Угрюмова Виктория. Огненная река (Кахатана - 3)

   Барон Банбери Вентоттен периодически сверял текст легенды с тем планом, который нарисовал Каэтане Арлон Ассинибойн палочкой на влажном песке. Как-то само собой получилось, что она этот рисунок запомнила до мелочей. Выходило, что двигаются они в правильном направлении и до того места, где должен находиться храм Нуш-и-Джан, осталось дней шесть-семь пути, если, конечно, снова не случится что-либо непредвиденное.
   На следующий вечер передовой отряд сангасоев обнаружил прекрасное место для отдыха: чистую и просторную пещеру, в самой глубине которой бил прозрачный родник ледяной воды. Она была легкой, как воздух, и от нее ломило зубы. Вокруг пещеры в изобилии росли ставшие уже привычными невысокие, изогнутые деревца, стволы которых больше всего напоминали перекрученные тряпки. Их короткие, изломанные, торчащие во все стороны ветви были густо усыпаны мелкими оранжевыми плодами, которые источали нежный сладковатый аромат. На закате это место выглядело неописуемо красиво: белые скалы, облитые красным светом заходящего солнца, розовато-сиреневые при этом освещении деревья - и тишина, царящая над миром.
   Самое придирчивое изучение пещеры не дало никаких отрицательных результатов: она была абсолютно безопасна как с точки зрения военного в лице Куланна, так и по мнению мага; Тод вел себя более чем легкомысленно, и сама Каэ тоже чувствовала себя спокойно. Половина сангасоев уместилась в огромном, просторном помещении пещеры, другая же часть расположилась снаружи, охраняя сон и покой своей госпожи. Когда стемнело, развели костры и принялись готовить на них подстреленную в горах добычу - каких-то мелких зверьков с нежным и вкусным мясом. Каэ сидела у самой стены пещеры, положив рядом оба меча, тщательно отполированные и заточенные, и награждала себя за труд аппетитнейшей порцией ароматного и сочного жаркого, которое ей подали на огромном, плотном, будто бы восковом, листе. Банбери Вентоттен с отрешенным лицом бродил под плодовым деревом, принюхиваясь к изумительному запаху и пытаясь решить дилемму, яд это или деликатес.
   - К-хм, - раздалось откуда-то сверху.
   Сангасои, до того мирно ужинавшие, повскакивали на ноги, но мечи обнажать не стали: обычно враги не имеют привычки предупредительно кашлять.
   - Хорошая реакция, ребята, - похвалил сверху некто невидимый. Голос его низкий, скрипучий, словно терзали несмазанные дверные петли - раздавался из-за каменного козырька, нависающего над входом в пещеру. - Я спускаюсь, не вздумайте рубить, - предупредил невидимка,
   Затем раздался едва слышный шорох, и вот уже на площадку спрыгнул коренастый, плотный человечек, ростом выше альва, но в полсангасоя. Он был облачен в вязаную рубаху с длинными рукавами и красные холщовые штаны. Башмаки на нем были кожаные, странного фасона и несуразно большие; человек был неописуемо бородат и лохмат, из-под кустистых бровей сверкали умные, живые глаза цвета аквамарина.
   - Гном! - не поверил себе Банбери Вентоттен, с восторгом уставясь на пришельца.
   - Догадлив же ты, человече! - ухмыльнулся тот. - Аж оторопь берет. Ну здравствуйте, коли так. Разрешите представиться, я Раурал, первый наместник короля Грэнджера, правителя Нордгарда. И особое мое приветствие тебе, госпожа Каэтана. Давненько мы не встречали тебя на наших дорогах.
   Каэ, выглянувшая из пещеры на шум, улыбнулась гному приветливо и немного растерянно:
   - Здравствуй, Раурал. Я действительно тебе рада, хоть и не помню, что мы встречались. Но это не из-за невнимания к тебе лично или к славному народу гномов. Поэтому прости меня заранее.
