Страница:
Ребекка так поспешно переступила через порог, что чуть не наступила на пятки тете. Конечно, светский сезон только начался, но довольно много семей уже приехало и принимало гостей, так что Адам мог начать свое расследование. Девушка также признала, что захвачена перспективой своего первого бала. Дома она уже бывала на вечерах, устраиваемых соседями, но ей никогда не позволялось танцевать ничего, кроме кадрили. Здесь, в Лондоне, она рассчитывала на вальс.
Ребекка представляла себе, как кружится в вальсе по залу в объятиях Адама, его руки крепко обнимают ее за талию, их тела так близки, что дыхание смешивается. Увлеченная, она чуть не наткнулась на водопад из папоротников у входа. Это вернуло ее к реальности. Восстановив равновесие, она прогнала от себя свои грезы и глупые причуды.
По меньшей мере три дюжины свечей в серебряных канделябрах освещали узкое фойе, заполненное гостями, ожидающими приема. Разнообразные китайские вазы были расставлены на подставках между канделябрами. Приглушенные разговоры разносились, заполняя двадцатифутовое пространство от куполообразного потолка, расписанного золотом, до ковра с драконами и цветами.
Когда они подошли к хозяину и хозяйке, Дженет раскрыла свой веер и еще раз наклонилась к Адаму и Ребекке:
– Помните, леди Грейсон, наша самопровозглашенная покровительница искусств, – это ключ, открывающий любые двери, в которые вы захотите войти, мистер Коббалд. Ублажите ее, и в ответ она обеспечит вам изобилие приглашений, которому позавидовал бы и титулованный лорд. Постарайтесь чуть-чуть польстить. Тщеславное создание, она особенно гордится своими рыжими кудрями, которые, согласно ее заявлению, являются Божьим даром – однако у меня есть достоверные сведения, что она в отличие от меня регулярно подкрашивает их травами. Вы охотитесь?
– Прошу прощения? – спросил Адам, едва успевая усваивать сведения, извергаемые Дженет.
– Лорд Грейсон – страстный охотник. Он может часами бродить по полям, если представляется такая возможность. Одним вопросом вы можете успешно переключить его с любой другой темы. Это дьявольски раздражает его жену! Она значительно моложе его, и в ответ на все раздражающие ее вещи, которые он делает, она ищет, так сказать, развлечения, чтобы досадить ему в ответ. Воспользуйтесь этим. А теперь смотрите и учитесь.
С этими словами она поплыла навстречу леди Грейсон и обменялась с ней бурными звонкими поцелуями, одновременно представляя Адама и Ребекку. Она задала вопрос лорду Грейсону, и уже через пару секунд эти двое были так увлечены разговором, как будто вокруг никого и ничего не существовало. Как и Эдвард, Дженет, несомненно, обладала талантом манипулировать людьми.
Адам надулся, надменно задрал подбородок и с важным видом выступил вперед, едва заметно покачивая бедрами, – манера, которой он учился целых два дня. О, Господи, он чувствовал себя идиотом! Адам поклонился, выставив вперед носок, опираясь одной рукой на свою трость, а другой выделывая замысловатые жесты. Он поцеловал пальцы леди Грейсон и стал рассматривать ее как художник, изучающий свою модель.
Она была красива, с пышной фигурой и яркими, оценивающими глазами, но слишком тщеславна и, несомненно, знала, как использовать свои качества. Он в этом не сомневался. И волосы у нее действительно были рыжими.
– Какое чудо, миледи! Я был готов встретить красоту, но в сравнении с сияющим великолепием ваших волос пламя заката, без сомнения, может только рыдать этим вечером. Даже самая яркая роза должна стыдливо спрятать свои лепестки.
Леди Грейсон взглянула на своего мужа, убедилась, что он не обращает на нее ни малейшего внимания, и алчно воззрилась на Адама. Она похлопала своим веером по внутренней стороне его запястья и заворковала, как утренний голубь:
– Леди Такер предупредила меня о вас. Она сказала, что вы поэт.
– Леди Такер слишком добра. Время покажет, заслуживаю ли я такого титула, но мое сердце претендует на эту высокую честь. – Адам приподнял уголок рта, как низкопробный «пастушок», и подмигнул: – Пока есть такие женщины, как вы, вдохновение не иссякнет.
Проведя языком по накрашенной нижней губе, леди Грейсон прошептала:
– Ах вы, негодник! Если вам что-то понадобится, обязательно дайте мне знать. – Она склонилась ближе и кончиком ногтя провела воображаемую линию вокруг своего подбородка, вниз по шее и вдоль края корсажа. – Вообще-то, когда я здесь закончу, мы сможем познакомиться поближе. Я представлю вас своим друзьям.
Друзьям, как же! Леди Грейсон даже не пыталась скрыть своих намерений относительно Адама. Ребекка уже приготовилась высказать свои нелестные наблюдения, когда леди Грейсон обернулась. Выражение ее лица из соблазнительного стало надменно-высокомерным.
– Как я поняла, вы собираетесь покровительствовать мистеру Коббалду. Я сомневаюсь в разумности такой попытки для молодой девушки в ее первый сезон... особенно если она подыскивает себе партию. Следите за собой! Светские матроны уж точно потребуются.
«Как смеет эта женщина подвергать сомнению мое поведение?» – подумала Ребекка. Если бы палец леди Грейсон опустил декольте чуть ниже, ее грудь вывалилась бы прямо в ладони Адама. Ребекка скрипнула зубами, подавляя резкий ответ, готовый сорваться с языка. Ей нельзя отталкивать одну из самых влиятельных матрон высшего общества в первый же вечер в Лондоне.
– Постараюсь следовать вашему примеру, мадам.
Леди Грейсон коротко кивнула и неохотно отпустила руку Адама.
– За новую и интересную дружбу. Скоро увидимся, мистер Коббалд.
Адам чуть не рассмеялся.
Следующий час прошел как в тумане. Дженет без перерыва представляла их кому-то, обеспечивая Адама и Ребекку горами информации, которая забивала их головы. Верная своему слову, леди Грейсон захватила Адама и щеголяла им, как новым бриллиантовым браслетом на своей руке, в это время Ребекка вынуждена была терпеть компанию нескольких молодых женщин, которые щебетали, стоило только какому-нибудь мужчине любой комплекции, роста или возраста лишь вздохнуть в их сторону. При первой же возможности она извинилась и спряталась за статую двух полуобнаженных бронзовых борцов. Этот вечер оказался совсем не таким, как она себе воображала. Как раз когда девушка почувствовала себя покинутой и уже жалела себя – что, Ребекка знала, было чудовищно эгоистично, – уголком глаза она увидела Адама.
