Страница:
Луна была полностью поглощена трясиной тяжело несущихся по небу туч. То и дело вспыхивающие поверх них молнии на миг освещали причудливые силуэты. Зловещими раскатами доносился запоздалый гром — далекий, но приближающийся и злобный, как рычание собаки. Поиск продолжался, постепенно расширяясь.
Терес очутилась на улице, и неподалеку замаячила черная тень невидимой постройки. Ноги вынесли ее за пределы особняка Лутвиона в прилегающие кварталы города. Голоса все еще доносились из липкой темноты. Лутвион расставил дозорных по ближайшим улицам и переулкам; его широко раскинутая сеть теперь стягивалась. Но неужели убийца проскользнул через ее ячейки? В конце концов, напомнила себе Терес, лицо человека, на которого они охотились, оставалось для них загадкой. Будь это один из приближенных генерала, разве не мог он присоединиться к преследователям до того, как представится более удачный для побега случай?
Она вдруг испуганно застыла на месте. Позади нее туман пронзил вопль ужаса! Безумный крик невыносимой муки и страха вырвался из ночи; она даже не могла определить, один был голос или несколько. Вопль достиг самой высокой ноты и неожиданно оборвался. Терес, гордящаяся своей железной выдержкой, с дрожью затаила дыхание.
Прикусив губу, чтобы ощутить боль и вернуться в реальность, девушка попыталась побороть панику. Она постепенно освободилась от ледяной дрожи и твердой рукой выставила перед собой меч. Показалось ли ей или в тумане мелькнуло пятно зеленоватого света? Отраженная молния? Игра воображения?
Неожиданно вокруг воцарилась тишина… казалось, она длилась вечно. Затем девушка услышала топот шагов и, оскалясь, изготовила клинок для смертельного выпада.
— Спокойно, Терес! Это Кейн, — прошептал голос, принадлежавший маячащей перед ней тени. В эту минуту она была слишком потрясена, чтобы удивиться тому, что чужестранец прекрасно видел ее в темноте.
— Этот вопль, — пробормотала она.
— Он прозвучал где-то неподалеку — кажется, рядом есть переулок, — предположил Кейн. — Я преследовал кого-то, стремящегося скорее убежать, нежели присоединиться к остальным. Потерял его где-то здесь совсем недавно, но не поднял тревогу, полагая, что ему удастся удрать, прежде чем прибегут остальные. Я попытался было перерезать ему путь, но вдруг услышал этот крик. Нам лучше держаться вместе, пока дело не прояснится.
Впервые Терес была рада спутнику. Плечом к плечу они тронулись туда, откуда прозвучал жуткий крик. К ним подбежали люди с факелами и осветили открывшееся перед ними страшное зрелище.
У входа в проулок лежали четыре мертвеца. Трое были солдаты, четвертый — Лутвион.
Тела лежали в причудливых позах, словно отброшенные назад неведомой силой. Их плоть казалась съежившейся, лица трудно было узнать. Смерть, должно быть, настигла их мгновенно. На каждом теле виднелась «метка» — грубая дыра в человеческом мясе с осколками обугленной кости. Похоже, их убил поток расплавленного металла.
— Что с ними случилось? — простонал кто-то.
— Молния? — недоумевала Терес. — Могла ли их ударить молния? Мне показалось, будто я видела на этом месте вспышку. Посмотрите — меч этого солдата сплавился!
— Может, и молния, — злобно пробурчал Малхион. — Однако что за прекрасное совпадение для Дрибека! Наверняка этот интриган и трус примешал к своему заговору чародейство! Клянусь Оммемом, когда я пойду на юг, Селонари решит, что его башни поразило молнией. Я поджарю Дрибека над костром из его драгоценных книг и вымою улицы кровью его людей!
Отведя Кейна в сторону, так что их могла слышать только Терес, он приказал:
— Возвращайся в Селонари как можно скорее. Я знаю: ты рискуешь втройне, но разграбление этого города насытит даже твою страсть к богатству, если послужишь мне на совесть! Добудь мне любые ценные вести — ты знаешь моих лазутчиков в городе. Мое войско немедленно выступит в направлении Мейсвена, и мне необходимо знать любые подлые уловки, которые замыслит хитрец Дрибек.
— Ты вскоре услышишь мои донесения! — пообещал Кейн и растворился в тумане…
IX. СТЕРВЯТНИКИ ЧУЮТ ПОЖИВУ
X. НЕЗНАКОМЕЦ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
XI. ГРОЗОВЫЕ ТУЧИ ВОЙНЫ
Терес очутилась на улице, и неподалеку замаячила черная тень невидимой постройки. Ноги вынесли ее за пределы особняка Лутвиона в прилегающие кварталы города. Голоса все еще доносились из липкой темноты. Лутвион расставил дозорных по ближайшим улицам и переулкам; его широко раскинутая сеть теперь стягивалась. Но неужели убийца проскользнул через ее ячейки? В конце концов, напомнила себе Терес, лицо человека, на которого они охотились, оставалось для них загадкой. Будь это один из приближенных генерала, разве не мог он присоединиться к преследователям до того, как представится более удачный для побега случай?
Она вдруг испуганно застыла на месте. Позади нее туман пронзил вопль ужаса! Безумный крик невыносимой муки и страха вырвался из ночи; она даже не могла определить, один был голос или несколько. Вопль достиг самой высокой ноты и неожиданно оборвался. Терес, гордящаяся своей железной выдержкой, с дрожью затаила дыхание.
Прикусив губу, чтобы ощутить боль и вернуться в реальность, девушка попыталась побороть панику. Она постепенно освободилась от ледяной дрожи и твердой рукой выставила перед собой меч. Показалось ли ей или в тумане мелькнуло пятно зеленоватого света? Отраженная молния? Игра воображения?
Неожиданно вокруг воцарилась тишина… казалось, она длилась вечно. Затем девушка услышала топот шагов и, оскалясь, изготовила клинок для смертельного выпада.
— Спокойно, Терес! Это Кейн, — прошептал голос, принадлежавший маячащей перед ней тени. В эту минуту она была слишком потрясена, чтобы удивиться тому, что чужестранец прекрасно видел ее в темноте.
— Этот вопль, — пробормотала она.
— Он прозвучал где-то неподалеку — кажется, рядом есть переулок, — предположил Кейн. — Я преследовал кого-то, стремящегося скорее убежать, нежели присоединиться к остальным. Потерял его где-то здесь совсем недавно, но не поднял тревогу, полагая, что ему удастся удрать, прежде чем прибегут остальные. Я попытался было перерезать ему путь, но вдруг услышал этот крик. Нам лучше держаться вместе, пока дело не прояснится.
