Бард поставил бутылки на скамью и нерешительно взял телеграмму из рук Грэйса. Перевернув ее, он прочел: «Ваша дочь подверглась надругательству группы бандитов отправлена тяжелом состоянии госпиталь необходимо ваше присутствие».
Лейтенанта передернуло.
— Бог мой, какой кошмар! — мгновенно протрезвев, выдавил он из себя.
Грэйс стоял, словно окаменевший. Дежурившие на посту солдаты с тревогой следили за происходящим. Один из них сделал шаг вперед и спросил:
— Может, нужна помощь?
— Кто командует всей вашей сворой?
— Полковник Рэндел.
— Где он?
Солдат подошел к окну и показал пальцем на одноэтажный деревянный домик в сорока — пятидесяти ярдах от КП.
— Вон там.
Бард кивнул головой.
— Очнись, Тони, — тряхнул он приятеля. — Пойдем к полковнику. Тебе должны дать отпуск.
— А? — очнулся Грэйс. -Да, да, надо.
Он еще не вполне осознал происшедшее. Бард взял его под руку и вывел на свежий воздух. Слегка подталкивая приятеля, он вместе с ним направился в сторону конторы.
На полдороги Грэйс вдруг схватился за голову и присел на корточки.
— Что же это творится на белом свете?! Где же справедливость?! Сволочи! Мерзавцы! — Он начал колотить себя, будто сам был во всем виноват.
— Успокойся, Тони, — пытался унять его лейтенант. — Может, все это не так, как написано. Приедешь домой и сам во всем разберешься…
Грэйс вскочил. Его трясло, как при тропической лихорадке, глаза налились кровью.
— Идем быстрее! — твердо сказал он осипшим голосом, который горном прозвучал в ушах Барда.
Стоявшие возле домика солдаты преградили им дорогу.
— В сторону! — крикнул Грэйс и, резко толкнув их, пролетел в дверь. Пришедшая в себя охрана хотела броситься за ним, но Бард заслонил вход своим мощным торсом.
Перед дверью, ведущей в кабинет командира бригады, за столом сидел секретарь в майорских погонах, а рядом переминались с ноги на ногу двое солдат. Но эти даже среагировать не успели, когда мимо них пролетела, как пушечное ядро, фигура Тони. Грэйс ворвался в кабинет и захлопнул за собой дверь.
Полковник сидел за столом, беседуя с двумя офицерами. Один из них был в форме капитана британских колониальных войск. Не замечая их, Грэйс подошел к столу и положил перед полковником телеграмму.
— Мне… мне надо ехать, командир… Важно! — Больше он ничего сказать не смог. Мозг отказывался работать.
— Вы с ума сошли, сержант! — ошеломленный полковник выпучил на него свои маленькие глазки.
— Читайте! — приказал Грэйс. Ему было не до субординации.
Командир уткнулся в текст телеграммы. Через секунду он нахмурил брови и взглянул на подчиненного.
— И это дает вам право безобразничать? Я уж решил, что началась война.
— Война — моя профессия! А этого в ней не предусмотрено! — Грэйс ткнул пальцем в телеграмму. — Мне необходим краткосрочный отпуск!
Полковник начал приходить в себя. В его маленьких глазках сверкнул огонек злости.
— Совсем распустились! Составьте рапорт, как полагается, и передайте дежурному офицеру, мы рассмотрим положение на острове и…
— Да вы что, командир, рехнулись? Какой еще рапорт? У меня…
— Молчать! — взвизгнул полковник, вскакивая со стула. — Вон отсюда!
— Он же пьян! — подлил масла в огонь один из офицеров.
Грэйс потемнел. Челюсти его сомкнулись, и он уже ничего не мог произнести. Сжав кулаки, он двинулся на полковника. Сидящий за столом капитан расстегнул кобуру. В кабинет ворвалась охрана.
Бард стоял в нескольких шагах от входа я курил, не вынимая сигареты изо рта. Все же солдатам удалось его оттиснуть от двери. Но теперь это уже не имело значения. Тони прорвался. Время шло медленно, и, когда в дверях появился Грэйс, ему показалось, что прошла вечность.
Он было рванулся к нему, но тут же застыл в нерешительности. Руки Тони были крепко стянуты веревкой, лицо покрывали ссадины. С двух сторон его держали солдаты с автоматами на изготовку. Такого поворота Бард не ожидал. Он понял, что Тони не сдержался и теперь ему грозит трибунал.
— Вот тебе и счастливчик!
Не зная, как помочь приятелю, он машинально побрел вслед за ними.
Глава 4
1
2
Лейтенанта передернуло.
— Бог мой, какой кошмар! — мгновенно протрезвев, выдавил он из себя.
Грэйс стоял, словно окаменевший. Дежурившие на посту солдаты с тревогой следили за происходящим. Один из них сделал шаг вперед и спросил:
— Может, нужна помощь?
— Кто командует всей вашей сворой?
— Полковник Рэндел.
— Где он?
Солдат подошел к окну и показал пальцем на одноэтажный деревянный домик в сорока — пятидесяти ярдах от КП.
— Вон там.
Бард кивнул головой.
— Очнись, Тони, — тряхнул он приятеля. — Пойдем к полковнику. Тебе должны дать отпуск.
— А? — очнулся Грэйс. -Да, да, надо.
Он еще не вполне осознал происшедшее. Бард взял его под руку и вывел на свежий воздух. Слегка подталкивая приятеля, он вместе с ним направился в сторону конторы.
На полдороги Грэйс вдруг схватился за голову и присел на корточки.
— Что же это творится на белом свете?! Где же справедливость?! Сволочи! Мерзавцы! — Он начал колотить себя, будто сам был во всем виноват.
— Успокойся, Тони, — пытался унять его лейтенант. — Может, все это не так, как написано. Приедешь домой и сам во всем разберешься…
Грэйс вскочил. Его трясло, как при тропической лихорадке, глаза налились кровью.
— Идем быстрее! — твердо сказал он осипшим голосом, который горном прозвучал в ушах Барда.
Стоявшие возле домика солдаты преградили им дорогу.
— В сторону! — крикнул Грэйс и, резко толкнув их, пролетел в дверь. Пришедшая в себя охрана хотела броситься за ним, но Бард заслонил вход своим мощным торсом.
Перед дверью, ведущей в кабинет командира бригады, за столом сидел секретарь в майорских погонах, а рядом переминались с ноги на ногу двое солдат. Но эти даже среагировать не успели, когда мимо них пролетела, как пушечное ядро, фигура Тони. Грэйс ворвался в кабинет и захлопнул за собой дверь.
Полковник сидел за столом, беседуя с двумя офицерами. Один из них был в форме капитана британских колониальных войск. Не замечая их, Грэйс подошел к столу и положил перед полковником телеграмму.
