Угрюмова Виктория. Огненная река (Кахатана - 3)

   - Гениальная идея, - сказал оживившийся капитан. - На что нам принцесса Коттравей? У нас свои дела. Мне действительно нужно провести свой новый корабль мимо таможни. И у меня там целая куча народу, а корабль очень приметный. Когда я покупал его, то не знал, что будет объявлен розыск... - Он замялся.
   - Таких нестандартных и заметных кораблей. Да еще с пассажирами на борту, - выручил его господин Цоциха.
   - Вот именно.
   - Дело поправимо. Мы встретимся завтра, на рассвете, у третьего моста от второго острова Сна.
   - Хорошо, - кивнул капитан.
   - И вот, - сказал Лоой, - мы вынуждены довериться ему. Или придется уходить с боем, а нам это совершенно не нужно.
   - Ты уверен, что это надежно? - спросил Куланн.
   - Слово Цоцихи стоит большего, чем бумага понтифика, скрепленная двумя-тремя печатями.
   - Но бумага понтифика вообще ничего не стоит, - вставил слово Морской эльф. - Нетрудно стоить больше.
   - Это тоже правда, - согласился Лоой. - Так что же делать? Без него мы не справимся.
   - Я могу кое-что предложить, - сказала Каэ. - Это действенно и просто, если вы только не станете меня отговаривать. Пусть Мердок поведет меня к этому вашему Цоцихе. А я посмотрю на него. Я смогу определить, врет он или говорит правду. Если он лжет, его придется убить, но тут я бессильна. Мы не можем оставлять такого свидетеля. А если он говорит правду и действительно готов помогать нам, а не Корс Торуну, доверим ему и корабль, и собственные жизни.
   - Справедливо, - неожиданно согласился Куланн. - Только сангасои должны находиться поблизости, в укрытии.
   - Согласна, - сказала она.
   Через полчаса оживленных дебатов постановили, что на свидание к контрабандисту пойдут Каэ, Лоой и Мердок ап-Фейдли. Остальные же будут рассредоточены на этой улице на случай внезапного столкновения с членами братства. Это было опасно, но другого выхода никто не видел.
   - Есть еще одна новость, до невозможности неприятная, - заметил капитан, когда первая проблема была решена. - Говорят, что Йа Тайбрайя разбушевался. Порт Уатах разрушен до основания, если верить последним городским сплетням. Утверждают, что зверь то и дело появляется в прибрежных водах, будто кого-то ждет.
   - Ничего не понимаю, - заметил Номмо. - Я-то всегда был уверен, что Йа Тайбрайя спит себе глубоким сном и, вообще, он наполовину легенда.
   - Никто ничего не понимает. - Лоой так виновато развел руками, как будто это он растолкал мирно спящего монстра и теперь сокрушается, что все так нехорошо получилось.
   - Выходит, нам в море соваться нельзя, - сказал Рогмо. - Если Йа Тайбрайя не уберется восвояси, то как мы пересечем Коралловое море?
   - Может, проскочим, - неуверенно предположил Барнаба.
   - А я бы так не полагался на случай, - возразил Магнус. - Я уверен в том, что древний зверь проснулся не по своей воле и не по какой-то нелепой случайности, а в строгом соответствии с планами нашего врага. И скорее всего это он нас ждет.
   - Это похоже на манию преследования, - попробовала было отшутиться Каэ, но в глубине души она была полностью согласна с чародеем. И не представляла себе, как "Астерион" сможет миновать взбесившегося монстра.
   - Йа Тайбрайя я беру на себя, - негромко сказал Мердок ап-Фейдли как о чем-то само собой разумеющемся. - Главное, проскользнуть мимо таможни и выйти в Спящий пролив. А со зверем я договорюсь.
   - Как это? - спросила Каэтана тревожно.
