Зеленые Руки, покрепче встав на ногах, оторвал от земли лошадь вместе со всадницей. Животное оставалось странно спокойным, хотя копыта его болтались в воздухе. Верханна также не могла произнести ни слова – от изумления она просто потеряла дар речи. Едва слышно охнув, с почти невидимым усилием зеленорукий эльф оторвал огромный груз от земли и, развернувшись, поставил его на дорогу позади себя.
– Ух ты! Давай еще раз! – запищал кендер, но Зеленые Руки уже продолжил свой путь, карабкаясь вверх по тропе.
Верханна, все еще ошеломленная, окликнула его, приказывая остановиться. Он не обратил внимания на ее оклик, и она вскричала, довольно поспешно:
– Задержи его, Руфус! Не позволяй ему идти туда!
Кендер окинул ее взглядом, полным презрения:
– Как мне его задержать, по-твоему? Может, рассказать ему анекдот?
Верханна, пришпорив коня, бросилась в погоню за быстро удаляющимся эльфом. Она с грохотом промчалась вверх по склону, вытаскивая меч. Девушка не хотела причинять ему вред, но эти непонятные выходки и внезапная демонстрация силы разозлили ее. Подняв оружие, она собралась оглушить эльфа плоской стороной меча.
Когда между ними оставалось всего несколько ярдов, все вокруг внезапно озарилось вспышкой ослепительного сияния. На мгновение стало светло, как днем. Руфус издал леденящий кровь вопль, а Верханна почувствовала, как что-то обожгло ее шею и руку с поднятым мечом. В ушах раздался рев, где-то неподалеку что-то шипело и свистело, и мир превратился в белое сияние, в котором пульсировала боль.
Постепенно холодная тьма вернулась, и Верханна увидела прямо над собой озабоченное лицо зеленорукого эльфа.
– С тобой все в порядке, капитан? – взволнованно спросил он.
– Д-да. Ой!
Правая рука горела огнем.
– Кто меня ударил?
– Никто, – вставил Руфус, высовывая голову из-за плеча стоявшего на коленях эльфа. – Одна из этих молний врезалась в гору прямо у тебя над головой. От сотрясения ты упала с коня, и вот результат.
Он швырнул к ее ногам обломок меча. Верханна негнущимися пальцами схватила рукоять – та все еще была горячей на ощупь, а клинок просто расплавился, и от него остался лишь бесформенный комок железа у самой рукояти.
– Где мой конь? – слабым голосом спросила она.
Руфус печально покачал головой, оглянулся на отвесный обрыв, за которым находилась пропасть, и быстро произнес:
– Но ты можешь взять моего, он для меня великоват. Я себя чувствую как горошина на спине у вепря.
Они помогли ослабевшей Верханне подняться на ноги и показали ей борозду, прорытую шаровой молнией в склоне горы. Канава дымилась, ее края оплавились. Борозда проходила всего в футе от того места, где только что лежала голова Верханны.
Верханна вгляделась вниз, с отвесной кручи, в пропасть, где погиб ее конь, и, покачав головой, грустно прошептала:
– Бедный Соболь. Ты был храбрым воином.
Зеленые Руки поддерживал ее – она вся дрожала. Когда она споткнулась о камень, он легко подхватил ее.
Вскоре, в основном при помощи Зеленых Рук, Верханну посадили на гнедого, раньше служившего Руфусу. Они существенно потеряли бы в скорости, но кендер был достаточно легок, и его лошадь без усилий могла нести обоих.
– Тебе знакома эта дорога? – спросила девушка, когда они удалялись от Пакс Таркаса.
– Нет, мой капитан, хотя, мне кажется, она ведет еще выше в горы. – Кендер вгляделся сквозь завесу взбесившихся метеоров в рисунок звезд и объявил, что они движутся на юг.
– В Торбардин, – размышляла Верханна. Она бережно прижимала к груди правую руку, все еще болевшую. Чтобы Зеленые Руки не пошел по ложному следу, она вслух спросила: – Твой отец ведь не гном, а?
Прежде чем эльф смог ответить, Руфус пискнул:
– Да не может быть того, капитан! Он слишком красивый для этого.
