Уэйс Маргарет. Драконы осенних сумерек

   – Куда вы нас везете? – вновь спросил полуэльф.
   – К Хозяйке Леса, – был ответ.
   – Хозяйка Леса? – переспросил Танис. – Кто она? Одна из… вас?
   – Она – Хозяйка, – ответил кентавр и поскакал по тропе.
   Танис хотел задать еще вопрос, но кентавр так рванул с места, что он больно прикусил язык. Человек-конь мчался все быстрей. Подпрыгивая на его спине, Танис почувствовал, что начинает съезжать назад, и на всякий случай обхватил руками его мускулистый торс.
   – Раздавишь! – оглянулся кентавр. Его глаза поблескивали в свете луны. – Я уж присмотрю, чтобы ты не свалился. Обопрись о мой круп и держись ногами покрепче!
   Покинув тропу, кентавры углубились в чащу. Густые кроны деревьев немедленно закрыли луну. Ветви мелькали мимо, временами хлеща Таниса по одежде. Однако кентавр несся галопом, никуда не сворачивая, и Танису оставалось утешать себя тем, что он, вероятно, хорошо знал дорогу.
   Довольно скоро, впрочем, кентавры замедлили бег, а потом и вовсе остановились. Кромешная тьма не давала Танису решительно ничего рассмотреть. Лишь слух подсказывал ему, что его спутники были где-то поблизости: он слышал неровное дыхание Рейстлина, бряцание доспехов Карамона и непрекращающийся чих Флинта. Даже посох Рейстлина не светился. Окликнув Рейстлина, Танис спросил его, в чем дело.
   – Могущественное волшебство властвует в этом лесу, – прошептал тот еле слышно. – Оно рассеивает любые чуждые чары…
   Танису делалось все более не по себе. Он спросил кентавра:
   – Почему мы остановились?
   – Потому что прибыли. Слезай, – велел тот грубовато.
   – Куда прибыли? – Танис съехал на землю с широкой теплой спины. Он попробовал осмотреться, но вокруг по-прежнему ничего не было видно. Похоже, деревья не пропускали вниз ни лучика лунного или звездного света…
   – Ты стоишь в самом сердце Омраченного Леса, – сообщил ему кентавр. – А теперь – всего хорошего… или всего плохого, смотря как рассудит Хозяйка.
   – Эй, погоди! – сердито позвал Карамон. – Вы что, так и собираетесь бросить нас тут среди чащобы, слепых, точно новорожденные котята?..
   – Остановите их! – Танис потянулся к мечу, но оружие куда-то исчезло. Яростная ругань Стурма свидетельствовала о том, что и рыцарь обнаружил пропажу меча.
   Ушей Таниса коснулся смех кентавра. Было слышно, как взрывали копыта мягкую лесную землю, как шуршали ветки. Кентавры ушли.
   – Наконец-то избавились от них, – Флинт снова чихнул.
   – Все здесь? – окликнул Танис. Протянул руку во мрак и ощутил крепкое дружеское пожатие Стурма.
   – Лично я – здесь, – пискнул Тассельхоф. – Ой, Танис, как замечательно! Я…
   – Тихо, Тас! – перебил Танис. – А где двое с Равнин?
   – Мы здесь, – мрачно отозвался Речной Ветер. – И безоружны.
   – Все безоружны? – спросил Танис. И тут с горечью поправился: – Хотя, правду сказать, какое оружие в этакой темнотище…
   – Жезл при мне, – тихо сказала Золотая Луна.
   – И это – могущественнейшее оружие, о дочь племени кве-шу! – прозвучал чей-то глубокий голос. – Оружие добра, предназначенное разить немочи и болезни! – Незримый голос помолчал и грустно добавил: – Увы, в нынешние времена ему также суждено разить злобные существа, стремящиеся разыскать его и изгнать из этого мира…
 

11. ХОЗЯЙКА ЛЕСА. МИРНАЯ ПЕРЕДЫШКА

   – Кто ты? – окликнул Танис. – Покажись!
   – Мы не тронем тебя, – ляпнул Карамон.
