Страница:
— Многие видели, как ты терся в магазине.
— Да. Я занял очередь, чтобы сдать серьги в соответствии с правилами торговли ценностями.
— В магазине есть мои люди, — продолжал следователь, не обращая внимания на Тосины комментарии, — и двое из них подтвердят, что ты им хотел загнать фианиты, выдаваемые за бриллианты. Так что подумай, Тося. Может, есть смысл стать более откровенным.
Его отвели в камеру. Он улегся на неуютный деревянный настил. «Какой же тварью оказался этот Женя, — думал он. — А следак — какой-то недоумок. Убирает меня на гнилку с попыткой к мошенничеству. Что нужно еще суметь доказать… Вот арсенал поддельных колец — это серьезно».
Он прислушался. Задержали группу людей по подозрению в спекуляции. И теперь дежурная часть милиции превратилась в одесский «Привоз». На фоне этого шума послышалась возня у двери, и он услышал голос Славы.
— Я слышу тебя, Бокал. Говори.
— Тося! Женя просит, чтобы я предложил тебе взять все на себя. Как только нас выпустят, мы сможем тебя вытащить.
— Нет! — крикнул Тося в щель под дверью. — Вопервых, на меня делюга в другом райотделе.
Это была чистая правда. Он кинул. Случайно встретил терпилу. Тот, чтобы вернуть свои деньги, решил «выставить» Прикупу своего приятеля. В момент получения денег Тосю арестовали, но ему удалось обмануть самоуверенных оперов, и сейчас они разыскивали его повсюду.
— Мне, как никому из вас, надо дергать отсюда. Поэтому слушай… Женя этот — сука. Веры ему нет. Этому еще придет время. Запоминай что говорить: все это фуфло купили на бану в Одессе за две тысячи.
— Где, где? — переспросил Слава.
— В Одессе на вокзале.
— Понял. Говори.
— Надо вспомнить, у кого купили. Кого будем описывать?
— Говори. Слышу.
— Что же ты слышишь, когда я молчу? — Подождав ответа, он добавил: — Купили у мужика. Костюм серый. Рубашка голубая. Галстук в полоску. Давай обрисуем Палкана. Мы все его знаем.
— Да. Женя с ним знаком.
Палкан имел запоминающуюся внешность — глубокий шрам через все лицо — и подмоченную репутацию.
Послышались крики и угрозы — это спекулянты отстаивали свои права перед дежурным. Победила власть, которая, закончив с побежденными, тут же заметила, что Слава приблизился к двери Тосиной камеры. Она строго изолировала подследственных, точно выполняя приказ.
Прикуп остался без собеседника.
Друзья умело воспользовались этой единственной минутой, которая явилась осечкой в действиях следственной бригады.
Когда в очередной раз Тосю вызвали на допрос, он некоторое время колебался. А потом, махнув на все рукой, рассказал, как они втроем хотели воспользоваться счастливым случаем, который им послало провидение в виде мужчины с большим количеством ювелирных украшений. Купив их, хотели все это продать и немного нажить. Для чего приехали в Москву в ювелирные магазины.
— Успели договориться, — смеялся следователь. — Но вся ваша история разлетится в пух и прах. Сейчас я поймаю вас на противоречиях в показаниях.
Он взял ручку и положил перед собой чистый лист бумаги.
— Во что был одет ваш продавец?
— В серый костюм, — немного подумав, ответил Тося.
— Какой у него был галстук?
— В полоску.
— Сколько ему лет? — Все ответы он записывал в столбик.
— Тридцать, тридцать пять.
— Опиши его внешность.
Тося принялся в деталях описывать внешность Палкана, не забывая о фигурном шраме.
После этого его долго не вызывали, он подумал: «Наверное, не получилось никаких противоречий».
Подходили к концу третьи сутки, когда Тосю вызвали на очередной допрос. Зайдя в кабинет, он заметил, что настроение у следователя скверное. Он молча сидел за столом, опустив голову.
— Вот твой паспорт, — сказал он, не поднимая головы. — И чтобы ноги твоей здесь не было через две минуты.
Тося остолбенел. Такого поворота он не ожидал. Каждый из предыдущих допросов сопровождался объявлением разных сроков заключения, начиная от восьми лет.
Он вышел из кабинета и не спеша направился к выходу из отделения. На пути вырос дежурный.
— Куда? — грубо заорал тот.
Сзади Тоси прозвучал голос следователя:
— Пропусти его, Петров. Пусть идет.
— Да как же так, Анатолий Степанович!
— Пусть идет, — повторил следователь, и Тося прошел.
У самой двери его нагнал Бокал. Друзья обнялись и вышли на улицу. Был чудесный майский день. Светило солнце, и пели птички. Друзья шли, не замечая никого по сторонам. Они что-то говорили, перебивая друг друга. Так они подошли к пешеходному переходу. Здесь остановились и только тогда вспомнили о Жене. Не спеша обернулись и увидели нарядную веселую компанию.
Тосина мать смеялась, промокая слезы платком. Возле нее стояли Толик Рябой и Эдик Чирик. Они также смеялись.
— О чем это вы говорили? — спросил Чирик. — Наверное, о чем-то важном, раз прошли мимо не поздоровавшись.
Тут же встреча была ознаменована радостными объятиями и поцелуями. Когда Женя вышел из райотдела, у Тоси испортилось настроение. Он обратился к Чирику.
— Это сука, — указывая на Женю, сказал Тося. — Он впрудил меня.
Подошел Женя, рядом с которым шел его старший брат Яша. Тося сильно ударил Женю в нос. Чирик и Толик принялись успокаивать Прикупа:
— Не надо, Тося. Не надо. Все позади. И ладно.
Но Тося не унимался:
— Эдик, это ведь ты организовал наше освобождение?
Чирик, улыбаясь, сказал:
— Это все мы.
— Хочу, — продолжал Тося, — доплатить еще денег, чтобы забрать его заяву. Прошу тебя, сделай это.
С Чириком они были знакомы давно. В блатном мире он пользовался уважением и имел веское слово. Его хорошо знали в Москве, Донецке, Одессе, Ворошиловграде и других городах.
Но на этот раз он не поддержал Тосю. Делая вид, что не слышит его просьбы, сказал:
— Едем домой. Вам надо отдохнуть и привести себя в порядок.
По дороге домой Женя, не прощаясь, исчез. И больше о нем никто не вспоминал. Тося решил не омрачать праздника и больше не касался этой темы.
После хорошего плотного ужина в «России» они прощались на Киевском вокзале.
Тося оставил Чирику кейс с иконами. Тот сказал, что в ближайшую неделю продаст их за тридцать тысяч.
— Тогда и созвонимся, — сказал Тося, отдавая билеты проводнику.
