Страница:
— „Земля расколется, появятся новые моря, а старые горы исчезнут. Погибнет бесчисленное множество живых существ. Еще больше останутся жить дальше, перенося темные и ужасные дни, которые заставят их пожалеть, что они не умерли…“ Так сказал маг в черной мантии… Но почему? Почему это случилось, Майкл? — отрывисто прошептала Николь. — Возможно, некоторые заслуживали смерти, особенно такие, как тот ужасный жирный жрец… Но сейчас погибли и виновные, и невинные… Как могли Боги, если они добрые, допустить такое?
— Не знаю, — беспомощно ответил Майкл. — Многое бы отдал за то, чтобы знать, — но не знаю…
— По крайней мере, я не одна, — мягко сказала Николь. — Ты со мной, и я рада этому… Ты знаешь, я понимаю, что, если бы ты ушел вместе с Богиней, я давно уже была бы мертва
Он не отвечал. Просто не мог. Слова растворялись в любви и тоске.
— Обними меня крепче, — прошептала девушка, сильнее приникая к жрецу.
Майкл сделал, как ему приказали, и, прижав светлую голову к груди, не удержался и поцеловал золото волос.
К его удивлению, Николь вернула поцелуй, их губы встретились и жадно слились…
— Николь, — прошептал целитель, когда снова смог дышать, — я не могу быть удостоенным такой чести… Ты дочь рыцаря из благородного семейства, а мой отец владел магазином в Кзак-Цароте, мать же была из равнинных кочевников. У меня нет ничего, чтоб дать…
— Я выйду за тебя замуж, Майкл.
— Николь, послушай меня!
— Майкл… — Девушка поцелуем заставила жреца замолчать. — Подумай сам, какое это теперь имеет значение?
Наверное, Паладайн услышал их брачные и смирил гнев, чтобы благословить союз, поскольку стены замка остались крепко и нерушимо стоять вокруг. Когда настало следующее утро, тяжелая печаль, смешанная с радостью, навалилась на них. Майкл склонился над алтарем и провел пальцем по глубокой трещине, что теперь змеилась на его поверхности.
— Мы узнаем, почему это случилось, Майкл, — твердо сказала Николь. — Будем искать, пока не найдем ответ. „В мире утративших веру ты единственный, кто предан… Поэтому тебя будут оскорблять, унижать и преследовать… Но я вижу того, кто тебя любит и рискнет всем, чтобы защитить…“ Это тоже слова черного мага, слова Рейстлина.
— Хорошо, — кивнул Майкл — в этот момент он согласился бы с любыми словами Николь. — Мы найдем ответ.
Майкл согласился есть мясо, надеясь, что Богиня простит ему этот грех. Но охотники долго не гостили; передохнув и похоронив своих мертвых, они двинулись дальше, ища новые угодья для охоты. Целитель только сегодня утром видел, как они сушили мясо и ягоды перед дорогой. При мысли о том, что на юге остались леса и равнины, сердце целителя внезапно сжалось от тоски по родным местам.
— Кзак-Царот, — сказал он.
— Что? — не поняла Николь.
— Там был Храм Мишакаль, и там хранились священные Диски… Почему я подумал о них так поздно? — Он лихорадочно заметался по комнате.
— Какие диски? О чем ты говоришь?
— Диски Мишакаль, на которых написана вся мудрость Богов. Ты поняла, любимая? Именно на них мы найдем ответы!
— Если ответы вообще есть, — мрачно произнесла Николь. — Вчера я помогала хоронить ребенка. Совсем маленького. Что было ему до Короля-Жреца и его прислужников? Зачем Боги покарали такого кроху?
— Мы найдем Диски и найдем ответ.
— В Кзак-Цароте! — рассмеялась Николь. — Ты помнишь, что сказали нам беженцы про Кзак-Царот?
— Помню, — Майкл зашагал еще быстрее — рожденный там, он с трудом мог поверить вестям о полном разрушении города, — Но надо убедиться лично…
Николь подбежала к нему и быстро обняла:
— Прости, любимый, прости меня. Я не хотела тебя обидеть, просто забыла, что там твой дом. Завтра мы двинемся на юг, здесь меня ничто не держит.
На следующее утро Николь уже закрывала за собой тяжелую дверь, когда вдруг остановилась.
— Нет, — тряхнула женщина головой и пнула створку, — рыцарь сказал, что этот дом благословен. Пусть он станет защитой для всех, кто в ней нуждается. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу замок…
— Не говори так — это плохое предзнаменование, — предостерег Майкл.
— Это не предзнаменование, — спокойно и грустно улыбнулась Николь. — Наша дорога пролегает совсем в другую сторону.
Она погладила на прощанье холодный камень стен, и оба путника двинулись на юг…
Если бы они знали, как трудно и опасно будет их путешествие, то никогда не оставили бы замок. Они готовили себя к ужасным разрушениям, которые придется увидеть, но реальность оказалась во сто крат страшнее. А самым главным потрясением стало появление морских вод там, где их никогда не было.
Достигнув Каэргота, они уперлись в преграду — Сиррионское море теперь скрыло некогда солнечные холмы. Здесь им пришлось задержаться и работать, чтобы иметь возможность заплатить за переправу. Николь помогла справиться с бандой гоблинов, что шныряла недалеко у побережья, а Майкл показывал жителям целебные травы и съедобные коренья, чтобы те не питались одной только рыбой.
Наконец, уплатив команде зловеще выглядящих эрготианцев, чья родина теперь оказалась отделенной проливом на западе, Майкл и Николь на огромном плоту двинулись в путь и угодили в ловушку. Эрготианцы потребовали у них все ценности и еду в обмен на жизни. Николь, одетая как рыцарь, отказалась и просто-напросто избила мерзавцев, заслужив некоторое уважение. Усмиренная, команда продолжила переправу, хотя на Майкла в его синей рясе они поглядывали с откровенной насмешкой. Николь сказала, что „ее брат“ у смертного одра матери дал клятву быть верным прежним Богам…
Переправившись, через, как его теперь называли, Новое море, Майкл и Николь даже подружились с командой, и эрготианцы пообещали, что их плот всегда к услугам рыцаря и целителя, если те пожелают вернуться. Если бы путники знали, что случилось с Кзак-Царотом, то немедля приняли бы приглашение…
В прибрежных холмах Майкл и Николь немедленно заблудились, поскольку никакая карта больше не говорила правду, дороги не вели никуда или уводили в топи и глухомань. Бывшие плодородные земли высохли, а леса сгорели или погибли. Голод и болезни заставили выйти на разбой даже мирных в прошлом жителей. Многие скитались в поисках счастливой и тихой жизни, которая, по слухам, лежит где-то за соседним холмом. Никого не делает мягче и добрее крик голодных детей.
