– Понимаю. Ну, так что вы скажете, Морин? Для меня это так же важно, как иметь хорошего секретаря. Но, само собой, придется работать и во внеурочные часы, ведь я прошу вас быть и хозяйкой моих приемов. Вы согласны попробовать?
Морин улыбнулась.
– Я буду счастлива попробовать, – сказала она, даже не пытаясь скрыть своего облегчения.
– В таком случае все решено. Когда вы можете приступить к работе?
– Сегодня – это не слишком поздно для вас? – со смехом отозвалась она.
– Вполне сойдет и завтра. Сам я на пару дней уеду по делам, но вы можете прямо с утра взяться за дело. Сразу за холлом есть небольшая комнатка – вы можете использовать ее как свой кабинет. Да, вам придется нанять и экономку. Та, что была у меня прежде, оставила все счета в безобразном состоянии. Надеюсь, вы с ними разберетесь. Кстати, вы печатаете на машинке?
– Очень медленно, – призналась она. – Но без ошибок.
– Отлично. Бывает, какое-нибудь неотложное дело возникает прямо дома, а машинистки рядом нет. Не волнуйтесь, такое нечасто случается, но… возможно, вы даже набьете руку.
Официант принес заказанные блюда, и до конца обеда Пол уже не возвращался к этой теме. Они говорили о погоде, об общих знакомых, о его банковском бизнесе… Морин была ему очень благодарна за такую тактичность. В какой-то момент она осознала, что наслаждается и обедом, и обществом Пола. Подумать только, что могут сотворить с женщиной внимание привлекательного мужчины, превосходная еда и… уверенность, что у нее наконец-то появилась работа.
На следующее утро Морин спозаранку была уже на ногах. Быстро оделась и спустилась на кухню. Ее приподнятое настроение не испортил даже тот факт, что к Шелли опять вернулась былая агрессивность. В ответ на новость Морин о работе она лишь буркнула что-то себе под нос. Тем не менее Морин, не пытаясь приукрасить реальность, сообщила ей, что будет работать экономкой у Пола.
– Оч-чень интересно, – последовал комментарий Шелли, и она выплыла из кухни.
Раздался телефонный звонок, Морин быстро взглянула на часы, но все же сняла трубку.
Это оказалась Нита Джорджес, жена одного из самых близких друзей Ллойда.
– Привет. Вот, решила позвонить, узнать, что такое происходит. Куда ты пропала?
– Я была очень занята, – сказала Морин.
Она вполне могла бы добавить, что телефонная связь работает в оба конца и что Нита тем не менее после похорон Ллойда ей ни разу не позвонила.
– До меня дошли слухи, что ты снова выходишь в свет, – заметила Нита. – Говард сказал, что видел тебя вчера с Полом Гарфилдом в клубе Семинолов и что вы были так поглощены друг другом, что даже его не заметили.
– Это был деловой ленч, – объяснила Морин. Теперь-то ей стала понятна причина этого звонка. Нита просто умирала от любопытства. – Он принял меня на работу.
Наступила пауза.
– Вот как? Секретарем?
– Нет, экономкой, – любезным тоном отозвалась Морин. Воспользоваться названием, которое ее должности придумал Пол, она не захотела специально.
– Как это… ты что, в самом деле будешь работать у него экономкой? – Нита была в таком шоке, словно экономка это то же самое, что содержанка. – Но… по-твоему, это прилично? Можно ведь найти какую-нибудь другую работу!
Морин чуть не взорвалась от ярости.
– Я бы с радостью согласилась на что-нибудь более возвышенное. У тебя есть что мне предложить? Скажем, место секретарши твоего мужа… или хотя бы младшего клерка у него в офисе, а?
– Так, понятно, ты не в себе. Но я все же скажу. Ты, разумеется, можешь поступать как тебе вздумается. Но мой тебе совет – найди другую работу. Нет, ты только подумай, как это будет выглядеть? Член загородного клуба – и работает прислугой! Нужно же и о Шелли подумать. Да и Ллойд… что сказал бы Ллойд, если бы узнал об этом?
– Уверена, что он бы отнесся к этому с одобрением. В конце концов, он оставил Шелли на моем попечении… к тому же совершенно без средств. В работе экономки нет ничего зазорного, и я буду честно зарабатывать свои деньги. А теперь прошу меня извинить, но мне пора. Я непременно звякну тебе, когда найду время.
Морин с величайшим наслаждением хлопнула трубкой о рычаг, оборвав сдавленный возглас Ниты. Так-то вот! По дороге к выходу она улыбалась.
Но уже через несколько минут, когда по длинной извилистой дорожке она подъехала к дому Пола, ей пришлось собрать все силы, чтобы справиться с нервной дрожью.
Во-первых, это здание трудно было назвать домом, перед ней раскинулся величественный особняк. Построенный в стиле эпохи королевы Анны, он тем не менее прекрасно смотрелся среди пальм и других тропических растений. Морин не ответила бы, что тому причиной – то ли почтенный возраст особняка, то ли его неуловимое благородство.
Пол рассказал, что дом был построен очень давно одним старым морским волком, капитаном, и Морин ожидала увидеть если не обветшавшее, то видавшее виды здание. Но спустя полчаса, после обстоятельной экскурсии по всем комнатам, она поняла, как сильно ошибалась. И внутри, и снаружи дом оказался в прекрасном состоянии, хотя и нуждался – тут Пол был определенно прав – в руке опытного декоратора. Одно только нагромождение современной мебели вперемежку с антиквариатом уже производило несуразное впечатление.
Морин, вернувшись в холл и разглядывая великолепный витраж из цветного стекла в круглом окошке на двери, готова была умереть со стыда, что осмелилась предлагать свои услуги в качестве декоратора этого дома. И все же… разве это так уж невозможно? Будь у нее хоть специальный диплом в этой области, она наверняка не хуже любого другого справилась бы с этой работой. За то короткое время, что она здесь пробыла, она уже успела полюбить этот древний особняк. Почувствует ли профессиональный декоратор то же самое – или же для него дом Пола станет просто очередным выгодным заказом?
Ей в голову пришла смелая идея. Рискованная, неправдоподобная, возможно, даже невыполнимая… Морин неожиданно поняла, что по-прежнему хочет стать художником-декоратором особняка Пола.
Ей предстояло познакомиться с обслуживающим персоналом, и Морин отбросила навязчивую мысль.
