Угрюмова Виктория. Змеи, драконы и родственники (Дракон Третьего Рейха - 2)

   Ближе ко дню Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи посылки Оттобальту и Гедвиге начинали привозить телегами. Были там и образчики рукоделия, как-то: вязаные шарфики, носки и домашние пантуфли, платочки с вензелями и монограммами, а также расписные кружки для эля, отдраенные до зеркального блеска котлы (демонстрация чистоплотности и аккуратности), халаты и многое другое. Присылали и трогательные подарочки - в том числе до полутора сотен припыхняйсиков разных цветов и форм, хотя уже на весь Вольхолл было неоднократно объявлено, что его величество король Уппертальский не является любителем курения. Впрочем, сметливый Марона каждый год устраивал оптовую распродажу припыхняйсиков и потому всячески поощрял щедрых дарительниц.
   Сам прибацуйчик каждый раз стоил Оттобальту новых седых волос.
   Королева-тетя наряжала его как на выставку - в немыслимые костюмчики с бантами, ленточками и кружевами, в которых несчастный король путался, словно в ловчих сетях. Пышные воротники и манжеты он то и дело окунал в соусы и супы, что вызывало бурную реакцию Гедвиги, и потому его величество обычно весь прибацуйчик сидел голодным и боялся пошевелиться.
   Непокорную рыжую гриву короля завивали и помадили, отчего процедура расчесывания на следующий день напоминала пытку. Новые башмаки немилосердно жали и норовили зацепиться за что-нибудь даже на ровном месте. Гедвига заставляла племянника танцевать до упаду, беседовать с какими-то кикиморами и высокоучеными селедками, говорить комплименты и произносить речи, вследствие чего у Оттобальта начинались изжога и некоторое помрачение рассудка.
   А в пиршественном зале стоял страшный шум: несколько сотен невест болтали без умолку, хихикали, смеялись, шутили, пели, пританцовывали и всеми иными доступными способами пытались привлечь к себе внимание венценосного жениха. Совсем в другом мире по этому же поводу было сказано так: "А если наши милые дамы на минутку перестанут щебетать, мы услышим дикий рев Ниагарского водопада".
   Никакого сердечного влечения, никаких там "искр мгновенно вспыхнувшего чувства", любовей с первого, второго и последующих взглядов на прибацуйчике не возникало. Более того, король с каждым годом становился все более убежденным холостяком и все остальные дни в году косился на особ противоположного пола подозрительным взглядом, считал их созданиями шумными и несносными, тем самым лишая подданных надежды на появление наследника славного рода Хеннертов.
   Гедвига рвала и метала, но даже она со всей своей неукротимостью и властностью так и не смогла заставить племянника обронить хотя бы намек на согласие жениться. Впрочем, ни тетя, ни бесчисленные невесты надежды не теряли, проявляя невероятную активность.
   В конце концов до короля дошло, что внезапная сонливость, одолевшая тетю Гедвигу, - это его единственное спасение, можно сказать его Вадрузея на избавление от ненавистного Палислюпного прибацуйчика. А вот же не пригласит он это скопище невест, а вот же не станет устраивать бал! И отпразднует день Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи, как в старые добрые времена, с народными гуляньями, вождением хороводов на площади перед замком, грандиозной попойкой и безо всяких настырных баб, которые так и норовят прибрать к рукам его королевство.
   Однако всем этим мечтам не суждено было сбыться.
   Трагедия разыгралась внезапно, как это и положено.
   Виной тому был всего лишь побочный эффект - мелочь, пустячок, глупость. Явление, с которым сталкивается любой чародей, активно творящий заклинания. Побочные эффекты чаще всего бывают безвредными. Собственно, в высших школах, где готовят магов-специалистов, обычно несколько лет посвящается изучению техники безопасности и ликвидации серьезных последствий ворожбы. Другое дело, что часто встречаются казусные случаи.
