Глава 17
В ночную пору, да ещё в такой час в четверг, в городском управлении полиции дежурили три диспетчера. Они сидели в ряд за бесконечно длинным столом; каждый был оснащён тремя телефонами и рацией, и все трое смотрели на большую квадратную панель с лампочками, встроенную в стену напротив. Панель была четыре на четыре фута, в деревянной рамке, и выглядела как экспонат из музея современного искусства. На чёрной плоскости торчали шестнадцать рядов матовых красных лампочек, по шестнадцать штук в ряду; на каждой виднелся выведенный белой краской номер. Сейчас ни одна из лампочек не горела, и эту картину можно было бы назвать «Сонные стоп-сигналы».
В час тридцать семь минут пополуночи один из стоп-сигналов вспыхнул — тот, что был помечен номером «52». Одновременно послышался очень неприятный зудящий звук. Такой издаёт будильник, когда пора вставать.
Диспетчеры работали в строгой последовательности, чтобы избежать путаницы, и этот «визг» — так легавые называли свой зуммер — стал достоянием человека, сидевшего слева. Он нажал кнопку, которая оборвала хай, и одновременно произнёс:
— Мой.
Потом, протянув левую руку к одному из телефонов, а правой включив рацию на передачу, он быстро взглянул на лежавший перед ним на столе и прикрытый стеклом листок с машинописью и увидел, что номер «52» означает временный филиал «Треста Капиталистов и Иммигрантов».
— Машина номер девять, — сказал диспетчер и, продолжая держать левой рукой трубку, набрал цифру «7», связавшись с кабинетом капитана, который сейчас занимал старший дежурный, лейтенант Хепплуайт.
Машина № 9 была обыкновенным патрулём и регулярно проезжала мимо банка. Сегодня в ней дежурили офицеры Болт и Эчер. Болт вёл машину очень медленно и миновал банк всего пять минут назад, незадолго до того, как Джо Маллиган получил на руки свои три шестёрки.
На вызов ответил Эчер, который сейчас был пассажиром; он снял микрофон с крючка под приборным щитком, нажал кнопочку сбоку и сказал:
— Девятая машина на связи.
— Тревога в банке «КИ», угол Флорал-авеню и Тенцинг-стрит.
— Который?
— Там только один угол.
— Который банк?
— А… Временный, новый, временный.
— Этот? Хо-хо!
Машина катила на «нейтралке» и миновала банк пять минут назад. Теперь, на полном ходу, с ревущей сиреной и горящей красной мигалкой, они вернулись на место меньше чем за две минуты. Тем временем лейтенант Хепплуайт оповестил и поставил под ружьё людей на первом этаже, которые — так уж получилось — резались в покер, хотя ни у кого из них так и не набрался сегодня ночью «полный дом».
— Ну и холодные типы, — досадливо бросил однажды патрульный Кретчмен, но остальные едва ли услышали его: он вечно морозил всякую чушь.
Ещё две патрульные машины с более отдалённых участков тоже получили сигнал тревоги и мчались к месту происшествия. (Получившие команду «в ружьё» люди в полицейском управлении пока никуда не мчались, хоть и бросили свой покер, натянули кители и вооружились. После сигнала тревоги они были готовы к выезду.) Диспетчер, которому адресовался «визг», так этим визгом и наслаждался, не отвечая на другие вызовы в ожидании доклада от машины № 9.
— У-у-у-у, — послышалось из рации. — Диспетчер?
— Это девятая машина?
— Да, это девятая машина. Его тут нет.
Внезапно диспетчера охватила секундная паника. Источника тревоги нет на месте? Диспетчер снова взглянул на красную лампочку, которая горела, хотя зуммер уже умолк, и увидел, что это действительно лампочка № 52. Диспетчер посмотрел на листок с машинописью. № 52 соответствовал временному банку.
— Но ведь был же, — сказал диспетчер.
— Я знаю, что был, — ответили из девятой машины. — Я видел его пять минут назад. Но сейчас его тут нет.
Диспетчер вконец растерялся.
— Ты видел его пять минут назад?
— Во время последнего объезда.
— Погоди-ка, — сказал диспетчер. Голос его сделался визгливым, и двое других диспетчеров удивлённо посмотрели на сослуживца. Диспетчеру полагалось сохранять спокойствие. — Ты уже пять минут назад знал, что дело нечисто, и не сообщил?
— Нет, нет, нет, — ответили из девятой машины, и тут послышался другой голос: «Дай-ка я сам поговорю». Затем, очевидно, микрофон перешёл из рук в руки, и раздался другой голос, более громкий:
— Диспетчер, говорит патрульный Болт. Мы на месте происшествия. Банк исчез.
Несколько секунд диспетчер молчал. На месте происшествия патрульный Болт стоял возле своей машины, прижав к губам микрофон. И он, и патрульный Эчер смотрели на то место, где прежде стоял банк. Патрульный Эчер таращил глаза, а патрульный Болт пребывал в мрачной задумчивости.
Невысокий фундамент из бетонных блоков никуда не делся, но над ним не было ничего, кроме воздуха. На месте банка гулял ветер; если прищуриться, можно было почти увидеть это сооружение, словно оно по-прежнему стояло там, только сделалось незримым.
Слева и справа на телефонных и распределительных столбах висели провода, похожие на космы волос. Два деревянных лестничных пролёта вели к верхнему краю бетонного блока и обрывались там.
Наконец диспетчер, голос которого сделался почти таким же эфемерным, как воздух на месте банка, проговорил:
— Что? Банк исчез?
— Совершенно верно, — сердито кивнув, ответил патрульный Болт. Он уже слышал вой сирен. — Какой-то сукин сын смылил банк.
В час тридцать семь минут пополуночи один из стоп-сигналов вспыхнул — тот, что был помечен номером «52». Одновременно послышался очень неприятный зудящий звук. Такой издаёт будильник, когда пора вставать.
Диспетчеры работали в строгой последовательности, чтобы избежать путаницы, и этот «визг» — так легавые называли свой зуммер — стал достоянием человека, сидевшего слева. Он нажал кнопку, которая оборвала хай, и одновременно произнёс:
— Мой.
Потом, протянув левую руку к одному из телефонов, а правой включив рацию на передачу, он быстро взглянул на лежавший перед ним на столе и прикрытый стеклом листок с машинописью и увидел, что номер «52» означает временный филиал «Треста Капиталистов и Иммигрантов».