В последующие несколько часов ей представили всех слуг в доме. Садовник, угрюмый шотландец по имени Джон Маклоутон, снизошел до обсуждения с ней особенностей выращивания роз в приморском городе, где в воздухе всегда чувствуется соленое дыхание океана. Они сошлись во мнении, что единственный выход – защищать растения от морского ветра и использовать для цветников не местную землю с песком, а плодородный перегной. Когда они наконец расстались, Морин не сомневалась, что контакт с садовником налажен.
Гораздо сложнее дело оказалось с миссис Колстон – кухаркой Пола, дородной средних лет женщиной. Едва взглянув на ее небрежные записи расходов и оценив качество продуктов, Морин поняла, что та завышает цены. Собственно, ее уловки были настолько неумелыми и очевидными, что Морин оставалось только удивляться: почему Пол сам этого не заметил. Вооруженная добытыми сведениями, Морин задала миссис Колстон несколько наводящих вопросов, от чего та пришла в ярость и заявила, что немедленно увольняется, подтвердив тем самым подозрения Морин.
Следующие несколько дней она постоянно ловила себя на мысли, что радуется отсутствию Пола. Ей пришлось беседовать со множеством кухарок, присылаемых из бюро по трудоустройству, и Морин отдала предпочтение миссис Уильямс – высокой, худой негритянке с приятным голосом.
Не зная, как ей выбрать лучшую из такого количества кандидаток, Морин сначала отбросила тех, кто совсем не подходил, а оставшихся вызывала по очереди в прекрасно оборудованную кухню, снабжала всеми необходимыми продуктами и предлагала приготовить салат из зелени.
Увидев, с какой ловкостью миссис Уильямс смазала деревянную миску для салата маслом и совсем немножко чесноком; как поджарила аппетитные гренки в небольшой сковородке, вместо того чтобы наскоро подсушить их в духовке; как в самый последний момент добавила к салатной зелени золотистые хрустящие кусочки; как смешала оливковое масло с уксусом и свежесмолотым базиликом, приготовив собственную заправку для салата, вместо того чтобы воспользоваться магазинным соусом… Морин убедилась, что ее первое впечатление оказалось и самым верным.
Нанять экономку особого труда не составило. Она просто-напросто позвонила миссис Льюис, предложила ей это место, и та с восторгом согласилась, особенно когда узнала, что ее обязанности по кухне будут ограничиваться завтраком для хозяина, а с уборкой ей будет помогать горничная.
Повесив трубку, Морин поздравила себя с успешным началом. Правда, ей предстояло преодолеть еще не один барьер – например, организацию приема у Пола.
Когда Пол вернулся из Чикаго, в доме все уже было налажено и Морин даже успела разобраться со всеми счетами так, чтобы можно было составить впечатление о положении дел. Для его первого после приезда вечера она составила простое меню, полагая, что во время деловой поездки он устал от изощренных ресторанных блюд. Пол, кажется, считал само собой разумеющимся, что Морин будет ужинать с ним, но она ровным тоном объяснила, что хотела бы уезжать пораньше.
– Разумеется, вечеринок и приемов это не касается, – добавила она.
Он кивнул – неохотно, как ей показалось.
– Что ж, ничего не поделаешь. Ваше общество мне было бы очень приятно, но я понимаю, как много у вас дома забот. И подчиняюсь вашему желанию.
Он уже улыбался, но Морин успела сделать вывод – у Пола Гарфилда, преуспевающего, занятого бизнесмена, случались в жизни и моменты одиночества. Ллойд рассказал ей, что Пол прожил с женой двадцать лет. «Интересно, – вдруг подумала Морин, – это был счастливый брак или, как это нередко случается в семьях, военные маневры, которые и браком-то трудно назвать?»
– Может, накрыть вам ужин в кабинете? – повинуясь неожиданному импульсу, спросила она. – Я попрошу миссис Льюис принести поднос прямо сюда. Тут вам будет… – она в нерешительности замолчала.
– Уютнее? Спасибо, с удовольствием. Как это мне такое раньше не приходило в голову? Гостиная подавляет своими размерами – прямо как сарай. Ее можно терпеть, только когда в доме много гостей. С антикварными вещами всегда так – у них такой холодный и неприступный вид. Этот гигантский стол, например, буквально подавляет меня, особенно когда я ужинаю в одиночестве.
– О, дело вовсе не в самом столе! Антикварная мебель тоже может создавать уют – ведь покупали же эту мебель люди в давние времена, когда она была еще совсем новой! Просто нельзя выставлять каждый предмет словно экспонат в музее. Этой мебелью нужно пользоваться, любить ее. А гостиная кажется такой… аскетической из-за своих пропорций. Краски холодные, а архитектурный стиль никак не соответствует обстановке комнаты…
Поймав его улыбку, Морин запнулась.
– Извините. С чего это я вздумала читать вам лекцию об антиквариате? Понимаете, просто…
– … это захватывающая для вас тема, – закончил он вместо нее. – Вы никогда не думали о том, чтобы прослушать курс по дизайну интерьеров?
– Я должна была получить диплом именно в этой области. Но когда мы поженились, Ллойд не…
Она вновь умолкла. Ей показалось непорядочным по отношению к Ллойду признаться, что он не поддержал ее желание закончить колледж. Пол еще подумает, что она жалуется. А ведь в конце концов решение-то приняла она сама.
Когда она на следующее утро приехала на работу, Пол так искренне расхвалил ее ужин, что Морин зарделась как школьница. Радуясь первому успеху, она передала благодарность Пола миссис Льюис и миссис Уильямс.
В течение дня она была так занята, что ей некогда было вспоминать о его комплиментах, и все же похвала ее поддержала, укрепила в желании отрабатывать свое щедрое жалованье до последнего пенни. И следить, чтобы любые желания ее босса в точности исполнялись.
Отношения с Шелли оставались прохладно ровными, и Морин была рада этому перемирию. Как-то вечером Шелли оставила на столе в кухне табель с итоговыми школьными отметками. При встрече Морин отметила ее успехи, и Шелли молча кивнула, приняв похвалу без обычного едкого замечания.
Шелли по-прежнему ничем не делилась с Морин, но, по крайней мере, была вежлива с ней. Может быть, немного резковата… это верно, но зато без вспышек ярости. Ее спальня иногда выглядела как после погрома, но перед приходом друзей Шелли всегда наводила порядок и стремилась к миру в их отношениях, Морин предпочитала просто не поднимать этого вопроса.
