Страница:
На следующий день вся группа отправилась в город на поиски подходящего телевизора. В местных «Культтоварах» на музыкантов посмотрели как на душевнобольных. Действительно, купить телевизор в 1991 году просто так (в то самое время, когда рядовые труженики скупали сахар, мыло и спички) мог рассчитывать только не совсем нормальный человек… Пришлось использовать служебное положение, и после финальной песни концерта Кипелов обратился к зрителям: «…Большое спасибо, приходите завтра! А если кто хочет продать старый телевизор, просьба пройти за сцену». На этот пламенный призыв откликнулись три девочки, которые сообщили, что у них есть старый телевизор, и они согласны уступить его за символическое вознаграждение и ночь в постели кого-нибудь из музыкантов. Немного денег им действительно перепало…
Маврин гордо установил лампового монстра на тумбочку, а от старого телевизора пришлось избавиться — не проносить же его пред оком бдительной администрации! И видавший виды «Рубин» с помощью мощной длани Александра Манякина вновь стартовал из окна и, достигнув земли, на сей раз разбился вдребезги. Остается только добавить, что вся эта история была детально описана в одном из столичных музыкальных изданий, которое попалось на глаза достопочтенной матушке г-на Маврина…
Кстати, однажды отечественная рок-музыка могла на самом деле лишиться своих «арийских» героев. Нелегкая занесла их вместе с группой «Алиса» в Грецию, где — судя по слухам — есть все. К сожалению, в тот конкретный исторический момент в Греции не оказалось толкового менеджмента, рекламы и рок-н-ролла. Итак — Афины…
«Акрополь, Акрополь…» — бормоча это слово как заклинание, Маврин вошел в номер Валерия Александровича Кипелова, чтобы вытащить своего приятеля на прогулку по уникальным историческим местам. Его взору открылось следующее видение: на бескрайней белоснежной кровати, укрытый накрахмаленной простыней по самый подбородок лежал вокалист «Арии», и один вид его говорил о том, что любое постороннее движение крайне негативно отразится на полете философской мысли… Открыв один глаз и узрев дерзкого Мавра, посмевшего нарушить его покой, Валерий томно произнес фразу, достойную уст римского императора: «Я возлег тут уже, дед!». Фраза тут же стала исторической…
Узнав, что на концерты славного тандема «Ария» — «Алиса» не продано ни одного билета, загрустившие музыканты, скрипя косухами и посверкивая всякими частями тела сквозь искусно выполненные прорехи в джинсах, вытаптывали асфальт в греческой столице. На глаза им попался магазин оружия, и, нащупав в кармане пару отечественных медяков и жетонов на метро, они ввалились в помещение, дабы, как они потом объясняли, «по глазеть и поприцеливатъся». Хозяин магазина, обладатель подозрительного носа, беспрекословно выполнял любую просьбу посетителей — уж больно вид у них был страшен. «Арийцы» целились, дурачились, издавали всяческие звуки типа «пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой!». Вдоволь натешившись, они вывалились на улицу и услышали резкий звук тормозов, тарахтенье мотоциклетных моторов и какие-то команды на маловразумительном языке. «Ага, — думают, — местные байкеры решили поприветствовать…» «Докуменгпос!» — голос говорившего был совершенно не похож на пивное и прокуренное рычание беспечного ездока. Музыканты оторвали свои взоры от заплеванной афинской мостовой и увидели, что стоят они в кольце отборных греческих моторизованных полпп. мов двухметрового роста с квадратными челюстями. Их вызвал напуганный неместным видом гостей хозяин оружейной лавочки. «Документы!» «Сейчас, сейчас… — они заторопились, вытаскивая из карманов джинсовых штанин дубликаты бесценного груза, — русские мы, музыканты, живем в отеле «Президент»…». При слове «президент» полицаи взяли под козырек и щелкнули каблуками. «Документос в порядке», — вроде бы так сказал главный мент (может, он и что-нибудь другое произнес, но «арийцы» по-гречески не бум-бум).
Освобожденные музыканты радостно зашагали в свой пяти-звездный «Президент», по дороге рисуя совсем другой вариант их встречи со стражами афинского порядка: «Вот если бы завопить! Броситься бы врассыпную и помчаться по торговым рядам, опрокидывая скамейки, столы, кувшины, мандарины-апельсины… Дать деру в разные стороны, устроить бы этим грекам беспредел и — в тину!». Переводчик, выслушав подобную версию, побледнел и сказал: «Вы что, с ума сошли? Двинулись бы вы хотя бы на сантиметр в сторону или жест какой сомнительный сделали — ОНИ БЫ ВАС РАССТРЕЛЯЛИ! У них приказ: при попытке бегства стрелять без предупреждения…».