— Машина номер девять, — сказал диспетчер и, продолжая держать левой рукой трубку, набрал цифру «7», связавшись с кабинетом капитана, который сейчас занимал старший дежурный, лейтенант Хепплуайт.
Машина № 9 была обыкновенным патрулём и регулярно проезжала мимо банка. Сегодня в ней дежурили офицеры Болт и Эчер. Болт вёл машину очень медленно и миновал банк всего пять минут назад, незадолго до того, как Джо Маллиган получил на руки свои три шестёрки.
На вызов ответил Эчер, который сейчас был пассажиром; он снял микрофон с крючка под приборным щитком, нажал кнопочку сбоку и сказал:
— Девятая машина на связи.
— Тревога в банке «КИ», угол Флорал-авеню и Тенцинг-стрит.
— Который?
— Там только один угол.
— Который банк?
— А… Временный, новый, временный.
— Этот? Хо-хо!
Машина катила на «нейтралке» и миновала банк пять минут назад. Теперь, на полном ходу, с ревущей сиреной и горящей красной мигалкой, они вернулись на место меньше чем за две минуты. Тем временем лейтенант Хепплуайт оповестил и поставил под ружьё людей на первом этаже, которые — так уж получилось — резались в покер, хотя ни у кого из них так и не набрался сегодня ночью «полный дом».
— Ну и холодные типы, — досадливо бросил однажды патрульный Кретчмен, но остальные едва ли услышали его: он вечно морозил всякую чушь.
Ещё две патрульные машины с более отдалённых участков тоже получили сигнал тревоги и мчались к месту происшествия. (Получившие команду «в ружьё» люди в полицейском управлении пока никуда не мчались, хоть и бросили свой покер, натянули кители и вооружились. После сигнала тревоги они были готовы к выезду.) Диспетчер, которому адресовался «визг», так этим визгом и наслаждался, не отвечая на другие вызовы в ожидании доклада от машины № 9.
— У-у-у-у, — послышалось из рации. — Диспетчер?
— Это девятая машина?
— Да, это девятая машина. Его тут нет.
Внезапно диспетчера охватила секундная паника. Источника тревоги нет на месте? Диспетчер снова взглянул на красную лампочку, которая горела, хотя зуммер уже умолк, и увидел, что это действительно лампочка № 52. Диспетчер посмотрел на листок с машинописью. № 52 соответствовал временному банку.
— Но ведь был же, — сказал диспетчер.
— Я знаю, что был, — ответили из девятой машины. — Я видел его пять минут назад. Но сейчас его тут нет.
Диспетчер вконец растерялся.
— Ты видел его пять минут назад?
— Во время последнего объезда.
— Погоди-ка, — сказал диспетчер. Голос его сделался визгливым, и двое других диспетчеров удивлённо посмотрели на сослуживца. Диспетчеру полагалось сохранять спокойствие. — Ты уже пять минут назад знал, что дело нечисто, и не сообщил?
— Нет, нет, нет, — ответили из девятой машины, и тут послышался другой голос: «Дай-ка я сам поговорю». Затем, очевидно, микрофон перешёл из рук в руки, и раздался другой голос, более громкий:
— Диспетчер, говорит патрульный Болт. Мы на месте происшествия. Банк исчез.
Несколько секунд диспетчер молчал. На месте происшествия патрульный Болт стоял возле своей машины, прижав к губам микрофон. И он, и патрульный Эчер смотрели на то место, где прежде стоял банк. Патрульный Эчер таращил глаза, а патрульный Болт пребывал в мрачной задумчивости.
Невысокий фундамент из бетонных блоков никуда не делся, но над ним не было ничего, кроме воздуха. На месте банка гулял ветер; если прищуриться, можно было почти увидеть это сооружение, словно оно по-прежнему стояло там, только сделалось незримым.
Слева и справа на телефонных и распределительных столбах висели провода, похожие на космы волос. Два деревянных лестничных пролёта вели к верхнему краю бетонного блока и обрывались там.
Наконец диспетчер, голос которого сделался почти таким же эфемерным, как воздух на месте банка, проговорил:
— Что? Банк исчез?
— Совершенно верно, — сердито кивнув, ответил патрульный Болт. Он уже слышал вой сирен. — Какой-то сукин сын смылил банк.
Глава 18
В банке царили кавардак и сумятица. Дортмундер и иже с ним не дали себе труда позаботиться о рессорах, амортизаторах и каких-либо удобствах вообще: им были нужны только колёса. А поскольку сейчас они ехали довольно быстро, банк довольно сильно трясло, раскачивало и мотало туда-сюда, как воздушный змей на шнурке.
— У меня был «полный дом»! — вопил в темноте Джо Маллиган. Всякий раз, когда ему удавалось встать на ноги, в него врезался какой-нибудь стул или коллега-охранник, и Джо снова падал, так что теперь он и вовсе перестал подниматься, а просто стоял на карачках, выкрикивая в темноту для всеобщего сведения:
— Слыхали? У меня был «полный дом»!
Откуда-то из тарарама, похожего на снежную бурю в аквариуме, раздался голос Блока:
— Господи, Джо, эта сдача уже недействительна!
— Все шестёрки! У меня были все шестёрки!
До сих пор хранивший молчание Фентон вдруг заорал:
— Забудьте о покере! Или вы не понимаете, что происходит? Кто-то крадёт банк!
До этого мгновения Маллиган и впрямь не понимал, что происходит. Мысли его занимали «полный дом» и трудности, с которыми были сопряжены попытки сохранить равновесие в этой пляшущей тьме и не угодить под пролетающий мимо стул, поэтому до сих пор Джо не приходило в голову, что разразившаяся катастрофа намного серьёзнее, чем его личный провал в покере.
Смириться с которым ему было не так-то просто, особенно в присутствии Фентона. Поэтому он гаркнул в ответ:
— Разумеется, я понимаю, что кто-то крадёт банк!
Но тут он услышал произнесённые им слова и пропищал, испортив этим весь эффект:
— Крадёт банк?
— Нам нужен свет! — крикнул Дреснер. — У кого-нибудь есть фонарик?
— Поднимите жалюзи! — рявкнул Моррисон.
— У меня есть фонарик! — громогласно объявил Гарфилд, и тотчас показалось пятнышко белого света, хотя озарённый им кавардак мог сообщить лишь немногим больше полезных сведений, чем темнота. Потом луч метнулся вниз и в сторону, и Гарфилд крикнул:
— Я уронил эту проклятую штуковину!