Говорили, что недавно несколько эльфийских городов на окраинах Квалинести были атакованы дикими толпами. Скорее всего, это было правдой, потому что когда Майкл и Николь случайно приблизились к границам эльфов, несколько стрел, пущенных мимо, заставили их держаться подальше.
Николь не снимала доспехов и сверкающего меча с пояса. Ее грозное оружие и решительный вид отпугивали многих грабителей, которые желали мяса в животе, а не острой стали. Но были случаи, когда негодяи были неплохо вооружены и не боялись „безусого рыцаря“. Тогда Николь и Майкл принимали бой, если некуда было отступить, а когда была возможность — спасались бегством. Целитель срубил себе большой посох, которым научился пользоваться с достаточной эффективностью, хотя бился в основном не за себя — за Николь.
Жрец все больше впадал в отчаяние при виде хаоса, охватившего мир; теперь уже Николь приходилось заботиться о нем, как он заботился о ней перед Катаклизмом. Ее любовь не давала Майклу угаснуть, хотя теперь он даже не обращался с молитвами к Мишакаль.
И вот, после многих месяцев утомительного путешествия, они достигли цели.
— Великий город Кзак-Царот, чья красота окружает вас… — шепотом прочел Майкл надпись на поваленном обелиске, проводя рукой по растрескавшимся письменам.
Голова целителя поникла, он спрятал лицо в ладонях, чтобы никто не мог увидеть его плачущим. Николь ласково погладила жреца по плечу огрубевшей рукой, обветренной и покрытой царапинами и синяками.
— Я не знаю, почему плачу, — резко сказал Майкл, смахивая слезы до того, как они смогли застыть на лице. — Мы столько повидали жестокостей и ужасов, а тут лишь кусок камня… Но все же я помню…
Рыдания вновь сотрясли его. Целитель думал, что стал достаточно сильным, чтобы вернуться, но опустошение оказалось слишком велико и страшно. Раньше отсюда можно было увидеть весь Кзак-Царот в его величии, услышать крики купцов и зазывал, смех детей и гомон толп на улицах!
Сейчас вокруг царила тишина. Тишина и пустота. Это было самое страшное из всего им пережитого — хотя ему говорили, что Кзак-Царот исчез в пучинах земли без остатка, но Майкл никогда не верил таким слухам. Он продолжал надеяться и теперь горько проклял напрасные чаяния.
Николь тихо отошла в сторону, понимая: горе Майкла настолько личное, что даже она не вправе вмешиваться в эти чувства. Она обнажила меч и, зорко поглядывая вокруг, охраняла покой возлюбленного.
Вскоре рыдания целителя стихли. Николь слышала его тяжелое свистящее дыхание.
— Мы пойдем дальше? — спросила она спокойным голосом.
— Да, ведь мы уже зашли далеко… — Он вздохнул. — Просто видеть чужие города, лежащие в руинах, и свой дом застать таким же… тяжело.
Николь забралась на обелиск, собираясь перебраться по нему через болотную жижу. Майкл поколебался мгновение, потом последовал за любимой. Его ноги прошли по надписи: „Боги возблагодарят нас за красоту домов“.
Красота… Вокруг расстилалась сухая пустыня, виднелись обугленные деревья и кусты. Никаких признаков живого, даже следов зверей нет. Взгляд Майкла слепо скользил по окрестным руинам.
— Не могу поверить… — прошептал он. — Зачем я сюда явился? Что ожидал найти?
— Семью, — произнесла Николь.
Целитель пораженно воззрился на нее, затем медленно кивнул:
— Да, ты, конечно, права… похоже, ты уже прекрасно знаешь меня.
— Может, ты и найдешь ее. — Женщина попыталась улыбнуться. — Многие могли выжить.
Она не верила тому, что говорит, но знала, что не дурачит Майкла. Она что-то слышала в этой тишине, какие-то странные звуки. Возможно, это ветер колебал мертвые ветви деревьев…
— Вряд ли. — Майкл отрицательно покачал головой. — Если кто и выжил, то они наверняка ушли на равнины. Предки моей матери прибыли оттуда.
Николь неуверенно прислушивалась.
— Ты знаешь, мне чудится, что Кзак-Царот наполнен плачущими призраками.
— Мертвецы на улицах? — Майкл вздохнул. Неужели кто-то еще способен не заслужить милосердия Богов…
— Какого еще милосердия?! — едва не закричала на него Николь, но вовремя прикусила язык.
За прошедшее время они много узнали друг о друге, их любовь больше не была прекрасным свадебным нарядом. Но, пообтершись, эта одежда стала гораздо более удобной для носки. Ни один из них не мог представить ночь без объятий любимых рук, но пережитое уже начало пятнать и кромсать материю любви. Когда эти дыры будут залатаны, их брак станет гораздо крепче, но сейчас споры делались все горячее, а аргументы — все больнее и острее.
— Сейчас почти полдень, — бросила Николь. — Если мы собираемся начать поиски, у нас не так много времени. Куда пойдем?
Майкл услышал холод в голосе и без труда понял, что она имеет в виду.
— Прямо. Дальше будет большой колодец, а за ним должен находиться Храм Мишакаль.
— Если он сохранился…
— Храм должен быть, — твердо сказал целитель. — Там мы найдем все ответы.
Остатки того, что раньше было широкой улицей, привели путников к большому внутреннему двору. На востоке одиноко возвышались четыре мраморные колонны, которые теперь ничего не поддерживали, полуразрушенная стена не более четырех футов в высоту показывала остатки колодца.
Николь заглянула вниз и пожала плечами, разглядев только тьму. Майкл подошел ближе и похлопал по пыльному камню:
— У нас была привычка выбегать из храмовых комнат для обучения и сидеть тут, обсуждая будущие планы. Хотели с помощью Богов сделать мир лучше…
— Боги вас не услышали. — Николь внимательно оглядывалась по сторонам. — Так это и есть Храм? От него все-таки что-то осталось…
Майкл поспешил к зданию, чей чистый белый камень, такой сияющий и холодный, казался знакомым и чужим одновременно. Остальные развалины его не интересовали, так же как и люди, некогда прогуливавшиеся здесь. Он спешил к огромным двойным воротам, отлитым из золота и богато украшенным орнаментом. Они загадочно мерцали в лучах зимнего солнца, и целитель спешил распахнуть их.
