Страница:
Чарльз Уайтон
Крупнейшие шпионы мира
ГЛАВА 1
ШПИОНАЖ СКВОЗЬ МГЛУ ВЕКОВ
Шпионаж, конечно же, вторая древнейшая профессия. Возможно, он даже старше торговли, которую все единодушно признают первой древнейшей и которую шпионаж так часто использовал в своих собственных интересах.
С тех давних пор, когда человек впервые пошел войной на человека, когда семьи, племена, народы, нации и, наконец, империи стали сражаться друг против друга, шпионаж был их главным оружием. Он также занял свое место в дипломатии, которая всегда предшествует активным действиям. Поскольку шпионаж и дипломатия – есть не что иное, как две стороны одной медали. И не случайно все иностранцы прекрасно знают, что Британская разведывательная служба – филиал Форин Офис на Уайтхолле, и что во главе ЦРУ в США стоял поначалу человек, чей брат, мистер Джон Фостер Даллес, был в то время американским госсекретарем, и что в самых секретных организациях есть как легальный аппарат, действующий под прикрытием советского посольства, так и нелегальный, с которым советские дипломаты не поддерживают, по крайней мере официально, никаких связей.
В древние времена демаркационная линия между дипломатией и шпионажем была еще менее заметной. Послы в древности всегда выполняли двойную миссию. На сцене они были дипломатами, за сценой – шпионами. Им вменялось в обязанность получать и передавать информацию любыми способами – как честными, так и не очень. И когда информация приобреталась первым способом – это была дипломатия, а когда вторым – шпионаж.
Вот почему история и литература последних трех тысяч лет полны шпионских историй, начиная от греческих и римских классиков и Библии и кончая историями атомных шпионов второй половины ХХ века. Детали разнятся, но факты, в огромном своем большинстве, остаются весьма похожими.
Были люди, шпионившие из патриотизма. Были и такие, у кого не было иных причин, кроме выгоды, желания денег или чего-то другого. Хотя были и такие, кто в великие революционные периоды человеческой истории шпионили по причинам, которые сегодня трактуются как «идеологические». Каким бы ни был, однако, мотив, в основе своей шпионаж, как важнейшее стратегическое оружие, почти не меняется. Лишь тактика его меняется со временем, большей частью благодаря использованию изобретений и открытий последующих веков. Но принцип остается неизменным.
Изобретение некоторых основных приемов шпионажа и контршпионажа приписывают в основном Александру Великому. Так, именно он изобрел и цензуру, и то, что сейчас называют мониторингом, то есть методы зондирования намерений врагов. На некотором расстоянии от своей штаб-квартиры он устраивал тайный наблюдательный пункт, куда стекались все данные, собираемые бродячими группами его агентов. Из донесений на пергаменте и сообщений, которые перехватывали разведывательные коммандос Александра, руководители его разведслужбы получали возможность проникнуть в замыслы противника. Поистине забавный момент в истории шпионажа: победы Александра Великого в огромной степени основывались на том же типе разведки, который способствовал триумфу Тихоокеанского флота США под командованием адмирала Нимица в решающей битве при Мидузе в 1942 году.
Во все века способы передачи информации были главной проблемой всех шпионов. И несмотря на то, что изобретение радио в начале нынешнего века революционизировало всю практику шпионажа, все же это по-прежнему такой метод связи, применяя который шпион крупно рискует быть обнаруженным.
Медея и Язон для передачи сигналов пользовались древним китайским и персидским приспособлением для зажигания огня на холме. Согласно Эсхилу, этот же метод использовал и Агамемнон, чтобы сообщить о падении Трои. А несколько веков спустя, в эпоху Пунических войн, шпионы Ганнибала в Сицилии использовали похожие устройства, чтобы передать разведдонесения войскам Сципиона Африканского, великого римского полководца. Подобные устройства в форме гелиографа несомненно использовались шпионами и в начале ХХ века, в ходе Бурской войны.
Шпионы классических времен имели также в своем распоряжении и эквивалент невидимых чернил и современной микрофотографии, дающей возможность написать целую страницу печатного текста и скрыть его за точками на почтовой карточке. Древние формы этих приспособлений использовались греком, живущим при дворе персидского царя Ксеркса и желавшим предупредить своих соотечественников о грозящем им персидском нашествии. Свое предупреждение он изложил на дощечках, густо намазанных воском. Другой греческий шпион писал свои донесения на листьях, которые использовались в качестве повязки для гноящихся ран раба, выступавшего в роли курьера. В другом случае, в ходе Персидских войн, раба обрили и на голом черепе а-ля Юл Бриннер накололи послание. Волосам дали отрасти, прежде чем отправить раба к получателю, которому раб должен был сказать: «Обрей мою голову и прочти».
Коды и шифры столь же стары, как и сам шпионаж. Возможно, еще до появления краснокожих в Северной Америке, шпионы, действовавшие в странах Востока, уже использовали клубы дыма разных размеров, чтобы с их помощью передавать сообщения из тыла врага. Юлию Цезарю приписывают изобретение первого простого шифра, основанного на перестановке букв алфавита. В этом простом, но эффективном шифре Цезаря буква А заменялась буквой Е, В на F, С на G и так далее.
Многим из этих хитростей и уловок не менее четырех тысяч лет, поскольку известно, что уже у древних египтян была хорошо организованная система шпионажа для наблюдения за завоеванными провинциями, расположенными на месте нынешнего Ливана. Уже во времена Восемнадцатой династии (с 1580 по 1350 год до н. э.) здесь существовала эффективная шпионско-дипломатическая служба, регулярно рассылавшая курьеров между Египтом и государствами Среднего Востока.