– Благословенные небеса, – пробормотал он, пробравшись к ней. – Если мне придется поэтически описать женские прелести еще хотя бы одной дамы, я, пожалуй, просто проглочу язык и задохнусь. Теперь я вспомнил, почему избегал высшего общества все прошлые годы.
– Как хорошо, что вы присоединились ко мне, – отрывисто проговорила Ребекка. – Неужели есть хотя бы одна дама, с которой вы еще не познакомились?
– Надеюсь, что нет, – простонал он. – Эти женщины беспощадны. Если я переживу нашу авантюру, то пойду в церковь и прочту сотню молитв в знак моей вечной благодарности. Леди Грейсон ждет, что я встречусь с ней наедине в библиотеке, чтобы обсудить заказ на поэму о ее волосах. Да, да, волосах! – Адам содрогнулся при мысли о блуждающих руках этой женщины. – Другая матрона хочет услышать оду ее чертовым бровям.
– Как это сложно для вас.
– Вот именно. Я сказал ей, что, даже имея столь вдохновляющий предмет, такому скромному кузнецу слов, как я, нужно время, чтобы создать эпическую поэму, достойную ее. Она дала мне одну неделю. – Он почесал затылок. – Честно сказать, я никогда не думал, что женщины могут быть такими...
– Пустоголовыми?
– Точно.
– Вы забываете, сэр. Это всего лишь слабые модные женщины, необычайно гордящиеся своей деликатностью и чувствительностью, действующие по правилам, установленным мужчинами. Авторитетно заявляю, что эти покорные создания с очаровательными лицами, прекрасной одеждой и абсолютно без ума как раз то, что нужно в этом сезоне. Ведь мужчины ждут от них такого смехотворного поведения.
Адам поднял руку, как бы защищаясь:
– Сжальтесь. Сегодня вечером у меня нет сил обсуждать роли женщины и мужчины. Моя голова гудит. – Ребекка молчала. Он заметил ее поджатые губы и спросил: – Вы злитесь?
– Я? Ничуть. Я обожаю беседовать с женщинами, которые не могут отличить Сократа от страницы светской хроники в «Тайме». Тетя Дженет настаивает на том, что должна представить меня каждому достойному мужчине в этой комнате, не обращая внимания на мои протесты. Мы с вами, если можно так выразиться, партнеры, это мой первый бал, я еще не танцевала вальс, а вы улизнули и прекрасно проводите время. И все это, разумеется, после того, как вы целый день читали мне лекции о моем поведении. Так какие у меня могут быть причины злиться? Я безмерно наслаждаюсь.
Немного раздосадованный ощущением, что он причина ее очевидного недовольства, Адам недоверчиво спросил:
– Вы хотели сегодня обсуждать Сократа? Она фыркнула.
Он попробовал подойти с другой стороны:
– А вы вообще танцевали?
– Нет, но не из-за недостатка приглашений.
Адам почесал подбородок.
– Это действительно ваш первый бал?
– Да, – буркнула она.
Ах, так вот в чем причина ее недовольства! Но Адам не знал, как поступить. Он привык иметь дело с мужчинами, а не приводить в чувство женщин. Его товарищи по оружию, те, кто был женат, жаловались на неспособность своих жен быть правдивыми. Как можно побороть такую странность?
– Мне жаль, если вы чувствуете себя покинутой, – начал он.
Его искренность заставила Ребекку почувствовать себя ужасной брюзгой. Он ведь просто делает то, зачем пришел сюда. Ребекка задумалась на мгновение, пытаясь решить, что же она на самом деле чувствует, и наконец признала, что надеялась, что этот вечер станет особенным. Адам, разумеется, пришел сюда с совершенно другой целью.
– Ничего страшного. Вы встретили кого-нибудь из знакомых?
Адам взял бокал шампанского, сделал томное выражение лица, оперся непринужденно на свою трость и осмотрел бальный зал. Если кто-то и шпионил за ним, он увидел бы скучающего денди.
– Несколько лордов и леди, большинства из которых до сего момента мне довольно успешно удавалось избегать. К счастью, я проводил большую часть времени на побережье или на королевской службе. Даже если бы я заговорил с ними, я уверен, что они не узнают... – Он внезапно замолчал. – Нам повезло! Оба – и лорд Сиверс, и Осуин – сегодня здесь. Видите мужчину рядом с оркестром, в темно-синем жилете и песочных бриджах? Моего роста. Блондин.
Чтобы иметь лучший обзор, Ребекка обошла бронзовую статую.
– Это лорд Бенджамин Сиверс, – продолжал Адам. – Он мой старый знакомый, был капитаном во Франции и последним, с кем я беседовал перед моим похищением.
Этот человек напомнил Ребекке прекрасного греческого бога. У него были классические черты лица, которые создавали впечатление чувствительности и доброты, и он с интересом смотрел на своих собеседников, трех седовласых джентльменов, явно забавляясь. Облако светлых кудрей, обрамлявших лицо, в сочетании с открытой, непринужденной улыбкой довершали его ангельский образ. Очень трудно было бы представить, что он способен на предательство и убийство.
– Он кажется совершенно безобидным.
– Правило номер один.
– Умоляю, не надо больше правил.
Не обращая внимания на ее мольбу, Адам повторил:
– Правило номер один. Никогда не доверяйте внешности. Характер человека не всегда отражается на его лице. Большинство людей верят в то, что видят, и никогда не заботятся о том, чтобы заглянуть под внешнюю оболочку. Многие никогда не тратят время, чтобы лучше узнать человека. Они основывают свои суждения просто на внешности. Вот я, например. Я здесь уже больше часа, и никто не задался вопросом, кто я такой и что собой представляю.
Что касается Сиверса, у него мерзкий характер и он может быть безжалостным. Однако он всегда с честью вел себя на поле боя. Я не могу представить его продающим свою страну или меня. Но все же, пока не доказано обратное, я вынужден его подозревать.
В дальнем углу зала пожилая матрона, опекающая двух молодых девушек, энергично махнула веером, приветствуя Адама. Он ответил ей изящным поклоном, а потом быстро направился в противоположном направлении, увлекая за собой Ребекку.
Девушка оглянулась. Дама продолжала яростно размахивать веером. Ее прическа, возвышавшаяся башней на макушке, угрожающе раскачивалась из стороны в сторону.
– Кто это?
