слогах она звучит как "неясный гласный", обозначаемый знаком
"ао", когда дело заходит о научном анализе текста. Там же, где
буква О стоит во втором предударном и закрытых послеударных слогах, она
приобретает характер еще более неясного и краткого звука. Изображают его
знаком "ъ" -- "шопът".
Как "о" в безударных слогах, буква О звучит лишь там, где русский
человек окает, где можно услышать слова "корова" или "поросенок",
произнесенные так, как если бы говорящий, подобно кибернетическому
устройству, каждое начертанное О считал обязательным произносить именно как
"о" и никак иначе.
Диалектные навыки, впитанные в детстве, остаются у людей, даже
переселившихся в акающую среду, даже у получивших отличное образование, даже
у ставших мастерами русского слова. Горький заметно "окал" всю жизнь, и,
надо сказать, это его добродушное или строгое оканье, своеобразно окрашивая
его речь, производило очень приятное впечатление.
Может быть, надо ему в этом плане подражать? Думается, нет, особенно
если ты не великий человек; но и посмеиваться над "окальщиками" неумно.
Вероятно, Ломоносов, всю жизнь защищавший "нежность" московской акающей
речи, гневаясь или радуясь, тоже начинал окать. Утверждать не могу, но как
литератор думаю, что так оно и было.
Буква О не везде читается как "о". Но и наоборот: звук "о", бывает,
выражается иногда не буквой О. Это происходит всюду, где мы видим букву .
Ее прямая задача -- передать на письме йотированный "о" или же "о" после
мягкого согласного. То есть "елкой" -- "йолкой", или "мед" -- "мьод".
Одна орфографически-орфоэпическая тонкость. Вот мы можем сказать, к
примеру, "в течение времени" или "в воду". Прислушайтесь внимательно: не
кажется ли вам, что здесь между двумя "в" слышится что-то подобное тому
звуку, который несколькими абзацами выше я в слове "шепот" изображал через
"ъ"? Помимо наших обычных двух форм сочетания слов, начинающихся на В с
предлогом "в", -- "в воду" и "во весь голос", -- в дореволюционные времена
существовало еще одно: "въ воду". Не кажется ли вам, что в этом никому не
нужном "твердом знаке" могла еще сохраняться какая-то память о древнейших
временах, когда он и звучал тут 2173 так, "средне" -- и не как
"во", и не как "в", а именно как "въ".
Русская буква О и О других языков далеко не всегда оказываются
тождественными друг другу. Естественно, что другие письменности, в
частности, построенные на базе латиницы, не так означают и близкий к нашему
звук "о" и "о" иных оттенков, как это делаем мы.
В английском языке, с его долгими и краткими гласными, все буквы О на
письме выглядят одинаково, а произносятся в словах (hope -- "хоуп" --
помощь, hot -- "хот" -- горячий) различно, по особым орфоэпическим правилам.
Бывает и так, что буква О употребляется для обозначения совсем на "о"
непохожих звуков. Так, слово pool читается вовсе не "поол", а просто "пул".
Зато, например, слово all -- весь, все произносится "олл": тут звук "о"
передан буквой Л, а в слове money -- деньги, наоборот, звук, напоминающий
наш "а", выражен буквой О.
Орфографии почти всех языков мира (кроме эсперанто, но о нем нельзя
говорить в одном ряду с природными языками) представляют собою
нагромождение, нередко пребеспорядочное, всевозможных правил и обыкновений,
из которых едва ли половина может быть хотя бы приблизительно объяснена.
Своеобразна система знаков для выражения оттенков звука "о" и во
французском языке.
Там есть буква О, которая пишется и читается как наш звук "о", ну хотя
бы в слове ottomane -- оттоманка. Но рядом с этим имеются и совершенно
другие "о", допустим, в слове automate -- "отомат" -- автомат. Уже из его
сравнения и с русским "автомат" и с греческим avrofiarog видно, что там и
тут звуки "о" вовсе не одинаковы. Этот "о" изображается буквосочетанием AU
-- "о долгое". Долгое "о" в других случаях может быть передано на письме
через ô -- "о с гнутым ударением". Встречаются долгие "о", изображаемые как
EAU. Так пишется слово "вода" (оно входит в наши слова "О-де-колон" --
кельнская вода, "О-форт" -- крепкая водка).
Добавлю, что французский звук "о" может быть и открытым и закрытым, но
это различие буквой не выражается.
Рассказать про все разновидности знаков, 2174 обозначающих
все "о" мира, мне, конечно, нельзя. Немецкая буква Ö ("о-умлаут") звучит, к
примеру, несколько похоже на нашу в словах "мед", "лед".
Но, может быть, вам захочется посмотреть на О с еще более причудливым
оформлением?
Тогда адресуйтесь к любому шведско-русскому словарю. Там слов с такими
О сколько угодно.
П
Наша буква П -- дочь кириллического "покоя".
В старославянской письменности ему было присвоено численное значение
80. Звук, выражаемый буквой П, наука определяет как "губно-губной глухой
взрывной". Задумавшись над этим определением, невольно отдаешь должное его
точности и продуманности.
Увидев в азбуках большинства народов знак О, кружок, мы почти уверенно
читаем его как "о".
А с П не так. Мы, русские, привыкли: П -- это "пэ", Р -- это "эр". Но
вот я издали увидел на улице вывеску: "PHOTО". Не странно ли, что я,
человек, знающий иностранные языки и латинский шрифт, не читаю этой вывески
по-русски "рното", а сразу же произношу ее правильно: "ФОТО"?
О том, как и почему получилось так, что очертания русской буквы Н и
латинской Н, изображающих совсем разные звуки, совпали, я уже говорил. Как
же получилось, что один и тот же знак стал на востоке Европы означать звук
"р", а на западе звук "п"? И почему нашей русской букве П на Западе вроде
как ничего и не соответствует?
В различных западных азбуках пожалуй что и да, не соответствует. Но
любой западноевропейский математик знает, применяет и произносит название
числа 3,14159... именно как "пи". И пишет это название π, а ведь не Р и
PI. Почему? 2175
Потому что именно так обозначался звук "п" в греческой азбуке. Оттуда
его позаимствовали и мы.
Мы -- позаимствовали. А народы Запада?
Звук "п" в разные времена выражался в греческом алфавите то полным
знаком П, а то как бы его упрощенной, вроде бы "ампутированной", одноногой
формой. Она отчасти напоминала наш "глаголь" и, в свою очередь, возможно,
происходила от финикийского "пе", тоже похожего на Г, но смотрящее влево.
