Уолен Ким. Ни минуты покоя

   Нора сделала шаг по направлению к кошке.
   Калеб тоже.
   Нора шагнула еще раз.
   Калеб стремительно бросился на Дайси.
   Кошка замяукала и побежала, выпустив жалобно кричавшую птицу.
   Нора прыгнула навстречу кошке и птице и упала на спину в неубранное сено. Птица упорхнула. Калеб тоже прыгнул и попал прямо на Нору.
   Кошка унеслась куда-то в безопасное место, а попугайчик лори, живой и невредимый, уселся над ними на балку.
   Но в данный миг ни он, ни она не думали о безопасности попугайчика.
   Нора смотрела на Калеба большими карими глазами. Ее лицо раскраснелось, губы стали влажными и розовыми. Волосы растрепались, в них застряло сено.
   Он улыбнулся ей. Она нерешительно улыбнулась в ответ быстрой улыбкой, затем облизала губы.
   Калеб вынул из ее волос сначала одну соломинку, потом еще. Ему не хотелось двигаться. Он так бы всю жизнь и смотрел на нее. Ей тоже было хорошо.
   – У тебя солома в волосах, – прошептал он. Она подняла руку к волосам.
   – Да? – выдохнула она в ответ. Он кивнул, потом снова улыбнулся:
   – Не трогай, ты так мило смотришься.
   Ее щеки потемнели больше прежнего. Она выглядела даже милее.
   Господи, как же Калебу хотелось ее поцеловать!
   Стоит ли?
   Наверное, ему надо встать. Но кажется, она не испытывала неудобства от того, что лежит в мягкой постели из сладко пахнущего сена.
   Он отважился обвести указательным пальцем ее верхнюю губу. Нора вздрогнула, совсем чуть-чуть. Потом раздвинула губы немного шире, и он обвел ее нижнюю губу, скользя пальцем внутрь. Калеб готов был поклясться, что язык Норы совсем чуть-чуть лизнул кончик его пальца. Он мог поклясться, что ощущал под собой ее дрожь.
   Еще ниже он почувствовал напряжение в паху. Он хотел эту женщину. Она очаровала его с самого начала. А сейчас... сейчас он либо начнет целовать ее и перейдет к столь желанному продолжению, либо надо постараться взять себя в руки.
   Он решился на первое.
   Заглянув ей в глаза, Калеб увидел там поощрение. Он взял себя в руки и посмотрел на ее губы. Она медленно облизнула их и закрыла глаза.
   Калеб поцеловал ее.
   Его губы нежно ласкали ее плоть – влажную, сладкую и полную обещаний. Потом он закрыл ее рот своим, и она откликнулась почти с нетерпением. Короткие, быстрые, жадные поцелуи, потом ее губы замерли. Он не решался продолжать. Пока нет. Не сейчас. Он откинулся и снова взглянул ей в лицо.
   Ее глаза смотрели на него. На лице отражалось смущение.
   – Калеб, – наконец прошептала она, – пожалуйста, отпусти меня.
   Он сглотнул и покорился.
   Нора быстро поднялась с сена и направилась к лестнице. Она не оглянулась.
   Калеб смотрел, как она уходит, понимая, что пережил самые сладкие минуты в жизни.
   Будучи любителем пари, он готов был поспорить, что и Нора пережила то же самое.

Глава 7

   Нора сделала все, что могла, чтобы не убежать от Калеба Уайатта слишком быстро. Она остановилась у своей машины и заставила себя взглянуть на произошедшее со стороны.
   Он поцеловал ее, и он хотел поцеловать ее. И она хотела, чтобы он ее поцеловал именно так. Она сказала себе, что это меняет все. Все. Разве нет?
   Нора не была уверена. Она знала только, что находилась в замешательстве, что ее сердце делало примерно триллион ударов в секунду, что она задыхалась, вся кожа ее горела и, что важнее всего, ей не хотелось уходить.
   Ей не хотелось бежать.
   Вдруг ей захотелось посмотреть, что будет, просто увидеть, куда это может привести.