Впервые Терес была рада спутнику. Плечом к плечу они тронулись туда, откуда прозвучал жуткий крик. К ним подбежали люди с факелами и осветили открывшееся перед ними страшное зрелище.
У входа в проулок лежали четыре мертвеца. Трое были солдаты, четвертый — Лутвион.
Тела лежали в причудливых позах, словно отброшенные назад неведомой силой. Их плоть казалась съежившейся, лица трудно было узнать. Смерть, должно быть, настигла их мгновенно. На каждом теле виднелась «метка» — грубая дыра в человеческом мясе с осколками обугленной кости. Похоже, их убил поток расплавленного металла.
— Что с ними случилось? — простонал кто-то.
— Молния? — недоумевала Терес. — Могла ли их ударить молния? Мне показалось, будто я видела на этом месте вспышку. Посмотрите — меч этого солдата сплавился!
— Может, и молния, — злобно пробурчал Малхион. — Однако что за прекрасное совпадение для Дрибека! Наверняка этот интриган и трус примешал к своему заговору чародейство! Клянусь Оммемом, когда я пойду на юг, Селонари решит, что его башни поразило молнией. Я поджарю Дрибека над костром из его драгоценных книг и вымою улицы кровью его людей!
Отведя Кейна в сторону, так что их могла слышать только Терес, он приказал:
— Возвращайся в Селонари как можно скорее. Я знаю: ты рискуешь втройне, но разграбление этого города насытит даже твою страсть к богатству, если послужишь мне на совесть! Добудь мне любые ценные вести — ты знаешь моих лазутчиков в городе. Мое войско немедленно выступит в направлении Мейсвена, и мне необходимо знать любые подлые уловки, которые замыслит хитрец Дрибек.
— Ты вскоре услышишь мои донесения! — пообещал Кейн и растворился в тумане…
IX. СТЕРВЯТНИКИ ЧУЮТ ПОЖИВУ
— Говорю тебе, как на духу! — поклялся Хаверн, и ручейки красного вина побежали из его ощеренного гнилозубого рта. — Нас ждут бойня и добыча, каких мы сроду не видели — кроме шуток!
— Подай мне этот пузырь, гнилая пасть! Ты больше пускаешь слюни, чем глотаешь, — посоветовал Весса, нащупывая бурдюк с вином своей здоровой лапой. — Проклятие, он протекает! Придется нам прикончить его. — Он поднял мех к губам и шумно втянул в себя вино, а струйка из прокола тем временем окатила его грязную бороду.
— Ни к чему беречь его, голубчик Весса. Поверь, скоро мы будем сыты и пьяны, как лорды! — Он смолк и высморкался, едва не попав в собутыльника. — А теперь отдай-ка мне его обратно, Весса.
— Возьми… обожги свои заплесневелые мозги пьяными мечтами! — ухмыльнулся Весса, возвращая бурдюк. — Остерегись, Хаверн, не то рухнешь и сшибешь меня прямо в реку. Левое яйцо Тоэма! Глянь только на эту здоровенную крысу! Вот и ужин для нас обоих. — Подняв с берега камень, он швырнул его в крысу, но промахнулся на несколько футов. — Черт побери! Будь у меня сила в другой руке! Уже шесть лет минуло с тех пор, как меня изуродовала палица того ублюдка. — Он принялся хныча обсасывать свою неопрятную бороду.
— Эта крыса соберет свою стаю и вернется сюда, чтобы обглодать наши кости, — предостерег Хаверн. — Повторяю, скоро мы будем обжираться жареным мясом и сластями, Весса. Жратвы и выпивки столько, сколько выдержит наше брюхо, женщин столько, сколько приласкают руки, а богатств — сколько унесут наши спины. Успевай только хапать, ей-ей! Все болтают о том, что старина Малхион посылает войско со своей стервозной дочерью в поход на Селонари. Он собирается спалить эту выгребную яму дотла, и награбить можно будет столько, что тебе и не снилось!
Весса снова поднял бурдюк.
— Может, и так, да только в бою мне могут запросто вышибить мозги, — угрюмо заметил он. — Никто не пожалеет однорукого на войне.
— Твоя плохая рука способна держать щит, — рассуждал Хаверн. — Да и вообще, кто собирается воевать? Только не мы. Пусть солдаты Волка убивают и умирают, мы будем рядом. Но едва Селонари падет, как мы примемся за дело и угостимся на славу. Это безопаснее, чем остаться в Бреймене, потому что не нужно будет опасаться стражи, когда перережешь кому-нибудь глотку. Думаю, каждый вольный разбойник Бреймена отправится с войском за своей долей добычи!
— Пожалуй, мы не оплошаем и возьмем свое, — согласился Весса, и его слезящиеся глаза заблестели от жадности.
— Нас ждет источник слаще всех прежних, — обещал Хаверн, важно помахивая съежившимся бурдюком. Они побрели вдоль береговой линии в задумчивом молчании, нарушаемом лишь гулким сиплым кашлем Хаверна и журчанием льющегося в глотки вина.
— Посмотри-ка, любезный Хаверн, — с усмешкой пробормотал вдруг Весса. — Река оставила нам подарок, и если нам повезло, то мы первые, кто его нашел! — Он указал на темную фигуру, покачивающуюся лицом вниз у камней.
Оба поспешно спустились к кромке воды и вытянули труп на берег.
— Кто-то слишком спешил, — ухмыльнулся Хаверн, пока они ощупывали одежду покойника. — Не позаботился утяжелить мертвяка, поэтому прилив выбросил его обратно. Я знал, что сегодняшняя ночь принесет нам удачу!
На нем ливрея слуги какого-то лорда, но этот кинжал слишком хорош, а в кошельке залежалось золотишко. Жаль, что у него сожжена вся грудь, но, быть может, жилет удастся залатать. Интересно, чем они его все-таки прикончили? Глянь только на лицо бедняги!
— Красавчик, — пробормотал сотоварищ. — Послушай, я бьюсь об заклад, что его сапоги придутся мне как раз впору.
— Подай мне этот пузырь, гнилая пасть! Ты больше пускаешь слюни, чем глотаешь, — посоветовал Весса, нащупывая бурдюк с вином своей здоровой лапой. — Проклятие, он протекает! Придется нам прикончить его. — Он поднял мех к губам и шумно втянул в себя вино, а струйка из прокола тем временем окатила его грязную бороду.
