Страница:
Шлепая по мраморному полу ногами, обутыми в сандалии, несколько каталистов поднимались по ступеням лестницы, которая начиналась на нижнем уровне и спиралью уходила вверх, выходя в зал Величия. Святые братья и сестры шли по лестнице с выражением покорности и смирения на лицах, хотя Джорам заметил, что некоторые молодые каталисты и каталистки завистливо поглядывали на магов, возносившихся ввысь легко и свободно.
Джорам воспрял духом. Он чувствовал себя так, будто его вдруг наполнила магия. Юноша поспешно пробрался через лес из драгоценного металла и сверкающих камней и подошел к подножию лестницы. Он ненадолго задержался у нижней ступеньки, пропуская вперед каталиста, и посмотрел вверх, на сотни мраморных ступеней, которые спиралью уходили ввысь. На каждом уровне лестница была соответствующего цвета. Джорам кивнул, удовлетворенный увиденным.
«Это правильно — что мне придется подниматься по лестнице каталистов, — подумал юноша. — И правильно, что я надел зеленый костюм, в память о моей матери. — С болью в сердце он вспомнил о каменной статуе, вечно смотрящей в туманы за Гранью. — Наверное, мой отец часто ходил по этим ступеням. И Сарьон ходил по ним. Может быть, он и сейчас идет по этой лестнице!»
Джорам представил себе Сарьона, с худым, осунувшимся после недавней болезни лицом, устало поднимающегося по мраморным ступеням. И начал быстро подниматься сам, обгоняя медлительных каталистов. «Ему понадобится моя помощь», — думал Джорам, взбегая по первому пролету лестницы со всей силой и энергией юности. При этом он едва не сшиб с ног какого-то престарелого дьякона.
— Какого дьявола вы делаете на нашей лестнице, маг? — проворчал дьякон, уже вспотевший и запыхавшийся, хотя ему предстояло преодолеть еще восемь пролетов лестницы.
— У нас спор! — поспешно ответил Симкин, подлетая к Джораму, который, сказать по правде, от волнения совсем позабыл о своем друге. — Мы поспорили на два кувшина вина, что он не сможет пройти по лестнице до самого верха!
— Глупые мальчишки! — пробормотал дьякон, хмуро глянув на Джорама. Он остановился передохнуть на лестничной площадке. — Могу сказать только, что ты выиграешь спор, если твой приятель будет продолжать в том же темпе.
— Ты бы лучше шел помедленнее, — негромко посоветовал Симкин, подлетев поближе к Джораму. — Не стоит привлекать внимания... Встретимся наверху. Только не вздумай входить в зал Величия без меня! — добавил он непривычно серьезным тоном. — Обещаешь?
— Обещаю, — ответил Джорам.
Конечно, это имело смысл, но Джорам не мог понять, почему Симкин придает этому такое значение. Впрочем, спрашивать было некогда — бородатого молодого человека уже окружило несколько смеющихся женщин. Продолжая подниматься по лестнице, Джорам сбавил темп и шел размеренным, не слишком быстрым шагом. Добравшись до пятого уровня, юноша остановился передохнуть и порадовался, что не спешил. Он оперся о перила лестницы и тяжело дышал, не чуя под собой ног. Джорам продолжал высматривать Сарьона и лорда Самуэлса, все так же безуспешно, и постепенно начал понимать, что найти их в такой огромной толпе будет почти нереально. Где-то наверху, в воздухе, звучал голос Симкина. Потом Джорам увидел его — белое одеяние Симкина заметно выделялось на фоне ярких разноцветных нарядов других магов.
— Я назвал этот костюм «Подогретая смерть», — беззаботно сказал Симкин, обращаясь к группе восхищенных слушателей. — Очень подходит к нынешнему веселому празднику, правда?
Джорам, который продолжил взбираться по лестнице, заметил, что на этот раз слова Симкина не были встречены обычным взрывом смеха. Напротив, некоторые маги были явно шокированы его замечанием и поспешно отлетели куда-нибудь подальше. Симкин как будто ничего не заметил, но перепорхнул к другой группе приглашенных на бал и принялся рассказывать о своем великом подвиге, который он называл «Иллюзией тысячи Мосий». Этот рассказ имел успех, слушатели дружно засмеялись, и Джорам позабыл о Симкине, сосредоточившись на том, чтобы переставлять ноги по ступеням лестницы.
Но подъем по лестнице занимал юношу не настолько, чтобы он не обращал внимания на то, что его окружает. Добираясь до каждого следующего уровня, Джорам все больше восхищался красотами императорского дворца. Даже золотой лес с цветами и плодами из драгоценных камней больше не казался ему застывшим и неестественным. При взгляде сверху этот лес представлялся прекрасным зачарованным королевством, как и каждый следующий уровень, на который Джорам поднимался.
На уровне Огня пламя лизало ступени лестницы. От стен, созданных как будто из раскаленной лавы, исходил жар. Джорам забеспокоился, но вскоре сообразил, что это только иллюзия — все, кроме жара. Жар был настоящий. Джорам сильно вспотел и порадовался прохладе, когда добрался до следующего, водного уровня.
Уровень Воды был сделан из голубого кристалла и выглядел как океанское дно. Для большей достоверности водный уровень населяли иллюзии разных морских существ. Свет здесь струился откуда-то сверху, из невидимого источника. Благодаря этому создавалось впечатление, будто все, что есть на этом уровне, на самом деле находится под водой. Впечатление было настолько сильным, что Джорам невольно задержал дыхание.
Если на уровне Воды Джораму не хватало воздуха, то на следующем уровне воздуха оказалось в избытке. Четыре гигантские головы раздували щеки, глядя друг на друга с четырех разных сторон, и прилагали все усилия, чтобы сдуть друг друга в соседние королевства. Противоположно направленные мощные потоки воздуха кружились вокруг Джорама, вынуждали его прижиматься к стене и невообразимо затрудняли подъем по лестнице.
После всего этого уровень Жизни показался очень спокойным и мирным. Этот уровень был посвящен каталистам — ведь они передавали другим жизненную силу, — и Джорам присоединился ко многим из них, сидевшим на деревянных скамьях и отдыхавшим в тишине, похожей на священную тишину собора. Джорам внимательно оглядывал каталистов, надеясь увидеть среди них Сарьона — или, вернее, отца Данстабля, — но его здесь не было.
