лице косметика, минимальная, но предельно агрессивная типа как жареной
кровью только что перекусила, стиль, который не может не уродовать, как ни
странно, делал Стрелку не только привлекательной, но и притягательной.
Танцор подумал: наверное, пробабка была дворянкой, породу ничем не
испортишь.
В-третьих, у него теперь был револьвер неизвестной ему системы, который
он постоянно и, как ему казалось, незаметно, не привлекая постороннего
внимания, ощупывал сквозь негрубую кожу сумки.
Ну, а в-четвертых, а, может быть, и во-первых, Стрелка была умна в
жизни и опытна в компьютерном деле. И это вселяло надежду на то, что все
будет хорошо. Чувство было, конечно, чисто детским, когда прекрасно
известно, что "я никогда не умру, и папа с мамой будут со мной всегда".
Наконец-то нашли подходящее место -- совсем маленькая лужайка и
поваленное бревно, вокруг которого не было обычного для столь удобного и
укромного уголка свинства. Сели, достали чипсы, открыли пару бутылок. Прежде
чем отхлебнуть, Стрелка все же сказала Танцору, что бы он так явно не лапал
свою сумку, словно у него там лежит сто штук баксов или отчлененная от жены
голова. Это может сильно взволновать и ментов, и измайловскую шпану,
которая, как известно, всегда налетает большой стаей.
-- Ну, давай, милый, расскажи еще раз, с подробностями, как ты попал в
этот клуб убийц? -- Начала выяснять ситуацию Стрелка, уже очень
заинтересованно, а не как вчера, из праздного любопытства и любви ко всяким
таким историям. -- А, может, ты на самом деле очень хорошо с ними спелся? И
тебе велели затянуть в это дерьмо кого-нибудь свеженького? Бля буду, они
теперь и меня игрочихой сделают! Не так?
Танцор опешил. И понял, что да, именно так может и обернуться. Открыл
рот, но Стрелка перебила его:
-- Ладно, молчи. Я с кем попало не трахаюсь. У тебя лицо такое, что
убийцей ты, может быть, и станешь, а вот продавать людей -- это нет.
-- Это хуже? -- спросил Танцор, ощущая себя рядом со Стрелкой, каким-то
полуфабрикатом. Все время жил какими-то иллюзиями второй реальности,
искусственного искусства. И вот, дожил. Впору спрятаться за узенькую
Стрелкину спину и выглядывать из-за нее испуганным озирающимся
тридцатипятилетним зверьком. Подумал, да тут же и сказал об этом.
-- Зверьки столько не живут, -- рассмеялась Стрелка. -- Разве что
слоны. Но танцующих слонов не бывает. Так что давай не будем про это. В
твоем, да теперь и в моем положении надо говорить чисто конкретно. Теряем
время. Значит, так. Похоже, что тебе скоро придется кого-нибудь замочить.
Кого скажут, того и замочишь. Тут деваться некуда.
-- Да, но, может быть, вначале подумаем, как отвалить из этого дела?
-- Какой у тебя долг?
-- Был двадцать штук, сейчас пять с чем-то.
-- Ну, допустим, банкиры по таким мелочам людей жизни не лишают. Морду,
там, побьют для начала. Постращают... -- Стрелка допила первую бутылку,
вытрясла из нее несколько капель себе на ботинок, подмигнула, -- ну,
господин киллер, с какого раза попадешь?
Отошла метров на десять и прислонила бутылку к березе. Вдвоем они
разобрались что к чему, навинтили глушитель. Танцор попал с четвертого раза.
-- Неплохо, но подучиться не мешает. Так вот, если ты это дело
прошляпишь, а потом еще что-нибудь и еще, то попадешь в неудачники. И долг
получится такой, что банкирские быки долго пытать будут, да и из Игры тебя
на хрен вычеркнут. А это, как ты мне говорил, полный Escape. Так что выбора
у тебя сейчас нет никакого. Согласен?
-- Так а как же я отвалю? Когда? Когда стану классным мочильщиком,
когда это дело распробую и понравится?
-- Отвалить может только живой человек. А ты таким, если не начнешь
подыгрывать, недолго пробудешь. Сразу-то мы ничего не сделаем. Ведь еще
ничего не понятно -- кто они такие, насколько сильны, в каком месте их можно
продолбить?
-- Хорошо, -- продолжал тупо возражать Танцор, допустим, замочу, а меня
схватят. Через пятнадцать лет мне будет пятьдесят. Жизнь сыграна.
-- Вот, блин, какой же ты неуемный! -- Стрелка начала терять терпение.
-- Тебе же этот хренов Сисадмин говорил, что вытащат. С такими бабками-то,
это ж без проблем. Признают, что ты такой больной, что в Бутырке сразу же
загнешься. И отпустят под подписку о невыезде. Это ж сейчас все крупные
бандиты так делают. Не самые, конечно, а те, кто в прессе не засветился,
чтобы шум не поднимали. Ты, насколько мне известно, не звезда криминала? Да
и мочить будешь какого-нибудь безответного.
-- Ты знаешь, я тут как-то прикинул и понял, что денег-то в
"Мегаполисе" не так уж и много, чтобы ментов с потрохами покупать. Да вот
хотя бы, выкинули же их с Ренета? Разве не так?
-- Сотни лимонов -- это... -- Стрелка чуть не подавилась чипсом, --
это, по-твоему, немного?!
-- Давай считать. Примерно двести тысяч идиотов платят по пятьдесят
баксов в год, такой тариф, абонентская плата. Это получается десять лимонов.
Еще контора берет десять процентов с каждой ставки тотализатора. Каждый
идиот, я прикинул, ставит в среднем десять баксов за одну игру. Есть,
конечно и такие, которые играют по пять-десять штук. Но таких очень мало. В
году пятьдеся две игры, одна в неделю. Округляем до пятидесяти. Умножаем
двести тысяч идиотов на десять баксов и на 50 игр. Получаем сто лимонов.
Десять процентов -- это десять лимонов. Значит, годовой доход составляет
двадцать лимонов. Это, по-твоему, много?
-- Это, по-моему, до хрена и больше.
-- Правильно. Если бы все это брал себе один человек.
-- Ну, так Сисадмин все себе и берет!
-- Вообще-то он мне что-то такое говорил про совет директоров.
-- А ты верь ему больше. Если бы у меня было штук триста баксов, я бы
запросто раскрутила в одиночку еще и не такую понтяру. А потом бы жила
припеваючи на двадцать лимонов в год. Так и быть, вдвоем бы с тобой жили,
пока не надоело бы.
-- Спасибо, подруга дорогая. Но я точно знаю, что он не один работает.
