Но более всего Хунак был знаменит своим гостеприимством. Его вечеринки длились неделями.
Для тех, кто беспокоился о своем положении в свете, получить приглашение к Хунаку было равносильно признанию заслуг.
Но как бы ни был прославлен и знаменит князь, Майджстраля шокировала их встреча. Хунак оказался коротышкой, даже ниже Кончиты. Почти как тросканец.
Коротышка. Нет, Майджстраль к такому не был готов.
Дрейк протянул руку, и они с Хунаком обменялись дружеским пожатием двух пальцев, после чего Майджстраль склонился, чтобы обнюхать уши князя. Хунак улыбнулся и проговорил на хозалихском стандарте:
— Вечеринка, посвященная шоу-бизнесу, еще продолжается. Вечеринка в честь прославленных рекордсменов, на которую приглашены вы, начнется через несколько дней, но, думаю, вы найдете себе компанию уже сейчас. Здесь присутствует актер, который играет вашу роль в видеофильмах.
Майджстраль оглянулся по сторонам, рассматривая слонявшихся по залу людей.
— Анайя здесь? — спросил он.
— Это прежний исполнитель роли Майджстраля, — ответил Хунак. — А нового зовут Лоуренс. Вы не поддерживаете знакомства с теми, кто воплощает ваш образ?
— Боюсь, я ни разу не видел ни того, ни другого.
Хунак выгнул брови:
— Правда? Как это скромно с вашей стороны.
«Дело не в скромности, — хотелось возразить Майджстралю, — а в отсутствии какого бы то ни было интереса». Прожив несколько лет с Николь, он узнал все об актерах и их пристрастиях. И еще он знал, что хотя в основе киношных ограблений лежали его подлинные деяния и при этом использовались его профессиональные записи, все это обрастало такими кошмарными и фантасмагоричными подробностями, что он устыдился бы, застав кто-либо его за просмотром.
Тем не менее ему показалось, что на вечеринке, посвященной шоу-бизнесу, в таком признаваться не стоит. Там, где присутствовали знаменитости, болтались и репортеры, а где болтались репортеры, обязательно вертелись и информационные сферы, записывающие все разговоры, которые затем транслировались на всю Империю.
— Прошу вас, выпейте чего-нибудь, — радушно предложил Хунак, — и познакомьтесь с гостями. Если желаете прогуляться и полюбоваться рифами, мы можем предоставить вам субмарину или подводное снаряжение. Выбирайте, что вам больше по вкусу.
Майджстраль посмотрел на рифы за стеклом.
— Благодарю, — ответил он. — Это было бы неплохо.
Величие князя до некоторой степени затмевала красота рифов, окружавших Подводный дворец. Рифы Козумель — громадные коралловые замки, изрытые туннелями, раскрашенными в причудливые цвета, — возвышались со всех сторон и прекрасно просматривались сквозь прозрачный купол вестибюля, этакого подводного Стоунхенджа. Под куполом парили голографические надписи «Мир океана» и «Дворец повелителя».
Хунак взял Майджстраля под руку и повел к стойке бара.
— Не можете ли вы мне что-нибудь посоветовать относительно мер безопасности? — спросил он. — У меня так много диковинных и ценных вещей, что похищение одной из них лишь вопрос времени.
— Но ваш дворец — сам по себе воплощение безопасности, — возразил Дрейк. — Ведь попасть сюда можно только по туннелю в подлодке. Я бы тут красть не стал ни под каким видом, ведь выбраться отсюда практически невозможно.
— Да, это, безусловно, непросто… попробуйте вот этого рейнского, оно восхитительно… но для кого-нибудь, столь же изобретательного, как вы, наверняка достаточно проникнуть сюда под чужим именем и взломать люк переходной камеры. Детские игрушки, не сомневаюсь.
Майджстраль пригубил вино.
— Вряд ли, — усомнился он и задумался. — Красть в таком месте сложно. Потребовалось бы много помощников, а отсюда — увеличение числа возможных ошибок и рост недопонимания. Если бы кто-то проник сюда на субмарине, ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы ее не засекли ваши подводные датчики — я так понимаю, у вас ведь есть подводные датчики?
— Ода.
— Ну вот. И потом, субмарина стоит немалых денег, стало быть, ее надо набить до отказа всякими ценностями, чтобы получить выгоду, и тогда сам объем операции сделает ее опасной.
— Но ведь Вором в Законе не всегда движут только меркантильные интересы, верно? — сказал Хунак. — Порой вы крадете что-то исключительно ради славы, или ради шумихи, или из любви к искусству. Ральф Адвардс, к примеру, крал самые восхитительные творения, но умер банкротом, потому что его пленяла исключительно красота этих вещей, а не богатство, которые они могли ему принести.
— В наши дни в воровском бизнесе вряд ли отыщутся подобные эстеты, — вздохнул Дрейк.
— Вы разочаровываете меня, Майджстраль.
Дрейк задумчиво потягивал вино.
— Я бы сказал, — проговорил он, немного помолчав, — что основная опасность угрожает вам, как вы говорите, из-за того, что кто-то проникнет сюда под чужим именем, украдет нечто небольшое, а потом улизнет на поезде через туннель.
— Либо, — улыбнулся Хунак, — я приглашу сюда настоящего взломщика только потому, что сочту его интересным гостем. А он может злоупотребить моим гостеприимством. Но если он на это рассчитывает, он, конечно, ошибается.
Хунак перешел на Высокопарный Хозалихский стиль, сложный в общении, поскольку каждое слово уточняло произнесенное ранее, что придавало высказыванию особую весомость.
Белозубая усмешка Хунака заставила Майджстраля похолодеть.
— Естественно, вор ошибается. — Дрейк после минутного замешательства подхватил заданный князем тон и ввернул подходящий афоризм, поскольку он избавлял от необходимости сочинять что-то оригинальное. — Гостеприимство следует уважать всегда.
Усмешка Хунака стала еще шире.
— Я наслышан о вашем недоразумении с Джозефом Бобом, — сказал он.
Майджстраль окаменел.
— Это следствие недопонимания, — ответил он.
— Рад слышать. Надеюсь, что нашей с вами дружбы подобное недоразумение не омрачит.
— Уверен, такого не случится.
Вернувшись к хозалихскому стандарту, Хунак проговорил:
— Прекрасно, — похлопал Майджстраля по руке и обернулся к приближавшейся гостье. Дама поразительно напоминала Элвиса Пресли — белый костюм, широченный ремень на бедрах, украшенный побрякушками, и все такое прочее. — Майджстраль, вы знакомы с майором Рут Зонг?
— Не имел счастья. Очарован.
