Страница:
— У тебя нет плана?
— Пока нет, — объяснил Дортмундер. — Я хотел заручиться твоим согласием, а уж тогда...
— Не стану тебя обманывать, Эл, — сказал Том. — Я глубоко разочарован.
— Очень сожалею, Том.
— И правильно делаешь. А я-то думал, что любовь к прекрасной даме вдохновила тебя на создание истинного шедевра, и теперь все пойдет как по маслу.
— Так и будет, — заверил его Дортмундер. — Сейчас мы...
— Кабы я знал, что ты блефуешь, я бы не спешил расстаться с теми тремя ребятами там, наверху.
— Я вовсе не блефую... Что ты сказал? Их было трое?
На лице семидесятилетнего старика застыло непроницаемое выражение.
— По моим расчетам, мне нужны были именно трое, — сказал он. — Двое должны были нести динамит и взрывать, а третий подогнать скрепер и заняться раскопками в Паткинс-Корнерз.
— И остаться там навсегда, — предположил Дортмундер.
Казалось, губы Тома вытянулись в прямую линию, словно он улыбнулся про себя.
— Ты отлично меня понимаешь, Эл, — сказал он. Затем призрак улыбки исчез с его лица, и Том добавил: — Именно поэтому я так удивился, когда ты пришел с пустыми руками.
— И вовсе не с пустыми, — ответил Дортмундер. — Я собираюсь...
— Да уж, тебе самое время подумать о плане, — прервал его Том. — И кстати, выбрось свою палку. Сирены все громче...
Дортмундер был настолько поглощен разговором, что совсем не обращал внимания на окружающее и только теперь расслышал сирены, которые завывали совсем недалеко и очень быстро приближались.
— Ты прав, — согласился он и швырнул брус в сточную канаву.
— Давай поспешим, — сказал Том. — У меня в кармане лежит пистолет, который может заинтересовать сыщиков. А ты тем временем ознакомишь меня со своими идеями, и мы решим, где мне теперь жить.
Они двинулись в сторону авеню «Си». Дортмундер спросил:
— Ну и где ты собираешься жить?
Из-за угла показалась завывающая полицейская машина.
— Моя прежняя квартира некоторое время будет недоступна, — сообщил Том.
Оглянувшись, Дортмундер увидел, как автомобиль затормозил у подъезда, где до сих пор проживал Том. Из машины выскочили патрульные, и в этот миг подъехали еще два полицейских автомобиля, причем один из них нарушил правила, поскольку здесь было одностороннее движение.
— Все ясно, — сказал Дортмундер.
— Как насчет дома в Дадсон-Сентр, где живет Мэй? — спросил Том. — Там много комнат?
— Мэй утверждает, что такого множества комнат у нее не было никогда в жизни, — отозвался Дортмундер, понимая, к чему идет дело, но не видя возможности предотвратить неизбежное.
— Может, ей будет легче смириться с моим присутствием, если я буду у нее на глазах, — предположил Том. — Она сможет присматривать за мной, а я не стану взрывать дамбу, расположившись у ее подножия.
— Это точно, — согласился Дортмундер.
Они свернули за угол, покидая место, где разыгрывалась последняя сцена драмы.
— Да, — произнес Том, кивая свои мыслям. — Мэй будет рада видеть меня и держать под рукой.
— Это точно, — снова подтвердил Дортмундер.
50
51
52
— Пока нет, — объяснил Дортмундер. — Я хотел заручиться твоим согласием, а уж тогда...
— Не стану тебя обманывать, Эл, — сказал Том. — Я глубоко разочарован.
— Очень сожалею, Том.
— И правильно делаешь. А я-то думал, что любовь к прекрасной даме вдохновила тебя на создание истинного шедевра, и теперь все пойдет как по маслу.
— Так и будет, — заверил его Дортмундер. — Сейчас мы...
— Кабы я знал, что ты блефуешь, я бы не спешил расстаться с теми тремя ребятами там, наверху.
— Я вовсе не блефую... Что ты сказал? Их было трое?
На лице семидесятилетнего старика застыло непроницаемое выражение.
— По моим расчетам, мне нужны были именно трое, — сказал он. — Двое должны были нести динамит и взрывать, а третий подогнать скрепер и заняться раскопками в Паткинс-Корнерз.
— И остаться там навсегда, — предположил Дортмундер.
Казалось, губы Тома вытянулись в прямую линию, словно он улыбнулся про себя.
— Ты отлично меня понимаешь, Эл, — сказал он. Затем призрак улыбки исчез с его лица, и Том добавил: — Именно поэтому я так удивился, когда ты пришел с пустыми руками.
— И вовсе не с пустыми, — ответил Дортмундер. — Я собираюсь...
— Да уж, тебе самое время подумать о плане, — прервал его Том. — И кстати, выбрось свою палку. Сирены все громче...
Дортмундер был настолько поглощен разговором, что совсем не обращал внимания на окружающее и только теперь расслышал сирены, которые завывали совсем недалеко и очень быстро приближались.
— Ты прав, — согласился он и швырнул брус в сточную канаву.
— Давай поспешим, — сказал Том. — У меня в кармане лежит пистолет, который может заинтересовать сыщиков. А ты тем временем ознакомишь меня со своими идеями, и мы решим, где мне теперь жить.
Они двинулись в сторону авеню «Си». Дортмундер спросил:
— Ну и где ты собираешься жить?
Из-за угла показалась завывающая полицейская машина.
— Моя прежняя квартира некоторое время будет недоступна, — сообщил Том.
Оглянувшись, Дортмундер увидел, как автомобиль затормозил у подъезда, где до сих пор проживал Том. Из машины выскочили патрульные, и в этот миг подъехали еще два полицейских автомобиля, причем один из них нарушил правила, поскольку здесь было одностороннее движение.
— Все ясно, — сказал Дортмундер.
— Как насчет дома в Дадсон-Сентр, где живет Мэй? — спросил Том. — Там много комнат?
— Мэй утверждает, что такого множества комнат у нее не было никогда в жизни, — отозвался Дортмундер, понимая, к чему идет дело, но не видя возможности предотвратить неизбежное.
— Может, ей будет легче смириться с моим присутствием, если я буду у нее на глазах, — предположил Том. — Она сможет присматривать за мной, а я не стану взрывать дамбу, расположившись у ее подножия.
— Это точно, — согласился Дортмундер.
Они свернули за угол, покидая место, где разыгрывалась последняя сцена драмы.
— Да, — произнес Том, кивая свои мыслям. — Мэй будет рада видеть меня и держать под рукой.
— Это точно, — снова подтвердил Дортмундер.