По совету Пола она упражнялась в машинописи, выкраивая время по вечерам, между другими делами, которые теперь, когда она целый день работала, все время накапливались.
Морин как раз сидела за машинкой в кабинете Ллойда, когда Шелли вернулась с теннисного корта. Словно занесенный попутным ветром, слегка растрепанный ангел, она возникла на пороге кабинета и, прислонившись к косяку, некоторое время следила за летающими над клавишами пальцами Морин.
– И какая теперь у тебя скорость? – поинтересовалась Шелли.
Морин распрямилась, устало потерла глаза.
– Точно не знаю. Я стараюсь, но все еще печатаю ужасно медленно.
Шелли бросила ракетку на ближайшее кресло.
– Давай я проверю тебя на время, – предложила она.
Морин сумела скрыть удивление.
– Отлично. – Она вставила чистый лист в машинку и раскрыла учебник на новом упражнении. Ее пальцы застыли над клавиатурой. – Следи за часами и останови, когда пройдет пять минут.
Через несколько минут Шелли проверила текст.
– Сорок слов в минуту, – объявила она.
– Результат не очень, а?
– Я бы сказала, совсем неплохо. Главное, без ошибок. – Падчерица помолчала, глядя на Морин. – А зачем ты практикуешься в машинописи? Ведь ты, кажется, говорила, что работаешь у мистера Гарфилда экономкой?
– Мои обязанности несколько шире. Экономкой, собственно, является миссис Льюис. А я слежу за прислугой, составляю меню, проверяю хозяйственные расходы, время от времени печатаю личные письма… и еще мистер Гарфилд просил меня вместе с ним принимать гостей на вечеринках.
– В общем, нечто вроде управляющего по хозяйству, – кивнув, заметила Шелли.
Морин ответила удивленным взглядом.
– Именно так Пол это и назвал. Но несмотря на красивое название, по сути я просто экономка.
– Статус тебя не волнует, верно? – сказала Шелли.
По ее тону невозможно было понять, комплимент это или порицание. Морин заколебалась с ответом. К счастью, Шелли тут же добавила, как бы между прочим:
– Я еду к Глории. Сегодня вечером у нее вечеринка.
– А я буду работать над меню для своего первого приема в доме Пола, – со вздохом отозвалась Морин.
– Волнуешься?
– Да, наверное. Даже странно… твой папа воспринимал как должное, что я справлюсь с любым приемом. Поначалу я тоже боялась, а потом… в общем, мне и самой понравилось.
– Угу. Тебе вообще легко дается общение с людьми. В этом, наверное, все дело. А я постоянно говорю не то что нужно.
– Но ты пользуешься колоссальным успехом! – изумилась Морин.
– Только потому, что держу рот на замке и притворяюсь, что мне все нипочем. Уж лучше быть костью у кого-то в горле, чем слабаком. Но, по-моему, рядом со мной люди… короче, я их часто отталкиваю. Тебе повезло – у тебя такой проблемы нет.
– У меня просто гораздо больше опыта, Шелли, только и всего. К тому же твой папа ожидал от меня очень многого… и мне пришлось преодолеть природную застенчивость. У моих родителей гости бывали редко, так что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы научиться общению. – Она неуверенно улыбнулась. – Но в последнее время я, кажется, теряю почву под ногами. Поначалу телефон раскалялся от звонков, а сейчас друзья мне почти не звонят. Видимо, я превратилась в пресловутое пятое колесо в телеге.
– Или ты просто отказывалась от приглашений, и люди решили, что ты предпочитаешь одиночество.
– Возможно, ты и права. Я не представляла себе, как можно прийти на вечеринку одной. Ведь обычно туда приходят парами…
К ужасу Морин, глаза ее наполнились слезами. Она поспешно отвернулась и принялась собирать со стола бумаги.
– Тебе, наверное, нужно почаще отвлекаться от дел, выходить куда-нибудь…
Шелли замолчала, и Морин на миг показалось, что она хочет что-то добавить. Но, по-видимому, передумала, потому что молча взяла с кресла ракетку и, взмахнув коротенькой теннисной юбочкой над загорелыми бедрами, ушла к себе, а Морин осталась в кабинете готовить меню для вечеринки Пола.
Тем не менее Морин заранее договорилась о дополнительной прислуге, собственноручно накрыла стол и, услышав похвальные замечания гостей Пола – по большей части пожилых семейных пар, – убедилась, что прием будет иметь успех.
Поначалу ей было неловко встречать гостей бок о бок с Полом, но все они, казалось, принимали как должное, что он позаботился о хозяйке для своего приема, и Морин вздохнула свободнее, находя его друзей не слишком высокомерными и чопорными.
Но нервное возбуждение, словно от большого количества крепкого кофе, не оставило ее даже после ухода гостей.
«Шелли права. Мне все это очень нравится. Более того, мне это чертовски хорошо удается», – подумала она.
– Устали, Морин? – Пол, весьма импозантный в вечернем смокинге, разливал по бокалам шерри.
Покачав головой, Морин принялась собирать со стола пепельницы и бокалы. Пол жестом остановил ее.
– Это подождет. А мы с вами выпьем по глотку шерри и поговорим. Давайте сделаем вид, что вы моя гостья и просто задержались, чтобы перемолвиться с хозяином парой слов об этом замечательном приеме.
Морин послушно опустилась на один из глубоких мягких диванов у камина. Какой же он приятный человек, думала она. Должно быть, эти мысли отразились на ее лице, потому что его улыбка вдруг как-то изменилась, а в глазах промелькнуло… но нет, он тут же отвернулся, продолжая говорить об удачном вечере. Как это глупо с ее стороны. С чего бы это такому богатому и влиятельному человеку интересоваться ее особой? К тому же он гораздо старше ее, ему уже, должно быть, лет под пятьдесят, почти как было Ллойду…
Морин вздрогнула, как будто прикоснулась к оголенной электропроводке. Шерри едва не выплеснулось из бокала.
– С вами все в порядке? Вы побледнели. – В глазах Пола светилось такое сочувствие, что Морин заставила себя улыбнуться.
– Все отлично, наверное, просто устала. – Она отхлебнула шерри. Разлившееся по телу приятное тепло помогло успокоиться.
– Я хочу поблагодарить вас за прекрасную организацию сегодняшнего приема, – немного церемонно произнес он. – Выбор блюд был великолепен, и вино безупречно. Я и не знал, что вы такой знаток вин.