– Не смотрите, – отчаянно прошептал Адам, прячась за ближайший вазон со множеством пурпурных и белых орхидей. – Это леди Уиншим. Если вы изобразите хоть каплю интереса или посмотрите ей в глаза дольше двух секунд, мы обречены. По ее скромному мнению, каждая из ее дочерей обладает красотой, заслуживающей поэмы минимум из шести стихов. Она настаивает, чтобы я познакомился с юными леди.
Ребекка подумала, что, возможно, была раньше слишком строга к нему. Адам выглядел совершенно измученным. Она наклонилась над вазоном, наслаждаясь нежнейшим ароматом цветов.
– А где лорд Осуин?
– К востоку от скульптуры ледяного дракона, за колонной с розовыми лентами около дверей в сад. Похоже, он старается держаться в отдалении, но, повторюсь, он никогда не был дружелюбным. Его решение стать дипломатом всегда казалось мне странным.
Держа в памяти то, что Адам говорил о внешности, Ребекка попробовала объективно понаблюдать за лордом Осуином. У него были квадратные скулы, узкий нос и выступающий подбородок, который говорил об огромной самонадеянности. Он сердито взглянул на проходящего мимо слугу, посмотрел на свои часы и прислонился к стене. «Свирепый» – было единственное определение, пришедшее ей на ум. Этот человек способен на ужасные вещи, определила Ребекка.
– Лорд Осуин определенно способен на что угодно. Посмотрите, как он внимательно рассматривает всех, как будто бы ждет чего-то или кого-то. – Очень довольная своим выводом, Ребекка ждала мнения Адама, как внимательная ученица.
Адам кивнул:
– Уже лучше, но вы все еще основываете ваши выводы на том, что думаете, что видите, а не на том, что есть в действительности. Правило номер два. Прежде всего ищите только факты, когда смотрите или слушаете кого-то, особенно когда вы разговариваете с кем-то. Их речь будет часто скрывать столько же, сколько открывать. Вы когда-нибудь полагались на предчувствия? Они могут заставить вас быть осторожнее, подать сигнал тревоги, но только факты должны лежать в основе любого плана или решения.
– Вы будете разговаривать с Сиверсом или Осуином сегодня?
– Возможно, но только если для этого представится удачная возможность. – Его рот скривился в натянутой улыбке. – Чудо из чудес! Это же мой дорогой кузен.
Ребекка проследила за кивком Адама. Сесил спускался по лестнице в бальный зал, его ноги в чулках были затянуты в узкие золотистые бриджи. Такого же цвета жилет натянулся на выпирающем животе, пуговицы едва удерживали жилет застегнутым. Причудливо завязанный галстук подпирал двойной подбородок.
– Вижу, мой кузен все еще пользуется услугами прежнего портного. Жаль. В мое отсутствие, я думал, он станет грациознее. – Адам поднял руку. – Может, послушаем, что он скажет?
Они непринужденно обошли зал и остановились неподалеку от Сесила, за большой китайской урной на бронзовом треножнике, которая обеспечивала им некоторое уединение. Ребекка спросила:
– Что будем делать?
Адам изучал своего кузена, который вытягивал шею, чтобы видеть поверх танцующих пар, – нелегкая задача, если учесть, что Сесил был ростом не выше Ребекки.
– Я хочу привлечь его внимание. Смейтесь громко, как будто я сказал что-то остроумное.
Смех Ребекки оказался красивым и мелодичным, и дрожь беспокойства пробежала по спине Адама. Она показалась ему морской сиреной, из тех, что заманивают людей в опасные веды, чтобы бросить их там обезумевшими и обессиленными. Корсаж платья подчеркивал полноту ее груди, нежная кремовая плоть поднималась с каждым вздохом. Ее волосы, блиставшие как золотые нити в свете свечей, были собраны на затылке в простой узел, остались только несколько локонов на висках и у лба. Нитка жемчуга обвивала нежную шею. А ее губы очаровательно приоткрылись. Губы, которые он начал примерять к своим.
Адам увидел, что его план сработал, и заставил свои мысли вернуться к теме разговора. Он встал около урны, намереваясь ждать и смотреть. Сесил быстро подходил к ним.
– Леди Ребекка, как чудесно! Ваши родители здесь?
– К сожалению, папа борется с ужасной простудой.
– Знаете ли, я не буду больше откладывать. Давно пора вверить замок Керрик моим заботам. Если ваш отец заставит меня еще ждать, я обращусь в палату лордов.
Невинно улыбаясь, Ребекка сказала:
– Разумеется, это не входит в намерения моего отца. Неужели вы ничуть не расстроились, узнав о смерти вашего кузена?
– Не особенно.
– Но ведь Адам ваш родственник.
– По отношению ко мне он был и надоедливым банкиром, который предпочитал увеличивать мое жалкое содержание лишь бесконечными нравоучениями о моих грехах. Он больше заботился об Англии, чем обо мне. – Пожав плечами, Сесил добавил: – Кроме того, говорят, он предал своих солдат и стал изменником.
– Адам был храбрым, честным и надежным. Он никогда бы не совершил ничего подобного.
Усмехнувшись, Сесил огрызнулся:
– Ах да! Адам Хоксмор, граф Керрик, – святой. Вижу, вы все еще питаете к нему нежные чувства. Как жаль, что он умер, не успев этим воспользоваться.
Румянец злости окрасил щеки Ребекки. Ее руки сжались в кулаки. Адам понял, что, если он не предпримет что-нибудь, она сама треснет Сесила по его отливающей золотом заднице. Он решил, что ей нужно срочно помешать.
– Вы невыносимы. Вас нужно высечь только за одну мысль о его виновности.
– Моя дорогая Ребекка, – сказал Сесил. – Это спорный вопрос. Он мертв. Ваш отец избавил нас от, унижения суда и повешения. Надо не забыть поблагодарить его.
Ребекка действительно собиралась пощечиной стереть ухмылку с его лица. Решив, что настало время вмешаться, Адам вышел вперед и похлопал девушку по руке. Он посмотрел прямо в лицо своему кузену.
– Это непростительно, сэр. Вы расстроили юную леди. Мне кажется, она сейчас решает, как лучше убрать вас из нашего суетного мира.
– Кто вы? – удивленно спросил Сесил.
– Позвольте представить вам – Фрэнсис Коббалд, мой друг. Он был с нами, когда Адам вернулся в замок Керрик, – объяснила Ребекка.
Сесил окинул его беглым взглядом, но, очевидно, решил, что Адам не более чем незначительная помеха, и продолжал:
– Это несущественно. Все, что мне сейчас нужно, – это мое наследство.