50
— Мне очень нравится, когда ты ко мне прикасаешься, — сказала Миртл Дагу Берри, отталкивая его прочь. — Вот почему я не должна тебе этого позволять.
— Я не вижу в этом ни капли смысла, — ответил Даг, не оставляя попыток обнять девушку.
— А я вижу, — сказала Миртл, изо всех сил прижимаясь к сиденью пикапа, огораживаясь сложенными на груди руками и не отрывая взгляда от огромного экрана, на котором Дамбо балансировал на ветке дерева. — Смотри кино, — добавила она. — Сам же говорил, что никогда не бывал в кинотеатре под открытым небом. Мы приехали сюда, так что сиди и смотри.
— В киношке? — удивился Даг, убирая руки. — Миртл, ты сведешь меня с ума.
«Кабы это была правда, мы были бы квиты», — подумала про себя Миртл. Даг тоже сводил ее с ума, но как-то по-другому. В этом чувстве не было ничего плотского или романтического. Впрочем, Даг был, несомненно, соблазнителен, всеми силами старался казаться галантным, и кто знает, чем могла закончиться эта история, если бы не одно «но».
Миртл отчетливо сознавала, что Даг — пустоват и фальшив. Он был всецело поглощен каким-то предприятием, которое, более чем вероятно, связано с отцом Миртл. Но что это за связь, Миртл нипочем не могла догадаться.
Она была убеждена в неискренности Дага. Поначалу, когда он только пришел в библиотеку, Миртл восприняла его рассказ с полным доверием. Но стоило ему внезапно прервать просмотр старых микрофильмов на рулончике, смонтированном за три года до интересовавшего Дага периода, и без всяких объяснений переключиться на день сегодняшний, как у Миртл немедленно возникли подозрения. В чем дело?
Во время обеда, на который Миртл затащила Дага, девушка убедилась, что ее спутник — парень веселый, склонный приударить за ней и, кажется, рассчитывающий встречаться с ней и впредь. Очень мило с его стороны, но Миртл не желала довольствоваться этим. Вечером того же дня, оставшись одна, девушка просмотрела микрофильм, на котором остановился Даг, — газеты того года, когда произошло интересующее его событие. В конце концов Миртл наткнулась на сообщение об ограблении броневика на Сквозном шоссе, и все стало на свои места. Миртл сообразила, что это ограбление было очередным «дельцем» ее отца-налетчика, которое тот «обстряпал» до «посадки» за другое преступление, совершенное несколько лет спустя, а Даг Берри каким-то образом «сел ему на хвост». «Хорошо еще, что я не поддалась соблазну назвать Дагу свою новую фамилию, как в случае с добрым и милым Уолли Нэрром», — с запоздалым страхом подумала Миртл. (Свои знания уголовного жаргона Миртл, разумеется, почерпнула из телепередач.)
Подозрения все усиливались и, испугавшись поначалу, что Даг Берри на самом деле — полицейский в штатском и охотится за ее отцом наподобие Джаверта (вот почему он спрашивал о Джимми!), Миртл принялась разыскивать комитет по защите окружающей среды, по заданию которого Даг якобы производил свои изыскания, и, разумеется, ничего подобного не нашла. Видеотерминал, загадку которого открыл ей Уолли Нэрр, оказал Миртл неоценимую помощь в раскрытии тайны Дага Берри.
Итак, он фальшивит, правда, несколько необычно. Даг Берри — это его настоящее имя, поскольку он так назвался, расплачиваясь кредитной карточкой за обед, на который пригласил Миртл во время второй их встречи. В третий раз они отправились в кинотеатр для автомобилистов на южной окраине Норт-Дадсона, один из немногих до сих пор сохранившихся в Америке. Итак, его звали Даг Берри, а на его пижонском пикапе с ребячливой табличкой на бампере красовался номерной знак округа Саффолк, что на Лонг-Айленде. В телефонной книге Саффолка был не только домашний, но и рабочий телефон Дага Берри. Миртл набрала номер и услышала сообщение автоответчика, произнесенное голосом Дага:
«Станция подводного плавания Южного Берега. К сожалению, сейчас мы закрыты. Мы работаем с четверга по воскресенье, с десяти до пяти. К вашим услугам дипломированный инструктор, занятия по вводной и усложненной программе, прокат и продажа снаряжения, заправка и проверка баллонов, всевозможные товары для подводного плавания и обслуживание — в одном помещении. Ждем вас на нашей станции».
Что общего у инструктора подводного плавания с завязавшим (Миртл очень на это надеялась) преступником, бывшим зэком Джимсоном? Проявленный Дагом интерес к сведениям о местном водохранилище не был случаен, тут выстраивалась логическая цепочка: озеро — вода — подводное плавание, однако Миртл продолжала теряться в догадках. Она была уверена лишь в одном: ей следовало не выпускать Дага Берри из рук. Но и не позволяя распускать руки ему.
И вот сегодня они поехали в кино. Их третья встреча, во время которой ни он, ни она не достигли своих целей. Миртл видела, что Даг разочарован, но, черт побери, ей тоже пришлось несладко. Она чувствовала естественное влечение к симпатичному веселому парню, но разве можно бросаться в его объятия, не выяснив, что стоит за всем этим? А если он намерен как-то навредить ее отцу? С другой стороны, Даг вполне мог оказаться и защитником ее отца, и в таком случае его объятия были бы сладки вдвойне. К тому же Миртл смутно надеялась, что в конце концов дружба с Дагом приведет ее к отцу.
Итак, расследование Миртл убедило ее в том, что Даг Берри не тот, за кого себя выдает, однако она не могла продвинуться дальше и выяснить, кем же он был на самом деле. Миртл продолжала тешить себя надеждой, что ненавязчивые окольные расспросы об интересующих Дага датах дадут ей ключ к решению поставленной задачи, однако нужные вопросы никак не приходили на ум. Кино— и телегерои в таких случаях начинают с осторожного прощупывания, но...
Ага. Прощупывание уже началось.
— Прекрати, Даг, — сказала Миртл, высвобождая руку из его пальцев.
Даг нарочито горестно вздохнул.
«Жаль, что я не знаю, как отыскать Уолли Нэрра, — подумала Миртл. — Уж он-то помог бы мне выяснить, что же происходит на самом деле». Однако после той единственной встречи, когда Уолли открыл изумленным глазам девушки волшебство компьютерной техники, Миртл больше его не видела. Может быть, Уолли был коммивояжером, разъезжающим по округе и торгующим компьютерами и тому подобными вещами. Но приведет ли его торговый путь обратно в Норт-Дадсон? И захочет ли Уолли вновь посетить библиотеку?
— Даг, не надо...
— Миртл, прошу тебя...