— Пойдем в вагон. Глянем, какое купе. В СВ ездит богатая публика. Может, дорогой кого запутаем, — сказал Бокал, переминаясь с ноги на ногу.
— Вы уже запутали, — улыбнулся Толик, а затем серьезно добавил: — Ни во что не лезьте. Спокойно езжайте до дому.
— С деньгами решили, — сказал Чирик, обращаясь к Тосе. — Кругом-бегом тебе остается двадцатка. Сдам айки, созвонимся, чтобы решить, где заберешь деньги — в Одессе или Москве.
— Спасибо, Эдик, что столько для нас сделал. — Тося пожал Чирику руку, на секунду придержав немного повыше локтя. — Ты можешь забрать все тридцать тысяч за иконы. А Бокал и этот сука отдадут мне по десять.
— Да, спасибо тебе большое, Эдик. — Теперь Слава тряс руку Чирика. — Хорошо, что ты оказался в Одессе. И как ништяк, что позвонил этот калдырь и рассказал тебе, где мы и что с нами. Если бы не он — мы сгнили бы на киче. Когда бы вы узнали? А насчет денег решай, как тебе удобно. Я отдам, и мне все равно кому.
— Созвонимся. Езжайте отдохните и смотрите в оба. Эти два идиота — ладно, — и Чирик указал на Славу, — но как ты, Тося, не подумал, в таких местах пасут мусора. Вы бы к входу подъехали. Разве не знаешь — пробивается все в округе, крупные сделки происходят именно там. Забудем плохое. Удачи вам. Прощайся, Рябой.
— Тося, принесли объебон, — обратился к нему один из заключенных.
Тося увлекся беседой с Казбеком. Тот говорил с подтекстом, и, чтобы понять смысл, Тосе требовалось прилагать усилия. Он встал, подошел к окошку в двери и расписался за несколько печатных листов обвинительного заключения. Вместе с Казбеком они прочитали это творение следовательского искусства.
— Я много видел объебонов, — сказал Казбек, переворачивая последнюю страницу, — и скажу, что пятерочка у тебя в кармане. Год накинут только за то, что ты залетный.
Через несколько дней пришел адвокат, и Тосю вызвали на закрытие дела. В графе о признании виновности он собрался подчеркнуть «нет», но адвокат сказал:
— Подчеркни «частично». Тогда нам легче будет бороться за лучший исход суда.
Тося задумался: «Суд никогда не будет брать во внимание слово „частично“. Это всего лишь оттенок слова „виновен“. И если сознаюсь частично, значит, сознаюсь в вине». Он жирной линией подчеркнул «не виновен» и обратился к адвокату:
— Пожалуйста, поблагодарите за меня маму. И десять раз извинитесь. А затем скажите, что такой адвокат мне не нужен.
Второму адвокату он сказал то же самое, когда тот отказался передать ему триста рублей, которые мог бы забрать у ожидающей у дверей тюрьмы Тосиной мамы.
Тосе не давал покоя вопрос: «Кто же меня сдал?» Он вспомнил, что последние три дня за ним следили. Теперь он в этом был уверен. «А в самый последний день те двое, в ресторане за спиной, — это не случайность».
Он обозначил круг друзей и знакомых и начал анализировать. Имя Саши Петрова лезло в голову. Они с Сашей продолжали работать вместе. Оставили аферы в фирменных магазинах и универмагах и выискивали богатых клиентов в разных заведениях, продавая тем картины, иконы и остальное, что в действительности стоило копейки.
Саша рассказал, что его обложили менты и негде жить. «А ведь есть же еще жена и маленький ребенок».
Тося предложил переехать с семьей к нему, где выделил им одну комнату. А сам с Лерочкой расположился в двух. Теперь они жили и работали вместе.
Валя, Сашина жена, выставляла ему телок. Делала она это втайне от мужа и Лерочки.
Однажды они с Сашей работали над одним барменом, которого рассчитывали «пригреть» на восемь тысяч. Главная часть аферы сводилась к игре на времени.
Тося уезжал домой за деньгами, а Саша возвращался к бармену и забирал свой «самовар». Бармен уговаривал подождать деньги. Саша, глядя на часы, говорил, что у него есть всего полчаса. После этого времени он должен подвезти к поезду «самовар» или деньги хозяину. Так как бармен знал, что Тося будет через сорок минут, он должен был отдать Саше свои деньги.
Тося уехал «домой», а сам уселся в такси и принялся ожидать Сашу. Он прождал полтора часа, но того не было. Тося, взбешенный, уехал домой.
Саша явился в час ночи и рассказал, что на Садово-Кудринке был задержан милицией.
— Чего ты туда поперся? — спросил его Тося.
— У меня закончился мак и начинало кумарить, — ответил тот извиняющимся тоном.
— Работа должна быть на первом месте. Раз у тебя это не так, должен сообщить, что с этого дня мы ходим разными дорожками. Но если тебе по-прежнему негде жить, я тебя не гоню.
Еще Тосе вспомнилось, как однажды у него была назначена встреча в баре, находящемся в Теплом Стане. У него в кармане было двести граммов опиясырца. Этот шар они «кинули» в Кривом Роге. Там втроем его «покупали» у местных барыг. При этом те угрожали пистолетом «вальтер». И в случае какоголибо сбоя обещали пустить в ход. Сейчас он принес огромную гальку на засвет барыге.
Когда он вышел в вестибюль бара, получил боковой удар в челюсть. Немного пошатнулся и тут же ответил обидчику, обрушив на него серию прямых ударов. Тот упал, но драка продолжалась. В ней принимало участие человек десять. Тося хотел покинуть вестибюль, но ему это не давали сделать двое парней, по всей видимости, товарищей нокаутированного.
В это время подъехали милиционеры. Его вместе с остальными драчунами повели в «воронок». У самой его ступеньки удалось бросить шар опия в урну.
Когда Тосю выпустили из райотдела, он вернулся к бару и забрал большой шар. Приехав домой, рассказал Саше о происшедшем.
— Если бы я не смог выбросить гальку, тюрьма… Как думаешь, сколько влупили бы? — спрашивал Тося, сидя за кухонным столом. — А у меня в доле на нее еще двое.
— Я думаю, можно было найти компромисс.
«Какой компромисс? — думал Тося, лежа на нарах. — Компромисс здесь: я сдам вам двадцать человек, более значительных, чем сам. А вы меня отпустите, дорогие милиционеры. Саша — вот тот, кто меня сдал Петровке», — заключил Тося.
НА ПОДКИД
ОБМАНУТЫЙ АФЕРИСТ
— Да. Я занял очередь, чтобы сдать серьги в соответствии с правилами торговли ценностями.
— В магазине есть мои люди, — продолжал следователь, не обращая внимания на Тосины комментарии, — и двое из них подтвердят, что ты им хотел загнать фианиты, выдаваемые за бриллианты. Так что подумай, Тося. Может, есть смысл стать более откровенным.