Он взлетел по ступеням, ударился о створки и отлетел в сторону. Ничего не понимая, Майкл вновь навалился на двери, но те остались неподвижными. Отступив назад, жрец воззрился на них в недоумении.
— Что случилось? — крикнула Николь, подходя к подножию лестницы.
— Двери не открылись…
— Значит, они заперты, да и выглядят очень надежно, не так ли? — Николь медленно поднималась, осматривая вход. — Но, если подумать, можно попытаться их…
— Они не могут быть заперты. Не могут быть. На них нет запоров… Храм всегда был открыт…
— Забавно. Но ведь должен быть путь внутрь? — Николь раздраженно и сердито навалилась на дверь плечом, но та не дрогнула. — Нам надо попасть внутрь любой ценой. А кроме этого есть еще пути?
— Нет, это единственный.
— Тогда я все равно войду! — Николь выхватила меч и уже собиралась вставить лезвие между створками, когда Майкл перехватил ее руку:
— Нет, Николь, я запрещаю тебе!
— Запрещаешь мне? — яростно зашипела женщина. — Я — дочь Рыцаря Соламнии, и ты не смеешь приказывать мне! Да ты всего лишь жалкий…
— …жрец, — закончил Майкл. — А теперь даже уже и не он. — Целитель печально коснулся амулета на шее и посмотрел на символ Богини. — Она не откроет мне двери…
— Теперь не самое подходящее время, — раздался голос.
Николь развернулась с обнаженным мечом:
— Кто это еще?
— Убери оружие, дочь рыцаря, — тихо произнес голос, — я не причиню вреда.
На нижних ступенях сидела женщина средних лет в поношенной одежде, тень от колонны почти полностью скрывала ее. Возможно, именно поэтому ни Майкл, ни Николь не заметили ее до сих пор.
Соламнийка вложила меч в ножны, но не спешила убирать руку от гарды, ведь, как говорили, Катаклизм не уничтожил всех магов. Такая вот, мирная с виду женщина свободно могла оказаться скрывающейся чародейкой. Они медленно спускались по лестнице, внимательно вглядываясь в черты лица незнакомки, искаженные страданием и горем. При виде ее морщин на глаза Николь навернулись слезы, хотя она не плакала уже много месяцев, за все время трудного путешествия.
— Кто ты, уважаемая? — мягко спросил Майкл, становясь рядом с неподвижной женщиной на колени. — Как тебя зовут?
— У меня нет имени, — спокойно произнесла женщина, — я — мать всего живого.
Под тонким одеянием она дрожала от холода, и Майкл, сорвав с себя плащ, набросил ей на плечи:
— Тебе нельзя тут оставаться, уважаемая, скоро ночь, холод усилится.
— О, но я должна остаться. — Женщина, казалось, не заметила плаща. — Иначе как меня найдут дети?
Николь тоже опустилась на колени, ее голос, который был хриплым и скрипучим, когда она спорила с Майклом, теперь стал нежным и ласковым:
— А где они? Мы отведем тебя к ним.
— Там, — кивнула женщина в сторону разрушенного города.
— Она сошла с ума, — вздохнула Николь, взглянув на Майкла, и обратилась к женщине: — И как долго ты сидишь здесь, уважаемая?
— С того самого дня, — горько произнесла женщина. Пояснений не потребовалось. — Они никогда надолго не покидали меня, а тут потерялись… Вы знаете, мы договорились, что встретимся тут, если что, но они все не идут… Я должна ждать, ведь рано или поздно они придут…
Николь смахнула рукавом непрошеную слезу, Майкл пристально глядел на женщину, колеблясь и не зная, что делать. Нельзя оставить тут это бедное безумное создание, иначе она погибнет. Но без борьбы она не покинет свое место, так тоже можно убить ее. Возможно, если ее отвлечь от трагедии…
— Уважаемая, я жрец Мишакаль. Я вернулся сюда в поисках Дисков, которые хранились здесь. Ты сказала, что сейчас неподходящее время, но когда откроются золотые створки?
— Когда зло поднимется из колодца… когда синий кристалл вновь наполнится светом… когда темные крылья заслонят землю… тогда придут мои дети… и двери храма откроются, — ровным голосом проговорила женщина.
— Когда это случится?
— Не скоро… не скоро… — Незнакомка неожиданно мигнула, и ее взгляд очистился от безумия. — Так вы ищете Диски? Но они находятся в другом месте…
— Где?! — нетерпеливо воскликнул Майкл.
— Некоторые говорят… что в Палантасе, — пробормотала та. — Астинус… Великая Библиотека… идите в Палантас… там найдете ответы на все вопросы…
— Палантас! — Майкл выпрямился, потрясенный мыслью о новом путешествии через пустынные земли, которое займет долгое время. Но глаза Николь уже зажглись, как звезды.
— Палантас! Башня Верховного Жреца, цитадель Рыцарей Соламнии! Да, там мы найдем все ответы… — Она вскочила на ноги. — Майкл, до заката еще есть время, надо немедленно трогаться в путь.
Целитель неохотно поднялся:
— Ты уверена, что не пойдешь с нами, уважаемая?
— Мое место здесь, — пожала плечами женщина, — иначе как они узнают, где меня найти? Но за плащ спасибо, теперь мне будет гораздо теплее,
Майкл сделал несколько шагов прочь, но внезапно обернулся — незнакомка на миг показалась ему очень близкой и родной, возможно, он видел ее раньше или встречал в детстве…
— Я не могу уйти, оставив тебя тут!
Женщина улыбнулась странной грустной улыбкой:
— Ступай с моим благословением, дитя. Когда-нибудь ты тоже вернешься, и я буду ждать тебя здесь…
Майкл и Николь с удивлением и беспокойством чувствовали, что теряются во все растущих потоках беженцев, которые устремлялись в богатую и безопасную гавань. Расположенный на западе Соламнии, на берегах залива Бранчалы, город охранялся благородными лордами из Соламнийских Рыцарей, а их цитадель. Башня Верховного Жреца, надежно оседлала горный перевал, контролируя и защищая поток товаров и богатств, что уходил из Палантаса во внутренние земли.
Но хотя городские стены и изящные башни города смогли уцелеть в Катаклизме, трещины и пропасти избороздили души горожан. Они всегда были такими, но раньше их скрывали золото, страх перед Богами и мощью рыцарей… Теперь, спустя год после бедствия, поток золота больше не вливался в город, море не пестрело парусами. Вместо богатых караванов через ворота входили одни нищие, торговля Палантаса находилась на грани полного краха.