   – Конечно, не тронете. – Эти слова позабавили их невидимого собеседника. – У вас нет оружия. Я верну его, когда придет время. Ибо в Омраченный Лес с оружием не входит никто, даже Соламнийские Рыцари. Так что не страшись за свой меч, благородный рыцарь! Этот клинок древен и драгоценен, и я его сберегу. Простите мне это кажущееся недоверие, но даже великий Хума сложил свое Копье у моих ног…
   – Хума!.. – ахнул Стурм. – Но кто же ты?
   – Хозяйка Леса.
   И едва прозвучали эти слова, произнесенные звучным, глубоким голосом, как тьма расступилась. Друзья вгляделись… и слитный вздох благоговения, подобный весеннему ветерку, прозвучал в ночной тишине. Серебряный лунный свет ярко осветил высокий скальный уступ, а на уступе стояла единорог. Она спокойно смотрела на них, и бездонная мудрость светилась в ее взгляде.
   Сердце поневоле сжималось от вида такой красоты… Золотая Луна ощутила, как слезы подступили к глазам, и сомкнула веки, не в силах вынести сияния, исходившего от единорога. Ее шерстка отливала лунным серебром, рог сверкал жемчугом, грива была подобна морской пене. Голова казалась изваянной из гладкого мрамора, но ни одна человеческая – и даже гномская – рука не могла бы схватить изящества и грации волшебных линий сильной шеи и мускулистой груди. В тонких, стройных ногах чувствовалась немалая мощь, а маленькие копытца были раздвоены, как у козы.
   Много позже, когда Золотая Луна брела темными, полными опасностей тропами, когда надежда готова была истаять в ее сердце, ей достаточно было лишь сомкнуть ресницы, и надежда вновь оживала, являясь ей в облике белоснежного единорога…
   Тряхнув головой. Хозяйка затем наклонила ее в приветственном жесте. Спохватившись, путники смущенно поклонились в ответ, чувствуя себя ужасно неловкими и неуклюжими. Единорог же повернулась и покинула свой уступ, легко прыгая навстречу им со скалы на скалу.
   Танис огляделся, чувствуя, как рассеиваются владевшие им чары. Лунный свет заливал лесную поляну. Деревья высились кругом, подобно громадным доброжелательным стражам. Полуэльф ощутил царивший здесь глубокий покой… и вместе с тем ожидание и печаль.
   – Отдохните, – оказавшись среди них, проговорила Хозяйка. – Вы устали и изголодались, я знаю. Сейчас принесут пищу и воду для омовения рук. Оставьте все ваши страхи: здесь вам нечего опасаться. Если где-либо и можно чувствовать себя в безопасности нынешней ночью, так это здесь!
   Глаза Карамона загорелись при упоминании о еде. Он осторожно опустил брата на землю, и Рейстлин поник в траву под деревом. В серебряном свете его лицо казалось мертвенно-бледным, однако дышал он легко. Он выглядел не столько больным, сколько смертельно измотанным Карамон уселся рядом с ним, огляделся в поисках съестного и вздохнул.
   – Что мы будем есть? Ягоды? – с самым несчастным видом обратился он к Танису. – Ох, до чего хочется мяса! Олений бы окорок… или там жареной крольчатинки…
   – Тихо ты! – косясь на Хозяйку, шепотом урезонил его Стурм. – Как бы она тебя самого не поджарила!
   Но тут из леса вновь появились кентавры и расстелили на травке чистую белую скатерть. Другие кентавры расставили на скатерти хрустальные шары, тотчас осветившие лес.
   Любопытный Тассельхоф пригляделся к светильникам и воскликнул:
   – Да там же светляки!
   Действительно, внутри шаров суетились тысячи крохотных насекомых, и у каждого на спинке горело по два ярких пятна. Они ползали по прозрачным стенкам туда и сюда, стараясь выяснить, где же это они оказались.
   Потом кентавры вынесли сосуды с прохладной чистой водой и полотенца – ополаскивать руки и лица. Вода смыла следы боя, очистив и освежив и тела, и души. Но вот стулья, расставленные кентаврами рядом со скатертью, отнюдь не внушали Карамону доверия. Каждый стул был вырезан из цельного куска дерева и вроде бы отвечал формам человеческого тела… однако у каждого почему-то была всего одна ножка!
