Страница:
41. Альбоин же, король лангобардов, женатый на Хлодозинде, дочери короля Хлотаря, покинул свою страну[137] и со всем племенем лангобардов устремился в Италию. После того как войско было собрано, лангобарды с женами и детьми отправились в путь, намереваясь остаться там. Когда они пришли в эту страну, то скитались по ней в течение семи лет, грабили церкви, убивали епископов и подчинили страну своей власти[138]. После смерти Хлодозинды Альбоин женился на другой[139], отца которой он убил незадолго до этого. Поэтому она всегда ненавидела мужа и выжидала случая отомстить за оскорбления, нанесенные ее отцу. Случилось так, что она воспылала страстью к одному из слуг и отравила мужа ядом. После смерти Альбоина она ушла с этим слугой[140], но их схватили и умертвили обоих. Затем лангобарды поставили над собой другого короля[141].
42. Евний, по прозвищу Муммол, также заслужил от короля Гунтрамна титул патриция. Считаю необходимым рассказать кое-что о начале его воинской службы. Он был сыном Пеония и жителем города Оксера. Пеоний же был графом этой муниципии. И когда Пеоний послал с сыном подарки королю для возобновления своей графской службы[142], сын, отдав отцовские подарки, добился графства для себя, обойдя тем самым своего родителя, которого он должен был поддержать. С этого времени он, постепенно делая успехи, достиг высокого положения. И вот когда лангобарды прорвались в Галлию[143], против них выступил патриций Амат, недавно сменивший Цельса[144]. И когда началось сражение, Амат повернул назад и пал. Говорят, что лангобарды устроили такую резню среди бургундов, что невозможно было сосчитать число убитых. Нагруженные добычей, лангобарды вновь вернулись в Италию.
После их ухода король призвал к себе Евния, то есть Муммола, и пожаловал ему титул патриция. Когда лангобарды во второй раз вторглись в Галлию и дошли до Мустий Кальмских, расположенных недалеко от города Амбрена, Муммол возглавил войско и отправился туда с бургундами[145]. Он окружил со своим войском лангобардов, сделал, кроме того, по дорогам засеки и, пользуясь окольными лесными дорогами, напал на них, многих убил, некоторых взял в плен и отправил королю, который приказал содержать их под охраной в разных местах; однако некоторым [106] удалось каким-то образом бежать и известить страну об этом поражении. В этом сражении принимали участие братья, епископы Салоний и Сагиттарий[146], которые вооружены были не небесным крестом, а шлемом и кольчугой, и, что всего хуже, они, как говорят, многих убили собственноручно.
Это была первая победа Муммола в битве. После этого события саксы, пришедшие с лангобардами в Италию[147], вновь вторглись в Галлию[148] и разбили свой лагерь в области Рье, около виллы Эстублон. Они разбредались по виллам соседних городов, грабили и уводили в плен жителей, и все опустошали. Когда Муммол узнал об этом, он выступил в поход со своим войском, напал на них, уничтожил их много тысяч; до самого вечера не прекращалось сражение, пока ночь не положила этому конец. Ведь Муммол застал саксов врасплох, и они нисколько не думали о том, что с ними может произойти. А утром саксы выстроили войско, готовое к сражению, но пришли послы [от Муммола] н заключили мир. Одарив Муммола, саксы оставили награбленное ими в области и пленных и ушли, предварительно дав обещание, что придут в Галлию, чтобы покориться королям и оказать помощь франкам.
И вот когда саксы вернулись в Италию, они забрали с собой жен, детей и все домашнее имущество, решив уйти в Галлию, чтобы подчиниться королю Сигиберту и осесть в том месте, откуда они пришли[149]. И, как говорят, они разделились на два отряда: один отряд пошел через Ниццу, другой – через город Амбрен, той же дорогой, по которой они шли в прошлом году; сошлись же они в области Авиньона. А было тогда время жатвы; и в том месте под чистым небом созрел богатый урожай, но жители еще ничего не убрали и ничего не развезли по домам из этого урожая.