«Дикие нравы у вас тут в Греции!» — от скуки «арийцы» занялись растлением своих соотечественников из «Алисы», которые до момента личного контакта с первопроходцами хэви не понимали всей прелести выбрасывания в окно телевизоров и прочих предметов буржуазной роскоши. Лекцию по очищению гостиничных номеров читал Маврин, слывший главным специалистом в этом немаловажном для гастрольной жизни вопросе. Мавринскими уроками больше всех впечатлился Игорь Чумычкин (гитарист «Алисы», известный как «Чума», трагически погиб несколько лет назад). Он устроил своеобразный «ответ Чемберлену»: сначала, для проверки законов притяжения, Игорь выбросил из окна своего номера рулон туалетной бумаги. Рулон очень впечатляюще разворачивался в воздухе, превращаясь в сведенную предродовыми судорогами змею. Красота… За бумагой последовало увесистое кресло, конструкцией напоминавшее трон французского короля Людовика. (Как его удалось выпихнуть через оконный проем — одному богу известно.) Но вот незадача — там внизу, аккурат под окнами отеля «Президент», торопился по своим афинским делам вполне приличный скромный афинянин среднего достатка и никого не трогал. И вдруг точно перед его, достаточно скромным по афинским меркам, профилем приземлился трон, посланный русским гитаристом Чумой, — приземлился и со страшным треском развалился. Еще пара сантиметров — и ни в чем не повинный грек мог бы отправиться в путешествие к центру земли! Грек недолго думая помчался жаловаться в судебные органы, которые в итоге обязали «Алису» выплатить афинянину весьма приличную сумму за причинение морального ущерба. О вкладе учителя Маврина в это великое дело, к счастью, никто не вспомнил…
Гастроли, дебоши… А дальнейший ход событий показал, что кое в чем старик Векштейн был прав. События разворачивались хуже некуда. Спад металлического жанра был таким же чрезмерно активным, как его подъем 6–7 семь лет назад. Но падение интереса к хэви-метал дьявольски совпало с глобальным исчезновением интереса к музыке, и, что самое страшное, все эти события наложились на чудовищное падение уровня жизни в стране, а значит и на покупательную способность населения. Свою, правда гораздо меньшую, роль сыграла и когорта менеджеров (к коим при жизни принадлежал Виктор Векштейн), за короткое время умудрившихся так перекормить массового зрителя рок-музыкой, что последний (зритель) на концерты ходить отказывался. Клубной системы в Москве тогда еще не существовало, да, даже если б она и была, «каталы», привыкшие сшибать деньги со стадионов и ничего не вкладывать в музыку, вряд ли смирились бы с потерей таких доходов. Но всего этого «арийцы» как бы не замечали. Пока есть концерты, очень трудно уследить за изменением жизненных реалий…
Можно грустно пошутить, что «кровавый альбом» в каком-то смысле предвосхитил те кровавые события, которые произошли в России в августе 1991 года и которые принято именовать путчем или попыткой государственного переворота — кому как больше нравится. Для жителей столицы, привыкших к мысли, что подобное может иметь место только за морями — в Ольстере или в какой-нибудь банановой республике, было до боли дико и непривычно наблюдать танки и бронетранспортеры на улицах родного города. Хотя некоторым «радикалам» подобная ситуация понравилась. Анархически настроенная молодежь на три дня оказалась в своей родной стихии. Доморощенные «че гевары», упиваясь на баррикадах свободой и водкой, посылали факи хмурым солдатам, восседавшим на бронетехнике.
В те дни не обошлось и без столь популярных у русского народа ритуальных актов, как-то: торжественное освобождение Лубянской площади от статуи «железного» Феликса и установка в Музее Революции нового экспоната — троллейбуса, изрядно покореженного танками при попытке штурма Белого Дома. Целых три дня молодое поколение чувствовало себя творцами «новой» истории. Тяжелым же было похмелье после этого трехдневного запоя! Ельцин поблагодарил молодежь за усердие, вручил ордена трем наиболее благонадежным представителям русского рока, отличившимся на баррикадных концертах в поддержку демократии. На этом праздник закончился…
Начались трудовые будни. Если захват власти у реваншистов не получился, то общими усилиями коммунистов и демократов экономика России, и без того дышавшая на ладан, стала разваливаться окончательно. В стране началась дикая инфляция, цены резко подскочили вверх. Концертная деятельность в подобных условиях становилась нонсенсом. Выручка с продажи билетов не окупала ни один нормальный концерт. Техническое обеспечение гастролей, да и сама их организация, в условиях повсеместного хаоса в стране оставляли, мягко говоря, желать лучшего. «Ария», привыкшая возить с собой несколько десятков киловатт звука, свет, а также пятнадцать человек технического персонала, оказалась перед выбором: или значительно сокращать концертную деятельность, или начинать играть на некачественном аппарате при свете трех фонарей. «Арийцы» на «уступки» не пошли. «Раньше мы возили с собой два-три трейлера с аппаратурой, ~ в сердцах говорил тогда Владимир Холстинин, — а ныне, при таких несуразных ценах на билеты и перевозки, мы себе этого позволить не можем. Вот и приходится ездить с одними гитарами, а в итоге качество концертов находится на таком самодеятельном уровне, что потом в гримерку приходят люди и говорят: «Вот вы к нам приезжали пять лет назад — это была Америка! А теперь чего-то у вас…». И просто не хочется ездить на такие концерты и возить откровенную халтуру. Людям же не объяснишь, что пальцами мы перебираем даже лучше, чем тогда, а Кипелов вовсе не разучился петь! Если правительство поставило нас в такие условия, мы вынуждены перейти на студийную работу, а от таких концертов никто не получит удовольствия ~ ни мы, ни зрители…» В результате всех этих перипетий 1992 год практически выпал из жизни группы. Правда в самом конце года начали работать над вещами для нового альбома. Но это была ранняя стадия творчества, на которой не репетируют вместе, а работают над идеями по отдельности. Одновременно группа задумала строить собственную студию. Подтолкнуло к этому то обстоятельство, что записывать следующий альбом было попросту негде…
Выполнение задачи по строительству студии затянулось до середины 1994 года. Все это время «Ария» перебивалась крайне редкими гастролями и в буквальном смысле влачила жалкое существование. Уместнее всего сравнить тогдашнее состояние группы с комой, когда пациент имеет лишь один шанс выжить и 999 — не проснуться уже никогда. Через некоторое время поклонники устали ждать новостей от любимой группы… «Ария» постепенно погружалась во мрак неизвестности…
Часть III
КОГДА НОЧЬ БЫЛА КОРОЧЕ ДНЯ
Маврин гордо установил лампового монстра на тумбочку, а от старого телевизора пришлось избавиться — не проносить же его пред оком бдительной администрации! И видавший виды «Рубин» с помощью мощной длани Александра Манякина вновь стартовал из окна и, достигнув земли, на сей раз разбился вдребезги. Остается только добавить, что вся эта история была детально описана в одном из столичных музыкальных изданий, которое попалось на глаза достопочтенной матушке г-на Маврина…
