Уилкинсон Ли. Жемчуг Падуи

   – Я не прошу тебя о невозможном, Стефан… – с надеждой посмотрела на него София. – Но боюсь оставаться одна.
   – Иными словами, ты желаешь быть со мной этой ночью?
   София кивнула в ответ.
   С улыбкой победителя Стефан поднял ее на руки, и через пару мгновений София лежала на его постели.
   Стефан чуть отошел и попросил:
   – Позволь мне полюбоваться тобой.
   Испуганная женщина в легкой ночной сорочке лежала на кровати. Ее темные волосы рассыпались по подушке и отливали глянцем. Взволнованные миндалевидные глаза молили о помощи, бледные губы, чуть приоткрытые, напряженно ожидали поцелуев. Гибкая шея, красивые плечи с тонкими бретельками сорочки. Под шелковым лифом проглядывала полуобнаженная грудь.
   Стефан присел рядом, склонился к ее лицу и поцеловал Софию.
   Тогда она обняла его за шею и не выпускала всю ночь.
   А когда утром она проснулась, летнее южное солнце яростно светило в окно. София была в постели одна.
   София сонно улыбнулась воспоминаниям, как и тому чувству вины, которое сопутствовало им.
   То же чувство вины вспыхивало в ней каждый раз, когда напоенный близостью Стефан отдыхал на своей половине постели после очередного страстного соития…
   Уже первый их мимолетный поцелуй на катере рассказал ей о всех намерениях Стефана. Уже тогда ошеломленная его неожиданным поступком София поняла, что они станут близки очень скоро. Бессонная ночь, томительные и тесные объятия, бесконечные поцелуи, долгий самозабвенный экстаз, смертельная усталость, исчезающая после легкого прикосновения, – все это было предсказано задолго, быть может, даже в первую их встречу в длинной магазинной очереди.
   Но в эту сладостную ночь любви София не вспомнила о самом важном предвестнике счастья. Она забыла про портрет, висящий над постелью в ее лондонской спальне…
   За завтраком девушка узнала от слуг, что синьор Хэвиленд работает в своем кабинете. София постучала и услышала:
   – Кто это?
   – Это София.
   Через пару секунда дверь открылась, и она увидела на пороге усталого человека с темными кругами под глазами.
   – Доброе утро, соня, – сипло и медлительно поприветствовал ее Стефан. – Вернее, добрый день. Выглядишь счастливой. – Он поцеловал ее в щеку.
   – Не только выгляжу, но и чувствую себя таковой, – улыбнулась в ответ София.
   – Я не замучил тебя? – с лукавой ухмылкой поинтересовался Стефан.
   – Нисколько.
   – Уверена?
   – Уверена.
   – Терапия сработала, – удовлетворенно заметил Стефан, вернувшись за рабочий стол.
   – Какая еще терапия? – насторожилась София.
   – Как какая? – удивился он. – Я бы с радостью возобновил лечение, дорогая, но мне предстоит одно неотложное дело. Возвращайся, пожалуйста, в постель, София. Скоро я присоединюсь к тебе.
   – Но я не хочу, – простосердечно возразила англичанка. – У меня нет желания напрасно тратить в постели весь день.
   – Напрасно? – возмутился Стефан. – Это очень жестокий удар по моему самолюбию, – укорил он ее.
   – Я не это имела в виду, – принялась оправдываться София. – Но я ведь приехала сюда по делам.
   – Не смеши меня, – улыбнулся Стефан. – Давай перекусим, я сильно проголодался.
   – Потерплю до ленча, – сухо сказала София, обиженная таким легкомысленным отношением к ее работе.
   – Тогда, может быть, сок, чай или кофе? – настаивал Стефан.
   – Не стоит беспокоить твоих слуг из-за такой мелочи. Я сделаю кофе сама.
   – Принесешь его в гостиную, – согласился с ее предложением Стефан.
   – Хорошо, – покорно кивнула она.
   – Итак… Куда мы пойдем сегодня? – задал ей вопрос Стефан, когда кофе был готов и наполнил своим бодрящим ароматом гостиную. – Венеция ждет тебя.
   – Я предпочитаю посвящать дневные часы работе, – сдержанно произнесла София.
   – А если я, как гостеприимный хозяин и работодатель, буду настаивать на совместной прогулке? Поверь, со мной можно договориться, – подмигнул он своей очаровательной гостье.
   – Тогда, наверное, будет так, как ты пожелаешь, – без тени кокетства ответила она.