   – Садитесь, пожалуйста, – учтиво предложила Хозяйка.
   – Как же на этом сидеть? – не выдержал богатырь. – Я свалюсь! – Поглядел на скатерть и добавил: – И потом, она все равно расстелена на траве. Сяду-ка я лучше на землю…
   – Поближе к жратве, – фыркнул в бороду Флинт.
   Остальные в немалом смущении поглядывали на стулья, на хрустальные шары, полные светляков, и на кентавров. Дочь Вождя лучше всех представляла себе, как должны были поступать гости. Внешний мир мог сколько угодно считать ее народ варварским; у племени кве-шу были весьма строгие правила вежливости, имевшие силу религиозных заповедей. Золотая Луна знала: заставить хозяина ждать – значит, оскорбить и его самого, и его гостеприимство. С истинно королевским величием она опустилась на стул… одноногое седалище лишь чуть покачнулось, приспосабливаясь, приноравливаясь к ее росту и весу.
   – Сядь по правую руку, воин, – ощущая направленные на нее взгляды, произнесла она согласно этикету. Лицо Речного Ветра оставалось бесстрастным, хоть он и знал, что являет собой довольно-таки нелепое зрелище – рослый мужчина, пытающийся усесться на хрупкий с виду стульчик. Усевшись, однако, он с удовольствием откинулся на удобную спинку и едва не улыбнулся.
   – Садитесь и вы, – обратилась Золотая Луна к остальным, стараясь загладить неловкость, вызванную их замешательством. – Благодарю за то, что вы ожидали, пока сяду я.
   – Лично я не ждал. – Карамон скрестил руки на груди. – Чтобы я полез на этакий насест? Да ни за… – Локоть Стурма, вонзившийся под ребра, принудил его замолчать.
   – Благодарю, госпожа, – поклонился Стурм и сел, исполненный рыцарского достоинства.
   – Что ж, если он усидел, придется и мне… – пробормотал Карамон. На его решение немало повлияло то обстоятельство, что кентавры вынесли еду. Усадив брата, он осторожно сел сам, все еще опасаясь, выдержит ли стул.
   Четверо кентавров встали у четырех углов просторной белой скатерти, расстеленной на траве. Подняв скатерть на высоту обычного стола, они отняли руки, но скатерть осталась висеть, причем ее расшитая поверхность была на ощупь такой же твердой и прочной, как самые крепкие столы из гостиницы «Последний Приют».
   – Вот это да! Как же это так получается? – вслух изумился Тассельхоф, заглядывая под скатерть. – Там ничего нет! – с округлившимися глазами сообщил он остальным. Кентавры оглушительно расхохотались. Улыбнулась даже Хозяйка.
   Кентавры расставили тарелки, вырезанные из дерева и прекрасно отполированные. Каждому гостю вручили нож и вилку, выточенную из оленьего рога. Блюда горячего жареного мяса источали манящие ароматы. Ковриги душистого хлеба и фрукты, уложенные в большие деревянные чаши, отсвечивали в мягком сиянии шаров.
   Карамон, наконец-то освоившийся в кресле, потер руки и широко улыбнулся, держа вилку наготове. Шумный вздох предвкушения вырвался у него, когда один из кентавров поставил прямо перед ним поднос с жареной олениной. Карамон вонзил вилку в мясо, восторженно вдыхая ароматный пар… и заметил, что все на него смотрят.
   – В чем де… – начал он непонимающе, но тут его глаза обратились на Хозяйку, и, покраснев, он поспешно отдернул руку с вилкой. – Про… прошу прощения, госпожа, – пробормотал он смущенно. – Этот олень… Наверное, был твоим знакомым… одним из твоих подданных…
   Хозяйка Леса мягко улыбнулась.
   – Не беспокойся, воин, – сказала она. – Олень исполняет свое предназначение, доставляя пищу охотнику, будь то человек или волк. Зачем скорбеть о тех, кто умер, дабы исполнить свое предназначение?