   - Прекрасная моя богиня, - склонился перед ней Морской эльф. - Не тревожься понапрасну и не нагружай себя лишними проблемами. Это моя работа. Я для нее рожден, если смотреть правде в глаза. А теперь я и вовсе уверен, что мы повстречались не случайно, а для того, чтобы я мог помочь тебе. Ты никогда не замечала, что судьба любит вмешиваться в нашу жизнь и перекраивать ее по-своему, но при этом всем дает равные шансы?
   Жизнь контрабандиста иногда зависит от таких мелочей, на которые обычный человек внимания не обращает. То любимый пес вдруг мертвой хваткой вцепится в хозяйскую штанину, не выпуская на улицу. То сорока залетит в окно и похозяйничает в комнате. А иногда и того не случается, но сердце все равно отчаянно ноет, вещуя беду. И вот тут важно не промахнуться.
   Потому что, с одной стороны, так можно всю жизнь просидеть, не высовывая носа из своей норы, а с другой - негоже пренебрегать предупреждениями и собственными предчувствиями. Из этого следует, что интуиция - это один из главных инструментов контрабандиста, и чем она более развита, тем более преуспевает ее обладатель. Господин Цоциха, как уже упоминалось выше, был главой братства контрабандистов, а значит, самым преуспевающим из всех. И интуиция у него работала безотказно. Он и сам не понимал, как это происходит, но члены братства любили повторять, что господину Цоцихе следовало стать прорицателем и мир бы от этого выиграл.
   Когда Каэтана в сопровождении Лооя и Морского эльфа появилась в его скромной конторе, служившей надежным прикрытием для основных дел, господин Цоциха приподнялся ей навстречу из своего глубокого кресла, что было великой честью, приберегавшейся только для избранных. Но все зашло еще дальше: не узнавая себя, рыжий контрабандист вышел из-за стола и низко склонился перед посетительницей. К Морскому эльфу он относился с гораздо меньшим пиететом. А интуиция господина Цоцихи верещала что-то настолько невразумительное и невозможное, что он просто не мог к ней не прислушаться.
   После кратких приветствий Каэ решила приступить к главному вопросу:
   - Вы можете нам помочь? Если да, то размеры вознаграждения назначайте сами, исходя из того, что ваша услуга будет рассматриваться как бесценная.
   - Это щедрое предложение, - улыбнулся контрабандист. - Настолько щедрое, что я не припоминаю равноценных. Но я рискну отказаться. - Он выставил руки в протестующем жесте, увидев, как вытягивается лицо капитана Лооя. - Я вовсе не имел в виду, что отказываюсь вам помочь. Я был согласен сделать это уже из уважения к капитану, которого знаю много лет. После встречи с вами я тем более готов рисковать и выигрывать у наших неповоротливых властей. Но я хочу просить вас назначить вознаграждение после того, как мы добьемся успеха.
   - Хорошо, - кивнула она.
   - По рукам? - спросил господин Цоциха, внимательно вглядываясь в лицо своей гостьи.
   - По рукам.
   - А можно задать вопрос, который меня заведомо не касается? Если вы сочтете его бестактным, то я полностью с вами соглашусь и ответа ожидать не стану. Но в качестве аванса я бы предпочел...
   Каэтана кивнула, и он продолжил чуть более уверенно:
   - Мы в курсе событий во всем мире, иначе нас дисквалифицируют в два счета где-нибудь на виселице. Так вот, мир полнится слухами о юной особе, которая имеет привычку странствовать с двумя мечами. Сия особа, говорят, не имеет ничего общего с магией, но сродни Древним богам. Репутация у нее особенная: говорят, она хорошо разбирается в людях. Это правда, ваше высочество?
   - Вы хитрец, господин Цоциха, - весело рассмеялась Каэ. - И лучше меня знаете, что я не высочество никакое, а обычная богиня, и обращайтесь ко мне по имени, пожалуйста. Меня зовут Каэтана - для друзей, а я очень рассчитываю на нашу с вами дружбу.
