Страница:
2. И вот после того как умер Хильперик, найдя смерть, которую он долго искал[17], люди из Орлеана вместе с людьми из Блуа напали на жителей Шатодена и разбили их, захватив их врасплох. Они предали огню дома, годовые запасы [продовольствия] и все недвижимое имущество, увели скот и взяли с собой все, что могли унести. Когда они ушли, жители Шатодена вместе с другими жителями области Шартра стали преследовать их по пятам и обрекли на ту же участь, которую сами испытали: от них, не оставив у них ничего ни в доме, ни вокруг дома, ни самих домов. Но так как они все еще ссорились и враждовали между собой и орлеанцы потрясали оружием против них, в дело вмешались графы. Был подписан мир впредь до дня расследования дела, чтобы по решению предстоящего суда та сторона, которая несправедливо начала войну против другой, выплатила штраф. Так была прекращена распря.
3. Видаст, по прозвищу Ав, который несколько лет тому назад убил Лупа и Амвросия[18] из-за своей страсти к жене Амвросия, а саму ее, хотя она и считалась его родственницей, взял в жены, совершил много преступлений в области Пуатье. Но когда он встретился в каком-то местечке с Хульдериком-саксом и они поносили друг друга, бранясь, один из слуг Хульдерика пронзил Ава копьем. Ав упал на землю и, после того как ему нанесли еще много ран, истекая кровью, испустил свой презренный дух. Так великий господь покарал его за невинно пролитую им кровь. Ведь он, презренный, часто совершал многочисленные кражи, прелюбодеяния, убийства, о которых, я полагаю, лучше умолчать. Однако этот сакс выплатил штраф сыновьям Ава за его убийство.
4. Между тем королева Фредегонда, будучи уже вдовой, прибыла в Париж, и вместе с сокровищами, которые у нее были спрятаны за стенами этого города, нашла убежище в кафедральной церкви[19], где ей покровительствовал епископ Рагнемод. Остальные же сокровища, оставленные в вилле Шель[20], среди которых было и то золотое блюдо, которое незадолго до того приказал изготовить Хильперик[21], забрали казначеи. После этого они немедленно удалились к королю Хильдеберту, который в то время находился в городе Мо.
5. И вот королева Фредегонда решила отправить послов к королю Гунтрамну со словами: «Пусть придет мой господин и примет королевство брата своего. У меня маленький сын[22], – сказала она, – которого я желаю отдать в твои руки, а самой покориться твоей власти». Когда король Гунтрамн узнал о смерти брата, он очень горько плакал. Но после того как печаль его улеглась, он, собрав войско, направился в Париж И когда он был принят в стенах города, Хильдеберт, его племянник, подошел к Парижу с другой стороны. [195]
6. Но так как жители Парижа не хотели принимать Хильдеберта, он направил к королю Гунтрамну послов, говоря: «Я знаю, любезнейший отец, что от твоего милостивого взора не скрыто то [обстоятельство], как до настоящего времени враждебная сторона вредила нам обоим; из-за этого никто из нас не мог утвердить своего права на причитающиеся ему владения. Вот почему я тебя теперь смиренно прошу соблюдать договоры, заключенные между нами[23] после смерти моего отца». Тогда король Гунтрамн сказал послам Хильдеберта: «О жалкие и вечно вероломные, не имеющие ни на йоту правды и не сдерживающие обещаний, вот вы пренебрегли всем, что мне обещали, заключив новый союз с королем Хильпериком[24], чтобы изгнать меня из королевства и поделить между собой мои города. Вот они, эти самые договоры[25], вот ваши подписи, которыми вы скрепили это соглашение. С какими глазами теперь вы просите, чтобы я принял моего племянника, которого вы благодаря вашему вероломству пожелали сделать моим врагом?». Послы ответили ему: «Если гнев завладел твоим умом настолько, что ты ничего не уступишь из того, что обещал, то позволь хотя бы взять ему из королевства Хариберта то, что причитается». Король им ответил: «Вот договоры, заключенные между нами[26], гласящие, что каждый, кто войдет в Париж без согласия брата, потеряет свою часть, и судьей его и отмстителем будет мученик Полиевкт[27] и исповедники Иларий и Мартин. Затем в город вошел мой брат Сигиберт, который, пав от божественного правосудия, потерял свою часть[28]. Так же поступил и Хильперик[29]. Итак, нарушив договор, они потеряли свою часть. И так как они погибли от божьего суда и от наказаний за попранные договоры, я с помощью закона подчиню своей власти все королевство Хариберта с его сокровищами и если из него и дам кому-нибудь что-либо, то только по своему желанию. Итак, удалитесь, вечно лживые и вероломные, и передайте эти слова вашему королю».
