Уильямс Тэд. Башня зеленого ангела (Орден Манускрипта - 6)

   - Мы помним эту маленькую мошку, но она больше не нужна. У Красной Руки теперь иные дела, и понадобится еще кровь, прежде чем мы, будем готовы. Прибавьте эту жизнь к тем, другим, на Камне слез.
   Саймон перекатился на спину, впившись взглядом в затянутое тучами беззвездное небо. Мир кружился вокруг него.
   Больше не нужен... Эти слова стучали в его висках. Кто-то где-то звал его по имени. Больше не нужен...
   - Саймон! Встань!
   Он узнал голос Мириамели и услышал пронзительный ужас в нем. Вяло повернув голову, Саймон увидел приближающееся к нему бледное пятно. На какое-то страшное мгновение ему показалось, что это огромный бык, но потом его взгляд прояснился. К нему шел Мифавару, длинный нож его был поднят и сверкал в свете костра.
   - Красная Рука хочет твоей крови, - сказал предводитель огненных танцоров. Глаза его были абсолютно безумны. - Ты поможешь построить Третий Дом.
   Саймон с трудом освободился из спутанной травы и поднялся на колени. Мириамель сбросила веревки и ринулась навстречу Мифавару. Один из норнов поймал ее за руку и притянул к груди, словно нежный любовник. К удивлению Саймона, бессмертный не сделал больше ничего, он просто не давал принцессе двигаться. Его черные глаза следили за Мифавару, который спокойно шел к Саймону, не обращая на девушку никакого внимания.
   Все, казалось, застыло. Даже огонь теперь горел ровно, не колеблясь. Красная Рука, норны, скорчившиеся подчиненные Мифавару - все были недвижимы, словно ожидали чего-то. Коренастый главарь танцоров поднял нож выше.
   Саймон яростно тянул веревку, чувствуя, что его мышцы готовы оторваться от костей. Ведь Мириамель почти перерезала веревку.
   Если бы... если бы...
   Веревка лопнула. Руки Саймона разлетелись в стороны, обрывки пеньки упали на землю. Кровь текла по его запястьям и ладоням, изрезанным осколком и веревками.
   - Ну, - сказал он, задыхаясь. - Подойди и возьми меня.
   Мифавару засмеялся. Капли пота выступили у него на лбу и лысине. Мощные мышцы шеи вздулись, он выхватил из-под одежды второй нож. На мгновение Саймон подумал, что огненный танцор собирается бросить нож ему, чтобы бой был честным, но у Мифавару, конечно, не могло быть подобных намерений. Держа в обеих руках по ножу, он сделал шаг к Саймону. Споткнулся, восстановил равновесие и сделал еще шаг.
   Внезапно Мифавару вздрогнул, выпрямился и так быстро поднес руки к шее, что даже порезал себя собственным ножом. Выражение свирепой радости на его лице сменилось недоумением, потом ноги его подогнулись, и он упал на траву.
   Прежде чем Саймон успел понять, что происходит, мимо него пролетела серая тень и ударилась в норна, схватившего Мириамель. Бессмертный упал, и принцесса вырвалась из его рук.
   - Саймон! - крикнул кто-то. - Возьми нож!
   Потрясенный Саймон увидел рядом с собой блестящий клинок, который все еще сжимал в кулаке Мифавару. Он упал на колени - тишину внезапно прорезали странные звуки: рычание, крики, рокочущее гудение, - вытащил нож из мертвой руки и встал.
   Норн, державший Мириамель, катался по земле с чем-то серым и рычащим у горла. Два его товарища спешили к нему. Принцесса отползла в сторону. Увидев Саймона, она вскочила и побежала к нему, спотыкаясь о засыпанные опавшими листьями камни.
   - Сюда! Бежите сюда! - крикнул кто-то с края вершины. - Путь здесь!