   Может ли она так сделать? Нора не была уверена. Она никогда не имела романтических отношений.
   Хороших мужчин разобрали давным-давно, а она слишком робка, чтобы кого-то прибрать к рукам. В данный момент в Гринфилде не осталось никого, кто бы интересовался ею, по крайней мере так она считала.
   Подумают ли люди, что Нора – такая же, как мать, если она будет с кем-нибудь встречаться? Ведь нельзя отрицать, что сплетни о ее матери соответствовали действительности. Нора слишком хорошо знала правду.
   Она никогда не отваживалась выяснять, что могут подумать.
   Вдруг для нее стало не так уж и важно, что будут говорить люди.
   Уставившись на сарай, она подумала, что не может сейчас уехать. Она понятия не имела, куда делась Дайси, а оставить ее здесь нельзя.
   Хотя оправдание, чтобы остаться, само по себе ничтожно и не имеет ничего общего с настоящей причиной, она все-таки вернется. Да, нужно найти кошечку и помочь Калебу поймать птицу. Правда, ей еще хотелось поймать Калеба Уайатта.
   При такой мысли она внутренне задрожала.
   Если она его поймает, то ей захочется его удержать. Она не собиралась играть и быть чьей-то случайной любовницей. Она надеялась, что Калеб думал точно так же.
 
   Калеб взглянул на птичку. Он понятия не имел, что делать с Пити, сидевшим высоко на балках чердака. Ярко-красная грудка лори быстро вибрировала при вдохе – сердечко Пити пыталось успокоиться после сильного испуга от пребывания в пасти Дайси. Пити посмотрел вниз, сначала склонив голову набок в одну сторону, потом в другую, явно рассматривая огромные размеры помещения.
   – Привет, сукин сын! Меня зовут Пити, а тебя? – прокричал Пити.
   Калеб усмехнулся. По крайней мере Пити жив.
   Он решил, что может сделать только одно: не трогать птицу, пока та не решит слететь вниз. Нужно сделать то, что важнее, – найти Дайси и вернуть ее Норе. Потом он просто поставит клетку Пити с едой и питьем где-нибудь здесь и оставит открытой дверцу в надежде, что птица предпочтет домашние удобства клетки.
 
 
   Нора открыла дверь и тут же столкнулась с пушистой белой мордой – Калеб поймал кошку.
   Она усмехнулась, вздохнула и протянула руки к животному. Кошка уютно устроилась у нее на руках. Подняв голову, Нора заметила, как радуется Калеб, глядя на нее.
   – Спасибо, Калеб, – проговорила она, снова ощущая, что испытывает сильное смущение.
   – Пожалуйста.
   – Ты нашел птицу?
   Калеб вошел в клинику, и Нора последовала за ним. Калеб плотно закрыл за собой дверь. Он вытер лоб, пересек контору и уселся в кресло Норы.
   – Нет, но он там, в сарае, сидит на балке. Знаешь, на его месте я бы и не двинулся, – проговорил он и усмехнулся.
   Нора почувствовала, что готова смягчиться.
   – Давай держать дверь закрытой, чтобы Дайси туда не пробралась. Позднее я внесу в сарай клетку, и, надеюсь, Пити скоро решит, что ограниченное пространство клетки нравится ему больше, чем открытые просторы. Если нет, что ж, думаю, просто оставим его там, в помещении.
   Между ними возникла неловкая пауза. Нора смотрела себе на ноги. Дайси извивалась у нее на руках.
   – Прости, Калеб, что я не спросила, можно ли привезти сюда сегодня Дайси. Но я думала, что тебя не будет и ты не станешь возражать. С ней веселее работать.
   Он встал и подошел ближе.
   – Нора, посмотри на меня.
   Она подняла голову.
   – Я не против того, чтобы Дайси была здесь. Ты ничего не знала о птице. Честно говоря, уезжая отсюда сегодня утром, я и понятия не имел, что вернусь домой с птицей. Я даже не люблю птиц.
   – Но...
   Он приложил указательный палец к ее губам. Нора замерла. Она не смогла бы произнести ни слова, даже если бы захотела.
