Уилер Томас. Арканум

   – Эбигейл!
   Она обернулась и, увидев спускающуюся по лестнице Бесс Гудини, поспешно вскочила в вагон.
 
   Смедли бежал по соседней платформе, огибая колонны, не сводя глаз с «Нью-Йоркского экспресса». Свисток прозвучал настолько оглушительно, что пришлось заткнуть уши. Бесс Гудини продолжала идти вдоль поезда, вглядываясь в окна. Поезд медленно тронулся.
   – Миссис Гудини! – позвал Смедли.
   Бесс, ухватившись за поручень вагона, крикнула со ступеньки:
   – Организуй помощь!
   Беспокойно вороша волосы, Смедли глядел вслед поезду. Когда локомотив «Нью-Йоркского экспресса» въехал в туннель, ему вслед, словно передразнивая свист паровой машины, раздался леденящий кровь вопль. Смедли устремил взор в переплетение стальных балок над путями. Ему показалось, что это крысы с отвратительными красными глазами, но вскоре он понял, что таких крыс не бывает.
   А затем, к его ужасу, эти существа слетели с балок на крышу последнего вагона.

ГЛАВА 42

   Кукольник Карлос принял сообщение Смедли и включил свой фонарь, чтобы ретранслировать его Джильде, гречанке, жившей на верхнем этаже здания на углу Мэдисон-сквер и Двадцать третьей улицы. Она поставила на стол бокал с апельсиновым соком, отложила сандвич с салями, подняла газовый фонарь и ретранслировала сигнал дальше.
   Клоун-жонглер Баттонс, который в этот момент переодевался в своей мансарде недалеко от Бродвея, передал сигнал Балтазару Великолепному, сидящему на крыше полицейского управления. Этот миниатюрный циркач – он весил всего одиннадцать килограммов при росте метр с каблуками – заметил слабый свет, мигающий в ритме четыре четверти, расшифровал сообщение и по водосточной трубе быстро спустился на тротуар.
   Рядом в переулке его ждал Мышиный Король. Он внимательно выслушал инструкции Балтазара, послюнил карандаш и написал записку, свернув ее в трубочку. Достал из кармана мышку, прошептал ей что-то в подергивающееся ушко и сунул записку в маленький футляр на веревочном ошейнике. После чего опустил мышку на землю.
   Она ринулась через улицу, чуть не попав под полицейскую машину, проскочила в управление, сбежала вниз по лестнице и дальше по коридору мимо кабинетов детективов на другую лестницу, ведущую в подвал. Через несколько мгновений мышка была уже на месте, в одиночной камере в самом конце коридора.
 
   Детектив Маллин поправил лежащий на коленях пистолет и засопел. Напротив него сидел на койке Гудини, уныло уставившись в одну точку. Почувствовав у ног какое-то шевеление, он наклонился. Мышка взобралась к нему на плечо и пискнула.
   – Малютка, откуда ты взялась здесь такая ручная? – мягко прошептал Гудини.
   Мышка поднялась на задние лапки, подставив ошейник. Гудини присмотрелся. Вынул из малюсенького футлярчика записку, прочитал и скомкал в кулаке.
 
   Детектив Маллин проснулся от какого-то шума. Прищурился, пригладил усы и вскочил. В камере медленно покачивалось тело Гарри Гудини, который повесился на простыне, привязав ее к медной трубе у потолка.
   – Господи Боже ты мой! – воскликнул Маллин и распахнул дверь.
   Губы у Гудини были синие, глаза дико выпучены, голова безжизненно свисала на грудь. Маллин попытался приподнять несчастного, но вдруг Гудини открыл глаза и крепко сжал ногами его голову. Детектив трепыхнулся пару раз и опустился на пол. Гудини ухватился рукой за трубу и, быстро освободившись от петли, спрыгнул на пол. Снял с пояса Маллина связку ключей, сунул в карман его пистолет и выбежал на лестницу. Поднялся на второй этаж, прошел незамеченным мимо кабинетов и припал к окну в конце коридора, которое выходило на Бауэри-стрит.
   На площадке перед полицейским управлением царила обычная суета. Непрерывно гудели сирены. Недавно в танцзале на Чатем-сквер случилась поножовщина, и полицейские привезли бандитов и девиц легкого поведения.
   Среди шума и гама никто не услышал треск разбитого стекла и глухой звук, когда Гудини мягко спрыгнул на крышу автомобиля.
 
