Сергей Ульев
Шерлок Холмс и десять негритят
Шерлок Холмс и доктор Ватсон — от Артура Конан Дойла
Мисс Марпл и Эркюль Пуаро — от Агаты Кристи
Жюль Мегрэ — от Жоржа Сименона
Филип Марлоу — от Раймонда Чандлера
Инспектор Жюв — от Пьера Сувестра и Марселя Аллена
Коррадо Каттани — от Марко Незе
Перри Мейсон и Делла Стрит — от Эрла Стенли Гарднера
Огюст Дюпен — от Эдгара По
Ниро Вульф и Арчи Гудвин — от Рекса Стаута
Отец Браун — от Гилберта Честертона
Мисс Марпл и Эркюль Пуаро — от Агаты Кристи
Жюль Мегрэ — от Жоржа Сименона
Филип Марлоу — от Раймонда Чандлера
Инспектор Жюв — от Пьера Сувестра и Марселя Аллена
Коррадо Каттани — от Марко Незе
Перри Мейсон и Делла Стрит — от Эрла Стенли Гарднера
Огюст Дюпен — от Эдгара По
Ниро Вульф и Арчи Гудвин — от Рекса Стаута
Отец Браун — от Гилберта Честертона
Пролог
…Кофе, крепкий, горячий, был хорош, особенно для тех, кто пил его с коньяком. После отличного обеда гости были довольны жизнью и собой. Стрелки часов показывали четверть десятого.
— Ах, — мечтательно вздохнула мисс Марпл. — Старый замок, холодные стены и — болота, болота на сотни миль вокруг… Какие великолепные декорации для убийства! Чопорного, таинственного, чисто английского убийства…
— О, мисс Марпл, это безумно интересно, когда постоянно кого-нибудь убивают! — воскликнула Делла Стрит, прижав руки к груди.
— Разумеется, — сказал Шерлок Холмс. — Если только убивают не вас.
Наступило молчание — спокойное, блаженное молчание. И лишь Филипп Марлоу прошелестел глазами по коленкам секретарши Перри Мейсона.
По стенам в мерцающем блеске свечей бродили причудливые тени. Лики вельмож на портретах казались живыми. Они как-будто были готовы спуститься сейчас вниз, к гостям, чтобы поддержать светскую беседу и выпить за их здоровье доброго вина.
И вдруг в комнату ворвался ГОЛОС:
— Дамы и господа! Прошу тишины!
Все встрепенулись. Огляделись по сторонам, посмотрели друг на друга, на стены.
А ГОЛОС продолжал — грозный, нечеловеческий:
— Дамы и господа! Где бы вы ни появились — там всегда происходят убийства. Фонтаном бьет кровь из перерезанных вен и брызжут во все стороны мозги, глаза вылезают из орбит и свешиваются набок лиловые языки, вспучиваются животы и корчатся в предсмертных судорогах конечности. Дамасский кинжал, пеньковая веревка, начиненный ядом рождественский пирог, увесистое пресс-папье, каминная кочерга, ржавый топор, тупые ножницы, отравленные стрелы и тучи пуль — вот языческие боги, которым вы поклоняетесь и которые жадно требуют ягнят для закланья. И потому, где бы ни происходили убийства, — там тут же являетесь вы, — и с фатальной неизбежностью совершаются все новые и новые убийства.
Полицейские ищейки, частные сыщики и просто любители острых ощущений! Вам предъявляются следующие обвинения.
Шерлок Холмс! Вы связали свою жизнь с морфием и кокаином.
Джон Ватсон! Вы превратили миссис Хадсон в надомную рабыню.
Отец Браун! Скольких прихожанок вы исповедовали в своей почивальне?
Ниро Вульф! В то время, как вы облизываете свои жирные пальцы, дети Африки пухнут с голоду и изнывают от жажды.
Арчи Гудвин! Вы зубоскалите по любому поводу и без повода, но помните — никто так хорошо не скалит зубы, как могильный череп.
Коррадо Каттани! Вы спите с кем угодно, кроме собственной жены, забыв о том, что мафия не дремлет.
Филип Марлоу! Вы вечно суете нос, куда не следует, и заливаете за воротник. К счастью, вашей печени не суждено дожить до цирроза.
Инспектор Жюв! Ваша мания преследования угрожает жизни окружающих. То, что вы ищете, — вы никогда не найдете.
Делла Стрит! Пока вы строите из себя монашку, ваш шеф утешается тем, что ставит палки в колеса окружному прокурору.
Перри Мейсон! Вы замучили всех своими перекрестными допросами. Вы зануда и главная помеха правосудию.
Джейн Марпл! Вы старая сплетница и Синий чулок.
Эркюль Пуаро! В ваших мозгах слишком много серых клеточек. Скоро они потекут у вас из ушей.
Жюль Мегрэ! Мухи дохнут на лету, едва завидят одну из ваших закопченных трубок.
Огюст Дюпен! Человекообразные обезьяны никогда не простят вам, что вы пришили старому доброму орангутангу злодейское убийство на улице Морг.
Обвиняемые, что вы можете сказать в свое оправдание?
— Ах, — мечтательно вздохнула мисс Марпл. — Старый замок, холодные стены и — болота, болота на сотни миль вокруг… Какие великолепные декорации для убийства! Чопорного, таинственного, чисто английского убийства…
— О, мисс Марпл, это безумно интересно, когда постоянно кого-нибудь убивают! — воскликнула Делла Стрит, прижав руки к груди.
— Разумеется, — сказал Шерлок Холмс. — Если только убивают не вас.
Наступило молчание — спокойное, блаженное молчание. И лишь Филипп Марлоу прошелестел глазами по коленкам секретарши Перри Мейсона.
По стенам в мерцающем блеске свечей бродили причудливые тени. Лики вельмож на портретах казались живыми. Они как-будто были готовы спуститься сейчас вниз, к гостям, чтобы поддержать светскую беседу и выпить за их здоровье доброго вина.
И вдруг в комнату ворвался ГОЛОС:
— Дамы и господа! Прошу тишины!
Все встрепенулись. Огляделись по сторонам, посмотрели друг на друга, на стены.
А ГОЛОС продолжал — грозный, нечеловеческий:
— Дамы и господа! Где бы вы ни появились — там всегда происходят убийства. Фонтаном бьет кровь из перерезанных вен и брызжут во все стороны мозги, глаза вылезают из орбит и свешиваются набок лиловые языки, вспучиваются животы и корчатся в предсмертных судорогах конечности. Дамасский кинжал, пеньковая веревка, начиненный ядом рождественский пирог, увесистое пресс-папье, каминная кочерга, ржавый топор, тупые ножницы, отравленные стрелы и тучи пуль — вот языческие боги, которым вы поклоняетесь и которые жадно требуют ягнят для закланья. И потому, где бы ни происходили убийства, — там тут же являетесь вы, — и с фатальной неизбежностью совершаются все новые и новые убийства.
