Страница:
«Маятник» хорош прежде всего тем, что позволяет резко уходить от ударов любой школы и трансформировать уклоняющиеся движения в мгновенную атаку. Ведь в любом бою главное — не уходить в пассивную, глухую защиту. Надо наступать, наступать и наступать. При этом сами формы атак и защит основаны на очень естественных принципах. И лучше я их вам покажу на примере. Воронин, идите сюда.
Иван встал и подошел к Степану Михайловичу.
— Бейте меня кулаком в лицо или грудь, — приказал инструктор. — В среднем темпе.
Иван ударил правой в нос Богородько, казалось, пропустил удар и начал опрокидываться назад. При этом он вскинул вверх свою правую руку, словно пытаясь ухватиться за Ивана, чтобы сохранить равновесие. В это время его выпрямленная левая ушла назад-вниз, в результате чего туловище оказалось слегка развернутым влево. Неожиданно сильно зацепив атаковавшую руку Ивана за запястье, Богородько вдруг резко рванул ее на себя. И Воронин невольно сделал небольшой шаг левой ногой вперед. А инструктор тем временем уже опять стоял вертикально и, выполнив резкую отмашку снизу-вверх своей левой рукой, ее предплечьем нанес удар изнутри по локтевому сгибу захваченной и вытянутой правой руки Ивана. После чего вместе с резким поворотом своего туловища Богородько, продолжая цепко удерживать правую руку Ивана за запястье, развернул ладонь своей левой руки и ребром ладони изнутри-наружу толкнул курсанта в правую ключицу. И Иван ощутил, как он падает.
Поддержав его, Богородько продолжил: — Ударьте меня опять так же, Воронин, я покажу другой принцип работы в «маятнике». — Иван ударил вновь. Только левой. В этот раз инструктор вскинул сразу обе руки вперед и, слегка довернув свой корпус влево, казалось, обеими вскинутыми руками упал прямо на бьющую руку Ивана. Своей левой скользнув по ней, как клещами, захватил своими пальцами в районе локтя, а растопыренной ладонью правой слегка ударил Ивана в лицо, попав большим пальцем в глаз, основанием ладони в челюсть, а остальные пальцы резко сжались и ухватили Воронина за ухо.
— Ну и, наконец, еще один принцип, — продолжил Богородько, отпустив сразу покрасневшее ухо курсанта. — Опять тот же удар.
Иван ударил опять левой. И опять, казалось, попал Богородько в нос. И тот опять стал заваливаться назад. И вновь схватился за руку Ивана. А тот, наученный предыдущей демонстрацией, уже подшагнул вперед правой ногой, а правой рукой, поднятой почти перпендикулярно своей вытянутой левой, прикрылся от возможного удара правой Богородько. И уже изготовился ударом стопы своей левой ноги стукнуть поднимающегося словно «ванька-встанька» инструктора по голени или колену его правой ноги. Вот только Богородько подниматься не стал. А, оставаясь в положении отклонения всего своего прямого и натянутого тела, удерживаемого от падения назад лишь своей левой рукой, уцепившейся за атаковавшую руку Ивана, резко вскинул свою левую ногу и уперся ею в бедро правой ноги Воронина чуть выше колена. И получилось, что не Иван атаковал инструктора в противоходе, как собирался это сделать, а с точностью наоборот. Более того, рывком усилив натяжение руки и давление ногой, Степан Михайлович резко оторвал от пола и правую ногу и, буквально повиснув на Иване, ударил ею тому в область селезенки. И, прежде чем курсант согнулся от боли, успел поставить ударившую ногу обратно.
— Принципов в бою по «маятнику», по большому счету, три, — продолжал Богородько лекцию, отпустив морщащегося от боли Ивана на его место. — И все их я сейчас показал по порядку на курсанте Воронине. А теперь объясню на словах:
Итак, первый принцип гласит: уходя от удара, уходи в «край», где, на грани потери равновесия, хватайся за ближайшую к тебе бьющую конечность противника или опирайся на нее — смотря как ты по отношению к ней оказываешься. Так, словно, начав падать с обрыва спиной назад в пропасть, пытаешься рефлекторно ухватиться за что-то, например за ветки ближайшего куста, и резким рывком удержаться от падения, вернув равновесие. Или опереться, если есть на что. При этом, поскольку после восстановления равновесия тебя обязательно качнет вперед, то на этом возвратном движении, в противоходе своего маятникового движения своей свободной рукой или ногой не ударь, а словно обопрись о противника, «надень» его на эту свою руку или ногу. Кстати, это и есть третий принцип — мы не бьем противника, мы на него опираемся. В самых неприятных для него местах его тела. Что и было в чистом виде продемонстрировано в третьем эпизоде с участием Воронина.
Второй же принцип гласит, что от ударов противника и вообще от его тела можно, а в целом ряде случаев, например, при особо сильных ударах, от которых не успеваешь уклониться, и нужно отталкиваться и рикошетить. И сразу же на рикошете включаются принципы первый и/или третий — на возвратном после отталкивания движении ухватись за или «обопрись» на противника. А можешь и ухватиться, и опереться одновременно. Если поняли, пойдем дальше. «Маятник» позволяет осознать некие первичные, базовые принципы построения всей боевой работы, исходя именно из чувства равновесия и чувства опорных точек. Которые, кстати, могут быть расположены как в своем, так и в чужом теле. Итак, «маятник» дает основы построения боя на этих принципах. При этом работа «от равновесия» имеет дальнейшее развитие. Любое движение в рукопашном бою так или иначе, прямо или косвенно, но обязательно связано с борьбой за равновесие. Тут-то собака и зарыта! Дело в том, что в бою нет статического, а есть только динамическое равновесие, в том числе с опорой на части тела противника. И этот подход успешно применяется последователями многих школ боевых искусств. Так, в частности, в некоторых разновидностях Ба Гуа Чжан существует принцип «перемещающегося корня», который учит, что невозможно вывести из равновесия человека, у которого этого равновесия нет. Стоп: коаны решать после лекции, а сейчас слушать меня!