   – Давай отправимся в бар «Гарри». Если с твоей стороны не поступит других предложений, разумеется.
   – Сегодня я, пожалуй, не стану возражать. Но уже завтра мне бы хотелось приступить к работе. Ты сам говорил, что времени до аукциона осталось не так уж много.
   – Шесть недель… – уточнил Стефан Хэвиленд.
   – Для начала мне надо посмотреть на картины, с которыми придется работать эти шесть недель, – требовательно объявила София.
   – Ты женщина с принципами? – насмешливо произнес Стефан.
   – Это кажется тебе противоестественным? – холодно поинтересовалась она.
   – Видимо, всю жизнь я имел дело не с теми женщинами, поэтому так удивлен, – продолжал подтрунивать над своей гостьей Стефан.
   – Твои замечания звучат несколько оскорбительно, – вынуждена была признать София.
   – Не хотел тебя обидеть, но я уже давно не питаю иллюзий в отношении людей вообще и женщин в частности… Выпей еще кофе.
   – Благодарю, больше не хочется, – сказала София, вставая.
   – Будь по-твоему, – согласился Стефан. – Я отведу тебя в галерею, чтобы ты смогла ознакомиться с полотнами. Заодно покажу тебе старинные семейные портреты.
   Выйдя из гостиной, Стефан и София столкнулись с Розой.
   – Приготовить обед и ужин, синьор Стефано? – поинтересовалась экономка.
   – Я планирую пообедать в городе, но к ужину мы вернемся. Я хочу показать синьорине Софии Венецию.
   – Надеюсь, вам уже успел полюбиться наш город, синьорина Джордан? – спросила у гостьи Роза.
   – Без сомнения. Это волшебный город, – улыбнулась София. – Я влюбилась в него с первого взгляда.
   – А иначе и не бывает, – поддержала ее Роза. – Помню, то же самое сказал и ваш о… – Тут она осеклась, а Стефан, немедленно заметив ее оплошность, обратился к Софии:
   – Идем, дорогая. Если тебя охватило такое горячее желание ознакомится с картинами, нам не следует откладывать… А вы, Роза, не могли бы предупредить Анджело, что ужин будет в восемь?
   – Конечно, синьор Стефано. – И Роза поспешила ретироваться.
   – Если я срочно понадоблюсь, вы сможете найти меня в галерее, – бросил ей вслед Стефан и повел Софию в самую старинную часть дома.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   Фамильная галерея производила на всех посетителей удивительное по силе впечатление. Длинный коридор с мозаичным мраморным полом и стенами, сплошь увешанными старинными картинами в тяжелых багетных рамах… Причудливые светильники, свисающие с потолка. Солнечный свет проникал сюда через огромные окна.
   Стефан сообщил, что коллекции картин уже не менее шести веков.
   – На сегодняшний день это одно из самых примечательных собраний старинной живописи… Начало ему положил мой предок Джованни Фортуна, венецианский дож, в конце четырнадцатого века… Вот портрет Джованни кисти его великого современника, имя которого ты без труда установишь, будучи хорошим экспертом, в чем я нисколько не сомневаюсь, – хитро посмотрел на Софию гордый обладатель бесценных произведений средневекового искусства. – А эта солидная дама с жемчужным ожерельем – давняя прародительница моей тетушки Франчески.
   – Восхитительный жемчуг, – оценила София.
   – Да. Это и есть знаменитый Жемчуг Падуи. Легендарное и потому бесценное ожерелье, которым грезил завладеть Паоло, женившись на моей тете…
   – А это, безо всякого сомнения, Фоскари! – воскликнула восхищенная София, указав на одно из полотен. – Узнаю его манеру.
   Стефан одобрительно кивнул в ответ на ее догадку.
   – Расскажи об этой картине, – остановилась София у одного из портретов, на котором была изображена темноволосая девушка утонченной красоты, одетая в манере тридцатых годов двадцатого столетия.
   – Автор этой картины неизвестен, – с сожалением констатировал Стефан. – Но изображена на портрете дальняя родственница семейства Фортуна, жившая в Вероне…
   Они подошли к следующему портрету, на котором были запечатлены две девушки, удивительно похожие друг на друга.
   – Сестры-близнецы? – спросила София.
   – Совершенно верно, – подтвердил Стефан.
   – Как их зовут?
   – Сильвия и Франческа. Сильвия – она справа – моя мама. Ну а Франческа – тетушка, о которой я тебе много рассказывал, – гордо произнес Стефан. – Они всегда были очень близки.
   – Твоя мама жива?