   Нужно ли далеко ходить за примером? Мулкеба вот затопил казармы киселем, к огромной радости замковой челяди и окрестных детишек. Кисель вышел вкусный, не портился и даже не остывал, сохраняя приятную теплоту. Его величество Оттобальт лично скушал три объемистых горшочка, а повар еще долго приставал к придворному магу со слезными просьбами поведать чудесный рецепт.
   Но если кисель вышел непредвиденным бесплатным приложением к годовому запасу солонины, заказанной рачительным Мароной для королевской гвардии, то в случае с королевой-тетей все обстояло еще проще. Что может быть более естественным, чем храп во время глубокого и спокойного сна?
   Королева-тетя Гедвига и в обычном, незаколдованном состоянии числила за собою этот маленький грешок. Просто обычно за день она так доставала окружающих, что ее басовитый храп никому особенно не мешал. Утомленные общением с ее величеством подданные к вечеру падали с ног и проваливались в сон, как в бездонный колодец. Некоторым, правда, виделись кошмары, от этого страдали и король Оттобальт, и Сереион, и сам Марона.
   Сотворенный же Мулкебой волшебный сон расслабил Гедвигу до чрезвычайности. На третий день беспробудного спанья она захрапела, как рыцарский полк вместе с лошадьми, и прекращать, очевидно, не собиралась. Побочный же эффект был выражен в необычайном усилении громкости звука, отчего не только весь этаж, но и коридоры, башни, трапезные, подвалы и прочие местечки - укромные и тихие в иное время - не спасали людей от этого кошмара. Храп Гедвиги с легкостью преодолевал любые преграды, и даже в звукоизолированной тайной комнатке Оттобальта (где он обычно отводил душу, пиная безответные матрасики, которыми были обиты стены, и вопя что есть мочи) был слышен столь же хорошо, как и на пороге ее опочивальни.
   Первый день люди крепились, на второй - стали ощущать легкое беспокойство, на третий - потихоньку сходить с ума.
   Каждый спасался как мог.
   Стражники подкладывали под шлемы ночные колпаки и зимние головные уборы, отчего шлемы сидели на них, как на огородных чучелах, сползали на нос и затрудняли видимость. Маршируя по коридорам, доблестные охранники часто сталкивались друг с другом, наскакивали на стены, грохоча рыцарскими доспехами.
   Слуги затыкали уши шерстяными тампончиками, отчего их невозможно было дозваться. Неизвестно, помогало ли это от вездесущего храпа королевы Гедвиги, но точно гарантировало взаимное непонимание. Доводить до сознания челяди многочисленные приказы и требования стало делом сложным и хлопотным.
   Безумный лесоруб Кукс торчал у зарешеченного окошка с подушкой на голове и в знак протеста безостановочно гремел цепями.
   Министр Марона понял, что и восемнадцатая попытка дописать "Капитал" обернулась полным и абсолютным крахом; Сереион малодушно стремился объявить войну первому попавшемуся государству, чтобы сбежать на нее вместе с отчаявшейся и готовой вот-вот взбунтоваться гвардией. Мулкебу помимо радикулита терзала теперь и жуткая бессонница. Злой и невыспавшийся, он каждый день выслушивал нарекания Оттобальта и радовался лишь тому, что остальные считали виновником своих бедствий несчастного дракона.
   Первое столкновение ошалевшего от тетиного храпа короля и опечаленного мага произошло на четвертые сутки катаклизма.
   Король Оттобальт походил на восточного владыку, поскольку намотал на голову длиннющий тиморский шарф и завязал его спереди на бантик. Маг в целях защиты от жуткого звука использовал заклинание, которое вызывало у него жуткую аллергию, и теперь ощущал себя рыбкой под водой, с той лишь разницей, что рыбки не чешутся. Слова Оттобальта доносились до него как сквозь толщу воды.