Дрейк дружески протянул майору Зонг два пальца — в конце концов, кто же не знает Элвиса — и в ответ получил пожатие одним, означающее холодную формальность. Когда Майджстраль склонился, чтобы обнюхать ее уши, девушка несколько напряглась. «Наверное, — подумал Майджстраль, — не хочет, чтобы я видел, сколько на ней косметики». И зря. На взгляд Майджстраля, макияж был превосходный — настоящий Элвис, ни дать ни взять.
— Я надеюсь уговорить майора Зонг выступить сегодня вечером, — сообщил Хунак.
— Буду с нетерпением ждать, — сказал Майджстраль.
— Благодарю, — ответила Зонг. — Мне действительно надо попрактиковаться в преддверии конкурса в Мемфисе.
Как ни странно, ее слова прозвучали на человеческом стандарте, и Майджстраль с Хунаком из вежливости перешли на этот язык.
— Знатоки высоко ценят талант майора Зонг, — пояснил Хунак. — У нее большие шансы на победу.
— Я и сам собирался посмотреть конкурс, — сказал Майджстраль. — Желаю вам успеха.
— Спасибо. Надеюсь, вы меня простите?
Майор Зонг откланялась и удалилась. Хунак нахмурился.
— Как странно, — проговорил он негромко.
— Сэр? — спросил Майджстраль.
— Она наверняка собиралась выпить. А ушла, так ничего и не заказав.
Майджстраль навострил уши:
— Может быть, забыла? Или вспомнила о чем-то неотложном. О неназначенной встрече, например.
— Может быть.
— Смотрите — огни. В порт прибыла новая субмарина. Красный, белый, зеленый — нет, не узнаю. Но кто бы это ни был, я должен поприветствовать гостей. Майджстраль, желаю вам приятного времяпровождения.
Хунак направился к переходной камере. Майджстраль подавил желание опрокинуть бокал залпом — после напоминания о недоразумении с Джозефом Бобом пить расхотелось — и побрел по вестибюлю в поисках знакомых. Таковых на самом деле оказалось много — Дрейк видел их в передачах, но в каких — вспомнить точно не мог и уж тем более не знал этих людей по именам.
Один незнакомец в черном смотрел на Майджстраля так, словно не решался подойти и заговорить. Дрейк решил, что это, наверное, какой-нибудь взломщик-любитель, а поскольку он сейчас не испытывал жгучего желания общаться с дилетантами, то пошел дальше.
— Привет, Элис. Поздравляю с выходом на свободу.
Они обменялись дружеским пожатием двух пальцев: как-никак коллеги.
Элис Мэндерли, темноволосая стройная женщина средних лет, слыла одной из лучших взломщиц в галактике и всегда опережала Майджстраля в рейтинге. В общем зачете она числилась третьей и считалась претенденткой на первое место, занимаемое Джеффом Фу Джорджем, пока ей жутко не повезло при попытке похитить знаменитый «Голубой Зенит».
— Надеюсь, тюрьма была не слишком ужасна, — сказал Майджстраль.
— Тюрьма есть тюрьма, — ответила Элис. — И даже самая прекрасная темница страшна. — Она нахмурила брови и проговорила с хрипотцой: — И подумать только — засадила меня туда любительница. В школу шла, заметила отблеск от моего костюма-невидимки и как шарахнет меня портфелем, полным учебников и тетрадок. Наповал. Даже не верится, что мне вот так не повезло. — Она выругалась. — А ее наградили Орденом Кваризмы Второй Степени за заслуги перед обществом. Ну разве не оскорбление, скажи на милость!
Элис разошлась и собиралась продолжать в том же духе, поэтому Майджстраль поспешил сменить тему разговора.
— Довольно странно видеть тебя здесь, среди актеров, — сказал он. — Хотя и приятно.
— Я тут с Кении. Среди приглашенных — продюсер, с которым он хочет поговорить.
— А, понятно.
Кении Чанг был мужем Элис и жутко неудачливым актером, который, будучи человеком редкого природного обаяния, никак не мог распространить его на свои кинематографические и сценические образы.
О карьере Кении Майджстралю хотелось разговаривать еще меньше, чем о подробностях пребывания Элис за решеткой.
— Собираешься снова получить лицензию? — спросил он.
Элис вздохнула:
— Уже получила. Признаюсь, что кражи утратили для меня привлекательность, но пока сидела в тюряге, Кении приобрел флайер на облигации компании «Фортрайт», и теперь я вынуждена вытаскивать семью из долгов.
Майджстралю предлагали эти бумаги меньше года назад, и он с содроганием отказался. Компания «Фортрайт» не оставляла никаких сомнений в своей жульнической деятельности (ее председатель Хсовалх в табели о рангах Имперской Спортивной Комиссии числился первым среди тех, кому можно доверять), и единственными инвесторами были либо те, кто окончательно выжил из ума, либо те, кто был готов приобрести ее ценные бумаги исключительно ради развлечения — Хсовалх слыл выдающимся артистом в глазах тех, кому нравится подобное.
Майджстраль, правда, подозревал, что Кенни относится не к этой, последней категории вкладчиков.
— Что же, — сказал он, — если у тебя есть какие-то планы на ближайшее будущее, могу оказать консультативную помощь. Я в отпуске, и мне не хотелось бы, чтобы моя команда, так сказать, ржавела.
Элис заинтересованно глянула на Майджстраля:
— Ты очень добр, Дрейк.
— А то уж Дрекслер ноет, что истомился без дела.
— Я уже набрала команду. Но все равно спасибо.
— Ну ладно. Обращайся в случае чего.
— Хорошо. — Она посмотрела на кого-то через плечо Майджстраля. — Какой-то парень пялится на нас.
— В черном? Я его уже заприметил.
— Физиономия знакомая, но вспомнить не могу.
— Надеюсь, он не служащий статистического управления по ограблениям.
Элис состроила гримасу:
— Надо держаться от него подальше.
Майджстраль посмотрел направо и с удивлением обнаружил, что к нему направляется тетушка Батти. Он обнюхал ее упрятанные под кружева уши и коснулся губ кончиком языка, изображая хозалихскую улыбку.
— Значит, это ваша субмарина только что прибыла?
— Да.
— И ее милость с вами?
— Нет. Боюсь, она все еще ведет переговоры с Младшим. Прибыли только мы с вашим батюшкой.
— Твой отец здесь? — удивилась Элис. — Но я слышала, что он умер.
— И да, и нет, — ответил Майджстраль. — У нас что-то вроде семейного совета. Это Элис Мэндерли. Элис, позволь представить тебе… — Он посмотрел на тетушку Батти и захлопал глазами. — Боюсь, вы мне знакомы исключительно как Батшеба.
