Страница:
— Ну вот, опять приходится наряжаться в «Болотную грязь», — уныло заметил Симкин.
— Ты с нами не пойдешь! — резко сказал Мосия.
— С нами? — переспросил Джорам. — Я и не знал, что «мы» собираемся куда-то идти.
— Ты знал, что я пойду, — упрекнул его Мосия.
— Приятно слышать, — спокойно ответил Джорам.
Мосия зарделся от неожиданной теплоты в голосе друга, но недолго наслаждался этим удовольствием.
— И я тоже, конечно же, иду! — заявил Симкин. — Кто еще, как вы думаете, будет у вас проводником? Я годами ходил во Внешние земли и обратно — и ничуть не пострадал. А вы? Хоть кто-нибудь из вас знает дорогу?
— Наверное, нет, — признал Мосия, мрачно глядя на Симкина. — Но я бы скорее согласился заблудиться во Внешних землях, чем идти туда, куда тебе взбредет в голову нас завести! Я не желаю кончить жизнь в качестве супруга королевы эльфов! — добавил он, оглянувшись на каталиста.
Сарьон, похоже, крайне разволновался при воспоминании о кошмарно опасном путешествии, когда Симкин был у них проводником. Джораму пришлось вмешаться, чтобы покончить со спорами.
— Симкин пойдет с нами, — твердо сказал он. — Может, мы и сумеем пробраться через Внешние земли без его помощи, но только он может провести нас в то место, в которое мы захотим попасть.
Каталист с опаской взглянул на юношу. У него внезапно появилось леденящее душу подозрение относительно того места, куда Джорам хочет добраться. Но прежде чем каталист успел вставить слово, Джорам продолжил:
— Кроме того, магия Симкина поможет нам пройти мимо солдат Блалоха.
— Насчет этого вообще можно не беспокоиться! — усмехнулся Симкин. — В конце концов, всегда есть Коридоры.
— Нет! — воскликнул Сарьон внезапно охрипшим от страха голосом. — Ты же не хочешь попасть прямо в руки Дуук-тсарит?
— Ну ладно, тогда я мог бы превратить нас всех... к примеру, в кроликов, — предложил Симкин, пару минут поразмыслив. — Мы ускачем отсюда вприпрыжку, и...
— Отец! — раздался окном чей-то взволнованный голос. — Отец Сарьон! Вы здесь?
— Андон! — воскликнул каталист и бросился открывать дверь. — Ради Олмина, что случилось?
Старый чародей, казалось, почти валился с ног. Его руки дрожали, обычно спокойные глаза были широко раскрыты от испуга, одежда пребывала в полном беспорядке.
— Джорам, дай стул, — велел Сарьон, но Андон вяло отмахнулся.
— Нет времени! — Старик задыхался, и все поняли, что он, наверное, бежал всю дорогу. — Вы должны пойти со мной, отец! — Чародей вцепился в рукав рясы каталиста. — Вы должны отговорить их! После всех этих лет! Они не должны сражаться!
— Андон, успокойся, прошу тебя, — твердо сказал Сарьон. — Не волнуйся — от этого тебе будет только хуже. Вот так. Дыши глубже. А теперь расскажи мне по порядку, что там происходит.
— Кузнец! — выдохнул Андон. Его грудь вздымалась и опускалась уже не так часто. — Он хочет напасть на людей Блалоха! — Старик заломил руки. — Он, наверное, сейчас уже ведет свою банду горячих парней к дому колдуна! Я рад видеть, — Андон посмотрел на Джорама и Мосию, — что вы не с ними.
— Боюсь, я вряд ли смогу чем-то помочь, мой друг, — печально начал Сарьон, но Джорам схватил каталиста за руку.
— Мы пойдем с тобой, Андон, — решительно сказал юноша и многозначительно посмотрел на Сарьона. — Ты что-нибудь придумаешь, каталист, — продолжил он, незаметно подав Сарьону руку. — Сейчас как раз подходящее время для одной из твоих церемоний. — Придвинувшись поближе, юноша горячо прошептал Сарьону на ухо: — Это наш шанс!
Сарьон покачал головой.
— Я не представляю...
— В суматохе мы сбежим! — настойчиво прошептал Джорам. Он быстро глянул на Симкина и Мосию — похоже, оба его друга сразу сообразили, что он задумал.
В это мгновение с улицы донеслись крики и шум — судя по всему, со стороны кузницы. Где-то заплакал ребенок. Все окна в поселке были наглухо закрыты ставнями, двери заперты на засовы.
— Начинается! — испуганно воскликнул Андон.
Старик поспешно вскочил и трусцой выбежал на улицу. Джорам и Мосия бросились за ним. Каталисту ничего не оставалось, кроме как подобрать длинные полы своей рясы и пуститься вдогонку за остальными.
— Ага! Может быть, мне все-таки удастся поприсутствовать на похоронах, — весело заметил Симкин, легко и непринужденно следуя за каталистом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Ты с нами не пойдешь! — резко сказал Мосия.
— С нами? — переспросил Джорам. — Я и не знал, что «мы» собираемся куда-то идти.
— Ты знал, что я пойду, — упрекнул его Мосия.
— Приятно слышать, — спокойно ответил Джорам.
Мосия зарделся от неожиданной теплоты в голосе друга, но недолго наслаждался этим удовольствием.
— И я тоже, конечно же, иду! — заявил Симкин. — Кто еще, как вы думаете, будет у вас проводником? Я годами ходил во Внешние земли и обратно — и ничуть не пострадал. А вы? Хоть кто-нибудь из вас знает дорогу?
— Наверное, нет, — признал Мосия, мрачно глядя на Симкина. — Но я бы скорее согласился заблудиться во Внешних землях, чем идти туда, куда тебе взбредет в голову нас завести! Я не желаю кончить жизнь в качестве супруга королевы эльфов! — добавил он, оглянувшись на каталиста.
Сарьон, похоже, крайне разволновался при воспоминании о кошмарно опасном путешествии, когда Симкин был у них проводником. Джораму пришлось вмешаться, чтобы покончить со спорами.
— Симкин пойдет с нами, — твердо сказал он. — Может, мы и сумеем пробраться через Внешние земли без его помощи, но только он может провести нас в то место, в которое мы захотим попасть.
Каталист с опаской взглянул на юношу. У него внезапно появилось леденящее душу подозрение относительно того места, куда Джорам хочет добраться. Но прежде чем каталист успел вставить слово, Джорам продолжил:
— Кроме того, магия Симкина поможет нам пройти мимо солдат Блалоха.
— Насчет этого вообще можно не беспокоиться! — усмехнулся Симкин. — В конце концов, всегда есть Коридоры.
