Страница:
В разное время Пу И был официально четырежды женат, но об этом мы расскажем несколько позже.
Жена Вань Жун, которая считалась одной из красивейших девушек– маньчжурок белого знамени, высоко ценила свое положение императрицы и «готова была быть женой только ради этого». Весной 1932 г. Пу И стал верховным правителем Маньчжоу –Го, переехав в Чанчунь, вместе с ним переехала и Вань Жун. Император мало интересовался ее делами, редко разговаривал с ней. Она также никогда не говорила о своих чувствах, желаниях, обидах. Из-за одиночества, отсуствия общения с близкими людьми, влияния общего окружения во второй половине 30-х годов она пристрастилась к курению опиума. Телохранитель Ли Юэтин сочувствовал Вань Жун, был к ней нежен и заботлив и разбудил ее угасшее чувство любви. Вскоре она забеременила от него. Пу И, узнав об этом (по одной из версий глаза ему раскрыли японцы, которые следили за всем и всеми и все знали), был вне себя. Ли Юэтина арестовали за совращение и затем казнили, а только что родившегося младенца сожгли. Ван Жун отправили в «холодный» дворец (кстати, этот эпизод Пу И «забыл» описать в своих воспоминаниях, хотя в Китае он многим известен). После смерти ребенка у Вань Жун помутился расссудок (На этот сюжет в КНР в 1987 г. был снят художественный фильм «Последняя инператрица).
После капитуляции Японии Пу И с ней расстался, после тяжелой болезни в 1946 году она умерла в Гирине.
В 1937 году император, по рекомендации одного из своих родственников в Пекине, завел себе младшую наложницу Тань Юйлин, «чтобы наказать Вань Жун». Она происходила из старинного маньчжурского рода Татала и училась в одной из пекинских средних школ. Ей было всего семнадцать лет, когда она стала наложницей императора. Они поженились. Отношения между ними были довольно искренними. Она не любила японцев, и иногда говорила об этом открыто императору. Но вместе они прожили всего пять лет. В 1942 году она при странных обстоятельствах умерла, когда ей было всего 24 года. «Смерть ее и по сей день остается для меня загадкой, – писал Пу И. – Как определил китайский доктор, она заболела тифом, но положение не было критическим. Потом мой личный доктор Хуан Цзычжэнь рекомендовал японского доктора из городской больницы. Есика сказал, что лично будет ухаживать за ней и добился того, что ее перевезли во дворец. Японский доктор стал лечить Тань Юйлин под наблюдением Есика. Но она внезапно умерла на следующий же день.
Мне казалось странным, что японский доктор, который сначала принял большое участие в ее лечении (по его указаниям ей делали уколы и переливание крови), после того как Есика вызвал его в другую комнату и долго разговаривал с ним за закрытой дверью, перестал спешить с уколами, стал тихим и замкнутым. Живший во дворце Есика приказал японским жандармам круглые сутки звонить по телефону дежурной сестре и справляться о здоровье больной. Так прошла ночь, а на следующее утро Тань Юйлин скончалась.
Сразу же после того, как мне сообщили о ее смерти, явился Есика и от имени командования Квантунской армии выразил мне соболезнование. Он принес венок из цветов. В душе я удивился. Когда его успели приготовить. … Поведение Ёсика вскоре после смерти Тань Юйлин натолкнуло меня на мысль, что если не он, то, во всяком случае, Квантунская армия имела отношение к ее смерти. Не успела Тань Юйлин умереть, как Ёсика принес мне большое количество фотографий японских девушек и предложил выбрать любую из них» [35]. Действительно, можно согласится с Пу И, что смерть его жены была довольно странной. При том уровне развитии медицины в 40-х годах 20-го века, квалификации японских врачей, от тифа вполне можно было вылечить. Можно вполне допусттиь, что она была умерщвлена японцами из-за того, что она была насроена антияпонски и могла оказывать определенное влияние на императора.
В соответствии с воспоминаниями последней жены Пу И Ли Шусянь, Пу из четырех жен больше всего любил Тань Юйлин. О ней он чаще всего рассказывал последней жене. «Однажды, я среди вещей Пу И обнаружила маленькую деревянную коробочку. – вспоминала Ли. – Я спросила Пу И: что лежит в этой коробочке? Он ответил, что там находится прах Тань Юйлин» [36]. Только через семь лет после смерти Пу И прах Тань Юйлин был передан ее старикам и был захоронен [37].
После смерти Тань Юйлин японец настаивал на том, чтобы император подыскал себе подходящую кандидатуру из японских девушек. Последний решительно отказался иметь жену-японку, так как он отлично понимал, что « это было равносильно тому, чтобы иметь в своей кровати чужие глаза и уши». Когда японец понял, что Пу И против японских девушек, он вскоре принес ему несколько фотографий китайских учениц из Японской школы в Люйшуне (Порт-Артуре). Сестра Пу И предупредила брата, что эти китайские девушки обучены японцами и их можно приравнять к японкам. Но видя назойливые предложения японцев Пу И понял, что его все-равно заставят жениться на той кандидатуре, которую подыщет Квантунская армия, и выбрал весьма молодую девушку из предложенных ему на фотографии по фамилии Ли Юйцинь. Итак, пятнадцатилетняя девушка стала его очередной «женой», войдя в императорский дворец. Однако уже через два года после ее появления во дворце Сына Неба, то есть еще до ее совершеннолетия, государство Маньчжоу-Го потерпело крах, после чего Пу И превратился в советского военнопленного, а его молодую «жену» отправили домой в Чанчунь. Как вспоминала Ли Юньцинь, практически она была «дворцовой игрушкой», ее задачей во дворце было прислуживать императору, делать все, чтобы ему было радостно. Пу И просил петь для него и она пела, посидеть вместе с ним и она сидела по нескольку часов, пока от скуки не засыпала. Тогда он сердился и бил ее. Почти ежедневно она слушала, как он рассказывал ей родительские наставления и афоризмы, буддийские каноны, закончив, он требовал от нее, чтобы она пересказывала услышанное. По собственному признанию Пу И, он ее рассматривал как маленького неразумного ребенка. Если ему хотелось ее видеть, он шел к ней, если настроение было плохое, он гнал ее прочь с глаз. Иногда он ее грубо ругал либо бойкотировал. У них не сложились нормальные взаимоотношения, какие должны быть между мужем и женой, они почти не жили вместе [38].