Кстати, однажды отечественная рок-музыка могла на самом деле лишиться своих «арийских» героев. Нелегкая занесла их вместе с группой «Алиса» в Грецию, где — судя по слухам — есть все. К сожалению, в тот конкретный исторический момент в Греции не оказалось толкового менеджмента, рекламы и рок-н-ролла. Итак — Афины…
«Акрополь, Акрополь…» — бормоча это слово как заклинание, Маврин вошел в номер Валерия Александровича Кипелова, чтобы вытащить своего приятеля на прогулку по уникальным историческим местам. Его взору открылось следующее видение: на бескрайней белоснежной кровати, укрытый накрахмаленной простыней по самый подбородок лежал вокалист «Арии», и один вид его говорил о том, что любое постороннее движение крайне негативно отразится на полете философской мысли… Открыв один глаз и узрев дерзкого Мавра, посмевшего нарушить его покой, Валерий томно произнес фразу, достойную уст римского императора: «Я возлег тут уже, дед!». Фраза тут же стала исторической…
Узнав, что на концерты славного тандема «Ария» — «Алиса» не продано ни одного билета, загрустившие музыканты, скрипя косухами и посверкивая всякими частями тела сквозь искусно выполненные прорехи в джинсах, вытаптывали асфальт в греческой столице. На глаза им попался магазин оружия, и, нащупав в кармане пару отечественных медяков и жетонов на метро, они ввалились в помещение, дабы, как они потом объясняли, «по глазеть и поприцеливатъся». Хозяин магазина, обладатель подозрительного носа, беспрекословно выполнял любую просьбу посетителей — уж больно вид у них был страшен. «Арийцы» целились, дурачились, издавали всяческие звуки типа «пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой!». Вдоволь натешившись, они вывалились на улицу и услышали резкий звук тормозов, тарахтенье мотоциклетных моторов и какие-то команды на маловразумительном языке. «Ага, — думают, — местные байкеры решили поприветствовать…» «Докуменгпос!» — голос говорившего был совершенно не похож на пивное и прокуренное рычание беспечного ездока. Музыканты оторвали свои взоры от заплеванной афинской мостовой и увидели, что стоят они в кольце отборных греческих моторизованных полпп. мов двухметрового роста с квадратными челюстями. Их вызвал напуганный неместным видом гостей хозяин оружейной лавочки. «Документы!» «Сейчас, сейчас… — они заторопились, вытаскивая из карманов джинсовых штанин дубликаты бесценного груза, — русские мы, музыканты, живем в отеле «Президент»…». При слове «президент» полицаи взяли под козырек и щелкнули каблуками. «Документос в порядке», — вроде бы так сказал главный мент (может, он и что-нибудь другое произнес, но «арийцы» по-гречески не бум-бум).
Освобожденные музыканты радостно зашагали в свой пяти-звездный «Президент», по дороге рисуя совсем другой вариант их встречи со стражами афинского порядка: «Вот если бы завопить! Броситься бы врассыпную и помчаться по торговым рядам, опрокидывая скамейки, столы, кувшины, мандарины-апельсины… Дать деру в разные стороны, устроить бы этим грекам беспредел и — в тину!». Переводчик, выслушав подобную версию, побледнел и сказал: «Вы что, с ума сошли? Двинулись бы вы хотя бы на сантиметр в сторону или жест какой сомнительный сделали — ОНИ БЫ ВАС РАССТРЕЛЯЛИ! У них приказ: при попытке бегства стрелять без предупреждения…».
«Дикие нравы у вас тут в Греции!» — от скуки «арийцы» занялись растлением своих соотечественников из «Алисы», которые до момента личного контакта с первопроходцами хэви не понимали всей прелести выбрасывания в окно телевизоров и прочих предметов буржуазной роскоши. Лекцию по очищению гостиничных номеров читал Маврин, слывший главным специалистом в этом немаловажном для гастрольной жизни вопросе. Мавринскими уроками больше всех впечатлился Игорь Чумычкин (гитарист «Алисы», известный как «Чума», трагически погиб несколько лет назад). Он устроил своеобразный «ответ Чемберлену»: сначала, для проверки законов притяжения, Игорь выбросил из окна своего номера рулон туалетной бумаги. Рулон очень впечатляюще разворачивался в воздухе, превращаясь в сведенную предродовыми судорогами змею. Красота… За бумагой последовало увесистое кресло, конструкцией напоминавшее трон французского короля Людовика. (Как его удалось выпихнуть через оконный проем — одному богу известно.) Но вот незадача — там внизу, аккурат под окнами отеля «Президент», торопился по своим афинским делам вполне приличный скромный афинянин среднего достатка и никого не трогал. И вдруг точно перед его, достаточно скромным по афинским меркам, профилем приземлился трон, посланный русским гитаристом Чумой, — приземлился и со страшным треском развалился. Еще пара сантиметров — и ни в чем не повинный грек мог бы отправиться в путешествие к центру земли! Грек недолго думая помчался жаловаться в судебные органы, которые в итоге обязали «Алису» выплатить афинянину весьма приличную сумму за причинение морального ущерба. О вкладе учителя Маврина в это великое дело, к счастью, никто не вспомнил…
Гастроли, дебоши… А дальнейший ход событий показал, что кое в чем старик Векштейн был прав. События разворачивались хуже некуда. Спад металлического жанра был таким же чрезмерно активным, как его подъем 6–7 семь лет назад. Но падение интереса к хэви-метал дьявольски совпало с глобальным исчезновением интереса к музыке, и, что самое страшное, все эти события наложились на чудовищное падение уровня жизни в стране, а значит и на покупательную способность населения. Свою, правда гораздо меньшую, роль сыграла и когорта менеджеров (к коим при жизни принадлежал Виктор Векштейн), за короткое время умудрившихся так перекормить массового зрителя рок-музыкой, что последний (зритель) на концерты ходить отказывался. Клубной системы в Москве тогда еще не существовало, да, даже если б она и была, «каталы», привыкшие сшибать деньги со стадионов и ничего не вкладывать в музыку, вряд ли смирились бы с потерей таких доходов. Но всего этого «арийцы» как бы не замечали. Пока есть концерты, очень трудно уследить за изменением жизненных реалий…
Можно грустно пошутить, что «кровавый альбом» в каком-то смысле предвосхитил те кровавые события, которые произошли в России в августе 1991 года и которые принято именовать путчем или попыткой государственного переворота — кому как больше нравится. Для жителей столицы, привыкших к мысли, что подобное может иметь место только за морями — в Ольстере или в какой-нибудь банановой республике, было до боли дико и непривычно наблюдать танки и бронетранспортеры на улицах родного города. Хотя некоторым «радикалам» подобная ситуация понравилась. Анархически настроенная молодежь на три дня оказалась в своей родной стихии. Доморощенные «че гевары», упиваясь на баррикадах свободой и водкой, посылали факи хмурым солдатам, восседавшим на бронетехнике.