   – Более чем. И все еще очень красива. Никто не дает ей ее лет, – добавил Стефан.
   – Здесь есть другие ее портреты? – заинтересовалась София.
   – К сожалению, нет. Этот портрет сестер-близнецов – самый последний повремени, на котором запечатлены лица членов нашей семьи.
   – Внешне ты нисколько не похож на свою маму, – заметила девушка.
   – Лицом и характером я пошел в отца, – согласился Стефан.
   – А он?..
   – Он в полном здравии, хоть и давно на пенсии. Когда мои родители не путешествуют по странам и континентам, они просто наслаждаются обществом друг друга. Моей маме больше повезло со спутником жизни, чем тетушке Франческе. Родители женаты больше тридцати лет, но любовь их не остыла. И они до сих пор не наскучили друг другу… Ну, так что ты можешь сказать о семейных портретах?
   – Коллекция прекрасна, – признала София. – Не понимаю, как ты можешь расстаться даже с одним из этих полотен!
   – Думаешь, не стоит? – испытующе посмотрел на девушку Стефан.
   – Да, но я руководствуюсь эмоциями, – уточнила София. – Видно, у тебя есть все основания, чтобы решиться на это.
   – Джина уверена в обратном. Она считает, что нужно поскорее избавиться от всего этого хлама. Именно она связалась с дилерами и заинтересовала их покупкой старинных картин по сходной цене, – рассмеялся Стефан.
   – Я понимаю, что для содержания Палаццо дель Фортуна нужны большие деньги, но…
   – …но мне не следует жертвовать для этого другой частью семейного достояния? – закончил фразу Стефан.
   – Да, таково мое мнение. И есть вполне прозаические причины. Распродавая коллекцию по частям, ты лишаешь ее исконной ценности. Поскольку только все вместе картины являются олицетворением семейного древа, а порознь – это не более чем портреты неизвестных широкой публике людей, которые хорошо иллюстрируют традиции живописи конкретной эпохи и принадлежность определенной школе. Конечно, ценность большинства полотен весьма высока, так как они вышли из-под кисти величайших мастеров своего времени, но вокруг этих работ никогда не возникнет того ажиотажа, который мог бы поднять их стоимость на высоту, оправдывающую расставание с семейной реликвией. Таково, во всяком случае, мое мнение. Ты можешь думать иначе.
   – Нет. Я склонен согласиться с тобой. Тетушка Франческа подумывала несколько раз об этом, но так и не решилась продать ни один из семейных портретов.
   – Тогда что заставляет тебя пойти на это теперь, когда Палаццо уже отреставрирован?
   – Ты не совсем верно меня поняла, София. Я лишь хотел знать твое мнение относительно фамильной галереи. А теперь я покажу тебе те полотна, которые тетушка Франческа все-таки отложила для продажи.
   Стефан проводил Софию в то крыло дворца, в котором ей не приходилось еще бывать.
   – Это были ее личные апартаменты, – прокомментировал любящий племянник. – Она почти никого сюда не пускала. Здесь тетушка делала свои дневниковые записи, читала, слушала музыку. А вот ее гостиная, здесь она любила принимать своих гостей.
   – Очень красивая и уютная комната, – с удовольствием отметила София.
   – Я рад, что тебе здесь нравится, – ответил гордый Стефан.
   – И все-таки… – замялась София.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Могла я видеть изображение этого интерьера в каком-нибудь журнале? – уточнила девушка.
   – Уверен, что нет, – твердо произнес Стефан.
   – Тогда почему все мне кажется таким знакомым? У меня такое ощущение, что я бывала в этой комнате прежде и что испытывала здесь большое счастье.
   Стефан пожал плечами.
   София внимательно огляделась. Словно наваждение, перед ее мысленным взором начали оживать картинки из призрачного прошлого. Девушке показалось, что она снова ребенок – маленькая девочка, сидящая на коленях у женщины, которая ей радушно улыбается. Она видит красивый бриллиант на руке у этой ласковой женщины. Затем женщина снимает кольцо и острой гранью бриллианта выводит на стеклянной поверхности слово «София»…
   Все это представилось Софии Джордан с пугающей ясностью…
   – Что с тобой, София? – окликнул Стефан, опешив от ее остановившегося взгляда.
   – Ничего… – через мгновение коротко ответила девушка.
   – Ты выглядела так, словно находилась в трансе.
   – Я что-то вспомнила или просто грезила наяву, – растерянно произнесла она.