Когда десятилетний Пу И жил в императорском дворце, служившие там евнухи беспокоились, чтобы император ночью куда-либо не убежал. Некоторые из дежурных евнухов ночью надеясь немного отдохнуть, покидали свое место и уходили к себе в опочивальню. Поэтому они клали в кровать десятилетнего Сына Неба для "присмотра" за ним служанок. Те всячески ублажали императора, "присматривали" за ним не допуская, чтобы он встал с кровати. Все служанки были намного старше Пу И, а он был еще совсем ребенком, и мало что понимал. Поэтому он слушался их. Иногда Сын Неба попадал в окружение не одной, а двух или даже трех служанок сразу. Служанки тоже были не прочь заняться любовью с самим императором, хотя и малолетним, который лежал рядом с ними, молодыми, пышущими здоровьем, полными сил и энергии. Вот они-то и научили его "заниматься любовью" и различными плохими делами. Только когда он был уже в полном изнеможении после любовных утех, служанки его отпускали спать. На другой день утром, когда император вставал, он всегда казался усталым. Даже на солнце у него рябило в глазах. Он рассказывал о своих недугах евнухам, и те приносили ему какое-нибудь лекарство. Лекарство на время помогало и он опять занимался любовью со страстными молодыми служанками. Скорее всего в такие минуты он вспоминал известную в Китае издревле историю о развратном шанском правителе Чжоу Синем(1154-1122 гг. до н.э.), как пример, которому он должен подражать, восхищаясь его сексуальными возможностями.
Чем же поражал мужчин-китайцев Чжоу Синь. Как отмечает в своих "Исторических записках" Сыма Цянь: "Император Чжоу отличался красноречием, живостью и остротой, воспринимая все быстро, а способностями и физическими силой превосходил окружающих. Он мог голыми руками бороться с дикими зверями". "Имея телосложение быка и обладая при этом гибкостью тигра" Чжоу Синь держал себя в форме при помощи напряженной программы специальных упражнений и поединков, куда входило единоборство с дикими зверями на специально устроенной для этого арене, а также схватки одновременно с пятью-шестью его лучшими войнами. Предания о невиданной физической силе Чжоу Синя встречаются и в других сочинениях. В них рассказывается, что Чжоу мог перетянуть одной рукой девять быков; пока он поддерживал крышу дома плечом, можно было сменить опорные балки, он в совершенстве владел приемами китайского и ряда других восточных видов единоборств, мог голыми руками разбивать камни и доски и т.д. Однако его подвиги не ограничивались боевыми поединками и демонстрацией физической силы. "Чжоу любил вино, распутство и развлечения, – писал Сыма Цянь, – питая пристрастие к женщинам". У себя во дворце он содержал одну царицу, трех супруг, девять жен второго ранга, двадцать семь жен третьего ранга и восемьдесят одну наложницу. В штате дворца состояли также 3 тысячи девушек для участия в пирах, празднествах и прочих развлечениях, где они могли продемонстрировать свои возможности. Предание гласит, что Чжоу Синь собирал своих придворных вокруг той же самой арены, на которой устраивал поединки с дикими зверями. И радовал их взор своими сексуальными подвигами. Один из таких подвигов заключался в том, что он разгуливал по арене в объятиях голой девушки, оседлавшей его возбужденный член. При этом в одной руке он держал поджаренную телячью ногу, в другой – двухлитровый бронзовый сосуд с вином, и, поочередно подкрепляясь то вином, то мясом, он для пущего удовольствия заставлял наложницу, обнимавшую его ногами за талию, двигаться вверх и вниз". Именно эти качества Чжоу Синя, видимо, очень импонировали китайцам.
Однако такая активная сексуальная жизнь на протяжении ряда лет сделала Чжоу Синя импотентом. Не веря в то, что он может быть подвержен расстройствам здоровья, какие бывают у простых смертных, он обвинил в этом своего медицинского советника Фан Нэйбу. В свое время Фан убедил своего повелителя жить согласно заповеди Желтого Императора Хуанди, суть которой заключалась в том, чтобы "совокупляться каждую ночь с десятью женщинами, не расходуя при этом Жизненный Субстрат". Этот совет ван также посчитал причиной того, что у него не рождались сыновья. Фан был обезглавлен, все женщины, кроме официальных жен вана, были возвращены в свои семьи, и был устроен новый гарем. Особым придворным дамам (в седой древности при императорском дворе существовали особые придворные дамы (тунгуань, тунши, нюйгуань), главной обязанностью которых было вести учет Царственных Соединений для подтверждения законорожденности детей. Этот учет они вели специальными кисточками для письма. Впервые же должность тунгуань была официально учреждена именно при дворе Чжоу Синя. В обязанности дам, занимавших эту почетную должность, входили две задачи: первая – организация программы сексуальных контактов вана и вторая – подбор красивых девушек на каждую ночь. Если в доханьское время сами императоры или ваны подбирали себе красивых девушек, то после династии Хань сложилась специальная система подбора красивых девушек во дворец. Нюйгуани подбирали красивых девушек по указаниям Сына Неба, затем под их руководством шло их соответствующее воспитание и обучение). Им были выданы новые красные кисточки для письма, а старые уничтожены.
В опочивальне шанского правителя было установлено специальное кресло, сидя в котором, тунгуань внимательно наблюдала за происходящим, следя за тем, чтобы Царское Соединение без обмана действительно имело место. Для регистрации таких акций использовались специальные кисточки красного цвета.
Супругам вана, занимавшим более высокое положение, позволялось находиться в обществе столько, сколько он сам пожелает, наложницы должны были покидать опочивальню вана до наступления рассвета, а дворцовых девушек, положение которых считалось самым низким, отсылали прочь сразу же после Царственного Соединения. Те, кому удавалось доставить удовольствие вану, получали серебряное кольцо. А если при этом происходило зачатие, серебряное кольцо заменялось на золотое.
От Чжоу Синя, однако, ни одна девушка не получила золотого кольца, по крайней мере за рождение сына и наследника. И он принялся еще яростнее биться на арене с дикими зверями и со своими войнами. В это время в его гареме появилась девушка "прекраснее пиона и лотоса" по имени Тацзи. И так необычны были ее красота и особый дар, что ей удалось избавить императора от импотенции. Согласно сохранившимся хроникам, поведение наложницы во время первой брачной ночи с Чжоу Синем было настолько смелым и необузданным, что он поначалу не поверил, что она – девственница. Лишь после того, как придворная дама подняла над ними лампу и шанский ван увидел кровь на своем Нефритовом Стебле и на шелковой простыне, он окончательно удостоверился в ее невинности.