— Нет! — воскликнул Сарьон внезапно охрипшим от страха голосом. — Ты же не хочешь попасть прямо в руки Дуук-тсарит?
— Ну ладно, тогда я мог бы превратить нас всех... к примеру, в кроликов, — предложил Симкин, пару минут поразмыслив. — Мы ускачем отсюда вприпрыжку, и...
— Отец! — раздался окном чей-то взволнованный голос. — Отец Сарьон! Вы здесь?
— Андон! — воскликнул каталист и бросился открывать дверь. — Ради Олмина, что случилось?
Старый чародей, казалось, почти валился с ног. Его руки дрожали, обычно спокойные глаза были широко раскрыты от испуга, одежда пребывала в полном беспорядке.
— Джорам, дай стул, — велел Сарьон, но Андон вяло отмахнулся.
— Нет времени! — Старик задыхался, и все поняли, что он, наверное, бежал всю дорогу. — Вы должны пойти со мной, отец! — Чародей вцепился в рукав рясы каталиста. — Вы должны отговорить их! После всех этих лет! Они не должны сражаться!
— Андон, успокойся, прошу тебя, — твердо сказал Сарьон. — Не волнуйся — от этого тебе будет только хуже. Вот так. Дыши глубже. А теперь расскажи мне по порядку, что там происходит.
— Кузнец! — выдохнул Андон. Его грудь вздымалась и опускалась уже не так часто. — Он хочет напасть на людей Блалоха! — Старик заломил руки. — Он, наверное, сейчас уже ведет свою банду горячих парней к дому колдуна! Я рад видеть, — Андон посмотрел на Джорама и Мосию, — что вы не с ними.
— Боюсь, я вряд ли смогу чем-то помочь, мой друг, — печально начал Сарьон, но Джорам схватил каталиста за руку.
— Мы пойдем с тобой, Андон, — решительно сказал юноша и многозначительно посмотрел на Сарьона. — Ты что-нибудь придумаешь, каталист, — продолжил он, незаметно подав Сарьону руку. — Сейчас как раз подходящее время для одной из твоих церемоний. — Придвинувшись поближе, юноша горячо прошептал Сарьону на ухо: — Это наш шанс!
Сарьон покачал головой.
— Я не представляю...
— В суматохе мы сбежим! — настойчиво прошептал Джорам. Он быстро глянул на Симкина и Мосию — похоже, оба его друга сразу сообразили, что он задумал.
В это мгновение с улицы донеслись крики и шум — судя по всему, со стороны кузницы. Где-то заплакал ребенок. Все окна в поселке были наглухо закрыты ставнями, двери заперты на засовы.
— Начинается! — испуганно воскликнул Андон.
Старик поспешно вскочил и трусцой выбежал на улицу. Джорам и Мосия бросились за ним. Каталисту ничего не оставалось, кроме как подобрать длинные полы своей рясы и пуститься вдогонку за остальными.
— Ага! Может быть, мне все-таки удастся поприсутствовать на похоронах, — весело заметил Симкин, легко и непринужденно следуя за каталистом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ЗАСАДА
— Вот он, каталист! Я же говорил вам, что старик его приведет!
Сарьон услышал эти слова и краем глаза заметил какое-то быстрое движение. Потом вскрикнул Мосия, а Симкин начал возмущаться:
— Отпусти меня сейчас же, грязная волосатая скотина!
Все смешалось в суматохе, последовала недолгая бесплодная борьба, и мрачный голос сказал:
— Делайте, как вам велят, и останетесь целы!
Кто-то схватил Сарьона за запястье и вывернул ему руку за спину. Жгучая боль пронзила руку от локтя до плеча. Сарьон вскрикнул. Однако, к своему удивлению, каталист обнаружил, что происходящее его не испугало, а скорее разозлило. Наверное, потому, что он чувствовал страх своих пленителей. Он слышал страх в их хриплых, резких голосах, в тяжелом, шумном дыхании. Он чувствовал запах страха — отчетливый запах, смешанный с испарениями пота и фальшивой храбрости, которую наемники Блалоха вливали в себя из винного бурдюка.
Нападение было быстрым и внезапным. Приспешникам колдуна, может, и не хватало сообразительности в некоторых вопросах, однако они были люди опытные и умелые в своем деле. Их послали за каталистом, а они увидели, что в тюрьму как раз вошел Андон, и правильно рассудили, что старый чародей наверняка приведет Сарьона прямо к ним в руки. Затаившись возле дороги, бывшие наемники покойного колдуна подождали, когда вся группа подойдет поближе, — и схватка закончилась, не успев начаться.
Зажатый в лапах здоровенного верзилы-наемника, Джорам никак не мог дотянуться до своего меча. Мосия лежал на дороге лицом вниз, из раны на голове юного мага струилась кровь, а разбойник не давал ему шевельнуться, поставив ногу в тяжелом сапоге на спину юноши. Стражники грубо отшвырнули Андона в сторону, старик упал и теперь беспомощно моргал, глядя в небо. Один из солдат выкручивал руку Сарьону. Что касается Симкина, то он исчез. Наемник, который набросился на щегольски разодетого парня, теперь в недоумении таращился на свои пустые руки.
Один из наемников, очевидно главарь, огляделся по сторонам и убедился, что сопротивление подавлено в зародыше. Удовлетворенный осмотром, он подошел к Сарьону.
— Каталист, даруй мне Жизнь! — потребовал бандит, старательно пытаясь подражать холодному высокомерию Блалоха.
Но это были обычные разбойники, а не вышколенные Дуук-тсарит. Сарьон видел, как бегает взгляд главаря — бандит поглядывал то на каталиста, то на пустынную улицу, в сторону кузницы. Оттуда доносились шум и крики, там явно что-то происходило. Чародеи готовились к сражению. Сарьон покачал головой, и главарь бандитов потерял всякое терпение.
— Будь ты проклят, каталист! Дай мне силу — немедленно! — крикнул он срывающимся голосом. — Сломай ему руку! — приказал главарь тому наемнику, который держал Сарьона.
— Кровь Олминова, каталист! Не строй из себя глупца! — сказал Джорам. — Делай, как тебе говорят. Дай ему Жизнь!
Разбойник, который выворачивал Сарьону руку, еще раз дернул, посильнее. Прикусив губу, чтобы не закричать от боли, каталист недоверчиво посмотрел на Джорама, и заметил, что юноша со значением показывает взглядом на Мосию.
— Да, отец... — пробормотал Мосия, прижатый сапогом стражника к грязной и пыльной дороге. Он никак не мог видеть Джорама, но все-таки уловил намек, скрытый в его словах. — Сделай, как они говорят. Дай Жизненную силу!