Маллиган наблюдал, как движется пляшущее белое пятно. Кабы оно умело говорить, то не говорило бы, а пело. Кажется, пятно направлялось в его сторону, и Маллиган подобрался, изготовившись его схватить, но пятно вдруг исчезло, так и не успев добраться до него. То ли фонарик погас, то ли ещё что случилось.
Всё-таки несколько секунд спустя кто-то открыл жалюзи, и теперь охранники могли хотя бы что-то видеть при свете проносившихся мимо уличных фонарей. Тьма и свет чередовались с огромной быстротой, как блики в немом кино, но всё же Маллигану хватило освещения, чтобы проползти на четвереньках сквозь россыпь мебели, распростёртых охранников и катающихся по полу монет к стойке кассиров. Схватившись за неё, он поднялся и обрёл почву под ногами. Широко расставив их, обхватив руками конторку и вцепившись пальцами в её дальний край, Маллиган оглядел картину разора.
Слева от него к конторке льнул Фентон; он стоял в углу, там, где конторка огибала стол приёмной. На полу сидел Моррисон. Он прижался спиной к столу приёмной, широко растопырив руки, и морщился при каждом толчке. Напротив Моррисона, вцепившись в подоконник под открытыми жалюзи, висел Дреснер. Висел потому, что подоконник находился на уровне плеч. Дреснер пытался найти какой-то смысл в проносившихся мимо окна сценках ночной жизни.
Так, а что с другой стороны? Блок и Гарфилд крепко обнялись в углу, где сходились стена трайлера и конторка, за которой помещался сейф. Они сидели, слившись воедино, в груде обломков и мебели, поскольку всё, что не было закреплено, переместилось в задний торец прицепа. Больше всего они сейчас смахивали на парочку старшеклассников, накурившихся травки.
А где же Фокс? Должно быть, Фентон задавался тем же вопросом, потому что он вдруг заорал:
— Фокс, куда ты подевался?
— Тут я!
Голос и впрямь принадлежал Фоксу, но где был сам Фокс? И Маллиган, и все остальные озирались по сторонам, разинув рты.
И тут появился Фокс. Его голова показалась над конторкой неподалёку от сейфа. Фокс был по ту сторону конторки. Он висел на ней с таким видом, будто мучился морской болезнью.
— Я здесь! — крикнул он.
Должно быть, Фентон тоже увидел Фокса. Он закричал:
— Как, чёрт возьми, тебя туда занесло?
— Да не знаю я! — ответил Фокс. — Не знаю, и всё тут.
Блок и Гарфилд уже возвращались на пятачок в середине; оба путешествовали на карачках и походили на двух отцов, ещё не понявших, что их сыновья выросли и ушли, пресытившись катанием верхом на родительских спинах. Гарфилд задержался возле Фентона, присел на корточки и задрал голову как собака на «пятаке» старой пластинки студии «Викторола».
— Попробуем выломать дверь? — спросил он.
— Что? Сматываться? — Фентон так взъярился, словно ему предложили сдать форт индейцам. — Они могут завладеть банком, но денег не получат! — Он снял с конторки одну руку, чтобы театрально простереть её в сторону сейфа. К сожалению, в этот миг банк делал правый поворот. Фентона внезапно потащило по полу, он схватился за повисшего на окне Дреснера, и оба рухнули, а Блок и Гарфилд кубарем вкатились прямо в них.
Повернув голову влево, державшийся за стойку Маллиган увидел, что Моррисон по-прежнему сидит на полу возле стола приёмной и морщится. Повернувшись направо, он не увидел головы Фокса ни над конторкой, ни где-либо ещё. Маллиган кивнул, ибо примерно этого и ожидал.
Куча мала напротив возопила голосом Фентона:
— Слезьте с меня, люди! Слезьте, говорят вам! Это приказ!
Прижавшись грудью к стойке, Маллиган оглянулся и посмотрел на остальных.
Неподалёку дрыгалось чертовски много ног; люди так и не успели разобраться, что к чему: мерцающий свет исчез, и снова наступила темнота.
— Что ещё? — жалобно воскликнул Фентон; голос его звучал глухо. Вероятно, кто-то запихнул локоть ему в рот.
— Мы за городом! — крикнул Маллиган. — Мы в деревне! Тут нет фонарей.
— Слезьте с меня!
По какой-то причине в темноте всё, казалось, немного успокоилось, хотя трясло так же, и хаоса не убавилось. Маллиган цеплялся за стойку, и мало-помалу им удалось впотьмах разобраться, где кто. Наконец Фентон, задыхаясь, сказал:
— Ладно. Наши все здесь?
Потом он провёл перекличку, и каждый, пыхтя и отдуваясь, отозвался на своё имя. Это сделал даже Фокс, хоть и едва слышно.
— Ладно, — повторил Фентон. — Рано или поздно им придётся остановиться. Они захотят проникнуть сюда. Может, сначала обстреляют банк, стало быть, нам надо держаться за этой конторкой. Постарайтесь, чтобы между вами и стенами всё время был письменный стол или ещё какая-то мебель. Они завладели банком, но не деньгами, и пока мы на службе, денег они не получат!
Такая речь могла бы воодушевить, кабы не прерывалась могучей одышкой Фентона и если бы слушатели, внимая ей, не цеплялись за стены и друг за друга в стремлении сохранить жизнь. Тем не менее, она заставила всех вспомнить о служебном долге, и Маллиган услышал, как они ползут к конторке; охранники отдувались и натыкались на разные предметы, но всё же продвигались вперёд.
Маллигану пришлось держать путь по памяти, потому что он не видел собственную руку, даже если бы смог оторвать её от конторки и поднести к лицу. Насколько он помнил местность, ближайший вход за конторку был справа, в стороне сейфа. Маллиган бочком двинулся туда, крепко держась обеими руками за край конторки.
Он тоже пыхтел и, разумеется, понимал, почему, если учесть, как надо было напрягаться, чтобы устоять на ногах. Но вот с чего бы вдруг ему быть таким сонным? Он много лет работал в ночную смену, а вчера слез с кровати в четыре пополудни. Сейчас просто нелепо клевал носом. И тем не менее, было бы так здорово присесть, забившись за конторку. Привалиться к картотечному шкафу или ещё к чему-нибудь и немного отдохнуть. Разумеется, не смыкая глаз. Просто расслабиться.