   - Мы слышали о твоем горе и о твоем триумфе, Великая Кахатанна. Мы скорбели и радовались вместе с тобой. Нордгард, хоть и подземный мир, не так уж далек от земных дел. Вероятно, даже ближе, чем можно предположить.
   Гном подошел к жующему толстяку и сказал уважительно:
   - Я удивлен твоему воплощению. И восхищен. Как зовут тебя в этом облике?
   - Я Барнаба, - гордо ответил тот. - А ты что, признал меня?
   - Нам приходится смотреть сквозь толщу скал, сквозь земную кору. Неужели ты думаешь, что через неплотную оболочку человеческого тела мы не сможем увидеть истинную сущность?
   Раурал прошелся несколько раз по площадке перед пещерой. Сангасои дружно сели к своим кострам. Отчасти, чтобы отдыхать, отчасти, чтобы не смущать низкорослого гнома, нависая над ним. Правда, гнома вряд ли могло хоть что-то смутить.
   - И ты здравствуй, Гаронман, - приветствовал Раурал стоящего чуть в отдалении Рогмо. - Здравствуй, король эльфов. Извини, не знаю, как зовут тебя нынче в мире людей.
   - Я Рогмо, полуэльф, - ответил князь Энгурры.
   - Странно, однако, случается, - покачал головой гном. - Ишь куда твою душеньку неуемную занесло, хотя так оно и лучше. Как дела, Гаронман?
   Рогмо подумал, что Раурал разговаривает не с ним, но с кем-то, кто живет в его теле.
   - Ты знаешь меня тоже? - спросил он неуверенно.
   - Не тебя, Рогмо, полуэльф. Но того, кто выглядывает из глубины твоих глаз, - короля Гаронмана. Легендарного короля эльфов. А кто твой отец?
   - Аэдона, князь Энгурры. Он погиб, и теперь я являюсь и князем, и наследником трона Гаронманов.
   - Ну, - гном развел руками, - тяжелая ноша. Даже для тебя, Гаронман. Но сдается мне, что ты сделал правильный выбор. Не сердись, князь Рогмо просто я вижу в тебе двоих, вот и беседую с вами по очереди.
   - И что выманило наместника могучего Грэнджера из его подземного царства? - спросил Барнаба.
   - Ты еще спрашиваешь? - удивился гном. - Да весь Хартум, если не вся Имана, чует ваше присутствие. Шутка ли - два бога, король эльфов, чародей, от которого за версту несет невостребованной силой, и хранитель талисмана. Да еще и Вещь, которую ты, Рогмо Гаронман, таскаешь с собой. Неужели вы думаете, что только мы почувствовали ваше присутствие? Если так, то вы еще по-детски наивны.
   - Мы так не думаем, Раурал, - улыбнулась Каэ. - Сделай милость, посиди с нами, раздели скромный ужин. Наставь на путь. Я ведь уверена, что ты пришел не из любопытства и не для пустых бесед. А мы с благодарностью примем любой твой совет.
   - Все забыла, а как учтивой была, так и осталась, - довольно пробормотал гном. - Странная ты богиня, дорогая госпожа. Я за последние лет пятьсот не видел того, кто взял бы с собой Арлона Ассинибойна и тем самым обеспечил покровительство храма на все времена. Храм ждет тебя, его нетерпение разлито в воздухе. Поторопись, госпожа.
   - Да мы и так торопимся.
   - Когда доберетесь до места, встретите двух чудаков. Не причиняйте им зла. - Гном повернулся к Куланну: - Ты солдат, и очень хороший солдат. Они такие же. И потому вначале вы можете друг друга не понять. Они пригодятся вам, эти смешные рыцари несуществующего ордена. А потом обратите внимание на парящих птиц.
   - И ты о том же! - воскликнула Каэтана. - А что это значит, объяснить можно?
   - А кто из нас богиня? - прищурился гном. - Вы, бессмертные, просто обожаете туманные советы и предсказания.
   - Я за привычки других отвечать не собираюсь, так и знай! - категорически заявила она.
