Страница:
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком…
На выбор учителя: учащиеся читают либо 1–3 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
Восьмой чтец (стихотворение О. Лебедушкиной «Листопад»):
«Сейчас я подумал, что шедевры существуют не только в искусстве, но и в природе. Разве не шедевр этот крик журавлей и их величавый перелет по неизменным в течение многих тысячелетий воздушным дорогам? <…>Да что говорить! Каждый осенний лист был шедевром, тончайшим слитком из золота и бронзы, обрызганным киноварью и чернью. Каждый лист был совершенным творением природы, произведением ее таинственного искусства, недоступного нам, людям. Этим искусством уверенно владела только она, только природа, равнодушная к нашим восторгам и похвалам. Я пишу все это осенней ночью. Осени за окном не видно, она залита тьмой. Но стоит выйти на крыльцо, как осень окружит тебя и начнет настойчиво дышать в лицо холодноватою свежестью своих загадочных черных пространств, горьким запахом первого тонкого льда, сковавшего к ночи неподвижные воды, начнет перешептываться с последней листвой, облетающей непрерывно и днем, и ночью. <…>И все это покажется вам великим шедевром природы, целебным подарком, напоминающим, что жизнь вокруг полна значения и смысла».
Тринадцатый чтец (стихотворение Д. Кедрина «Скинуло кафтан зеленый лето»):
«Несколько дней лил, не переставая, холодный дождь. В саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали керосиновые лампы, и невольно казалось, что лето окончилось навсегда и земля уходит все дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу. Был конец ноября – самое грустное время в деревне. <…>Однажды ночью я проснулся от странного ощущения. Мне показалось, что я оглох во сне…. За стенами дома наступила необыкновенная тишина. Такую тишину называют „мертвой“. Умер дождь, умер ветер, умер шумливый, беспокойный сад. Я открыл глаза. Белый и ровный свет наполнял комнату. Я встал и подошел к окну – за стеклами все было снежно и безмолвно. <…>Через окно я увидел, как большая серая птица села на ветку клена в саду. Ветка закачалась, с нее посыпался снег. Птица медленно поднялась и улетела, а снег все сыпался, как стеклянный дождь, падающий с елки. Потом снова все стихло. … Земля была нарядная, похожая на застенчивую невесту. А утром все хрустело вокруг: подмерзшие дороги, листья на крыльце, черные стебли крапивы, торчавшие из-под снега…».
На выбор учителя: учащиеся читают либо 1–2 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
Четырнадцатый чтец (стихотворение Н. Рыленкова «У наших зим – особенная прелесть»):
На пейзаже известного русского художника И. Э. Грабаря снег искрится и переливается под солнцем, тени яркие, цветные. Деревья, пронизанные солнцем, как бы закружились в его лучах в хороводе. Настоящий праздник лазоревого неба и жемчужных берез!
(стихотворение С. Есенина «Береза»):
На выбор учителя: учащиеся читают либо 1–2 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
Первый чтец (стихотворение С. Есенина «Разгулялась вьюга, наклонились ели»):
2. «Гармонии стиха божественные тайны…»
2) расширение знаний детей о судьбе и творчестве великих мастеров сонета: Данте, Петрарки и Шекспира, знакомство с произведениями о них поэтов XX в.;
3) воспитание чувств на примере историй любви Данте и Беатриче, Петрарки и Лауры, Шекспира и его «Смуглой леди».
Вечер, посвященный сонетам, предпочтительно проводить в содружестве с учителями иностранных языков. Ряд сонетов Шекспира необходимо прочитать на английском. Если есть возможность, некоторые сонеты Данте и Петрарки следует читать на итальянском языке.
2) второй ведущий;
3) чтецы.
Первый ведущий:
Во все времена пером стихотворцев руководило желание выразить свои чувства, поведать сокровенные тайны сердца. Кто из поэтов прошлого не писал о любви?.. И у кого из них не было реальной «музы», женщины-вдохновительницы, которой они посвящали свои любовные гимны. Поэты издавна с благоговением относились к женщине. Вознося ее на пьедестал, они возлагали к его подножию стихи, в которых звучали их тайные думы и пыл возвышенной души.
Одним из самых изящных способов «сердцу высказать себя» стал сонет. Сонеты Данте, Петрарки, Шекспира известны всему миру. Сегодня у нас есть возможность войти в этот мир высоких чувств, волшебных звуков, изящных поэтических форм, попытаться понять тайну сонета.