   - Это по-нашему, - серьезно сказал контрабандист. - Я рад, что вы мне доверились. Надо вам сказать, что в нашем деле доверие - основа, на которой все держится. И то, что вы сочли возможным открыться мне, дорогого стоит. Мне рассказывали, что с вами можно не притворяться, не соблюдать глупый этикет, достаточно искреннего уважения и преданности. Я хотел бы знать, чувствуете ли вы, что я испытываю к вам это уважение на самом деле, а не просто заявляю о нем, исполненный желания польстить?
   - Чувствую, господин Цоциха. Как чувствовала, что вы отлично знаете, кто я, но оказалось, что вам важнее искренность, нежели ваша осведомленность. И я это ценю. Вот только одна беда - такая помощь и такое отношение не оплачиваются простым золотом. Вы можете взять его сколь угодно много, но чем мне отплатить вам?
   - Еще одной ступенью доверия, - отвечал контрабандист. - Ваш капитан обязан был вам рассказать, что наш драгоценный верховный маг Корс Торун вызывал меня на собеседование по поводу...
   - Да, капитан Лоой сообщил мне о вашей беседе.
   - Так вот, отдельное вознаграждение господин верховный маг обещал за то, что я вручу вам подарочек. Каэтана, скажите, вам ни о чем не говорит осколок камня на простой бечевке?
   - Камень Шанги, - ответила Каэ. - Единственная вещь, при помощи которой верховный маг, или же онгон, сможет меня одолеть.
   - Прекрасно, - сказал контрабандист. - Именно то, что я и хотел знать. Тогда я не стану отдавать его лично вам, а вручу тому, на кого вы укажете.
   - Отдайте его господину Мердоку ап-Фейдли. Мы заберем его с собой.
   Морской эльф испуганно воззрился на нее:
   - Каэ, дорогая! Что же я буду с ним делать? А вдруг я приближусь к тебе на опасное расстояние? Лучше я подожду, пока ты уйдешь, и потихоньку доставлю его в какое-нибудь удаленное место.
   - Ничего не будет, - успокоила она эльфа. - Просто замотай его в ткань. Или спрячь под камзол. Главное, не давать его мне в руки. А вас, господин Цоциха, я благодарю от всей души. Если вы скажете нам, как мы поступим с нашим отъездом, то все проблемы на этот день будут решены.
   - Я явлюсь на ваш корабль завтра на рассвете и лично проведу его к Спящему проливу.
   После этого они быстро распрощались, задержавшись в кабинете ровно настолько, чтобы Цоциха смог добыть из тайника невзрачный камешек, аккуратно упаковать его в несколько слоев материи и торжественно вручить Морскому эльфу, который немного ошалело смотрел по сторонам.
   Холодный, гордый, неприступный Мердок ап-Фейдли за последние пятьсот лет столько не общался с людьми, сколько по милости своей богини за последние две недели. Странное дело, но люди начинали ему нравиться.
   Когда они вышли из нотариальной конторы, где официально зарабатывал на жизнь Цоциха Рыжий - глава братства контрабандистов Хадрамаута, капитан Лоой счел себя вправе заметить:
   - И все же, госпожа Каэтана, вы слишком доверчивы. Я верю Цоцихе, он хороший парень и умеет держать слово, но ваша жизнь бесценна, и нельзя так ею рисковать.
   - Я гораздо больше рисковала бы ею, если бы лгала ему, - ответила она.
   - Представь себе, я тоже не понимаю, - вмешался в разговор Морской эльф. Хорошо. Ты призналась ему, что не являешься принцессой Коттравей, ты согласилась с тем, что он признал в тебе Ингатейя Сангасойю, - но зачем ты сказала ему о камне Шанги? Ведь это страшное оружие, и он в любой момент мог бы повернуть его против тебя.
   - Нет. Он не стал бы. Он гораздо более порядочный человек, чем многие стражи закона. И хотя я ничем не могу объяснить этот феномен, я вынуждена признать, что он существует везде. Так что наш контрабандист не является счастливым исключением из правила.