7. После их ухода от Хильдеберта вновь пришли послы к названному королю. Они потребовали выдать королеву Фредегонду и говорили: «Отдай убийцу, отдай ту, что умертвила мою тетку[30], убила отца и дядю[31], ту, от меча которой пали также мои двоюродные братья»[32]. Но тот сказал: «На предстоящем совете[33] мы обсудим и решим все, что следует делать». Ибо король Гунтрамн покровительствовал Фредегонде и часто приглашал ее к столу, обещая быть ей надежнейшим защитником. Но однажды, когда оба они сидели за трапезой и когда королева поднялась, прощаясь с королем, король, удерживая ее, сказал: «Поешь еще чего-нибудь». Она ему в ответ: «Мой государь, я прошу тебя простить меня, так как мне ради плода чрева моего необходимо встать». Услышав это, он удивился, так как знал, что прошло четыре месяца, как она родила последнего сына[34]. Однако он позволил ей выйти из-за стола. А первые люди из королевства Хильперика, как, например, Ансовальд[35] и другие, собрались около сына Хильперика, нареченного Хлотарем, которому было, как я сказал выше, четыре месяца, и заставили жителей городов, ранее принадлежавших Хильперику, поклясться в верности королю Гунтрамну и его племяннику Хлотарю. Король же Гунтрамн, восстанавливая справедливость, возвратил все, что было незаконно отнято приближенными [196] короля Хильперика у разных людей, и сам многое принес в дар церквам. Он также восстановил завещания умерших, отказавших церквам свое имущество, отмененные ранее Хильпериком[36], и, проявляя ко многим радушие, он многое раздал бедным.
8. Но так как король Гунтрамн не доверял людям, к которым приехал, то он для своей безопасности носил панцирь[37] и никогда не ходил в церковь или в какое-либо другое место, куда он хотел идти, без надежной охраны. Однажды случилось так, что в один из воскресных дней, когда диакон призвал народ к молчанию, чтобы послушать мессу, король, обратившись к народу, сказал: «Заклинаю вас, о мужи и жены, присутствующие здесь, соблаговолите соблюдать мне нерушимую верность и не убивайте меня, как вы это недавно сделали с моими братьями, чтобы я мог воспитать, хотя бы в течение трех лет, моих племянников, которых я усыновил. Иначе может случиться так, – да не допустит сего праведный бог, – что в случае моей смерти вы тоже погибнете вместе с сими чадами, поскольку из нашего рода не останется ни одного сильного, кто защитил бы вас». И в то время, как он это говорил, весь народ обратился ко господу с молитвой за короля.
9. Между тем Ригунта, дочь короля Хильперика, прибыла в Тулузу с вышеописанными сокровищами[38]. Видя, что она уже приближается к готской границе, она начала замедлять свое путешествие. Да и окружающие ее люди говорили ей, что здесь следует задержаться, так как они-де сами устали от дороги, одежда у них грязная, обувь порвана и даже украшения на лошадях и повозках, на которых они до сего времени передвигались, пришли в негодность: лучше все это сперва привести в порядок, а там уж отправиться в путь, чтобы предстать перед женихом во всем блеске и не являться оборванцами на посмешище готам. И вот пока они по этим причинам задерживались, до слуха герцога Дезидерия доходит известие о смерти короля Хильперика. Тут-то он, собрав самых отважных своих людей, вторгся в город Тулузу, унес найденные у королевы сокровища, а ее поместил в каком-то доме, заперев его и поставив перед ним стражу из смелых людей, а на пропитание королеве до своего возвращения оставил лишь немного денег.
10. Сам же Дезидерий поспешил к Муммолу, с которым он заключил союз два года тому назад. Муммол же в то время вместе с Гундовальдом[39], о котором я упоминал в предыдущей книге[40], находился за стенами города Авиньона. Соединившись с названными герцогами, Гундовальд отправился в Лимож, прибыл в деревню Брива-Курреция, где, по преданию, покоился святой Мартин, ученик нашего Мартина. И там Гундовальда подняли на щит и провозгласили королем[41]. Но когда в третий раз его обносили по кругу, то, говорят, он упал, так что его едва могли удержать на руках стоящие по кругу люди. Затем он объехал окрестные города.
А Ригунта сидела в базилике святой Марии Тулузской[42], где, в страхе перед Хильпериком, нашла убежище и вышеупомянутая жена Рагновальда[43]. Рагновальд же, вернувшись из Испании, вновь получил свою жену и имущество. Ведь он был отправлен королем Гунтрамном послом [197] в Испанию. В то время сгорела от сильного пожара, содеянного наступающим врагом, базилика упомянутого блаженного Мартина в деревне Брива. Огонь испепелил не только алтарь, но и колонны, сделанные из различных пород мрамора. Впоследствии, однако, этот храм был восстановлен епископом Ферреолом[44] с таким совершенством, словно бы с ним ничего такого не случилось. Жители славили и очень чтили этого святого, так как они часто испытывали на себе его благодать.