Римляне, взяв у греков их письмо, некоторое время спустя постепенно
округлили, загнули и превратили в "животик" горизонтальную черту этой
вариации греческой "пи", а сами греки много раньше добавили к финикийскому
одноногому вторую ногу, превратив его в свое "пи".
Теперь понятно, как из одного зерна развились в двух системах
письменности два совершенно различных растения, обладающих, однако, одним и
тем же если не "запахом", то "звуком". Тут таинственного мало. По-моему,
куда сложней проанализировать, что происходит в мозгу человека, когда он,
увидев на какой-то коробке кондитерского типа надпись "PAT", почти мгновенно
понимает, что прочесть ее нужно как "ПАТ" (вид мармелада) и что она
"напечатана не по-русски".
Много лет назад, когда печать занималась "стилягами", в одной из
ленинградских газет был напечатан смешной фельетон про обожающего все
заграничное молодого человека, который гонялся за бритвенными лезвиями фирмы
"НЕВА", читая это слово как написанное латинскими буквами и произнося его
"хеба". Лезвия с таким названием он принимал за импортные. Мы в большинстве
случаев "на лету" разоблачаем подобные "замаскированные под Запад" графемы.
Да, надо сказать, они встречаются реже, чем можно было бы заранее
предположить...
Я уже говорил, что есть языки, в которых фонетическое отношение между
парой звонкое "б" -- глухое "п" отлично от нашего. Разговаривая по-русски,
представители этих языков путают, смешивают "б" и "п". Так, например,
говорят по-русски не усовершенствовавшиеся в нашем языке немцы.
2176
Да, впрочем, почему "по-русски"? Вот какой занятной историей начинает
немецкий писатель XIX века Людвиг Берне в своих "Парижских письмах" главку о
французском языке, написанную, как все принадлежащее его перу, остроумно и
язвительно.
"Французы меня уверяли, что они узнают немца, сколько бы лет ни прожил
он во Франции, только по одному выговору звуков "б" и "п", которых он
никогда не умеет отчетливо различить. Когда немец говорит "б", француз
слышит "п"; это тем печальнее для немца, что он не слишком-то различает и
собственное "б" и "п".
Я сам по этому поводу попал в затруднительное положение. Моя фамилия
начинается как раз с буквы Б. Когда я в первый раз пришел во Франции к моему
банкиру за деньгами, он пожелал узнать мою фамилию. Я назвал себя.
Тогда он велел принести громаднейшую регистрационную кредитную книгу, в
которой имена расположены в азбучном порядке. Конторщик начал поиски, но не
обнаружил меня. Я, по счастью, заметил, что он искал меня слишком далеко от
буквы А, и сказал: "Моя фамилия начинается не с П, а с Б!"
Я напрасно старался: ничто не прояснилось.
Патрон, пожав плечами, заявил, что кредит на меня не открыт. Видя, что
дело пошло не на шутку и что недоразумение может вызвать весьма
огорчительные последствия, я подошел к конторке, протянул нечестивую длань к
священной кредитной книге, перелистал ее в обратном порядке до буквы Б
включительно и, ударив по листу кулаком, сказал: "Вот где мое место!"
Патрон и его клерк бросили на меня взгляды, преисполненные ярости, но я
оказался прав и обнаружился в том месте, на которое указал..."
Смешно? Но ведь, окажись на месте Людвига Берне какой-нибудь араб,
которому потребовалось бы найти в Париже своего знакомого по фамилии Паран
или Пуалю, его положение оказалось бы, возможно, еще затруднительнее: во
многих диалектах арабского языка звук "п" отсутствует нацело.
В некоторых случаях способность русского языка приглушать согласные
звонкие на концах слов может даже создавать развесистые пучки связанных друг
с другом новых словообразований...
Возьмите два слова: "араб" и "арап". Есть, по-моему,
2177 все основания думать, что Б в первом из них появилось
книжным путем и в более позднее время. Заимствуя первоначально общий этноним
для смуглых жителей далекого юга и плохо разбираясь в их этнографических
различиях, русские люди XVII -- XVIII веков во французском названии l`arabe,
естественно, часто слыша это слово, но почти не встречая его в письменном
виде, стали произносить его с глухим "п" на конце. Выговор "араБ" был бы
совершенно невозможным. Позднее, с развитием книгочтения, мы узнали,
конечно, что "аравитяне" именуются "араБами", но и для них допустили это
звонкое "б" в произношении только в косвенных формах: "арабы", "арабу".
Говоря же "араб -- пустыни житель", мы и теперь произносим на конце слова
"п".
Любопытно также происхождение слова "столп" рядом со "столб". Может
быть, вы им займетесь?
Р
Я уже довольно много сообщил про эту букву, когда говорилось о ее
старославянском наименовании "рцы".
Но буквы -- такая уж вещь: сколько про них ни рассказывай, что-нибудь в
запасе да остается, особенно поскольку говорить-то о них приходится, все
время не выпуская из внимания их отношения со звуками.
Мы уже и находили понятным, встречая в разных языках и тот же знак для
одного и того же звука ("о"), и удивлялись, наталкиваясь на совершенно
разные связи между буквами и звуками в разных языках (звучание нашей и
латинской буквы Н).
А вот теперь я попрошу вас обратить внимание вот на что.
Мир латинских алфавитов. И внутри этого мира оказывается, что одна и та
же буква R означает звуки настолько несхожие, что приходится долго заучивать
наизусть, что все эти звуки -- разные "р". 2178
В самом деле. Вот во французском языке мы находим две разновидности
звука "р". Переднеязычное "р" не слишком отличается от нашего "р". Но рядом
с этим звуком в том же языке имеется и второе "р", увулярное ("увуля" --
латинское название язычка мягкого неба). Это "р", характерное для языка
французских горожан, парижан прежде всего, начинает звучать, если вы сумеете
заставить дрожать в глубине зева тот самый "маленький язычок".
Увулярное "р" -- совсем особый звук, лишь в какой-то мере напоминающий
"р" тех русских людей, которые "картавят", как Васька Денисов в "Войне и
мире" с его "Гей, Ггишка, тгубку!" и "Ггафиня Наташа?".
Было бы отлично, если бы французская азбука имела для своих звуков "р"
два разных знака и вы знали бы, как в данном случае надо произносить букву
R. Ничего этого нет, и каждая французская буква R может быть произнесена в
Париже, Лионе и Руане -- "увулярно", а где-нибудь в Оверни или в
Иль-де-Франсе -- "переднеязычно".