Здесь, как и в других местах Ансалона, люди искали любого виновного, кроме себя, чтобы возложить на него все грехи.
Майкл и Николь с попутчиками достигли Палантаса в середине утра. И хотя до них еще долетали слухи об изобилии, больше всего было рассказов о грабежах, убийствах и насилии. Они были готовы увидеть самое страшное, но картина, представшая перед их глазами, все равно потрясла влюбленных.
— Пусть же Боги проявят жалость… — прошептал Майкл в ужасе.
У самых стен все поля чернели от нищих, оборванных людей, которые отчаялись попасть внутрь. Завидев новеньких, они бросались к ним, жалобно бормоча и выпрашивая что-нибудь, что могло облегчить их муки. Добросердечный Майкл немедленно раздал бы все, что имел, но Николь, сжав зубы, отбрасывала в стороны самых наглых, терпеливо проталкиваясь к городским воротам.
Створки были распахнуты, меж ними внутрь и наружу под зорким контролем стражей текли людские ручейки. Один из стражей, заметив Николь и ее оружие, поглядел с интересом.
— Эй, наемник! Праведному Сыну нужны мечники! — крикнул он, ткнув пальцем вдоль улицы. — Можешь заработать на еду и место для ночевки. Если заинтересовался, иди в Старый город.
— Праведный Сын? — проговорил Майкл недоверчиво.
— Спасибо за вести! — крикнула стражу Николь и поспешила утащить мужа подальше.
Крики нищих остались за стенами, но внутри Палантаса положение было не намного лучше — люди сидели и спали везде, прямо на улицах и холодных камнях. Тут и там появлялись личности со зловещими физиономиями, но, заметив меч Николь и крепкий посох Майкла, проходили мимо. Две неряшливые женщины попробовали увлечь их в покосившуюся лачугу. В городе пахло грязью и болезнями. Майкл и Николь не могли справиться с отвращением и узнать у кого-либо из прохожих правильное направление. Отец Николь часто ездил в Палантас и рассказывал, что он похож на большое колесо. Огромная древняя библиотека находится в центре, известном как Старый город, наряду с дворцами, домами рыцарей и другими важными зданиями.
Они прошли сквозь ворота внутренней стены, отделявшей Старый город от Нового. Здесь улицы не были так переполнены, да и воздух был чище. Майкл и Николь поспешили вперед, уверенные, что именно библиотека должна быть приютом мира в этом несчастном городе. Завернув за угол, они поняли, почему улицы казались свободными, — все люди собрались здесь.
— А где же библиотека? — спросил Майкл, глядя поверх голов.
— Вот она, — ответила Николь, указывая на здание, вокруг которого и бурлила толпа.
— А что здесь происходит? — поинтересовался целитель у стоящей рядом женщины.
— Тише! — зашипела та. — Не видишь. Праведный Сын говорит!
— Давай сюда. — Николь потянула Майкла к небольшой купе деревьев, что росли вдоль богатой улицы. Оттуда они могли слышать и видеть оратора, который стоял сейчас на широких ступенях Великой Библиотеки Палантаса.
— Думаете — те, кто сейчас за стенами, добрые люди? — надрывался тот. — А я скажу вам — это ложь! — Он указал пальцем на тонкие изящные колонны за спиной. — Такая же ложь, как то, что они говорят о Короле-Жреце!
Толпа вокруг сердито зароптала.
— Да, я видел их и легко прочел правду их сердец своими собственными глазами! — Оратор выкатил глаза, как бы демонстрируя их наличие, но в них не было ничего замечательного, разве что они слегка косили и на вид были очень хитрыми.
— Великий Астинус, — с сарказмом продолжил оратор, — пишет, что Король-Жрец навлек на всех гнев Богов, требуя от них невозможного! А кто, кроме него, имел такое право? Кто из живущих настолько же непорочен, как он? А я назову вам реальную причину того, почему Боги сбросили пламенную гору на Истар!
Он сделал паузу, ожидая, пока толпа успокоится.
— Из ревности! — Он сделал вдох, и его слова далеко разнеслись в морозном воздухе. — О, как они ревнивы! Они не смогли пережить существование человека, который был достоин стать Богом гораздо более их самих! Они боялись, что он бросит им вызов! А ведь Король-Жрец мог это сделать — и наверняка победил бы!
Люди одобрительно заревели с затаенным чувством гнева.
— И хотя он ушел, — продолжал Праведный Сын, складывая руки в набожной печали, — многие из нас поклялись продолжить начатое в память о деяниях Короля-Жреца. Да! — закричал оратор, поднимая кулак к небесам. — Мы бросаем вам вызов, Боги! Мы не боимся! Обрушьте на нас еще одну гору, если посмеете!
Майкл дернулся вперед, открывая рот для гневных слов.
— Ты сошел с ума? — зашептала рядом Николь. — Ты нас погубишь!
Она быстро схватила его медальон и запихнула внутрь синих одежд, скрывая от чужих глаз. Майкл вздохнул, но ничего не сказал. В толпе никто не обращал на них внимания, все смотрели только на говорившего.
— Лорд Палантаса на нашей стороне! — кричал мужчина. — Он согласился изменить законы, понимая, что наши поправки справедливы и истинны, и только этот проклятый старик мешает всему! — Он снова указал на колонны за спиной.
— Тогда мы сами сделаем это, без него! — послышался голос из толпы, видимо, это был специально подготовленный человек. — Читай нам свои законы, Праведный Сын! Дай нам услышать их!
— Да!
— Давай!
— Да, читай закон!
Крики толпы превратились в скандирование.
— Сейчас, добрые граждане, сейчас, — поднял руку косоглазый оратор. Он покопался за пазухой и, колыхнув белоснежным одеянием, что так контрастировало с поношенной одеждой остальных, достал свиток.
— Первое: эльфам, гномам, кендерам и любому другому существу, в чьих жилах течет хоть капля нечеловеческой крови, запрещено жить в городе! Все будут высланы! Любой, кто не подчинится, будет казнен!
— Второе: любой маг или чародей, ведьма или колдун, ученик мага, чародея или колдуна… — оратор сделал паузу, чтобы перевести дух, — пойманный внутри городских стен, будет казнен!
Люди на площади встретили этот пункт недоумением и даже смешками, уж слишком невероятной казалась такая перспектива. Палантас уже давно избавился от них, хоть и дорогой ценой.
— Третье: все Рыцари Соламнии и члены их семейств должны быть изгнаны!