   Его глаза говорили так много, что она испугалась.
   – Молчи, – прошептал он. – Ты ни в чем не виновата. Может быть, я объясню тебе все позднее.
   Он все еще держал палец на ее губах. Нора ощутила, как что-то подпрыгнуло у нее в глубине. Калеб придвинулся ближе. Дайси изогнулась, и Нора поняла, что сжимает кошку слишком крепко.
   Его глаза снова... Нора не могла отвернуться. Он удерживал ее здесь, связав с собой той силой, о существовании которой в нем она не подозревала.
   Руки Калеба дотронулись до ее локтей и притянули Нору ближе. Кошка все еще находилась между ними. Потом он бережно, ласкающим движением прижал свои губы к ее губам.
   Нежный поцелуй оказался мягким, но не стремительным. Ей хотелось глубоко вдохнуть, глубоко вобрать в себя все нюансы поцелуя и сохранить их там, внутри.
   Нора едва обратила внимание на отдаленный скрип двери клиники слева от себя. Она чувствовала только тепло губ Калеба на своих губах. И вдруг знакомый, вызывающий раздражение голос прорвался сквозь прекрасную пелену, окружавшую их с Калебом.
   – Ага! Нора Дениза Джеймс! Я предполагала, что ты что-то от меня скрываешь! Ты все-таки выискала себе мужчину. Очень... сообразительно! – выкрикнула ее мать.
   Нора быстро отпрянула, и только тогда Калеб понял, что в комнате кто-то появился. Тело Норы стало негнущимся от напряжения.
   Проклятие!
   Мгновение он чувствовал, что владеет ею, каждой частичкой ее существа, когда держал ее в объятиях. Тело. Душа. Сердце. Ее губы стали мягкими от прикосновений его губ, и, хотя между ними находилась кошка, он чувствовал, как ее сердце бьется рядом с его сердцем. Теперь он ее потерял.
   – Мама! – воскликнула Нора.
   Калеб повернулся к вошедшей женщине. Мать Норы! Он смутился.
   Она воплощала в себе уверенную дерзость. Нельзя сказать, что он был потрясен. Он увидел женщину, одетую в дорогую одежду от известного дизайнера, хотя, может, и нет. Тщательно уложенная прическа, высветленные волосы и, разумеется, драгоценности, множество драгоценностей. Она относилась к тем женщинам, при взгляде на которых большинство мужчин тут же назвали бы их «хорошо ухоженными». Она изо всех сил старалась выглядеть так, будто купается в деньгах, но Калеб почему-то в этом засомневался.
   Она разговаривала с Норой, а он слушал плавную, мягкую, протяжную виргинскую речь, свидетельствовавшую о принадлежности к определенному классу общества и наличии хороших манер. Или по меньшей мере подделывавшуюся под принадлежность к определенному классу и наличие хороших манер. Калебу не понравилась эта женщина. Она была обманщицей. Как и другая, с которой он некогда встречался.
   Помолчав, Нора представила их друг другу:
   – Это Калеб Уайатт, мама. Доктор Калеб Уайатт, я у него работаю. Он открывает здесь, в Гринфилде, новую ветеринарную практику. Я... я просто помогаю ему летом – обустраиваю контору.
   Нора говорила слишком быстро, Калеб мог только предположить, что она нервничает и хочет поскорее выпроводить мать. Он разделял ее чувства. С каждым произнесенным словом Нора все больше отступала от него.
   Он протянул руку.
   – Рад познакомиться, миссис...
   Женщина пожала ему руку.
   – Просто Дезире. Дезире Джеймс. Мистера Джеймса давно нет. Рада познакомиться.
   Он коротко пожал ей руку и отпустил. Она попыталась задержать свою чуть дольше. Калеб быстро сунул руки в карманы.
   – Как вы нашли мою малышку Нору? – Она взглянула на дочь с полуулыбкой в глазах.
   Нора беспокойно теребила Дайси и нервно проводила пальцами по меху кошки. Ее взгляд метался по сторонам, она казалась почти безумной. Что-то тут не так... Как бы Калебу хотелось узнать, что беспокоит Нору.