   Рассвет выдался серый, туманный и холодный. "Астерион" ворчливо скрипел досками, жалуясь на сырость. Команда перебралась на новый корабль, а нанятые в Хадрамауте моряки должны были вести галеру, на которой прибыла Каэтана, обратно в Сонандан, под командованием одного из старших офицеров. Капитан Лоой тщательно подготовился к плаванию, загрузив трюмы продовольствием, водой и прочими необходимыми вещами, - не без помощи контрабандистов, разумеется. Куланн разместил своих сангасоев с наибольшими удобствами и уже стоял на носу "Астериона", ожидая отплытия.
   Господин Цоциха прибыл на борт минута в минуту, как обещал. Его пунктуальность приятно поразила Морского эльфа и Рогмо. А Каэ встретила контрабандиста как старого приятеля, познакомив его при этом с Куланном, Магнусом, Барнабой, Номмо и князем Энгурры. Господин Цоциха вел себя так безупречно и с таким достоинством, что все присутствующие как-то совершенно незаметно и помимо своей воли прониклись к нему чувством глубокого уважения и симпатии. А что еще нужно, чтобы между людьми протянулись тонкие нити, связующие их крепче, чем узы родства?
   Контрабандист времени терять не стал. Он отправился на нос корабля, где находился капитанский мостик - этакое крохотное государство в государстве, где правил Лоой. Лоцман Яртон двинулся следом, так как его бесценный опыт мог пригодиться при прохождении наиболее трудных участков: Цоциха собирался вести корабль по забытым и заброшенным каналам прямо в Спящий пролив. Все упиралось в одну, но серьезную трудность. "Астерион" был громадным кораблем, приспособленным для плавания в открытых водах, и трудно было предугадать, сумеет ли он пройти в некоторых самых мелких местах. Обычно для прохождения таких судов хаанухи строили специальные водные пути, но их можно было пересчитать по пальцам, и все они строго охранялись.
   Вскоре стало ясно, что на капитанском мостике собрались виртуозы своего дела. Когда Каэ увидела, с какой легкостью необъятная махина корабля лавирует между песчаными отмелями и островками, обходит затонувшие суда, каковых было немало в этом заброшенном канале, она могла только удивляться. Капитан Лоой и господин Цоциха творили на ее глазах настоящее чудо: никому в Хадрамауте не могло прийти в голову искать их на этом пути, потому что он был действительно непроходим. И то, что они продвигались вперед со значительной скоростью, казалось невероятным.
   - Госпожа, можно вас отвлечь от размышлений? - раздался у нее за спиной голос Магнуса.
   - Всегда к твоим услугам, - обернулась она и замерла при виде его изможденного, осунувшегося лица. - Магнус! Что с тобой? Полчаса назад ты выглядел лет на пять моложе!
   - Не важно, госпожа. Бывает. Главное, я теперь точно знаю, что у Корс Торуна осталось всего четыре осколка камня Шанги. Тот, что вчера отдал мне Мердок, я уже закатал в глину и утоплю в море при первом же удобном случае.
   - Я бы не стал так легкомысленно произносить: "всего четыре", - сказал подошедший к ним Морской эльф. - Целых четыре - это будет вернее. Как ты собираешься беречься от этого?
   Каэтана, к которой был обращен вопрос, только пожала плечами:
   - Никак, Мердок. Абсолютно не собираюсь. В сущности, нужно столького опасаться, что нос на улицу не высунешь. Как-нибудь справимся и с этой проблемой.
   - Буду надеяться. - Мердок ап-Фейдли внимательно оглядел Магнуса с ног до головы и сказал не терпящим возражений тоном: - Вам, молодой человек, нужно отдохнуть. И основательно отдохнуть, прошу заметить.