   Следует заметить, что оживленный диалог, который вели столь милые нашему сердцу персонажи, то и дело перекрывался мощными звуками "Хрр! Хрр!", доносившимися отовсюду, что не позволяло ни на секунду забыть о присутствии королевы-тети.
   - Мулкеба! - почти грозно сказал король. - Сколько еще ты будешь бездействовать?
   - Ась? - переспросил маг.
   - Без-дей-ство-вать! Сколь-ко! Бу-дешь! - проскандировал Оттобальт, натренировавшийся за эти дни на слугах.
   - Сколько прикажет ваше величество, - с готовностью откликнулся маг.
   Глаза у короля медленно полезли на лоб, и Мулкеба понял, что надо было переспросить еще раз.
   - Задушу! - прорычал Оттобальт.
   - Только не надо нервничать, - забеспокоился маг. - Не надо так расстраиваться!
   - Что?! - наморщился король. - Говори громче. Я плохо слышу. Я уши воском залепил.
   - Хрр! Хрр! - пронеслось по залам.
   - Это невыносимо. - Оттобальт уронил голову в руки. - Колдуй давай, чтобы тетя спала тихо.
   - Есть определенные сложности, мой повелитель, - признался Мулкеба.
   Оттобальт представил себе, что бывает нечто похуже тетиного храпа, и понял, что с фантазией у него скудновато. Никакие демоны-драконы, варвары, революции, стихийные бедствия и катастрофы и рядом не стояли с этим явлением.
   - Уточни, - потребовал он голосом, сулившим мало хорошего злосчастному магу.
   - Храп можно прекратить единственным способом - пробуждением. Вы думаете, я не пытался как-то воздействовать на ее драгоценное величество? Но нет, исключительно пробуждение.
   Король затосковал. Вадрузея, то бишь надежда на спокойную жизнь, таяла на глазах.
   - Это значит, что придется объявлять прибацуйчик и снова глядеть невест? спросил он упавшим голосом.
   - Вполне вероятно, мой повелитель.
   - И опять изучать портреты?
   - Увы!
   - И снова произносить торжественную речь и весь день ходить, как чучело, в новомодном костюме?
   - Что? Кто чучело?
   - Я! Чучело!
   - Осмелюсь заметить, весьма достойное чучело, ваше величество.
   Оттобальт только вздохнул.
   - И опять объяснять тете, почему я не хочу жениться на какой-нибудь девице, которая больше всего смахивает на куфентийскую зябрячу?
   - Боюсь, что да.
   - И напяливать чепчутрик с пимпочками?
   (СПРАВКА: чепчутрик с пимпочками - парадная корона Хеннертов - был известен на весь Вольхолл своей древностью, баснословной стоимостью и совершенно дурацкими очертаниями. Он не шел ни одному правителю этой славной династии, но на короле Оттобальте смотрелся особенно глупо. В Кодексе Хеннертов было указано, что на все официальные приемы правящий монарх обязан надевать именно чепчутрик, сие весьма угнетало короля.)
   - Скорее всего...
   - Хрр... Хрр...
   - Согласен! - рявкнул король, содрогнувшись. - Иначе я сойду с ума, или мой народ взбунтуется, меня свергнут с престола и засадят в один каземат с лесорубом Куксом. И уж он-то на мне отыграется. Давай колдуй, буди тетю.
   Маг напрягся.
   - Вынужден доложить, что есть определенные сложности, ваше величество.
   - С этим тоже сложности?! - завопил Оттобальт, перекрывая тетин храп. - За что ни возьмись, со всем у тебя сложности. Ты, Мулкеба, вот что - ты не думай, что если дожил до сегодняшнего дня, то так оно и дальше будет. Я тебя даже казнить не стану. Я просто велю герольдам оповестить мой добрый народ, что тетю усыпил именно ты, а вовсе никакой не дракон. И грех с души сниму - не стану обвинять бедную тварь в преступлении, которого она не совершала.