Джорам вспомнил, что Сарьон еще слаб после болезни, и задумался о том, есть ли особые экипажи для больных каталистов. Но он понимал, что, сидя здесь, не сможет найти ни Сарьона, ни кого-нибудь другого. Поэтому Джорам встал и снова двинулся вверх по лестнице.
Уровень Тени был весьма неприятным местом, которое и Джорам, и бредущие по лестнице каталисты, и даже летящие маги старались миновать поскорее и без остановок. Этот уровень олицетворял сновидения и потому не давал никакого представления о форме или размерах. Он был одновременно крошечным и огромным, круглым и квадратным, темным и светлым. Из скользящих теней появлялись устрашающие и прекрасные фигуры, странно напоминающие каких-то людей, которых Джорам знал, но не мог вспомнить, и места, в которых он как будто бывал, но давно позабыл.
Джорам прошел через уровень Тени быстро, не жалея усталых ног, и попал на уровень Времени. Потрясенный увиденным, юноша остановился и застыл как вкопанный, забыв, зачем он здесь оказался и что собирался делать. Этот уровень представлял в весьма впечатляющих реалистичных иллюзиях всю историю Тимхаллана. Но иллюзии сменялись так быстро, что почти невозможно было понять, что происходит, пока изображаемое событие не заканчивалось. Железные войны промелькнули за считанные мгновения. Джорам заметил сверкающие мечи и хотел их рассмотреть, но они исчезли прежде, чем он понял, что видит их.
Юноша почувствовал внезапное смятение и отчаяние. Он вдруг осознал, что и его жизнь пролетит так же быстро и незаметно. И он ничего не мог сделать, чтобы это остановить. Потрясенный, Джорам продолжил взбираться по лестнице и перешел на уровень Смерти.
Здесь он остановился и огляделся. На этом уровне не было ничего. Только огромное пустое пространство, не светлое и не темное. Просто пустое. Маги пролетали мимо этого уровня, не глядя и не проявляя никакого интереса. Каталисты брели по лестнице, склонив головы, шлепая сандалиями по мраморным ступеням, и радовались, что близится конец пути.
— Это бессмысленно, — пробормотал Джорам себе под нос. — Почему здесь пусто? Смерть, Девятое Таинство... — Потом он понял: — Да, конечно! Техника! Вот почему здесь ничего нет — ведь считается, что Техники в этом мире больше не существует. Но здесь наверняка что-то было прежде... — сказал он, вглядываясь в пустоту. — Может быть, древние механизмы, о которых я читал: боевые машины, стреляющие огнем, порошок, который вырывает с корнем деревья, машины, которые печатают слова на, бумаге. Теперь все это утрачено, возможно навсегда. Если только я не сумею вернуть все обратно!
Джорам стиснул зубы и пошел дальше. Осталось преодолеть еще один уровень.
Это был уровень Духа, послесмертие. Когда-то, наверное, он был невыразимо прекрасным и поражал наблюдателя умиротворением и покоем, доступным лишь тем, кто перешел из этого мира в следующий. Но теперь здесь все как-то поблекло, словно иллюзии начали рассеиваться. В общем-то, именно это и происходило на самом деле. Искусство некромантии — общения с духами — умерших было утрачено во время Железных войн и с тех пор так и не возродилось. И потому никто толком не помнил, как именно должен выглядеть этот уровень.
Вместо восхищения Джорам почувствовал только усталость и порадовался, что долгий, утомительный подъем скоро закончится. Юноша мельком подумал о том, что он будет вынужден взбираться по этой лестнице при каждом посещении императорского дворца — конечно, после того, как он станет бароном, — и Джорам решил, что заведет себе для таких случаев какой-нибудь подходящий экипаж. Например, в виде черного лебедя...
Вынырнув из мира духов, Джорам попал в закат — по крайней мере, ему так показалось — и понял, что дошел, наконец, до зала Величия.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джорам воспрял духом. Он чувствовал себя так, будто его вдруг наполнила магия. Юноша поспешно пробрался через лес из драгоценного металла и сверкающих камней и подошел к подножию лестницы. Он ненадолго задержался у нижней ступеньки, пропуская вперед каталиста, и посмотрел вверх, на сотни мраморных ступеней, которые спиралью уходили ввысь. На каждом уровне лестница была соответствующего цвета. Джорам кивнул, удовлетворенный увиденным.
«Это правильно — что мне придется подниматься по лестнице каталистов, — подумал юноша. — И правильно, что я надел зеленый костюм, в память о моей матери. — С болью в сердце он вспомнил о каменной статуе, вечно смотрящей в туманы за Гранью. — Наверное, мой отец часто ходил по этим ступеням. И Сарьон ходил по ним. Может быть, он и сейчас идет по этой лестнице!»
Джорам представил себе Сарьона, с худым, осунувшимся после недавней болезни лицом, устало поднимающегося по мраморным ступеням. И начал быстро подниматься сам, обгоняя медлительных каталистов. «Ему понадобится моя помощь», — думал Джорам, взбегая по первому пролету лестницы со всей силой и энергией юности. При этом он едва не сшиб с ног какого-то престарелого дьякона.
— Какого дьявола вы делаете на нашей лестнице, маг? — проворчал дьякон, уже вспотевший и запыхавшийся, хотя ему предстояло преодолеть еще восемь пролетов лестницы.
— У нас спор! — поспешно ответил Симкин, подлетая к Джораму, который, сказать по правде, от волнения совсем позабыл о своем друге. — Мы поспорили на два кувшина вина, что он не сможет пройти по лестнице до самого верха!
— Глупые мальчишки! — пробормотал дьякон, хмуро глянув на Джорама. Он остановился передохнуть на лестничной площадке. — Могу сказать только, что ты выиграешь спор, если твой приятель будет продолжать в том же темпе.
— Ты бы лучше шел помедленнее, — негромко посоветовал Симкин, подлетев поближе к Джораму. — Не стоит привлекать внимания... Встретимся наверху. Только не вздумай входить в зал Величия без меня! — добавил он непривычно серьезным тоном. — Обещаешь?
— Обещаю, — ответил Джорам.