Его отвели в камеру. Он улегся на неуютный деревянный настил. «Какой же тварью оказался этот Женя, — думал он. — А следак — какой-то недоумок. Убирает меня на гнилку с попыткой к мошенничеству. Что нужно еще суметь доказать… Вот арсенал поддельных колец — это серьезно».
Он прислушался. Задержали группу людей по подозрению в спекуляции. И теперь дежурная часть милиции превратилась в одесский «Привоз». На фоне этого шума послышалась возня у двери, и он услышал голос Славы.
— Я слышу тебя, Бокал. Говори.
— Тося! Женя просит, чтобы я предложил тебе взять все на себя. Как только нас выпустят, мы сможем тебя вытащить.
— Нет! — крикнул Тося в щель под дверью. — Вопервых, на меня делюга в другом райотделе.
Это была чистая правда. Он кинул. Случайно встретил терпилу. Тот, чтобы вернуть свои деньги, решил «выставить» Прикупу своего приятеля. В момент получения денег Тосю арестовали, но ему удалось обмануть самоуверенных оперов, и сейчас они разыскивали его повсюду.
— Мне, как никому из вас, надо дергать отсюда. Поэтому слушай… Женя этот — сука. Веры ему нет. Этому еще придет время. Запоминай что говорить: все это фуфло купили на бану в Одессе за две тысячи.
— Где, где? — переспросил Слава.
— В Одессе на вокзале.
— Понял. Говори.
— Надо вспомнить, у кого купили. Кого будем описывать?
— Говори. Слышу.
— Что же ты слышишь, когда я молчу? — Подождав ответа, он добавил: — Купили у мужика. Костюм серый. Рубашка голубая. Галстук в полоску. Давай обрисуем Палкана. Мы все его знаем.
— Да. Женя с ним знаком.
Палкан имел запоминающуюся внешность — глубокий шрам через все лицо — и подмоченную репутацию.
Послышались крики и угрозы — это спекулянты отстаивали свои права перед дежурным. Победила власть, которая, закончив с побежденными, тут же заметила, что Слава приблизился к двери Тосиной камеры. Она строго изолировала подследственных, точно выполняя приказ.
Прикуп остался без собеседника.
Друзья умело воспользовались этой единственной минутой, которая явилась осечкой в действиях следственной бригады.
Когда в очередной раз Тосю вызвали на допрос, он некоторое время колебался. А потом, махнув на все рукой, рассказал, как они втроем хотели воспользоваться счастливым случаем, который им послало провидение в виде мужчины с большим количеством ювелирных украшений. Купив их, хотели все это продать и немного нажить. Для чего приехали в Москву в ювелирные магазины.
— Успели договориться, — смеялся следователь. — Но вся ваша история разлетится в пух и прах. Сейчас я поймаю вас на противоречиях в показаниях.
Он взял ручку и положил перед собой чистый лист бумаги.
— Во что был одет ваш продавец?
— В серый костюм, — немного подумав, ответил Тося.
— Какой у него был галстук?
— В полоску.
— Сколько ему лет? — Все ответы он записывал в столбик.
— Тридцать, тридцать пять.
— Опиши его внешность.
Тося принялся в деталях описывать внешность Палкана, не забывая о фигурном шраме.
После этого его долго не вызывали, он подумал: «Наверное, не получилось никаких противоречий».
Подходили к концу третьи сутки, когда Тосю вызвали на очередной допрос. Зайдя в кабинет, он заметил, что настроение у следователя скверное. Он молча сидел за столом, опустив голову.
— Вот твой паспорт, — сказал он, не поднимая головы. — И чтобы ноги твоей здесь не было через две минуты.
Тося остолбенел. Такого поворота он не ожидал. Каждый из предыдущих допросов сопровождался объявлением разных сроков заключения, начиная от восьми лет.
Он вышел из кабинета и не спеша направился к выходу из отделения. На пути вырос дежурный.
— Куда? — грубо заорал тот.
Сзади Тоси прозвучал голос следователя:
— Пропусти его, Петров. Пусть идет.
— Да как же так, Анатолий Степанович!
— Пусть идет, — повторил следователь, и Тося прошел.
У самой двери его нагнал Бокал. Друзья обнялись и вышли на улицу. Был чудесный майский день. Светило солнце, и пели птички. Друзья шли, не замечая никого по сторонам. Они что-то говорили, перебивая друг друга. Так они подошли к пешеходному переходу. Здесь остановились и только тогда вспомнили о Жене. Не спеша обернулись и увидели нарядную веселую компанию.
Тосина мать смеялась, промокая слезы платком. Возле нее стояли Толик Рябой и Эдик Чирик. Они также смеялись.
— О чем это вы говорили? — спросил Чирик. — Наверное, о чем-то важном, раз прошли мимо не поздоровавшись.
Тут же встреча была ознаменована радостными объятиями и поцелуями. Когда Женя вышел из райотдела, у Тоси испортилось настроение. Он обратился к Чирику.
— Это сука, — указывая на Женю, сказал Тося. — Он впрудил меня.
Подошел Женя, рядом с которым шел его старший брат Яша. Тося сильно ударил Женю в нос. Чирик и Толик принялись успокаивать Прикупа:
— Не надо, Тося. Не надо. Все позади. И ладно.
Но Тося не унимался:
— Эдик, это ведь ты организовал наше освобождение?
Чирик, улыбаясь, сказал:
— Это все мы.
— Хочу, — продолжал Тося, — доплатить еще денег, чтобы забрать его заяву. Прошу тебя, сделай это.
С Чириком они были знакомы давно. В блатном мире он пользовался уважением и имел веское слово. Его хорошо знали в Москве, Донецке, Одессе, Ворошиловграде и других городах.
Но на этот раз он не поддержал Тосю. Делая вид, что не слышит его просьбы, сказал:
— Едем домой. Вам надо отдохнуть и привести себя в порядок.
По дороге домой Женя, не прощаясь, исчез. И больше о нем никто не вспоминал. Тося решил не омрачать праздника и больше не касался этой темы.
После хорошего плотного ужина в «России» они прощались на Киевском вокзале.
Тося оставил Чирику кейс с иконами. Тот сказал, что в ближайшую неделю продаст их за тридцать тысяч.
— Тогда и созвонимся, — сказал Тося, отдавая билеты проводнику.
— Пойдем в вагон. Глянем, какое купе. В СВ ездит богатая публика. Может, дорогой кого запутаем, — сказал Бокал, переминаясь с ноги на ногу.
— Вы уже запутали, — улыбнулся Толик, а затем серьезно добавил: — Ни во что не лезьте. Спокойно езжайте до дому.
— С деньгами решили, — сказал Чирик, обращаясь к Тосе. — Кругом-бегом тебе остается двадцатка. Сдам айки, созвонимся, чтобы решить, где заберешь деньги — в Одессе или Москве.