– Как это было отвратительно, – сказал Адам, наморщив нос. – Столько крови. Выстрел прямо в сердце. – Он дважды хлопнул в ладоши. – Но довольно, это неподходящая тема для разговора в таком утонченном обществе. Я должен спасти юную девицу до того, как она рухнет у моих ног. Она уже пошла пятнами. Возможно, свежий воздух или еда смогут помочь. Да, кусочек пирога с голубями восстановит ее силы.
– Только не забудьте передать мои слова лорду Уинкому, – напомнил Сесил и отошел.
Адам смотрел, как его кузен исчезает в толпе, даже не попрощавшись. Этот человек просто невоспитанный вымогатель, ослепленный жадностью, и ему нельзя доверять. Жаль, Адаму не осталось другого выбора, кроме как заставить своего кузена исчезнуть до того, как он сможет обратиться в палату лордов. Дополнительный интерес к делу Керрика недопустим.
У него появилось чувство вины. Возможно, Адаму следовало оставить службу и вернуться в Англию, чтобы помогать своему кузену, направлять его, давать ему больше денег. А теперь слишком поздно – ненависть Сесила была слишком глубока.
– Как вы можете вот так стоять здесь? – спросила Ребекка.
Вздыхая, Адам смотрел, как она мечется. Стоящая рядом пара начала обращать на них внимание. Он взял ее под руку и непринужденно развернул к стеклянным дверям, ведущим на террасу.
– Вы хотите, чтобы я пошел и пристрелил его на глазах у двух сотен свидетелей? Можно будет и завтра заняться кузеном. Или вы хотите сами связать его?
– Это не смешно.
– Конечно, не смешно. Представьте себя на моем месте. Довольно неприятно узнать, что член твоей семьи, кто-то, о ком ты заботился, ненавидит тебя.
Она смутилась:
– О, Адам, мне так жаль! Это не ваша вина. Сесил просто осел.
– Ребекка Марч, следите за своим языком, – прошипел он, улыбаясь проходящему мимо джентльмену.
Она оглянулась по сторонам.
– Но это правда, и вы рассуждаете, как моя мать.
– А вы – как ваш отец.
Не обращая внимания на его слова, Ребекка спросила:
– Завтра?
– Именно. Один только вопрос – в котором часу нам ждать Сесила? – Адам резко повернулся и быстро пошел туда, откуда они только что пришли.
– Что с вами? – спросила Ребекка, стараясь не отстать от него.
– Леди Уиншим со своими дочерьми наступает нам на пятки. Если мы поспешим, то, может быть, нам удастся сохранить здравый рассудок.
Глава 13
Ребекка представляла себе, как кружится в вальсе по залу в объятиях Адама, его руки крепко обнимают ее за талию, их тела так близки, что дыхание смешивается. Увлеченная, она чуть не наткнулась на водопад из папоротников у входа. Это вернуло ее к реальности. Восстановив равновесие, она прогнала от себя свои грезы и глупые причуды.
По меньшей мере три дюжины свечей в серебряных канделябрах освещали узкое фойе, заполненное гостями, ожидающими приема. Разнообразные китайские вазы были расставлены на подставках между канделябрами. Приглушенные разговоры разносились, заполняя двадцатифутовое пространство от куполообразного потолка, расписанного золотом, до ковра с драконами и цветами.
Когда они подошли к хозяину и хозяйке, Дженет раскрыла свой веер и еще раз наклонилась к Адаму и Ребекке:
– Помните, леди Грейсон, наша самопровозглашенная покровительница искусств, – это ключ, открывающий любые двери, в которые вы захотите войти, мистер Коббалд. Ублажите ее, и в ответ она обеспечит вам изобилие приглашений, которому позавидовал бы и титулованный лорд. Постарайтесь чуть-чуть польстить. Тщеславное создание, она особенно гордится своими рыжими кудрями, которые, согласно ее заявлению, являются Божьим даром – однако у меня есть достоверные сведения, что она в отличие от меня регулярно подкрашивает их травами. Вы охотитесь?
– Прошу прощения? – спросил Адам, едва успевая усваивать сведения, извергаемые Дженет.
– Лорд Грейсон – страстный охотник. Он может часами бродить по полям, если представляется такая возможность. Одним вопросом вы можете успешно переключить его с любой другой темы. Это дьявольски раздражает его жену! Она значительно моложе его, и в ответ на все раздражающие ее вещи, которые он делает, она ищет, так сказать, развлечения, чтобы досадить ему в ответ. Воспользуйтесь этим. А теперь смотрите и учитесь.
С этими словами она поплыла навстречу леди Грейсон и обменялась с ней бурными звонкими поцелуями, одновременно представляя Адама и Ребекку. Она задала вопрос лорду Грейсону, и уже через пару секунд эти двое были так увлечены разговором, как будто вокруг никого и ничего не существовало. Как и Эдвард, Дженет, несомненно, обладала талантом манипулировать людьми.
Адам надулся, надменно задрал подбородок и с важным видом выступил вперед, едва заметно покачивая бедрами, – манера, которой он учился целых два дня. О, Господи, он чувствовал себя идиотом! Адам поклонился, выставив вперед носок, опираясь одной рукой на свою трость, а другой выделывая замысловатые жесты. Он поцеловал пальцы леди Грейсон и стал рассматривать ее как художник, изучающий свою модель.
Она была красива, с пышной фигурой и яркими, оценивающими глазами, но слишком тщеславна и, несомненно, знала, как использовать свои качества. Он в этом не сомневался. И волосы у нее действительно были рыжими.
– Какое чудо, миледи! Я был готов встретить красоту, но в сравнении с сияющим великолепием ваших волос пламя заката, без сомнения, может только рыдать этим вечером. Даже самая яркая роза должна стыдливо спрятать свои лепестки.
Леди Грейсон взглянула на своего мужа, убедилась, что он не обращает на нее ни малейшего внимания, и алчно воззрилась на Адама. Она похлопала своим веером по внутренней стороне его запястья и заворковала, как утренний голубь:
– Леди Такер предупредила меня о вас. Она сказала, что вы поэт.
– Леди Такер слишком добра. Время покажет, заслуживаю ли я такого титула, но мое сердце претендует на эту высокую честь. – Адам приподнял уголок рта, как низкопробный «пастушок», и подмигнул: – Пока есть такие женщины, как вы, вдохновение не иссякнет.