   – Расскажи мне, о чем ты грезила? – рассмеялся Стефан, но его смех прозвучал принужденно.
   – Это как цветные картинки в голове, – сказала София.
   – Опиши их, – серьезным тоном попросил он.
   – Женщина… И я, еще маленькая, сижу у нее на коленях. Возле окна… Она гранью бриллианта пишет на стекле мое имя, медленно проговаривая его вслух.
   – На окне?
   – Да…
   – На каком окне?
   София безотчетно повернула голову в сторону одного из окон. Она медленно подошла к нему и склонилась. В самом углу, над подоконником, было нацарапано: «София».
   – Так, так, так, – озадаченно пробормотал Стефан себе под нос.
   – Не понимаю… – произнесла девушка. – Я сознаю, что никогда не была здесь прежде, и в то же самое время не могу отделаться от постоянного ощущения, что мне все знакомо.
   – Возможно, надпись к тебе не относится, – сухо заметил Стефан. – Полное имя тети было Франческа София…
   – Понятно, – с необъяснимым облегчением вздохнула София.
   – Ничего не понятно, – раздраженно одернул ее Стефан. – Как ты могла знать, что это имя написано на этом окне?
   – Может быть, совпадение?
   – Совпадение?! О чем ты говоришь? Таких совпадений не бывает!
   – Тогда мистика, – предположила девушка.
   – У всего должно быть рациональное объяснение, – решительно отмел ее версию Стефан. – Ладно, – махнул он рукой. – Забудем. Пойдем посмотрим те картины, которые хотела продать тетя Франческа.
   – Она хранила их прямо здесь? – согласилась со сменой темы София.
   – В целях сбережения фамильных реликвий в этом крыле здания была установлена специальная система безопасности. Для того чтобы отключить сигнализацию, необходимо ввести шестизначный код, – сказал Стефан и набрал этот код на глазах у Софии, чем немало ее удивил. – Прежде эти полотна висели в комнатах этажом выше, но потом, перебравшись на первый этаж, тетушка Франческа взяла их с собой и заперла в сейфе.
   – Она больше не вывешивала их? – удивилась София.
   – Большинство из этих картин – бесспорные шедевры, но их особенный колорит может прийтись по душе далеко не каждому. Ты сейчас сможешь убедиться в этом. Сцены убийства и смерти… Мрачные религиозные сюжеты… – комментировал Стефан, разворачивая перед Софией бессмертные холсты. – Это определенно не то, что нормальному человеку хотелось бы созерцать изо дня вдень… – сказал он.
   В дверь постучали.
   – Жаль, что приходится побеспокоить вас, – извинилась, входя в комнату тетушки Франчески, Роза. – Синьор Стефано, пришла маркиза д'Орсини. Желает говорить с вами.
   – Вы сказали ей, что я занят? – недовольным тоном уточнил Стефан.
   – Конечно, синьор, – поспешила ответить экономка. – Но маркиза утверждает, что дело не терпит отлагательства…
   – Спасибо, Роза. Скажите ей, что я сейчас буду.
   Когда экономка удалилась, он обратился к Софии со словами:
   – Пожалуй, мне следует пойти к Джине, узнать, в чем там дело. Если хочешь, то можешь остаться здесь. Вернусь сразу, как только это будет возможно, – и, остановившись в дверях, добавил: – Да, кстати, в правом ящичке секретера тетушки Франчески рукописный каталог этих картин. Просмотри его, информация может быть тебе полезной.
   Сказав это, Стефан послал Софии воздушный поцелуй и исчез.
   Оставшись в одиночестве, София принялась за свою привычную работу. Она достала из секретера каталог, аккуратно составленный рукой тетушки Стефана, и принялась изучать характеристики ценных полотен. Она не знала, сколько времени провела за этим занятием, когда двери комнаты отворились и София увидела на пороге маркизу д'Орсини, которая по-хозяйски вошла в комнату своей покойной мачехи и плотно закрыла за собой двери.
   Маркиза выглядела, как всегда, блистательно: Природную красоту этой женщины подчеркивал безупречный макияж, гладко зачесанные черные волосы магически отливали глянцем, чувственные губы сияли кармином. Она была одета в облегающий строгий костюм, вышагивала на поразительно тонких и высоких шпильках. Джина смотрелась одновременно элегантно и беззастенчиво провокационно.
   Маркиза снисходительно улыбнулась, встретившись взглядом с Софией.
   – Вижу, вы поглощены работой, синьорина Джордан… Надеюсь, справляетесь? – дерзко поинтересовалась она.