   - Вы этого не сделаете.... - несколько неуверенно выговорил Мулкеба.
   - Еще как сделаю! Если ты не расколдуешь тетю!
   - Даже если и так, - отчаявшись, заговорил чародей. - Пусть даже так, ваше жестокое, осмелюсь заметить, величество, сложности все равно останутся.
   Оттобальт с интересом посмотрел на своего мага.
   - Какие именно?
   - Пробуждение может произойти только естественным путем.
   - Само собой, - закивал король. - А как же еще?
   - Вы не понимаете, ваше величество. Королева Гедвига ДОЛЖНА ПРОСНУТЬСЯ САМА!
   - Не понял, - заявил король.
   - То есть выспаться и проснуться, когда того пожелает ее драгоценный организм.
   - А когда он этого пожелает?
   - В этом-то и заключается основная сложность. Кто же возьмется предугадать желания организма вашей тетушки?
   - То есть, - побелевшими губами выговорил Оттобальт, - ты имеешь в виду, что даже если я соглашусь на прибацуйчик, чепчутрик, общение с тетей, диетическое кормление два раза в день и прочие муки, то это еще не означает, что храп прекратится?!
   - Увы, ваше многострадальное величество. Даже самые большие жертвы в данном случае не повлияют на ход событий. Королева будет спать столько, сколько пожелает...
   Видимо, население Дарта, пресытившееся странными событиями, в конец ошалело от тетиного храпа, ибо без видимого интереса наблюдало за тем, как королевский маг Мулкеба Великолепный, забыв про радикулит и ревматизм, улепетывал со всех ног от разъяренного короля в чалме, вооруженного мухобойкой. Каковой мухобойкой его озверевшее величество и порывался время от времени пронзить мага насквозь.
   - Через пару дней! Через пару дней! - невразумительно верещал Мулкеба, уворачиваясь от мухобойки.
   С невероятной скоростью по замку разнеслась спасительная весть. Храп прекратится, когда удастся разбудить королеву Гедвигу. И если до сей поры мимо ее покоев старались ходить как можно реже и исключительно на цыпочках, то теперь значительная часть обитателей замка топала, гупала, роняла тяжелые предметы и громко переговаривалась прямо под дверями опочивальни ее королевского величества.
   Но... безуспешно.
   Человек привыкает ко всему.
   В конце концов, многие народы вообще живут у подножия вулканов, годами и десятилетиями сосуществуя со смертельной опасностью, не говоря уже о нескончаемом подземном грохоте.
   Иные способны обитать в непосредственной близости от водопадов, за шумом которых вообще трудно что-либо расслышать.
   Есть даже стоики, которые плодятся и размножаются, не лишаются аппетита и сна, проживая в домах возле трамвайных остановок. Правда-правда, авторы этих строк лично видели и сами дома, и курсирующие трамваи.
   И, рискуя прослыть выдумщиками и фантазерами, мы все же сообщим о том, что жизнь возможна даже неподалеку от детских садиков, юное население которых начинает функционировать (читай: шуметь, орать, голосить и визжать) с самого раннего утра.
   Словом, спустя неделю обитатели Дартского замка воспринимали тетин храп гораздо спокойнее; снова начали нестись куры; собаки перестали подвывать, лошади - тревожно ржать и всхрапывать, а случайные гости - терять сознание; и голуби вернулись в покинутые гнезда. Паника понемногу улеглась, и жизнь вошла в обычное русло.
   Дело ликвидации безграмотности споро двинулось вперед, ибо самые важные сообщения писали теперь красной краской на больших полотнищах и вывешивали на стенах во внутреннем дворе, в связи с чем многие из челяди, до сих пор отлынивавшие от наук, постигли премудрости грамоты.
   Гвардейцы даже устроили небольшой парадик, порадовав сограждан и выправкой, и статью, и дисциплиной.