— Мне… мне надо ехать, командир… Важно! — Больше он ничего сказать не смог. Мозг отказывался работать.
— Вы с ума сошли, сержант! — ошеломленный полковник выпучил на него свои маленькие глазки.
— Читайте! — приказал Грэйс. Ему было не до субординации.
Командир уткнулся в текст телеграммы. Через секунду он нахмурил брови и взглянул на подчиненного.
— И это дает вам право безобразничать? Я уж решил, что началась война.
— Война — моя профессия! А этого в ней не предусмотрено! — Грэйс ткнул пальцем в телеграмму. — Мне необходим краткосрочный отпуск!
Полковник начал приходить в себя. В его маленьких глазках сверкнул огонек злости.
— Совсем распустились! Составьте рапорт, как полагается, и передайте дежурному офицеру, мы рассмотрим положение на острове и…
— Да вы что, командир, рехнулись? Какой еще рапорт? У меня…
— Молчать! — взвизгнул полковник, вскакивая со стула. — Вон отсюда!
— Он же пьян! — подлил масла в огонь один из офицеров.
Грэйс потемнел. Челюсти его сомкнулись, и он уже ничего не мог произнести. Сжав кулаки, он двинулся на полковника. Сидящий за столом капитан расстегнул кобуру. В кабинет ворвалась охрана.
Бард стоял в нескольких шагах от входа я курил, не вынимая сигареты изо рта. Все же солдатам удалось его оттиснуть от двери. Но теперь это уже не имело значения. Тони прорвался. Время шло медленно, и, когда в дверях появился Грэйс, ему показалось, что прошла вечность.
Он было рванулся к нему, но тут же застыл в нерешительности. Руки Тони были крепко стянуты веревкой, лицо покрывали ссадины. С двух сторон его держали солдаты с автоматами на изготовку. Такого поворота Бард не ожидал. Он понял, что Тони не сдержался и теперь ему грозит трибунал.
— Вот тебе и счастливчик!
Не зная, как помочь приятелю, он машинально побрел вслед за ними.
Глава 4
1
У входа в ресторан «Голубой олимп» Галлахер предъявил свой жетон, увидев который, портье тут же снял засов со стеклянной двери и распахнул ее.
— Мне нужен владелец этого заведения. Где он? — спросил шериф, разглядывая квадратную физиономию вышибалы.
— Пройдете через холл, в дверь за занавеской, свернете направо, по коридору вторая дверь. Но только ресторан откроется через дна часа…
— Меня не интересует ваша кухня, — обронил Галлахер.
Он пересек холл и прошел в дверь за занавеской. Кабинет директора он нашел без особых трудностей и постучал в полированную дверь.
За ней что-то рыкнуло, и Галлахер нажал на бронзовую ручку.
В небольшом, но дорого обставленном кабинете у окна, за массивным резным столом сидел, копошась в документации, лысеющий мужчина лет шестидесяти с невыразительным лицом и оттопыренными ушами.
— На вашей двери написано: Питер Люк. Это вы? — спросил шериф, входя.
Мужчина поднял на него бесцветные рыбьи глаза.
— Пока еще не нашелся человек, который смог бы сменить табличку на двери и занять это кресло. Что вы хотите? — его голос скрипел, как ржавая пила.
— Я шериф Галлахер. — Он приблизился к столу и предъявил свой жетон.
Физиономия хозяина моментально приняла лисье выражение. Он угодливо улыбнулся, оголяя пластмассовые зубы.
— Чем же мы провинились перед полицией, шериф? Вы извините, я не сразу узнал вас. Вы так неожиданно появились…
— Странно, что вы не ждали полицию. Два дня назад убили работника вашего ресторана, а вы удивляетесь.
Белесые брови Люка взлетели вверх.
— Как убили? Кого вы имеете в виду?
— Сэма Вильямса. Галлахер опустился в кресло.
— Очевидно, это кто-то из рабочих? Я ведь не занимаюсь этими вопросами. Кадрами такого сорта ведает мой помощник Рой Стенсон. — Он нажал кнопку. — Одну секунду, сейчас мы все выясним. Не желаете сигару?
— Благодарю, предпочитаю сигареты. Галлахер достал из кармана помятую пачку и закурил.
— Сколько человек работает в вашем ресторане?
— Около тридцати. Не считая музыкантов и танцовщиц кордебалета.
В комнату постучали, и на пороге появился низкорослый толстяк с выжидательной улыбкой на красном лоснящемся лице.
— Вызывали, шеф?
— Да, Рой. К нам наведался шериф округа. У него есть вопросы, которые необходимо выяснить.
— Добрый день, мистер Галлахер. Чем могу служить?
Публика подобного рода знает каждого полицейского города в лицо. Галлахер не был удивлен, что этот тип назвал его по имени.
— Вы в курсе, что один из ваших работников убит два дня назад?
— Разумеется. Я читал заметку в газете. Сэм Вильямс, он работал у нас в котельной.
— Что вы можете сказать о нем? Стенсон пожал плечами.
— Очень мало, сэр. Обычный малый, замечаний по работе не имел… Это, пожалуй, все.
— Сколько времени он работал у вас?
— Года два. Может, немногим больше.
— У него были приятели на работе?
— Ну какие могут быть приятели в котельной? Напарник был. У нас обычно в подвале работают по два человека.
— Кто этот напарник?
— Джо Чемберс.
Галлахер заерзал в кресле, его раздражал этот тип, из которого приходилось тащить сведения клещами.
— Я могу поговорить с этим Чемберсом?
— Сожалею, сэр. Но после этого происшествия Чемберс на работу не явился. Возможно, он и пристукнул своего напарника. У этих цветных та…
— Обычно они вместе уходили из ресторана? — оборвал домыслы управляющего шериф.
— Да. Около двух часов ночи, когда прекращает работать кухня. Заступают они в три дня, за два часа до открытия…
— Почему вы решили, что они уходят вместе?
— Я ведь тоже задерживаюсь допоздна, сэр. Мало ли что! Так вот, я несколько раз видел их вместе, когда возвращался домой. Они направлялись в сторону негритянского квартала. Это дает повод думать…
— Это не дает вам никаких поводов.
— Но Чемберс на следующий день не явился!
— Вы знаете его адрес?
— Нет. Мы не оформляем рабочих и документацию на них не держим — лишние заботы.
— Заботы? Вы просто избавляете себя от налога. И даете хитрецам возможность получать пособие и одновременно жалованье. Цветных это, конечно, не касается. Их можно вышвырнуть в любой момент, ничего им не заплатив.
