Страница:
"рабочий" и не капиталист, а человек, смело идущий к цели), и какая-нибудь
громадная машина, или гигантские ворота шлюза, или большой корабль на
стапелях. Она жестом отвергает его доводы, и фигура исчезает.
"А я принадлежу к миру чести, к старому миру королей, полководцев и
господ".
Появляются крестоносцы, рыцари в доспехах и с длинными копьями, короли,
возвращающиеся с победой, и великие полководцы с обнаженными мечами. В
этой великолепной процессии должна быть Жанна д'Арк, а рядом с ней -
вооруженная женщина, похожая на принцессу.
Принцесса поворачивается к Паулю, а процессия бледнеет, но не исчезает
совсем. Позади принцессы все еще видны знамена и всадники. Музыка звучит
воинственно и победно, колышутся флаги, блестят копья, едут воины, а на
экране появляются титры:
"Разве ваш флаг и эта маленькая чудесная страна ничего не значат для
вас?
Разве вы их ни во что не ставите по сравнению с машинами и наукой, со
всякими исследованиями и летающими аппаратами?"
Он качает головой.
"Время всего этого прошло. Грядет Новый мир".
Она что-то горячо говорит. Как бы в подтверждение ее слов гремит
музыка, четче видны знамена и копья, ярче блестят доспехи. Над всем этим
на экране появляются слова:
"Сплошная изнеженность, трусость, вырождение! Вот он, современный мир!"
Он твердо стоит на своем и улыбается, не желая принимать ее доводы
всерьез. Она не понимает, что это за современный мир. Для нее существует
только один мир - мир романтической любви и сражений.
"Позвольте мне заверить вас, - говорит она, - что я непременно начну
войну. Только так можно отстоять свою честь.
Если Клаверия не осмелится объявить войну Агравии, Сэвия будет
сражаться с ней один на один".
Видно, что он спорит с ней. Но она боится подпасть под его влияние и
гордо возражает ему. Она чувствует, что ее влечет к нему, и сердится. Он
тоже начинает понимать, что неравнодушен к ней. С умоляющим видом он берет
ее за руку, и она не делает попыток высвободиться. Оба молчат, глядя друг
другу в глаза. Музыка то становится громче, то тише, а знамена и вся
пышная процессия видны то четче, то слабее, в зависимости от того,
насколько сильны доводы принцессы. Видно, как вокруг принцессы и короля
колышутся знамена и копья. Теперь принцесса уверена, что они любят друг
друга. Она говорит:
"Почему бы нам не объединить Сэвию и Клаверию?
Вместе они могли бы совершать поистине, великие дела".
Короля вдруг охватывает глубокое чувство к принцессе. Но он говорит:
"Если объединить, то только для мира!"
Она вырывает руку. Несколько мгновений они смотрят друг на друга - в ее
взгляде читается вызов, в его - решимость. Против воли их тянет друг к
другу. Она хочет, чтобы он стал романтическим королем-воином. Он хочет,
чтобы она помогала ему служить Новому миру, который становится все
реальнее. Она презрительно говорит:
"Жениться, как крестьяне, ради мира и спокойствия! Объединить наделы,
чтобы богаче жить! Нет!
Пауль, если уж нам суждено пожениться, то женитесь на мне ради победы и
величия. Если бы мы захотели, две наши маленькие страны стали бы ключом ко
всей Европе".
За какие-нибудь пять минут Пауль влюбился в нее. Но он не из тех
мужчин, которые поступаются своей целью ради плотской любви. Он не намерен
отказываться от своих взглядов.
"С нашим браком не должно быть связано никаких кровопролитий".
Оба молчат. Потом она говорит:
"Кто боится крови, тот боится жизни...
Прощайте, кузен".
Они прощаются. Она протягивает ему руку для поцелуя и отворачивается.
Потом бросает через плечо:
"Я еду в Сэвию. Там я... я объявлю войну Агравии, а потом что будет, то
будет".
"Агравийцы могут разбить Сэвию", - задумчиво, не двигаясь, говорит он.
"А вы будете смотреть на это!" - язвительно восклицает она.
Пауль делает шаг вперед, но сдерживается. Что он может сделать? Пускай
уезжает. Она упряма. Принцесса идет по коридору. В конце коридора
появляется Михель, встревоженный и зловещий. Увидев, что принцесса
рассталась с Паулем, он останавливается и ждет. Вновь появляются слуги.
Принцесса останавливается и оглядывается, как бы спрашивая Пауля в
последний раз. Уступит ли он? Они смотрят друг на Друга в упор. Пауль
непреклонен. Она кланяется и уходит с Михелем, а Пауль остается. Он стоит
неподвижно, спиной к зрителям, а потом изображение исчезает.
На экране великолепный зал заседаний в клавополисском дворце. Виден
главный вход. Лампы под абажурами освещают стол, да и вся комната хорошо
освещена. У входа два лакея. В зале стоят, разговаривая, канцлер Хаген и
еще семь министров. У стола поменьше стоят два чиновника, ведущие
протоколы. Все ждут короля. Сквозь стену, которая на мгновение становится
полупрозрачной, видно, как приближается король, потом стена вновь
становится плотной.
В стороне от других стоят министр иностранных дел генерал Монза и
военный министр барон Мицинка - эти имена должны быть сообщены зрителю
каким-либо удобным способом. Монза высок, на нем мундир дипломата. Мицинка
- военный с головы до пят, но ростом он не вышел. Он коренаст, носит очки.
Монза - это воплощенный злодей.
Он говорит:
"Все готово. Промедление даже на один день обернется против нас. Наши
друзья на Западе ждут сигнала. А он все медлит, выспрашивает, колеблется".
Барон Мицинка говорит о роковых последствиях промедления. Придворные
возвещают о прибытии короля. Входит Пауль, Поклоны. Король усаживается во
главе стола на специальный стул с высокой резной спинкой, другие тоже
садятся. Встает Хаген и вносит предложение. Нужно обсудить очень
щекотливые вопросы. Чиновникам и слугам велят уйти. Хаген идет к двери и
выключает свет. В зале становится темно, горят только лампы с абажурами
над столом, освещая лица собравшихся. Все внимание сосредоточивается на
членах совета. Темное пространство над ними подчеркивает напряженность. С
того момента, как выключается свет, изображение возникает из тесных
горизонтальных линий.
Хаген, сидящий по правую руку от короля, встает и, объявляя о начале
заседания, говорит какую-то официальную формулу; потом он садится, и
король делает знак Монзе, который встает. Он нервничает, перед ним стопа
заметок. Он очень нетороплив, серьезен, вежлив, обстоятелен и вместе с тем
решителен и тверд. Он, как и все остальные, обращается к королю.