Полицейские ищейки, частные сыщики и просто любители острых ощущений! Вам предъявляются следующие обвинения.
Шерлок Холмс! Вы связали свою жизнь с морфием и кокаином.
Джон Ватсон! Вы превратили миссис Хадсон в надомную рабыню.
Отец Браун! Скольких прихожанок вы исповедовали в своей почивальне?
Ниро Вульф! В то время, как вы облизываете свои жирные пальцы, дети Африки пухнут с голоду и изнывают от жажды.
Арчи Гудвин! Вы зубоскалите по любому поводу и без повода, но помните — никто так хорошо не скалит зубы, как могильный череп.
Коррадо Каттани! Вы спите с кем угодно, кроме собственной жены, забыв о том, что мафия не дремлет.
Филип Марлоу! Вы вечно суете нос, куда не следует, и заливаете за воротник. К счастью, вашей печени не суждено дожить до цирроза.
Инспектор Жюв! Ваша мания преследования угрожает жизни окружающих. То, что вы ищете, — вы никогда не найдете.
Делла Стрит! Пока вы строите из себя монашку, ваш шеф утешается тем, что ставит палки в колеса окружному прокурору.
Перри Мейсон! Вы замучили всех своими перекрестными допросами. Вы зануда и главная помеха правосудию.
Джейн Марпл! Вы старая сплетница и Синий чулок.
Эркюль Пуаро! В ваших мозгах слишком много серых клеточек. Скоро они потекут у вас из ушей.
Жюль Мегрэ! Мухи дохнут на лету, едва завидят одну из ваших закопченных трубок.
Огюст Дюпен! Человекообразные обезьяны никогда не простят вам, что вы пришили старому доброму орангутангу злодейское убийство на улице Морг.
Обвиняемые, что вы можете сказать в свое оправдание?
Часть 1.
Все дороги ведут в Киллерданс
Глава 1.
Два джентльмена из Лондона
Поезд остановился у маленькой, захолустной станции. На перрон сошли два прилично одетых джентльмена. По всему было видно, что приехали они из Лондона. С чопорной предусмотрительностью обходя встречные лужи, джентльмены быстро прошли по перрону и спустились на мостовую. Возле забора их уже дожидалась коляска, запряженная парой коренастых лошадок.
Один из джентльменов, в клетчатом костюме, вынув изо рта эпиковую трубку, произнес:
— Послушайте, дорогой друг, ваш скальпель при вас?
— Как всегда.
— Надеюсь, его лезвие окажется достаточно острым для этого забора?
— Еще бы! Им людей можно резать, не то что дерево.
— Превосходно! Черканите в таком случае парочку пляшущих человечков для этого балбеса из Скотланд-Ярда. По крайней мере, Лестрейду не придется искать наши трупы по всей Англии.
— Сию минуту.
Джентльмен, к которому была обращена просьба, извлек из саквояжа скальпель и с профессиональной ловкостью вонзил лезвие в забор.
Один из человечков получился с элегантным орлиным профилем. Изо рта у него торчала курительная трубка, над головой возвышался шлем, а в правой руке он, словно скипетр, сжимал огромную лупу. Второй пляшущий человечек, напротив, ничем особенным не отличался, разве что чуть оттопыренными ушами.
Джентльмен в клетчатом костюме удовлетворенно хмыкнул, выпустив изо рта струйку сизого дыма.
— Чудесно! Если нам суждено вернуться на Бейкер-стрит, обязательно повторите этот шедевр на одной из стен гостиной. Думаю, миссис Хадсон не станет возражать.
— Конечно. Она нам еще никогда ни в чем не отказывала.
Джентльмены сели в коляску.
Кучер — нескладный, чем-то напоминавший Квазимодо малый, — снял шляпу, приветствуя господ, и через несколько минут они уже быстро катили вдоль зеленых склонов пастбищ и домиков с остроконечными крышами.
Дорога постепенно становилась все запущеннее и суровее, а потом глазам путников предстала похожая на глубокую чашу долина с чахлыми дубами и соснами, искореженными и погнутыми ветром, бушующим здесь испокон веков. Над деревьями поднимались две высокие, узкие башни.
Возница показал на них кнутом.
— Киллерданс-холл, господа! — произнес он раскатистым басом.
В серых глазах Шерлока Холмса вспыхнул огонь. Доктор Ватсон прижал к груди саквояж.
Один из джентльменов, в клетчатом костюме, вынув изо рта эпиковую трубку, произнес:
— Послушайте, дорогой друг, ваш скальпель при вас?
— Как всегда.
— Надеюсь, его лезвие окажется достаточно острым для этого забора?
— Еще бы! Им людей можно резать, не то что дерево.
— Превосходно! Черканите в таком случае парочку пляшущих человечков для этого балбеса из Скотланд-Ярда. По крайней мере, Лестрейду не придется искать наши трупы по всей Англии.
— Сию минуту.
Джентльмен, к которому была обращена просьба, извлек из саквояжа скальпель и с профессиональной ловкостью вонзил лезвие в забор.
Один из человечков получился с элегантным орлиным профилем. Изо рта у него торчала курительная трубка, над головой возвышался шлем, а в правой руке он, словно скипетр, сжимал огромную лупу. Второй пляшущий человечек, напротив, ничем особенным не отличался, разве что чуть оттопыренными ушами.
Джентльмен в клетчатом костюме удовлетворенно хмыкнул, выпустив изо рта струйку сизого дыма.
— Чудесно! Если нам суждено вернуться на Бейкер-стрит, обязательно повторите этот шедевр на одной из стен гостиной. Думаю, миссис Хадсон не станет возражать.
— Конечно. Она нам еще никогда ни в чем не отказывала.
Джентльмены сели в коляску.
Кучер — нескладный, чем-то напоминавший Квазимодо малый, — снял шляпу, приветствуя господ, и через несколько минут они уже быстро катили вдоль зеленых склонов пастбищ и домиков с остроконечными крышами.
Дорога постепенно становилась все запущеннее и суровее, а потом глазам путников предстала похожая на глубокую чашу долина с чахлыми дубами и соснами, искореженными и погнутыми ветром, бушующим здесь испокон веков. Над деревьями поднимались две высокие, узкие башни.
Возница показал на них кнутом.
— Киллерданс-холл, господа! — произнес он раскатистым басом.