Мой тайный совет вам: будете изучать французский -- не гонитесь за
"увулярностью", парижским произношением славы вы себе не приобретете, а
посмеиваться над вами будут. Чего напрасно стараться, если братья Гонкур
неустанно умилялись "характерному русскому птичьему выговору" И. С.
Тургенева, который и в детстве говорил куда больше по-французски, чем
по-русски, да и взрослым человеком жил во Франции годами и десятилетиями.
Теперь -- Англия. В английском письме мы снова видим старую знакомку,
букву R. Но не доверяйте ей, не произносите их R как наше "р". Англичанам
это не понравится.
Их R в словах, подобных work -- работа, звучит так страшно слабо, так
ужасно слабо, что, можно сказать, вовсе не звучит. Получается не "уорк", как
следовало бы по написанию, а нечто невнятное, где звук "р" как бы
превращается в некоторое продолжение звука "о", изобразимое только методами
самой усовершенствованной транскрипции. Я рискну вам сказать (строгие ученые
не одобрят моих слов и будут правы), что во всех таких случаях английская
буква R изображает скорее отсутствие звука, нежели звук.
2179
В начале этого столетия нас, тогдашних младенцев, немецкие учителя
заставляли все немецкие R выговаривать. Прошло чуть больше полувека, а
добрая половина немецких R, особенно на концах слов, стала почти так же
беззвучна, как R английские.
Вот так за жизнь одного поколения круто изменяются произносительные
нормы языков, причем, когда начинается изменение, его и заметить немыслимо;
когда же оно овладело языком, начинает казаться, что "так всегда и было".
Звуков "р" на свете неисчислимое множество, и я не стану рассказывать о
них, главным образом потому, что, рассказывай не рассказывай, услышать, как
произносятся все эти диковинные на наш слух звуки, особенно в восточных или
в африканских языках, вам все равно вряд ли удастся.
Но мне хочется почтительно вернуться к нашей русской букве Р: ведь до
чего же непростой в произношении звук обозначается этой простой в написании
буквой.
Подумайте: очень мало не только взрослых, но и детей, которые
затруднялись бы произнесением таких звуков, как "д", "п" или "н". А звук "л"
доставляет неприятности многим. В детстве я и брат делили все человечество
на "лошадей" и "уошадей". Я принадлежал к первым, он ко вторым. Самым
удивительным мне казалось, что даже имя немецкой русалки "Лорелей" он
умудрился переделать в "Уорелей"...
Но еще труднее оказывается звук "р". Вспомним-ка:
-- Гэй, Ггишка, тгубку! -- раз.
-- Гэй, Гйишка, тйубку! -- два.
-- Гей, Глишка, тлубку! -- три.
Такое произношение, по-моему, свойственно детям. Я не видел ни одного
взрослого, говорящего так... А вот "Гей, Гвишка, твубку!" -- картавость
вполне взрослая. Я хорошо знал одну очень милую даму, которая жила под
"непвевывным ствахом" произнести на свой манер какое-либо не подходящее для
этого "вусское слово".
Я говорю об этом мимоходом, чтобы подкинуть читателям-активистам
некоторые темы для размышления. Во-первых, почему одни звуки бывают более
трудными, другие более легкими для правильного их произнесения? Во-вторых,
почему, картавя, люди очень ограничены в выборе заменителей для не
подчиняющегося им 2180 звука? Ведь никто никогда не произносит
вместо "л" -- "п", не заменяет "р" на "ж". А вот в разных концах земли
русской живут мальчишки и девчонки, которые почему-то слышат и произносят
эти "у" вместо "л", те "т" -- взамен "к"?
В чем тут дело? Это уж вы сами пораскиньте умом!
Что в русском языке существует звонкий звук "р", нет надобности
доказывать. Не знаю, представляете ли вы себе, что такое глухое "р" и как
оно звучит. Чтобы уловить на слух разницу между ними, вслушайтесь в
произношение этого звука в таких сочетаниях, как "рот" и "во рту", "у Петра"
и "Петр Первый". Но, во-первых, нужно уже, как говорили дореволюционные
псковские мужики, быть "здорово привесивши" к таким опытам, чтобы уловить
различие, а во-вторых, на письме обе разновидности этого звука выражаются
одним знаком, универсальной буквой Р.
Буква Р произошла от греческой "ро" -- ρ. Видимо, от этого же
источника, но через посредство западногреческих алфавитов родилась сначала
латинская буква (III-- IV века до нашей эры), а затем и
более привычная нашему глазу прописная латинская R.
Чем я кончу эту главку? Вот чем: после глухих согласных "р" либо теряет
звонкость, либо превращается в согласный слогообразующий, что не редкость во
многих славянских языках, но непривычно выглядит в системе русского языка.
Вслушайтесь, как звучит слово "театр" или "психиатр", и вы согласитесь,
что иной поэт не отказался бы пририфмовать к одному из них слово
"гладиатор", а к другому "плагиатор"...
Правда, слова все эти -- не русские... И все же в слове "театр" именно
в русской речи это "тр" образует целый слог. Ну, скажем, "слогоид".
2181
Можете вы написать или произнести предложение: "В восторге мы с тобой
побежали к краю обрыва..."?
Конечно!
Сколько в нем слов?
Девять: предлоги "в", "с", "к" -- тоже суть слова.
Отлично, но что тут удивительного?
А по-моему -- вот что. И в родном своем языке, и в знакомых нам
западноевропейских мы -- и я и вы -- наверняка можем указать немало слов,
каждое из которых состоит из единственной буквы или звука; в данном случае
пока я не настаиваю на строгом различении. Таковы русские "а", "у", "и",
"о"; французские "a", "ou" -- оно хоть пишется в две буквы, но произносится
как один звук; английское "I" -- это, наоборот, пишется в одну букву, но
выговаривается как два звука -- "ай". В других языках можно указать пропасть
подобных слов-коротышек.
Однако подавляющее большинство слов, мною перечисленных, изображено
2182 буквами, которым соответствуют гласные звуки.
А в то же время мы можем указать такие русские слова, которые
представляют собой один согласный звук (одну букву) каждое. Это хотя бы три
предлога -- "с", "в" и "к"... Предлог -- часть речи, член предложения,
значит, уж -- из слов слово...
Интересно, такие "согласные слова" характерны только для нашего языка
или имеются в других тоже?