– Вовсе нет. В винах я разбираюсь слабо, – призналась Морин. – Об этом всегда заботился Ллойд… поэтому я решила проконсультироваться у продавца в винном отделе универмага.
– Вот что отличает хорошего управляющего от дилетанта – умение вовремя обратиться за советом к специалисту, – с одобрением отметил Пол. – Теперь о тех письмах, что вы для меня вчера напечатали. Мне казалось, вы жаловались, что машинистка из вас неважная?
– Я тренировалась. Но все равно печатаю еще очень медленно. Если я пытаюсь печатать быстрее сорока слов в минуту, то пальцы как будто начинают мешать друг другу.
– А быстрее и не нужно. Я не собираюсь уж слишком загружать вас этой работой. С моей стороны было бы нечестно отнимать у вас время по вечерам.
– Вообще-то я действительно подумывала о том, чтобы записаться на вечерние курсы в колледже Бэй-Сити, – сказала Морин. – Там есть один, по дизайну… на мой взгляд, очень интересный.
Пол кивнул.
– И правильно. Если для этого вам потребуется лишнее время – только скажите. Вы можете сами составлять график работы. Я буду рад видеть вас на своих приемах, а в остальном все, что вы сочтете нужным делать, меня устроит. Лишь бы в доме всегда был такой порядок, как в последние две недели.
Согретая не столько шерри, сколько похвалой Пола, Морин по дороге домой улыбалась. Она успела только вставить ключ в замок, как услышала за дверью телефонный звонок. Пролетев по коридору, она схватила трубку и выдохнула:
– Алло?
– Господи, где ты пропадаешь? Я звоню тебе целый вечер, – раздался на другом конце раздраженный голос отца. – Ты не звонила с прошлой недели, а ты же знаешь, как мама о тебе беспокоится!
«О да, беспокоится, это точно, только не обо мне».
Вслух же Морин сказала:
– Извини – работа отнимает много времени.
– И об этом она тоже, кстати, очень переживает. Твоя новая работа… тебе бы не этим следовало заниматься. Разве нельзя было найти что-нибудь более… более подходящее? Как же так – простая экономка?
– Я больше ничего не умею. Последние десять лет я только этим и занималась. И до сих пор ни от кого не слышала нареканий, – ответила Морин.
– Так то ж для мужа, а не за деньги. Ты что, не видишь разницы? Если ты захотела устроиться на работу – почему бы не найти место… ну, секретарши, например?
Морин подавила вздох. Она не стала утруждать себя напоминанием, что у нее нет никаких секретарских навыков, как не стала и объяснять, что дело не в ее желании, а в необходимости работать. В прошлом у отца был процветающий бизнес, но Морин отлично знала, что после того, как он отошел от дел, его пенсии и процентов от сбережений как раз только-только хватало для безбедной жизни. Так что не имело смысла сообщать отцу о крахе бизнеса Ллойда. Это бы его только расстроило, а в конце концов виновата оказалась бы сама Морин. Наверняка он еще и лекцию ей прочитал бы о всех ее недостатках.
Пообещав писать почаще – «И уж, пожалуйста, повеселее, незачем беспокоить маму твоими проблемами», – Морин наконец повесила трубку. Какое-то время она еще посидела в гостиной, закрыв глаза и стараясь дышать как можно глубже. Эйфория от приема уже прошла, но она не позволит этому звонку себя расстроить.
Если рассудить здраво – она получила хорошую работу и возможность расплатиться с долгами. Через пару недель она сможет снова увеличить Шелли сумму на карманные расходы… что, в свою очередь, уменьшит напряженность в доме. А если экономить каждый пенни, возможно, ей даже удастся скопить достаточно денег, чтобы оплатить год учебы Шелли в Рэдклиффе…
Морин выключила везде свет и отправилась наверх, размышляя о том, что все в конце концов налаживается. Осталось только постараться забыть, какую глупость она совершила на пляже с Ноа, и жизнь снова начнет ее радовать.
7
Морин улыбнулась.
– Я буду счастлива попробовать, – сказала она, даже не пытаясь скрыть своего облегчения.
– В таком случае все решено. Когда вы можете приступить к работе?
– Сегодня – это не слишком поздно для вас? – со смехом отозвалась она.
– Вполне сойдет и завтра. Сам я на пару дней уеду по делам, но вы можете прямо с утра взяться за дело. Сразу за холлом есть небольшая комнатка – вы можете использовать ее как свой кабинет. Да, вам придется нанять и экономку. Та, что была у меня прежде, оставила все счета в безобразном состоянии. Надеюсь, вы с ними разберетесь. Кстати, вы печатаете на машинке?
– Очень медленно, – призналась она. – Но без ошибок.
– Отлично. Бывает, какое-нибудь неотложное дело возникает прямо дома, а машинистки рядом нет. Не волнуйтесь, такое нечасто случается, но… возможно, вы даже набьете руку.
Официант принес заказанные блюда, и до конца обеда Пол уже не возвращался к этой теме. Они говорили о погоде, об общих знакомых, о его банковском бизнесе… Морин была ему очень благодарна за такую тактичность. В какой-то момент она осознала, что наслаждается и обедом, и обществом Пола. Подумать только, что могут сотворить с женщиной внимание привлекательного мужчины, превосходная еда и… уверенность, что у нее наконец-то появилась работа.
На следующее утро Морин спозаранку была уже на ногах. Быстро оделась и спустилась на кухню. Ее приподнятое настроение не испортил даже тот факт, что к Шелли опять вернулась былая агрессивность. В ответ на новость Морин о работе она лишь буркнула что-то себе под нос. Тем не менее Морин, не пытаясь приукрасить реальность, сообщила ей, что будет работать экономкой у Пола.
– Оч-чень интересно, – последовал комментарий Шелли, и она выплыла из кухни.
Раздался телефонный звонок, Морин быстро взглянула на часы, но все же сняла трубку.
Это оказалась Нита Джорджес, жена одного из самых близких друзей Ллойда.
– Привет. Вот, решила позвонить, узнать, что такое происходит. Куда ты пропала?
– Я была очень занята, – сказала Морин.
Она вполне могла бы добавить, что телефонная связь работает в оба конца и что Нита тем не менее после похорон Ллойда ей ни разу не позвонила.
– До меня дошли слухи, что ты снова выходишь в свет, – заметила Нита. – Говард сказал, что видел тебя вчера с Полом Гарфилдом в клубе Семинолов и что вы были так поглощены друг другом, что даже его не заметили.