   Калеб заставил себя перевести взгляд с Норы на Дезире.
   – Вообще-то ваша дочь меня нашла, мисс Дезире.
   Он решил, что развеселит ее, назвав по имени. Услышав его слова, женщина выгнула чрезмерно выщипанную бровь, потом повернулась и снова взглянула на Нору.
   – Да? Ну надо же, ты – сама неожиданность, Нора.
   Калеб подумал, что улыбка, которую она адресовала дочери, была ехидной. Будь она проклята за то, что заставляет Нору так нервничать, и за то, что помешала им.
   Нора чуть-чуть наклонила голову и взглянула на мать. Калеб видел, что она делает большие усилия, чтобы ответить матери со всей решительностью.
   – Вообще-то, мама, это не составляло труда. Я пришла к доктору Уайатту по поводу кошки. Слово за слово, и вот теперь у меня есть работа на лето. Все просто.
   Дезире широко улыбнулась:
   – Слово за слово? Хмм...
   Она вызывающе взглянула на Калеба.
   Нора заметно покраснела, отвернулась от обоих и сделала еще один шаг назад. Калеб ничем не мог привлечь ее внимания. Все, чего он хотел, так только дать ей знать, что он все понимает.
   Мать Норы – действительно опасный человек. Не для него – он уже имел дело с подобными женщинами, – а для Норы. Калебу не понравилось ее поведение.
   Мужчина смотрел Дезире Джеймс прямо в глаза, она отвечала ему тем же. Она должна знать, что не нравится ему, В ее глазах он увидел вызов такой силы, с какой ему никогда прежде не доводилось иметь дело. Дезире Джеймс предупреждала, что ему следует держаться подальше от Норы. Он понятия не имел почему.
   – Нора, наверное, самый квалифицированный специалист из всех, кого я знаю, – начал он. – Она и правда много сделала здесь. Видели бы вы тот беспорядок, который был до нее.
   – Я уверена, – ответила она.
   – Не знаю, что бы я делал без нее.
   Она усмехнулась и положила руку ему на предплечье.
   – Ах, доктор Уайатт, я уверена, вы бы не пропали.
   Она снова взглянула на него.
   – Я не уверен. – Калеб твердо ответил на ее взгляд.
   Дезире обратилась к дочери:
   – Что ж, дорогая, мне пора. Ты знаешь, у меня обед в клубе. Мне просто хотелось узнать, чем ты в последнее время занимаешься. – Она повернулась к Калебу. – Теперь я знаю.
   Нора судорожно вздохнула.
   Дезире помолчала ради создания сценического эффекта, затем продолжила:
   – Знаете, вам нужно как-нибудь побывать в клубе. Там гораздо лучше, чем в небольшом кафе на углу.
   – Мне нравится небольшое кафе на углу, – быстро ответил он.
   Она наклонила голову и снова усмехнулась.
   – Да бросьте, Калеб. Человеку с вашим положением в обществе следует обедать в клубе. Я вам позвоню. Может быть, на следующей неделе. И мы что-нибудь придумаем.
   Его желудок взыграл так, что он почти ощутил вкус желчи.
   – Спасибо, не надо, миссис Джеймс. Я не очень гожусь «для клуба», как вы его называете.
   Дезире взглянула на него с любопытством.
   – Ах, я уверена, вы передумаете. Вы сможете завести там новые знакомства.
   – Не думаю. Я прекрасно себя чувствую с завсегдатаями кафе.
   Она смотрела ему в глаза еще несколько секунд, будто не могла поверить, что он и правда бросает ей вызов, потом резко повернулась к двери.
   – Рада была познакомиться, Калеб. Нора, позвони мне. Мы сто лет не разговаривали. – И Дезире Джеймс удалилась.
   – Мы обедали вместе всего три дня назад, – прошептала Нора, – но большую часть времени говорила она. Как всегда.
   Калеб взглянул на нее. Секунду или две спустя Нора посадила Дайси на пол и рухнула в одно из кресел у стены. Она закрыла лицо руками. Все ее тело сотряслось от рыданий.