11. События же эти происходили в декабре месяце. В то время на виноградных лозах появились новые побеги с уродливыми плодами, а на деревьях – цветы. По небу промчался большой огненный шар, который еще до рассвета на широком пространстве осветил землю. Кроме того, появились на небе и лучи. На севере был виден в течение двух часов огненный столб, как бы свисающий с неба, а над ним возвышалась звезда. В области Анжера произошло землетрясение. И появилось много других предзнаменований, которые, как я полагаю, возвещали гибель Гундовальда.
12. И вот король Гунтрамн послал своих графов для захвата городов, которые некогда получил Сигиберт из королевства брата своего Хариберта, и чтобы они, потребовав от них клятву на верность, подчинили их его власти. Но люди Тура и Пуатье хотели перейти к Хильдеберту, сыну Сигиберта; люди же Буржа восстали и решили выступить против них [жителей Тура и Пуатье] и начали устраивать пожары в окрестностях Тура. В то время они сожгли церковь в Марей, что в области Тура, в которой находились мощи святого Мартина. При этом проявилась благодать блаженного Мартина: покровы, расстеленные на алтаре, несмотря на столь сильный пожар, не сгорели. И не только они, но даже и травы, некогда собранные и положенные на алтарь[45], вовсе не были тронуты огнем. Жители Тура при виде этого пожара отправили посольство [в Бурж] сказать, что лучше быть на время под властью короля Гунтрамна, чем допустить, чтобы все было опустошено огнем и мечом.
13. Тотчас же после смерти Хильперика герцог Гарарик прибыл в Лимож и принял от жителей присягу на верность Хильдеберту. Затем он прибыл в Пуатье, где его приняли жители, и там он задержался. Узнав о том, какие невзгоды перенесли жители Турской области, он направил посольство к нам, заклиная нас не переходить на сторону короля Гунтрамна, если мы хотим себе добра; к тому же нам следует помнить Сигиберта, который был отцом Хильдеберта. Мы же в свою очередь послали сказать епископу и людям[46], что если они не покорятся, хотя бы на время, королю Гунтрамну, они претерпят несчастья, подобные нашим, прибавив, кроме того, что Гунтрамн теперь является отцом двух сыновей, то есть сына Сигиберта и сына Хильперика, усыновленных им, и что к тому же в его руках находится высшая власть в королевстве, как некогда у его отца Хлотаря. Но так как они не соглашались, Гарарик уехал из города для того, чтобы привести войско, в городе же он оставил Эберона, постельничего[47] короля Хильдеберта. А Сихар вместе с Виллахаром, графом Орлеана, который тогда получил Тур, набрал войско против Пуатье, для того, значит, чтобы туронцы выступили с одной стороны, а буржцы [198] – с другой и опустошили бы все. Когда они подошли к границе начали сжигать дома, люди Пуатье направили к ним послов сказать «Мы просим вас подождать до дня встречи между королями Гунтрамном и Хильдебертом, Если будет решено, что король Гунтрамн получит эту область, то мы не будем сопротивляться, если же нет, то мы признаем своим господином того, кому мы должны во всем повиноваться»[48] На это они ответили: «Мы знать ничего не хотим, кроме как выполнить приказ короля. Если же вы не захотите покориться, мы будем опустошать все, как и начали». И так как речь шла о том, что все будет сожжено и разграблено, а люди Пуатье окажутся в плену, они изгнали из города близких людей Хильдеберта и дали клятву на верность королю Гунтрамну, но они не долго хранили ее[49].
14. И вот когда наступил срок судебного заседания, король Хильдеберт направил к королю Гунтрамну епископа Эгидия, Гунтрамна Бозона, Сигивальда и многих других. Когда они появились перед королем Гунтрамном, епископ сказал: «Благодарим всемогущего бога, о благочестивейший король, за то, что он после многих невзгод вновь восстановил тебя в твоей стране и в королевстве». А король на это ответил: «Ибо Тому подобает воздаяние благодарности, кто есть „Царь царствующих и Господь господствующих“[50], кто по милосердию своему удостоил совершить сие. Но не тебе, по чьему коварному совету и вероломству были сожжены в прошлом году мои области[51], не тебе, который никогда и никому не был верен в своем обещании, чья хитрость повсюду известна, не тебе, являющему себя не святителем, а врагом нашего королевства». При этих словах епископ, полный ярости, хранил молчание. Но один из послов сказал: «Твой племянник Хильдеберт умоляет, чтобы ты приказал возвратить города, принадлежавшие его отцу». Король на это ответил: «Я уже раньше вам говорил, что они по нашим договорам перешли ко мне, поэтому я не хочу их возвращать». Другой из послов в свою очередь сказал: «Твой племянник просит о том, чтобы ты велел выдать преступную Фредегонду[52], от которой погибли многие короли, с тем чтобы он отомстил за смерть отца, дяди и своих двоюродных братьев»[53]. Но тот сказал: «Выдать ее нельзя, так как у нее есть сын-король. К тому же я не верю, что то, что вы о ней говорите, правда».