Тацзи сразу же стала фавориткой вана и была возведена в ранг официальной супруги. Из-за нее с этого времени он стал уделять намного меньше внимания своим остальным женам и наложницам, о некоторых совсем позабыв.
Как признавался евнух Сунь Яотин, здоровье Пу И было таким слабым не только потому, что евнухи подстрекали его к занятиям "любовью" со служанками, но еще и потому, что евнухи мучили молоденького императора, занимаясь с ним гомосексуализмом.
В детские годы, когда юный Пу И пострадал от половых излишеств, он стал искать возможность покончить с этим. Тогда он попал в развратную жизнь с евнухами. В то время во дворце был евнух, которого звали маленький Ван Саньэр. Это был красивый, статный и высокий парень с тонкими правильными чертами лица, он был похож на юную прекрасную девушку, некоторые евнухи говорили даже, что он женственнее и красивее. Он был необыкновенно белолицый с оваловидным безусым лицом. Пу И полюбил красивого молодого евнуха и дал ему официальное имя Ван Фэнчи. Маленький Ван уже с детства страдал во дворце от сексуальных домогательств некоторых евнухов. Он был "игрушкой" в руках старых евнухов, их сексуальным партнером. А в семнадцати –восемнадцатилетнем возрасте возмужавшему Ван Саньэру, который набрался "опыта" у своих старших товарищей, уже самому нравилось развратничать с новыми маленькими евнухами в темных углах дворца. По воле судьбы он стал евнухом в покоях императора. Он был старше Сына Неба на несколько лет. Вскоре, став неразлучными друзьями, они всегда бывали вместе. Как утверждал последний китайский евнух, все это Пу И не осмелился рассказать в своих мемуарах "От императора до гражданина", изданных в КНР.
Здесь уместно сказать, что любовь к мальчикам не является чисто китайским "изобретением". Если мы обратимся к истории древней Греции и Рима, то и там обнаружим подобные вещи. Там довольно часто проявлялась индивидуальная любовь мужчин к мальчикам и юношам. В связи с этим развилась обширная гомосексуальная проституция.
Объяснение этому извращению можно найти в преклонении древнего грека перед физической красотой форм мужского тела. Он восторгался мощью, красотой мышц и телесных форм, присутствуя на олимпийских играх, или принимая сам участие в спортивных состязаниях.
Любовь к красоте мужских форм вырабатывалась в гимназиях и других общественных местах, где толпилась нагая молодежь и где сообща занимались физическими упражнениями. Во время больших праздников и в театре также представлялась возможность любоваться мужской красотой и силой.
Это чувство изящества вызывало желание обладания теми роскошными формами, которые приводили в восторг зрителя. Обладание изящным, сильным и мужественным телом сулило наслаждение. В Греции педерастия была взаимностью, ей предавались, как наслаждению, люди часто равные по положению, люди, соединявшиеся страстью через любовь и взаимную дружбу.
Кроме эстетического характера, в любви к мальчикам можно обнаружить и значительную примесь чисто духовного элемента индивидуальной любви. Это прежде всего заметно в дорийской любви к мальчикам, которая послужила исходной точкой для развития античной однополовой любви. Если гомосексуальная любовь существовала в Греции (как и везде) и раньше, то дорийцы – последние иммигрировавшее в Грецию дикое горное племя – первыми ввели любовь к мальчикам как явление, признанное публично, заслуживающее уважения, как народный обычай. Гомер никогда не упоминает о каких бы то ни было педерастических отношениях. Но уже Солон описывает педерастию как безобидную радость юности. И в цветущую эпоху Эллады такие мужи, как Эсхил, Софокл, Сократ и Платон, были педерастами. "Характер этих отношений своеобразен: качества мужчины, его геройство через посредство любви передаются любимому мальчику, – писал И. Блох. – Поэтому общество считает желательным, а государство даже настаивает, чтобы выдающиеся мужчины любили мальчиков; поэтому мальчики предлагают себя героям. Для мальчика считалось позором не найти себе возлюбленного, и считалось за честь – которую на Крите праздновали и публично, и в семье, – если мальчик приобрел любовь уважаемого возлюбленного и торжественно соединялся с ним".
Античная любовь к мальчикам покоилась на старинной вере, что при половом сношении душа, ум, характер любовника переносятся на мальчика и что таким образом из чисто чувственного акта возникает душевное взаимодействие значительно более индивидуального характера, чем была в то время гетеросексуальная любовь. Высокая оценка любви к мальчикам как политическо-педагогического учреждения относится к У1 и У в. до н.э., до наступления персидских войн. С ослаблением отношений между юношами и взрослыми мужчинами в эллинскую эпоху – быть может, в связи с выступившими в ту пору на сцену гетерами – индивидуальный, душевный и социальный моменты в гомосексуальной любви все более и более отходили на задний план, уступая место чисто физическому влечению. Римляне переняли от греков уже только эту сторону любви к мальчикам.
Итак, если принять во внимание всеобщее распространение педерастии в классической древности и ее публичность, нетрудно понять, что и мужская проституция пользовалась тогда почти равными правами с женской и достигла таких размеров, о которых в настоящее время невозможно себе составить истинного представления.
В Китае не было намека даже на эстетику духовную вообще и на красоту телесных форм в частности. Известно, что китайцы относились в высшей степени равнодушно к мужской телесной красоте, а красоту в женщинах признавали в изуродованных ножках, в ярко раскрашенном румянами лице, когда невозможно различить, где кончается краска и начинается кожа лица, в плоских грудях, которые специально с подросткового возраста затягивались специальными корсетами и бинтами, чтобы придать им такую форму и т.д. Для китайца педерастия не являлась половым извращением, а служила только одним из способов удовлетворения общей чувственности, находящим себе полное объяснение в складе его общественной жизни, которую он проводил исключительно в мужском обществе, к которому он принадлежал с самых ранних лет, с самых первых пробуждений полового влечения. Детство и отрочество он проводит в школе, не только чуждаясь, но и воспитывая презрительное и пренебрежительное отношение к женскому полу. Китаец подросток и юноша первое пробуждение чувства любви и половой жизни отдает своим товарищам и впервые пользуется педерастией, в которой проявляется чувство дружбы, любви и находит удовлетворение своему назначению мужчины. Начавшись пробуждением юношеской силы, педерастия становится уже постоянной спутницей в жизни китайца мужчины, который не может найти в своей семье ничего, кроме грубого удовлетворения половых сношений с женщиной, обязанной своим положением только служить этому удовлетворению.