— Хорошо, — согласился каталист и опустил голову, изображая смирение и покорность. Лицо главаря наемников просияло от радости и облегчения — это было почти трогательно.
Отчаянно стараясь не обращать внимания на боль и сосредоточиться, Сарьон начал повторять молитву, которая вытягивала магию из мира и собирала в его теле. К счастью, эту молитву он выучил еще в раннем детстве, поэтому не пришлось думать о словах. Сейчас у Сарьона не было ни времени, ни желания отмерять количество Жизни, которое он мог бы безопасно передать молодому магу, даже если бы он был способен производить математические расчеты в таком неприятном положении. Сарьон полностью открыл канал, позволив Жизненной силе течь в Мосию привольно и свободно. От этого сам каталист вскоре лишится сил — однако сейчас у него не было другого выбора. Нужно было использовать этот шанс, потому что другой возможности уже не представится. «Если у нас ничего не получится теперь, то все равно это уже не будет иметь никакого значения, — подумал каталист с холодным спокойствием, которое поразило его самого. — Люди Блалоха так злы и напуганы, что убьют нас на месте, не раздумывая».
Магия мира потекла в каталиста, отвечая на его молитву.
Вновь почувствовав священное единение с миром, Сарьон, сам того не желая, испытал непередаваемое блаженство. Блалох лишил его этого наслаждения. После того как каталист дал Жизненную силу Блалоху — силу, которую колдун употребил для убийства, — Сарьон возненавидел этот трепет в крови, эту музыку магии мира, пронизывающую каждый его нерв. Но сейчас он был слишком напряжен, слишком жаждал расправиться с врагами, чтобы обращать на это внимание. Однако Сарьон снова наслаждался ощущением наполняющей его магии, несмотря на то что вскоре он должен был отдать эту энергию другому. До предела наполнившись магией, Сарьон открыл канал и направил Жизнь в Мосию.
Жизненная сила перетекла от каталиста к лежащему на земле юноше одной ослепительной вспышкой голубого света — такое случается, только когда каталист полностью отдает магу всю свою силу. Воздух потрескивал от магии. Разбойник, который удерживал Сарьона, отшатнулся, чуть ослабив хватку. Но в это мгновение главарь понял, что их обманули. В свете заходящего солнца сверкнуло лезвие ножа.
Сарьон непроизвольно вскинул руку, чтобы защититься от удара, и вдруг услышал угрожающий рев. Бандит, который держал каталиста, крикнул, предупреждая об опасности, и главарь быстро развернулся к Мосии, сжимая в руке нож. Такой безвредный с виду молодой человек внезапно переменился. Его тело покрыл густой мех, зубы превратились в страшные клыки, руки стали звериными лапами, вместо ногтей выросли длинные острые когти. Оборотень прыгнул на разбойника и повалил его на землю. Бесполезный нож отлетел в сторону. Поверженный бандит издал несколько душераздирающих воплей, которые вскоре захлебнулись в ужасном бульканье.
Оставив свою жертву, оборотень повернулся к Сарьону. В красных глазах зверя горела дикая ярость, и каталист непроизвольно осел на землю, содрогаясь от страха. Из пасти чудовища капала слюна, смешанная с кровью, из мохнатой груди вырвался грозный рев. Но оборотень смотрел не на Сарьона, а на разбойника, который прятался за каталистом, пытаясь использовать тело каталиста как живой щит. Бандит схватил Сарьона за плечи и толкнул прямо в ужасную пасть чудовища. Но оборотень легко отпрыгнул в сторону. Сарьон неуклюже упал, ударившись о землю ладонями и коленями. Зверь прыгнул мимо него, и каталист услышал позади пронзительный вопль ужаса, а затем — хруст и торжествующий рев.
Избитый и обессиленный каталист смотрел на кипевшую вокруг него битву чуть отстраненно, словно видел кошмарный сон. У него кружилась голова, все болело, он никак не мог сейчас реагировать на происходящее. Сарьон видел, как Джорам ногой выбил кинжал у человека, который держал его, и ударил бандита кулаком. Но опытный наемник успел увернуться и двинул юношу кулаком в челюсть. Джорам откинулся назад, хватаясь за меч. Наемник воспользовался своим преимуществом и снова напал на юношу, но тут вдруг из ниоткуда появилась метла и принялась яростно колотить стражника.
— Получи, мерзкое отребье! Получи! — сердито приговаривала метла, охаживая оторопевшего наемника со всех доступных сторон. Немало крепких ударов пришлось и по голове стражника, и по спине. Потом метла просунулась между ног бандита и крутнулась — тот не устоял и грохнулся на землю. Лежа на земле, разбойник прикрывал голову руками, но неумолимая метла продолжала осыпать его ударами, всякий раз приговаривая: «Дрянь! Дрянь!»
У каталиста сложилось смутное впечатление, что напавшие на них разбойники в конце концов разбежались. Он попытался подняться, но в ушах зашумело, голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Сильные и на удивление нежные руки помогли ему встать на ноги. Хотя слова, как всегда, были сухи и холодны, Сарьон все равно чувствовал больше, чем слышал, — и эта теплота и искренняя забота глубоко тронули его.
— С тобой все в порядке?
Ослабевший, измученный каталист посмотрел Джораму в глаза. Что он надеялся увидеть — поверив тому, что почувствовал в голосе юноши, — он и сам не знал.
Наверное, живую плоть и кровь. Но увидел только холодный камень.
— С тобой все в порядке, каталист? — холодно повторил свой вопрос Джорам. — Ты сможешь идти сам или придется тебя нести?
Сарьон вздохнул.
— Я смогу идти, — сказал он и с достоинством отстранился от юноши.
— Хорошо, — бросил Джорам. — Тогда посмотри, что там со стариком.
Он показал на Андона, который уже встал и теперь печально оглядывался по сторонам. Трое бандитов лежали на земле. Остальные разбежались, оставив своих товарищей. Двое наемников были уже мертвы — их тела изуродованы, а шеи сломаны страшными челюстями зверя. Сарьон поразился, что совершенно не сожалеет о гибели этих людей и, даже наоборот, глядя на их трупы, испытывает некое мрачное удовлетворение. Это потрясло каталиста до глубины души. Третий разбойник лежал немного поодаль, еще живой. Он громко стонал. Его лицо и голова были покрыты красными вздувшимися рубцами. Из одежды торчали прутья, выпавшие из метлы, похожие на потрепанные перья. Над избитым бандитом возвышался Симкин.
— Дрянь! — пробормотал юный щеголь и напоследок еще раз пнул наемника.
Бандит взвыл и снова прикрыл голову руками. Симкин фыркнул и, изящным жестом вынув из воздуха оранжевый платок, промокнул лоб.