Примерно в это же время Моисей, которого фельдмаршал Монтгомери назвал величайшим полководцем всех времен и народов, отправил своих знаменитых двенадцать посланцев, чтобы исследовать землю Ханаанскую и как можно больше разузнать о ней. История эта изложена в Книге Чисел:
В Библии повествуется о том, как прежде чем выступить в поход против города Иерихона, Иисус Навин выслал впереди себя двух шпионов. Подобно другим своим собратьям, они нашли убежище в борделе, хозяйкой которого была Раав. Царь иерихонский, контрразведчики которого, без сомнения, также были частыми гостями ее заведения, прослышал о появившихся еврейских шпионах. Был объявлен розыск. Раав спрятала еврейских агентов на крыше под кипами льна, сушившихся там, а обыскивающим сказала, что евреи уже ушли. Заручившись обещанием, что в обмен на ее услуги она и ее семья будут защищены евреями, когда они возьмут город, Раав, чей дом располагался как раз на городской стене, позволила шпионам убежать, спустив их на веревке из окна.
История падения Иерихона – одна из наиболее известных историй Ветхого Завета. Иисус Навин взял город и предал его огню и мечу. Но Иисус выполнил обещания, данные своему тайному агенту, и потому Раав и ее семья уцелели. Считается, что она вышла замуж за одного из шпионов и оказалась среди предков царя Давида – и, следовательно, Иисуса из Назарета.
Есть и другие шпионские истории в Библии, самая известная из которых – история о Самсоне и Далиле.
Римляне были, пожалуй, наиболее ловкими и сведущими среди древних в применении методов шпионажа. Так, Сципиону Африканскому, противнику Ганнибала, приписывают изобретение устройства, которым наиболее часто пользовались советские тайные организации – отправку за границу опытных разведывательных агентов в качестве посольской прислуги.
В ходе римской кампании против Сифаксов нумидийский король Сципион направил посланника по имени Лаелиус во вражескую штаб-квартиру для ведения переговоров. Вместе с послом он отправил «трибунов и центурионов» – иными словами, офицеров разведки – переодетых рабами. Перед ними была поставлена задача осмотреть и описать укрепления нумидийского лагеря. В лагере случился скверный момент, когда нумидийский генерал опознал одного из шпионов и окликнул его: «Вы полководец, а не раб».
Тогда Лаелиус, не теряя присутствия духа, обернулся к переодетому римскому разведчику и закатил ему пощечину, а потом плюнул на него и закричал: «Ты, собака, как ты осмелился позволить себе быть похожим на римлянина!» Уверенные, что гордость римского генерала не позволит ему снести подобное оскорбление, нумидийцы были обмануты тем, как кротко тот принял удар, и поверили, что он действительно раб, а не офицер.
Римские шпионы приступили к работе и выполнили задание весьма хитроумным способом. Они отвязали множество своих лошадей, которые стали метаться по всему лагерю, а переодетые «рабы» гонялись за ними. Затем лошадей собрали, наконец, вместе близ лагерных укреплений, получив, таком образом, удобную возможность внимательно осмотреть их. Вскоре римские эмиссары вернулись к Сципиону, который, узнав о слабых укреплениях вражеского лагеря, немедленно предпринял массированное наступление, приведшее к полному и сокрушительному поражению нумидийцев, разгрому их штаб-квартиры и окончанию войны.
У всех правителей всегда были и свои шпионы, и контршпионы. Со временем группы разрозненных агентов и их деятельность окончательно оформились в хорошо развитые разведслужбы. К VI веку н. э. тайная служба Византийской империи в Константинополе превратилась в главный орган государства. Агентов под видом торговцев посылали в зарубежные страны, чтобы они докладывали о планах врага – прием, который, похоже, имеет сильное фамильное сходство с экспортно-импортными фирмами, используемыми в качестве прикрытия очень многими разведслужбами в ХХ веке.
Мусульмане также создали высокоорганизованные секретные службы в ходе своих стремительных рейдов по Африке, Азии и Восточной Европе. У одного из мусульманских халифов XI века была своя система тайной полиции, включающая и женщин-шпионок, которая вполне могла бы выдержать сравнение с подобными службами современного полицейского государства.
В средние века, когда многие государства были охвачены феодальными войнами, предательство и шпионаж стали чем-то банальным. В ходе франко-английских войн в конце XIII века один из знатных вельмож при дворе короля Эдуарда I, сэр Томас Турбевилль, стал главным шпионом французского короля Филиппа IV. Подобно многим другим своим последователям в более поздние века, Турбевилль был пленен на поле боя и заключен в крепость города Реймса. О его знатности было прекрасно известно французам, и они не преминули сделать ему выгодное предложение. Очевидно, в обмен на пожалованный земельный участок стоимостью сто фунтов – значительная по тем временам сумма – Турбевилль согласился вернуться в Англию в качестве французского шпиона. Его главной задачей стало поднять Уэллс и особенно Шотландию против Эдуарда I – победителя шотландцев.
Летом 1296 года Турбевилль вернулся в Англию, рассказывая всем, что ему удалось бежать из французского плена. Король Эдуард принял его милостиво и даже произвел в члены Совета – правительства тех дней. И, находясь в столь привилегированном положении, Турбевилль в течение длительного времени докладывал Филиппу IV об английских планах. В конце концов его поймали – и обошлись в традиционной манере, – когда несколько его секретных донесений попали в руки предшественников нынешней МИ-5 – департамента контрразведки в Англии тех времен.
Во времена Возрождения шпионаж, уже включавший в себя к тому времени и перехваты вражеских донесений, и подкуп, и самое неприкрытое воровство, превратился в признанное всеми приложение к дипломатическому ремеслу. В 1515 году посол Венеции при дворе короля Генриха VIII горько жаловался всемогущему тогда кардиналу Уолси на «королевских офицеров» в Кентербери, которые регулярно перехватывали его официальные донесения. Некоторые из этих донесений поступали из Венеции в зашифрованном виде, и посол был очень осторожен, беседуя с Уолси, боясь ненароком выдать ключ к содержимому шифрованных посланий и дать англичанам возможность расшифровать их.