   Так что новый диалог между королевским магом и Оттобальтом Уппертальским также отличался миролюбием, размеренностью и, мы бы даже сказали, философским отношением к происходящему.
   - Мулкеба, - привычно начал король, - обещанная тобой пара дней давно прошла, тете давно пора проснуться, а конца и края этому кошмару не видно. И долго мне еще придется слушать храп язьдрембопа?
   (СПРАВКА: язьдрембоп - зверь, смахивающий на гиппопотама, с огромными голубыми глазами и пушистым хвостом. Язьдрембопы впадают в спячку на шесть месяцев в году. Их норы можно обнаружить уже издалека - по страшному храпу, издаваемому этими зверями.)
   Мулкеба покосился на занудливого монарха, который каждый день вызывал его в свои покои и подвергал допросу. Почесался. И привычно забубнил:
   - Заклятие сна, ваше величество, это не мертвый час в мульзяшных ялсинках, его так просто не снимешь. Я уже докладывал. Надо, чтобы тетя сама проснулась или же ее кто-нибудь разбудил. Об этом я тоже докладывал.
   - Люди трудятся над этим в поте лица, - укорил его король. - А ей хоть бы хны. Так она и конец света проспать может.
   - Простые люди простыми путями ничего толкового не добьются, - веско молвил Мулкеба. - В древних книгах указано, что спящую Деву может разбудить только прекрасный принц. Причем таким шокирующим способом, что я предлагаю его не обсуждать.
   - Что это за способ такой? - подозрительно спросил король.
   - В известных детских сказках его деликатно преобразовали в невинный поцелуй, - стыдливо потупился маг.
   - Книги у тебя сплошь развратные, - возмутился король. - И бесполезные. Какой еще принц? Где я ей самоубийцу найду, к тому же прекрасной наружности?
   Мулкеба кротко улыбнулся:
   - Не я это придумал. Магические заклинания, мой король, имеют побочные воздействия, возможно с ней произведение сделалось, или она захворала аслюкической мутямзией.
   Оттобальт рассердился:
   - Который день подряд слышу одно и то же: "побочные воздействия", "побочные воздействия", "непредсказуемые эффекты"... Ты мне толком объясни, что такого сложного в том, чтобы разбудить спящего человека?
   Маг с сожалением поглядел на своего повелителя:
   - Просто спящего, ваше величество, разбудить как раз и несложно. Но в нашем случае мы имеем дело с магией, помноженной на вашу тетю, здесь чайником с холодной водой не отделаешься.
   - Ты же маг, - увещевающим тоном заговорил король. - Какой-то там сумасшедшей категории с четырьмя надбавками к жалованью. Только на моей памяти три раза ты ездил повышать квалификацию на какие-то там ваши колдовские сборища! Неужели тебе так трудно расколдовать одну-единственную женщину?
   Мулкеба счел необходимым ответить на эти укоры:
   - Единственную - нет. Но ваша тетя, выражаясь языком лекаря, многие годы находилась под воздействием чрезвычайного нервного напряжения и потому спит сейчас не за одного, а за десятерых, если не сказать больше.
   Короля осенило:
   - Может, ее с крыльца столкнуть, как моего дедушку?
   - Ваш дедушка, мой повелитель, - тонко заметил чародей, - не столько спал, сколько был сильно пьян и икал, так что не подойдет.
   - Может, перепоручить это дело другим? Например, какому-нибудь Ляпонтскому зездрячеству? Напишем им письмо, сделаем щедрое пожертвование, а они пусть возьмут ее на поруки, - не унимался король, живой ум которого не мог смириться с безысходностью положения.
   Мулкеба предостерег:
   - Можно и перепоручить. Главное, ваше величество, чтобы не получилось, как с Герценом.
   - А это кто такой? - заинтересовался Оттобальт. - Наш родственник или знатный предок? И что с ним получилось?