— Жуткая была драка, — заметил он. — Я даже вспотел.
— Ты! — Мосия, снова обретший свой привычный облик, сидел на пороге под дверью и тяжело дышал на манер зверя, которым только что был. Из ссадины у него на голове текла кровь, мокрое от пота лицо было измазано в пыли и грязи, одежда превратилась в рваные лохмотья. Молодой маг прислонился спиной к двери и старался поскорее отдышаться. — Я никогда... никогда не имел дела с такой... с такой магией! — признался он, хватая ртом воздух. Потом Мосия прикрыл рукой глаза и сказал: — Так кружится голова...
— Это ощущение скоро пройдет, — мягко сказал Сарьон. — Я и подумать не мог, что ты такой могущественный маг, — добавил каталист, придумывая, какими словами он сможет успокоить и приободрить Андона.
— Я тоже, — признался потрясенный Мосия. — Я... Я не помню даже, как это пришло мне в голову. Просто... Симкин сказал что-то про большого волосатого зверя, и этот образ возник в моем сознании — а потом в меня хлынула магия! Мне показалось, будто Жизнь из всего, что есть вокруг, вдруг потекла в меня, сквозь меня... Я почувствовал себя в тысячу раз более Живым! И я...
— Ой, да кому какое дело, что ты там чувствовал! — нетерпеливо оборвал его Джорам. — Заткнись уже, хватить болтать об этом! Мы же вроде собирались убраться подальше из этого треклятого места!
Мосия мгновенно замолк, проглотив недосказанные слова, и поднялся на ноги. Его глаза сверкали от гнева. Андон смотрел на Джорама, крайне удивленный. Симкин, смутившись, начал негромко насвистывать какую-то песенку. Один только Сарьон понял, что так задело Джорама. Он тоже почувствовал болезненный укол зависти. Он тоже знал, каково это — завидовать тем, кто благословлен даром Жизни.
Все молчали и только смотрели друг на друга, всем было неловко, и никто, похоже, не знал, что делать дальше. Все происходило как будто во сне, а не на самом деле. В окнах неприглядных кирпичных домиков загорелись огни. Свет отразился тусклыми бликами в открытых глазах мертвецов. Возле кузницы засверкали обнаженные ножи и кинжалы, наконечники копий и стрел. Вдалеке, в центре поселка, послышались крики, которые с каждой минутой становились все громче.
— Джорам прав, — сказал наконец Сарьон. Каталисту хотелось поскорее избавиться от неприятного ощущения — он как будто стоял здесь и при этом был где-то еще, в другом месте. — Солнце уже садится. Мы должны уйти до заката.
— Уйти? — Андон первым вернулся к реальности и в недоумении уставился на каталиста. — Но вы не можете уйти, отец! Послушайте! — Морщинистое лицо старика перекосилось от страха. — Нашей мирной жизни настал конец! Они...
В этот момент зазвенел гонг — яростно, зло.
— Обучение! — воскликнул Андон и разом помрачнел.
Гонг, призывающий к началу ритуала, прозвучал девять раз. От его пронзительного звона содрогались и тела, и души. Сарьон почувствовал, как подрагивают его ноги, и подумал: «Неужели даже сама земля дрожит от ярости?»
— Это война, — мрачно сказал Джорам. — Куда идти, Симкин?
— Сюда, по этому переулку, — Симкин указал направление. Его обычные легкомысленные манеры словно растаяли в воздухе, вместе с оранжевым шелковым платком. Он сорвался с места и побежал.
— Скорее! Не отставайте! — поторопил остальных Джорам. — А не то потеряем его из виду.
— Неужели нам может так повезти? — проворчал Мосия. Потом торопливо пожал руку старому чародею. — Прощай, Андон. Спасибо вам за все.
— Да, спасибо вам, — поспешно сказал Джорам и бросил последний взгляд на кузницу.
Шум сражения стал громче и раздавался уже ближе. Оглянувшись еще раз, Джорам помчался по переулку, Мосия — за ним. В сумерках Симкина было почти не видно, но перо на его шляпе трепетало на ветру, словно флажок. Джорам обернулся снова.
— Скорее, Сарьон!
— Вы бегите, я вас сейчас догоню, — сказал каталист.
Ему не хотелось уходить, но остаться он боялся.
Андон, видимо, понимал, что чувствует каталист. Старик устало улыбнулся.
— Я знаю, почему вы уходите от нас. И наверное, я должен бы поблагодарить вас за то, что вы уносите отсюда темный камень. По крайней мере, от этого искушения мы будем избавлены. — Чародей вздохнул и тихо добавил: — Но мне жаль с вами расставаться. Да пребудет с вами Олмин, отец.
Сарьон хотел тоже благословить старика, но не смог произнести нужные слова. Говорят, что в древнем мире те, кто продавал свою душу силам тьмы, больше не могли произносить имя Бога.
— Каталист! — донесся раздраженный крик Джорама.
Сарьон повернулся и оставил старого чародея, так ничего и не сказав. Отбежав в глубь переулка, где сумерки скрыли его из виду, каталист оглянулся. Андон стоял посреди улицы, возле трупов убитых наемников Блалоха. Его плечи поникли, голова опустилась. Старик закрыл лицо ладонями — и Сарьон догадался, что он плачет.
Сарьон услышал эти слова и краем глаза заметил какое-то быстрое движение. Потом вскрикнул Мосия, а Симкин начал возмущаться:
— Отпусти меня сейчас же, грязная волосатая скотина!
Все смешалось в суматохе, последовала недолгая бесплодная борьба, и мрачный голос сказал:
— Делайте, как вам велят, и останетесь целы!
Кто-то схватил Сарьона за запястье и вывернул ему руку за спину. Жгучая боль пронзила руку от локтя до плеча. Сарьон вскрикнул. Однако, к своему удивлению, каталист обнаружил, что происходящее его не испугало, а скорее разозлило. Наверное, потому, что он чувствовал страх своих пленителей. Он слышал страх в их хриплых, резких голосах, в тяжелом, шумном дыхании. Он чувствовал запах страха — отчетливый запах, смешанный с испарениями пота и фальшивой храбрости, которую наемники Блалоха вливали в себя из винного бурдюка.
Нападение было быстрым и внезапным. Приспешникам колдуна, может, и не хватало сообразительности в некоторых вопросах, однако они были люди опытные и умелые в своем деле. Их послали за каталистом, а они увидели, что в тюрьму как раз вошел Андон, и правильно рассудили, что старый чародей наверняка приведет Сарьона прямо к ним в руки. Затаившись возле дороги, бывшие наемники покойного колдуна подождали, когда вся группа подойдет поближе, — и схватка закончилась, не успев начаться.