В те дни не обошлось и без столь популярных у русского народа ритуальных актов, как-то: торжественное освобождение Лубянской площади от статуи «железного» Феликса и установка в Музее Революции нового экспоната — троллейбуса, изрядно покореженного танками при попытке штурма Белого Дома. Целых три дня молодое поколение чувствовало себя творцами «новой» истории. Тяжелым же было похмелье после этого трехдневного запоя! Ельцин поблагодарил молодежь за усердие, вручил ордена трем наиболее благонадежным представителям русского рока, отличившимся на баррикадных концертах в поддержку демократии. На этом праздник закончился…
Начались трудовые будни. Если захват власти у реваншистов не получился, то общими усилиями коммунистов и демократов экономика России, и без того дышавшая на ладан, стала разваливаться окончательно. В стране началась дикая инфляция, цены резко подскочили вверх. Концертная деятельность в подобных условиях становилась нонсенсом. Выручка с продажи билетов не окупала ни один нормальный концерт. Техническое обеспечение гастролей, да и сама их организация, в условиях повсеместного хаоса в стране оставляли, мягко говоря, желать лучшего. «Ария», привыкшая возить с собой несколько десятков киловатт звука, свет, а также пятнадцать человек технического персонала, оказалась перед выбором: или значительно сокращать концертную деятельность, или начинать играть на некачественном аппарате при свете трех фонарей. «Арийцы» на «уступки» не пошли. «Раньше мы возили с собой два-три трейлера с аппаратурой, ~ в сердцах говорил тогда Владимир Холстинин, — а ныне, при таких несуразных ценах на билеты и перевозки, мы себе этого позволить не можем. Вот и приходится ездить с одними гитарами, а в итоге качество концертов находится на таком самодеятельном уровне, что потом в гримерку приходят люди и говорят: «Вот вы к нам приезжали пять лет назад — это была Америка! А теперь чего-то у вас…». И просто не хочется ездить на такие концерты и возить откровенную халтуру. Людям же не объяснишь, что пальцами мы перебираем даже лучше, чем тогда, а Кипелов вовсе не разучился петь! Если правительство поставило нас в такие условия, мы вынуждены перейти на студийную работу, а от таких концертов никто не получит удовольствия ~ ни мы, ни зрители…» В результате всех этих перипетий 1992 год практически выпал из жизни группы. Правда в самом конце года начали работать над вещами для нового альбома. Но это была ранняя стадия творчества, на которой не репетируют вместе, а работают над идеями по отдельности. Одновременно группа задумала строить собственную студию. Подтолкнуло к этому то обстоятельство, что записывать следующий альбом было попросту негде…
Выполнение задачи по строительству студии затянулось до середины 1994 года. Все это время «Ария» перебивалась крайне редкими гастролями и в буквальном смысле влачила жалкое существование. Уместнее всего сравнить тогдашнее состояние группы с комой, когда пациент имеет лишь один шанс выжить и 999 — не проснуться уже никогда. Через некоторое время поклонники устали ждать новостей от любимой группы… «Ария» постепенно погружалась во мрак неизвестности…
Часть III
ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ
КОГДА НОЧЬ БЫЛА КОРОЧЕ ДНЯ
УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ
Мы уже говорили о том, что в результате стремительного падения уровня жизни в стране музыкальная деятельность на территории 1/6 части суши погрузилась в летаргический сон. Ответом «Арии», которой, по существу, негде было записывать следующий альбом, стало создание собственной студии «Aria Records». Выполнение задачи по строительству студии затянулось до середины 1994 года. Все это время «Ария» перебивалась крайне редкими гастролями и в буквальном смысле влачила жалкое существование. Тем не менее, в конце лета 1994 года были записаны барабанные партии очередного, шестого по счету, альбома коллектива. Все двигалось крайне медленно, записывать бас-гитару начали лишь в ноябре, как вдруг прогремел оглушительный взрыв — «Ария» объявила, что ищет нового вокалиста!!!
…«Ночь Короче Дня» оказался одним из самых «тяжелых» и долгих в производстве «арийских» альбомов. Если принять во внимание высказывание Холстинина о том, что мистически ориентированный «Кровь За Кровь» — это своеобразный итог группы за весь предшествующий период, то становится понятным, почему следующий «арийский» альбом рождался в таких муках. В самом деле, «кровавый альбом» оказался слишком хорош для того, чтобы развивать ту же тему, а расставаться с привычными сюжетами всегда нелегко. Поначалу Холстинин все же носился с идеей продолжить тематику «Кровь За Кровь» и, принимая во внимание тот факт, что это шестой по счету номерной альбом группы, хотел записать для будущего шедевра ровно шесть вещей, с тем чтобы и назвать его соответственно — «666». Однако по ряду причин эта грандиозная «акция» не состоялась.
Вообще, в том памятном 1994 году «Ария» имела весьма реальный шанс записать очередной альбом в муках не столько творческих, сколько предсмертных. Записав барабанные партии, «Ария» в четвертый раз отправилась на гастроли по Германии, дав концерты в семи городах и легендарном берлинском «Hard Rock Cafe». С самого начала стало ясно, что поездка не задалась. При полном отсутствии рекламы и грамотного менеджмента гастроли лучшей русской тяжелой группы походили на тур какой-нибудь урюпинской команды по ночным забегаловкам. Единственным светлым пятном стал концерт именно в «Hard Rock Cafe», на который собралось большое количество немецких поклонников. Все остальное энтузиазма не вызывало. Жилищно-бытовые условия были отвратительны: музыкантам приходилось ночевать то в ночлежках, то в однокомнатной малогабаритной квартире, то на полу в гримерках второсортных клубов. А ведь до этого, во всех предыдущих вояжах, «Ария» проживала в фешенебельных — пусть гэдээровских — отелях. По русской традиции, с горя было выпито рекордное количество спиртного. Все началось еще в аэропорту, когда невменяемый Кипелов скатился по трапу в объятья встречающих, а уже на второй день пребывания у бюргеров бодунный Манякин, слегка заикаясь, резюмировал: «Пиво стоит две марки, чай ~ три. Так какой смысл его пить?!». (Справедливости ради надо сказать, что во время той германской поездки в «Арии» не пил только ленивый и… Холстинин, который был занят важной коммерческой сделкой — покупкой студии и ее последующей транспортировкой в Москву.)