Например, эти его агенты, которые в окна стреляют, на хвосте сидят. Это ведь
какие-то супера, судя по тому, что на сайт кладут снимки чуть ли не самого
убийства. С Манкой, я тебе об этом деле рассказывал, во всяком случае, было
именно так -- Манка и Трансмиссия у нее за спиной в подъезде. И ведь никто
ни слухом, ни духом! Таким надо штук по двадцать в месяц класть. И таких
суперов у Администратора не меньше десятка -- на каждого игрока по паре, а
то и больше. Вот тебе как минимум два лимона в год. Потом эти дорогие
подарочки. Сколько такой лэптоп стоит?
-- Думаю, штук десять, не меньше.
-- Вот-вот. Всякие мобильники, стволы, всякие авансы на обустройство
каждому.
-- Ну, это ты меня не смеши, не надо. Начал блох считать. Кстати, тебе
надо второй мобильник завести. Чистый. Этот, наверняка прослушивают. Но, в
общем, ты меня, конечно, в чем-то убедил. Хотя бы в том, что нам почти
ничего неизвестно. Например, зачем устроили все эту хренотень? Точно, что не
только из-за денег. От денег, конечно, не отказываются. Но, наверняка, не
это главное. Потому что какой кретин будет играть в Сети с живыми
человечками? Кто на хрен разберется -- живые ли игроки мочат живых людей и
все такое прочее или одни картинки, джейпеги, убивают других? Никто. Потому
что реальность в Сети недаказуема.
-- Как есть Бог или него нет. Так?
-- Вот именно. Понимаешь, когда я треплюсь по аське с каким-нибудь
австралийцем, то я ни в чем не уверена. Он может оказаться не только
девицей, которая сидит в соседнем доме, но и вовсе программой.
-- Как?
-- Да так! Думаешь, компьютеры могут только деньги считать и голых
телок показывать?
-- Слушай, еще один момент. Я подозреваю, что к выбору задания вся эта
многотысячная тусовка не имеет никакого отношения. Да и Магистра никакого,
наверняка, нет. Все, скорее всего делает этот сраный Администратор. Это
можно как-нибудь проверить?
-- Ну, Магистр-то, должен быть. В смысле -- управляющая программа. А
проверить напрямую нельзя. Потому что это же надо отсортировать двести тысяч
заявок. Самых разных. Для этого нужен не настольный компьютер, а очень
солидная машина, на которую ты никогда не заработаешь. К тому же четверть
этих заявок должна быть кривая. Из-за границы, где нет кейбодов с
кириллицей. И эти люди лепят русские слова латинскими буквами. Но если
мыслить логически, то если бы задания придумывала тусовка, то ты каждую
неделю ходил бы в зоопарк и через раз то трахал бы мартышку, то давал минет
удавихе.
-- Это что же за логика такая?
-- Нормальная. На каждом сайте стоит счетчик, который показывает
сколько раз на него заходили. Искалки, кроме того, что ищут УРЛы по заданным
словам, еще и расставляют сайты по местам в зависимости от их популярности.
Так вот куда люди больше всего ходят? На порно и на анекдоты.
-- Да, железно. Но тогда, если Администратор нажимает на мочилово, то
это идет поперек настроениям тусовки. И, значит, народ должен постепенно
отваливать. К тому же, такие грамотные, как ты, тоже должны просечь это
жульничество.
-- Ну, я пока схожу пописаю, а ты пока подумай.
Стрелка встала, потянулась, лениво, сладко и сексуально, затоптала
окурок и, словно Диана, но не та, не массмедиевская, а прежняя, пошла к
чахлым зарослям неизвестного Танцору кустарника. "Опять, блин, аллюзии! --
подумал он о себе зло, -- не человек, а какая-то собирательная роль! Тут,
блин, не сцена! Доигрался". До него наконец-то начало доходить, что надо
учиться думать, считать, действовать. Надо обрезать к чертовой матери эти
ниточки, за которые его всю жизнь дергали. Раньше драматурги и режиссеры.
Потом Гиви. И, наконец, Администратор. Надо самому становиться драматургом.
На слишком уж скользкую сцену его занесло.
-- Ну, что, дошло? -- раздался у него за спиной Стрелкин голос.
-- Да, конечно. Администратор...
-- Слушай, ты бы маленько подучился юзерской фене. Не Администратор, а
Сисадмин, системный администратор, -- сказала Стрелка усаживаясь и
принимаясь за последнюю бутылку.
-- Да, Сисадмин подмял под себя тусовку. Любители анекдотов и
сексуально озабоченные, как только поняли, что это не их фишка, сразу же
ушли. Остались любители всяческого садизма. Так что сейчас, даже если
Сисадмин в заданиях порет отсебятину, то это совпадает с общим настроем.
-- Способный чувак. Этак мы с тобой вместе скоро станем чемпионами по
борьбе с "Мегаполисом".
-- Слушай, Стрелка, -- сказал Танцор с какой-то инфантильной
интонацией, что, в общем-то, и сам почувствовал, -- а нельзя этот сайт на
хрен поломать, уничтожить?
-- Чудак ты, если не сказать грубее и обиднее. -- Стрелка вдруг ласково
погладила Танцора щеке. -- Дурашка ты моя переросточная. Его можно дня на
три вывести из строя. Продолбить защиту и стереть все файлы. Но они,
наверняка, где-то дублированы, на несетевой машине. И это дело легко
восстановят. Можно перегрузить сервер диким потоком писем или обращений к
нему. И тогда сервер, как говорится, надорвется и повиснет. Когда же его
снова запустят, то усилят защиту. И второй раз старый номер не пройдет. И
так до бесконечности. Если через хрен знает какое время удастся новая атака
на сервер, то следующая атака будет еще трудней. Дыру в компьютерной
системе, конечно, можно найти. Вон, один чувак полгода назад захватил
управление над британским военным спутником. Но второй раз пролезть через
эту дыру уже невозможно. Потому что туда будь здоров какую заплату поставят.
Так что хакеры очень полезны, потому что это мы помогаем всем этим козлам
строить непрошибаемые системы. Если разобраться, то нам за это дело деньги
должны платить.
У Танцора опустела бутылка, Стрелка дала ему отхлебнуть из своей, не
преминув спросить: "А ты, дружок, не спидоносный?" "Нет, -- тем же тоном
ответил Танцор, -- я вичевой". А потом вдруг -- может быть, осень была такая
пронзительная, такая глупо-беззащитно-распустившаяся-распахнувшаяся
навстречу завтрашним холодам, может быть, Стрелка, несмотря на свою
функциональность, показалась такой же, как это бабье лето, может быть, своя
судьба ему представилась такой же, каким этот парк будет через неделю --
внезапно:
-- Слушай, а как ты потом будешь со мной? Ну, если я убью кого-нибудь.
И снова Стрелка оказалась умней и сильней. Придвинулась, приобняла за
плечо и посмотрела в глаза точно и строго:
-- Танцор, это война. Настоящая война, без дураков. А на войне убивают
всех: и военных, и мирных. Миллионы русских баб провожали мужей на войну.