— Не знаю, — беспомощно ответил Майкл. — Многое бы отдал за то, чтобы знать, — но не знаю…
— По крайней мере, я не одна, — мягко сказала Николь. — Ты со мной, и я рада этому… Ты знаешь, я понимаю, что, если бы ты ушел вместе с Богиней, я давно уже была бы мертва
Он не отвечал. Просто не мог. Слова растворялись в любви и тоске.
— Обними меня крепче, — прошептала девушка, сильнее приникая к жрецу.
Майкл сделал, как ему приказали, и, прижав светлую голову к груди, не удержался и поцеловал золото волос.
К его удивлению, Николь вернула поцелуй, их губы встретились и жадно слились…
— Николь, — прошептал целитель, когда снова смог дышать, — я не могу быть удостоенным такой чести… Ты дочь рыцаря из благородного семейства, а мой отец владел магазином в Кзак-Цароте, мать же была из равнинных кочевников. У меня нет ничего, чтоб дать…
— Я выйду за тебя замуж, Майкл.
— Николь, послушай меня!
— Майкл… — Девушка поцелуем заставила жреца замолчать. — Подумай сам, какое это теперь имеет значение?
Наверное, Паладайн услышал их брачные и смирил гнев, чтобы благословить союз, поскольку стены замка остались крепко и нерушимо стоять вокруг. Когда настало следующее утро, тяжелая печаль, смешанная с радостью, навалилась на них. Майкл склонился над алтарем и провел пальцем по глубокой трещине, что теперь змеилась на его поверхности.
— Мы узнаем, почему это случилось, Майкл, — твердо сказала Николь. — Будем искать, пока не найдем ответ. „В мире утративших веру ты единственный, кто предан… Поэтому тебя будут оскорблять, унижать и преследовать… Но я вижу того, кто тебя любит и рискнет всем, чтобы защитить…“ Это тоже слова черного мага, слова Рейстлина.
— Хорошо, — кивнул Майкл — в этот момент он согласился бы с любыми словами Николь. — Мы найдем ответ.
Глава 3
Холодные жестокие ветры обрушились на Кринн после Катаклизма, запасы продовольствия в замке быстро истощались. Поток, где Майкл ловил рыбу, навсегда исчез в пучине земли, холод убивал все, что еще могло расти. В окрестностях уцелел только их замок, но однажды появилась группа людей с юга, которые предложили еду в обмен на убежище.Майкл согласился есть мясо, надеясь, что Богиня простит ему этот грех. Но охотники долго не гостили; передохнув и похоронив своих мертвых, они двинулись дальше, ища новые угодья для охоты. Целитель только сегодня утром видел, как они сушили мясо и ягоды перед дорогой. При мысли о том, что на юге остались леса и равнины, сердце целителя внезапно сжалось от тоски по родным местам.
— Кзак-Царот, — сказал он.
— Что? — не поняла Николь.
— Там был Храм Мишакаль, и там хранились священные Диски… Почему я подумал о них так поздно? — Он лихорадочно заметался по комнате.
— Какие диски? О чем ты говоришь?
— Диски Мишакаль, на которых написана вся мудрость Богов. Ты поняла, любимая? Именно на них мы найдем ответы!
— Если ответы вообще есть, — мрачно произнесла Николь. — Вчера я помогала хоронить ребенка. Совсем маленького. Что было ему до Короля-Жреца и его прислужников? Зачем Боги покарали такого кроху?
— Мы найдем Диски и найдем ответ.
— В Кзак-Цароте! — рассмеялась Николь. — Ты помнишь, что сказали нам беженцы про Кзак-Царот?
— Помню, — Майкл зашагал еще быстрее — рожденный там, он с трудом мог поверить вестям о полном разрушении города, — Но надо убедиться лично…
Николь подбежала к нему и быстро обняла:
— Прости, любимый, прости меня. Я не хотела тебя обидеть, просто забыла, что там твой дом. Завтра мы двинемся на юг, здесь меня ничто не держит.
На следующее утро Николь уже закрывала за собой тяжелую дверь, когда вдруг остановилась.
— Нет, — тряхнула женщина головой и пнула створку, — рыцарь сказал, что этот дом благословен. Пусть он станет защитой для всех, кто в ней нуждается. У меня есть чувство, что я никогда больше не увижу замок…
— Не говори так — это плохое предзнаменование, — предостерег Майкл.
— Это не предзнаменование, — спокойно и грустно улыбнулась Николь. — Наша дорога пролегает совсем в другую сторону.
Она погладила на прощанье холодный камень стен, и оба путника двинулись на юг…
Если бы они знали, как трудно и опасно будет их путешествие, то никогда не оставили бы замок. Они готовили себя к ужасным разрушениям, которые придется увидеть, но реальность оказалась во сто крат страшнее. А самым главным потрясением стало появление морских вод там, где их никогда не было.
Достигнув Каэргота, они уперлись в преграду — Сиррионское море теперь скрыло некогда солнечные холмы. Здесь им пришлось задержаться и работать, чтобы иметь возможность заплатить за переправу. Николь помогла справиться с бандой гоблинов, что шныряла недалеко у побережья, а Майкл показывал жителям целебные травы и съедобные коренья, чтобы те не питались одной только рыбой.
Наконец, уплатив команде зловеще выглядящих эрготианцев, чья родина теперь оказалась отделенной проливом на западе, Майкл и Николь на огромном плоту двинулись в путь и угодили в ловушку. Эрготианцы потребовали у них все ценности и еду в обмен на жизни. Николь, одетая как рыцарь, отказалась и просто-напросто избила мерзавцев, заслужив некоторое уважение. Усмиренная, команда продолжила переправу, хотя на Майкла в его синей рясе они поглядывали с откровенной насмешкой. Николь сказала, что „ее брат“ у смертного одра матери дал клятву быть верным прежним Богам…
Переправившись, через, как его теперь называли, Новое море, Майкл и Николь даже подружились с командой, и эрготианцы пообещали, что их плот всегда к услугам рыцаря и целителя, если те пожелают вернуться. Если бы путники знали, что случилось с Кзак-Царотом, то немедля приняли бы приглашение…
В прибрежных холмах Майкл и Николь немедленно заблудились, поскольку никакая карта больше не говорила правду, дороги не вели никуда или уводили в топи и глухомань. Бывшие плодородные земли высохли, а леса сгорели или погибли. Голод и болезни заставили выйти на разбой даже мирных в прошлом жителей. Многие скитались в поисках счастливой и тихой жизни, которая, по слухам, лежит где-то за соседним холмом. Никого не делает мягче и добрее крик голодных детей.
