Эдгар Уоллес
РУКИ ВВЕРХ!

Глава 1

   В этот вечер просторный холл отеля «Риц-Карлтон» напоминал растревоженный улей. Хаотическое, на первый взгляд, движение черных смокингов и бриллиантовых колье в действительности было строго размечено раз и навсегда установленным ритуалом сбора респектабельной публики по случаю торжественного события.
   Данный раут, однако, начинался не совсем обычно.
   Люк Мэдиссон, пригласивший гостей на свою помолвку с Маргаритой Леффер, одной из признанных красавиц Лондона, отсутствовал по необъяснимой причине.
   Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, Маргарита вышла в зимний сад и остановилась перед тихо журчащим фонтаном. Ее уединение оказалось недолгим. К ней решительно подошел высокий молодой человек со всколоченной рыжей шевелюрой.
   — Ты твердо решила выйти за него замуж, Маргарита?
   В голосе Рекса Леффера сквозило возбуждение, которое заставило его сестру настороженно поднять глаза.
   — Ты полагаешь, я должна расторгнуть свою помолвку только потому, что Люк оказался невежливым хозяином и заставляет нас ждать?
   Непосвященный никогда бы не признал в них брата и сестру.
   Рекс — импульсивный молодой человек, имеющий нервную привычку все время поправлять галстук и грызть ногти, казалось, никак не может быть родным братом этой царственной красавицы с прекрасными голубыми глазами и тяжелыми, отливающими матовым золотом, волосами, которые она, вопреки моде, не стригла, а укладывала тяжелой короной…
   — Не знаю… — Рекс смущенно закусил ноготь. — Люк славный малый, но… немного… застегнутый…
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Мне кажется, он слишком дорожит своими деньгами… — он отвел глаза.
   — Ты опять занимал у него деньги?
   — Ерунда! У меня с Данти было дело…
   В этот момент она обернулась. Ей показалось, что Дантон Морелль наблюдает за ними. Она не ошиблась. От группы гостей отделился представительный мужчина лет сорока, друг ее брата, в узком кругу называемый просто Данти.
   — Ваш жених заставляет себя ждать…
   В его голосе звучала неприкрытая неприязнь. Люк Мэдиссон происходил из очень хорошей английской семьи, и как-то выразился о Данти довольно пренебрежительно…
   — А, вот и наш гостеприимный хозяин!
   Люк стремительно вошел в холл, на ходу сбрасывая с себя накидку и цилиндр. Вдруг он поскользнулся на мраморном полу и неминуемо упал бы, но чья-то мощная рука подхватила его. Очевидно, это был очень сильный человек, потому что он без всякого напряжения удержал Мэдиссона, который обернулся к нему с растерянной улыбкой.
   — Благодарю вас!
   Незнакомец кивнул. Это был высокий смуглый человек с холодными светлыми глазами. На правой щеке отчетливо виднелись два глубоких шрама.
   — Случай мог оказаться серьезным. Я вам очень обязан!
   — Не стоит благодарности, — ответил незнакомец. Он резко повернулся спиной, как будто недовольный привлеченным к себе вниманием. Люк поспешил к гостям.
   В этот миг столкнулись две жизни, две судьбы. Люку Мэдиссону еще не пришлось изведать настоящего горя, а Ганнер Хэйнс давно привык относиться к горю с неизменно циничной улыбкой.
   О Люке позаботились восемь поколений преуспевающих предков. Этот красивый молодой человек, обладатель полумиллионного состояния, несмотря на свою деловитость, не любил считать деньги, охотно раздавал их и имел ярко выраженную склонность к риску.
   Ганнер Хэйнс, предупредивший его падение, не имел ничего, кроме безукоризненных костюмов и светских манер, отвлекавших внимание от его резкого, мрачного лица. Несмотря на ограниченные средства, его часто можно было видеть в самых шикарных отелях, исключая, разумеется, те, в которых он был известен как перворазрядный вор.