Обратив как-то внимание на наличие в русском языке этих трех
своеобразных "согласных словечек", я стал думать, как бы произвести проверку
их обычности или исключительности для начала в русском, а затем и в
главнейших европейских языках (распространить такое обследование на все две
с половиной тысячи языков мира я не берусь).
Значит, надо взять словарь каждого из языков и просмотреть его... Нет,
не от слова к слову, а только обращая внимание на начала алфавитных
разделов, на те места, где "слова в один согласный звук" могут встретиться
глазу.
Это понятно. Если во французском словаре статьи на букву В, не
считая самого описания буквы В и некоторых ее переносных употреблений,
начинаются прямо со слово baba -- кулич с коринкою, можно счесть
установленным, что слова "b" во французском языке нет.
Значит, дело просто? Просто, но не так, как хотелось бы. В каждом
европейском алфавите (и словаре) есть 15-- 20 букв, означающих согласные
звуки. В Европе -- десятка полтора языков. Придется проверить худо-бедно две
-- две с половиной сотни отдельных "главок" в двух десятках солидных томов.
Мне стало лень этим заниматься, и я уже собирался отложить свою затею
до 2183 свободных дней, когда взгляд мой пал на стоящий на полке
"Семиязычный словарь", изданный в Варшаве в 1902 году.
Это своеобразный труд. Слова английского, голландского, итальянского,
испанского, португальского, французского языков помещены в нем с их русскими
переводами в порядке единого латинского алфавита.
Это облегчило задачу в шесть раз. Сразу проглядеть все начала разделов
на "согласные" в двух толстых томах куда проще, нежели копаться в шести
томиках "в розницу".
Сколько я ни искал слов, состоящих из одной только "согласной" буквы,
их в моих источниках обнаружить почти не удалось. Ни в "Семиязычнике", ни в
других мобилизованных мною "двуязычных" словарях. Но ведь дело-то это
кропотливое, утомительное... Я мог и обмануться!
Говоря прямо, я поначалу ожидал, что хоть в братских славянских
языках это небольшое и несущественное "дело" обстоит, наверное, так же, как
и у нас в русском. Вероятно, слова-согласные есть и у них, скорее всего --
те же самые. Ну уж в болгарском-то...
А получилось не совсем так. Нет, скажем, у болгар предлога "к". Как это
ни огорчительно, нет у них ни "ко", ни "къ", и нет в этом ничего
естественней, потому что у нас "к", а у болгар -- "до".
В польском языке есть, как и в русском, предлог "в"; он так и пишется
"w" -- в одну букву. Есть там и предлог, равнозначный нашему "с", -- "z",
который может иметь еще и форму "ze". А вот нашему "к" соответствует
польский двухбуквенный предлог "ku".
И, именно наткнувшись на это польское "ku" (прошу вас помнить, что
изыскания эти я вел несколько 2184 десятилетий назад!), мне и
подумалось впервые: "А, вот оно что! Вот откуда взялись в русском языке
"односогласники"Очевидно, все они, некоторые за века, другие много быстрее,
выросли (правильнее было бы "выменьшились") из двухбуквенных, точнее говоря,
"согласно-гласных" слов".
В самом деле, попробуйте, внимательно вслушиваясь, сопоставить
между собою такие, скажем, три варианта одного и того же предлога:
"Тому въ Полоцкѣ прозвониша заутреню... а онъ въ Кыевѣ
звонъ слыша" ("Слово о полку Игореве").
"-- Бывал ли ты во Пскове, этом прекрасном древнем городе?
-- Во Пскове нет, а в Новгороде -- приходилось..."
Видите, как обстоят дела?
В дальней древности нормальным употреблением было употребление предлога
"въ" -- вот в такой именно "двухбуквенной" форме, с "ером" на конце. Мне уже
случилось говорить, что "ер" когда-то выражал гласный звук неполного
образования.
Для других времен, пожалуй, можно было бы о нем сказать, что выражал он
как бы "рудимент" гласного, как бы некоторый намек на то, что некогда тут
гласный наличествовал. В дальнейшем в разных случаях и положениях "невнятный
звук" этот мог претерпеть различные метаморфозы. В одних ситуациях он мог
превратиться в "нормальный", ясно слышимый звук "о". В других мог
окончательно исчезнуть, "яко воск от лица огня".
Добудьте из собственной вашей памяти некоторое число примеров на
предлог "к", "ко" -- старое "къ", и вы заметите, что там, где за ним следует
скопление согласных, он устойчиво является в 2185 форме "ко": "ко
мне", "ко всякой всячине". А где этого "многосогласия" нет -- "к моему
дому", "к разной разности", -- там появляется сократившаяся до одного
согласного форма "к".
Можно без труда примеры на "во" и "ко" заменить примерами на "со". В
дали времен все они были "двузвучными" словами; "односогласниками" их
сделала прожитая долгая жизнь.
Такого термина -- "односогласник" в науке нет. Я его придумал
специально, чтобы обозначить эти "кратчайшие в мире слова". В самом деле,
подумайте: какое же слово может быть короче состоящего из одного согласного?
Из одного гласного -- уже длиннее! Те можно "тянуть", "петь".
Попытайтесь-ка, говоря словами Ломоносова, на букве К "всех доле отстояться"
во время пения!..
Что процессы эти были долгими, ясно. Уже в "Слове о полку Игореве" мы
находим в зародыше в виде "въ" и наши нынешние "в", и наши "во".
Что они были непростыми, свидетельствует разное протекание истории
разных, по строению схожих, слов. Рядом с предлогами "ко", "во" у нас есть и
предлог "по". Однако тщетно стали бы вы искать для него варианта "п". Его
нет сейчас, не было в недавнем прошлом, да не существовало и в глубокой
древности... И таких "двузвучных" предлогов немало в русском языке.
Нечто формально сходное с подобными процессами (именно формально,
внешне; полной аналогии быть тут, вообще говоря, не может) можно найти и в
других языках.
Французскому языку известен союз que; перед гласными звуками он,
утрачивая конечную букву Е, превращается в двухбуквенное, но однозвучное
словечко qu.2186
Звук -- один, буквы -- две... Не совсем то, что мы ищем.
Есть во французском языке и другие сходные случаи. Предлог de,
описываемый в словарях как "предлог, которому в русском языке соответствует
родительный, винительный, дательный и предложный падежи", там, где за ним
следует гласный звук, получает вид d': de Moskou á Paris, но d'Alger á
Moskou. По законам французского произношения звук "е" на конце слова перед
"ао", когда дело заходит о научном анализе текста. Там же, где
буква О стоит во втором предударном и закрытых послеударных слогах, она
приобретает характер еще более неясного и краткого звука. Изображают его
знаком "ъ" -- "шопът".