Многовековая история Китая знает немало примеров гомосексесуальных историй.
О гомосексуальных наклонностях августейших персон открыто сообщается в официальных историографических хрониках уже древнего Китая. Как утверждается в них, во П – 1 вв. до н.э. в штат императорского двора стали включаться мальчики-фавориты. В начале новой эры в период династии Хань жили императоры, чье увлечение гомосексуализмом превратило их почти в садистов. Часто любовниками императоров становились и евнухи, либо последние участвовали в оргиях, устраиваемых во дворце. Известно, что у одного старшего военачальника ханьской эпохи Лян Цзи любовником был евнух Цинь Гун. Как утверждает китайский историк Лю Дацзянь в книге "Секс и китайская культура" из 25 императоров периода поздней Хань по меньшей мере 10 человек – то есть 40% – были гомосексуалистами. Как явствует из китайских исторических хроник, императоры и их родственники помимо этого, довольно часто вступали и кровосмесительные отношения с сестрами и другими родственниками, а над своими женами издевались, насколько им позволяла фантазия.
Так князь Дуань страдал "ослаблением сексуальной потенции" и ему становилось плохо всякий раз, когда нужно было приблизиться к женщине. При этом у него имелся юный возлюбленный, которого он убил собственноручно, обнаружив, что тот вступает в запретные сношения с дамами из его гарема.
Три первых императора династии Хань – это Гаоцзу (так называемый Лю Бан, основатель династии, умер 53 лет от роду, на троне с 206 по195 г. до н.э.), его сын Хуйди (195-187) и Вэньди (179-157 гг. до н.э.) – были несомненно бисексуалами: помимо регулярных любовных утех с бесчисленными дамами и наложницами из гарема, у всех троих были связи с молодыми людьми. В правление Хуйди, который вступил на престол в 11 лет, вместо него правила мать Люй Тайхоу, его дворцовые евнухи и молодые "любовники"-слуги были одеты как чиновники высокого ранга в позолоченных шапках с фазаньими перьями, с поясами, усыпанными драгоценными камнями, они переодевались в женское платье, румянили и пудрили лица и постоянно находились в опочевальне императора. Сын Неба решил также, что слишком многие из его подданных не живут интимной жизнью, и поручил особым чиновникам (мэйши) вести учет холостых мужчин старше тридцати лет и незамужних женщин старше двадцати, которые еще не стали ничьими наложницами. Тем, кто попадал в регистрационную книгу, предлагалось до следующей весны заключить супружеский союз с кем-то из представителей противоположного пола. А нарушителям полагалось суровое наказание – сто ударов плетью.
Хронист в жизнеописании Чжоу Жэня сообщает, что когда тот стал фаворитом императора Цзинди (156-141 гг. до н.э.) его пригласили в императорские спальные покои и позволили присутствовать в тот момент, когда император "тайно забавлялся" с женщинами своего гарема. Из летописи "Цянь Ханьшу" следует, что от какой-то болезни гениталии Чжоу Жэня усохли. Когда он в результате этого превратился в подобие евнуха, Цзинди сделал его своим гомосексуальным любовником.
Гомосексуальные наклонности побочного сына Гаоцзу Вэньди, умер 46 лет (79-157), стимулировались его даосскими увлечениями. Как-то ему приснилось, что некий лодочник перевозит его в обитель бессмертных. Впоследствии он познакомился с молодым и красивым лодочником по имени Дэн Тун, который напомнил ему красавца-юношу из сна, и тогда он сделал его фаворитом, осыпав почестями и одарив богатством. Увлекался мальчиками и его сын Цзиньди (157-141), а также император Чжаоди, который умер молодым в 22 года (86-74). Особенно известен в китайской истории император Уди, который прожил 71 год (140-87 до н.э.). У Уди ханьского, по данным историка Лю Дацзяня, было более пяти таких "любовников". С детских лет у Сына Неба был приятель по имени Ханьянь. Юноша был человеком очень способным и оставался любовником Уди на протяжении многих лет, пока он не был оклеветан и погиб. Помимо Ханьяня у императора постоянно находилось рядом еще двое любовников, один из которых вступил в незаконную связь с наложницами из гарема, и тогда другой убил его. Император, не зная причины, пришел в страшную ярость, по после выяснения обстоятельств, Уди расплакался, и с той поры Сын Неба испытывал к этому убийце еще более глубокие чувства. Четвертым любовником был некий Ли Яньнянь, актер, которого за какую-то провинность оскопили. В результате этого унижения он приобрел прекрасный голос, чем снискал симпатии императора. Как гласят хроники, император в то же время был страстно привязан к сестре этого актера, госпоже Ли, после кончины которой оставался безутешным. Бисексуалами были и император Сюаньди, умер 43 лет (73-48); его сын Юаньди (48-33); сын Юаньди Чэнди, умер в 45 лет (32-7); и, наконец, его племянник последний император династии Ранняя Хань Айди, который умер в 26 лет (6-1 гг. до н.э.). У Айди было тоже несколько юных любовников, более известный из которых был некий Дун Сянь. Пристрастие к "любовникам" даже получило свой особый термин в литературе "отрывание рукава". В основе его лежит следующее историческое повествование: Дун Сянь (1 в. до н.э.) попал во дворец Айди путем протекции и по заслугам отца. Он вошел в необыкновенный фавор у государя, который стал его быстро выдвигать и отличать и, наконец, не расставался с ним ни днем, ни ночью. Однажды днем, когда император делил ложе с Дун Сянем, и они оба спали, Дун повернулся и лег на рукав государя. В это время императора пригласили для участия в торжественной церемонии и ему необходимо было встать с царского ложа, но Дун не просыпался. Тогда государь оторвал (по другой версии отрезал мечом) рукав, чтобы не потревожить сон возлюбленного, и поднялся, оставив юношу спать. С этих пор в китайской литературе и существует такой эвфремизм (дуаньсю – оторванный рукав) для обозначения предосудительной любви мужчин друг к другу. В ХУП в. некий анонимный автор написал даже трактат «Дуаньсю бянь» («Записки об отрезанном рукаве»), в котором из литературных источников собрал около пятидесяти широко известных в китайской истории случаев мужского гомосексуализма, снабдив их примечаниями и комментариями.