   Шрамы на его лице остались на память о встрече в Нью-Йорке с главарем банды гангстеров Львом Селинским… Застрелив главаря, Ганнер проложил себе дорогу из штаб-квартиры гангстеров при помощи кулака, револьвера и отчаянной храбрости, но… На суде не было никого из близких: ни жены, ни его лучшего друга Ларри Винмана. Ларри был известен как профессиональный аферист. Возможно, он не захотел привлекать к себе внимания, но она могла прийти или написать ему, по крайней мере…
   У нее оставалась тысяча фунтов. За несколько месяцев до своего выхода на свободу Ганнер узнал, что она умерла в ночлежном доме. Он, как всегда, улыбнулся, но улыбка походила на раскрытую рану. Выйдя из тюрьмы и добравшись до Лондона, он остановился в «Риц-Карлтон». В этот вечер его мысли занимал не Люк Мэдиссон, справлявший свою помолвку, а небольшая шкатулка, в которой богатая американка хранила драгоценности… Их номера находились на одном этаже.
   — Тысячу раз прошу извинения, — повторял Люк. — Мой автомобиль столкнулся с такси, и полицейский ужасно долго составлял протокол.
   — Пустяки, — сказала Маргарита усталым голосом.
   — А здесь я неизбежно сломал бы себе ногу, если бы меня не поддержал этот незнакомец. Видимо, на подметке остался кусочек снега. Я ведь из-за аварии шел пешком от Пикадилли!
   — Как он выглядел?
   Голос Данти звучал хрипло и глухо.
   — Кто? Тот, кто меня поддержал? У него довольно мрачный вид — на правой щеке два шрама…
   Дантону этого было достаточно. Два шрама на правой щеке! Значит, он не ошибся. Самое главное — узнал ли его Ганнер? В те времена он не носил усов, а волосы его были гораздо светлее. Лиль Хэйнс называла его «мой золотой Ларри»… Потом он отпустил усы и выкрасил волосы. Ларри Винман больше не значился в полицейских списках. Он был вынужден это сделать после того, как освободил одного фермера от лишних восьми тысяч фунтов. С тех пор внимание Скотленд-Ярда начало его тяготить…
   Данти провел рукой по лбу и встал из-за стола.
   — Мне нужно позвонить по телефону…
   Он осмотрел холл, зимний сад — никого. Пройдя в маленький вестибюль, он увидел Ганнера, входящего в лифт. Дантон оглянулся.
   Возле двери в кресле сидел какой-то господин.
   — Вы отельный детектив? — спросил он решительно. (Когда Данти Морелль был еще Ларри Винманом, он знал почти всех отельных детективов).
   — Да, сэр, — что-нибудь не в порядке?
   — Вы знаете господина, который только что поднялся на лифте?
   Сыщик назвал одну из фамилий, часто употребляемую Ганнером.
   — Так вот, это Ганнер Хэйнс. Немедленно позвоните в Скотленд-Ярд. Там это имя хорошо известно.
   Сыщик бросился к телефону, а Данти, довольный собой, вернулся к обществу, по дороге заглянув к портье.
   — Я его сразу узнал, — рассказывал он за столом. — Один из моих друзей, присяжный поверенный в Нью-Йорке, показывал мне его фотографию. Очень опасный преступник. Представьте себе, совершенно безмятежно проживает здесь, в «Риц-Карлтон»! Номер 986!
   — И что же вы сделали?
   На лице Люка ясно читалось беспокойство.
   — Уведомил отельного детектива, а он позвонил в полицию.
   Люк Мэдиссон медленно встал из-за стола.
   — Прошу прощения, я должен отлучиться на минутку.
   Он исчез прежде, чем Маргарита успела произнести хотя бы слово.
   — Куда он пошел? — тревожно спросил Данти.
   Маргарита пожала плечами.
   — Дать ему денег на завтрак… Во всяком случае вы испортили ему вечер…
   — Где номер 986? — спросил Люк, выйдя из лифта.
   Секунду он колебался, потом открыл дверь и вошел в комнату.