   Только через некоторое время полицейские заметили человека в белой изодранной рубашке, поразительно похожего на великого Гудини, который вскочил на один из стоящих на площадке мотоциклов. Мощный двухцилиндровый двигатель закашлял, зарычал, и мотоцикл рванул вперед. Ловко маневрируя между экипажами и пешеходами, Гудини выехал на перекресток, где его ждал полицейский патруль. Он затормозил, а затем газанул прямо на них, подняв машину на заднее колесо.
   Полицейские были вынуждены расступиться, и Гудини, свернув направо, со свистом пронесся по Принс-стрит, вылетел на Уэст-стрит и прибавил скорость до шестидесяти миль в час. Слева промелькнула река Гудзон. Гудини пригнулся, отвернул лицо от ветра и еще сильнее нажал педаль газа.
 
   «Нью-Йоркский экспресс» вынырнул из туннеля и помчался по эстакаде над городскими улицами. Эбигейл продолжала путь к головному вагону на несколько шагов впереди кондуктора. Задерживалась в тамбуре, чтобы перевести дух, и, завидев его фуражку, поспешно двигалась дальше.
   В одном вагоне, где было больше пассажиров, кто-то схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, но Бесс Гудини держала крепко.
   – Что ты надумала?
   – Оставьте меня, – огрызнулась Эбигейл, высвобождая руку.
   – Но мы же хотим тебе помочь.
   – Мне не нужна ваша помощь. Отстаньте. Дайте спокойно уйти, а сами возвращайтесь к обычной жизни.
   – Но тебе угрожает опасность, – возразила Бесс, понизив голос.
   Эбигейл подняла на нее хмурый взгляд:
   – Я заботилась о себе еще в те времена, когда ваши предки ходили в звериных шкурах.
   – Прошу предъявить билеты, – сзади произнес кондуктор.
   Эбигейл вздрогнула. Бесс раскрыла сумочку.
   – Пожалуйста, два билета, сэр.
   Получив билеты, она снова взяла Эбигейл за руку.
   – Пошли, сядем где-нибудь.
 
   В локомотиве машинист, сидящий на высоком продавленном сиденье в правой части кабины, посмотрел в боковое зеркало и покачал головой. Тормозной кондуктор почему-то не передавал сигналов из служебного вагона. Сигналов было три: «продолжать движение», «снизить скорость» или «резко тормозить», они передавались с помощью фонаря. Сейчас никаких сигналов не поступало.
   Машинист покачал головой и на всякий случай до выяснения причин снизил скорость.
 
   От локомотива служебный вагон отделяли тринадцать пассажирских. Три сигнальных фонаря стояли на полке без дела. Место, с которого тормозной кондуктор должен был следить за движением, пустовало. Кондуктор лежал на полу с белым, как мел, лицом. Его серая форма вся забрызгана кровью. Второй кондуктор сидел в углу, обхватив руками живот, откуда вылезали кишки. Он еще дышал, но очень слабо. Казалось, кондуктор спит.
   А на середине служебного вагона одиннадцать демонов в коричневых одеяниях негромко повизгивали и покачивали серпами в такт движению поезда.