Жена Вань Жун, которая считалась одной из красивейших девушек– маньчжурок белого знамени, высоко ценила свое положение императрицы и «готова была быть женой только ради этого». Весной 1932 г. Пу И стал верховным правителем Маньчжоу –Го, переехав в Чанчунь, вместе с ним переехала и Вань Жун. Император мало интересовался ее делами, редко разговаривал с ней. Она также никогда не говорила о своих чувствах, желаниях, обидах. Из-за одиночества, отсуствия общения с близкими людьми, влияния общего окружения во второй половине 30-х годов она пристрастилась к курению опиума. Телохранитель Ли Юэтин сочувствовал Вань Жун, был к ней нежен и заботлив и разбудил ее угасшее чувство любви. Вскоре она забеременила от него. Пу И, узнав об этом (по одной из версий глаза ему раскрыли японцы, которые следили за всем и всеми и все знали), был вне себя. Ли Юэтина арестовали за совращение и затем казнили, а только что родившегося младенца сожгли. Ван Жун отправили в «холодный» дворец (кстати, этот эпизод Пу И «забыл» описать в своих воспоминаниях, хотя в Китае он многим известен). После смерти ребенка у Вань Жун помутился расссудок (На этот сюжет в КНР в 1987 г. был снят художественный фильм «Последняя инператрица).
После капитуляции Японии Пу И с ней расстался, после тяжелой болезни в 1946 году она умерла в Гирине.
В 1937 году император, по рекомендации одного из своих родственников в Пекине, завел себе младшую наложницу Тань Юйлин, «чтобы наказать Вань Жун». Она происходила из старинного маньчжурского рода Татала и училась в одной из пекинских средних школ. Ей было всего семнадцать лет, когда она стала наложницей императора. Они поженились. Отношения между ними были довольно искренними. Она не любила японцев, и иногда говорила об этом открыто императору. Но вместе они прожили всего пять лет. В 1942 году она при странных обстоятельствах умерла, когда ей было всего 24 года. «Смерть ее и по сей день остается для меня загадкой, – писал Пу И. – Как определил китайский доктор, она заболела тифом, но положение не было критическим. Потом мой личный доктор Хуан Цзычжэнь рекомендовал японского доктора из городской больницы. Есика сказал, что лично будет ухаживать за ней и добился того, что ее перевезли во дворец. Японский доктор стал лечить Тань Юйлин под наблюдением Есика. Но она внезапно умерла на следующий же день.
Мне казалось странным, что японский доктор, который сначала принял большое участие в ее лечении (по его указаниям ей делали уколы и переливание крови), после того как Есика вызвал его в другую комнату и долго разговаривал с ним за закрытой дверью, перестал спешить с уколами, стал тихим и замкнутым. Живший во дворце Есика приказал японским жандармам круглые сутки звонить по телефону дежурной сестре и справляться о здоровье больной. Так прошла ночь, а на следующее утро Тань Юйлин скончалась.
Сразу же после того, как мне сообщили о ее смерти, явился Есика и от имени командования Квантунской армии выразил мне соболезнование. Он принес венок из цветов. В душе я удивился. Когда его успели приготовить. … Поведение Ёсика вскоре после смерти Тань Юйлин натолкнуло меня на мысль, что если не он, то, во всяком случае, Квантунская армия имела отношение к ее смерти. Не успела Тань Юйлин умереть, как Ёсика принес мне большое количество фотографий японских девушек и предложил выбрать любую из них» [35]. Действительно, можно согласится с Пу И, что смерть его жены была довольно странной. При том уровне развитии медицины в 40-х годах 20-го века, квалификации японских врачей, от тифа вполне можно было вылечить. Можно вполне допусттиь, что она была умерщвлена японцами из-за того, что она была насроена антияпонски и могла оказывать определенное влияние на императора.
В соответствии с воспоминаниями последней жены Пу И Ли Шусянь, Пу из четырех жен больше всего любил Тань Юйлин. О ней он чаще всего рассказывал последней жене. «Однажды, я среди вещей Пу И обнаружила маленькую деревянную коробочку. – вспоминала Ли. – Я спросила Пу И: что лежит в этой коробочке? Он ответил, что там находится прах Тань Юйлин» [36]. Только через семь лет после смерти Пу И прах Тань Юйлин был передан ее старикам и был захоронен [37].
После смерти Тань Юйлин японец настаивал на том, чтобы император подыскал себе подходящую кандидатуру из японских девушек. Последний решительно отказался иметь жену-японку, так как он отлично понимал, что « это было равносильно тому, чтобы иметь в своей кровати чужие глаза и уши». Когда японец понял, что Пу И против японских девушек, он вскоре принес ему несколько фотографий китайских учениц из Японской школы в Люйшуне (Порт-Артуре). Сестра Пу И предупредила брата, что эти китайские девушки обучены японцами и их можно приравнять к японкам. Но видя назойливые предложения японцев Пу И понял, что его все-равно заставят жениться на той кандидатуре, которую подыщет Квантунская армия, и выбрал весьма молодую девушку из предложенных ему на фотографии по фамилии Ли Юйцинь. Итак, пятнадцатилетняя девушка стала его очередной «женой», войдя в императорский дворец. Однако уже через два года после ее появления во дворце Сына Неба, то есть еще до ее совершеннолетия, государство Маньчжоу-Го потерпело крах, после чего Пу И превратился в советского военнопленного, а его молодую «жену» отправили домой в Чанчунь. Как вспоминала Ли Юньцинь, практически она была «дворцовой игрушкой», ее задачей во дворце было прислуживать императору, делать все, чтобы ему было радостно. Пу И просил петь для него и она пела, посидеть вместе с ним и она сидела по нескольку часов, пока от скуки не засыпала. Тогда он сердился и бил ее. Почти ежедневно она слушала, как он рассказывал ей родительские наставления и афоризмы, буддийские каноны, закончив, он требовал от нее, чтобы она пересказывала услышанное. По собственному признанию Пу И, он ее рассматривал как маленького неразумного ребенка. Если ему хотелось ее видеть, он шел к ней, если настроение было плохое, он гнал ее прочь с глаз. Иногда он ее грубо ругал либо бойкотировал. У них не сложились нормальные взаимоотношения, какие должны быть между мужем и женой, они почти не жили вместе [38].