   – Как сказать… – неуверенно отозвалась озадаченная София. – Пока только совершаю беглый осмотр.
   – Вы очень долго раскачиваетесь, милочка. Прилетели вчера днем, а к работе приступили всего несколько минут назад, как мне успел сообщить Стефано, – высказала свою претензию маркиза. – Вероятно, всему виной ваш незваный ночной гость… Стефано упомянул мне об этом неприятном происшествии. Представляю, как это могло подействовать на такую впечатлительную девушку, как вы, – двусмысленно произнесла Джина.
   – Я это пережила, – сдержанно возразила София.
   – Но вас это напугало?
   – Это напугало бы кого угодно.
   – Я бы не стала тревожиться, зная, что за стеной Стефано, который всегда спасет… Вы справитесь со своей работой к сроку? – резко закрыла опасную тему маркиза д'Орсини.
   – Я не могу дать определенный ответ сейчас, когда не проведена полная диагностика состояния полотен.
   – Тогда, может быть, вам стоило бы урезать ваш экскурсионный план? В интересах дела, разумеется.
   – Экскурсионный план разрабатываю не я, – намекнула София на желание Стефана.
   – Вы, как разумная девушка, должны ограничивать его инициативы. Стефано перестает мыслить рационально, когда имеет дело с молоденькими созданиями, вроде вас. А потом… воздух Венеции. Он навевает особые настроения, провоцирует на поступки, которые никогда не совершишь в любом другом городе. И если в Лондоне вы застрахованы собственным благоразумием, то, увы, в Венеции можете оказаться в настоящей опасности из-за неспособности противостоять романтическим флюидам, которые струятся повсюду, в особенности на традиционных туристических маршрутах…
   – Но меня заверили, что Венеция – один из самых безопасных городов мира.
   – Безусловно, – охотно согласилась маркиза д'Орсини. – Шанс расстаться со своим кошельком здесь значительно ниже, чем где-либо. Но деньги и драгоценности – не самое ценное, чем стоит дорожить порядочной девушке. Вы еще не поняли это?
   – Полагаю, милую светскую беседу можно считать оконченной, – сурово произнесла молодая англичанка. – Вы вторгаетесь в сферы, которые вас совершенно не касаются. Прошу меня извинить, – сказала София и вернулась к работе.
   В глазах маркизы д'Орсини вспыхнул огонь ярости.
   – Ну, вот тут вы ошибаетесь, моя дорогая, – высокомерно произнесла Джина и подошла вплотную к Софии. – Меня касается все, что касается Стефано. Вы всего лишь гостья в этом доме и временный человек в его жизни. Иное дело – я. Я долгое время жила здесь, мы очень давно знаем друг друга, переживаем друг за друга. Поэтому у меня есть все основания печься о моем Стефано…
   – Уверена, вы по-сестрински заботитесь о нем, – равнодушно проговорила София.
   – Вы еще девчонка и не смеете мне дерзить! – сорвалась Джина.
   – Я рада, что вы понимаете – нас разделяют годы, – наслаждалась своей победой София.
   – Не в возрасте дело, дорогая моя, – попыталась вернуть самообладание маркиза д'Орсини. – Мой статус говорит сам за себя. И я никому не позволю разговаривать со мной таким тоном. И запомни, маленькая плутовка, тебе здесь делать нечего. Я не позволю тебе женить на себе моего кузена. Такой безродной иностранке, как ты, нечего делать в Палаццо дель Фортуна. Выполни свою работу и убирайся назад, в Лондон. Не путайся у меня под ногами. Ты мне не соперница, что бы ты о себе ни возомнила, – прошипела Джина, склонившись над ухом Софии Джордан.
   – Тогда и волноваться не стоит, – бесстрастно резюмировала девушка, видя, как ее холодность нервирует надменную маркизу.
   – Я вижу, ты не вполне ясно понимаешь, с кем разговариваешь. Ты думаешь, его приглашение пожить в Палаццо может что-то значить? Увы, дорогуша. Всем известно, что девушки и женщины млеют при виде Стефано. Он красив, богат, обходителен. Многие хотели бы оказаться в его постели. И он не считает нужным разочаровывать молоденьких девочек, вроде тебя. Он привлекательный мужчина и пользуется этим. Поверь, я знаю, о чем говорю. И считай, что я делаю тебе огромное одолжение, предупреждая о возможных последствиях этой романтической историйки. А последствия таковы: Стефано воспользуется тобой, а женится на мне. Потому что я ему ровня, а ты – нет. Мы уже давно вместе. А ты здесь проездом. И не забывай об этом… Стефано мой! – закончила свою тираду маркиза д'Орсини.