ГЛАВА 43

   «Серебряный призрак» мчался через долину реки Гудзон, поднимая вихри опавших листьев. Правостороннее движение Дойлу было непривычно. Он то и дело норовил выскочить на встречную полосу. Сидящий рядом Лавкрафт, сцепив руки, угрюмо следил за его действиями и, когда Дойл снова забывал, куда сворачивать, вскрикивал:
   – Направо! Направо!
   – У вас, американцев, все не по-людски, – ворчал Дойл. выворачивая руль.
   – Я уже от такой езды заболела, – пожаловалась Мари с заднего сиденья.
   Сообщение от Смедли пришло, когда команда Себастьяна заканчивала приводить в порядок особняк Демаркусов. Члены Арканума мгновенно кинулись в погоню за Эбигейл и Бесс. Надо отметить, что Себастьян вел себя безупречно. Не только сдержал обещания, но и проявил необыкновенную самоотверженность. Дойл понимал, что теперь он у него в долгу. Остановить Дариана без помощи Себастьяна вряд ли бы удалось. А ведь этот безумец вынашивал планы мирового господства. Так что подозрения Дойла были напрасны. Американское общество магов показало себя надежной, достойной доверия группой. Не исключено, что именно она в скором времени примет эстафету от Арканума, и Себастьян Алоизиус станет наследником Константина Дюваля.
   – Вы знаете маршрут поезда? – спросил Дойл у Лавкрафта.
   – Кажется, он едет через Покипси, – ответил демонолог. – И вдоль реки.
   – А как проехать к реке?
   – Понятия не имею.
   – Ну что ж, – поморщился Дойл, сворачивая с мостовой на проселочную дорогу, которая терялась в лесу.
 
   Детектив Маллин расправил толстыми, похожими на обрубки пальцами клочок бумаги и снова прочитал написанное:
 
   Бесс в опасности/«Нью-Йоркский экспресс»
 
   Полицейский патрульный автомобиль мчался по Второй авеню с огромной скоростью, почти тридцать пять миль в час. Справа промелькнул ярко освещенный театр «Альгамбра». Непрерывно сигналя, Маллин свернул на Николас-парк. Разумеется, он нарушил все инструкции, но инстинкт подсказывал, что медлить нельзя. У него было подозрение, что сейчас на сцену собираются выйти главные исполнители, занятые в этом мрачном спектакле.
 
   Через некоторое время Манхэттен остался позади, и Гудини, не снижая скорости, оказался на проселочной дороге, идущей вдоль реки Гудзон параллельно железнодорожным путям. Мотоцикл подскакивал на выбоинах, заднее колесо выбрасывало в воздух струи грязи. Мимо промчался «Нью-Йоркский экспресс», и Гудини ринулся вслед за ним.
 
   Эбигейл заснула, прислонившись к окну, за которым мелькали освещенные луной холмы гудзонской долины. Бесс потрогала кожаную сумочку, свисающую с ее шеи на тесемке, вроде бы сплетенной из человеческих волос. Эбигейл пошевелилась и убрала сумочку подальше. Бесс глотнула из чашки малинового чая и продолжила размышления о том, как вернуть Эбигейл в Нью-Йорк. Можно попытаться насильно ссадить ее на следующей станции, но Бесс сомневалась в успехе. Эбигейл на чем-то зациклилась, и вряд ли ее упрямство удастся преодолеть. Кондуктора в качестве помощника привлекать тоже не имеет смысла. Возникнет куча вопросов, на которые у Бесс нет убедительных ответов. Оставалось одно: просто сопровождать Эбигейл, пока не появится возможность связаться с Артуром, Бесс очень тревожилась за мужа. В отличие от других жен бояться за мужа было ее привычным состоянием. Гудини выполнял очень опасные трюки. Рисковать жизнью – для него норма, но убийство, тюрьма… это слишком. До сих пор Бесс не сомневалась в его неуязвимости, с какими бы опасностями он ни встречался. И Гудини доказывал это снова и снова. Его возвращение было таким же предсказуемым, как ежедневный восход солнца.
 
   Кондуктор сунул голову в кабину машиниста.
   – Мы нарушаем расписание!
   Машинист обернулся и бросил на него сердитый взгляд.
   – С тех пор как мы отъехали от вокзала, я не получил ни одного сигнала сзади. Узнай, что там, черт возьми, происходит. Хорошо? Иначе придется остановиться в Территауне. Если они опять там напились, это им даром не пройдет.
   Кондуктор ушел, а машинист включил воздушный тормоз. «Нью-Йоркский экспресс» затормозил, приближаясь к станции «Территаун» на берегу Таппан-Зи^[28].
 