— Спасибо, Эдик, что столько для нас сделал. — Тося пожал Чирику руку, на секунду придержав немного повыше локтя. — Ты можешь забрать все тридцать тысяч за иконы. А Бокал и этот сука отдадут мне по десять.
— Да, спасибо тебе большое, Эдик. — Теперь Слава тряс руку Чирика. — Хорошо, что ты оказался в Одессе. И как ништяк, что позвонил этот калдырь и рассказал тебе, где мы и что с нами. Если бы не он — мы сгнили бы на киче. Когда бы вы узнали? А насчет денег решай, как тебе удобно. Я отдам, и мне все равно кому.
— Созвонимся. Езжайте отдохните и смотрите в оба. Эти два идиота — ладно, — и Чирик указал на Славу, — но как ты, Тося, не подумал, в таких местах пасут мусора. Вы бы к входу подъехали. Разве не знаешь — пробивается все в округе, крупные сделки происходят именно там. Забудем плохое. Удачи вам. Прощайся, Рябой.
— Тося, принесли объебон, — обратился к нему один из заключенных.
Тося увлекся беседой с Казбеком. Тот говорил с подтекстом, и, чтобы понять смысл, Тосе требовалось прилагать усилия. Он встал, подошел к окошку в двери и расписался за несколько печатных листов обвинительного заключения. Вместе с Казбеком они прочитали это творение следовательского искусства.
— Я много видел объебонов, — сказал Казбек, переворачивая последнюю страницу, — и скажу, что пятерочка у тебя в кармане. Год накинут только за то, что ты залетный.
Через несколько дней пришел адвокат, и Тосю вызвали на закрытие дела. В графе о признании виновности он собрался подчеркнуть «нет», но адвокат сказал:
— Подчеркни «частично». Тогда нам легче будет бороться за лучший исход суда.
Тося задумался: «Суд никогда не будет брать во внимание слово „частично“. Это всего лишь оттенок слова „виновен“. И если сознаюсь частично, значит, сознаюсь в вине». Он жирной линией подчеркнул «не виновен» и обратился к адвокату:
— Пожалуйста, поблагодарите за меня маму. И десять раз извинитесь. А затем скажите, что такой адвокат мне не нужен.
Второму адвокату он сказал то же самое, когда тот отказался передать ему триста рублей, которые мог бы забрать у ожидающей у дверей тюрьмы Тосиной мамы.
Тосе не давал покоя вопрос: «Кто же меня сдал?» Он вспомнил, что последние три дня за ним следили. Теперь он в этом был уверен. «А в самый последний день те двое, в ресторане за спиной, — это не случайность».
Он обозначил круг друзей и знакомых и начал анализировать. Имя Саши Петрова лезло в голову. Они с Сашей продолжали работать вместе. Оставили аферы в фирменных магазинах и универмагах и выискивали богатых клиентов в разных заведениях, продавая тем картины, иконы и остальное, что в действительности стоило копейки.
Саша рассказал, что его обложили менты и негде жить. «А ведь есть же еще жена и маленький ребенок».
Тося предложил переехать с семьей к нему, где выделил им одну комнату. А сам с Лерочкой расположился в двух. Теперь они жили и работали вместе.
Валя, Сашина жена, выставляла ему телок. Делала она это втайне от мужа и Лерочки.
Однажды они с Сашей работали над одним барменом, которого рассчитывали «пригреть» на восемь тысяч. Главная часть аферы сводилась к игре на времени.
Тося уезжал домой за деньгами, а Саша возвращался к бармену и забирал свой «самовар». Бармен уговаривал подождать деньги. Саша, глядя на часы, говорил, что у него есть всего полчаса. После этого времени он должен подвезти к поезду «самовар» или деньги хозяину. Так как бармен знал, что Тося будет через сорок минут, он должен был отдать Саше свои деньги.
Тося уехал «домой», а сам уселся в такси и принялся ожидать Сашу. Он прождал полтора часа, но того не было. Тося, взбешенный, уехал домой.
Саша явился в час ночи и рассказал, что на Садово-Кудринке был задержан милицией.
— Чего ты туда поперся? — спросил его Тося.
— У меня закончился мак и начинало кумарить, — ответил тот извиняющимся тоном.
— Работа должна быть на первом месте. Раз у тебя это не так, должен сообщить, что с этого дня мы ходим разными дорожками. Но если тебе по-прежнему негде жить, я тебя не гоню.
Еще Тосе вспомнилось, как однажды у него была назначена встреча в баре, находящемся в Теплом Стане. У него в кармане было двести граммов опиясырца. Этот шар они «кинули» в Кривом Роге. Там втроем его «покупали» у местных барыг. При этом те угрожали пистолетом «вальтер». И в случае какоголибо сбоя обещали пустить в ход. Сейчас он принес огромную гальку на засвет барыге.
Когда он вышел в вестибюль бара, получил боковой удар в челюсть. Немного пошатнулся и тут же ответил обидчику, обрушив на него серию прямых ударов. Тот упал, но драка продолжалась. В ней принимало участие человек десять. Тося хотел покинуть вестибюль, но ему это не давали сделать двое парней, по всей видимости, товарищей нокаутированного.
В это время подъехали милиционеры. Его вместе с остальными драчунами повели в «воронок». У самой его ступеньки удалось бросить шар опия в урну.
Когда Тосю выпустили из райотдела, он вернулся к бару и забрал большой шар. Приехав домой, рассказал Саше о происшедшем.
— Если бы я не смог выбросить гальку, тюрьма… Как думаешь, сколько влупили бы? — спрашивал Тося, сидя за кухонным столом. — А у меня в доле на нее еще двое.
— Я думаю, можно было найти компромисс.
«Какой компромисс? — думал Тося, лежа на нарах. — Компромисс здесь: я сдам вам двадцать человек, более значительных, чем сам. А вы меня отпустите, дорогие милиционеры. Саша — вот тот, кто меня сдал Петровке», — заключил Тося.
НА ПОДКИД
Тосе был очень симпатичен Казбек — немногословный взрослый и веселый человек с акцентом. Они часами вспоминали разные истории некриминального характера.
Однажды Тося вспомнил, как отец на своих уроках обучал работе на подкид. Чтобы легче было уловить смысл, Аркан рассказывал о конкретном случае. Этим случаем Тося решил поделиться с Казбеком.
— На подкид отец с Ромой работали почти во всех городах страны, — говорил Тося. — Конечно, это была не основная работа — так, ради развлечения.
— Поставь машину за утлом, — сказал Аркан, обращаясь к Роме, который уже было собрался припарковаться.