К тому времени шпионы уже использовались на самом высоком уровне, и даже сам папа римский был не свободен от шпионажа высокого уровня: молодой секретарь из личного офиса папы Адриана VI был шпионом великого императора Чарльза V – постоянного политического противника святого отца. Через этого секретаря секреты Ватикана попадали непосредственно к Чарльзу V.
Приход Реформации оживил давно бездействовавшие элементы шпионажа – то, что сейчас называется идеологическим шпионажем. Люди добровольно и безжалостно предавали свои родные страны в интересах одной из двух жестоко противоборствующих ветвей христианской веры.
Император Чарльз V, который, еще будучи молодым человеком, лично встречался с Лютером в Уормсе, сам был величайшим мастером шпионажа своего времени. Шпионы играли весьма значительную роль в нескончаемых войнах, которые наполняли его царствование до тех самых пор, пока король не ушел в монастырь.
Роль величайшего европейского мастера шпионажа с энтузиазмом принял на себя его сын, хитрый и фанатично нетерпимый король Филипп II Испанский, ставший мужем английской королевы, вошедшей в историю под именем «кровавая Мэри». После ее смерти и вступления на престол ее сводной сестры, протестантки королевы Елизаветы I Англия превратилась в главную мишень секретных служб Филиппа.
Английские священники, получившие образование в европейских семинариях, засылались в Англию, чтобы докладывать о политических и военных событиях в этой стране. Но самым значительным шпионом Филиппа был посол Англии в Париже сэр Эдвард Стаффорд – первый двойной шпион, упоминание о котором встречается в истории. Стаффорд начал свою деятельность с установления контактов с испанским послом в Париже Бернардино де Мендосой, используя для этого своих друзей-католиков, а также родственников, живущих во Франции, королевы Марии Шотландской, сидевшей в то время в тюрьме. Испанцы знали, что Стаффорд постоянно нуждался, и потому предложили ему деньги и драгоценности в обмен на секретную информацию. Мендоса докладывал Филиппу, что Стаффорд был «достаточно готов к тому, чтобы давать информацию», и король Испании одобрил выплату последнему «2000 крон или тех драгоценностей, которые вы укажете». Впоследствии в испанских секретных донесениях Стаффорд упоминался не иначе, как «наш новый друг».
Когда сэр Фрэнсис Дрейк готовился к отплытию в свою знаменитую экспедицию с целью «подпалить бороду испанскому королю», Стаффорд регулярно снабжал Мендосу подробными сведениями о кораблях Дрейка, их снаряжении и вероятных датах отплытия. Но несмотря на предательство, Дрейк сумел добиться блестящего успеха в своей отважной миссии.
Когда в июне 1588 года испанская армада отплыла к берегам Англии, она располагала подробными сведениями о всех английских эскадрах, которые могли бы противостоять ей в Ла-Манше – а именно о кораблях лорда Хоуарда Эффингемского и сэра Фрэнсиса Дрейка.
В Лондоне за Стаффордом следил блестящий сэр Фрэнсис Уолсингэм, человек, которому единодушно приписывается честь основания британской секретной службы. Уолсингэм, правая рука королевы Елизаветы, премьер-министр Роберт Сэсил и лорд Бургли были образцовыми представителями славной когорты мастеров шпионажа и контршпионажа. Как бывший посол в Париже он был осведомлен о той паутине международных интриг, что покрыла все французскую столицу, и знал также, как это можно было использовать в своих интересах.
Уолсингэм взял курс, который впоследствии будет признан классическим в развитии техники шпионажа. Он решил не предпринимать никаких действий в течение некоторого времени – разве что послать шпиона следить за послом Стаффордом. Его агент, человек по имени Роджерс, или иначе Николас Берден, вскоре подтвердил подозрения Уолсингэма. Посол использовал свое положение, чтобы передавать католические письма в Англию и прикрывать папистских агентов. Более того, он выдавал весьма ценные секреты врагам протестантской Англии. Кроме того, Стаффорд возглавлял широкую сеть агентов во Франции; через своих связников, среди которых были и католики, он посылал важную разведывательную информацию в Лондон.
Уолсингэм придерживался «золотого правила» тайных операций, действовавшего во все времена: он ничего не делал открыто, и в 1586 году хитрость Уолсингэма стала приносить плоды.
Стаффорд не только продал секреты английской обороны Филиппу II, но и использовал те же самые испанские контакты для получения информации для Уолсингэма… и еще за два года предупредил английское правительство о готовящемся отплытии Армады.
«Испанская партия здесь, – писал он Уолсингэму из Парижа летом 1586 года, – похваляется, что не пройдет и трех месяцев, как на Ее Величество нападут в ее собственном королевстве и что великая армия уже готовится для этой цели».
Уолсингэм, однако, не до конца поверил Стаффорду, и другие агенты непременно перепроверяли все разведданные, поступавшие от посла. Так, несколько месяцев спустя один из этих шпионов докладывал:
«У короля Филиппа явно есть какой-то великий замысел против нас, поскольку он заключил соглашение с Фаггерсами (крупные международные банкиры из Аугсбурга) о деньгах, подлежащих уплате здесь, в специальном месте».
Уолсингэму требовалось подтверждение, и он отправил в Испанию одного из своих лучших шпионов по имени Ричард Гиббс. Переодевшись шотландцем, Гиббс своими глазами увидел в испанских гаванях около 150 кораблей, готовящихся к отплытию, и доложил, что испанцы говорят еще о 300 галерах, также включенных в подготовку к походу. Тогда английский шпион, до сих пор представлявшийся шотландцем, отправился в Лиссабон, где был хорошо принят испанскими морскими властями. Испанцы расспрашивали его об удобных якорных стоянках на восточном побережье Шотландии и особенно о заливе Ферт-оф-Форт. Потом офицеры испанской военно-морской разведки расспросили Гиббса о Темзе и есть ли в ней якорные стоянки для флота.
Гиббс был человеком находчивым и изобретательным, не только шпионом, но и кем-то вроде контрпропагандиста. Он заверил испанцев, что на Темзе нет никаких подходящих гаваней для их армады. Ибо Темза, сказал он им, «дурная река, забитая песком и илом – и у кораблей нет возможности зайти в нее».
Уолсингэм тем временем продолжал осторожно следить за Стаффордом. Существуют некоторые свидетельства, дающие основания предположить, что он прибегал к тактике, не являющейся секретом для глав шпионских ведомств гораздо более поздних времен, а именно – он снабжал Стаффорда тщательно фальсифицированной полуправдой, не без оснований полагая, что она будет вовремя передана испанцам. На фоне его достаточно двусмысленных, если не сказать сомнительных, отношений со Стаффордом, Уолсингэм, подобно всем великим разведчикам, столкнулся с фундаментальной дилеммой: или вызвать посла в Лондон и казнить его за измену, или оставить его в роли двойного агента и использовать его предательство в английских интересах.
Уолсингэм выбрал последнее.
После заключения в 1603 году Унии между коронами Англии и Шотландии, в царствование Джеймсов I и VI, Уолсингэм создал инструмент, который и превратился в британскую разведывательную службу. В царствование первого из королей династии Стюартов ее самым блестящим шпионом был посол, сэр Генри Вуттон, британский посланник в Венецианской республике. По его собственному признанию, он использовал «приемы своих врагов, хотя и с другими целями». В его посольстве, расположенном на одном из каналов, всегда можно было найти множество самых разных венецианских шпионов, убийц, головорезов и интриганов, готовых за деньги сделать что угодно. Негодяи, которых привечал посол, были совершенно необходимы ему для дел тайной дипломатии, но уж очень дорого обходились. Его шпионская сеть выросла так, что теперь покрывала всю Италию, однако основные его усилия были направлены против иезуитов. Письма, пересылаемые из одного итальянского города в другой, часто перехватывались, чтобы «вскрыть заговоры».
После копирования (копии отправлялись королю Джеймсу) письма возвращались в обычную иезуитскую службу доставки.
У Вуттона было хорошо развито чувство юмора, и он часто говорил:
Но какие бы поражения ни переживал орден иезуитов от рук британской секретной службы, однако жили в первой половине ХVII века два священника – ни один из них не был иезуитом, которые зарекомендовали себя как большие мастера шпионажа и тайных операций. Один из них – молодой монах-капуцинец, аристократ и эрудит по имени Франсуа ле Клерк дю Трембли, известный в истории как отец Жозеф, а другой – человек, которого отец Жозеф привел к власти – Арман Жан дю Плесси, кардинал Ришелье, величайший из государственных деятелей Франции.
С того дня в 1624 году, когда Ришелье достиг высшей власти во Франции Людовика XIII, он вел непрерывную борьбу с одной-единственной целью – превратить Францию в величайшую державу Европы. Приключения нескольких его шпионов и их противников обессмертил Александр Дюма в романе «Три мушкетера». Когда, после восемнадцати лет правления, Ришелье умер, цель, поставленная им, была достигнута.
Главным мастером шпионажа у Ришелье был его друг и советник, капуцинский монах отец Жозеф. Босой, одетый в серую сутану, этот скромный монах почти двадцать лет неслышно бродил по коридорам и гостиным ришельевского дворца. Он приложил руку почти ко всем основным дипломатическим событиям в Европе и был настоящим серым кардиналом, стоявшим за спиной властей предержащих. Временами он и сам не гнушался выступить в роли шпиона, хотя в основном руководил всеми тайными операциями в великой борьбе Ришелье против власти империи Габсбургов и Испании.
Отец Жозеф использовал своих тайных агентов, то интригуя со сторонником протестантизма шведским королем Густавом Адольфом против дома Габсбургов, то инспирируя восстание чешских протестантов против империалистической Австрии после их поражения в битве при Белой Горе, то для того, чтобы воспрепятствовать донкихотству и зачастую абсурдным желаниям герцога Букингемского, то чтобы замышлять заговоры с обитателями Северной Африки маврами-мусульманами против католической Испании. В итоге можно сказать, что многие его действия изменили политическое лицо Европы. К тому времени, когда Ришелье и его серый кардинал исчезли с европейской сцены, они сумели низвести Испанию с уровня величайшей державы Европы до уровня третьестепенного государства. Тогда как Франция стала главнейшей державой на континенте.
Но там, где Ришелье и отец Жозеф кончили, агенты короля Людовика XIV продолжили и очень скоро стали непревзойденными в своем мастерстве. И заслуга здесь принадлежала Оливеру Кромвелю. Сам лично очень набожный, он тем не менее последовал примеру Ришелье и никогда не позволял религии влиять на внешнюю политику государства. Подобно всем диктатурам, Англия под властью лорда-протектора была полицейским государством, и если у Сталина был Берия, а у Гитлера – Гейдрих, то у Кромвеля – Турло.
Турло стал государственным секретарем у Кромвеля в 1652 году и фактически заменил собою главных членов Кабинета. Так, был он одновременно и министром иностранных дел, и военным министром, и министром внутренних дел, и главой британской секретной службы.
Согласно обнародованным позднее данным, Турло тратил на разведку до 70 000 фунтов стерлингов в год – огромная сумма по тем временам. И неудивительно, что его агенты проникли во все поры британской политической и религиозной жизни. За границей он держал своих эмиссаров при всех европейских дворах. Некоторые историки свидетельствуют, что «Кромвель носил секреты всех европейских принцев в своем поясе».
С тех давних пор, когда человек впервые пошел войной на человека, когда семьи, племена, народы, нации и, наконец, империи стали сражаться друг против друга, шпионаж был их главным оружием. Он также занял свое место в дипломатии, которая всегда предшествует активным действиям. Поскольку шпионаж и дипломатия – есть не что иное, как две стороны одной медали. И не случайно все иностранцы прекрасно знают, что Британская разведывательная служба – филиал Форин Офис на Уайтхолле, и что во главе ЦРУ в США стоял поначалу человек, чей брат, мистер Джон Фостер Даллес, был в то время американским госсекретарем, и что в самых секретных организациях есть как легальный аппарат, действующий под прикрытием советского посольства, так и нелегальный, с которым советские дипломаты не поддерживают, по крайней мере официально, никаких связей.