В серых глазах Шерлока Холмса вспыхнул огонь. Доктор Ватсон прижал к груди саквояж.
Глава 2.
Случайные попутчики
После очередной драки, в которой ему как всегда досталось больше других, мужчина, внешностью скорее смахивающий на голливудского актера, нежели на завсегдатая дешевых баров, с трудом дополз до своего видавшего виды автомобиля. Взобравшись на сидение, он хлебнул виски, кое-как завел мотор и поехал куда глаза глядят…
Спустя три часа за одним из поворотов он едва не врезался в почтенного вида мужчину и женщину, не спеша следовавших под ручку по обочине.
Водитель чертыхнулся и, сдвинув шляпу на затылок, потянулся к бардачку, в котором всегда находилось место для бутылки. Отхлебнув глоток, он высунулся в окно:
— Только не притворяйтесь глухими. Вы же слышали, как я сигналил.
Маленький пожилой человечек с причудливо загнутыми кверху усами торопливо подошел к машине.
— В большей или меньшей степени, — сказал он с акцентом.
Водителю сразу понравились эти замечательные усы.
— Сесть не хочешь, приятель? — улыбнулся он.
— Спасибо, — вежливо промолвил человечек, ткнувшись носом в проем окна. — Но, может быть, вы будете так добры, чтобы прежде на меня дыхнуть, и я не стал бы злоупотреблять вашей любезностью
— Грамматика у тебя такая же скверная, как и парик, — съехидничал водитель.
— Лучше оставьте парик в покое!
— Тогда приготовься к мучительной смерти, — сказал мужчина, набрал в легкие воздуха и шумно выдохнул ему прямо в ноздри.
Коротышка отшатнулся.
— Месье, берегитесь тупой… как это говорится?… маленькой улицы, которая никуда не ведет.
— Тупика что ли?
— Да, да, тупой улицы.
— Ты говоришь по-английски чуть лучше, чем я играю на рояле. Садись, приятель, вместе со своей подружкой. Я подкину вас куда надо.
К машине приблизилась спутница маленького человечка — милейшая на вид старушка в гигантском бретонском чепце. Ее острые глазки вперились в водителя и стали резать его как бритвой.
— Вы случайно не боксер? — наконец спросила она.
— Не совсем. Скорее, сыщик.
— А… — Она сердито мотнула головой. — Всем не дают покоя мои лавры.
— Послушай, Джейн, — сказал ее спутник, — наш обед давно ждет нас.
— Верно, верно! — вдруг живо заговорила старушка и затрясла чепцом. — Помнится, когда я была ребенком… Буфет у стены, заставленный шикарными блюдами… Ах, что за прелесть эти булочки с медом, конфеты с ромом! А эти пудинги, кексы! И ананасы, ананасы, ананасы, целая гора ананасов… О, мисс Марпл, где твоя молодость?! Куда она подевалась, скажите на милость? Какая роскошная была жизнь!
Двум мужчинам стоило немалых трудов пристроить продолжавшую что-то восторженно восклицать старушку на заднем сидении. Потом ей достали из сумки вязанье, и старушка, мгновенно умолкнув и забыв обо всем, с радостью схватилась за спицы и принялась выделывать петли.
— Так к какому тупику ведет эта улица, папаша? — спросил Филип Марлоу, выжимая сцепление.
— В Киллерданс-холл, сынок, — ответил Эркюль Пуаро. — Если не ошибаюсь, вскоре там произойдут любопытные события.
Спустя три часа за одним из поворотов он едва не врезался в почтенного вида мужчину и женщину, не спеша следовавших под ручку по обочине.
Водитель чертыхнулся и, сдвинув шляпу на затылок, потянулся к бардачку, в котором всегда находилось место для бутылки. Отхлебнув глоток, он высунулся в окно:
— Только не притворяйтесь глухими. Вы же слышали, как я сигналил.
Маленький пожилой человечек с причудливо загнутыми кверху усами торопливо подошел к машине.
— В большей или меньшей степени, — сказал он с акцентом.
Водителю сразу понравились эти замечательные усы.
— Сесть не хочешь, приятель? — улыбнулся он.
— Спасибо, — вежливо промолвил человечек, ткнувшись носом в проем окна. — Но, может быть, вы будете так добры, чтобы прежде на меня дыхнуть, и я не стал бы злоупотреблять вашей любезностью
— Грамматика у тебя такая же скверная, как и парик, — съехидничал водитель.
— Лучше оставьте парик в покое!
— Тогда приготовься к мучительной смерти, — сказал мужчина, набрал в легкие воздуха и шумно выдохнул ему прямо в ноздри.
Коротышка отшатнулся.
— Месье, берегитесь тупой… как это говорится?… маленькой улицы, которая никуда не ведет.
— Тупика что ли?
— Да, да, тупой улицы.
— Ты говоришь по-английски чуть лучше, чем я играю на рояле. Садись, приятель, вместе со своей подружкой. Я подкину вас куда надо.
К машине приблизилась спутница маленького человечка — милейшая на вид старушка в гигантском бретонском чепце. Ее острые глазки вперились в водителя и стали резать его как бритвой.
— Вы случайно не боксер? — наконец спросила она.
— Не совсем. Скорее, сыщик.
— А… — Она сердито мотнула головой. — Всем не дают покоя мои лавры.
— Послушай, Джейн, — сказал ее спутник, — наш обед давно ждет нас.
— Верно, верно! — вдруг живо заговорила старушка и затрясла чепцом. — Помнится, когда я была ребенком… Буфет у стены, заставленный шикарными блюдами… Ах, что за прелесть эти булочки с медом, конфеты с ромом! А эти пудинги, кексы! И ананасы, ананасы, ананасы, целая гора ананасов… О, мисс Марпл, где твоя молодость?! Куда она подевалась, скажите на милость? Какая роскошная была жизнь!
Двум мужчинам стоило немалых трудов пристроить продолжавшую что-то восторженно восклицать старушку на заднем сидении. Потом ей достали из сумки вязанье, и старушка, мгновенно умолкнув и забыв обо всем, с радостью схватилась за спицы и принялась выделывать петли.
— Так к какому тупику ведет эта улица, папаша? — спросил Филип Марлоу, выжимая сцепление.
— В Киллерданс-холл, сынок, — ответил Эркюль Пуаро. — Если не ошибаюсь, вскоре там произойдут любопытные события.
Глава 3.
Его доверенная секретарша
Мужчина в костюме-тройке и при галстуке изучал окрестности замка в бинокль, как генерал изучает место предстоящего сражения. Его взятая напрокат байдарка бесшумно скользила по узкому проливу, до берега оставалось совсем немного.