Ты, конечно, мне не муж, но сейчас -- муж. Даже если это закончится через
неделю. И мужья, которые были летчиками, бомбили города, в которых жили
дети, женщины и старики. А потом возвращались домой. И за милую душу трахали
своих жен. И женам это дело очень даже нравилось. Если же ты боишься
наступить на травинку, на которой сидит маленькая букашечка, то ты в Москве
не жилец. Ты слишком затягиваешь со следующей реинкарнацией. И если один --
тоже не жилец. В Москве весь дзен летит в жопу. Я иногда захожу на vesti.ru,
газета есть такая. Так вот там недавно вывесили опрос среди московских
старшеклассников. Пятнадцать процентов хотят быть киллерами.
Выдав это, Стрелка, вдруг начала мерзнуть. По-настоящему, с дрожью, с
невыговариванием слов. Прижалась к Танцору и сказала: "Т-т-т-ак и буд-д-дем
друг друга греть. П-п-пока сил хватит".
И это было тоже очень сильно и, несмотря на естественность и
искренность, очень умно. "Вот вы какие, хакерши, -- цельные натуры", --
Танцор попытался убрать пафос, но он никуда не делся. Поскольку был вовсе не
пафосом, а стоном.
Внезапно и даже как-то резко раздалось покашливание. Как бы деликатное.
В двадцати метрах стоял человек с характерным лицом. И как бы извиняющаяся
улыбка, которую он вкривь и вкось приклеил к своему лицу, не могла
замаскировать эту характерность. Да он особенно и не маскировался. У Танцора
и Стрелки внутри все оборвалось. И в сумку уже не успеть, чтобы выдернуть
пистолет. И ноги не побегут, не смогут.
-- Молодые люди, -- еще более сладенко улыбаясь, начал характерный
человек. -- Извините меня ради всего святого за назойливость.
Танцор вовсе не был по сравнению с ним молодым человеком. Ему было лет
тридцать. Но, может быть, и все пятьдесят. Такие не меняются с двадцати лет
до шестидесяти. Выучка.
-- Меня тут попросили передать вам письмецо. Сказали, что вы очень его
ждете. Может, даже десяточку на пивцо подкинете. Да и пустые бутылочки, не
возражаете?
И он стал подходить. Как-то очень демонстративно держал в правой руке
какую-то бумажку, словно хотел показать, что больше у него ничего нет.
-- Вот, пожалуйста. Может быть, оно вам очень поможет. Сейчас, знаете
ли, информация очень дорого стоит.
И протянул Танцору листок с каким-то текстом. Даже не взглянули, потому
что смотрели только на него -- сразу и на лицо, и на руки. И если бы
почувствовали, что сзади разжигают под ними костер, все равно продолжали бы
сидеть с напряженными спинами и смотреть.
-- А бутылочки-то у вас совершенно бесполезные, я посмотрю, импортные
не принимают. А вот это зря, зря вы бутылку-то разбили. Кто-нибудь пойдет
босиком, напорется, заражение крови. И нет человека. В гробу-то он уже не
человек, а извиняюсь, труп. Кстати, а чем же это вы ее так, стекло-то
крепкое, немецкое. Неужто шишкой?
Наконец-то сказал все. Повернулся. Ушел. Ублюдок.
Прочли, со второго раза поняв смысл, с третьего подтекст:
tancor!
Ты производишь впечатление подростка, вырвавшегося на три дня из
родительского дома. Не надоело играть в разведчиков-шпионов?
Если ты думаешь, что мне не известно направление мыслей как твоих, так
и твоей подруги, то ты сильно заблуждаешься.
Кстати, поздравь ее от меня. Хотя и немного рановато. Тусовке она очень
понравилась. И скоро, возможно, будет общее голосование по поводу того,
чтобы вы с ней выступали дуэтом. Подумайте о псевдониме. Хотя, strelka --
это тоже неплохо.
Так вот, возвращаясь к твоим ребячествам. Если ты и дальше будешь
шушукаться с подружкой в различных уединенных уголках города Москвы,
УМЫШЛЕННО оставив лэптоп дома, то я разорюсь на посыльных. Это ж надо будет
заводить десять тыщ одних курьеров, чтобы ублажать твою шпиономанию. Еще раз
повторяю, все ваши слова и возможные поступки мне известны задолго до того,
как они будут высказаны и совершены. И лэптоп тут абсолютно ни при чем.
Можешь отнести его в какое-нибудь частное агентство, чтобы проверили на
наличие тайных сюрпризов :)
Не осложняй жизнь ни себе, ни подруге, ни мне. Хоть на мне твоя дурость
сказывается в минимальной степени :(
administrator
Майор Завьялов уже две недели был болен. К счастью, болезнь была не
телесного свойства, а душевного. Однако взялась она за майора весьма
энергично.
Вначале произошли угрожающие изменения течения майорских мыслей, когда
он пребывал в царстве Морфея. Обычно логичные и строгие даже во время сна
они начали сбоить. Например, Завьялов, всегда видя себя упакованным в
мускулатуру Арнольда Шварценеггера, которая могла молотить сапогом по рожам
с проворством Чака Норриса, уже лет двадцать каждую ночь крушил все живое и
трахал все теплое.
Теперь же Завьялов-Шварценнегер-Норрис норовил откупиться от угрожающих
ему расправой слизняков пачками долларов, которые зарабатывала жена Людмила,
а при встрече с девушками неизменно конфузился и с завистью смотрел из-за
угла, как их уводили мерзкие типы с крашеными усами и сутулыми спинами.
Через некоторое время болезнь стала задерживаться в рассудке майора и
после его пробуждения. И вскоре полностью оккупировала сознание, не делая
перерывов и поблажек, не зная милосердия. Мысли Завьялова, где бы он ни был
и что бы ни делал, были заняты единственной проблемой: как уничтожить
cейшельский сервер, на котором размещался сайт "Мегаполиса".
Относительно реальные варианты ликвидационной операции вскоре иссякли,
и майор стремительно падал в пропасть ирриальщины. Истязаемый болезнью
уязвленного профессионального честолюбия, он был убежден, что нет ничего
невозможного в:
-- высадке на Сейшельских островах десантного батальона для уничтожения
интернет-отрасли страны;
-- нанесении точечного удара по столице Сейшельских островов городу
Виктория где, несомненно, был спрятан сервер;
-- введении против Сейшельских островов эмбарго вплоть до закрытия
сайта "Мегаполис";
-- изменении операционных систем фирмы Microsoft таким образом, чтобы
они не позволяли загружать в находящиеся под их управлением компьютеры
документы с интернет-адресом http://www.megapolis.sc;
-- восстановлении на территории России Советской власти, при которой
было бы невозможно данное беснование свободной информации...
Последующие варианты, детально проработанные майором, перечислять не
имеет никакого смысла, поскольку их исполнение возлагалось на пришельцев и
инферналов.