— Смотри кино, Даг, — велела Миртл. — Прекрасный фильм, не правда ли?
— Оторваться от него не могу, — с горечью в голосе произнес Даг.
— Я не вижу в этом ни капли смысла, — ответил Даг, не оставляя попыток обнять девушку.
— А я вижу, — сказала Миртл, изо всех сил прижимаясь к сиденью пикапа, огораживаясь сложенными на груди руками и не отрывая взгляда от огромного экрана, на котором Дамбо балансировал на ветке дерева. — Смотри кино, — добавила она. — Сам же говорил, что никогда не бывал в кинотеатре под открытым небом. Мы приехали сюда, так что сиди и смотри.
— В киношке? — удивился Даг, убирая руки. — Миртл, ты сведешь меня с ума.
«Кабы это была правда, мы были бы квиты», — подумала про себя Миртл. Даг тоже сводил ее с ума, но как-то по-другому. В этом чувстве не было ничего плотского или романтического. Впрочем, Даг был, несомненно, соблазнителен, всеми силами старался казаться галантным, и кто знает, чем могла закончиться эта история, если бы не одно «но».
Миртл отчетливо сознавала, что Даг — пустоват и фальшив. Он был всецело поглощен каким-то предприятием, которое, более чем вероятно, связано с отцом Миртл. Но что это за связь, Миртл нипочем не могла догадаться.
Она была убеждена в неискренности Дага. Поначалу, когда он только пришел в библиотеку, Миртл восприняла его рассказ с полным доверием. Но стоило ему внезапно прервать просмотр старых микрофильмов на рулончике, смонтированном за три года до интересовавшего Дага периода, и без всяких объяснений переключиться на день сегодняшний, как у Миртл немедленно возникли подозрения. В чем дело?
Во время обеда, на который Миртл затащила Дага, девушка убедилась, что ее спутник — парень веселый, склонный приударить за ней и, кажется, рассчитывающий встречаться с ней и впредь. Очень мило с его стороны, но Миртл не желала довольствоваться этим. Вечером того же дня, оставшись одна, девушка просмотрела микрофильм, на котором остановился Даг, — газеты того года, когда произошло интересующее его событие. В конце концов Миртл наткнулась на сообщение об ограблении броневика на Сквозном шоссе, и все стало на свои места. Миртл сообразила, что это ограбление было очередным «дельцем» ее отца-налетчика, которое тот «обстряпал» до «посадки» за другое преступление, совершенное несколько лет спустя, а Даг Берри каким-то образом «сел ему на хвост». «Хорошо еще, что я не поддалась соблазну назвать Дагу свою новую фамилию, как в случае с добрым и милым Уолли Нэрром», — с запоздалым страхом подумала Миртл. (Свои знания уголовного жаргона Миртл, разумеется, почерпнула из телепередач.)
Подозрения все усиливались и, испугавшись поначалу, что Даг Берри на самом деле — полицейский в штатском и охотится за ее отцом наподобие Джаверта (вот почему он спрашивал о Джимми!), Миртл принялась разыскивать комитет по защите окружающей среды, по заданию которого Даг якобы производил свои изыскания, и, разумеется, ничего подобного не нашла. Видеотерминал, загадку которого открыл ей Уолли Нэрр, оказал Миртл неоценимую помощь в раскрытии тайны Дага Берри.
Итак, он фальшивит, правда, несколько необычно. Даг Берри — это его настоящее имя, поскольку он так назвался, расплачиваясь кредитной карточкой за обед, на который пригласил Миртл во время второй их встречи. В третий раз они отправились в кинотеатр для автомобилистов на южной окраине Норт-Дадсона, один из немногих до сих пор сохранившихся в Америке. Итак, его звали Даг Берри, а на его пижонском пикапе с ребячливой табличкой на бампере красовался номерной знак округа Саффолк, что на Лонг-Айленде. В телефонной книге Саффолка был не только домашний, но и рабочий телефон Дага Берри. Миртл набрала номер и услышала сообщение автоответчика, произнесенное голосом Дага:
«Станция подводного плавания Южного Берега. К сожалению, сейчас мы закрыты. Мы работаем с четверга по воскресенье, с десяти до пяти. К вашим услугам дипломированный инструктор, занятия по вводной и усложненной программе, прокат и продажа снаряжения, заправка и проверка баллонов, всевозможные товары для подводного плавания и обслуживание — в одном помещении. Ждем вас на нашей станции».
Что общего у инструктора подводного плавания с завязавшим (Миртл очень на это надеялась) преступником, бывшим зэком Джимсоном? Проявленный Дагом интерес к сведениям о местном водохранилище не был случаен, тут выстраивалась логическая цепочка: озеро — вода — подводное плавание, однако Миртл продолжала теряться в догадках. Она была уверена лишь в одном: ей следовало не выпускать Дага Берри из рук. Но и не позволяя распускать руки ему.
И вот сегодня они поехали в кино. Их третья встреча, во время которой ни он, ни она не достигли своих целей. Миртл видела, что Даг разочарован, но, черт побери, ей тоже пришлось несладко. Она чувствовала естественное влечение к симпатичному веселому парню, но разве можно бросаться в его объятия, не выяснив, что стоит за всем этим? А если он намерен как-то навредить ее отцу? С другой стороны, Даг вполне мог оказаться и защитником ее отца, и в таком случае его объятия были бы сладки вдвойне. К тому же Миртл смутно надеялась, что в конце концов дружба с Дагом приведет ее к отцу.
Итак, расследование Миртл убедило ее в том, что Даг Берри не тот, за кого себя выдает, однако она не могла продвинуться дальше и выяснить, кем же он был на самом деле. Миртл продолжала тешить себя надеждой, что ненавязчивые окольные расспросы об интересующих Дага датах дадут ей ключ к решению поставленной задачи, однако нужные вопросы никак не приходили на ум. Кино— и телегерои в таких случаях начинают с осторожного прощупывания, но...
Ага. Прощупывание уже началось.
— Прекрати, Даг, — сказала Миртл, высвобождая руку из его пальцев.
Даг нарочито горестно вздохнул.
«Жаль, что я не знаю, как отыскать Уолли Нэрра, — подумала Миртл. — Уж он-то помог бы мне выяснить, что же происходит на самом деле». Однако после той единственной встречи, когда Уолли открыл изумленным глазам девушки волшебство компьютерной техники, Миртл больше его не видела. Может быть, Уолли был коммивояжером, разъезжающим по округе и торгующим компьютерами и тому подобными вещами. Но приведет ли его торговый путь обратно в Норт-Дадсон? И захочет ли Уолли вновь посетить библиотеку?
— Даг, не надо...
— Миртл, прошу тебя...