   - Я бы с радостью выполнил твою просьбу и растолковал все как можно яснее и подробнее, но поверь, что мы в Нордгарде знаем только то, что, добравшись до храма, хранитель должен искать парящих птиц, которые и укажут ему местонахождение талисмана. Вот так-то.
   - Ты не находишь, что с такими ориентирами мы долго еще будем искать камень?
   - Ты права. Но лучше это, чем вовсе ничего. Не капризничай. Я несколько дней тащился сюда по подземельям, старался перехватить вас еще в самом начале пути. Не вини меня в том, в чем моей вины нет.
   - Прости, я и не собиралась...
   - Король Грэнджер просил передать тебе, что гномы чувствуют приближение Мелькарта. Все обстоит так, как и многие тысячелетия назад, во времена, предшествовавшие Первой войне. В Хартуме снова объявились онгоны. В Эль-Хассасине пробудилось от сна древнее Зло, оно не то чтобы сродни Мелькарту, но в сражении с богами примет его сторону. А что будет после, нас не интересует. Если их не остановить сейчас, мы не доживем до тех времен, пока они начнут делить Арнемвенд.
   - Что это еще за древнее Зло? Не многовато ли?
   - Зла никогда не бывает много. Во всяком случае оно плодится так быстро, что то, что еще вчера казалось "много", сегодня вызывает ностальгическую грусть. А что касается Эль-Хассасина... Видишь ли Госпожа, в мире людей уверены, что его населяют хассасины-отступники, которые поклоняются Ишбаалу. И все думают, что Ишбаал - это другое имя Мелькарта, то, которое принято на Имане...
   - А на самом деле?..
   - Ишбаал и Мелькарт. - это одно и то же, но не единая суть: ну как тело и душа, как разум и чувство. Как твой друг Рогмо: человек и эльф, сын Аэдоны и одновременно Гаронман.
   - Я понимаю.
   - Это хорошо, потому что гномы, например, ничего не понимают. Мелькарт не может проникнуть на Арнемвенд, пока двенадцать существ, владеющих талисманом Джаганнатхи, по доброй воле не откроют ему проход, который есть только в одном месте: на Шангайской равнине... И это хорошо известно тебе и многим другим.
   - Я вижу, что жители Нордгарда хорошо осведомлены о делах целого мира.
   - Подземелье - это еще не темница, правда? И жители Нордгарда знают еще одну вещь: Мелькарт находится где-то, но иная часть его сущности - Ишбаал здесь. Именно благодаря Ишбаалу Мелькарт способен влиять на события, происходящие на Арнемвенде: он внушает определенные мысли людям - и не только им. Даже гномы подвержены его влиянию. Огромное горе постигло королевский дом Нордгарда. Брат Грэнджера, наследник престола Элоах, нашел талисман Джаганнатхи, который хранился в королевской сокровищнице, в Дальнем Княжестве, и двинулся на Вард. А вот что происходило с ним дальше, мы почти не знаем. Но боюсь, что именно Элоах был тем гномом, который погубил твоего верного слугу Деклу.
   - Великие боги! Вы и об этом знаете!
   - Нам приходится. Грэнджер послал меня к тебе заверить в том, что гномы были и останутся твоими союзниками. Твоими и твоих друзей.
   А еще я должен предупредить о том, что тебе не избежать столкновения со слугами Ишбаала или даже с ним самим. До тех пор пока ты с ним не справишься, Мелькарт будет во много крат сильнее. И потому тебя ждет дорога в Эль-Хассасин.
   - Ты меня утешил, достойный Раурал.
   - Я прислан сюда не для утешения, а только чтобы помочь тебе, великая, несчастная богиня. На твоих плечах груз ответственности за судьбы мира, а мир не хочет понимать, что он в опасности. Так уже было однажды. И другие боги заплатили такую же цену, какую теперь требуют от тебя.
   Мне нужно идти. Обратная дорога так же далека, как и путь сюда. А нам, гномам, предстоит еще много дел. Мы будем готовиться к войне - она уже не за горами. Мы поможем тебе, если сумеем... А вы отправляйтесь прямо к единственному острому пику - во-он там, даже ночью видно. Он называется Копье Арлона. Развалины храма находятся на полдороге к вершине. Удачи вам! А тебя, Гаронман, ждет радостная встреча.
