Страница:
Одри выбежала в коридор. Дверь, ведущая к выходу, была заперта. Она дернула ручку, но та не поддалась. В следующее мгновение его рука обвила ее тело, он поднял ее с пола, словно ребенка, и понес, несмотря на ее сопротивление, обратно в столовую. Со всей силой она ударила его по лицу, склонившемуся над ней, и с нечеловеческим усилием вырвалась из его объятий. Ее взгляд упал на острый нож, лежавший на буфете, и, схватив его, она остановилась в ожидании.
— Если вы тронете меня, — я убью вас, — задыхаясь, сказала она. — Откройте дверь!
В глубине души Лэси Маршалт был трусом, и перед угрозой ножа он отступил.
— Ради Бога, не делайте глупостей! — сказал он. — Я только хотел помочь вам.
— Откройте дверь!
Он порылся в кармане, ища ключ, и достал их целую связку. Одри услышала, как щелкнул замок, и быстро пробежала мимо Лэси Маршалта. Он стоял у открытой двери. Перед беглянкой лежал тускло освещенный коридор.
— Вы не хотите простить меня? — прошептал он. Она не ответила и умчалась, бросив нож на ковер.
— Направо, — прошептал он, указывая ей направление.
Послушавшись его, девушка повернула в узкий коридор, хотя инстинктивно вспомнила, что пришла не этим путем, и дорога к спасению вела прямо. Прежде чем она поняла опасность, Лэси последовал за ней. Одри медлила только секунду, затем побежала по коридору, в конце которого вели куда-то вверх ступени. В полной темноте она бежала по лестнице, преследуемая по пятам. В своем страхе она не заметила, сколько пробежала ступеней. Внезапно она остановилась. Шаги за спиной стихли. Высоко над головой Одри увидела слуховое окно, но не смогла достать до него. Ей не оставалось ничего другого, как вернуться обратно, и она тихонько начала спускаться по покрытым ковром ступенькам. Она уже дошла до нижней площадки, когда вдруг услыхала тихий звук, звук женского плача. Она прислушалась, но не смогла разобрать, откуда шел этот звук: не то снизу, не то сверху, а может быть, доносился из-за стены, отделявшей ее от соседнего дома, — дома мистера Малпаса. Одри слушала, стоя неподвижно. Рыдание перешло в заглушенный стон и затем прервалось. Только на миг внимание Одри было отвлечено от неминуемой опасности, угрожавшей ей самой. Нигде не было слышно ни звука, не было также видно Лэси Маршалта, и девушка спустилась с лестницы, нервно всматриваясь в темноту, к которой ее глаза уже так привыкли, что она начала довольно ясно различать окружающие предметы. Она спустилась до этажа, на котором находилась маленькая столовая, и дошла до узкого холла. Лэси нигде не было. Она осторожно заглянула в холл, как вдруг чья-то рука обвилась вокруг нее, а другая закрыла ей рот. Ее опять потащили в маленькую столовую, и дверь закрылась за ними.
— Теперь, моя маленькая птичка, мы поговорим толком! — в голосе Маршалта звучало торжество.
Он опустил ее в кресло, и она сидела растрепанная, задыхающаяся, не спуская пристального взора с его лица.
— Если бы я не приказал моим слугам не являться сюда ни под каким видом, то произошел бы настоящий скандал. Вы не хотите выслушать меня? Я не знал, с какой маленькой дикаркой имею дело, — насмешливо сказал он.
Он налил бокал вина и подал ей.
— Выпейте! — приказал он.
Она была близка к обмороку и, чувствуя, что силы покидают ее, забыв осторожность, с жадностью выпила вино.
— К нему ничего не подмешано, можете не бояться, — сказал Лэси. — Одри, теперь вы будете умницей? Я люблю вас, моя дорогая! Вы единственная женщина, чьей любви я действительно желал, хотя и не сознавал этого до нынешнего вечера. Я могу дать вам все, чего пожелает ваша душа, денег больше, чем вы можете представить…
— Вы теряете даром время, мистер Маршалт, — сказала Одри, почувствовав себя лучше от вина. — Я не хочу говорить о том, как вы оскорбили меня, слова мои этого выразить не могут и будут вам непонятны. Я вернусь в отель, вызову капитана Шеннона и расскажу ему все, что случилось.
Он рассмеялся:
— Иными словами, вы позовете полисмена? Хорошо. Но угроза эта слишком стара, и вы не испугаете меня ею. Шеннон человек общества, он знает, что я не пригласил бы леди из Холлоуэйя обедать со мной, если бы… ну, сообразите сами, дитя мое! И он поймет, что вы согласились явиться сюда, зная заранее, что я объяснюсь вам в любви. Может быть, я и дикарь, но метод пещерных людей сокращает время и массу ненужных предисловий. Чаще всего женщины предпочитают его другим.
— Женщины в вашем духе, но я не принадлежу к числу таких женщин, — сказала Одри.
— Клянусь Богом, что вы именно такая женщина, — тихим голосом сказал он. — Вы не только женщина в моем духе, вы для меня воплощение женственности!
Он нагнулся и поднял ее, обхватив своими сильными руками и одной рукой поддерживая ее голову. Она как зачарованная заглянула на миг в его черную душу. Он нагнулся и быстро прижал свои губы к ее губам. Одри была беспомощна. Сознание покидало ее, сердце оглушительно колотилось в груди и, казалось, грозило разорваться. И вдруг она услышала звук отпираемого замка, кто-то вставлял в него ключ. Лэси тоже услышал это и отпустил ее так внезапно, что она упала на колени. Маршалт быстро обернулся. Дверь медленно открылась, и женщина в черном показалась на пороге. Ее пылающий взор переходил с Маршалта на растрепанную девушку на полу.
Это была Дора Элтон. Подняв глаза, Одри встретилась со взором Доры и увидела такую ненависть в глазах сестры, что невольно содрогнулась.
— Если вы тронете меня, — я убью вас, — задыхаясь, сказала она. — Откройте дверь!
В глубине души Лэси Маршалт был трусом, и перед угрозой ножа он отступил.
— Ради Бога, не делайте глупостей! — сказал он. — Я только хотел помочь вам.
— Откройте дверь!
Он порылся в кармане, ища ключ, и достал их целую связку. Одри услышала, как щелкнул замок, и быстро пробежала мимо Лэси Маршалта. Он стоял у открытой двери. Перед беглянкой лежал тускло освещенный коридор.
— Вы не хотите простить меня? — прошептал он. Она не ответила и умчалась, бросив нож на ковер.
— Направо, — прошептал он, указывая ей направление.