   Эбигейл встрепенулась.
   – Почему поезд тормозит?
   – Наверное, скоро остановка, – ответила Бесс.
   По вагону двигался озабоченный кондуктор. Он прошел мимо них в тот момент, когда поезд въехал в туннель. В вагоне погас свет, только мелькали огни освещения в туннеле.
   Эбигейл вскочила:
   – Что случилось?
   – Садись, – спокойно промолвила Бесс. – Это только… Вдруг раздался отвратительный визг. Вспышка света в окне осветила трех демонов. Поблескивая рубиновыми глазами, они парили над проходом и махали серпами направо и налево. Бесс с ужасом наблюдала, как сверкающее лезвие угодило под ребра кондуктору, и он свалился на бок. Эбигейл кинулась вперед по проходу.
   – Эбигейл! – вскрикнула Бесс и тут же мысленно обругала себя, потому что ее услышали демоны.
   Обнаружив, что их добыча рядом, они завизжали.
 
   У двери в тамбур Эбигейл столкнулась с официантом. На пол полетели бокалы с вином, зазвенело разбитое стекло. Сзади кричали испуганные пассажиры. Она оглянулась и, увидев демонов, ринулась в следующий вагон. Свисток возвестил, что «Нью-Йоркский экспресс» прибывает на станцию «Территаун».
   Эбигейл побежала дальше. Один вагон, второй, третий. Наконец она ворвалась в кабину машиниста.
   – Откуда ты взялась? – сердито проворчал он. – Возвращайся на свое место.
   Эбигейл открыла рот, собираясь объяснить, но не смогла произнести ни слова. Что-то в выражении лица машиниста встревожило ее. Он наклонился к ней:
   – В чем дело?
   Ответа долго ждать не пришлось. В дверях кабины появилась странная фигура в одеянии из мешковины. Голова покрыта капюшоном, а вместо глаз рубины. Машинист внимательно посмотрел на Эбигейл, на возникшее существо, дернул рычаг воздушного тормоза и соскочил с сиденья.
   – Какого черта ты сюда?..
   Демон поднял свой серп. Через мгновение окровавленный машинист упал на пол кабины, а чудовище шагнуло к Эбигейл. Она увернулась от его длинных пальцев, вспрыгнула на сиденье машиниста и открыла окно. Внизу проносилась земля. Прыгать нельзя, потому что обязательно затянет под поезд. Эбигейл схватилась дрожащими руками за поручни, подтянулась и, спасаясь от демона, вылезла на покатую шею паровоза «К-4», встав на узенькую полоску сбоку. Цилиндр слетел с головы и стукнулся о демона, который следовал за ней, булькая и вращая рубиновыми глазами. Полы одеяния развевались на ветру.
 
   В кабине машиниста двое демонов попискивали и покачивали головами, разглядывая панель управления. За несколько минут до вторжения машинист установил регулятор скорости на отметку до тридцати миль в час. Один демон громко взвизгнул и потянул регулятор вниз. Клапаны застучали быстрее, подавая перегретый пар в котел. Из трубы начали подниматься клубы дыма, и «Нью-Йоркский экспресс» прибавил скорость.
 
