Уэйс Маргарет. Драконы осенних сумерек

   Он повернулся к Золотой Луне, молча стоявшей подле него:
   – Что это за храм?
   – Об этом я расскажу тебе после, – ответила Золотая Луна. Легко коснувшись руки Таниса, она провела его по узорчатому полу, остановившись перед сияющей мраморной статуей. Хрустальный жезл озарил чертог спокойным голубым светом. Танис хотел расспросить Золотую Луну, но в это время вошли Карамон и Стурм, неся тело Речного Ветра, уложенное на носилки. По бокам, наподобие почетного караула, шли Флинт и Тассельхоф: гном выглядел измученным и постаревшим, притихший кендер не поднимал глаз от земли. А позади горестной процессии шел Рейстлин – в надвинутом капюшоне, с руками, спрятанными в широкие рукава, он напоминал смерть.
   Они прошагали по мраморному полу, с бесконечной осторожностью неся свой скорбный груз, и остановились подле Таниса и Золотой Луны. Танис посмотрел на тело, которое опустили к ногам Золотой Луны, и поспешно закрыл глаза. Толстое одеяло, которым был прикрыт Речной Ветер, сплошь пропиталось его кровью…
   – Уберите одеяло, – приказала Золотая Луна.
   Карамон умоляюще взглянул на полуэльфа.
   – Золотая Луна, послушай… – мягко начал Танис.
   Рейстлин нагнулся и сорвал с тела окровавленное одеяло. Никто не успел ему помешать.
   При виде жутко изуродованного тела Золотая Луна придушенно ахнула и побледнела так, что Танис приготовился подхватить ее, решив, что она вот-вот лишится сознания. Но Золотая Луна была дочерью гордого и сильного народа. Она справилась с собой, лишь глубоко, судорожно вздохнула. Потом подошла к мраморной статуе и бережно приняла из рук Богини сияющий хрустальный жезл. И опустилась на колени подле тела Речного Ветра.
   – Кан-токах, – выговорила она еле слышно. – Возлюбленный мой…
   Протянула дрожащую руку и коснулась его лба. Безглазая голова шевельнулась, пытаясь повернуться к ней. Обугленные руки затрепетали… Страшная судорога сотрясла его тело, и он затих. Слезы ручьями побежали по щекам Золотой Луны. Не замечая их, она возложила Жезл на грудь любимого. Голубое сияние мягко заполонило чертог, и каждый, кого касалось оно, чувствовал, как проходит усталость и боль, как подобно уплывающему туману покидает разум и душу ужас, навеянный нападением драконицы… Наконец сияние посоха померкло и исчезло совсем. Ночь воцарилась внутри храма, лишь неярко светилось мраморное изваяние Богини.
   Танис заморгал, пытаясь приспособить зрение к темноте… А мгновением позже прозвучал низкий мужской голос:
   – Кан-токах нех сиракан!
   Радостный вскрик Золотой Луны ответил ему Танис наконец разглядел, что происходило. Больше не было растерзанного, ужасного трупа: Речной Ветер сидел на полу, крепко обнимая Золотую Луну, и она прижималась к его груди, смеясь и плача одновременно.
 
   – …Стало быть, – завершила свой рассказ Золотая Луна, – мы должны разыскать путь вниз, в разрушенный город, лежащий где-то под нами, и спасти из логова драконицы священные Диски.
   Они сидели на полу в главном чертоге храма, доедая скудный ужин. Бегло осмотрев здание, они убедились, что оно было необитаемо; лишь снаружи, на лестнице, Карамон обнаружил следы драконидов и еще каких-то неведомых существ.
   Храм был невелик. Главный зал, где стояло изваяние, предварял широкий проход, по бокам которого помещались две молельни. С юга и севера к главному залу примыкали еще два круглых покоя. Яркие фрески, когда-то украшавшие их стены, заплесневели до такой степени, что ничего нельзя было разобрать. В восточной стене виднелись двойные золотые двери; заглянув туда, Карамон нашел лестницу, ведущую вниз, в разрушенный город. Оттуда смутно слышался шум прибоя: он напомнил путешественникам о том, что храм и площадь с колодцем находились на вершине гигантского утеса, обрывавшегося в Новое море.