И тут мужчина едва не выронил бинокль за борт.
Из воды на песчаную отмель вылезала обнаженная девушка! Водонепроницаемый мешок, привязанный к ее спине, мало смахивал на купальный костюм, лишь подчеркивая первозданные девичьи прелести.
Оказавшись на берегу, она достала из мешка полотенце и насухо вытерла свое стройное тело. Потом извлекла туфли и целый ворох каких-то тряпок.
В следующую секунду мужчина установил, что это было женское нижнее белье и верхняя одежда. Изображение плясало у него перед глазами.
Девушка одевалась неторопливо, как будто стояла перед зеркалом в собственном доме. А потом начала краситься, смотрясь в зеркальце пудреницы.
Мужчина приналег на весла, в два счета пристав к берегу.
Девушка приветливо взмахнула рукой:
— Вот и вы, шеф! А я, представьте, уже успела искупаться.
— В самом деле? И как водичка?
— Просто прелесть! Я так рада, что решила добираться вплавь и вам не пришлось брать двухместную байдарку. Тем самым, шеф, я сэкономила для вас целых три доллара и двадцать пять центов.
— О, Делла! Ваша преданность меня просто обезоруживает…
Оглядев мрачные места, раскинувшиеся вокруг, девушка поежилась.
— Шеф, еще не поздно передумать. Может быть, мы зря ввязались в это дело? Сидели бы сейчас в конторе, разбирали письма…
— К чертям всю эту рутину! Хочу заниматься делами жизни и смерти, когда счет идет на минуты. Хочу странного и необычного.
Она взглянула на него заботливо и нежно.
— Любовь к риску еще выйдет вам боком, шеф.
Он улыбнулся мальчишеской улыбкой.
— Я выигрываю дела свих клиентов именно потому, что узнаю всю подноготную. И надо заметить, получаю от этого массу удовольствия.
«На свете бывают и другие удовольствия», — хотела сказать девушка. — «Но что ему до того…» — вздохнула она про себя.
Они направились к замку, продираясь сквозь кусты.
— Смотрите, шеф! — в испуге воскликнула Делла.
Надпись на деревянном знаке гласила: «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ! ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА!»
Он пожал плечами, собираясь пошутить что-то насчет сторожевой таксы. Но в этот момент ветер донес до них протяжный душераздирающий вой.
Девушка передернула плечами.
— Не хотелось бы мне повстречаться с этой злючкой.
— Пустяки, Делла. Я не боюсь собак, которые воют, — и с этими словами адвокат Перри Мейсон ступил на лестницу, ведущую к парадной двери.
И тут мужчина едва не выронил бинокль за борт.
Из воды на песчаную отмель вылезала обнаженная девушка! Водонепроницаемый мешок, привязанный к ее спине, мало смахивал на купальный костюм, лишь подчеркивая первозданные девичьи прелести.
Оказавшись на берегу, она достала из мешка полотенце и насухо вытерла свое стройное тело. Потом извлекла туфли и целый ворох каких-то тряпок.
В следующую секунду мужчина установил, что это было женское нижнее белье и верхняя одежда. Изображение плясало у него перед глазами.
Девушка одевалась неторопливо, как будто стояла перед зеркалом в собственном доме. А потом начала краситься, смотрясь в зеркальце пудреницы.
Мужчина приналег на весла, в два счета пристав к берегу.
Девушка приветливо взмахнула рукой:
— Вот и вы, шеф! А я, представьте, уже успела искупаться.
— В самом деле? И как водичка?
— Просто прелесть! Я так рада, что решила добираться вплавь и вам не пришлось брать двухместную байдарку. Тем самым, шеф, я сэкономила для вас целых три доллара и двадцать пять центов.
— О, Делла! Ваша преданность меня просто обезоруживает…
Оглядев мрачные места, раскинувшиеся вокруг, девушка поежилась.
— Шеф, еще не поздно передумать. Может быть, мы зря ввязались в это дело? Сидели бы сейчас в конторе, разбирали письма…
— К чертям всю эту рутину! Хочу заниматься делами жизни и смерти, когда счет идет на минуты. Хочу странного и необычного.
Она взглянула на него заботливо и нежно.
— Любовь к риску еще выйдет вам боком, шеф.
Он улыбнулся мальчишеской улыбкой.
— Я выигрываю дела свих клиентов именно потому, что узнаю всю подноготную. И надо заметить, получаю от этого массу удовольствия.
«На свете бывают и другие удовольствия», — хотела сказать девушка. — «Но что ему до того…» — вздохнула она про себя.
Они направились к замку, продираясь сквозь кусты.
— Смотрите, шеф! — в испуге воскликнула Делла.
Надпись на деревянном знаке гласила: «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ! ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА!»
Он пожал плечами, собираясь пошутить что-то насчет сторожевой таксы. Но в этот момент ветер донес до них протяжный душераздирающий вой.
Девушка передернула плечами.
— Не хотелось бы мне повстречаться с этой злючкой.
— Пустяки, Делла. Я не боюсь собак, которые воют, — и с этими словами адвокат Перри Мейсон ступил на лестницу, ведущую к парадной двери.
Глава 4.
Мужчина с чемоданом
За аллеей открывался широкий газон и, обогнув его, крепкий мужчина с трубкой в зубах и чемоданом в руке подошел к замку. Перед тем как подняться по мраморной лестнице, путник машинально выколотил трубку о каблук.
Когда он позвонил в дверь, перед ним мгновенно — будто подкарауливал — возник дворецкий. Он был в черном смокинге, в белых перчатках, с бакенбардами и моноклем в левом глазу.
Мужчина протянул ему свой чемодан.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.
— Сюда-а, комиссар.
Голос дворецкого заедал, как магнитофон с растянутыми пассиками. С достоинством приняв у Мегрэ шляпу и чемодан, он провел его в библиотеку и удалился.
Мегрэ с удовольствием пробежал бы взглядом книжные стеллажи, но к нему уже направлялась молодая миловидная женщина.
— Бонжур, месье комиссар, — сказала она приветливо. — Я давно мечтала с вами познакомиться. Меня зовут Делла Стрит.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции, — пробурчал он, пожав протянутую ему узкую ладонь.
— Вот не думала, что когда-нибудь увижу вас так близко. Знаете, я с детства вырезаю все ваши фотографии и наклеиваю их в тетрадку.
Мегрэ поморщился. Не хватало еще, чтобы эта девчонка стала выпрашивать у него на сувенир его новую трубку.
— Кого-нибудь уже убили, мадемуазель?