Послушавшись его, девушка повернула в узкий коридор, хотя инстинктивно вспомнила, что пришла не этим путем, и дорога к спасению вела прямо. Прежде чем она поняла опасность, Лэси последовал за ней. Одри медлила только секунду, затем побежала по коридору, в конце которого вели куда-то вверх ступени. В полной темноте она бежала по лестнице, преследуемая по пятам. В своем страхе она не заметила, сколько пробежала ступеней. Внезапно она остановилась. Шаги за спиной стихли. Высоко над головой Одри увидела слуховое окно, но не смогла достать до него. Ей не оставалось ничего другого, как вернуться обратно, и она тихонько начала спускаться по покрытым ковром ступенькам. Она уже дошла до нижней площадки, когда вдруг услыхала тихий звук, звук женского плача. Она прислушалась, но не смогла разобрать, откуда шел этот звук: не то снизу, не то сверху, а может быть, доносился из-за стены, отделявшей ее от соседнего дома, — дома мистера Малпаса. Одри слушала, стоя неподвижно. Рыдание перешло в заглушенный стон и затем прервалось. Только на миг внимание Одри было отвлечено от неминуемой опасности, угрожавшей ей самой. Нигде не было слышно ни звука, не было также видно Лэси Маршалта, и девушка спустилась с лестницы, нервно всматриваясь в темноту, к которой ее глаза уже так привыкли, что она начала довольно ясно различать окружающие предметы. Она спустилась до этажа, на котором находилась маленькая столовая, и дошла до узкого холла. Лэси нигде не было. Она осторожно заглянула в холл, как вдруг чья-то рука обвилась вокруг нее, а другая закрыла ей рот. Ее опять потащили в маленькую столовую, и дверь закрылась за ними.
— Теперь, моя маленькая птичка, мы поговорим толком! — в голосе Маршалта звучало торжество.
Он опустил ее в кресло, и она сидела растрепанная, задыхающаяся, не спуская пристального взора с его лица.
— Если бы я не приказал моим слугам не являться сюда ни под каким видом, то произошел бы настоящий скандал. Вы не хотите выслушать меня? Я не знал, с какой маленькой дикаркой имею дело, — насмешливо сказал он.
Он налил бокал вина и подал ей.
— Выпейте! — приказал он.
Она была близка к обмороку и, чувствуя, что силы покидают ее, забыв осторожность, с жадностью выпила вино.
— К нему ничего не подмешано, можете не бояться, — сказал Лэси. — Одри, теперь вы будете умницей? Я люблю вас, моя дорогая! Вы единственная женщина, чьей любви я действительно желал, хотя и не сознавал этого до нынешнего вечера. Я могу дать вам все, чего пожелает ваша душа, денег больше, чем вы можете представить…
— Вы теряете даром время, мистер Маршалт, — сказала Одри, почувствовав себя лучше от вина. — Я не хочу говорить о том, как вы оскорбили меня, слова мои этого выразить не могут и будут вам непонятны. Я вернусь в отель, вызову капитана Шеннона и расскажу ему все, что случилось.
Он рассмеялся:
— Иными словами, вы позовете полисмена? Хорошо. Но угроза эта слишком стара, и вы не испугаете меня ею. Шеннон человек общества, он знает, что я не пригласил бы леди из Холлоуэйя обедать со мной, если бы… ну, сообразите сами, дитя мое! И он поймет, что вы согласились явиться сюда, зная заранее, что я объяснюсь вам в любви. Может быть, я и дикарь, но метод пещерных людей сокращает время и массу ненужных предисловий. Чаще всего женщины предпочитают его другим.
— Женщины в вашем духе, но я не принадлежу к числу таких женщин, — сказала Одри.
— Клянусь Богом, что вы именно такая женщина, — тихим голосом сказал он. — Вы не только женщина в моем духе, вы для меня воплощение женственности!
Он нагнулся и поднял ее, обхватив своими сильными руками и одной рукой поддерживая ее голову. Она как зачарованная заглянула на миг в его черную душу. Он нагнулся и быстро прижал свои губы к ее губам. Одри была беспомощна. Сознание покидало ее, сердце оглушительно колотилось в груди и, казалось, грозило разорваться. И вдруг она услышала звук отпираемого замка, кто-то вставлял в него ключ. Лэси тоже услышал это и отпустил ее так внезапно, что она упала на колени. Маршалт быстро обернулся. Дверь медленно открылась, и женщина в черном показалась на пороге. Ее пылающий взор переходил с Маршалта на растрепанную девушку на полу.
Это была Дора Элтон. Подняв глаза, Одри встретилась со взором Доры и увидела такую ненависть в глазах сестры, что невольно содрогнулась.
Глава 19. История одной вражды
— Я, кажется, не вовремя, — металлическим голосом сказала Дора Элтон.
Она спокойно встретилась со взглядом Маршалта, задыхавшегося от бешенства.
— Ты слишком пристрастен к нашей семье, Лэси! — усмехнулась Дора.
Одри поднялась на ноги и, подобрав свой плащ, неуверенно направилась к двери. Пройдя мимо сестры, она пробежала по коридору и вырвалась наконец на холодный ночной воздух. Ни единого слова не было произнесено, пока не раздался звук захлопнувшейся двери.
— Я не спрашиваю у тебя объяснений, все слишком ясно, — сказала Дора.
Он дрожащей рукой налил себе вина и залпом выпил его, а затем проговорил:
— Я пригласил ее на обед, и она выпила немного лишнего, но ничего плохого не было.
Дора улыбнулась.
— Я не могу себе представить, как это милая Одри выпила лишнее, но женщины меняются под твоим магическим влиянием, Лэси! — и тотчас добавила: — Бонни знает, что я вчера была здесь вместо концерта.
— Мне безразлично, знает ли он это, — проворчал Маршалт. — Если ты так боишься, что Бонни узнает, то лучше не приходи сюда.
Дора опять улыбнулась.
— И, конечно, ты хочешь получить обратно свой ключ? А как он пригодился бы Бонни! Им отпираются ворота, дверь в галерею, эта дверь в твою святая святых. Бонни любит такие ключи.
— Я не хочу, чтобы ты думала, что между твоей сестрой и…
— Она мне не сестра, но это неважно. Что же касается твоих с ней отношений, то ты негодяй, Лэси!..
Дора не могла больше говорить снисходительно-насмешливым тоном. Она даже лишилась слов, но только на минуту. Дрожа от ярости, Дора выкрикивала:
— Я всем рисковала ради тебя. Я лгала и обманывала… О, низкая тварь! Я всегда ненавидела ее! Как я ненавижу ее теперь! А ты хочешь заменить меня ею! Я убью тебя раньше, я застрелю тебя, как собаку, Лэси!