Зажатый в лапах здоровенного верзилы-наемника, Джорам никак не мог дотянуться до своего меча. Мосия лежал на дороге лицом вниз, из раны на голове юного мага струилась кровь, а разбойник не давал ему шевельнуться, поставив ногу в тяжелом сапоге на спину юноши. Стражники грубо отшвырнули Андона в сторону, старик упал и теперь беспомощно моргал, глядя в небо. Один из солдат выкручивал руку Сарьону. Что касается Симкина, то он исчез. Наемник, который набросился на щегольски разодетого парня, теперь в недоумении таращился на свои пустые руки.
Один из наемников, очевидно главарь, огляделся по сторонам и убедился, что сопротивление подавлено в зародыше. Удовлетворенный осмотром, он подошел к Сарьону.
— Каталист, даруй мне Жизнь! — потребовал бандит, старательно пытаясь подражать холодному высокомерию Блалоха.
Но это были обычные разбойники, а не вышколенные Дуук-тсарит. Сарьон видел, как бегает взгляд главаря — бандит поглядывал то на каталиста, то на пустынную улицу, в сторону кузницы. Оттуда доносились шум и крики, там явно что-то происходило. Чародеи готовились к сражению. Сарьон покачал головой, и главарь бандитов потерял всякое терпение.
— Будь ты проклят, каталист! Дай мне силу — немедленно! — крикнул он срывающимся голосом. — Сломай ему руку! — приказал главарь тому наемнику, который держал Сарьона.
— Кровь Олминова, каталист! Не строй из себя глупца! — сказал Джорам. — Делай, как тебе говорят. Дай ему Жизнь!
Разбойник, который выворачивал Сарьону руку, еще раз дернул, посильнее. Прикусив губу, чтобы не закричать от боли, каталист недоверчиво посмотрел на Джорама, и заметил, что юноша со значением показывает взглядом на Мосию.
— Да, отец... — пробормотал Мосия, прижатый сапогом стражника к грязной и пыльной дороге. Он никак не мог видеть Джорама, но все-таки уловил намек, скрытый в его словах. — Сделай, как они говорят. Дай Жизненную силу!
— Хорошо, — согласился каталист и опустил голову, изображая смирение и покорность. Лицо главаря наемников просияло от радости и облегчения — это было почти трогательно.
Отчаянно стараясь не обращать внимания на боль и сосредоточиться, Сарьон начал повторять молитву, которая вытягивала магию из мира и собирала в его теле. К счастью, эту молитву он выучил еще в раннем детстве, поэтому не пришлось думать о словах. Сейчас у Сарьона не было ни времени, ни желания отмерять количество Жизни, которое он мог бы безопасно передать молодому магу, даже если бы он был способен производить математические расчеты в таком неприятном положении. Сарьон полностью открыл канал, позволив Жизненной силе течь в Мосию привольно и свободно. От этого сам каталист вскоре лишится сил — однако сейчас у него не было другого выбора. Нужно было использовать этот шанс, потому что другой возможности уже не представится. «Если у нас ничего не получится теперь, то все равно это уже не будет иметь никакого значения, — подумал каталист с холодным спокойствием, которое поразило его самого. — Люди Блалоха так злы и напуганы, что убьют нас на месте, не раздумывая».
Магия мира потекла в каталиста, отвечая на его молитву.
Вновь почувствовав священное единение с миром, Сарьон, сам того не желая, испытал непередаваемое блаженство. Блалох лишил его этого наслаждения. После того как каталист дал Жизненную силу Блалоху — силу, которую колдун употребил для убийства, — Сарьон возненавидел этот трепет в крови, эту музыку магии мира, пронизывающую каждый его нерв. Но сейчас он был слишком напряжен, слишком жаждал расправиться с врагами, чтобы обращать на это внимание. Однако Сарьон снова наслаждался ощущением наполняющей его магии, несмотря на то что вскоре он должен был отдать эту энергию другому. До предела наполнившись магией, Сарьон открыл канал и направил Жизнь в Мосию.
Жизненная сила перетекла от каталиста к лежащему на земле юноше одной ослепительной вспышкой голубого света — такое случается, только когда каталист полностью отдает магу всю свою силу. Воздух потрескивал от магии. Разбойник, который удерживал Сарьона, отшатнулся, чуть ослабив хватку. Но в это мгновение главарь понял, что их обманули. В свете заходящего солнца сверкнуло лезвие ножа.
Сарьон непроизвольно вскинул руку, чтобы защититься от удара, и вдруг услышал угрожающий рев. Бандит, который держал каталиста, крикнул, предупреждая об опасности, и главарь быстро развернулся к Мосии, сжимая в руке нож. Такой безвредный с виду молодой человек внезапно переменился. Его тело покрыл густой мех, зубы превратились в страшные клыки, руки стали звериными лапами, вместо ногтей выросли длинные острые когти. Оборотень прыгнул на разбойника и повалил его на землю. Бесполезный нож отлетел в сторону. Поверженный бандит издал несколько душераздирающих воплей, которые вскоре захлебнулись в ужасном бульканье.
Оставив свою жертву, оборотень повернулся к Сарьону. В красных глазах зверя горела дикая ярость, и каталист непроизвольно осел на землю, содрогаясь от страха. Из пасти чудовища капала слюна, смешанная с кровью, из мохнатой груди вырвался грозный рев. Но оборотень смотрел не на Сарьона, а на разбойника, который прятался за каталистом, пытаясь использовать тело каталиста как живой щит. Бандит схватил Сарьона за плечи и толкнул прямо в ужасную пасть чудовища. Но оборотень легко отпрыгнул в сторону. Сарьон неуклюже упал, ударившись о землю ладонями и коленями. Зверь прыгнул мимо него, и каталист услышал позади пронзительный вопль ужаса, а затем — хруст и торжествующий рев.
Избитый и обессиленный каталист смотрел на кипевшую вокруг него битву чуть отстраненно, словно видел кошмарный сон. У него кружилась голова, все болело, он никак не мог сейчас реагировать на происходящее. Сарьон видел, как Джорам ногой выбил кинжал у человека, который держал его, и ударил бандита кулаком. Но опытный наемник успел увернуться и двинул юношу кулаком в челюсть. Джорам откинулся назад, хватаясь за меч. Наемник воспользовался своим преимуществом и снова напал на юношу, но тут вдруг из ниоткуда появилась метла и принялась яростно колотить стражника.
— Получи, мерзкое отребье! Получи! — сердито приговаривала метла, охаживая оторопевшего наемника со всех доступных сторон. Немало крепких ударов пришлось и по голове стражника, и по спине. Потом метла просунулась между ног бандита и крутнулась — тот не устоял и грохнулся на землю. Лежа на земле, разбойник прикрывал голову руками, но неумолимая метла продолжала осыпать его ударами, всякий раз приговаривая: «Дрянь! Дрянь!»