Она заволновалась.
— Здесь? Нет… Почему вы спросили? Разве кого-то должны были убить?
Мегрэ задумался, глядя в окно. Он явился сюда, чтобы задавать вопросы, а вместо этого допрашивали его самого.
Он расположился за столом, вытащил трубку и стал ее набивать.
— Почему вы спросили? — повторила девушка.
Вопрос остался без ответа.
Она показалась ему бойкой и сексуальной. Такой клиентуры Мегрэ опасался. Ему казалось, что он уже идет по краю пропасти.
— Вы мне писали? — спросил он.
— Нет. Я собиралась… Но так и не смогла решиться. Я с детства мечтала с вами познакомиться, комиссар!
Мегрэ курил трубку, не сводя с девушки глаз. Ему не нравилось кресло, в которое пришлось сесть, но другого здесь не было, а стул он мог бы запросто раздавить.
Мегрэ вздохнул.
— У вас были любовники?
— Что? Да… Нет! Как вам объяснить… мой шеф… — она смутилась.
Ему захотелось плюнуть на все, вскочить в первый автобус и вернуться на набережную Орфевр. Жаль, автобусы в этих краях не ходили.
Девушка сделала шаг к нему. Исходивший от нее аромат духов был вовсе не дурен. Мегрэ с интересом принюхался. Горничные и консьержки, определенно, так не пахли.
— Кто вы по профессии, мадемуазель?
— Доверенная секретарша адвоката Перри Мейсона.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.
Он снова пожал ее руку. Ладонь девушки показалась ему теперь гораздо более горячей, чем прежде.
Между тем девушка стояла совсем близко, с обожанием глядя на него. Казалось, стоило ему протянуть руки, — и она упадет в его объятия. Аромат женских духов становился невыносимым, его не мог заглушить даже вившийся вокруг головы Мегрэ табачный дым.
— Я теряюсь, комиссар. Ваши странные намеки… Вы хотите… О, если вы только захотите… — Ее рука коснулась его плеча, а острая коленка, туго обтянутая чулком, — его колена.
Вдруг раздался слабый сухой треск — это Мегрэ сломал трубку.
— Ах, какая досада! — Делла всплеснула руками. — Но раз уж это случилось, комиссар, подарите мне эти драгоценные обломки.
Мегрэ еще больше захотелось плюнуть на все. Он глубоко вздохнул и протянул девушке то, что осталось от его новой трубки. Достав из кармана другую, он принялся ее набивать.
— Делла! — донеслось из коридора. — Делла!
— Это шеф! — вздрогнула она, быстро спрятав обломки у себя на груди. — Простите, Жюль, но если он застанет меня с вами наедине… он меня убьет!
При этих словах Мегрэ просыпал табак на брюки, но девушка уже выскользнула из библиотеки.
Он остался один и уставился в окно, куда не проникало солнце.
Когда он позвонил в дверь, перед ним мгновенно — будто подкарауливал — возник дворецкий. Он был в черном смокинге, в белых перчатках, с бакенбардами и моноклем в левом глазу.
Мужчина протянул ему свой чемодан.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.
— Сюда-а, комиссар.
Голос дворецкого заедал, как магнитофон с растянутыми пассиками. С достоинством приняв у Мегрэ шляпу и чемодан, он провел его в библиотеку и удалился.
Мегрэ с удовольствием пробежал бы взглядом книжные стеллажи, но к нему уже направлялась молодая миловидная женщина.
— Бонжур, месье комиссар, — сказала она приветливо. — Я давно мечтала с вами познакомиться. Меня зовут Делла Стрит.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции, — пробурчал он, пожав протянутую ему узкую ладонь.
— Вот не думала, что когда-нибудь увижу вас так близко. Знаете, я с детства вырезаю все ваши фотографии и наклеиваю их в тетрадку.
Мегрэ поморщился. Не хватало еще, чтобы эта девчонка стала выпрашивать у него на сувенир его новую трубку.
— Кого-нибудь уже убили, мадемуазель?
Она заволновалась.
— Здесь? Нет… Почему вы спросили? Разве кого-то должны были убить?
Мегрэ задумался, глядя в окно. Он явился сюда, чтобы задавать вопросы, а вместо этого допрашивали его самого.
Он расположился за столом, вытащил трубку и стал ее набивать.
— Почему вы спросили? — повторила девушка.
Вопрос остался без ответа.
Она показалась ему бойкой и сексуальной. Такой клиентуры Мегрэ опасался. Ему казалось, что он уже идет по краю пропасти.
— Вы мне писали? — спросил он.
— Нет. Я собиралась… Но так и не смогла решиться. Я с детства мечтала с вами познакомиться, комиссар!
Мегрэ курил трубку, не сводя с девушки глаз. Ему не нравилось кресло, в которое пришлось сесть, но другого здесь не было, а стул он мог бы запросто раздавить.
Мегрэ вздохнул.
— У вас были любовники?
— Что? Да… Нет! Как вам объяснить… мой шеф… — она смутилась.
Ему захотелось плюнуть на все, вскочить в первый автобус и вернуться на набережную Орфевр. Жаль, автобусы в этих краях не ходили.
Девушка сделала шаг к нему. Исходивший от нее аромат духов был вовсе не дурен. Мегрэ с интересом принюхался. Горничные и консьержки, определенно, так не пахли.
— Кто вы по профессии, мадемуазель?
— Доверенная секретарша адвоката Перри Мейсона.
— Комиссар Мегрэ из криминальной полиции.
Он снова пожал ее руку. Ладонь девушки показалась ему теперь гораздо более горячей, чем прежде.
Между тем девушка стояла совсем близко, с обожанием глядя на него. Казалось, стоило ему протянуть руки, — и она упадет в его объятия. Аромат женских духов становился невыносимым, его не мог заглушить даже вившийся вокруг головы Мегрэ табачный дым.
— Я теряюсь, комиссар. Ваши странные намеки… Вы хотите… О, если вы только захотите… — Ее рука коснулась его плеча, а острая коленка, туго обтянутая чулком, — его колена.
Вдруг раздался слабый сухой треск — это Мегрэ сломал трубку.
— Ах, какая досада! — Делла всплеснула руками. — Но раз уж это случилось, комиссар, подарите мне эти драгоценные обломки.
Мегрэ еще больше захотелось плюнуть на все. Он глубоко вздохнул и протянул девушке то, что осталось от его новой трубки. Достав из кармана другую, он принялся ее набивать.
— Делла! — донеслось из коридора. — Делла!
— Это шеф! — вздрогнула она, быстро спрятав обломки у себя на груди. — Простите, Жюль, но если он застанет меня с вами наедине… он меня убьет!