— Вы странно рассуждаете, шериф, — вмешался директор, — но в любом случае это касается только нас и налоговой конторы.
Галлахер даже не взглянул в его сторону.
— Вы больше не видели Чемберса?
— Нет. Мы наняли других людей.
— И где его найти, тоже не знаете?
— Полагаю, в гетто. Я же вам говорил, что иногда видел их из машины.
Галлахер встал и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.
— Чем вас могло заинтересовать это обыденное дело, шериф? — спросил Люк. — Негритянская резня уже давно никого не удивляет.
Его вопрос остался без ответа. Галлахер направился к выходу. Стенсон услужливо раскрыл перед ним дверь.
— Будем очень рады, мистер Галлахер, если вы посетите нас с супругой. У нас отличная кухня.
— От вашей кухни несет паленым, Стенсон, — ответил шериф, выходя в коридор.
Чарли напевал красивый старый спиричуэл, вычищая мусорные ящики и ставя их вдоль стены дома. Он не услышал, как рядом остановилась полицейская машина, и заметил ее, лишь когда хлопнула дверца.
Высокий мужчина с резкими чертами лица отошел от автомобиля и приблизился к нему, держа руки в карманах светлых брюк.
— Где находится квартира Вильямса? — спросил он властно.
«На кладбище», — хотел ответить пожилой негр, но видя перед собой жесткое лицо и патрульную машину, из которой тот вышел, не решился.
— На четвертом этаже, — Чарли кивнул на подъезд и назвал номер квартиры.
Галлахер поднял голову и осмотрел обшарпанный дом. Стекла во многих окнах заменяли пожелтевшие газетные листы. Он вошел внутрь. В длинном коридоре не горела ни одна лампочка, пахло плесенью. Поставив ногу на первую ступеньку, он невольно подумал: «Не лучше ли достать револьвер? А вдруг где-то за углом притаился чернокожий, готовый проломить мне череп или перерезать горло?» Медленно и осторожно ступая, шериф поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь. Через несколько секунд ее приоткрыли, но цепочку не сняли.
На него смотрела седая сухопарая негритянка. Ее черное платье почти сливалось с кожей.
Он достал из кожаного футляра служебный жетон и уже в который раз за сегодняшний день предъявил его.
— Вы, вероятно, из полиции… Сейчас, когда его убили… — это прозвучало как обвинение.
Галлахер сказал неожиданно виноватым тоном:
— Вы правы… Я шериф округа. А вы, вероятно, миссис Вильямс. Позвольте войти, мне необходимо поговорить с вами.
Она сняла цепочку и пропустила его в квартиру.
Эта рано постаревшая женщина была хорошо знакома с нуждой и научилась ей покоряться. Даже сейчас ее лицо выражало скорее ожесточенность, чем горе. Она жестом пригласила шерифа войти в комнату.
Посреди комнаты стоял стол, на нем лампа и пепельница, несколько колченогих стульев прятались по углам. Женщина подошла к столу и включила свет.
— Садитесь, сэр, — сказала она, устраиваясь на краешке кровати.
Галлахер сел и, выдержав паузу, тихо спросил:
— Когда вам стало известно о смерти сына?
— Из утренних газет. Соседи принесли.
— Значит, он был один? Я имею в виду, ваш сын возвращался с работы один?
— Вы полицейский, вам лучше знать.
— Мы хотим во всем разобраться. Его нашли, когда поблизости уже никого не было. Возможно, он все же был с приятелем, тогда тот бы вам сообщил о случившемся…
— Я ничего об этом не знаю.
— У него на работе были друзья? Кто, по-вашему, мог видеть его последним?
Женщина на секунду задумалась, потом пожала плечами.
— Поймите, миссис Вильяме, если все будут пожимать плечами, мы не сможем найти преступника.
— Во всяком случае друзья сына его не убивали! — резко произнесла она.
— Я никого не обвиняю. Я хочу разобраться. Неужели вас не возмущает, что убийца гуляет на свободе?
— Они все на свободе. Цветных истребляют, как бешеных псов, и всем на это плевать. Никто не будет искать убийц чернокожего.
— А я именно этим и занимаюсь. Но вы мне должны помочь, одному очень трудно, миссис Вильяме. Он был женят?
— Да. Салли с детьми на похоронах. У меня не хватило сил пойти, сердце слабое.
— Сколько у них детей?
— Четверо. Галлахер понимающе кивнул головой.
— Невестка работает?
— Мост посуду почти что задаром.
— Ваш муж жив? Она опустила голову.
— Много лет назад его завалило в шахте. Там он и похоронен.
Галлахер встал и, немного подумав, спросил:
— А Джо Чемберс к вам не заходил? Женщина еле заметно вздрогнула и бросила на шерифа быстрый взгляд. Немного помолчав, она ответила:
— Да. Джо был здесь.
— Они обычно вместе возвращались домой. А как же в ту ночь?
— Они друзья с детства. Джо — хороший мальчик. Если бы они были вдвоем, этого бы не случилось. Джо простился с Сэмом у кинотеатра, он не пошел домой, а свернул в сторону. У него было свидание с девушкой.
Шериф прищурил глаза.
— Свидание в два часа ночи?
— А вы думали, у них бывает другое время? Они день и ночь проводят на работе. Когда же им еще встречаться?
— Вы знаете, как зовут его девушку?
— Нори. Они собираются пожениться. Я всего не знаю, молодежь сейчас скрытная, но я слышала, что она поет в каком-то кафе для цветных.
— Я бы хотел поговорить с Джо. Где его можно найти?
— На Дэверс-стрит. Это рядом, красный барак в конце улицы. Но они сейчас на похоронах.
Галлахер спустился вниз и сел в машину. Чарли все еще напевал, выгребая мусор. Когда машина отъехала, он проводил ее злобным взглядом.
Развешивая выстиранное белье возле покосившегося ветхого барака, миссис Чемберс услышала скрип калитки и обернулась.
Сначала она увидела рослого парня, направляющегося к ней, а затем черный «форд» с шестиконечной звездой на передней дверце, оставленный у забора. Поняв, кто приехал, она поначалу испугалась, но все же сумела взять себя в руки к тому времени, когда полицейский подошел.
— Добрый день, — сказал он, разглядывая ее в упор.
— Здравствуйте, — ответила она и спрятала глаза в пустой корзине.
— Здесь живет Джо Чемберс?
— Совершенно верно. Проходите в дом.
Женщина тяжело нагнулась и подняла корзину. Она шла, переваливаясь с ноги на ногу. Галлахер следовал за ней. Они поднялись на крыльцо и вошли в жалкое жилище.
Комната были темной, и он прищурил глаза, привыкая к полумраку. Протерев полотенцем стул, очи поставили его перед шерифом и предложили сесть, но он остался стоять.