Говорили, что недавно несколько эльфийских городов на окраинах Квалинести были атакованы дикими толпами. Скорее всего, это было правдой, потому что когда Майкл и Николь случайно приблизились к границам эльфов, несколько стрел, пущенных мимо, заставили их держаться подальше.
Николь не снимала доспехов и сверкающего меча с пояса. Ее грозное оружие и решительный вид отпугивали многих грабителей, которые желали мяса в животе, а не острой стали. Но были случаи, когда негодяи были неплохо вооружены и не боялись „безусого рыцаря“. Тогда Николь и Майкл принимали бой, если некуда было отступить, а когда была возможность — спасались бегством. Целитель срубил себе большой посох, которым научился пользоваться с достаточной эффективностью, хотя бился в основном не за себя — за Николь.
Жрец все больше впадал в отчаяние при виде хаоса, охватившего мир; теперь уже Николь приходилось заботиться о нем, как он заботился о ней перед Катаклизмом. Ее любовь не давала Майклу угаснуть, хотя теперь он даже не обращался с молитвами к Мишакаль.
И вот, после многих месяцев утомительного путешествия, они достигли цели.
— Великий город Кзак-Царот, чья красота окружает вас… — шепотом прочел Майкл надпись на поваленном обелиске, проводя рукой по растрескавшимся письменам.
Голова целителя поникла, он спрятал лицо в ладонях, чтобы никто не мог увидеть его плачущим. Николь ласково погладила жреца по плечу огрубевшей рукой, обветренной и покрытой царапинами и синяками.
— Я не знаю, почему плачу, — резко сказал Майкл, смахивая слезы до того, как они смогли застыть на лице. — Мы столько повидали жестокостей и ужасов, а тут лишь кусок камня… Но все же я помню…
Рыдания вновь сотрясли его. Целитель думал, что стал достаточно сильным, чтобы вернуться, но опустошение оказалось слишком велико и страшно. Раньше отсюда можно было увидеть весь Кзак-Царот в его величии, услышать крики купцов и зазывал, смех детей и гомон толп на улицах!
Сейчас вокруг царила тишина. Тишина и пустота. Это было самое страшное из всего им пережитого — хотя ему говорили, что Кзак-Царот исчез в пучинах земли без остатка, но Майкл никогда не верил таким слухам. Он продолжал надеяться и теперь горько проклял напрасные чаяния.
Николь тихо отошла в сторону, понимая: горе Майкла настолько личное, что даже она не вправе вмешиваться в эти чувства. Она обнажила меч и, зорко поглядывая вокруг, охраняла покой возлюбленного.
Вскоре рыдания целителя стихли. Николь слышала его тяжелое свистящее дыхание.
— Мы пойдем дальше? — спросила она спокойным голосом.
— Да, ведь мы уже зашли далеко… — Он вздохнул. — Просто видеть чужие города, лежащие в руинах, и свой дом застать таким же… тяжело.
Николь забралась на обелиск, собираясь перебраться по нему через болотную жижу. Майкл поколебался мгновение, потом последовал за любимой. Его ноги прошли по надписи: „Боги возблагодарят нас за красоту домов“.
Красота… Вокруг расстилалась сухая пустыня, виднелись обугленные деревья и кусты. Никаких признаков живого, даже следов зверей нет. Взгляд Майкла слепо скользил по окрестным руинам.
— Не могу поверить… — прошептал он. — Зачем я сюда явился? Что ожидал найти?
— Семью, — произнесла Николь.
Целитель пораженно воззрился на нее, затем медленно кивнул:
— Да, ты, конечно, права… похоже, ты уже прекрасно знаешь меня.
— Может, ты и найдешь ее. — Женщина попыталась улыбнуться. — Многие могли выжить.
Она не верила тому, что говорит, но знала, что не дурачит Майкла. Она что-то слышала в этой тишине, какие-то странные звуки. Возможно, это ветер колебал мертвые ветви деревьев…
— Вряд ли. — Майкл отрицательно покачал головой. — Если кто и выжил, то они наверняка ушли на равнины. Предки моей матери прибыли оттуда.
Николь неуверенно прислушивалась.
— Ты знаешь, мне чудится, что Кзак-Царот наполнен плачущими призраками.
— Мертвецы на улицах? — Майкл вздохнул. Неужели кто-то еще способен не заслужить милосердия Богов…
— Какого еще милосердия?! — едва не закричала на него Николь, но вовремя прикусила язык.
За прошедшее время они много узнали друг о друге, их любовь больше не была прекрасным свадебным нарядом. Но, пообтершись, эта одежда стала гораздо более удобной для носки. Ни один из них не мог представить ночь без объятий любимых рук, но пережитое уже начало пятнать и кромсать материю любви. Когда эти дыры будут залатаны, их брак станет гораздо крепче, но сейчас споры делались все горячее, а аргументы — все больнее и острее.
— Сейчас почти полдень, — бросила Николь. — Если мы собираемся начать поиски, у нас не так много времени. Куда пойдем?
Майкл услышал холод в голосе и без труда понял, что она имеет в виду.
— Прямо. Дальше будет большой колодец, а за ним должен находиться Храм Мишакаль.
— Если он сохранился…
— Храм должен быть, — твердо сказал целитель. — Там мы найдем все ответы.
Остатки того, что раньше было широкой улицей, привели путников к большому внутреннему двору. На востоке одиноко возвышались четыре мраморные колонны, которые теперь ничего не поддерживали, полуразрушенная стена не более четырех футов в высоту показывала остатки колодца.
Николь заглянула вниз и пожала плечами, разглядев только тьму. Майкл подошел ближе и похлопал по пыльному камню:
— У нас была привычка выбегать из храмовых комнат для обучения и сидеть тут, обсуждая будущие планы. Хотели с помощью Богов сделать мир лучше…
— Боги вас не услышали. — Николь внимательно оглядывалась по сторонам. — Так это и есть Храм? От него все-таки что-то осталось…
Майкл поспешил к зданию, чей чистый белый камень, такой сияющий и холодный, казался знакомым и чужим одновременно. Остальные развалины его не интересовали, так же как и люди, некогда прогуливавшиеся здесь. Он спешил к огромным двойным воротам, отлитым из золота и богато украшенным орнаментом. Они загадочно мерцали в лучах зимнего солнца, и целитель спешил распахнуть их.