Батти пожала руку Элис и обнюхала ее уши.
— Я — досточтимая Батшеба сар Алтунин, — представилась она, упомянув тем самым семейство, некогда ее удочерившее. — Но вы можете называть меня Батти.
— Как поживаете?
— Мне страшно неудобно, что пришлось нагрузить вас моим отцом, — извинился Майджстраль. — Но, боюсь, сейчас моя жизнь еще беспорядочнее, чем обычно…
— Не стоит извиняться. Мы с Густавом отлично проводим время — нам есть о чем поболтать.
Майджстраль удивленно вздернул брови:
— Правда? И о чем же вы болтаете?
— Большей частью о вас.
— А-а-а, понятно. Для вашей книги.
Батти с удовольствием отпила немного вина.
— Да. Похоже, третий том приобретает весьма интересную окраску.
Майджстраль решил, что, как только кончится вся эта заварушка, он обязательно стащит у нее эти книжки.
— Не уверен, что этому источнику информации можно доверять, — сказал он, — учитывая состояние его памяти. Он, к примеру, частенько забывает о том, что умер.
Язык тетушки Батти высунулся — она улыбалась.
— Я заметила. Однако я в лучших традициях биографа стараюсь искать подтверждения у другого свидетеля.
— Прекрасно.
— Вот, например, у вас было чучело медведя — его действительно звали Питер Пижама?
Майджстраль захлопал глазами:
— Вроде бы да. Но я вспомнил о нем впервые… да, впервые за несколько десятков лет.
Элис слушала их разговор без особого интереса, но после этой фразы улыбнулась.
— Похоже, к нам пожаловало мое персональное чучело, — сказала она. — Батти, познакомьтесь с моим мужем, Кенни.
— Привет, — поздоровался Кении.
Кении был красавцем. Его длинные волосы были слегка растрепаны по нынешней моде. Пожалуй, если сильно придираться, в своей небрежности он несколько переусердствовал — некоторые пряди были совсем не расчесаны, воротник поднят, на лице — бородка однодневной выдержки, руки в карманах — но, это, конечно, дело вкуса.
Майджстраль на мгновение попытался представить Кенни чучелом медведя и решил, что Питер Пижама выгодно отличался умом.
— Я поболтал с Винни, — сообщил Кенни Элис, — и он сказал, что я рожден для этой роли, но последнее слово за теми, у кого бабки, так что — как знать? Обещал позвонить.
— Ну, может, позвонит, — согласилась Элис.
«Скорее всего нет, — подумал Майджстраль, — хотя Кенни с этим продюсером явно перешел на „ты“ после пяти минут знакомства». Он и в самом деле не мог припомнить, чтобы кто-то сам позвонил Кенни и сделал ему предложение.
— Тут такие сделки проворачиваются, я вам доложу, — продолжил Кенни. — Надо ухо востро держать. Элвиса этого видали? Майора Зонг?
Уши Элис плотно прижались к голове.
— Да.
— Отвратительная маленькая сучка, но тут пахнет большими денежками. Может быть, если я пропою хвалу «Акту о безопасности и подстрекательстве» и прикинусь, что давным-давно ненавижу крыс…
Элис коснулась руки мужа:
— Держись подальше от нее, милый. Это знакомство тебе ничего хорошего не даст.
Кенни задумчиво поскреб щетину.
— Ладно, как скажешь. В этом террариуме полно других млекопитающих. — Он осклабился. — А не слабо, правда? Что-то вроде аквариума наоборот, а? А заглядывают в него рыбки. Усекли?
— Хорошая шутка, Кен, — ответила Элис.
— Пойду-ка прогуляюсь, выпью чего-нибудь… — Он собрался был уйти и, словно внезапно заметив Майджстраля, обратился к нему:
— Слушай, Дрейк, — сказал он, — а ты знаешь, что тут должна появиться Николь?
— Следовало ожидать, — ответил Майджстраль.
— Вы же с ней приятельствуете, как я понимаю? То есть — никаких там обид, и все такое?
— Никаких.
— И это после того, что она полетела с тобой на эту планетку… как ее бишь… а. Пеленг — и потом смылась от тебя к тому мужику, с которым сейчас живет?
— Не было такого, — буркнул Майджстраль.
— Хм? — удивился Кении. — Да нет, правда! Она с ним живет. Это же передавали в новостях. Он не то ее визажист, не то еще кто-то в этом роде.
— Я хочу сказать, — спокойно пояснил Майджстраль, — что мы с Николь на Пеленге не были любовниками, а посему она и не изменила мне с лейтенантом Наваррой.
— О… — Кенни призадумался. То, что в новостях могли наврать, никак не укладывалось у него в голове. Но вдруг он просиял. — Пустяки. Главное, что вы с ней по-прежнему на дружеской ноге. Не откажешься нас познакомить, а? Был бы рад поработать с ней вместе. Связи с Диадемой никогда еще никому не вредили.
«Бедняжка Николь», — подумал Майджстраль. Ну, в конце концов она сама выбрала такую судьбу, а стало быть, отдавала себе отчет, какие издержки сопутствуют этой самой славе. В том числе общение с такими типами, как Кенн, Винки или Ванг-Тхокк.
— Если представится возможность, — ответил Майджстраль, — я вас обязательно познакомлю.
Кенни глянул на кого-то за спиной Майджстраля и нахмурился:
— Какой-то тип в черном пялится на меня. Небось автограф хочет получить, скотина. Надо делать ноги.
— Пока, — попрощался с Кенни Майджстраль.
Пока он жил с Николь, он наелся таких разговоров под завязку.
— Пойду, пожалуй, с Кенни. — Элис откланялась.
Батти и Майджстраль посмотрели друг на друга.
— Какой… настойчивый молодой человек, — отметила Батти.
— Могло быть и хуже, — успокоил ее Майджстраль. — Он мог напиться.
— Вашего отца, — сообщила Батти, — разместили в моей комнате.
— Исключительно любезно с вашей стороны, — поблагодарил Майджстраль. — Можно через некоторое время перенести его в мою комнату, и я найду, кто бы присмотрел за ним.
— Как вам будет угодно, дружочек, но на самом деле это вовсе не обязательно. Я к нему уже успела привыкнуть, и к тому же это мы перевезли его на Землю. И я совсем не против приглядеть за ним, пока вы не уладите недоразумение с Джозефом Бобом.
«А за это, — подумал Майджстраль, — Батти будет продолжать копаться в моей биографии». Правда, отец не знал о нем ничего такого уж сенсационного — повзрослев, Майджстраль старался всячески ограждать семейство от собственных неприятностей, так что Батти суждено было удовольствоваться крошечными перлами вроде Питера Пижамы — такими домашними и, пожалуй, даже в чем-то милыми.