Конечно, это имело смысл, но Джорам не мог понять, почему Симкин придает этому такое значение. Впрочем, спрашивать было некогда — бородатого молодого человека уже окружило несколько смеющихся женщин. Продолжая подниматься по лестнице, Джорам сбавил темп и шел размеренным, не слишком быстрым шагом. Добравшись до пятого уровня, юноша остановился передохнуть и порадовался, что не спешил. Он оперся о перила лестницы и тяжело дышал, не чуя под собой ног. Джорам продолжал высматривать Сарьона и лорда Самуэлса, все так же безуспешно, и постепенно начал понимать, что найти их в такой огромной толпе будет почти нереально. Где-то наверху, в воздухе, звучал голос Симкина. Потом Джорам увидел его — белое одеяние Симкина заметно выделялось на фоне ярких разноцветных нарядов других магов.
— Я назвал этот костюм «Подогретая смерть», — беззаботно сказал Симкин, обращаясь к группе восхищенных слушателей. — Очень подходит к нынешнему веселому празднику, правда?
Джорам, который продолжил взбираться по лестнице, заметил, что на этот раз слова Симкина не были встречены обычным взрывом смеха. Напротив, некоторые маги были явно шокированы его замечанием и поспешно отлетели куда-нибудь подальше. Симкин как будто ничего не заметил, но перепорхнул к другой группе приглашенных на бал и принялся рассказывать о своем великом подвиге, который он называл «Иллюзией тысячи Мосий». Этот рассказ имел успех, слушатели дружно засмеялись, и Джорам позабыл о Симкине, сосредоточившись на том, чтобы переставлять ноги по ступеням лестницы.
Но подъем по лестнице занимал юношу не настолько, чтобы он не обращал внимания на то, что его окружает. Добираясь до каждого следующего уровня, Джорам все больше восхищался красотами императорского дворца. Даже золотой лес с цветами и плодами из драгоценных камней больше не казался ему застывшим и неестественным. При взгляде сверху этот лес представлялся прекрасным зачарованным королевством, как и каждый следующий уровень, на который Джорам поднимался.
На уровне Огня пламя лизало ступени лестницы. От стен, созданных как будто из раскаленной лавы, исходил жар. Джорам забеспокоился, но вскоре сообразил, что это только иллюзия — все, кроме жара. Жар был настоящий. Джорам сильно вспотел и порадовался прохладе, когда добрался до следующего, водного уровня.
Уровень Воды был сделан из голубого кристалла и выглядел как океанское дно. Для большей достоверности водный уровень населяли иллюзии разных морских существ. Свет здесь струился откуда-то сверху, из невидимого источника. Благодаря этому создавалось впечатление, будто все, что есть на этом уровне, на самом деле находится под водой. Впечатление было настолько сильным, что Джорам невольно задержал дыхание.
Если на уровне Воды Джораму не хватало воздуха, то на следующем уровне воздуха оказалось в избытке. Четыре гигантские головы раздували щеки, глядя друг на друга с четырех разных сторон, и прилагали все усилия, чтобы сдуть друг друга в соседние королевства. Противоположно направленные мощные потоки воздуха кружились вокруг Джорама, вынуждали его прижиматься к стене и невообразимо затрудняли подъем по лестнице.
После всего этого уровень Жизни показался очень спокойным и мирным. Этот уровень был посвящен каталистам — ведь они передавали другим жизненную силу, — и Джорам присоединился ко многим из них, сидевшим на деревянных скамьях и отдыхавшим в тишине, похожей на священную тишину собора. Джорам внимательно оглядывал каталистов, надеясь увидеть среди них Сарьона — или, вернее, отца Данстабля, — но его здесь не было.
Джорам вспомнил, что Сарьон еще слаб после болезни, и задумался о том, есть ли особые экипажи для больных каталистов. Но он понимал, что, сидя здесь, не сможет найти ни Сарьона, ни кого-нибудь другого. Поэтому Джорам встал и снова двинулся вверх по лестнице.
Уровень Тени был весьма неприятным местом, которое и Джорам, и бредущие по лестнице каталисты, и даже летящие маги старались миновать поскорее и без остановок. Этот уровень олицетворял сновидения и потому не давал никакого представления о форме или размерах. Он был одновременно крошечным и огромным, круглым и квадратным, темным и светлым. Из скользящих теней появлялись устрашающие и прекрасные фигуры, странно напоминающие каких-то людей, которых Джорам знал, но не мог вспомнить, и места, в которых он как будто бывал, но давно позабыл.
Джорам прошел через уровень Тени быстро, не жалея усталых ног, и попал на уровень Времени. Потрясенный увиденным, юноша остановился и застыл как вкопанный, забыв, зачем он здесь оказался и что собирался делать. Этот уровень представлял в весьма впечатляющих реалистичных иллюзиях всю историю Тимхаллана. Но иллюзии сменялись так быстро, что почти невозможно было понять, что происходит, пока изображаемое событие не заканчивалось. Железные войны промелькнули за считанные мгновения. Джорам заметил сверкающие мечи и хотел их рассмотреть, но они исчезли прежде, чем он понял, что видит их.
Юноша почувствовал внезапное смятение и отчаяние. Он вдруг осознал, что и его жизнь пролетит так же быстро и незаметно. И он ничего не мог сделать, чтобы это остановить. Потрясенный, Джорам продолжил взбираться по лестнице и перешел на уровень Смерти.
Здесь он остановился и огляделся. На этом уровне не было ничего. Только огромное пустое пространство, не светлое и не темное. Просто пустое. Маги пролетали мимо этого уровня, не глядя и не проявляя никакого интереса. Каталисты брели по лестнице, склонив головы, шлепая сандалиями по мраморным ступеням, и радовались, что близится конец пути.
— Это бессмысленно, — пробормотал Джорам себе под нос. — Почему здесь пусто? Смерть, Девятое Таинство... — Потом он понял: — Да, конечно! Техника! Вот почему здесь ничего нет — ведь считается, что Техники в этом мире больше не существует. Но здесь наверняка что-то было прежде... — сказал он, вглядываясь в пустоту. — Может быть, древние механизмы, о которых я читал: боевые машины, стреляющие огнем, порошок, который вырывает с корнем деревья, машины, которые печатают слова на, бумаге. Теперь все это утрачено, возможно навсегда. Если только я не сумею вернуть все обратно!
Джорам стиснул зубы и пошел дальше. Осталось преодолеть еще один уровень.