   Танису показалось, что взгляд Хозяйки Леса, пока она так говорила, задержался на лице Стурма, и была в этом взгляде глубокая печаль, наполнившая сердце полуэльфа ледяным страхом. Он снова посмотрел на Хозяйку, но великолепное животное вновь улыбалось, и Танис решил, что его подвело разыгравшееся воображение.
   – Но откуда нам знать. Хозяйка, – спросил он нерешительно, – исполнило ли то или иное существо свое предназначение?.. Я видел старцев, умиравших в отчаянии и ожесточении. Я видел, как маленькие дети умирали до срока, но оставляли столько любви и тепла в душах друзей, что самое горе их кончины было смягчено тем добром, которое подарила другим их короткая жизнь…
   – Ты сам гораздо лучше ответил на свой вопрос, Танис Полуэльф, чем это могла бы сделать я, – очень серьезно ответствовала Хозяйка. – А именно: мерой служит не то, что мы приобретаем, а то, что мы отдаем… – Полуэльф хотел было ответить, но она прервала его: – Позабудь обо всех заботах и насладись покоем моего леса, пока это возможно. Ибо время проходит.
   Танис пристально посмотрел на Хозяйку, но она, отвернувшись, вглядывалась в лесную даль, и взор ее был отуманен печалью. Полуэльф задумался над смыслом ее слов и сидел, погруженный в невеселые размышления, пока его ласково не коснулась чья-то рука.
   – Поешь, – сказала Золотая Луна. – Еда навряд ли отвлечет тебя от раздумий. Но если отвлечет, так это к лучшему.
   Танис улыбнулся ей и с пробудившимся аппетитом занялся едой. Последовав совету Хозяйки Леса, он попытался хотя бы на время отрешиться от всего тягостного и трудного, и это ему удалось. Но Золотая Луна была права: совсем позабыть он так и не смог.
   Друзья последовали его примеру, принимая все то странное, что их окружало, с невозмутимостью бывалых путешественников. Единственным напитком, к большому разочарованию Флинта, служила вода; тем не менее сомнения и страхи вскоре покинули их сердца, смытые прочь, как грязь и кровь – с их рук. Они смеялись, ели и переговаривались, радуясь обществу друг друга. Хозяйка Леса больше не обращалась к ним, лишь по очереди обводила их взглядом.
   На бледном лице Стурма наконец появилась какая-то краска. Он вкушал пищу с благородным достоинством, как истинный рыцарь. Его соседом был Тассельхоф, и Стурму приходилось отвечать на уйму вопросов, касавшихся его родины, которыми засыпал его неугомонный кендер. Он также, не привлекая ненужного внимания, извлек из сумки Таса костяную вилку и нож, успевшие неведомо как туда угодить. С другой стороны Стурма сидел Карамон; рыцарь отодвинулся от него как можно дальше и старался не замечать его вовсе.
   Великан наслаждался пиршеством. Он ел втрое больше и втрое быстрее остальных и, самое скверное, чавкал в три раза громче. И при этом еще в лицах изображал Флинту свою схватку с троллем, используя вместо меча большую полуобглоданную кость. Флинт ел от души, время от времени сообщая Карамону, что тот, без сомнения, был величайшим на всем Кринне вруном.
   Рейстлин, сидевший подле брата, ел очень мало: кусочек самого нежного мяса, несколько виноградин да ломтик хлеба, размоченного в воде. Он молчал, внимательно прислушиваясь к тому, что говорили другие, вбирая все сказанное и запоминая, чтобы в дальнейшем использовать.
   Золотая Луна держалась с изяществом, чувствуя себя вполне свободно: принцесса племени кве-шу привыкла есть на виду и умела поддерживать застольную беседу. Она вовсю болтала с Танисом, расспрашивая его о стране эльфов и о других местах, где ему довелось побывать. Речной Ветер, сидевший рядом с ней, держался очень скованно и боялся сделать что-то не так. Он не был шумным обжорой вроде Карамона; просто он привык есть у походных костров в обществе таких же, как он сам, а вовсе не в королевских пиршественных залах. Он неловко управлялся со столовым прибором, прекрасно зная, что выглядит рядом с Золотой Луной неотесанным мужланом. Он ел молча, стараясь, чтобы на него поменьше смотрели.