– Это был деловой ленч, – объяснила Морин. Теперь-то ей стала понятна причина этого звонка. Нита просто умирала от любопытства. – Он принял меня на работу.
Наступила пауза.
– Вот как? Секретарем?
– Нет, экономкой, – любезным тоном отозвалась Морин. Воспользоваться названием, которое ее должности придумал Пол, она не захотела специально.
– Как это… ты что, в самом деле будешь работать у него экономкой? – Нита была в таком шоке, словно экономка это то же самое, что содержанка. – Но… по-твоему, это прилично? Можно ведь найти какую-нибудь другую работу!
Морин чуть не взорвалась от ярости.
– Я бы с радостью согласилась на что-нибудь более возвышенное. У тебя есть что мне предложить? Скажем, место секретарши твоего мужа… или хотя бы младшего клерка у него в офисе, а?
– Так, понятно, ты не в себе. Но я все же скажу. Ты, разумеется, можешь поступать как тебе вздумается. Но мой тебе совет – найди другую работу. Нет, ты только подумай, как это будет выглядеть? Член загородного клуба – и работает прислугой! Нужно же и о Шелли подумать. Да и Ллойд… что сказал бы Ллойд, если бы узнал об этом?
– Уверена, что он бы отнесся к этому с одобрением. В конце концов, он оставил Шелли на моем попечении… к тому же совершенно без средств. В работе экономки нет ничего зазорного, и я буду честно зарабатывать свои деньги. А теперь прошу меня извинить, но мне пора. Я непременно звякну тебе, когда найду время.
Морин с величайшим наслаждением хлопнула трубкой о рычаг, оборвав сдавленный возглас Ниты. Так-то вот! По дороге к выходу она улыбалась.
Но уже через несколько минут, когда по длинной извилистой дорожке она подъехала к дому Пола, ей пришлось собрать все силы, чтобы справиться с нервной дрожью.
Во-первых, это здание трудно было назвать домом, перед ней раскинулся величественный особняк. Построенный в стиле эпохи королевы Анны, он тем не менее прекрасно смотрелся среди пальм и других тропических растений. Морин не ответила бы, что тому причиной – то ли почтенный возраст особняка, то ли его неуловимое благородство.
Пол рассказал, что дом был построен очень давно одним старым морским волком, капитаном, и Морин ожидала увидеть если не обветшавшее, то видавшее виды здание. Но спустя полчаса, после обстоятельной экскурсии по всем комнатам, она поняла, как сильно ошибалась. И внутри, и снаружи дом оказался в прекрасном состоянии, хотя и нуждался – тут Пол был определенно прав – в руке опытного декоратора. Одно только нагромождение современной мебели вперемежку с антиквариатом уже производило несуразное впечатление.
Морин, вернувшись в холл и разглядывая великолепный витраж из цветного стекла в круглом окошке на двери, готова была умереть со стыда, что осмелилась предлагать свои услуги в качестве декоратора этого дома. И все же… разве это так уж невозможно? Будь у нее хоть специальный диплом в этой области, она наверняка не хуже любого другого справилась бы с этой работой. За то короткое время, что она здесь пробыла, она уже успела полюбить этот древний особняк. Почувствует ли профессиональный декоратор то же самое – или же для него дом Пола станет просто очередным выгодным заказом?
Ей в голову пришла смелая идея. Рискованная, неправдоподобная, возможно, даже невыполнимая… Морин неожиданно поняла, что по-прежнему хочет стать художником-декоратором особняка Пола.
Ей предстояло познакомиться с обслуживающим персоналом, и Морин отбросила навязчивую мысль.
В последующие несколько часов ей представили всех слуг в доме. Садовник, угрюмый шотландец по имени Джон Маклоутон, снизошел до обсуждения с ней особенностей выращивания роз в приморском городе, где в воздухе всегда чувствуется соленое дыхание океана. Они сошлись во мнении, что единственный выход – защищать растения от морского ветра и использовать для цветников не местную землю с песком, а плодородный перегной. Когда они наконец расстались, Морин не сомневалась, что контакт с садовником налажен.
Гораздо сложнее дело оказалось с миссис Колстон – кухаркой Пола, дородной средних лет женщиной. Едва взглянув на ее небрежные записи расходов и оценив качество продуктов, Морин поняла, что та завышает цены. Собственно, ее уловки были настолько неумелыми и очевидными, что Морин оставалось только удивляться: почему Пол сам этого не заметил. Вооруженная добытыми сведениями, Морин задала миссис Колстон несколько наводящих вопросов, от чего та пришла в ярость и заявила, что немедленно увольняется, подтвердив тем самым подозрения Морин.
Следующие несколько дней она постоянно ловила себя на мысли, что радуется отсутствию Пола. Ей пришлось беседовать со множеством кухарок, присылаемых из бюро по трудоустройству, и Морин отдала предпочтение миссис Уильямс – высокой, худой негритянке с приятным голосом.
Не зная, как ей выбрать лучшую из такого количества кандидаток, Морин сначала отбросила тех, кто совсем не подходил, а оставшихся вызывала по очереди в прекрасно оборудованную кухню, снабжала всеми необходимыми продуктами и предлагала приготовить салат из зелени.
Увидев, с какой ловкостью миссис Уильямс смазала деревянную миску для салата маслом и совсем немножко чесноком; как поджарила аппетитные гренки в небольшой сковородке, вместо того чтобы наскоро подсушить их в духовке; как в самый последний момент добавила к салатной зелени золотистые хрустящие кусочки; как смешала оливковое масло с уксусом и свежесмолотым базиликом, приготовив собственную заправку для салата, вместо того чтобы воспользоваться магазинным соусом… Морин убедилась, что ее первое впечатление оказалось и самым верным.
Нанять экономку особого труда не составило. Она просто-напросто позвонила миссис Льюис, предложила ей это место, и та с восторгом согласилась, особенно когда узнала, что ее обязанности по кухне будут ограничиваться завтраком для хозяина, а с уборкой ей будет помогать горничная.
Повесив трубку, Морин поздравила себя с успешным началом. Правда, ей предстояло преодолеть еще не один барьер – например, организацию приема у Пола.
Когда Пол вернулся из Чикаго, в доме все уже было налажено и Морин даже успела разобраться со всеми счетами так, чтобы можно было составить впечатление о положении дел. Для его первого после приезда вечера она составила простое меню, полагая, что во время деловой поездки он устал от изощренных ресторанных блюд. Пол, кажется, считал само собой разумеющимся, что Морин будет ужинать с ним, но она ровным тоном объяснила, что хотела бы уезжать пораньше.