— Джо сейчас нет. Я его мать. Может быть, я смогу быть нам чем-нибудь полезна?
— Нет. Я должен сам с ним повидаться.
— К сожалению, Джо уехал на неделю к тетке. Она совсем плоха. Вот я его и попросила съездить к старухе.
— Когда же он уехал?
— Два дня назад.
— Где живет его тетка?
— О… далеко… Поселок Рогван, в двухстах милях к северу, у нефтяных скважин.
Галлахер не верил ни единому слову. Эта женщина не умела лгать и все время прятала глаза. Она и села спиной к единственному окну, чтобы он не мог наблюдать за ее лицом.
— Вы уверены, что он именно там?
— Конечно. Я же сказала, сестра очень больна… моя сестра, а Джо к ней привязан с малолетства, — выпалила она. — Может быть, хотите кофе?
— Спасибо, лучше воды.
— Одну секундочку.
Она исчезла за занавеской.
Галлахсру показалось, что женщина обрадована возможностью оборвать разговор. Но ему действительно хотелось пить. Он уже собрался сесть на предложенный ему стул, но что-то остановило его. Это было так неожиданно, что на мгновение он растерялся. Его взгляд привлек предмет, лежавший на диване у окна… Медленно шериф приблизился к нему и нагнулся, разглядывая небрежно брошенные на подушку черные брюки. Ему не надо было напрягать зрение, чтобы заметить: вырван клок ткани возле бокового кармана. Сомнений не было, лоскут от этих брюк он обнаружил на щеколде окна в квартире Клэр Грэйс.
— Прошу вас, мистер. Ваша вода, — раздался за его спиной хрипловатый голос миссис Чемберс.
Галлахер с трудом поборол в себе вспыхнувшую ярость. Сделанное им открытие ставило все на свои места.
Он неспешно повернулся, подошел к женщине, взял из ее рук стакан и выпил ледяную воду.
— Я вижу, вы из полиции, мистер? Что-нибудь случилось?
Шериф поставил стакан на стол. Он теперь понимал, что следует соблюдать осторожность.
— Вы правы. Два дня назад убили приятеля вашего сына. Вы в курсе?
— Джо говорил мне… Это ужасно!
— Но раз он уехал, то я вам задам несколько вопросов. Во сколько ваш сын пришел с работы третьего дня?
Она задумалась и чуть отступила назад.
— В два часа ночи, — сказала она после паузы.
— Вы в этом уверены?
— Да. Я еще не спала и приготовила ему ужин. Он поел и лег спать.
Шериф осмотрел комнату, но нигде не обнаружил часов.
— Каким образом вы определили время? Ее брови слегка дрогнули.
— У Джо есть наручные часы. Когда он приходит домой, то снимает их. Так было и на этот раз. Он снял часы и пошел умываться. Я накрывала на стол и случайно задела их. Они упали на пол. Я очень испугалась! Мне бы от него попало, если бы я их испортила. Я подобрала часы и осмотрела их. Слава богу, секундная стрелка двигалась. Вот я и запомнила, что было два часа с минутами.
Врать она совсем не умела.
— О'кей. Я еще загляну к вам, когда возникнут новые вопросы.
Он резко повернулся и вышел. Злость кипела к нем. Проезжая по грязным кварталам гетто, шериф, вцепившись в рулевое колесо, злился больше на самого себя. Значит, он ошибался, считая негра невиновным. Убийство и изнасилование — дело его рук! Старуха Вильяме сказала, что Чемберс простился с ее сыном возле кинотеатра и отправился к своей подружке. Буквально через квартал Вильямса убили. По заключению экспертизы, он убит в два часа ночи. Мать Чем-берса утверждает, что ее сын в два был уже дома, а наутро укатил к тетке. При этом наплевал па работу, которую не так-то просто найти. И если он уехал утром, то когда он успел узнать об убийстве и рассказать о нем матери? И наконец, каким образом лоскут от его брюк оказался на окне и квартире Кэтти Грэйс, которую изнасиловали тоже примерно в два часа?… Минутку. Старуха Вильямс утверждает, что Джо на похоронах Сэма. Сплошная ложь! В любом случае, Чсмберса необходимо найти и допросить.
Теперь Галлахер не сомневался, что Чемберс участник событий, происшедших два дня назад.
Он круто развернул руль и поехал в пригород, где находилось кладбище для цветных.
— Мне нужен владелец этого заведения. Где он? — спросил шериф, разглядывая квадратную физиономию вышибалы.
— Пройдете через холл, в дверь за занавеской, свернете направо, по коридору вторая дверь. Но только ресторан откроется через дна часа…
— Меня не интересует ваша кухня, — обронил Галлахер.
Он пересек холл и прошел в дверь за занавеской. Кабинет директора он нашел без особых трудностей и постучал в полированную дверь.
За ней что-то рыкнуло, и Галлахер нажал на бронзовую ручку.
В небольшом, но дорого обставленном кабинете у окна, за массивным резным столом сидел, копошась в документации, лысеющий мужчина лет шестидесяти с невыразительным лицом и оттопыренными ушами.
— На вашей двери написано: Питер Люк. Это вы? — спросил шериф, входя.
Мужчина поднял на него бесцветные рыбьи глаза.
— Пока еще не нашелся человек, который смог бы сменить табличку на двери и занять это кресло. Что вы хотите? — его голос скрипел, как ржавая пила.
— Я шериф Галлахер. — Он приблизился к столу и предъявил свой жетон.
Физиономия хозяина моментально приняла лисье выражение. Он угодливо улыбнулся, оголяя пластмассовые зубы.
— Чем же мы провинились перед полицией, шериф? Вы извините, я не сразу узнал вас. Вы так неожиданно появились…
— Странно, что вы не ждали полицию. Два дня назад убили работника вашего ресторана, а вы удивляетесь.
Белесые брови Люка взлетели вверх.
— Как убили? Кого вы имеете в виду?
— Сэма Вильямса. Галлахер опустился в кресло.
— Очевидно, это кто-то из рабочих? Я ведь не занимаюсь этими вопросами. Кадрами такого сорта ведает мой помощник Рой Стенсон. — Он нажал кнопку. — Одну секунду, сейчас мы все выясним. Не желаете сигару?
— Благодарю, предпочитаю сигареты. Галлахер достал из кармана помятую пачку и закурил.
— Сколько человек работает в вашем ресторане?
— Около тридцати. Не считая музыкантов и танцовщиц кордебалета.
В комнату постучали, и на пороге появился низкорослый толстяк с выжидательной улыбкой на красном лоснящемся лице.
— Вызывали, шеф?
— Да, Рой. К нам наведался шериф округа. У него есть вопросы, которые необходимо выяснить.