Созданная специалистами нашего Братства модель, описывающая двигательный феномен человека с точки зрения работы его сознания, позволила провести компьютерный анализ существующих особых, специальных техник и даже целых систем боя (например, старинного и ныне практически утраченного китайского стиля «восемь пьяных святых»), основанных как раз на том, что все боевые движения в этих системах осуществляются в состоянии неустойчивого равновесия и что в бою вообще практически нет статического, а есть только динамическое равновесие (в том числе и с опорой на части тела противника), поддерживаемое за счет непрерывного движения.
При этом центр тяжести бойца в большинстве технических действий подобных боевых систем находится на границе или даже за границей «опорной площади». Близкий к этому подход лежит и в основе упомянутого мною выше принципа «перемещающегося корня».
Специалисты нашего Братства провели серьезные исследования, чтобы выяснить, каким образом в этих системах удалось решить задачу наложения на древнейший безусловный рефлекс поддержания равновесия устойчивых навыков, в которых удары и захваты осуществляются в безопорных положениях тела, то есть в падениях и прыжках. Освоение этих навыков очень важно еще и потому, что позволит вам, в случае необходимости, противостоять бойцам, владеющим техниками вроде «наката», о которых речь пойдет несколько позже.
Итак, все описанное выше можно отнести к состоянию внешнего баланса. Другой тип баланса я назову внутренним балансом. Пояснить, что под этим понимается, проще всего на примере: подойдите к толстому дереву, нажмите на него руками. Нажмите сильно, потом резко отпустите. Что изменилось? Ничего. Дерево сохраняет внутренний баланс, оно не потеряло равновесия, и в его планы не входит борьба с вами. Увы, в жизни мы очень часто оказываемся втянутыми как раз в ситуации противодействия психологическому усилию. И привыкли моментально отвечать давлением на давление.
Отметим, что все выработанные эволюцией способы решения задач сохранения баланса существуют в нашем подсознании в виде двигательных шаблонов 1 (автоматизмов). И поэтому осмысление законов, по которым они формируются и реализуются, позволяет «поправлять» противника при осуществлении им движения или разрушать саму возможность выполнения Г им целенаправленного двигательного акта. Все перечисленное мною выше позволяет построить схему активного руководства двигательными актами, протекающими в теле противника. Основными принципами такой работы являются:
— использование ложных точек опоры (искусственное лишение атакующего информации о развитии двигательного акта);
— организация в психике противника искусственной «борьбы за власть» между двигательными центрами (что равносильно срыву двигательной задачи);
— принудительное побуждение психики противника к реализации строго определенных, заранее планируемых вами вариантов развития двигательных задач;
— тактика использования местных предметов как точек приложения внешней для системы силы (здесь же — работа в ограниченном пространстве);
— возможности кардинального снижения индивидуальной скорости защищающегося без потери им эффективности за счет более полного предварительного прогнозирования ситуации.
Ну а в заключение этой темы я расскажу вам о близко примыкающей к только что сказанному и при этом все-таки качественно иной возможности влияния на противника через его бессознательное. Речь идет об использовании особого, понятного бессознательному как людей, так и, что особо важно, нелюдей, языка. Как показали основанные на имеющихся у нас древних манускриптах и проверенные современными средствами исследования, у бессознательного не только у людей, но и всех рас нелюдей есть свой «внутренний язык». Существуют некие движения и положения тела, которые напрямую связаны с теми или иными архетипическими символами и структурами, существующими в бессознательном. И поэтому можно создавать двигательные формы, способные доносить до своего (или чужого) бессознательного те желания и проблемы, которые интересуют сознание. А отслеживая возникающие после этого позывы тела к тем или иным движениям, интерпретировать ответы бессознательного на эти просьбы. Это путь к управлению как собой, так и другими, причем управлению мягкому и дистанционному!
Если говорить про самовоздействие, то это путь к центрированию и восстановлению целостной структуры личности, и через это — к лечению многих болезней. Если говорить про воздействие на других людей, то и здесь можно также либо лечить, либо разрушать (боевое применение). Впрочем, и в боевом применении этот путь позволяет работать не с движениями противника, а с его бессознательным. В частности, создав такие двигательные формы, которые кодируют бессознательные архетипические структуры, можно воздействовать определенным набором движений на ту часть бессознательного, где содержатся образы, так или иначе связанные с агрессией. И тогда можно в ходе боя (или, скорее, в этом случае это уже не бой, а своего рода психотерапия) снизить у противника уровень агрессивности!
Подобные принципы были издревле известны и использовались в славянских боевых системах. Например, в «любках» есть технические действия, объединенные под общим понятием «накат». Так вот наряду с энергетическим воздействием на противника при «накате» производится и бесконтактная передача в его центральную нервную систему (и шире — в систему восприятия и реагирования в целом) неких воздействий, разрушающих его двигательные схемы. Определенные последовательности движений тела и даже звуков воспринимаются органами чувств (и передаются в центральную и вегетативную нервную систему) таким образом, как будто возникло воздействие на ту или иную биомеханическую цепочку. Грубо говоря, в отличие от описанного мною в этой лекции ранее воздействия на тело через контактное управление его центром тяжести и психическими структурами, отвечающими за равновесие, в данном случае воздействие оказывается не на сами движения, а на образы движений, еще только возникающие у ваших противников. Именно эти образы движений, а не сами движения, подвергаются разрушению или трансформации.
Даже если не привлекать к теме лекции разные «экстрасенсорные штучки», то теория возникновения так называемых «сигналов-предвестников основного движения», развитая еще советским психофизиологом Геллерштейном, вполне позволяет человеку, знающему систему возникновения этих сигналов, понять, осознать мыслеобраз того движения, которое задумал противник. При этом боец, владеющий такой системой восприятия двигательных первообразов противника, может своим движением воздействовать непосредственно на сами эти образы, вызывая либо срыв двигательной задачи (первый уровень воздействия — «бесконтактный удар или бросок»), либо даже принудительный заказ вариантов развития двигательных задач (второй уровень воздействия — «бесконтактное ведение»). Ты спрашивал, Костя, что круче? Я, думается, тебе ответил.