Верханна ткнула кендера в живот локтем – больным локтем. Резко втянув в себя воздух, она выругалась и простонала:
– Заткнись, Малявка.
Замок Черная Скала устремлялся к звездному небу подобно знаменитым башням Сильваноста, высокий, холодный и надменный. Темные провалы в его стенах вели в лабиринт пещер, которые две тысячи лет назад злобные драконы прогрызли в твердом черном камне. Ульвиан остановил пони и пристально посмотрел вверх, на грозную крепость.
Дру снова принял облик эльфа. Он оттолкнул принца, торопясь поскорее попасть домой.
– Тебе придется идти пешком, – сказал волшебник, звук его голоса относило назад ночным ветром. – В пещерах трудно передвигаться, там лишь кое-где есть ступени.
Ульвиан, спрыгнув, повел пони под уздцы. Жестокий ночной холод проникал под его поношенную одежду. Но вокруг Черной Скалы ветер не свирепствовал в отличие от других горных вершин, где приходилось бывать Ульвиану. Воздух здесь был неподвижен и таил в себе угрозу.
Тропа закончилась, и двое начали подниматься по лестнице с неровными ступенями, высеченными прямо в скале. Пони шел неохотно, его приходилось тащить за повод: подъем становился все круче, а ступени – уже. Ульвиан сражался с перепуганным животным, пока, наконец, тот не вырвался и, цокая копытами, не рванулся вниз по крутой извивающейся тропинке.
– Не важно, мой принц, – добродушно заметил Дру. – Там нет места для животных.
Ульвиан обернулся и продолжил путь вверх. В темноте он оступился и соскользнул с каменных ступеней. Его резкий вскрик и звук покатившихся камешков породили громкое эхо.
– Мы сломаем себе шеи, если будем продолжать лезть здесь без света! – заявил Ульвиан.
Дру вытянул вперед левую руку и пробормотал несколько слов на незнакомом языке: Ульвиан увидел, как черное кольцо из оникса, которое чародей держал на ладони, стало светиться: сначала слабым золотистым, затем вишнево-красным сиянием. Через мгновение волшебника окутала багровая аура. Принц, забыв о своих синяках и царапинах, отшатнулся от Дру, приблизившегося к нему. Колдун усмехнулся.
– Не бойся, Высочайший. Ты хотел света, и я добыл его для тебя, – успокоил он принца.
Он начал карабкаться выше, приближаясь к отвесной стене пика. В свечении, исходившем от амулета, показалось овальное отверстие. Дру нырнул в пещеру, и Ульвиан довольно неохотно последовал за ним.
Воздух в пещере был сухой и застоявшийся, слабо отдавало какой-то гнилью – чем именно, принц не смог определить. Он знал, что в логове дракона обычно царит зловоние, но ведь эта пещера пустовала две тысячи лет. Пол был странно гладким, и идти было тем труднее, что он составлял одно целое со стенами и потолком.
Когда они продвинулись дальше, в кровавом свете, исходившем от Дру, принц разглядел кое-какие предметы, валявшиеся на полу: мертвую, иссохшую птицу, разбитую глиняную лампу, какие-то лохмотья.
Некоторое время они ползли вперед, согнувшись в три погибели. Внезапно Ульвиан увидел, что Дру выпрямился, и через пару шагов принц вышел из тесного туннеля в огромную пещеру, расположенную в самом центре каменного пика. Волшебник раскидал ногой мусор у стены и нашел факел. Он произнес над ним магическое заклинание, и столетнее дерево воспламенилось. Дру обошел просторный зал, зажигая остальные факелы, укрепленные по стенам в железных консолях, украшенных острыми шипами. Холодный воздух наполнился запахом горящего смолистого дерева.
Наконец, обойдя всю комнату, Дру швырнул свой факел в очаг, находившийся в центре. Сор и поленья затрещали, и над камнями взвились языки пламени.
При свете факелов помещение отнюдь не стало менее зловещим. Большая часть мебели была переломана во время битвы волшебника с гномами и эльфами. Подняв взгляд, Ульвиан заметил несколько звездочек через дымовое отверстие, вырубленное в пятидесяти футах над полом.