— Ни к чему беречь его, голубчик Весса. Поверь, скоро мы будем сыты и пьяны, как лорды! — Он смолк и высморкался, едва не попав в собутыльника. — А теперь отдай-ка мне его обратно, Весса.
— Возьми… обожги свои заплесневелые мозги пьяными мечтами! — ухмыльнулся Весса, возвращая бурдюк. — Остерегись, Хаверн, не то рухнешь и сшибешь меня прямо в реку. Левое яйцо Тоэма! Глянь только на эту здоровенную крысу! Вот и ужин для нас обоих. — Подняв с берега камень, он швырнул его в крысу, но промахнулся на несколько футов. — Черт побери! Будь у меня сила в другой руке! Уже шесть лет минуло с тех пор, как меня изуродовала палица того ублюдка. — Он принялся хныча обсасывать свою неопрятную бороду.
— Эта крыса соберет свою стаю и вернется сюда, чтобы обглодать наши кости, — предостерег Хаверн. — Повторяю, скоро мы будем обжираться жареным мясом и сластями, Весса. Жратвы и выпивки столько, сколько выдержит наше брюхо, женщин столько, сколько приласкают руки, а богатств — сколько унесут наши спины. Успевай только хапать, ей-ей! Все болтают о том, что старина Малхион посылает войско со своей стервозной дочерью в поход на Селонари. Он собирается спалить эту выгребную яму дотла, и награбить можно будет столько, что тебе и не снилось!
Весса снова поднял бурдюк.
— Может, и так, да только в бою мне могут запросто вышибить мозги, — угрюмо заметил он. — Никто не пожалеет однорукого на войне.
— Твоя плохая рука способна держать щит, — рассуждал Хаверн. — Да и вообще, кто собирается воевать? Только не мы. Пусть солдаты Волка убивают и умирают, мы будем рядом. Но едва Селонари падет, как мы примемся за дело и угостимся на славу. Это безопаснее, чем остаться в Бреймене, потому что не нужно будет опасаться стражи, когда перережешь кому-нибудь глотку. Думаю, каждый вольный разбойник Бреймена отправится с войском за своей долей добычи!
— Пожалуй, мы не оплошаем и возьмем свое, — согласился Весса, и его слезящиеся глаза заблестели от жадности.
— Нас ждет источник слаще всех прежних, — обещал Хаверн, важно помахивая съежившимся бурдюком. Они побрели вдоль береговой линии в задумчивом молчании, нарушаемом лишь гулким сиплым кашлем Хаверна и журчанием льющегося в глотки вина.
— Посмотри-ка, любезный Хаверн, — с усмешкой пробормотал вдруг Весса. — Река оставила нам подарок, и если нам повезло, то мы первые, кто его нашел! — Он указал на темную фигуру, покачивающуюся лицом вниз у камней.
Оба поспешно спустились к кромке воды и вытянули труп на берег.
— Кто-то слишком спешил, — ухмыльнулся Хаверн, пока они ощупывали одежду покойника. — Не позаботился утяжелить мертвяка, поэтому прилив выбросил его обратно. Я знал, что сегодняшняя ночь принесет нам удачу!
На нем ливрея слуги какого-то лорда, но этот кинжал слишком хорош, а в кошельке залежалось золотишко. Жаль, что у него сожжена вся грудь, но, быть может, жилет удастся залатать. Интересно, чем они его все-таки прикончили? Глянь только на лицо бедняги!
— Красавчик, — пробормотал сотоварищ. — Послушай, я бьюсь об заклад, что его сапоги придутся мне как раз впору.
X. НЕЗНАКОМЕЦ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Жеребцу с развевающейся по ветру гривой не терпелось пуститься легким галопом, и лорд Дрибек решил, завершив осмотр войск, удовлетворить желание скакуна. Недолгая скачка успокоит их обоих. Промчаться галопом через плац, а затем по лесной тропе показалось Дрибеку, превосходившему в верховой езде большинство своих офицеров, недурной и легкой прогулкой.
— Я было подумал, что ты мертв, — заметил он, — при всем уважении к твоим способностям. Те, кого ты оставил с лошадьми, доложили о твоем исчезновении, а после того как маленький отряд, отправленный мною на поиски, также не вернулся, мне подумалось, что Кранор-Рилл удержит в своих глубинах очередную тайну. Донесения из тех мест указывали, что повсюду рыщут риллити, показываясь даже на лесных окраинах, к тому же усилились слухи о том, что в сердце болота что-то происходит — странные звуки, зловещие огоньки, видимые сквозь туман, и прочее в этом роде. Не этим ли объясняется тот восторг, с которым южане приняли мое предложение вступить в армию? Впрочем, оставлю цинизм. Все жители Селонари стягиваются в город. Если Малхион захватит Селонари, война закончится, а все наши вольные фермеры станут крепостными Воллендана.
— Кранор-Рилл и его милые обитатели едва не расправились со мной, — отозвался скачущий рядом с Дрибеком Кейн.
Омовение, сон и свежая одежда преобразили приехавшего в Селонари днем раньше мрачного, вымазанного болотной тиной всадника, но сейчас он казался еще более изнуренным.
В ответ на нетерпеливые расспросы Дрибека Кейн развернул перед ним устрашающую картину своей злосчастной экспедиции к затерянным руинам Арелларти. Несколько дней поисков в погребенном среди болот городе, по сути, не принесли ничего ценного. Тем временем риллити окружили лагерь, и их число продолжало расти, пока Кейн не был вынужден попытаться пробиться назад, в лес, раньше, чем орды земноводных вздумают напасть. Но за городскими стенами отряд Кейна был атакован из засады и уничтожен разъяренными тварями. Кейн и несколько человек бежали в болото, где и блуждали много дней, ухитрившись избежать риллити, пока наконец единственный оставшийся в живых, сам Кейн, не выполз на твердую землю, чтобы вернуться в Селонари. Услышав от Кейна про новую экспедицию, которая все же может привести к ценным открытиям, Дрибек заметил, что не хочет больше рисковать людьми.
— Я рад, что ты снова со мной, — признался Дрибек, когда они миновали нестройные ряды вновь набранных войск. — Без тебя мне пришлось заплатить слишком многим, и, откровенно говоря, я ценю твою помощь. Видит Шенан, мне необходимо собраться с силами, чтобы править здесь хотя бы до конца месяца. В Бреймене царит безумие — убиты при загадочных обстоятельствах верные помощники старого Малхиона, и Волк пользуется этим как окончательным поводом для войны. У меня был шпион в доме Лутвиона, способный поведать мне правду, но он исчез, не добравшись сюда. Малхион быстро собрал армию, и у меня лишь несколько дней, чтобы подготовиться к обороне.