В древние времена демаркационная линия между дипломатией и шпионажем была еще менее заметной. Послы в древности всегда выполняли двойную миссию. На сцене они были дипломатами, за сценой – шпионами. Им вменялось в обязанность получать и передавать информацию любыми способами – как честными, так и не очень. И когда информация приобреталась первым способом – это была дипломатия, а когда вторым – шпионаж.
Вот почему история и литература последних трех тысяч лет полны шпионских историй, начиная от греческих и римских классиков и Библии и кончая историями атомных шпионов второй половины ХХ века. Детали разнятся, но факты, в огромном своем большинстве, остаются весьма похожими.
Были люди, шпионившие из патриотизма. Были и такие, у кого не было иных причин, кроме выгоды, желания денег или чего-то другого. Хотя были и такие, кто в великие революционные периоды человеческой истории шпионили по причинам, которые сегодня трактуются как «идеологические». Каким бы ни был, однако, мотив, в основе своей шпионаж, как важнейшее стратегическое оружие, почти не меняется. Лишь тактика его меняется со временем, большей частью благодаря использованию изобретений и открытий последующих веков. Но принцип остается неизменным.
Изобретение некоторых основных приемов шпионажа и контршпионажа приписывают в основном Александру Великому. Так, именно он изобрел и цензуру, и то, что сейчас называют мониторингом, то есть методы зондирования намерений врагов. На некотором расстоянии от своей штаб-квартиры он устраивал тайный наблюдательный пункт, куда стекались все данные, собираемые бродячими группами его агентов. Из донесений на пергаменте и сообщений, которые перехватывали разведывательные коммандос Александра, руководители его разведслужбы получали возможность проникнуть в замыслы противника. Поистине забавный момент в истории шпионажа: победы Александра Великого в огромной степени основывались на том же типе разведки, который способствовал триумфу Тихоокеанского флота США под командованием адмирала Нимица в решающей битве при Мидузе в 1942 году.
Во все века способы передачи информации были главной проблемой всех шпионов. И несмотря на то, что изобретение радио в начале нынешнего века революционизировало всю практику шпионажа, все же это по-прежнему такой метод связи, применяя который шпион крупно рискует быть обнаруженным.
Медея и Язон для передачи сигналов пользовались древним китайским и персидским приспособлением для зажигания огня на холме. Согласно Эсхилу, этот же метод использовал и Агамемнон, чтобы сообщить о падении Трои. А несколько веков спустя, в эпоху Пунических войн, шпионы Ганнибала в Сицилии использовали похожие устройства, чтобы передать разведдонесения войскам Сципиона Африканского, великого римского полководца. Подобные устройства в форме гелиографа несомненно использовались шпионами и в начале ХХ века, в ходе Бурской войны.
Шпионы классических времен имели также в своем распоряжении и эквивалент невидимых чернил и современной микрофотографии, дающей возможность написать целую страницу печатного текста и скрыть его за точками на почтовой карточке. Древние формы этих приспособлений использовались греком, живущим при дворе персидского царя Ксеркса и желавшим предупредить своих соотечественников о грозящем им персидском нашествии. Свое предупреждение он изложил на дощечках, густо намазанных воском. Другой греческий шпион писал свои донесения на листьях, которые использовались в качестве повязки для гноящихся ран раба, выступавшего в роли курьера. В другом случае, в ходе Персидских войн, раба обрили и на голом черепе а-ля Юл Бриннер накололи послание. Волосам дали отрасти, прежде чем отправить раба к получателю, которому раб должен был сказать: «Обрей мою голову и прочти».
Коды и шифры столь же стары, как и сам шпионаж. Возможно, еще до появления краснокожих в Северной Америке, шпионы, действовавшие в странах Востока, уже использовали клубы дыма разных размеров, чтобы с их помощью передавать сообщения из тыла врага. Юлию Цезарю приписывают изобретение первого простого шифра, основанного на перестановке букв алфавита. В этом простом, но эффективном шифре Цезаря буква А заменялась буквой Е, В на F, С на G и так далее.
Многим из этих хитростей и уловок не менее четырех тысяч лет, поскольку известно, что уже у древних египтян была хорошо организованная система шпионажа для наблюдения за завоеванными провинциями, расположенными на месте нынешнего Ливана. Уже во времена Восемнадцатой династии (с 1580 по 1350 год до н. э.) здесь существовала эффективная шпионско-дипломатическая служба, регулярно рассылавшая курьеров между Египтом и государствами Среднего Востока.
Примерно в это же время Моисей, которого фельдмаршал Монтгомери назвал величайшим полководцем всех времен и народов, отправил своих знаменитых двенадцать посланцев, чтобы исследовать землю Ханаанскую и как можно больше разузнать о ней. История эта изложена в Книге Чисел:
«И сказал Господь Моисею, говоря:Вряд ли знаменитые немецкие шпионских дел мастера – или же руководители разведсети Советского Союза – могли бы придумать более эффективный инструктаж. Двенадцать шпионов Моисея – по одному из каждого колена Израилева – вел еврей по имени Осия, сын Навина, известный в английском языке как Иисус. Много лет спустя Иисус – к тому времени уже во главе всех еврейских сил – оказался участником других знаменитых библейских шпионских историй. Сказание о том, как Раав из Харлота предала город Иерихон – первое из письменных свидетельств о блуднице, которая была также и шпионкой, ставшей классической предшественницей Мата Хари и других дам подобного рода.
Пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую, которую я даю сынам Израилевым:
И послал их Моисей высмотреть землю Ханаанскую, и сказал им: пойдите в эту южную страну и взойдите на гору, и осмотрите землю, какова она, и народ, живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен?
И какова земля, тучна ли она или тоща?
Есть ли на ней дерева или нет?