Это был уровень Духа, послесмертие. Когда-то, наверное, он был невыразимо прекрасным и поражал наблюдателя умиротворением и покоем, доступным лишь тем, кто перешел из этого мира в следующий. Но теперь здесь все как-то поблекло, словно иллюзии начали рассеиваться. В общем-то, именно это и происходило на самом деле. Искусство некромантии — общения с духами — умерших было утрачено во время Железных войн и с тех пор так и не возродилось. И потому никто толком не помнил, как именно должен выглядеть этот уровень.
Вместо восхищения Джорам почувствовал только усталость и порадовался, что долгий, утомительный подъем скоро закончится. Юноша мельком подумал о том, что он будет вынужден взбираться по этой лестнице при каждом посещении императорского дворца — конечно, после того, как он станет бароном, — и Джорам решил, что заведет себе для таких случаев какой-нибудь подходящий экипаж. Например, в виде черного лебедя...
Вынырнув из мира духов, Джорам попал в закат — по крайней мере, ему так показалось — и понял, что дошел, наконец, до зала Величия.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЗАЛ ВЕЛИЧИЯ
Еще не придя в себя от потрясения после стольких увиденных чудес, Джорам оглядел зал Величия и преисполнился благоговейным восхищением.
Этот зал парил над дворцом, словно мыльный пузырь, идеально круглый, целиком сделанный из хрусталя, такого же чистого и прозрачного, как окружающий воздух. Хотя сейчас зал Величия покоился на вершине башни Девяти Таинств, этот хрустальный пузырь при желании можно было перенести в любое место рядом со дворцом, под ним или над ним. Правда, для такого перемещения понадобилось бы тридцать девять каталистов и столько же Прон-альбан, которые трудились бы над этой задачей двенадцать часов кряду. Из хрусталя был сделан не только круглый купол над залом, с такими тонкими стенками, что, если постучать по ним ногтем, они отзовутся мелодичным звоном, но и пол, приподнятый примерно на четверть высоты стенок прозрачного шара. Джорам неуверенно сошел с лестницы каталистов. Юноше казалось, что если он сделает еще шаг, то нога его провалится в пустоту.
Солнце только что зашло. Олмин распростер свой черный плащ почти по всему небу. Сиф-ханар, которые помогали великому волшебнику, постарались дать приглашенным на бал возможность насладиться чудесной красотой ночи. На западе Олмин чуть приподнял край ночного плаща — там виднелся последний отблеск умирающего дня. Багрово-красные отсветы под чернотой неба казались струйками крови.
Впрочем, было уже довольно темно, и в зале замерцали светильники. Между светящимися шарами, по воздуху в хрустальной сфере, прогуливались императорские гости — подходили друг к другу, встречались, снова расходились в разные стороны. Светильники горели неярко, чтобы не отвлекать гостей от прекрасного ночного неба. Свет мерцал на шелках и драгоценностях, искрился в смеющихся глазах, блестел на мягких волнах развевающихся волос.
Никогда еще Джорам так остро не ощущал свинцовую тяжесть своего тела, лишенного Жизни. Он знал, что если шагнет вперед, если войдет в это зачарованное королевство, то хрустальный пол проломится у него од ногами, хрустальные стены разобьются на осколки от его неловкого прикосновения. Поэтому юноша остановился в нерешительности и подумывал о том, не спуститься ли вниз, не вернуться ли обратно в темноту, которая, в конце концов, была привычным и удобным убежищем.
Но вот какой-то каталист — один из тех, кто поднимался по лестнице вместе с Джорамом, отставая на несколько шагов, — пробормотав извинения, обошел вокруг молодого человека и зашагал, казалось, прямо по ночному небу. Услышав, как сандалии каталиста шлепают по хрустальному полу, Джорам приободрился и двинулся следом за священником. Осторожно пройдя несколько шагов, юноша снова остановился, потрясенный величественным зрелищем.
И наверху, и вокруг, со всех сторон сияли звезды — на своих обычных местах в ночном небе. Но сейчас звезды казались незначительными придворными, которые явились, чтобы засвидетельствовать почтение императору, и смиренно держались поодаль, сознавая свое положение. А внизу, под ногами, сверкал огнями город Мерилон, затмевая собой звезды. Звезды светились белым, холодным и мертвым светом, в то время как город полыхал красками жизни. Гильдейские дома ярко сияли, особняки вельмож переливались разноцветными огнями, то там, то здесь взмывали ввысь сверкающие спирали — новые экипажи летели к дворцу, новые гости присоединялись к уже собравшейся веселой толпе.
И Джорам стоял над всем этим.
Сердце юноши переполнилось красотой, которая его окружала, душу захлестнуло ощущение силы. В крови мелкими пузырьками забурлило возбуждение, опьяняя сильнее любого вина. Хотя тело Джорама осталось стоять на месте, его дух воспарил ввысь. Он был Альбанара, рожденный, чтобы ходить здесь, рожденный, чтобы повелевать, — и, наверное, не пройдет и часа, как все эти блестящие, усыпанные драгоценностями люди, которые сейчас настолько выше него, столпятся вокруг, чтобы подобострастно припасть к его ногам.
«Впрочем, это, наверное, немного слишком, — подумал Джорам и криво усмехнулся. Усмешка не развеяла суровой мрачности его лица, лишь добавила огня темным глазам. — Нет, вряд ли эти люди падут ниц перед бароном. Однако я потребую, чтобы все нижестоящие в моем присутствии ходили по земле. Не могу представить, что допустимо поступить иначе. Надо будет спросить у Симкина... Кстати, куда он опять запропастился?»
Подумав о Симкине, Джорам вспомнил, что обещал не представляться императору без него. Юноша нетерпеливо огляделся. Теперь, когда он немного совладал с первым потрясением, Джорам услышал, как в дальнем конце хрустального зала выкрикивают имена. Там светильники горели ярче всего, и именно туда слетались маги, словно подхваченные ветром осенние листья. Джорам тоже двинулся в том направлении, присматриваясь и прислушиваясь, стараясь отыскать в толпе Гвендолин, или лорда Самуэлса, или Сарьона. Но он не мог далеко отойти от лестницы. Симкин наверняка будет искать его здесь. Да куда же подевался этот дурак! Никогда его нет на месте...