   Калеб сел рядом и принялся ждать. Наконец она затихла, несколько раз глубоко вздохнула для успокоения, подняла голову и уставилась взглядом в стену напротив.
   – Хочешь рассказать мне, в чем дело?
   Калеб смотрел на ее профиль. Все в ее лице казалось мрачным и печальным.
   – Нора!
   Она помотала головой:
   – Не сейчас.
   Калеб потянулся, обхватил ее длинные изящные пальцы своими и принялся нежно ласкать их один за другим, держа в своих ладонях, кажется, вечность.
   – Ненавижу мать, – наконец произнесла она.
   Когда Калеб снова взглянул Норе в лицо, то понял, что она сказала правду. В ту секунду, когда в комнату вошла Дезире Джеймс, Нора стала другим человеком. Калеб просто надеялся, что сможет вернуть прежнюю Нору.
   – Ты хочешь о ней рассказать?
   Она опять резко покачала головой:
   – Нет.
   Нора встала, лишь коротко взглянув на него.
   – Нет. Не хочу. Не сейчас, а может быть, и никогда. Я просто хочу домой.
   Она подняла Дайси и направилась к двери.

Глава 8

   Три дня спустя Нора сидела на заднем крыльце своего дома и смотрела, как солнце медленно садится за холмы Виргинии. Ее домик находился на самой окраине города, и на мили за домом, насколько хватало глаз, простиралось открытое пространство, которое ей так нравилось.
   Гринфилд был тихим местечком. У него имелись свои характерные особенности, как и у других городков, и Нора подумала, что является одной из них. Конечно, она – местная достопримечательность.
   Она всегда немного отличалась от других.
   Все ее одноклассницы либо давно повыходили замуж и имели детей, либо уехали, чтобы сделать карьеру где-нибудь в другом месте. За последние годы она ходила на свидания всего пару раз. Она жила одна на окраине городка, в настоящий момент кошка Дайси – ее единственный товарищ.
   В поздние вечера, когда закат так великолепен, воздух теплый, а ночные птицы только начинают свои песни, она желала иметь кого-то, с кем могла бы пообщаться. Кого-то, с кем можно посидеть на крыльце, не говоря ни слова, если не хочется, просто быть с кем-то.
   Она подумала, что никогда не встречала никого, с кем хотелось бы разделить простые мгновения жизни. Никого. Пока не встретила Калеба. Вдруг ей стало его не хватать.
   Через открытое окно кухни послышался сигнал автоответчика, нарушивший тишину вечера. Дайси пошевелилась у нее на коленях, зевнула и снова задремала. Нора подождала несколько секунд, чтобы услышать голос. Она знала, что звонит Калеб.
   – Нора, пожалуйста, подойди к телефону. Мне нужно с тобой поговорить. Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
   Последовало несколько секунд молчания, и телефон опять отключился.
   Так продолжалось три дня. Она не возвращалась в клинику. Потерпев фиаско с матерью, она просто не могла смотреть ему в лицо, снова и снова проигрывая в голове случившееся. И каждый раз она чувствовала себя такой униженной и растерянной, что думать о происшедшем было невыносимо.
   Поэтому она решила ненадолго оставить работу.
   Она три дня провела у себя в доме, сидя на заднем крыльце. В первый день Калеб позвонил всего один раз, как он сказал – просто узнать о ее состоянии. Он попросил ее позвонить и оставил в покое. Вчера он позвонил раз шесть. Сегодня он звонил гораздо больше.
   По тону его голоса Нора поняла, что он беспокоится. Ее очень волновало его состояние. Она не хотела, чтобы он расстраивался, но решила, что так будет лучше. Калебу не нужна такая, как она. А кроме того, ее работа закончена и нет никакой причины для возвращения.
   По крайней мере так она повторяла себе.
   Раздался новый звонок. Она ждала.
   – Нора, дорогая, подойди к телефону. Нам нужно поговорить.
   Мать.
   Поговорить. Все хотят поговорить.
   Дезире Джеймс – последний человеке в мире, с кем ей хотелось поговорить.