   Когда Мириамель подбежала к нему, Саймон крепко схватил ее за руку и помчался на голос. Несколько огненных танцоров попытались остановить их, но Саймон рубанул одного ножом - красная полоса на белой рясе, - другому Мириамель, вырываясь, расцарапала лицо. Раскатистый рев существа на быке Саймон знал, что оно говорило, но уже не понимал слов, - все усиливался, у юноши звенело в ушах.
   - Сюда! - Из-за деревьев на краю горы появилась маленькая фигурка. Бушующий костер окрасил ее алым.
   - Бинабик!
   - Бежите ко мне! - кричал тролль. - С великой быстротой!
   Саймон не мог не оглянуться. У жертвенного камня огромный бык фыркал и рыл копытом землю, приближенный Инелуки рычал, красное сияние исходило из его черных одежд, но он не двигался с места, словно не мог покинуть пропитанной кровью площадки. Один из норнов лежал с разорванным горлом; другого убила одна из стрел тролля, третий сражался с тем, кто вырвал горло его товарищу. Зато огненные танцоры наконец вышли из оцепенения; Саймон увидел, что примерно полдюжины осиротевших последователей Мифавару бросились в погоню, мимо его уха просвистела стрела.
   - Вниз, сюда, - говорил Бинабик, ловко спускаясь по склону перед ним. Жестом приказав Саймону и Мириамели бежать дальше, он остановился и поднес руки ко рту. - Кантака! - закричал он. - Кантака, соса!
   Они спускались все ниже, и помрачающий сознание рев за спиной постепенно стихал. Не успели они сделать и двадцати шагов, как перед ними в тумане возникли высокие фигуры - лошади!
   - Они привязаны со слабостью! - крикнул сверху тролль. - Скачите!
   - Бинабик, едем со мной, - задыхаясь, проговорил Саймон.
   - Нет нужности, - ответил маленький человек, и Саймон увидел серую тень, появившуюся из тумана прямо над Бинабиком. - Храбрая Кантака! - Бинабик схватил волчицу за загривок и вскочил ей на спину.
   Снова послышался шум погони. Саймон отчаянно рванул поводья и наконец развязал их. Мириамель влезла в седло, Саймон сделал то же самое - это была Домой! Оглушенный окружающим безумием, он был так потрясен этим воссоединением со своим другом, что просто перестал думать. Мимо промчалась Кантака с Бинабиком на спине. Саймон обхватил Домой за шею и ударил ее каблуками, последовав за волчицей вниз, в темноту.
   Теперь ночь стала чем-то вроде сна наяву, навеянного мельканием переплетенных деревьев. Когда Бинабик наконец остановился, Саймон уже не понимал, сколько времени они скачут. Они все еще были на склоне горы, но заросли вокруг были такими густыми, что не давали возможности увидеть даже клочка затянутого тучами неба. Темнота была почти полной, и некоторое время Саймон и Мириамель двигались шагом, с трудом различая серую фигуру Кантаки, находившуюся всего в нескольких локтях от них.
   - Здесь, - тихо сказал Бинабик. - Здесь укрывалище.
   Саймон спешился и пошел на голос, ведя Домой в поводу.
   - Держи свою голову в низости, - предупредил тролль. На его слова откликнулось эхо.
   Сырая, губчатая почва сменилась более сухой и плотной. Воздух отдавал плесенью.
   - Теперь стойте на месте своего стояния. - Бинабик замолчал, послышалось шуршание. Саймон стоял и прислушивался к собственному тяжелому дыханию. Сердце его все еще сильно билось, липкий холодный пот покрывал кожу. Неужели они спаслись? А Бинабик? Откуда он взялся? Как получилось, что он появился так невероятно вовремя?
   Раздалось шипение, что-то замерцало, и огненный цветок расцвел на конце факела, зажатого в маленькой руке тролля. Они стояли в низкой каменной пещере, другой ее конец скрывался за поворотом.
   - Мы углубляемся, - сказал Бинабик. - Но в момент полной темноты в этом нет безопасности.
   - Что это за место? - спросила Мириамель.
   Саймон посмотрел на ее бледное, испуганное лицо и окровавленные ноги, и сердце его сжалось от боли.