— Мой милый мальчик, не надо стоять, разинув рот! — послышался раздраженный голос. — Благодарение Олмину, мы не взяли с собой Мосию. Твоя челюсть упала на пол с достаточно громким стуком. Вот тебе добрый совет — попытайся сделать вид, будто тебе все это наскучило так же, как и всем остальным.
Лоскуток оранжевого шелка трепетал в воздухе. Симкин медленно опустился к Джораму откуда-то сверху. Полы длинного одеяния развевались вокруг его лодыжек.
— Где ты был? — спросил Джорам.
Симкин пожал плечами.
— Возле фонтана шампанского. — Он приподнял бровь, заметив, что Джорам нахмурился. — Тю-тю! Я наверняка уже говорил тебе, мой темный и мрачный друг, что когда-нибудь на твоем лице навеки застынет это неприятное выражение. Пойми, мне просто надо было чем-то занять себя, пока ты совершал восхождение через девять кругов ада. Теперь ты знаешь, почему в Мерилоне нет толстых каталистов. Ну, почти нет.
На верхние ступени лестницы как раз поднялся каталист довольно плотного сложения, спотыкаясь и шумно отдуваясь. Он окинул Симкина недобрым взглядом.
— Приветствую, святой отец! — сказал Симкин, вынимая из воздуха оранжевый шелковый платок. Он заботливо протянул платок каталисту. — Подумайте, сколько жира вы сбросили! К тому же вы изрядно натерли пол, добавив ему блеска. Желаете промокнуть голову?
Каталист раскраснелся еще сильнее, оттолкнул в сторону руку Симкина и, пробормотав нечто совсем не приличествующее священнику, добрел до ближайшего кресла и рухнул в него.
Симкин сложил ладони, как для молитвы, и поклонился.
— И я вас тоже благословляю, отец.
Взметнулся, трепеща, оранжевый шелк — и каталист внезапно исчез.
Джорам, разинув рот, смотрел на пустое кресло, где только что сидел человек. Симкин дернул его за рукав.
— А теперь, милый мальчик, слушай меня внимательно.
Голос Симкина звучал игриво, как всегда, но, обернувшись к нему, Джорам заметил необычный жесткий блеск в бледно-голубых глазах и некоторую мрачность в беззаботной улыбке — и это настроило его на серьезный лад.
Симкин едва заметно кивнул.
— Да, веселье как раз начинается. Ты помнишь, на картах выпало, что ты будешь Королем, а я предложил себя на роль твоего Дурака? Что ж, до сих пор ты и был Королем, милый мальчик. Мы следовали за тобой, не жалуясь и не задавая вопросов, хотя меня при этом едва не арестовали, на каталиста обрушилось проклятие Олмина, а Мосии пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь. — Симкин говорил тихо, почти шепотом, и пристально смотрел на Джорама.
— Продолжай, — сказал юноша. Его голос прозвучал спокойно и ровно, но лицо помрачнело еще сильнее, а на загорелых щеках вспыхнул румянец — значит, слова Симкина задели что-то в глубине его души.
Симкин насмешливо улыбнулся.
— А теперь, мой Король, — сказал он очень тихо, приблизившись к Джораму и скользя взглядом по толпе гостей, — настало время тебе следовать за своим Дураком. Потому что сейчас в руках твоего Дурака твоя жизнь и жизни тех, кто шел за тобой. Ты должен выполнять мои приказы без колебаний, не задавая вопросов. Договорились, ваше величество?
— Что я должен делать? — спросил Джорам. Подойдя еще ближе, Симкин потянулся губами к уху юноши. Его мягкая бородка защекотала кожу Джорама. Волосы Симкина пахли гарденией, в его дыхании ощущался запах шампанского. От всего этого Джорама начало подташнивать, и он непроизвольно отстранился. Но Симкин удержал юношу и настойчиво зашептал ему на ухо:
— Когда тебя будут представлять их величествам, не вздумай, повторяю — не вздумай смотреть на императрицу.
Симкин отодвинулся, пригладил бородку и быстро окинул взглядом толпу. Джорам перестал хмуриться и даже улыбнулся.
— Ты и в самом деле дурак! — пробормотал он, поправляя свою зеленую куртку. — Знаешь, как ты меня сейчас напугал?
— Милый мальчик! — Симкин посмотрел на него так пристально и серьезно, что улыбка Джорама сразу угасла. — Все, что я сказал тебе, очень важно, каждое слово! — Он положил ладонь на грудь юноши, напротив сердца. — Кланяйся ей, разговаривай с ней — скажи что-нибудь лестное, приятное. Но не поднимай на нее глаз. Смотри вниз или куда-нибудь в сторону. Смотри на его императорское скучнейшество. Куда угодно, только не на нее. Помни — ты не увидишь Дуук-тсарит, но они здесь, и они наблюдают... А теперь, — Симкин лениво взмахнул оранжевым шелковым платком, — нам уже пора занять очередь.
Подхватив Джорама под руку, он повел юношу вперед.
— Тебе повезло, мой приземленный друг, что при официальном представлении их величествам все должны подходить пешком. В знак подобающего смирения, уважения и всего такого прочего. Кроме того, кланяться, паря в воздухе, крайне затруднительно. Герцогиня Блатерскилл как-то попробовала поклониться и не сумела остановиться вовремя. Перевернулась кверху ногами. А нижнего белья на ней не было — совсем! Все были шокированы. Императрица слегла в постель на три недели. С тех пор все подходят пешком... Пойдем.
Скользя по хрустальному полу, Симкин и Джорам направились к центру зала. Прочие маги присоединялись к ним, опускаясь сверху, словно сверкающий волшебный дождь. Джорам поглядывал на Симкина, удивленный и обеспокоенный его словами и указаниями. Но молодой человек с бородкой как будто не замечал замешательства своего друга и продолжал беззаботно болтать о неудачливой герцогине. Проходя мимо кресла, на котором недавно сидел толстый каталист, Джорам покачал головой. Симкин тоже взглянул на кресло и ехидно улыбнулся. Джорам заметил это и спросил, оглядываясь на кресло:
— Кстати, что ты сделал с этим толстяком?
— Отправил его обратно, к началу лестницы, — безмятежно ответил Симкин, прикладывая к носу оранжевый платок.