   Человек, стоящий у окна, даже не обернулся, но Люк понял, что хозяин комнаты видит его в зеркале. Люк закрыл за собой дверь.
   — Если вы Ганнер Хэйнс, то я советую вам ленно удалиться отсюда, — сказал он, понизив голос, — если же нет, — прошу прощения.
   Хэйнс резко обернулся, услышав свое имя.
   — О!.. — сказал он, и после паузы добавил; — Я вам очень благодарен.
   — Есть у вас деньги?
   Пауза.
   — Да, у меня есть все, что нужно. Благодарю. Я не совсем был уверен, что это Ларри. Идет на фарт?
   Последних слов Мэдиссон не понял. Не успел Ганнер надеть пальто, как дверь распахнулась и в комнату вошел человек огромного роста, сопровождаемый еще двумя.
   — Привет, Ганнер!
   — Привет, «Воробей»!
   Сыщик надел на него наручники и обратился к Люку.
   — Этот человек взял у вас что-нибудь, мистер Мэдиссон?
   Люк был очень удивлен, когда его назвали по имени.
   — Нет, мне просто жаль его.
   — Мистер Мэдиссон… Я не забуду этого имени, — сказал Ганнер, выходя из комнаты.
   Когда Люк рассказал об этом происшествии, Маргарита не приняла его извинений, а Данти Морелль побледнел, как полотно.

Глава 2

   Несмотря на туман и вьюгу, Люк Мэдиссон шел по улице в великолепном настроении. Он помирился с Маргаритой, и через несколько недель должна была состояться их свадьба.
   Белый туман заволок улицы. У подъезда большого банка на Джемс-стрит можно было разглядеть маленькую цветочницу, съежившуюся под порывами ветра. Снег засыпал ее корзину с фиалками, голову и плечи, покрытые тонкой шалью. Спасаясь от вьюги, она зашла в подъезд банка. Мимо нее прошли двое мужчин. Девушка робко предложила им цветы. Один прошел мимо, не заметив ее, а его спутник, господин средних лет, остановился.
   — Как дела, малютка?
   Она не ответила. Он колебался минуту, но потом быстро вошел в банк, откуда его нетерпеливо звал голос молодого спутника.
   Проходивший мимо Люк Мэдиссон остановился и подошел к девушке.
   — Вы ведь совершенно замерзли, мисс. Не подумайте, что я хочу сделать вам какое-нибудь нехорошее предложение… Я намерен купить ваши цветы и сделать вам маленький подарок.
   Он вынул ассигнацию и протянул ее девушке, но вдруг остановился и с изумлением посмотрел на нее.
   Она была необычайно красива, хотя вся ее одежда свидетельствовала о крайней бедности.
   — Подождите, я дам вам что-нибудь получше.
   Он сунул ассигнацию в карман и, вынув из нее другую, написал на ней несколько слов.
   — Вот адрес моей фирмы. Если у вас при размене будут какие-нибудь неприятности — обратитесь ко мне.
   Она молча переводила взгляд с него на ассигнацию. Сто фунтов!
   Но он уже исчез в тумане.
   Из дверей банка вышли те же двое мужчин. Девушка скомкала ассигнацию в руке. Ей бросилось в глаза лицо молодого человека. Он был мертвенно бледен и прерывисто дышал.
   — Боже мой! Какое ужасное совпадение, Данти! Представь себе, если бы он вошел…
   — Молчи, дурак! — Старший из мужчин подозрительно взглянул на цветочницу, но она была занята своими фиалками.
   — Но если бы он вошел… Он говорил, что перед отъездом просмотрит счета…
   Молодой человек дрожал всем телом.
   — Будь благоразумен, Рекс, не стоит так волноваться. Ты мог бы сказать, что Маргарита…
   Его голос снизился до шепота. Девушка услышала только обрывки фраз: «передача чека», «Маргарита завтра…», «Люк никогда…»… Человек, называемый Данти, покровительственно похлопал по плечу своего молодого товарища.