   Мотоцикл летел со скоростью шестьдесят миль в час, но Гудини боялся, что не догонит поезд. Судя по холмам, скоро должен показаться Территаун. Железнодорожные пути свернули к реке. Еще можно успеть, если двигаться напрямую. Гудини сделал глубокий вдох, прибавил газ и перелетел через пути на узкую проселочную дорогу. Мотоцикл приземлился на переднее колесо, а Гудини пролетел дальше метров семь и, сгруппировавшись, упал на спину. Мотоцикл хрипел на боку, бешено вращая колесами. Гудини, потирая ребра, подбежал, поднял машину и ринулся через поле.
   Через двенадцать минут он увидел колокольню самой высокой церкви Территауна и «Нью-Йоркский экспресс», мчавшийся на полной скорости. Из паровозной трубы валил дым.
   Гудини направил мотоцикл прямо через кукурузное поле. Рытвины были такие глубокие, что его дважды чуть не сбросило с сиденья. Но он удержался и благодаря тому, что удалось срезать путь, прибыл в Территаун раньше поезда.
   Двигатель выл от напряжения, мотоцикл несся по пригородам. Через несколько минут послышался паровозный гудок.
   Постепенно пригородные усадьбы сменили городские кварталы. Аптеки, магазины, рестораны в этот поздний час были закрыты. В просвет между зданиями Гудини увидел, как «Нью-Йоркский экспресс», не сбавляя скорости, пролетел мимо вокзального перрона. Гудини приготовился к последнему рывку.
   Немногочисленные прохожие ринулись в разные стороны, когда мотоцикл направился к железнодорожному мосту, под которым уже прошла половина вагонов «Нью-Йоркского экспресса».
   В распоряжении Гудини было всего несколько секунд. Он выехал на мост, вскочил на сиденье, едва касаясь пальцами руля. Сгруппировался, прикинул на глаз расстояние и прыгнул. Величайший в мире маг воспарил в ночном воздухе и, пролетев десять метров, упал на крышу последнего пассажирского вагона.
   От удара его швырнуло к краю крыши. В последнее мгновение Гудини успел ухватиться одной рукой за ограждение, повиснув над землей, проносящейся внизу с бешеной скоростью.
 
   «Серебряный призрак» остановился на холме. Дойл, Лавкрафт и Мари выскочили из машины. Справа нес свои воды Гудзон, позади слева были видны огни Территауна, а прямо проходило железнодорожное полотно. Прозвучал паровозный гудок, и из-за поворота, свирепо сияя головными огнями, выскочил «Нью-Йоркский экспресс».
   – Смотрите! – вскрикнул Лавкрафт.
   По крыше третьего от конца вагона, сгибаясь под порывами ветра, бежал человек в рваной белой рубашке.
   – Это он, – сказала Мари.
   – Сумасшедший, – пробормотал Лавкрафт, когда Гудини, сделав очередной опасный прыжок, оказался на крыше следующего вагона.
   Дойл улыбнулся:
   – Да, слава Богу, это Гудини. – Он обратился к соратникам: – Поехали. Мы догоним их на холмах.