После этого к королю приблизился Гунтрамн Бозон, как будто намереваясь что-то добавить. Но так как было уже известно, что Гундовальд официально был возведен в короли, то король, предупредив его слова, сказал: «О недруг нашей страны и нашего королевства, ты, который несколько лет тому назад уехал на Восток, для того чтобы привести против нас, в наше королевство некоего Балломера – так именно король называл Гундовальда[54], – ты всегда поступал вероломно и никогда не соблюдал своих обещаний!». Тот ему: «Ты сидишь на королевском троне как король и господин, и никто тебе не смеет перечить. Я же признаюсь, что я невиновен в этом деле. И если есть кто-нибудь, равный мне, кто тайно ставит это преступление мне в вину, пусть теперь выйдет и, не таясь, скажет. Ты же, о благочестивейший король, предоставь это суду божию, чтобы он решил, когда он увидит нас сражающимися в единоборстве». В ответ на [199] эти слова, в то время как все хранили молчание, король сказал: «Все должны проникнуться только одним желанием: как бы изгнать из нашей страны чужестранца, отец которого управлял мельницей, и уж если говорить правду, то отец его сидел за гребнями и обрабатывал шерсть». Хотя и возможно, чтобы один и тот же человек был приставлен к двум работам, однако кто-то из послов в насмешку над королем ответил: «Итак, по твоему утверждению, этот человек имел двух отцов: шерстобита и мельника. Не говори, король, так нелепо. Ведь неслыханное дело, чтобы один человек мог одновременно иметь двух отцов, за исключением духовного родства». Затем, поскольку многие разразились смехом, другой из послов сказал: «Мы прощаемся с тобой король, но так как ты не пожелал возвратить города твоего племянника, то мы знаем, что цел еще топор, который расколол головы твоих братьев. Скоро он, брошенный в тебя, пронзит твой мозг». И так они удалились со скандалом. Тогда король, разгневанный этими словами, приказал бросать в голову идущих конский навоз[55], гнилые опилки, мякину, истлевшее сено и самую вонючую городскую грязь. Сильно опозоренные этим, они ушли, весьма обиженные и поруганные.
15. Когда же королева Фредегонда находилась в кафедральной церкви Парижа, ее разыскал бывший дворецкий Леонард, который в то время прибыл из города Тулузы, и начал рассказывать о причиненных ее дочери оскорблении и обидах[56], говоря так: «По твоему повелению я приехал туда с королевой Ригунтой и видел ее унижение и как унесли у нее сокровища и все вещи. Я же бежал и пришел сообщить моей госпоже о том, что произошло». Услышав это, королева разгневалась, она приказала тут же, в церкви, снять с него одежду[57] и, лишив его платья и перевязи[58], подаренной ему королем Хильпериком, велела ему удалиться. Узнав о том, что из этого путешествия также вернулись и повара, и булочники, и некоторые другие люди, она приказала их избить, снять с них одежду и изувечить. Она также попыталась в присутствии короля обрушиться на Нектария, брата епископа Бавдегизила, с позорными обвинениями, утверждая, что Нектарий многое унес из сокровищ покойного короля. И она говорила, что он, кроме того, похитил из кладовых много шкур и вина, и требовала, чтобы его связали и заключили в темницу. Но терпение короля и заступничество его брата [епископа] помешали этому. Много греховного совершила она, не боясь бога, в церкви, где она искала защиты. Тогда при ней находился судья Авдон, который при жизни короля был соучастником многих ее злодеяний. Так, он вместе с префектом Муммолом потребовал от многих франков уплаты государственного налога[59], хотя во время Хильдеберта Старшего они были свободны от него. После смерти короля эти франки ограбили и обобрали Авдона так, что у него осталось только то, что было на нем. Дом же его предали огню; они лишили бы его и жизни, если бы он не укрылся с королевой в церкви.