Король слушает его с каменным лицом, потом задает вопрос. Монза
отвечает и просит карту. Это карта, знакомая по первой части. Ее передают
королю. Он внимательно разглядывает ее. Встает Мицинка и дает пояснения;
На экране напряженные лица, яркие лампы, черные тени. Пальцы, ползущие по
карте. В темноте наверху проступают расплывчатые контуры леопарда. Пауль
явно в затруднении. Мицинка говорит очень внушительно:
"Ваше величество, каждый день промедления на руку врагу".
Нетерпеливым движением Пауль кладет руку на стол. Он откидывается на
спинку стула, лица остальных отдаляются. Пауль объясняет свою точку
зрения, но она кажется всем неубедительной. По их мнению, он "идеалист".
Пауль резко вытягивает руку.
"Но эта маленькая война, как вы ее называете, может зажечь мировой
пожар!"
Один из министров, человек с ничем не примечательной внешностью,
склонен не согласиться с королем. Медленно встает Мицинка, в резких
переходах от света к тени еще более приземистый и похожий в своем мундире
на пресмыкающееся. Он всем телом подается вперед.
"Ваше величество, мы на это и рассчитывали".
Каждый реагирует на его слова в соответствии со своим характером.
Пауль не сказал ни слова, он неподвижен. Потом он беспомощно разводит
руками, как бы говоря: "Это не шутка". Все пристально смотрят на него.
Сидящий слева от короля Монза встает и говорит:
"Пострадает весь мир. Поделом же ему. Но мы выйдем из войны сильнее,
чем были".
Монза не садится. Он высказал свою заветную мысль. Два министра кивают.
Но бледный, неподвижный Хаген смотрит на короля. Пауль наклоняется над
столом и думает, вертя в руках гусиное перо и ощипывая его. Наконец перо
ломается. Король говорит:
"Поясните то, что вы сказали. Помните, я ваш король. Почему вы так
уверены, что вы и те силы, которые, как вы считаете, стоят за вашей
спиной, выиграете войну?"
Все, кроме короля, оглядываются, словно боятся, что их подслушивают, а
потом поворачиваются к Мицинке. На экране крупным планом лицо Мицинки, он
хитер, осторожен и не расположен к откровенности. Камера надвигается на
участников заседания.
"Наши ресурсы гораздо мощнее, чем думают. И у нас есть кое-какие
изобретения".
Темнота в верхней части экрана просветляется и принимает вид облачного
неба. Потом небо захватывает и нижнюю часть экрана. Появляются аэропланы.
Сначала видно, как они летят клином вдалеке. Клин все растет и растет, и
наконец аэропланы заслоняют небо, словно туча птиц. Они сбрасывают бомбы,
пока внизу не остается ничего, кроме дыма и пламени.
Все это смещается влево, и мы видим крупным планом Мицинку. Он делает
жест, который как бы удаляет аэропланы и вызывает на экран что-то новое.
Это колонна разбомбленных танков.
Танки исчезают, и снова появляется Мицинка, самодовольно дающий
пояснения. Потом он, улыбаясь, поворачивается к другим и открывает главный
козырь:
"У нас на руках настоящая выигрышная карта. Это наш секрет. Англичане и
их друзья делают ставку на танки и механизированные войска. Но некий
могущественный народ, сочувственно относящийся к нашим планам,
предоставляет в наше распоряжение газ... новый газ... наш газ. Ни одно
военное министерство в мире не располагает таким оружием".
Он наклоняется над столом, глаза его радостно сияют, кажется, что от
удовольствия по губам его текут слюни.
"Они будут дико визжать, когда надышатся этого газа. Он может
деморализовать любую армию в мире. От него не защитит никакой противогаз.
И он ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ дешевый!"
Все потрясены. Но Пауль по-прежнему старается образумить их.
"Но, кажется, применение газов запрещено международным правом".
Некоторые качают головами. Мицинка все еще стоит, ликуя.
"Как можно отказаться от применения газа во время войны!"
Мицинка убеждает короля:
"Война не продлится и трех недель. А потом Клаверия станет
господствующим государством в Европе".
Монза и другие согласны с ним. Монза излагает королю свою точку зрения.
Действовать надо незамедлительно. Пауль откидывается на спинку стула.
Крупным планом его лицо. Затемнение, и новый кадр: мы видим людей с
искаженными лицами, бегущих сквозь облака дыма. Они отравлены. Некоторые
срывают маски. Многие дико кричат. Ряд за рядом, крича и отплевываясь, они
проносятся через экран. Потом они исчезают, и мы снова видим Пауля на
королевском совете. Он спрашивает, нет ли какого-нибудь способа
предотвратить эту войну. Нет. Член королевского совета, который до сих пор
молчал, говорит:
"Ходит слух, что Сэвия собирается объявить войну, не дожидаясь нас. Это
нам на руку".
Монза и Мицинка знают об этом, они переглядываются и кивают.
Пауль стискивает руки на столе. Он должен принять решение, от которого
зависит его судьба. Король смотрит прямо перед собой. Потом он спрашивает:
"А что будет с побежденными?"
Крупным планом Мицинка, он отвечает:
"Жизнь всегда была борьбой за существование. Мы навяжем им свою волю".
Символическая картина человеческого унижения. Толпы людей низко
склоняются перед Монзой и Мицинкой, а они небрежно попирают склонившихся.
Король вдруг встает, и тотчас встают все. Король решил, что ему делать.
"Я не хочу больше заниматься этим сейчас. Заседание совета
откладывается до завтра".
Все молчат. Потом Монза и Мицинка в один голос начинают протестовать.
Другие члены совета поддерживают их; но более осторожно. Рядом с королем
молча стоит старый Хаген.
Монза, забыв этикет, обращается уже не только к королю, но и к
остальным:
"Война неизбежна. Чем скорее она начнется, тем скорее кончится.
Откладывать ее - значит проявлять ложную гуманность".
Король тверд. Гневным жестом он заставляет Монзу замолчать. Появляется
титр:
"Заседание окончено.
Оставьте меня".
Король жестом отпускает министров. Они выходят с видом нашаливших и
наказанных школьников. Двое шепчутся. В дверях каждый останавливается и
кланяется. Все движения их медленны, и это производит зловещее
впечатление. Изображение в этот момент должно быть темным, но четким. Лица
одетых в черное членов совета в полумраке зала образуют как бы веревку,
захлестывающуюся петлей вокруг короля и уходящую в дверь. Хаген уходит
последним. В дверях он останавливается и поворачивается. Король делает
знак, чтобы он подошел. Хаген, оглянувшись, закрывает двери и подходит к
королю, который кладет ему руку на плечо и после секундного колебания
спрашивает вполголоса:
"Скоро ли... они нанесут мне удар?"