Второй ведущий:
Открываю страничку – и попадаю в таинственную страну четырнадцати строк. В чем их тайна? Может, в магическом числе? Но нет, наверное, в самом авторе. Ведь в них – все его чувства, настроение, его любовь, его душа. Сонет всегда готов раскрыть свои объятья и унести вас на крыльях двух катренов и двух терцетов в царство вдохновения и возвышенных чувств.
(Звучит музыка К. В. Глюка «Мелодия» из оперы «Орфей и Эвридика»)
Первый ведущий:
Данте и Беатриче… Вряд ли в истории можно найти другой столь яркий пример пламенной и совершенной любви. Данте впервые увидел Беатриче девочкой девяти лет от роду. Она была одета «в благороднейший кроваво-красный цвет, скромный и благопристойный, украшенная и опоясанная так, как подобало юному ее возрасту». В самой сокровенной глубине сердца будущего поэта родилось первое неосознанное чувство. Это чувство стало тайной его жизни.
Первый чтец (часть I стихотворения Н. Гумилева «Беатриче»):
Прошло девять лет со дня первой встречи. И вот перед взором Данте, уже юноши, снова предстала Беатриче, «облаченная в одежды ослепительно белого цвета». Беатриче заметила юношу, улыбнулась и поклонилась ему. Какую бурю вызвало это в душе влюбленного! «Проходя, она обратила очи в ту сторону, где я пребывал в смущении… Она столь доброжелательно приветствовала меня, что мне казалось – я вижу все грани блаженства… Когда я услышал ее сладостное приветствие… я преисполнился такой радостью, что, как опьяненный, удалился от людей», – пишет он. Начались настоящие муки любви. И тогда он обратился к поэзии.
На выбор учителя: учащиеся читают 2–3 сонета из предложенных ниже.
Второй чтец:
Беатриче была мечтой, идеалом жизни, светочем на скорбном пути поэта. В заключение своей книги «Новая жизнь» он обещает еще больше прославить «благороднейшую»: «Если жизнь моя продлится еще несколько лет, я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не было сказано ни об одной женщине. И пусть душа моя по воле владыки куртуазии вознесется и увидит сияние моей дамы, прискорбно блаженной Беатриче, созерцающей в славе своей лик того, кто благословен во веки веков».
На выбор учителя: учащиеся читают 2–3 сонета из предложенных ниже.
Седьмой чтец:
Так писала о Данте А. Ахматова. Фигура Данте, величественная и суровая, его личность, его творчество всегда привлекали самых разных поэтов. Если сложить все написанное о нем, действительно получится торжественная песнь, в которой звучат ноты удивления, поклонения, восхищения. В 1965 г. Ахматова выступила со «словом Данте», посвященным 700-летию со дня рождения поэта: «Для моих друзей и современников величайшим, недосягаемым учителем всегда был суровый Алигьери: Гвельфы и гибеллины давно стали достоянием истории, белые и черные – тоже, а явление Беатриче в XXX песни „Чистилища“ – это явление навеки, и до сих пор перед всем миром она стоит под белым покрывалом, подпоясанная оливковой ветвью в платье цвета живого огня и в зеленом плаще».
Второй ведущий:
Почти всегда вместе с именем Данте Алигьери мы произносим имя его младшего современника Франческо Петрарки. «Коли ты услышишь что-нибудь обо мне – хотя и сомнительно, чтобы мое ничтожное и темное имя проникло далеко сквозь пространство и время, – тогда, быть может, ты возжелаешь узнать, что за человек я был, и какова была судьба моих сочинений, особенно тех, о которых молва или хотя бы слабый слух дошел до тебя». Так писал Петрарка в «Письме к Потомкам». Но не слабый слух, а сильный и вдохновенный голос поэта дошел до нас и донес его раздумья, чувства, имя его возлюбленной – Лаура, точную дату их первой встречи в Авиньонской церкви Святой Клары – 6 апреля 1327 г.
Десятый чтец:
Одиннадцатый чтец:
Отговорила милым языком…
На выбор учителя: учащиеся читают либо 1–3 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
Восьмой чтец (стихотворение О. Лебедушкиной «Листопад»):
Девятый чтец (стихотворение Э. Багрицкого «Литавры лебедей замолкли вдалеке»):
Ты оторвись от возвышенных истин
И перед осенней землею склонись…
Слышишь, шуршит? Это падают листья,
Падают желтыми лицами вниз.
(Падают листья. Как память, как мысли,
Неторопливо, светлы и легки.
С веток кленовых лазурные выси
Льются в холодные воды реки.