Что ж, я многие годы знал, что белокурые воины Воллендана когда-нибудь соберутся проглотить Селонари, как сделали с прочими старыми государствами на северном побережье. Но мне не удалось внушить народу мысль об опасности. Через несколько дней город может обратиться в кучу пепла, а мое дворянство по-прежнему плетет интриги, и Храм отказывается платить налоги. Все, что я смог выжать из Гервейн, не усугубляя распри, — «милосердную помощь»: пару рот храмовой стражи и кое-какую мелочь из накопленных ими сокровищ. По крайней мере она посылает мне хорошо обученных солдат, каждый из которых стоит пятерых необученных, а это главное!
Дрибек указал на тощего офицера с иссеченным шрамами лицом, командующего кавалеристами-новобранцами. Судя по всему, его подчиненные были наемниками. Светлые волосы командира выделяли его среди темноволосых уроженцев Селонари.
— Это Ристокон, старый враг Малхиона, едва не вырвавший Бреймен у Волка из пасти, — пояснил с толикой гордости Дрибек. — Я вызнал, куда он бежал, когда бунт его был подавлен, и связался с ним. Ристокон рад отомстить за старое поражение — он привел с собой целую роту.
— Получается, что ненависть сильнее, чем клановая преданность, — заметил Кейн. — Ты нашел в нем ценного союзника.
— Я даю роту и тебе, Кейн, — напомнил Дрибек. — Взаимодействие — самая сложная задача, и человек, способный упорядочить всю эту толпу, может скоро стать моим главным помощником.
— Я понял твой намек, — с усмешкой процедил Кейн. — Следовательно, цена подобного возвышения зависит от нашей победы. Ну а в случае поражения противник редко утруждает себя казнью побежденного пехотинца.
— Я было подумал, что ты мертв, — заметил он, — при всем уважении к твоим способностям. Те, кого ты оставил с лошадьми, доложили о твоем исчезновении, а после того как маленький отряд, отправленный мною на поиски, также не вернулся, мне подумалось, что Кранор-Рилл удержит в своих глубинах очередную тайну. Донесения из тех мест указывали, что повсюду рыщут риллити, показываясь даже на лесных окраинах, к тому же усилились слухи о том, что в сердце болота что-то происходит — странные звуки, зловещие огоньки, видимые сквозь туман, и прочее в этом роде. Не этим ли объясняется тот восторг, с которым южане приняли мое предложение вступить в армию? Впрочем, оставлю цинизм. Все жители Селонари стягиваются в город. Если Малхион захватит Селонари, война закончится, а все наши вольные фермеры станут крепостными Воллендана.
— Кранор-Рилл и его милые обитатели едва не расправились со мной, — отозвался скачущий рядом с Дрибеком Кейн.
Омовение, сон и свежая одежда преобразили приехавшего в Селонари днем раньше мрачного, вымазанного болотной тиной всадника, но сейчас он казался еще более изнуренным.
В ответ на нетерпеливые расспросы Дрибека Кейн развернул перед ним устрашающую картину своей злосчастной экспедиции к затерянным руинам Арелларти. Несколько дней поисков в погребенном среди болот городе, по сути, не принесли ничего ценного. Тем временем риллити окружили лагерь, и их число продолжало расти, пока Кейн не был вынужден попытаться пробиться назад, в лес, раньше, чем орды земноводных вздумают напасть. Но за городскими стенами отряд Кейна был атакован из засады и уничтожен разъяренными тварями. Кейн и несколько человек бежали в болото, где и блуждали много дней, ухитрившись избежать риллити, пока наконец единственный оставшийся в живых, сам Кейн, не выполз на твердую землю, чтобы вернуться в Селонари. Услышав от Кейна про новую экспедицию, которая все же может привести к ценным открытиям, Дрибек заметил, что не хочет больше рисковать людьми.
— Я рад, что ты снова со мной, — признался Дрибек, когда они миновали нестройные ряды вновь набранных войск. — Без тебя мне пришлось заплатить слишком многим, и, откровенно говоря, я ценю твою помощь. Видит Шенан, мне необходимо собраться с силами, чтобы править здесь хотя бы до конца месяца. В Бреймене царит безумие — убиты при загадочных обстоятельствах верные помощники старого Малхиона, и Волк пользуется этим как окончательным поводом для войны. У меня был шпион в доме Лутвиона, способный поведать мне правду, но он исчез, не добравшись сюда. Малхион быстро собрал армию, и у меня лишь несколько дней, чтобы подготовиться к обороне.
Что ж, я многие годы знал, что белокурые воины Воллендана когда-нибудь соберутся проглотить Селонари, как сделали с прочими старыми государствами на северном побережье. Но мне не удалось внушить народу мысль об опасности. Через несколько дней город может обратиться в кучу пепла, а мое дворянство по-прежнему плетет интриги, и Храм отказывается платить налоги. Все, что я смог выжать из Гервейн, не усугубляя распри, — «милосердную помощь»: пару рот храмовой стражи и кое-какую мелочь из накопленных ими сокровищ. По крайней мере она посылает мне хорошо обученных солдат, каждый из которых стоит пятерых необученных, а это главное!
Дрибек указал на тощего офицера с иссеченным шрамами лицом, командующего кавалеристами-новобранцами. Судя по всему, его подчиненные были наемниками. Светлые волосы командира выделяли его среди темноволосых уроженцев Селонари.
— Это Ристокон, старый враг Малхиона, едва не вырвавший Бреймен у Волка из пасти, — пояснил с толикой гордости Дрибек. — Я вызнал, куда он бежал, когда бунт его был подавлен, и связался с ним. Ристокон рад отомстить за старое поражение — он привел с собой целую роту.
— Получается, что ненависть сильнее, чем клановая преданность, — заметил Кейн. — Ты нашел в нем ценного союзника.
— Я даю роту и тебе, Кейн, — напомнил Дрибек. — Взаимодействие — самая сложная задача, и человек, способный упорядочить всю эту толпу, может скоро стать моим главным помощником.
— Я понял твой намек, — с усмешкой процедил Кейн. — Следовательно, цена подобного возвышения зависит от нашей победы. Ну а в случае поражения противник редко утруждает себя казнью побежденного пехотинца.