16. А Фредегонда неохотно приняла епископа Претекстата, которого жители Руана вытребовали из изгнания[60] после смерти короля и с большим удовлетворением вернули его в свой город. После же своего возвращения он приехал в Париж и предстал перед королем Гунтрамном, [200] прося его тщательно разобраться в его деле, поскольку королева утверждала, что его не следует восстанавливать, так как он был отрешен от епископства по приговору сорока пяти епископов[61]. И когда король хотел по этому поводу созвать собор, Рагнемод, епископ этого города, ответил от имени всех: «Знайте, что хотя епископы и наложили на него покаяние, однако его вовсе не лишили епископского сана». И, таким образом, король его принял, пригласил к своему столу. А затем Претекстат вернулся в свой город.
3. Видаст, по прозвищу Ав, который несколько лет тому назад убил Лупа и Амвросия[18] из-за своей страсти к жене Амвросия, а саму ее, хотя она и считалась его родственницей, взял в жены, совершил много преступлений в области Пуатье. Но когда он встретился в каком-то местечке с Хульдериком-саксом и они поносили друг друга, бранясь, один из слуг Хульдерика пронзил Ава копьем. Ав упал на землю и, после того как ему нанесли еще много ран, истекая кровью, испустил свой презренный дух. Так великий господь покарал его за невинно пролитую им кровь. Ведь он, презренный, часто совершал многочисленные кражи, прелюбодеяния, убийства, о которых, я полагаю, лучше умолчать. Однако этот сакс выплатил штраф сыновьям Ава за его убийство.
4. Между тем королева Фредегонда, будучи уже вдовой, прибыла в Париж, и вместе с сокровищами, которые у нее были спрятаны за стенами этого города, нашла убежище в кафедральной церкви[19], где ей покровительствовал епископ Рагнемод. Остальные же сокровища, оставленные в вилле Шель[20], среди которых было и то золотое блюдо, которое незадолго до того приказал изготовить Хильперик[21], забрали казначеи. После этого они немедленно удалились к королю Хильдеберту, который в то время находился в городе Мо.
5. И вот королева Фредегонда решила отправить послов к королю Гунтрамну со словами: «Пусть придет мой господин и примет королевство брата своего. У меня маленький сын[22], – сказала она, – которого я желаю отдать в твои руки, а самой покориться твоей власти». Когда король Гунтрамн узнал о смерти брата, он очень горько плакал. Но после того как печаль его улеглась, он, собрав войско, направился в Париж И когда он был принят в стенах города, Хильдеберт, его племянник, подошел к Парижу с другой стороны. [195]
6. Но так как жители Парижа не хотели принимать Хильдеберта, он направил к королю Гунтрамну послов, говоря: «Я знаю, любезнейший отец, что от твоего милостивого взора не скрыто то [обстоятельство], как до настоящего времени враждебная сторона вредила нам обоим; из-за этого никто из нас не мог утвердить своего права на причитающиеся ему владения. Вот почему я тебя теперь смиренно прошу соблюдать договоры, заключенные между нами[23] после смерти моего отца». Тогда король Гунтрамн сказал послам Хильдеберта: «О жалкие и вечно вероломные, не имеющие ни на йоту правды и не сдерживающие обещаний, вот вы пренебрегли всем, что мне обещали, заключив новый союз с королем Хильпериком[24], чтобы изгнать меня из королевства и поделить между собой мои города. Вот они, эти самые договоры[25], вот ваши подписи, которыми вы скрепили это соглашение. С какими глазами теперь вы просите, чтобы я принял моего племянника, которого вы благодаря вашему вероломству пожелали сделать моим врагом?». Послы ответили ему: «Если гнев завладел твоим умом настолько, что ты ничего не уступишь из того, что обещал, то позволь хотя бы взять ему из королевства Хариберта то, что причитается». Король им ответил: «Вот договоры, заключенные между нами[26], гласящие, что каждый, кто войдет в Париж без согласия брата, потеряет свою часть, и судьей его и отмстителем будет мученик Полиевкт[27] и исповедники Иларий и Мартин. Затем в город вошел мой брат Сигиберт, который, пав от божественного правосудия, потерял свою часть[28]. Так же поступил и Хильперик[29]. Итак, нарушив договор, они потеряли свою часть. И так как они погибли от божьего суда и от наказаний за попранные договоры, я с помощью закона подчиню своей власти все королевство Хариберта с его сокровищами и если из него и дам кому-нибудь что-либо, то только по своему желанию. Итак, удалитесь, вечно лживые и вероломные, и передайте эти слова вашему королю».