   Нора подняла располневшую кошечку и направилась к задней двери. В кухне она выдернула штепсель автоответчика и положила Дайси в миску еду на ночь. Затем Нора отправилась в спальню. Раз уж дел больше никаких нет, она может постараться поспать, если сможет. За три ночи она так и не уснула.
 
   Калеб повесил телефонную трубку.
   Он повторял себе снова и снова, что должен оставить ее в покое. Нужно просто предоставить Норе возможность вернуться к работе тогда, когда она сможет.
   А что, если она не вернется?
   Он не может с ней расстаться, не таким образом. Получится, будто она ему безразлична.
   Калеб оглядел клинику и ощутил холодную тишину четырех стен. Он в последнее время много работал, даже после того как появилась Нора, а теперь делать было нечего. Вчера утром он достроил конуру. Врачебной помощи животным не требовалось – телефон молчал.
   У него стало слишком много свободного времени, и такое положение сводило его с ума.
   Калеб даже просмотрел папки, проверив, не нужно ли что-нибудь поправить. Он не смог ни к чему придраться, она сделала все и сделала хорошо.
   Нора Джеймс явилась словно ветерок и обустроила его жизнь, а сейчас она исчезла с той же скоростью, с какой появилась. Калеб провел пятерней по волосам и плюхнулся на стул Норы перед компьютером. Он включил его. Может быть, здесь ему будет чем заняться. Можно по крайней мере пораскладывать пасьянс или что-нибудь еще. Ожидание сводило его с ума. Компьютер ожил – экран засветился, на нем появились значки. В течение нескольких минут он открывал то один документ, то другой, проверяя все, что сделала Нора. Она его поразила. Нора начала составлять базу данных по клиентам, которых он уже обслуживал. Кажется, она придумала хорошую систему для клиники и, конечно, составила бланки для учета пациентов. Он щелкнул мышью – появился другой документ – СДН. Странное название... Сверху страницы стояла расшифровка: «Список дел Норы». Он просмотрел список. Все, что она уже сделала, датировано, но в конце списка все еще оставалось несколько невыполненных пунктов.
   Не размышляя ни секунды, Калеб включил принтер и отправил документ на печать.
   Нора Джеймс так просто не отделается. У нее есть чем заняться.
 
   Ее беспокоил какой-то стук. Он все время повторялся, не прекращаясь.
   Поначалу она подумала, что это – часть ее сна. Она вроде бы находилась в конторе, а Калеб стучал в сарае и...
   Стук продолжался. Нора вздрогнула и проснулась.
   Может, ей приснилось?
   Дайси ушла из любимого места у ног Норы. Нора потянулась и снова услышала стук.
   У входной двери кто-то есть.
   Она быстро накинула халат и поторопилась подойти к двери. Дайси сидела в прихожей и смотрела на дверь.
   – Кто там? – пискнула Нора.
   – Нора, это я, Калеб. Ты не могла бы открыть дверь?
   Нора провела рукой по волосам.
   – Что тебе нужно, Калеб? Я спала.
   Она не хотела впускать его, не хотела, чтобы он застал ее в таком виде.
   – Я просто хочу с тобой поговорить, Нора. Ты не отвечаешь на звонки.
   Что она могла сказать?
   – Я знаю.
   – Почему?
   – Сейчас я не хочу говорить.
   – Ты не могла бы меня впустить, чтобы не кричать через дверь?
   Нора пожевала губу.
   – Калеб, сейчас поздно, я устала. Не могли бы мы поговорить в другой раз?
   – Когда?
   Ох... теперь он собирается связать ее обещанием.
   – Может, на следующей неделе?
   – Нет, я хочу поговорить сейчас.
   – Калеб...
   – Да?
   Господи! Нора шагнула к двери и немного приоткрыла ее. Она смотрела через сетчатую дверь, видя по большей части рубашку.
   – Могу я войти?
   – Калеб, я... я не одета.
   Ее лицо тут же вспыхнуло.
   – Нора, это для меня не важно, я не возражаю, если ты будешь в халате. Я просто хочу поговорить.