Джорам и Симкин присоединились к череде богатых мерилонцев, которые ожидали своей очереди, чтобы выразить почтение императорской чете, прежде чем все предадутся более интересным занятиям — танцам и увеселениям. Можно было подумать, что повеселиться как следует сегодня не удастся — принимая во внимание печальную годовщину, которой посвящен этот прием. И в самом деле, гости, выстроившиеся блестящей вереницей, которая растянулась по хрустальному полу подобно украшенной драгоценностями шелковой змее, держались гораздо более серьезно и торжественно, чем тогда, когда они только прибыли во дворец. Умолк веселый смех, не слышно было шутливых дружеских перебранок, затихли ахи, вздохи и шепот по поводу нарядов, причесок и дочерей. Все гости склонили головы и смотрели в пол, цвета нарядов стали приглушенными, приобретя оттенки, приличествующие «Печальной мине», как шепотом заметил Симкин.
Разговоры теперь велись вполголоса, и только между парами, а не между группами гостей. Постепенно все разговоры в этой части зала затихли, и тишину нарушали только мелодичные голоса герольдов, объявляющих имена и титулы тех, кого представляли императорской чете.
Вереница гостей была такой длинной, что Джорам еще не видел ни императора, ни императрицу, только хрустальный альков, в котором они сидели. Те гости, которых уже представили, выстроились полукругом возле этого алькова и рассматривали примечательных или забавных персонажей, которые еще стояли в очереди. Они негромко переговаривались — негромко, потому как находились в присутствии императорской четы, — но почти непрерывно двигались: кивали, вертели головами, показывали на того или иного из стоящих в очереди. Джорам, который высматривал в толпе лорда Самуэлса и его семью, заметил, что немало кивков и улыбок предназначалось Симкину. Симкин, облаченный в длинный белый балахон, выделялся на фоне разноцветных одеяний, словно айсберг посреди тропических джунглей. При этом он держался так, будто вовсе не замечает обращенного на него внимания.
Джорам осматривал богато наряженных гостей, задерживая взгляд на каждой белокурой или обритой по-монашески голове. Юноша надеялся отыскать среди гостей если не Гвендолин, то хотя бы Сарьона. Но выяснилось, что найти кого-то среди такого количества людей практически невозможно, тем более что все они были одеты очень похоже — за исключением нескольких модников, вырядившихся на бал в костюмы полевых магов (что немало позабавило Симкина).
«Она тоже ищет меня», — сказал себе Джорам и представил приятную картину: Гвендолин поднимается на цыпочки, выглядывает из-за широких плеч лорда Самуэлса, с часто бьющимся сердцем прислушивается к каждому имени, которое произносят герольды, и разочарованно вздыхает, когда имя оказывается не тем, которое она так хочет услышать. От этих мыслей юноша забеспокоился и даже немного испугался. А вдруг семья лорда Самуэлса уже ушла! Что, если лорду Самуэлсу надоело ждать? Что, если... Джорам нетерпеливо посмотрел на длинную вереницу приглашенных, которые стояли впереди них с Симкином. Он с горечью оглядел каждого престарелого герцога, которому помогали держаться на ногах его каталисты, и двух вдовушек, которые так увлеченно сплетничали, что позабыли продвигаться дальше, — соседям по очереди пришлось слегка подтолкнуть женщин в нужном направлении. Даже учитывая все это, очередь продвигалась довольно быстро, но Джораму хотелось, чтобы она промчалась через зал подобно молнии, — только тогда он был бы удовлетворен.
— Перестань дергаться, — пробормотал Симкин и наступил Джораму на ногу.
— Ничего не могу с собой поделать. Может, поговорим о чем-нибудь?
— С удовольствием. О чем?
— Понятия не имею! О чем угодно! — Джорам передернул плечами. — Ты говорил, я должен что-нибудь сказать императору. А что? Чудесная ночь. Прекрасная погода. Я так понял, здесь уже два года весна, а будет ли когда-нибудь лето?
Этот зал парил над дворцом, словно мыльный пузырь, идеально круглый, целиком сделанный из хрусталя, такого же чистого и прозрачного, как окружающий воздух. Хотя сейчас зал Величия покоился на вершине башни Девяти Таинств, этот хрустальный пузырь при желании можно было перенести в любое место рядом со дворцом, под ним или над ним. Правда, для такого перемещения понадобилось бы тридцать девять каталистов и столько же Прон-альбан, которые трудились бы над этой задачей двенадцать часов кряду. Из хрусталя был сделан не только круглый купол над залом, с такими тонкими стенками, что, если постучать по ним ногтем, они отзовутся мелодичным звоном, но и пол, приподнятый примерно на четверть высоты стенок прозрачного шара. Джорам неуверенно сошел с лестницы каталистов. Юноше казалось, что если он сделает еще шаг, то нога его провалится в пустоту.
Солнце только что зашло. Олмин распростер свой черный плащ почти по всему небу. Сиф-ханар, которые помогали великому волшебнику, постарались дать приглашенным на бал возможность насладиться чудесной красотой ночи. На западе Олмин чуть приподнял край ночного плаща — там виднелся последний отблеск умирающего дня. Багрово-красные отсветы под чернотой неба казались струйками крови.
Впрочем, было уже довольно темно, и в зале замерцали светильники. Между светящимися шарами, по воздуху в хрустальной сфере, прогуливались императорские гости — подходили друг к другу, встречались, снова расходились в разные стороны. Светильники горели неярко, чтобы не отвлекать гостей от прекрасного ночного неба. Свет мерцал на шелках и драгоценностях, искрился в смеющихся глазах, блестел на мягких волнах развевающихся волос.
Никогда еще Джорам так остро не ощущал свинцовую тяжесть своего тела, лишенного Жизни. Он знал, что если шагнет вперед, если войдет в это зачарованное королевство, то хрустальный пол проломится у него од ногами, хрустальные стены разобьются на осколки от его неловкого прикосновения. Поэтому юноша остановился в нерешительности и подумывал о том, не спуститься ли вниз, не вернуться ли обратно в темноту, которая, в конце концов, была привычным и удобным убежищем.
Но вот какой-то каталист — один из тех, кто поднимался по лестнице вместе с Джорамом, отставая на несколько шагов, — пробормотав извинения, обошел вокруг молодого человека и зашагал, казалось, прямо по ночному небу. Услышав, как сандалии каталиста шлепают по хрустальному полу, Джорам приободрился и двинулся следом за священником. Осторожно пройдя несколько шагов, юноша снова остановился, потрясенный величественным зрелищем.