И вот когда саксы пришли сюда, они разделили между собой посевы, собрали с них урожай, обмолотили хлеб и ели его, ничего не оставив тем, кто его вырастил. Когда же они съели весь хлеб, они подошли к берегу Роны, чтобы перейти реку и отдаться во власть короля Сигиберта. Но тут навстречу им прискакал Муммол и сказал: «Вы не перейдете эту реку ! Ведь вы опустошили область моего господина, собрали урожай, похитили скот, предали дома огню, вырубили оливковые и виноградные сады ! Вы перейдете реку только тогда, когда удовлетворите [требования] тех, кого вы сделали бедными. В противном случае вы не уйдете от моих рук, от моего меча, занесенного над вами, вашими женами и детьми, до тех пор, пока я не отомщу за обиды, нанесенные моему господину, королю Гунтрамну». Тогда они сильно перепугались и, чтобы откупиться, дали много тысяч золотых монет, после чего им разрешили переправиться через реку. И они прибыли в Клермон. В то время стояла весна. Саксы выдавали там медные монеты за золотые; и каждый, кто видел их, нисколько не сомневался в том, что эго настоящее золото, потому что медь так блестела, что я не знаю, с каким искусством ее так можно было сделать. Поэтому некоторые, поддавшись на этот обман, обменяв золото на медь, стали бедными. Саксы же, перейдя к королю Сигиберту, были приняты на жительство там, откуда они ранее вышли. [107]
43. А в королевстве короля Сигиберта на место Иоанна, отстраненного от должности правителя Прованса[150], поставили Альбина. Потому и возникла между ними большая вражда. Однажды, когда заморские корабли прибыли в порт Марсель[151], люди архидиакона Вигилия, без ведома своего господина, украли семьдесят сосудов, которые обычно в просторечии называют бочками, с маслом и топленым салом[152]. Когда же купец узнал, что у него унесли товар, он начал тщательно разыскивать место, где спрятали похищенное. Занимаясь этим, он от кого-то узнал, что это совершили люди архидиакона Вигилия. Слухи дошли и до архидиакона Вигилия. Произведя расследование и узнав обо всем, он никак не признавался всенародно [о краже], а налгал защищать своих людей, говоря: «Никогда в моем доме не было такого человека, который осмелился бы совершить подобное». И вот пока архидиакон оправдывался подобным образом, купец поспешил к Альбину; он рассказал ему о своем деле и обвинил архидиакона в преступном обмане. И в день святого рождества господня, когда епископ пришел в церковь, архидиакон, облаченный в белый стихарь, пригласил по обычаю епископа к алтарю, чтобы в надлежащий час он восславил торжество святого дня. Но тут Альбин вскочил со своего места, схватил архидиакона, оттащил его [от алтаря] и, избив руками и ногами, бросил в темницу. Успеха в заступничестве за Вигилия не могли добиться ни епископ, ни горожане, никто из более знатных, ни даже глас всего народа, потребовавшего, чтобы Альбин, при условии поручительства, позволил архидиакону вместе со всеми отпраздновать святой день, а слушание дела отложить на следующий день. Но у Альбина не было даже страха перед самим святейшим праздником, поскольку он осмелился в такой день оттащить служащего от алтаря господня. Что же дальше? Он приговорил архидиакона к уплате четырех тысяч солидов[153]. Поэтому тот пришел к королю Сигиберту и уплатил в его присутствии, по настоянию Иовина, только четвертую часть штрафа.
44. После этих событий три вождя лангобардов – Амон, Забан и Родан вторглись в Галлию. Амон, идя по дороге от Амбрена, дошел до подаренной королем Муммолу виллы Махаон на земле Авиньона; и там Амон разбил свои палатки. Забан же прошел через город Ди, дошел до Баланса, где и расположился лагерем. Родан же захватил город Гренобль и там поставил палатки. Амон опустошил также Арльскую провинцию вместе с окружающими ее городами и дошел до самого Каменного поля, которое прилегает к городу Марселю, и увел оттуда людей и скот. Он осадил Экс, но, получив с жителей выкуп в двадцать два фунта серебра, отошел.
Подобным же образом поступали и Родан, и Забан в местах, куда они пришли. Когда об этом донесли Муммолу, он выступил с войском против Родана, захватившего город Гренобль. Но в то время, когда его войско с большими трудностями переходило реку Изер, в реку эту по воле божией вошел зверь, показал брод, и, таким образом, войско благополучно вышло на другой берег.