Проведя языком по накрашенной нижней губе, леди Грейсон прошептала:
– Ах вы, негодник! Если вам что-то понадобится, обязательно дайте мне знать. – Она склонилась ближе и кончиком ногтя провела воображаемую линию вокруг своего подбородка, вниз по шее и вдоль края корсажа. – Вообще-то, когда я здесь закончу, мы сможем познакомиться поближе. Я представлю вас своим друзьям.
Друзьям, как же! Леди Грейсон даже не пыталась скрыть своих намерений относительно Адама. Ребекка уже приготовилась высказать свои нелестные наблюдения, когда леди Грейсон обернулась. Выражение ее лица из соблазнительного стало надменно-высокомерным.
– Как я поняла, вы собираетесь покровительствовать мистеру Коббалду. Я сомневаюсь в разумности такой попытки для молодой девушки в ее первый сезон... особенно если она подыскивает себе партию. Следите за собой! Светские матроны уж точно потребуются.
«Как смеет эта женщина подвергать сомнению мое поведение?» – подумала Ребекка. Если бы палец леди Грейсон опустил декольте чуть ниже, ее грудь вывалилась бы прямо в ладони Адама. Ребекка скрипнула зубами, подавляя резкий ответ, готовый сорваться с языка. Ей нельзя отталкивать одну из самых влиятельных матрон высшего общества в первый же вечер в Лондоне.
– Постараюсь следовать вашему примеру, мадам.
Леди Грейсон коротко кивнула и неохотно отпустила руку Адама.
– За новую и интересную дружбу. Скоро увидимся, мистер Коббалд.
Адам чуть не рассмеялся.
Следующий час прошел как в тумане. Дженет без перерыва представляла их кому-то, обеспечивая Адама и Ребекку горами информации, которая забивала их головы. Верная своему слову, леди Грейсон захватила Адама и щеголяла им, как новым бриллиантовым браслетом на своей руке, в это время Ребекка вынуждена была терпеть компанию нескольких молодых женщин, которые щебетали, стоило только какому-нибудь мужчине любой комплекции, роста или возраста лишь вздохнуть в их сторону. При первой же возможности она извинилась и спряталась за статую двух полуобнаженных бронзовых борцов. Этот вечер оказался совсем не таким, как она себе воображала. Как раз когда девушка почувствовала себя покинутой и уже жалела себя – что, Ребекка знала, было чудовищно эгоистично, – уголком глаза она увидела Адама.
– Благословенные небеса, – пробормотал он, пробравшись к ней. – Если мне придется поэтически описать женские прелести еще хотя бы одной дамы, я, пожалуй, просто проглочу язык и задохнусь. Теперь я вспомнил, почему избегал высшего общества все прошлые годы.
– Как хорошо, что вы присоединились ко мне, – отрывисто проговорила Ребекка. – Неужели есть хотя бы одна дама, с которой вы еще не познакомились?
– Надеюсь, что нет, – простонал он. – Эти женщины беспощадны. Если я переживу нашу авантюру, то пойду в церковь и прочту сотню молитв в знак моей вечной благодарности. Леди Грейсон ждет, что я встречусь с ней наедине в библиотеке, чтобы обсудить заказ на поэму о ее волосах. Да, да, волосах! – Адам содрогнулся при мысли о блуждающих руках этой женщины. – Другая матрона хочет услышать оду ее чертовым бровям.
– Как это сложно для вас.
– Вот именно. Я сказал ей, что, даже имея столь вдохновляющий предмет, такому скромному кузнецу слов, как я, нужно время, чтобы создать эпическую поэму, достойную ее. Она дала мне одну неделю. – Он почесал затылок. – Честно сказать, я никогда не думал, что женщины могут быть такими...
– Пустоголовыми?
– Точно.
– Вы забываете, сэр. Это всего лишь слабые модные женщины, необычайно гордящиеся своей деликатностью и чувствительностью, действующие по правилам, установленным мужчинами. Авторитетно заявляю, что эти покорные создания с очаровательными лицами, прекрасной одеждой и абсолютно без ума как раз то, что нужно в этом сезоне. Ведь мужчины ждут от них такого смехотворного поведения.
Адам поднял руку, как бы защищаясь:
– Сжальтесь. Сегодня вечером у меня нет сил обсуждать роли женщины и мужчины. Моя голова гудит. – Ребекка молчала. Он заметил ее поджатые губы и спросил: – Вы злитесь?
– Я? Ничуть. Я обожаю беседовать с женщинами, которые не могут отличить Сократа от страницы светской хроники в «Тайме». Тетя Дженет настаивает на том, что должна представить меня каждому достойному мужчине в этой комнате, не обращая внимания на мои протесты. Мы с вами, если можно так выразиться, партнеры, это мой первый бал, я еще не танцевала вальс, а вы улизнули и прекрасно проводите время. И все это, разумеется, после того, как вы целый день читали мне лекции о моем поведении. Так какие у меня могут быть причины злиться? Я безмерно наслаждаюсь.
Немного раздосадованный ощущением, что он причина ее очевидного недовольства, Адам недоверчиво спросил:
– Вы хотели сегодня обсуждать Сократа? Она фыркнула.
Он попробовал подойти с другой стороны:
– А вы вообще танцевали?
– Нет, но не из-за недостатка приглашений.
Адам почесал подбородок.
– Это действительно ваш первый бал?
– Да, – буркнула она.
Ах, так вот в чем причина ее недовольства! Но Адам не знал, как поступить. Он привык иметь дело с мужчинами, а не приводить в чувство женщин. Его товарищи по оружию, те, кто был женат, жаловались на неспособность своих жен быть правдивыми. Как можно побороть такую странность?
– Мне жаль, если вы чувствуете себя покинутой, – начал он.
Его искренность заставила Ребекку почувствовать себя ужасной брюзгой. Он ведь просто делает то, зачем пришел сюда. Ребекка задумалась на мгновение, пытаясь решить, что же она на самом деле чувствует, и наконец признала, что надеялась, что этот вечер станет особенным. Адам, разумеется, пришел сюда с совершенно другой целью.
– Ничего страшного. Вы встретили кого-нибудь из знакомых?
Адам взял бокал шампанского, сделал томное выражение лица, оперся непринужденно на свою трость и осмотрел бальный зал. Если кто-то и шпионил за ним, он увидел бы скучающего денди.
– Несколько лордов и леди, большинства из которых до сего момента мне довольно успешно удавалось избегать. К счастью, я проводил большую часть времени на побережье или на королевской службе. Даже если бы я заговорил с ними, я уверен, что они не узнают... – Он внезапно замолчал. – Нам повезло! Оба – и лорд Сиверс, и Осуин – сегодня здесь. Видите мужчину рядом с оркестром, в темно-синем жилете и песочных бриджах? Моего роста. Блондин.