— У меня был «полный дом»! — вопил в темноте Джо Маллиган. Всякий раз, когда ему удавалось встать на ноги, в него врезался какой-нибудь стул или коллега-охранник, и Джо снова падал, так что теперь он и вовсе перестал подниматься, а просто стоял на карачках, выкрикивая в темноту для всеобщего сведения:
— Слыхали? У меня был «полный дом»!
Откуда-то из тарарама, похожего на снежную бурю в аквариуме, раздался голос Блока:
— Господи, Джо, эта сдача уже недействительна!
— Все шестёрки! У меня были все шестёрки!
До сих пор хранивший молчание Фентон вдруг заорал:
— Забудьте о покере! Или вы не понимаете, что происходит? Кто-то крадёт банк!
До этого мгновения Маллиган и впрямь не понимал, что происходит. Мысли его занимали «полный дом» и трудности, с которыми были сопряжены попытки сохранить равновесие в этой пляшущей тьме и не угодить под пролетающий мимо стул, поэтому до сих пор Джо не приходило в голову, что разразившаяся катастрофа намного серьёзнее, чем его личный провал в покере.
Смириться с которым ему было не так-то просто, особенно в присутствии Фентона. Поэтому он гаркнул в ответ:
— Разумеется, я понимаю, что кто-то крадёт банк!
Но тут он услышал произнесённые им слова и пропищал, испортив этим весь эффект:
— Крадёт банк?
— Нам нужен свет! — крикнул Дреснер. — У кого-нибудь есть фонарик?
— Поднимите жалюзи! — рявкнул Моррисон.
— У меня есть фонарик! — громогласно объявил Гарфилд, и тотчас показалось пятнышко белого света, хотя озарённый им кавардак мог сообщить лишь немногим больше полезных сведений, чем темнота. Потом луч метнулся вниз и в сторону, и Гарфилд крикнул:
— Я уронил эту проклятую штуковину!
Маллиган наблюдал, как движется пляшущее белое пятно. Кабы оно умело говорить, то не говорило бы, а пело. Кажется, пятно направлялось в его сторону, и Маллиган подобрался, изготовившись его схватить, но пятно вдруг исчезло, так и не успев добраться до него. То ли фонарик погас, то ли ещё что случилось.
Всё-таки несколько секунд спустя кто-то открыл жалюзи, и теперь охранники могли хотя бы что-то видеть при свете проносившихся мимо уличных фонарей. Тьма и свет чередовались с огромной быстротой, как блики в немом кино, но всё же Маллигану хватило освещения, чтобы проползти на четвереньках сквозь россыпь мебели, распростёртых охранников и катающихся по полу монет к стойке кассиров. Схватившись за неё, он поднялся и обрёл почву под ногами. Широко расставив их, обхватив руками конторку и вцепившись пальцами в её дальний край, Маллиган оглядел картину разора.
Слева от него к конторке льнул Фентон; он стоял в углу, там, где конторка огибала стол приёмной. На полу сидел Моррисон. Он прижался спиной к столу приёмной, широко растопырив руки, и морщился при каждом толчке. Напротив Моррисона, вцепившись в подоконник под открытыми жалюзи, висел Дреснер. Висел потому, что подоконник находился на уровне плеч. Дреснер пытался найти какой-то смысл в проносившихся мимо окна сценках ночной жизни.
Так, а что с другой стороны? Блок и Гарфилд крепко обнялись в углу, где сходились стена трайлера и конторка, за которой помещался сейф. Они сидели, слившись воедино, в груде обломков и мебели, поскольку всё, что не было закреплено, переместилось в задний торец прицепа. Больше всего они сейчас смахивали на парочку старшеклассников, накурившихся травки.
А где же Фокс? Должно быть, Фентон задавался тем же вопросом, потому что он вдруг заорал:
— Фокс, куда ты подевался?
— Тут я!
Голос и впрямь принадлежал Фоксу, но где был сам Фокс? И Маллиган, и все остальные озирались по сторонам, разинув рты.
И тут появился Фокс. Его голова показалась над конторкой неподалёку от сейфа. Фокс был по ту сторону конторки. Он висел на ней с таким видом, будто мучился морской болезнью.
— Я здесь! — крикнул он.
Должно быть, Фентон тоже увидел Фокса. Он закричал:
— Как, чёрт возьми, тебя туда занесло?
— Да не знаю я! — ответил Фокс. — Не знаю, и всё тут.
Блок и Гарфилд уже возвращались на пятачок в середине; оба путешествовали на карачках и походили на двух отцов, ещё не понявших, что их сыновья выросли и ушли, пресытившись катанием верхом на родительских спинах. Гарфилд задержался возле Фентона, присел на корточки и задрал голову как собака на «пятаке» старой пластинки студии «Викторола».
— Попробуем выломать дверь? — спросил он.
— Что? Сматываться? — Фентон так взъярился, словно ему предложили сдать форт индейцам. — Они могут завладеть банком, но денег не получат! — Он снял с конторки одну руку, чтобы театрально простереть её в сторону сейфа. К сожалению, в этот миг банк делал правый поворот. Фентона внезапно потащило по полу, он схватился за повисшего на окне Дреснера, и оба рухнули, а Блок и Гарфилд кубарем вкатились прямо в них.
Повернув голову влево, державшийся за стойку Маллиган увидел, что Моррисон по-прежнему сидит на полу возле стола приёмной и морщится. Повернувшись направо, он не увидел головы Фокса ни над конторкой, ни где-либо ещё. Маллиган кивнул, ибо примерно этого и ожидал.
Куча мала напротив возопила голосом Фентона:
— Слезьте с меня, люди! Слезьте, говорят вам! Это приказ!
Прижавшись грудью к стойке, Маллиган оглянулся и посмотрел на остальных.
Неподалёку дрыгалось чертовски много ног; люди так и не успели разобраться, что к чему: мерцающий свет исчез, и снова наступила темнота.
— Что ещё? — жалобно воскликнул Фентон; голос его звучал глухо. Вероятно, кто-то запихнул локоть ему в рот.
— Мы за городом! — крикнул Маллиган. — Мы в деревне! Тут нет фонарей.
— Слезьте с меня!