— Добрый день, мистер Галлахер. Чем могу служить?
Публика подобного рода знает каждого полицейского города в лицо. Галлахер не был удивлен, что этот тип назвал его по имени.
— Вы в курсе, что один из ваших работников убит два дня назад?
— Разумеется. Я читал заметку в газете. Сэм Вильямс, он работал у нас в котельной.
— Что вы можете сказать о нем? Стенсон пожал плечами.
— Очень мало, сэр. Обычный малый, замечаний по работе не имел… Это, пожалуй, все.
— Сколько времени он работал у вас?
— Года два. Может, немногим больше.
— У него были приятели на работе?
— Ну какие могут быть приятели в котельной? Напарник был. У нас обычно в подвале работают по два человека.
— Кто этот напарник?
— Джо Чемберс.
Галлахер заерзал в кресле, его раздражал этот тип, из которого приходилось тащить сведения клещами.
— Я могу поговорить с этим Чемберсом?
— Сожалею, сэр. Но после этого происшествия Чемберс на работу не явился. Возможно, он и пристукнул своего напарника. У этих цветных та…
— Обычно они вместе уходили из ресторана? — оборвал домыслы управляющего шериф.
— Да. Около двух часов ночи, когда прекращает работать кухня. Заступают они в три дня, за два часа до открытия…
— Почему вы решили, что они уходят вместе?
— Я ведь тоже задерживаюсь допоздна, сэр. Мало ли что! Так вот, я несколько раз видел их вместе, когда возвращался домой. Они направлялись в сторону негритянского квартала. Это дает повод думать…
— Это не дает вам никаких поводов.
— Но Чемберс на следующий день не явился!
— Вы знаете его адрес?
— Нет. Мы не оформляем рабочих и документацию на них не держим — лишние заботы.
— Заботы? Вы просто избавляете себя от налога. И даете хитрецам возможность получать пособие и одновременно жалованье. Цветных это, конечно, не касается. Их можно вышвырнуть в любой момент, ничего им не заплатив.
— Вы странно рассуждаете, шериф, — вмешался директор, — но в любом случае это касается только нас и налоговой конторы.
Галлахер даже не взглянул в его сторону.
— Вы больше не видели Чемберса?
— Нет. Мы наняли других людей.
— И где его найти, тоже не знаете?
— Полагаю, в гетто. Я же вам говорил, что иногда видел их из машины.
Галлахер встал и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.
— Чем вас могло заинтересовать это обыденное дело, шериф? — спросил Люк. — Негритянская резня уже давно никого не удивляет.
Его вопрос остался без ответа. Галлахер направился к выходу. Стенсон услужливо раскрыл перед ним дверь.
— Будем очень рады, мистер Галлахер, если вы посетите нас с супругой. У нас отличная кухня.
— От вашей кухни несет паленым, Стенсон, — ответил шериф, выходя в коридор.
Чарли напевал красивый старый спиричуэл, вычищая мусорные ящики и ставя их вдоль стены дома. Он не услышал, как рядом остановилась полицейская машина, и заметил ее, лишь когда хлопнула дверца.
Высокий мужчина с резкими чертами лица отошел от автомобиля и приблизился к нему, держа руки в карманах светлых брюк.
— Где находится квартира Вильямса? — спросил он властно.
«На кладбище», — хотел ответить пожилой негр, но видя перед собой жесткое лицо и патрульную машину, из которой тот вышел, не решился.
— На четвертом этаже, — Чарли кивнул на подъезд и назвал номер квартиры.
Галлахер поднял голову и осмотрел обшарпанный дом. Стекла во многих окнах заменяли пожелтевшие газетные листы. Он вошел внутрь. В длинном коридоре не горела ни одна лампочка, пахло плесенью. Поставив ногу на первую ступеньку, он невольно подумал: «Не лучше ли достать револьвер? А вдруг где-то за углом притаился чернокожий, готовый проломить мне череп или перерезать горло?» Медленно и осторожно ступая, шериф поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь. Через несколько секунд ее приоткрыли, но цепочку не сняли.
На него смотрела седая сухопарая негритянка. Ее черное платье почти сливалось с кожей.
Он достал из кожаного футляра служебный жетон и уже в который раз за сегодняшний день предъявил его.
— Вы, вероятно, из полиции… Сейчас, когда его убили… — это прозвучало как обвинение.
Галлахер сказал неожиданно виноватым тоном:
— Вы правы… Я шериф округа. А вы, вероятно, миссис Вильямс. Позвольте войти, мне необходимо поговорить с вами.
Она сняла цепочку и пропустила его в квартиру.
Эта рано постаревшая женщина была хорошо знакома с нуждой и научилась ей покоряться. Даже сейчас ее лицо выражало скорее ожесточенность, чем горе. Она жестом пригласила шерифа войти в комнату.
Посреди комнаты стоял стол, на нем лампа и пепельница, несколько колченогих стульев прятались по углам. Женщина подошла к столу и включила свет.
— Садитесь, сэр, — сказала она, устраиваясь на краешке кровати.
Галлахер сел и, выдержав паузу, тихо спросил:
— Когда вам стало известно о смерти сына?
— Из утренних газет. Соседи принесли.
— Значит, он был один? Я имею в виду, ваш сын возвращался с работы один?
— Вы полицейский, вам лучше знать.
— Мы хотим во всем разобраться. Его нашли, когда поблизости уже никого не было. Возможно, он все же был с приятелем, тогда тот бы вам сообщил о случившемся…
— Я ничего об этом не знаю.
— У него на работе были друзья? Кто, по-вашему, мог видеть его последним?
Женщина на секунду задумалась, потом пожала плечами.
— Поймите, миссис Вильяме, если все будут пожимать плечами, мы не сможем найти преступника.
— Во всяком случае друзья сына его не убивали! — резко произнесла она.
— Я никого не обвиняю. Я хочу разобраться. Неужели вас не возмущает, что убийца гуляет на свободе?
— Они все на свободе. Цветных истребляют, как бешеных псов, и всем на это плевать. Никто не будет искать убийц чернокожего.
— А я именно этим и занимаюсь. Но вы мне должны помочь, одному очень трудно, миссис Вильяме. Он был женят?
— Да. Салли с детьми на похоронах. У меня не хватило сил пойти, сердце слабое.
— Сколько у них детей?
— Четверо. Галлахер понимающе кивнул головой.
— Невестка работает?
— Мост посуду почти что задаром.
— Ваш муж жив? Она опустила голову.
— Много лет назад его завалило в шахте. Там он и похоронен.