Чтобы иметь лучший обзор, Ребекка обошла бронзовую статую.
– Это лорд Бенджамин Сиверс, – продолжал Адам. – Он мой старый знакомый, был капитаном во Франции и последним, с кем я беседовал перед моим похищением.
Этот человек напомнил Ребекке прекрасного греческого бога. У него были классические черты лица, которые создавали впечатление чувствительности и доброты, и он с интересом смотрел на своих собеседников, трех седовласых джентльменов, явно забавляясь. Облако светлых кудрей, обрамлявших лицо, в сочетании с открытой, непринужденной улыбкой довершали его ангельский образ. Очень трудно было бы представить, что он способен на предательство и убийство.
– Он кажется совершенно безобидным.
– Правило номер один.
– Умоляю, не надо больше правил.
Не обращая внимания на ее мольбу, Адам повторил:
– Правило номер один. Никогда не доверяйте внешности. Характер человека не всегда отражается на его лице. Большинство людей верят в то, что видят, и никогда не заботятся о том, чтобы заглянуть под внешнюю оболочку. Многие никогда не тратят время, чтобы лучше узнать человека. Они основывают свои суждения просто на внешности. Вот я, например. Я здесь уже больше часа, и никто не задался вопросом, кто я такой и что собой представляю.
Что касается Сиверса, у него мерзкий характер и он может быть безжалостным. Однако он всегда с честью вел себя на поле боя. Я не могу представить его продающим свою страну или меня. Но все же, пока не доказано обратное, я вынужден его подозревать.
В дальнем углу зала пожилая матрона, опекающая двух молодых девушек, энергично махнула веером, приветствуя Адама. Он ответил ей изящным поклоном, а потом быстро направился в противоположном направлении, увлекая за собой Ребекку.
Девушка оглянулась. Дама продолжала яростно размахивать веером. Ее прическа, возвышавшаяся башней на макушке, угрожающе раскачивалась из стороны в сторону.
– Кто это?
– Не смотрите, – отчаянно прошептал Адам, прячась за ближайший вазон со множеством пурпурных и белых орхидей. – Это леди Уиншим. Если вы изобразите хоть каплю интереса или посмотрите ей в глаза дольше двух секунд, мы обречены. По ее скромному мнению, каждая из ее дочерей обладает красотой, заслуживающей поэмы минимум из шести стихов. Она настаивает, чтобы я познакомился с юными леди.
Ребекка подумала, что, возможно, была раньше слишком строга к нему. Адам выглядел совершенно измученным. Она наклонилась над вазоном, наслаждаясь нежнейшим ароматом цветов.
– А где лорд Осуин?
– К востоку от скульптуры ледяного дракона, за колонной с розовыми лентами около дверей в сад. Похоже, он старается держаться в отдалении, но, повторюсь, он никогда не был дружелюбным. Его решение стать дипломатом всегда казалось мне странным.
Держа в памяти то, что Адам говорил о внешности, Ребекка попробовала объективно понаблюдать за лордом Осуином. У него были квадратные скулы, узкий нос и выступающий подбородок, который говорил об огромной самонадеянности. Он сердито взглянул на проходящего мимо слугу, посмотрел на свои часы и прислонился к стене. «Свирепый» – было единственное определение, пришедшее ей на ум. Этот человек способен на ужасные вещи, определила Ребекка.
– Лорд Осуин определенно способен на что угодно. Посмотрите, как он внимательно рассматривает всех, как будто бы ждет чего-то или кого-то. – Очень довольная своим выводом, Ребекка ждала мнения Адама, как внимательная ученица.
Адам кивнул:
– Уже лучше, но вы все еще основываете ваши выводы на том, что думаете, что видите, а не на том, что есть в действительности. Правило номер два. Прежде всего ищите только факты, когда смотрите или слушаете кого-то, особенно когда вы разговариваете с кем-то. Их речь будет часто скрывать столько же, сколько открывать. Вы когда-нибудь полагались на предчувствия? Они могут заставить вас быть осторожнее, подать сигнал тревоги, но только факты должны лежать в основе любого плана или решения.
– Вы будете разговаривать с Сиверсом или Осуином сегодня?
– Возможно, но только если для этого представится удачная возможность. – Его рот скривился в натянутой улыбке. – Чудо из чудес! Это же мой дорогой кузен.
Ребекка проследила за кивком Адама. Сесил спускался по лестнице в бальный зал, его ноги в чулках были затянуты в узкие золотистые бриджи. Такого же цвета жилет натянулся на выпирающем животе, пуговицы едва удерживали жилет застегнутым. Причудливо завязанный галстук подпирал двойной подбородок.
– Вижу, мой кузен все еще пользуется услугами прежнего портного. Жаль. В мое отсутствие, я думал, он станет грациознее. – Адам поднял руку. – Может, послушаем, что он скажет?
Они непринужденно обошли зал и остановились неподалеку от Сесила, за большой китайской урной на бронзовом треножнике, которая обеспечивала им некоторое уединение. Ребекка спросила:
– Что будем делать?
Адам изучал своего кузена, который вытягивал шею, чтобы видеть поверх танцующих пар, – нелегкая задача, если учесть, что Сесил был ростом не выше Ребекки.
– Я хочу привлечь его внимание. Смейтесь громко, как будто я сказал что-то остроумное.
Смех Ребекки оказался красивым и мелодичным, и дрожь беспокойства пробежала по спине Адама. Она показалась ему морской сиреной, из тех, что заманивают людей в опасные веды, чтобы бросить их там обезумевшими и обессиленными. Корсаж платья подчеркивал полноту ее груди, нежная кремовая плоть поднималась с каждым вздохом. Ее волосы, блиставшие как золотые нити в свете свечей, были собраны на затылке в простой узел, остались только несколько локонов на висках и у лба. Нитка жемчуга обвивала нежную шею. А ее губы очаровательно приоткрылись. Губы, которые он начал примерять к своим.
Адам увидел, что его план сработал, и заставил свои мысли вернуться к теме разговора. Он встал около урны, намереваясь ждать и смотреть. Сесил быстро подходил к ним.
– Леди Ребекка, как чудесно! Ваши родители здесь?
– К сожалению, папа борется с ужасной простудой.
– Знаете ли, я не буду больше откладывать. Давно пора вверить замок Керрик моим заботам. Если ваш отец заставит меня еще ждать, я обращусь в палату лордов.
Невинно улыбаясь, Ребекка сказала:
– Разумеется, это не входит в намерения моего отца. Неужели вы ничуть не расстроились, узнав о смерти вашего кузена?