Главное в подобном подходе то, что он способствует развитию состояния сознания, при котором может возникнуть так называемая обратная коммуникация, когда бессознательное по собственной инициативе выходит на контакт с сознанием — получив для этого необходимые условия. И смею вас заверить, что конечная цель практики любого истинного боевого искусства (как она трактовалась тысячи лет назад) — это именно обеспечение подобного диалога сознания и бессознательного. Что позволяет достигать и эффективно использовать состояние, которое древние называли Турийей!
С этого момента происходят фундаментальные внутренние метаморфозы, в результате чего информационное «качество» субъекта возрастает очень значительно. Это начинает сказываться уже не только в бою, но и в целом по жизни, которая, хочу надеяться, у каждого из вас будет еще очень долгой. А теперь пора заканчивать, а то я охрип, да и дел по графику у всех нас невпроворот. Встретимся завтра и приступим к практическим занятиям.
Не без удовольствия Богородько заметил, что некоторые курсанты глубоко задумались. Значит, не все осознали и поняли… Ничего, есть еще и печатные материалы, которые им с их новыми допусками в библиотеке уже выдадут — доросли.
Собирая .свои материалы, Богородько думал: «Да уж, спарринг, в котором все, что я вам сейчас рассказал, было бы реализовано на практике, вам посмотреть было бы и впрямь любопытно… Да вот только не будет у меня с Гасящим Облики никакого спарринга. Мы с ним свое уже давно отспарринговали. И он всегда побеждал. Наверное, и теперь победил бы…»
— Когда ты приехал сюда, я подумал: откуда взялся этот старик? Мы все были совсем еще желторотые, а ты выглядел лет на сорок… Как и сейчас. Ты совсем не изменился! Магию используешь или какие-то реальные методики и средства для поддержания долголетия нашел во время своих странствий?
— Некоторые люди долго не стареют, а потом стареют очень быстро. Знаешь, как электролампочка — светит одинаково ровно до самого момента, когда перегорает, — уклончиво ответил Гасящий Облики, наливая себе еще чаю. — Да и не прибедняйся. Ты пока тоже еще не старел, а только взрослел, Степан. Ты сейчас лучший. Хотя… Не обидишься?
— Нет, — Богородько набычился, готовый, как и в старые времена, резко возразить.
— Я видел тут одного парня, кажется, звать Иваном. Сразу понял, что ты ведешь его группу. С помощью всех этих новых методик и технологий учат гораздо быстрее, чем в наши с тобой времена — и, по моему мнению, через годик он готов будет сразиться и с тобой.
— Ах, вот ты о чем… — инструктор довольно усмехнулся, подергал себя за ус. — Да, непростой парень. Лучший.
— Лучший из всех, кого я видел, — подтвердил Гасящий Облики.
«А сможет ли Ванька когда-нибудь потягаться и с тобой? — мысленно спросил Степан. И ответил сам себе. — Я не смог, а он, наверное, сможет».
После этого небольшого «обмена любезностями» два лучших воина Братства вновь уставились в объем голографической видеопроекции. Гасящий Облики достал из принесенной им папки целую кипу распечаток, рукописных записей и кроков карт с разнообразными цветными пометками. Которые, как думал Богородько, появились уже на территории школы, поскольку большую часть такой информации Гасящий Облики действительно мог унести только у себя в голове.
Поработав с голограммой и проложив на ней основные и запасные пути атак и отходов, Богородько и его визави на некоторое время отстранились от голографического терминала. Степан спросил:
— Как ты думаешь, скоро Угрюмов даст отмашку?
— Скоро, — кивнул Гасящий, протягивая Степану кружку с чаем. — Дальше тянуть некуда.
— Что ты имеешь в виду? Нелюди могут пронюхать?
— И это… Но главное не в нелюдях, а в людях. Пока я добирался, многое слышал, видел, читал. Какой же стала даже наша обыденная жизнь… Мне страшно, Степа.
Богородько удивленно уставился на приятеля. Гасящему Облики страшно?.. Да еще назвал его «Степа». Это немыслимо!
— Я пришел в Братство сам. Сам стал искать помощи и нашел. Но знаешь, долгое время еще колебался… Да, да! — Гасящий позволил себе улыбнуться. — Думал: много возни. Тысячи лет возни. А результат — где? В то время как аспиды… Вообще нелюди времени не теряли. Я чувствую, Степан! Они тоже готовят решающее наступление. И времени на контрудар осталось немного.
— Контрудар? — Богородько отхлебнул чая, ожег язык. — Ты о чем? Где они наступают?
— Речь идет о том, с чем сталкиваются каждый день все обычные люди. Ты никогда не задумывался, что появляется все больше вольно или невольно пропагандируемых целым рядом талантливых писателей и режиссеров идей, которые я ничью принять не могу! А самое ужасное — что все больше людей эти идеи бездумно «заглатывают». И их перестают пугать как сами пропагандируемые идеи, так и их последствия. Вернее, даже не так — они их не пугают, потому что начинают казаться чем-то далеким, мистико-фантастическим. Это может быть только в кино или в книгах — вот как начинает думать большинство людей. И этот дефект восприятия стремительно нарастает! Я замечал эти процессы и тогда, двадцать с гаком лет назад, но теперь… Я сюда, как ты понимаешь, добирался «на перекладных». И все это время я читал, смотрел видеофильмы и общайся со случайными попутчиками. Я хотел понять. И понял, как далеко все зашло. Сейчас это все касается уже не гипотетических философских конструкций, а вполне даже присутствующих в нашей, людской цивилизации мерзких парадигм поведения и действий! Откуда это берется, Степан?
— Ну… Ты думаешь, нелюди?
— Нарастание инферно, — Гасящий Облики отхлебнул из своей чашки. — Всеобщее нарастание инферно в человеческой среде. Откуда?
— Так и мы, люди, не ангелы.