По неведомой причине болезнь все же оставила нетронутым небольшой
раздел сознания Завьялова. Благодаря этому он не только не посвятил в свои
оперативные разработки ни одну живую душу, но даже не проинформировал
вышестоящее начальство о существовании на вверенном ему участке преступного
сайта "Мегаполис" .
Таким образом, вне зависимости от того, был ли майор болен или здоров,
никакой сверхсложной проблемы не существовало. Дела в компьютерном отделе
шли превосходно: раскрываемость преступлений была наивысшей во всем
управлении "Р".
***
История, которая произошла в Измайловском парке, Стрелку не только не
напугала, но, пожалуй, даже раззадорила. Противник оказался очень серьезным.
Очень хитрым -- чего стоил хотя бы его блеф по поводу проверки лэптопа на
отсутствие передатчика и прочих примочек. Конечно, ни фига туда специально
не присобачивалось, поскольку этот портативный электронный кейс уже на
заводе был оснащен и всякими медиа-наворотами, включая чувствительный
микрофон и широкополосные динамики, и приемо-передатчиком, работающим со
спутниковым каналом.
Нельзя было отказать Сисадмину и в артистизме. С какой издевкой делает
он свои ходы, врет явно, чтобы это вранье было позаметнее. Чтобы показать,
что это помимо всего прочего еще и игра кота с мышкой, игра, которая мышку
не обманывает, а парализует ужасом, отчего та теряет голову, вначале в
переносном смысле, а потом и в прямом.
Помимо этого такая тотальная ложь почти в каждой фразе позволяет
эффективно маскировать правду. Жулик, который строит свою тактику на том,
что в поток правды, которая якобы убаюкивает жертву, вставляет крупицу
нужной лжи, довольно примитивен. Это статика, когда можно взять лупу и
разглядеть на печати отсутствие нежного завитка.
Гораздо опасней человек, взахлеб несущий ахинею, которой поверить
невозможно, но изредка вставляющий в этот бред кусочек правды, также
замаскированной под бред. Естественно, жертва в этом случае ничему не верит,
поступает наоборот по всем пунктам и неизбежно вляпывается. Это динамика,
когда все вокруг мельтешит и несется в разные стороны со страшной скоростью.
В какой-то мере на этом основана работа наперсточников. Ведь последний
идиот знает, что все они ловкорукие жулики. Да они это не только не
скрывают, но и выпячивают -- бегающие глаза, воровские ужимки, уголовные
словечки и прибаутки. Но часть идиотов полагает, что жулик в процессе
манипуляции специально замешкался, якобы неловко сработал, и якобы случайно
показал, что шарик лежит вот под этим наперстком. Значит, полагает идиот,
именно здесь шарика нет. Он под одним из двух остальных. То есть шанс
пятьдесят на пятьдесят. Однако шарика нет нигде. И единственно правдивая
информация, которая сообщается наперсточником своей жертве: "Я жулик".
Когда вернулись домой, Стрелка послала Танцора купить какую-нибудь
старую недорогую рухлядь, что-нибудь типа 486-й модели писюка, конфигурации
DX или SX. А сама попыталась проанализировать письмо. Единственно в чем
можно было не сомневаться -- это включение ее в Игру. Да и то это было
высказано с невероятным выкаблучиванием: "тусовке она очень понравилась",
"возможно, будет общее голосование". Сам ведь уже принял решение. И знает,
что мы об этом знаем. И все равно: "возможно"!
Но вот что он знает о наших планах, -- думала Стрелка, -- это темный
лес. Несомненно, он уверен в том, что мы намерены бунтовать. Это
естественное желание, свойственное нормальному человеку, попавшему в такую
ситуацию. Но так ли он силен, что полностью все контролирует? Судя по тому,
что держит в узде остальных игроков уже года полтора, так оно и есть. Об
этом свидетельствует и недавняя загадочная смерть Графа. Наверняка,
постаралась сисадминовская агентура. Судя по сегодняшнему коблу, ребятишки
очень серьезные. Даже с чувством юмора.
Но! Стрелка уже успела побегать по сайту, и у нее успело сложиться
нелестное мнение обо всех игроках. Кроме, конечно, Танцора, дорого и
любимого, и покойного Графа, о котором, как известно, либо хорошо, либо
ничего. Вся эта пятерка, естественно, могла мочить и отрываться от ментов за
милую душу. Но все они производили впечатление электронных человечков --
персонажей какой-нибудь крутой компьютерной игры для подростков, типа Quake
или Duke-3.
Судя по досье, они были запрограммированы так, чтобы слепо подчиняться
кем-то установленным правилам игры. Когда перед ними возникала преграда,
связанная с ограниченным объемом компьютерной памяти, то они не могли через
нее перепрыгнуть, а тыкались в стену как слепые котята. Потому что дальше
для них не было ни пространства, ни времени.
Такие не способны усомниться в разумности своего поведения, навязанного
им неведомо кем. А уж о протесте или бунте и говорить не приходится. Все они
такие. Скин, который делит мир лишь на "наших" и "ненаших" и рад возможности
убивать чужаков. Лох, для которого наивысшая радость -- наколоть ближнего
своего. Трансмиссия, торчащая от скорости, грохота и от размазавших себя по
асфальту соперников, не справившихся с управлением. Дюймовочка, постоянно
нацеленная на аферу -- при любом строе, прекрасно вписывающаяся в любую
эпоху. Стрелка нашла для нее очень точное определение: "перепрограммируемая
сука".
И даже Профессор, человек с интеллектом, расходовал его исключительно
на то, чтобы оптимизировать свое пребывание в той среде, куда его помещает
чья-то неведомая рука, которую он, чтобы не страдало самолюбие, величает
роком. Для него Стрелка нашла сравнение -- ноблин в древней игре Digger,
который бегает по существующим подземным лазам, но иногда вдруг начинает
прогрызать новые ходы. Однако и ему не дано было выскочить за пределы
монитора.
Правда, вот Граф. С ним не все ясно. За что его? Может, хотел отвалить,
а это, хоть и не бунт, но все же... Хотя это тоже данная ему извне сущность,
его программа. Не потому, что ему была ненавистна эта игра, а просто паренек
насобачился за долгую жизнь бегать из тюрем и лагерей. Вот и побежал. Ведь
прибежал бы, если бы удалось, точно в такое же место. Прибежал бы, чтобы и
там упырничать. А, может быть, еще что-то натворил.
И -- тут Стрелка вскричала "Вау!" -- тогда, значит, в конце письма
Сисадмин говорит правду, которую пытается скрыть. "Не осложняй жизнь ни
себе, ни подруге, ни мне". Казалось бы, это полная лажа, поскольку этот скот
пока еще ничего плохого, в смысле, физически, Танцору не сделал. Понятно и
то, что какой-то мелкий Танцоришка осложнить жизнь этого козла не в
состоянии. Однако Граф смог так омрачить этого ублюдка, что его пришлось
кровью только что перекусила, стиль, который не может не уродовать, как ни
странно, делал Стрелку не только привлекательной, но и притягательной.