   - Очень обычная пещера, - улыбнулся тролль, приветливо и так знакомо обнажив желтые зубы. - Доверьтесь троллям в нахождении их повсюду. - Он повернулся и сделал им знак следовать за собой. - Скоро вы сможете отдохнуть.
   Сначала лошади заупрямились, но после недолгих уговоров согласились отправиться со своими хозяевами в такое странное место. Пещера была устлана сухими ветками и листьями. Тут и там валялись кости мелких животных. Пройдя несколько сотен шагов, они достигли грота в самой глубине, который был гораздо шире и выше внешнего туннеля. У одной стены по плоскому камню стекали струйки воды, образовавшие на полу маленький пруд; Саймон привязал Домой и коня Мириамели рядом с этим местом.
   - Здесь мы будем иметь дом на настоящий вечер, - сказал Бинабик. - Дрова, которые я предварительно собирал, совсем сухие, и они не сделают очень огромного дыма. - Он показал на темную трещину в потолке. - Я производил разжигание огня прошлой ночью. Дым прячется там, и потому дыхание возможно.
   Саймон устало опустился на пол, и сухие ветки под ним затрещали.
   - А как насчет норнов и прочей нечисти? - Если говорить честно, ему в этот момент было все равно. Если он им так нужен - пусть приходят и забирают. Все его тело болезненно пульсировало.
   - Питаю сомнение, что они будут отыскивать это место, и питаю еще большее сомнение, что они будут производить долгие искания. - Тролль начал складывать дрова в круге из камней, который он сделал прошлой ночью. - Норны имели важное дело и питали необходимость в вас только для крови. Предполагаю, что оставшиеся смертные предоставят им достаточно крови, чтобы они могли заканчивать свое дело.
   - Чего они хотели, Бинабик? - Глаза Мириамели лихорадочно горели. - Что они говорили о Третьем Доме? И кто было это... существо?
   - Это весьма устрашающее существо было одним из Красной Руки, - ответил Бинабик спокойно, но лицо его было встревоженным. - Я не видывал своими глазами ничего напоминающего, хотя Саймон рассказывал мне. - Он покачал головой, потом достал кремень, чтобы поджечь дрова. - Не знаю, что он имел в качестве цели, но предполагаю, что, с безусловностью, это было выполнение приказа Короля Бурь. Я буду еще иметь размышления об этом. - Огонь разгорелся, и тролль принялся рыться в своей сумке. - Теперь прошу вашего позволения на лечение ваших ранок.
   Саймон сидел тихо, пока тролль протирал многочисленные порезы и ссадины Мириамели влажной тряпкой и смазывал их какой-то мазью из маленького горшочка. К тому моменту, когда наконец настала его очередь, глаза Саймона уже совсем закрывались. Он зевнул.
   - Но как ты тут оказался, Бинабик? - спросил Саймон и вздрогнул, когда тролль коснулся болезненного места.
   Бинабик засмеялся.
   - Скоро мы будем иметь в достаточности времени для рассказывания всего. Но сначала вы имеете необходимость в еде и сне. - Он испытующе посмотрел на них. - Может быть, сперва сон, потом еда? - Тролль подялся и вытер руки о штаны. Здесь я имею нечто, что будет приятно для ваших глаз. - Он показал на темную кучу, лежавшую в углу, где Домой и лошадь Мириамели пили из пруда.
   - Что? - Саймон был поражен. - Наши седельные сумки?
   - И аналогично постели. Большая удача для меня, что огненные танцоры не отвязывали их. Я оставлял все это в пещере, когда пошел за вами наверх. Это было рискованием, но я не знал, что из вашего багажа не подлежит утере. Кроме того, я не имел желания, чтобы вы ехали в темноте на погруженных лошадях.
   Саймон уже вытаскивал скатанную постель и проверял седельные Сумки.
   - Мой меч! - обрадованно воскликнул Саймон. Потом лицо его помрачнело. Мне пришлось разбить зеркало Джирики, Бинабик.