К тому же ему вовсе не хотелось препираться с мертвецом, даже с собственным папашей.
— Ну, если вы правда не против, — сказал Майджстраль.
— А этот молодой человек все еще на нас смотрит, — сообщила Батти.
Откуда-то сверху спикировала маленькая серебристая сфера и подлетела к Майджстралю. Следом за ней, но на своих двоих, подошла молодая дама с крайне необычной прической, в юбке колокольчиком.
— Мистер Майджстраль? — проговорила она на человеческом стандарте. — Я — Мангула Эриш из Службы Новостей Талона.
Появление подобной персоны было неизбежно. Майджстраль полузакрыл ленивые глаза и уставился на журналистку.
— Как поживаете? — отозвался он на том же языке.
К первой информационной сфере присоединилась вторая и повела запись в другом ракурсе.
— Ваше пребывание на Земле протекает продуктивно? — спросила Мангула.
— Нет, — ответил Майджстраль. — Но я ни к какой продуктивности и не стремлюсь.
— Я имела в виду, — бесстрастно продолжала Мангула, — станем ли мы свидетелями исчезновения каких-либо шедевров или драгоценностей, покуда вы на Земле?
Майджстраль вздохнул и снова сказал правду, понимая, что никто не поверит ни единому его слову:
— Я здесь в отпуске, прилетел на свадьбу моих друзей. Если что-то и пропадет, то не по моей вине.
— Обусловлено ли ваше нежелание что-либо красть вашим уважением к историческому величию Земли и ее бесценным сокровищам?
Глаза Майджстраля превратились в узенькие щелочки.
— Оно обусловлено тем, что я отдыхаю.
— Не хотите ли вы попросить прощения у жителей Земли, пользуясь случаем?
Майджстраль удивленно открыл глаза:
— За что я должен просить прощения?
— Но ведь именно на Земле ваш дед, имперский офицер, больше известный под прозвищем Роберт-Мясник, совершил большинство преступлений перед собственным народом.
Кончики ушей Майджстраля наклонились вперед, продемонстрировав его полное недоумение.
— И что же?
— Да то, — не сморгнув глазом, гнула свое журналистка, — что вы, как его потомок, должны бы извиниться за его злодеяния.
— Меня в ту пору и на свете-то еще не было, мисс, — ответил Майджстраль, — и я не имел никакого отношения к тем решениям, которые принимал мой дед, а также к тем действиям, которые влекли за собой эти решения со всеми вытекающими последствиями. Но если кому-то станет легче от моих извинений, я готов сделать это с радостью, хотя и не понимаю, какой от этого прок.
Он хотел было уже покаяться и за поступки предков Джесси Джеймса и Безумного Джулиуса, но дипломатическое чутье подсказало ему, что на сей счет лучше помолчать.
Мангула несколько мгновений переваривала грамматические сложности заявления Майджстраля.
— Так вы, значит, просите прощения? — уточнила она.
— По-моему, уже попросил.
Мангула захлопала глазами. Она-то надеялась вывернуться и задать новый, провокационный вопрос, но Майджстраль ответил именно так, как ей хотелось, поэтому она рванула в атаку, надеясь выжать из интервью как можно больше сенсаций.
— Вы осуждаете дело, за которое боролся ваш дед?
Майджстраль задумчиво потрогал полоску биопластыря на щеке.
— Мисс Эриш, — сказал он, — я полагаю, что история уже все расставила по своим местам и не мне с ней тягаться. Я желаю всем только добра и мира, независимо от политических убеждений.
Для того чтобы превратить интервью хоть капельку в сенсационное, была необходима большая редактура — чистка, как выражаются журналисты, и Мангула решила свернуть разговор и передать материал своему шефу — пусть сам решает, что с ним делать.
Вследствие этого она напрочь забыла поинтересоваться, откуда у Майджстраля биопластырь, который теперь был особенно заметен из-за кропотливой деятельности волокон, прораставших в глубь ткани, из-за чего образовалась выразительная припухлость, — а ведь этот вопрос мог породить по-настоящему скандальный материал.
— Благодарю вас, мистер Майджстраль, — промямлила она и удалилась в сопровождении серебристых шариков.
— И так все время? — поинтересовалась Батти.
— О да, — вздохнул Майджстраль. — В последние годы чаще, чем всегда.
— Право, вы ведете странную жизнь.
— Надо отвечать журналистам как можно заковыристее. Так им сроду не слепить мало-мальски доходчивого материала. По крайней мере попотеть придется изрядно.
Взгляд Батти снова скользнул за спину Дрейка.
— Сюда идет тот юноша в черном, — сообщила она. — А с ним еще и дружок.
Майджстраль вздохнул. Сегодняшние разговоры были для него сущей пыткой, и не было никакой гарантии, что ему не предстояли новые мучения. Но, как бы то ни было, он развернулся к незнакомцам, напустив на себя как можно больше цивильности.
У молодого человека в черном длинные волосы лежали примерно так же, как у Майджстраля, на пальце красовался перстень с крупным бриллиантом, причем на том же пальце, что у Майджстраля, и вдобавок камешек был точь-в-точь как у Дрейка. Спутник незнакомца был облачен в бутылочно-зеленый пиджак и увешан золотыми побрякушками.
— Майджстраль, — проговорил человек в черном, протянув Дрейку три пальца, получив в ответ пожатие одним. — Я — Лоуренс.
Майджстраль обнюхал уши актера.
— Приятно познакомиться, — сказал он. — Говорят, вы здорово меня изображаете.
Актер отступил на шаг, не скрывая удивления:
— Кажется, вы ни разу не видели меня в кино?
Майджстралю, вероятно, следовало уверить молодого человека в обратном, присовокупив уйму комплиментов, и тогда осчастливленный Лоуренс оставил бы его в покое. Однако Майджстраль уже устал от вежливости, к тому же пообщался сегодня с одним актером, поэтому он сделал самое худшее, то есть сказал правду.
— Стыдно признаться — ни разу, — ответил он. — У меня очень напряженная жизнь, и на кино времени не хватает. Но многие говорили, что вы им нравитесь больше, чем прежний актер.
— Анайя.
— Вот-вот. Примите, конечно, мои извинения за то, что я не узнал вас в лицо.
От обиды кончики ушей Лоуренса поникли, но все же он повернулся к своему приятелю:
— Это Деко, мой компаньон.
— Приятно познакомиться, — сказал Майджстраль. Он уже понял свою оплошность и потому протянул Деко два пальца, которые тот сухо пожал одним, и Майджстраль мысленно вздохнул — ну никак ему не удавалось сегодня соблюдать этикет!