   - Ваша правда, князь, - согласился молодой человек. - Я просто с ног валюсь от усталости. Все-таки не зря называют Корс Торуна одним из лучших, я едва справился с его охранным заклинанием, так чтобы он ничего не почувствовал.
   - Интересно, - задумчиво молвила Каэ, - а кто был сильнее: Арра, или Корс Торун, или Тешуб?
   - Вы неправильно спрашиваете, госпожа, - сказал Магнус, которого тема разговора заинтересовала настолько, что он даже слегка порозовел и оживился. Вы говорите об абсолютно разных подходах к магии. Это все равно что вы бы спросили, что сильнее - топор, копье или меч. В умелых руках все одинаково опасно, в неумелых... Словом, Арра и Корс Торун были сторонниками диаметрально противоположных взглядов на природу и на использование заклинаний. Арра - маг от Творца. Он родился у отца-мага, он родился чародеем, и его не нужно было ничему учить, а только развивать его невероятные способности. А вот Корс Торун, телом которого теперь владеет онгон, изначально уступал Арре во всем. Но честолюбия и жажды власти у него было столько, что он изучал магию очень основательно и теперь является лучшим из лучших. Но он не способен, в отличие от Арры, Тешуба или им подобных, открывать новое - он может заучивать и использовать то, что уже всем известно.
   - Да, - кивнула Каэ, - разница серьезная.
   - Очень серьезная. И она могла стать не такой значительной только в одном случае - и Корс Торун им воспользовался. Он занялся черной магией.
   - Да,- брезгливо поджал губы князь ап-Фейдли, - я слышал о таком колдовстве. Но ведь это маловероятно в мире, где есть Кахатанна, в мире, где боги постоянно присутствуют среди людей.
   - Именно поэтому Корс Торуну и ему подобным нужен был новый господин. Тот, кто отдал бы им власть над этим миром - власть, деньги в обмен на, души людей. Тысячи, десятки, сотни тысяч...
   - Мало ли что взбредет в голову подобным мерзавцам, - сказала Каэтана. Корс Торун уже поплатился за свои непомерные амбиции, других ждет та же судьба.
   - С вашего позволения, я действительно пойду, - молвил Магнус. - Тема неисчерпаемая, а я с ног валюсь.
   - Отдыхай, пожалуйста, - улыбнулась она.
   Когда молодой чародей ушел в свою каюту, Мердок ап-Фейдли серьезно сказал:
   - Мне нужно поговорить с тобой. Возможно, вскоре мне придется оставить тебя. Это печальная необходимость, и я ничего другого придумать не могу. Я не хочу покидать тебя, тем более в такое серьезное время, но что же нам делать? И потому у меня есть несколько просьб к тебе.
   - Да-да, конечно, - ответила Каэ. - Я и не думала, что ты поедешь с нами через море. Я признательна тебе и за то, что ты столько времени провел вместе со мной и с моими друзьями. Что я могу сделать для тебя?
   - Выслушать. Внимательно выслушать мою историю.
   - И это все? - искренне изумилась она.
   - Это очень много, поверь мне. Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что большинство трагедий случается не по чьей-то злой воле. Практически всегда все готовы предотвратить бедствие, но не знают как. Войны, эпидемии, вражда - все это происходит зачастую из-за незнания, неосведомленности. Только потому, что кто-то ведающий вовремя не поделился тем, что играло решающую роль. Ты согласна со мной?
   - Конечно.
   - Я не знаю, что именно пригодится тебе, но расскажу все важное, что мне известно. А ты слушай и запоминай. Когда меня не будет рядом, никто не сможет предугадать, какая часть моих знаний тебе пригодится. Помнишь, когда мы с тобой встретились?
   - Конечно. Тогда я отправилась в путешествие. У меня как раз появились Такахай и Тайяскарон, и я чувствовала себя в абсолютной безопасности.
   - Да. Тогда я принял их за живых воинов. Признаться, я и теперь часто забываю, что те двое, которые вечно стоят возле тебя, - это души твоих мечей, а не обычные люди. Они очень любят тебя.