   Тролль кивнул:
   - Это я видел. Но питаю сомнение, что я мог бы оказывать воспомоществование вашему побегу, если бы вы не освобождали руки. Печальная, но разумная жертва, друг Саймон.
   - И моя Белая стрела, - продолжал сокрушаться Саймон, - я оставил ее на Сесуадре. - Он кинул Мириамели ее постель и нашел относительно ровное место, чтобы расстелить свою. - Не очень-то хорошо я заботился о подарках ситхи.
   Бинабик еле заметно улыбнулся.
   - Ты слишком много суетишься. Теперь спите немного, а я разбужу вас с какой-нибудь горячей едой. - Он повернулся к костру, отблески пламени играли на его круглом лице.
   Саймон посмотрел на Мириамель, которая уже свернулась калачиком и закрыла глаза. Судя по всему, она не была ранена, хотя, как и он, совершенно обессилела. Итак, они все-таки уцелели. Он не нарушил свой обет.
   Он вздрогнул и сел:
   - Лошади! Я должен их расседлать.
   - Я буду делать все, - заверил его Бинабик. - Сейчас время для твоего отдыха.
   Саймон снова лег и стал смотреть на игру теней на потолке пещеры. Через несколько мгновений он уже крепко спал.
   2 РАНА МИРОЗДАНИЯ
   Саймон проснулся под тихое журчание текущей воды. Ему снилось, что он стоит в огненном кольце и оно сужается с каждым мгновением. Откуда-то издалека Рейчел Дракон звала его, чтобы он пришел и выполнил свою работу. Он пытался крикнуть ей, что попал в ловушку, но дым и пепел забили ему рот.
   Шум падающей воды был так же прекрасен, как утренняя песня в часовне Хейхолта. Саймон пополз по шуршащему, выстланному листьями полу и окунул руки в пруд. Потом некоторое время он разглядывал свои ладони, не в силах разобрать при свете низкого огня, выглядит ли вода достаточно безопасной. Он понюхал ее, осторожно лизнул, потом начал пить. Вода была холодной и вкусной. Если она и ядовита, он согласен так умереть.
   Раззява. Лошади пили отсюда, и Бинабик промывал этой водой наши раны.
   Кроме того, яд все-таки был бы лучше той гибели, которая чуть не настигла их прошлой ночью.
   От холодной воды раны на его руках и запястьях защипало. Мышцы болели, суставы ныли. И все-таки он чувствовал себя совсем не так ужасно, как можно было ожидать. Впрочем, может быть, он и проспал гораздо больше, чем несколько часов, - в темной пещере нельзя было понять, какой это час дня или ночи. Саймон огляделся, надеясь обнаружить хоть какую-нибудь подсказку. Сколько времени он спал? Лошади все так же спокойно стояли рядом. С другой стороны у костра спала принцесса, ее золотистые волосы выбились из-под плаща.
   - А, друг Саймон!
   Он обернулся. По туннелю быстро шел Бинабик, держа перед собой сложенные ковшиком руки.
   - Привет, - сказал Саймон, - и доброе утро - если это в самом деле утро.
   Тролль улыбнулся.
   - Это действительно такое время, хотя середина дня скоро будет приходить. Я только что бывал в холодном, очень мокром лесу и следил за самой ловкой добычей. - Он показал руки. - Грибы. - Тролль подошел к огню, высыпал свои сокровища на плоский камень и принялся разбирать их: - Вот серая шапка. А это кроличий нос - он имеет гораздо больше вкуса, чем очень настоящий кроличий нос. Кроме того, его очень проще готовить. - Бинабик хихикнул. - Это будет приготовлено, и мы получим трапезу, полную великого наслаждения.
   Саймон расплылся в улыбке.
   - Ужасно рад видеть тебя, Бинабик. Даже если бы ты нас не спас, это все равно было бы здорово.
   Тролль поднял брови.
   - Вы оба много делали для своего спасения, Саймон, - и в этом большая удача, ибо вы все время стремились к странным неприятностям. Ты говаривал однажды, что твои родители были очень обычными людьми, однако имею предположение, что по крайней мере один из них совсем не был человеком, а был мотыльком. - Он криво усмехнулся и показал пальцем на костер: - Ты всегда летаешь в ближайшее пламя.