— Вы убиваете меня каждый день, — сердито рассмеялся он, — то ты, то твой муж. Я служу живой мишенью для Элтонов. Ну, успокойся, Дора!
Он взял ее за плечи и привлек голову рыдающей женщины к своей груди.
— Если ты думаешь, что я люблю эту девушку, то ошибаешься. Я хочу признаться тебе кое в чем, и ты теперь должна поверить мне.
Она пробормотала что-то невнятное, но он отгадал смысл ее слов и незаметно улыбнулся.
— На этот раз я скажу тебе правду! Есть один человек, которого я ненавижу больше всего на свете, и этот человек — отец Одри Бедфорд. Ты поражена?
— Ее имя не Бедфорд, — сказала она, глотая слезы и вытирая маленьким платочком глаза.
— Ты права. Ее имя — Торрингтон. Мы с Дэном Торрингтоном старые враги. У нас давнишние счеты, и они еще не окончены.
— Ее отец — каторжник!
В ее голосе еще слышались рыдания.
Лэси кивнул головой.
— Да, он на каторге в Кейптауне, в пожизненном заключении, — сказал он. — Выстрели я удачнее, он давно был бы мертв. Но ему повезло, я только прострелил ему ногу, и с тех пор он хромает. Если бы сыщики не разыскали и не арестовали его тогда, я, вероятно, давно был бы на том свете.
— Значит, его арестовали по твоему указанию? — с удивлением спросила она.
Он опять утвердительно кивнул.
— Да, я служил тайным агентом в компании алмазных россыпей на «Потоках» и обнаружил, что Дэн замешан в деле незаконной скупки алмазов. Я выследил его, вот и вся история, но он получил дополнительное наказание за то, что стрелял в меня.
Дора оттолкнула его и подошла к зеркалу, висящему над камином.
— Посмотри на мои глаза, — сказала она с отчаянием, — как было глупо с моей стороны прийти сюда! Я не знаю, верить тебе или нет, Лэси! Как ты можешь отомстить Торрингтону, ухаживая за девушкой?
Он рассмеялся:
— Но это же очень просто, — сказал он. — Глупо, что я напугал ее, надо было действовать осторожно и медленно, тогда она согласилась бы выйти за меня замуж.
— Замуж за тебя? — спросила Дора в изумлении.
— Да, в этом состоит мой план! — Он указал ей на стул у стола, и она села. — Слушай, я расскажу тебе историю, которая звучит как роман. У Торрингтона была ферма под названием «Граспен». Таких ферм тысячи в Южной Африке, но его ферма находилась у реки, у одной из рек, составляющих «Четырнадцать Потоков». Не успели его сослать на каторгу, как на его земле были открыты богатые алмазные россыпи. Я узнал это только недавно, потому что его владениями управляли его поверенные — фирма «Хэллем и Кульд». Россыпи называются теперь их именем. Дэн Торрингтон — миллионер, но этот миллионер скоро умрет. С тех пор как я в Англии, я получаю ежемесячно от одного из надзирателей каторжной тюрьмы в Брекуотере сообщения об этом человеке, и последнее известие, которое я имел, гласило, что он при смерти.
— Так что, если ты женишься на Одри?..
Он снова рассмеялся:
— Совершенно верно! Если я женюсь на Одри, я буду необыкновенно богатым человеком.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Но ты и так богат!
— Да, я и так богат, — резко сказал он, — но я могу стать еще богаче.
Стук в дверь прервал его.
— Кто там? — раздраженно спросил Лэси. Голос горничной ответил:
— Какой-то джентльмен желает вас видеть, сэр! Он говорит, что у него срочное дело.
— Я никого не могу принять. Кто он?
— Капитан Шеннон, сэр!
Дора воскликнула с ужасом:
— Он не должен видеть меня. Куда мне деться?
— Пройди через зимний сад и дальше черным ходом, той же дорогой, какой пришла, — коротко приказал Лэси.
Он почти вытолкал ее в неосвещенную библиотеку и успел вернуться в комнату прежде, чем Дик Шеннон появился в дверях. На лице посетителя было выражение, не предвещавшее ничего доброго.
— Я хочу поговорить с вами, Маршалт.
— Мистер Маршалт, — огрызнулся тот, поняв враждебность его тона.
— Мистер или просто Маршалт, мне безразлично. Вы пригласили сегодня одну даму пообедать с вами.
Миллионер начинал понимать.
— А что если дама сама напросилась пообедать со мной? — хладнокровно сказал он.
— Вы пригласили даму к обеду и нанесли ей тягчайшее оскорбление, какое мужчина может нанести женщине.
— Любезнейший, — насмешливо сказал Маршалт. — Вы человек общества. Неужели вы думаете, что девушка явилась сюда, не зная, чем это может кончиться?
На миг Дик Шеннон уставился на Лэси, а затем ударил его по лицу, и Маршалт отскочил с яростным криком.
— Это ложь, которую вы не осмелитесь повторить, — тихо сказал Дик Шеннон.
— Вы — полицейский. Что ж, это тоже входит в ваши обязанности? — закричал Лэси.
— Обязанности полиции мне хорошо известны, — мрачно сказал Дик. — Они высечены на фасаде тюрьмы «Олд-Бэйли». Запомните их, Маршалт: «Защищать слабых и наказывать преступников»…
Весь этот вечер Дик провел перед таинственным домом Малпаса, и, когда Одри вышла от Маршалта, он буквально столкнулся с ней.
Выйдя из дома Маршалта, Дик Шеннон почти машинально взглянул на соседний дом и увидел узкую полоску света в одном из окон. Несмотря на то что он был занят мыслями об Одри и преисполнен гнева на Лэси Маршалта, он был поражен этим необычным явлением, перешел улицу, чтобы разглядеть все внимательнее. В доме по-прежнему не было признаков жизни, но кто-то стоял у окна, выглядывая в освещенную щель. Дик увидел неясно мелькнувшую тень, затем свет погас. Снова перейдя улицу, капитан постучал в дверь, но ответа не последовало. Он подождал, вспомнил плачущую Одри, и вдруг ему показалось, что он слышит в доме тихий звук. Покажется ли таинственный человек? Дик сделал шаг вперед и вынул маленький карманный фонарь. Но, видно, этот мистер Малпас изменил свое намерение и не вышел из дома. Дик прождал минут десять и решил прекратить бесплодное ожидание. Он хотел снова увидеть Одри и узнать у нее подробности истории, которую она наскоро и бессвязно рассказала ему.