   - А почему ты вспомнил о тех днях?
   - Мне всегда приятно вспоминать об этом, Каэ, дорогая. Но сейчас я говорю о том времени в связи с событиями, которые тогда произошли. Часть из нас давно стремилась присоединиться к потомкам младшей ветви Гаронманов, которые жили в Хадрамауте еще в эпоху Первой войны. Морские эльфы всегда имели особый статус. Мы были в родстве со многими морскими обитателями, особенно же - с древними зверями. Мы всегда стояли чуть в стороне от мира, и потому нам было не так важно, как людям, кто из богов сейчас находится у власти. Случалось, что мы переживали бессмертных владык Арнемвенда.
   Вскоре после того, как мы встретились с тобой в лесу, мой отец, вся моя семья, а также большое число наших подданных отправились сюда, чтобы присоединиться к Морским эльфам. Вещь осталась в Энгурре, и мы больше не отвечали за нее, но это не значит, что я не помню семейные предания, связанные с ней. К тому же Рогмо является не только хранителем этой Вещи, но и последним в роду по прямой линии. Если называть все своими именами, то сейчас он - король эльфов, хоть многие и не будут довольны, что их повелитель всего лишь полукровка, сын человеческой женщины. Но лично я вижу в этом знак судьбы.
   Другая часть талисмана - сам камень - хранится в храме Нуш-и-Джан. Что ты знаешь об этом месте?
   - Никто ничего толкового мне не рассказал.
   - Это плохо, - молвил Мердок ап-Фейдли. - Храм Нуш-и-Джан - одно из самых странных мест в этом странном мире, и лучше быть готовым к любым неожиданностям.
   - Кому он посвящен? - спросила Каэ, заинтригованная рассказом эльфа.
   - Это одна из его загадок. Видишь ли, храм был воздвигнут еще до Первой войны с Мелькартом. Я читал книги, в которых утверждалось, что рыцари-хассасины, которые основали тогда на Имане громадное королевство Эль-Хассасин, воздвигли этот храм своему верховному божеству. Я не знаю его имени, и вряд ли кто-нибудь его помнит.
   - Не важно, продолжай.
   - Напротив, очень важно. Видишь ли, в этой истории столько темных пятен, что поневоле начнешь задумываться, а так ли правы древние книги? Что случилось с рыцарями храма Нуш-и-Джан? Они считались непобедимыми, успешно боролись против темных сил. Они пережили даже Первую войну, об этом можно судить по тому, что именно им отдали на сохранение камень от перстня Джаганнатхи. Еще в то время хассасины представляли собой грозную силу. И вдруг все закончилось. Внезапно, сразу. В Эль-Хассасине вспыхнула гражданская война, и государство распалось на несколько более мелких княжеств и королевств. От былой славы и величия не осталось и следа.
   Сейчас в мире есть два храма Нуш-и-Джан: древнейший и тот, что воздвигли после войны в Эль-Хассасине. Но тебя интересует храм, который находится на территории Хартума, в Лунных горах.
   - Что же тебя беспокоит? - спросила Каэтана. Ей был интересен сам рассказ, но она не понимала, что не дает покоя Мердоку ап-Фейдли. Мало ли стран пережили гражданские войны и катастрофы? Мир неудержимо менялся, время текло, как река. А ни в одну реку нельзя войти дважды - это истина.
   - Сам не знаю, - признался эльф. - Вот рассказываю тебе и слышу себя со стороны: обычная история, не слишком занимательная, не слишком оригинальная. Было могучее государство, и не стало его. Был орден рыцарей-хассасинов и теперь, наверное, есть, только от былой славы - одни воспоминания. Кто-то из них и по сей день хранит талисман. А может, они не знают, что он находится в храме? Может, храм и вовсе пуст? Как тогда?
   - А что толку заранее волноваться? Прибудем на Иману, доберемся до храма, а там посмотрим.