По какой-то причине в темноте всё, казалось, немного успокоилось, хотя трясло так же, и хаоса не убавилось. Маллиган цеплялся за стойку, и мало-помалу им удалось впотьмах разобраться, где кто. Наконец Фентон, задыхаясь, сказал:
— Ладно. Наши все здесь?
Потом он провёл перекличку, и каждый, пыхтя и отдуваясь, отозвался на своё имя. Это сделал даже Фокс, хоть и едва слышно.
— Ладно, — повторил Фентон. — Рано или поздно им придётся остановиться. Они захотят проникнуть сюда. Может, сначала обстреляют банк, стало быть, нам надо держаться за этой конторкой. Постарайтесь, чтобы между вами и стенами всё время был письменный стол или ещё какая-то мебель. Они завладели банком, но не деньгами, и пока мы на службе, денег они не получат!
Такая речь могла бы воодушевить, кабы не прерывалась могучей одышкой Фентона и если бы слушатели, внимая ей, не цеплялись за стены и друг за друга в стремлении сохранить жизнь. Тем не менее, она заставила всех вспомнить о служебном долге, и Маллиган услышал, как они ползут к конторке; охранники отдувались и натыкались на разные предметы, но всё же продвигались вперёд.
Маллигану пришлось держать путь по памяти, потому что он не видел собственную руку, даже если бы смог оторвать её от конторки и поднести к лицу. Насколько он помнил местность, ближайший вход за конторку был справа, в стороне сейфа. Маллиган бочком двинулся туда, крепко держась обеими руками за край конторки.
Он тоже пыхтел и, разумеется, понимал, почему, если учесть, как надо было напрягаться, чтобы устоять на ногах. Но вот с чего бы вдруг ему быть таким сонным? Он много лет работал в ночную смену, а вчера слез с кровати в четыре пополудни. Сейчас просто нелепо клевал носом. И тем не менее, было бы так здорово присесть, забившись за конторку. Привалиться к картотечному шкафу или ещё к чему-нибудь и немного отдохнуть. Разумеется, не смыкая глаз. Просто расслабиться.
Глава 19
«Вызываю все машины. Ищите украденный банк. Высота приблизительно одиннадцать футов, бело-голубой…»
Глава 20
Дортмундер, Келп и Марч — вот и все члены шайки, непосредственно участвовавшие в угоне банка. Чуть раньше тем же вечером Келп угнал тягач для перевозки тракторов. Тот был без платформы, и Келп прихватил его у причалов в Уэст-Виллидж, Манхэттен, после чего встретился с Дортмундером и Марчем на Куинс-бульвар в Лонг-Айленд-Сити, напротив моста на 59-й улице Манхэттена. Это произошло в начале первого. Потом за руль сел Марч, Келп устроился посередине, а Дортмундер — справа, положив локоть на раму открытого окна. Прямо под локтем виднелась надпись — название компании: «Грузовики Элмора». На кабине стояли номера Северной Дакоты. Внутри, в ногах у пассажиров, ехавших на восток, к Лонг-Айленду, лежал свёрнутый в бухту чёрный резиновый садовый шланг длиной двадцать пять футов, несколько толстых тяжёлых цепей и набор плотницкого инструмента.
Они прибыли к банку в четверть девятого и были вынуждены передвинуть какую-то легковушку, загораживающую дорогу. Они оттолкали её к пожарному гидранту, поставили тягач на освободившееся место, выключили фары, заглушили мотор и принялись молча ждать. Патрульная машина (девятка) проехала мимо чуть позже половины второго. Тогда приятели тихонько подогнали тягач задком к прицепу, поставили на холостой ход, но фар зажигать не стали, и соединили тягач с трейлером.
Что оказалось весьма непросто. Тракторный тягач был сделан под грузовую платформу без передних колёс. Иными словами, задние колёса тягача обычно служили передними колёсами прицепа, который он тянул, и передок трейлера покоился на плоском низком заде тягача. Но прицеп, в котором разместился банк, представлял собой передвижной дом, а не грузовой трейлер, и не был приспособлен для такой буксировки, а имел на передке нечто вроде усовершенствованной V-образной сцепки, которая крепилась к шаровидной опоре в задней части буксировщика. Поэтому Дортмундеру, Келпу и Марчу пришлось соединять их петлями из цепей. Они шикали друг на дружку при каждом стуке и лязге и сжимали звенья с помощью взятых из набора пассатиж с таким расчётом, чтобы прикрепить трайлер к тягачу четырьмя тяжёлыми кольцами цепи.
Затем они вставили один конец садового шланга в выхлопную трубу тягача, и пока Келп изводил чёрную изоленту, приматывая шланг к концу трубы, Дортмундер стоял на задке тягача и просовывал другой конец шланга в вентиляционное отверстие в стене трейлера под самым потолком. Теперь выхлопные газы тягача будут отводиться прямо в банк. Этот конец шланга тоже закрепили лентой; её же использовали, чтобы прижать шланг к передней стенке прицепа, а лишние витки — к кабине тягача сзади.
На всё про всё понадобилось три или четыре минуты. Марч и Келп снова забрались в кабину; Келп нёс набор инструментов, а Дортмундер тем временем в последний раз проверил, всё ли в порядке, после чего трусцой обежал тягач, вскочил на подножку и влез в кабину с правой стороны.
— Всё готово, — сообщил он.
— Я не буду трогать потихоньку, — предупредил Марч. — Нам надо сдёрнуть прицеп с места, а потом понесёмся как угорелые, так что держитесь.
— Это я завсегда, — ответил Келп.
— Ну, поехали, — произнёс Марч, включил первую передачу и надавил на акселератор обеими ногами.
Тягач метнулся вперёд, как собака, влезшая задницей в горячую духовку. Раздался хруст, которого никто не услышал из-за рёва мотора, и банк оборвал свои крепления, которыми служили водопроводная труба, ведущая в туалет, и канализационная, ведущая из туалета. Когда из сломанной трубы городского водопровода, будто из гейзера, ударила струя, банк скользнул влево по бетонной ограде, будто визитная карточка, которую протолкнули через щель в двери. Марч не хотел поворачивать, пока задние колёса не оторвутся от бетонных блоков, и рванул прямиком через переулок; он начал крутить руль, только когда передние колёса перевалили через противоположный бордюр. Келп и Дортмундер заорали, замахали руками, а Марч заложил крутой вираж влево, так что тягач едва разминулся с витриной булочной на углу, промчался по тротуару на перекрёстке, снова перевалил через бордюр по другую сторону тротуара, пулей пересёк наискосок широкую улицу, наконец выровнялся на полосе встречного движения и пустился наутёк.