Однако оказалось, что все неприятности с условиями проживания были лишь цветочками. По окончании тура промоутер, — «Berlin Concert», — набравшийся опыта у своих русских коллег, отказался заплатить группе гонорар за выступления, мотивируя это тем, что все деньги ушли на организацию гастролей… Подобные проблемы, в совокупности с вымотавшими музыкантов условиями проживания, стали катализатором крупной междоусобной разборки. Вечером 9 октября — а это был день рождения Дубинина — после концерта в «Hard Rock Cafe» группа набрала спиртного и отправилась на квартиру, где проживала. Там-то и была предпринята попытка поговорить по душам и разобраться в том, почему гастроли прошли столь неудачно. Однако в какой-то момент все обратилось в ссору, исключительную лишь тем, что одним из ее основных участников стал тишайший и неконфликтный Валерий Кипелов. А предъявлял он свои претензии (в основном, по условиям проживания) Владимиру Холстинину, договаривавшемуся с немецкой стороной обо всех деталях немецкого тура. Вряд ли стоит вспоминать все вырвавшееся из уст в ту ночь, но на следующий день в аэропорту, а также на первом после прилета концерте в Долгопрудном дуэт Кипелова и Мав-рина держался особняком, не здороваясь с остальными. Дальше — больше. После возвращения в Москву Валерий Кипелов ни разу не появился в студии, где уже полным ходом шла работа над альбомом. А спустя месяц от посторонних людей стало известно, что он выступает вместе с группой «Мастер»…
Дело в том, что в 1994 году в Москве только начинал устанавливаться плотный режим ночной клубной жизни. Адаптация многих артистов, привыкших к выступлениям на большой сцене, к клубным подмосткам происходила болезненно. «Ария», несмотря на трудное финансовое положение, не спешила вставать на клубную стезю. А вот наши старые знакомые из группы «Мастер» уже сделали свои первые шаги на клубном поприще и сумели сплести из фрагментарных выступлений достаточно регулярный график, дающий небольшие, но периодически поступающие дивиденды, так необходимые для поддержания штанов на худом рокерском теле. Но главной проблемой «Мастера» (с момента отпочкования от «Арии» до настоящего времени) являлось отсутствие классного вокалиста. Мы помним, как в самом начале 1987 года четверо (из шести) участников «Арии» ушли и образовали группу «Мастер», уже одним своим составом как бы обещающую «переплюнуть» покинутую «Арию». Однако этому помешали постоянные трудности нового коллектива с подбором певца. Оказалось, что вокалисты класса Кипелова на дороге не валяются. Когда подбирались кандидатуры на место вокалиста в «Мастере», — группе Большакова и Грановского, — одним из главных требований, предъявляемых к певцу, была возможность исполнения песен Грановского и Большакова с двух первых альбомов «Арии». У первого же претендента Михаила Арза-маскова, кстати очень неплохого вокалиста, во время очередной попытки взять кипеловские ноты пошла горлом кровь, и он был вынужден уехать к себе на родину в Волгоград, успев записать с «Мастером» всего две песни…
Грановский, продолжавший общаться с Кипеловым, предложил последнему поучаствовать в клубных концертах «Мастера», тем более что большую часть репертуара составляли «арийские» опусы Грановского и Большакова, которые Кипелов спел на двух первых альбомах «Арии,». Измученный хроническим безденежьем, Валера согласился, и крайне странный образец «Мастера» начал музицировать по «Секстонам» и «Вояжам» (известные рок-клубы Москвы). Подобная ситуация не устраивала остальных «арийцев», и Кипелову попытались «вправить мозги» на специально созванном собрании группы (Маврин по каким-то причинам отсутствовал). Разговор был длительным и серьезным, но Валера не внял предупреждениям товарищей, продолжая «мастерить» по клубам. В ответ на это генералитет «Арии» в лице Дубинина и Холстинина объявил о том, что группа ищет нового певца. Сергей Маврин, друживший с Кипеловым, был уведомлен об этом постфактум. Начались прослушивания вокалистов, показавших полную несовместимость со стилем группы даже очень профессиональных музыкантов. Тем не менее, наступил момент, когда лучший из претендентов на место певца — Алексей Булгаков (распустивший свою группу «Легион» ради — пока еще не утвержденной — перспективы стать вокалистом «Арии») начал записывать вокальные дорожки шестого альбома «Арии». Ему удалось прилично спеть песню «Ночь Короче Дня», хотя отдельные фрагменты композиции все же не нравились Дубинину и Холстини-ну. Что касается второй записывавшейся песни, — «Ангельская Пыль», — то дальше вступления дело не пошло: припев Булгаков просто не вытянул.
Маврин, считавший всю ситуацию высосанной из пальца и к тому же стопроцентно убежденный (прослушав записанный Булгаковым материал) в незаменимости Кипелова, предпринял единственно возможный, — на его взгляд, — но слишком бескомпромиссный шаг по восстановлению Валеры на его рабочем месте. Он поставил ультиматум: либо вернут Кипелова, либо он покинет группу. Сергей не собирался расставаться с «Арией», но подобный способ влияния на ситуацию казался ему самым верным. Маврин явно недооценил серьезности намерений Дубинина и Холстинина в отношении нового вокалиста и до последнего момента полагал, что все образуется само собой. Вот что говорили обе «стороны» в интервью молодежному таблоиду «Железный Марш» непосредственно в момент разрыва:
Холстинин: Это не группа распалась, а ее покинули два музыканта. Спасибо тем, кто не перестает в нас верить в труд ную минуту. Хочу сказать, что будет сделано все возможное, чтобы не разочаровать всех вас, огорчаться не стоит: Маврин с Кипеловым создают новую группу — была одна, а станет две хорошие команды.