Оба смотрят на закрытые двери. Хаген говорит, как главный приказчик,
отчитывающийся в расходах:
"Пока еще нет. Городская полиция надежна. Солдаты - люди простые и
преданные. Вашей гвардии можно доверять без всяких сомнений. Но зреет
заговор в крепости и в войсках на сэвийской границе".
Король думает. "Есть у меня еще три дня?" - появляется надпись над его
головой. Да, Хаген считает, что за три дня ничего не произойдет.
Король и Хаген сами становятся все более похожими на заговорщиков.
Король говорит:
"Вы сказали, что могли бы устроить мне тайную встречу на границе с
президентом Агравии. Можно это сделать?"
У Хагена все готово. Он говорит об этом королю. Автомобиль будет ждать
у стены замка. Король может ночью выехать к границе. Который час? Оба
смотрят на часы. Хаген звонит. Появляется молодой капитан королевской
гвардии и закрывает за собой дверь. Разговор вполголоса. Капитан выходит в
маленькую, незаметную дверь в боковой стене зала. Сказав еще несколько
слов, Хаген выходит через главную дверь.
Король молча стоит у стола. Предстоит ждать полчаса. Он идет к своему
креслу, садится и задумывается. Дважды посмотрев на ручные часы, он
замирает, скрестив руки на груди.
Глубоко задумавшись, сидит Пауль.
Опускается тень и поглощает его. Потом он появляется снова (теперь уже
в собственном воображении) на троне, но в полной темноте. Вот, словно пух
чертополоха, вокруг него начинают летать газеты. Они трепещут и падают.
Некоторые взмывают вверх и летят в сторону зрителей, их уже можно
разглядеть во всех подробностях. (Мне кажется, режиссеру следует
понаблюдать, как плавает в аквариуме скат.) Зрители читают:
"Сыны Клаверии". "Война! Война!"
"Клаверийский патриот". "Война! Война!"
Слова "Война! Война!" срываются с газетных листов и летают в воздухе.
Газеты валят, как снег в метель, они превращаются в аэропланы, быстро
проносящиеся по экрану. Позади короля появляется зарево, похожее на зарево
пожара. Оно становится медно-красным. Следующие кадры для усиления эффекта
должны быть окрашены в красные и золотистые тона, с яркими
светло-зелеными, голубоватыми, зелеными и розовато-лиловыми оттенками.
По обе стороны от короля появляются двое. Один из них - Мицинка, но
теперь на нем яркая зеленая форма, которая делает его еще более похожим на
рептилию; другой - злодей Монза. Они хватают короля под руки и, указывая
вперед обнаженными саблями, заставляют встать. Позади появляются другие
смутные фигуры, подталкивающие короля. Попирая всех, проплывает черный
леопард. На передний план выплывает принцесса Елена, разворачивается
декоративное панно, на котором снова чередуются знамена и копья. Принцесса
в костюме Жанны д'Арк, такой зрители видели ее в процессии во время сцены
последней встречи принцессы с Паулем. Она прекрасна и обольстительна. Она
язвительно обвиняет Пауля в трусости. Обнажив длинный меч, принцесса берет
его за клинок и вкладывает в руку короля. Он отказывается, но она
непреклонна. Он берет меч. Тотчас все перестают наседать на короля и бурно
аплодируют ему. Он размахивает мечом. Принцесса становится рядом, чуть
пониже.
С королем во главе, выстроившись клином, все идут вперед сквозь
беспорядочно бегущие тучи. По сторонам и внизу виднеется огромная толпа
простого народа и солдат.
Тем временем звучит тревожная музыка, сменяющаяся военными маршами,
бравурность которых угрожающе нарастает.
Тучи сливаются в бурный поток. Этот поток дыма и туч несет Пауля и
всех, кто был с ним.
Звучит национальный гимн Клаверии, раздаются крики, приветствия.
Пауль и толпа его сторонников идут на зрителей, их фигуры все
увеличиваются, становятся расплывчатыми, прозрачными и, наконец, совсем
исчезают. Толпы народа, смутно видневшиеся вокруг, теперь проступают на
экране более отчетливо, и мы видим площадь перед собором в Клавополисе,
заполненную беспокойной толпой людей, которые кричат, толкаются, держа в
руках бесчисленные плакаты с изображением леопарда, и смотрят, как через
площадь проходит колонна солдат в боевом снаряжении. Камера надвигается на
толпу, выхватывая отдельные детали из этого бурлящего моря голов. Мы видим
людей: неистово кричащих женщин, плачущих старух, старика, которого топчет
шарахнувшаяся от грузовика толпа. Камера наведена на солдат, потом на
мгновение поднимается над толпой и задерживается на группе людей,
неподвижно стоящих на ступенях собора.
Среди этой группы пожилой священник в полном облачении, с поднятой для
благословения рукой. Перед ним - щетина штыков, по бокам - два
прислужника. Выше, на ступенях, стоит торжествующий Монза, рядом с ним -
приземистый Мицинка. Здесь же английский посол в Клаверии. Подчеркнуто
спокойно он то и дело проводит рукой по усам и рту. Рядом с ним с
безразличным видом стоит американский посол. И вот они встречаются
взглядами. Напряженность в дипломатических отношениях заставляла их
избегать друг Друга в течение нескольких недель. Английский посол качает
головой, как бы говоря: "Ну и ну!" Американец пожимает плечами, словно
хочет сказать: "Этого и следовало ожидать".
Объектив снова направлен на войска. Он выхватывает из марширующей
колонны группу солдат. Они возбуждены и кричат "ура". Один из них
оглядывается на девушку, и секунду мы видим на экране только их двоих.
А теперь мы видим эту же группу солдат на рассвете в товарном вагоне
поезда, идущего по железнодорожной линии в горах; усталые, измученные, они
приходят в себя после долгой ночи.
Поезд резко останавливается. Солдаты высыпают из вагонов. Музыку
заглушает рев самолетов. Выскакивая из вагонов, солдаты смотрят вверх.
Несколько человек изготовились к стрельбе. Один стреляет вверх. Подбегает
офицер и кричит: "Рассредоточиться! Рассредоточиться!" Но уже поздно.
Видно, как эскадрилья самолетов устремляется вниз, и солдат начинает
косить пулеметный огонь. Они падают и кричат. У одного пулями прошито
лицо, но он продолжает бежать.