Танцор подумал: наверное, пробабка была дворянкой, породу ничем не
испортишь.
В-третьих, у него теперь был револьвер неизвестной ему системы, который
он постоянно и, как ему казалось, незаметно, не привлекая постороннего
внимания, ощупывал сквозь негрубую кожу сумки.
Ну, а в-четвертых, а, может быть, и во-первых, Стрелка была умна в
жизни и опытна в компьютерном деле. И это вселяло надежду на то, что все
будет хорошо. Чувство было, конечно, чисто детским, когда прекрасно
известно, что "я никогда не умру, и папа с мамой будут со мной всегда".
Наконец-то нашли подходящее место -- совсем маленькая лужайка и
поваленное бревно, вокруг которого не было обычного для столь удобного и
укромного уголка свинства. Сели, достали чипсы, открыли пару бутылок. Прежде
чем отхлебнуть, Стрелка все же сказала Танцору, что бы он так явно не лапал
свою сумку, словно у него там лежит сто штук баксов или отчлененная от жены
голова. Это может сильно взволновать и ментов, и измайловскую шпану,
которая, как известно, всегда налетает большой стаей.
-- Ну, давай, милый, расскажи еще раз, с подробностями, как ты попал в
этот клуб убийц? -- Начала выяснять ситуацию Стрелка, уже очень
заинтересованно, а не как вчера, из праздного любопытства и любви ко всяким
таким историям. -- А, может, ты на самом деле очень хорошо с ними спелся? И
тебе велели затянуть в это дерьмо кого-нибудь свеженького? Бля буду, они
теперь и меня игрочихой сделают! Не так?
Танцор опешил. И понял, что да, именно так может и обернуться. Открыл
рот, но Стрелка перебила его:
-- Ладно, молчи. Я с кем попало не трахаюсь. У тебя лицо такое, что
убийцей ты, может быть, и станешь, а вот продавать людей -- это нет.
-- Это хуже? -- спросил Танцор, ощущая себя рядом со Стрелкой, каким-то
полуфабрикатом. Все время жил какими-то иллюзиями второй реальности,
искусственного искусства. И вот, дожил. Впору спрятаться за узенькую
Стрелкину спину и выглядывать из-за нее испуганным озирающимся
тридцатипятилетним зверьком. Подумал, да тут же и сказал об этом.
-- Зверьки столько не живут, -- рассмеялась Стрелка. -- Разве что
слоны. Но танцующих слонов не бывает. Так что давай не будем про это. В
твоем, да теперь и в моем положении надо говорить чисто конкретно. Теряем
время. Значит, так. Похоже, что тебе скоро придется кого-нибудь замочить.
Кого скажут, того и замочишь. Тут деваться некуда.
-- Да, но, может быть, вначале подумаем, как отвалить из этого дела?
-- Какой у тебя долг?
-- Был двадцать штук, сейчас пять с чем-то.
-- Ну, допустим, банкиры по таким мелочам людей жизни не лишают. Морду,
там, побьют для начала. Постращают... -- Стрелка допила первую бутылку,
вытрясла из нее несколько капель себе на ботинок, подмигнула, -- ну,
господин киллер, с какого раза попадешь?
Отошла метров на десять и прислонила бутылку к березе. Вдвоем они
разобрались что к чему, навинтили глушитель. Танцор попал с четвертого раза.
-- Неплохо, но подучиться не мешает. Так вот, если ты это дело
прошляпишь, а потом еще что-нибудь и еще, то попадешь в неудачники. И долг
получится такой, что банкирские быки долго пытать будут, да и из Игры тебя
на хрен вычеркнут. А это, как ты мне говорил, полный Escape. Так что выбора
у тебя сейчас нет никакого. Согласен?
-- Так а как же я отвалю? Когда? Когда стану классным мочильщиком,
когда это дело распробую и понравится?
-- Отвалить может только живой человек. А ты таким, если не начнешь
подыгрывать, недолго пробудешь. Сразу-то мы ничего не сделаем. Ведь еще
ничего не понятно -- кто они такие, насколько сильны, в каком месте их можно
продолбить?
-- Хорошо, -- продолжал тупо возражать Танцор, допустим, замочу, а меня
схватят. Через пятнадцать лет мне будет пятьдесят. Жизнь сыграна.
-- Вот, блин, какой же ты неуемный! -- Стрелка начала терять терпение.
-- Тебе же этот хренов Сисадмин говорил, что вытащат. С такими бабками-то,
это ж без проблем. Признают, что ты такой больной, что в Бутырке сразу же
загнешься. И отпустят под подписку о невыезде. Это ж сейчас все крупные
бандиты так делают. Не самые, конечно, а те, кто в прессе не засветился,
чтобы шум не поднимали. Ты, насколько мне известно, не звезда криминала? Да
и мочить будешь какого-нибудь безответного.
-- Ты знаешь, я тут как-то прикинул и понял, что денег-то в
"Мегаполисе" не так уж и много, чтобы ментов с потрохами покупать. Да вот
хотя бы, выкинули же их с Ренета? Разве не так?
-- Сотни лимонов -- это... -- Стрелка чуть не подавилась чипсом, --
это, по-твоему, немного?!
-- Давай считать. Примерно двести тысяч идиотов платят по пятьдесят
баксов в год, такой тариф, абонентская плата. Это получается десять лимонов.
Еще контора берет десять процентов с каждой ставки тотализатора. Каждый
идиот, я прикинул, ставит в среднем десять баксов за одну игру. Есть,
конечно и такие, которые играют по пять-десять штук. Но таких очень мало. В
году пятьдеся две игры, одна в неделю. Округляем до пятидесяти. Умножаем
двести тысяч идиотов на десять баксов и на 50 игр. Получаем сто лимонов.
Десять процентов -- это десять лимонов. Значит, годовой доход составляет
двадцать лимонов. Это, по-твоему, много?
-- Это, по-моему, до хрена и больше.
-- Правильно. Если бы все это брал себе один человек.
-- Ну, так Сисадмин все себе и берет!
-- Вообще-то он мне что-то такое говорил про совет директоров.
-- А ты верь ему больше. Если бы у меня было штук триста баксов, я бы
запросто раскрутила в одиночку еще и не такую понтяру. А потом бы жила
припеваючи на двадцать лимонов в год. Так и быть, вдвоем бы с тобой жили,
пока не надоело бы.
-- Спасибо, подруга дорогая. Но я точно знаю, что он не один работает.