Будьте смелы и возьмите от плодов земли.
Было же это ко времени созревания винограда. Они пошли и осмотрели землю».
В Библии повествуется о том, как прежде чем выступить в поход против города Иерихона, Иисус Навин выслал впереди себя двух шпионов. Подобно другим своим собратьям, они нашли убежище в борделе, хозяйкой которого была Раав. Царь иерихонский, контрразведчики которого, без сомнения, также были частыми гостями ее заведения, прослышал о появившихся еврейских шпионах. Был объявлен розыск. Раав спрятала еврейских агентов на крыше под кипами льна, сушившихся там, а обыскивающим сказала, что евреи уже ушли. Заручившись обещанием, что в обмен на ее услуги она и ее семья будут защищены евреями, когда они возьмут город, Раав, чей дом располагался как раз на городской стене, позволила шпионам убежать, спустив их на веревке из окна.
История падения Иерихона – одна из наиболее известных историй Ветхого Завета. Иисус Навин взял город и предал его огню и мечу. Но Иисус выполнил обещания, данные своему тайному агенту, и потому Раав и ее семья уцелели. Считается, что она вышла замуж за одного из шпионов и оказалась среди предков царя Давида – и, следовательно, Иисуса из Назарета.
Есть и другие шпионские истории в Библии, самая известная из которых – история о Самсоне и Далиле.
Римляне были, пожалуй, наиболее ловкими и сведущими среди древних в применении методов шпионажа. Так, Сципиону Африканскому, противнику Ганнибала, приписывают изобретение устройства, которым наиболее часто пользовались советские тайные организации – отправку за границу опытных разведывательных агентов в качестве посольской прислуги.
В ходе римской кампании против Сифаксов нумидийский король Сципион направил посланника по имени Лаелиус во вражескую штаб-квартиру для ведения переговоров. Вместе с послом он отправил «трибунов и центурионов» – иными словами, офицеров разведки – переодетых рабами. Перед ними была поставлена задача осмотреть и описать укрепления нумидийского лагеря. В лагере случился скверный момент, когда нумидийский генерал опознал одного из шпионов и окликнул его: «Вы полководец, а не раб».
Тогда Лаелиус, не теряя присутствия духа, обернулся к переодетому римскому разведчику и закатил ему пощечину, а потом плюнул на него и закричал: «Ты, собака, как ты осмелился позволить себе быть похожим на римлянина!» Уверенные, что гордость римского генерала не позволит ему снести подобное оскорбление, нумидийцы были обмануты тем, как кротко тот принял удар, и поверили, что он действительно раб, а не офицер.
Римские шпионы приступили к работе и выполнили задание весьма хитроумным способом. Они отвязали множество своих лошадей, которые стали метаться по всему лагерю, а переодетые «рабы» гонялись за ними. Затем лошадей собрали, наконец, вместе близ лагерных укреплений, получив, таком образом, удобную возможность внимательно осмотреть их. Вскоре римские эмиссары вернулись к Сципиону, который, узнав о слабых укреплениях вражеского лагеря, немедленно предпринял массированное наступление, приведшее к полному и сокрушительному поражению нумидийцев, разгрому их штаб-квартиры и окончанию войны.
У всех правителей всегда были и свои шпионы, и контршпионы. Со временем группы разрозненных агентов и их деятельность окончательно оформились в хорошо развитые разведслужбы. К VI веку н. э. тайная служба Византийской империи в Константинополе превратилась в главный орган государства. Агентов под видом торговцев посылали в зарубежные страны, чтобы они докладывали о планах врага – прием, который, похоже, имеет сильное фамильное сходство с экспортно-импортными фирмами, используемыми в качестве прикрытия очень многими разведслужбами в ХХ веке.
Мусульмане также создали высокоорганизованные секретные службы в ходе своих стремительных рейдов по Африке, Азии и Восточной Европе. У одного из мусульманских халифов XI века была своя система тайной полиции, включающая и женщин-шпионок, которая вполне могла бы выдержать сравнение с подобными службами современного полицейского государства.
В средние века, когда многие государства были охвачены феодальными войнами, предательство и шпионаж стали чем-то банальным. В ходе франко-английских войн в конце XIII века один из знатных вельмож при дворе короля Эдуарда I, сэр Томас Турбевилль, стал главным шпионом французского короля Филиппа IV. Подобно многим другим своим последователям в более поздние века, Турбевилль был пленен на поле боя и заключен в крепость города Реймса. О его знатности было прекрасно известно французам, и они не преминули сделать ему выгодное предложение. Очевидно, в обмен на пожалованный земельный участок стоимостью сто фунтов – значительная по тем временам сумма – Турбевилль согласился вернуться в Англию в качестве французского шпиона. Его главной задачей стало поднять Уэллс и особенно Шотландию против Эдуарда I – победителя шотландцев.
Летом 1296 года Турбевилль вернулся в Англию, рассказывая всем, что ему удалось бежать из французского плена. Король Эдуард принял его милостиво и даже произвел в члены Совета – правительства тех дней. И, находясь в столь привилегированном положении, Турбевилль в течение длительного времени докладывал Филиппу IV об английских планах. В конце концов его поймали – и обошлись в традиционной манере, – когда несколько его секретных донесений попали в руки предшественников нынешней МИ-5 – департамента контрразведки в Англии тех времен.
Во времена Возрождения шпионаж, уже включавший в себя к тому времени и перехваты вражеских донесений, и подкуп, и самое неприкрытое воровство, превратился в признанное всеми приложение к дипломатическому ремеслу. В 1515 году посол Венеции при дворе короля Генриха VIII горько жаловался всемогущему тогда кардиналу Уолси на «королевских офицеров» в Кентербери, которые регулярно перехватывали его официальные донесения. Некоторые из этих донесений поступали из Венеции в зашифрованном виде, и посол был очень осторожен, беседуя с Уолси, боясь ненароком выдать ключ к содержимому шифрованных посланий и дать англичанам возможность расшифровать их.