При виде этого лангобарды немедленно обнажили мечи и устремились на них. В завязавшемся сражении было так много убитых, что Родан, раненный [108] копьем, нашел прибежище только на вершине горы. Отсюда он с оставшимися пятьюстами мужами, прорываясь окольными лесными дорогами, дошел до Забана, который в то время осаждал город Баланс, и рассказал ему о случившемся. Тогда они, разделив всем поровну добычу, вернулись в город Амбрен. Но там им навстречу вышел Муммол с бесчисленным войском. Когда завязалось сражение, фаланги лангобардов почти полностью были изрублены, и вожди только с немногими возвратились в Италию. И когда они пришли в город Сузу, местные жители их приняли плохо, так как в этом городе находился Сисинний, военачальник, назначенный императором[154]. Слуга Сисинния, притворившись, будто он от Муммола, в присутствии Забана подал Сисиннию письмо, передал ему привет от Муммола и сказал: «Да он и сам уж близко!». Услышав это, Забан быстро покинул город и направился дальше. Когда об этом узнал Амон, он, собрав всю добычу по пути следования, ушел. Но так как в походе ему мешал снег, он побросал добычу и едва смог уйти с немногими. Так они были испуганы храбростью Муммола.
45. И много еще провел сражений Муммол, из которых он выходил победителем. А именно: после кончины Хариберта[155], когда Хильперик захватил Тур и Пуатье, принадлежавшие по договору королю Сигиберту, сам король Сигиберт объединился со своим братом Гунтрамном, и они выбрали Муммола [военачальником], с тем чтобы он вернул эти города их законному властелину. Муммол пришел в Тур, изгнал оттуда Хлодвига, сына Хильперика, заставил народ присягнуть на верность королю Сигиберту, затем отправился в Пуатье. Но Базилий и Сигарий, жители Пуатье, собрав войско, решили оказать ему сопротивление. Муммол окружил их со всех сторон, потеснил, напал на них и уничтожил, и, вступив таким образом в Пуатье, он потребовал от народа присяги в верности. Однако сказанного о Муммоле вполне достаточно; об остальном я должен рассказать позже.
46. Но прежде чем рассказывать о гибели Андархия, мне хочется начать рассказ с его происхождения и его родины. Итак, как утверждают, он был рабом сенатора Феликса. Так как он был личным слугой хозяина, то он вместе с ним занимался словесностью и получил, таким образом, хорошее образование. А именно: он достаточна хорошо знал произведения Вергилия, свод законов Феодосия и искусство счета. И вот став из-за этих знаний надменным, он начал смотреть свысока на своих хозяев и отдался под покровительство герцога Лупа[156], когда тот по приказу короля Сигиберта прибыл в Марсель. Вернувшись оттуда. Луп приказал Андархию находиться в его свите, настойчиво предлагая его королю Сигиберту, и в конце концов передал его в услужение ему. Посылая его в разные места, король использовал его на особой службе. Вот почему он, как человек, занимающий видное положение, прибыл в Клермон, где подружился с Урсом, жителем этого города. Между тем, желая жениться на дочери Урса, Андархий, будучи хитрым, спрятал, как говорят, панцирь в книжный ларь, где обычно хранили деловые бумаги, и сказал жене Урса: «Я тебе оставляю много своих золотых монет, свыше 16 тысяч золотых, спрятанных в этом ларе. Все это может быть твоим, если ты [109] отдашь за меня свою дочь». Действительно:
После этого, получив от короля распоряжение, он приехал в Клермон и показал судье приказ короля. А Урс в это время отправился в область Веле. И так как его имущество переходило теперь к Андархию, то Андархий приехал в Веле. Придя в один из домов Урса, он приказал приготовить ему обед и согреть воды для купания. Но так как рабы в доме не послушались нового хозяина, то он их избил: одних кулаками, других розгами, некоторых бил по голове до крови. И вот после того как он привел в трепет весь дом, ему приготовили обед, искупали его в теплой ванне, напоили вином и уложили в постель. А было с ним только семь слуг. И когда их свалил не только крепкий сон, но и вино[158], собравшаяся прислуга заперла двери дома, сделанные из деревянных досок; взяв с собой ключи, они притащили скирды хлеба, которые были поблизости, сложили снопы вокруг дома и положили большую охапку на крышу дома, так что дом, покрытый снопами, вовсе не был виден. Тогда они подожгли дом с различных сторон. И только в то время, когда на этих несчастных уже обрушивались обгоревшие стропила здания, они проснулись и начали кричать. Но не было никого, кто мог бы их услышать. Они кричали до тех пор, пока огонь не охватил весь дом и не поглотил их самих. А Урс в страхе укрылся в базилике святого Юлиана. Дав королю подарки, он полностью получил свое имущество.