Для тех, кто беспокоился о своем положении в свете, получить приглашение к Хунаку было равносильно признанию заслуг.
Но как бы ни был прославлен и знаменит князь, Майджстраля шокировала их встреча. Хунак оказался коротышкой, даже ниже Кончиты. Почти как тросканец.
Коротышка. Нет, Майджстраль к такому не был готов.
Дрейк протянул руку, и они с Хунаком обменялись дружеским пожатием двух пальцев, после чего Майджстраль склонился, чтобы обнюхать уши князя. Хунак улыбнулся и проговорил на хозалихском стандарте:
— Вечеринка, посвященная шоу-бизнесу, еще продолжается. Вечеринка в честь прославленных рекордсменов, на которую приглашены вы, начнется через несколько дней, но, думаю, вы найдете себе компанию уже сейчас. Здесь присутствует актер, который играет вашу роль в видеофильмах.
Майджстраль оглянулся по сторонам, рассматривая слонявшихся по залу людей.
— Анайя здесь? — спросил он.
— Это прежний исполнитель роли Майджстраля, — ответил Хунак. — А нового зовут Лоуренс. Вы не поддерживаете знакомства с теми, кто воплощает ваш образ?
— Боюсь, я ни разу не видел ни того, ни другого.
Хунак выгнул брови:
— Правда? Как это скромно с вашей стороны.
«Дело не в скромности, — хотелось возразить Майджстралю, — а в отсутствии какого бы то ни было интереса». Прожив несколько лет с Николь, он узнал все об актерах и их пристрастиях. И еще он знал, что хотя в основе киношных ограблений лежали его подлинные деяния и при этом использовались его профессиональные записи, все это обрастало такими кошмарными и фантасмагоричными подробностями, что он устыдился бы, застав кто-либо его за просмотром.
Тем не менее ему показалось, что на вечеринке, посвященной шоу-бизнесу, в таком признаваться не стоит. Там, где присутствовали знаменитости, болтались и репортеры, а где болтались репортеры, обязательно вертелись и информационные сферы, записывающие все разговоры, которые затем транслировались на всю Империю.
— Прошу вас, выпейте чего-нибудь, — радушно предложил Хунак, — и познакомьтесь с гостями. Если желаете прогуляться и полюбоваться рифами, мы можем предоставить вам субмарину или подводное снаряжение. Выбирайте, что вам больше по вкусу.
Майджстраль посмотрел на рифы за стеклом.
— Благодарю, — ответил он. — Это было бы неплохо.
Величие князя до некоторой степени затмевала красота рифов, окружавших Подводный дворец. Рифы Козумель — громадные коралловые замки, изрытые туннелями, раскрашенными в причудливые цвета, — возвышались со всех сторон и прекрасно просматривались сквозь прозрачный купол вестибюля, этакого подводного Стоунхенджа. Под куполом парили голографические надписи «Мир океана» и «Дворец повелителя».
Хунак взял Майджстраля под руку и повел к стойке бара.
— Не можете ли вы мне что-нибудь посоветовать относительно мер безопасности? — спросил он. — У меня так много диковинных и ценных вещей, что похищение одной из них лишь вопрос времени.
— Но ваш дворец — сам по себе воплощение безопасности, — возразил Дрейк. — Ведь попасть сюда можно только по туннелю в подлодке. Я бы тут красть не стал ни под каким видом, ведь выбраться отсюда практически невозможно.
— Да, это, безусловно, непросто… попробуйте вот этого рейнского, оно восхитительно… но для кого-нибудь, столь же изобретательного, как вы, наверняка достаточно проникнуть сюда под чужим именем и взломать люк переходной камеры. Детские игрушки, не сомневаюсь.
Майджстраль пригубил вино.
— Вряд ли, — усомнился он и задумался. — Красть в таком месте сложно. Потребовалось бы много помощников, а отсюда — увеличение числа возможных ошибок и рост недопонимания. Если бы кто-то проник сюда на субмарине, ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы ее не засекли ваши подводные датчики — я так понимаю, у вас ведь есть подводные датчики?
— Ода.
— Ну вот. И потом, субмарина стоит немалых денег, стало быть, ее надо набить до отказа всякими ценностями, чтобы получить выгоду, и тогда сам объем операции сделает ее опасной.
— Но ведь Вором в Законе не всегда движут только меркантильные интересы, верно? — сказал Хунак. — Порой вы крадете что-то исключительно ради славы, или ради шумихи, или из любви к искусству. Ральф Адвардс, к примеру, крал самые восхитительные творения, но умер банкротом, потому что его пленяла исключительно красота этих вещей, а не богатство, которые они могли ему принести.
— В наши дни в воровском бизнесе вряд ли отыщутся подобные эстеты, — вздохнул Дрейк.
— Вы разочаровываете меня, Майджстраль.
Дрейк задумчиво потягивал вино.
— Я бы сказал, — проговорил он, немного помолчав, — что основная опасность угрожает вам, как вы говорите, из-за того, что кто-то проникнет сюда под чужим именем, украдет нечто небольшое, а потом улизнет на поезде через туннель.
— Либо, — улыбнулся Хунак, — я приглашу сюда настоящего взломщика только потому, что сочту его интересным гостем. А он может злоупотребить моим гостеприимством. Но если он на это рассчитывает, он, конечно, ошибается.
Хунак перешел на Высокопарный Хозалихский стиль, сложный в общении, поскольку каждое слово уточняло произнесенное ранее, что придавало высказыванию особую весомость.
Белозубая усмешка Хунака заставила Майджстраля похолодеть.
— Естественно, вор ошибается. — Дрейк после минутного замешательства подхватил заданный князем тон и ввернул подходящий афоризм, поскольку он избавлял от необходимости сочинять что-то оригинальное. — Гостеприимство следует уважать всегда.
Усмешка Хунака стала еще шире.
— Я наслышан о вашем недоразумении с Джозефом Бобом, — сказал он.
Майджстраль окаменел.
— Это следствие недопонимания, — ответил он.
— Рад слышать. Надеюсь, что нашей с вами дружбы подобное недоразумение не омрачит.
— Уверен, такого не случится.
Вернувшись к хозалихскому стандарту, Хунак проговорил:
— Прекрасно, — похлопал Майджстраля по руке и обернулся к приближавшейся гостье. Дама поразительно напоминала Элвиса Пресли — белый костюм, широченный ремень на бедрах, украшенный побрякушками, и все такое прочее. — Майджстраль, вы знакомы с майором Рут Зонг?
— Не имел счастья. Очарован.