Пройдя по площади до Бейкер-стрит, Шеннон огляделся вокруг в поисках такси, но ничего не нашел и вернулся обратно той же дорогой. Было ли это его воображение или действительно он увидел, как темная фигура выскользнула из таинственного дома и перешла улицу странной хромающей походкой, поспешно направляясь к дальнему концу площади. В реальности этой фигуры сомнений быть не могло, вопрос заключался лишь в том, не ошибся ли он, когда ему показалось, что она вышла из дома мистера Малпаса. Дик быстро пошел вслед за удалявшимся человеком, его ботинки на мягкой резиновой подошве не производили ни малейшего шума. Человек направился на Оксфорд-стрит и уже хотел завернуть за угол, когда Шеннон нагнал его.
— Простите!
Хромой незнакомец обернулся к сыщику. У него было тонкое, умное лицо и острые глаза, скрытые очками в золотой оправе. Он внимательно разглядывал Дика, и его рука незаметным движением опустилась в карман пальто.
— Вы друг мистера Малпаса? — спросил Дик. — Я видел, как вы выходили из его дома.
Шеннон иногда испытывал странное чувство: ему случалось читать мысли чужих людей. Так и теперь, он ясно угадывал мысли пристально смотревшего на него человека, словно он произносил их вслух. Незнакомец, казалось, говорил: «Вы были далеко от дома, когда увидели меня, иначе вы догнали бы меня раньше. Поэтому вы не уверены, из какого дома я вышел». Вслух же, он сказал:
— Нет, я не знаю мистера Малпаса. Я не знаю Лондона и пытался найти дорогу на Оксфорд-Серкус.
— Но я не видел вас на Портмен-сквер несколько минут тому назад, — сказал Дик.
Человек в очках улыбнулся:
— Вероятно, потому, что я пришел с этой стороны Портмен-сквер и, увидев, что заблудился, повернул обратно. Блуждать в чужом городе довольно неприятно для иностранца.
Дик не спускал глаз с его лица.
— Вы живете в городе?
— Да, в отеле «Ритц-Карлтон». Я владелец россыпей в Южной Африке. Вы, может быть, удивитесь, что я сообщаю эти сведения случайному встречному, но вы агент сыскной полиции капитан Шеннон из Скотленд-Ярда, если не ошибаюсь.
— Я не помню, чтобы мы встречались с вами, мистер?..
Он умолк в ожидании.
— Мое имя не может интересовать вас, а паспорт у меня на имя Брауна. Министерство колоний может сообщить вам подробности обо мне. Нет, мы никогда не встречались, но я знаю вас.
Несмотря на свое разочарование, Дик невольно рассмеялся:
— Разрешите помочь вам найти дорогу на Оксфорд-Серкус. Самый лучший и быстрый способ попасть туда, это — такси. Я поеду с вами, мне нужно попасть на Риджент-стрит.
Старик вежливо согласился, кивнув головой. В это время свободный автомобиль показался вблизи и был остановлен ими.
— Меня поражает богатство Лондона, — сказал со вздохом мистер Браун. — Когда я вижу такое множество домов, в которых живут люди, имеющие не менее десяти тысяч фунтов годового дохода, я задаю себе вопрос, каким путем они добыли эти деньги.
— Я никогда не задумывался над этим, — сказал Шеннон.
При свете уличных дуговых фонарей он лучше рассмотрел своего спутника. В нем не было ничего зловещего. У него были густые, седые волосы, слегка сутулые плечи, и, хотя его худые руки огрубели, по-видимому, от ручного труда, он был похож на состоятельного джентльмена. На углу Оксфорд-стрит автомобиль остановился, и старик медленно вышел из него.
— Я настоящий калека, — шутливо сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон, за вашу помощь.
Дик Шеннон следил за ним взглядом, пока старик, прихрамывая, не затерялся в толпе у остановки метрополитена.
— Любопытно!.. — громко сказал Дик.
Она спокойно встретилась со взглядом Маршалта, задыхавшегося от бешенства.
— Ты слишком пристрастен к нашей семье, Лэси! — усмехнулась Дора.
Одри поднялась на ноги и, подобрав свой плащ, неуверенно направилась к двери. Пройдя мимо сестры, она пробежала по коридору и вырвалась наконец на холодный ночной воздух. Ни единого слова не было произнесено, пока не раздался звук захлопнувшейся двери.
— Я не спрашиваю у тебя объяснений, все слишком ясно, — сказала Дора.
Он дрожащей рукой налил себе вина и залпом выпил его, а затем проговорил:
— Я пригласил ее на обед, и она выпила немного лишнего, но ничего плохого не было.
Дора улыбнулась.
— Я не могу себе представить, как это милая Одри выпила лишнее, но женщины меняются под твоим магическим влиянием, Лэси! — и тотчас добавила: — Бонни знает, что я вчера была здесь вместо концерта.
— Мне безразлично, знает ли он это, — проворчал Маршалт. — Если ты так боишься, что Бонни узнает, то лучше не приходи сюда.
Дора опять улыбнулась.
— И, конечно, ты хочешь получить обратно свой ключ? А как он пригодился бы Бонни! Им отпираются ворота, дверь в галерею, эта дверь в твою святая святых. Бонни любит такие ключи.
— Я не хочу, чтобы ты думала, что между твоей сестрой и…
— Она мне не сестра, но это неважно. Что же касается твоих с ней отношений, то ты негодяй, Лэси!..
Дора не могла больше говорить снисходительно-насмешливым тоном. Она даже лишилась слов, но только на минуту. Дрожа от ярости, Дора выкрикивала:
— Я всем рисковала ради тебя. Я лгала и обманывала… О, низкая тварь! Я всегда ненавидела ее! Как я ненавижу ее теперь! А ты хочешь заменить меня ею! Я убью тебя раньше, я застрелю тебя, как собаку, Лэси!
— Вы убиваете меня каждый день, — сердито рассмеялся он, — то ты, то твой муж. Я служу живой мишенью для Элтонов. Ну, успокойся, Дора!
Он взял ее за плечи и привлек голову рыдающей женщины к своей груди.
— Если ты думаешь, что я люблю эту девушку, то ошибаешься. Я хочу признаться тебе кое в чем, и ты теперь должна поверить мне.
Она пробормотала что-то невнятное, но он отгадал смысл ее слов и незаметно улыбнулся.
— На этот раз я скажу тебе правду! Есть один человек, которого я ненавижу больше всего на свете, и этот человек — отец Одри Бедфорд. Ты поражена?
— Ее имя не Бедфорд, — сказала она, глотая слезы и вытирая маленьким платочком глаза.
— Ты права. Ее имя — Торрингтон. Мы с Дэном Торрингтоном старые враги. У нас давнишние счеты, и они еще не окончены.
— Ее отец — каторжник!
В ее голосе еще слышались рыдания.
Лэси кивнул головой.