— Да, но ведь и не дьяволы? Слушай: действия главных, основных персонажей книг и фильмов зачастую выражают собой просто квинтэссенцию некоторых идей. Суть которых выражена в двух мерзких древних фразах: «Победа любой ценой!» и «Загребать жар чужими руками»! Каждый из этих принципов отвратителен сам по себе, ну а их сочетание есть экспонента одного в степени другого. Проще говоря: люди теряют честь. И если бы я не понял некоторое время назад, что задумали Угрюмов и Алферьева… Я бы ушел искать дальше. Или стал бы мстителем-одиночкой!
Богородько поставил кружку.
— Гасящий, да что с тобой?
— Я редко говорю откровенно. Мне отвратительны нелюди, но не становятся ли столь же отвратительными под их влиянием и люди? Наступает эпоха бесчестия. Я скорее готов жить с фанатиками из подземелий, чем с. Что всплывает наверх, Степа? То, что не тонет. А насильно это, хм, «г» сейчас реально никто особенно и не топит! Такова система. Почему спецназовцы ни в одной стране мира обычно никогда не достигают командных высот в разведке? Да потому, что спецназ привык хотя и к коварным, но по-своему честным действиям: твое личное мастерство против такого же у противника. Именно твое против его! А вот наверх, что в КГБ, что в ЦРУ или Моссаде, пролезали в основном мастера интриг из стратегической разведки, которые хорошо умели подкидывать дезу и стравливать друг с другом всех тех, кого считали потенциальным противником.
— Ты служил в разведке?
Гасящий Облики залпом допил чай и сосредоточенно уставился в дно кружки, словно надеялся увидеть там ответы на все свои вопросы.
— Не люблю я говорить о своем прошлом. Да и не обо мне речь… А о том, до чего «докатилось» человечество как социальный и биологический вид. Все хорошее выглядит рудиментами, пережитками. А политика и весь большой бизнес? На каких принципах они сейчас построены в любой стране? Победа любой ценой, при условии, что жар будут загребать другие… И те. кто пролезает наверх, исповедуют именно эти принципы, других у них уже и вовсе не осталось. Вон, читал тут интервью с лауреатом медали Дирака и при этом еще и поэтом, академиком Владимиром Захаровым. Так он утверждает, что из его расчетов модели процессов конкуренции в их современном виде следует — современным российским олигархам выгодно, чтобы люди вымирали, а ученые уезжали из страны. А еще он сказал, что без науки произойдет падение общекультурного уровня и Россия навсегда отстанет от развитых стран. Но и в самих этих странах все не благополучно! Корпорации преследуют только собственные интересы, совершенно не заботясь о будущем.
Степан наморщил лоб, размышляя. В последние годы он довольно редко покидал школу, разве только на задания, но это не в счет. Даже телевизор почти не смотрел — противно. Но иногда включал…
— Ну, прямо так уж и все человечество живет по этим принципам? — спросил гостя Богородько с некоторой усталостью в голосе. — Но ведь есть же области человеческой деятельности, где эти принципы применяются гораздо реже. Например, спорт.
— Это, пожалуй, исключение, — согласился Гасящий. — Там если кого и подсиживают, то тренеров. А победу если и вырывают любой ценой, то за счет того, что гробят допингами свое здоровье. Но не травят соперников… Хотя, судя по некоторым случаям последних лет, и это началось, а значит, последний бастион нормальных взаимоотношений в нашей цивилизации тоже дал трещину.
Так вот все эти примеры я привел лишь для того, чтобы пояснить: я считаю всю нашу цивилизацию больной! Очень больной! А если так и дальше пойдет, то скоро везде останутся одни больные. И тогда зачем воевать с нелюдями?.. И поэтому мне непонятно, как целый ряд умных — судя по их книгам и фильмам, по крайней мере — людей относится к этим принципам с одобрением! Неужели они не видят? Скажу больше:, они превозносят эти принципы, которые якобы лучше других потому, что кое-кому при них жить сытнее! Вот и получается, что герои этих авторов всегда предпочитают действовать именно на основе этих принципов. И, что самое мерзкое, они от этого еще и удовольствие получают! При этом, подчеркну, мне непонятно не то, что авторы вообще про это пишут книги и снимают фильмы, а именно то, что они считают эти принципы верными и одобряют их! В то время как уже доказано, пусть и в чистой теории, есть же логически непротиворечивые способы жизни и управления, в которых все устроено иначе, чем при конкуренции! Совсем иначе!
— Ты думаешь? — Богородько впервые видел Гасящего в столь эмоциональном состоянии.
— Знаю… Есть модели общества, где, чтобы тебя посчитали успешным и достойным, нет необходимости постоянно самоутверждаться. И постоянно рваться наверх, любой ценой. И, согласись, нам в таком мире жить было бы гораздо приятнее, чем в том, в котором мы живем сейчас. Когда Угрюмов признался, что война его идет не столько против нелюдей, сколько против «нелюдского» в людях и против магии как явления, тогда я окончательно стал «его человеком». Только тогда. Он показал мне выход из замкнутого круга моих размышлений.
— Поживем еще и в таком обществе, поглядим на «антимагический коммунизм»! — попробовал пошутить Богородько.
— Да это неважно, жить нам при нем или нет, — очень серьезно сказал Гасящий, вдруг как-то разом резко успокоившись. — Главное — умереть с улыбкой, остальное — мелочи. Завтра я опять уезжаю, Степан, но время от времени буду показываться. Копи вопросы по Ангкор-Вату, это важно.
Глава 12
— Слушаю! — охрипшим голосом рыкнул в трубку Богородько.
— Начинаем, Степа. Только, прости уж… Ты просил полтора часа от момента начала твоей операции на прорыв до Алтаря. Так вот: дать тебе можем только сорок минут. Со всеми вытекающими. Начнешь через полчаса, ровно в десять по местному времени. На полчаса раньше основной операции. Вертушки уже вышли в район создания портала. Большей форы дать не смогу, иначе, боюсь, нелюди нас засекут. Ты уж постарайся! Ты первый, так что, считай, главный… Не опоздай, Степан. Час десять для тебя, у остальных форы нет. И так рискуем.
Иван встал и подошел к Степану Михайловичу.