Галлахер встал и, немного подумав, спросил:
— А Джо Чемберс к вам не заходил? Женщина еле заметно вздрогнула и бросила на шерифа быстрый взгляд. Немного помолчав, она ответила:
— Да. Джо был здесь.
— Они обычно вместе возвращались домой. А как же в ту ночь?
— Они друзья с детства. Джо — хороший мальчик. Если бы они были вдвоем, этого бы не случилось. Джо простился с Сэмом у кинотеатра, он не пошел домой, а свернул в сторону. У него было свидание с девушкой.
Шериф прищурил глаза.
— Свидание в два часа ночи?
— А вы думали, у них бывает другое время? Они день и ночь проводят на работе. Когда же им еще встречаться?
— Вы знаете, как зовут его девушку?
— Нори. Они собираются пожениться. Я всего не знаю, молодежь сейчас скрытная, но я слышала, что она поет в каком-то кафе для цветных.
— Я бы хотел поговорить с Джо. Где его можно найти?
— На Дэверс-стрит. Это рядом, красный барак в конце улицы. Но они сейчас на похоронах.
Галлахер спустился вниз и сел в машину. Чарли все еще напевал, выгребая мусор. Когда машина отъехала, он проводил ее злобным взглядом.
Развешивая выстиранное белье возле покосившегося ветхого барака, миссис Чемберс услышала скрип калитки и обернулась.
Сначала она увидела рослого парня, направляющегося к ней, а затем черный «форд» с шестиконечной звездой на передней дверце, оставленный у забора. Поняв, кто приехал, она поначалу испугалась, но все же сумела взять себя в руки к тому времени, когда полицейский подошел.
— Добрый день, — сказал он, разглядывая ее в упор.
— Здравствуйте, — ответила она и спрятала глаза в пустой корзине.
— Здесь живет Джо Чемберс?
— Совершенно верно. Проходите в дом.
Женщина тяжело нагнулась и подняла корзину. Она шла, переваливаясь с ноги на ногу. Галлахер следовал за ней. Они поднялись на крыльцо и вошли в жалкое жилище.
Комната были темной, и он прищурил глаза, привыкая к полумраку. Протерев полотенцем стул, очи поставили его перед шерифом и предложили сесть, но он остался стоять.
— Джо сейчас нет. Я его мать. Может быть, я смогу быть нам чем-нибудь полезна?
— Нет. Я должен сам с ним повидаться.
— К сожалению, Джо уехал на неделю к тетке. Она совсем плоха. Вот я его и попросила съездить к старухе.
— Когда же он уехал?
— Два дня назад.
— Где живет его тетка?
— О… далеко… Поселок Рогван, в двухстах милях к северу, у нефтяных скважин.
Галлахер не верил ни единому слову. Эта женщина не умела лгать и все время прятала глаза. Она и села спиной к единственному окну, чтобы он не мог наблюдать за ее лицом.
— Вы уверены, что он именно там?
— Конечно. Я же сказала, сестра очень больна… моя сестра, а Джо к ней привязан с малолетства, — выпалила она. — Может быть, хотите кофе?
— Спасибо, лучше воды.
— Одну секундочку.
Она исчезла за занавеской.
Галлахсру показалось, что женщина обрадована возможностью оборвать разговор. Но ему действительно хотелось пить. Он уже собрался сесть на предложенный ему стул, но что-то остановило его. Это было так неожиданно, что на мгновение он растерялся. Его взгляд привлек предмет, лежавший на диване у окна… Медленно шериф приблизился к нему и нагнулся, разглядывая небрежно брошенные на подушку черные брюки. Ему не надо было напрягать зрение, чтобы заметить: вырван клок ткани возле бокового кармана. Сомнений не было, лоскут от этих брюк он обнаружил на щеколде окна в квартире Клэр Грэйс.
— Прошу вас, мистер. Ваша вода, — раздался за его спиной хрипловатый голос миссис Чемберс.
Галлахер с трудом поборол в себе вспыхнувшую ярость. Сделанное им открытие ставило все на свои места.
Он неспешно повернулся, подошел к женщине, взял из ее рук стакан и выпил ледяную воду.
— Я вижу, вы из полиции, мистер? Что-нибудь случилось?
Шериф поставил стакан на стол. Он теперь понимал, что следует соблюдать осторожность.
— Вы правы. Два дня назад убили приятеля вашего сына. Вы в курсе?
— Джо говорил мне… Это ужасно!
— Но раз он уехал, то я вам задам несколько вопросов. Во сколько ваш сын пришел с работы третьего дня?
Она задумалась и чуть отступила назад.
— В два часа ночи, — сказала она после паузы.
— Вы в этом уверены?
— Да. Я еще не спала и приготовила ему ужин. Он поел и лег спать.
Шериф осмотрел комнату, но нигде не обнаружил часов.
— Каким образом вы определили время? Ее брови слегка дрогнули.
— У Джо есть наручные часы. Когда он приходит домой, то снимает их. Так было и на этот раз. Он снял часы и пошел умываться. Я накрывала на стол и случайно задела их. Они упали на пол. Я очень испугалась! Мне бы от него попало, если бы я их испортила. Я подобрала часы и осмотрела их. Слава богу, секундная стрелка двигалась. Вот я и запомнила, что было два часа с минутами.
Врать она совсем не умела.
— О'кей. Я еще загляну к вам, когда возникнут новые вопросы.
Он резко повернулся и вышел. Злость кипела к нем. Проезжая по грязным кварталам гетто, шериф, вцепившись в рулевое колесо, злился больше на самого себя. Значит, он ошибался, считая негра невиновным. Убийство и изнасилование — дело его рук! Старуха Вильяме сказала, что Чемберс простился с ее сыном возле кинотеатра и отправился к своей подружке. Буквально через квартал Вильямса убили. По заключению экспертизы, он убит в два часа ночи. Мать Чем-берса утверждает, что ее сын в два был уже дома, а наутро укатил к тетке. При этом наплевал па работу, которую не так-то просто найти. И если он уехал утром, то когда он успел узнать об убийстве и рассказать о нем матери? И наконец, каким образом лоскут от его брюк оказался на окне и квартире Кэтти Грэйс, которую изнасиловали тоже примерно в два часа?… Минутку. Старуха Вильямс утверждает, что Джо на похоронах Сэма. Сплошная ложь! В любом случае, Чсмберса необходимо найти и допросить.
Теперь Галлахер не сомневался, что Чемберс участник событий, происшедших два дня назад.
Он круто развернул руль и поехал в пригород, где находилось кладбище для цветных.
2
В самом центре Остина на белом небоскребе из стекла и бетона красовалась гигантская неоновая надпись: «Нефтяная корпорация Сте-фенс и К°». Именно у этого здания остановился серебристый «кадиллак» Генри Брукса.