Дрейк дружески протянул майору Зонг два пальца — в конце концов, кто же не знает Элвиса — и в ответ получил пожатие одним, означающее холодную формальность. Когда Майджстраль склонился, чтобы обнюхать ее уши, девушка несколько напряглась. «Наверное, — подумал Майджстраль, — не хочет, чтобы я видел, сколько на ней косметики». И зря. На взгляд Майджстраля, макияж был превосходный — настоящий Элвис, ни дать ни взять.
— Я надеюсь уговорить майора Зонг выступить сегодня вечером, — сообщил Хунак.
— Буду с нетерпением ждать, — сказал Майджстраль.
— Благодарю, — ответила Зонг. — Мне действительно надо попрактиковаться в преддверии конкурса в Мемфисе.
Как ни странно, ее слова прозвучали на человеческом стандарте, и Майджстраль с Хунаком из вежливости перешли на этот язык.
— Знатоки высоко ценят талант майора Зонг, — пояснил Хунак. — У нее большие шансы на победу.
— Я и сам собирался посмотреть конкурс, — сказал Майджстраль. — Желаю вам успеха.
— Спасибо. Надеюсь, вы меня простите?
Майор Зонг откланялась и удалилась. Хунак нахмурился.
— Как странно, — проговорил он негромко.
— Сэр? — спросил Майджстраль.
— Она наверняка собиралась выпить. А ушла, так ничего и не заказав.
Майджстраль навострил уши:
— Может быть, забыла? Или вспомнила о чем-то неотложном. О неназначенной встрече, например.
— Может быть.
— Смотрите — огни. В порт прибыла новая субмарина. Красный, белый, зеленый — нет, не узнаю. Но кто бы это ни был, я должен поприветствовать гостей. Майджстраль, желаю вам приятного времяпровождения.
Хунак направился к переходной камере. Майджстраль подавил желание опрокинуть бокал залпом — после напоминания о недоразумении с Джозефом Бобом пить расхотелось — и побрел по вестибюлю в поисках знакомых. Таковых на самом деле оказалось много — Дрейк видел их в передачах, но в каких — вспомнить точно не мог и уж тем более не знал этих людей по именам.
Один незнакомец в черном смотрел на Майджстраля так, словно не решался подойти и заговорить. Дрейк решил, что это, наверное, какой-нибудь взломщик-любитель, а поскольку он сейчас не испытывал жгучего желания общаться с дилетантами, то пошел дальше.
— Привет, Элис. Поздравляю с выходом на свободу.
Они обменялись дружеским пожатием двух пальцев: как-никак коллеги.
Элис Мэндерли, темноволосая стройная женщина средних лет, слыла одной из лучших взломщиц в галактике и всегда опережала Майджстраля в рейтинге. В общем зачете она числилась третьей и считалась претенденткой на первое место, занимаемое Джеффом Фу Джорджем, пока ей жутко не повезло при попытке похитить знаменитый «Голубой Зенит».
— Надеюсь, тюрьма была не слишком ужасна, — сказал Майджстраль.
— Тюрьма есть тюрьма, — ответила Элис. — И даже самая прекрасная темница страшна. — Она нахмурила брови и проговорила с хрипотцой: — И подумать только — засадила меня туда любительница. В школу шла, заметила отблеск от моего костюма-невидимки и как шарахнет меня портфелем, полным учебников и тетрадок. Наповал. Даже не верится, что мне вот так не повезло. — Она выругалась. — А ее наградили Орденом Кваризмы Второй Степени за заслуги перед обществом. Ну разве не оскорбление, скажи на милость!
Элис разошлась и собиралась продолжать в том же духе, поэтому Майджстраль поспешил сменить тему разговора.
— Довольно странно видеть тебя здесь, среди актеров, — сказал он. — Хотя и приятно.
— Я тут с Кении. Среди приглашенных — продюсер, с которым он хочет поговорить.
— А, понятно.
Кении Чанг был мужем Элис и жутко неудачливым актером, который, будучи человеком редкого природного обаяния, никак не мог распространить его на свои кинематографические и сценические образы.
О карьере Кении Майджстралю хотелось разговаривать еще меньше, чем о подробностях пребывания Элис за решеткой.
— Собираешься снова получить лицензию? — спросил он.
Элис вздохнула:
— Уже получила. Признаюсь, что кражи утратили для меня привлекательность, но пока сидела в тюряге, Кении приобрел флайер на облигации компании «Фортрайт», и теперь я вынуждена вытаскивать семью из долгов.
Майджстралю предлагали эти бумаги меньше года назад, и он с содроганием отказался. Компания «Фортрайт» не оставляла никаких сомнений в своей жульнической деятельности (ее председатель Хсовалх в табели о рангах Имперской Спортивной Комиссии числился первым среди тех, кому можно доверять), и единственными инвесторами были либо те, кто окончательно выжил из ума, либо те, кто был готов приобрести ее ценные бумаги исключительно ради развлечения — Хсовалх слыл выдающимся артистом в глазах тех, кому нравится подобное.
Майджстраль, правда, подозревал, что Кенни относится не к этой, последней категории вкладчиков.
— Что же, — сказал он, — если у тебя есть какие-то планы на ближайшее будущее, могу оказать консультативную помощь. Я в отпуске, и мне не хотелось бы, чтобы моя команда, так сказать, ржавела.
Элис заинтересованно глянула на Майджстраля:
— Ты очень добр, Дрейк.
— А то уж Дрекслер ноет, что истомился без дела.
— Я уже набрала команду. Но все равно спасибо.
— Ну ладно. Обращайся в случае чего.
— Хорошо. — Она посмотрела на кого-то через плечо Майджстраля. — Какой-то парень пялится на нас.
— В черном? Я его уже заприметил.
— Физиономия знакомая, но вспомнить не могу.
— Надеюсь, он не служащий статистического управления по ограблениям.
Элис состроила гримасу:
— Надо держаться от него подальше.
Майджстраль посмотрел направо и с удивлением обнаружил, что к нему направляется тетушка Батти. Он обнюхал ее упрятанные под кружева уши и коснулся губ кончиком языка, изображая хозалихскую улыбку.
— Значит, это ваша субмарина только что прибыла?
— Да.
— И ее милость с вами?
— Нет. Боюсь, она все еще ведет переговоры с Младшим. Прибыли только мы с вашим батюшкой.
— Твой отец здесь? — удивилась Элис. — Но я слышала, что он умер.
— И да, и нет, — ответил Майджстраль. — У нас что-то вроде семейного совета. Это Элис Мэндерли. Элис, позволь представить тебе… — Он посмотрел на тетушку Батти и захлопал глазами. — Боюсь, вы мне знакомы исключительно как Батшеба.