7. После их ухода от Хильдеберта вновь пришли послы к названному королю. Они потребовали выдать королеву Фредегонду и говорили: «Отдай убийцу, отдай ту, что умертвила мою тетку[30], убила отца и дядю[31], ту, от меча которой пали также мои двоюродные братья»[32]. Но тот сказал: «На предстоящем совете[33] мы обсудим и решим все, что следует делать». Ибо король Гунтрамн покровительствовал Фредегонде и часто приглашал ее к столу, обещая быть ей надежнейшим защитником. Но однажды, когда оба они сидели за трапезой и когда королева поднялась, прощаясь с королем, король, удерживая ее, сказал: «Поешь еще чего-нибудь». Она ему в ответ: «Мой государь, я прошу тебя простить меня, так как мне ради плода чрева моего необходимо встать». Услышав это, он удивился, так как знал, что прошло четыре месяца, как она родила последнего сына[34]. Однако он позволил ей выйти из-за стола. А первые люди из королевства Хильперика, как, например, Ансовальд[35] и другие, собрались около сына Хильперика, нареченного Хлотарем, которому было, как я сказал выше, четыре месяца, и заставили жителей городов, ранее принадлежавших Хильперику, поклясться в верности королю Гунтрамну и его племяннику Хлотарю. Король же Гунтрамн, восстанавливая справедливость, возвратил все, что было незаконно отнято приближенными [196] короля Хильперика у разных людей, и сам многое принес в дар церквам. Он также восстановил завещания умерших, отказавших церквам свое имущество, отмененные ранее Хильпериком[36], и, проявляя ко многим радушие, он многое раздал бедным.
8. Но так как король Гунтрамн не доверял людям, к которым приехал, то он для своей безопасности носил панцирь[37] и никогда не ходил в церковь или в какое-либо другое место, куда он хотел идти, без надежной охраны. Однажды случилось так, что в один из воскресных дней, когда диакон призвал народ к молчанию, чтобы послушать мессу, король, обратившись к народу, сказал: «Заклинаю вас, о мужи и жены, присутствующие здесь, соблаговолите соблюдать мне нерушимую верность и не убивайте меня, как вы это недавно сделали с моими братьями, чтобы я мог воспитать, хотя бы в течение трех лет, моих племянников, которых я усыновил. Иначе может случиться так, – да не допустит сего праведный бог, – что в случае моей смерти вы тоже погибнете вместе с сими чадами, поскольку из нашего рода не останется ни одного сильного, кто защитил бы вас». И в то время, как он это говорил, весь народ обратился ко господу с молитвой за короля.
9. Между тем Ригунта, дочь короля Хильперика, прибыла в Тулузу с вышеописанными сокровищами[38]. Видя, что она уже приближается к готской границе, она начала замедлять свое путешествие. Да и окружающие ее люди говорили ей, что здесь следует задержаться, так как они-де сами устали от дороги, одежда у них грязная, обувь порвана и даже украшения на лошадях и повозках, на которых они до сего времени передвигались, пришли в негодность: лучше все это сперва привести в порядок, а там уж отправиться в путь, чтобы предстать перед женихом во всем блеске и не являться оборванцами на посмешище готам. И вот пока они по этим причинам задерживались, до слуха герцога Дезидерия доходит известие о смерти короля Хильперика. Тут-то он, собрав самых отважных своих людей, вторгся в город Тулузу, унес найденные у королевы сокровища, а ее поместил в каком-то доме, заперев его и поставив перед ним стражу из смелых людей, а на пропитание королеве до своего возвращения оставил лишь немного денег.
10. Сам же Дезидерий поспешил к Муммолу, с которым он заключил союз два года тому назад. Муммол же в то время вместе с Гундовальдом[39], о котором я упоминал в предыдущей книге[40], находился за стенами города Авиньона. Соединившись с названными герцогами, Гундовальд отправился в Лимож, прибыл в деревню Брива-Курреция, где, по преданию, покоился святой Мартин, ученик нашего Мартина. И там Гундовальда подняли на щит и провозгласили королем[41]. Но когда в третий раз его обносили по кругу, то, говорят, он упал, так что его едва могли удержать на руках стоящие по кругу люди. Затем он объехал окрестные города.
А Ригунта сидела в базилике святой Марии Тулузской[42], где, в страхе перед Хильпериком, нашла убежище и вышеупомянутая жена Рагновальда[43]. Рагновальд же, вернувшись из Испании, вновь получил свою жену и имущество. Ведь он был отправлен королем Гунтрамном послом [197] в Испанию. В то время сгорела от сильного пожара, содеянного наступающим врагом, базилика упомянутого блаженного Мартина в деревне Брива. Огонь испепелил не только алтарь, но и колонны, сделанные из различных пород мрамора. Впоследствии, однако, этот храм был восстановлен епископом Ферреолом[44] с таким совершенством, словно бы с ним ничего такого не случилось. Жители славили и очень чтили этого святого, так как они часто испытывали на себе его благодать.