Тяжело вздохнув, он откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Ему уже стукнуло шестьдесят. Хотя он считал себя крепким парнем, дорога в сотню миль от Джорджтауна до Остина была для него тяжела. Проделывал он ее раз в месяц и по ряду причин не мог использовать своего шофера; как правило, возвращаясь обратно, мистер Брукс чувствовал себя разбитым. Сегодня ему было особенно не по себе. Во-первых, эта поездка оказалась внеплановой: его вызвали. Во-вторых, он уже побывал здесь неделю назад. Повторное путешествие через шесть дней к его возрасте, да еще в такую жару, показалось ему адом. К тому же Брукс ничего хорошего не ожидал от такого рода неожиданностей. Всю дорогу он мучился догадками, зачем он так срочно потребовался «мистеру миллиарду».
Немного отдышавшись, Брукс открыл дверцу, вышел из машины и поправил кремовый пиджак, прекрасно сидевший на его сухопарой фигуре. Он снял шляпу, достал платок, вытер вспотевший низкий лоб и пружинисто зашагал к подъезду.
Миновав двери-вертушки и холл, он вошел в лифт и поднялся на тринадцатый этаж. Там его встретили пять пар внимательных глаз. Прямо против лифта стоял стол, за которым сидел клерк, а по бокам дежурили четыре вооруженных охранника.
— Вы к кому? — спросил клерк.
Брукс чуть заметно улыбнулся. Этот тип прекрасно его знал, он просто выполнял ритуал.
— Мистер Стефенс назначил мне на двенадцать.
Клерк покосился на часы, стрелки которых приближались к полудню.
— Документы, пожалуйста, — спросил безразличным голосом охранник.
Брукс достал из бумажника деловую визитную карточку и протянул ему. Тот взглянул на нее, словно впервые видел буквы, и тем же тоном прочитал вслух: «Джорджтаун. Штат Техас. Мэр города Генри Брукс».
— Проводите, — коротко приказал клерк. Один из охранников пошел вдоль коридора.
Брукс последовал за ним, мимо кабинетов, предназначенных для людей, доходы которых исчислялись семизначными цифрами. Так они дошли до конца и уперлись в стеклянную стену, которая автоматически раздвинулась.
Приемная Джерома Стефенса, президента корпорации, представляла собой просторный зал с натертым до зеркального блеска полом. Вдоль стен висели огромные портреты американских президентов за исключением последнего, а под ними выстроились в ряд глубокие кожаные кресла, большинство из которых было занято посетителями. Охранник прошел через зал к столу секретаря, передал ему визитную карточку Брукса, затем покинул помещение.
Брукс выбрал свободное кресло, стоящее ближе к кабинету, и сел. Он заметил, как секретарь встал и проскользнул в кабинет хозяина, держа в руках его карточку. Через минуту он вышел.
— Мистер Брукс, босс ждет вас. Прошу…
Он не ожидал такого быстрого приема. Обычно ему приходилось просиживать в ожидании по два часа, а то и больше. Под удивленными взглядами окружающих он прошел через гигантские двери в кабинет, который своей величиной мог поспорить с автобусным гаражом. Напротив двери, в проеме между окон, в золоченой раме висел огромный портрет Гувера, под ним стоял полукруглый стол, за которым сидел человек под стать кабинету. Из-под второго подбородка выглядывал третий, и вообще он походил на выброшенного на берег кита.
Пока Брукс пересекал пространство кабинета, Стефенс, облокотившись на спинку кресла, мелкими глотками отпивал чай из хрустального стакана. Когда мэр наконец добрался до стола, хозяин предложил ему сесть.
Брукс утонул в кресле и тут же почувствовал себя ничтожной козявкой.
— Не стоит так нервничать, Брукс. Ничего страшного не произошло. Это мои болячки заставили вызвать вас сюда в неурочное время, — писклявый фальцет совершенно не вязался с монументальной внешностью президента нефтяной корпорации.
Брукс знал, насколько обманчивы ласковый тон и добродушная физиономия этого человека, и приготовился к худшему. Сила и власть этого человека были безграничны.
— Я весь внимание, мистер Стефенс.
— Я хочу задать вам несколько необычный вопрос: как мои дела?
— Полагаю, превосходно, мистер Стефенс, если судить по газетам.
— Плохи мои дела, Брукс. Мне кажется, вы забыли о своем обещании, данном два месяца назад. Врачи очень обеспокоены. Вчера был консилиум.
— Нет, нет, сэр, я все прекрасно помню, — поспешил возразить мэр. — Но этот вопрос…
— В вашем городе, Брукс, три лучшие больницы штата, а может быть, и страны, у вас сконцентрирован цвет нашей медицины. Нет сомнения, что только ваши люди способны сделать подобную операцию.
— Да, сэр. Тс, кому поручено этим заняться, в курсе дела.
— В курс дела их вводить было необязательно. Если об этом узнают, может получиться скандал.
— Можете быть уверены, сэр, это надежные люди и очень опытные врачи. Они члены клана и подчиняются данным ими обязательствам.
— Это ваши трудности, Брукс. Меня политика не интересует. Я бизнесмен. По всему югу страны на моих вышках работает более трехсот тысяч рабочих, семьдесят пять процентов из которых цветные. Они меня устраивают как дешевая рабочая сила. Но я не возражаю против вашего клана и его деятельности, более того, вношу немалую лепту. Но я и от вас должен получать требуемое. Не забывайте об этом, Брукс.
— Мы очень ценим ваше участие, сэр. Наш клан вам очень обязан.
— Но пока что вы мне задавили три незначительные забастовки, и это все. Вам не кажется, что я слишком дорого за это плачу? Я же вам сказал, что я не политик, я бизнесмен.
— Дело не в политике, сэр. — Брукс взглянул на портрет Томаса Джефферсона, висящий на одной из стен кабинета, а потом перевел взгляд на стоящий в углу звездно-полосатый флаг. — Билль о правах, принятый нашими одетыми в парики предками, слишком расплывчат и мягок, чтобы противостоять волне событий, грозящих уничтожению структуры нашего общества, нашей демократии…
— Вы не на митинге, Брукс. Мы теряем драгоценное время. — Стефенс встал и, казалось, занял собой все пространство. Он прошелся по кабинету и вновь заговорил: — Мне необходима операция! И пусть это будет вашей единственной заботой. Я согласен на солидный взнос в ваше дело, но мне необходим положительный результат. И как можно быстрее.
— Я все понимаю. Но мы не можем рисковать вами, сэр. Подобные операции ни в нашей стране, ни во всем мире еще не проводились. Поэтому мои ребята сейчас проделывают эксперименты над черными, уже есть обнадеживающие результаты. Нужен донор.