— Смотри кино, Даг, — велела Миртл. — Прекрасный фильм, не правда ли?
— Оторваться от него не могу, — с горечью в голосе произнес Даг.
51
Том Джимсон сел в поезд на станции Пенн, держа в руках все ту же небольшую кожаную сумку, с которой он отправлялся в тюрьму, выходил на свободу и в которую, судя по всему, уместится все необходимое, когда он достанет деньги и, избавившись от последних компаньонов, сядет в самолет и отправится в милую его сердцу Мексику.
Ну, а сейчас Том ехал в другое место. «Преступник возвращается на место преступления», — подумал он и прикоснулся кончиком языка к верхним зубам. Он всегда так делал, ведя безмолвные беседы с собой. (Человек, которому никто не мог доверять, в свою очередь, тоже никому не доверял и, следовательно, должен был развлекать себя собственными монологами.) Том отыскал уютный уголок из четырех кресел, стоявших друг против друга парами, и занял его целиком, усевшись в первое кресло, положив на второе сумку, на третье — ноги, а на четвертое — руку. Чтобы кто-то рискнул посягнуть на захваченную Томом территорию, поезд должен был заполниться куда плотнее, чем этого можно ожидать сегодня, среди недели.
Поезд еще стоял на месте, когда в кресло, отделенное от Тома проходом, уселся здоровенный увалень ростом под девять футов, лет двадцати, в громадных нелепых походных башмаках и белых носках, одетый в зеленые шорты, из-под которых выглядывали толстенные бугристые колени, покрытые, как и все остальное тело парня, густой шерстью. На его футболке красовалось какое-то дурацкое изречение, белокурые волнистые волосы были схвачены красной повязкой, а над головой возвышался рюкзак чудовищных размеров.
Том с брезгливым интересом наблюдал за тем, как парень расстегнул все лямки и снял рюкзак, который занял сразу два кресла. Бросив на Тома самоуверенный взгляд, свойственный лишь круглым дуракам, парень сказал:
— Постереги мой мешок, а?
— Ага, — отозвался Том.
Бухая ножищами и работая коленями, как марионетка, парень двинулся вдоль по проходу. Том дождался, пока тот уйдет, и быстро, но тщательно обыскал рюкзак. Затем он переложил в кожаную сумку (которую никогда и никого не просил «постеречь») двести долларов наличными и шестьсот в дорожных чеках, а также иллюстрированную «Кама-сутру», оставив парню грязное белье и прочий хлам. Усевшись в своем уголке, Том достал книгу Бэрнетта «Удар в темноте» и углубился в чтение.
Спустя несколько минут придурок вернулся с сандвичем и банкой пива в руках.
— Спасибо, — поблагодарил он Тома.
— Не за что, — ответил Том и вновь обратился к своей книге. Несколько минут спустя поезд дернулся и отправился в путь.
Поезд промчался по туннелям в центральной части Манхэттена и выскочил на поверхность на его северной окраине; Том продолжал читать. Поезд полез в гору и остановился на Сто двадцать пятой улице, где никто в него не сел и никто из него не вышел. Трущобы сменились индустриальным пейзажем, постепенно переходящим в сельский. Том продолжал читать. Природа никогда его особенно не интересовала.
Время приближалось к двум часам дня, и Том уже почти дочитал книгу — она должна была завершиться счастливым концом, Том это прекрасно видел, — когда в репродукторе зашипел голос проводника: «Райнклифф! Райнклифф!»
Отлично. Том сунул книгу в сумку, застегнул ее — две лямки с замочками, никаких «молний», — и поднялся на ноги. Сидевший по ту сторону прохода увалень приветственно приподнял руку и сказал:
— Всего доброго.
— Надеюсь, — отозвался Том и зашагал было прочь, но в этот момент словно бес толкнул его в бок, и Том обернулся к парню со словами: — И вам того же.
Поезд остановился, и Том покинул вагон, а на физиономии парня продолжала играть дурацкая ухмылка.
«Мамуля узнает вас в лицо, — заверил Тома Стэн Мэрч. — К тому же она там единственная женщина-таксист. И уж конечно, это будет единственная машина из Дадсон-Сентр». «Как-нибудь найду», — ответил Том.
Выйдя из поезда, он тут же заметил мамулю — приземистую плотную женщину в матерчатой кепке, куртке на «молнии» и вельветовых брюках, которая стояла, скрестив руки на груди и опираясь плечом о борт зеленой машины с белыми шашечками и надписью «Городской таксомотор».
Завидев Тома, она кивнула ему, не прекращая перебранки с другим сошедшим с поезда пассажиром, который намеревался нанять ее такси. Том подошел поближе, и неудачливый пассажир, возвысив голос, вскричал:
— Скажите же мне, ради Бога! Вы таксист или нет?
— Я — памятник Диане Хансен.
Том втиснулся между памятником и пассажиром и негромко сказал:
— А вот и я.
Мамуля, как и обещал Стэн, тут же признала Тома.
— Отлично, — сказала она. — Садитесь, — и открыла свою дверцу.
— Эй! — крикнул пассажир, увидев, что Том взялся за ручку задней дверцы машины. — Сейчас моя очередь!
— Не обращайте внимания, — сказала мамуля.
Еще чего не хватало. Том пожал плечами и полез в салон, но незадачливый пассажир ринулся вперед, просунув в открытую дверцу свой портфель и не давая Тому сесть. Тому пришлось бросить на него взгляд.
Он и сам не понимал толком, что такого особенного в его лице, но всякий раз, когда возникало неожиданное затруднение, Тому бывало достаточно лишь взглянуть на человека, создававшего помеху, и недоразумение улаживалось само собой. Может, что-то в его глазах или чертах лица — Том не знал и не желал знать. Но это «что-то» неизменно срабатывало, а больше ничего и не надо.
Сработало и теперь. Том бросил на скандалиста взгляд, и тот сразу умолк, заморгал глазами, и на его физиономии появилось тревожное выражение. Он втянул подбородок, словно норовя спрятать его за кадыком, и убрал портфель с пути Тома. Наконец Том получил возможность спокойно занять свое место.
Им еще предстояло пересечь Гудзон. Железная дорога бежала вдоль восточного берега реки по живописным местам, нимало не изменившимся с тех пор, как на этом континенте появились первые европейцы, но Том не обращал ни малейшего внимания на окружающие красоты. Сквозное шоссе, затопленный Паткинс-Корнерз и многочисленные Дадсоны, как погибшие, так и ныне процветающие, остались по ту сторону реки, где простиралась основная часть территорий штата Нью-Йорк.
К счастью, мост через Гудзон находился здесь же, в Райнклиффе. Проезжая по нему, мамуля посмотрела в зеркальце заднего обзора на Тома, который вновь достал книгу и принялся ее читать.