Юношу, который накануне оглянулся на девушку, поразила пуля. Он
скатывается в ров, лицо его за рамкой кадра, ноги неподвижны. На экране
мансарда, и в ней та же девушка. Рассвет. Она просыпается и в страхе
садится. Ей приснился дурной сон. Она проводит рукой по волосам и
задумывается. На лице ее ужас. Ища утешения, она поворачивается к распятию
над изголовьем кровати.
Вдруг она вздрагивает. Раздается вой сирены. Она прерывает молитву и
идет к окну. Неподалеку слышен взрыв. Она выглядывает в окно, и вдруг окно
освещает красное зарево.
Она бежит через комнату.
Мы снова видим вагоны, из которых выскакивают солдаты. Теперь с
агравийскими аэропланами вступили в бой клаверийские. Поединок между двумя
самолетами. Один из них врезается в землю, объятый пламенем. Войска
развертываются, чтобы отразить танковую атаку. На них ползут пять
громадных танков, которые больше и безобразнее всех известных современных
танков. Офицеры жестами приказывают солдатам отойти в укрытие. Солдаты
специального подразделения, похожие на водолазов в кольчугах,
переваливаясь, подбираются под прикрытием бруствера к неуклюжей,
безобразной машине, похожей на помесь гаубицы, мусоровоза и приспособления
для поливки улиц. К ней присоединен рукав. Один из громадных танков
угрожающе вырисовывается "а фоне неба, и рукав направляется на него. На
секунду экран затемняется, чтобы следующая сцена была более эффектной. Из
рукава вырывается струя жидкости, которая вспыхивает ослепительным белым
пламенем и обрушивается на танк. Он на глазах оседает, плавится и,
охваченный розовато-лиловым пламенем, с грохотом взрывается. Камера
отодвигается назад, и мы видим, как один за другим взрываются танки. Через
экран проплывают клубящиеся тучи багрового дыма. Оседая, они становятся
зеленовато-желтыми.
Из этого дыма появляются бегущие люди с искаженными от боли лицами. Они
задыхаются. Они падают, кричат, корчатся. Гул самолетов и танков, грохот
пушек отдаляется, теперь это ужасное зрелище сопровождают хрип и стоны. На
несколько секунд все замирает, и слышно только, как кто-то тяжело дышит и
всхлипывает. Виден большой пустырь, поросший вереском, и корчащиеся на
земле люди. Камера медленно приближается к ним; экран становится
синевато-зеленым, и еще один из тех, кого мы видели на площади, с лицом,
перепачканным засохшей кровью и грязью, медленно, морщась от боли, ползет
вперед. Его изумленное лицо заполняет собой весь экран. Он приподнимается
и смотрит на зрителей.
Музыка резко обрывается, как только он начинает поднимать голову, и вся
сцена проходит в тишине. Лицо солдата искажается в агонии, глаза
закрываются. Торжественно гремит клаверийский национальный гимн. Солдат
медленно опускается на землю. Экран светлеет, флаг с изображением леопарда
полощется и хлещет по лицу умирающего человека. Видимо, это раздражает
его, потому что он пытается оттолкнуть полотнище от своего лица. Он
исчезает в складках развевающегося флага.
Кроме клаверийского гимна, звучит английский "Правь, Британия" и
американский "Моя страна" или какая-либо другая известная патриотическая
английская и американская музыка, которую сочтет нужным использовать
композитор. Появляются флаги. Сначала клаверийские, потом других стран.
Вьется американский флаг, сливаясь с английским. А затем мы видим
вступающий в бой огромный флот. Вдалеке, на горизонте, видны корабли
противника. Сверкают орудийные залпы. В музыку вплетается грохот машин.
На экране кочегарка линкора. Возле топок работают полуголые люди. Один
из них поднимается по трапу. Камера следует за ним. Мы видим палубу
линкора возле орудийной башни. Вдруг человек, словно испугавшись, ныряет
вниз и спрыгивает с трапа. В кочегарку попадает снаряд. Никто не успел
сказать ни слова. В следующее мгновение в линкор попадает еще один снаряд,
видно, как струи пара бьют из лопнувших, искореженных труб и ошпаривают
людей, которые тщетно пытаются спрятаться. Корабль медленно
переворачивается, и вот поток морской воды захлестывает корчащихся от боли
людей. Крупным планом показан человек, который в отчаянии карабкается по
трапу. Но его смывает волной.
На экране оживленные улицы города в теплую летнюю ночь. Всюду полно
народу, как в восточных районах Нью-Йорка или переулках Неаполя. Раздается
вой сирены. Мчатся, свистя, мальчишки-велосипедисты. Люди в панике
разбегаются, среди толпы рвутся бомбы, лавки и дома охвачены пламенем. В
улицы врывается бурлящий поток воды, он подхватывает обезумевших людей и,
как пену, несет вперед. Люди в ужасе размахивают руками, кричат, падают,
из воды высовываются стиснутые кулаки, и все это затопляют новые потоки
воды.
Бурлит поток, и сквозь сумятицу вновь появляются расплывчатые фигуры
Пауля и его свиты. Он стоит по колени в черной воде, по которой проплывают
мимо мертвецы и раненые. Пауль шагает через кружащиеся в воде тела.
Принцесса Елена, члены королевского совета - все, кроме Монзы и Мицинки,
исчезают. Эти двое держат Пауля за руки и указывают вперед. "Победа!" -
говорят они, и это слово большими буквами вспыхивает на экране. "Победа!
Наши друзья побеждают! Да здравствует Клаверия!" От ужаса лицо Пауля
окаменело. Он сжимает рукоять меча. Теперь он в центре внимания зрителей.
Он начинает отбиваться от тех, кто держит его.
"Вот что значит ваш патриотизм, будьте вы прокляты!"
Его окутывают клубы черного дыма.
"Но мы же победили!" - говорит злодей.
Пауль рукой отталкивает Монзу. На экране появляются черные буквы:
"НЕТ!"
Но ему не сразу удается стряхнуть с себя это видение. Кошмар войны все
еще душит его, вокруг него кружатся раненые и убитые. Черный дым от
взорвавшегося снаряда принимает облик вздыбленного леопарда.
Пауль видит себя - маленькую фигурку, шагающую рядом с громадным
чудовищем. Затем он вдруг поворачивается и вцепляется в леопарда.
Начинается борьба Пауля с геральдическим леопардом (комбинированная съемка
с использованием мультипликации). Нелепый поединок. Голова чудовища
превращается в голову злодея. Леопард уменьшается до обычного
человеческого роста. Теперь силы равны. Пауль хватает леопарда за шею и
бросает его на землю. Это должно напоминать сцену борьбы во вступительной
части. Злодей повержен.