XI. ГРОЗОВЫЕ ТУЧИ ВОЙНЫ
Первые стрелы пронеслись в утреннем небе, словно на крыльях ветра, предвестниками неминуемой бури. Главный строитель схватился за горло и рухнул с недостроенного моста в реку, остальные разразились проклятиями. Стража неторопливо выступила вперед, поднимая над строителями огромные щиты и надеясь, что их легкие доспехи смогут противостоять стрелам до тех пор, пока строители не закончат работу. С принадлежащего Бреймену берега реки Мейсвен тоже открыли стрельбу, но стрелы исчезли без видимой пользы в густом лесу противоположного берега.
— Итак, мы наполовину пересекли Мейсвен, прежде чем селонарийцы решили нам помешать, — заметила Терес, пристально вглядываясь в густой лес по ту сторону водной глади. — Наверное, Дрибек пытается остановить нас здесь всеми силами, но оценить их количество чертовски трудно. Поспешите закончить мост раньше, чем все его войско соберется, чтобы приветствовать нас на наших новых землях.
Малхион лишь хмыкнул, не сводя глаз с моста. Неофициальная граница между владениями обоих городов-государств, река Мейсвен, рождалась из горных источников Великой Окалидадской гряды, затем тянулась на юго-запад через Южные Земли, достигая Западного моря у Змеиного Хвоста, и проходила через крутое ущелье, осушившее некогда Кранор-Рилл. Бреймен и Селонари стояли на притоках Кластен и Нолтобен, вливающихся в Мейсвен ниже по течению — примерно в восьмидесяти — девяноста милях от обоих городов. Не считая пешего пути к подножию Великих Окалидад, безопасно переправиться через Мейсвен в это время года можно было лишь в двух местах. Кейн донес Малхиону, что Дрибек поделил свое войско для обороны обоих бродов, поэтому Волк решил выстроить наплавной мост.
Фургоны из Бреймена доставили к реке готовые лодки-понтоны, широкие части дощатого настила для палуб и шесты, воткнув которые в речное дно можно было удержать конструкцию на плаву. При свете луны строители переплыли реку на лодках, чтобы закрепить сплетенные из веревок канаты на деревьях. Пока плотники торопливо сбивали воедино подвозимые части, готовые спускали на воду, соединяя их торцами вдоль натянутых канатов и привязывая к забитым в глинистое дно сваям. Постройка двигалась быстро, так что, когда солнечные лучи превратили рассвет в утро, мост пересек реку на добрые две трети.
Вскоре смертоносная песня стрел возвестила о прибытии войск Дрибека. Будучи не в силах судить об эффективности ответного залпа, Малхион приказал лучникам поддерживать стрельбу с максимальной плотностью. После недолгой паузы работа на мосту возобновилась, хотя и медленнее — ведь строителям приходилось трудиться под укрытием для щитов, унося на берег раненых.
Принюхиваясь к запаху битвы, Терес ощутила, как участился ее пульс. Боевой конь девушки Гвеллинс бил копытами и фыркал. Под легкой кольчугой на Терес была короткая куртка из черной кожи, с нашитыми блестящими железными бляхами и закрывающими груди чашками серого металла. Дополняющие костюм кожаные штаны расширялись книзу. Голову девушки защищал железный шлем, оставляющий лицо открытым. Терес чуралась каких-либо украшений; в бою она полагалась на скорость и гибкость, противопоставляя их преимуществу противника в массе и считая лишний вес досадной помехой. Она похвалялась, что ее боевые качества заключены в смертельной красоте наносящей удар стали.
— Лайану тяжело будет пробиться, если Дрибек создаст слишком мощную оборону раньше, чем будет наведен мост — насмешливо подколола она Малхиона. Терес настаивала на том, чтобы вначале переправить половину людей на пароме, захватив плацдарм до начала сооружения моста. «Таков был бы совет Лутвиона», — утверждала девушка. Малхион ворчливо заявил, что выигрывал сражения и без его мнения и не нуждается в визионерах, передающих советы призрака. Они выступили в поход с осадными машинами и припасами для покорения Селонари и сберегут время и усилия, переправившись сейчас через Мейсвен. Лишние лодки — никчемная обуза. Войско вторгнется в земли Дрибека прежде, чем он перегруппирует свою армию.
Волк злобно ощерился:
— Мост будет закончен через час. Лайан получил около двухсот солдат для защиты строителей и не подпустит трусливую шайку лучников. Мы перейдем реку раньше, чем Дрибек успеет что-либо предпринять. Проклятие, да в этом лесу не более полусотни или сотни человек, иначе они уже атаковали бы Лайана!
Впрочем, на том берегу армию Волка поджидала отнюдь не горстка солдат. Останься в живых лазутчики Лайана, они смогли бы донести, что в лесу стоят наготове под началом лорда Дрибека более трех тысяч солдат. Разведчики Дрибека постоянно сообщали ему о походе Малхиона, отправляя Донесения почтовыми голубями. Дрибек форсированным ночным маршем привел свою армию на нынешнюю позицию, перекрыв путь к Селонари.
Когда солнечные лучи украдкой пронизали стену леса, лорд Дрибек сбросил свой синий плащ и поднялся в стременах, чтобы получше разглядеть наступающего врага.
— Строительство моста продвигается довольно быстро, хотя мои лучники и осложнили им задачу, — заметил он. — Малхион попытается перейти реку, когда начнет рассеиваться туман.
Находившийся рядом с лордом Кейн утвердительно кивнул. Его длинные пальцы пробежали по карсультьялскому клинку, словно лаская смертоносную сталь в последний раз перед тем, как она потемнеет от крови и затупится в бою.
— Внушив Волку, что будешь поджидать его у бродов, ты выиграл сражение заранее, — усмехнулся Кейн.
— Когда противник одолевает числом, ищи силу в стратегии, — процитировал Дрибек. — Хотя не зазорно иметь перевес и в силе, и в стратегии. Правда, выбор у Малхиона не столь велик. Ему необходимо переправиться через Мейсвен неподалеку от приличной дороги.
Он помолчал и вытер лоб. Казалось, что, рассматривая предстоящую смертельную битву как тактическую задачу, можно сохранить хладнокровие, но с приближением сражения Дрибек заключил: слабые узы интеллекта не преграда напору эмоций. Кейн же, напротив, внешне совсем не испытывал напряжения, Дрибек мысленно пожал плечами.