У каталиста сложилось смутное впечатление, что напавшие на них разбойники в конце концов разбежались. Он попытался подняться, но в ушах зашумело, голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Сильные и на удивление нежные руки помогли ему встать на ноги. Хотя слова, как всегда, были сухи и холодны, Сарьон все равно чувствовал больше, чем слышал, — и эта теплота и искренняя забота глубоко тронули его.
— С тобой все в порядке?
Ослабевший, измученный каталист посмотрел Джораму в глаза. Что он надеялся увидеть — поверив тому, что почувствовал в голосе юноши, — он и сам не знал.
Наверное, живую плоть и кровь. Но увидел только холодный камень.
— С тобой все в порядке, каталист? — холодно повторил свой вопрос Джорам. — Ты сможешь идти сам или придется тебя нести?
Сарьон вздохнул.
— Я смогу идти, — сказал он и с достоинством отстранился от юноши.
— Хорошо, — бросил Джорам. — Тогда посмотри, что там со стариком.
Он показал на Андона, который уже встал и теперь печально оглядывался по сторонам. Трое бандитов лежали на земле. Остальные разбежались, оставив своих товарищей. Двое наемников были уже мертвы — их тела изуродованы, а шеи сломаны страшными челюстями зверя. Сарьон поразился, что совершенно не сожалеет о гибели этих людей и, даже наоборот, глядя на их трупы, испытывает некое мрачное удовлетворение. Это потрясло каталиста до глубины души. Третий разбойник лежал немного поодаль, еще живой. Он громко стонал. Его лицо и голова были покрыты красными вздувшимися рубцами. Из одежды торчали прутья, выпавшие из метлы, похожие на потрепанные перья. Над избитым бандитом возвышался Симкин.
— Дрянь! — пробормотал юный щеголь и напоследок еще раз пнул наемника.
Бандит взвыл и снова прикрыл голову руками. Симкин фыркнул и, изящным жестом вынув из воздуха оранжевый платок, промокнул лоб.
— Жуткая была драка, — заметил он. — Я даже вспотел.
— Ты! — Мосия, снова обретший свой привычный облик, сидел на пороге под дверью и тяжело дышал на манер зверя, которым только что был. Из ссадины у него на голове текла кровь, мокрое от пота лицо было измазано в пыли и грязи, одежда превратилась в рваные лохмотья. Молодой маг прислонился спиной к двери и старался поскорее отдышаться. — Я никогда... никогда не имел дела с такой... с такой магией! — признался он, хватая ртом воздух. Потом Мосия прикрыл рукой глаза и сказал: — Так кружится голова...
— Это ощущение скоро пройдет, — мягко сказал Сарьон. — Я и подумать не мог, что ты такой могущественный маг, — добавил каталист, придумывая, какими словами он сможет успокоить и приободрить Андона.
— Я тоже, — признался потрясенный Мосия. — Я... Я не помню даже, как это пришло мне в голову. Просто... Симкин сказал что-то про большого волосатого зверя, и этот образ возник в моем сознании — а потом в меня хлынула магия! Мне показалось, будто Жизнь из всего, что есть вокруг, вдруг потекла в меня, сквозь меня... Я почувствовал себя в тысячу раз более Живым! И я...
— Ой, да кому какое дело, что ты там чувствовал! — нетерпеливо оборвал его Джорам. — Заткнись уже, хватить болтать об этом! Мы же вроде собирались убраться подальше из этого треклятого места!
Мосия мгновенно замолк, проглотив недосказанные слова, и поднялся на ноги. Его глаза сверкали от гнева. Андон смотрел на Джорама, крайне удивленный. Симкин, смутившись, начал негромко насвистывать какую-то песенку. Один только Сарьон понял, что так задело Джорама. Он тоже почувствовал болезненный укол зависти. Он тоже знал, каково это — завидовать тем, кто благословлен даром Жизни.
Все молчали и только смотрели друг на друга, всем было неловко, и никто, похоже, не знал, что делать дальше. Все происходило как будто во сне, а не на самом деле. В окнах неприглядных кирпичных домиков загорелись огни. Свет отразился тусклыми бликами в открытых глазах мертвецов. Возле кузницы засверкали обнаженные ножи и кинжалы, наконечники копий и стрел. Вдалеке, в центре поселка, послышались крики, которые с каждой минутой становились все громче.
— Джорам прав, — сказал наконец Сарьон. Каталисту хотелось поскорее избавиться от неприятного ощущения — он как будто стоял здесь и при этом был где-то еще, в другом месте. — Солнце уже садится. Мы должны уйти до заката.
— Уйти? — Андон первым вернулся к реальности и в недоумении уставился на каталиста. — Но вы не можете уйти, отец! Послушайте! — Морщинистое лицо старика перекосилось от страха. — Нашей мирной жизни настал конец! Они...
В этот момент зазвенел гонг — яростно, зло.
— Обучение! — воскликнул Андон и разом помрачнел.
Гонг, призывающий к началу ритуала, прозвучал девять раз. От его пронзительного звона содрогались и тела, и души. Сарьон почувствовал, как подрагивают его ноги, и подумал: «Неужели даже сама земля дрожит от ярости?»
— Это война, — мрачно сказал Джорам. — Куда идти, Симкин?
— Сюда, по этому переулку, — Симкин указал направление. Его обычные легкомысленные манеры словно растаяли в воздухе, вместе с оранжевым шелковым платком. Он сорвался с места и побежал.
— Скорее! Не отставайте! — поторопил остальных Джорам. — А не то потеряем его из виду.
— Неужели нам может так повезти? — проворчал Мосия. Потом торопливо пожал руку старому чародею. — Прощай, Андон. Спасибо вам за все.
— Да, спасибо вам, — поспешно сказал Джорам и бросил последний взгляд на кузницу.
Шум сражения стал громче и раздавался уже ближе. Оглянувшись еще раз, Джорам помчался по переулку, Мосия — за ним. В сумерках Симкина было почти не видно, но перо на его шляпе трепетало на ветру, словно флажок. Джорам обернулся снова.
— Скорее, Сарьон!
— Вы бегите, я вас сейчас догоню, — сказал каталист.
Ему не хотелось уходить, но остаться он боялся.
Андон, видимо, понимал, что чувствует каталист. Старик устало улыбнулся.
— Я знаю, почему вы уходите от нас. И наверное, я должен бы поблагодарить вас за то, что вы уносите отсюда темный камень. По крайней мере, от этого искушения мы будем избавлены. — Чародей вздохнул и тихо добавил: — Но мне жаль с вами расставаться. Да пребудет с вами Олмин, отец.