Дубинин: Уход Кипелова был предопределен заранее, так как у него давно пропало желание работать над новыми вещами, он всегда относился к работе с прохладцей, а сейчас — так вообще не знает материала, у него душа не лежит… Новый альбом с его вокалом стал бы для нас последним, а без него у нас появляется шанс выпустить еще один… может быть… Уход Ма-врина — глупость… Да он всегда сам себя опровергал: то не мыслит «Арии» в другом составе, то — «подумаешь, гитарист уходит». Думаю, это будет всем нам на пользу.
Маврин: Я на последнем собрании так и сказал: «Не вижу эту группу с другим вокалистом, в другом составе». Буду играть с Валеркой. Старый материал, новый… Все будет в порядке, уже есть предложения от солидных продюсеров, записы ваться вот начали по-серьезному.
Кипелов: Я не знаю, что случилось. Напряги начались давно, может еще до Германии. Я никуда не уходил, работать с «Арией» не отказывался. Просто решили попеть с «Мастером» старые боевички, а народ напрягся… А с Серегой у нас работа идет полным ходом: материала масса, ищем музыкантов, делаем запись.
Кипелов не шел на поклон к бывшим соратникам, и им ничего не оставалось, кроме как продолжать работать с Булгаковым, но… Существовало и это «но». Дело в том, что голос Кипелова являлся визитной карточкой «Арии», ее фирменной приметой, прежде всего бросающейся в глаза и лучше всего запоминающейся. Вспомните: когда во время ухода «центрового квартета» в 1987 году Кипелов остался с Векштейном, он дал «Арии» возможность построить новые боевые порядки вокруг своего голоса! Ведь, если бы он ушел с Грановским, Большаковым, Молчановым и Покровским, будущее «Мастера» и «Арии» могло быть диаметрально противоположным. Так и в ситуации 1994 года вокал Валерия мог бы сыграть решающую роль. Будьте уверены, многие поклонники не стали бы слушать «Арию» без голоса Кипелова. Потому что «Ария» всегда ассоциировалась именно с его пением. Команда может себе позволить поменять вокалиста, но только не того, которого почти десять лет слушала вся страна. Скорее, проще заменить полсостава! И альянс Булгаков 4 «Ария» спустя ничтожно короткое время начал разваливаться прямо на глазах. Энтузиазм Холстинина и Дубинина заметно поубавился. Мы плохо представляем существовавшие в тот момент взаимоотношения Булгакова с «Арией», зато кое-что знаем про Булгакова. Алексей — очень пафосный (в обычном смысле этого слова) человек, и имеет на подобный пафос полное право. «Легион» начал играть хэви-метал едва ли не раньше самой «Арии», и, если бы на пути «Легиона» в свое время попался такой человек, как Векштейн, возможно, эта группа котировалась бы на одном уровне с «арийцами». К тому же стоит понять следующее: покинув «Легион» ради сотрудничества с «Арией», Алексей рисковал гораздо большим, нежели «арийцы», — все свои «мосты» он попросту сжег. Однако Булгаков не очень правильно выстроил свои позиции в новом коллективе. Похоже, Алексей слишком рано решил, что уже является полноправным членом группы, и принялся активно вмешиваться в творческий процесс: критиковал тексты, отказывался петь отдельные варианты, ссылаясь на то, что они «чернушно-сатанинские», и так далее… Наверно, именно этим он «напряг» главного диспетчера «Арии» Виталия Дубинина, которого в свою очередь тоже можно понять: человек не успел придти в коллектив, а уже диктует свои условия.
Ситуация сама подводила к тому, чтобы в группу вернулся Валерий Кипелов. Булгаков очень четко почувствовал настроение «арийцев». Интересный факт — незадолго до «второго пришествия» Кипелова Алексей сам позвонил Валерию и сказал, что, если того вновь позовут в группу, ему лучше на это не соглашаться. Булгаков мотивировал это тем, что «Арию» «нужно наказать»…
Тут, пожалуй, стоит немного отвлечься и вспомнить о том, что в 1994 году фирма «Мороз Рекордз» издала полное на тот момент собрание сочинений «Арии» в пяти альбомах на компакт-дисках и аудиокассетах. Тем самым данная издающая компания как бы делала свою ставку и на будущие студийные работы группы. И вдруг происходят вышеописанные события с Кипело-вым. Только что родившееся финансовое сотрудничество «Арии» с одной из главных издательских фирм страны грозило дать трещину…
В итоге, когда ситуация окончательно запуталась, Александр Морозов, президент фирмы «Мороз Рекордз», сделал сильный ход. Пригрозив штрафными санкциями за срыв контракта, он вынудил Кипелова вернуться в группу и записать вокал к новому альбому. Не станем оспаривать достоверность этого исторического факта, но, думается, при всех вышеописанных обстоятельствах вмешательство босса издающей компании стало той самой спасительно удобной формулировкой, позволившей вернуть ситуацию в прежнее твердое русло и никому при этом не «потерять лица».
…«Ночь Короче Дня» оказался одним из самых «тяжелых» и долгих в производстве «арийских» альбомов. Если принять во внимание высказывание Холстинина о том, что мистически ориентированный «Кровь За Кровь» — это своеобразный итог группы за весь предшествующий период, то становится понятным, почему следующий «арийский» альбом рождался в таких муках. В самом деле, «кровавый альбом» оказался слишком хорош для того, чтобы развивать ту же тему, а расставаться с привычными сюжетами всегда нелегко. Поначалу Холстинин все же носился с идеей продолжить тематику «Кровь За Кровь» и, принимая во внимание тот факт, что это шестой по счету номерной альбом группы, хотел записать для будущего шедевра ровно шесть вещей, с тем чтобы и назвать его соответственно — «666». Однако по ряду причин эта грандиозная «акция» не состоялась.