   - Кто он такой, наверняка не скажу, - честно отвечал маг. - Видимо, один из родственников, но не ваш, а Фрейда - по материнской линии. Приключилась с ним дрянная история: его неаккуратно и небережно разбудили, он проснулся в плохом настроении, тоже кого-то растормошил, и пошло-поехало. В общем, в государстве, где все это случилось, народ потом почти целый век стоял на ушах, а покой им только снился.
   Оттобальт нахмурился:
   - Кошмарная история. Такую нарочно не придумаешь и уж точно не напечатаешь в "Базяках дремучего вумпы"... Нет, пошло-поехало нам не подходит, нужно что-нибудь понадежнее, поосновательнее, чтобы за все кто-то впоследствии ответил.
   Мулкеба подумал, что отвечать за все, как всегда, придется ему, а подобный вариант развития событий прозорливого мага не устраивал. И так заварилась каша - не расхлебаешь. Усыпляя тетю, он рассчитывал на королевскую благодарность, щедрое вознаграждение и новую башню. А вышло, что его величество и впрямь имеет право предъявлять ему претензии, - право, даже странно, что до сих пор не казнил. Сам Мулкеба не был уверен в том, что не придушил бы своими руками того, кто подложил бы ему подобную свинью.
   - А может, - неуверенно начал он, - положим ее величество в хрустальный гроб и пустим трямзипуфом по течению могучего Зелса?
   Ошарашенный подобным предложением, король сперва только тряс головой. Наконец у него снова прорезался голос, и он набросился на чародея:
   - Ты что, спятил? Хрустальные гробы не могут плавать, не говоря уже о трямзипуфе. А ежели чего пойдет не так, то виноват буду только я. Тете потом не объяснишь, что ты воспользовался моей наивностью и злоупотребил доверием к твоему опыту и этим... как их? - сединам...
   - Да сколько там тех седин! - не унимался Мулкеба. - А если мы ее надежно замуруем в этом гробу? Как говорят ученые - загерметизируем? Будет подводный трямзипуф.
   Король начал колебаться - уж больно живо представил себе, как это выйдет.
   - Коли на то пошло, то в хрустальном гробу, если мне память не изменяет, спящих где-то потом подвешивают на цепях - не то под потолком, не то под полом. Не то качели из них делают... Кто-то мне рассказывал, что гроб качается хрустальный. В норе. Какая может быть нора? При чем здесь нора?
   Маг задумчиво пробормотал:
   - Нора, конечно, ни при чем. А вот на цепях подвешивать - это идея... Это надо нашего палача спросить, по таким вопросам он специалист.
   Король всплеснул руками:
   - При чем здесь палач? Я имею в виду усыпальницу, а не казематы! Она еще так дивно называется - то ли жутьночей, то ли мутьзалей. - И Оттобальт даже зажмурился, вспоминая нужное слово.
   - Наверное, мавзолей, ваше величество! - догадался Мулкеба. - Такое помпезное строение без окон.
   - Точно, мавзолей! - обрадовался Оттобальт.
   Маг моментально погрузился в уныние:
   - У-у-у, это нам не по силам. Это сооружение еще при жизни начинают строить, используя метод какого-то там соревнования и переходящего не помню чего.
   Король удивился:
   - А что, у нас нет ничего переходящего, то есть подходящего, для сооружения этого мавзолея?
   Маг отвечал уверенно, как единственный в Уппертале специалист по мавзолеям, пирамидам, усыпальницам и прочим спальным местам:
   - Да дело вообще не в этом, переходящем, а я бы сказал - в непреходящем (тут король потряс головой, чтобы мозги встали на место). В мавзолей кладут безнадежно мертвых, чтобы они выглядели вечно живыми и оттуда руководили страной в том случае, если не осталось наследников и преемников или некому управлять думским собранием в расписных палатах.
   Оттобальт с уважением вставил:
   - Ого, как мудро задумано.