Батти пожала руку Элис и обнюхала ее уши.
— Я — досточтимая Батшеба сар Алтунин, — представилась она, упомянув тем самым семейство, некогда ее удочерившее. — Но вы можете называть меня Батти.
— Как поживаете?
— Мне страшно неудобно, что пришлось нагрузить вас моим отцом, — извинился Майджстраль. — Но, боюсь, сейчас моя жизнь еще беспорядочнее, чем обычно…
— Не стоит извиняться. Мы с Густавом отлично проводим время — нам есть о чем поболтать.
Майджстраль удивленно вздернул брови:
— Правда? И о чем же вы болтаете?
— Большей частью о вас.
— А-а-а, понятно. Для вашей книги.
Батти с удовольствием отпила немного вина.
— Да. Похоже, третий том приобретает весьма интересную окраску.
Майджстраль решил, что, как только кончится вся эта заварушка, он обязательно стащит у нее эти книжки.
— Не уверен, что этому источнику информации можно доверять, — сказал он, — учитывая состояние его памяти. Он, к примеру, частенько забывает о том, что умер.
Язык тетушки Батти высунулся — она улыбалась.
— Я заметила. Однако я в лучших традициях биографа стараюсь искать подтверждения у другого свидетеля.
— Прекрасно.
— Вот, например, у вас было чучело медведя — его действительно звали Питер Пижама?
Майджстраль захлопал глазами:
— Вроде бы да. Но я вспомнил о нем впервые… да, впервые за несколько десятков лет.
Элис слушала их разговор без особого интереса, но после этой фразы улыбнулась.
— Похоже, к нам пожаловало мое персональное чучело, — сказала она. — Батти, познакомьтесь с моим мужем, Кенни.
— Привет, — поздоровался Кении.
Кении был красавцем. Его длинные волосы были слегка растрепаны по нынешней моде. Пожалуй, если сильно придираться, в своей небрежности он несколько переусердствовал — некоторые пряди были совсем не расчесаны, воротник поднят, на лице — бородка однодневной выдержки, руки в карманах — но, это, конечно, дело вкуса.
Майджстраль на мгновение попытался представить Кенни чучелом медведя и решил, что Питер Пижама выгодно отличался умом.
— Я поболтал с Винни, — сообщил Кенни Элис, — и он сказал, что я рожден для этой роли, но последнее слово за теми, у кого бабки, так что — как знать? Обещал позвонить.
— Ну, может, позвонит, — согласилась Элис.
«Скорее всего нет, — подумал Майджстраль, — хотя Кенни с этим продюсером явно перешел на „ты“ после пяти минут знакомства». Он и в самом деле не мог припомнить, чтобы кто-то сам позвонил Кенни и сделал ему предложение.
— Тут такие сделки проворачиваются, я вам доложу, — продолжил Кенни. — Надо ухо востро держать. Элвиса этого видали? Майора Зонг?
Уши Элис плотно прижались к голове.
— Да.
— Отвратительная маленькая сучка, но тут пахнет большими денежками. Может быть, если я пропою хвалу «Акту о безопасности и подстрекательстве» и прикинусь, что давным-давно ненавижу крыс…
Элис коснулась руки мужа:
— Держись подальше от нее, милый. Это знакомство тебе ничего хорошего не даст.
Кенни задумчиво поскреб щетину.
— Ладно, как скажешь. В этом террариуме полно других млекопитающих. — Он осклабился. — А не слабо, правда? Что-то вроде аквариума наоборот, а? А заглядывают в него рыбки. Усекли?
— Хорошая шутка, Кен, — ответила Элис.
— Пойду-ка прогуляюсь, выпью чего-нибудь… — Он собрался был уйти и, словно внезапно заметив Майджстраля, обратился к нему:
— Слушай, Дрейк, — сказал он, — а ты знаешь, что тут должна появиться Николь?
— Следовало ожидать, — ответил Майджстраль.
— Вы же с ней приятельствуете, как я понимаю? То есть — никаких там обид, и все такое?
— Никаких.
— И это после того, что она полетела с тобой на эту планетку… как ее бишь… а. Пеленг — и потом смылась от тебя к тому мужику, с которым сейчас живет?
— Не было такого, — буркнул Майджстраль.
— Хм? — удивился Кении. — Да нет, правда! Она с ним живет. Это же передавали в новостях. Он не то ее визажист, не то еще кто-то в этом роде.
— Я хочу сказать, — спокойно пояснил Майджстраль, — что мы с Николь на Пеленге не были любовниками, а посему она и не изменила мне с лейтенантом Наваррой.
— О… — Кенни призадумался. То, что в новостях могли наврать, никак не укладывалось у него в голове. Но вдруг он просиял. — Пустяки. Главное, что вы с ней по-прежнему на дружеской ноге. Не откажешься нас познакомить, а? Был бы рад поработать с ней вместе. Связи с Диадемой никогда еще никому не вредили.
«Бедняжка Николь», — подумал Майджстраль. Ну, в конце концов она сама выбрала такую судьбу, а стало быть, отдавала себе отчет, какие издержки сопутствуют этой самой славе. В том числе общение с такими типами, как Кенн, Винки или Ванг-Тхокк.
— Если представится возможность, — ответил Майджстраль, — я вас обязательно познакомлю.
Кенни глянул на кого-то за спиной Майджстраля и нахмурился:
— Какой-то тип в черном пялится на меня. Небось автограф хочет получить, скотина. Надо делать ноги.
— Пока, — попрощался с Кенни Майджстраль.
Пока он жил с Николь, он наелся таких разговоров под завязку.
— Пойду, пожалуй, с Кенни. — Элис откланялась.
Батти и Майджстраль посмотрели друг на друга.
— Какой… настойчивый молодой человек, — отметила Батти.
— Могло быть и хуже, — успокоил ее Майджстраль. — Он мог напиться.
— Вашего отца, — сообщила Батти, — разместили в моей комнате.
— Исключительно любезно с вашей стороны, — поблагодарил Майджстраль. — Можно через некоторое время перенести его в мою комнату, и я найду, кто бы присмотрел за ним.
— Как вам будет угодно, дружочек, но на самом деле это вовсе не обязательно. Я к нему уже успела привыкнуть, и к тому же это мы перевезли его на Землю. И я совсем не против приглядеть за ним, пока вы не уладите недоразумение с Джозефом Бобом.
«А за это, — подумал Майджстраль, — Батти будет продолжать копаться в моей биографии». Правда, отец не знал о нем ничего такого уж сенсационного — повзрослев, Майджстраль старался всячески ограждать семейство от собственных неприятностей, так что Батти суждено было удовольствоваться крошечными перлами вроде Питера Пижамы — такими домашними и, пожалуй, даже в чем-то милыми.