Как "о" в безударных слогах, буква О звучит лишь там, где русский
человек окает, где можно услышать слова "корова" или "поросенок",
произнесенные так, как если бы говорящий, подобно кибернетическому
устройству, каждое начертанное О считал обязательным произносить именно как
"о" и никак иначе.
Диалектные навыки, впитанные в детстве, остаются у людей, даже
переселившихся в акающую среду, даже у получивших отличное образование, даже
у ставших мастерами русского слова. Горький заметно "окал" всю жизнь, и,
надо сказать, это его добродушное или строгое оканье, своеобразно окрашивая
его речь, производило очень приятное впечатление.
Может быть, надо ему в этом плане подражать? Думается, нет, особенно
если ты не великий человек; но и посмеиваться над "окальщиками" неумно.
Вероятно, Ломоносов, всю жизнь защищавший "нежность" московской акающей
речи, гневаясь или радуясь, тоже начинал окать. Утверждать не могу, но как
литератор думаю, что так оно и было.
Буква О не везде читается как "о". Но и наоборот: звук "о", бывает,
выражается иногда не буквой О. Это происходит всюду, где мы видим букву .
Ее прямая задача -- передать на письме йотированный "о" или же "о" после
мягкого согласного. То есть "елкой" -- "йолкой", или "мед" -- "мьод".
Одна орфографически-орфоэпическая тонкость. Вот мы можем сказать, к
примеру, "в течение времени" или "в воду". Прислушайтесь внимательно: не
кажется ли вам, что здесь между двумя "в" слышится что-то подобное тому
звуку, который несколькими абзацами выше я в слове "шепот" изображал через
"ъ"? Помимо наших обычных двух форм сочетания слов, начинающихся на В с
предлогом "в", -- "в воду" и "во весь голос", -- в дореволюционные времена
существовало еще одно: "въ воду". Не кажется ли вам, что в этом никому не
нужном "твердом знаке" могла еще сохраняться какая-то память о древнейших
временах, когда он и звучал тут 2173 так, "средне" -- и не как
"во", и не как "в", а именно как "въ".
Русская буква О и О других языков далеко не всегда оказываются
тождественными друг другу. Естественно, что другие письменности, в
частности, построенные на базе латиницы, не так означают и близкий к нашему
звук "о" и "о" иных оттенков, как это делаем мы.
В английском языке, с его долгими и краткими гласными, все буквы О на
письме выглядят одинаково, а произносятся в словах (hope -- "хоуп" --
помощь, hot -- "хот" -- горячий) различно, по особым орфоэпическим правилам.
Бывает и так, что буква О употребляется для обозначения совсем на "о"
непохожих звуков. Так, слово pool читается вовсе не "поол", а просто "пул".
Зато, например, слово all -- весь, все произносится "олл": тут звук "о"
передан буквой Л, а в слове money -- деньги, наоборот, звук, напоминающий
наш "а", выражен буквой О.
Орфографии почти всех языков мира (кроме эсперанто, но о нем нельзя
говорить в одном ряду с природными языками) представляют собою
нагромождение, нередко пребеспорядочное, всевозможных правил и обыкновений,
из которых едва ли половина может быть хотя бы приблизительно объяснена.
Своеобразна система знаков для выражения оттенков звука "о" и во
французском языке.
Там есть буква О, которая пишется и читается как наш звук "о", ну хотя
бы в слове ottomane -- оттоманка. Но рядом с этим имеются и совершенно
другие "о", допустим, в слове automate -- "отомат" -- автомат. Уже из его
сравнения и с русским "автомат" и с греческим avrofiarog видно, что там и
тут звуки "о" вовсе не одинаковы. Этот "о" изображается буквосочетанием AU
-- "о долгое". Долгое "о" в других случаях может быть передано на письме
через ô -- "о с гнутым ударением". Встречаются долгие "о", изображаемые как
EAU. Так пишется слово "вода" (оно входит в наши слова "О-де-колон" --
кельнская вода, "О-форт" -- крепкая водка).
Добавлю, что французский звук "о" может быть и открытым и закрытым, но
это различие буквой не выражается.
Рассказать про все разновидности знаков, 2174 обозначающих
все "о" мира, мне, конечно, нельзя. Немецкая буква Ö ("о-умлаут") звучит, к
примеру, несколько похоже на нашу в словах "мед", "лед".
Но, может быть, вам захочется посмотреть на О с еще более причудливым
оформлением?
Тогда адресуйтесь к любому шведско-русскому словарю. Там слов с такими
О сколько угодно.
П
Наша буква П -- дочь кириллического "покоя".
В старославянской письменности ему было присвоено численное значение
80. Звук, выражаемый буквой П, наука определяет как "губно-губной глухой
взрывной". Задумавшись над этим определением, невольно отдаешь должное его
точности и продуманности.
Увидев в азбуках большинства народов знак О, кружок, мы почти уверенно
читаем его как "о".
А с П не так. Мы, русские, привыкли: П -- это "пэ", Р -- это "эр". Но
вот я издали увидел на улице вывеску: "PHOTО". Не странно ли, что я,
человек, знающий иностранные языки и латинский шрифт, не читаю этой вывески
по-русски "рното", а сразу же произношу ее правильно: "ФОТО"?
О том, как и почему получилось так, что очертания русской буквы Н и
латинской Н, изображающих совсем разные звуки, совпали, я уже говорил. Как
же получилось, что один и тот же знак стал на востоке Европы означать звук
"р", а на западе звук "п"? И почему нашей русской букве П на Западе вроде
как ничего и не соответствует?
В различных западных азбуках пожалуй что и да, не соответствует. Но
любой западноевропейский математик знает, применяет и произносит название
числа 3,14159... именно как "пи". И пишет это название π, а ведь не Р и
PI. Почему? 2175
Потому что именно так обозначался звук "п" в греческой азбуке. Оттуда
его позаимствовали и мы.
Мы -- позаимствовали. А народы Запада?
Звук "п" в разные времена выражался в греческом алфавите то полным
знаком П, а то как бы его упрощенной, вроде бы "ампутированной", одноногой
формой. Она отчасти напоминала наш "глаголь" и, в свою очередь, возможно,
происходила от финикийского "пе", тоже похожего на Г, но смотрящее влево.