   Гном поднялся с камня, на котором сидел, отряхнулся от несуществующей пыли, постоял немного, покачиваясь взад и вперед, а затем решительно зашагал, впечатывая свои огромные, не по росту, башмаки в белый камень скалы.
   Он ни разу не обернулся.
   С каждой милей, приближавшей отряд к храму Нуш-и-Джан, барон Банбери Вентоттен буквально молодел на глазах. Казалось, что он провел в этих местах всю свою жизнь. Он ехал уже впереди воинов, уверенно выбирая путь, и его целью была острая, копьевидная вершина, названная именем синеглазого детски-наивного старичка - первого хранителя талисмана, рыцаря храма Нуш-и-Джан, короля Ронкадора - Арлона Ассинибойна.
   Каэ некоторое время мялась, стесняясь задавать глупый вопрос, да и неважно было, в сущности, получишь ли на него ответ; но времени хватало, а дружеская болтовня всегда сокращала дорогу и никогда никому не мешала. Пересчитав про себя эти аргументы, она все же обратилась к барону с вопросом:
   - Дорогой Банбери, а почему Арлон Ассинибойн считается первым хранителем талисмана? Насколько я уяснила себе эту историю, храм Нуш-и-Джан существовал еще задолго до того, как он стал Великим магистром ордена хассасинов-хранителей. И талисман здесь находится с незапамятных времен.
   - И абсолютно правильно уяснили, дорогая госпожа, - согласился Вентоттен. - Просто король Арлон был первым, кого камень признал, у них возникло что-то похожее на дружбу - у Арлона и охраняемого им талисмана. Поэтому его и стали называть первым хранителем, как есть при дворе первый советник или первый министр.
   - Ну наконец-то я разобралась, - обрадовалась Каэ. - А то у меня с этими преданиями и тайнами сплошная путаница в голове.
   - Не удивительно, - пожал плечами барон. - А я вот все думаю, что это за рыцари объявились в храме, о чем это Раурал предупреждал?
   Как и водится в жизни, не успеешь задать вопрос об интересующем тебя человеке или просто вспомнить о нем, как он тут же появляется рядом, пусть даже ему положено быть на другом краю света. Так случилось и на этот раз.
   Они преградили дорогу в полутора милях от храма, как полагалось поступить рыцарям-хранителям, хоть это и было сущим безумием. Их было двое против целого отряда, но они не собирались сдаваться.
   Молодые, белозубые, красивые, они стояли посреди единственной тропы, ведшей в глубь узкого ущелья, сжимая в руках огромные двуручные мечи. Их латы сияли на полуденном солнце, волосы шевелились под легкими порывами ласкового, теплого ветра. Один из хранителей чем-то напоминал Магнуса - такой же светловолосый и синеглазый, а второй казался младшим братом га-Мавета. Может, он не был таким могучим, мускулистым, а главное, не было у него таких желтых пронзительных глаз, как у Бога Смерти; но смуглое удлиненное лицо молодого человека заставило Каэтану вспомнить об одноруком бессмертном.
   - Стойте, - громко и внятно сказал светловолосый. - И ни шагу дальше. Иначе мы вынуждены будем убивать.
   - Подожди, хранитель. - Каэтана подняла правую руку вверх. - Нам нужно попасть в храм Нуш-и-Джан. И мы просим вас о помощи. Пропустите нас, нам необходимо оказаться внутри.
   - Вам придется убить нас, прекрасная госпожа, - твердо произнес смуглый. Никто из живущих не имеет права вступить в храм и посягнуть на покой талисмана, хранящегося в нем. Пока жив хотя бы один защитник, он должен препятствовать такому кощунству.
   - В чем же тогда смысл вашего служения? - искренне удивилась Богиня Истины. - Положим, вы не оставите нам иного выхода и мы пройдем по вашим трупам, но зачем тогда все это? Самопожертвование хорошо только тогда, когда оно к чему-нибудь приводит, когда, жертвуя собой, ты влияешь на дальнейший ход событий. И твоя жизнь является платой за что-то гораздо большее. А чего добьетесь вы?