Левое заднее колесо банка чиркнуло по краю бетонной ограды, но это не причинило никакого видимого ущерба, кроме, разве что, ещё одного толчка, хотя пара винтов, крепивших заднюю ось к днищу трайлера, немного ослабла. Банк последовал за тягачом, подскакивая и ныряя вниз на бордюрах; просвет между ним и витриной булочной оказался ещё меньше, чем между витриной и тягачом, потому что прицеп был пошире. Сотрясаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, банк устремился по улице следом за тягачом. Автоматический клапан уже перекрыл отводную трубу главного водопровода, и гейзер иссяк.
Марч намечал маршрут с величайшим тщанием. Он знал, какие из второстепенных улочек достаточно широки, чтобы пропустить банк, по каким главным улицам можно прошмыгнуть достаточно быстро, дабы свести на нет вероятность встречи с транспортным потоком. Он закладывал правые и левые повороты, почти не пользуясь тормозами и низшими передачами, а сзади плясал и раскачивался банк; иногда он наезжал двумя колёсами на бордюры, но так и не опрокинулся. Самой тяжёлой штуковиной в трейлере был сейф, стоявший в хвостовой части, поэтому чем быстрее ехал Марч, тем устойчивее был прицеп.
Всё это время Келп, Дортмундер и ящик с инструментами играли в чехарду. Наконец Дортмундер вынырнул на поверхность и гаркнул:
— За нами хвост?
Марч метнул быстрый взгляд на подвешенное к кабине зеркало заднего обзора.
— Там вообще никого, — сообщил он и так резко свернул налево, что дверца бардачка открылась, и на колени Келпу вывалился пакет «но-доз»[16]. Келп схватил его трясущимися пальцами и сказал:
— Только тебя сейчас и не хватало.
— Тогда сбавь ход! — рявкнул Дортмундер.
— Никаких причин для беспокойства, — ответил Марч. Фары осветили две легковушки, стоявшие впереди, одна против другой и чересчур далеко от бордюров. Места между ними, если учесть сложившиеся обстоятельства, оставалось слишком мало.
— Всё на мази, — сообщил Марч, чуть качнул руль и протиснулся между машинами, ампутировав внешнее зеркало заднего вида той, что стояла справа.
— Ух, — произнёс Келп, бросая на пол «но-доз» и захлопывая бардачок.
Дортмундер посмотрел через голову Келпа на профиль Марча, увидел, как он поглощён своим делом, и понял, что сейчас привлечь его внимание можно, лишь поставив на пути кордон. Да и этого, вероятно, окажется недостаточно.
— Я тебе верю, — сказал Дортмундер, поскольку ничего другого ему не оставалось. Он забился в угол, чтобы обрести опору, и принялся смотреть, как ночная тьма с грохотом ломится в ветровое стекло.
Минут двадцать они катили на север, иногда сворачивая на восток. В общем и целом южное побережье Лонг-Айленда, омываемое Атлантикой, считается менее престижным, чем северное, которое выходит к проливу Лонг-Айленд — почти внутреннему водоёму, ограниченному с одной стороны островом, а с другой — побережьем Коннектикута. Забрав банк из южной общины, которую он так исправно обслуживал, и везя его на север, Марч, Дортмундер и Келп постепенно продвигались от маленьких старых домиков с тесными земельными участками к домам побольше и поновее, стоявшим в более просторных вотчинах. Точно так же на западе, в стороне Нью-Йорка, дома были беднее и скученнее, а на востоке — богаче и разрозненнее. Поэтому, следуя на северо-восток, Марч в буквальном смысле слова продвигал филиал треста «КИ» всё выше и выше.
Кроме того, они въезжали в местность, которая всё ещё изобиловала незастроенными участками земли между городками, в отличие от тех мест, откуда они выехали и где повсюду были только бесконечные пригороды. Спустя двадцать минут они пересекли границу округа и очутились на пустынном отрезке растрескавшейся и ухабистой двухрядной дороги; справа тянулись угодья какой-то фермы, слева стоял лес.
— Уже достаточно близко, — объявил Марч и начал легонько нажимать на тормоз. — Проклятье!
Дортмундер встрепенулся.
— В чём дело? Тормоза не работают?
— Тормоза отличные, — процедил Марч сквозь стиснутые зубы и ещё несколько раз нажал на педаль. — Проклятый банк норовит сложить нас пополам.
Дортмундер и Келп извернулись, чтобы посмотреть на банк сквозь маленькое оконце в задней стене кабины. Каждый раз, когда Марч нажимал на тормоз, прицеп шёл юзом, и его задок заносило влево, как багажник легковушки, попавшей на лёд.
— Похоже, он хочет нас обогнать, — сказал Келп.
— Так и есть, — ответил Марч; он продолжал легонько притормаживать, и мало-помалу они замедлили ход. Когда скорость упала ниже двадцати миль в час, Марч смог воспользоваться тормозами как следует, и остановить машину. — Сукин сын, — сказал он, всё ещё сжимая руками руль. Капли испарины сбегали с его лба и катились по щекам.
— Мы действительно были в опасности, Стэн? — спросил Келп.
— Я тебе так скажу, — ответил Марч, медленно и тяжко переводя дух. — Я всё время жалел, что Христофор уже не святой.
— Пошли поглядим, как и что, — предложил Дортмундер. На самом деле ему хотелось минутку постоять на твёрдой земле.
Другим тоже. Все трое вылезли и несколько секунд топтали ногами по щербатой мостовой. Потом Дортмундер вытащил из кармана куртки револьвер и сказал:
— Посмотрим, как сработало.
— Ладно, — согласился Келп и достал из кармана связку из дюжины ключей. Герман уверял его, что один из них непременно подойдёт к двери банка. «По меньшей мере один, — говорил Герман, — а может, и больше». Но Келп ответил ему: «Хватит и одного».
И впрямь хватило. Келп перепробовал четыре ключа, Марч с фонариком тем временем стоял чуть поодаль. Пятый по счёту ключ подошёл, и дверца открылась наружу. Келп спрятался за ней, поскольку приятели не знали, что там с охранниками, вырубились они под действием окиси углерода из выхлопной трубы или нет. Грабители тщательно всё рассчитали: сколько кубических футов воздуха заполнятся газом через Х минут и Х + Y минут. Они знали, что действовали более чем наверняка, поэтому Дортмундер крикнул:
— Выходите с поднятыми руками!