Вообще, в том памятном 1994 году «Ария» имела весьма реальный шанс записать очередной альбом в муках не столько творческих, сколько предсмертных. Записав барабанные партии, «Ария» в четвертый раз отправилась на гастроли по Германии, дав концерты в семи городах и легендарном берлинском «Hard Rock Cafe». С самого начала стало ясно, что поездка не задалась. При полном отсутствии рекламы и грамотного менеджмента гастроли лучшей русской тяжелой группы походили на тур какой-нибудь урюпинской команды по ночным забегаловкам. Единственным светлым пятном стал концерт именно в «Hard Rock Cafe», на который собралось большое количество немецких поклонников. Все остальное энтузиазма не вызывало. Жилищно-бытовые условия были отвратительны: музыкантам приходилось ночевать то в ночлежках, то в однокомнатной малогабаритной квартире, то на полу в гримерках второсортных клубов. А ведь до этого, во всех предыдущих вояжах, «Ария» проживала в фешенебельных — пусть гэдээровских — отелях. По русской традиции, с горя было выпито рекордное количество спиртного. Все началось еще в аэропорту, когда невменяемый Кипелов скатился по трапу в объятья встречающих, а уже на второй день пребывания у бюргеров бодунный Манякин, слегка заикаясь, резюмировал: «Пиво стоит две марки, чай ~ три. Так какой смысл его пить?!». (Справедливости ради надо сказать, что во время той германской поездки в «Арии» не пил только ленивый и… Холстинин, который был занят важной коммерческой сделкой — покупкой студии и ее последующей транспортировкой в Москву.)
Однако оказалось, что все неприятности с условиями проживания были лишь цветочками. По окончании тура промоутер, — «Berlin Concert», — набравшийся опыта у своих русских коллег, отказался заплатить группе гонорар за выступления, мотивируя это тем, что все деньги ушли на организацию гастролей… Подобные проблемы, в совокупности с вымотавшими музыкантов условиями проживания, стали катализатором крупной междоусобной разборки. Вечером 9 октября — а это был день рождения Дубинина — после концерта в «Hard Rock Cafe» группа набрала спиртного и отправилась на квартиру, где проживала. Там-то и была предпринята попытка поговорить по душам и разобраться в том, почему гастроли прошли столь неудачно. Однако в какой-то момент все обратилось в ссору, исключительную лишь тем, что одним из ее основных участников стал тишайший и неконфликтный Валерий Кипелов. А предъявлял он свои претензии (в основном, по условиям проживания) Владимиру Холстинину, договаривавшемуся с немецкой стороной обо всех деталях немецкого тура. Вряд ли стоит вспоминать все вырвавшееся из уст в ту ночь, но на следующий день в аэропорту, а также на первом после прилета концерте в Долгопрудном дуэт Кипелова и Мав-рина держался особняком, не здороваясь с остальными. Дальше — больше. После возвращения в Москву Валерий Кипелов ни разу не появился в студии, где уже полным ходом шла работа над альбомом. А спустя месяц от посторонних людей стало известно, что он выступает вместе с группой «Мастер»…
Дело в том, что в 1994 году в Москве только начинал устанавливаться плотный режим ночной клубной жизни. Адаптация многих артистов, привыкших к выступлениям на большой сцене, к клубным подмосткам происходила болезненно. «Ария», несмотря на трудное финансовое положение, не спешила вставать на клубную стезю. А вот наши старые знакомые из группы «Мастер» уже сделали свои первые шаги на клубном поприще и сумели сплести из фрагментарных выступлений достаточно регулярный график, дающий небольшие, но периодически поступающие дивиденды, так необходимые для поддержания штанов на худом рокерском теле. Но главной проблемой «Мастера» (с момента отпочкования от «Арии» до настоящего времени) являлось отсутствие классного вокалиста. Мы помним, как в самом начале 1987 года четверо (из шести) участников «Арии» ушли и образовали группу «Мастер», уже одним своим составом как бы обещающую «переплюнуть» покинутую «Арию». Однако этому помешали постоянные трудности нового коллектива с подбором певца. Оказалось, что вокалисты класса Кипелова на дороге не валяются. Когда подбирались кандидатуры на место вокалиста в «Мастере», — группе Большакова и Грановского, — одним из главных требований, предъявляемых к певцу, была возможность исполнения песен Грановского и Большакова с двух первых альбомов «Арии». У первого же претендента Михаила Арза-маскова, кстати очень неплохого вокалиста, во время очередной попытки взять кипеловские ноты пошла горлом кровь, и он был вынужден уехать к себе на родину в Волгоград, успев записать с «Мастером» всего две песни…
Грановский, продолжавший общаться с Кипеловым, предложил последнему поучаствовать в клубных концертах «Мастера», тем более что большую часть репертуара составляли «арийские» опусы Грановского и Большакова, которые Кипелов спел на двух первых альбомах «Арии,». Измученный хроническим безденежьем, Валера согласился, и крайне странный образец «Мастера» начал музицировать по «Секстонам» и «Вояжам» (известные рок-клубы Москвы). Подобная ситуация не устраивала остальных «арийцев», и Кипелову попытались «вправить мозги» на специально созванном собрании группы (Маврин по каким-то причинам отсутствовал). Разговор был длительным и серьезным, но Валера не внял предупреждениям товарищей, продолжая «мастерить» по клубам. В ответ на это генералитет «Арии» в лице Дубинина и Холстинина объявил о том, что группа ищет нового певца. Сергей Маврин, друживший с Кипеловым, был уведомлен об этом постфактум. Начались прослушивания вокалистов, показавших полную несовместимость со стилем группы даже очень профессиональных музыкантов. Тем не менее, наступил момент, когда лучший из претендентов на место певца — Алексей Булгаков (распустивший свою группу «Легион» ради — пока еще не утвержденной — перспективы стать вокалистом «Арии») начал записывать вокальные дорожки шестого альбома «Арии». Ему удалось прилично спеть песню «Ночь Короче Дня», хотя отдельные фрагменты композиции все же не нравились Дубинину и Холстини-ну. Что касается второй записывавшейся песни, — «Ангельская Пыль», — то дальше вступления дело не пошло: припев Булгаков просто не вытянул.