ГЛАВА 44

   Эбигейл прижалась к закругленному корпусу паровоза и оглянулась. Сзади от Территауна остались лишь маленькие светящиеся точки. Мощные порывы ветра ударяли в полы пальто, угрожая сбросить с поезда. Она выскользнула из него, и оно куда-то улетело.
   К сожалению, от очередного выпада демона увернуться не удалось. Яростно взвизгнув, он успел ухватиться за ее лодыжку и начал медленно подтаскивать к себе. В самое последнее мгновение Эбигейл успела поймать обеими руками бронзовый колокол, подвешенный между трубами. Посмотрела вниз на кусты, проносящиеся мимо с бешеной скоростью. По колоколу громко лязгнуло лезвие серпа. Эбигейл зацепилась ногой за ограждение и перебралась чуть дальше. Преследовать ее демон не стал. Оглянувшись, она увидела почему. В метре от нее из трубы вырывались клубы раскаленного пара. К самой трубе невозможно прикоснуться. А больше зацепиться здесь не за что.
   Поезд продолжал неудержимо мчаться вперед, а Эбигейл размышляла. Конечно, выход был. Взлететь. То есть признаться, что она не человек. Сломать психологический барьер, существующий две тысячи лет, ведь ее крылья служили напоминанием о потерянном. Небо для нее – не спасение, а тюрьма.
   «Нет уж, – подумала она, если мне суждено умереть, то я умру человеком».
   Демон опять взмахнул серпом. Эбигейл успела отдернуть руку. Он рубанул еще раз, потом еще, заставляя ее менять руки, чтобы в конце концов она вообще отпустила колокол. Тогда очередной порыв ветра сбросит ее с паровоза.
   Рядом возникли горящие глаза второго демона. Этот был настроен более решительно. А из кабины машиниста на нее смотрели другие. Пронзительно визжа, твари вылезали на маленькую площадку рядом с трубами. Один уже тянул к Эбигейл руки и что-то булькал на своем мерзком языке.
   Эбигейл окончательно потеряла надежду на спасение. У нее пропало желание жить. Зачем? Она не человек и не ангел. Последняя из «заблудшего племени», предавшего Бога, которое странствует по земле со времен Всемирного потопа.
   Она спокойно смотрела на приближающихся тварей и ждала удара, желая, чтобы смерть была скорой и безболезненной. И вот наконец самый ближний поднял серп, с него капала кровь машиниста. Но кто-то ухватил его сзади за одеяние и сбросил вниз. Демон с глухим стуком ударился о телеграфный столб и упал в кустарник.
   Гудини моментально занял его место.
   – Держись, дорогая.
   Он прижал Эбигейл к колоколу и ударил следующего демона носком в коленную чашечку. Нога чудовища переломилась, как щепка. Демон взвизгнул и хлопнулся на спину, сбросив вниз того, кто стоял за ним.
   Быстро поднявшись, он ухватился за рубаху Гудини и не отпускал. Они начали бороться, перемещаясь по самому краю паровоза. Демону удалось схватить Гудини за горло. Задыхаясь от мерзейшей вони, тот извернулся и вырвал из глазниц рубиновые глаза чудовища, которые повисли на тонких жилках. Демон завопил. А Гудини, воспользовавшись замешательством, сжался в комок и ударил его ногой в живот.
   Демон взлетел в воздух и расплющился о растущий рядом с путями массивный дуб.
   «Серебряный призрак» выскочил на проселочную дорогу, идущую вдоль железнодорожного полотна. Справа приближался «Нью-Йоркский экспресс». Не снимая ногу с педали газа, Дойл открыл дверь автомобиля.
   – Что вы задумали? – воскликнул Лавкрафт.
   – Говард, возьмите руль! – скомандовал Дойл и, вытянув руки, повернулся к поезду.
   – Артур, не надо! – Мари сжала его руку, но он высвободился и приготовился к прыжку.
   На счету была каждая секунда, потому что впереди показалось жерло туннеля. Дорогу, по которой они ехали, преграждала стена. Когда ступеньки пассажирского вагона поравнялись с кабиной автомобиля, Дойл бросился вперед и каким-то чудом успел ухватиться за нижнюю часть перил. Но его ноги волочились по гравийной насыпи, и подтянуться никак не удавалось. Наверное, через несколько секунд ему бы пришлось отпустить перила, если бы в дверях вагона не появилась Бесс Гудини. Она наклонилась и схватила его за воротник.
   – Артур, давайте вместе!
   Рывок – и он, задыхаясь, рухнул на ступеньки. Бесс присела рядом и обняла его.
 
   «Нью-Йоркский экспресс» исчез в туннеле. Лавкрафт нажал до отказа педаль тормоза и одновременно заглушил двигатель. Подняв тучу пыли, «роллс-ройс» остановился в двух десятках сантиметров от стены. Лавкрафт вытер со лба пот и откинулся на спинку сиденья. Но Мари не дала ему передохнуть.
   – Чего ты ждешь, Говард? – Она хлопнула его по плечу. – Давай же, разворачивайся!
 
   Гудини согнулся, прикрывая собой Эбигейл. Когда поезд вышел из туннеля, стало ясно, что они с трех сторон окружены демонами. Гудини поставил ее на ноги. Покосился на проносящиеся мимо кукурузные поля, за которыми чернел лес.
   Твари приближались мелкими шажками. Просвистел серп, следом другой. Гудини спрятал Эбигейл за спину, понимая, что сражаться бесполезно. Демоны вопили в унисон, устремив на свои жертвы горящие глаза.
   Увернувшись от очередного удара серпа, Гудини подхватил Эбигейл на руки.
   – Зажмурься и прижмись ко мне как можно плотнее. Будем прыгать.
   Они приземлились на высокие кукурузные стебли, и это их спасло. Пытаясь встать, Гудини оперся на руку и тут же повалился навзничь, скорчившись от боли. Левая рука выскочила из плечевого сустава. Стиснув зубы, он начал ее вправлять.
 