— Да, он на каторге в Кейптауне, в пожизненном заключении, — сказал он. — Выстрели я удачнее, он давно был бы мертв. Но ему повезло, я только прострелил ему ногу, и с тех пор он хромает. Если бы сыщики не разыскали и не арестовали его тогда, я, вероятно, давно был бы на том свете.
— Значит, его арестовали по твоему указанию? — с удивлением спросила она.
Он опять утвердительно кивнул.
— Да, я служил тайным агентом в компании алмазных россыпей на «Потоках» и обнаружил, что Дэн замешан в деле незаконной скупки алмазов. Я выследил его, вот и вся история, но он получил дополнительное наказание за то, что стрелял в меня.
Дора оттолкнула его и подошла к зеркалу, висящему над камином.
— Посмотри на мои глаза, — сказала она с отчаянием, — как было глупо с моей стороны прийти сюда! Я не знаю, верить тебе или нет, Лэси! Как ты можешь отомстить Торрингтону, ухаживая за девушкой?
Он рассмеялся:
— Но это же очень просто, — сказал он. — Глупо, что я напугал ее, надо было действовать осторожно и медленно, тогда она согласилась бы выйти за меня замуж.
— Замуж за тебя? — спросила Дора в изумлении.
— Да, в этом состоит мой план! — Он указал ей на стул у стола, и она села. — Слушай, я расскажу тебе историю, которая звучит как роман. У Торрингтона была ферма под названием «Граспен». Таких ферм тысячи в Южной Африке, но его ферма находилась у реки, у одной из рек, составляющих «Четырнадцать Потоков». Не успели его сослать на каторгу, как на его земле были открыты богатые алмазные россыпи. Я узнал это только недавно, потому что его владениями управляли его поверенные — фирма «Хэллем и Кульд». Россыпи называются теперь их именем. Дэн Торрингтон — миллионер, но этот миллионер скоро умрет. С тех пор как я в Англии, я получаю ежемесячно от одного из надзирателей каторжной тюрьмы в Брекуотере сообщения об этом человеке, и последнее известие, которое я имел, гласило, что он при смерти.
— Так что, если ты женишься на Одри?..
Он снова рассмеялся:
— Совершенно верно! Если я женюсь на Одри, я буду необыкновенно богатым человеком.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Но ты и так богат!
— Да, я и так богат, — резко сказал он, — но я могу стать еще богаче.
Стук в дверь прервал его.
— Кто там? — раздраженно спросил Лэси. Голос горничной ответил:
— Какой-то джентльмен желает вас видеть, сэр! Он говорит, что у него срочное дело.
— Я никого не могу принять. Кто он?
— Капитан Шеннон, сэр!
Дора воскликнула с ужасом:
— Он не должен видеть меня. Куда мне деться?
— Пройди через зимний сад и дальше черным ходом, той же дорогой, какой пришла, — коротко приказал Лэси.
Он почти вытолкал ее в неосвещенную библиотеку и успел вернуться в комнату прежде, чем Дик Шеннон появился в дверях. На лице посетителя было выражение, не предвещавшее ничего доброго.
— Я хочу поговорить с вами, Маршалт.
— Мистер Маршалт, — огрызнулся тот, поняв враждебность его тона.
— Мистер или просто Маршалт, мне безразлично. Вы пригласили сегодня одну даму пообедать с вами.
Миллионер начинал понимать.
— А что если дама сама напросилась пообедать со мной? — хладнокровно сказал он.
— Вы пригласили даму к обеду и нанесли ей тягчайшее оскорбление, какое мужчина может нанести женщине.
— Любезнейший, — насмешливо сказал Маршалт. — Вы человек общества. Неужели вы думаете, что девушка явилась сюда, не зная, чем это может кончиться?
На миг Дик Шеннон уставился на Лэси, а затем ударил его по лицу, и Маршалт отскочил с яростным криком.
— Это ложь, которую вы не осмелитесь повторить, — тихо сказал Дик Шеннон.
— Вы — полицейский. Что ж, это тоже входит в ваши обязанности? — закричал Лэси.
— Обязанности полиции мне хорошо известны, — мрачно сказал Дик. — Они высечены на фасаде тюрьмы «Олд-Бэйли». Запомните их, Маршалт: «Защищать слабых и наказывать преступников»…
Весь этот вечер Дик провел перед таинственным домом Малпаса, и, когда Одри вышла от Маршалта, он буквально столкнулся с ней.
Выйдя из дома Маршалта, Дик Шеннон почти машинально взглянул на соседний дом и увидел узкую полоску света в одном из окон. Несмотря на то что он был занят мыслями об Одри и преисполнен гнева на Лэси Маршалта, он был поражен этим необычным явлением, перешел улицу, чтобы разглядеть все внимательнее. В доме по-прежнему не было признаков жизни, но кто-то стоял у окна, выглядывая в освещенную щель. Дик увидел неясно мелькнувшую тень, затем свет погас. Снова перейдя улицу, капитан постучал в дверь, но ответа не последовало. Он подождал, вспомнил плачущую Одри, и вдруг ему показалось, что он слышит в доме тихий звук. Покажется ли таинственный человек? Дик сделал шаг вперед и вынул маленький карманный фонарь. Но, видно, этот мистер Малпас изменил свое намерение и не вышел из дома. Дик прождал минут десять и решил прекратить бесплодное ожидание. Он хотел снова увидеть Одри и узнать у нее подробности истории, которую она наскоро и бессвязно рассказала ему.
Пройдя по площади до Бейкер-стрит, Шеннон огляделся вокруг в поисках такси, но ничего не нашел и вернулся обратно той же дорогой. Было ли это его воображение или действительно он увидел, как темная фигура выскользнула из таинственного дома и перешла улицу странной хромающей походкой, поспешно направляясь к дальнему концу площади. В реальности этой фигуры сомнений быть не могло, вопрос заключался лишь в том, не ошибся ли он, когда ему показалось, что она вышла из дома мистера Малпаса. Дик быстро пошел вслед за удалявшимся человеком, его ботинки на мягкой резиновой подошве не производили ни малейшего шума. Человек направился на Оксфорд-стрит и уже хотел завернуть за угол, когда Шеннон нагнал его.
— Простите!
Хромой незнакомец обернулся к сыщику. У него было тонкое, умное лицо и острые глаза, скрытые очками в золотой оправе. Он внимательно разглядывал Дика, и его рука незаметным движением опустилась в карман пальто.
— Вы друг мистера Малпаса? — спросил Дик. — Я видел, как вы выходили из его дома.