Маврин, считавший всю ситуацию высосанной из пальца и к тому же стопроцентно убежденный (прослушав записанный Булгаковым материал) в незаменимости Кипелова, предпринял единственно возможный, — на его взгляд, — но слишком бескомпромиссный шаг по восстановлению Валеры на его рабочем месте. Он поставил ультиматум: либо вернут Кипелова, либо он покинет группу. Сергей не собирался расставаться с «Арией», но подобный способ влияния на ситуацию казался ему самым верным. Маврин явно недооценил серьезности намерений Дубинина и Холстинина в отношении нового вокалиста и до последнего момента полагал, что все образуется само собой. Вот что говорили обе «стороны» в интервью молодежному таблоиду «Железный Марш» непосредственно в момент разрыва:
Холстинин: Это не группа распалась, а ее покинули два музыканта. Спасибо тем, кто не перестает в нас верить в труд ную минуту. Хочу сказать, что будет сделано все возможное, чтобы не разочаровать всех вас, огорчаться не стоит: Маврин с Кипеловым создают новую группу — была одна, а станет две хорошие команды.
Дубинин: Уход Кипелова был предопределен заранее, так как у него давно пропало желание работать над новыми вещами, он всегда относился к работе с прохладцей, а сейчас — так вообще не знает материала, у него душа не лежит… Новый альбом с его вокалом стал бы для нас последним, а без него у нас появляется шанс выпустить еще один… может быть… Уход Ма-врина — глупость… Да он всегда сам себя опровергал: то не мыслит «Арии» в другом составе, то — «подумаешь, гитарист уходит». Думаю, это будет всем нам на пользу.
Маврин: Я на последнем собрании так и сказал: «Не вижу эту группу с другим вокалистом, в другом составе». Буду играть с Валеркой. Старый материал, новый… Все будет в порядке, уже есть предложения от солидных продюсеров, записы ваться вот начали по-серьезному.
Кипелов: Я не знаю, что случилось. Напряги начались давно, может еще до Германии. Я никуда не уходил, работать с «Арией» не отказывался. Просто решили попеть с «Мастером» старые боевички, а народ напрягся… А с Серегой у нас работа идет полным ходом: материала масса, ищем музыкантов, делаем запись.
Кипелов не шел на поклон к бывшим соратникам, и им ничего не оставалось, кроме как продолжать работать с Булгаковым, но… Существовало и это «но». Дело в том, что голос Кипелова являлся визитной карточкой «Арии», ее фирменной приметой, прежде всего бросающейся в глаза и лучше всего запоминающейся. Вспомните: когда во время ухода «центрового квартета» в 1987 году Кипелов остался с Векштейном, он дал «Арии» возможность построить новые боевые порядки вокруг своего голоса! Ведь, если бы он ушел с Грановским, Большаковым, Молчановым и Покровским, будущее «Мастера» и «Арии» могло быть диаметрально противоположным. Так и в ситуации 1994 года вокал Валерия мог бы сыграть решающую роль. Будьте уверены, многие поклонники не стали бы слушать «Арию» без голоса Кипелова. Потому что «Ария» всегда ассоциировалась именно с его пением. Команда может себе позволить поменять вокалиста, но только не того, которого почти десять лет слушала вся страна. Скорее, проще заменить полсостава! И альянс Булгаков 4 «Ария» спустя ничтожно короткое время начал разваливаться прямо на глазах. Энтузиазм Холстинина и Дубинина заметно поубавился. Мы плохо представляем существовавшие в тот момент взаимоотношения Булгакова с «Арией», зато кое-что знаем про Булгакова. Алексей — очень пафосный (в обычном смысле этого слова) человек, и имеет на подобный пафос полное право. «Легион» начал играть хэви-метал едва ли не раньше самой «Арии», и, если бы на пути «Легиона» в свое время попался такой человек, как Векштейн, возможно, эта группа котировалась бы на одном уровне с «арийцами». К тому же стоит понять следующее: покинув «Легион» ради сотрудничества с «Арией», Алексей рисковал гораздо большим, нежели «арийцы», — все свои «мосты» он попросту сжег. Однако Булгаков не очень правильно выстроил свои позиции в новом коллективе. Похоже, Алексей слишком рано решил, что уже является полноправным членом группы, и принялся активно вмешиваться в творческий процесс: критиковал тексты, отказывался петь отдельные варианты, ссылаясь на то, что они «чернушно-сатанинские», и так далее… Наверно, именно этим он «напряг» главного диспетчера «Арии» Виталия Дубинина, которого в свою очередь тоже можно понять: человек не успел придти в коллектив, а уже диктует свои условия.
Ситуация сама подводила к тому, чтобы в группу вернулся Валерий Кипелов. Булгаков очень четко почувствовал настроение «арийцев». Интересный факт — незадолго до «второго пришествия» Кипелова Алексей сам позвонил Валерию и сказал, что, если того вновь позовут в группу, ему лучше на это не соглашаться. Булгаков мотивировал это тем, что «Арию» «нужно наказать»…
Тут, пожалуй, стоит немного отвлечься и вспомнить о том, что в 1994 году фирма «Мороз Рекордз» издала полное на тот момент собрание сочинений «Арии» в пяти альбомах на компакт-дисках и аудиокассетах. Тем самым данная издающая компания как бы делала свою ставку и на будущие студийные работы группы. И вдруг происходят вышеописанные события с Кипело-вым. Только что родившееся финансовое сотрудничество «Арии» с одной из главных издательских фирм страны грозило дать трещину…
В итоге, когда ситуация окончательно запуталась, Александр Морозов, президент фирмы «Мороз Рекордз», сделал сильный ход. Пригрозив штрафными санкциями за срыв контракта, он вынудил Кипелова вернуться в группу и записать вокал к новому альбому. Не станем оспаривать достоверность этого исторического факта, но, думается, при всех вышеописанных обстоятельствах вмешательство босса издающей компании стало той самой спасительно удобной формулировкой, позволившей вернуть ситуацию в прежнее твердое русло и никому при этом не «потерять лица».