47. А Хлодвиг, сын Хильперика, после своего изгнания из Тура[159] прибыл в Бордо. И вот когда он находился в городе Бордо, совершенно [110] никого не беспокоя, на него неожиданно напал некто Сигульф, подосланный Сигибертом. Когда Хлодвиг обратился в бегство, то Сигульф преследовал его, трубя в рог, словно он охотился за убегающим оленем. У того почти не было свободного пути, чтобы вернуться к отцу. Но все же он вернулся к нему, держа путь через Анжер.
Когда же возникла ссора между королями Гунтрамном и Сигибертом, король Гунтрамн собрал всех епископов своего королевства в Париже[160], чтобы они решили, кто из них прав. Однако они [короли], впав в грех, отказались выслушать епископов, так что междоусобная война разгорелась с еще большей силой.
Придя в гнев, Хильперик послал своего старшего сына Теодоберта, который некогда был взят в плен Сигибертом и дал ему клятву, что будет ему верен[161], захватить города Сигиберта: Тур, Пуатье и остальные города, расположенные по ту сторону Луары. Прибыв в Пуатье, Теодоберт сразился с герцогом Гундовальдом. Но когда войско Гундовальда обратилось в бегство, Теодоберт совершил великое избиение народа и подверг пожару большую часть Турской области; а если бы воины вовремя не сдались ему, он немедленно опустошил бы всю область. Со своим войском он прошел через области Лиможа, Кагора и соседние с ними области, опустошил и разорил их, сжег церкви, разграбил церковную утварь, убил клириков, выгнал монастырских людей, надругался над девушками и все разграбил. И стоял в то время в церквах стон сильнее, чем во времена гонений на христиан при Диоклетиане[162].
42. Евний, по прозвищу Муммол, также заслужил от короля Гунтрамна титул патриция. Считаю необходимым рассказать кое-что о начале его воинской службы. Он был сыном Пеония и жителем города Оксера. Пеоний же был графом этой муниципии. И когда Пеоний послал с сыном подарки королю для возобновления своей графской службы[142], сын, отдав отцовские подарки, добился графства для себя, обойдя тем самым своего родителя, которого он должен был поддержать. С этого времени он, постепенно делая успехи, достиг высокого положения. И вот когда лангобарды прорвались в Галлию[143], против них выступил патриций Амат, недавно сменивший Цельса[144]. И когда началось сражение, Амат повернул назад и пал. Говорят, что лангобарды устроили такую резню среди бургундов, что невозможно было сосчитать число убитых. Нагруженные добычей, лангобарды вновь вернулись в Италию.
После их ухода король призвал к себе Евния, то есть Муммола, и пожаловал ему титул патриция. Когда лангобарды во второй раз вторглись в Галлию и дошли до Мустий Кальмских, расположенных недалеко от города Амбрена, Муммол возглавил войско и отправился туда с бургундами[145]. Он окружил со своим войском лангобардов, сделал, кроме того, по дорогам засеки и, пользуясь окольными лесными дорогами, напал на них, многих убил, некоторых взял в плен и отправил королю, который приказал содержать их под охраной в разных местах; однако некоторым [106] удалось каким-то образом бежать и известить страну об этом поражении. В этом сражении принимали участие братья, епископы Салоний и Сагиттарий[146], которые вооружены были не небесным крестом, а шлемом и кольчугой, и, что всего хуже, они, как говорят, многих убили собственноручно.
Это была первая победа Муммола в битве. После этого события саксы, пришедшие с лангобардами в Италию[147], вновь вторглись в Галлию[148] и разбили свой лагерь в области Рье, около виллы Эстублон. Они разбредались по виллам соседних городов, грабили и уводили в плен жителей, и все опустошали. Когда Муммол узнал об этом, он выступил в поход со своим войском, напал на них, уничтожил их много тысяч; до самого вечера не прекращалось сражение, пока ночь не положила этому конец. Ведь Муммол застал саксов врасплох, и они нисколько не думали о том, что с ними может произойти. А утром саксы выстроили войско, готовое к сражению, но пришли послы [от Муммола] н заключили мир. Одарив Муммола, саксы оставили награбленное ими в области и пленных и ушли, предварительно дав обещание, что придут в Галлию, чтобы покориться королям и оказать помощь франкам.