– Не особенно.
– Но ведь Адам ваш родственник.
– По отношению ко мне он был и надоедливым банкиром, который предпочитал увеличивать мое жалкое содержание лишь бесконечными нравоучениями о моих грехах. Он больше заботился об Англии, чем обо мне. – Пожав плечами, Сесил добавил: – Кроме того, говорят, он предал своих солдат и стал изменником.
– Адам был храбрым, честным и надежным. Он никогда бы не совершил ничего подобного.
Усмехнувшись, Сесил огрызнулся:
– Ах да! Адам Хоксмор, граф Керрик, – святой. Вижу, вы все еще питаете к нему нежные чувства. Как жаль, что он умер, не успев этим воспользоваться.
Румянец злости окрасил щеки Ребекки. Ее руки сжались в кулаки. Адам понял, что, если он не предпримет что-нибудь, она сама треснет Сесила по его отливающей золотом заднице. Он решил, что ей нужно срочно помешать.
– Вы невыносимы. Вас нужно высечь только за одну мысль о его виновности.
– Моя дорогая Ребекка, – сказал Сесил. – Это спорный вопрос. Он мертв. Ваш отец избавил нас от, унижения суда и повешения. Надо не забыть поблагодарить его.
Ребекка действительно собиралась пощечиной стереть ухмылку с его лица. Решив, что настало время вмешаться, Адам вышел вперед и похлопал девушку по руке. Он посмотрел прямо в лицо своему кузену.
– Это непростительно, сэр. Вы расстроили юную леди. Мне кажется, она сейчас решает, как лучше убрать вас из нашего суетного мира.
– Кто вы? – удивленно спросил Сесил.
– Позвольте представить вам – Фрэнсис Коббалд, мой друг. Он был с нами, когда Адам вернулся в замок Керрик, – объяснила Ребекка.
Сесил окинул его беглым взглядом, но, очевидно, решил, что Адам не более чем незначительная помеха, и продолжал:
– Это несущественно. Все, что мне сейчас нужно, – это мое наследство.
– Как это было отвратительно, – сказал Адам, наморщив нос. – Столько крови. Выстрел прямо в сердце. – Он дважды хлопнул в ладоши. – Но довольно, это неподходящая тема для разговора в таком утонченном обществе. Я должен спасти юную девицу до того, как она рухнет у моих ног. Она уже пошла пятнами. Возможно, свежий воздух или еда смогут помочь. Да, кусочек пирога с голубями восстановит ее силы.
– Только не забудьте передать мои слова лорду Уинкому, – напомнил Сесил и отошел.
Адам смотрел, как его кузен исчезает в толпе, даже не попрощавшись. Этот человек просто невоспитанный вымогатель, ослепленный жадностью, и ему нельзя доверять. Жаль, Адаму не осталось другого выбора, кроме как заставить своего кузена исчезнуть до того, как он сможет обратиться в палату лордов. Дополнительный интерес к делу Керрика недопустим.
У него появилось чувство вины. Возможно, Адаму следовало оставить службу и вернуться в Англию, чтобы помогать своему кузену, направлять его, давать ему больше денег. А теперь слишком поздно – ненависть Сесила была слишком глубока.
– Как вы можете вот так стоять здесь? – спросила Ребекка.
Вздыхая, Адам смотрел, как она мечется. Стоящая рядом пара начала обращать на них внимание. Он взял ее под руку и непринужденно развернул к стеклянным дверям, ведущим на террасу.
– Вы хотите, чтобы я пошел и пристрелил его на глазах у двух сотен свидетелей? Можно будет и завтра заняться кузеном. Или вы хотите сами связать его?
– Это не смешно.
– Конечно, не смешно. Представьте себя на моем месте. Довольно неприятно узнать, что член твоей семьи, кто-то, о ком ты заботился, ненавидит тебя.
Она смутилась:
– О, Адам, мне так жаль! Это не ваша вина. Сесил просто осел.
– Ребекка Марч, следите за своим языком, – прошипел он, улыбаясь проходящему мимо джентльмену.
Она оглянулась по сторонам.
– Но это правда, и вы рассуждаете, как моя мать.
– А вы – как ваш отец.
Не обращая внимания на его слова, Ребекка спросила:
– Завтра?
– Именно. Один только вопрос – в котором часу нам ждать Сесила? – Адам резко повернулся и быстро пошел туда, откуда они только что пришли.
– Что с вами? – спросила Ребекка, стараясь не отстать от него.
– Леди Уиншим со своими дочерьми наступает нам на пятки. Если мы поспешим, то, может быть, нам удастся сохранить здравый рассудок.
Глава 13
Адам слышал, как Ребекка хихикала, пока он вел ее мимо болтающих женщин, позади ряда сердитых матрон, вокруг оркестра, вверх по лестнице, через холл в столовую. Только там он остановился, выглянув из-за угла, чтобы проверить, удалось ли им оторваться. Какая удача! Бешеной курицы-наседки с ее выводком поблизости не было видно. Он решил, раз уж они около буфета, то можно и перекусить.
Адам только закончил наполнять тарелки для себя и Ребекки множеством деликатесов, когда появился белокурый юноша, едва ли достаточно взрослый, чтобы брить бороду. Волосы у него были светло-желтые, почти белые, а кожа – цвета теста, без единого намека на румянец на щеках. Он был одет в искусно сшитые бежевые брюки, жилет и галстук. Несмотря на задумчивое лицо, на котором удерживалось вежливо-сдержанное выражение, движения юноши были полны возбуждения.
– Ребекка, мой прекрасный цветок! Наконец-то я нашел вас.
Адам удивленно поднял бровь. Фамильярность его приветствия вызвала не слишком приятные мысли. Неужели это?..
Ребекка растерянно пробормотала:
– Барнард! Что вы здесь делаете?
– Я собирался выждать еще неделю, но без моего розового бутона, украшающего мои дни, я дома изнывал от тоски. Я думал сделать вам сюрприз, но, приехав сюда, сам узнал довольно огорчительные новости. Это правда?
Она ловко уклонилась от ответа:
– Как вы нашли меня?
– Судьба, мой нежный лепесток. Я сопровождал мою троюродную кузину Лидию, которая пользуется услугами той же модистки, что и племянница леди Грейсон. Кажется, я прибыл сюда не слишком рано. Столько всего говорят! Подруги Лидии сообщили, что вы покровительствуете другому поэту, какому-то Фрэнсису Коббалду. Я быстро убедил их, что все это чепуха. Вы бы никогда не сделали ничего подобного, не посоветовавшись со мной.