Например, эти его агенты, которые в окна стреляют, на хвосте сидят. Это ведь
какие-то супера, судя по тому, что на сайт кладут снимки чуть ли не самого
убийства. С Манкой, я тебе об этом деле рассказывал, во всяком случае, было
именно так -- Манка и Трансмиссия у нее за спиной в подъезде. И ведь никто
ни слухом, ни духом! Таким надо штук по двадцать в месяц класть. И таких
суперов у Администратора не меньше десятка -- на каждого игрока по паре, а
то и больше. Вот тебе как минимум два лимона в год. Потом эти дорогие
подарочки. Сколько такой лэптоп стоит?
-- Думаю, штук десять, не меньше.
-- Вот-вот. Всякие мобильники, стволы, всякие авансы на обустройство
каждому.
-- Ну, это ты меня не смеши, не надо. Начал блох считать. Кстати, тебе
надо второй мобильник завести. Чистый. Этот, наверняка прослушивают. Но, в
общем, ты меня, конечно, в чем-то убедил. Хотя бы в том, что нам почти
ничего неизвестно. Например, зачем устроили все эту хренотень? Точно, что не
только из-за денег. От денег, конечно, не отказываются. Но, наверняка, не
это главное. Потому что какой кретин будет играть в Сети с живыми
человечками? Кто на хрен разберется -- живые ли игроки мочат живых людей и
все такое прочее или одни картинки, джейпеги, убивают других? Никто. Потому
что реальность в Сети недаказуема.
-- Как есть Бог или него нет. Так?
-- Вот именно. Понимаешь, когда я треплюсь по аське с каким-нибудь
австралийцем, то я ни в чем не уверена. Он может оказаться не только
девицей, которая сидит в соседнем доме, но и вовсе программой.
-- Как?
-- Да так! Думаешь, компьютеры могут только деньги считать и голых
телок показывать?
-- Слушай, еще один момент. Я подозреваю, что к выбору задания вся эта
многотысячная тусовка не имеет никакого отношения. Да и Магистра никакого,
наверняка, нет. Все, скорее всего делает этот сраный Администратор. Это
можно как-нибудь проверить?
-- Ну, Магистр-то, должен быть. В смысле -- управляющая программа. А
проверить напрямую нельзя. Потому что это же надо отсортировать двести тысяч
заявок. Самых разных. Для этого нужен не настольный компьютер, а очень
солидная машина, на которую ты никогда не заработаешь. К тому же четверть
этих заявок должна быть кривая. Из-за границы, где нет кейбодов с
кириллицей. И эти люди лепят русские слова латинскими буквами. Но если
мыслить логически, то если бы задания придумывала тусовка, то ты каждую
неделю ходил бы в зоопарк и через раз то трахал бы мартышку, то давал минет
удавихе.
-- Это что же за логика такая?
-- Нормальная. На каждом сайте стоит счетчик, который показывает
сколько раз на него заходили. Искалки, кроме того, что ищут УРЛы по заданным
словам, еще и расставляют сайты по местам в зависимости от их популярности.
Так вот куда люди больше всего ходят? На порно и на анекдоты.
-- Да, железно. Но тогда, если Администратор нажимает на мочилово, то
это идет поперек настроениям тусовки. И, значит, народ должен постепенно
отваливать. К тому же, такие грамотные, как ты, тоже должны просечь это
жульничество.
-- Ну, я пока схожу пописаю, а ты пока подумай.
Стрелка встала, потянулась, лениво, сладко и сексуально, затоптала
окурок и, словно Диана, но не та, не массмедиевская, а прежняя, пошла к
чахлым зарослям неизвестного Танцору кустарника. "Опять, блин, аллюзии! --
подумал он о себе зло, -- не человек, а какая-то собирательная роль! Тут,
блин, не сцена! Доигрался". До него наконец-то начало доходить, что надо
учиться думать, считать, действовать. Надо обрезать к чертовой матери эти
ниточки, за которые его всю жизнь дергали. Раньше драматурги и режиссеры.
Потом Гиви. И, наконец, Администратор. Надо самому становиться драматургом.
На слишком уж скользкую сцену его занесло.
-- Ну, что, дошло? -- раздался у него за спиной Стрелкин голос.
-- Да, конечно. Администратор...
-- Слушай, ты бы маленько подучился юзерской фене. Не Администратор, а
Сисадмин, системный администратор, -- сказала Стрелка усаживаясь и
принимаясь за последнюю бутылку.
-- Да, Сисадмин подмял под себя тусовку. Любители анекдотов и
сексуально озабоченные, как только поняли, что это не их фишка, сразу же
ушли. Остались любители всяческого садизма. Так что сейчас, даже если
Сисадмин в заданиях порет отсебятину, то это совпадает с общим настроем.
-- Способный чувак. Этак мы с тобой вместе скоро станем чемпионами по
борьбе с "Мегаполисом".
-- Слушай, Стрелка, -- сказал Танцор с какой-то инфантильной
интонацией, что, в общем-то, и сам почувствовал, -- а нельзя этот сайт на
хрен поломать, уничтожить?
-- Чудак ты, если не сказать грубее и обиднее. -- Стрелка вдруг ласково
погладила Танцора щеке. -- Дурашка ты моя переросточная. Его можно дня на
три вывести из строя. Продолбить защиту и стереть все файлы. Но они,
наверняка, где-то дублированы, на несетевой машине. И это дело легко
восстановят. Можно перегрузить сервер диким потоком писем или обращений к
нему. И тогда сервер, как говорится, надорвется и повиснет. Когда же его
снова запустят, то усилят защиту. И второй раз старый номер не пройдет. И
так до бесконечности. Если через хрен знает какое время удастся новая атака
на сервер, то следующая атака будет еще трудней. Дыру в компьютерной
системе, конечно, можно найти. Вон, один чувак полгода назад захватил
управление над британским военным спутником. Но второй раз пролезть через
эту дыру уже невозможно. Потому что туда будь здоров какую заплату поставят.
Так что хакеры очень полезны, потому что это мы помогаем всем этим козлам
строить непрошибаемые системы. Если разобраться, то нам за это дело деньги
должны платить.
У Танцора опустела бутылка, Стрелка дала ему отхлебнуть из своей, не
преминув спросить: "А ты, дружок, не спидоносный?" "Нет, -- тем же тоном
ответил Танцор, -- я вичевой". А потом вдруг -- может быть, осень была такая
пронзительная, такая глупо-беззащитно-распустившаяся-распахнувшаяся
навстречу завтрашним холодам, может быть, Стрелка, несмотря на свою
функциональность, показалась такой же, как это бабье лето, может быть, своя
судьба ему представилась такой же, каким этот парк будет через неделю --
внезапно:
-- Слушай, а как ты потом будешь со мной? Ну, если я убью кого-нибудь.
И снова Стрелка оказалась умней и сильней. Придвинулась, приобняла за
плечо и посмотрела в глаза точно и строго:
-- Танцор, это война. Настоящая война, без дураков. А на войне убивают
всех: и военных, и мирных. Миллионы русских баб провожали мужей на войну.