— Как добрались? — спросила она.
Том оторвал взгляд от книги, заложил страницу пальцем и, поймав в зеркальце взгляд мамули, ответил:
— Спасибо, прекрасно. Погода в это время года стоит отменная. И я не голоден, благодарю вас. И не следил последнее время за спортивными событиями. И не имею ни малейшего понятия о политике.
Затем он опустил глаза и вновь углубился в чтение.
Мамуля глубоко вздохнула и задержала воздух в легких. На ее щеках появились маленькие белые пятна, и мамуля устремила взгляд вперед, выискивая на дороге желающих померяться с нею силами.
Таковых не оказалось, и мамуля несколько минут впустую растрачивала свое негодование, пока не выехала на Сквозное и не увидела вдали машину из Бруклина. В тот самый миг гнев мамули обратился на ни в чем не повинный автомобиль. Какого черта являться сюда из Бруклина без крайней необходимости?
Мамуля вычислила территориальную принадлежность бежевого «форда» по номерному знаку 271 KVQ. Первая буква нью-йоркских номеров обозначает район, и "К" — отличие Бруклина.
Водитель несчастного автомобиля, кудрявый молодой человек, спокойно ехал, погруженный в свои мысли, когда появившийся откуда ни возьмись «Городской таксомотор» подрезал его справа, промчавшись в считанных миллиметрах от борта его машины, и вильнул хвостом, словно делая похабный жест выхлопной трубой. Позабыв о тормозах и вцепившись обеими руками в рулевое колесо, молодой человек лишь выпучил глаза, но соответствующей реакции на оскорбление не последовало. Разогнавшейся по левой полосе мамуле пришлось притормозить и дождаться, пока молодой человек подъедет поближе. Тогда она вновь сместилась вправо и пристроила свою машину вплотную к переднему бамперу «форда». Ну что, сопляк? Что же ты не отвечаешь?
В этот миг с заднего сиденья донесся бесстрастный холодный голос:
— Если этот парень будет вам мешать, я мог бы его урезонить.
Эти слова вернули мамулю к действительности.
— Какой парень? — спросила она, утопив педаль газа в пол и уезжая подальше от греха. Спустя полчаса они без новых происшествий подъехали к дорожке нового дома мамули, и она остановила машину у калитки.
— Приехали.
Том добил книгу миль восемь назад и все оставшееся время провел, разглядывая мамулин затылок. Он прекрасно знал эти места, вовсе не интересовался изменениями, которые произошли в округе за последнее время, и, судя по всему, не собирался высматривать старых знакомых. Бросив взгляд в сторону дома, он сказал:
— Неплохо. Полагаю, он достаточно велик.
— Да.
Красота, так взбесившая Дортмундера, нимало не волновала Тома. Он просто ее не заметил. Взяв в руки сумку, Том вылез на гаревую дорожку и захлопнул дверцу автомобиля.
Бросив на Тома из-за стекла кислый взгляд (которого он также не заметил), мамуля без всякого воодушевления сказала:
— Увидимся за обедом.
Из-под колес брызнул гравий. Мамуля умчалась прочь, опять на работу.
Том подошел к веранде и поднялся по ступенькам. Открылась дверь, и на пороге появилась Мэй.
— Хорошо доехали? — спросила она, улыбаясь и заставляя себя проявить по отношению к Тому то же радушие, как к любому другому человеку.
— Да, — ответил Том и, улыбнувшись в ответ, заметил: — Взяла Эла за жабры, а?
На лице Мэй застыло непроницаемое выражение.
— Джон так не считает, — сказала она.
— Вот и хорошо, — ответил Том, окидывая взглядом маленькую прихожую. — Где я буду спать?
— Вверх по лестнице, вторая дверь налево, — сообщила Мэй. — Ванная комната прямо напротив.
— Отлично.
Том вошел в маленькую опрятную светлую комнату, два окна которой выходили на огороженный забором двор и на задворки домов Миртл-стрит. Постель была украшена пушистыми светло-голубыми полотенцами, уложенными поверх покрывала (Мэй уже начала об этом сожалеть). Ящики высокого старинного комода были пусты и остались почти пустыми даже после того, как Том распаковал свои пожитки. Разобравшись с одеждой, Том извлек из сумки бритвенные принадлежности, положил их на комод и повесил свой старый пиджак на единственную вешалку в шкафу.
В последнюю очередь Том занялся арсеналом. Оставив кое-что из оружия в сумке под ложным дном, он рассовал остальное по привычным местам: автоматический пистолет 45-го калибра приклеил лентой к пружинам койки снизу, чтобы его было легко доставать, лежа в постели; нож с выкидным лезвием закатал в занавеску, чтобы тот оказывался в руке, как только Том опустит занавеску до конца; маленький пистолет 22-го калибра прилепил скотчем под крышкой смывного бачка в чистенькой старомодной уборной.
И только теперь почувствовал, что он дома.
Ну, а сейчас Том ехал в другое место. «Преступник возвращается на место преступления», — подумал он и прикоснулся кончиком языка к верхним зубам. Он всегда так делал, ведя безмолвные беседы с собой. (Человек, которому никто не мог доверять, в свою очередь, тоже никому не доверял и, следовательно, должен был развлекать себя собственными монологами.) Том отыскал уютный уголок из четырех кресел, стоявших друг против друга парами, и занял его целиком, усевшись в первое кресло, положив на второе сумку, на третье — ноги, а на четвертое — руку. Чтобы кто-то рискнул посягнуть на захваченную Томом территорию, поезд должен был заполниться куда плотнее, чем этого можно ожидать сегодня, среди недели.
Поезд еще стоял на месте, когда в кресло, отделенное от Тома проходом, уселся здоровенный увалень ростом под девять футов, лет двадцати, в громадных нелепых походных башмаках и белых носках, одетый в зеленые шорты, из-под которых выглядывали толстенные бугристые колени, покрытые, как и все остальное тело парня, густой шерстью. На его футболке красовалось какое-то дурацкое изречение, белокурые волнистые волосы были схвачены красной повязкой, а над головой возвышался рюкзак чудовищных размеров.
Том с брезгливым интересом наблюдал за тем, как парень расстегнул все лямки и снял рюкзак, который занял сразу два кресла. Бросив на Тома самоуверенный взгляд, свойственный лишь круглым дуракам, парень сказал:
— Постереги мой мешок, а?
— Ага, — отозвался Том.