Сарьон хотел тоже благословить старика, но не смог произнести нужные слова. Говорят, что в древнем мире те, кто продавал свою душу силам тьмы, больше не могли произносить имя Бога.
— Каталист! — донесся раздраженный крик Джорама.
Сарьон повернулся и оставил старого чародея, так ничего и не сказав. Отбежав в глубь переулка, где сумерки скрыли его из виду, каталист оглянулся. Андон стоял посреди улицы, возле трупов убитых наемников Блалоха. Его плечи поникли, голова опустилась. Старик закрыл лицо ладонями — и Сарьон догадался, что он плачет.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ВНЕШНИЕ ЗЕМЛИ
Когда поселок чародеев остался позади, Симкин повел своих подопечных на север, через лощину, заросшую густым кустарником и деревьями с крупными листьями. В тени деревьев сумерки быстро превратились в ночь. Стало темно, «как в душе демона», — так выразился Симкин. Пробираться в полной темноте через дремучие заросли было трудно, а порой и вообще невозможно. Хотя Джорам и возражал, все остальные склонялись к тому, чтобы зажечь свет.
— Людям Блалоха сейчас и без нас есть чем заняться, как мне кажется, — мрачно сказал Мосия, вытаскивая из ноги колючки. В темноте он споткнулся и упал прямо в колючий куст. — Кто-нибудь из нас может сломать ногу, а то и вообще провалиться с головой в какую-нибудь дыру в этом проклятом месте! Я лучше рискну и зажгу факел.
— Факел! — презрительно фыркнул Симкин. — Как примитивно мы мыслишь, мой милый мальчик!
В воздухе появились огромные мотыльки с сияющими зеленоватым светом крыльями. От порхающих над головами мотыльков разливался ровный, мягкий свет, причем освещал он довольно большое пространство.
Взглянув при свете на дремучий, ужасный лес, через который им приходилось пробираться, Сарьон испугался гораздо сильнее, чем когда они шли, спотыкаясь в темноте.
Они продолжали пробираться через поросшую колючим кустарником лощину до тех пор, пока кусты внезапно не закончились. Впереди оказалось болото, над которым висел густой белый туман. В тумане виднелись гигантские деревья с корнями, выступающими над гладью воды. В сверхъестественном свете, исходившем от порхающих мотыльков, корни деревьев походили на скрюченные когтистые пальцы. При виде болота Симкин, который шел впереди, резко остановился.
— Идем к возвышенности по левую сторону, — сказал он и взмахнул рукой, указывая направление. — Постарайтесь не свалиться в трясину. В этом кошмарном болоте на редкость мерзкая грязь. Прилипает так, что ничем не отмоешь.
— Наверное, нам лучше подождать рассвета, — тихо сказал Джорам, и Сарьон вдруг сообразил, что юноша, должно быть, едва не падает от усталости. Каталист и сам выбился из сил, но он, по крайней мере, хоть немного отдыхал сегодня днем.
— Конечно, — Симкин пожал плечами. — Не думаю, что здесь водится что-нибудь, способное сожрать нас, пока мы будем спать, — обнадежил он спутников.
— Я слишком устал, чтобы беспокоиться еще и из-за этого, — пробормотал Джорам.
Они отошли обратно в лощину и отыскали относительно сухое место, где можно было переждать ночь. Джорам снял с пояса меч и положил на землю, а потом соорудил себе ложе рядом с мечом. Юноша лег на землю, тяжко вздохнул от усталости и закрыл глаза, положив ладонь на рукоять меча.
— Кстати, Симкин, а куда мы идем? — шепотом поинтересовался Мосия.
Джорам чуть приподнялся и посмотрел на них.
— В Мерилон, — сказал он и в следующее мгновение заснул.
Мосия взглянул на Сарьона. Каталист только покачал головой.
— Этого я и боялся. Нужно его отговорить. Джорам не должен попасть в Мерилон! — Каталист повторил это несколько раз, беспокойно перебирая пальцами свою потрепанную рясу.
Мосия поежился, но ничего не сказал.
Сарьон вздохнул. Теперь он понял, что не стоит ожидать помощи от юноши — а ведь это его единственный союзник.
Каталист знал, что в мыслях Мосия с ним согласен, но сердце юноши заставило его на этот раз промолчать. Мосия тоже хотел увидеть прекрасный Мерилон — воспетый в сказаниях волшебный город из снов и мечтаний.
Сарьон снова вздохнул, заметив напряженное выражение на лице молодого мага — Мосия явно опасался, что каталист опять поднимет этот болезненный вопрос.
Однако Сарьон решил с ним не спорить. Каталист молчал и опасливо оглядывался по сторонам — ему не давали покоя страхи и опасности, которые таились в диких Внешних землях.
— Доброй ночи, отец, — смущенно пробормотал Мосия, дотронувшись рукой до плеча каталиста. — Я помогу вам утром уговаривать Джорама, хотя не думаю, что из этого выйдет какой-нибудь толк.
После этого юноша улегся на холодную землю, свернулся калачиком и прижался к Сарьону, стараясь согреться. А через несколько мгновений он тоже заснул безмятежным юношеским сном. Каталист посмотрел на него с завистью.
Симкин убрал своих мотыльков, и снова воцарилась непроглядная тьма. Казалось, мрак выползает из-под когтистых корней огромных деревьев, поглощая все вокруг. Сарьон дрожал от холода и сырости.
— Я покараулю, — предложил Симкин. — Я спал весь день, а драка с тем мерзавцем меня изрядно взбудоражила. Укладывай свою лысую голову на подушку, отец.
Сарьон очень устал и надеялся, что сон одолеет его, отгонит водоворот тревожных мыслей, которые вертелись в голове. Но ужасы дикого леса и слово «Мерилон», произнесенное Джорамом, никак не давали каталисту заснуть.
Холодный ночной ветер шелестел в редких сухих листьях, которые еще цеплялись за ветви деревьев. Кутаясь в рясу, каталист старался отогнать растущее уныние и отчаяние. Он говорил себе, что эти чувства вызваны усталостью, страхом и воспоминаниями о гибели колдуна Блалоха, которые еще не померкли в его памяти.
Но успокоение не приходило — а теперь, когда Джорам открыто заявил, куда собирается идти, все стало еще хуже.
Сарьон беспокойно ворочался, дрожа от холода и страха. Он испуганно вздрагивал от малейшего шума. Каталисту вдруг показалось, что чьи-то глаза следят за ним из темноты. Он вскочил и тревожно огляделся по сторонам, высматривая Симкина. Молодой человек спокойно сидел на каком-то пеньке. Сарьону показалось, что глаза у Симкина тоже светятся в темноте, как у дикого зверя, и как будто даже с насмешкой следят за каталистом. Сарьон снова поплотнее завернулся в рясу и попытался забыть о страхе и холоде, продумывая, что он скажет Джораму завтра утром.