   - Похоже, что так. - Саймон уселся на каменном выступе, немного поерзав в поисках наименее болезненного положения. - А что мы теперь будем делать? И как ты нас нашел?
   - Относительно того, что теперь делать, - Бинабик наморщил лоб, разрезая ножом гриб, - мое отвечание будет: питаться. Я предполагал, что окажу вам больше доброты, если не буду будить вас. Полагаю, сейчас вы имеете должность чувствовать огромное голодание.
   - Огромное голодание, - подтвердил Саймон.
   - Относительно всего остального - будем ожидать просыпания Мириамели. Я питаю большую любовь к длительному говорению, но всякая любовь имеет пределы. Не испытываю желания повторять изложение дважды.
   - Если вы и вправду хотите, чтобы я проснулась, - сердито заметила Мириамель, - могли бы разговаривать еще громче.
   Бинабик был невозмутим.
   - Мы вели себя весьма любезно, - сказал он, - потому что вскорости я буду иметь горячую еду для вас обоих. Мы имеем свежую воду для мойки, а если ты хочешь выйти - я оглядывался с внимательностью, - в окружении никого нет.
   - О, - простонала Мириамель, - у меня все болит. - Она поднялась с постели, завернулась в плащ и, пошатываясь, вышла из пещеры.
   - Не очень-то она веселая сегодня, - заметил Саймон с некоторым удовлетворением. - Небось не привыкла так рано вставать. - Сам он тоже не особенно любил спозаранку вылезать из постели, но судомоям не положено рассуждать о том, когда им вставать и когда начинать работу, а Рейчел всегда ясно давала ему понять, что лень - мерзейший из человеческих пороков.
   - Очень мало людей имели бы возможность веселиться после происходившего прошлой ночью. - Бинабик нахмурился, бросил нарезанные грибы в котелок с водой, добавил какого-то порошка из сумки и поставил котелок на самый край углей. - Я питаю большое удивление, Саймон, что все события прошедшего года не сотворяли из тебя сумасшедшего, или, по крайней мере, всегда дрожащего и питающего страх.
   Саймон некоторое время подумал об этом.
   - Иногда я действительно боюсь. Все это кажется таким громадным - Король Бурь, война с Элиасом и все такое. Но я могу сделать только то, что могу. - Он пожал плечами. - Мне всего этого никогда не понять, и мы умираем всего один раз.
   Бинабик хитро посмотрел на него.
   - Ты имел беседу с Камарисом, мой рыцарственный друг. Звучит с большой похожестью на его Рыцарский канон с примесью очень настоящей скромности Саймона. - Он заглянул в котелок и палочкой помешал его содержимое: - Еще несколько полных важности добавок, и я буду оставлять его самому себе на некоторое время. - Он бросил в воду несколько полосок сушеного мяса, потом нарубил ножом маленькую кривоватую луковицу и отправил ее туда же, после чего снова основательно все перемешал.
   Закончив с этим делом, тролль повернулся, подтянул поближе свой кожаный мешок и принялся рыться в нем с чрезвычайной сосредоточенностью.
   - Здесь внутри я имею нечто, что может интересовать тебя... - рассеянно проговорил он. Через мгновение тролль вытащил из сумки длинный предмет, завернутый в листья. - А, вот.
   Саймон взял сверток и, даже не разворачивая, понял, что в нем.
   - Белая стрела! - выдохнул он. - О Бинабик, спасибо! А я был уверен, что потерял ее.
   - Ты в действительности потерял ее, - сухо ответил Бинабик. - Но я в любом случае питал намерение навещать тебя. Я предположил, что будет справедливо принести ее к тебе.
   Вернулась Мириамель, и Саймон радостно продемонстрировал ей свою драгоценность.
   - Смотри, Мири, Бинабик принес мою Белую стрелу!