Мы снова видим Пауля, сидящего в зале заседаний королевского совета. Он
громадная машина, или гигантские ворота шлюза, или большой корабль на
стапелях. Она жестом отвергает его доводы, и фигура исчезает.
"А я принадлежу к миру чести, к старому миру королей, полководцев и
господ".
Появляются крестоносцы, рыцари в доспехах и с длинными копьями, короли,
возвращающиеся с победой, и великие полководцы с обнаженными мечами. В
этой великолепной процессии должна быть Жанна д'Арк, а рядом с ней -
вооруженная женщина, похожая на принцессу.
Принцесса поворачивается к Паулю, а процессия бледнеет, но не исчезает
совсем. Позади принцессы все еще видны знамена и всадники. Музыка звучит
воинственно и победно, колышутся флаги, блестят копья, едут воины, а на
экране появляются титры:
"Разве ваш флаг и эта маленькая чудесная страна ничего не значат для
вас?
Разве вы их ни во что не ставите по сравнению с машинами и наукой, со
всякими исследованиями и летающими аппаратами?"
Он качает головой.
"Время всего этого прошло. Грядет Новый мир".
Она что-то горячо говорит. Как бы в подтверждение ее слов гремит
музыка, четче видны знамена и копья, ярче блестят доспехи. Над всем этим
на экране появляются слова:
"Сплошная изнеженность, трусость, вырождение! Вот он, современный мир!"
Он твердо стоит на своем и улыбается, не желая принимать ее доводы
всерьез. Она не понимает, что это за современный мир. Для нее существует
только один мир - мир романтической любви и сражений.
"Позвольте мне заверить вас, - говорит она, - что я непременно начну
войну. Только так можно отстоять свою честь.
Если Клаверия не осмелится объявить войну Агравии, Сэвия будет
сражаться с ней один на один".
Видно, что он спорит с ней. Но она боится подпасть под его влияние и
гордо возражает ему. Она чувствует, что ее влечет к нему, и сердится. Он
тоже начинает понимать, что неравнодушен к ней. С умоляющим видом он берет
ее за руку, и она не делает попыток высвободиться. Оба молчат, глядя друг
другу в глаза. Музыка то становится громче, то тише, а знамена и вся
пышная процессия видны то четче, то слабее, в зависимости от того,
насколько сильны доводы принцессы. Видно, как вокруг принцессы и короля
колышутся знамена и копья. Теперь принцесса уверена, что они любят друг
друга. Она говорит:
"Почему бы нам не объединить Сэвию и Клаверию?
Вместе они могли бы совершать поистине, великие дела".
Короля вдруг охватывает глубокое чувство к принцессе. Но он говорит:
"Если объединить, то только для мира!"
Она вырывает руку. Несколько мгновений они смотрят друг на друга - в ее
взгляде читается вызов, в его - решимость. Против воли их тянет друг к
другу. Она хочет, чтобы он стал романтическим королем-воином. Он хочет,
чтобы она помогала ему служить Новому миру, который становится все
реальнее. Она презрительно говорит:
"Жениться, как крестьяне, ради мира и спокойствия! Объединить наделы,
чтобы богаче жить! Нет!
Пауль, если уж нам суждено пожениться, то женитесь на мне ради победы и
величия. Если бы мы захотели, две наши маленькие страны стали бы ключом ко
всей Европе".
За какие-нибудь пять минут Пауль влюбился в нее. Но он не из тех
мужчин, которые поступаются своей целью ради плотской любви. Он не намерен
отказываться от своих взглядов.
"С нашим браком не должно быть связано никаких кровопролитий".
Оба молчат. Потом она говорит:
"Кто боится крови, тот боится жизни...
Прощайте, кузен".
Они прощаются. Она протягивает ему руку для поцелуя и отворачивается.
Потом бросает через плечо:
"Я еду в Сэвию. Там я... я объявлю войну Агравии, а потом что будет, то
будет".
"Агравийцы могут разбить Сэвию", - задумчиво, не двигаясь, говорит он.
"А вы будете смотреть на это!" - язвительно восклицает она.
Пауль делает шаг вперед, но сдерживается. Что он может сделать? Пускай
уезжает. Она упряма. Принцесса идет по коридору. В конце коридора
появляется Михель, встревоженный и зловещий. Увидев, что принцесса
рассталась с Паулем, он останавливается и ждет. Вновь появляются слуги.
Принцесса останавливается и оглядывается, как бы спрашивая Пауля в
последний раз. Уступит ли он? Они смотрят друг на Друга в упор. Пауль
непреклонен. Она кланяется и уходит с Михелем, а Пауль остается. Он стоит
неподвижно, спиной к зрителям, а потом изображение исчезает.
На экране великолепный зал заседаний в клавополисском дворце. Виден
главный вход. Лампы под абажурами освещают стол, да и вся комната хорошо
освещена. У входа два лакея. В зале стоят, разговаривая, канцлер Хаген и
еще семь министров. У стола поменьше стоят два чиновника, ведущие
протоколы. Все ждут короля. Сквозь стену, которая на мгновение становится
полупрозрачной, видно, как приближается король, потом стена вновь
становится плотной.
В стороне от других стоят министр иностранных дел генерал Монза и
военный министр барон Мицинка - эти имена должны быть сообщены зрителю
каким-либо удобным способом. Монза высок, на нем мундир дипломата. Мицинка
- военный с головы до пят, но ростом он не вышел. Он коренаст, носит очки.
Монза - это воплощенный злодей.
Он говорит:
"Все готово. Промедление даже на один день обернется против нас. Наши
друзья на Западе ждут сигнала. А он все медлит, выспрашивает, колеблется".
Барон Мицинка говорит о роковых последствиях промедления. Придворные
возвещают о прибытии короля. Входит Пауль, Поклоны. Король усаживается во
главе стола на специальный стул с высокой резной спинкой, другие тоже
садятся. Встает Хаген и вносит предложение. Нужно обсудить очень
щекотливые вопросы. Чиновникам и слугам велят уйти. Хаген идет к двери и
выключает свет. В зале становится темно, горят только лампы с абажурами
над столом, освещая лица собравшихся. Все внимание сосредоточивается на
членах совета. Темное пространство над ними подчеркивает напряженность. С
того момента, как выключается свет, изображение возникает из тесных
горизонтальных линий.
Хаген, сидящий по правую руку от короля, встает и, объявляя о начале
заседания, говорит какую-то официальную формулу; потом он садится, и
король делает знак Монзе, который встает. Он нервничает, перед ним стопа
заметок. Он очень нетороплив, серьезен, вежлив, обстоятелен и вместе с тем
решителен и тверд. Он, как и все остальные, обращается к королю.