— Бейте меня кулаком в лицо или грудь, — приказал инструктор. — В среднем темпе.
Иван ударил правой в нос Богородько, казалось, пропустил удар и начал опрокидываться назад. При этом он вскинул вверх свою правую руку, словно пытаясь ухватиться за Ивана, чтобы сохранить равновесие. В это время его выпрямленная левая ушла назад-вниз, в результате чего туловище оказалось слегка развернутым влево. Неожиданно сильно зацепив атаковавшую руку Ивана за запястье, Богородько вдруг резко рванул ее на себя. И Воронин невольно сделал небольшой шаг левой ногой вперед. А инструктор тем временем уже опять стоял вертикально и, выполнив резкую отмашку снизу-вверх своей левой рукой, ее предплечьем нанес удар изнутри по локтевому сгибу захваченной и вытянутой правой руки Ивана. После чего вместе с резким поворотом своего туловища Богородько, продолжая цепко удерживать правую руку Ивана за запястье, развернул ладонь своей левой руки и ребром ладони изнутри-наружу толкнул курсанта в правую ключицу. И Иван ощутил, как он падает.
Поддержав его, Богородько продолжил: — Ударьте меня опять так же, Воронин, я покажу другой принцип работы в «маятнике». — Иван ударил вновь. Только левой. В этот раз инструктор вскинул сразу обе руки вперед и, слегка довернув свой корпус влево, казалось, обеими вскинутыми руками упал прямо на бьющую руку Ивана. Своей левой скользнув по ней, как клещами, захватил своими пальцами в районе локтя, а растопыренной ладонью правой слегка ударил Ивана в лицо, попав большим пальцем в глаз, основанием ладони в челюсть, а остальные пальцы резко сжались и ухватили Воронина за ухо.
— Ну и, наконец, еще один принцип, — продолжил Богородько, отпустив сразу покрасневшее ухо курсанта. — Опять тот же удар.
Иван ударил опять левой. И опять, казалось, попал Богородько в нос. И тот опять стал заваливаться назад. И вновь схватился за руку Ивана. А тот, наученный предыдущей демонстрацией, уже подшагнул вперед правой ногой, а правой рукой, поднятой почти перпендикулярно своей вытянутой левой, прикрылся от возможного удара правой Богородько. И уже изготовился ударом стопы своей левой ноги стукнуть поднимающегося словно «ванька-встанька» инструктора по голени или колену его правой ноги. Вот только Богородько подниматься не стал. А, оставаясь в положении отклонения всего своего прямого и натянутого тела, удерживаемого от падения назад лишь своей левой рукой, уцепившейся за атаковавшую руку Ивана, резко вскинул свою левую ногу и уперся ею в бедро правой ноги Воронина чуть выше колена. И получилось, что не Иван атаковал инструктора в противоходе, как собирался это сделать, а с точностью наоборот. Более того, рывком усилив натяжение руки и давление ногой, Степан Михайлович резко оторвал от пола и правую ногу и, буквально повиснув на Иване, ударил ею тому в область селезенки. И, прежде чем курсант согнулся от боли, успел поставить ударившую ногу обратно.
— Принципов в бою по «маятнику», по большому счету, три, — продолжал Богородько лекцию, отпустив морщащегося от боли Ивана на его место. — И все их я сейчас показал по порядку на курсанте Воронине. А теперь объясню на словах:
Итак, первый принцип гласит: уходя от удара, уходи в «край», где, на грани потери равновесия, хватайся за ближайшую к тебе бьющую конечность противника или опирайся на нее — смотря как ты по отношению к ней оказываешься. Так, словно, начав падать с обрыва спиной назад в пропасть, пытаешься рефлекторно ухватиться за что-то, например за ветки ближайшего куста, и резким рывком удержаться от падения, вернув равновесие. Или опереться, если есть на что. При этом, поскольку после восстановления равновесия тебя обязательно качнет вперед, то на этом возвратном движении, в противоходе своего маятникового движения своей свободной рукой или ногой не ударь, а словно обопрись о противника, «надень» его на эту свою руку или ногу. Кстати, это и есть третий принцип — мы не бьем противника, мы на него опираемся. В самых неприятных для него местах его тела. Что и было в чистом виде продемонстрировано в третьем эпизоде с участием Воронина.
Второй же принцип гласит, что от ударов противника и вообще от его тела можно, а в целом ряде случаев, например, при особо сильных ударах, от которых не успеваешь уклониться, и нужно отталкиваться и рикошетить. И сразу же на рикошете включаются принципы первый и/или третий — на возвратном после отталкивания движении ухватись за или «обопрись» на противника. А можешь и ухватиться, и опереться одновременно. Если поняли, пойдем дальше. «Маятник» позволяет осознать некие первичные, базовые принципы построения всей боевой работы, исходя именно из чувства равновесия и чувства опорных точек. Которые, кстати, могут быть расположены как в своем, так и в чужом теле. Итак, «маятник» дает основы построения боя на этих принципах. При этом работа «от равновесия» имеет дальнейшее развитие. Любое движение в рукопашном бою так или иначе, прямо или косвенно, но обязательно связано с борьбой за равновесие. Тут-то собака и зарыта! Дело в том, что в бою нет статического, а есть только динамическое равновесие, в том числе с опорой на части тела противника. И этот подход успешно применяется последователями многих школ боевых искусств. Так, в частности, в некоторых разновидностях Ба Гуа Чжан существует принцип «перемещающегося корня», который учит, что невозможно вывести из равновесия человека, у которого этого равновесия нет. Стоп: коаны решать после лекции, а сейчас слушать меня!
Созданная специалистами нашего Братства модель, описывающая двигательный феномен человека с точки зрения работы его сознания, позволила провести компьютерный анализ существующих особых, специальных техник и даже целых систем боя (например, старинного и ныне практически утраченного китайского стиля «восемь пьяных святых»), основанных как раз на том, что все боевые движения в этих системах осуществляются в состоянии неустойчивого равновесия и что в бою вообще практически нет статического, а есть только динамическое равновесие (в том числе и с опорой на части тела противника), поддерживаемое за счет непрерывного движения.