   Она едва удостоила его взглядом:
   - Очень мило с его стороны, Саймон. Я рада за тебя.
   Он озадаченно смотрел, как она склонилась над седельными сумками и начала что-то искать. Чем он на этот раз ее рассердил? Эта девушка непостоянна, как погода! Разве не он должен бы сердиться на нее?
   Саймон тихо фыркнул и повернулся к Бинабику.
   - Ты собираешься рассказать, как нашел нас?
   - Без торопливости. - Тролль помахал широкой ладошкой. - Сначала мы имеем необходимость в пище и успокоении. Принцесса Мириамель еще даже не подходила к нам. А я имею еще другие новости. Некоторые из них не очень счастливые. - Он снова покопался в мешке. - А, вот они. - Тролль достал маленький кисет, перевернул его, и на плоский камень посыпались кости. - Пока мы еще пребываем здесь, я имею желание знать, что они мне скажут. - Бинабик встряхнул кости в горсти, потом снова бросил их на камень и прищурился.
   - Темный путь. - Тролль угрюмо усмехнулся. - Не в первый раз мне оказана возможность видеть это. - Он еще раз бросил кости. - Черная расщелина. Бинабик покачал головой. - И это остается в неизменности. - Он встряхнул кости в последний раз и высыпал их перед собой. - Камни Чукку! - Голос тролля дрожал.
   - Камни Чукку - это плохо? - живо поинтересовался Саймон.
   - Это ругательство, - сообщил тролль. - Я употреблял его, потому что никогда раньше не видывал такого узора костей. - Он наклонился к камню: - Есть похожесть на Бескрылую птицу, но нет. - Он поднял одну из костей, с трудом сохранявшую равновесие на двух других, потом тяжело вздохнул. - Могут это быть Танцующие горы. - Он посмотрел на Саймона. Глаза тролля блестели, и этот блеск не понравился юноше. - Я никогда не видывал такого и также не знаю ни одного, кто видывал. Но я слышал о таком узоре, когда Укекук имел собеседование с мудрой женщиной с горы Чугик.
   Саймон беспомощно пожал плечами.
   - Ну и что это значит?
   - Изменения. Великие изменения. - Бинабик еще раз вздохнул. - Если это с действительностью Танцующие горы, я мог бы говорить с уверенностью, заглянув в мои свитки. - Тролль сгреб кости и бросил их в мешочек; он выглядел очень испуганным. - Такой рисунок видывали всего несколько раз с тех пор, как поющие люди Йиканука начинали писать на шкурах свои жизни и познания.
   - И что происходило тогда?
   Бинабик отложил мешочек в сторону.
   - Давай мне подождать с разговариванием, Саймон. Я имею должность размышлять.
   Саймон никогда особенно не принимал всерьез предсказания костей - для этого они были слишком похожи на инструменты гадалок на ярмарке, - но сейчас он был потрясен явной тревогой Бинабика. Прежде чем он успел спросить у тролля что-нибудь еще, Мириамель вернулась к огню и села.
   - Я не вернусь, - заявила она, не тратя времени на предисловия.
   Бинабик и Саймон были слегка сбиты с толку.
   - Я не понимаю значительности ваших слов, принцесса Мириамель.
   - Нет, понимаешь. Мой дядя послал тебя за мной. А я не поеду.
   Саймон никогда не видел на лице принцессы такого жестокого и решительного выражения. Теперь он понял, почему она была так холодна с ними утром. И здорово рассердился. Почему она вечно злится и упрямится? Ей, похоже, просто нравится словами отталкивать от себя людей.
   Бинабик развел руками.
   - Я не могу заставлять вас поступать против своего хотения, принцесса, - и я не стал бы предпринимать такую акцию. - Он огорченно покачал головой. Хотя, с безусловностью, ваш дядя и многие другие питают беспокойство в относительности вас и ваших планов. Так что я буду просить вас возвращаться... но не заставлять.
   Мириамель, казалось, немного успокоилась, но все еще была готова к сопротивлению.
   - Мне очень жаль, Бинабик, что ты напрасно проделал такой длинный путь, но я все равно не вернусь. Я должна еще сделать кое-что.