   - Мы исполним свой долг!
   - Разве ваш долг заключается в том, чтобы препятствовать нуждающимся проникнуть в ваш храм?
   - Мы не можем позволить вам забрать талисман из храма - в этом наш долг. Возвращайтесь туда, откуда пришли.
   - Разговор зашел в тупик, - нетерпеливо молвил Куланн. - Госпожа, разрешите воинам... устранить это э-ээ... препятствие.
   - Нет, не разрешаю.
   - Ну-у а если здесь засада? - пробормотал Куланн. - Я не могу делать столько ошибок...
   - В данном случае ошибкой будет убить этих рыцарей. Во всяком случае, они - единственные, кто продолжает охранять храм. А это уже заслуживает уважения. Вспомни, что говорил Раурал.
   Звук, который издал Куланн, больше всего был похож на рычание Тода, у которого пытались отнять его любимую косточку.
   - Кто вы? - спросила Каэ у стоявших посреди дороги рыцарей, все так же угрожавших своими мечами конным сангасоям.
   - Я Могаллан, - ответил светловолосый. - А это мой кровный брат, Кобинан. Мы действительно последние хранители талисмана.
   В его голосе слышалась обреченность.
   - С нами Банбери Вентоттен из рода Ассинибойнов и король Рогмо - хранитель второй части перстня.
   - А сами вы кто, благородная госпожа?
   Каэ заколебалась было, но потом решила, что ложь, даже во спасение, большой пользы никогда не приносит, и спокойно объявила:
   - А я Кахатанна, Богиня Истины и Сути, повелительница Сонандана. Ну? Что вы решите, господа? Нужно ли нам прорубаться к цели нашего путешествия или мы можем заручиться вашей неоценимой помощью и поддержкой?
   - Мы в затруднении, - признался тот, кого звали Могалланом, после недолгого колебания. - Твое имя слишком славно и уважаемо в любом краю Арнемвенда, чтобы нашелся такой глупец или безумец, который хотел тебе помешать...
   - Надо же, - буркнул Барнаба. - А я таких знаю уже целую армию. Может, познакомить с ними мальчика, чтобы ему жилось веселее?..
   - Имя барона Вентоттена нам тоже известно, но он не исполнял свой долг, в то время когда прочие охраняли храм. И теперь мы не знаем, как относиться к его появлению: с опаской и настороженностью либо с радостью, как и надлежит приветствовать потомка Арлона Ассинибойна. И главное - мы все равно не знаем, где хранится камень...
   - Прекрасный конец, - сердито молвил Куланн. - Вот что, юноши, пропустите нас. Мы торопимся, и в случае нужды я не остановлюсь перед убийством.
   - В этом мы не сомневаемся, воин, - надменно сказал Кобинан.
   - Не хочется убивать этих упрямцев, - обратилась Каэтана к Барнабе. Напичкали молодцев романтическими историями, а теперь как хочешь, так и выкручивайся. А главное - правы-то они.
   - С таким подходом, - сердито забормотал толстяк, - мы еще долго будем их уговаривать. Ты же все-таки богиня, прикажи им отступить.
   - У них другие понятия о чести и долге.
   - Прекрасные понятия, скажу я вам, - произнес у нее под ухом чистый и звонкий голосок.
   Она уже слышала его не так давно. Только тогда он перемежался с плеском волн.
   Милый старичок с пышной белой шевелюрой стоял чуть впереди нее, держа под уздцы Ворона. Просто никто не заметил, как он соткался из воздуха.
   - Горюшко вы мое, горе, - сказал великий магистр. - Я ведь только через озеро обещал перевезти. А теперь вон куда меня занесло. Хорошо, хоть вы тут столкнулись, потому что дальше меня храм не пустит.
   - Почему? - решила узнать Каэ.