И вот когда саксы вернулись в Италию, они забрали с собой жен, детей и все домашнее имущество, решив уйти в Галлию, чтобы подчиниться королю Сигиберту и осесть в том месте, откуда они пришли[149]. И, как говорят, они разделились на два отряда: один отряд пошел через Ниццу, другой – через город Амбрен, той же дорогой, по которой они шли в прошлом году; сошлись же они в области Авиньона. А было тогда время жатвы; и в том месте под чистым небом созрел богатый урожай, но жители еще ничего не убрали и ничего не развезли по домам из этого урожая.
И вот когда саксы пришли сюда, они разделили между собой посевы, собрали с них урожай, обмолотили хлеб и ели его, ничего не оставив тем, кто его вырастил. Когда же они съели весь хлеб, они подошли к берегу Роны, чтобы перейти реку и отдаться во власть короля Сигиберта. Но тут навстречу им прискакал Муммол и сказал: «Вы не перейдете эту реку ! Ведь вы опустошили область моего господина, собрали урожай, похитили скот, предали дома огню, вырубили оливковые и виноградные сады ! Вы перейдете реку только тогда, когда удовлетворите [требования] тех, кого вы сделали бедными. В противном случае вы не уйдете от моих рук, от моего меча, занесенного над вами, вашими женами и детьми, до тех пор, пока я не отомщу за обиды, нанесенные моему господину, королю Гунтрамну». Тогда они сильно перепугались и, чтобы откупиться, дали много тысяч золотых монет, после чего им разрешили переправиться через реку. И они прибыли в Клермон. В то время стояла весна. Саксы выдавали там медные монеты за золотые; и каждый, кто видел их, нисколько не сомневался в том, что эго настоящее золото, потому что медь так блестела, что я не знаю, с каким искусством ее так можно было сделать. Поэтому некоторые, поддавшись на этот обман, обменяв золото на медь, стали бедными. Саксы же, перейдя к королю Сигиберту, были приняты на жительство там, откуда они ранее вышли. [107]
43. А в королевстве короля Сигиберта на место Иоанна, отстраненного от должности правителя Прованса[150], поставили Альбина. Потому и возникла между ними большая вражда. Однажды, когда заморские корабли прибыли в порт Марсель[151], люди архидиакона Вигилия, без ведома своего господина, украли семьдесят сосудов, которые обычно в просторечии называют бочками, с маслом и топленым салом[152]. Когда же купец узнал, что у него унесли товар, он начал тщательно разыскивать место, где спрятали похищенное. Занимаясь этим, он от кого-то узнал, что это совершили люди архидиакона Вигилия. Слухи дошли и до архидиакона Вигилия. Произведя расследование и узнав обо всем, он никак не признавался всенародно [о краже], а налгал защищать своих людей, говоря: «Никогда в моем доме не было такого человека, который осмелился бы совершить подобное». И вот пока архидиакон оправдывался подобным образом, купец поспешил к Альбину; он рассказал ему о своем деле и обвинил архидиакона в преступном обмане. И в день святого рождества господня, когда епископ пришел в церковь, архидиакон, облаченный в белый стихарь, пригласил по обычаю епископа к алтарю, чтобы в надлежащий час он восславил торжество святого дня. Но тут Альбин вскочил со своего места, схватил архидиакона, оттащил его [от алтаря] и, избив руками и ногами, бросил в темницу. Успеха в заступничестве за Вигилия не могли добиться ни епископ, ни горожане, никто из более знатных, ни даже глас всего народа, потребовавшего, чтобы Альбин, при условии поручительства, позволил архидиакону вместе со всеми отпраздновать святой день, а слушание дела отложить на следующий день. Но у Альбина не было даже страха перед самим святейшим праздником, поскольку он осмелился в такой день оттащить служащего от алтаря господня. Что же дальше? Он приговорил архидиакона к уплате четырех тысяч солидов[153]. Поэтому тот пришел к королю Сигиберту и уплатил в его присутствии, по настоянию Иовина, только четвертую часть штрафа.
44. После этих событий три вождя лангобардов – Амон, Забан и Родан вторглись в Галлию. Амон, идя по дороге от Амбрена, дошел до подаренной королем Муммолу виллы Махаон на земле Авиньона; и там Амон разбил свои палатки. Забан же прошел через город Ди, дошел до Баланса, где и расположился лагерем. Родан же захватил город Гренобль и там поставил палатки. Амон опустошил также Арльскую провинцию вместе с окружающими ее городами и дошел до самого Каменного поля, которое прилегает к городу Марселю, и увел оттуда людей и скот. Он осадил Экс, но, получив с жителей выкуп в двадцать два фунта серебра, отошел.
Подобным же образом поступали и Родан, и Забан в местах, куда они пришли. Когда об этом донесли Муммолу, он выступил с войском против Родана, захватившего город Гренобль. Но в то время, когда его войско с большими трудностями переходило реку Изер, в реку эту по воле божией вошел зверь, показал брод, и, таким образом, войско благополучно вышло на другой берег.
При виде этого лангобарды немедленно обнажили мечи и устремились на них. В завязавшемся сражении было так много убитых, что Родан, раненный [108] копьем, нашел прибежище только на вершине горы. Отсюда он с оставшимися пятьюстами мужами, прорываясь окольными лесными дорогами, дошел до Забана, который в то время осаждал город Баланс, и рассказал ему о случившемся. Тогда они, разделив всем поровну добычу, вернулись в город Амбрен. Но там им навстречу вышел Муммол с бесчисленным войском. Когда завязалось сражение, фаланги лангобардов почти полностью были изрублены, и вожди только с немногими возвратились в Италию. И когда они пришли в город Сузу, местные жители их приняли плохо, так как в этом городе находился Сисинний, военачальник, назначенный императором[154]. Слуга Сисинния, притворившись, будто он от Муммола, в присутствии Забана подал Сисиннию письмо, передал ему привет от Муммола и сказал: «Да он и сам уж близко!». Услышав это, Забан быстро покинул город и направился дальше. Когда об этом узнал Амон, он, собрав всю добычу по пути следования, ушел. Но так как в походе ему мешал снег, он побросал добычу и едва смог уйти с немногими. Так они были испуганы храбростью Муммола.
45. И много еще провел сражений Муммол, из которых он выходил победителем. А именно: после кончины Хариберта[155], когда Хильперик захватил Тур и Пуатье, принадлежавшие по договору королю Сигиберту, сам король Сигиберт объединился со своим братом Гунтрамном, и они выбрали Муммола [военачальником], с тем чтобы он вернул эти города их законному властелину. Муммол пришел в Тур, изгнал оттуда Хлодвига, сына Хильперика, заставил народ присягнуть на верность королю Сигиберту, затем отправился в Пуатье. Но Базилий и Сигарий, жители Пуатье, собрав войско, решили оказать ему сопротивление. Муммол окружил их со всех сторон, потеснил, напал на них и уничтожил, и, вступив таким образом в Пуатье, он потребовал от народа присяги в верности. Однако сказанного о Муммоле вполне достаточно; об остальном я должен рассказать позже.
46. Но прежде чем рассказывать о гибели Андархия, мне хочется начать рассказ с его происхождения и его родины. Итак, как утверждают, он был рабом сенатора Феликса. Так как он был личным слугой хозяина, то он вместе с ним занимался словесностью и получил, таким образом, хорошее образование. А именно: он достаточна хорошо знал произведения Вергилия, свод законов Феодосия и искусство счета. И вот став из-за этих знаний надменным, он начал смотреть свысока на своих хозяев и отдался под покровительство герцога Лупа[156], когда тот по приказу короля Сигиберта прибыл в Марсель. Вернувшись оттуда. Луп приказал Андархию находиться в его свите, настойчиво предлагая его королю Сигиберту, и в конце концов передал его в услужение ему. Посылая его в разные места, король использовал его на особой службе. Вот почему он, как человек, занимающий видное положение, прибыл в Клермон, где подружился с Урсом, жителем этого города. Между тем, желая жениться на дочери Урса, Андархий, будучи хитрым, спрятал, как говорят, панцирь в книжный ларь, где обычно хранили деловые бумаги, и сказал жене Урса: «Я тебе оставляю много своих золотых монет, свыше 16 тысяч золотых, спрятанных в этом ларе. Все это может быть твоим, если ты [109] отдашь за меня свою дочь». Действительно:
Так как эта женщина была простодушной, она поверила словам Андархия и в отсутствие мужа обещала выдать за него дочь. Вернувшись к королю, Андархий передал приказ короля местному судье, чтобы тот оказал помощь в его женитьбе на девушке. «Ведь я, – сказал Андархий, – дал задаток при помолвке с нею». Но отец девушки отрицал это, говоря: «Я не знаю тебя, откуда ты, и у меня нет ничего из твоего состояния». Так как между ними возник спор, который все разгорался, Андархий потребовал, чтобы Урса вызвали к королю. И когда Андархий приехал в виллу Берни, он нашел другого человека по имени Урс, привел его тайно к алтарю, заставил принести клятву с такими словами: «Клянусь этим святым местом и мощами блаженных мучеников, что если я не отдам тебе свою дочь в жены, я немедленно возвращу тебе шестнадцать тысяч солидов». А в алтарном помещении стояли свидетели, тайно слушавшие речь говорившего, но совершенно не видевшие его лица. После того Андархий успокоил вкрадчивыми словами Урса и сделал так, что тот вернулся домой, не представ перед королем. Состряпав из этой клятвы короткое письменное обязательство, Андархий принес его королю, когда Урс уехал, и сказал: «Вот это написал мне Урс, поэтому я настоятельно прошу Вашу светлость распорядиться о том, чтобы Урс выдал за меня свою дочь. Иначе пусть мне будет разрешено завладеть его имуществом, и я до тех пор не оставлю этого дела, пока я не получу 16 тысяч солидов».
«...К чему не склоняешь ты смертные души,
К злату проклятая страсть!»[157]
После этого, получив от короля распоряжение, он приехал в Клермон и показал судье приказ короля. А Урс в это время отправился в область Веле. И так как его имущество переходило теперь к Андархию, то Андархий приехал в Веле. Придя в один из домов Урса, он приказал приготовить ему обед и согреть воды для купания. Но так как рабы в доме не послушались нового хозяина, то он их избил: одних кулаками, других розгами, некоторых бил по голове до крови. И вот после того как он привел в трепет весь дом, ему приготовили обед, искупали его в теплой ванне, напоили вином и уложили в постель. А было с ним только семь слуг. И когда их свалил не только крепкий сон, но и вино[158], собравшаяся прислуга заперла двери дома, сделанные из деревянных досок; взяв с собой ключи, они притащили скирды хлеба, которые были поблизости, сложили снопы вокруг дома и положили большую охапку на крышу дома, так что дом, покрытый снопами, вовсе не был виден. Тогда они подожгли дом с различных сторон. И только в то время, когда на этих несчастных уже обрушивались обгоревшие стропила здания, они проснулись и начали кричать. Но не было никого, кто мог бы их услышать. Они кричали до тех пор, пока огонь не охватил весь дом и не поглотил их самих. А Урс в страхе укрылся в базилике святого Юлиана. Дав королю подарки, он полностью получил свое имущество.
47. А Хлодвиг, сын Хильперика, после своего изгнания из Тура[159] прибыл в Бордо. И вот когда он находился в городе Бордо, совершенно [110] никого не беспокоя, на него неожиданно напал некто Сигульф, подосланный Сигибертом. Когда Хлодвиг обратился в бегство, то Сигульф преследовал его, трубя в рог, словно он охотился за убегающим оленем. У того почти не было свободного пути, чтобы вернуться к отцу. Но все же он вернулся к нему, держа путь через Анжер.
Когда же возникла ссора между королями Гунтрамном и Сигибертом, король Гунтрамн собрал всех епископов своего королевства в Париже[160], чтобы они решили, кто из них прав. Однако они [короли], впав в грех, отказались выслушать епископов, так что междоусобная война разгорелась с еще большей силой.
Придя в гнев, Хильперик послал своего старшего сына Теодоберта, который некогда был взят в плен Сигибертом и дал ему клятву, что будет ему верен[161], захватить города Сигиберта: Тур, Пуатье и остальные города, расположенные по ту сторону Луары. Прибыв в Пуатье, Теодоберт сразился с герцогом Гундовальдом. Но когда войско Гундовальда обратилось в бегство, Теодоберт совершил великое избиение народа и подверг пожару большую часть Турской области; а если бы воины вовремя не сдались ему, он немедленно опустошил бы всю область. Со своим войском он прошел через области Лиможа, Кагора и соседние с ними области, опустошил и разорил их, сжег церкви, разграбил церковную утварь, убил клириков, выгнал монастырских людей, надругался над девушками и все разграбил. И стоял в то время в церквах стон сильнее, чем во времена гонений на христиан при Диоклетиане[162].