Когда десятилетний Пу И жил в императорском дворце, служившие там евнухи беспокоились, чтобы император ночью куда-либо не убежал. Некоторые из дежурных евнухов ночью надеясь немного отдохнуть, покидали свое место и уходили к себе в опочивальню. Поэтому они клали в кровать десятилетнего Сына Неба для "присмотра" за ним служанок. Те всячески ублажали императора, "присматривали" за ним не допуская, чтобы он встал с кровати. Все служанки были намного старше Пу И, а он был еще совсем ребенком, и мало что понимал. Поэтому он слушался их. Иногда Сын Неба попадал в окружение не одной, а двух или даже трех служанок сразу. Служанки тоже были не прочь заняться любовью с самим императором, хотя и малолетним, который лежал рядом с ними, молодыми, пышущими здоровьем, полными сил и энергии. Вот они-то и научили его "заниматься любовью" и различными плохими делами. Только когда он был уже в полном изнеможении после любовных утех, служанки его отпускали спать. На другой день утром, когда император вставал, он всегда казался усталым. Даже на солнце у него рябило в глазах. Он рассказывал о своих недугах евнухам, и те приносили ему какое-нибудь лекарство. Лекарство на время помогало и он опять занимался любовью со страстными молодыми служанками. Скорее всего в такие минуты он вспоминал известную в Китае издревле историю о развратном шанском правителе Чжоу Синем(1154-1122 гг. до н.э.), как пример, которому он должен подражать, восхищаясь его сексуальными возможностями.
Чем же поражал мужчин-китайцев Чжоу Синь. Как отмечает в своих "Исторических записках" Сыма Цянь: "Император Чжоу отличался красноречием, живостью и остротой, воспринимая все быстро, а способностями и физическими силой превосходил окружающих. Он мог голыми руками бороться с дикими зверями". "Имея телосложение быка и обладая при этом гибкостью тигра" Чжоу Синь держал себя в форме при помощи напряженной программы специальных упражнений и поединков, куда входило единоборство с дикими зверями на специально устроенной для этого арене, а также схватки одновременно с пятью-шестью его лучшими войнами. Предания о невиданной физической силе Чжоу Синя встречаются и в других сочинениях. В них рассказывается, что Чжоу мог перетянуть одной рукой девять быков; пока он поддерживал крышу дома плечом, можно было сменить опорные балки, он в совершенстве владел приемами китайского и ряда других восточных видов единоборств, мог голыми руками разбивать камни и доски и т.д. Однако его подвиги не ограничивались боевыми поединками и демонстрацией физической силы. "Чжоу любил вино, распутство и развлечения, – писал Сыма Цянь, – питая пристрастие к женщинам". У себя во дворце он содержал одну царицу, трех супруг, девять жен второго ранга, двадцать семь жен третьего ранга и восемьдесят одну наложницу. В штате дворца состояли также 3 тысячи девушек для участия в пирах, празднествах и прочих развлечениях, где они могли продемонстрировать свои возможности. Предание гласит, что Чжоу Синь собирал своих придворных вокруг той же самой арены, на которой устраивал поединки с дикими зверями. И радовал их взор своими сексуальными подвигами. Один из таких подвигов заключался в том, что он разгуливал по арене в объятиях голой девушки, оседлавшей его возбужденный член. При этом в одной руке он держал поджаренную телячью ногу, в другой – двухлитровый бронзовый сосуд с вином, и, поочередно подкрепляясь то вином, то мясом, он для пущего удовольствия заставлял наложницу, обнимавшую его ногами за талию, двигаться вверх и вниз". Именно эти качества Чжоу Синя, видимо, очень импонировали китайцам.
Однако такая активная сексуальная жизнь на протяжении ряда лет сделала Чжоу Синя импотентом. Не веря в то, что он может быть подвержен расстройствам здоровья, какие бывают у простых смертных, он обвинил в этом своего медицинского советника Фан Нэйбу. В свое время Фан убедил своего повелителя жить согласно заповеди Желтого Императора Хуанди, суть которой заключалась в том, чтобы "совокупляться каждую ночь с десятью женщинами, не расходуя при этом Жизненный Субстрат". Этот совет ван также посчитал причиной того, что у него не рождались сыновья. Фан был обезглавлен, все женщины, кроме официальных жен вана, были возвращены в свои семьи, и был устроен новый гарем. Особым придворным дамам (в седой древности при императорском дворе существовали особые придворные дамы (тунгуань, тунши, нюйгуань), главной обязанностью которых было вести учет Царственных Соединений для подтверждения законорожденности детей. Этот учет они вели специальными кисточками для письма. Впервые же должность тунгуань была официально учреждена именно при дворе Чжоу Синя. В обязанности дам, занимавших эту почетную должность, входили две задачи: первая – организация программы сексуальных контактов вана и вторая – подбор красивых девушек на каждую ночь. Если в доханьское время сами императоры или ваны подбирали себе красивых девушек, то после династии Хань сложилась специальная система подбора красивых девушек во дворец. Нюйгуани подбирали красивых девушек по указаниям Сына Неба, затем под их руководством шло их соответствующее воспитание и обучение). Им были выданы новые красные кисточки для письма, а старые уничтожены.
В опочивальне шанского правителя было установлено специальное кресло, сидя в котором, тунгуань внимательно наблюдала за происходящим, следя за тем, чтобы Царское Соединение без обмана действительно имело место. Для регистрации таких акций использовались специальные кисточки красного цвета.
Супругам вана, занимавшим более высокое положение, позволялось находиться в обществе столько, сколько он сам пожелает, наложницы должны были покидать опочивальню вана до наступления рассвета, а дворцовых девушек, положение которых считалось самым низким, отсылали прочь сразу же после Царственного Соединения. Те, кому удавалось доставить удовольствие вану, получали серебряное кольцо. А если при этом происходило зачатие, серебряное кольцо заменялось на золотое.
От Чжоу Синя, однако, ни одна девушка не получила золотого кольца, по крайней мере за рождение сына и наследника. И он принялся еще яростнее биться на арене с дикими зверями и со своими войнами. В это время в его гареме появилась девушка "прекраснее пиона и лотоса" по имени Тацзи. И так необычны были ее красота и особый дар, что ей удалось избавить императора от импотенции. Согласно сохранившимся хроникам, поведение наложницы во время первой брачной ночи с Чжоу Синем было настолько смелым и необузданным, что он поначалу не поверил, что она – девственница. Лишь после того, как придворная дама подняла над ними лампу и шанский ван увидел кровь на своем Нефритовом Стебле и на шелковой простыне, он окончательно удостоверился в ее невинности.