   Друзья долго сидели молча; каждый на свой лад пытался осмыслить то, что поведала им Золотая Луна. Один Тассельхоф неутомимо сновал туда и сюда, с любопытством суя нос в каждый уголок. Не найдя ничего особенно интересного, кендер заскучал и вскоре вернулся к спутникам, неся в руке старый шлем. Ему самому он был слишком велик, к тому же кендер никогда не носил шлемов, полагая, что толку от них никакого, одно неудобство. Тас кинул свою находку Флинту.
   – Это еще что такое? – спросил тот подозрительно, разглядывая шлем при свете посоха Рейстлина. Шлем выглядел очень древним – отличное изделие умелого мастера. Любовно погладив его. Флинт решил, что мастер этот, вне всякого сомнения, был гномом. Шлем венчал длинный волосяной султан. Флинт швырнул на пол драконидский шлем, который по необходимости носил, и водрузил новоприобретенный себе на голову. Шлем сидел как влитой. Флинт снова снял его, любуясь великолепной работой. Танис наблюдал за ним с невольной улыбкой.
   – Конский волос, – сказал он, тронув пальцем султан.
   – Ну уж нет! – возмутился гном. Наморщив нос, он принюхался, но не чихнул. И торжествующе объявил: – Это волос из гривы грифона!
   – Грифона!.. – во все горло расхохотался Карамон. И фыркнул: – Милый мой, да грифонов на Кринне примерно столько же, сколько…
   – Драконов, – невозмутимо подсказал Рейстлин.
   На этом разговор прекратился.
   – Надо бы нам поспать, – прокашлявшись, сказал Стурм. – Моя стража – первая.
   – Этой ночью нам не понадобится сторожить, – негромко проговорила Золотая Луна, сидевшая подле Речного Ветра. Варвар, испытавший встречу со смертью, со времени своего чудесного воскрешения все больше молчал, лишь долго смотрел на статую Мишакаль, узнавая в ней ту самую женщину, облаченную в голубой свет, что некогда вручила ему жезл. Говорить об этом, впрочем, он так и не пожелал.
   – Здесь мы в безопасности, – глядя на изваяние, повторила Золотая Луна.
   Карамон поднял брови; Стурм, нахмурившись, погладил усы, У обоих хватило такта промолчать, не подвергая сомнению веру Золотой Луны, но Танис знал – ни тот, ни другой не успокоятся, пока не будет назначена стража. Между тем до рассвета оставалось всего несколько часов и всем следовало поспать хоть немного. Рейстлин уже дремал, выбрав уголок потемнее и закутавшись в свои одеяния.
   – По-моему, Золотая Луна права, – сказал Тассельхоф. – Давайте доверимся древним Богам, которых мы, кажется, и впрямь повстречали!
   – Ни эльфы, ни гномы, чтобы ты знал, не утрачивали истинной веры, – рассердился Флинт. – Не понимаю: о чем вообще речь? Наш Реоркс – один из древних Богов. Мы ему поклонялись еще до Катаклизма, да и теперь поклоняемся…
   – Поклонялись? – спросил Танис. – Ой ли? Может, просто призывали его в отчаянии, когда твой народ был изгнан из Королевства под Горой? Ну-ну, только не злись! – Танис примирительно вскинул руку, видя, как налилось бурой кровью лицо старого гнома. – Эльфы вели себя не лучше. Мы тоже взывали к Богам, когда была разорена наша родина… Мы знаем о Богах и храним эту память… как хранят память о мертвых. Эльфийские жрецы, как и жрецы-гномы, давно перевелись. Я помню имя Мишакаль-Целительницы. В детстве я слышал немало древних сказаний о ней. Я помню легенды о драконах… детские сказки, как выразился бы наш Рейстлин… Мне порой кажется, что наше детство вернулось нас мучить… а может быть, и спасти… откуда мне знать? Сегодня я видел два чуда: первое – злое, второе – доброе. Так что либо я сошел с ума, либо должен уверовать и в одно, и в другое. И все-таки, – полуэльф вздохнул, – я считаю, что караульные необходимы. Прости, госпожа. Хотел бы я веровать, как веруешь ты…
   Стурм должен был сторожить первым. Остальные завернулись в одеяла и улеглись на полу. Рыцарь обходил залитый лунным светом храм, заглядывая в каждую комнату, – больше в силу привычки, ибо все было на редкость спокойно. Он слышал свирепое завывание холодного ветра, доносившееся снаружи; внутри, однако, было удивительно тепло и уютно… тепло и уютно…
   Сидя у подножия статуи, Стурм ощутил, как по всему телу разлился блаженный покой. Вздрогнув, он выпрямился и с огорчением понял, что едва не заснул на посту. Какой срам!.. Крепко выругав себя за недопустимую слабость, рыцарь решил в наказание непрерывно ходить, не присаживаясь, все два часа своей стражи. Он хотел уже подняться, но что-то остановило его. Он услышал пение – женский голос тихо напевал колыбельную.