Аркан зашел в просторное здание автомагазина первым. Быстрым, но метким взглядом окинул всех посетителей, выбирая нужного, и остановился на секции с сопутствующими товарами. Там, среди прочих, стоял широкоплечий мужчина с нависшим на брюки животом. Он держал в руках аварийный фонарь и беседовал с продавцом.
Рома тоже зашел в магазин и встал у стеклянной витрины, разглядывая выставленные в ней детали, и то и дело посматривал в сторону Аркана, ожидая «маяк». Они хорошо знали мимику жестов и с ее помощью понимали друг друга быстрее, чем при обычном языковом общении.
Еще в машине Аркан свернул «куклу», которая представляла собой плотно сложенную газету по размеру денег и была завернута в белый носовой платок так, что с одной стороны получалось небольшое окошко, обрамленное крепкими узлами платка. В это окошко Аркан вложил купюру небольшого достоинства.
Он стоял возле «большого живота» и что-то разглядывал в витрине. «Кукла» лежала на ноге, прикрытая штаниной, одним концом упираясь в туфель. Как только он заметил, что выбранный объект собирается закончить посещение этой секции, приподнял ногу и направил ее в сторону движения толстяка, вытянув носок, подобно балерине. «Кукла» съехала с его ноги под ноги толстяка, отходящего от прилавка. Он слегка зацепил «куклу», отчего та переместилась по полу. Мужчина наклонился глянуть, что же он зацепил. В это время Аркан тоже отошел от прилавка, заметил белый платок — явно что-то лежало, — поднял его и обратился к толстяку, который с любопытством смотрел на «куклу»:
— Интересно, что это мы нашли? — Аркан перевернул «куклу» окошком вверх, и они оба увидели, что это большая пачка денег, завернутая в платок.
— Ого-о, — произнес Аркан. — Вы поглядывайте, чтобы никто не видел. — А я пока посчитаю, сколько здесь. И вообще давайте отойдем в сторонку. — И они отошли к окну.
Аркан пытался развязать узел, но у него не получалось. Тогда компаньон со словами «Дай я попробую» забрал «куклу» из рук Аркана. Когда он начал развязывать, Аркан дернул его за рукав и головой указал в сторону места, от которого они только что отошли.
— Спрячь деньги, — сказал он толстому. Возле прилавка стоял Рома. Он громко спрашивал у продавца, не находил ли тот денег в платке, которые он где-то обронил.
— Ты же помнишь, я стоял здесь, на этом самом месте. Смотрел на этот подшипник. А теперь не знаю, где мои деньги.
— Извините, не видел, не знаю. Вот мужчина долго здесь стоял. Спросите у него. — Он указал в сторону окна, где растерянно стояли двое.
— Ребята, вы не видели здесь деньги? То есть платок… То есть платок с деньгами? — обратился к ним Рома.
— Нет, ни денег, ни платка мы здесь не видели, — толкая в бок «товарища», ответил Аркан.
— Ну что же мне делать? Пять тысяч рублей… Теща дала заплатить за машину. А я их где-то посеял. А может, на улице? Я еще курил у входа. — И он быстрой походкой направился к выходу.
— Давай быстро поделим деньги. Развязывай скорее. Отсчитай мне две с половиной и разбежимся, — говорил Аркан перепуганному здоровяку с трясущимися руками.
Того раздирали противоречия. С одной стороны, он очень хотел денег. А с другой — было стыдно, что наживает их таким образом.
— Да как мы можем поделить, если он вернется в любую секунду? — сказал покупатель.
— Тогда давай отойдем от магазина и там спокойно их разделим, — предложил Аркан.
Они направились к выходу. Повстречали Рому, который возвращался к секции.
— Со всеми поговорил. Никто ничего… Да тут и не было никого, пока я курил, — говорил Рома, остановившись рядом с перепутанным мужчиной. — Мне кажется, я потерял их где-то в магазине.
— Удачи вам в поиске пропажи, — пожелал Аркан и подтолкнул компаньона, давая понять, что пора делить.
Рома пошел к продавцу, а друзья отправились делить находку. Компаньон боялся заходить слишком далеко в незнакомые дворы. А с другой стороны, еще больше боялся, что Рома увидит его со своими деньгами.
— Давай далеко не будем заходить. Станем за угол да поделим, — как бы читая его мысли, сказал Аркан.
Они завернули за угол. Мясистый человек достал «куклу» и принялся развязывать узел. Но его испугал голос Ромы. Он так дернулся, что чуть не выронил находку. Аркан придвинулся к нему ближе, закрывая белый платок в руках «товарища» своим телом от Роминого взгляда.
— Спрячь скорее, — прошептал Аркан.
— А, вот вы где! А я уже потерял надежду вас отыскать. Я вот о чем хочу вас попросить. Я потерял пять тысяч рублей. Вы знаете. Дома меня ожидает такой террор, что мне остается мечтать только о смерти. Эта теща — сущий зверь. И я прошу вас пойти со мной и все ей рассказать. Ну, как было. Вы ведь видели. Мне она не поверит. Подумает, что проиграл в карты. Милиция, бой посуды, развод. Я живу здесь недалеко, в десяти минутах ходьбы. Пожалуйста, с меня магарыч, — умолял Рома.
— Пойдем, Петя, поможем товарищу, — сказал Аркан. — Заодно и перекусим. Ведь так? — Он вопросительно посмотрел на Рому.
— Да, да, — закивал тот.
— Нет, нет, я никуда не пойду, — наотрез возразил толстяк.
— Ну пойдем, ты хоть подтвердишь. Вид у тебя приличный. Она тебе поверит. — Теперь Рома теребил лацкан на куртке Аркана.
— Понимаешь, какое дело. Мы здесь с моим товарищем, — Аркан кивнул в сторону толстяка, — встретились для того, чтобы он отдал мне долг, и как раз беседовали на эту тему.
— Так отдай ему деньги да пойдем. — Рома слегка похлопал толстого по спине.
— Подожди пять минут. Нам надо кое-что обсудить, — сказал Аркан, обращаясь к Роме.
Тот отошел в сторону, проявляя беспокойство и нервозность. А в это время Аркан уговаривал толстого:
— Развяжи незаметно платок и дай мне половину денег.
Но тот возражал, жестами указывая на присутствие Ромы.
— Ладно, тогда я схожу с ним, чтобы он отстал, — сказал Аркан. — Ас тобой встретимся через полчаса здесь же и спокойно разделим по две с половиной тысячи рублей. Но ты мне оставь что-нибудь в залог, чтобы я был уверен, что ты не сквозанешь с моей долей.
Подошел Рома.
— Должен — отдай, — с угрозой обратился он к большому человеку. — А сколько он тебе должен?
— Около двух тысяч, — ответил Аркан.
Мужчина достал все свои деньги. Их оказалось тысяча рублей.