   Но вот наконец все начали отодвигать тарелки и откидываться на удивительных стульях, угощаясь на десерт сладким печеньем. Тас, к полному восторгу кентавров, запел кендерскую походную песенку. И тут, совершенно неожиданно для всех, заговорил Рейстлин. И, как ни странно, его тихий, шелестящий голос так и прорезал говор и смех.
   – Хозяйка Леса… – обратился он к единорогу. – Сегодня мы сражались с отвратительными существами, каких никогда прежде не бывало на Кринне. Можешь ли ты нам что-нибудь поведать о них?
   Веселое, почти праздничное настроение тут же сникло, словно накрытое темным плащом. Все начали обмениваться угрюмыми взглядами.
   – Эти твари ходят на двух ногах, как люди, – подхватил Карамон, – но сами похожи больше на ящериц. У них когти на лапах, а за спиной крылья, и… – он невольно понизил голос, – умирая, они обращаются в камень!
   Хозяйка Леса поднялась на ноги и вновь обвела их печальным взором Казалось, она предвидела вопрос.
   – Я знаю эти существа, – отвечала она. – Несколько их вошло в Омраченный Лес с отрядом гоблинов из Гавани неделю назад. На них были плащи с капюшонами, несомненно, предназначенные скрывать их жуткую внешность. Кентавры незаметно следовали за ними, дабы они никому не причинили вреда, пока ими не занялись воины-призраки. Кентавры рассказали мне, что эти существа называют себя «драконидами» и якобы принадлежат к какому-то Ордену Дракона.
   Лоб Рейстлина пробороздили морщины.
   – Дракониды… – прошептал он озадаченно. – Но кто же они? Что это за раса или народ?
   – Этого я не знаю. Могу сказать вам только одно: они не имеют отношения ни к животному миру, ни к разумным расам, населяющим Кринн.
   Друзьям понадобилось некоторое время, чтобы усвоить услышанное.
   – Что-то я не… – начал Карамон.
   – Это значит, брат, что они не принадлежат к нашему миру, – нетерпеливо пояснил Рейстлин.
   – Откуда же они в таком случае взялись? – недоумевал Карамон.
   – В этом суть, не так ли? – холодно спросил Рейстлин. – Откуда они взялись? И зачем?
   – Я не могу ничего сказать, – покачала головой Хозяйка Леса. – Но знайте, что прежде, нежели воины-призраки с ними покончили, они говорили об армиях на севере…
   – Я видел эти армии. – Танис поднялся со стула. – Огни множества костров… – И голос изменил ему, когда до него дошло, что имела в виду Хозяйка Леса: – Армии! Целые армии этих… драконидов! Так их там, наверное, тысячи!
   Тут уже все вскочили на ноги и заговорили разом.
   – Невероятно! – нахмурился рыцарь.
   – Но кто за этим стоит? Искатели? Во имя Богов! – взревел Карамон. – Кто бы знал, почему мне так охота прошвырнуться в Гавань и вышибить…
   – Отправляйся лучше в Соламнию, – посоветовал Стурм.
   – Может, пойдем в Квалинести? – заспорил Танис. – Эльфы…
   – У эльфов – свои сложности, – вмешалась Хозяйка Леса, и ее звучный голос разом притушил страсти. – Как и у гаванских Высоких Искателей. Вы нигде не найдете безопасного убежища. Но я объясню вам, куда вы должны отправиться, если хотите получить ответы на все свои вопросы.
   – Что ты собираешься нам объяснить. Хозяйка Леса? – Рейстлин двинулся к ней, его алое одеяние колебалось в такт шагам. – Что вообще ты знаешь о нас?..