   - А кто его знает? У него, голубчика, свои соображения. Да я бы и сам сюда не пришел, только мне мальчиков этих жалко до слез. Какая вы, дорогая Каэтана, ни есть умница, а ведь они упрямые, и вам придется согласиться со своим военачальником. И что тогда? Что тогда, я вас спрашиваю? - обернулся он уже к молодым людям. - Так что бросайте-ка вы эту глупость - друзьям угрожать - да помогите благородной госпоже. И внучка моего не обижайте, пришел все же. Экие вы... Быстрее давайте знакомьтесь и договаривайтесь. Мне к озеру пора: слышно, опять там воду мутят эти усопшие...
   - Спасибо вам, ваше величество, - склонилась Каэтана в седле. - Что бы мы без вас делали?
   - Что-нибудь. Делали же что-то и без меня. Вон как Катармана Керсеба разукрасили. - Лицо старичка .озарилось радостью. - И Баргу Барипада в лужу посадили. Вот уж много сотен лет, как меня по-настоящему на свете нет, и Пэтэльвена Барипада нет, и Чаршамбы Нонгакая. А вот как услышал о Баргином конфузе, даже на душе потеплело. Спасибо, благородная госпожа.
   - Да не за что, - пожала Каэ плечами. - Откровенно говоря, он сам напросился.
   - Ну, пошел я. Да, забыл сказать: как вы талисман разыщете да с оправой камушек наш соедините, так мне пора отбывать. Заждались меня на том свете. Поэтому прощайте все.
   Арлон Ассинибойн лучезарно улыбнулся юной и прекрасной богине, махнул рукой Банбери Вентоттену и лихо подмигнул молодым рыцарям, которые так и стояли, разинув рты, посреди дороги. Затем великий магистр обернулся еще раз в сторону отряда и обратился к Барнабе:
   - Развеешь ты меня, видать, за давностью лет в пыль. Или пожалеешь?
   - Некогда мне тебя в пыль развеивать, - пробурчал толстяк.
   - И то хорошо. Пошел, пошел я.
   И лишь ветер тоненько проскулил на том месте, где только что стоял старичок.
   - Добро пожаловать в храм Нуш-и-Джан, - сказал Кобинан, пряча меч в ножны.
   От храма и впрямь остались одни развалины, оплетенные ползучими растениями. Белые глыбы резного камня, обломки колонн, фрагменты барельефов все это было навалено одной огромной грудой, и на нагретых солнцем камнях грелись шустрые ящерицы. Только несколько помещений относительно сохранились, и сиротливо торчали посреди деревьев полуразбитые статуи, изображавшие латников в полном вооружении.
   - И где здесь можно отыскать парящих птиц? - спросила Каэ, спешиваясь.
   Кобинан и Могаллан поспешили к ней:
   - А зачем вам парящие птицы, благородная госпожа?
   - Арлон сказал искать талисман в том месте, где есть парящие птицы.
   Хранители задумались.
   - Я знаю одно место, где над обваленным подвалом вырезаны два орла. Они изображены среди облаков, раскинувшими крылья. Может, это именно то, что вам нужно.
   - Возможно. Рогмо, - позвала она, - Банбери! Идите сюда. Отправимся на поиски, пока не стемнело. А ты, Куланн, приготовь отряд к обороне. Мало ли кто явится за талисманом. Раурал прав, этот континент таит множество опасностей. Незачем дважды попадать впросак.
   Полуэльф и барон подошли к ней. В руках Рогмо сжимал маленький мешочек, в котором бешено пульсировала - он это чувствовал даже сквозь плотную ткань Вещь.
   - Госпожа Каэ, Вещь оживает.
   - Вот и хорошо, значит, камень где-то совсем близко. Не отходите от меня, хорошо?
   Она ловким движением обнажила оба своих меча, выдохнула. Постояла с полминуты, собираясь с мыслями, а затем обратилась к молодым рыцарям:
   - А теперь ведите нас к подвалу.
   - Послушайте, - Куланн нерешительно тронул ее за плечо, - может, отправить с вами воинов?
   - Нет, Куланн. Это дело хранителей и мое.