Ты, конечно, мне не муж, но сейчас -- муж. Даже если это закончится через
неделю. И мужья, которые были летчиками, бомбили города, в которых жили
дети, женщины и старики. А потом возвращались домой. И за милую душу трахали
своих жен. И женам это дело очень даже нравилось. Если же ты боишься
наступить на травинку, на которой сидит маленькая букашечка, то ты в Москве
не жилец. Ты слишком затягиваешь со следующей реинкарнацией. И если один --
тоже не жилец. В Москве весь дзен летит в жопу. Я иногда захожу на vesti.ru,
газета есть такая. Так вот там недавно вывесили опрос среди московских
старшеклассников. Пятнадцать процентов хотят быть киллерами.
Выдав это, Стрелка, вдруг начала мерзнуть. По-настоящему, с дрожью, с
невыговариванием слов. Прижалась к Танцору и сказала: "Т-т-т-ак и буд-д-дем
друг друга греть. П-п-пока сил хватит".
И это было тоже очень сильно и, несмотря на естественность и
искренность, очень умно. "Вот вы какие, хакерши, -- цельные натуры", --
Танцор попытался убрать пафос, но он никуда не делся. Поскольку был вовсе не
пафосом, а стоном.
Внезапно и даже как-то резко раздалось покашливание. Как бы деликатное.
В двадцати метрах стоял человек с характерным лицом. И как бы извиняющаяся
улыбка, которую он вкривь и вкось приклеил к своему лицу, не могла
замаскировать эту характерность. Да он особенно и не маскировался. У Танцора
и Стрелки внутри все оборвалось. И в сумку уже не успеть, чтобы выдернуть
пистолет. И ноги не побегут, не смогут.
-- Молодые люди, -- еще более сладенко улыбаясь, начал характерный
человек. -- Извините меня ради всего святого за назойливость.
Танцор вовсе не был по сравнению с ним молодым человеком. Ему было лет
тридцать. Но, может быть, и все пятьдесят. Такие не меняются с двадцати лет
до шестидесяти. Выучка.
-- Меня тут попросили передать вам письмецо. Сказали, что вы очень его
ждете. Может, даже десяточку на пивцо подкинете. Да и пустые бутылочки, не
возражаете?
И он стал подходить. Как-то очень демонстративно держал в правой руке
какую-то бумажку, словно хотел показать, что больше у него ничего нет.
-- Вот, пожалуйста. Может быть, оно вам очень поможет. Сейчас, знаете
ли, информация очень дорого стоит.
И протянул Танцору листок с каким-то текстом. Даже не взглянули, потому
что смотрели только на него -- сразу и на лицо, и на руки. И если бы
почувствовали, что сзади разжигают под ними костер, все равно продолжали бы
сидеть с напряженными спинами и смотреть.
-- А бутылочки-то у вас совершенно бесполезные, я посмотрю, импортные
не принимают. А вот это зря, зря вы бутылку-то разбили. Кто-нибудь пойдет
босиком, напорется, заражение крови. И нет человека. В гробу-то он уже не
человек, а извиняюсь, труп. Кстати, а чем же это вы ее так, стекло-то
крепкое, немецкое. Неужто шишкой?
Наконец-то сказал все. Повернулся. Ушел. Ублюдок.
Прочли, со второго раза поняв смысл, с третьего подтекст:
tancor!
Ты производишь впечатление подростка, вырвавшегося на три дня из
родительского дома. Не надоело играть в разведчиков-шпионов?
Если ты думаешь, что мне не известно направление мыслей как твоих, так
и твоей подруги, то ты сильно заблуждаешься.
Кстати, поздравь ее от меня. Хотя и немного рановато. Тусовке она очень
понравилась. И скоро, возможно, будет общее голосование по поводу того,
чтобы вы с ней выступали дуэтом. Подумайте о псевдониме. Хотя, strelka --
это тоже неплохо.
Так вот, возвращаясь к твоим ребячествам. Если ты и дальше будешь
шушукаться с подружкой в различных уединенных уголках города Москвы,
УМЫШЛЕННО оставив лэптоп дома, то я разорюсь на посыльных. Это ж надо будет
заводить десять тыщ одних курьеров, чтобы ублажать твою шпиономанию. Еще раз
повторяю, все ваши слова и возможные поступки мне известны задолго до того,
как они будут высказаны и совершены. И лэптоп тут абсолютно ни при чем.
Можешь отнести его в какое-нибудь частное агентство, чтобы проверили на
наличие тайных сюрпризов :)
Не осложняй жизнь ни себе, ни подруге, ни мне. Хоть на мне твоя дурость
сказывается в минимальной степени :(
administrator
Майор Завьялов уже две недели был болен. К счастью, болезнь была не
телесного свойства, а душевного. Однако взялась она за майора весьма
энергично.
Вначале произошли угрожающие изменения течения майорских мыслей, когда
он пребывал в царстве Морфея. Обычно логичные и строгие даже во время сна
они начали сбоить. Например, Завьялов, всегда видя себя упакованным в
мускулатуру Арнольда Шварценеггера, которая могла молотить сапогом по рожам
с проворством Чака Норриса, уже лет двадцать каждую ночь крушил все живое и
трахал все теплое.
Теперь же Завьялов-Шварценнегер-Норрис норовил откупиться от угрожающих
ему расправой слизняков пачками долларов, которые зарабатывала жена Людмила,
а при встрече с девушками неизменно конфузился и с завистью смотрел из-за
угла, как их уводили мерзкие типы с крашеными усами и сутулыми спинами.
Через некоторое время болезнь стала задерживаться в рассудке майора и
после его пробуждения. И вскоре полностью оккупировала сознание, не делая
перерывов и поблажек, не зная милосердия. Мысли Завьялова, где бы он ни был
и что бы ни делал, были заняты единственной проблемой: как уничтожить
cейшельский сервер, на котором размещался сайт "Мегаполиса".
Относительно реальные варианты ликвидационной операции вскоре иссякли,
и майор стремительно падал в пропасть ирриальщины. Истязаемый болезнью
уязвленного профессионального честолюбия, он был убежден, что нет ничего
невозможного в:
-- высадке на Сейшельских островах десантного батальона для уничтожения
интернет-отрасли страны;
-- нанесении точечного удара по столице Сейшельских островов городу
Виктория где, несомненно, был спрятан сервер;
-- введении против Сейшельских островов эмбарго вплоть до закрытия
сайта "Мегаполис";
-- изменении операционных систем фирмы Microsoft таким образом, чтобы
они не позволяли загружать в находящиеся под их управлением компьютеры
документы с интернет-адресом http://www.megapolis.sc;
-- восстановлении на территории России Советской власти, при которой
было бы невозможно данное беснование свободной информации...
Последующие варианты, детально проработанные майором, перечислять не
имеет никакого смысла, поскольку их исполнение возлагалось на пришельцев и
инферналов.