Так же и листья текут на дорогу
С песней последней о прошлом тепле.
И обретают покой понемногу,
Желтой щекою прижавшись к земле.)
Десятый чтец (стихотворение С. Есенина «Осень»):
Литавры лебедей замолкли вдалеке,
Затихли журавли за топкими лугами,
Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,
Да осень шелестит в прибрежном тростнике.
(На сломанных плетнях завился дикий хмель,
И никнет яблоня, и утром пахнет слива,
В веселых кабачках разлито в бочки пиво,
И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.
Над прудом облака жемчужны и легки,
На западе огни прозрачны и лиловы,
Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы
В тени зеленых хвой расставили силки…)
Одиннадцатый чтец (стихотворение Д. Кедрина «Осенняя песня»):
Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень – рыжая кобыла – чешет гриву,
Над речным покровом берегов
Слышен синий лязг ее подков.
Схимник-ветер шагом осторожным
Мнет листву по выступам дорожным.
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
Двенадцатый чтец (стихотворение Н. Рыленкова «Осенние октавы»)
Улетают птицы за море,
Миновало время жать,
На холодном сером мраморе
Листья желтые лежат.
Солнце спряталось за ситцевой
Занавескою небес,
Черно-бурою лисицей
Под горой улегся лес.
(По воздушной легкой лесенке
Опустился и повис
Над окном – ненастья вестником —
Паучок-парашютист.)
В эту ночь по кровлям тесаным,
В трубах песни заводя,
Заскребутся духи осени,
Стукнут пальчики дождя.
(В сад, покрытый ржавой влагою,
Завтра утром выйдешь ты
И увидишь за ночь наголо
Облетевшие цветы.
На листве рябин продрогнувших
Заблестит холодный пот.
Дождик, серый, как воробышек,
Их по ягодке склюет.)
Первый ведущий (отрывок из произведения К. Паустовского «Наедине с осенью»):
(Всему свой срок. В полях и на опушке,
Везде, где собирается народ,
Весна поет частушки-коротушки,
А лето песню долгую ведет.
Но вот страда окончилась. Подружки
Секретничают скромно у ворот,
А у меня, под мягкий шум отавы,
Слагаются осенние октавы.
Калина рдеет, вспоминая грозы,
Подсохшим хмелем пахнет тишина.
Мне прямо в душу льется свет березы.
И вся душа озарена до дна.)
…Кто говорит, что осень – время прозы?
Нет, учит нас поэзии она!
Не ею ли нам заново открыто,
Что в шуме гроз когда-то пережито?
(Бывает так, что осенью погожей
Вдруг зацветает яблоня в саду,
Но цвет ее, во всем с весенним схожий,
Уже сулит не радость, а беду.
И хмурит брови садовод все строже,
Снимая с ветки робкую звезду,
Ведь это неурочное цветенье —
Души теплом обманутой смятенье.)
Помедли, осень, на опушке года —
С походкой мягкой рыжая лиса.
Пусть скупо светит солнце с небосвода,
Зато сияют рощи и леса.
В такую пору мудрая природа
Нам в буднях открывает чудеса,
Чтоб мы верней ценили год от году
Проникновенной осени погоду.
(Коль в пору сжаты жито и пшеница,
Коль у двора и в поле – все в кругу,
Пускай тепло уносят к югу птицы
Сквозь листопада желтую пургу.
Лишь тот осенних непогод боится,
Кто у весны и лета был в долгу,
Кто самому себе сказать не может,
Что день минувший не напрасно прожит.)
«Сейчас я подумал, что шедевры существуют не только в искусстве, но и в природе. Разве не шедевр этот крик журавлей и их величавый перелет по неизменным в течение многих тысячелетий воздушным дорогам? <…>Да что говорить! Каждый осенний лист был шедевром, тончайшим слитком из золота и бронзы, обрызганным киноварью и чернью. Каждый лист был совершенным творением природы, произведением ее таинственного искусства, недоступного нам, людям. Этим искусством уверенно владела только она, только природа, равнодушная к нашим восторгам и похвалам. Я пишу все это осенней ночью. Осени за окном не видно, она залита тьмой. Но стоит выйти на крыльцо, как осень окружит тебя и начнет настойчиво дышать в лицо холодноватою свежестью своих загадочных черных пространств, горьким запахом первого тонкого льда, сковавшего к ночи неподвижные воды, начнет перешептываться с последней листвой, облетающей непрерывно и днем, и ночью. <…>И все это покажется вам великим шедевром природы, целебным подарком, напоминающим, что жизнь вокруг полна значения и смысла».