Аркан плюс к этим деньгам забрал у толстяка кольцо-печатку, часы, кожаное портмоне, норковую шапку и пояснил:
— Теперь я буду уверен, что ты меня дождешься. А как только поделим — все верну. Заметил, что ты дорожишь часами. Это будет мне гарантией.
Нахлобучив шапку на голову, Аркан вместе с Ромой направились в сторону припаркованной машины.
Был суд. Он все отрицал.
Когда судья попросил потерпевшего рассказать, как все это было, тот говорил:
— …Как только отошел этот парень, — он указывал на Тосю, — ко мне подошли двое и сказали: «Вы только что расстались с молодым человеком, который вас обманул». Я ответил, что никто меня не обманывал. И вообще оставьте меня в покое. Тогда те достали удостоверения и сказали, что они работники Петровки. А этот молодой человек является известным аферистом. Затем посоветовали мне пересчитать деньги. Когда я увидел, что денег нет, они порекомендовали зайти с ними в райотдел на Ленинском проспекте. Там я написал заявление.
— Если бы не эти двое, вы сами пошли бы в милицию? — спрашивал судья.
— Наверное, пошел бы, но не сразу и не в этот райотдел, а у себя в Тушино.
Свое последнее слово Тося строил на том, чтобы разжалобить кивал. Ими были мужчина с внешностью человека, связанного с техникой (тракториста), и молодая женщина с пышными формами декольтированной груди. Она, раскрасневшаяся, все время поглядывала в окно, видимо, вспоминая вчерашний день. Они оба были далеки от понимания сути дела. Да и разговор шел о каких-то чеках. Тося говорил:
— …Даже в самых отдаленных уголках моего мозга не было желания обмануть этого гражданина. Все это чудовищная ошибка. Вся моя беда в том, что я стал разговаривать с незнакомым человеком по поводу покупки чеков, которые мне были нужны, чтобы купить подарок матери к ее юбилею. Знаю, что этот поступок является противозаконным, и здесь я виноват. Но обмануть — Боже упаси.
Он получил три года с отбыванием в колонии общего режима. Это был низший предел статьи.
После суда он вновь попал в «карантинку», где пробыл еще некоторое время.
Чудесным солнечным утром их с Казбеком вывели из камеры.
— Идем на Матросскую Тишину, — сказал Казбек. Остановились у кастелянши, которой необходимо было сдать постель и белые футболки. Они выдавались вновь прибывшим в Бутырку, но, как оказалось, только на то время, пока те находятся в этой тюрьме. Тося не хотел сдавать футболку и положил ее на дно баула.
— Футболка утеряна, — заявил он кастелянше.
— А у него? — обратилась она к Казбеку.
Тот сказал, что тоже потерял.
— Тогда напишите по заявлению с просьбой вычесть стоимость футболки из ваших лицевых счетов, — объявила женщина.
Тося взял предложенный лист бумаги и стал писать. Казбек продолжал стоять с невозмутимым видом.
— Иди пиши, — донимала его кастелянша.
Этапирующий их надзиратель сказал:
— Он сидит у нас уже третий год, а за все это время нигде не написал ни единого слова. И этого писать не хочет.
— Тогда ты напиши за него.
И тот принялся царапать по бумаге.
Однажды Тося вспомнил, как отец на своих уроках обучал работе на подкид. Чтобы легче было уловить смысл, Аркан рассказывал о конкретном случае. Этим случаем Тося решил поделиться с Казбеком.
— На подкид отец с Ромой работали почти во всех городах страны, — говорил Тося. — Конечно, это была не основная работа — так, ради развлечения.
— Поставь машину за утлом, — сказал Аркан, обращаясь к Роме, который уже было собрался припарковаться.
Аркан зашел в просторное здание автомагазина первым. Быстрым, но метким взглядом окинул всех посетителей, выбирая нужного, и остановился на секции с сопутствующими товарами. Там, среди прочих, стоял широкоплечий мужчина с нависшим на брюки животом. Он держал в руках аварийный фонарь и беседовал с продавцом.
Рома тоже зашел в магазин и встал у стеклянной витрины, разглядывая выставленные в ней детали, и то и дело посматривал в сторону Аркана, ожидая «маяк». Они хорошо знали мимику жестов и с ее помощью понимали друг друга быстрее, чем при обычном языковом общении.
Еще в машине Аркан свернул «куклу», которая представляла собой плотно сложенную газету по размеру денег и была завернута в белый носовой платок так, что с одной стороны получалось небольшое окошко, обрамленное крепкими узлами платка. В это окошко Аркан вложил купюру небольшого достоинства.
Он стоял возле «большого живота» и что-то разглядывал в витрине. «Кукла» лежала на ноге, прикрытая штаниной, одним концом упираясь в туфель. Как только он заметил, что выбранный объект собирается закончить посещение этой секции, приподнял ногу и направил ее в сторону движения толстяка, вытянув носок, подобно балерине. «Кукла» съехала с его ноги под ноги толстяка, отходящего от прилавка. Он слегка зацепил «куклу», отчего та переместилась по полу. Мужчина наклонился глянуть, что же он зацепил. В это время Аркан тоже отошел от прилавка, заметил белый платок — явно что-то лежало, — поднял его и обратился к толстяку, который с любопытством смотрел на «куклу»:
— Интересно, что это мы нашли? — Аркан перевернул «куклу» окошком вверх, и они оба увидели, что это большая пачка денег, завернутая в платок.
— Ого-о, — произнес Аркан. — Вы поглядывайте, чтобы никто не видел. — А я пока посчитаю, сколько здесь. И вообще давайте отойдем в сторонку. — И они отошли к окну.
Аркан пытался развязать узел, но у него не получалось. Тогда компаньон со словами «Дай я попробую» забрал «куклу» из рук Аркана. Когда он начал развязывать, Аркан дернул его за рукав и головой указал в сторону места, от которого они только что отошли.
— Спрячь деньги, — сказал он толстому. Возле прилавка стоял Рома. Он громко спрашивал у продавца, не находил ли тот денег в платке, которые он где-то обронил.
— Ты же помнишь, я стоял здесь, на этом самом месте. Смотрел на этот подшипник. А теперь не знаю, где мои деньги.
— Извините, не видел, не знаю. Вот мужчина долго здесь стоял. Спросите у него. — Он указал в сторону окна, где растерянно стояли двое.
— Ребята, вы не видели здесь деньги? То есть платок… То есть платок с деньгами? — обратился к ним Рома.
— Нет, ни денег, ни платка мы здесь не видели, — толкая в бок «товарища», ответил Аркан.
— Ну что же мне делать? Пять тысяч рублей… Теща дала заплатить за машину. А я их где-то посеял. А может, на улице? Я еще курил у входа. — И он быстрой походкой направился к выходу.
— Давай быстро поделим деньги. Развязывай скорее. Отсчитай мне две с половиной и разбежимся, — говорил Аркан перепуганному здоровяку с трясущимися руками.