   Но в это время неожиданная мысль посетила мага; глаза его сузились…
   – Да, я ждала вас, – ответила Хозяйка на его невысказанную мысль. – Сегодня в лесной чаще мне явился величественный, сияющий Гость. Он поведал мне, что нынешним вечером в Омраченный Лес войдет носительница голубого хрустального жезла и воины-призраки пропустят ее вместе со спутниками, хотя со времени Катаклизма и до сих пор они не впускали в Омраченный Лес ни человека, ни эльфа, ни гнома, ни кендера. И вот что я должна была передать носительнице жезла: «Спеши на восток через горы Восточной Стены. Не позже, чем через два дня, ты должна достичь Кзак Царота. И там, если будешь достойна, ты обретешь дар, равного которому нет в мире».
   – Горы Восточной Стены! – У гнома отвисла челюсть. – Тут понадобится не то что спешить, а прямо лететь, чтобы добраться до этого самого Кзак Царота в два дня! Сияющий Гость! Ха!.. – И он щелкнул пальцами.
   Остальные начали переглядываться, и наконец Танис решительно произнес:
   – Боюсь, Хозяйка, гном прав. Путешествие в Кзак Царот будет опасным и долгим… Нам придется пересекать края, населенные, сколь нам известно, гоблинами и драконидами…
   – А также Равнины. – Речной Ветер подал голос впервые с того момента, как они увидели Хозяйку Леса. – Мы вне закона. – Он указал на Золотую Луну. – Кве-шу – свирепые воины, и это их земли. Они ждут… Нам не миновать их живыми. – Он посмотрел на Таниса. – Ко всему прочему, мой народ не любит эльфов…
   – И вообще, на что он нам сдался, этот Кзак Царот? – прогудел Карамон. – И что там за такой дар, хотел бы я знать? Могущественный меч?.. Сундук стальных монет? Это, конечно, дело полезное, но на севере затевается драчка, и я бы нипочем не хотел ее пропустить…
   Хозяйка Леса серьезно кивнула.
   – Я понимаю ваше затруднение, – сказала она. – Я вам помогу чем сумею. Я сделаю так, что вы достигнете Кзак Царота в два дня. Вопрос в том, пойдете ли вы?
   Танис повернулся к остальным… Лицо Стурма как-то сразу осунулось. Он встретил взгляд Таниса и вздохнул.
   – Олень привел нас сюда, – проговорил он медленно. – Быть может, как раз затем, чтобы мы выслушали этот совет… Но ты сам знаешь, что мое сердце там, на севере, на моей родине. И если армии драконидов готовят удар – значит, мое место там, с той частью Рыцарей, которые готовы сплотиться и дать отпор злу. И тем не менее я не намерен покидать ни тебя, Танис, ни тебя, госпожа…
   Он поклонился Золотой Луне, снова сел и опустил больную голову на руки.
   Карамон пожал могучими плечами:
   – Мне, собственно, все равно, куда идти и с кем драться… ну да ты сам знаешь, Танис. А ты, брат, что скажешь?
   Но Рейстлин молчал, глядя во тьму.
   Золотая Луна и Речной Ветер переговаривались вполголоса. Вот они кивнули друг другу, и Золотая Луна сказала Танису:
   – Мы отправляемся в Кзак Царот. Спасибо за все, что вы для нас сделали…
   – Но мы не просим вас помогать нам далее, – добавил Речной Ветер гордо. – Это – завершение нашего странствия. Мы одни вышли в путь, одни его и закончим…
   – И умрете одни, – тихо сказал Рейстлин.
   – Рейстлин, – невольно вздрогнув, окликнул его Танис. – Можно тебя на два слова?
   Маг послушно повернулся и отошел вместе с полуэльфом в чащу скрюченных, узловатых деревьев. Вокруг царила кромешная темнота.
   – Совсем как в былые времена, – провожая брата глазами, сказал Карамон.
   – И переделка, которая стоит всех прежних, вместе взятых, – напомнил ему Флинт и плюхнулся на траву.
   – Интересно, о чем это они там говорят? – задумался Тассельхоф. Когда-то давно он, бывало, пытался подслушивать подобные беседы мага с полуэльфом наедине, но Танис всякий раз обнаруживал его и прогонял прочь. – И почему они не могут обсудить это со всеми нами?