И наверху, и вокруг, со всех сторон сияли звезды — на своих обычных местах в ночном небе. Но сейчас звезды казались незначительными придворными, которые явились, чтобы засвидетельствовать почтение императору, и смиренно держались поодаль, сознавая свое положение. А внизу, под ногами, сверкал огнями город Мерилон, затмевая собой звезды. Звезды светились белым, холодным и мертвым светом, в то время как город полыхал красками жизни. Гильдейские дома ярко сияли, особняки вельмож переливались разноцветными огнями, то там, то здесь взмывали ввысь сверкающие спирали — новые экипажи летели к дворцу, новые гости присоединялись к уже собравшейся веселой толпе.
И Джорам стоял над всем этим.
Сердце юноши переполнилось красотой, которая его окружала, душу захлестнуло ощущение силы. В крови мелкими пузырьками забурлило возбуждение, опьяняя сильнее любого вина. Хотя тело Джорама осталось стоять на месте, его дух воспарил ввысь. Он был Альбанара, рожденный, чтобы ходить здесь, рожденный, чтобы повелевать, — и, наверное, не пройдет и часа, как все эти блестящие, усыпанные драгоценностями люди, которые сейчас настолько выше него, столпятся вокруг, чтобы подобострастно припасть к его ногам.
«Впрочем, это, наверное, немного слишком, — подумал Джорам и криво усмехнулся. Усмешка не развеяла суровой мрачности его лица, лишь добавила огня темным глазам. — Нет, вряд ли эти люди падут ниц перед бароном. Однако я потребую, чтобы все нижестоящие в моем присутствии ходили по земле. Не могу представить, что допустимо поступить иначе. Надо будет спросить у Симкина... Кстати, куда он опять запропастился?»
Подумав о Симкине, Джорам вспомнил, что обещал не представляться императору без него. Юноша нетерпеливо огляделся. Теперь, когда он немного совладал с первым потрясением, Джорам услышал, как в дальнем конце хрустального зала выкрикивают имена. Там светильники горели ярче всего, и именно туда слетались маги, словно подхваченные ветром осенние листья. Джорам тоже двинулся в том направлении, присматриваясь и прислушиваясь, стараясь отыскать в толпе Гвендолин, или лорда Самуэлса, или Сарьона. Но он не мог далеко отойти от лестницы. Симкин наверняка будет искать его здесь. Да куда же подевался этот дурак! Никогда его нет на месте...
— Мой милый мальчик, не надо стоять, разинув рот! — послышался раздраженный голос. — Благодарение Олмину, мы не взяли с собой Мосию. Твоя челюсть упала на пол с достаточно громким стуком. Вот тебе добрый совет — попытайся сделать вид, будто тебе все это наскучило так же, как и всем остальным.
Лоскуток оранжевого шелка трепетал в воздухе. Симкин медленно опустился к Джораму откуда-то сверху. Полы длинного одеяния развевались вокруг его лодыжек.
— Где ты был? — спросил Джорам.
Симкин пожал плечами.
— Возле фонтана шампанского. — Он приподнял бровь, заметив, что Джорам нахмурился. — Тю-тю! Я наверняка уже говорил тебе, мой темный и мрачный друг, что когда-нибудь на твоем лице навеки застынет это неприятное выражение. Пойми, мне просто надо было чем-то занять себя, пока ты совершал восхождение через девять кругов ада. Теперь ты знаешь, почему в Мерилоне нет толстых каталистов. Ну, почти нет.
На верхние ступени лестницы как раз поднялся каталист довольно плотного сложения, спотыкаясь и шумно отдуваясь. Он окинул Симкина недобрым взглядом.
— Приветствую, святой отец! — сказал Симкин, вынимая из воздуха оранжевый шелковый платок. Он заботливо протянул платок каталисту. — Подумайте, сколько жира вы сбросили! К тому же вы изрядно натерли пол, добавив ему блеска. Желаете промокнуть голову?
Каталист раскраснелся еще сильнее, оттолкнул в сторону руку Симкина и, пробормотав нечто совсем не приличествующее священнику, добрел до ближайшего кресла и рухнул в него.
Симкин сложил ладони, как для молитвы, и поклонился.
— И я вас тоже благословляю, отец.
Взметнулся, трепеща, оранжевый шелк — и каталист внезапно исчез.
Джорам, разинув рот, смотрел на пустое кресло, где только что сидел человек. Симкин дернул его за рукав.
— А теперь, милый мальчик, слушай меня внимательно.
Голос Симкина звучал игриво, как всегда, но, обернувшись к нему, Джорам заметил необычный жесткий блеск в бледно-голубых глазах и некоторую мрачность в беззаботной улыбке — и это настроило его на серьезный лад.
Симкин едва заметно кивнул.
— Да, веселье как раз начинается. Ты помнишь, на картах выпало, что ты будешь Королем, а я предложил себя на роль твоего Дурака? Что ж, до сих пор ты и был Королем, милый мальчик. Мы следовали за тобой, не жалуясь и не задавая вопросов, хотя меня при этом едва не арестовали, на каталиста обрушилось проклятие Олмина, а Мосии пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь. — Симкин говорил тихо, почти шепотом, и пристально смотрел на Джорама.
— Продолжай, — сказал юноша. Его голос прозвучал спокойно и ровно, но лицо помрачнело еще сильнее, а на загорелых щеках вспыхнул румянец — значит, слова Симкина задели что-то в глубине его души.
Симкин насмешливо улыбнулся.
— А теперь, мой Король, — сказал он очень тихо, приблизившись к Джораму и скользя взглядом по толпе гостей, — настало время тебе следовать за своим Дураком. Потому что сейчас в руках твоего Дурака твоя жизнь и жизни тех, кто шел за тобой. Ты должен выполнять мои приказы без колебаний, не задавая вопросов. Договорились, ваше величество?
— Что я должен делать? — спросил Джорам. Подойдя еще ближе, Симкин потянулся губами к уху юноши. Его мягкая бородка защекотала кожу Джорама. Волосы Симкина пахли гарденией, в его дыхании ощущался запах шампанского. От всего этого Джорама начало подташнивать, и он непроизвольно отстранился. Но Симкин удержал юношу и настойчиво зашептал ему на ухо:
— Когда тебя будут представлять их величествам, не вздумай, повторяю — не вздумай смотреть на императрицу.