   Мулкеба продолжал тарахтеть, выдавая на-гора всю известную ему информацию:
   - Еще это выгодно врачам и магам, которые не смогли вовремя излечить царскую особу, но перед народом их совесть все равно чиста, так как монарх теперь будет жить вечно и все благодаря их усилиям.
   Оттобальт вообразил себе этот кошмар и решил не углубляться в суть вопроса. Тем более что проблема тети так и оставалась нерешенной.
   - Да у нас, слава Душаре, есть пока кому управлять страной. А вот что нам делать с королевой Гедвигой - это вопрос. Марона каждый день стонет, что мы за здорово живешь кормим ее рыцарей-бесумяков, которые отличаются особенной прожорливостью и вот-вот доведут казну до банкротства. Грозит снова начать экономить на мульчапликах. Я этого, между прочим, могу и не вынести. Что посоветуешь?
   Маг неожиданно мудро заметил:
   - Никогда еще не было так, чтобы никак не было... Давайте, ваше величество, не будем торопить события, а еще немного подождем, посмотрим. Может, чего путного случится.
   Есть такая славная армейская поговорка: "Солдат спит, а служба идет", что в нашем случае можно перефразировать так: "Королева-тетя спит, а жизнь продолжается".
   И несмотря на то что в Дартском замке вот уж скоро десятый день никто (кроме коварного мага) не вспоминает про блудного дракона, тем не менее он здравствует и все так же бодро продвигается запутанными вольхоллскими дорогами к неясной своей цели. А цель так же бодро отдаляется.
   Поскольку Мулкебе отчаянно не хватает волшебных дорожных указателей, то в ход идут самые смелые, самые неожиданные идеи. Последний указатель, который видел экипаж "Белого дракона", оповещал всех лично заинтересованных о наличии ресторана быстрого обслуживания "Мак Доналдс" и о баснословном понижении цен на рожки с мороженым.
   Про мороженое Дитрих вообще ничего не понял. Но объявление воспринял на редкость доверчиво и обратился к Хруммсе:
   - "Мак Доналдс" - это севернее Белохаток или южнее?
   - Западнее, - ответствовал карлик.
   - Странно, - подал голос Вальтер. - Название какое-то нерусское. Я точно помню, что у янки есть песенка: "У старого Мак-Доналдса была своя ферма, и жили там уточки - кря-кря-кря, курочки - пи-пи-пи, коровки - му-му-му, овечки ме-ме-ме..."
   Минуты полторы-две все внимали песенке, пытаясь постичь смысл. Вальтер несколько увлекся и распевал про коровок, козликов, свинок и лошадок во весь голос.
   - Хорошая песенка, - похвалил полиглот. - Только вы неправильно исполняете!
   - Отставить! - взвыл Дитрих. - Майн Готт! Лучше уж петь про милого Августина. Впрочем, прошу учесть, что я выразился фигурально... Хруммса! Уточняю вопрос. Где в данный момент находятся Белохатки по отношению к нам и этому Мак-Доналдсу?
   - У черта на рогах, - беззлобно отозвался переводчик. - Ваши Белохатки, майор, такое захолустье, что никто, как видите, не знает их месторасположения. Давайте проведем разведку, что ли, уточним у здешних жителей, не приходилось ли им слышать о Белохатках, а если да - то при каких обстоятельствах, когда и от кого.
   - Делайте что хотите, - молвил печальный барон. - Но делайте что-нибудь. Иначе я заподозрю вас в саботаже и прикажу расстрелять в назидание остальным.
   - Началось, - вздохнул Хруммса. - Все-таки не зря ваши предки - вандалы. Вас, немцев, хлебом не корми - дай вторгнуться куда-нибудь, влезть в войну, погромить, позверствовать. Ну расстреляете вы меня, а дальше что?
   Морунген пристыженно молчал. Он уже привык к фиолетовому карлику и его бесконечной болтовне. И мысль о том, чтобы причинить ему какой-либо вред, казалась неприлично кощунственной.