Того раздирали противоречия. С одной стороны, он очень хотел денег. А с другой — было стыдно, что наживает их таким образом.
— Да как мы можем поделить, если он вернется в любую секунду? — сказал покупатель.
— Тогда давай отойдем от магазина и там спокойно их разделим, — предложил Аркан.
Они направились к выходу. Повстречали Рому, который возвращался к секции.
— Со всеми поговорил. Никто ничего… Да тут и не было никого, пока я курил, — говорил Рома, остановившись рядом с перепутанным мужчиной. — Мне кажется, я потерял их где-то в магазине.
— Удачи вам в поиске пропажи, — пожелал Аркан и подтолкнул компаньона, давая понять, что пора делить.
Рома пошел к продавцу, а друзья отправились делить находку. Компаньон боялся заходить слишком далеко в незнакомые дворы. А с другой стороны, еще больше боялся, что Рома увидит его со своими деньгами.
— Давай далеко не будем заходить. Станем за угол да поделим, — как бы читая его мысли, сказал Аркан.
Они завернули за угол. Мясистый человек достал «куклу» и принялся развязывать узел. Но его испугал голос Ромы. Он так дернулся, что чуть не выронил находку. Аркан придвинулся к нему ближе, закрывая белый платок в руках «товарища» своим телом от Роминого взгляда.
— Спрячь скорее, — прошептал Аркан.
— А, вот вы где! А я уже потерял надежду вас отыскать. Я вот о чем хочу вас попросить. Я потерял пять тысяч рублей. Вы знаете. Дома меня ожидает такой террор, что мне остается мечтать только о смерти. Эта теща — сущий зверь. И я прошу вас пойти со мной и все ей рассказать. Ну, как было. Вы ведь видели. Мне она не поверит. Подумает, что проиграл в карты. Милиция, бой посуды, развод. Я живу здесь недалеко, в десяти минутах ходьбы. Пожалуйста, с меня магарыч, — умолял Рома.
— Пойдем, Петя, поможем товарищу, — сказал Аркан. — Заодно и перекусим. Ведь так? — Он вопросительно посмотрел на Рому.
— Да, да, — закивал тот.
— Нет, нет, я никуда не пойду, — наотрез возразил толстяк.
— Ну пойдем, ты хоть подтвердишь. Вид у тебя приличный. Она тебе поверит. — Теперь Рома теребил лацкан на куртке Аркана.
— Понимаешь, какое дело. Мы здесь с моим товарищем, — Аркан кивнул в сторону толстяка, — встретились для того, чтобы он отдал мне долг, и как раз беседовали на эту тему.
— Так отдай ему деньги да пойдем. — Рома слегка похлопал толстого по спине.
— Подожди пять минут. Нам надо кое-что обсудить, — сказал Аркан, обращаясь к Роме.
Тот отошел в сторону, проявляя беспокойство и нервозность. А в это время Аркан уговаривал толстого:
— Развяжи незаметно платок и дай мне половину денег.
Но тот возражал, жестами указывая на присутствие Ромы.
— Ладно, тогда я схожу с ним, чтобы он отстал, — сказал Аркан. — Ас тобой встретимся через полчаса здесь же и спокойно разделим по две с половиной тысячи рублей. Но ты мне оставь что-нибудь в залог, чтобы я был уверен, что ты не сквозанешь с моей долей.
Подошел Рома.
— Должен — отдай, — с угрозой обратился он к большому человеку. — А сколько он тебе должен?
— Около двух тысяч, — ответил Аркан.
Мужчина достал все свои деньги. Их оказалось тысяча рублей.
Аркан плюс к этим деньгам забрал у толстяка кольцо-печатку, часы, кожаное портмоне, норковую шапку и пояснил:
— Теперь я буду уверен, что ты меня дождешься. А как только поделим — все верну. Заметил, что ты дорожишь часами. Это будет мне гарантией.
Нахлобучив шапку на голову, Аркан вместе с Ромой направились в сторону припаркованной машины.
Был суд. Он все отрицал.
Когда судья попросил потерпевшего рассказать, как все это было, тот говорил:
— …Как только отошел этот парень, — он указывал на Тосю, — ко мне подошли двое и сказали: «Вы только что расстались с молодым человеком, который вас обманул». Я ответил, что никто меня не обманывал. И вообще оставьте меня в покое. Тогда те достали удостоверения и сказали, что они работники Петровки. А этот молодой человек является известным аферистом. Затем посоветовали мне пересчитать деньги. Когда я увидел, что денег нет, они порекомендовали зайти с ними в райотдел на Ленинском проспекте. Там я написал заявление.
— Если бы не эти двое, вы сами пошли бы в милицию? — спрашивал судья.
— Наверное, пошел бы, но не сразу и не в этот райотдел, а у себя в Тушино.
Свое последнее слово Тося строил на том, чтобы разжалобить кивал. Ими были мужчина с внешностью человека, связанного с техникой (тракториста), и молодая женщина с пышными формами декольтированной груди. Она, раскрасневшаяся, все время поглядывала в окно, видимо, вспоминая вчерашний день. Они оба были далеки от понимания сути дела. Да и разговор шел о каких-то чеках. Тося говорил:
— …Даже в самых отдаленных уголках моего мозга не было желания обмануть этого гражданина. Все это чудовищная ошибка. Вся моя беда в том, что я стал разговаривать с незнакомым человеком по поводу покупки чеков, которые мне были нужны, чтобы купить подарок матери к ее юбилею. Знаю, что этот поступок является противозаконным, и здесь я виноват. Но обмануть — Боже упаси.
Он получил три года с отбыванием в колонии общего режима. Это был низший предел статьи.
После суда он вновь попал в «карантинку», где пробыл еще некоторое время.
Чудесным солнечным утром их с Казбеком вывели из камеры.
— Идем на Матросскую Тишину, — сказал Казбек. Остановились у кастелянши, которой необходимо было сдать постель и белые футболки. Они выдавались вновь прибывшим в Бутырку, но, как оказалось, только на то время, пока те находятся в этой тюрьме. Тося не хотел сдавать футболку и положил ее на дно баула.
— Футболка утеряна, — заявил он кастелянше.
— А у него? — обратилась она к Казбеку.
Тот сказал, что тоже потерял.
— Тогда напишите по заявлению с просьбой вычесть стоимость футболки из ваших лицевых счетов, — объявила женщина.
Тося взял предложенный лист бумаги и стал писать. Казбек продолжал стоять с невозмутимым видом.
— Иди пиши, — донимала его кастелянша.
Этапирующий их надзиратель сказал:
— Он сидит у нас уже третий год, а за все это время нигде не написал ни единого слова. И этого писать не хочет.
— Тогда ты напиши за него.
И тот принялся царапать по бумаге.