– Разумеется, вечеринок и приемов это не касается, – добавила она.
Он кивнул – неохотно, как ей показалось.
– Что ж, ничего не поделаешь. Ваше общество мне было бы очень приятно, но я понимаю, как много у вас дома забот. И подчиняюсь вашему желанию.
Он уже улыбался, но Морин успела сделать вывод – у Пола Гарфилда, преуспевающего, занятого бизнесмена, случались в жизни и моменты одиночества. Ллойд рассказал ей, что Пол прожил с женой двадцать лет. «Интересно, – вдруг подумала Морин, – это был счастливый брак или, как это нередко случается в семьях, военные маневры, которые и браком-то трудно назвать?»
– Может, накрыть вам ужин в кабинете? – повинуясь неожиданному импульсу, спросила она. – Я попрошу миссис Льюис принести поднос прямо сюда. Тут вам будет… – она в нерешительности замолчала.
– Уютнее? Спасибо, с удовольствием. Как это мне такое раньше не приходило в голову? Гостиная подавляет своими размерами – прямо как сарай. Ее можно терпеть, только когда в доме много гостей. С антикварными вещами всегда так – у них такой холодный и неприступный вид. Этот гигантский стол, например, буквально подавляет меня, особенно когда я ужинаю в одиночестве.
– О, дело вовсе не в самом столе! Антикварная мебель тоже может создавать уют – ведь покупали же эту мебель люди в давние времена, когда она была еще совсем новой! Просто нельзя выставлять каждый предмет словно экспонат в музее. Этой мебелью нужно пользоваться, любить ее. А гостиная кажется такой… аскетической из-за своих пропорций. Краски холодные, а архитектурный стиль никак не соответствует обстановке комнаты…
Поймав его улыбку, Морин запнулась.
– Извините. С чего это я вздумала читать вам лекцию об антиквариате? Понимаете, просто…
– … это захватывающая для вас тема, – закончил он вместо нее. – Вы никогда не думали о том, чтобы прослушать курс по дизайну интерьеров?
– Я должна была получить диплом именно в этой области. Но когда мы поженились, Ллойд не…
Она вновь умолкла. Ей показалось непорядочным по отношению к Ллойду признаться, что он не поддержал ее желание закончить колледж. Пол еще подумает, что она жалуется. А ведь в конце концов решение-то приняла она сама.
Когда она на следующее утро приехала на работу, Пол так искренне расхвалил ее ужин, что Морин зарделась как школьница. Радуясь первому успеху, она передала благодарность Пола миссис Льюис и миссис Уильямс.
В течение дня она была так занята, что ей некогда было вспоминать о его комплиментах, и все же похвала ее поддержала, укрепила в желании отрабатывать свое щедрое жалованье до последнего пенни. И следить, чтобы любые желания ее босса в точности исполнялись.
Отношения с Шелли оставались прохладно ровными, и Морин была рада этому перемирию. Как-то вечером Шелли оставила на столе в кухне табель с итоговыми школьными отметками. При встрече Морин отметила ее успехи, и Шелли молча кивнула, приняв похвалу без обычного едкого замечания.
Шелли по-прежнему ничем не делилась с Морин, но, по крайней мере, была вежлива с ней. Может быть, немного резковата… это верно, но зато без вспышек ярости. Ее спальня иногда выглядела как после погрома, но перед приходом друзей Шелли всегда наводила порядок и стремилась к миру в их отношениях, Морин предпочитала просто не поднимать этого вопроса.
По совету Пола она упражнялась в машинописи, выкраивая время по вечерам, между другими делами, которые теперь, когда она целый день работала, все время накапливались.
Морин как раз сидела за машинкой в кабинете Ллойда, когда Шелли вернулась с теннисного корта. Словно занесенный попутным ветром, слегка растрепанный ангел, она возникла на пороге кабинета и, прислонившись к косяку, некоторое время следила за летающими над клавишами пальцами Морин.
– И какая теперь у тебя скорость? – поинтересовалась Шелли.
Морин распрямилась, устало потерла глаза.
– Точно не знаю. Я стараюсь, но все еще печатаю ужасно медленно.
Шелли бросила ракетку на ближайшее кресло.
– Давай я проверю тебя на время, – предложила она.
Морин сумела скрыть удивление.
– Отлично. – Она вставила чистый лист в машинку и раскрыла учебник на новом упражнении. Ее пальцы застыли над клавиатурой. – Следи за часами и останови, когда пройдет пять минут.
Через несколько минут Шелли проверила текст.
– Сорок слов в минуту, – объявила она.
– Результат не очень, а?
– Я бы сказала, совсем неплохо. Главное, без ошибок. – Падчерица помолчала, глядя на Морин. – А зачем ты практикуешься в машинописи? Ведь ты, кажется, говорила, что работаешь у мистера Гарфилда экономкой?
– Мои обязанности несколько шире. Экономкой, собственно, является миссис Льюис. А я слежу за прислугой, составляю меню, проверяю хозяйственные расходы, время от времени печатаю личные письма… и еще мистер Гарфилд просил меня вместе с ним принимать гостей на вечеринках.
– В общем, нечто вроде управляющего по хозяйству, – кивнув, заметила Шелли.
Морин ответила удивленным взглядом.
– Именно так Пол это и назвал. Но несмотря на красивое название, по сути я просто экономка.
– Статус тебя не волнует, верно? – сказала Шелли.
По ее тону невозможно было понять, комплимент это или порицание. Морин заколебалась с ответом. К счастью, Шелли тут же добавила, как бы между прочим:
– Я еду к Глории. Сегодня вечером у нее вечеринка.
– А я буду работать над меню для своего первого приема в доме Пола, – со вздохом отозвалась Морин.
– Волнуешься?
– Да, наверное. Даже странно… твой папа воспринимал как должное, что я справлюсь с любым приемом. Поначалу я тоже боялась, а потом… в общем, мне и самой понравилось.
– Угу. Тебе вообще легко дается общение с людьми. В этом, наверное, все дело. А я постоянно говорю не то что нужно.
– Но ты пользуешься колоссальным успехом! – изумилась Морин.
– Только потому, что держу рот на замке и притворяюсь, что мне все нипочем. Уж лучше быть костью у кого-то в горле, чем слабаком. Но, по-моему, рядом со мной люди… короче, я их часто отталкиваю. Тебе повезло – у тебя такой проблемы нет.