— Когда конфликт неизбежен, выбери поле для битвы, — снова процитировал лорд. Кейн тихо рассмеялся. Дрибек воспользовался этой аксиомой, планируя свою кампанию. Поэтому они и поджидали брейменскую армию в глубинах леса, стремясь лишь замедлить ее переправу, хотя могли бы запросто разбить авангард Малхиона. Но рано или поздно Волк начнет переправу, и Дрибек надеялся уничтожить всю его армию одним ударом.
— Стратегия — тонкое искусство, — пробормотал Кейн. — Хотя ее блеск — легенды и парадные хроники. Война не рациональная наука, поэтому сталь и кровь победили во многих битвах вопреки всякой логике.
— Кейн, твои пророчества сродни карканью ворона. — Дрибек завозился с маленькой фляжкой, — Хочешь глоток бренди?
Кейн принял ее и с улыбкой провозгласил тост:
— За победу!
Как предсказывал Малхион, к концу часа мост был завершен. Очутившись на берегу Селонари, люди Лайана поспешили закрепить последние понтонные секции, невзирая на беспорядочный обстрел. Под прикрытием из упавших деревьев отряд Лайана сосредоточился на удержании головной части моста. Отбив несколько пробных вылазок противника, Лайан перестал обращать внимание на лучников, решив предпринять зрелищную атаку еще до переправы основного войска. Когда берега соединились, над мостом разнесся боевой клич его отряда.
Пришпорив жеребца, Терес направила его к берегу. Она настояла на том, чтобы повести в бой первый отряд, и Малхион, не споря, предоставил ей эту почетную, но опасную задачу.
— За мной, шлюхины дети! — проревела она, потрясая мечом. — Я поведу вас к славе и раздавлю сапогом глотку любому ублюдку, струсившему прежде, чем мы запалим Селонари!
Мост содрогался, толчками посылая волны в темный поток, но держал на своем хребте тяжелую кавалерию.
Армия шла через Мейсвен, вонзая сверкающий таран войны в земли Селонари. От скопления сил на брейменском берегу отделились плотные ряды пехоты, сопровождаемые несколькими кавалерийскими ротами, — их было немного, поскольку огромные леса препятствовали кавалерийской атаке, оставляя конникам вспомогательную роль. Конные и пешие офицеры в блестящих доспехах, перекрывая шум, подбадривали своих людей и командовали продвижением. Поодаль от берега ждали своей очереди фургоны с громоздкими осадными машинами и припасами для вторгающейся армии. Позади них ожидали шакалы и стервятники — шайки двуногих хищников, жаждущих добычи и враждующих даже между собой.
Реку успело пересечь около четверти войска Малхиона, когда лорд Дрибек предпринял контратаку. Неожиданно на плотные ряды войск обрушился ливень стрел, выкашивая их порывами дьявольского урагана. Лошади, спотыкаясь, падали в мечущейся солдатской массе, тела павших и скользкие от крови доски моста мешали дальнейшему продвижению. Лучники Бреймена не могли ответить стрельбой, поскольку единственными мишенями служили их же товарищи. На вражеском берегу с проклятиями погибали воины, сражаясь друг с другом за малейшее убежище от железного ливня.
— Вперед! — вопила Терес, презирая царящую вокруг нее смерть. — Прорвемся в лес! Здесь вы всего лишь мишени! Сойдемся с этими трусливыми бандитами в рукопашной! Вонзите свою сталь в брюхо лучников, и они перестанут обстреливать нас! Пробьем путь для наших товарищей!
Сомкнув щиты, брейменские солдаты покидали берег, потоком устремляясь через мост, и углублялись на той стороне в густые дебри леса. В лесу гневно загремел боевой клич — воины утоляли свою ярость кровью прячущегося врага.
— Кейн! Овстал! Айвосел! Поднимайте свои роты! — приказал Дрибек, когда в лесу появились вражеские солдаты.
Ряды лучников расступились, давая проход тяжелой пехоте Селонари. Солдаты зашагали вперед с поднятыми щитами и готовым к бою оружием — мечами, топорами, копьями, булавами — костяк войска Дрибека, призванный смести вражескую армию. Настало время рукопашной схватки, победу в которой решит сталь против стали, наряду с силой и выдержкой воинов.
Противники встретились, словно две грозовые тучи, наползающие друг на друга. Заблестели молнии клинков, прогремели громовые раскаты, эхом отражая безумный рев битвы, лязг бьющей стали и вопли погибающих. Земля потемнела и напиталась алым дождем.
Размахивая мечом, Терес с диким воплем вступила в сражение. Гвеллинс встал на дыбы, вращая глазами и раздувая ноздри, когда они очутились в гуще сражения. Конь выбросил копыта, нанося удар в лицо врага. Меч Терес резко опустился, рождая алый фонтан. Снизу взметнулся топор и едва не выбил из ее руки щит. Шпора на сапоге девушки пропорола лицо пехотинца, ее клинок пронзил его, и он вошел в ад слепым.
Перед яростью этой дьяволицы исчезали сомнения у тех, кому не хотелось убивать женщину. Она косила врагов, управляя боевым конем, хотя жеребец, казалось, мыслил не хуже человека. Галопируя между огромных деревьев, Гвеллинс затоптал копытами много селонарийцев. Терес встречала предназначенные ей удары щитом и клинком, проскальзывала мимо и молниеносно отвечала на них. Вокруг нее сгрудились и отчаянно дрались ее солдаты, а когда один из них остановил собою направленный ей в спину кинжал, его убийца испустил дух, познав всю силу ее гнева.
Воины углубились в лес, где деревья казались гигантскими колоннами в храме войны. Алтари же этого храма насытились жертвами. То был хаос, отчаянная схватка человека с человеком, сотни отдельных дуэлей, от которых зависел итог битвы; но в общей сумятице и в лесном лабиринте невозможно было догадаться, чья армия вырвет у противника победу.
Чуть передохнув, Терес попыталась определить положение ее войска, но сейчас эта задача была невыполнимой. Вражеский напор служил доказательством того, что Дрибек привел свою армию ночью, хотя количество резерва оставалось неизвестным. Примечательно, что доселе в сражении не видно было кавалерии Селонари. Оглянувшись, Терес заметила, что авангард Волка уже миновал мост и пересек Мейсвен. Как только атакующие вынудят лучников отступить, через реку устремится основное войско Малхиона. Тогда Дрибек отправит в бой все свои резервы, но вряд ли ему удастся отбросить наступающих. Поскольку эта минута была его единственным шансом разбить их наступление, Терес предположила, что он уже бросил в дело большую часть своей армии. Что ж, у Селонари не хватило сил; они смогли лишь встретить на равных авангард. Ей оставалось продержаться еще немного, и они погонят Дрибека до самого Селонари, и ему повезет, если у него останется достаточно солдат, чтобы запереть городские ворота.