   — Такси! — крикнул тот и подбежал к остановившемуся автомобилю. Второй направился было за ним, но, задержавшись, бросил в корзину с фиалками визитную карточку.
   «Мистер Дантон Морелль 907 Халф-Мун-стрит».
   — Приходи часам к девяти выпить со мной стакан вина, — пробормотал он.
   Цветочница разорвала карточку у него на глазах.
   Когда Данти догнал своего спутника, настроение у него было не из лучших.
   Из тумана вынырнула огромная фигура. Девушка инстинктивно почувствовала, что этот человек тоже заговорит с ней.
   Он остановился возле нее, заложив руки за спину. Шляпа его была сдвинута на затылок, широкое лицо было непроницаемым, в зубах торчала жеваная сигара.
   — Вы не дитя бедных, — сказал он хрипло, но в его голосе слышалось так много юмора и доброты, что она рассмеялась.
   — Но и не преступник, — ответила она.
   — Вы первый человек, давший правильный ответ на эти слова, — сказал он. — Где в Лондоне высечен этот текст на камне?
   Она презрительно пожала плечами.
   — Ну и вопрос! Конечно же над входом в Олд Бейли. «Охраняй детей бедных и наказывай преступников».
   Он кивнул.
   — Вы выиграли. Что ж, конфета за мной. Еще один вопрос. Кто я? За правильный ответ вы получите фунт печенья и контрамарку в Зоологический сад.
   — Вы сыщик! — произнесла она с нарочитой торжественностью. — Инспектор Гораций Байрд, по прозвищу «Воробей».
   Он нагнулся к ней и его лицо покраснело от сдерживаемого смеха.
   — Вы прелестны! Что ж, позвольте и мне продемонстрировать свои детективные способности. Вас зовут Мэри Бальфорд, вы работаете репортером в «Дейли Пост Геральд», в данное время вы сочиняете небольшую статью под названием «День лондонской цветочницы». Не спорьте. Ваш издатель просил меня понаблюдать немного за вами. Что вы скажете о таком блестящем заключении? Я приглашаю вас выпить чашку горячего чая и выслушать необыкновенную историю моей жизни.
   Он взял у нее из рук корзину. Несмотря на вьюгу все прохожие останавливались, чтобы получше рассмотреть эту необыкновенную пару: огромного человека с корзиной фиалок и маленькую цветочницу.
   Они вошли в ресторан. Мэри Бальфорд только теперь ощутила, что промерзла до костей.
   — Заказывайте что хотите, — сказал «Воробей», — я недавно плотно пообедал, и поэтому вы меня извините, если я съем только десять пирожных.
   — Что вы думаете об этом? — спросила она, разглаживая на столе хрустящую ассигнацию.
   — Я не думаю, я только мечтаю о таких вещах, — серьезно ответил он и совершенно неожиданно прибавил: — это потому, что он женится. Сперва я подумал, что он просто хочет произвести на вас хорошее впечатление, но потом сообразил…
   — На ком он женится?
   — На девушке. Ее брат разговаривал с неким господином у входа в банк. Господина зовут Данти. Те деньги, которые теряет Рекс, попадают в его карман. Как вы считаете, это сплетня или клевета?
   — И то, и другое, — ответила она, улыбаясь, — если я завтра помещу это в газете.
   Сыщик старательно уничтожал кекс.
   — Удивительная вещь, — заметил он, — если я съем десять кексов, то я просто пьян от радости. После двадцатого я начинаю ломать мостовую.
   Мэри с удовольствием заметила, что он съел только семь.
   — Что мне делать с этими деньгами?
   — Я видел несколько очень красивых платьев в витрине…
   — Умоляю, будьте серьезнее, мистер Байрд! Кто такой этот Данти?
   — Вы намерены выпить стакан вина в его обществе?
   — Я же просила!
   — Хорошо… Темный человечишко. Я знаю кое-какие его делишки, причем гораздо лучше, чем он предполагает, и со временем предложу ему сменить тему и место действия.
   — Мне кажется, вы каждый день узнаете что-то новое…
   — Пожалуй, скоро я буду знать все, что касается криминального мира.
   Но Байрд ошибался.
   В ту же ночь его вызвали в дом номер 342 на Брук-стрит. С помощью бледного Дантона Морелля он взломал дверь и нашел Рекса Леффера мертвым на полу своей спальни. Рядом с ним валялся револьвер. На столе лежали исписанные листки бумаги, которые сыщик не успел заметить, а Данти быстро спрятал в карман.
   Через час потрясенная Маргарита прочла следующие строки:
   Маргарита, милая, я потерян. Я спекулировал в течение нескольких месяцев и сегодня решился на последний шаг по совету
   Люка Мэдиссона. Он разорил меня: деньги его Бог. Ради всего на свете, не доверяй ему. Он толкал меня от одной ошибки к другой. Спаси тебя Бог.
   Рекс.
   Люк Мэдиссон — человек, за которого она выйдет замуж через неделю!

Глава 3

   Несколько дней Маргарита была в каком-то оцепенении. Все время к ней приходили какие-то странные люди: огромный высокий человек, в деловом тоне которого слышалась своеобразная симпатия, истерически заламывающий руки директор банка, успокоенный Дантоном, еще кто-то… Она думала только о Люке Мэдиссоне, тщетно пытавшемся прийти к ней. Маргарита приказала не принимать его и не отвечать на звонки.
   Их помолвка была естественным продолжением детской дружбы. Она не могла бы сказать точно, когда впервые почувствовала к нему привязанность. Он казался ей верхом великодушия, иногда доходившего до смешного… Очевидно мужчины знали его лучше. Она решилась спросить об этом Данти, который трогательно опекал ее все эти дни.
   — Боюсь, что это действительно так, — пожал Данти плечами, — он слишком много думает о своих деньгах… Позавчера, к примеру, я видел его, и единственное, что он сказал о Рексе — это то, что, к счастью, Рекс был застрахован… М-да…
   Действительно, Люк сказал это, потому что видел в страховой премии хоть некоторый фонд для девушки, если ей придется отвечать за долги брата.
   — Конечно, — продолжал Данти, — он старался показаться вам в самом выгодном свете. Вы и деньги — две главные его страсти. — Он увидел, как она вздрогнула, и прибавил: — может быть, я ошибаюсь, и вы в данный момент стоите чуть выше денег…
   После этого разговора она почувствовала растущую ненависть к Люку Мэдиссону. Девушка, ослепленная горем, не замечала, что ее собеседник настойчиво подливает масла в огонь.
   Данти был очень опытен. План, поначалу казавшийся ему слишком фантастическим, теперь становился реальностью. Маргарита сама шла в сети. Охотничий азарт приятно щекотал ноздри афериста.
   — В данное время, я полагаю, он пожертвовал бы последним шиллингом, лишь бы только жениться на вас. Мало того, он бы даже переписал на вас все свое состояние при заключении брачного контракта! Конечно, потом он будет жалеть об этом, а после медового месяца попробует вернуть назад…
   Маргарита смотрела в окно. Она была ошеломляюще красива, но не той броской красотой, которой блистала Лиль Хэйнс, а неповторимо царственным очарованием античных статуй. У Данти перехватило дыхание.
   — Нет, это невозможно, — сказала она медленно. — Должна ли я поверить…
   — Что для Мэдиссона деньги — его Бог? — он казался удивленным и немного обиженным. — Боже мой! Я ведь вам раньше не все мог рассказать! Примеров тысячи!
   Он сочинил несколько историй. Разумеется, придуманы они были довольно грубо и бездарно. Еще несколько дней назад Маргарита, услышав подобное, выставила бы за дверь любого, кто осмелился произнести… но… но в спальне лежал застрелившийся Рекс…
   Данти увидел, как ее губы сжались.
   У него был слуга, один из его прежних мелких помощников, которому он часто рассказывал о своих делах, не называя, однако, имен. Пи Кольс был удивительно маленьким, совершенно лысым человечком. Раньше он был весьма квалифицированным шулером, но из-за ревматизма рук вынужден был бросить работу.
   — Ужасно забавно, Пи, как легко верят люди самым примитивным басням! Помнишь, как мы с тобой еще не так давно сидели в тюрьме? А теперь меня слушают, раскрыв рот, самые надменные аристократы…
   — Ты всегда был настоящим кавалером, Ларри…
   — Не называй этого имени, Пи, — нахмурился Данти. — Дурная примета.
   В тот день он получил приглашение увидеться с Люком. Записка была довольно лаконичной, но в тоне ее чувствовалась неприязнь. Если бы можно было знать заранее, видел ли Мэдиссон его и Рекса возле банка!
   Бюро Люка находилось на Пелл-Мелл. Место не очень подходящее для коммерции, но фирма владела этим домом и землей более двухсот лет.
   Люк пришел в бюро на час раньше начала рабочего дня, и управляющий застал его сидящим за столом с уроненной на руки головой. Когда тот вошел, Мэдиссон вздрогнул.
   — Кто? В чем дело?
   По мнению мистера Стиля, неотложных дел было более чем достаточно. Он разложил на столе бумаги и коротко доложил по каждой из них.
   — Мы потеряли на египетских акциях…
   — Уладьте, — нетерпеливо сказал Люк, — от мисс Леффер нет никаких известий?
   Стиль покачал головой и продолжал:
   — Щекотливое дело, сэр. Из Соутерн-банка опять звонили относительно этого чека…
   — Да-да. — Голос Люка звучал резко. — Скажите им, что все в порядке.
   — Я это уже сделал, сэр.
   В эту минуту раздался звонок телефона. Люк снял трубку.
   — Да… Пусть войдет… — И добавил, повернувшись к Стилю, — это Морелль. Мне нужно поговорить с ним наедине…
   Мистер Стиль всю свою жизнь прослужил в фирме «Мэдиссон и сыновья». Право на прямоту суждений он заслужил.
   — Надеюсь, мы не опустимся до заключения сделок с подобными господами, сэр.
   Войдя, Дантон сразу почувствовал враждебную атмосферу, но продолжал улыбаться.
   — Присядьте, пожалуйста. — Люк был довольно резок. — Вы были другом Рекса?
   Данти утвердительно кивнул.
   — Он относился ко мне с полным доверием, — начал он. — Я уже говорил, что мы…
   — Простиралось ли его доверие до того, — перебил его Люк, — что вы провожали его три дня тому назад в Соутерн-банк, где он получил по чеку восемнадцать тысяч пятьсот фунтов?
   Данти посмотрел на него с хорошо разыгранным удивлением.
   — А что здесь особенного? У Рекса была большая потеря в Сити, и я посоветовал ему обратиться к вам. Насколько я понял, вы дали ему чек на эту сумму и…
   — Он вам это говорил? — Люк пристально посмотрел на собеседника.
   — Разумеется. Разве что-нибудь не в порядке? Я сам видел этот чек.
   — Вы видели, как он его подписывал? — спросил Люк после короткой паузы.
   — Я вас не понимаю…
   — Это подлог. Я никогда не давал Рексу этого чека. По имеющимся справкам, у него была масса акций Западно-Африканских приисков, большую часть которых вы купили в прошлом году за гроши. Они падали, но он продолжал их скупать.
   Данти обеспокоился: Мэдиссон знал больше, чем он предполагал…
   — Я сам был в ужасе от того, что Рекс покупает эти акции, я не раз ему доказывал, что…
   Люк выдвинул ящик письменного стола и вынул оттуда чек. Данти не сводил глаз с его рук.
   — Вы понимаете, что этот чек не в порядке? — спросил Люк.
   — Не хотите ли вы этим сказать, что я знал о подлоге?
   Прежде, чем Люк успел ответить, в дверь постучали. На пороге показался мистер Стиль.
   — Простите, что я мешаю вам, мистер Мэдиссон, но пришел мистер Байрд из Скотленд-Ярда по весьма важному делу.
   Данти потребовалось все его самообладание, чтобы не подпрыгнуть на стуле. Мистер Байрд был тем самым человеком, которого он меньше всего хотел бы видеть.

Глава 4

   Люк встал и отворил дверь второго выхода из бюро.
   — Относительно этого чека нам придется поговорить еще раз, — сказал он.
   — А почему не сейчас?
   Данти блефовал, и Люк это ясно почувствовал.
   — Я думаю, нам лучше поговорить об этом без третьего собеседника, тем более инспектора Скотленд-Ярда, не так ли?
   Он закрыл за Мореллем дверь и обернулся к «Воробью», входящему через другую. Сыщик казался разочарованным, не увидя в бюро никого, кроме Люка.
   — У вас, кажется, был посетитель, мистер Мэдиссон?
   Люк кивнул.
   — Мистер Дантон Морелль. Вы его знаете?
   «Воробей» улыбнулся.
   — Я никогда не стремился в высшее общество… М-да. Щекотливое дело с молодым Леффером, очень щекотливое. Думаю, вам не хотелось быть в нем запутанным?
   Люк изумленно посмотрел на него.
   — Я? Какого черта?
   Байрд кашлянул.
   — Все не так просто, — начал он, — я обыскал комнату покойного и нашел три чековых бланка Соутерн-банка, в котором у вас личный текущий счет, не так ли? И еще вот это…
   Он вынул из потрепанного бумажника два сложенных листа бумаги. Люк увидел на них свое имя, подписанное несколько раз подряд: Люк Мэдиссон… Люк Мэдиссон… Люк Мэдиссон…
   — Это похоже на вашу подпись. — Умные глаза сыщика не отрывались от молодого банкира. — Я был вчера в Соутерн-банке, где меня приняли очень… скажем, сдержанно. Тем не менее, я узнал, что недавно мистер Леффер получил по вашему чеку восемнадцать тысяч фунтов…
   Люк перебил его.
   — Да-да. Я выдал ему чек на эту сумму.
   «Воробей» недоверчиво посмотрел на него.
   — В самом деле? Может быть, вы покажете мне купон вашей чековой книжки?
   На мгновение Люк растерялся.
   — Я не нахожу это нужным, — холодно сказал он.
   Но Байрда нелегко было сбить с толку. Он грузно облокотился на стол и сделался очень серьезным.
   — Хорошо, я раскрою вам свои карты. По чеку уплачено ассигнациями, и я хотел бы знать их дальнейший маршрут. Есть в Лондоне одна птичка, которую я бы охотно поймал. Если чек был подложный, это, конечно, повредит репутации покойного, но решит мою задачу. Откровенно говоря, мистер Мэдиссон, мне так хочется получить отпечатки пальцев этого человека, что удивительно, как я до сих пор еще не сбил его с ног на улице.
   Люк раздумывал несколько секунд.
   — Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Я сам подписал чек.
   Байрд встал и глубоко вздохнул.
   — Вы слишком снисходительны к преступникам, мистер Мэдиссон. Теперь я понимаю, почему Ганнер Хэйнс в таком восторге от вас. Он получил шесть месяцев — отчаянный парень. Когда я попробовал расспросить его о некоем друге, он сказал, что никогда не видел его.
   — Морелль? — вырвалось у Люка.
   «Воробей» улыбнулся.
   — Именно он.
   — Я ничего не знаю о Морелле, — твердо сказал Люк. — Он был другом Рекса и я не хочу о нем…
   «Воробей» вздохнул и спрятал бумаги.
   — Никто не хочет помогать полиции, — жалобно сказал он. — Все против защитников детей бедных. Что ж, я ухожу…
   Едва за ним закрылась дверь, как раздался звонок телефона. Люк впервые за последнее время услышал голос любимой женщины.
   — Ты придешь ко мне завтра, Люк?
   — Хоть сию минуту.
   — Нет, завтра, когда все будет кончено… Скажи, Рекс был тебе должен?