При этих словах Мегрэ просыпал табак на брюки, но девушка уже выскользнула из библиотеки.
Он остался один и уставился в окно, куда не проникало солнце.
Глава 5.
Синьор, коротышка и зеленые очки
В прихожей раздался звонок. Дворецкий пошел открывать дверь.
На пороге, однако, никого не оказалось. Дворецкий прошел вперед, чтобы посмотреть по сторонам, и вдруг ощутил на своем затылке холодную сталь, а на плече — чьи-то крепкие нервные пальцы.
— Не дергайся, если не хочешь огорчить своих родных и близких, — почти пропел ему на ухо приятного тембра голос.
— Сожалею, но я сирота-та-та, сэр.
— В таком случае, прикуси язык. И отвечай на вопросы. Адвокат Терразини, эта грязная обезьяна, здесь?
— Я могу говорить, сэр?
— Только шепотом.
— Среди приглашенных — а-а-адвокат Перри Мейсон с секретаршей, сыщик-консультант Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, комиссар Мегрэ с че… с чемоданом и много других у-у-уважаемых господ. Адвоката Терразини здесь нет.
— Хорошо. Руки по швам и чтоб без глупостей! Заходи в дом.
Неизвестный проследовал за дворецким через прихожую.
Холл, в котором они очутились, был уютен и красив — просторный, высокий. В старинном камине потрескивали поленья. Верх холла был обведен галереей с перилами, на которую вела широкая лестница.
Мужчина огляделся, потом опустил пистолет и спрятал его в кобуру под мышку.
— Закурить есть?
— Я не курю-у-у, сэр.
Незнакомец со вздохом достал свои и, щелкнув зажигалкой, в которую была вмонтирована фотография римского папы, прикурил.
— Еще раз скажешь мне «сэр», — произнес он, выпуская из ноздрей дым, — сядешь! С твоей амбразурой любой судья с первого взгляда даст тебе пожизненное… Для таких как ты я — синьор комиссар. Понятно?
— Хорошо, сэ-э-эр…
— Коза ностра! — простонал комиссар, выплюнув окурок. — Я же сказал тебе, кретино…
Тут он в нерешительности замолк, ибо в холле вдруг появился коротышка в черной сутане католического священника, похожий на грубо вырезанного из дерева Ноя с игрушечного ковчега.
— Мисс Джейн Марпл, кажется, хотела меня видеть, — с нудной учтивостью произнес он.
— Мадам устала с дороги, синьор, и решила прилечь, — сказал дворецкий.
— Отходит? — спросил священник, источая неотразимое простодушие.
— Как будто бы не собиралась. Полагаю, святой отец, вы встретитесь с ней за обедом.
— Боюсь, тогда я здесь бесполезен, — сказал священник с кротким вздохом и повернулся, чтобы уйти, но комиссар ухватил его за сутану.
— Позвольте представиться: комиссар Коррадо Каттани из Палермо. Отобедайте с нами, падре, ведь надо кому-то позаботиться о наших душах.
— Хорошо, — сказал отец Браун с той же бесстрастной любезностью. — Благодарю вас… Возьмите мой зонт, — обратился он к дворецкому.
Тот с поклоном принял его зонт и широкополую черную шляпу с загнутыми кверху краями.
Проводив вновь прибывших гостей в их комнаты, дворецкий поспешил вернуться в холл: в прихожей требовательно зазвенел колокольчик.
За дверью стоял молодой человек ничем не примечательной наружности, в черном сюртуке. Самым выдающимся предметом в его гардеробе были круглые болотного цвета очки, украшавшие переносицу.
— Добрый вечер, любезнейший, — сказал молодой человек дворецкому. — Полагаю, сбежавшую обезьяну в мое отсутствие еще не успели поймать?
— Вы имеете в виду грязную обезьяну по прозвищу Терразини?
— Меня не интересует, как ее зовут и мылась ли она перед побегом. В любом случае ничто не поможет ей избежать сокрушительной силы моего разума.
— А как ваше имя, месье? — осведомился дворецкий, поправив монокль.
— Огюст Дюпен! — ответил молодой шевалье тоном, от которого человек и с более крепкими нервами невольно бы содрогнулся, а что касается дворецкого, то у него при этих словах просто отвисла челюсть.
На пороге, однако, никого не оказалось. Дворецкий прошел вперед, чтобы посмотреть по сторонам, и вдруг ощутил на своем затылке холодную сталь, а на плече — чьи-то крепкие нервные пальцы.
— Не дергайся, если не хочешь огорчить своих родных и близких, — почти пропел ему на ухо приятного тембра голос.
— Сожалею, но я сирота-та-та, сэр.
— В таком случае, прикуси язык. И отвечай на вопросы. Адвокат Терразини, эта грязная обезьяна, здесь?
— Я могу говорить, сэр?
— Только шепотом.
— Среди приглашенных — а-а-адвокат Перри Мейсон с секретаршей, сыщик-консультант Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, комиссар Мегрэ с че… с чемоданом и много других у-у-уважаемых господ. Адвоката Терразини здесь нет.
— Хорошо. Руки по швам и чтоб без глупостей! Заходи в дом.
Неизвестный проследовал за дворецким через прихожую.
Холл, в котором они очутились, был уютен и красив — просторный, высокий. В старинном камине потрескивали поленья. Верх холла был обведен галереей с перилами, на которую вела широкая лестница.
Мужчина огляделся, потом опустил пистолет и спрятал его в кобуру под мышку.
— Закурить есть?
— Я не курю-у-у, сэр.
Незнакомец со вздохом достал свои и, щелкнув зажигалкой, в которую была вмонтирована фотография римского папы, прикурил.
— Еще раз скажешь мне «сэр», — произнес он, выпуская из ноздрей дым, — сядешь! С твоей амбразурой любой судья с первого взгляда даст тебе пожизненное… Для таких как ты я — синьор комиссар. Понятно?
— Хорошо, сэ-э-эр…
— Коза ностра! — простонал комиссар, выплюнув окурок. — Я же сказал тебе, кретино…
Тут он в нерешительности замолк, ибо в холле вдруг появился коротышка в черной сутане католического священника, похожий на грубо вырезанного из дерева Ноя с игрушечного ковчега.
— Мисс Джейн Марпл, кажется, хотела меня видеть, — с нудной учтивостью произнес он.
— Мадам устала с дороги, синьор, и решила прилечь, — сказал дворецкий.
— Отходит? — спросил священник, источая неотразимое простодушие.
— Как будто бы не собиралась. Полагаю, святой отец, вы встретитесь с ней за обедом.