– У меня просто гораздо больше опыта, Шелли, только и всего. К тому же твой папа ожидал от меня очень многого… и мне пришлось преодолеть природную застенчивость. У моих родителей гости бывали редко, так что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы научиться общению. – Она неуверенно улыбнулась. – Но в последнее время я, кажется, теряю почву под ногами. Поначалу телефон раскалялся от звонков, а сейчас друзья мне почти не звонят. Видимо, я превратилась в пресловутое пятое колесо в телеге.
– Или ты просто отказывалась от приглашений, и люди решили, что ты предпочитаешь одиночество.
– Возможно, ты и права. Я не представляла себе, как можно прийти на вечеринку одной. Ведь обычно туда приходят парами…
К ужасу Морин, глаза ее наполнились слезами. Она поспешно отвернулась и принялась собирать со стола бумаги.
– Тебе, наверное, нужно почаще отвлекаться от дел, выходить куда-нибудь…
Шелли замолчала, и Морин на миг показалось, что она хочет что-то добавить. Но, по-видимому, передумала, потому что молча взяла с кресла ракетку и, взмахнув коротенькой теннисной юбочкой над загорелыми бедрами, ушла к себе, а Морин осталась в кабинете готовить меню для вечеринки Пола.
* * *
Список гостей, к ее великому облегчению, оказался совсем небольшим. Меню Морин составила из стандартных блюд. Чутье подсказывало ей, что изысканным яствам Пол предпочитает обычные жареные ребрышки, запеченный картофель, аспарагус под голландским соусом и свежий салат из шпината и помидоров. Даже десерт она заказала дежурный – шоколадный мусс.Тем не менее Морин заранее договорилась о дополнительной прислуге, собственноручно накрыла стол и, услышав похвальные замечания гостей Пола – по большей части пожилых семейных пар, – убедилась, что прием будет иметь успех.
Поначалу ей было неловко встречать гостей бок о бок с Полом, но все они, казалось, принимали как должное, что он позаботился о хозяйке для своего приема, и Морин вздохнула свободнее, находя его друзей не слишком высокомерными и чопорными.
Но нервное возбуждение, словно от большого количества крепкого кофе, не оставило ее даже после ухода гостей.
«Шелли права. Мне все это очень нравится. Более того, мне это чертовски хорошо удается», – подумала она.
– Устали, Морин? – Пол, весьма импозантный в вечернем смокинге, разливал по бокалам шерри.
Покачав головой, Морин принялась собирать со стола пепельницы и бокалы. Пол жестом остановил ее.
– Это подождет. А мы с вами выпьем по глотку шерри и поговорим. Давайте сделаем вид, что вы моя гостья и просто задержались, чтобы перемолвиться с хозяином парой слов об этом замечательном приеме.
Морин послушно опустилась на один из глубоких мягких диванов у камина. Какой же он приятный человек, думала она. Должно быть, эти мысли отразились на ее лице, потому что его улыбка вдруг как-то изменилась, а в глазах промелькнуло… но нет, он тут же отвернулся, продолжая говорить об удачном вечере. Как это глупо с ее стороны. С чего бы это такому богатому и влиятельному человеку интересоваться ее особой? К тому же он гораздо старше ее, ему уже, должно быть, лет под пятьдесят, почти как было Ллойду…
Морин вздрогнула, как будто прикоснулась к оголенной электропроводке. Шерри едва не выплеснулось из бокала.
– С вами все в порядке? Вы побледнели. – В глазах Пола светилось такое сочувствие, что Морин заставила себя улыбнуться.
– Все отлично, наверное, просто устала. – Она отхлебнула шерри. Разлившееся по телу приятное тепло помогло успокоиться.
– Я хочу поблагодарить вас за прекрасную организацию сегодняшнего приема, – немного церемонно произнес он. – Выбор блюд был великолепен, и вино безупречно. Я и не знал, что вы такой знаток вин.
– Вовсе нет. В винах я разбираюсь слабо, – призналась Морин. – Об этом всегда заботился Ллойд… поэтому я решила проконсультироваться у продавца в винном отделе универмага.
– Вот что отличает хорошего управляющего от дилетанта – умение вовремя обратиться за советом к специалисту, – с одобрением отметил Пол. – Теперь о тех письмах, что вы для меня вчера напечатали. Мне казалось, вы жаловались, что машинистка из вас неважная?
– Я тренировалась. Но все равно печатаю еще очень медленно. Если я пытаюсь печатать быстрее сорока слов в минуту, то пальцы как будто начинают мешать друг другу.
– А быстрее и не нужно. Я не собираюсь уж слишком загружать вас этой работой. С моей стороны было бы нечестно отнимать у вас время по вечерам.
– Вообще-то я действительно подумывала о том, чтобы записаться на вечерние курсы в колледже Бэй-Сити, – сказала Морин. – Там есть один, по дизайну… на мой взгляд, очень интересный.
Пол кивнул.
– И правильно. Если для этого вам потребуется лишнее время – только скажите. Вы можете сами составлять график работы. Я буду рад видеть вас на своих приемах, а в остальном все, что вы сочтете нужным делать, меня устроит. Лишь бы в доме всегда был такой порядок, как в последние две недели.
Согретая не столько шерри, сколько похвалой Пола, Морин по дороге домой улыбалась. Она успела только вставить ключ в замок, как услышала за дверью телефонный звонок. Пролетев по коридору, она схватила трубку и выдохнула:
– Алло?
– Господи, где ты пропадаешь? Я звоню тебе целый вечер, – раздался на другом конце раздраженный голос отца. – Ты не звонила с прошлой недели, а ты же знаешь, как мама о тебе беспокоится!
«О да, беспокоится, это точно, только не обо мне».
Вслух же Морин сказала:
– Извини – работа отнимает много времени.
– И об этом она тоже, кстати, очень переживает. Твоя новая работа… тебе бы не этим следовало заниматься. Разве нельзя было найти что-нибудь более… более подходящее? Как же так – простая экономка?
– Я больше ничего не умею. Последние десять лет я только этим и занималась. И до сих пор ни от кого не слышала нареканий, – ответила Морин.
– Так то ж для мужа, а не за деньги. Ты что, не видишь разницы? Если ты захотела устроиться на работу – почему бы не найти место… ну, секретарши, например?