Вытирая губы салфеткой, Ребекка откашлялась.
– В общем-то...
– Фрэнсис Коббалд к вашим услугам, – кланяясь, прервал ее Адам.
Внимательно рассмотрев его, Барнард расправил свои костлявые плечи и официально представился.
– Никогда о вас не слышал, – добавил он.
– То же самое я могу сказать о вас. – Самонадеянный юнец явно рассержен! Адам небрежно кинул в рот малину. – Леди Ребекка не считала нужным упоминать ваше имя. Говорите, вы с ней хорошие друзья?
Ребекка метнула в него злобный взгляд, но Адам только пожал плечами. Это было самое забавное происшествие за весь вечер.
– Что все это значит? – Барнард был явно поражен.
– Досадное недоразумение, ничего более.
– Так он, – Барнард кивнул головой в направлении Адама, – поэт или нет?
– Да, в некотором роде.
– Вы его покровительница или нет?
– Более или менее.
– Вы говорите загадками, моя драгоценная. Так как же? Более или менее? Поэт или нет?
«Разумеется, – подумал Адам, – Ребекка не чувствует настоящей привязанности к этому хлыщу, петушащемуся передо мной. Пылкая страсть, ха! Более возвышенные чувства. Чушь!» Адам готов был держать пари на месячный доход, что Барнард Лейтон недавно покинул школьный класс. Мальчишка еще не способен разобраться в своих мыслях, а тем более знать, как сделать Ребекку счастливой.
– Если честно признаться, – с улыбкой произнес Адам, – на данный момент я всего лишь дилетант в поэзии и в рифме. Леди Ребекка великодушно предложила представить меня высшему обществу. Конечно, ее тетушка, дама весьма влиятельная, также оказала мне поддержку. Я навечно у них в долгу.
– Разве вы никуда не направлялись? – раздраженно спросила Ребекка у Адама.
– Ах, я кому-то помешал? Тысяча извинений. – Он взмахнул платком. – Я растворюсь в этой «прелестной» вечеринке, как безгласный кудрявый ягненок в комнате, полной волков. Не обращайте на меня внимания!
«Адам так же похож на ягненка, как Барнард на волка», – подумала Ребекка. Она поборола желание метнуть свою тарелку в самонадеянную физиономию Адама. Он намеренно изводит Барнарда, ведя себя как сноб! Правда, и Барнард ведет себя примерно так же. Мужчины! У нее было ощущение, что они оба исполняют какой-то мужской ритуал, которого она не понимает.
Адам только закончил наполнять тарелки для себя и Ребекки множеством деликатесов, когда появился белокурый юноша, едва ли достаточно взрослый, чтобы брить бороду. Волосы у него были светло-желтые, почти белые, а кожа – цвета теста, без единого намека на румянец на щеках. Он был одет в искусно сшитые бежевые брюки, жилет и галстук. Несмотря на задумчивое лицо, на котором удерживалось вежливо-сдержанное выражение, движения юноши были полны возбуждения.
– Ребекка, мой прекрасный цветок! Наконец-то я нашел вас.
Адам удивленно поднял бровь. Фамильярность его приветствия вызвала не слишком приятные мысли. Неужели это?..
Ребекка растерянно пробормотала:
– Барнард! Что вы здесь делаете?
– Я собирался выждать еще неделю, но без моего розового бутона, украшающего мои дни, я дома изнывал от тоски. Я думал сделать вам сюрприз, но, приехав сюда, сам узнал довольно огорчительные новости. Это правда?
Она ловко уклонилась от ответа:
– Как вы нашли меня?
– Судьба, мой нежный лепесток. Я сопровождал мою троюродную кузину Лидию, которая пользуется услугами той же модистки, что и племянница леди Грейсон. Кажется, я прибыл сюда не слишком рано. Столько всего говорят! Подруги Лидии сообщили, что вы покровительствуете другому поэту, какому-то Фрэнсису Коббалду. Я быстро убедил их, что все это чепуха. Вы бы никогда не сделали ничего подобного, не посоветовавшись со мной.
Вытирая губы салфеткой, Ребекка откашлялась.
– В общем-то...
– Фрэнсис Коббалд к вашим услугам, – кланяясь, прервал ее Адам.
Внимательно рассмотрев его, Барнард расправил свои костлявые плечи и официально представился.
– Никогда о вас не слышал, – добавил он.
– То же самое я могу сказать о вас. – Самонадеянный юнец явно рассержен! Адам небрежно кинул в рот малину. – Леди Ребекка не считала нужным упоминать ваше имя. Говорите, вы с ней хорошие друзья?
Ребекка метнула в него злобный взгляд, но Адам только пожал плечами. Это было самое забавное происшествие за весь вечер.
– Что все это значит? – Барнард был явно поражен.
– Досадное недоразумение, ничего более.
– Так он, – Барнард кивнул головой в направлении Адама, – поэт или нет?
– Да, в некотором роде.
– Вы его покровительница или нет?
– Более или менее.
– Вы говорите загадками, моя драгоценная. Так как же? Более или менее? Поэт или нет?
«Разумеется, – подумал Адам, – Ребекка не чувствует настоящей привязанности к этому хлыщу, петушащемуся передо мной. Пылкая страсть, ха! Более возвышенные чувства. Чушь!» Адам готов был держать пари на месячный доход, что Барнард Лейтон недавно покинул школьный класс. Мальчишка еще не способен разобраться в своих мыслях, а тем более знать, как сделать Ребекку счастливой.
– Если честно признаться, – с улыбкой произнес Адам, – на данный момент я всего лишь дилетант в поэзии и в рифме. Леди Ребекка великодушно предложила представить меня высшему обществу. Конечно, ее тетушка, дама весьма влиятельная, также оказала мне поддержку. Я навечно у них в долгу.
– Разве вы никуда не направлялись? – раздраженно спросила Ребекка у Адама.
– Ах, я кому-то помешал? Тысяча извинений. – Он взмахнул платком. – Я растворюсь в этой «прелестной» вечеринке, как безгласный кудрявый ягненок в комнате, полной волков. Не обращайте на меня внимания!
«Адам так же похож на ягненка, как Барнард на волка», – подумала Ребекка. Она поборола желание метнуть свою тарелку в самонадеянную физиономию Адама. Он намеренно изводит Барнарда, ведя себя как сноб! Правда, и Барнард ведет себя примерно так же. Мужчины! У нее было ощущение, что они оба исполняют какой-то мужской ритуал, которого она не понимает.