Снова оглядевшись по сторонам, он увидел более жуткие вещи. В нишах, выдолбленных по всему периметру зала, прятались тысячи черепов – белых, пустых, высохших черепов. Некоторые из них принадлежали животным – горным медведям, лосям, львам. Другие вызывали трепет – легкие, грациозные черепа эльфов и более тяжелые, узкие, принадлежавшие гномам. Человеческих останков было меньше, их можно было узнать по широким челюстям и маленьким глазным впадинам.
– Приятная обстановка! – заметил принц, пряча свой страх за сарказмом.
Дру поднял сломанный стул, который мог, однако, выдержать его вес.
– О, это не мои трофеи, – с издевательской скромностью ответил он. – Эти небольшие сувениры собрали прежние хозяева пещеры, и у меня не хватило духу выбросить их, когда я вселился сюда. – Его тонкие губы исказила улыбка. – А кроме того, мне показалось, они придают некоторый шарм моему скромному жилищу.
Ульвиан, пожав плечами, пнул ногой разбросанные вокруг обломки старых вещей Дру. Перекинув ногу через какой-то бочонок, он уселся и спросил:
– Ну вот мы и здесь. И что дальше?
– Дальше ты должен отдать мне вторую часть моего амулета.
Маленькая твердая золотая коробочка за пазухой у Ульвиана казалась тяжелой.
– Не пойдет, – ответил принц. – У меня нет никаких заблуждений на этот счет: расставшись с амулетом, я расстанусь с жизнью.
– Но, Высочайший, Фельдрин уже, наверное, послал за нами погоню, может, даже воинов армии Торбардина или Квалинести! Я вряд ли смогу защитить нас, обладая лишь половиной своей мощи.
За плечами Дру злобно щерились полсотни черепов. Здесь, в своем доме, оборванный каторжник из Пакс Таркаса, казалось, обрел новую силу, непоколебимое самообладание.
– Я пришел сюда не для того, чтобы выдерживать осаду. Мне нужно в Квалиност, – заявил Ульвиан. – И с моей стороны ты получил награду, которой заслуживаешь, – бегство из Пакс Таркаса и половину твоего амулета.
Дру сложил руки на груди, крепко сплетя пальцы.
– До Квалиноста неблизкий путь, мой принц. У тебя нет ни лошади, ни пони, ни королевского грифона – как ты предполагаешь добираться туда?
Краем глаза Ульвиан заметил на полу, под обрывками пергамента и черепками, эфес меча.
– Значит, я твой пленник? – холодно спросил он.
– Я думал, мы партнеры.
– Принц крови и колдун без роду и племени – партнеры? Мне так не кажется, мастер Друлетен. Хотя, если ты не против стать моим слугой… – Ульвиан задумчиво потер бороду. До эфеса было легко допрыгнуть.
– Я с радостью буду служить тебе! Но пока мой амулет неполон, я всего лишь бедный фокусник, даже наполовину не тот могучий маг, каким мог бы стать для тебя, Высочайший.
Дру еще не договорил, когда Ульвиан бросился к видневшемуся среди хлама мечу. Он рухнул на мусор, сомкнув пальцы на грубой, обмотанной проволокой рукояти. Но когда он неуклюже поднялся на ноги, Дру исчез. Сломанное кресло по-прежнему было на месте, но волшебник словно испарился.
Принц вертелся вокруг, дико озираясь. Друлетена нигде не было видно. И тут загремел его голос, эхом отдаваясь в стенах огромного круглого зала:
– Ты, тупой полукровка! Думаешь, со мной так легко справиться? Да, понимаю разочарование твоего отца при виде такого никчемного, безмозглого сына. Не знаю, будет ли он проливать слезы после твоей смерти.
– Выходи и сразись со мной! – крикнул Ульвиан, рыская взглядом по зловещим трофеям, украшавшим стены.
– Ты знаешь, что мы могли бы действовать сообща, – продолжал Дру. – С твоим именем и моим могуществом мы могли бы основать великую империю. Никто не сумел бы нас остановить – ни гномы, ни Звездный Пророк из Сильваноста. Но ты все испортил своей дурацкой жадностью. Ты думал, что сможешь приказывать Друлетену из Черной Скалы!