— Грабители не должны говорить такое легавым, — сказал Келп. — Это легавые должны так говорить с грабителями.
Дортмундер не обратил на него внимания.
— Вылезайте! — снова гаркнул он. — Не вынуждайте нас дырявить вас насквозь.
Ответа не было.
— Фонарик, — тихонько попросил Дортмундер тоном врача, требующего скальпель, и Марч подал ему фонарь. Дортмундер опасливо двинулся вперёд, приник к стене трейлера и медленно высунулся из-за краешка дверцы. Руки он держал перед собой, нацелив револьвер и фонарик в одну точку.
Никого не видать. Кругом валялась разбросанная мебель, пол был усеян анкетами владельцев кредитных карточек, мелочью и игральными картами. Дортмундер пошарил лучом туда-сюда и, снова никого не увидев, сказал:
— Странно.
— Что странно? — спросил Келп.
— Там никого нет.
— Ты хочешь сказать, что мы угнали пустой банк?
— Вопрос в том, пустой ли сейф мы украли, — ответил Дортмундер.
— Ох-хо, — вздохнул Келп.
— Я должен был это знать, — сказал Дортмундер. — В тот миг, когда увидел тебя. Ну, если и не тебя, то твоего племянника.
— Давай хотя бы осмотрим его, — предложил Келп.
— Разумеется. Подсадите-ка меня.
Они прибыли к банку в четверть девятого и были вынуждены передвинуть какую-то легковушку, загораживающую дорогу. Они оттолкали её к пожарному гидранту, поставили тягач на освободившееся место, выключили фары, заглушили мотор и принялись молча ждать. Патрульная машина (девятка) проехала мимо чуть позже половины второго. Тогда приятели тихонько подогнали тягач задком к прицепу, поставили на холостой ход, но фар зажигать не стали, и соединили тягач с трейлером.
Что оказалось весьма непросто. Тракторный тягач был сделан под грузовую платформу без передних колёс. Иными словами, задние колёса тягача обычно служили передними колёсами прицепа, который он тянул, и передок трейлера покоился на плоском низком заде тягача. Но прицеп, в котором разместился банк, представлял собой передвижной дом, а не грузовой трейлер, и не был приспособлен для такой буксировки, а имел на передке нечто вроде усовершенствованной V-образной сцепки, которая крепилась к шаровидной опоре в задней части буксировщика. Поэтому Дортмундеру, Келпу и Марчу пришлось соединять их петлями из цепей. Они шикали друг на дружку при каждом стуке и лязге и сжимали звенья с помощью взятых из набора пассатиж с таким расчётом, чтобы прикрепить трайлер к тягачу четырьмя тяжёлыми кольцами цепи.
Затем они вставили один конец садового шланга в выхлопную трубу тягача, и пока Келп изводил чёрную изоленту, приматывая шланг к концу трубы, Дортмундер стоял на задке тягача и просовывал другой конец шланга в вентиляционное отверстие в стене трейлера под самым потолком. Теперь выхлопные газы тягача будут отводиться прямо в банк. Этот конец шланга тоже закрепили лентой; её же использовали, чтобы прижать шланг к передней стенке прицепа, а лишние витки — к кабине тягача сзади.
На всё про всё понадобилось три или четыре минуты. Марч и Келп снова забрались в кабину; Келп нёс набор инструментов, а Дортмундер тем временем в последний раз проверил, всё ли в порядке, после чего трусцой обежал тягач, вскочил на подножку и влез в кабину с правой стороны.
— Всё готово, — сообщил он.
— Я не буду трогать потихоньку, — предупредил Марч. — Нам надо сдёрнуть прицеп с места, а потом понесёмся как угорелые, так что держитесь.
— Это я завсегда, — ответил Келп.
— Ну, поехали, — произнёс Марч, включил первую передачу и надавил на акселератор обеими ногами.
Тягач метнулся вперёд, как собака, влезшая задницей в горячую духовку. Раздался хруст, которого никто не услышал из-за рёва мотора, и банк оборвал свои крепления, которыми служили водопроводная труба, ведущая в туалет, и канализационная, ведущая из туалета. Когда из сломанной трубы городского водопровода, будто из гейзера, ударила струя, банк скользнул влево по бетонной ограде, будто визитная карточка, которую протолкнули через щель в двери. Марч не хотел поворачивать, пока задние колёса не оторвутся от бетонных блоков, и рванул прямиком через переулок; он начал крутить руль, только когда передние колёса перевалили через противоположный бордюр. Келп и Дортмундер заорали, замахали руками, а Марч заложил крутой вираж влево, так что тягач едва разминулся с витриной булочной на углу, промчался по тротуару на перекрёстке, снова перевалил через бордюр по другую сторону тротуара, пулей пересёк наискосок широкую улицу, наконец выровнялся на полосе встречного движения и пустился наутёк.
Левое заднее колесо банка чиркнуло по краю бетонной ограды, но это не причинило никакого видимого ущерба, кроме, разве что, ещё одного толчка, хотя пара винтов, крепивших заднюю ось к днищу трайлера, немного ослабла. Банк последовал за тягачом, подскакивая и ныряя вниз на бордюрах; просвет между ним и витриной булочной оказался ещё меньше, чем между витриной и тягачом, потому что прицеп был пошире. Сотрясаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, банк устремился по улице следом за тягачом. Автоматический клапан уже перекрыл отводную трубу главного водопровода, и гейзер иссяк.
Марч намечал маршрут с величайшим тщанием. Он знал, какие из второстепенных улочек достаточно широки, чтобы пропустить банк, по каким главным улицам можно прошмыгнуть достаточно быстро, дабы свести на нет вероятность встречи с транспортным потоком. Он закладывал правые и левые повороты, почти не пользуясь тормозами и низшими передачами, а сзади плясал и раскачивался банк; иногда он наезжал двумя колёсами на бордюры, но так и не опрокинулся. Самой тяжёлой штуковиной в трейлере был сейф, стоявший в хвостовой части, поэтому чем быстрее ехал Марч, тем устойчивее был прицеп.
Всё это время Келп, Дортмундер и ящик с инструментами играли в чехарду. Наконец Дортмундер вынырнул на поверхность и гаркнул:
— За нами хвост?