— Итак, мы наполовину пересекли Мейсвен, прежде чем селонарийцы решили нам помешать, — заметила Терес, пристально вглядываясь в густой лес по ту сторону водной глади. — Наверное, Дрибек пытается остановить нас здесь всеми силами, но оценить их количество чертовски трудно. Поспешите закончить мост раньше, чем все его войско соберется, чтобы приветствовать нас на наших новых землях.
Малхион лишь хмыкнул, не сводя глаз с моста. Неофициальная граница между владениями обоих городов-государств, река Мейсвен, рождалась из горных источников Великой Окалидадской гряды, затем тянулась на юго-запад через Южные Земли, достигая Западного моря у Змеиного Хвоста, и проходила через крутое ущелье, осушившее некогда Кранор-Рилл. Бреймен и Селонари стояли на притоках Кластен и Нолтобен, вливающихся в Мейсвен ниже по течению — примерно в восьмидесяти — девяноста милях от обоих городов. Не считая пешего пути к подножию Великих Окалидад, безопасно переправиться через Мейсвен в это время года можно было лишь в двух местах. Кейн донес Малхиону, что Дрибек поделил свое войско для обороны обоих бродов, поэтому Волк решил выстроить наплавной мост.
Фургоны из Бреймена доставили к реке готовые лодки-понтоны, широкие части дощатого настила для палуб и шесты, воткнув которые в речное дно можно было удержать конструкцию на плаву. При свете луны строители переплыли реку на лодках, чтобы закрепить сплетенные из веревок канаты на деревьях. Пока плотники торопливо сбивали воедино подвозимые части, готовые спускали на воду, соединяя их торцами вдоль натянутых канатов и привязывая к забитым в глинистое дно сваям. Постройка двигалась быстро, так что, когда солнечные лучи превратили рассвет в утро, мост пересек реку на добрые две трети.
Вскоре смертоносная песня стрел возвестила о прибытии войск Дрибека. Будучи не в силах судить об эффективности ответного залпа, Малхион приказал лучникам поддерживать стрельбу с максимальной плотностью. После недолгой паузы работа на мосту возобновилась, хотя и медленнее — ведь строителям приходилось трудиться под укрытием для щитов, унося на берег раненых.
Принюхиваясь к запаху битвы, Терес ощутила, как участился ее пульс. Боевой конь девушки Гвеллинс бил копытами и фыркал. Под легкой кольчугой на Терес была короткая куртка из черной кожи, с нашитыми блестящими железными бляхами и закрывающими груди чашками серого металла. Дополняющие костюм кожаные штаны расширялись книзу. Голову девушки защищал железный шлем, оставляющий лицо открытым. Терес чуралась каких-либо украшений; в бою она полагалась на скорость и гибкость, противопоставляя их преимуществу противника в массе и считая лишний вес досадной помехой. Она похвалялась, что ее боевые качества заключены в смертельной красоте наносящей удар стали.
— Лайану тяжело будет пробиться, если Дрибек создаст слишком мощную оборону раньше, чем будет наведен мост — насмешливо подколола она Малхиона. Терес настаивала на том, чтобы вначале переправить половину людей на пароме, захватив плацдарм до начала сооружения моста. «Таков был бы совет Лутвиона», — утверждала девушка. Малхион ворчливо заявил, что выигрывал сражения и без его мнения и не нуждается в визионерах, передающих советы призрака. Они выступили в поход с осадными машинами и припасами для покорения Селонари и сберегут время и усилия, переправившись сейчас через Мейсвен. Лишние лодки — никчемная обуза. Войско вторгнется в земли Дрибека прежде, чем он перегруппирует свою армию.
Волк злобно ощерился:
— Мост будет закончен через час. Лайан получил около двухсот солдат для защиты строителей и не подпустит трусливую шайку лучников. Мы перейдем реку раньше, чем Дрибек успеет что-либо предпринять. Проклятие, да в этом лесу не более полусотни или сотни человек, иначе они уже атаковали бы Лайана!
Впрочем, на том берегу армию Волка поджидала отнюдь не горстка солдат. Останься в живых лазутчики Лайана, они смогли бы донести, что в лесу стоят наготове под началом лорда Дрибека более трех тысяч солдат. Разведчики Дрибека постоянно сообщали ему о походе Малхиона, отправляя Донесения почтовыми голубями. Дрибек форсированным ночным маршем привел свою армию на нынешнюю позицию, перекрыв путь к Селонари.
Когда солнечные лучи украдкой пронизали стену леса, лорд Дрибек сбросил свой синий плащ и поднялся в стременах, чтобы получше разглядеть наступающего врага.
— Строительство моста продвигается довольно быстро, хотя мои лучники и осложнили им задачу, — заметил он. — Малхион попытается перейти реку, когда начнет рассеиваться туман.
Находившийся рядом с лордом Кейн утвердительно кивнул. Его длинные пальцы пробежали по карсультьялскому клинку, словно лаская смертоносную сталь в последний раз перед тем, как она потемнеет от крови и затупится в бою.
— Внушив Волку, что будешь поджидать его у бродов, ты выиграл сражение заранее, — усмехнулся Кейн.
— Когда противник одолевает числом, ищи силу в стратегии, — процитировал Дрибек. — Хотя не зазорно иметь перевес и в силе, и в стратегии. Правда, выбор у Малхиона не столь велик. Ему необходимо переправиться через Мейсвен неподалеку от приличной дороги.
Он помолчал и вытер лоб. Казалось, что, рассматривая предстоящую смертельную битву как тактическую задачу, можно сохранить хладнокровие, но с приближением сражения Дрибек заключил: слабые узы интеллекта не преграда напору эмоций. Кейн же, напротив, внешне совсем не испытывал напряжения, Дрибек мысленно пожал плечами.
— Когда конфликт неизбежен, выбери поле для битвы, — снова процитировал лорд. Кейн тихо рассмеялся. Дрибек воспользовался этой аксиомой, планируя свою кампанию. Поэтому они и поджидали брейменскую армию в глубинах леса, стремясь лишь замедлить ее переправу, хотя могли бы запросто разбить авангард Малхиона. Но рано или поздно Волк начнет переправу, и Дрибек надеялся уничтожить всю его армию одним ударом.