Ульвиан стоял у очага, непрерывно оглядываясь, держа наготове меч. Это был древний клинок, выкованный гномами, короткий и широкий, он немного заржавел, но по-прежнему мог разить насмерть. Голос волшебника отражался от стен.
– Я не буду ничьим орудием! – выкрикнул принц. – Даже мой отец со временем уступит мне дорогу!
В центральную пещеру вели десять туннелей, выходы из которых находились на уровне пола, и Ульвиан заметил около дюжины дыр повыше. Принц не помнил, через какую из них они с Дру вошли. Лоб его покрылся потом.
– Мне нужно лишь подождать, – вкрадчиво произнес колдун. – Когда ты уснешь, амулет станет моим.
– Лжешь! Ты не сможешь дотронуться до заколдованного ларца!
– Что ж, это верно, но я его заполучу, а от тебя избавлюсь. Доброй ночи, мой принц. Спи спокойно. Я жду.
Затем наступила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в очаге.
– Дру! – окликнул Ульвиан. Ответа не было. – Друлетен! Если ты не появишься, я заброшу коробку в такое глубокое ущелье, что ты ее никогда не найдешь!
Ответа по-прежнему не последовало.
Ульвиан, которого одолевали ярость и страх, торопливо направился ко входу в ближайший туннель. Когда он ступил внутрь, на него обрушился порыв ветра, отбросив его назад в круглый зал. Сопротивляться ветру было невозможно, на скользком, поднимающемся полу туннеля не за что было зацепиться. Ветер поднял с пола клубы мусора, и скоро Ульвиан снова оказался у очага. Ветер внезапно стих.
То же повторилось, когда он попытался сбежать через два других туннеля. Дру не собирался его никуда отпускать с коробочкой. Отлично, решил про себя принц. Если понадобится, он лучше сам уничтожит амулет, чем позволит магу завладеть им. Головка эфеса гномьего меча была сделана из твердого медного сплава; она отлично послужит в качестве молота.
Факелы ярко пылали в своих гнездах. Ульвиан опустился у запачканного сажей края очага, крепко сжимая меч в одной руке, а золотую коробочку – в другой. Холод гор пронизывал его до костей. Он свернулся калачиком у угасающего костра, горевшего на камнях, и попытался отогнать сон прочь.
Двадцать воинов со своими командирами пробрались в холодное ущелье, стиснутое с трех сторон отвесными каменными стенами. Некоторые залюбовались открывавшимися безбрежными просторами, завороженно глядя на столкновения и взрывы в небе. Другие крепче ухватились за древки копий: напряженное ожидание надвигавшейся битвы давило на сердце, словно камень.
– Мне не нравится это… это чудо, – прошептал Кемиан. – Тебе не кажется, что это дело рук колдуна, Величайший?
Кит-Канан окинул взглядом звездный вихрь и покачал головой.
– Ни одному смертному не под силу вызвать такое явление, – ответил он. – Это больше похоже на одно из тех знамений, что мы видели в последние недели.
Пророк не смог бы сказать почему, но он почувствовал подъем и энергию, глядя, как кометы неистово мечутся и рассыпаются искрами у них над головами. Это зрелище выглядело почти праздничным. Он снова обратил внимание на черный пик, возвышавшийся прямо перед ними. Сейчас Дру и Ульвиан уже должны быть внутри. И все же воины не могут просто ворваться в крепость. Никто не знает, что ждет их внутри.
Хотя Пророк не участвовал в захвате Друлетена, он слышал рассказ генерала Парнигара о битве. По словам эльфа, виверн Друлетена уничтожил многих добрых воинов, попытавшихся сразиться с ним в узких туннелях. Но, в конце концов, Парнигар и знаменитый гном-боец Тульден Вилобородый, от молота которого невозможно было спастись, захватили монстра врасплох и снесли ему голову.
– Мы сделаем вот что, – прошептал Пророк. Молодые воины, позабыв о кометах, внимательно прислушались. – Вы разделитесь на пять групп по четверо, и каждая группа войдет в один из туннелей. Я думаю, что все они сходятся в центральном зале, но будьте осторожны! Старайтесь соблюдать тишину и, если найдете принца Ульвиана, хватайте его и вытаскивайте наружу.
– А что, если мы встретим чародея? – спросил один из воинов.