Марч метнул быстрый взгляд на подвешенное к кабине зеркало заднего обзора.
— Там вообще никого, — сообщил он и так резко свернул налево, что дверца бардачка открылась, и на колени Келпу вывалился пакет «но-доз»[16]. Келп схватил его трясущимися пальцами и сказал:
— Только тебя сейчас и не хватало.
— Тогда сбавь ход! — рявкнул Дортмундер.
— Никаких причин для беспокойства, — ответил Марч. Фары осветили две легковушки, стоявшие впереди, одна против другой и чересчур далеко от бордюров. Места между ними, если учесть сложившиеся обстоятельства, оставалось слишком мало.
— Всё на мази, — сообщил Марч, чуть качнул руль и протиснулся между машинами, ампутировав внешнее зеркало заднего вида той, что стояла справа.
— Ух, — произнёс Келп, бросая на пол «но-доз» и захлопывая бардачок.
Дортмундер посмотрел через голову Келпа на профиль Марча, увидел, как он поглощён своим делом, и понял, что сейчас привлечь его внимание можно, лишь поставив на пути кордон. Да и этого, вероятно, окажется недостаточно.
— Я тебе верю, — сказал Дортмундер, поскольку ничего другого ему не оставалось. Он забился в угол, чтобы обрести опору, и принялся смотреть, как ночная тьма с грохотом ломится в ветровое стекло.
Минут двадцать они катили на север, иногда сворачивая на восток. В общем и целом южное побережье Лонг-Айленда, омываемое Атлантикой, считается менее престижным, чем северное, которое выходит к проливу Лонг-Айленд — почти внутреннему водоёму, ограниченному с одной стороны островом, а с другой — побережьем Коннектикута. Забрав банк из южной общины, которую он так исправно обслуживал, и везя его на север, Марч, Дортмундер и Келп постепенно продвигались от маленьких старых домиков с тесными земельными участками к домам побольше и поновее, стоявшим в более просторных вотчинах. Точно так же на западе, в стороне Нью-Йорка, дома были беднее и скученнее, а на востоке — богаче и разрозненнее. Поэтому, следуя на северо-восток, Марч в буквальном смысле слова продвигал филиал треста «КИ» всё выше и выше.
Кроме того, они въезжали в местность, которая всё ещё изобиловала незастроенными участками земли между городками, в отличие от тех мест, откуда они выехали и где повсюду были только бесконечные пригороды. Спустя двадцать минут они пересекли границу округа и очутились на пустынном отрезке растрескавшейся и ухабистой двухрядной дороги; справа тянулись угодья какой-то фермы, слева стоял лес.
— Уже достаточно близко, — объявил Марч и начал легонько нажимать на тормоз. — Проклятье!
Дортмундер встрепенулся.
— В чём дело? Тормоза не работают?
— Тормоза отличные, — процедил Марч сквозь стиснутые зубы и ещё несколько раз нажал на педаль. — Проклятый банк норовит сложить нас пополам.
Дортмундер и Келп извернулись, чтобы посмотреть на банк сквозь маленькое оконце в задней стене кабины. Каждый раз, когда Марч нажимал на тормоз, прицеп шёл юзом, и его задок заносило влево, как багажник легковушки, попавшей на лёд.
— Похоже, он хочет нас обогнать, — сказал Келп.
— Так и есть, — ответил Марч; он продолжал легонько притормаживать, и мало-помалу они замедлили ход. Когда скорость упала ниже двадцати миль в час, Марч смог воспользоваться тормозами как следует, и остановить машину. — Сукин сын, — сказал он, всё ещё сжимая руками руль. Капли испарины сбегали с его лба и катились по щекам.
— Мы действительно были в опасности, Стэн? — спросил Келп.
— Я тебе так скажу, — ответил Марч, медленно и тяжко переводя дух. — Я всё время жалел, что Христофор уже не святой.
— Пошли поглядим, как и что, — предложил Дортмундер. На самом деле ему хотелось минутку постоять на твёрдой земле.
Другим тоже. Все трое вылезли и несколько секунд топтали ногами по щербатой мостовой. Потом Дортмундер вытащил из кармана куртки револьвер и сказал:
— Посмотрим, как сработало.
— Ладно, — согласился Келп и достал из кармана связку из дюжины ключей. Герман уверял его, что один из них непременно подойдёт к двери банка. «По меньшей мере один, — говорил Герман, — а может, и больше». Но Келп ответил ему: «Хватит и одного».
И впрямь хватило. Келп перепробовал четыре ключа, Марч с фонариком тем временем стоял чуть поодаль. Пятый по счёту ключ подошёл, и дверца открылась наружу. Келп спрятался за ней, поскольку приятели не знали, что там с охранниками, вырубились они под действием окиси углерода из выхлопной трубы или нет. Грабители тщательно всё рассчитали: сколько кубических футов воздуха заполнятся газом через Х минут и Х + Y минут. Они знали, что действовали более чем наверняка, поэтому Дортмундер крикнул:
— Выходите с поднятыми руками!
— Грабители не должны говорить такое легавым, — сказал Келп. — Это легавые должны так говорить с грабителями.
Дортмундер не обратил на него внимания.
— Вылезайте! — снова гаркнул он. — Не вынуждайте нас дырявить вас насквозь.
Ответа не было.
— Фонарик, — тихонько попросил Дортмундер тоном врача, требующего скальпель, и Марч подал ему фонарь. Дортмундер опасливо двинулся вперёд, приник к стене трейлера и медленно высунулся из-за краешка дверцы. Руки он держал перед собой, нацелив револьвер и фонарик в одну точку.
Никого не видать. Кругом валялась разбросанная мебель, пол был усеян анкетами владельцев кредитных карточек, мелочью и игральными картами. Дортмундер пошарил лучом туда-сюда и, снова никого не увидев, сказал:
— Странно.
— Что странно? — спросил Келп.
— Там никого нет.
— Ты хочешь сказать, что мы угнали пустой банк?
— Вопрос в том, пустой ли сейф мы украли, — ответил Дортмундер.
— Ох-хо, — вздохнул Келп.
— Я должен был это знать, — сказал Дортмундер. — В тот миг, когда увидел тебя. Ну, если и не тебя, то твоего племянника.
— Давай хотя бы осмотрим его, — предложил Келп.
— Разумеется. Подсадите-ка меня.