Шеннон иногда испытывал странное чувство: ему случалось читать мысли чужих людей. Так и теперь, он ясно угадывал мысли пристально смотревшего на него человека, словно он произносил их вслух. Незнакомец, казалось, говорил: «Вы были далеко от дома, когда увидели меня, иначе вы догнали бы меня раньше. Поэтому вы не уверены, из какого дома я вышел». Вслух же, он сказал:
— Нет, я не знаю мистера Малпаса. Я не знаю Лондона и пытался найти дорогу на Оксфорд-Серкус.
— Но я не видел вас на Портмен-сквер несколько минут тому назад, — сказал Дик.
Человек в очках улыбнулся:
— Вероятно, потому, что я пришел с этой стороны Портмен-сквер и, увидев, что заблудился, повернул обратно. Блуждать в чужом городе довольно неприятно для иностранца.
Дик не спускал глаз с его лица.
— Вы живете в городе?
— Да, в отеле «Ритц-Карлтон». Я владелец россыпей в Южной Африке. Вы, может быть, удивитесь, что я сообщаю эти сведения случайному встречному, но вы агент сыскной полиции капитан Шеннон из Скотленд-Ярда, если не ошибаюсь.
— Я не помню, чтобы мы встречались с вами, мистер?..
Он умолк в ожидании.
— Мое имя не может интересовать вас, а паспорт у меня на имя Брауна. Министерство колоний может сообщить вам подробности обо мне. Нет, мы никогда не встречались, но я знаю вас.
Несмотря на свое разочарование, Дик невольно рассмеялся:
— Разрешите помочь вам найти дорогу на Оксфорд-Серкус. Самый лучший и быстрый способ попасть туда, это — такси. Я поеду с вами, мне нужно попасть на Риджент-стрит.
Старик вежливо согласился, кивнув головой. В это время свободный автомобиль показался вблизи и был остановлен ими.
— Меня поражает богатство Лондона, — сказал со вздохом мистер Браун. — Когда я вижу такое множество домов, в которых живут люди, имеющие не менее десяти тысяч фунтов годового дохода, я задаю себе вопрос, каким путем они добыли эти деньги.
— Я никогда не задумывался над этим, — сказал Шеннон.
При свете уличных дуговых фонарей он лучше рассмотрел своего спутника. В нем не было ничего зловещего. У него были густые, седые волосы, слегка сутулые плечи, и, хотя его худые руки огрубели, по-видимому, от ручного труда, он был похож на состоятельного джентльмена. На углу Оксфорд-стрит автомобиль остановился, и старик медленно вышел из него.
— Я настоящий калека, — шутливо сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон, за вашу помощь.
Дик Шеннон следил за ним взглядом, пока старик, прихрамывая, не затерялся в толпе у остановки метрополитена.
— Любопытно!.. — громко сказал Дик.
Глава 20. Известие от Малпаса
Одри ждала в гостиной отеля, и все следы ее отчаяния исчезли.
— Надеюсь, я не слишком поздно, — сказал Дик тоном извинения.
Всю дорогу до отеля он надеялся застать ее неспящей.
Одри не хотелось возвращаться к рассказу о неприятных приключениях этого вечера, но Шеннон настоял:
— Я больше не подниму скандала.
Одри обратила внимание на слово «больше», но расспрашивать не стала.
— Репутация у Маршалта очень плохая, и, если бы я знал, что вы собираетесь отправиться к нему, я помешал бы вам.
— Я думала, что он женат, — с раскаянием сказала она. Дик покачал головой.
— Нет, это его знаменитая уловка, препятствующая некоторым дамам строить слишком смелые планы. Он ужасный негодяй, несмотря на свое богатство, и я бы дорого заплатил за возможность воздать ему по заслугам… Одри, вам придется не посещать больше Портмен-сквер.
— Одри?.. Пожалуй, это слишком фамильярно, но я не сержусь. В Холлоуэйе меня звали «номер 83» или, когда бывали немного любезнее «Бедфорд»; но я все же предпочитаю слышать «Одри» от людей, которые не держат меня за руку и не тают от избытка чувств.
Дик тщетно старался принять обиженный вид.
— Вы придираетесь. Все же я буду говорить вам «Одри», а если я вдруг начну таять, произнесите слово «дело», и я буду вести себя прилично. Так вот, я говорю: вам больше нельзя ходить на Портмен-сквер.
Девушка быстро взглянула на него:
— Вы подразумеваете мистера Малпаса?
Он кивнул головой.
— Я не знаю, сколько вы истратили из его денег!
— Шестьдесят фунтов, — сказала она.
— Я дам вам их, и вы сможете отослать ему деньги.
— Я не могу взять у вас деньги, капитан Шеннон, — быстро ответила Одри. — Я поступлю по-другому. В субботу я попрошу его определить жалованье, которое он собирается мне платить, откровенно скажу, сколько я истратила, а остальное предложу вернуть ему. После этого свидания…
— Лучше пусть оно будет покороче, принцесса, — мрачно сказал Дик, — или я последую за вами в таинственную комнату.
— Почему вы назвали меня принцессой? — спросила она, слегка нахмурившись. Он покраснел.
— Я не знаю… нет, знаю. Я изменю своей привычке и скажу вам правду. Я прозвал вас «принцессой в лохмотьях». Есть старая немецкая легенда, а может быть, китайская, об одной принцессе, которая была так хороша, что закон принудил ее одеваться в лохмотья, чтобы никто не влюблялся в нее и не разбивал этим свой семейный покой и счастье. Когда я в первый раз увидел вас, я вспомнил эту легенду и назвал вас так.
— Давайте на этом расстанемся, — строго сказала Одри.
Оставшись в своей комнате одна, она засмеялась долгим тихим смехом…
Одри собиралась уже лечь в постель, когда увидела записку, лежащую на туалетном столике. Она сразу узнала нечеткий почерк и распечатала конверт.
«Поздравляю вас с удачным избавлением, — гласило письмо, — вам следовало воспользоваться ножом».
Она глубоко вдохнула воздух. Как мог Малпас узнать, что произошло за закрытой дверью маленькой столовой?
Дик Шеннон прекрасно понимал, что Одри скрывает свой настоящие чувства, да и делает это не очень искусно. Он думал о ней по дороге домой. Капитан дошел до своей квартиры после одиннадцати часов, когда из театров разъезжалась публика, и по оживленным улицам вереницей двигались автомобили. Подходя к дому, он еще издали увидел того самого человека, с которым встретился в этот вечер на Портмен-сквер. Шеннон быстро подошел к неподвижной фигуре.
— Вы опять заблудились, мистер Браун? — спросил он шутя.
— Нет, — спокойно ответил Браун. — Расставшись с вами, я вспомнил, что мне нужно с вами поговорить.
Дик пригласил незнакомца войти и провел его в свой кабинет.