Постепенно шестеренки, которые вертелись у него в голове, утомились и замерли. Каталист погрузился в беспокойный сон, полный тревожных сновидений. Он все время сжимал в руке кусочек темного камня, висевший на цепочке у него на шее, и, уже засыпая, подумал, что сила камня, как видно, подействовала.
— Людям Блалоха сейчас и без нас есть чем заняться, как мне кажется, — мрачно сказал Мосия, вытаскивая из ноги колючки. В темноте он споткнулся и упал прямо в колючий куст. — Кто-нибудь из нас может сломать ногу, а то и вообще провалиться с головой в какую-нибудь дыру в этом проклятом месте! Я лучше рискну и зажгу факел.
— Факел! — презрительно фыркнул Симкин. — Как примитивно мы мыслишь, мой милый мальчик!
В воздухе появились огромные мотыльки с сияющими зеленоватым светом крыльями. От порхающих над головами мотыльков разливался ровный, мягкий свет, причем освещал он довольно большое пространство.
Взглянув при свете на дремучий, ужасный лес, через который им приходилось пробираться, Сарьон испугался гораздо сильнее, чем когда они шли, спотыкаясь в темноте.
Они продолжали пробираться через поросшую колючим кустарником лощину до тех пор, пока кусты внезапно не закончились. Впереди оказалось болото, над которым висел густой белый туман. В тумане виднелись гигантские деревья с корнями, выступающими над гладью воды. В сверхъестественном свете, исходившем от порхающих мотыльков, корни деревьев походили на скрюченные когтистые пальцы. При виде болота Симкин, который шел впереди, резко остановился.
— Идем к возвышенности по левую сторону, — сказал он и взмахнул рукой, указывая направление. — Постарайтесь не свалиться в трясину. В этом кошмарном болоте на редкость мерзкая грязь. Прилипает так, что ничем не отмоешь.
— Наверное, нам лучше подождать рассвета, — тихо сказал Джорам, и Сарьон вдруг сообразил, что юноша, должно быть, едва не падает от усталости. Каталист и сам выбился из сил, но он, по крайней мере, хоть немного отдыхал сегодня днем.
— Конечно, — Симкин пожал плечами. — Не думаю, что здесь водится что-нибудь, способное сожрать нас, пока мы будем спать, — обнадежил он спутников.
— Я слишком устал, чтобы беспокоиться еще и из-за этого, — пробормотал Джорам.
Они отошли обратно в лощину и отыскали относительно сухое место, где можно было переждать ночь. Джорам снял с пояса меч и положил на землю, а потом соорудил себе ложе рядом с мечом. Юноша лег на землю, тяжко вздохнул от усталости и закрыл глаза, положив ладонь на рукоять меча.
— Кстати, Симкин, а куда мы идем? — шепотом поинтересовался Мосия.
Джорам чуть приподнялся и посмотрел на них.
— В Мерилон, — сказал он и в следующее мгновение заснул.
Мосия взглянул на Сарьона. Каталист только покачал головой.
— Этого я и боялся. Нужно его отговорить. Джорам не должен попасть в Мерилон! — Каталист повторил это несколько раз, беспокойно перебирая пальцами свою потрепанную рясу.
Мосия поежился, но ничего не сказал.
Сарьон вздохнул. Теперь он понял, что не стоит ожидать помощи от юноши — а ведь это его единственный союзник.
Каталист знал, что в мыслях Мосия с ним согласен, но сердце юноши заставило его на этот раз промолчать. Мосия тоже хотел увидеть прекрасный Мерилон — воспетый в сказаниях волшебный город из снов и мечтаний.
Сарьон снова вздохнул, заметив напряженное выражение на лице молодого мага — Мосия явно опасался, что каталист опять поднимет этот болезненный вопрос.
Однако Сарьон решил с ним не спорить. Каталист молчал и опасливо оглядывался по сторонам — ему не давали покоя страхи и опасности, которые таились в диких Внешних землях.
— Доброй ночи, отец, — смущенно пробормотал Мосия, дотронувшись рукой до плеча каталиста. — Я помогу вам утром уговаривать Джорама, хотя не думаю, что из этого выйдет какой-нибудь толк.
После этого юноша улегся на холодную землю, свернулся калачиком и прижался к Сарьону, стараясь согреться. А через несколько мгновений он тоже заснул безмятежным юношеским сном. Каталист посмотрел на него с завистью.
Симкин убрал своих мотыльков, и снова воцарилась непроглядная тьма. Казалось, мрак выползает из-под когтистых корней огромных деревьев, поглощая все вокруг. Сарьон дрожал от холода и сырости.
— Я покараулю, — предложил Симкин. — Я спал весь день, а драка с тем мерзавцем меня изрядно взбудоражила. Укладывай свою лысую голову на подушку, отец.
Сарьон очень устал и надеялся, что сон одолеет его, отгонит водоворот тревожных мыслей, которые вертелись в голове. Но ужасы дикого леса и слово «Мерилон», произнесенное Джорамом, никак не давали каталисту заснуть.
Холодный ночной ветер шелестел в редких сухих листьях, которые еще цеплялись за ветви деревьев. Кутаясь в рясу, каталист старался отогнать растущее уныние и отчаяние. Он говорил себе, что эти чувства вызваны усталостью, страхом и воспоминаниями о гибели колдуна Блалоха, которые еще не померкли в его памяти.
Но успокоение не приходило — а теперь, когда Джорам открыто заявил, куда собирается идти, все стало еще хуже.
Сарьон беспокойно ворочался, дрожа от холода и страха. Он испуганно вздрагивал от малейшего шума. Каталисту вдруг показалось, что чьи-то глаза следят за ним из темноты. Он вскочил и тревожно огляделся по сторонам, высматривая Симкина. Молодой человек спокойно сидел на каком-то пеньке. Сарьону показалось, что глаза у Симкина тоже светятся в темноте, как у дикого зверя, и как будто даже с насмешкой следят за каталистом. Сарьон снова поплотнее завернулся в рясу и попытался забыть о страхе и холоде, продумывая, что он скажет Джораму завтра утром.
Постепенно шестеренки, которые вертелись у него в голове, утомились и замерли. Каталист погрузился в беспокойный сон, полный тревожных сновидений. Он все время сжимал в руке кусочек темного камня, висевший на цепочке у него на шее, и, уже засыпая, подумал, что сила камня, как видно, подействовала.