Тацзи сразу же стала фавориткой вана и была возведена в ранг официальной супруги. Из-за нее с этого времени он стал уделять намного меньше внимания своим остальным женам и наложницам, о некоторых совсем позабыв.
Как признавался евнух Сунь Яотин, здоровье Пу И было таким слабым не только потому, что евнухи подстрекали его к занятиям "любовью" со служанками, но еще и потому, что евнухи мучили молоденького императора, занимаясь с ним гомосексуализмом.
В детские годы, когда юный Пу И пострадал от половых излишеств, он стал искать возможность покончить с этим. Тогда он попал в развратную жизнь с евнухами. В то время во дворце был евнух, которого звали маленький Ван Саньэр. Это был красивый, статный и высокий парень с тонкими правильными чертами лица, он был похож на юную прекрасную девушку, некоторые евнухи говорили даже, что он женственнее и красивее. Он был необыкновенно белолицый с оваловидным безусым лицом. Пу И полюбил красивого молодого евнуха и дал ему официальное имя Ван Фэнчи. Маленький Ван уже с детства страдал во дворце от сексуальных домогательств некоторых евнухов. Он был "игрушкой" в руках старых евнухов, их сексуальным партнером. А в семнадцати –восемнадцатилетнем возрасте возмужавшему Ван Саньэру, который набрался "опыта" у своих старших товарищей, уже самому нравилось развратничать с новыми маленькими евнухами в темных углах дворца. По воле судьбы он стал евнухом в покоях императора. Он был старше Сына Неба на несколько лет. Вскоре, став неразлучными друзьями, они всегда бывали вместе. Как утверждал последний китайский евнух, все это Пу И не осмелился рассказать в своих мемуарах "От императора до гражданина", изданных в КНР.
Здесь уместно сказать, что любовь к мальчикам не является чисто китайским "изобретением". Если мы обратимся к истории древней Греции и Рима, то и там обнаружим подобные вещи. Там довольно часто проявлялась индивидуальная любовь мужчин к мальчикам и юношам. В связи с этим развилась обширная гомосексуальная проституция.
Объяснение этому извращению можно найти в преклонении древнего грека перед физической красотой форм мужского тела. Он восторгался мощью, красотой мышц и телесных форм, присутствуя на олимпийских играх, или принимая сам участие в спортивных состязаниях.
Любовь к красоте мужских форм вырабатывалась в гимназиях и других общественных местах, где толпилась нагая молодежь и где сообща занимались физическими упражнениями. Во время больших праздников и в театре также представлялась возможность любоваться мужской красотой и силой.
Это чувство изящества вызывало желание обладания теми роскошными формами, которые приводили в восторг зрителя. Обладание изящным, сильным и мужественным телом сулило наслаждение. В Греции педерастия была взаимностью, ей предавались, как наслаждению, люди часто равные по положению, люди, соединявшиеся страстью через любовь и взаимную дружбу.
Кроме эстетического характера, в любви к мальчикам можно обнаружить и значительную примесь чисто духовного элемента индивидуальной любви. Это прежде всего заметно в дорийской любви к мальчикам, которая послужила исходной точкой для развития античной однополовой любви. Если гомосексуальная любовь существовала в Греции (как и везде) и раньше, то дорийцы – последние иммигрировавшее в Грецию дикое горное племя – первыми ввели любовь к мальчикам как явление, признанное публично, заслуживающее уважения, как народный обычай. Гомер никогда не упоминает о каких бы то ни было педерастических отношениях. Но уже Солон описывает педерастию как безобидную радость юности. И в цветущую эпоху Эллады такие мужи, как Эсхил, Софокл, Сократ и Платон, были педерастами. "Характер этих отношений своеобразен: качества мужчины, его геройство через посредство любви передаются любимому мальчику, – писал И. Блох. – Поэтому общество считает желательным, а государство даже настаивает, чтобы выдающиеся мужчины любили мальчиков; поэтому мальчики предлагают себя героям. Для мальчика считалось позором не найти себе возлюбленного, и считалось за честь – которую на Крите праздновали и публично, и в семье, – если мальчик приобрел любовь уважаемого возлюбленного и торжественно соединялся с ним".
Античная любовь к мальчикам покоилась на старинной вере, что при половом сношении душа, ум, характер любовника переносятся на мальчика и что таким образом из чисто чувственного акта возникает душевное взаимодействие значительно более индивидуального характера, чем была в то время гетеросексуальная любовь. Высокая оценка любви к мальчикам как политическо-педагогического учреждения относится к У1 и У в. до н.э., до наступления персидских войн. С ослаблением отношений между юношами и взрослыми мужчинами в эллинскую эпоху – быть может, в связи с выступившими в ту пору на сцену гетерами – индивидуальный, душевный и социальный моменты в гомосексуальной любви все более и более отходили на задний план, уступая место чисто физическому влечению. Римляне переняли от греков уже только эту сторону любви к мальчикам.
Итак, если принять во внимание всеобщее распространение педерастии в классической древности и ее публичность, нетрудно понять, что и мужская проституция пользовалась тогда почти равными правами с женской и достигла таких размеров, о которых в настоящее время невозможно себе составить истинного представления.
В Китае не было намека даже на эстетику духовную вообще и на красоту телесных форм в частности. Известно, что китайцы относились в высшей степени равнодушно к мужской телесной красоте, а красоту в женщинах признавали в изуродованных ножках, в ярко раскрашенном румянами лице, когда невозможно различить, где кончается краска и начинается кожа лица, в плоских грудях, которые специально с подросткового возраста затягивались специальными корсетами и бинтами, чтобы придать им такую форму и т.д. Для китайца педерастия не являлась половым извращением, а служила только одним из способов удовлетворения общей чувственности, находящим себе полное объяснение в складе его общественной жизни, которую он проводил исключительно в мужском обществе, к которому он принадлежал с самых ранних лет, с самых первых пробуждений полового влечения. Детство и отрочество он проводит в школе, не только чуждаясь, но и воспитывая презрительное и пренебрежительное отношение к женскому полу. Китаец подросток и юноша первое пробуждение чувства любви и половой жизни отдает своим товарищам и впервые пользуется педерастией, в которой проявляется чувство дружбы, любви и находит удовлетворение своему назначению мужчины. Начавшись пробуждением юношеской силы, педерастия становится уже постоянной спутницей в жизни китайца мужчины, который не может найти в своей семье ничего, кроме грубого удовлетворения половых сношений с женщиной, обязанной своим положением только служить этому удовлетворению.