ОБМАНУТЫЙ АФЕРИСТ
Их привезли в тюремную больницу Матросской Тишины. Тюрьма эта была на порядок хуже Бутырки: более серая и неприглядная, с асфальтированными полами и присутствием клопов, о существовании которых Бутырке неизвестно. Здесь Тосю с. Казбеком разлучили.
Пробыв около месяца в больнице, Тося был переведен в камеру, которая называлась «осужденка». Располагалась она в полуподвальном этаже. В ней было душно и жарко. Немного осмотревшись, Тося заметил, как один из парней украдкой на него поглядывает. При этом он ежился, когда их взгляды встречались. Тося присмотрелся к парню и понял, что где-то его видел. Он подошел к нему со спины и сказал:
— Ты делаешь волны, которые доходят до моего берега.
Тот обернулся и принялся подобострастно трясти Тосе руку. Натрясшись вдоволь, сказал:
— Я тебя сразу узнал. Но хочу попросить не рассказывать никому о том случае на Таганке. Сам понимаешь. Я пользуюсь здесь определенным авторитетом. А тот случай может подорвать его.
Тося заверил, что никому ничего рассказывать не будет, и только тогда вспомнил, как однажды спешил в «Березку», чтобы поменять тысячу чеков — две бумажки достоинством по пятьсот каждая. До закрытия магазина оставалось несколько минут.
У входа к нему подошел парень и, узнав, что Тося не прочь обменять чеки на рубли, с удовольствием предложил свои услуги. Он достал пачку денег, состоявшую из двадцатипятирублевок и полтинников, и протянул Тосе. Тот понял, что это «ломщик», и, считая, «отломал» половину полтинников.
Узнав, что денег не хватает, «ломщик» не поверил этому и попросил их вернуть для пересчета. Тося устроил скандал.
— Да я за эти чеки в Афгане, под пулями!.. - кричал Тося.
Вдруг он растерялся, не зная, что сказать дальше. Закричал:
— Был бы у меня наган, я бы тебя застрелил! Аферист! Жизни от вас людям нет!
Тот выхватил у Тоси деньги и подался прочь от полоумного скандального военного.
Как только он скрылся из виду, Тося бросился в метро. Там он замешкался, так как не имел пяти копеек, а у разменной кассы стояла очередь. Заметив девушку, опустившую пятак в горло автомата, Тося подбежал к ней и крепко обнял сзади. В таком виде они вдвоем проскочили электрического стража.
Подошел поезд. Заходя в него, он глянул в сторону входа. Там «ломщик» сражался с контролером, стоявшим у него на пути. «По-видимому, нету пяти копеек», — подумал Тося, когда закрылись двери и поезд стал набирать скорость. В душе он посмеивался над тем, что встретил терпилу в тюрьме, но как и пообещал, никому об этом не сказал.
Тося ездил в суд знакомиться с делом. Поэтому большую часть дня он проводил в «этапках».
Однажды услышал в разговоре двух парней имя Чирик. Тося знал, что к этому моменту Эдик осужден и вот уже полгода находится на зоне. Один из знакомых сообщил Чирику о мужике, у которого имеется двести тысяч рублей. Эдик, узнав место жительства богатея, отправился к нему со своими друзьями.
Они долго били и пытали упрямца. Применяли различные орудия пыток. Тот корчился от боли, но денег не давал.
Эдик с друзьями вывезли богача на кладбище, где бросили связанного в вырытую яму. Сверху положили лист фанеры и стали засыпать. После нескольких минут монотонного стука земли о фанеру у богача сдали нервы, и он отдал двести тысяч. Как выяснилось, более денег у него не осталось.
Пробыв около месяца в больнице, Тося был переведен в камеру, которая называлась «осужденка». Располагалась она в полуподвальном этаже. В ней было душно и жарко. Немного осмотревшись, Тося заметил, как один из парней украдкой на него поглядывает. При этом он ежился, когда их взгляды встречались. Тося присмотрелся к парню и понял, что где-то его видел. Он подошел к нему со спины и сказал:
— Ты делаешь волны, которые доходят до моего берега.
Тот обернулся и принялся подобострастно трясти Тосе руку. Натрясшись вдоволь, сказал:
— Я тебя сразу узнал. Но хочу попросить не рассказывать никому о том случае на Таганке. Сам понимаешь. Я пользуюсь здесь определенным авторитетом. А тот случай может подорвать его.
Тося заверил, что никому ничего рассказывать не будет, и только тогда вспомнил, как однажды спешил в «Березку», чтобы поменять тысячу чеков — две бумажки достоинством по пятьсот каждая. До закрытия магазина оставалось несколько минут.
У входа к нему подошел парень и, узнав, что Тося не прочь обменять чеки на рубли, с удовольствием предложил свои услуги. Он достал пачку денег, состоявшую из двадцатипятирублевок и полтинников, и протянул Тосе. Тот понял, что это «ломщик», и, считая, «отломал» половину полтинников.
Узнав, что денег не хватает, «ломщик» не поверил этому и попросил их вернуть для пересчета. Тося устроил скандал.
— Да я за эти чеки в Афгане, под пулями!.. - кричал Тося.
Вдруг он растерялся, не зная, что сказать дальше. Закричал:
— Был бы у меня наган, я бы тебя застрелил! Аферист! Жизни от вас людям нет!
Тот выхватил у Тоси деньги и подался прочь от полоумного скандального военного.
Как только он скрылся из виду, Тося бросился в метро. Там он замешкался, так как не имел пяти копеек, а у разменной кассы стояла очередь. Заметив девушку, опустившую пятак в горло автомата, Тося подбежал к ней и крепко обнял сзади. В таком виде они вдвоем проскочили электрического стража.
Подошел поезд. Заходя в него, он глянул в сторону входа. Там «ломщик» сражался с контролером, стоявшим у него на пути. «По-видимому, нету пяти копеек», — подумал Тося, когда закрылись двери и поезд стал набирать скорость. В душе он посмеивался над тем, что встретил терпилу в тюрьме, но как и пообещал, никому об этом не сказал.
Тося ездил в суд знакомиться с делом. Поэтому большую часть дня он проводил в «этапках».
Однажды услышал в разговоре двух парней имя Чирик. Тося знал, что к этому моменту Эдик осужден и вот уже полгода находится на зоне. Один из знакомых сообщил Чирику о мужике, у которого имеется двести тысяч рублей. Эдик, узнав место жительства богатея, отправился к нему со своими друзьями.
Они долго били и пытали упрямца. Применяли различные орудия пыток. Тот корчился от боли, но денег не давал.
Эдик с друзьями вывезли богача на кладбище, где бросили связанного в вырытую яму. Сверху положили лист фанеры и стали засыпать. После нескольких минут монотонного стука земли о фанеру у богача сдали нервы, и он отдал двести тысяч. Как выяснилось, более денег у него не осталось.