   - Она хочет сообщить отцу, что он зря затеял эту войну, - буркнул Саймон.
   Мириамель бросила на него недовольный взгляд.
   - Я не поэтому еду. Я же тебе объясняла. Она кратко изложила свои идеи относительно того, что бросило Элиаса к Королю Бурь.
   - Возможно, вы действительно производили обнаружение его ошибки, - сказал Бинабик, когда она закончила. - Это приближается к моим собственным предположениям. Но я питаю страх, что вы не можете достигать цели. - Он нахмурился. - Если ваш отец оказывался в чрезмерной близости от очень могущественного Короля Бурь с воспомоществованием хитрости Прейратса или как-то иначе, он может приобретать похожесть на человека, который пьет очень слишком много канканга: слова, что его семья умерщвлена голодом, а овцы побежали, могут не доходить в его уши. - Он положил руку на плечо принцессы. Мириамель вздрогнула, но не стала отодвигаться. - Кроме того - и это причиняет боль моему сердцу, - с вероятностью, Элиас не может больше существовать без Короля Бурь. Меч Скорбь обладает великим могуществом, очень весьма великим. Если забирать его у короля, Элиас может терять весь свой разум.
   Глаза Мириамели были полны слез, но лицо ее оставалось непреклонным.
   - Я не собираюсь отнимать у него меч, Бинабик. Я хочу только сказать ему, что все зашло слишком далеко. Мой отец - мой настоящий отец - не хотел бы, чтобы его любовь к моей матери породила столько зла. А это значит, что все случившееся - дело рук других.
   Бинабик снова развел руками, на этот раз в знак покорности.
   - Если вы со справедливостью угадывали причину его безумия, этой войны и соглашательства с Королем Бурь. И если он будет выслушивать вас. Но я уже говаривал, что не могу останавливать ваше путешествие. Я могу только оказывать вам сопутствие для вашего хранения.
   - Ты поедешь с нами? - спросил Саймон, очень довольный, что кто-то разделит с ним его тяжкую ношу.
   Тролль кивнул, но улыбаться перестал.
   - Ты же не будешь возвращаться со мной к Джошуа, Саймон? Это становилось бы причиной для отказа от путешествования.
   - Я должен ехать с Мириамелью, - твердо ответил он. - Я дал клятву.
   - Хотя я об этом не просила, - вставила принцесса. Саймон ощутил мгновенный укол боли и злости, но вспомнил Рыцарский канон и овладел собой.
   - Хотя ты об этом не просила, - повторил он, сверкнув на нее глазами. После всех ужасов, через которые они прошли вместе, ей, казалось, все еще нравилось причинять ему боль. - Мой долг остается со мной. К тому же, - он повернулся к Бинабику, - Мириамель едет в Хейхолт, а я в Свертские скалы. Сверкающий Гвоздь там, и он нужен Джошуа. Но я не могу придумать, как попасть в замок и украсть Скорбь, - машинально добавил он.
   Бинабик выпрямился и устало вздохнул.
   - Следственно, Мириамель едет в Хейхолт молить своего отца об останавливании войны, а ты хочешь заниматься спасательством одного из Великих Мечей - твоя единственная рыцарственная персона? - Он внезапно наклонился и свирепо помешал в котелке. - Да вы имеете понимание, что звучите, как дети? Я предполагал, что после ваших очень многих опасностей и неоднократных подхождений к гибели вы оба стали очень умнее.
   - Я рыцарь, - сказал Саймон. - Я уже не ребенок, Бинабик.
   - Это только означивает, что теперь ты имеешь возможность приносить очень больший вред, - отозвался тролль, но тон его голоса был почти миролюбивым, как будто он уже понял, что спорить бесполезно. - А теперь пора питаться. Это все равно счастливая встреча, хотя времена и несчастливые.
   Саймон был рад, что неприятный разговор окончен.
   - Правда, давайте есть. И ты ведь еще не рассказал, как тебе удалось нас найти.