   - Мне кажется, что я слышал легенду о том, что хассасины восстали против собственного бога, но ведь это маловероятно... - задумчиво произнес эльф.
   - Так что же ты все-таки хотел мне сказать?
   Мердок ап-Фейдли отвел глаза, затем решился и произнес:
   - Если бы я умолчал об этом, ты бы мне не простила. Хранитель Вещи обязан держать ее при себе до той минуты, пока не найдут камень, иначе талисман потеряет свою силу. Он не имеет права никому отдавать Вещь, даже на время. А когда талисман восстанет в своем первоначальном виде, двое хранителей - перстня и камня - уходят, отдавая им свою силу, чтобы пробудить перстень Джаганнатхи к жизни. - Эльф мягко взглянул в глаза Каэтане: - Рогмо должен будет умереть. Перстень потребует этого.
   ...А потом они вышли в открытое море. Будто "Астерион" растворился в пространстве Хадрамаута и материализовался уже в Спящем проливе - вот каково было умение господина Цоцихи. Он не только провел корабль одному ему известным водным путем, он еще и на таможне, последней перед выходом в Коралловое море, которую обойти было невозможно, проявился во всей своей красе и блеске. Поговорил о чем-то с начальником этого почтенного ведомства; в результате этих переговоров увесистый мешочек со значительным эквивалентом безмерной признательности перекочевал в широкие карманы официального лица. Благодаря этой манипуляции "Астерион" без проволочек покинул гостеприимную территорию порта Хаор, а приказ понтифика о поимке принцессы Коттравей так и остался лежать в ящике стола.
   - Неужели он ничего не заподозрил? - с восхищением спросила Каэ, когда Цоциха описывал ей в лицах разговор, который состоялся у него с таможенником.
   - Может, и заподозрил. Потому что даже спросил меня, не встречал ли я принцессу Коттравей и не видел ли галеру "Крылья Сурхака".
   - И как? - спросил Номмо.
   - Прекрасно. Я произнес клятву, что принцесса Коттравей ко мне за помощью не обращалась и ее я не встречал никогда. И заклинание Корс Торуна не подействовало.
   - Но ведь тебя же могло... - Барнаба задохнулся от ужаса, не договорив фразу до конца.
   - Ничего бы не было, - отмахнулся контрабандист. - Проще простого: госпожа Каэтана не принцесса Коттравей и, значит, я не лгу, когда произношу эту клятву. А галеру я видел, и врать об этом не стал. Но они же не приказывали мне не лгать, когда спросили, куда она направлялась. И я сказал, что в Аллаэллу.
   - И поверили?
   - Конечно. А почему бы и нет? Я дал достаточно много денег, чтобы вызвать доверие. Ну а мой корабль, груженный товарами и с капризными пассажирами, которые не хотят торчать в порту пару дней, пока до них дойдет очередь, никого не заинтересовал.
   - Великолепно! - одобрил Рогмо. - Мастерская работа.
   - Опыт, большой опыт, - скромно ответил господин Цоциха. - А теперь я вынужден попрощаться с вами - дела ждут.
   Перед тем как спуститься в ожидавшую его шлюпку, которая должна была доставить контрабандиста на берег, господин Цоциха зашел попрощаться с Богиней Истины.
   - Я был безмерно счастлив, госпожа, помочь вам. Жаль только, что никогда не попаду в Сонандан, не побываю в Храме Истины. Может, там мне что-нибудь такое бы сказали... Но не судьба.
   Он старался выглядеть беззаботным и веселым, но грустные глаза не позволяли поверить его ребяческому притворству.
   Каэ полезла в ящик столика, где лежала шкатулка преподнесенная на прощание правителем Сонандана. В ней было несколько камешков из Храма Истины и она часто прикасалась к ним, набираясь сил и тепла. Камешки эти жили собственной жизнью, как впрочем, и весь храм, который являлся не простым строением, а непостижимым существом, одушевленным и разумным.