   Стурм озирался кругом, готовый выхватить меч… потом его пальцы разжались. Он узнал и песню, и голос – это был голос его матери. Они с ней бежали прочь из Соламнии, сопровождаемые одним-единственным преданным слугой… да и тому суждено было погибнуть, так и не достигнув Утехи. А колыбельная без слов, которую пела мать, была даже старше драконов. Мать Стурма прижимала к себе маленького сына, ища в тихой песне избавления от горя и страха…
   Веки Стурма сомкнулись. Благословенный сон снизошел на него.
   Хрустальный шарик на посохе Рейстлина ярко горел, гоня прочь темноту.
 

17. ПУТЬ МЕРТВЫХ. НОВЫЕ ДРУЗЬЯ РЕЙСТЛИНА

   Громкий лязг железа о камень мгновенно взметнул Таниса из глубокого сна. Он так и подскочил, нащупывая меч.
   – Ох, прости, – Карамон пристыженно улыбался ему. – Это я нагрудник уронил.
   Облегченно переведя дух, Танис зевнул, потянулся и вновь откинулся на одеяло. Вид Карамона, надевавшего с помощью Тассельхофа доспехи, живо напомнил ему о том, что им нынче предстояло. Стурм тоже застегивал на себе латы; Речной Ветер точил найденный меч. Танис заставил себя не думать, чем мог кончиться для них сегодняшний день.
   Не думать об этом оказалось весьма трудно; особенно сопротивлялась эльфийская половина его существа. Эльфы почитали жизнь; веруя, что смерть есть просто переход на высший план бытия, они все-таки полагали, что смерть любого живого существа уносит частицу жизни с земного, физического плана. Танису, таким образом, ничего не оставалось, кроме как дать волю человеческой половине своей личности. Ему придется убивать… а может быть, и переживать гибель тех, кто был ему дорог. Как вчера, когда они едва не потеряли Речного Ветра… Полуэльф резко приподнялся и сел, точно пытаясь стряхнуть дурной сон.
   – Все уже проснулись? – спросил он, почесывая в бороде.
   Подошедший Флинт вручил ему ломоть хлеба и несколько полосок вяленой Оленины.
   – Не только проснулись, но уже и позавтракали, – пробурчал гном. – Ты способен проспать Катаклизм, Полуэльф.
   Танис безо всякого аппетита принялся жевать оленину. Потом сморщил нос и принюхался:
   – Чем это вон… чем это пахнет?
   – Наш колдун что-то себе приготовил. – Подсев к Танису, гном вытащил деревяшку и принялся строгать ее так усердно, что полетели стружки: – Бросил в чашку какой-то порошок, развел водой, размешал и выпил, но для начала все кругом провонял. Не знаю и знать не хочу, что он там такое глотает!