Симкин отодвинулся, пригладил бородку и быстро окинул взглядом толпу. Джорам перестал хмуриться и даже улыбнулся.
— Ты и в самом деле дурак! — пробормотал он, поправляя свою зеленую куртку. — Знаешь, как ты меня сейчас напугал?
— Милый мальчик! — Симкин посмотрел на него так пристально и серьезно, что улыбка Джорама сразу угасла. — Все, что я сказал тебе, очень важно, каждое слово! — Он положил ладонь на грудь юноши, напротив сердца. — Кланяйся ей, разговаривай с ней — скажи что-нибудь лестное, приятное. Но не поднимай на нее глаз. Смотри вниз или куда-нибудь в сторону. Смотри на его императорское скучнейшество. Куда угодно, только не на нее. Помни — ты не увидишь Дуук-тсарит, но они здесь, и они наблюдают... А теперь, — Симкин лениво взмахнул оранжевым шелковым платком, — нам уже пора занять очередь.
Подхватив Джорама под руку, он повел юношу вперед.
— Тебе повезло, мой приземленный друг, что при официальном представлении их величествам все должны подходить пешком. В знак подобающего смирения, уважения и всего такого прочего. Кроме того, кланяться, паря в воздухе, крайне затруднительно. Герцогиня Блатерскилл как-то попробовала поклониться и не сумела остановиться вовремя. Перевернулась кверху ногами. А нижнего белья на ней не было — совсем! Все были шокированы. Императрица слегла в постель на три недели. С тех пор все подходят пешком... Пойдем.
Скользя по хрустальному полу, Симкин и Джорам направились к центру зала. Прочие маги присоединялись к ним, опускаясь сверху, словно сверкающий волшебный дождь. Джорам поглядывал на Симкина, удивленный и обеспокоенный его словами и указаниями. Но молодой человек с бородкой как будто не замечал замешательства своего друга и продолжал беззаботно болтать о неудачливой герцогине. Проходя мимо кресла, на котором недавно сидел толстый каталист, Джорам покачал головой. Симкин тоже взглянул на кресло и ехидно улыбнулся. Джорам заметил это и спросил, оглядываясь на кресло:
— Кстати, что ты сделал с этим толстяком?
— Отправил его обратно, к началу лестницы, — безмятежно ответил Симкин, прикладывая к носу оранжевый платок.
Джорам и Симкин присоединились к череде богатых мерилонцев, которые ожидали своей очереди, чтобы выразить почтение императорской чете, прежде чем все предадутся более интересным занятиям — танцам и увеселениям. Можно было подумать, что повеселиться как следует сегодня не удастся — принимая во внимание печальную годовщину, которой посвящен этот прием. И в самом деле, гости, выстроившиеся блестящей вереницей, которая растянулась по хрустальному полу подобно украшенной драгоценностями шелковой змее, держались гораздо более серьезно и торжественно, чем тогда, когда они только прибыли во дворец. Умолк веселый смех, не слышно было шутливых дружеских перебранок, затихли ахи, вздохи и шепот по поводу нарядов, причесок и дочерей. Все гости склонили головы и смотрели в пол, цвета нарядов стали приглушенными, приобретя оттенки, приличествующие «Печальной мине», как шепотом заметил Симкин.
Разговоры теперь велись вполголоса, и только между парами, а не между группами гостей. Постепенно все разговоры в этой части зала затихли, и тишину нарушали только мелодичные голоса герольдов, объявляющих имена и титулы тех, кого представляли императорской чете.
Вереница гостей была такой длинной, что Джорам еще не видел ни императора, ни императрицу, только хрустальный альков, в котором они сидели. Те гости, которых уже представили, выстроились полукругом возле этого алькова и рассматривали примечательных или забавных персонажей, которые еще стояли в очереди. Они негромко переговаривались — негромко, потому как находились в присутствии императорской четы, — но почти непрерывно двигались: кивали, вертели головами, показывали на того или иного из стоящих в очереди. Джорам, который высматривал в толпе лорда Самуэлса и его семью, заметил, что немало кивков и улыбок предназначалось Симкину. Симкин, облаченный в длинный белый балахон, выделялся на фоне разноцветных одеяний, словно айсберг посреди тропических джунглей. При этом он держался так, будто вовсе не замечает обращенного на него внимания.
Джорам осматривал богато наряженных гостей, задерживая взгляд на каждой белокурой или обритой по-монашески голове. Юноша надеялся отыскать среди гостей если не Гвендолин, то хотя бы Сарьона. Но выяснилось, что найти кого-то среди такого количества людей практически невозможно, тем более что все они были одеты очень похоже — за исключением нескольких модников, вырядившихся на бал в костюмы полевых магов (что немало позабавило Симкина).
«Она тоже ищет меня», — сказал себе Джорам и представил приятную картину: Гвендолин поднимается на цыпочки, выглядывает из-за широких плеч лорда Самуэлса, с часто бьющимся сердцем прислушивается к каждому имени, которое произносят герольды, и разочарованно вздыхает, когда имя оказывается не тем, которое она так хочет услышать. От этих мыслей юноша забеспокоился и даже немного испугался. А вдруг семья лорда Самуэлса уже ушла! Что, если лорду Самуэлсу надоело ждать? Что, если... Джорам нетерпеливо посмотрел на длинную вереницу приглашенных, которые стояли впереди них с Симкином. Он с горечью оглядел каждого престарелого герцога, которому помогали держаться на ногах его каталисты, и двух вдовушек, которые так увлеченно сплетничали, что позабыли продвигаться дальше, — соседям по очереди пришлось слегка подтолкнуть женщин в нужном направлении. Даже учитывая все это, очередь продвигалась довольно быстро, но Джораму хотелось, чтобы она промчалась через зал подобно молнии, — только тогда он был бы удовлетворен.
— Перестань дергаться, — пробормотал Симкин и наступил Джораму на ногу.
— Ничего не могу с собой поделать. Может, поговорим о чем-нибудь?
— С удовольствием. О чем?
— Понятия не имею! О чем угодно! — Джорам передернул плечами. — Ты говорил, я должен что-нибудь сказать императору. А что? Чудесная ночь. Прекрасная погода. Я так понял, здесь уже два года весна, а будет ли когда-нибудь лето?