Бухая ножищами и работая коленями, как марионетка, парень двинулся вдоль по проходу. Том дождался, пока тот уйдет, и быстро, но тщательно обыскал рюкзак. Затем он переложил в кожаную сумку (которую никогда и никого не просил «постеречь») двести долларов наличными и шестьсот в дорожных чеках, а также иллюстрированную «Кама-сутру», оставив парню грязное белье и прочий хлам. Усевшись в своем уголке, Том достал книгу Бэрнетта «Удар в темноте» и углубился в чтение.
Спустя несколько минут придурок вернулся с сандвичем и банкой пива в руках.
— Спасибо, — поблагодарил он Тома.
— Не за что, — ответил Том и вновь обратился к своей книге. Несколько минут спустя поезд дернулся и отправился в путь.
Поезд промчался по туннелям в центральной части Манхэттена и выскочил на поверхность на его северной окраине; Том продолжал читать. Поезд полез в гору и остановился на Сто двадцать пятой улице, где никто в него не сел и никто из него не вышел. Трущобы сменились индустриальным пейзажем, постепенно переходящим в сельский. Том продолжал читать. Природа никогда его особенно не интересовала.
Время приближалось к двум часам дня, и Том уже почти дочитал книгу — она должна была завершиться счастливым концом, Том это прекрасно видел, — когда в репродукторе зашипел голос проводника: «Райнклифф! Райнклифф!»
Отлично. Том сунул книгу в сумку, застегнул ее — две лямки с замочками, никаких «молний», — и поднялся на ноги. Сидевший по ту сторону прохода увалень приветственно приподнял руку и сказал:
— Всего доброго.
— Надеюсь, — отозвался Том и зашагал было прочь, но в этот момент словно бес толкнул его в бок, и Том обернулся к парню со словами: — И вам того же.
Поезд остановился, и Том покинул вагон, а на физиономии парня продолжала играть дурацкая ухмылка.
«Мамуля узнает вас в лицо, — заверил Тома Стэн Мэрч. — К тому же она там единственная женщина-таксист. И уж конечно, это будет единственная машина из Дадсон-Сентр». «Как-нибудь найду», — ответил Том.
Выйдя из поезда, он тут же заметил мамулю — приземистую плотную женщину в матерчатой кепке, куртке на «молнии» и вельветовых брюках, которая стояла, скрестив руки на груди и опираясь плечом о борт зеленой машины с белыми шашечками и надписью «Городской таксомотор».
Завидев Тома, она кивнула ему, не прекращая перебранки с другим сошедшим с поезда пассажиром, который намеревался нанять ее такси. Том подошел поближе, и неудачливый пассажир, возвысив голос, вскричал:
— Скажите же мне, ради Бога! Вы таксист или нет?
— Я — памятник Диане Хансен.
Том втиснулся между памятником и пассажиром и негромко сказал:
— А вот и я.
Мамуля, как и обещал Стэн, тут же признала Тома.
— Отлично, — сказала она. — Садитесь, — и открыла свою дверцу.
— Эй! — крикнул пассажир, увидев, что Том взялся за ручку задней дверцы машины. — Сейчас моя очередь!
— Не обращайте внимания, — сказала мамуля.
Еще чего не хватало. Том пожал плечами и полез в салон, но незадачливый пассажир ринулся вперед, просунув в открытую дверцу свой портфель и не давая Тому сесть. Тому пришлось бросить на него взгляд.
Он и сам не понимал толком, что такого особенного в его лице, но всякий раз, когда возникало неожиданное затруднение, Тому бывало достаточно лишь взглянуть на человека, создававшего помеху, и недоразумение улаживалось само собой. Может, что-то в его глазах или чертах лица — Том не знал и не желал знать. Но это «что-то» неизменно срабатывало, а больше ничего и не надо.
Сработало и теперь. Том бросил на скандалиста взгляд, и тот сразу умолк, заморгал глазами, и на его физиономии появилось тревожное выражение. Он втянул подбородок, словно норовя спрятать его за кадыком, и убрал портфель с пути Тома. Наконец Том получил возможность спокойно занять свое место.
Им еще предстояло пересечь Гудзон. Железная дорога бежала вдоль восточного берега реки по живописным местам, нимало не изменившимся с тех пор, как на этом континенте появились первые европейцы, но Том не обращал ни малейшего внимания на окружающие красоты. Сквозное шоссе, затопленный Паткинс-Корнерз и многочисленные Дадсоны, как погибшие, так и ныне процветающие, остались по ту сторону реки, где простиралась основная часть территорий штата Нью-Йорк.
К счастью, мост через Гудзон находился здесь же, в Райнклиффе. Проезжая по нему, мамуля посмотрела в зеркальце заднего обзора на Тома, который вновь достал книгу и принялся ее читать.
— Как добрались? — спросила она.
Том оторвал взгляд от книги, заложил страницу пальцем и, поймав в зеркальце взгляд мамули, ответил:
— Спасибо, прекрасно. Погода в это время года стоит отменная. И я не голоден, благодарю вас. И не следил последнее время за спортивными событиями. И не имею ни малейшего понятия о политике.
Затем он опустил глаза и вновь углубился в чтение.
Мамуля глубоко вздохнула и задержала воздух в легких. На ее щеках появились маленькие белые пятна, и мамуля устремила взгляд вперед, выискивая на дороге желающих померяться с нею силами.
Таковых не оказалось, и мамуля несколько минут впустую растрачивала свое негодование, пока не выехала на Сквозное и не увидела вдали машину из Бруклина. В тот самый миг гнев мамули обратился на ни в чем не повинный автомобиль. Какого черта являться сюда из Бруклина без крайней необходимости?
Мамуля вычислила территориальную принадлежность бежевого «форда» по номерному знаку 271 KVQ. Первая буква нью-йоркских номеров обозначает район, и "К" — отличие Бруклина.
Водитель несчастного автомобиля, кудрявый молодой человек, спокойно ехал, погруженный в свои мысли, когда появившийся откуда ни возьмись «Городской таксомотор» подрезал его справа, промчавшись в считанных миллиметрах от борта его машины, и вильнул хвостом, словно делая похабный жест выхлопной трубой. Позабыв о тормозах и вцепившись обеими руками в рулевое колесо, молодой человек лишь выпучил глаза, но соответствующей реакции на оскорбление не последовало. Разогнавшейся по левой полосе мамуле пришлось притормозить и дождаться, пока молодой человек подъедет поближе. Тогда она вновь сместилась вправо и пристроила свою машину вплотную к переднему бамперу «форда». Ну что, сопляк? Что же ты не отвечаешь?
В этот миг с заднего сиденья донесся бесстрастный холодный голос:
— Если этот парень будет вам мешать, я мог бы его урезонить.
Эти слова вернули мамулю к действительности.
— Какой парень? — спросила она, утопив педаль газа в пол и уезжая подальше от греха. Спустя полчаса они без новых происшествий подъехали к дорожке нового дома мамули, и она остановила машину у калитки.
— Приехали.
Том добил книгу миль восемь назад и все оставшееся время провел, разглядывая мамулин затылок. Он прекрасно знал эти места, вовсе не интересовался изменениями, которые произошли в округе за последнее время, и, судя по всему, не собирался высматривать старых знакомых. Бросив взгляд в сторону дома, он сказал:
— Неплохо. Полагаю, он достаточно велик.
— Да.
Красота, так взбесившая Дортмундера, нимало не волновала Тома. Он просто ее не заметил. Взяв в руки сумку, Том вылез на гаревую дорожку и захлопнул дверцу автомобиля.
Бросив на Тома из-за стекла кислый взгляд (которого он также не заметил), мамуля без всякого воодушевления сказала:
— Увидимся за обедом.
Из-под колес брызнул гравий. Мамуля умчалась прочь, опять на работу.
Том подошел к веранде и поднялся по ступенькам. Открылась дверь, и на пороге появилась Мэй.
— Хорошо доехали? — спросила она, улыбаясь и заставляя себя проявить по отношению к Тому то же радушие, как к любому другому человеку.
— Да, — ответил Том и, улыбнувшись в ответ, заметил: — Взяла Эла за жабры, а?
На лице Мэй застыло непроницаемое выражение.
— Джон так не считает, — сказала она.
— Вот и хорошо, — ответил Том, окидывая взглядом маленькую прихожую. — Где я буду спать?
— Вверх по лестнице, вторая дверь налево, — сообщила Мэй. — Ванная комната прямо напротив.
— Отлично.
Том вошел в маленькую опрятную светлую комнату, два окна которой выходили на огороженный забором двор и на задворки домов Миртл-стрит. Постель была украшена пушистыми светло-голубыми полотенцами, уложенными поверх покрывала (Мэй уже начала об этом сожалеть). Ящики высокого старинного комода были пусты и остались почти пустыми даже после того, как Том распаковал свои пожитки. Разобравшись с одеждой, Том извлек из сумки бритвенные принадлежности, положил их на комод и повесил свой старый пиджак на единственную вешалку в шкафу.
В последнюю очередь Том занялся арсеналом. Оставив кое-что из оружия в сумке под ложным дном, он рассовал остальное по привычным местам: автоматический пистолет 45-го калибра приклеил лентой к пружинам койки снизу, чтобы его было легко доставать, лежа в постели; нож с выкидным лезвием закатал в занавеску, чтобы тот оказывался в руке, как только Том опустит занавеску до конца; маленький пистолет 22-го калибра прилепил скотчем под крышкой смывного бачка в чистенькой старомодной уборной.
И только теперь почувствовал, что он дома.
52
Раздался звонок. Уолли еще раз напомнил себе, что это пришел Джон, и лишь после этого нажал кнопку, отпиравшую дверь подъезда. Затем он отправился на кухню за подносом с крекерами, который приготовил немедленно после телефонного разговора с Джоном:
— Ты сегодня днем свободен?
— Да, конечно.
— Я хотел бы заскочить к тебе и... э-ээ... кое о чем поговорить.
— Да, конечно.
— Скоро приеду.
— Да, конечно.
Что ему нужно? Отключая звуковую систему безопасности, Уолли в тысячный раз спрашивал себя что от него могло потребоваться Джону. Ни Джон ни Энди не звонили уже давно, и он уже начал подумывать о том, что они, вероятно, добились успеха и завершили свою игру без него, Уолли.
Неужели у них получилось? И как поживает принцесса, дочь главнокомандующего? Уолли встречался с принцессой лишь однажды, но образ Миртл Джимсон не покидал его, хотя в своем воображении Уолли видел девушку в кружевном кокошнике и длинной мантии времен короля Артура. Он так и не спас ее ни от кого и ни от чего, и продолжения не предвиделось. Связь Уолли с главнокомандующим, его солдатом и прочими персонажами прервалась, едва начавшись. Неужели игра подошла к концу? Неужели караван пошел дальше, бросив Уолли в оазисе одного?
Со временем сомнения Уолли возрастали, невзирая на постоянные напоминания компьютера:
ИГРА НЕ МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ, ПОКА ГЕРОЙ НЕ ПОЛУЧИТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ
Само по себе это звучало неплохо — разумеется, при том условии, что у компьютера были к тому достаточные основания.
«А если я ошибся? Что, если я не герой?»
НЕТ ГЕРОЯ — НЕТ ИГРЫ
Появилось подозрение, что компьютер не вполне представляет себе правила настоящей жизни, и его тесный мирок начали сотрясать катаклизмы неверия, когда — подумать только! — раздался звонок Джона. Как хорошо, что в словаре компьютера нет фразы: «Я тебя предупреждал!»
В дверь позвонили, и Уолли немедленно отпер замок, с удивлением обнаружив, что Джон пришел один. Выглянув на площадку, Уолли спросил:
— А где же Энди? Ты не взял его с собой?
— Нет, — ответил Джон, явно чувствуя себя неловко и куда менее уверенно, чем обычно.
— Входи, входи, — пригласил Уолли. — Я приготовил сырные крекеры.
— Это хорошо, — безразличным голосом заметил Джон, кивая в сторону кофейного столика.
Уолли захлопнул дверь и жестом указал Джону на самое удобное кресло.
— Хочешь пива? — спросил он.
— Не откажусь, — ответил Джон.
— Тогда и я за компанию, — сказал Уолли и вышел на кухню. Когда он вернулся в комнату с двумя банками пива, Джон сидел в указанном кресле и мрачно жевал крекер. Уолли сунул ему банку с пивом и, усевшись на диванчик, приготовился внимательно слушать.
Джон бросил в его сторону хмурый взгляд из-под бровей. Судя по его угрюмому лицу, Джона терзала какая-то мучительная мысль.
— Короче говоря, мы продолжаем попытки извлечь ящик из водохранилища, — сообщил он.
— Сокровище, — сказал Уолли.
— Том по-прежнему желает заполучить свои деньги, — отозвался Джон.
— Я в этом не сомневался, — согласно произнес Уолли.
— Он опять собирается взорвать плотину, — сказал Джон.
Уолли кивнул и задумался.
— Что ж, это вполне возможно, — решил он. — Остается лишь придумать, как отвести воду.
— Том не намерен отводить воду, — сказал Джон.
Влажные глаза Уолли изумленно распахнулись:
— Он что, не знает о городах в долине? Там живет много людей! Джон, ты должен сказать ему...
— Он все знает, — ответил Джон.
Уолли посмотрел на мрачное лицо Джона.