   Танис полностью согласился с ним, продолжая жевать. Рейстлин усердно штудировал свою книгу заклинаний, вновь и вновь твердя волшебные слова, запечатлевая их в памяти. Невольно Танис подумал: а нет ли у мага какого заклинания против драконов? Много лет назад он слышал великого эльфийского барда, Квивалена Сота, певшего о драконах. Насколько помнилось Танису, лишь величайшие маги способны были противостоять драконам, которые и сами очень даже знали толк в волшебстве… чему все они вчера и стали свидетелями.
   Еще раз взглянув на тщедушного юношу, углубившегося в книгу, Танис покачал головой. Быть может, Рейстлин колдовал и впрямь неплохо для своих лет, а уж хитрости и ума ему точно было не занимать. Но драконы… драконы были древними. Они жили на Кринне еще до появления эльфов – старейшей из рас.
   Конечно, если сработает план, о котором они говорили вчера вечером, им вовсе не придется встречаться с драконицей. Если им повезет, они просто разыщут логово и выкрадут Диски. План был неплох, думалось Танису, но не исключено, что все их замыслы не стоили выеденного яйца. Отчаяние подкрадывалось, подобно сырому туману…
   – Ну что, я готов, – жизнерадостно объявил Карамон. Облачившись в доспехи, богатырь сразу почувствовал себя неизмеримо лучше. Даже история с драконицей словно отодвинулась куда-то. Карамон фальшиво насвистывал старую походную песенку, убирая в мешок заляпанное грязью одеяло. Стурм, успевший тщательно застегнуть на себе латы, сидел в сторонке, закрыв глаза и мысленно совершая какое-то таинство, предписанное рыцарю перед сражением. Танис поднялся на ноги. Ему было зябко. Он прошелся туда и сюда, пытаясь разогнать по жилам кровь и размять онемевшее тело. Эльфы перед боем не исполняли никаких ритуалов – разве только просили прощения за отнятие жизни.
   – Мы тоже готовы, – сказала Золотая Луна. На ней была серая кожаная рубашка, отделанная мехом. Она заплела свои бледно-золотые волосы в косу и уложила ее вокруг головы – чтобы не схватил за волосы враг.
   – Тогда – вперед, – вздохнул Танис. Нагнувшись, он поднял длинный лук и колчан стрел, что Речной Ветер подобрал в лагере драконидов. Кроме лука у Таниса был еще меч и кинжал. Стурм держал наготове свой двуручный меч. Вооружение Карамона составляли меч, щит и два кинжала, опять-таки захваченные Речным Ветром у драконидов. Флинт, утопивший секиру в болоте, примеривал руку к драконидскому же топору. Тассельхоф, опираясь на верный хупак, любовался найденным где-то миниатюрным кинжалом. Он ужасно гордился им и был донельзя оскорблен, когда Карамон сообщил ему: да, мол, от столь грозного кинжала в ужасе убежит любой кролик. Даже самый свирепый.
   Речной Ветер имел при себе меч – он носил его за спиной – и кинжал, что дал ему Танис. У Золотой Луны не было ничего, только жезл. «Что ж, – сказал себе Танис, – вооружены мы неплохо. Вот только поможет ли…»
   Золотая Луна последней покинула чертог Мишакаль. Проходя мимо статуи, она нежно коснулась ее рукой и неслышно прошептала молитву.
   Тас вприпрыжку мчался впереди, хохолок задорно мотался туда и сюда. Только подумать, он увидит настоящего живого дракона! Что может быть интереснее?
   Карамон повел их в восточную часть храма. Еще дважды раскрывались перед ними двойные золотые двери, и наконец маленький отряд вступил в обширный круглый покой. Посередине стоял высокий, осклизлый от сырости пьедестал – настолько высокий, что даже Речному Ветру не удалось рассмотреть, что там наверху. Тас постоял у подножия, завистливо глядя на рослого варвара.
   – Я хотел влезть туда вчера вечером, но не сумел – слишком скользко, – сказал он. – Интересно все-таки, нет ли чего там наверху?
   – Если и есть, ни один кендер никогда не узнает об этом, – раздраженно перебил Танис. И обошел пьедестал, рассматривая винтовую лестницу, уводившую вниз, в темноту. Выщербленные ступени густо покрывала гниль и бледные подземные грибы.
   – Путь Мертвых, – неожиданно проговорил Рейстлин.
   – Что? – Танис даже вздрогнул.
   – Путь Мертвых, – повторил маг. – Так называется эта лестница.
   – Во имя Реоркса! – проворчал гном. – Откуда ты все это знаешь?
   – Читал об этом городе кое-что, – прошелестел голос мага.
   – Первый раз слышим, – холодно заметил Стурм. – Быть может, ты еще что-нибудь знаешь, только нам не говоришь?
   – Знаю, рыцарь, и немало, – огрызнулся Рейстлин. – Пока вы с моим братом махали деревянными мечами, я, в отличие от вас, книжки читал!
   – Причем все больше темные и таинственные, – хмыкнул рыцарь. – Что все-таки произошло в Башне Высшего Волшебства, Рейстлин? Уж, верно, не даром досталось тебе твое нынешнее могущество. Чем ты пожертвовал в той Башне? Здоровьем? Или душой?
   – Я был с братом в Башне, – сказал Карамон, и тень омрачила приветливое лицо великана. – Я видел, как он сражался с могущественными магами и колдунами. Они искалечили его тело, но он их всех победил. Я вынес его умирающим из той страшной Башни. Я…
   Карамон замялся, а Рейстлин, быстро шагнув вперед, сжал холодными костлявыми пальцами плечо близнеца.
   – Придержи язык, – прошипел он.
   – Я… словом, я знаю, чем он пожертвовал, – набрав полную грудь воздуха, хрипло выговорил Карамон. И гордо поднял голову: – Говорить о большем нам запрещено. Но ты, Стурм Светлый Меч, знаешь меня много лет – так вот, я даю тебе слово чести: можешь доверять моему брату, как мне самому. И если когда-нибудь это слово будет нарушено – пускай смерть немедля нас заберет. И меня, и его.
   Глаза Рейстлина сузились, когда прозвучал этот обет. Задумчиво и серьезно посмотрел он на брата. Потом Танис увидел, как скривились его губы и на лице появилось обычное презрительное выражение. Мгновение назад сходство между близнецами так и бросалось в глаза. А теперь они казались разными, точно две стороны монеты.
   Шагнув вперед, Стурм молча и крепко стиснул руку Карамона. Потом повернулся к Рейстлину.
   – Приношу извинения, Рейстлин, – чопорно проговорил рыцарь. – Благодари небо, что у тебя такой верный брат.
   – О да, – прошептал Рейстлин.
   Танис пристально взглянул на него: действительно ли в голосе мага прозвучала нотка сарказма? Или ему померещилось? Полуэльф облизал пересохшие губы: рот внезапно наполнился горечью.
   – Ты можешь провести нас? – спросил он напрямую.
   – Мог бы, – ответил Рейстлин, – если бы мы пришли сюда до Катаклизма. Книги, которые я читал, были написаны много столетий назад. Во время Катаклизма, когда огненная гора обрушилась на Кринн, город Кзак Царот погрузился в недра земли. Я узнал эту лестницу, ибо она уцелела. Но далее…
   Он пожал плечами.
   – Куда хоть она ведет?
   – В зал, называемый Залом Предков. Там гробницы королей и жрецов Кзак Царота.
   – Слушайте, давайте-ка лучше двигаться, – пробурчал Карамон. – А то торчим тут и сами на себя страх нагоняем…
   – Верно, – кивнул Рейстлин. – Надо идти – и немедля. У нас мало времени: не далее как завтра в город ворвутся армии, идущие с севера.
   – Что? – сдвинул брови Стурм. – Ты, маг, наверное, в самом деле много чего знаешь, но это уж слишком! А впрочем, Карамон прав: мы зря теряем время. Я пойду первым…
   И он зашагал вниз, ступая со всей осторожностью, чтобы не поскользнуться на осклизлых ступенях. Танис видел, как Рейстлин следил за рыцарем золотыми глазами, полными вражды…
   – Иди с ним, Рейстлин, посвети ему, – велел Танис, сделав вид, что не заметил свирепого взгляда, которым наградил его Стурм. – Карамон, пойдешь с Золотой Луной, а мы с Речным Ветром прикроем тыл.
   – А мы? – буркнул Флинт, обращаясь к кендеру: они шли за Золотой Луной и Карамоном. – Мы, как всегда, посередке. Никакого проку от нас, только всем в тягость…
   – И все-таки что ж там такое? – вздохнул Танис, оглядываясь на пьедестал. – Может, хрустальный шар ясновидения? Или волшебное кольцо вроде того, что у меня было когда-то?.. Погоди, рассказывал я тебе о нем или нет?
   Танис услышал мученический стон Флинта и веселую трескотню Таса, затихавшую по мере того, как эти двое спускались все ниже.
   Полуэльф повернулся к Речному Ветру.
   – Ты был здесь, – сказал он. – Должен был быть. Мы видели Богиню, вручившую тебе жезл. Ты спускался туда?
   – Не знаю, – варвар устало покачал головой. – Я не помню. Помню только дракона…
   Танис замолчал. Дракон! Так или иначе все упиралось в драконицу. Все только и думали, что о ней. Как же беспомощен был их маленький отряд перед лицом чудовища, словно сошедшего со страниц ужаснейших преданий Кринна!
   «И почему именно мы? – вопрошал себя Танис. – Ничего себе герои! Без конца спорим и ссоримся чуть не до драки, половина не доверяет друг другу… Избраны Богами? Слабенькое утешение. Кто избрал нас? И почему?..»
   Молча двигались они по крутой лестнице, все глубже ввинчивавшейся в землю. Сперва кругом царила кромешная тьма. Потом постепенно стало светлеть, и наконец Рейстлин даже загасил свой волшебный огонек. Вскоре Стурм поднял руку, останавливая отряд. Впереди был короткий, всего в несколько футов, коридор; а за ним – арка, открывавшаяся куда-то в обширную пустоту. Оттуда шел бледный сероватый свет и пахло гнилью и сыростью.
   Спутники долго стояли неподвижно, чутко прислушиваясь. Из-за арки доносился шум текущей воды, не дававший почти ничего разобрать. И все-таки Танису показалось, будто он услышал что-то еще: резкий щелчок – и затем что-то вроде шлепанья и топота. Но шум продолжался, а щелчок так и не повторился. Зато послышалось нечто еще более загадочное: металлическое царапанье, время от времени прерываемое пронзительным скрежетом. Танис вопросительно посмотрел на Тассельхофа. Тот пожал плечами:
   – Честное слово, не знаю… никогда ничего подобного не слыхал. – И наклонил голову, внимательно вслушиваясь. – Хотя погоди, однажды было дело… – Призадумался, но потом отрицательно мотнул головой. И с готовностью предложил: – Хочешь, схожу посмотрю?
   – Ступай.
   Тассельхоф прокрался по короткому коридору, стараясь держаться в тени. Мышь, бегущая по толстому ковру, производит больше шума, нежели кендер, желающий остаться инкогнито. Добравшись до арки, он выглянул наружу.
   Впереди простиралось то, что было когда-то громадным церемониальным залом. Зал Предков – так, кажется, назвал его Рейстлин? Теперь его следовало бы назвать Залом Руин. Часть пола провалилась, из дыры клубами валил вонючий белый пар. Тяжелые каменные плиты покосились и вздыбились, точно крышки потревоженных гробов. Осторожно щупая ногой пол, кендер вступил в зал. Он с трудом различил в тумане еще две арки – в южной и в северной стенах. Странный скрип и скрежет слышался с юга. Туда-то Тас и направился.
   Неожиданно сзади, с севера, заухало и затопало; пол задрожал под ногами. Кендер мгновенно бросился назад, в коридор. Его друзья тоже расслышали звук и прижались к стенам, держа оружие наготове. Уханье и топот слились в сплошной шум – и вот мимо арки бегом пронеслось десять или пятнадцать коренастых, низкорослых фигурок, смутно видимых сквозь пар. Пол ходил ходуном. Было слышно тяжелое дыхание, иногда – неразборчиво произнесенное слово. Бегущие исчезли в тумане с южной стороны зала. Вновь раздался резкий щелчок – и сделалось тихо.