   – Боюсь, он не согласится с такой постановкой вопроса. Насколько я успела понять, мистер Хэвиленд предпочитает принадлежать себе, и только себе, – парировала София.
   – О! Ты говоришь, как преданная женщина. Значит, вы уже переспали? Быстро ты позволила себя уговорить, маленькая распутница, – злобно ухмыльнулась Джина. – Но не обольщайся на свой счет. Это в нем говорил спортивный дух. Я не возражаю. Пусть наиграется до свадьбы. Потому что, когда мы поженимся, эта отдушина будет для него закрыта, – заявила маркиза д'Орсини. – Я всегда добиваюсь своего, дорогуша. Поэтому, оставаясь здесь, ты подвергаешь опасности себя, но не сможешь навредить моим планам. Понятно?
   – Не очень, – продолжала нервировать ее София.
   – Тогда я поясню. Собирай-ка вещи, голубушка, и возвращайся в свой пыльный Лондон. Это добрый совет, других не даю, – ядовито произнесла итальянка.
   В дверь постучали. Джина раздраженно выкрикнула:
   – Кто это?! Заглянула Роза.
   – Что тебе нужно? – презрительно обратилась к ней маркиза д'Орсини.
   – Я бы не побеспокоила вас, но позвонил синьор Лонджени. Он хочет поговорить. И попросил вам передать, что намерен для этого заехать за вами в Палаццо.
   – Скажите ему, что я буду его ждать…
   Когда двери за экономкой Стефана закрылись, Джина вновь смерила неподатливую Софию усталым взглядом и лениво произнесла:
   – Не забывай о моих предостережениях. Я заставлю тебя сильно сожалеть, если ты не послушаешься моего совета… Предлагаю безболезненное решение назревающей проблемы. Сегодня же скажи Стефано, что не способна выполнять эту работу, собери вещи и вылетай первым же рейсом. Если ты хоть словом обмолвишься о нашем разговоре, то очень быстро узнаешь, с кем связалась, – на ходу предостерегла девушку маркиза д'Орсини и удалилась, гневно захлопнув за собой дверь.
   И вновь София осталась наедине со старинными шедеврами, но они больше не привлекали ее внимания. Она не была склонна считать угрозы Джины пустым звуком. Девушка знала от Стефана ее историю и разумно предполагала, что тщеславная женщина, потерпевшая фиаско в предыдущем браке, пойдет на что угодно, лишь бы устроить свое будущее с богатым кузеном.
   У Софии не было оснований думать, что Стефан поверит безоговорочно ей и усомнится в доводах Джины, если та соберется оспаривать слова англичанки. Кроме того, София ничего не знала о планах самого Стефана. Нельзя исключать того, что он не меньше маркизы д'Орсини заинтересован в этом браке.
   Судя по словам Стефана, он не заблуждался в отношении человеческих качеств своей кузины, но, тем не менее, был преисполнен к ней искреннего сочувствия. И как знать, может быть, он не возражает против свадьбы с этой красивой и гордой женщиной…
   – Как дела? – с ласковой улыбкой спросил Стефан Софию, вернувшись после длительного отсутствия. – Далеко продвинулась?
   – Осмотрела все, – коротко отчиталась София.
   – Прости, что оставил тебя так надолго…
   Джина подкинула кучу срочных дел. У нее проблемы. Я не мог ей отказать, – оправдывался он. София озадаченно выслушала его.
   – Каков вердикт? – вновь обратился к ней Стефан.
   – В смысле? – не поняла его София.
   – Картины… как они тебе? – с улыбкой уточнил он.
   – Некоторые нуждаются в тщательной очистке, после чего можно будет говорить о возможной реставрации. Но большинство полотен в отличном состоянии. Требуется лишь незначительная доработка.
   – Означает ли это, что ты уложишься в срок?
   – Не берусь ничего утверждать.
   – Мне показалось, ты заверила меня в том, что работы немного?!
   – Это только на первый взгляд. И касается это состояния картин. Но, я так поняла, ты, как и покупатели, заинтересованы в установлении подлинности полотен. А экспертиза может занять много времени, – в общих словах объяснила София.
   – Тебя именно это так озадачило?
   – Не понимаю, о чем ты?
   – Я застал тебя в крайней задумчивости, когда вошел.
   – Да, меня это не может не беспокоить, – путано ответила девушка.