По неведомой причине болезнь все же оставила нетронутым небольшой
раздел сознания Завьялова. Благодаря этому он не только не посвятил в свои
оперативные разработки ни одну живую душу, но даже не проинформировал
вышестоящее начальство о существовании на вверенном ему участке преступного
сайта "Мегаполис" .
Таким образом, вне зависимости от того, был ли майор болен или здоров,
никакой сверхсложной проблемы не существовало. Дела в компьютерном отделе
шли превосходно: раскрываемость преступлений была наивысшей во всем
управлении "Р".
***
История, которая произошла в Измайловском парке, Стрелку не только не
напугала, но, пожалуй, даже раззадорила. Противник оказался очень серьезным.
Очень хитрым -- чего стоил хотя бы его блеф по поводу проверки лэптопа на
отсутствие передатчика и прочих примочек. Конечно, ни фига туда специально
не присобачивалось, поскольку этот портативный электронный кейс уже на
заводе был оснащен и всякими медиа-наворотами, включая чувствительный
микрофон и широкополосные динамики, и приемо-передатчиком, работающим со
спутниковым каналом.
Нельзя было отказать Сисадмину и в артистизме. С какой издевкой делает
он свои ходы, врет явно, чтобы это вранье было позаметнее. Чтобы показать,
что это помимо всего прочего еще и игра кота с мышкой, игра, которая мышку
не обманывает, а парализует ужасом, отчего та теряет голову, вначале в
переносном смысле, а потом и в прямом.
Помимо этого такая тотальная ложь почти в каждой фразе позволяет
эффективно маскировать правду. Жулик, который строит свою тактику на том,
что в поток правды, которая якобы убаюкивает жертву, вставляет крупицу
нужной лжи, довольно примитивен. Это статика, когда можно взять лупу и
разглядеть на печати отсутствие нежного завитка.
Гораздо опасней человек, взахлеб несущий ахинею, которой поверить
невозможно, но изредка вставляющий в этот бред кусочек правды, также
замаскированной под бред. Естественно, жертва в этом случае ничему не верит,
поступает наоборот по всем пунктам и неизбежно вляпывается. Это динамика,
когда все вокруг мельтешит и несется в разные стороны со страшной скоростью.
В какой-то мере на этом основана работа наперсточников. Ведь последний
идиот знает, что все они ловкорукие жулики. Да они это не только не
скрывают, но и выпячивают -- бегающие глаза, воровские ужимки, уголовные
словечки и прибаутки. Но часть идиотов полагает, что жулик в процессе
манипуляции специально замешкался, якобы неловко сработал, и якобы случайно
показал, что шарик лежит вот под этим наперстком. Значит, полагает идиот,
именно здесь шарика нет. Он под одним из двух остальных. То есть шанс
пятьдесят на пятьдесят. Однако шарика нет нигде. И единственно правдивая
информация, которая сообщается наперсточником своей жертве: "Я жулик".
Когда вернулись домой, Стрелка послала Танцора купить какую-нибудь
старую недорогую рухлядь, что-нибудь типа 486-й модели писюка, конфигурации
DX или SX. А сама попыталась проанализировать письмо. Единственно в чем
можно было не сомневаться -- это включение ее в Игру. Да и то это было
высказано с невероятным выкаблучиванием: "тусовке она очень понравилась",
"возможно, будет общее голосование". Сам ведь уже принял решение. И знает,
что мы об этом знаем. И все равно: "возможно"!
Но вот что он знает о наших планах, -- думала Стрелка, -- это темный
лес. Несомненно, он уверен в том, что мы намерены бунтовать. Это
естественное желание, свойственное нормальному человеку, попавшему в такую
ситуацию. Но так ли он силен, что полностью все контролирует? Судя по тому,
что держит в узде остальных игроков уже года полтора, так оно и есть. Об
этом свидетельствует и недавняя загадочная смерть Графа. Наверняка,
постаралась сисадминовская агентура. Судя по сегодняшнему коблу, ребятишки
очень серьезные. Даже с чувством юмора.
Но! Стрелка уже успела побегать по сайту, и у нее успело сложиться
нелестное мнение обо всех игроках. Кроме, конечно, Танцора, дорого и
любимого, и покойного Графа, о котором, как известно, либо хорошо, либо
ничего. Вся эта пятерка, естественно, могла мочить и отрываться от ментов за
милую душу. Но все они производили впечатление электронных человечков --
персонажей какой-нибудь крутой компьютерной игры для подростков, типа Quake
или Duke-3.
Судя по досье, они были запрограммированы так, чтобы слепо подчиняться
кем-то установленным правилам игры. Когда перед ними возникала преграда,
связанная с ограниченным объемом компьютерной памяти, то они не могли через
нее перепрыгнуть, а тыкались в стену как слепые котята. Потому что дальше
для них не было ни пространства, ни времени.
Такие не способны усомниться в разумности своего поведения, навязанного
им неведомо кем. А уж о протесте или бунте и говорить не приходится. Все они
такие. Скин, который делит мир лишь на "наших" и "ненаших" и рад возможности
убивать чужаков. Лох, для которого наивысшая радость -- наколоть ближнего
своего. Трансмиссия, торчащая от скорости, грохота и от размазавших себя по
асфальту соперников, не справившихся с управлением. Дюймовочка, постоянно
нацеленная на аферу -- при любом строе, прекрасно вписывающаяся в любую
эпоху. Стрелка нашла для нее очень точное определение: "перепрограммируемая
сука".
И даже Профессор, человек с интеллектом, расходовал его исключительно
на то, чтобы оптимизировать свое пребывание в той среде, куда его помещает
чья-то неведомая рука, которую он, чтобы не страдало самолюбие, величает
роком. Для него Стрелка нашла сравнение -- ноблин в древней игре Digger,
который бегает по существующим подземным лазам, но иногда вдруг начинает
прогрызать новые ходы. Однако и ему не дано было выскочить за пределы
монитора.
Правда, вот Граф. С ним не все ясно. За что его? Может, хотел отвалить,
а это, хоть и не бунт, но все же... Хотя это тоже данная ему извне сущность,
его программа. Не потому, что ему была ненавистна эта игра, а просто паренек
насобачился за долгую жизнь бегать из тюрем и лагерей. Вот и побежал. Ведь
прибежал бы, если бы удалось, точно в такое же место. Прибежал бы, чтобы и
там упырничать. А, может быть, еще что-то натворил.
И -- тут Стрелка вскричала "Вау!" -- тогда, значит, в конце письма
Сисадмин говорит правду, которую пытается скрыть. "Не осложняй жизнь ни
себе, ни подруге, ни мне". Казалось бы, это полная лажа, поскольку этот скот
пока еще ничего плохого, в смысле, физически, Танцору не сделал. Понятно и
то, что какой-то мелкий Танцоришка осложнить жизнь этого козла не в
состоянии. Однако Граф смог так омрачить этого ублюдка, что его пришлось