Римляне, взяв у греков их письмо, некоторое время спустя постепенно
округлили, загнули и превратили в "животик" горизонтальную черту этой
вариации греческой "пи", а сами греки много раньше добавили к финикийскому
одноногому вторую ногу, превратив его в свое "пи".
Теперь понятно, как из одного зерна развились в двух системах
письменности два совершенно различных растения, обладающих, однако, одним и
тем же если не "запахом", то "звуком". Тут таинственного мало. По-моему,
куда сложней проанализировать, что происходит в мозгу человека, когда он,
увидев на какой-то коробке кондитерского типа надпись "PAT", почти мгновенно
понимает, что прочесть ее нужно как "ПАТ" (вид мармелада) и что она
"напечатана не по-русски".
Много лет назад, когда печать занималась "стилягами", в одной из
ленинградских газет был напечатан смешной фельетон про обожающего все
заграничное молодого человека, который гонялся за бритвенными лезвиями фирмы
"НЕВА", читая это слово как написанное латинскими буквами и произнося его
"хеба". Лезвия с таким названием он принимал за импортные. Мы в большинстве
случаев "на лету" разоблачаем подобные "замаскированные под Запад" графемы.
Да, надо сказать, они встречаются реже, чем можно было бы заранее
предположить...
Я уже говорил, что есть языки, в которых фонетическое отношение между
парой звонкое "б" -- глухое "п" отлично от нашего. Разговаривая по-русски,
представители этих языков путают, смешивают "б" и "п". Так, например,
говорят по-русски не усовершенствовавшиеся в нашем языке немцы.
2176
Да, впрочем, почему "по-русски"? Вот какой занятной историей начинает
немецкий писатель XIX века Людвиг Берне в своих "Парижских письмах" главку о
французском языке, написанную, как все принадлежащее его перу, остроумно и
язвительно.
"Французы меня уверяли, что они узнают немца, сколько бы лет ни прожил
он во Франции, только по одному выговору звуков "б" и "п", которых он
никогда не умеет отчетливо различить. Когда немец говорит "б", француз
слышит "п"; это тем печальнее для немца, что он не слишком-то различает и
собственное "б" и "п".
Я сам по этому поводу попал в затруднительное положение. Моя фамилия
начинается как раз с буквы Б. Когда я в первый раз пришел во Франции к моему
банкиру за деньгами, он пожелал узнать мою фамилию. Я назвал себя.
Тогда он велел принести громаднейшую регистрационную кредитную книгу, в
которой имена расположены в азбучном порядке. Конторщик начал поиски, но не
обнаружил меня. Я, по счастью, заметил, что он искал меня слишком далеко от
буквы А, и сказал: "Моя фамилия начинается не с П, а с Б!"
Я напрасно старался: ничто не прояснилось.
Патрон, пожав плечами, заявил, что кредит на меня не открыт. Видя, что
дело пошло не на шутку и что недоразумение может вызвать весьма
огорчительные последствия, я подошел к конторке, протянул нечестивую длань к
священной кредитной книге, перелистал ее в обратном порядке до буквы Б
включительно и, ударив по листу кулаком, сказал: "Вот где мое место!"
Патрон и его клерк бросили на меня взгляды, преисполненные ярости, но я
оказался прав и обнаружился в том месте, на которое указал..."
Смешно? Но ведь, окажись на месте Людвига Берне какой-нибудь араб,
которому потребовалось бы найти в Париже своего знакомого по фамилии Паран
или Пуалю, его положение оказалось бы, возможно, еще затруднительнее: во
многих диалектах арабского языка звук "п" отсутствует нацело.
В некоторых случаях способность русского языка приглушать согласные
звонкие на концах слов может даже создавать развесистые пучки связанных друг
с другом новых словообразований...
Возьмите два слова: "араб" и "арап". Есть, по-моему,
2177 все основания думать, что Б в первом из них появилось
книжным путем и в более позднее время. Заимствуя первоначально общий этноним
для смуглых жителей далекого юга и плохо разбираясь в их этнографических
различиях, русские люди XVII -- XVIII веков во французском названии l`arabe,
естественно, часто слыша это слово, но почти не встречая его в письменном
виде, стали произносить его с глухим "п" на конце. Выговор "араБ" был бы
совершенно невозможным. Позднее, с развитием книгочтения, мы узнали,
конечно, что "аравитяне" именуются "араБами", но и для них допустили это
звонкое "б" в произношении только в косвенных формах: "арабы", "арабу".
Говоря же "араб -- пустыни житель", мы и теперь произносим на конце слова
"п".
Любопытно также происхождение слова "столп" рядом со "столб". Может
быть, вы им займетесь?
Р
Я уже довольно много сообщил про эту букву, когда говорилось о ее
старославянском наименовании "рцы".
Но буквы -- такая уж вещь: сколько про них ни рассказывай, что-нибудь в
запасе да остается, особенно поскольку говорить-то о них приходится, все
время не выпуская из внимания их отношения со звуками.
Мы уже и находили понятным, встречая в разных языках и тот же знак для
одного и того же звука ("о"), и удивлялись, наталкиваясь на совершенно
разные связи между буквами и звуками в разных языках (звучание нашей и
латинской буквы Н).
А вот теперь я попрошу вас обратить внимание вот на что.
Мир латинских алфавитов. И внутри этого мира оказывается, что одна и та
же буква R означает звуки настолько несхожие, что приходится долго заучивать
наизусть, что все эти звуки -- разные "р". 2178
В самом деле. Вот во французском языке мы находим две разновидности
звука "р". Переднеязычное "р" не слишком отличается от нашего "р". Но рядом
с этим звуком в том же языке имеется и второе "р", увулярное ("увуля" --
латинское название язычка мягкого неба). Это "р", характерное для языка
французских горожан, парижан прежде всего, начинает звучать, если вы сумеете
заставить дрожать в глубине зева тот самый "маленький язычок".
Увулярное "р" -- совсем особый звук, лишь в какой-то мере напоминающий
"р" тех русских людей, которые "картавят", как Васька Денисов в "Войне и
мире" с его "Гей, Ггишка, тгубку!" и "Ггафиня Наташа?".
Было бы отлично, если бы французская азбука имела для своих звуков "р"
два разных знака и вы знали бы, как в данном случае надо произносить букву
R. Ничего этого нет, и каждая французская буква R может быть произнесена в
Париже, Лионе и Руане -- "увулярно", а где-нибудь в Оверни или в
Иль-де-Франсе -- "переднеязычно".