К тому времени шпионы уже использовались на самом высоком уровне, и даже сам папа римский был не свободен от шпионажа высокого уровня: молодой секретарь из личного офиса папы Адриана VI был шпионом великого императора Чарльза V – постоянного политического противника святого отца. Через этого секретаря секреты Ватикана попадали непосредственно к Чарльзу V.
Приход Реформации оживил давно бездействовавшие элементы шпионажа – то, что сейчас называется идеологическим шпионажем. Люди добровольно и безжалостно предавали свои родные страны в интересах одной из двух жестоко противоборствующих ветвей христианской веры.
Император Чарльз V, который, еще будучи молодым человеком, лично встречался с Лютером в Уормсе, сам был величайшим мастером шпионажа своего времени. Шпионы играли весьма значительную роль в нескончаемых войнах, которые наполняли его царствование до тех самых пор, пока король не ушел в монастырь.
Роль величайшего европейского мастера шпионажа с энтузиазмом принял на себя его сын, хитрый и фанатично нетерпимый король Филипп II Испанский, ставший мужем английской королевы, вошедшей в историю под именем «кровавая Мэри». После ее смерти и вступления на престол ее сводной сестры, протестантки королевы Елизаветы I Англия превратилась в главную мишень секретных служб Филиппа.
Английские священники, получившие образование в европейских семинариях, засылались в Англию, чтобы докладывать о политических и военных событиях в этой стране. Но самым значительным шпионом Филиппа был посол Англии в Париже сэр Эдвард Стаффорд – первый двойной шпион, упоминание о котором встречается в истории. Стаффорд начал свою деятельность с установления контактов с испанским послом в Париже Бернардино де Мендосой, используя для этого своих друзей-католиков, а также родственников, живущих во Франции, королевы Марии Шотландской, сидевшей в то время в тюрьме. Испанцы знали, что Стаффорд постоянно нуждался, и потому предложили ему деньги и драгоценности в обмен на секретную информацию. Мендоса докладывал Филиппу, что Стаффорд был «достаточно готов к тому, чтобы давать информацию», и король Испании одобрил выплату последнему «2000 крон или тех драгоценностей, которые вы укажете». Впоследствии в испанских секретных донесениях Стаффорд упоминался не иначе, как «наш новый друг».
Когда сэр Фрэнсис Дрейк готовился к отплытию в свою знаменитую экспедицию с целью «подпалить бороду испанскому королю», Стаффорд регулярно снабжал Мендосу подробными сведениями о кораблях Дрейка, их снаряжении и вероятных датах отплытия. Но несмотря на предательство, Дрейк сумел добиться блестящего успеха в своей отважной миссии.
Когда в июне 1588 года испанская армада отплыла к берегам Англии, она располагала подробными сведениями о всех английских эскадрах, которые могли бы противостоять ей в Ла-Манше – а именно о кораблях лорда Хоуарда Эффингемского и сэра Фрэнсиса Дрейка.
В Лондоне за Стаффордом следил блестящий сэр Фрэнсис Уолсингэм, человек, которому единодушно приписывается честь основания британской секретной службы. Уолсингэм, правая рука королевы Елизаветы, премьер-министр Роберт Сэсил и лорд Бургли были образцовыми представителями славной когорты мастеров шпионажа и контршпионажа. Как бывший посол в Париже он был осведомлен о той паутине международных интриг, что покрыла все французскую столицу, и знал также, как это можно было использовать в своих интересах.
Уолсингэм взял курс, который впоследствии будет признан классическим в развитии техники шпионажа. Он решил не предпринимать никаких действий в течение некоторого времени – разве что послать шпиона следить за послом Стаффордом. Его агент, человек по имени Роджерс, или иначе Николас Берден, вскоре подтвердил подозрения Уолсингэма. Посол использовал свое положение, чтобы передавать католические письма в Англию и прикрывать папистских агентов. Более того, он выдавал весьма ценные секреты врагам протестантской Англии. Кроме того, Стаффорд возглавлял широкую сеть агентов во Франции; через своих связников, среди которых были и католики, он посылал важную разведывательную информацию в Лондон.
Уолсингэм придерживался «золотого правила» тайных операций, действовавшего во все времена: он ничего не делал открыто, и в 1586 году хитрость Уолсингэма стала приносить плоды.
Стаффорд не только продал секреты английской обороны Филиппу II, но и использовал те же самые испанские контакты для получения информации для Уолсингэма… и еще за два года предупредил английское правительство о готовящемся отплытии Армады.
«Испанская партия здесь, – писал он Уолсингэму из Парижа летом 1586 года, – похваляется, что не пройдет и трех месяцев, как на Ее Величество нападут в ее собственном королевстве и что великая армия уже готовится для этой цели».
Уолсингэм, однако, не до конца поверил Стаффорду, и другие агенты непременно перепроверяли все разведданные, поступавшие от посла. Так, несколько месяцев спустя один из этих шпионов докладывал:
«У короля Филиппа явно есть какой-то великий замысел против нас, поскольку он заключил соглашение с Фаггерсами (крупные международные банкиры из Аугсбурга) о деньгах, подлежащих уплате здесь, в специальном месте».
Уолсингэму требовалось подтверждение, и он отправил в Испанию одного из своих лучших шпионов по имени Ричард Гиббс. Переодевшись шотландцем, Гиббс своими глазами увидел в испанских гаванях около 150 кораблей, готовящихся к отплытию, и доложил, что испанцы говорят еще о 300 галерах, также включенных в подготовку к походу. Тогда английский шпион, до сих пор представлявшийся шотландцем, отправился в Лиссабон, где был хорошо принят испанскими морскими властями. Испанцы расспрашивали его об удобных якорных стоянках на восточном побережье Шотландии и особенно о заливе Ферт-оф-Форт. Потом офицеры испанской военно-морской разведки расспросили Гиббса о Темзе и есть ли в ней якорные стоянки для флота.