— Боюсь, тогда я здесь бесполезен, — сказал священник с кротким вздохом и повернулся, чтобы уйти, но комиссар ухватил его за сутану.
— Позвольте представиться: комиссар Коррадо Каттани из Палермо. Отобедайте с нами, падре, ведь надо кому-то позаботиться о наших душах.
— Хорошо, — сказал отец Браун с той же бесстрастной любезностью. — Благодарю вас… Возьмите мой зонт, — обратился он к дворецкому.
Тот с поклоном принял его зонт и широкополую черную шляпу с загнутыми кверху краями.
Проводив вновь прибывших гостей в их комнаты, дворецкий поспешил вернуться в холл: в прихожей требовательно зазвенел колокольчик.
За дверью стоял молодой человек ничем не примечательной наружности, в черном сюртуке. Самым выдающимся предметом в его гардеробе были круглые болотного цвета очки, украшавшие переносицу.
— Добрый вечер, любезнейший, — сказал молодой человек дворецкому. — Полагаю, сбежавшую обезьяну в мое отсутствие еще не успели поймать?
— Вы имеете в виду грязную обезьяну по прозвищу Терразини?
— Меня не интересует, как ее зовут и мылась ли она перед побегом. В любом случае ничто не поможет ей избежать сокрушительной силы моего разума.
— А как ваше имя, месье? — осведомился дворецкий, поправив монокль.
— Огюст Дюпен! — ответил молодой шевалье тоном, от которого человек и с более крепкими нервами невольно бы содрогнулся, а что касается дворецкого, то у него при этих словах просто отвисла челюсть.
Глава 6.
Смерть Цезаря
Бык был настоящий красавец, причем недюжинной силы, если мог так запросто везти на себе, помимо внушительной поклажи, еще и двух мужчин, один из которых был весом в сто с лишним кило. Второй седок был заметно худосочней, он сидел впереди, держа в руках шест с привязанным к нему аппетитным пуком соломы. Она маячила перед самым носом быка, и тот тянулся к ней своими широкими ноздрями, упорно двигаясь вперед.
— Скорее! — кряхтел толстяк, утирая со лба пот. — У меня кровь стынет в жилах при мысли о том, что в замке стынет обед.
Его спутник потряс шестом, и пьянящий аромат сушеной травы с новой силой ударил в ноздри быку.
— Но-о, Цезарь! Но-о! — закричал погонщик, и бык помчался рысью.
Толстяк мертвой хваткой вцепился в ребра компаньона.
— Арчи, не слишком ли быстро мы едем?
— Спросите об этом у быка.
Толстяк пожевал пересохшие губы.
— Арчи, как ты думаешь, я не упаду?
— Я сейчас не в состоянии думать, сэр.
Бык тем временем перешел на галоп.
— Фу, мерзавец! — выпалил толстяк, лязгнув зубами.
— Я или бык?
— И ты, и бык! Какого черта ты уговорил меня поехать на этой скотине?!
— Это дешевле, чем на такси, и оригинальнее, чем на лошади. Я думал, вам понравится.
— Мне понравится, когда Фриц сделает из него котлеты, нашпигованные бананом и обложенные помидорами.
— Тише, сэр! — вскричал погонщик, едва не выронив шест. — Кажется, этот дьявол догадывается, о чем зашла речь.
— Арчи, Арчи, я па! па! па-а-ад-д-д…
Как бы и откуда бы ни падал Ниро Вульф, он всегда приземлялся на мягкое место, ибо других мест у него попросту не было. И Арчи Гудвин, едва не переломавший себе при падении все кости, — на которых было слишком мало мяса, чтобы пробовать себя в роли каскадера, — позавидовал ему черной завистью.
Сбросив на землю поклажу незадачливых путников, красавец-бык с победным мычанием исчез между деревьев. Потом он еще долго носился по чаще, радостно размахивая хвостом, распугивая зверей и птиц, пока, наконец, не увяз в трясине. Лес содрогнулся от погребального бульканья болотной топи… и наступила тишина.
Так упокоился Цезарь.
А Ниро Вульф, тяжко вздыхая, взвалил все чемоданы и сумки на спину Арчи Гудвину и побрел, погоняя компаньона шестом, вслед за исчезающим за вершинами деревьев солнцем.
— Скорее! — кряхтел толстяк, утирая со лба пот. — У меня кровь стынет в жилах при мысли о том, что в замке стынет обед.
Его спутник потряс шестом, и пьянящий аромат сушеной травы с новой силой ударил в ноздри быку.
— Но-о, Цезарь! Но-о! — закричал погонщик, и бык помчался рысью.
Толстяк мертвой хваткой вцепился в ребра компаньона.
— Арчи, не слишком ли быстро мы едем?
— Спросите об этом у быка.
Толстяк пожевал пересохшие губы.
— Арчи, как ты думаешь, я не упаду?
— Я сейчас не в состоянии думать, сэр.
Бык тем временем перешел на галоп.
— Фу, мерзавец! — выпалил толстяк, лязгнув зубами.
— Я или бык?
— И ты, и бык! Какого черта ты уговорил меня поехать на этой скотине?!
— Это дешевле, чем на такси, и оригинальнее, чем на лошади. Я думал, вам понравится.
— Мне понравится, когда Фриц сделает из него котлеты, нашпигованные бананом и обложенные помидорами.
— Тише, сэр! — вскричал погонщик, едва не выронив шест. — Кажется, этот дьявол догадывается, о чем зашла речь.
— Арчи, Арчи, я па! па! па-а-ад-д-д…
Как бы и откуда бы ни падал Ниро Вульф, он всегда приземлялся на мягкое место, ибо других мест у него попросту не было. И Арчи Гудвин, едва не переломавший себе при падении все кости, — на которых было слишком мало мяса, чтобы пробовать себя в роли каскадера, — позавидовал ему черной завистью.
Сбросив на землю поклажу незадачливых путников, красавец-бык с победным мычанием исчез между деревьев. Потом он еще долго носился по чаще, радостно размахивая хвостом, распугивая зверей и птиц, пока, наконец, не увяз в трясине. Лес содрогнулся от погребального бульканья болотной топи… и наступила тишина.
Так упокоился Цезарь.
А Ниро Вульф, тяжко вздыхая, взвалил все чемоданы и сумки на спину Арчи Гудвину и побрел, погоняя компаньона шестом, вслед за исчезающим за вершинами деревьев солнцем.
Глава 7.
Любитель маскарадов
— Посмотрите-ка, Холмс, — сказал доктор Ватсон. — Какой-то сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают такого без присмотра.