   - Каэ! Каэ! Смотрите!!! - Это кричал Магнус. Он стоял на открытом пространстве между деревьями и показывал рукой куда-то вверх.
   Там среди белых облаков, с нездешней скоростью несшихся в бледно-голубом океане неба, парили три огромных орла.
   - Здравствуйте, - сказала Великая Кахатанна и устало опустилась на белый валун. - Еще парящие птицы. Лично мне кажется многовато.
   - Даже больше, чем просто много, - не преминул обрадовать ее Номмо, - Я тоже вижу трех орлов.
   - Где, скажи, пожалуйста?
   - Вот тут.
   Маленький альв, пыхтя, тащил к ней огромный бронзовый щит, на котором были изображены три парящих орла. Каэ начала подозревать, что к этим прекрасным, гордым птицам у нее выработается стойкое отвращение.
   Она сидела понурившись, постепенно размякая на солнце. Можно было, конечно, и в подземелье попытаться попасть - Куланн уже отдал распоряжение, и сангасои принялись разбирать завал. Можно было следить за птицами, которые над Копьем Арлона летали только по три. Можно было искать отгадку, копаясь в старом, заржавевшем или покрытом патиной оружии и доспехах, которые в огромном количестве валялись вокруг, напоминая о шедших здесь сражениях. Но тихий голос, звучащий как мелодия, шептал, что дело совсем в другом.
   Двое молодых рыцарей несмело подошли к ней, остановились в нескольких шагах.
   - Три парящих орла - это герб хассасинов-хранителей. Они здесь повсюду. И если Арлон Ассинибойн был таким шутником, каким его описывают в преданиях, то нам придется туго, госпожа.
   - А что обозначал этот символ? - Молодые люди покраснели.
   - Позвольте сразу объясниться, госпожа Каэтана. Мы чтим память и традиции ордена, но только те немногие, которые знаем. Это жалкие крохи, обрывки легенд и преданий, разрозненные, запутанные, туманные и зачастую просто бессмысленные. Все, что нам удалось собрать из разных источников. Мы не знаем по-настоящему почти ничего.
   - Как же вы встали на охрану места, о котором почти ничего не знаете? удивилась она;
   - Кто-то должен был это сделать.
   - Так вы не потомки хранителей?
   Могаллан гневно вскинул голову:
   - Здесь не оказалось потомков хранителей в тот страшный час, когда какие-то непонятные существа - мерзкие и отвратительные на вид - пытались искать талисман в развалинах. Они притащили сюда нескольких детей, захваченных в поселке по ту сторону Лунных гор, и собирались принести их в жертву. Возможно, твари надеялись умилостивить таким образом какое-то темное божество, дабы оно помогло им в их поисках. А мы как раз охотились неподалеку, случайно...
   - Совсем, совсем случайно, - понимающе кивнула головой Кахатанна.
   - Ну не совсем. Мы с детства грезили этим храмом, заслушивались легендами о подвигах хассасинов-хранителей. Нам нечего стыдиться: мы убили тварей и освободили детей, а потом доставили их обратно к родителям. Вернувшись же на это место пару дней спустя, мы увидели, что здесь все же разыгралась кровавая трагедия. Какой-то ребенок был убит и принесен в жертву, вероятно, тому же божеству, его крохотное, обуглившееся тельце лежало вон там. - Могаллан указал рукой на огромный резной столб, отличающийся от всего, что она успела увидеть.
   Каэтана поднялась и пошла к этому столбу. Могаллан и Кобинан последовали за ней, продолжая рассказывать.
   - С тех самых пор мы охраняем это место, чтобы никакая нечисть не смогла безнаказанно творить тут зло. Мы понимали, что наших сил не хватит, случись что-нибудь по-настоящему серьезное. Но не могли же мы просто так отсиживаться там, за хребтом, зная, что здесь в любую минуту может совершиться очередное жестокое убийство! Мы пришли сюда и остались. Наверное, храм принял нас, потому что через неделю после того, как мы поселились здесь, среди развалин забил источник. А каждый вечер здесь поют птицы - нежно и печально...