Он взлетел по ступеням, ударился о створки и отлетел в сторону. Ничего не понимая, Майкл вновь навалился на двери, но те остались неподвижными. Отступив назад, жрец воззрился на них в недоумении.
— Что случилось? — крикнула Николь, подходя к подножию лестницы.
— Двери не открылись…
— Значит, они заперты, да и выглядят очень надежно, не так ли? — Николь медленно поднималась, осматривая вход. — Но, если подумать, можно попытаться их…
— Они не могут быть заперты. Не могут быть. На них нет запоров… Храм всегда был открыт…
— Забавно. Но ведь должен быть путь внутрь? — Николь раздраженно и сердито навалилась на дверь плечом, но та не дрогнула. — Нам надо попасть внутрь любой ценой. А кроме этого есть еще пути?
— Нет, это единственный.
— Тогда я все равно войду! — Николь выхватила меч и уже собиралась вставить лезвие между створками, когда Майкл перехватил ее руку:
— Нет, Николь, я запрещаю тебе!
— Запрещаешь мне? — яростно зашипела женщина. — Я — дочь Рыцаря Соламнии, и ты не смеешь приказывать мне! Да ты всего лишь жалкий…
— …жрец, — закончил Майкл. — А теперь даже уже и не он. — Целитель печально коснулся амулета на шее и посмотрел на символ Богини. — Она не откроет мне двери…
— Теперь не самое подходящее время, — раздался голос.
Николь развернулась с обнаженным мечом:
— Кто это еще?
— Убери оружие, дочь рыцаря, — тихо произнес голос, — я не причиню вреда.
На нижних ступенях сидела женщина средних лет в поношенной одежде, тень от колонны почти полностью скрывала ее. Возможно, именно поэтому ни Майкл, ни Николь не заметили ее до сих пор.
Соламнийка вложила меч в ножны, но не спешила убирать руку от гарды, ведь, как говорили, Катаклизм не уничтожил всех магов. Такая вот, мирная с виду женщина свободно могла оказаться скрывающейся чародейкой. Они медленно спускались по лестнице, внимательно вглядываясь в черты лица незнакомки, искаженные страданием и горем. При виде ее морщин на глаза Николь навернулись слезы, хотя она не плакала уже много месяцев, за все время трудного путешествия.
— Кто ты, уважаемая? — мягко спросил Майкл, становясь рядом с неподвижной женщиной на колени. — Как тебя зовут?
— У меня нет имени, — спокойно произнесла женщина, — я — мать всего живого.
Под тонким одеянием она дрожала от холода, и Майкл, сорвав с себя плащ, набросил ей на плечи:
— Тебе нельзя тут оставаться, уважаемая, скоро ночь, холод усилится.
— О, но я должна остаться. — Женщина, казалось, не заметила плаща. — Иначе как меня найдут дети?
Николь тоже опустилась на колени, ее голос, который был хриплым и скрипучим, когда она спорила с Майклом, теперь стал нежным и ласковым:
— А где они? Мы отведем тебя к ним.
— Там, — кивнула женщина в сторону разрушенного города.
— Она сошла с ума, — вздохнула Николь, взглянув на Майкла, и обратилась к женщине: — И как долго ты сидишь здесь, уважаемая?
— С того самого дня, — горько произнесла женщина. Пояснений не потребовалось. — Они никогда надолго не покидали меня, а тут потерялись… Вы знаете, мы договорились, что встретимся тут, если что, но они все не идут… Я должна ждать, ведь рано или поздно они придут…
Николь смахнула рукавом непрошеную слезу, Майкл пристально глядел на женщину, колеблясь и не зная, что делать. Нельзя оставить тут это бедное безумное создание, иначе она погибнет. Но без борьбы она не покинет свое место, так тоже можно убить ее. Возможно, если ее отвлечь от трагедии…
— Уважаемая, я жрец Мишакаль. Я вернулся сюда в поисках Дисков, которые хранились здесь. Ты сказала, что сейчас неподходящее время, но когда откроются золотые створки?
— Когда зло поднимется из колодца… когда синий кристалл вновь наполнится светом… когда темные крылья заслонят землю… тогда придут мои дети… и двери храма откроются, — ровным голосом проговорила женщина.
— Когда это случится?
— Не скоро… не скоро… — Незнакомка неожиданно мигнула, и ее взгляд очистился от безумия. — Так вы ищете Диски? Но они находятся в другом месте…
— Где?! — нетерпеливо воскликнул Майкл.
— Некоторые говорят… что в Палантасе, — пробормотала та. — Астинус… Великая Библиотека… идите в Палантас… там найдете ответы на все вопросы…
— Палантас! — Майкл выпрямился, потрясенный мыслью о новом путешествии через пустынные земли, которое займет долгое время. Но глаза Николь уже зажглись, как звезды.
— Палантас! Башня Верховного Жреца, цитадель Рыцарей Соламнии! Да, там мы найдем все ответы… — Она вскочила на ноги. — Майкл, до заката еще есть время, надо немедленно трогаться в путь.
Целитель неохотно поднялся:
— Ты уверена, что не пойдешь с нами, уважаемая?
— Мое место здесь, — пожала плечами женщина, — иначе как они узнают, где меня найти? Но за плащ спасибо, теперь мне будет гораздо теплее,
Майкл сделал несколько шагов прочь, но внезапно обернулся — незнакомка на миг показалась ему очень близкой и родной, возможно, он видел ее раньше или встречал в детстве…
— Я не могу уйти, оставив тебя тут!
Женщина улыбнулась странной грустной улыбкой:
— Ступай с моим благословением, дитя. Когда-нибудь ты тоже вернешься, и я буду ждать тебя здесь…
Глава 4
Огромный морской порт Палантас, построенный гномами еще в Век Силы, если верить слухам, пережил Катаклизм почти без последствий.Майкл и Николь с удивлением и беспокойством чувствовали, что теряются во все растущих потоках беженцев, которые устремлялись в богатую и безопасную гавань. Расположенный на западе Соламнии, на берегах залива Бранчалы, город охранялся благородными лордами из Соламнийских Рыцарей, а их цитадель. Башня Верховного Жреца, надежно оседлала горный перевал, контролируя и защищая поток товаров и богатств, что уходил из Палантаса во внутренние земли.
Но хотя городские стены и изящные башни города смогли уцелеть в Катаклизме, трещины и пропасти избороздили души горожан. Они всегда были такими, но раньше их скрывали золото, страх перед Богами и мощью рыцарей… Теперь, спустя год после бедствия, поток золота больше не вливался в город, море не пестрело парусами. Вместо богатых караванов через ворота входили одни нищие, торговля Палантаса находилась на грани полного краха.