— Стратегия — тонкое искусство, — пробормотал Кейн. — Хотя ее блеск — легенды и парадные хроники. Война не рациональная наука, поэтому сталь и кровь победили во многих битвах вопреки всякой логике.
— Кейн, твои пророчества сродни карканью ворона. — Дрибек завозился с маленькой фляжкой, — Хочешь глоток бренди?
Кейн принял ее и с улыбкой провозгласил тост:
— За победу!
Как предсказывал Малхион, к концу часа мост был завершен. Очутившись на берегу Селонари, люди Лайана поспешили закрепить последние понтонные секции, невзирая на беспорядочный обстрел. Под прикрытием из упавших деревьев отряд Лайана сосредоточился на удержании головной части моста. Отбив несколько пробных вылазок противника, Лайан перестал обращать внимание на лучников, решив предпринять зрелищную атаку еще до переправы основного войска. Когда берега соединились, над мостом разнесся боевой клич его отряда.
Пришпорив жеребца, Терес направила его к берегу. Она настояла на том, чтобы повести в бой первый отряд, и Малхион, не споря, предоставил ей эту почетную, но опасную задачу.
— За мной, шлюхины дети! — проревела она, потрясая мечом. — Я поведу вас к славе и раздавлю сапогом глотку любому ублюдку, струсившему прежде, чем мы запалим Селонари!
Мост содрогался, толчками посылая волны в темный поток, но держал на своем хребте тяжелую кавалерию.
Армия шла через Мейсвен, вонзая сверкающий таран войны в земли Селонари. От скопления сил на брейменском берегу отделились плотные ряды пехоты, сопровождаемые несколькими кавалерийскими ротами, — их было немного, поскольку огромные леса препятствовали кавалерийской атаке, оставляя конникам вспомогательную роль. Конные и пешие офицеры в блестящих доспехах, перекрывая шум, подбадривали своих людей и командовали продвижением. Поодаль от берега ждали своей очереди фургоны с громоздкими осадными машинами и припасами для вторгающейся армии. Позади них ожидали шакалы и стервятники — шайки двуногих хищников, жаждущих добычи и враждующих даже между собой.
Реку успело пересечь около четверти войска Малхиона, когда лорд Дрибек предпринял контратаку. Неожиданно на плотные ряды войск обрушился ливень стрел, выкашивая их порывами дьявольского урагана. Лошади, спотыкаясь, падали в мечущейся солдатской массе, тела павших и скользкие от крови доски моста мешали дальнейшему продвижению. Лучники Бреймена не могли ответить стрельбой, поскольку единственными мишенями служили их же товарищи. На вражеском берегу с проклятиями погибали воины, сражаясь друг с другом за малейшее убежище от железного ливня.
— Вперед! — вопила Терес, презирая царящую вокруг нее смерть. — Прорвемся в лес! Здесь вы всего лишь мишени! Сойдемся с этими трусливыми бандитами в рукопашной! Вонзите свою сталь в брюхо лучников, и они перестанут обстреливать нас! Пробьем путь для наших товарищей!
Сомкнув щиты, брейменские солдаты покидали берег, потоком устремляясь через мост, и углублялись на той стороне в густые дебри леса. В лесу гневно загремел боевой клич — воины утоляли свою ярость кровью прячущегося врага.
— Кейн! Овстал! Айвосел! Поднимайте свои роты! — приказал Дрибек, когда в лесу появились вражеские солдаты.
Ряды лучников расступились, давая проход тяжелой пехоте Селонари. Солдаты зашагали вперед с поднятыми щитами и готовым к бою оружием — мечами, топорами, копьями, булавами — костяк войска Дрибека, призванный смести вражескую армию. Настало время рукопашной схватки, победу в которой решит сталь против стали, наряду с силой и выдержкой воинов.
Противники встретились, словно две грозовые тучи, наползающие друг на друга. Заблестели молнии клинков, прогремели громовые раскаты, эхом отражая безумный рев битвы, лязг бьющей стали и вопли погибающих. Земля потемнела и напиталась алым дождем.
Размахивая мечом, Терес с диким воплем вступила в сражение. Гвеллинс встал на дыбы, вращая глазами и раздувая ноздри, когда они очутились в гуще сражения. Конь выбросил копыта, нанося удар в лицо врага. Меч Терес резко опустился, рождая алый фонтан. Снизу взметнулся топор и едва не выбил из ее руки щит. Шпора на сапоге девушки пропорола лицо пехотинца, ее клинок пронзил его, и он вошел в ад слепым.
Перед яростью этой дьяволицы исчезали сомнения у тех, кому не хотелось убивать женщину. Она косила врагов, управляя боевым конем, хотя жеребец, казалось, мыслил не хуже человека. Галопируя между огромных деревьев, Гвеллинс затоптал копытами много селонарийцев. Терес встречала предназначенные ей удары щитом и клинком, проскальзывала мимо и молниеносно отвечала на них. Вокруг нее сгрудились и отчаянно дрались ее солдаты, а когда один из них остановил собою направленный ей в спину кинжал, его убийца испустил дух, познав всю силу ее гнева.
Воины углубились в лес, где деревья казались гигантскими колоннами в храме войны. Алтари же этого храма насытились жертвами. То был хаос, отчаянная схватка человека с человеком, сотни отдельных дуэлей, от которых зависел итог битвы; но в общей сумятице и в лесном лабиринте невозможно было догадаться, чья армия вырвет у противника победу.
Чуть передохнув, Терес попыталась определить положение ее войска, но сейчас эта задача была невыполнимой. Вражеский напор служил доказательством того, что Дрибек привел свою армию ночью, хотя количество резерва оставалось неизвестным. Примечательно, что доселе в сражении не видно было кавалерии Селонари. Оглянувшись, Терес заметила, что авангард Волка уже миновал мост и пересек Мейсвен. Как только атакующие вынудят лучников отступить, через реку устремится основное войско Малхиона. Тогда Дрибек отправит в бой все свои резервы, но вряд ли ему удастся отбросить наступающих. Поскольку эта минута была его единственным шансом разбить их наступление, Терес предположила, что он уже бросил в дело большую часть своей армии. Что ж, у Селонари не хватило сил; они смогли лишь встретить на равных авангард. Ей оставалось продержаться еще немного, и они погонят Дрибека до самого Селонари, и ему повезет, если у него останется достаточно солдат, чтобы запереть городские ворота.