— Главнокомандующий не ведает жалости, — прошептал он и спросил: — Том действительно готов это сделать?
— Он давно взорвал бы плотину, кабы я не уговорил его позволить мне предпринять еще одну попытку, — сказал Джон.
С этими словами он взглянул прямо в лицо Уолли, и тот внезапно понял, как трудно было Джону прийти сюда и просить помощи. «Вот зачем он пришел, — со страхом подумал Уолли. — Он пришел просить помощи у меня!» Уолли заморгал, и от осознания важности момента у него даже отвисла челюсть.
— Мэй переехала туда, в Дадсон-Сентр, — продолжал Джон. — Дело в том, что я сдался, я ничего больше не мог придумать, вот она и уехала.
Охваченный ужасом, Уолли воскликнул:
— Пока мисс Мэй живет в Дадсоне, Том не взорвет плотину!
— Он взорвал бы ее, даже если бы там поселилась Дева Мария, — ответил Джон.
— В таком случае мы должны достать сокровище! — крикнул Уолли, подпрыгивая от возбуждения на диване. — Достать, пока он не взорвет плотину!
— Именно так обстоят дела, — согласился Джон. — А вдобавок могу сказать тебе следующее. Мы с Энди дважды спускались под воду, и с нас хватит. Я не в силах повторить это в третий раз. Уж поверь мне на слово. Я не могу. Значит, нам нужен иной план. Какой-то способ достать деньги из-под воды так, чтобы мне не пришлось туда спускаться.
— Ты сегодня днем свободен?
— Да, конечно.
— Я хотел бы заскочить к тебе и... э-ээ... кое о чем поговорить.
— Да, конечно.
— Скоро приеду.
— Да, конечно.
Что ему нужно? Отключая звуковую систему безопасности, Уолли в тысячный раз спрашивал себя что от него могло потребоваться Джону. Ни Джон ни Энди не звонили уже давно, и он уже начал подумывать о том, что они, вероятно, добились успеха и завершили свою игру без него, Уолли.
Неужели у них получилось? И как поживает принцесса, дочь главнокомандующего? Уолли встречался с принцессой лишь однажды, но образ Миртл Джимсон не покидал его, хотя в своем воображении Уолли видел девушку в кружевном кокошнике и длинной мантии времен короля Артура. Он так и не спас ее ни от кого и ни от чего, и продолжения не предвиделось. Связь Уолли с главнокомандующим, его солдатом и прочими персонажами прервалась, едва начавшись. Неужели игра подошла к концу? Неужели караван пошел дальше, бросив Уолли в оазисе одного?
Со временем сомнения Уолли возрастали, невзирая на постоянные напоминания компьютера:
ИГРА НЕ МОЖЕТ ЗАКОНЧИТЬСЯ, ПОКА ГЕРОЙ НЕ ПОЛУЧИТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ
Само по себе это звучало неплохо — разумеется, при том условии, что у компьютера были к тому достаточные основания.
«А если я ошибся? Что, если я не герой?»
НЕТ ГЕРОЯ — НЕТ ИГРЫ
Появилось подозрение, что компьютер не вполне представляет себе правила настоящей жизни, и его тесный мирок начали сотрясать катаклизмы неверия, когда — подумать только! — раздался звонок Джона. Как хорошо, что в словаре компьютера нет фразы: «Я тебя предупреждал!»
В дверь позвонили, и Уолли немедленно отпер замок, с удивлением обнаружив, что Джон пришел один. Выглянув на площадку, Уолли спросил:
— А где же Энди? Ты не взял его с собой?
— Нет, — ответил Джон, явно чувствуя себя неловко и куда менее уверенно, чем обычно.
— Входи, входи, — пригласил Уолли. — Я приготовил сырные крекеры.
— Это хорошо, — безразличным голосом заметил Джон, кивая в сторону кофейного столика.
Уолли захлопнул дверь и жестом указал Джону на самое удобное кресло.
— Хочешь пива? — спросил он.
— Не откажусь, — ответил Джон.
— Тогда и я за компанию, — сказал Уолли и вышел на кухню. Когда он вернулся в комнату с двумя банками пива, Джон сидел в указанном кресле и мрачно жевал крекер. Уолли сунул ему банку с пивом и, усевшись на диванчик, приготовился внимательно слушать.
Джон бросил в его сторону хмурый взгляд из-под бровей. Судя по его угрюмому лицу, Джона терзала какая-то мучительная мысль.
— Короче говоря, мы продолжаем попытки извлечь ящик из водохранилища, — сообщил он.
— Сокровище, — сказал Уолли.
— Том по-прежнему желает заполучить свои деньги, — отозвался Джон.
— Я в этом не сомневался, — согласно произнес Уолли.
— Он опять собирается взорвать плотину, — сказал Джон.
Уолли кивнул и задумался.
— Что ж, это вполне возможно, — решил он. — Остается лишь придумать, как отвести воду.
— Том не намерен отводить воду, — сказал Джон.
Влажные глаза Уолли изумленно распахнулись:
— Он что, не знает о городах в долине? Там живет много людей! Джон, ты должен сказать ему...
— Он все знает, — ответил Джон.
Уолли посмотрел на мрачное лицо Джона.
— Главнокомандующий не ведает жалости, — прошептал он и спросил: — Том действительно готов это сделать?
— Он давно взорвал бы плотину, кабы я не уговорил его позволить мне предпринять еще одну попытку, — сказал Джон.
С этими словами он взглянул прямо в лицо Уолли, и тот внезапно понял, как трудно было Джону прийти сюда и просить помощи. «Вот зачем он пришел, — со страхом подумал Уолли. — Он пришел просить помощи у меня!» Уолли заморгал, и от осознания важности момента у него даже отвисла челюсть.
— Мэй переехала туда, в Дадсон-Сентр, — продолжал Джон. — Дело в том, что я сдался, я ничего больше не мог придумать, вот она и уехала.
Охваченный ужасом, Уолли воскликнул:
— Пока мисс Мэй живет в Дадсоне, Том не взорвет плотину!
— Он взорвал бы ее, даже если бы там поселилась Дева Мария, — ответил Джон.
— В таком случае мы должны достать сокровище! — крикнул Уолли, подпрыгивая от возбуждения на диване. — Достать, пока он не взорвет плотину!
— Именно так обстоят дела, — согласился Джон. — А вдобавок могу сказать тебе следующее. Мы с Энди дважды спускались под воду, и с нас хватит. Я не в силах повторить это в третий раз. Уж поверь мне на слово. Я не могу. Значит, нам нужен иной план. Какой-то способ достать деньги из-под воды так, чтобы мне не пришлось туда спускаться.