Мой тайный совет вам: будете изучать французский -- не гонитесь за
"увулярностью", парижским произношением славы вы себе не приобретете, а
посмеиваться над вами будут. Чего напрасно стараться, если братья Гонкур
неустанно умилялись "характерному русскому птичьему выговору" И. С.
Тургенева, который и в детстве говорил куда больше по-французски, чем
по-русски, да и взрослым человеком жил во Франции годами и десятилетиями.
Теперь -- Англия. В английском письме мы снова видим старую знакомку,
букву R. Но не доверяйте ей, не произносите их R как наше "р". Англичанам
это не понравится.
Их R в словах, подобных work -- работа, звучит так страшно слабо, так
ужасно слабо, что, можно сказать, вовсе не звучит. Получается не "уорк", как
следовало бы по написанию, а нечто невнятное, где звук "р" как бы
превращается в некоторое продолжение звука "о", изобразимое только методами
самой усовершенствованной транскрипции. Я рискну вам сказать (строгие ученые
не одобрят моих слов и будут правы), что во всех таких случаях английская
буква R изображает скорее отсутствие звука, нежели звук.
2179
В начале этого столетия нас, тогдашних младенцев, немецкие учителя
заставляли все немецкие R выговаривать. Прошло чуть больше полувека, а
добрая половина немецких R, особенно на концах слов, стала почти так же
беззвучна, как R английские.
Вот так за жизнь одного поколения круто изменяются произносительные
нормы языков, причем, когда начинается изменение, его и заметить немыслимо;
когда же оно овладело языком, начинает казаться, что "так всегда и было".
Звуков "р" на свете неисчислимое множество, и я не стану рассказывать о
них, главным образом потому, что, рассказывай не рассказывай, услышать, как
произносятся все эти диковинные на наш слух звуки, особенно в восточных или
в африканских языках, вам все равно вряд ли удастся.
Но мне хочется почтительно вернуться к нашей русской букве Р: ведь до
чего же непростой в произношении звук обозначается этой простой в написании
буквой.
Подумайте: очень мало не только взрослых, но и детей, которые
затруднялись бы произнесением таких звуков, как "д", "п" или "н". А звук "л"
доставляет неприятности многим. В детстве я и брат делили все человечество
на "лошадей" и "уошадей". Я принадлежал к первым, он ко вторым. Самым
удивительным мне казалось, что даже имя немецкой русалки "Лорелей" он
умудрился переделать в "Уорелей"...
Но еще труднее оказывается звук "р". Вспомним-ка:
-- Гэй, Ггишка, тгубку! -- раз.
-- Гэй, Гйишка, тйубку! -- два.
-- Гей, Глишка, тлубку! -- три.
Такое произношение, по-моему, свойственно детям. Я не видел ни одного
взрослого, говорящего так... А вот "Гей, Гвишка, твубку!" -- картавость
вполне взрослая. Я хорошо знал одну очень милую даму, которая жила под
"непвевывным ствахом" произнести на свой манер какое-либо не подходящее для
этого "вусское слово".
Я говорю об этом мимоходом, чтобы подкинуть читателям-активистам
некоторые темы для размышления. Во-первых, почему одни звуки бывают более
трудными, другие более легкими для правильного их произнесения? Во-вторых,
почему, картавя, люди очень ограничены в выборе заменителей для не
подчиняющегося им 2180 звука? Ведь никто никогда не произносит
вместо "л" -- "п", не заменяет "р" на "ж". А вот в разных концах земли
русской живут мальчишки и девчонки, которые почему-то слышат и произносят
эти "у" вместо "л", те "т" -- взамен "к"?
В чем тут дело? Это уж вы сами пораскиньте умом!
Что в русском языке существует звонкий звук "р", нет надобности
доказывать. Не знаю, представляете ли вы себе, что такое глухое "р" и как
оно звучит. Чтобы уловить на слух разницу между ними, вслушайтесь в
произношение этого звука в таких сочетаниях, как "рот" и "во рту", "у Петра"
и "Петр Первый". Но, во-первых, нужно уже, как говорили дореволюционные
псковские мужики, быть "здорово привесивши" к таким опытам, чтобы уловить
различие, а во-вторых, на письме обе разновидности этого звука выражаются
одним знаком, универсальной буквой Р.
Буква Р произошла от греческой "ро" -- ρ. Видимо, от этого же
источника, но через посредство западногреческих алфавитов родилась сначала
латинская буква (III-- IV века до нашей эры), а затем и
более привычная нашему глазу прописная латинская R.
Чем я кончу эту главку? Вот чем: после глухих согласных "р" либо теряет
звонкость, либо превращается в согласный слогообразующий, что не редкость во
многих славянских языках, но непривычно выглядит в системе русского языка.
Вслушайтесь, как звучит слово "театр" или "психиатр", и вы согласитесь,
что иной поэт не отказался бы пририфмовать к одному из них слово
"гладиатор", а к другому "плагиатор"...
Правда, слова все эти -- не русские... И все же в слове "театр" именно
в русской речи это "тр" образует целый слог. Ну, скажем, "слогоид".
2181
Можете вы написать или произнести предложение: "В восторге мы с тобой
побежали к краю обрыва..."?
Конечно!
Сколько в нем слов?
Девять: предлоги "в", "с", "к" -- тоже суть слова.
Отлично, но что тут удивительного?
А по-моему -- вот что. И в родном своем языке, и в знакомых нам
западноевропейских мы -- и я и вы -- наверняка можем указать немало слов,
каждое из которых состоит из единственной буквы или звука; в данном случае
пока я не настаиваю на строгом различении. Таковы русские "а", "у", "и",
"о"; французские "a", "ou" -- оно хоть пишется в две буквы, но произносится
как один звук; английское "I" -- это, наоборот, пишется в одну букву, но
выговаривается как два звука -- "ай". В других языках можно указать пропасть
подобных слов-коротышек.
Однако подавляющее большинство слов, мною перечисленных, изображено
2182 буквами, которым соответствуют гласные звуки.
А в то же время мы можем указать такие русские слова, которые
представляют собой один согласный звук (одну букву) каждое. Это хотя бы три
предлога -- "с", "в" и "к"... Предлог -- часть речи, член предложения,
значит, уж -- из слов слово...
Интересно, такие "согласные слова" характерны только для нашего языка
или имеются в других тоже?