Король слушает его с каменным лицом, потом задает вопрос. Монза
отвечает и просит карту. Это карта, знакомая по первой части. Ее передают
королю. Он внимательно разглядывает ее. Встает Мицинка и дает пояснения;
На экране напряженные лица, яркие лампы, черные тени. Пальцы, ползущие по
карте. В темноте наверху проступают расплывчатые контуры леопарда. Пауль
явно в затруднении. Мицинка говорит очень внушительно:
"Ваше величество, каждый день промедления на руку врагу".
Нетерпеливым движением Пауль кладет руку на стол. Он откидывается на
спинку стула, лица остальных отдаляются. Пауль объясняет свою точку
зрения, но она кажется всем неубедительной. По их мнению, он "идеалист".
Пауль резко вытягивает руку.
"Но эта маленькая война, как вы ее называете, может зажечь мировой
пожар!"
Один из министров, человек с ничем не примечательной внешностью,
склонен не согласиться с королем. Медленно встает Мицинка, в резких
переходах от света к тени еще более приземистый и похожий в своем мундире
на пресмыкающееся. Он всем телом подается вперед.
"Ваше величество, мы на это и рассчитывали".
Каждый реагирует на его слова в соответствии со своим характером.
Пауль не сказал ни слова, он неподвижен. Потом он беспомощно разводит
руками, как бы говоря: "Это не шутка". Все пристально смотрят на него.
Сидящий слева от короля Монза встает и говорит:
"Пострадает весь мир. Поделом же ему. Но мы выйдем из войны сильнее,
чем были".
Монза не садится. Он высказал свою заветную мысль. Два министра кивают.
Но бледный, неподвижный Хаген смотрит на короля. Пауль наклоняется над
столом и думает, вертя в руках гусиное перо и ощипывая его. Наконец перо
ломается. Король говорит:
"Поясните то, что вы сказали. Помните, я ваш король. Почему вы так
уверены, что вы и те силы, которые, как вы считаете, стоят за вашей
спиной, выиграете войну?"
Все, кроме короля, оглядываются, словно боятся, что их подслушивают, а
потом поворачиваются к Мицинке. На экране крупным планом лицо Мицинки, он
хитер, осторожен и не расположен к откровенности. Камера надвигается на
участников заседания.
"Наши ресурсы гораздо мощнее, чем думают. И у нас есть кое-какие
изобретения".
Темнота в верхней части экрана просветляется и принимает вид облачного
неба. Потом небо захватывает и нижнюю часть экрана. Появляются аэропланы.
Сначала видно, как они летят клином вдалеке. Клин все растет и растет, и
наконец аэропланы заслоняют небо, словно туча птиц. Они сбрасывают бомбы,
пока внизу не остается ничего, кроме дыма и пламени.
Все это смещается влево, и мы видим крупным планом Мицинку. Он делает
жест, который как бы удаляет аэропланы и вызывает на экран что-то новое.
Это колонна разбомбленных танков.
Танки исчезают, и снова появляется Мицинка, самодовольно дающий
пояснения. Потом он, улыбаясь, поворачивается к другим и открывает главный
козырь:
"У нас на руках настоящая выигрышная карта. Это наш секрет. Англичане и
их друзья делают ставку на танки и механизированные войска. Но некий
могущественный народ, сочувственно относящийся к нашим планам,
предоставляет в наше распоряжение газ... новый газ... наш газ. Ни одно
военное министерство в мире не располагает таким оружием".
Он наклоняется над столом, глаза его радостно сияют, кажется, что от
удовольствия по губам его текут слюни.
"Они будут дико визжать, когда надышатся этого газа. Он может
деморализовать любую армию в мире. От него не защитит никакой противогаз.
И он ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ дешевый!"
Все потрясены. Но Пауль по-прежнему старается образумить их.
"Но, кажется, применение газов запрещено международным правом".
Некоторые качают головами. Мицинка все еще стоит, ликуя.
"Как можно отказаться от применения газа во время войны!"
Мицинка убеждает короля:
"Война не продлится и трех недель. А потом Клаверия станет
господствующим государством в Европе".
Монза и другие согласны с ним. Монза излагает королю свою точку зрения.
Действовать надо незамедлительно. Пауль откидывается на спинку стула.
Крупным планом его лицо. Затемнение, и новый кадр: мы видим людей с
искаженными лицами, бегущих сквозь облака дыма. Они отравлены. Некоторые
срывают маски. Многие дико кричат. Ряд за рядом, крича и отплевываясь, они
проносятся через экран. Потом они исчезают, и мы снова видим Пауля на
королевском совете. Он спрашивает, нет ли какого-нибудь способа
предотвратить эту войну. Нет. Член королевского совета, который до сих пор
молчал, говорит:
"Ходит слух, что Сэвия собирается объявить войну, не дожидаясь нас. Это
нам на руку".
Монза и Мицинка знают об этом, они переглядываются и кивают.
Пауль стискивает руки на столе. Он должен принять решение, от которого
зависит его судьба. Король смотрит прямо перед собой. Потом он спрашивает:
"А что будет с побежденными?"
Крупным планом Мицинка, он отвечает:
"Жизнь всегда была борьбой за существование. Мы навяжем им свою волю".
Символическая картина человеческого унижения. Толпы людей низко
склоняются перед Монзой и Мицинкой, а они небрежно попирают склонившихся.
Король вдруг встает, и тотчас встают все. Король решил, что ему делать.
"Я не хочу больше заниматься этим сейчас. Заседание совета
откладывается до завтра".
Все молчат. Потом Монза и Мицинка в один голос начинают протестовать.
Другие члены совета поддерживают их; но более осторожно. Рядом с королем
молча стоит старый Хаген.
Монза, забыв этикет, обращается уже не только к королю, но и к
остальным:
"Война неизбежна. Чем скорее она начнется, тем скорее кончится.
Откладывать ее - значит проявлять ложную гуманность".
Король тверд. Гневным жестом он заставляет Монзу замолчать. Появляется
титр:
"Заседание окончено.
Оставьте меня".
Король жестом отпускает министров. Они выходят с видом нашаливших и
наказанных школьников. Двое шепчутся. В дверях каждый останавливается и
кланяется. Все движения их медленны, и это производит зловещее
впечатление. Изображение в этот момент должно быть темным, но четким. Лица
одетых в черное членов совета в полумраке зала образуют как бы веревку,
захлестывающуюся петлей вокруг короля и уходящую в дверь. Хаген уходит
последним. В дверях он останавливается и поворачивается. Король делает
знак, чтобы он подошел. Хаген, оглянувшись, закрывает двери и подходит к
королю, который кладет ему руку на плечо и после секундного колебания
спрашивает вполголоса:
"Скоро ли... они нанесут мне удар?"
Оба смотрят на закрытые двери. Хаген говорит, как главный приказчик,
отчитывающийся в расходах:
"Пока еще нет. Городская полиция надежна. Солдаты - люди простые и
преданные. Вашей гвардии можно доверять без всяких сомнений. Но зреет
заговор в крепости и в войсках на сэвийской границе".
Король думает. "Есть у меня еще три дня?" - появляется надпись над его
головой. Да, Хаген считает, что за три дня ничего не произойдет.
Король и Хаген сами становятся все более похожими на заговорщиков.
Король говорит:
"Вы сказали, что могли бы устроить мне тайную встречу на границе с
президентом Агравии. Можно это сделать?"
У Хагена все готово. Он говорит об этом королю. Автомобиль будет ждать
у стены замка. Король может ночью выехать к границе. Который час? Оба
смотрят на часы. Хаген звонит. Появляется молодой капитан королевской
гвардии и закрывает за собой дверь. Разговор вполголоса. Капитан выходит в
маленькую, незаметную дверь в боковой стене зала. Сказав еще несколько
слов, Хаген выходит через главную дверь.
Король молча стоит у стола. Предстоит ждать полчаса. Он идет к своему
креслу, садится и задумывается. Дважды посмотрев на ручные часы, он
замирает, скрестив руки на груди.
Глубоко задумавшись, сидит Пауль.
Опускается тень и поглощает его. Потом он появляется снова (теперь уже
в собственном воображении) на троне, но в полной темноте. Вот, словно пух
чертополоха, вокруг него начинают летать газеты. Они трепещут и падают.
Некоторые взмывают вверх и летят в сторону зрителей, их уже можно
разглядеть во всех подробностях. (Мне кажется, режиссеру следует
понаблюдать, как плавает в аквариуме скат.) Зрители читают:
"Сыны Клаверии". "Война! Война!"
"Клаверийский патриот". "Война! Война!"
Слова "Война! Война!" срываются с газетных листов и летают в воздухе.
Газеты валят, как снег в метель, они превращаются в аэропланы, быстро
проносящиеся по экрану. Позади короля появляется зарево, похожее на зарево
пожара. Оно становится медно-красным. Следующие кадры для усиления эффекта
должны быть окрашены в красные и золотистые тона, с яркими
светло-зелеными, голубоватыми, зелеными и розовато-лиловыми оттенками.
По обе стороны от короля появляются двое. Один из них - Мицинка, но
теперь на нем яркая зеленая форма, которая делает его еще более похожим на
рептилию; другой - злодей Монза. Они хватают короля под руки и, указывая
вперед обнаженными саблями, заставляют встать. Позади появляются другие
смутные фигуры, подталкивающие короля. Попирая всех, проплывает черный
леопард. На передний план выплывает принцесса Елена, разворачивается
декоративное панно, на котором снова чередуются знамена и копья. Принцесса
в костюме Жанны д'Арк, такой зрители видели ее в процессии во время сцены
последней встречи принцессы с Паулем. Она прекрасна и обольстительна. Она
язвительно обвиняет Пауля в трусости. Обнажив длинный меч, принцесса берет
его за клинок и вкладывает в руку короля. Он отказывается, но она
непреклонна. Он берет меч. Тотчас все перестают наседать на короля и бурно
аплодируют ему. Он размахивает мечом. Принцесса становится рядом, чуть
пониже.
С королем во главе, выстроившись клином, все идут вперед сквозь
беспорядочно бегущие тучи. По сторонам и внизу виднеется огромная толпа
простого народа и солдат.
Тем временем звучит тревожная музыка, сменяющаяся военными маршами,
бравурность которых угрожающе нарастает.
Тучи сливаются в бурный поток. Этот поток дыма и туч несет Пауля и
всех, кто был с ним.
Звучит национальный гимн Клаверии, раздаются крики, приветствия.
Пауль и толпа его сторонников идут на зрителей, их фигуры все
увеличиваются, становятся расплывчатыми, прозрачными и, наконец, совсем
исчезают. Толпы народа, смутно видневшиеся вокруг, теперь проступают на
экране более отчетливо, и мы видим площадь перед собором в Клавополисе,
заполненную беспокойной толпой людей, которые кричат, толкаются, держа в
руках бесчисленные плакаты с изображением леопарда, и смотрят, как через
площадь проходит колонна солдат в боевом снаряжении. Камера надвигается на
толпу, выхватывая отдельные детали из этого бурлящего моря голов. Мы видим
людей: неистово кричащих женщин, плачущих старух, старика, которого топчет
шарахнувшаяся от грузовика толпа. Камера наведена на солдат, потом на
мгновение поднимается над толпой и задерживается на группе людей,
неподвижно стоящих на ступенях собора.
Среди этой группы пожилой священник в полном облачении, с поднятой для
благословения рукой. Перед ним - щетина штыков, по бокам - два
прислужника. Выше, на ступенях, стоит торжествующий Монза, рядом с ним -
приземистый Мицинка. Здесь же английский посол в Клаверии. Подчеркнуто
спокойно он то и дело проводит рукой по усам и рту. Рядом с ним с
безразличным видом стоит американский посол. И вот они встречаются
взглядами. Напряженность в дипломатических отношениях заставляла их
избегать друг Друга в течение нескольких недель. Английский посол качает
головой, как бы говоря: "Ну и ну!" Американец пожимает плечами, словно
хочет сказать: "Этого и следовало ожидать".
Объектив снова направлен на войска. Он выхватывает из марширующей
колонны группу солдат. Они возбуждены и кричат "ура". Один из них
оглядывается на девушку, и секунду мы видим на экране только их двоих.
А теперь мы видим эту же группу солдат на рассвете в товарном вагоне
поезда, идущего по железнодорожной линии в горах; усталые, измученные, они
приходят в себя после долгой ночи.
Поезд резко останавливается. Солдаты высыпают из вагонов. Музыку
заглушает рев самолетов. Выскакивая из вагонов, солдаты смотрят вверх.
Несколько человек изготовились к стрельбе. Один стреляет вверх. Подбегает
офицер и кричит: "Рассредоточиться! Рассредоточиться!" Но уже поздно.
Видно, как эскадрилья самолетов устремляется вниз, и солдат начинает
косить пулеметный огонь. Они падают и кричат. У одного пулями прошито
лицо, но он продолжает бежать.