Морин подавила вздох. Она не стала утруждать себя напоминанием, что у нее нет никаких секретарских навыков, как не стала и объяснять, что дело не в ее желании, а в необходимости работать. В прошлом у отца был процветающий бизнес, но Морин отлично знала, что после того, как он отошел от дел, его пенсии и процентов от сбережений как раз только-только хватало для безбедной жизни. Так что не имело смысла сообщать отцу о крахе бизнеса Ллойда. Это бы его только расстроило, а в конце концов виновата оказалась бы сама Морин. Наверняка он еще и лекцию ей прочитал бы о всех ее недостатках.
Пообещав писать почаще – «И уж, пожалуйста, повеселее, незачем беспокоить маму твоими проблемами», – Морин наконец повесила трубку. Какое-то время она еще посидела в гостиной, закрыв глаза и стараясь дышать как можно глубже. Эйфория от приема уже прошла, но она не позволит этому звонку себя расстроить.
Если рассудить здраво – она получила хорошую работу и возможность расплатиться с долгами. Через пару недель она сможет снова увеличить Шелли сумму на карманные расходы… что, в свою очередь, уменьшит напряженность в доме. А если экономить каждый пенни, возможно, ей даже удастся скопить достаточно денег, чтобы оплатить год учебы Шелли в Рэдклиффе…
Морин выключила везде свет и отправилась наверх, размышляя о том, что все в конце концов налаживается. Осталось только постараться забыть, какую глупость она совершила на пляже с Ноа, и жизнь снова начнет ее радовать.
7
На протяжении следующего месяца Морин крутилась как белка в колесе и не раз мечтала о прежних маленьких радостях жизни. Удастся ли ей когда-нибудь понежиться утром в постели, спокойно позавтракать с газетой в руках, выпить лишнюю чашечку кофе?
Она записалась на два летних курса в колледже Бэй-Сити – по промышленному дизайну и по истории антикварной мебели, так что теперь четыре вечера в неделю у нее были полностью загружены. Отказавшись от курсов машинописи, она тем не менее продолжала тренироваться урывками, зачастую вместо ленча – чтобы довести скорость до пятидесяти или шестидесяти слов в минуту, причем не столько для работы, сколько для оформления курсовых работ в колледже.
Как она вскоре выяснила, хозяйственные счета Пола особых хлопот ей не доставляли. Математика давалась ей легко еще со школьной скамьи, она без труда справлялась со всеми расчетами по дому. Но все-таки и на это уходило ее свободное время, поскольку бухгалтерией она занималась по вечерам, когда вся остальная работа была уже сделана.
Но случались и маленькие победы – ее награда за потраченные часы личного времени. Тот день, когда Пол предоставил ей право самой подписывать счета за расходы по дому, без его непосредственной проверки, стал ее триумфом.
Наверное, ее удовлетворение было бы полным, если бы не постоянная тревога за Шелли. Лето день за днем угасало, и с его уходом падчерица Морин постепенно пряталась в свою раковину. Подруги бывали у нее все реже и реже, и за редким исключением она проводила вечера за закрытыми дверьми своей спальни, откуда неслась оглушительная рок-музыка.
Даже когда Морин сообщила ей, что теперь им хватит средств оплатить второй год ее обучения в прежней школе Брукс, Шелли только пожала плечами.
– Осточертела эта школа. Я буду рада оттуда уйти, – бросила она.
Морин, следуя решению сохранять в доме мир и не навлекать на свою голову враждебность Шелли, позволила событиям идти своим чередом и по возможности старалась ни в чем не ограничивать девушку. Всю необходимую работу по дому она делала сама и закрывала глаза на беспорядок, который еще несколько месяцев назад ударил бы по ее самолюбию хозяйки. У Морин просто не было времени поддерживать в доме прежнюю образцовую чистоту. Она даже взяла себе за правило не заглядывать ни в спальню, ни в ванную Шелли. Пусть живет как поросенок в хлеву, если ей так нравится, думала Морин с не свойственной ей раньше язвительностью.
Многие из ее старых друзей тоже были забыты. Она сама старалась избегать тех, кто был связан с ней большую часть ее супружеской жизни, поскольку теперь у нее не было времени и на бесцельную болтовню.
Она записалась на два летних курса в колледже Бэй-Сити – по промышленному дизайну и по истории антикварной мебели, так что теперь четыре вечера в неделю у нее были полностью загружены. Отказавшись от курсов машинописи, она тем не менее продолжала тренироваться урывками, зачастую вместо ленча – чтобы довести скорость до пятидесяти или шестидесяти слов в минуту, причем не столько для работы, сколько для оформления курсовых работ в колледже.
Как она вскоре выяснила, хозяйственные счета Пола особых хлопот ей не доставляли. Математика давалась ей легко еще со школьной скамьи, она без труда справлялась со всеми расчетами по дому. Но все-таки и на это уходило ее свободное время, поскольку бухгалтерией она занималась по вечерам, когда вся остальная работа была уже сделана.
Но случались и маленькие победы – ее награда за потраченные часы личного времени. Тот день, когда Пол предоставил ей право самой подписывать счета за расходы по дому, без его непосредственной проверки, стал ее триумфом.
Наверное, ее удовлетворение было бы полным, если бы не постоянная тревога за Шелли. Лето день за днем угасало, и с его уходом падчерица Морин постепенно пряталась в свою раковину. Подруги бывали у нее все реже и реже, и за редким исключением она проводила вечера за закрытыми дверьми своей спальни, откуда неслась оглушительная рок-музыка.
Даже когда Морин сообщила ей, что теперь им хватит средств оплатить второй год ее обучения в прежней школе Брукс, Шелли только пожала плечами.
– Осточертела эта школа. Я буду рада оттуда уйти, – бросила она.
Морин, следуя решению сохранять в доме мир и не навлекать на свою голову враждебность Шелли, позволила событиям идти своим чередом и по возможности старалась ни в чем не ограничивать девушку. Всю необходимую работу по дому она делала сама и закрывала глаза на беспорядок, который еще несколько месяцев назад ударил бы по ее самолюбию хозяйки. У Морин просто не было времени поддерживать в доме прежнюю образцовую чистоту. Она даже взяла себе за правило не заглядывать ни в спальню, ни в ванную Шелли. Пусть живет как поросенок в хлеву, если ей так нравится, думала Морин с не свойственной ей раньше язвительностью.
Многие из ее старых друзей тоже были забыты. Она сама старалась избегать тех, кто был связан с ней большую часть ее супружеской жизни, поскольку теперь у нее не было времени и на бесцельную болтовню.