— Итак, мистер Браун? — спросил он, придвинув посетителю кресло, в которое тот опустился со вздохом облегчения.
— Мне не легко долго стоять или ходить, — сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон… Что вы знаете о Малпасе?
Прямота вопроса поразила сыщика.
— Почти ничего или, вероятно, меньше вас, — сказал он наконец.
— Я ничего не знаю, — был решительный ответ, — кроме того, что этот джентльмен окружил себя тайной, ничего общего не имеет со своими соседями и не любит чужого вмешательства в свою жизнь.
Не скрывалась ли угроза в этих словах? Шеннон терялся в догадках.
— Единственное, что мы знаем о нем, это то, что у него бывают странные посетители.
— У кого их не бывает, — ответил Браун. — Но вам неизвестно ничего, что говорило бы не в его пользу?
— Нет, ничего, — откровенно сознался Дик, — кроме того обстоятельства, что мы всегда подозреваем живущих одиноко пожилых людей. Всегда существует опасность, что придется взломать двери и наткнуться на трагические останки. Почему вы предположили, что я вообще знаю что-либо о нем?
— Потому что вы следили за домом еще до того, как из дома Маршалта вышла молодая девушка, которая заняла все ваше внимание, — спокойно ответил Браун.
Дик внимательно посмотрел на своего гостя.
— Вы говорили мне, что только зашли на Портмен-сквер и повернули обратно, — сказал он.
— Иногда приходится говорить неправду, — холодно возразил тот. — Даже и вам трудно всегда придерживаться истины. По правде сказать, я следил за вами и мне стало интересно, что вы имеете против Малпаса.
— Не следили ли вы случайно из дома? — сухо спросил Дик. Гость рассмеялся:
— Это было бы, бесспорно, самым удобным местом для наблюдения, — уклончиво ответил он. — Между прочим, я хотел бы знать, что случилось с этой бедной девушкой? В прежние годы у Маршалта была плохая репутация, и я не думаю, чтобы он исправился. Вы никогда не видели чего-нибудь в этом роде?
Браун проговорил все это очень быстро и без остановки и, сунув руку в карман своего жилета, вынул маленький коричневый камешек с красной печатью. Дик взял камешек в руку и с любопытством начал рассматривать его.
— Что это такое? — спросил он.
— Это неотшлифованный алмаз, а красный знак — печать нашей компании. Мы все камни запечатываем таким образом особым воском, который для этого не нужно нагревать.
Дик осмотрел алмаз и отдал его обратно.
— Нет, я этого никогда не видел. Почему вы спрашиваете?
— Так, мне хотелось знать.
Старик внимательно следил за Шенноном.
— Вы уверены, что никто не приносил вам такого камешка? В полицию часто поступают самые странные вещи.
— Нет, я таких камней никогда прежде не видел. А вы потеряли такой камень?
Старик облизнул губы и кивнул головой.
— Да, мы потеряли камень, — рассеянно сказал он. — Вы никогда не слышали о некоем Лекере? Я вижу, что не слышали. Я был бы рад познакомить вас с ним. Это был умница, но пил слишком много, а это доказывает, что он вовсе не был умен! Вино полезно только тем, кто им торгует. Лекер трезвый был гением, а пьяный он был дураком. Вы никогда не видели его?
Глаза старика впились в Дика.
— Нет, я не знаю Лекера, — сознался Дик Шеннон, — а это значит, что он не известен полиции.
— Т-а-к!
Старик казался разочарованным и встал так же внезапно, как сел.
— Вы, вероятно, решили, что я сам — воплощение тайны, — сказал он и продолжал отрывистым тоном: — С этой молодой девушкой не случилось ничего плохого?
— Нет, ничего, кроме маленькой неприятности.
Мистер Браун мрачно усмехнулся.
— Как можно встречаться с Лэси Маршалтом и не иметь неприятностей! — сухо сказал он.
— Вы знаете его? — спросил Дик. Браун кивнул головой.
— Хорошо знаете?
— Никто не знает друг друга хорошо, — ответил тот. — Спокойной ночи, капитан Шеннон! Простите, что побеспокоил вас. Вы знаете мой адрес, но, если захотите видеть меня, пожалуйста, позвоните сначала, потому что я большую часть времени провожу за городом.
Дик подошел к окну и увидел, как его хромой гость исчез в темноте. Кто он был? Какая вражда существовала между ним и Маршалтом? Дик готов был пожалеть, что он не в лучших отношениях с миллионером, чтобы спросить его об этом.
— Надеюсь, я не слишком поздно, — сказал Дик тоном извинения.
Всю дорогу до отеля он надеялся застать ее неспящей.
Одри не хотелось возвращаться к рассказу о неприятных приключениях этого вечера, но Шеннон настоял:
— Я больше не подниму скандала.
Одри обратила внимание на слово «больше», но расспрашивать не стала.
— Репутация у Маршалта очень плохая, и, если бы я знал, что вы собираетесь отправиться к нему, я помешал бы вам.
— Я думала, что он женат, — с раскаянием сказала она. Дик покачал головой.
— Нет, это его знаменитая уловка, препятствующая некоторым дамам строить слишком смелые планы. Он ужасный негодяй, несмотря на свое богатство, и я бы дорого заплатил за возможность воздать ему по заслугам… Одри, вам придется не посещать больше Портмен-сквер.
— Одри?.. Пожалуй, это слишком фамильярно, но я не сержусь. В Холлоуэйе меня звали «номер 83» или, когда бывали немного любезнее «Бедфорд»; но я все же предпочитаю слышать «Одри» от людей, которые не держат меня за руку и не тают от избытка чувств.
Дик тщетно старался принять обиженный вид.
— Вы придираетесь. Все же я буду говорить вам «Одри», а если я вдруг начну таять, произнесите слово «дело», и я буду вести себя прилично. Так вот, я говорю: вам больше нельзя ходить на Портмен-сквер.
Девушка быстро взглянула на него:
— Вы подразумеваете мистера Малпаса?
Он кивнул головой.
— Я не знаю, сколько вы истратили из его денег!
— Шестьдесят фунтов, — сказала она.
— Я дам вам их, и вы сможете отослать ему деньги.
— Я не могу взять у вас деньги, капитан Шеннон, — быстро ответила Одри. — Я поступлю по-другому. В субботу я попрошу его определить жалованье, которое он собирается мне платить, откровенно скажу, сколько я истратила, а остальное предложу вернуть ему. После этого свидания…
— Лучше пусть оно будет покороче, принцесса, — мрачно сказал Дик, — или я последую за вами в таинственную комнату.
— Почему вы назвали меня принцессой? — спросила она, слегка нахмурившись. Он покраснел.