11. События же эти происходили в декабре месяце. В то время на виноградных лозах появились новые побеги с уродливыми плодами, а на деревьях – цветы. По небу промчался большой огненный шар, который еще до рассвета на широком пространстве осветил землю. Кроме того, появились на небе и лучи. На севере был виден в течение двух часов огненный столб, как бы свисающий с неба, а над ним возвышалась звезда. В области Анжера произошло землетрясение. И появилось много других предзнаменований, которые, как я полагаю, возвещали гибель Гундовальда.
12. И вот король Гунтрамн послал своих графов для захвата городов, которые некогда получил Сигиберт из королевства брата своего Хариберта, и чтобы они, потребовав от них клятву на верность, подчинили их его власти. Но люди Тура и Пуатье хотели перейти к Хильдеберту, сыну Сигиберта; люди же Буржа восстали и решили выступить против них [жителей Тура и Пуатье] и начали устраивать пожары в окрестностях Тура. В то время они сожгли церковь в Марей, что в области Тура, в которой находились мощи святого Мартина. При этом проявилась благодать блаженного Мартина: покровы, расстеленные на алтаре, несмотря на столь сильный пожар, не сгорели. И не только они, но даже и травы, некогда собранные и положенные на алтарь[45], вовсе не были тронуты огнем. Жители Тура при виде этого пожара отправили посольство [в Бурж] сказать, что лучше быть на время под властью короля Гунтрамна, чем допустить, чтобы все было опустошено огнем и мечом.
13. Тотчас же после смерти Хильперика герцог Гарарик прибыл в Лимож и принял от жителей присягу на верность Хильдеберту. Затем он прибыл в Пуатье, где его приняли жители, и там он задержался. Узнав о том, какие невзгоды перенесли жители Турской области, он направил посольство к нам, заклиная нас не переходить на сторону короля Гунтрамна, если мы хотим себе добра; к тому же нам следует помнить Сигиберта, который был отцом Хильдеберта. Мы же в свою очередь послали сказать епископу и людям[46], что если они не покорятся, хотя бы на время, королю Гунтрамну, они претерпят несчастья, подобные нашим, прибавив, кроме того, что Гунтрамн теперь является отцом двух сыновей, то есть сына Сигиберта и сына Хильперика, усыновленных им, и что к тому же в его руках находится высшая власть в королевстве, как некогда у его отца Хлотаря. Но так как они не соглашались, Гарарик уехал из города для того, чтобы привести войско, в городе же он оставил Эберона, постельничего[47] короля Хильдеберта. А Сихар вместе с Виллахаром, графом Орлеана, который тогда получил Тур, набрал войско против Пуатье, для того, значит, чтобы туронцы выступили с одной стороны, а буржцы [198] – с другой и опустошили бы все. Когда они подошли к границе начали сжигать дома, люди Пуатье направили к ним послов сказать «Мы просим вас подождать до дня встречи между королями Гунтрамном и Хильдебертом, Если будет решено, что король Гунтрамн получит эту область, то мы не будем сопротивляться, если же нет, то мы признаем своим господином того, кому мы должны во всем повиноваться»[48] На это они ответили: «Мы знать ничего не хотим, кроме как выполнить приказ короля. Если же вы не захотите покориться, мы будем опустошать все, как и начали». И так как речь шла о том, что все будет сожжено и разграблено, а люди Пуатье окажутся в плену, они изгнали из города близких людей Хильдеберта и дали клятву на верность королю Гунтрамну, но они не долго хранили ее[49].
14. И вот когда наступил срок судебного заседания, король Хильдеберт направил к королю Гунтрамну епископа Эгидия, Гунтрамна Бозона, Сигивальда и многих других. Когда они появились перед королем Гунтрамном, епископ сказал: «Благодарим всемогущего бога, о благочестивейший король, за то, что он после многих невзгод вновь восстановил тебя в твоей стране и в королевстве». А король на это ответил: «Ибо Тому подобает воздаяние благодарности, кто есть „Царь царствующих и Господь господствующих“[50], кто по милосердию своему удостоил совершить сие. Но не тебе, по чьему коварному совету и вероломству были сожжены в прошлом году мои области[51], не тебе, который никогда и никому не был верен в своем обещании, чья хитрость повсюду известна, не тебе, являющему себя не святителем, а врагом нашего королевства». При этих словах епископ, полный ярости, хранил молчание. Но один из послов сказал: «Твой племянник Хильдеберт умоляет, чтобы ты приказал возвратить города, принадлежавшие его отцу». Король на это ответил: «Я уже раньше вам говорил, что они по нашим договорам перешли ко мне, поэтому я не хочу их возвращать». Другой из послов в свою очередь сказал: «Твой племянник просит о том, чтобы ты велел выдать преступную Фредегонду[52], от которой погибли многие короли, с тем чтобы он отомстил за смерть отца, дяди и своих двоюродных братьев»[53]. Но тот сказал: «Выдать ее нельзя, так как у нее есть сын-король. К тому же я не верю, что то, что вы о ней говорите, правда».
После этого к королю приблизился Гунтрамн Бозон, как будто намереваясь что-то добавить. Но так как было уже известно, что Гундовальд официально был возведен в короли, то король, предупредив его слова, сказал: «О недруг нашей страны и нашего королевства, ты, который несколько лет тому назад уехал на Восток, для того чтобы привести против нас, в наше королевство некоего Балломера – так именно король называл Гундовальда[54], – ты всегда поступал вероломно и никогда не соблюдал своих обещаний!». Тот ему: «Ты сидишь на королевском троне как король и господин, и никто тебе не смеет перечить. Я же признаюсь, что я невиновен в этом деле. И если есть кто-нибудь, равный мне, кто тайно ставит это преступление мне в вину, пусть теперь выйдет и, не таясь, скажет. Ты же, о благочестивейший король, предоставь это суду божию, чтобы он решил, когда он увидит нас сражающимися в единоборстве». В ответ на [199] эти слова, в то время как все хранили молчание, король сказал: «Все должны проникнуться только одним желанием: как бы изгнать из нашей страны чужестранца, отец которого управлял мельницей, и уж если говорить правду, то отец его сидел за гребнями и обрабатывал шерсть». Хотя и возможно, чтобы один и тот же человек был приставлен к двум работам, однако кто-то из послов в насмешку над королем ответил: «Итак, по твоему утверждению, этот человек имел двух отцов: шерстобита и мельника. Не говори, король, так нелепо. Ведь неслыханное дело, чтобы один человек мог одновременно иметь двух отцов, за исключением духовного родства». Затем, поскольку многие разразились смехом, другой из послов сказал: «Мы прощаемся с тобой король, но так как ты не пожелал возвратить города твоего племянника, то мы знаем, что цел еще топор, который расколол головы твоих братьев. Скоро он, брошенный в тебя, пронзит твой мозг». И так они удалились со скандалом. Тогда король, разгневанный этими словами, приказал бросать в голову идущих конский навоз[55], гнилые опилки, мякину, истлевшее сено и самую вонючую городскую грязь. Сильно опозоренные этим, они ушли, весьма обиженные и поруганные.
15. Когда же королева Фредегонда находилась в кафедральной церкви Парижа, ее разыскал бывший дворецкий Леонард, который в то время прибыл из города Тулузы, и начал рассказывать о причиненных ее дочери оскорблении и обидах[56], говоря так: «По твоему повелению я приехал туда с королевой Ригунтой и видел ее унижение и как унесли у нее сокровища и все вещи. Я же бежал и пришел сообщить моей госпоже о том, что произошло». Услышав это, королева разгневалась, она приказала тут же, в церкви, снять с него одежду[57] и, лишив его платья и перевязи[58], подаренной ему королем Хильпериком, велела ему удалиться. Узнав о том, что из этого путешествия также вернулись и повара, и булочники, и некоторые другие люди, она приказала их избить, снять с них одежду и изувечить. Она также попыталась в присутствии короля обрушиться на Нектария, брата епископа Бавдегизила, с позорными обвинениями, утверждая, что Нектарий многое унес из сокровищ покойного короля. И она говорила, что он, кроме того, похитил из кладовых много шкур и вина, и требовала, чтобы его связали и заключили в темницу. Но терпение короля и заступничество его брата [епископа] помешали этому. Много греховного совершила она, не боясь бога, в церкви, где она искала защиты. Тогда при ней находился судья Авдон, который при жизни короля был соучастником многих ее злодеяний. Так, он вместе с префектом Муммолом потребовал от многих франков уплаты государственного налога[59], хотя во время Хильдеберта Старшего они были свободны от него. После смерти короля эти франки ограбили и обобрали Авдона так, что у него осталось только то, что было на нем. Дом же его предали огню; они лишили бы его и жизни, если бы он не укрылся с королевой в церкви.
16. А Фредегонда неохотно приняла епископа Претекстата, которого жители Руана вытребовали из изгнания[60] после смерти короля и с большим удовлетворением вернули его в свой город. После же своего возвращения он приехал в Париж и предстал перед королем Гунтрамном, [200] прося его тщательно разобраться в его деле, поскольку королева утверждала, что его не следует восстанавливать, так как он был отрешен от епископства по приговору сорока пяти епископов[61]. И когда король хотел по этому поводу созвать собор, Рагнемод, епископ этого города, ответил от имени всех: «Знайте, что хотя епископы и наложили на него покаяние, однако его вовсе не лишили епископского сана». И, таким образом, король его принял, пригласил к своему столу. А затем Претекстат вернулся в свой город.