   – Во имя Бездны, что это было? – вырвалось у Карамона. – Либо это не дракониды, либо они успели вывести новую породу – маленьких и толстых. Откуда хоть они взялись?
   – Из северного конца зала, – сказал Тас. – Там есть дверь, а в южном конце – другая. Скрежет раздается из южной, куда и бежали эти создания.
   – А на востоке? – спросил Танис.
   – Судя по шуму падающей воды, там обрыв футов этак в тысячу, – ответил кендер. – Пол провалился, и лично я соваться туда не советую.
   – Чую что-то знакомое, – принюхался Флинт. – Только вот что?..
   – А я чую смерть. – Золотая Луна, дрожа, прижимала к себе посох.
   – Да нет, тут кое-что хуже, – пробормотал Флинт. Потом его глаза округлились, а лицо побагровело от ярости. – Ну точно! – взревел он. – Овражные гномы!.. – И отстегнул секиру: – Так вот что за твари здесь поселились! Ну держись, мерзкая мелочь…
   И он ринулся вперед. Танис, Стурм и Карамон, прыгнувшие следом, перехватили его у самой арки и оттащили назад.
   – Уймись! – велел Танис разъяренному гному. – Ты вполне уверен, что это именно овражные гномы?
   Флинт свирепо стряхнул руку Карамона со своего плеча.
   – Уверен? – вновь взревел было он, но затем перешел на громкий шепот: – А то нет! А то не у них я битых три года в плену сидел!..
   – В самом деле? – спросил Танис удивленно.
   – Потому-то я и не говорил тебе, где я был эти пять лет. – Гном снова побагровел, на сей раз от смущения. – Я поклялся отомстить! Я поклялся истреблять каждого овражного гнома, который мне встретится…
   – Погоди, – вмешался Стурм. – Но ведь овражные гномы не злой народ. По крайней мере, это не гоблины. С какой бы стати им связываться с драконидами?
   – Это рабы, – спокойно сказал Рейстлин. – Вне всякого сомнения, овражные гномы жили здесь много лет – быть может, с тех самых пор, как город был покинут. Когда же сюда – возможно, как раз ради Дисков – были посланы дракониды, они обнаружили овражных гномов и обратили их в рабство.
   – Значит, они смогут помочь нам, – пробормотал Танис.
   – Овражные гномы? – взорвался Флинт. – И ты хочешь довериться этим вонючим маленьким…
   – Нет, – сказал Танис. – Доверять им, конечно, нельзя Но ведь каждый раб спит и видит, как бы нагадить хозяину, а овражные гномы – как и большинство гномов вообще – вред ли склонны хранить верность кому-либо, кроме своего собственного вождя. Поэтому я думаю, что они нам помогут, – во всяком случае, пока их не заставляют рисковать своими грязными шкурками…
   – Тьфу, задница людоеда! – с отвращением выругался Флинт. Швырнул на пол секиру, сорвал с плеч мешок и прислонился к стене, скрестив на груди руки. – Идите договаривайтесь со своими новыми дружками. Но только, чур, без меня. Я думаю, они вам помогут. Посадят прямо драконице на язык…
   Танис и Стурм озабоченно переглянулись, вспомнив происшествие с лодкой. Флинт бывал невероятно упрям, и, похоже, теперь был как раз такой случай, когда никакая сила не могла сдвинуть его с места.
   – Ох, не знаю, – Карамон со вздохом покачал головой. – Ну до чего жалко, что гном не идет. Если овражные гномы все-таки возьмутся нам помогать, уж и не знаю, кто за ними присмотрит…
   Оказывается, он умел хитрить, и неплохо.
   – Стурм, я полагаю, – улыбаясь, подхватил Танис.
   – Стурм! – так и подскочил Флинт. – Рыцарь, неспособный ударить врага в спину? Ой, да не смешите меня. Нужен кто-то, хорошо знающий маленьких дряней…