Тринадцатый чтец (стихотворение Д. Кедрина «Скинуло кафтан зеленый лето»):
Второй ведущий (отрывок из произведения К. Паустовского «Прощание с летом»):
Скинуло кафтан зеленый лето,
Отсвистели жаворонки всласть.
Осень, в шубу желтую одета,
По лесам с метелкою прошлась,
Чтоб вошла рачительной хозяйкой
В снежные лесные терема
Щеголиха в белой разлетайке —
Русская румяная зима!
«Несколько дней лил, не переставая, холодный дождь. В саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали керосиновые лампы, и невольно казалось, что лето окончилось навсегда и земля уходит все дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу. Был конец ноября – самое грустное время в деревне. <…>Однажды ночью я проснулся от странного ощущения. Мне показалось, что я оглох во сне…. За стенами дома наступила необыкновенная тишина. Такую тишину называют „мертвой“. Умер дождь, умер ветер, умер шумливый, беспокойный сад. Я открыл глаза. Белый и ровный свет наполнял комнату. Я встал и подошел к окну – за стеклами все было снежно и безмолвно. <…>Через окно я увидел, как большая серая птица села на ветку клена в саду. Ветка закачалась, с нее посыпался снег. Птица медленно поднялась и улетела, а снег все сыпался, как стеклянный дождь, падающий с елки. Потом снова все стихло. … Земля была нарядная, похожая на застенчивую невесту. А утром все хрустело вокруг: подмерзшие дороги, листья на крыльце, черные стебли крапивы, торчавшие из-под снега…».
На выбор учителя: учащиеся читают либо 1–2 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
Четырнадцатый чтец (стихотворение Н. Рыленкова «У наших зим – особенная прелесть»):
Пятнадцатый чтец (стихотворение Н. А. Некрасова «Мороз-воевода»):
У наших зим – особенная прелесть:
Под вечер успокоится пурга
И хлынет свет, как будто загорелись
Закатом подожженные снега.
Сидит ворона на дубу жар-птицей,
Стоят оградой терема леса,
И кажется: вот-вот начнут твориться,
Как в мудрой русской сказке чудеса.
Шестнадцатый чтец (стихотворение Ф. И. Тютчева «Чародейкою зимою»):
Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи,
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Глядит – хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли?
Пушисты ли сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В великих и малых водах?
Идет – по деревьям шагает,
Трещит по замерзлой воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде…
(…Забравшись на сосну большую,
По веточкам палицей бьет
И сам про себя удалую,
Хвастливую песню поет…
Метели, снега и туманы
Покорны морозу всегда,
Пойду на моря-окияны —
Построю мосты изо льда.
Задумаю – реки большие
Надолго упрячу под гнет,
Построю мосты ледяные,
Каких не построит народ.
Где быстрые, шумные воды
Недавно свободно текли, —
Сегодня прошли пешеходы,
Обозы с товаром прошли…
…Богат я, казны не считаю,
А все не скудеет добро;
Я царство мое убираю
В алмазы, жемчуг, серебро…)
Третий ведущий (рассказывает о картине И. Грабаря «Февральская лазурь»):
Чародейкою зимою
Околдован, лес стоит —
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
(И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой —
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой.
Солнце зимнее ли мечет
На него свой луч косой —
В нем ничто не затрепещет.
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.)
На пейзаже известного русского художника И. Э. Грабаря снег искрится и переливается под солнцем, тени яркие, цветные. Деревья, пронизанные солнцем, как бы закружились в его лучах в хороводе. Настоящий праздник лазоревого неба и жемчужных берез!
(стихотворение С. Есенина «Береза»):
(Звучит музыка П. И. Чайковского «Январь»)
Белая береза под моим окном
Принакрылась снегом, точно серебром.
На пушистых ветках снежною каймой
Распустились кисти белой бахромой.
И стоит береза в сонной тишине,
И горят снежинки в золотом огне.
А заря, лениво обходя кругом,
Обсыпает ветки новым серебром.
На выбор учителя: учащиеся читают либо 1–2 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
Первый чтец (стихотворение С. Есенина «Разгулялась вьюга, наклонились ели»):
Второй чтец (стихотворение Б. Пастернака «Снег идет»):
Разгулялась вьюга, наклонились ели
До земли. С испуга ставни заскрипели.
И в окно снежинки мотыльками бьются,
Тают, и слезинки вниз по стеклам льются.