Обратив как-то внимание на наличие в русском языке этих трех
своеобразных "согласных словечек", я стал думать, как бы произвести проверку
их обычности или исключительности для начала в русском, а затем и в
главнейших европейских языках (распространить такое обследование на все две
с половиной тысячи языков мира я не берусь).
Значит, надо взять словарь каждого из языков и просмотреть его... Нет,
не от слова к слову, а только обращая внимание на начала алфавитных
разделов, на те места, где "слова в один согласный звук" могут встретиться
глазу.
Это понятно. Если во французском словаре статьи на букву В, не
считая самого описания буквы В и некоторых ее переносных употреблений,
начинаются прямо со слово baba -- кулич с коринкою, можно счесть
установленным, что слова "b" во французском языке нет.
Значит, дело просто? Просто, но не так, как хотелось бы. В каждом
европейском алфавите (и словаре) есть 15-- 20 букв, означающих согласные
звуки. В Европе -- десятка полтора языков. Придется проверить худо-бедно две
-- две с половиной сотни отдельных "главок" в двух десятках солидных томов.
Мне стало лень этим заниматься, и я уже собирался отложить свою затею
до 2183 свободных дней, когда взгляд мой пал на стоящий на полке
"Семиязычный словарь", изданный в Варшаве в 1902 году.
Это своеобразный труд. Слова английского, голландского, итальянского,
испанского, португальского, французского языков помещены в нем с их русскими
переводами в порядке единого латинского алфавита.
Это облегчило задачу в шесть раз. Сразу проглядеть все начала разделов
на "согласные" в двух толстых томах куда проще, нежели копаться в шести
томиках "в розницу".
Сколько я ни искал слов, состоящих из одной только "согласной" буквы,
их в моих источниках обнаружить почти не удалось. Ни в "Семиязычнике", ни в
других мобилизованных мною "двуязычных" словарях. Но ведь дело-то это
кропотливое, утомительное... Я мог и обмануться!
Говоря прямо, я поначалу ожидал, что хоть в братских славянских
языках это небольшое и несущественное "дело" обстоит, наверное, так же, как
и у нас в русском. Вероятно, слова-согласные есть и у них, скорее всего --
те же самые. Ну уж в болгарском-то...
А получилось не совсем так. Нет, скажем, у болгар предлога "к". Как это
ни огорчительно, нет у них ни "ко", ни "къ", и нет в этом ничего
естественней, потому что у нас "к", а у болгар -- "до".
В польском языке есть, как и в русском, предлог "в"; он так и пишется
"w" -- в одну букву. Есть там и предлог, равнозначный нашему "с", -- "z",
который может иметь еще и форму "ze". А вот нашему "к" соответствует
польский двухбуквенный предлог "ku".
И, именно наткнувшись на это польское "ku" (прошу вас помнить, что
изыскания эти я вел несколько 2184 десятилетий назад!), мне и
подумалось впервые: "А, вот оно что! Вот откуда взялись в русском языке
"односогласники"Очевидно, все они, некоторые за века, другие много быстрее,
выросли (правильнее было бы "выменьшились") из двухбуквенных, точнее говоря,
"согласно-гласных" слов".
В самом деле, попробуйте, внимательно вслушиваясь, сопоставить
между собою такие, скажем, три варианта одного и того же предлога:
"Тому въ Полоцкѣ прозвониша заутреню... а онъ въ Кыевѣ
звонъ слыша" ("Слово о полку Игореве").
"-- Бывал ли ты во Пскове, этом прекрасном древнем городе?
-- Во Пскове нет, а в Новгороде -- приходилось..."
Видите, как обстоят дела?
В дальней древности нормальным употреблением было употребление предлога
"въ" -- вот в такой именно "двухбуквенной" форме, с "ером" на конце. Мне уже
случилось говорить, что "ер" когда-то выражал гласный звук неполного
образования.
Для других времен, пожалуй, можно было бы о нем сказать, что выражал он
как бы "рудимент" гласного, как бы некоторый намек на то, что некогда тут
гласный наличествовал. В дальнейшем в разных случаях и положениях "невнятный
звук" этот мог претерпеть различные метаморфозы. В одних ситуациях он мог
превратиться в "нормальный", ясно слышимый звук "о". В других мог
окончательно исчезнуть, "яко воск от лица огня".
Добудьте из собственной вашей памяти некоторое число примеров на
предлог "к", "ко" -- старое "къ", и вы заметите, что там, где за ним следует
скопление согласных, он устойчиво является в 2185 форме "ко": "ко
мне", "ко всякой всячине". А где этого "многосогласия" нет -- "к моему
дому", "к разной разности", -- там появляется сократившаяся до одного
согласного форма "к".
Можно без труда примеры на "во" и "ко" заменить примерами на "со". В
дали времен все они были "двузвучными" словами; "односогласниками" их
сделала прожитая долгая жизнь.
Такого термина -- "односогласник" в науке нет. Я его придумал
специально, чтобы обозначить эти "кратчайшие в мире слова". В самом деле,
подумайте: какое же слово может быть короче состоящего из одного согласного?
Из одного гласного -- уже длиннее! Те можно "тянуть", "петь".
Попытайтесь-ка, говоря словами Ломоносова, на букве К "всех доле отстояться"
во время пения!..
Что процессы эти были долгими, ясно. Уже в "Слове о полку Игореве" мы
находим в зародыше в виде "въ" и наши нынешние "в", и наши "во".
Что они были непростыми, свидетельствует разное протекание истории
разных, по строению схожих, слов. Рядом с предлогами "ко", "во" у нас есть и
предлог "по". Однако тщетно стали бы вы искать для него варианта "п". Его
нет сейчас, не было в недавнем прошлом, да не существовало и в глубокой
древности... И таких "двузвучных" предлогов немало в русском языке.
Нечто формально сходное с подобными процессами (именно формально,
внешне; полной аналогии быть тут, вообще говоря, не может) можно найти и в
других языках.
Французскому языку известен союз que; перед гласными звуками он,
утрачивая конечную букву Е, превращается в двухбуквенное, но однозвучное
словечко qu.2186
Звук -- один, буквы -- две... Не совсем то, что мы ищем.
Есть во французском языке и другие сходные случаи. Предлог de,
описываемый в словарях как "предлог, которому в русском языке соответствует
родительный, винительный, дательный и предложный падежи", там, где за ним
следует гласный звук, получает вид d': de Moskou á Paris, но d'Alger á
Moskou. По законам французского произношения звук "е" на конце слова перед