Многовековая история Китая знает немало примеров гомосексесуальных историй.
О гомосексуальных наклонностях августейших персон открыто сообщается в официальных историографических хрониках уже древнего Китая. Как утверждается в них, во П – 1 вв. до н.э. в штат императорского двора стали включаться мальчики-фавориты. В начале новой эры в период династии Хань жили императоры, чье увлечение гомосексуализмом превратило их почти в садистов. Часто любовниками императоров становились и евнухи, либо последние участвовали в оргиях, устраиваемых во дворце. Известно, что у одного старшего военачальника ханьской эпохи Лян Цзи любовником был евнух Цинь Гун. Как утверждает китайский историк Лю Дацзянь в книге "Секс и китайская культура" из 25 императоров периода поздней Хань по меньшей мере 10 человек – то есть 40% – были гомосексуалистами. Как явствует из китайских исторических хроник, императоры и их родственники помимо этого, довольно часто вступали и кровосмесительные отношения с сестрами и другими родственниками, а над своими женами издевались, насколько им позволяла фантазия.
Так князь Дуань страдал "ослаблением сексуальной потенции" и ему становилось плохо всякий раз, когда нужно было приблизиться к женщине. При этом у него имелся юный возлюбленный, которого он убил собственноручно, обнаружив, что тот вступает в запретные сношения с дамами из его гарема.
Три первых императора династии Хань – это Гаоцзу (так называемый Лю Бан, основатель династии, умер 53 лет от роду, на троне с 206 по195 г. до н.э.), его сын Хуйди (195-187) и Вэньди (179-157 гг. до н.э.) – были несомненно бисексуалами: помимо регулярных любовных утех с бесчисленными дамами и наложницами из гарема, у всех троих были связи с молодыми людьми. В правление Хуйди, который вступил на престол в 11 лет, вместо него правила мать Люй Тайхоу, его дворцовые евнухи и молодые "любовники"-слуги были одеты как чиновники высокого ранга в позолоченных шапках с фазаньими перьями, с поясами, усыпанными драгоценными камнями, они переодевались в женское платье, румянили и пудрили лица и постоянно находились в опочевальне императора. Сын Неба решил также, что слишком многие из его подданных не живут интимной жизнью, и поручил особым чиновникам (мэйши) вести учет холостых мужчин старше тридцати лет и незамужних женщин старше двадцати, которые еще не стали ничьими наложницами. Тем, кто попадал в регистрационную книгу, предлагалось до следующей весны заключить супружеский союз с кем-то из представителей противоположного пола. А нарушителям полагалось суровое наказание – сто ударов плетью.
Хронист в жизнеописании Чжоу Жэня сообщает, что когда тот стал фаворитом императора Цзинди (156-141 гг. до н.э.) его пригласили в императорские спальные покои и позволили присутствовать в тот момент, когда император "тайно забавлялся" с женщинами своего гарема. Из летописи "Цянь Ханьшу" следует, что от какой-то болезни гениталии Чжоу Жэня усохли. Когда он в результате этого превратился в подобие евнуха, Цзинди сделал его своим гомосексуальным любовником.
Гомосексуальные наклонности побочного сына Гаоцзу Вэньди, умер 46 лет (79-157), стимулировались его даосскими увлечениями. Как-то ему приснилось, что некий лодочник перевозит его в обитель бессмертных. Впоследствии он познакомился с молодым и красивым лодочником по имени Дэн Тун, который напомнил ему красавца-юношу из сна, и тогда он сделал его фаворитом, осыпав почестями и одарив богатством. Увлекался мальчиками и его сын Цзиньди (157-141), а также император Чжаоди, который умер молодым в 22 года (86-74). Особенно известен в китайской истории император Уди, который прожил 71 год (140-87 до н.э.). У Уди ханьского, по данным историка Лю Дацзяня, было более пяти таких "любовников". С детских лет у Сына Неба был приятель по имени Ханьянь. Юноша был человеком очень способным и оставался любовником Уди на протяжении многих лет, пока он не был оклеветан и погиб. Помимо Ханьяня у императора постоянно находилось рядом еще двое любовников, один из которых вступил в незаконную связь с наложницами из гарема, и тогда другой убил его. Император, не зная причины, пришел в страшную ярость, по после выяснения обстоятельств, Уди расплакался, и с той поры Сын Неба испытывал к этому убийце еще более глубокие чувства. Четвертым любовником был некий Ли Яньнянь, актер, которого за какую-то провинность оскопили. В результате этого унижения он приобрел прекрасный голос, чем снискал симпатии императора. Как гласят хроники, император в то же время был страстно привязан к сестре этого актера, госпоже Ли, после кончины которой оставался безутешным. Бисексуалами были и император Сюаньди, умер 43 лет (73-48); его сын Юаньди (48-33); сын Юаньди Чэнди, умер в 45 лет (32-7); и, наконец, его племянник последний император династии Ранняя Хань Айди, который умер в 26 лет (6-1 гг. до н.э.). У Айди было тоже несколько юных любовников, более известный из которых был некий Дун Сянь. Пристрастие к "любовникам" даже получило свой особый термин в литературе "отрывание рукава". В основе его лежит следующее историческое повествование: Дун Сянь (1 в. до н.э.) попал во дворец Айди путем протекции и по заслугам отца. Он вошел в необыкновенный фавор у государя, который стал его быстро выдвигать и отличать и, наконец, не расставался с ним ни днем, ни ночью. Однажды днем, когда император делил ложе с Дун Сянем, и они оба спали, Дун повернулся и лег на рукав государя. В это время императора пригласили для участия в торжественной церемонии и ему необходимо было встать с царского ложа, но Дун не просыпался. Тогда государь оторвал (по другой версии отрезал мечом) рукав, чтобы не потревожить сон возлюбленного, и поднялся, оставив юношу спать. С этих пор в китайской литературе и существует такой эвфремизм (дуаньсю – оторванный рукав) для обозначения предосудительной любви мужчин друг к другу. В ХУП в. некий анонимный автор написал даже трактат «Дуаньсю бянь» («Записки об отрезанном рукаве»), в котором из литературных источников собрал около пятидесяти широко известных в китайской истории случаев мужского гомосексуализма, снабдив их примечаниями и комментариями.