Жалобу кому-то ветер шлет на что-то
И бушует люто: не услышал кто-то.
А снежинок стая все в окно стучится
И слезами, тая, по стеклу струится.
Третий чтец (стихотворение А. Межирова «Тишайший снегопад»):
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и все в смятенье,
Все пускается в полет, —
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
(Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.)
Четвертый чтец (стихотворение И. А. Бунина «На окне, серебряном от инея»):
Тишайший снегопад – дверьми обидно хлопать.
Посередине дня в столице, как в селе.
Тишайший снегопад, закутавшийся в хлопья,
В обувке пуховой проходит по земле.
(Он формами дворов на кубы перерезан,
Он конусами встал на площадных кругах,
Он тучами рожден, он окружен железом, —
И все-таки он кот в пуховых сапогах.
Штандарты на древках, как паруса при штиле.
Тишайший снегопад посередине дня.
И я, противник од, пишу в высоком стиле,
И тает первый снег на сердце у меня.)
Первый ведущий (стихотворение Н. Рыленкова «Все богатства русского пейзажа»):
На окне, серебряном от инея,
За ночь хризантемы расцвели.
В верхних стеклах – небо ярко-синее.
И застреха в снеговой пыли.
Всходит солнце, бодрое от холода,
Золотится отблеском окно.
Утро тихо, радостно и молодо.
Белым снегом все запушено.
(И все утро яркие и чистые
Буду видеть краски в вышине,
И до полдня будут серебристые
Хризантемы на моем окне.)
Все богатства русского пейзажа
В полное владенье нам даны:
Вьюжных зим серебряная пряжа,
Кружева зеленые весны.
Летний полдень в поволоке зноя,
Вечер, заглядевшийся в ручей,
Узорочье луговин цветное,
Теплый воск желтеющих полей.
Расписные крылья листопада
Над бездонной синевой озер.
Все это твое, и сердце радо
Целый мир влюбить в родной простор.
2. «Гармонии стиха божественные тайны…»
(Западноевропейский сонет эпохи средневековья и Возрождения)
(8 Класс)
Цели ПРОВЕДЕНИЯ:
1) ознакомление учащихся с такой поэтической формой, как сонет, его художественными возможностями, его тайной и магией;2) расширение знаний детей о судьбе и творчестве великих мастеров сонета: Данте, Петрарки и Шекспира, знакомство с произведениями о них поэтов XX в.;
3) воспитание чувств на примере историй любви Данте и Беатриче, Петрарки и Лауры, Шекспира и его «Смуглой леди».
Вечер, посвященный сонетам, предпочтительно проводить в содружестве с учителями иностранных языков. Ряд сонетов Шекспира необходимо прочитать на английском. Если есть возможность, некоторые сонеты Данте и Петрарки следует читать на итальянском языке.
ОФОРМЛЕНИЕ ВЕЧЕРА
Портреты Данте, Петрарки, Шекспира; репродукции картин художников эпохи Возрождения – «Джоконда», «Джиневраден Бенчи» Леонардо да Винчи; «Женский портрет» Лукаса Кранаха; «Портрет молодой женщины» Доменико Венециано; «Портрет Симонетты Веспуччи», «Весна» (фрагмент), «Мадонна с гранатом», «Мадонна Магнификат» Сандро Боттичели. Для создания романтической атмосферы во время чтения сонетов можно гасить свет и зажигать несколько свечей по возможности в красивых подсвечниках.ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
1) первый ведущий;2) второй ведущий;
3) чтецы.
ХОД ВЕЧЕРА
(эпиграф пишется на доске или на отдельном плакате)
Суровый Дант не презирал сонета;
В нем жар любви Петрарка изливал;
Игру его любил творец Макбета…
А. С. Пушкин.
Первый ведущий:
Во все времена пером стихотворцев руководило желание выразить свои чувства, поведать сокровенные тайны сердца. Кто из поэтов прошлого не писал о любви?.. И у кого из них не было реальной «музы», женщины-вдохновительницы, которой они посвящали свои любовные гимны. Поэты издавна с благоговением относились к женщине. Вознося ее на пьедестал, они возлагали к его подножию стихи, в которых звучали их тайные думы и пыл возвышенной души.
Одним из самых изящных способов «сердцу высказать себя» стал сонет. Сонеты Данте, Петрарки, Шекспира известны всему миру. Сегодня у нас есть возможность войти в этот мир высоких чувств, волшебных звуков, изящных поэтических форм, попытаться понять тайну сонета.