Юношу, который накануне оглянулся на девушку, поразила пуля. Он
скатывается в ров, лицо его за рамкой кадра, ноги неподвижны. На экране
мансарда, и в ней та же девушка. Рассвет. Она просыпается и в страхе
садится. Ей приснился дурной сон. Она проводит рукой по волосам и
задумывается. На лице ее ужас. Ища утешения, она поворачивается к распятию
над изголовьем кровати.
Вдруг она вздрагивает. Раздается вой сирены. Она прерывает молитву и
идет к окну. Неподалеку слышен взрыв. Она выглядывает в окно, и вдруг окно
освещает красное зарево.
Она бежит через комнату.
Мы снова видим вагоны, из которых выскакивают солдаты. Теперь с
агравийскими аэропланами вступили в бой клаверийские. Поединок между двумя
самолетами. Один из них врезается в землю, объятый пламенем. Войска
развертываются, чтобы отразить танковую атаку. На них ползут пять
громадных танков, которые больше и безобразнее всех известных современных
танков. Офицеры жестами приказывают солдатам отойти в укрытие. Солдаты
специального подразделения, похожие на водолазов в кольчугах,
переваливаясь, подбираются под прикрытием бруствера к неуклюжей,
безобразной машине, похожей на помесь гаубицы, мусоровоза и приспособления
для поливки улиц. К ней присоединен рукав. Один из громадных танков
угрожающе вырисовывается "а фоне неба, и рукав направляется на него. На
секунду экран затемняется, чтобы следующая сцена была более эффектной. Из
рукава вырывается струя жидкости, которая вспыхивает ослепительным белым
пламенем и обрушивается на танк. Он на глазах оседает, плавится и,
охваченный розовато-лиловым пламенем, с грохотом взрывается. Камера
отодвигается назад, и мы видим, как один за другим взрываются танки. Через
экран проплывают клубящиеся тучи багрового дыма. Оседая, они становятся
зеленовато-желтыми.
Из этого дыма появляются бегущие люди с искаженными от боли лицами. Они
задыхаются. Они падают, кричат, корчатся. Гул самолетов и танков, грохот
пушек отдаляется, теперь это ужасное зрелище сопровождают хрип и стоны. На
несколько секунд все замирает, и слышно только, как кто-то тяжело дышит и
всхлипывает. Виден большой пустырь, поросший вереском, и корчащиеся на
земле люди. Камера медленно приближается к ним; экран становится
синевато-зеленым, и еще один из тех, кого мы видели на площади, с лицом,
перепачканным засохшей кровью и грязью, медленно, морщась от боли, ползет
вперед. Его изумленное лицо заполняет собой весь экран. Он приподнимается
и смотрит на зрителей.
Музыка резко обрывается, как только он начинает поднимать голову, и вся
сцена проходит в тишине. Лицо солдата искажается в агонии, глаза
закрываются. Торжественно гремит клаверийский национальный гимн. Солдат
медленно опускается на землю. Экран светлеет, флаг с изображением леопарда
полощется и хлещет по лицу умирающего человека. Видимо, это раздражает
его, потому что он пытается оттолкнуть полотнище от своего лица. Он
исчезает в складках развевающегося флага.
Кроме клаверийского гимна, звучит английский "Правь, Британия" и
американский "Моя страна" или какая-либо другая известная патриотическая
английская и американская музыка, которую сочтет нужным использовать
композитор. Появляются флаги. Сначала клаверийские, потом других стран.
Вьется американский флаг, сливаясь с английским. А затем мы видим
вступающий в бой огромный флот. Вдалеке, на горизонте, видны корабли
противника. Сверкают орудийные залпы. В музыку вплетается грохот машин.
На экране кочегарка линкора. Возле топок работают полуголые люди. Один
из них поднимается по трапу. Камера следует за ним. Мы видим палубу
линкора возле орудийной башни. Вдруг человек, словно испугавшись, ныряет
вниз и спрыгивает с трапа. В кочегарку попадает снаряд. Никто не успел
сказать ни слова. В следующее мгновение в линкор попадает еще один снаряд,
видно, как струи пара бьют из лопнувших, искореженных труб и ошпаривают
людей, которые тщетно пытаются спрятаться. Корабль медленно
переворачивается, и вот поток морской воды захлестывает корчащихся от боли
людей. Крупным планом показан человек, который в отчаянии карабкается по
трапу. Но его смывает волной.
На экране оживленные улицы города в теплую летнюю ночь. Всюду полно
народу, как в восточных районах Нью-Йорка или переулках Неаполя. Раздается
вой сирены. Мчатся, свистя, мальчишки-велосипедисты. Люди в панике
разбегаются, среди толпы рвутся бомбы, лавки и дома охвачены пламенем. В
улицы врывается бурлящий поток воды, он подхватывает обезумевших людей и,
как пену, несет вперед. Люди в ужасе размахивают руками, кричат, падают,
из воды высовываются стиснутые кулаки, и все это затопляют новые потоки
воды.
Бурлит поток, и сквозь сумятицу вновь появляются расплывчатые фигуры
Пауля и его свиты. Он стоит по колени в черной воде, по которой проплывают
мимо мертвецы и раненые. Пауль шагает через кружащиеся в воде тела.
Принцесса Елена, члены королевского совета - все, кроме Монзы и Мицинки,
исчезают. Эти двое держат Пауля за руки и указывают вперед. "Победа!" -
говорят они, и это слово большими буквами вспыхивает на экране. "Победа!
Наши друзья побеждают! Да здравствует Клаверия!" От ужаса лицо Пауля
окаменело. Он сжимает рукоять меча. Теперь он в центре внимания зрителей.
Он начинает отбиваться от тех, кто держит его.
"Вот что значит ваш патриотизм, будьте вы прокляты!"
Его окутывают клубы черного дыма.
"Но мы же победили!" - говорит злодей.
Пауль рукой отталкивает Монзу. На экране появляются черные буквы:
"НЕТ!"
Но ему не сразу удается стряхнуть с себя это видение. Кошмар войны все
еще душит его, вокруг него кружатся раненые и убитые. Черный дым от
взорвавшегося снаряда принимает облик вздыбленного леопарда.
Пауль видит себя - маленькую фигурку, шагающую рядом с громадным
чудовищем. Затем он вдруг поворачивается и вцепляется в леопарда.
Начинается борьба Пауля с геральдическим леопардом (комбинированная съемка
с использованием мультипликации). Нелепый поединок. Голова чудовища
превращается в голову злодея. Леопард уменьшается до обычного
человеческого роста. Теперь силы равны. Пауль хватает леопарда за шею и
бросает его на землю. Это должно напоминать сцену борьбы во вступительной
части. Злодей повержен.
Мы снова видим Пауля, сидящего в зале заседаний королевского совета. Он