Тяжело вздохнув, он откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Ему уже стукнуло шестьдесят. Хотя он считал себя крепким парнем, дорога в сотню миль от Джорджтауна до Остина была для него тяжела. Проделывал он ее раз в месяц и по ряду причин не мог использовать своего шофера; как правило, возвращаясь обратно, мистер Брукс чувствовал себя разбитым. Сегодня ему было особенно не по себе. Во-первых, эта поездка оказалась внеплановой: его вызвали. Во-вторых, он уже побывал здесь неделю назад. Повторное путешествие через шесть дней к его возрасте, да еще в такую жару, показалось ему адом. К тому же Брукс ничего хорошего не ожидал от такого рода неожиданностей. Всю дорогу он мучился догадками, зачем он так срочно потребовался «мистеру миллиарду».
Немного отдышавшись, Брукс открыл дверцу, вышел из машины и поправил кремовый пиджак, прекрасно сидевший на его сухопарой фигуре. Он снял шляпу, достал платок, вытер вспотевший низкий лоб и пружинисто зашагал к подъезду.
Миновав двери-вертушки и холл, он вошел в лифт и поднялся на тринадцатый этаж. Там его встретили пять пар внимательных глаз. Прямо против лифта стоял стол, за которым сидел клерк, а по бокам дежурили четыре вооруженных охранника.
— Вы к кому? — спросил клерк.
Брукс чуть заметно улыбнулся. Этот тип прекрасно его знал, он просто выполнял ритуал.
— Мистер Стефенс назначил мне на двенадцать.
Клерк покосился на часы, стрелки которых приближались к полудню.
— Документы, пожалуйста, — спросил безразличным голосом охранник.
Брукс достал из бумажника деловую визитную карточку и протянул ему. Тот взглянул на нее, словно впервые видел буквы, и тем же тоном прочитал вслух: «Джорджтаун. Штат Техас. Мэр города Генри Брукс».
— Проводите, — коротко приказал клерк. Один из охранников пошел вдоль коридора.
Брукс последовал за ним, мимо кабинетов, предназначенных для людей, доходы которых исчислялись семизначными цифрами. Так они дошли до конца и уперлись в стеклянную стену, которая автоматически раздвинулась.
Приемная Джерома Стефенса, президента корпорации, представляла собой просторный зал с натертым до зеркального блеска полом. Вдоль стен висели огромные портреты американских президентов за исключением последнего, а под ними выстроились в ряд глубокие кожаные кресла, большинство из которых было занято посетителями. Охранник прошел через зал к столу секретаря, передал ему визитную карточку Брукса, затем покинул помещение.
Брукс выбрал свободное кресло, стоящее ближе к кабинету, и сел. Он заметил, как секретарь встал и проскользнул в кабинет хозяина, держа в руках его карточку. Через минуту он вышел.
— Мистер Брукс, босс ждет вас. Прошу…
Он не ожидал такого быстрого приема. Обычно ему приходилось просиживать в ожидании по два часа, а то и больше. Под удивленными взглядами окружающих он прошел через гигантские двери в кабинет, который своей величиной мог поспорить с автобусным гаражом. Напротив двери, в проеме между окон, в золоченой раме висел огромный портрет Гувера, под ним стоял полукруглый стол, за которым сидел человек под стать кабинету. Из-под второго подбородка выглядывал третий, и вообще он походил на выброшенного на берег кита.
Пока Брукс пересекал пространство кабинета, Стефенс, облокотившись на спинку кресла, мелкими глотками отпивал чай из хрустального стакана. Когда мэр наконец добрался до стола, хозяин предложил ему сесть.
Брукс утонул в кресле и тут же почувствовал себя ничтожной козявкой.
— Не стоит так нервничать, Брукс. Ничего страшного не произошло. Это мои болячки заставили вызвать вас сюда в неурочное время, — писклявый фальцет совершенно не вязался с монументальной внешностью президента нефтяной корпорации.
Брукс знал, насколько обманчивы ласковый тон и добродушная физиономия этого человека, и приготовился к худшему. Сила и власть этого человека были безграничны.
— Я весь внимание, мистер Стефенс.
— Я хочу задать вам несколько необычный вопрос: как мои дела?
— Полагаю, превосходно, мистер Стефенс, если судить по газетам.
— Плохи мои дела, Брукс. Мне кажется, вы забыли о своем обещании, данном два месяца назад. Врачи очень обеспокоены. Вчера был консилиум.
— Нет, нет, сэр, я все прекрасно помню, — поспешил возразить мэр. — Но этот вопрос…
— В вашем городе, Брукс, три лучшие больницы штата, а может быть, и страны, у вас сконцентрирован цвет нашей медицины. Нет сомнения, что только ваши люди способны сделать подобную операцию.
— Да, сэр. Тс, кому поручено этим заняться, в курсе дела.
— В курс дела их вводить было необязательно. Если об этом узнают, может получиться скандал.
— Можете быть уверены, сэр, это надежные люди и очень опытные врачи. Они члены клана и подчиняются данным ими обязательствам.
— Это ваши трудности, Брукс. Меня политика не интересует. Я бизнесмен. По всему югу страны на моих вышках работает более трехсот тысяч рабочих, семьдесят пять процентов из которых цветные. Они меня устраивают как дешевая рабочая сила. Но я не возражаю против вашего клана и его деятельности, более того, вношу немалую лепту. Но я и от вас должен получать требуемое. Не забывайте об этом, Брукс.
— Мы очень ценим ваше участие, сэр. Наш клан вам очень обязан.
— Но пока что вы мне задавили три незначительные забастовки, и это все. Вам не кажется, что я слишком дорого за это плачу? Я же вам сказал, что я не политик, я бизнесмен.
— Дело не в политике, сэр. — Брукс взглянул на портрет Томаса Джефферсона, висящий на одной из стен кабинета, а потом перевел взгляд на стоящий в углу звездно-полосатый флаг. — Билль о правах, принятый нашими одетыми в парики предками, слишком расплывчат и мягок, чтобы противостоять волне событий, грозящих уничтожению структуры нашего общества, нашей демократии…
— Вы не на митинге, Брукс. Мы теряем драгоценное время. — Стефенс встал и, казалось, занял собой все пространство. Он прошелся по кабинету и вновь заговорил: — Мне необходима операция! И пусть это будет вашей единственной заботой. Я согласен на солидный взнос в ваше дело, но мне необходим положительный результат. И как можно быстрее.
— Я все понимаю. Но мы не можем рисковать вами, сэр. Подобные операции ни в нашей стране, ни во всем мире еще не проводились. Поэтому мои ребята сейчас проделывают эксперименты над черными, уже есть обнадеживающие результаты. Нужен донор.