Ватсон стоял у сводчатого окна отведенной им с Холмсом комнаты и глядел куда-то вдаль.
Холмс лениво поднялся с кресла и, засунув руки в карманы халата, взглянул в окно.
Короткими перебежками — от клумбы к клумбе, от дерева к дереву — к замку быстро приближался неизвестный мужчина в светлом плаще.
— Ну-с, Ватсон, не желаете на практике применить мой метод? — доставая трубку, сказал Холмс. — Что еще вы можете сказать про этого господина, кроме того, что у него не все дома?
— Вы, вероятно, сочтете меня тупицей, Холмс, но я не в состоянии ничего добавить.
— А добавить можно не так уж и много. Он, по всей видимости, француз, служит в полиции, на хорошем счету у начальства, часто бывал в переделках, но всегда выходил сухим из воды. Кроме того, он холост и предпочитает сигары.
— Черт возьми! — вскричал Ватсон. — Это невероятно! Ваша дедукция… она сведет меня с ума!
— Вы поражены, признайтесь?
Холмс довольно запыхтел трубкой, хитро поглядывая на своего друга.
— Немедленно объясните ваши выводы, Холмс! — взмолился Ватсон. — Я сгораю от нетерпения.
— Элементарно, Ватсон! То, что он француз, видно по его утонченному носу и свирепой мимике. То, что он полицейский, я заключил по его манере ежесекундно хлопать себя по карманам, проверяя, на месте ли пистолет. За ним, как вы сами заметили, никто не присматривает, следовательно, начальство ему полностью доверяет. А если вы обратите внимание на его чистый и сухой, несмотря на окружающие замок болота, плащ, а также на его готовность подставить свой лоб под пули и, наконец, на сигару, торчащую у него изо рта, — то сможете прийти к тем же выводам, что и я, относительно его семейного положения и привычек.
— Холмс, вы — гений! — простонал Ватсон.
Между тем, мужчина, на котором Шерлок Холмс продемонстрировал доктору Ватсону свой уникальный метод, подскочил к парадной двери и нетерпеливо двинул по ней ботинком.
Дверь приоткрылась, и на пороге вопросительно блеснул монокль дворецкого.
— Что вам угодно, сэр?
— Сейчас, сейчас…
Мужчина долго шарил по карманам своего плаща, потом с радостным возгласом выхватил револьвер и ткнул им дворецкому в живот.
— Советую вам снять маску, месье! — с неподражаемой миной рявкнул он.
Дворецкий слегка приподнял брови.
— Месье, то, что вы перед собой видите — это мое собственное лицо-цо-цо.
— Да? В самом деле? — Мужчина пригляделся. — Хм, пожалуй. Кто бы мог подумать! Такое лицо! Хм, хм…
— Как представить вас гостям, месье? — вежливо осведомился слуга.
— А что, много здесь гостей?
— Много-ого-го.
— Прекрасно! Значит, маскарад решили устроить. И замок подходящий подобрали… Очень хорошо! Замечательно! Но меня так просто не проведешь. Я найду, кого мне надо, под какой бы маской он ни скрывался. Обожаю маскарады! — Мужчина заглянул в черное дуло своего револьвера, лихо крутанув барабан. — Патронов мне хватит. А зовут меня инспектор Жюв. Так и доложи. Советую запомнить это имя. Инспектор Жюв!
Ватсон стоял у сводчатого окна отведенной им с Холмсом комнаты и глядел куда-то вдаль.
Холмс лениво поднялся с кресла и, засунув руки в карманы халата, взглянул в окно.
Короткими перебежками — от клумбы к клумбе, от дерева к дереву — к замку быстро приближался неизвестный мужчина в светлом плаще.
— Ну-с, Ватсон, не желаете на практике применить мой метод? — доставая трубку, сказал Холмс. — Что еще вы можете сказать про этого господина, кроме того, что у него не все дома?
— Вы, вероятно, сочтете меня тупицей, Холмс, но я не в состоянии ничего добавить.
— А добавить можно не так уж и много. Он, по всей видимости, француз, служит в полиции, на хорошем счету у начальства, часто бывал в переделках, но всегда выходил сухим из воды. Кроме того, он холост и предпочитает сигары.
— Черт возьми! — вскричал Ватсон. — Это невероятно! Ваша дедукция… она сведет меня с ума!
— Вы поражены, признайтесь?
Холмс довольно запыхтел трубкой, хитро поглядывая на своего друга.
— Немедленно объясните ваши выводы, Холмс! — взмолился Ватсон. — Я сгораю от нетерпения.
— Элементарно, Ватсон! То, что он француз, видно по его утонченному носу и свирепой мимике. То, что он полицейский, я заключил по его манере ежесекундно хлопать себя по карманам, проверяя, на месте ли пистолет. За ним, как вы сами заметили, никто не присматривает, следовательно, начальство ему полностью доверяет. А если вы обратите внимание на его чистый и сухой, несмотря на окружающие замок болота, плащ, а также на его готовность подставить свой лоб под пули и, наконец, на сигару, торчащую у него изо рта, — то сможете прийти к тем же выводам, что и я, относительно его семейного положения и привычек.
— Холмс, вы — гений! — простонал Ватсон.
Между тем, мужчина, на котором Шерлок Холмс продемонстрировал доктору Ватсону свой уникальный метод, подскочил к парадной двери и нетерпеливо двинул по ней ботинком.
Дверь приоткрылась, и на пороге вопросительно блеснул монокль дворецкого.
— Что вам угодно, сэр?
— Сейчас, сейчас…
Мужчина долго шарил по карманам своего плаща, потом с радостным возгласом выхватил револьвер и ткнул им дворецкому в живот.
— Советую вам снять маску, месье! — с неподражаемой миной рявкнул он.
Дворецкий слегка приподнял брови.
— Месье, то, что вы перед собой видите — это мое собственное лицо-цо-цо.
— Да? В самом деле? — Мужчина пригляделся. — Хм, пожалуй. Кто бы мог подумать! Такое лицо! Хм, хм…
— Как представить вас гостям, месье? — вежливо осведомился слуга.
— А что, много здесь гостей?
— Много-ого-го.
— Прекрасно! Значит, маскарад решили устроить. И замок подходящий подобрали… Очень хорошо! Замечательно! Но меня так просто не проведешь. Я найду, кого мне надо, под какой бы маской он ни скрывался. Обожаю маскарады! — Мужчина заглянул в черное дуло своего револьвера, лихо крутанув барабан. — Патронов мне хватит. А зовут меня инспектор Жюв. Так и доложи. Советую запомнить это имя. Инспектор Жюв!