   – Потому что мы, вероятно, оторвали бы Рейстлину голову, – негромко ответил Стурм, и голос рыцаря выдавал боль, которую он мужественно терпел. – Можешь говорить что хочешь, Карамон, но у твоего брата есть темная сторона, и Танис сумел ее разглядеть. За это я, кстати, весьма ему благодарен. Он может с ней как-то мириться, а я – не могу.
   Карамон смолчал, что было само по себе странно, и Стурм воззрился на богатыря с удивлением. В прежние времена воин тут же бросился бы защищать брата. А вот теперь он не ответил ни слова и сидел понурившись, невесело размышляя о чем-то. Значит, была-таки у Рейстлина темная сторона, и Карамон тоже ее распознал. У Стурма побежал по коже мороз, когда он задумался, что же могло такого случиться за истекшие пять лет, что за тень залегла в жизнерадостной душе Карамона…
   …Рейстлин стоял против Таниса, скрестив руки, упрятанные в широкие рукава алых одежд, задумчиво опустив голову. Танис ощущал жар, исходивший от его тела, словно бы сжигаемого внутренним огнем. Как обычно, в присутствии молодого волшебника Танису сделалось не по себе. Тем не менее ему более не у кого было попросить совета.
   – Что тебе известно о Кзак Цароте? – начал Танис.
   – Там был храм – храм, посвященный древним Богам, – прошептал Рейстлин. Его глаза мерцали в жутковатом свете алой луны. – Город был разрушен во время Катаклизма, а жители бежали прочь, уверенные, что Боги отвернулись от них. Постепенно город был позабыт… я даже не знал, что он еще существует.
   – Что ты видел, Рейстлин? – после довольно продолжительного молчания спросил Танис. – Ты смотрел вдаль – что ты там видел?
   – Я маг, Танис. Я не ясновидящий…
   – Это не ответ, – перебил Танис. – Мы с тобой разлучались надолго, но уж не настолько, чтобы я успел все перезабыть. Я знаю, что ты не наделен провидческим даром. Я знаю, что ты не пытался заглянуть в будущее – ты просто думал. И, более того, ты пришел к некоторым выводам. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о них. У тебя в голове больше мозгов, чем у нас всех, вместе взятых, хотя ты и… – Он осекся.
   – Хотя я и тщедушный калека! – Голос Рейстлина прозвучал резко, вызывающе. – Да, я умнее вас всех! И придет день, когда я докажу это раз и навсегда! Придет день, когда вы – красивые, сильные, привлекательные – назовете меня властелином! – Руки, скрытые рукавами, сжались в кулаки, лунный свет зажег в глазах красные огоньки. Танис, привычный к подобным вспышкам, терпеливо ждал, и наконец маг успокоился, кулаки разжались. – Но пока… что ж, я дам тебе совет, – сказал он. – Ты спрашиваешь, что я видел? Армии, Танис. Армии драконидов захватят и Гавань, и Утеху, и даже земли, принадлежавшие твоим праотцам. Вот почему мы должны достичь Кзак Царота. Там мы обретем то, что сможет уничтожить эти рати.
   – Но откуда и зачем пришли эти армии? – спросил Танис. – Кому вообще нужна власть над Гаванью, Утехой и восточными Равнинами? Разве Искателям?..
   – Искатели! Ха!.. – фыркнул Рейстлин. – Протри глаза, Полуэльф! Кто-то – или что-то – создало этих тварей, драконидов. Что-то очень могущественное, Танис! Куда уж там нашим дурням Искателям. И неужели ты воображаешь, будто кто-то задался целью захватить пару глухих городишек или даже разыскать голубой хрустальный жезл? Стоило городить огород! Нет, Танис, это завоевательная война. Кто-то хочет завоевать Ансалон! И в течение этих двух дней вся жизнь на Кринне перевернется вверх дном. Вот о чем предупреждали нас упавшие звезды. Владычица Тьмы вернулась в мир! Перед нами враг, намеренный в лучшем случае поработить нас, а в худшем – полностью уничтожить…