Гиббс был человеком находчивым и изобретательным, не только шпионом, но и кем-то вроде контрпропагандиста. Он заверил испанцев, что на Темзе нет никаких подходящих гаваней для их армады. Ибо Темза, сказал он им, «дурная река, забитая песком и илом – и у кораблей нет возможности зайти в нее».
Уолсингэм тем временем продолжал осторожно следить за Стаффордом. Существуют некоторые свидетельства, дающие основания предположить, что он прибегал к тактике, не являющейся секретом для глав шпионских ведомств гораздо более поздних времен, а именно – он снабжал Стаффорда тщательно фальсифицированной полуправдой, не без оснований полагая, что она будет вовремя передана испанцам. На фоне его достаточно двусмысленных, если не сказать сомнительных, отношений со Стаффордом, Уолсингэм, подобно всем великим разведчикам, столкнулся с фундаментальной дилеммой: или вызвать посла в Лондон и казнить его за измену, или оставить его в роли двойного агента и использовать его предательство в английских интересах.
Уолсингэм выбрал последнее.
После заключения в 1603 году Унии между коронами Англии и Шотландии, в царствование Джеймсов I и VI, Уолсингэм создал инструмент, который и превратился в британскую разведывательную службу. В царствование первого из королей династии Стюартов ее самым блестящим шпионом был посол, сэр Генри Вуттон, британский посланник в Венецианской республике. По его собственному признанию, он использовал «приемы своих врагов, хотя и с другими целями». В его посольстве, расположенном на одном из каналов, всегда можно было найти множество самых разных венецианских шпионов, убийц, головорезов и интриганов, готовых за деньги сделать что угодно. Негодяи, которых привечал посол, были совершенно необходимы ему для дел тайной дипломатии, но уж очень дорого обходились. Его шпионская сеть выросла так, что теперь покрывала всю Италию, однако основные его усилия были направлены против иезуитов. Письма, пересылаемые из одного итальянского города в другой, часто перехватывались, чтобы «вскрыть заговоры».
После копирования (копии отправлялись королю Джеймсу) письма возвращались в обычную иезуитскую службу доставки.
У Вуттона было хорошо развито чувство юмора, и он часто говорил:
«Должен признать, что у меня был особый аппетит на пакеты, которые отправляли друг другу святые отцы».Несмотря на свой высокий дипломатический ранг, Вуттон не гнушался получением денег за работу, выполняемую им сверх его посольских обязанностей. Так, время от времени он передавал некоторые пикантные подробности, «лакомые кусочки» из тайной переписки иезуитов венецианскому правительству – за плату наличными.
Но какие бы поражения ни переживал орден иезуитов от рук британской секретной службы, однако жили в первой половине ХVII века два священника – ни один из них не был иезуитом, которые зарекомендовали себя как большие мастера шпионажа и тайных операций. Один из них – молодой монах-капуцинец, аристократ и эрудит по имени Франсуа ле Клерк дю Трембли, известный в истории как отец Жозеф, а другой – человек, которого отец Жозеф привел к власти – Арман Жан дю Плесси, кардинал Ришелье, величайший из государственных деятелей Франции.
С того дня в 1624 году, когда Ришелье достиг высшей власти во Франции Людовика XIII, он вел непрерывную борьбу с одной-единственной целью – превратить Францию в величайшую державу Европы. Приключения нескольких его шпионов и их противников обессмертил Александр Дюма в романе «Три мушкетера». Когда, после восемнадцати лет правления, Ришелье умер, цель, поставленная им, была достигнута.
Главным мастером шпионажа у Ришелье был его друг и советник, капуцинский монах отец Жозеф. Босой, одетый в серую сутану, этот скромный монах почти двадцать лет неслышно бродил по коридорам и гостиным ришельевского дворца. Он приложил руку почти ко всем основным дипломатическим событиям в Европе и был настоящим серым кардиналом, стоявшим за спиной властей предержащих. Временами он и сам не гнушался выступить в роли шпиона, хотя в основном руководил всеми тайными операциями в великой борьбе Ришелье против власти империи Габсбургов и Испании.
Отец Жозеф использовал своих тайных агентов, то интригуя со сторонником протестантизма шведским королем Густавом Адольфом против дома Габсбургов, то инспирируя восстание чешских протестантов против империалистической Австрии после их поражения в битве при Белой Горе, то для того, чтобы воспрепятствовать донкихотству и зачастую абсурдным желаниям герцога Букингемского, то чтобы замышлять заговоры с обитателями Северной Африки маврами-мусульманами против католической Испании. В итоге можно сказать, что многие его действия изменили политическое лицо Европы. К тому времени, когда Ришелье и его серый кардинал исчезли с европейской сцены, они сумели низвести Испанию с уровня величайшей державы Европы до уровня третьестепенного государства. Тогда как Франция стала главнейшей державой на континенте.
Но там, где Ришелье и отец Жозеф кончили, агенты короля Людовика XIV продолжили и очень скоро стали непревзойденными в своем мастерстве. И заслуга здесь принадлежала Оливеру Кромвелю. Сам лично очень набожный, он тем не менее последовал примеру Ришелье и никогда не позволял религии влиять на внешнюю политику государства. Подобно всем диктатурам, Англия под властью лорда-протектора была полицейским государством, и если у Сталина был Берия, а у Гитлера – Гейдрих, то у Кромвеля – Турло.
Турло стал государственным секретарем у Кромвеля в 1652 году и фактически заменил собою главных членов Кабинета. Так, был он одновременно и министром иностранных дел, и военным министром, и министром внутренних дел, и главой британской секретной службы.
Согласно обнародованным позднее данным, Турло тратил на разведку до 70 000 фунтов стерлингов в год – огромная сумма по тем временам. И неудивительно, что его агенты проникли во все поры британской политической и религиозной жизни. За границей он держал своих эмиссаров при всех европейских дворах. Некоторые историки свидетельствуют, что «Кромвель носил секреты всех европейских принцев в своем поясе».