К тому же ему вовсе не хотелось препираться с мертвецом, даже с собственным папашей.
— Ну, если вы правда не против, — сказал Майджстраль.
— А этот молодой человек все еще на нас смотрит, — сообщила Батти.
Откуда-то сверху спикировала маленькая серебристая сфера и подлетела к Майджстралю. Следом за ней, но на своих двоих, подошла молодая дама с крайне необычной прической, в юбке колокольчиком.
— Мистер Майджстраль? — проговорила она на человеческом стандарте. — Я — Мангула Эриш из Службы Новостей Талона.
Появление подобной персоны было неизбежно. Майджстраль полузакрыл ленивые глаза и уставился на журналистку.
— Как поживаете? — отозвался он на том же языке.
К первой информационной сфере присоединилась вторая и повела запись в другом ракурсе.
— Ваше пребывание на Земле протекает продуктивно? — спросила Мангула.
— Нет, — ответил Майджстраль. — Но я ни к какой продуктивности и не стремлюсь.
— Я имела в виду, — бесстрастно продолжала Мангула, — станем ли мы свидетелями исчезновения каких-либо шедевров или драгоценностей, покуда вы на Земле?
Майджстраль вздохнул и снова сказал правду, понимая, что никто не поверит ни единому его слову:
— Я здесь в отпуске, прилетел на свадьбу моих друзей. Если что-то и пропадет, то не по моей вине.
— Обусловлено ли ваше нежелание что-либо красть вашим уважением к историческому величию Земли и ее бесценным сокровищам?
Глаза Майджстраля превратились в узенькие щелочки.
— Оно обусловлено тем, что я отдыхаю.
— Не хотите ли вы попросить прощения у жителей Земли, пользуясь случаем?
Майджстраль удивленно открыл глаза:
— За что я должен просить прощения?
— Но ведь именно на Земле ваш дед, имперский офицер, больше известный под прозвищем Роберт-Мясник, совершил большинство преступлений перед собственным народом.
Кончики ушей Майджстраля наклонились вперед, продемонстрировав его полное недоумение.
— И что же?
— Да то, — не сморгнув глазом, гнула свое журналистка, — что вы, как его потомок, должны бы извиниться за его злодеяния.
— Меня в ту пору и на свете-то еще не было, мисс, — ответил Майджстраль, — и я не имел никакого отношения к тем решениям, которые принимал мой дед, а также к тем действиям, которые влекли за собой эти решения со всеми вытекающими последствиями. Но если кому-то станет легче от моих извинений, я готов сделать это с радостью, хотя и не понимаю, какой от этого прок.
Он хотел было уже покаяться и за поступки предков Джесси Джеймса и Безумного Джулиуса, но дипломатическое чутье подсказало ему, что на сей счет лучше помолчать.
Мангула несколько мгновений переваривала грамматические сложности заявления Майджстраля.
— Так вы, значит, просите прощения? — уточнила она.
— По-моему, уже попросил.
Мангула захлопала глазами. Она-то надеялась вывернуться и задать новый, провокационный вопрос, но Майджстраль ответил именно так, как ей хотелось, поэтому она рванула в атаку, надеясь выжать из интервью как можно больше сенсаций.
— Вы осуждаете дело, за которое боролся ваш дед?
Майджстраль задумчиво потрогал полоску биопластыря на щеке.
— Мисс Эриш, — сказал он, — я полагаю, что история уже все расставила по своим местам и не мне с ней тягаться. Я желаю всем только добра и мира, независимо от политических убеждений.
Для того чтобы превратить интервью хоть капельку в сенсационное, была необходима большая редактура — чистка, как выражаются журналисты, и Мангула решила свернуть разговор и передать материал своему шефу — пусть сам решает, что с ним делать.
Вследствие этого она напрочь забыла поинтересоваться, откуда у Майджстраля биопластырь, который теперь был особенно заметен из-за кропотливой деятельности волокон, прораставших в глубь ткани, из-за чего образовалась выразительная припухлость, — а ведь этот вопрос мог породить по-настоящему скандальный материал.
— Благодарю вас, мистер Майджстраль, — промямлила она и удалилась в сопровождении серебристых шариков.
— И так все время? — поинтересовалась Батти.
— О да, — вздохнул Майджстраль. — В последние годы чаще, чем всегда.
— Право, вы ведете странную жизнь.
— Надо отвечать журналистам как можно заковыристее. Так им сроду не слепить мало-мальски доходчивого материала. По крайней мере попотеть придется изрядно.
Взгляд Батти снова скользнул за спину Дрейка.
— Сюда идет тот юноша в черном, — сообщила она. — А с ним еще и дружок.
Майджстраль вздохнул. Сегодняшние разговоры были для него сущей пыткой, и не было никакой гарантии, что ему не предстояли новые мучения. Но, как бы то ни было, он развернулся к незнакомцам, напустив на себя как можно больше цивильности.
У молодого человека в черном длинные волосы лежали примерно так же, как у Майджстраля, на пальце красовался перстень с крупным бриллиантом, причем на том же пальце, что у Майджстраля, и вдобавок камешек был точь-в-точь как у Дрейка. Спутник незнакомца был облачен в бутылочно-зеленый пиджак и увешан золотыми побрякушками.
— Майджстраль, — проговорил человек в черном, протянув Дрейку три пальца, получив в ответ пожатие одним. — Я — Лоуренс.
Майджстраль обнюхал уши актера.
— Приятно познакомиться, — сказал он. — Говорят, вы здорово меня изображаете.
Актер отступил на шаг, не скрывая удивления:
— Кажется, вы ни разу не видели меня в кино?
Майджстралю, вероятно, следовало уверить молодого человека в обратном, присовокупив уйму комплиментов, и тогда осчастливленный Лоуренс оставил бы его в покое. Однако Майджстраль уже устал от вежливости, к тому же пообщался сегодня с одним актером, поэтому он сделал самое худшее, то есть сказал правду.
— Стыдно признаться — ни разу, — ответил он. — У меня очень напряженная жизнь, и на кино времени не хватает. Но многие говорили, что вы им нравитесь больше, чем прежний актер.
— Анайя.
— Вот-вот. Примите, конечно, мои извинения за то, что я не узнал вас в лицо.
От обиды кончики ушей Лоуренса поникли, но все же он повернулся к своему приятелю:
— Это Деко, мой компаньон.
— Приятно познакомиться, — сказал Майджстраль. Он уже понял свою оплошность и потому протянул Деко два пальца, которые тот сухо пожал одним, и Майджстраль мысленно вздохнул — ну никак ему не удавалось сегодня соблюдать этикет!