– Если сможете, берите его живым, но, если он окажет сопротивление, убейте.
Двадцать голов согласно закивали.
– Государь, – удивился Кемиан, – а мы с тобой?
– Мы войдем через главный вход, – объявил Кит-Канан.
Воины оставили копья рядом со стреноженными лошадьми и образовали штурмовые группы, с кинжалами наготове. Кит-Канан поднял руку, и эльфы, которым предстояло войти через дальнюю пещеру, двинулись вверх по тропе. Через мгновение отправилась вторая группа, и, когда она достигла основания Черной Скалы, Пророк и Кемиан Амбродель вытащили мечи и пошли вперед.
В холодном неподвижном воздухе ясно слышен был любой звук: стук шпор о камень, скрип доспехов, дыхание обоих эльфов. Пик словно давил на Кит-Канана. В мозгу его закружился вихрь воспоминаний – видения проносились, словно вспышки комет в ночном небе. Скандал, разразившийся, когда он обнажил оружие в Звездной Башне в Сильваносте. Подъем по башне дворца Квинари в ту ночь, когда он окончательно решил отправиться в изгнание. Аркубаллис, его благородный грифон, спутник его жизни в глуши. Ситас, брат-близнец, с которым он не виделся со времени раскола эльфийской нации. Герматия, с ее огненными волосами. Кит-Канан снова ощутил стыд, вспоминая, как сильно желал он эту красавицу, несмотря на то, что она была женой его брата. Его собственная жена, Сюзина, погибшая в бою. Макели, которого он считал братом, хоть связывали их не кровные узы, а узы сердца. И когда черная тень пика совершенно скрыла Кит-Канана, он вспомнил лицо Анайи, своей первой жены, которой он отдал всю свою любовь, темноволосой женщины-Кагонести, потерянной так давно в диком лесу Сильванести.
Потолок пещеры низко нависал над ними, и эльфы вынуждены были пригнуть головы, чтобы войти. Кемиан хотел было пойти вперед, но монарх жестом отстранил его.
По сравнению с ослепительно ярким светом снаружи в туннеле стояла кромешная тьма. Кит-Канан ступал осторожно, вытянув вперед острие меча, стараясь, чтобы глаза привыкли к темноте. Вогнутый пол напоминал стекло, и подбитые железом сапоги легко скользили по камню. Кемиан, потеряв равновесие, с громким лязгом упал на спину. С пристыженным видом он перевернулся на руки и прошептал:
– Прости меня, Величайший!
Кит-Канан лишь махнул рукой и спросил:
– Ты в состоянии встать?
Молодой генерал медленно поднялся.
– Идем, – прошептал Пророк.
Впереди тускло замерцал желтый свет. От дыхания Кит-Канана на забрале шлема оседали льдинки. Слабый вначале, свет усилился, теперь стал виден тонкий слой льда на стенах туннеля. Неудивительно, что идти было так скользко! Кит-Канан вытянул руку, подавая Кемиану знак остановиться. Воин застыл на месте.
Пророк осторожно вложил меч в ножны. Сверху к ножнам был привязан маленький кожаный мешочек, затянутый шнурком. Кит-Канан вытащил его. В мешке была истолченная смола, которой воины, вооруженные мечами, пользовались для того, чтобы посыпать рукояти. Во время битвы рукоять меча становилась скользкой от крови и пота, и толстый слой сосновой смолы позволял воину крепче держать оружие.
Кемиан удивленно наблюдал, как Кит-Канан посыпает смолой подошвы своих подкованных железом сапог. Белый порошок прилипал ко всему, чего касался. Кит-Канан знаком приказал Кемиану сделать то же, и молодой эльф повиновался.
Они поступили правильно – через несколько шагов пол туннеля пошел вниз так резко, что без смолы они бы упали и покатились. Теперь эльфы различили запах горящих факелов – и кое-что еще. Послышалось странное бормотание – но это был не разговор, это мужской голос пел песню.
Пророк резко остановился и присел на корточки, опираясь на меч. Далеко впереди, в центре огромного зала, скрючилась одинокая фигурка под рваным коричневым плащом, она раскачивалась взад-вперед и мурлыкала.
– Это принц! – выдохнул Кемиан.