— Я не знаю… нет, знаю. Я изменю своей привычке и скажу вам правду. Я прозвал вас «принцессой в лохмотьях». Есть старая немецкая легенда, а может быть, китайская, об одной принцессе, которая была так хороша, что закон принудил ее одеваться в лохмотья, чтобы никто не влюблялся в нее и не разбивал этим свой семейный покой и счастье. Когда я в первый раз увидел вас, я вспомнил эту легенду и назвал вас так.
— Давайте на этом расстанемся, — строго сказала Одри.
Оставшись в своей комнате одна, она засмеялась долгим тихим смехом…
Одри собиралась уже лечь в постель, когда увидела записку, лежащую на туалетном столике. Она сразу узнала нечеткий почерк и распечатала конверт.
«Поздравляю вас с удачным избавлением, — гласило письмо, — вам следовало воспользоваться ножом».
Она глубоко вдохнула воздух. Как мог Малпас узнать, что произошло за закрытой дверью маленькой столовой?
Дик Шеннон прекрасно понимал, что Одри скрывает свой настоящие чувства, да и делает это не очень искусно. Он думал о ней по дороге домой. Капитан дошел до своей квартиры после одиннадцати часов, когда из театров разъезжалась публика, и по оживленным улицам вереницей двигались автомобили. Подходя к дому, он еще издали увидел того самого человека, с которым встретился в этот вечер на Портмен-сквер. Шеннон быстро подошел к неподвижной фигуре.
— Вы опять заблудились, мистер Браун? — спросил он шутя.
— Нет, — спокойно ответил Браун. — Расставшись с вами, я вспомнил, что мне нужно с вами поговорить.
Дик пригласил незнакомца войти и провел его в свой кабинет.
— Итак, мистер Браун? — спросил он, придвинув посетителю кресло, в которое тот опустился со вздохом облегчения.
— Мне не легко долго стоять или ходить, — сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон… Что вы знаете о Малпасе?
Прямота вопроса поразила сыщика.
— Почти ничего или, вероятно, меньше вас, — сказал он наконец.
— Я ничего не знаю, — был решительный ответ, — кроме того, что этот джентльмен окружил себя тайной, ничего общего не имеет со своими соседями и не любит чужого вмешательства в свою жизнь.
Не скрывалась ли угроза в этих словах? Шеннон терялся в догадках.
— Единственное, что мы знаем о нем, это то, что у него бывают странные посетители.
— У кого их не бывает, — ответил Браун. — Но вам неизвестно ничего, что говорило бы не в его пользу?
— Нет, ничего, — откровенно сознался Дик, — кроме того обстоятельства, что мы всегда подозреваем живущих одиноко пожилых людей. Всегда существует опасность, что придется взломать двери и наткнуться на трагические останки. Почему вы предположили, что я вообще знаю что-либо о нем?
— Потому что вы следили за домом еще до того, как из дома Маршалта вышла молодая девушка, которая заняла все ваше внимание, — спокойно ответил Браун.
Дик внимательно посмотрел на своего гостя.
— Вы говорили мне, что только зашли на Портмен-сквер и повернули обратно, — сказал он.
— Иногда приходится говорить неправду, — холодно возразил тот. — Даже и вам трудно всегда придерживаться истины. По правде сказать, я следил за вами и мне стало интересно, что вы имеете против Малпаса.
— Не следили ли вы случайно из дома? — сухо спросил Дик. Гость рассмеялся:
— Это было бы, бесспорно, самым удобным местом для наблюдения, — уклончиво ответил он. — Между прочим, я хотел бы знать, что случилось с этой бедной девушкой? В прежние годы у Маршалта была плохая репутация, и я не думаю, чтобы он исправился. Вы никогда не видели чего-нибудь в этом роде?
Браун проговорил все это очень быстро и без остановки и, сунув руку в карман своего жилета, вынул маленький коричневый камешек с красной печатью. Дик взял камешек в руку и с любопытством начал рассматривать его.
— Что это такое? — спросил он.
— Это неотшлифованный алмаз, а красный знак — печать нашей компании. Мы все камни запечатываем таким образом особым воском, который для этого не нужно нагревать.
Дик осмотрел алмаз и отдал его обратно.
— Нет, я этого никогда не видел. Почему вы спрашиваете?
— Так, мне хотелось знать.
Старик внимательно следил за Шенноном.
— Вы уверены, что никто не приносил вам такого камешка? В полицию часто поступают самые странные вещи.
— Нет, я таких камней никогда прежде не видел. А вы потеряли такой камень?
Старик облизнул губы и кивнул головой.
— Да, мы потеряли камень, — рассеянно сказал он. — Вы никогда не слышали о некоем Лекере? Я вижу, что не слышали. Я был бы рад познакомить вас с ним. Это был умница, но пил слишком много, а это доказывает, что он вовсе не был умен! Вино полезно только тем, кто им торгует. Лекер трезвый был гением, а пьяный он был дураком. Вы никогда не видели его?
Глаза старика впились в Дика.
— Нет, я не знаю Лекера, — сознался Дик Шеннон, — а это значит, что он не известен полиции.
— Т-а-к!
Старик казался разочарованным и встал так же внезапно, как сел.
— Вы, вероятно, решили, что я сам — воплощение тайны, — сказал он и продолжал отрывистым тоном: — С этой молодой девушкой не случилось ничего плохого?
— Нет, ничего, кроме маленькой неприятности.
Мистер Браун мрачно усмехнулся.
— Как можно встречаться с Лэси Маршалтом и не иметь неприятностей! — сухо сказал он.
— Вы знаете его? — спросил Дик. Браун кивнул головой.
— Хорошо знаете?
— Никто не знает друг друга хорошо, — ответил тот. — Спокойной ночи, капитан Шеннон! Простите, что побеспокоил вас. Вы знаете мой адрес, но, если захотите видеть меня, пожалуйста, позвоните сначала, потому что я большую часть времени провожу за городом.
Дик подошел к окну и увидел, как его хромой гость исчез в темноте. Кто он был? Какая вражда существовала между ним и Маршалтом? Дик готов был пожалеть, что он не в лучших отношениях с миллионером, чтобы спросить его об этом.
Глава 21. Мартин Элтон предрекает судебное следствие
Лэси Маршалт вышел к завтраку в самом мрачном настроении. Следы пальцев Дика все еще горели красными пятнами на его лице, а глаза Лэси опухли от бессонной ночи. Всепонимающий Тонгер старался не навлекать на себя гнев хозяина. Но рано или поздно его гнев должен был прерваться, и слуга, как истый философ, выжидал, пока Маршалт не кончил завтракать, прежде чем сказать: