Уорнер Элла. Повторный брак

   Отправив ответ, Глэдис отвела Ширли к парикмахеру, что должно было стать первым шагом в создании нового имиджа ее подруги. Все долгие четыре часа, пока мастер работал над новой прической Ширли: обрезал тяжелые густые волосы до плеч и делал химическую завивку, Глэдис провела рядом с ней, успокаивая и поддерживая бедняжку.
   Результат превзошел все ожидания. У Ширли действительно оказались роскошные волосы. Теперь они волнами обрамляли лицо, завиваясь у скул в небольшие кудряшки, и приобрели новый золотистый оттенок, словом, Ширли стала выглядеть по крайней мере на пять лет моложе. Она была так восхищена происшедшим с ней чудом, что весь день не упускала ни единого шанса полюбоваться на себя в зеркало.
   – Не может быть, чтобы они такими и остались! – восклицала Ширли.
   – Глупости говоришь! Я тебе покажу, как пользоваться феном, – пообещала Глэдис. – А пока ты не научишься справляться с этим сама, походишь раз в неделю в парикмахерскую, ничего с тобой не случится, не разоришься. Еще тебе нужно будет регулярно делать стрижку. По крайней мере раз в полтора месяца.
   Весь следующий день они провели в косметическом кабинете, где Ширли объяснили, в какой цветовой гамме ей следует одеваться и какие тона косметики самым выгодным образом подчеркнут ее внешность. Косметолог показал, как накладывать тени и румяна, чтобы скрыть недостатки лица. Ширли дала выщипать себе брови – теперь они походили на две ровных дуги – но наотрез отказалась прокалывать уши, заявив, что с тем же успехом может носить и клипсы. Маникюр завершил революционные преобразования в ее внешности.
   В среду утром Глэдис как раз заставляла Ширли подналечь на гимнастические упражнения, когда раздался звонок в дверь, прервавший их занятие. Глэдис открыла и оказалась лицом к лицу с очередным посыльным, протягивающим ей конверт. Разорвав его, она с удивлением обнаружила в нем другой, поменьше, розовый и пахнущий розой. Адрес на конверте был явно написан женской рукой. А она-то ожидала, что это очередное послание от Дэйва…
   Она вскрыла конверт, сгорая от любопытства, вытащила розовый же листок и развернула. Выражение обеспокоенности и любопытства на ее лице сменилось улыбкой облегчения: она узнала почерк.

   «Дорогая Глэдис!
   Я подумал, что это письмо может постичь та же судьба, что и чек, если ты сразу догадаешься, что оно от меня. А потому я был вынужден прибегнуть к небольшой уловке. Ведь персонал конторы со мной во главе потратил по меньшей мере полчаса, чтобы подсчитать обрывки. Без сомнения, тебе будет приятно узнать, что их оказалось ровным счетом сто тридцать семь. Вероятно, пришлось постараться, чтобы разорвать чек на столь мелкие клочки. Результат просто потрясающий.

   Глэдис едва не рассмеялась, но посерьезнела, начав читать вторую часть письма:

   Если у тебя нет никаких срочных дел на воскресенье, то, возможно, ты не откажешься присоединиться ко мне в «Золотом дукате». Я заказал столик на полдень. Хорошее меню и бокал вина помогут скрасить время. Тебе вовсе не обязательно давать мне знать, придешь ты или нет. Просто приходи, если захочешь.
   Дэйв.»

   Дэйв, похоже, действительно решил не гоняться за ней, однако предлагая место и время встречи, оставлял ей несколько дней на размышления.
   Она могла спокойно обдумать, хочется поддерживать с ним отношения или нет. По крайней мере, теперь Глэдис звала, что Дэйв не просто намеревался провести с ней пару дней. Конечно, она понятия не имела, расстался ли он со Стефи, но эта роскошная брюнетка ни в коем случае не должна была помешать ей примириться с Дэйвом. В конце-то концов он утверждал, что даже в худшие времена их супружества ему было хорошо с ней, как ни с одной другой женщиной.
   – Глэдис? – окликнула ее Ширли. – Что-то случилось?
   – Нет, все прекрасно, – улыбнулась она подруге. – Это приглашение на собеседование. Мое будущее может оказаться вовсе не таким мрачным.
   – Отлично!
   – А теперь давай вернемся к упражнениям.
   Ширли так вдохновили изменения в ее внешности, что она безропотно соблюдала диету и делала гимнастику. Она практиковалась в обращении с феном, старательно изучала искусство косметики и с искренним удовольствием каждое утро вставала на весы, чтобы удостовериться в том, что прилагаемые усилия не пропали даром. К пятнице у Ширли четко обозначилась талия, и она с нетерпением ожидала поездки в магазин одежды.
   Вооружившись консультациями специалистов и полностью доверившись вкусу Глэдис, Ширли отважно отбросила предрассудки и консервативную осмотрительность и принялась покупать все, что могла: одежду, туфли, украшения – даже изящное и соблазнительное белье было присоединено к горе обновок.
   – Я еще никогда в жизни не получала столько удовольствия! – радостно заявила Ширли по дороге домой. – Глэдис, я никогда не смогу тебя отблагодарить за это как следует!
   – Я тоже чудесно провела время, Ширли, – заверила ее Глэдис.
   Она не лгала: заботы о подруге действительно давали ей возможность отдохнуть после поисков работы и даже развлечься. В департаменте образования ничего утешительного ей не сказали: в списке соискателей стояли фамилии людей, ожидавших места уже три года – любого места, и перечень учителей, согласных на любую работу, был не короче. Надежд оставалось все меньше. Возможно, Глэдис действительно следовало сменить профессию.
   Большую часть субботы Глэдис провела с Ширли, обучая ее тонкостям светской беседы и тем уловкам, которые позволяли сломать лед отчуждения между незнакомыми людьми и установить хоть какое-то взаимопонимание. Мистер Плонски прислал Ширли список приглашенных на ужин, любезно приложив к нему характеристики тех трех мужчин, которые дали согласие присутствовать. Это облегчило приготовления Ширли, поскольку теперь она могла выяснить круг их интересов. Кандидатуры двоих казались весьма многообещающими.
   Кен Нивен, вдовец, содержал букинистическую лавку и увлекался музыкой. Роберт Флетчер был холостяком, по профессии – ученый-химик. Как и Ширли, он много путешествовал, а потом им было о чем поговорить: есть ли тема для беседы более благодарная, чем обмен впечатлениями и рассказы о собственных странствиях.
   – Я бы не стала уделять внимания Шону О'Брайену, – посоветовала Глэдис, просмотрев краткие сведения о третьем из приглашенных. – Он разведен. Поверь мне, с разведенными людьми всегда что-то не в порядке.
   – Ты так много знаешь, – восхищенно пробормотала Ширли.
   Они в подробностях обсудили, что стоит, а чего не стоит сообщать о себе; какие задавать вопросы, чтобы привлечь внимание и заинтересовать разговором; о каких текущих делах можно поболтать и какие общие темы найти – путешествия по зарубежным странам, например…
   Словом, к тому времени как Ширли собралась уходить на ужин, она была великолепно подготовлена, а кроме того, выглядела просто прекрасно: зеленовато-желтый жакет, строгое черное платье с пуговками и пояском в тон жакету, изящные черные туфли на высоком каблуке и черная же маленькая дамская сумочка, пара золотых цепочек на шее – и длинные золотые клипсы в ушах.
   – Ну как? Довольна собой? – Глэдис удовлетворенно взирала на результат их совместных трудов.
   – Да… – удивленно проговорила Ширли и улыбнулась, обретая уверенность в себе.
 
   Глэдис проводила ее, пообещав, что не ляжет спать и непременно дождется подругу с подробнейшим отчетом об обеде.
   Большую часть вечера Глэдис провела, составляя анкеты на саму себя. Она решила попытать счастья сразу на трех работах, которые вроде бы соответствовали ее возможностям и способностям. Одна из них просто обязательно должна была ей подойти. Первое место – ассистент профессора-историка в университете; второе – продавщица в книжной лавке и последнее – сотрудница в компании по изучению потребительского спроса. А почему бы и нет? Она немало понимала в этих делах – сколько в свое время ей пришлось потрудиться для Дэйва…
   С работы ее мысли переключились на Дэйва – на ту встречу, которая должна была состояться у них завтра. Может, она действительно ошибалась и оскорбила Дэйва тем, что поверила Джулии, будто именно он отец ее ребенка? Дэйв клялся, что отношения между ними не выходили за рамки обычных отношений между служащим и нанимателем. С другой стороны, все возможности у Дэйва, безусловно, были, да и искушение велико – как раз тогда супружеская жизнь у них не ладилась…
   Оказалось, что Глэдис было достаточно трудно позабыть Джулию, особенно ее глаза, в которых застыло горькое разочарование, – Дэйв отрицал, что когда-либо даже касался ее, не говоря уж об интимной связи. Лицо Джулии тогда утратило всякое выражение, словно она была готова к такому повороту событий, к предательству, будто знала: ничего хорошего ее не ждет. Именно то, как выглядела и как вела себя Джулия, убедило Глэдис в правоте этой женщины, а вовсе не ее слова.
   Но если все это было только игрой, зачем Джулии понадобилось лгать? Почему она так твердо стояла на своем, хотя Дэйв яростно отвергал малейшую возможность каких-либо личных отношений между ними? Это же бессмысленно. Но теперь ей хотелось верить Дэйву. Верить в его любовь к ней, Глэдис. Может, стоит снова завести речь на эту тему? И Дэйв наконец объяснится? Глэдис решила, что постарается выслушать Дэйва непредвзято: если его оправдания покажутся ей убедительными – что ж, значит, она ему поверит.
   … Внезапно размышления Глэдис были прерваны шумом в передней. Зазвучал веселый жизнерадостный голосок Ширли, ей отвечал другой, низкий, с хрипотцой голос…
   Ширли привела с собой домой одного из этих мужчин!
   Глэдис вылетела из кресла и вбежала на кухню – Ширли обязательно зайдет сюда и тогда выяснится, кого она пригласила. Глэдис от всего сердца надеялась, что это действительно стоящий человек. Интересно, кто из них – Кен Нивен или Роберт Флетчер? Но кем бы он ни был, Глэдис очень хотелось, чтобы из его встречи с Ширли получилось что-нибудь хорошее.
   – Вот сюда! В этом кресле вам будет удобно, – щебетала Ширли, потом, после недолгого раздумья, добавила: – Я на секундочку – только сварю кофе!
   Она примчалась на кухню, разрумянившаяся, сияющая от радостного возбуждения.
   – Ох, Глэдис! Я встретила такого замечательного человека! – взволнованным шепотом произнесла она.
   – И кто это? – тоже шепотом спросила Глэдис. – Роберт или Кен?
   – Ни тот, ни другой. Шон О'Брайен. Остальные по сравнению с ним – просто мышки серые, линялые тряпки, а не мужчины. А то, что он разведен, совсем неважно. С ним все в порядке, кроме глаза.
   – А что у него с глазом?
   – Мне кажется, жена выцарапала. Он носит на глазу черную повязку – между прочим, это даже привлекательно. А еще он ходит с тросточкой, говорит, никогда не знаешь, сколько придется пройти.
   – Наверное, его жена оказалась настоящей мегерой!
   – Он утверждает: она была очень страстная. А вообще он мило о ней рассказывал. Он так заинтересовался мной, ты просто не поверишь, Глэдис! Даже пересел поближе, чтобы мы могли спокойно поговорить за ужином. Я чудесно провела время!
   – Так это же прекрасно, Ширли! Я так за тебя рада! А теперь я пойду спать, не хочу вам мешать. Утром поболтаем вволю.
   – Нет, сначала я вас познакомлю. Идем же! Ширли взяла Глэдис под руку и гордо ввела в комнату.
   – Шон, это моя подруга, о которой я вам рассказывала, Глэдис Ньюмен.
   Глэдис смотрела на человека, который медленно поднимался из кресла ей навстречу, и не верила своим глазам.
   Он был высок, прекрасно сложен, хотя действительно опирался на тросточку; одет неярко, пожалуй, даже несколько консервативно – серые брюки, темно-синий пиджак, белая рубашка, галстук в красную и синюю, в тон пиджаку, полоску. Черная повязка закрывала один его глаз, второй же сиял чистой голубизной.
   – Привет, Глэдис, – произнес он.
   Первое потрясение уступило место острой боли. А ведь еще несколько минут назад Глэдис готова была все простить и поверить в невиновность Дэйва, в то, что его оговорили, готова была выслушать его…
   Боль сменилась жгучим гневом: какая же она дура, как же легко ее провести! Поманили пальчиком – она и побежала!
   А что, если бы ее не было здесь? Не готовилась ли Ширли судьба Джулии? Нашел тоже кому вскружить голову, бесстыжие его глаза! Он солгал, когда назвал Ширли вымышленное имя и когда выдумал эту дурацкую шутку с глазом. Интересно, сколько еще лжи он успел нагородить за этот вечер?
   – Дэйв Флэвин! – с горечью и презрением молвила Глэдис. – Ты заслуживаешь быть побитым камнями на главной площади. Ты самый бесстыдный, лживый, низкий и подлый сердцеед, какого я когда-либо видела в жизни!
   Ширли переводила взгляд с Дэйва на Глэдис, с Глэдис на Дэйва. Она явно была ошеломлена и растерянна.
   – Вы… вы что, знаете друг друга?
   Глэдис с насмешкой посмотрела на Дэйва, ей стало любопытно, как он выпутается на этот раз, какие слова придумает для объяснения своей очередной бессердечной выходки.
   Дэйв между тем бросил один-единственный взгляд на Глэдис, а потом без колебаний приблизился к Ширли.
   – Что бы ни произошло дальше, – тепло и искренне проговорил он, ласково взяв девушку за руку, – я хочу, чтобы вы знали: вечер в вашем обществе был просто замечателен. Надеюсь, вы тоже хорошо провели время, правда, Ширли?
   – Да, да, конечно, – ответила она, вроде бы даже успокаиваясь.
   Дэйв поднес ее руки к губам и по очереди запечатлел на каждой из них нежный, немного старомодный поцелуй.
   – Благодарю вас за этот вечер. Вы просто очаровали меня.
   Ширли смущенно улыбнулась и даже слегка покраснела. Но тут, как видно, до нее дошел наконец смысл происходящего.
   – Но тогда кто же вы? – Она пристально всматривалась в лицо Дэйва, словно надеялась прочесть на нем правду. – Вы что, какой-нибудь преступник? Или жулик?
   Глэдис оценила вопрос по достоинству. Пусть-ка Дэйв попробует выкрутиться сейчас и ответит так, чтобы сохранить доверие и расположение Ширли!
   – Когда вы встретились с Глэдис? – спросил Дэйв.
   Ширли нахмурилась: это явно не ответ на ее вопрос.
   – Года полтора назад, когда я пришла в школу, где она уже работала учительницей…
   – После того как развелась с мужем.
   – Да. Она была замужем за совершеннейшим подлецом и, чем носить его имя, решила, что лучше…
   Ширли медленно разинула рот, вспомнив рассказ Глэдис.
   – Флэвин! Так это были вы! – Она в ужасе отшатнулась от Дэйва. – Вы… тот самый человек, который так ужасно поступил с Глэдис!
   – Да. Именно тот самый, – признал Дэйв с усталой улыбкой. Он снял с глаза черную повязку, убрал в карман и наконец обернулся к Глэдис. Голубые глаза смотрели жестко и холодно. – Что бы ты сама обо мне ни думала, Глэдис, разве тебе доставляет удовольствие очернять перед другими?
   Она вздернула подбородок, возмущенная справедливым обвинением.
   – Ты сам виноват, Дэйв. То, что ты играешь чувствами Ширли, – чудовищная низость, тем более что в то же самое время ты…
   – Знаю, ты не поверишь, – прервал он ее, – но я не притворялся, когда говорил, что мне понравилось в обществе Ширли. Это действительно так. А причина, по которой я попал на этот обед, вовсе не в том, что я искал себе другую женщину. Я по-прежнему хочу заставить Плонски подписать с нами контракт. Он самый неуступчивый клиент, какой мне когда-нибудь попадался. Он категорически отказывается признать, что пытался выяснить, какие данные мы можем предоставить.
   Глэдис чуть было не топнула ногой от возмущения. Подумать только, Плонски! Хоть она и сама виновата во всей этой истории с Плонски, Дэйв, кажется, явно переигрывает.
   – Я хотел посмотреть, как работает его контора, – продолжал между тем Дэйв. – Под своим собственным именем я навряд ли попал бы в список его клиентов. Кроме того, мне пришлось несколько изменить облик. Иначе я с потрохами выдал бы себя. – Его губы дернулись в усмешке, но, похоже, он смеялся над самим собой… – Нет, я и не надеюсь, что ты примешь эти объяснения. Ты вообще не поверишь мне, что бы я ни говорил.
   Он пожал плечами – как-то обреченно и безнадежно – и снова повернулся к Ширли, умоляющим жестом призывая ее сказать правду. Но Глэдис не собиралась спускать все на тормозах.
   – Может, ты именно так и попал на обед, Дэйв, – спокойно произнесла она, – но ведь не из-за этого же ты ломал комедию перед Ширли. Иначе зачем бы тебе приходить к ней домой.
   – Постой, Глэдис! Давай во всем разберемся, – внезапно вступила в разговор Ширли. – Я убеждена, что действительно понравилась Шону. Смею тебя уверить, я чувствую такие вещи. И у нас завязалась такая интересная беседа…
   – Его имя Дэйв! – оборвала ее Глэдис, – Шона О'Брайена не существует в природе! И покуда Дэйв флиртовал с тобой, он обдумывал свое завтрашнее свидание – свидание со мной! Должно быть, ему просто нравится разнообразие. Верно, Дэйв?
   Дэйв в отчаянии обратился к Глэдис.
   – Ты ведешь себя, как параноик. Почему я не могу дружить с Ширли? Ты же, например, ее друг, иначе тебя бы здесь не было!
   – Вот не повезло! Должно быть, тебе ужасно неприятно встретить меня в доме твоей подруги? – усмехнулась Глэдис.
   – Вовсе нет. Хотя мне действительно любопытно знать, что ты здесь делаешь. Я думал, ты дома с матерью, потому и посылал записки туда.
   – Их переправляли сюда, – вставила Ширли; ей явно хотелось разрешить возникшее недоразумение, насколько это было возможно. – Глэдис больше не живет с матерью.
   На лице Дэйва отразился неподдельный интерес.
   – Это правда? – Он одобрительно улыбнулся Ширли, словно поощряя ее к продолжению. – И давно?
   – Она ушла от матери в прошлую пятницу, ночью. Больше недели назад. Я уговорила ее остаться, пока она не найдет себе новое место работы и не подберет квартиру.
   Просто поразительно, думала Глэдис тихо закипая, как легко убедить в чем-либо Ширли! Одна-единственная улыбка, и она уже на все готова ради Дэйва…
   – Что ж, рад слышать, что она избавилась наконец от материнского влияния. Скажу по чести, Ширли, Софи Ньюмен никогда не была другом ни мне, ни Глэдис. Дай ей шанс, и она обвинила бы меня во всех смертных грехах, только бы исключить малейшую возможность нашего примирения.
   Подобное заявление вызвало у Ширли замешательство, но она справилась с собой.
   – Так или иначе, с Майком все кончено. Если, конечно, вам это интересно. – Она явно старалась помочь Дэйву.
   – Ширли! – только и вскрикнула Глэдис, Возмущение в ее голосе было таким искренним, что оба невольно обернулись. – О себе я и сама могу рассказать! Совершенно не обязательно выкладывать моему бывшему супругу подробности моей личной жизни.
   Ширли вздрогнула, ее лицо залил румянец – кажется, она действительно сболтнула что-то не то…
   Дэйв с любопытством поднял брови: развернувшаяся перед ним сцена его совершенно не смутила.
   – Глэдис, ты что, недовольна, что Ширли открыла мне правду? Тогда признайся сама, так, для справки: кто это решил, Майк или ты? От меня требуются соболезнования или, наоборот, поздравления?
   Глэдис бросила на него взгляд, полный ярости и презрения.
   – А почему бы тебе, Дэйв, вместо того чтобы расточать тут свое неотразимое обаяние, не рассказать Ширли правду о Стефи? Или это испортит безукоризненную версию «чудесного вечера», проведенного с доверчивой дурочкой?
   – Конечно расскажу! – на удивление легко согласился Дэйв. – Должно быть, Глэдис забыла сообщить вам, Ширли, но я являюсь главой компании по изучению потребительского спроса. Стефи – один из лучших моих сотрудников. И мой хороший друг.
   – А еще Дэйв спит с ней, – сладко-ядовитым голосом прибавила Глэдис.
   – О, Глэдис! – Дэйв печально покачал головой, всем своим видом выражая легкое отвращение к словам бывшей жены, а потом с грустью перевел взгляд на Ширли: – Вот такие обвинения и разбили нашу супружескую жизнь. Глэдис обычно недосуг узнавать истину. Ей проще верить в самое худшее.
   – Это неправда! – возмущенно вскинулась Глэдис. Пусть не надеется, что сможет заморочить ей голову так же, как Майку! Стефи слишком непринужденно вела себя в доме Дэйва, чтобы Глэдис поверила его басням на тему «друга и сотрудницы».
   – Тогда почему ты обвиняешь меня и Стефи, в то время как мы просто пытаемся помочь тебе? – спросил Дэйв. Судя по тону, он считал себя чистым, как свежевыпавший снег. – Только потому, что Майк тебе больше не нужен? – Он насмешливо поднял бровь. – А может, все было иначе, Глэдис, а? И, несмотря на все усилия – мои и Стефи – представить тебя белейшей жемчужиной, Майк все-таки предпочел довериться собственному здравому смыслу?
   – Нет! Я сама разорвала нашу помолвку, если хочешь знать!
   – Да? Почему же? – Его глаза прямо-таки лучились удовлетворением. – Что, выяснила наконец, что в определенных отношениях ему никогда не сравниться со мной?
   Глэдис задохнулась. Она готова была сгореть от стыда. Дэйв попросту совратил ее, поманил тем, что невозможное станет возможным…
   – Неужели для тебя имеет значение только секс, Дэйв? – Глэдис тяжело посмотрела на Ширли. – Я не рассказывала тебе, Ширли, что та женщина, которая забеременела от Дэйва, тоже была одной из его сотрудниц? И тоже помогала ему в исследованиях рынка и потребительского спроса. Несомненно, она считала, что Дэйв – настоящий друг и вполне способен понять ее. И, пока я жила у своей матери, он сошелся с ней. Сегодня ночью он полагал, что я тоже нахожусь у матери…
   Она посмотрела на Дэйва. Его лицо превратилось в мрачную маску. Возможно, Глэдис следовало насторожиться, но слишком велика была боль воспоминаний, боль обманутых надежд: сейчас слова Дэйва не вызывали в ней и капли доверия.
   – И сколько же было других, Дэйв? Тех, кто не забеременел? Ты что, решил пройтись по всем девочкам из своей конторы? Джулия. Стефи. Конец этому виден?
   – Виден. Он наступит здесь и сейчас, Глэдис.
   – Прекрасно! – гневно выдохнула она. – Тогда я провожу тебя до дверей сама. Думаю, не стоит утруждать Ширли.
   – Благодарю покорно. Ты уже однажды выставила меня из дома, Глэдис. Я пришел с Ширли, и когда она найдет нужным, то прогонит меня сама. Может, она хотя бы способна выслушать – в отличие от тебя.
   – Делай что хочешь, с кем хочешь, – заявила Глэдис. – И не вини меня, Ширли, если Дэйв Флэвин тебя одурачит. Ибо это все, на что он способен.
   – Ну что за женщина! – Дэйву уже трудно было сдерживать сарказм. – Далеко пойдет. Достойная дочка своей мамочки. Та тоже редкостная ведьма.
   Глэдис твердым шагом прошла в комнату, временно служившую ей спальней, и решительно хлопнула дверью, всем своим видом показывая, что с нее хватит. Да, она пыталась снять с Ширли розовые очки, но, если ее подруга желает стать очередной жертвой Дэйва Флэвина, что ж, теперь это ее проблемы!
   Глэдис сбросила одежду, натянула пижаму, залезла в кровать и сунула голову под подушку, чтобы не слышать приглушенных голосов, доносившихся из соседней комнаты. Мало того что она поступила как последняя дура, рискнув еще раз увидеть Дэйва, она еще и усугубила ошибку, показав ему, что он ей по-прежнему небезразличен! Но теперь, по крайней мере, она знала точно: ему нельзя доверять ни капельки.
   Она могла бы простить случай с Джулией. И по крайней мере понять отношения Дэйва со Стефи. Но нынешний его приход к Ширли явно доказывал, что Глэдис была права, в свое время настояв на разводе. Только на этот раз она не станет особо кручиниться. Уж если на то пошло, Дэйв не единственный свет в окошке, и жизнь не кончается сегодняшней сценой!
   Разговоры в соседней комнате продолжались еще довольно долго. Глэдис невольно задумалась, о чем же они ведут речь. То, что она не слышала этого, особого успокоения не приносило. Неужели Дэйв будет таким подлецом, что поцелует Ширли? Или займется с ней любовью?.. Эта мысль заставила Глэдис содрогнуться от отвращения.
   Когда раздались шаги в коридоре, Глэдис вздохнула с огромным облегчением. Дэйв ушел, и она смогла все-таки слегка расслабиться и в конце концов задремала.
   На следующий день она проснулась, кипя от жажды действий. Глэдис отправилась прямиком на кухню, чтобы сварить кофе, и застала там Ширли. Приятельница и бывшая коллега прихлебывала чай и просматривала утренние газеты.
   – Доброе утро. – По тону трудно было угадать настроение Ширли.
   – А оно действительно доброе? – мрачно поинтересовалась Глэдис: нервы ее были напряжены до предела, но она старалась скрыть это. В высшей степени глупо ревновать к Ширли, и все же Глэдис почему-то становилось горько при мысли, что подруга провела столько времени вместе с Дэйвом. – Сегодня я уезжаю, Ширли.
   Выпалив это, она занялась своим кофе.
   – Из-за вчерашнего? – тихо спросила Ширли.
   – Я не намерена мешать тебе. Если ты вдруг захочешь снова встретиться с Дэйвом.
   – Нет, Глэдис, не захочу.
   – Но ты же говорила, что прекрасно провела с ним время, – в настойчивости, с которой Глэдис затевала новый спор, было что-то безумное.
   – Верно. Этот вечер был лучшим в моей жизни.
   – Ну так вот, не стану мешать тебе и дальше получать удовольствие от общения с этим человеком. В конце концов, он свободен, и я не имею на него никаких прав.
   – Мне так не кажется.
   – Ты хочешь сказать… – процедила сквозь зубы Глэдис, – из-за Стефи?
   – Нет. Ты сама вчера предупреждала, что с разведенными людьми вечно что-то не так. Ты права, Глэдис. Он вовсе не свободен. Я ему нравлюсь, но желает он тебя.