При этом центр тяжести бойца в большинстве технических действий подобных боевых систем находится на границе или даже за границей «опорной площади». Близкий к этому подход лежит и в основе упомянутого мною выше принципа «перемещающегося корня».
Специалисты нашего Братства провели серьезные исследования, чтобы выяснить, каким образом в этих системах удалось решить задачу наложения на древнейший безусловный рефлекс поддержания равновесия устойчивых навыков, в которых удары и захваты осуществляются в безопорных положениях тела, то есть в падениях и прыжках. Освоение этих навыков очень важно еще и потому, что позволит вам, в случае необходимости, противостоять бойцам, владеющим техниками вроде «наката», о которых речь пойдет несколько позже.
Итак, все описанное выше можно отнести к состоянию внешнего баланса. Другой тип баланса я назову внутренним балансом. Пояснить, что под этим понимается, проще всего на примере: подойдите к толстому дереву, нажмите на него руками. Нажмите сильно, потом резко отпустите. Что изменилось? Ничего. Дерево сохраняет внутренний баланс, оно не потеряло равновесия, и в его планы не входит борьба с вами. Увы, в жизни мы очень часто оказываемся втянутыми как раз в ситуации противодействия психологическому усилию. И привыкли моментально отвечать давлением на давление.
Отметим, что все выработанные эволюцией способы решения задач сохранения баланса существуют в нашем подсознании в виде двигательных шаблонов 1 (автоматизмов). И поэтому осмысление законов, по которым они формируются и реализуются, позволяет «поправлять» противника при осуществлении им движения или разрушать саму возможность выполнения Г им целенаправленного двигательного акта. Все перечисленное мною выше позволяет построить схему активного руководства двигательными актами, протекающими в теле противника. Основными принципами такой работы являются:
— использование ложных точек опоры (искусственное лишение атакующего информации о развитии двигательного акта);
— организация в психике противника искусственной «борьбы за власть» между двигательными центрами (что равносильно срыву двигательной задачи);
— принудительное побуждение психики противника к реализации строго определенных, заранее планируемых вами вариантов развития двигательных задач;
— тактика использования местных предметов как точек приложения внешней для системы силы (здесь же — работа в ограниченном пространстве);
— возможности кардинального снижения индивидуальной скорости защищающегося без потери им эффективности за счет более полного предварительного прогнозирования ситуации.
Ну а в заключение этой темы я расскажу вам о близко примыкающей к только что сказанному и при этом все-таки качественно иной возможности влияния на противника через его бессознательное. Речь идет об использовании особого, понятного бессознательному как людей, так и, что особо важно, нелюдей, языка. Как показали основанные на имеющихся у нас древних манускриптах и проверенные современными средствами исследования, у бессознательного не только у людей, но и всех рас нелюдей есть свой «внутренний язык». Существуют некие движения и положения тела, которые напрямую связаны с теми или иными архетипическими символами и структурами, существующими в бессознательном. И поэтому можно создавать двигательные формы, способные доносить до своего (или чужого) бессознательного те желания и проблемы, которые интересуют сознание. А отслеживая возникающие после этого позывы тела к тем или иным движениям, интерпретировать ответы бессознательного на эти просьбы. Это путь к управлению как собой, так и другими, причем управлению мягкому и дистанционному!
Если говорить про самовоздействие, то это путь к центрированию и восстановлению целостной структуры личности, и через это — к лечению многих болезней. Если говорить про воздействие на других людей, то и здесь можно также либо лечить, либо разрушать (боевое применение). Впрочем, и в боевом применении этот путь позволяет работать не с движениями противника, а с его бессознательным. В частности, создав такие двигательные формы, которые кодируют бессознательные архетипические структуры, можно воздействовать определенным набором движений на ту часть бессознательного, где содержатся образы, так или иначе связанные с агрессией. И тогда можно в ходе боя (или, скорее, в этом случае это уже не бой, а своего рода психотерапия) снизить у противника уровень агрессивности!
Подобные принципы были издревле известны и использовались в славянских боевых системах. Например, в «любках» есть технические действия, объединенные под общим понятием «накат». Так вот наряду с энергетическим воздействием на противника при «накате» производится и бесконтактная передача в его центральную нервную систему (и шире — в систему восприятия и реагирования в целом) неких воздействий, разрушающих его двигательные схемы. Определенные последовательности движений тела и даже звуков воспринимаются органами чувств (и передаются в центральную и вегетативную нервную систему) таким образом, как будто возникло воздействие на ту или иную биомеханическую цепочку. Грубо говоря, в отличие от описанного мною в этой лекции ранее воздействия на тело через контактное управление его центром тяжести и психическими структурами, отвечающими за равновесие, в данном случае воздействие оказывается не на сами движения, а на образы движений, еще только возникающие у ваших противников. Именно эти образы движений, а не сами движения, подвергаются разрушению или трансформации.
Даже если не привлекать к теме лекции разные «экстрасенсорные штучки», то теория возникновения так называемых «сигналов-предвестников основного движения», развитая еще советским психофизиологом Геллерштейном, вполне позволяет человеку, знающему систему возникновения этих сигналов, понять, осознать мыслеобраз того движения, которое задумал противник. При этом боец, владеющий такой системой восприятия двигательных первообразов противника, может своим движением воздействовать непосредственно на сами эти образы, вызывая либо срыв двигательной задачи (первый уровень воздействия — «бесконтактный удар или бросок»), либо даже принудительный заказ вариантов развития двигательных задач (второй уровень воздействия — «бесконтактное ведение»). Ты спрашивал, Костя, что круче? Я, думается, тебе ответил.
Главное в подобном подходе то, что он способствует развитию состояния сознания, при котором может возникнуть так называемая обратная коммуникация, когда бессознательное по собственной инициативе выходит на контакт с сознанием — получив для этого необходимые условия. И смею вас заверить, что конечная цель практики любого истинного боевого искусства (как она трактовалась тысячи лет назад) — это именно обеспечение подобного диалога сознания и бессознательного. Что позволяет достигать и эффективно использовать состояние, которое древние называли Турийей!