   Он заговорил тише, Норе понравилась хрипотца в его голосе.
   – Калеб, – сказала она чуть более мягким тоном, – я и правда не хочу сейчас... говорить.
   – Тогда возвращайся завтра на работу.
   – Не могу.
   – Ты должна.
   – Нет, не должна.
   – У тебя остались незавершенные дела.
   – Я их завершила.
   – Я так не думаю, Нора. Ты мне нужна. – Он прокашлялся. – Мне нужно, чтобы ты вернулась. Все еще остается много дел.
   – Не осталось ничего, чего ты не мог бы сделать сам, Калеб. Я тебе не нужна.
   На несколько секунд воцарилось молчание.
   – Взгляни! – Он приложил к сетчатой двери лист бумаги.
   – Что это?
   – Открой! Открой эту проклятую дверь и возьми лист, Нора.
   Его волнение вынудило ее действовать.
   – Пожалуйста.
   Нора покорно щелкнула защелкой сетчатой двери и с треском открыла ее. Он просунул бумагу, Нора взяла ее.
   На бумаге значилось: «Список дел Норы». О Господи, он копался в компьютере...
   – Калеб, что ты сделал с компьютером? Ты ничего не перепутал, правда?
   Он слегка улыбнулся. Нора попыталась не обращать внимания на его улыбку.
   – Ну так что? – спросила она.
   – Я уверен, что перепутал не слишком много. Может, тебе стоит вернуться и проверить? Может, ты заодно сможешь закончить те дела, что вписаны в твой список?
   На мгновение его взгляд встретился с ее взглядом.
   – Если тебе удобно, – тихонько добавил он.
   Она обдумывала его слова в течение нескольких секунд. Она не хотела и... хотела возвращаться. Работа у Калеба сделала ее счастливой, хотя она точно не знала, почему именно.
   Она спросила себя – какой у нее выбор? Сидеть на заднем крыльце вечер за вечером, смотреть на прекрасные заходы солнца и не иметь никого, с кем можно разделить такую красоту? Нора решилась:
   – Хорошо. Я буду там. Утром в восемь.
   Она начала закрывать дверь, но ее остановил голос Калеба:
   – Нора, спасибо. Я рад, что ты возвращаешься.
   Она кивнула:
   – Я тоже, Калеб. Увидимся утром.
 
   Нора нервничала. Вот она вернулась, точно зная, что нужно сделать сегодня утром. И все-таки она еще нервничала.
   Как он отреагирует? Что он ей скажет? Как она объяснит странные отношения с матерью, которые годами причиняли ей боль?
   Нора просто надеялась, что Калеб никогда больше не заговорит о визите матери. А еще она надеялась, что мать решит отправиться в морское путешествие или куда-нибудь еще с одним из своих «друзей», как она любила их называть. Тогда по крайней мере Нора будет знать, что находится в безопасности, хотя бы временно.
   Она по-своему любила мать. Нора подумала, что и Дезире ее, наверное, любила, но никогда не была ей настоящей матерью. Дезире Джеймс всегда слишком много уделяла себе внимания, чтобы усиленно заботиться о ком-то еще. Нора хотела разобраться – может быть, мать вовсе не виновата? Должно быть, тяжело быть замужем за нелюбимым человеком, но, конечно, когда он умер и мать смогла свободно распоряжаться его деньгами, она воспрянула духом.
   Мать никогда не говорила, что не любила Джека Джеймса, – Нора дошла до такой мысли сама. Что-то она слышала, о чем-то ей намекали, и Нора смогла сложить факты воедино. Джек Джеймс был на двадцать пять лет старше Дезире и женился на ней для того, чтобы иметь семью – жену и ребенка. Он слыл богачом. В течение нескольких лет отец прибыльно вкладывал деньги в недвижимость. К моменту женитьбы на Дезире, бедной красивой девушке, он отложил на черный день солидную сумму. Нора родилась на следующий год, а несколько месяцев спустя Джек Джеймс умер от сердечного приступа. Разумеется, у Норы не сохранилось о нем никаких воспоминаний.