   В вагонах царила паника. Некоторые пассажиры, обезумев от страха, даже намеревались выпрыгнуть из окон. Окровавленные тела на полу обозначали маршрут демонов.
   Дойл и Бесс пробирались к локомотиву. В головном вагоне раненых оказалось больше всего. У двери мужчина в очках с сильно порезанным лицом схватил Дойла за полу пиджака.
   – Не ходите туда… это какие-то монстры…
   – Оставайтесь здесь, – сказал Дойл жене Гудини.
   – Артур, пожалуйста, будьте осторожны. Они не люди.
   – Я знаю.
   Бесс склонилась над раненым, а Дойл захлопнул за собой дверь.
   В кабине мертвый машинист лежал в луже крови. Дойл шагнул вперед, но, увидев блеск серпа, попятился к двери. Демон кинулся за ним. Они встретились на переходном мостике между локомотивом и головным вагоном. Стараясь увернуться, Дойл упал. Демон повалился на него и начал приближать лезвие к горлу.
   Дойл повернул голову и увидел рядом механизм сцепления. Ему удалось освободить одну руку. Он вытащил крепежные штифты, и переходной мостик рухнул вниз на рельсы, высекая сноп искр. Туда же соскользнул и демон. Отчаянно визжа, чудовище висело над путями, ухватившись за край мостика. Головной вагон очень скоро исчез в темноте. Дойл осторожно поднялся и ринулся в кабину машиниста.
   Мобилизовав все свои знания о принципе работы паровоза, он нашел ручку регулировки скорости и медленно поднял ее вверх, перекрывая движение пара, а затем активировал воздушный тормоз. Завизжали колеса. Локомотив дернулся и начал замедлять ход. Дойл обернулся. Через несколько секунд должно произойти столкновение состава с паровозом. Чтобы избежать катастрофы, он уменьшил торможение.
   При столкновении головной вагон раздавил висевшего на переходном мостике демона, как муху. Тварь не успела даже пискнуть и сверкнуть рубиновыми глазами. Дойл в изнеможении опустился на сиденье и вытер с лица пот.
   «Нью-Йоркский экспресс» со скрежетом останавливался.
   Когда Гудини ощупывал колено, Эбигейл вскрикнула.
   – Разорвана связка, – констатировал он. – Попробуй встать.
   Она поднялась с его помощью, но, перенеся вес тела на ногу, застонала от боли.
   – Придется потерпеть, Эбигейл. Нам предстоит пробраться через тот лес.
   Она кивнула и, прикусив губу, медленно двинулась между рядами кукурузы. Гудини поддерживал ее за талию.
   – Вот так. Умница. Хорошо.
   Но с каждым шагом боль становилась все нестерпимее. Казалось, что в колено забивают гвоздь. Эбигейл споткнулась и повалилась на землю. Гудини присел рядом.
   – Ничего, полежи, отдохни, дорогая. А потом я тебя понесу.
   Неожиданно раздался вой. Унылый и навязчивый. Гудини замер и приложил палец к губам. Вой стал ближе и пронзительнее. В омерзительном хоре теперь можно было различить знакомые повизгивания. Прошептав про себя молитву, Гудини посмотрел на небо.
   Они парили на большой высоте, похожие на грифов. Кружили над кукурузным полем. При свете полной луны все сомнения относительно их происхождения развеялись. Ожившие мертвецы махали окровавленными крыльями. Их было восемь. Они визжали и поблескивали рубиновыми глазами.
   Гудини вспомнил давнее предупреждение Лавкрафта относительно влияния подобных существ на человеческую психику и, опасаясь шока, опустил голову. Визг усиливался. Гудини поднял Эбигейл на руки и побежал. Демоны тут же спикировали.