Здесь, как и в других местах Ансалона, люди искали любого виновного, кроме себя, чтобы возложить на него все грехи.
Майкл и Николь с попутчиками достигли Палантаса в середине утра. И хотя до них еще долетали слухи об изобилии, больше всего было рассказов о грабежах, убийствах и насилии. Они были готовы увидеть самое страшное, но картина, представшая перед их глазами, все равно потрясла влюбленных.
— Пусть же Боги проявят жалость… — прошептал Майкл в ужасе.
У самых стен все поля чернели от нищих, оборванных людей, которые отчаялись попасть внутрь. Завидев новеньких, они бросались к ним, жалобно бормоча и выпрашивая что-нибудь, что могло облегчить их муки. Добросердечный Майкл немедленно раздал бы все, что имел, но Николь, сжав зубы, отбрасывала в стороны самых наглых, терпеливо проталкиваясь к городским воротам.
Створки были распахнуты, меж ними внутрь и наружу под зорким контролем стражей текли людские ручейки. Один из стражей, заметив Николь и ее оружие, поглядел с интересом.
— Эй, наемник! Праведному Сыну нужны мечники! — крикнул он, ткнув пальцем вдоль улицы. — Можешь заработать на еду и место для ночевки. Если заинтересовался, иди в Старый город.
— Праведный Сын? — проговорил Майкл недоверчиво.
— Спасибо за вести! — крикнула стражу Николь и поспешила утащить мужа подальше.
Крики нищих остались за стенами, но внутри Палантаса положение было не намного лучше — люди сидели и спали везде, прямо на улицах и холодных камнях. Тут и там появлялись личности со зловещими физиономиями, но, заметив меч Николь и крепкий посох Майкла, проходили мимо. Две неряшливые женщины попробовали увлечь их в покосившуюся лачугу. В городе пахло грязью и болезнями. Майкл и Николь не могли справиться с отвращением и узнать у кого-либо из прохожих правильное направление. Отец Николь часто ездил в Палантас и рассказывал, что он похож на большое колесо. Огромная древняя библиотека находится в центре, известном как Старый город, наряду с дворцами, домами рыцарей и другими важными зданиями.
Они прошли сквозь ворота внутренней стены, отделявшей Старый город от Нового. Здесь улицы не были так переполнены, да и воздух был чище. Майкл и Николь поспешили вперед, уверенные, что именно библиотека должна быть приютом мира в этом несчастном городе. Завернув за угол, они поняли, почему улицы казались свободными, — все люди собрались здесь.
— А где же библиотека? — спросил Майкл, глядя поверх голов.
— Вот она, — ответила Николь, указывая на здание, вокруг которого и бурлила толпа.
— А что здесь происходит? — поинтересовался целитель у стоящей рядом женщины.
— Тише! — зашипела та. — Не видишь. Праведный Сын говорит!
— Давай сюда. — Николь потянула Майкла к небольшой купе деревьев, что росли вдоль богатой улицы. Оттуда они могли слышать и видеть оратора, который стоял сейчас на широких ступенях Великой Библиотеки Палантаса.
— Думаете — те, кто сейчас за стенами, добрые люди? — надрывался тот. — А я скажу вам — это ложь! — Он указал пальцем на тонкие изящные колонны за спиной. — Такая же ложь, как то, что они говорят о Короле-Жреце!
Толпа вокруг сердито зароптала.
— Да, я видел их и легко прочел правду их сердец своими собственными глазами! — Оратор выкатил глаза, как бы демонстрируя их наличие, но в них не было ничего замечательного, разве что они слегка косили и на вид были очень хитрыми.
— Великий Астинус, — с сарказмом продолжил оратор, — пишет, что Король-Жрец навлек на всех гнев Богов, требуя от них невозможного! А кто, кроме него, имел такое право? Кто из живущих настолько же непорочен, как он? А я назову вам реальную причину того, почему Боги сбросили пламенную гору на Истар!
Он сделал паузу, ожидая, пока толпа успокоится.
— Из ревности! — Он сделал вдох, и его слова далеко разнеслись в морозном воздухе. — О, как они ревнивы! Они не смогли пережить существование человека, который был достоин стать Богом гораздо более их самих! Они боялись, что он бросит им вызов! А ведь Король-Жрец мог это сделать — и наверняка победил бы!
Люди одобрительно заревели с затаенным чувством гнева.
— И хотя он ушел, — продолжал Праведный Сын, складывая руки в набожной печали, — многие из нас поклялись продолжить начатое в память о деяниях Короля-Жреца. Да! — закричал оратор, поднимая кулак к небесам. — Мы бросаем вам вызов, Боги! Мы не боимся! Обрушьте на нас еще одну гору, если посмеете!
Майкл дернулся вперед, открывая рот для гневных слов.
— Ты сошел с ума? — зашептала рядом Николь. — Ты нас погубишь!
Она быстро схватила его медальон и запихнула внутрь синих одежд, скрывая от чужих глаз. Майкл вздохнул, но ничего не сказал. В толпе никто не обращал на них внимания, все смотрели только на говорившего.
— Лорд Палантаса на нашей стороне! — кричал мужчина. — Он согласился изменить законы, понимая, что наши поправки справедливы и истинны, и только этот проклятый старик мешает всему! — Он снова указал на колонны за спиной.
— Тогда мы сами сделаем это, без него! — послышался голос из толпы, видимо, это был специально подготовленный человек. — Читай нам свои законы, Праведный Сын! Дай нам услышать их!
— Да!
— Давай!
— Да, читай закон!
Крики толпы превратились в скандирование.
— Сейчас, добрые граждане, сейчас, — поднял руку косоглазый оратор. Он покопался за пазухой и, колыхнув белоснежным одеянием, что так контрастировало с поношенной одеждой остальных, достал свиток.
— Первое: эльфам, гномам, кендерам и любому другому существу, в чьих жилах течет хоть капля нечеловеческой крови, запрещено жить в городе! Все будут высланы! Любой, кто не подчинится, будет казнен!
— Второе: любой маг или чародей, ведьма или колдун, ученик мага, чародея или колдуна… — оратор сделал паузу, чтобы перевести дух, — пойманный внутри городских стен, будет казнен!
Люди на площади встретили этот пункт недоумением и даже смешками, уж слишком невероятной казалась такая перспектива. Палантас уже давно избавился от них, хоть и дорогой ценой.
— Третье: все Рыцари Соламнии и члены их семейств должны быть изгнаны!