С этого момента происходят фундаментальные внутренние метаморфозы, в результате чего информационное «качество» субъекта возрастает очень значительно. Это начинает сказываться уже не только в бою, но и в целом по жизни, которая, хочу надеяться, у каждого из вас будет еще очень долгой. А теперь пора заканчивать, а то я охрип, да и дел по графику у всех нас невпроворот. Встретимся завтра и приступим к практическим занятиям.
Не без удовольствия Богородько заметил, что некоторые курсанты глубоко задумались. Значит, не все осознали и поняли… Ничего, есть еще и печатные материалы, которые им с их новыми допусками в библиотеке уже выдадут — доросли.
Собирая .свои материалы, Богородько думал: «Да уж, спарринг, в котором все, что я вам сейчас рассказал, было бы реализовано на практике, вам посмотреть было бы и впрямь любопытно… Да вот только не будет у меня с Гасящим Облики никакого спарринга. Мы с ним свое уже давно отспарринговали. И он всегда побеждал. Наверное, и теперь победил бы…»
— Когда ты приехал сюда, я подумал: откуда взялся этот старик? Мы все были совсем еще желторотые, а ты выглядел лет на сорок… Как и сейчас. Ты совсем не изменился! Магию используешь или какие-то реальные методики и средства для поддержания долголетия нашел во время своих странствий?
— Некоторые люди долго не стареют, а потом стареют очень быстро. Знаешь, как электролампочка — светит одинаково ровно до самого момента, когда перегорает, — уклончиво ответил Гасящий Облики, наливая себе еще чаю. — Да и не прибедняйся. Ты пока тоже еще не старел, а только взрослел, Степан. Ты сейчас лучший. Хотя… Не обидишься?
— Нет, — Богородько набычился, готовый, как и в старые времена, резко возразить.
— Я видел тут одного парня, кажется, звать Иваном. Сразу понял, что ты ведешь его группу. С помощью всех этих новых методик и технологий учат гораздо быстрее, чем в наши с тобой времена — и, по моему мнению, через годик он готов будет сразиться и с тобой.
— Ах, вот ты о чем… — инструктор довольно усмехнулся, подергал себя за ус. — Да, непростой парень. Лучший.
— Лучший из всех, кого я видел, — подтвердил Гасящий Облики.
«А сможет ли Ванька когда-нибудь потягаться и с тобой? — мысленно спросил Степан. И ответил сам себе. — Я не смог, а он, наверное, сможет».
После этого небольшого «обмена любезностями» два лучших воина Братства вновь уставились в объем голографической видеопроекции. Гасящий Облики достал из принесенной им папки целую кипу распечаток, рукописных записей и кроков карт с разнообразными цветными пометками. Которые, как думал Богородько, появились уже на территории школы, поскольку большую часть такой информации Гасящий Облики действительно мог унести только у себя в голове.
Поработав с голограммой и проложив на ней основные и запасные пути атак и отходов, Богородько и его визави на некоторое время отстранились от голографического терминала. Степан спросил:
— Как ты думаешь, скоро Угрюмов даст отмашку?
— Скоро, — кивнул Гасящий, протягивая Степану кружку с чаем. — Дальше тянуть некуда.
— Что ты имеешь в виду? Нелюди могут пронюхать?
— И это… Но главное не в нелюдях, а в людях. Пока я добирался, многое слышал, видел, читал. Какой же стала даже наша обыденная жизнь… Мне страшно, Степа.
Богородько удивленно уставился на приятеля. Гасящему Облики страшно?.. Да еще назвал его «Степа». Это немыслимо!
— Я пришел в Братство сам. Сам стал искать помощи и нашел. Но знаешь, долгое время еще колебался… Да, да! — Гасящий позволил себе улыбнуться. — Думал: много возни. Тысячи лет возни. А результат — где? В то время как аспиды… Вообще нелюди времени не теряли. Я чувствую, Степан! Они тоже готовят решающее наступление. И времени на контрудар осталось немного.
— Контрудар? — Богородько отхлебнул чая, ожег язык. — Ты о чем? Где они наступают?
— Речь идет о том, с чем сталкиваются каждый день все обычные люди. Ты никогда не задумывался, что появляется все больше вольно или невольно пропагандируемых целым рядом талантливых писателей и режиссеров идей, которые я ничью принять не могу! А самое ужасное — что все больше людей эти идеи бездумно «заглатывают». И их перестают пугать как сами пропагандируемые идеи, так и их последствия. Вернее, даже не так — они их не пугают, потому что начинают казаться чем-то далеким, мистико-фантастическим. Это может быть только в кино или в книгах — вот как начинает думать большинство людей. И этот дефект восприятия стремительно нарастает! Я замечал эти процессы и тогда, двадцать с гаком лет назад, но теперь… Я сюда, как ты понимаешь, добирался «на перекладных». И все это время я читал, смотрел видеофильмы и общайся со случайными попутчиками. Я хотел понять. И понял, как далеко все зашло. Сейчас это все касается уже не гипотетических философских конструкций, а вполне даже присутствующих в нашей, людской цивилизации мерзких парадигм поведения и действий! Откуда это берется, Степан?
— Ну… Ты думаешь, нелюди?
— Нарастание инферно, — Гасящий Облики отхлебнул из своей чашки. — Всеобщее нарастание инферно в человеческой среде. Откуда?
— Так и мы, люди, не ангелы.
— Да, но ведь и не дьяволы? Слушай: действия главных, основных персонажей книг и фильмов зачастую выражают собой просто квинтэссенцию некоторых идей. Суть которых выражена в двух мерзких древних фразах: «Победа любой ценой!» и «Загребать жар чужими руками»! Каждый из этих принципов отвратителен сам по себе, ну а их сочетание есть экспонента одного в степени другого. Проще говоря: люди теряют честь. И если бы я не понял некоторое время назад, что задумали Угрюмов и Алферьева… Я бы ушел искать дальше. Или стал бы мстителем-одиночкой!
Богородько поставил кружку.
— Гасящий, да что с тобой?
— Я редко говорю откровенно. Мне отвратительны нелюди, но не становятся ли столь же отвратительными под их влиянием и люди? Наступает эпоха бесчестия. Я скорее готов жить с фанатиками из подземелий, чем с. Что всплывает наверх, Степа? То, что не тонет. А насильно это, хм, «г» сейчас реально никто особенно и не топит! Такова система. Почему спецназовцы ни в одной стране мира обычно никогда не достигают командных высот в разведке? Да потому, что спецназ привык хотя и к коварным, но по-своему честным действиям: твое личное мастерство против такого же у противника. Именно твое против его! А вот наверх, что в КГБ, что в ЦРУ или Моссаде, пролезали в основном мастера интриг из стратегической разведки, которые хорошо умели подкидывать дезу и стравливать друг с другом всех тех, кого считали потенциальным противником.
— Ты служил в разведке?
Гасящий Облики залпом допил чай и сосредоточенно уставился в дно кружки, словно надеялся увидеть там ответы на все свои вопросы.
— Не люблю я говорить о своем прошлом. Да и не обо мне речь… А о том, до чего «докатилось» человечество как социальный и биологический вид. Все хорошее выглядит рудиментами, пережитками. А политика и весь большой бизнес? На каких принципах они сейчас построены в любой стране? Победа любой ценой, при условии, что жар будут загребать другие… И те. кто пролезает наверх, исповедуют именно эти принципы, других у них уже и вовсе не осталось. Вон, читал тут интервью с лауреатом медали Дирака и при этом еще и поэтом, академиком Владимиром Захаровым. Так он утверждает, что из его расчетов модели процессов конкуренции в их современном виде следует — современным российским олигархам выгодно, чтобы люди вымирали, а ученые уезжали из страны. А еще он сказал, что без науки произойдет падение общекультурного уровня и Россия навсегда отстанет от развитых стран. Но и в самих этих странах все не благополучно! Корпорации преследуют только собственные интересы, совершенно не заботясь о будущем.
Степан наморщил лоб, размышляя. В последние годы он довольно редко покидал школу, разве только на задания, но это не в счет. Даже телевизор почти не смотрел — противно. Но иногда включал…
— Ну, прямо так уж и все человечество живет по этим принципам? — спросил гостя Богородько с некоторой усталостью в голосе. — Но ведь есть же области человеческой деятельности, где эти принципы применяются гораздо реже. Например, спорт.
— Это, пожалуй, исключение, — согласился Гасящий. — Там если кого и подсиживают, то тренеров. А победу если и вырывают любой ценой, то за счет того, что гробят допингами свое здоровье. Но не травят соперников… Хотя, судя по некоторым случаям последних лет, и это началось, а значит, последний бастион нормальных взаимоотношений в нашей цивилизации тоже дал трещину.
Так вот все эти примеры я привел лишь для того, чтобы пояснить: я считаю всю нашу цивилизацию больной! Очень больной! А если так и дальше пойдет, то скоро везде останутся одни больные. И тогда зачем воевать с нелюдями?.. И поэтому мне непонятно, как целый ряд умных — судя по их книгам и фильмам, по крайней мере — людей относится к этим принципам с одобрением! Неужели они не видят? Скажу больше:, они превозносят эти принципы, которые якобы лучше других потому, что кое-кому при них жить сытнее! Вот и получается, что герои этих авторов всегда предпочитают действовать именно на основе этих принципов. И, что самое мерзкое, они от этого еще и удовольствие получают! При этом, подчеркну, мне непонятно не то, что авторы вообще про это пишут книги и снимают фильмы, а именно то, что они считают эти принципы верными и одобряют их! В то время как уже доказано, пусть и в чистой теории, есть же логически непротиворечивые способы жизни и управления, в которых все устроено иначе, чем при конкуренции! Совсем иначе!
— Ты думаешь? — Богородько впервые видел Гасящего в столь эмоциональном состоянии.
— Знаю… Есть модели общества, где, чтобы тебя посчитали успешным и достойным, нет необходимости постоянно самоутверждаться. И постоянно рваться наверх, любой ценой. И, согласись, нам в таком мире жить было бы гораздо приятнее, чем в том, в котором мы живем сейчас. Когда Угрюмов признался, что война его идет не столько против нелюдей, сколько против «нелюдского» в людях и против магии как явления, тогда я окончательно стал «его человеком». Только тогда. Он показал мне выход из замкнутого круга моих размышлений.
— Поживем еще и в таком обществе, поглядим на «антимагический коммунизм»! — попробовал пошутить Богородько.
— Да это неважно, жить нам при нем или нет, — очень серьезно сказал Гасящий, вдруг как-то разом резко успокоившись. — Главное — умереть с улыбкой, остальное — мелочи. Завтра я опять уезжаю, Степан, но время от времени буду показываться. Копи вопросы по Ангкор-Вату, это важно.
Глава 12
ВОСТОК — ДЕЛО ТОНКОЕ, ТАИНСТВЕННОЕ И КРОВАВОЕ
(За два с половиной часа до Момента Великого Изменения)
1
Миновала тропическая ночь, из-за перепада температур и влажности удивительно прохладная, забрезжил рассвет. Уже сутки, как Угрюмов отдал приказ о «десятиминутной готовности» — сколько же можно? Степан тихо выругался в адрес руководства, и словно в ответ тихонько запищал встроенный в тактический шлем портативный коммутатор, несший прежде всего шифровальные функции.— Слушаю! — охрипшим голосом рыкнул в трубку Богородько.
— Начинаем, Степа. Только, прости уж… Ты просил полтора часа от момента начала твоей операции на прорыв до Алтаря. Так вот: дать тебе можем только сорок минут. Со всеми вытекающими. Начнешь через полчаса, ровно в десять по местному времени. На полчаса раньше основной операции. Вертушки уже вышли в район создания портала. Большей форы дать не смогу, иначе, боюсь, нелюди нас засекут. Ты уж постарайся! Ты первый, так что, считай, главный… Не опоздай, Степан. Час десять для тебя, у остальных форы нет. И так рискуем.