Второй ведущий:
Открываю страничку – и попадаю в таинственную страну четырнадцати строк. В чем их тайна? Может, в магическом числе? Но нет, наверное, в самом авторе. Ведь в них – все его чувства, настроение, его любовь, его душа. Сонет всегда готов раскрыть свои объятья и унести вас на крыльях двух катренов и двух терцетов в царство вдохновения и возвышенных чувств.
(Звучит музыка К. В. Глюка «Мелодия» из оперы «Орфей и Эвридика»)
Первый ведущий:
Данте и Беатриче… Вряд ли в истории можно найти другой столь яркий пример пламенной и совершенной любви. Данте впервые увидел Беатриче девочкой девяти лет от роду. Она была одета «в благороднейший кроваво-красный цвет, скромный и благопристойный, украшенная и опоясанная так, как подобало юному ее возрасту». В самой сокровенной глубине сердца будущего поэта родилось первое неосознанное чувство. Это чувство стало тайной его жизни.
Первый чтец (часть I стихотворения Н. Гумилева «Беатриче»):
Второй ведущий:
Музы, рыдать перестаньте,
Грусть вашу в песнях излейте,
Спойте мне песню о Данте.
Или сыграйте на флейте.
<…>
Жил беспокойный художник
В мире лукавых обличий.
Грешник, развратник, безбожник,
Но он любил Беатриче.
Тайные думы поэта
В сердце его прихотливом
Стали потоками света,
Стали шумящим приливом.
Музы, в сонете-брильянте
Странную тайну отметьте.
Спойте мне песню о Данте…
Прошло девять лет со дня первой встречи. И вот перед взором Данте, уже юноши, снова предстала Беатриче, «облаченная в одежды ослепительно белого цвета». Беатриче заметила юношу, улыбнулась и поклонилась ему. Какую бурю вызвало это в душе влюбленного! «Проходя, она обратила очи в ту сторону, где я пребывал в смущении… Она столь доброжелательно приветствовала меня, что мне казалось – я вижу все грани блаженства… Когда я услышал ее сладостное приветствие… я преисполнился такой радостью, что, как опьяненный, удалился от людей», – пишет он. Начались настоящие муки любви. И тогда он обратился к поэзии.
На выбор учителя: учащиеся читают 2–3 сонета из предложенных ниже.
Второй чтец:
Третий чтец:
В ее очах Амура откровенье.
Преображает всех ее привет.
Там, где проходит, каждый смотрит вслед;
Ее поклон – земным благословенье.
Рождает он в сердцах благоговенье.
Вздыхает грешник, шепчет он обет.
Гордыню, гнев ее изгонит свет;
О, дамы, ей мы воздадим хваленье.
Смиренномудрие ее словам
Присуще, и сердца она врачует.
Блажен ее предвозвестивший путь.
Когда же улыбается чуть-чуть,
Не выразить души. Душа ликует:
«Вот чудо новое явилось вам!».
Четвертый чтец:
«Лишь о любви все мысли говорят
И столь они во мне разнообразны,
Что, вот одни отвергли все соблазны,
Другие пламенем ее горят.
Окрылены надеждою, парят.
В слезах исходят горести и, праздны,
Дрожащие, они в одном согласны —
О милости испуганно творят.
Что выбрать мне? Как выйти из пустыни?
Хочу сказать, не знаю, что сказать.
Блуждает разум, не находит слова,
Но чтобы мысли стали стройны снова,
Защиту должен я, смирясь, искать
У Милосердия, моей врагини.
Пятый чтец:
С другими дамами вы надо мной
Смеетесь, но неведома вам сила,
Что скорбный облик мой преобразила:
Я поражен был вашею красой.
О, если б знали, мукою какой
Томлюсь, меня бы жалость посетила.
Амур, склонясь над вами, как светило,
Все ослепляет; властною рукой
Смущенных духов моего сознанья
Огнем сжигает он иль гонит прочь;
И вас один тогда я созерцаю.
И необъятный облик принимаю,
Но слышу я – кто может мне помочь? —
Изгнанников измученных рыданья.
Шестой чтец:
Я часто думал, скорбью утомленный,
Что мрачен я не по своей вине.
Себя жалел, пылая, как в огне;
Твердил: „Так не страдал еще влюбленный!“
О, сколько раз, нежданно осажденный
Жестоким богом, в сердца глубине
Я чувствовал, что дух один во мне
Еще живет, любовью озаренный.
Стремился вновь волнения узнать
В моем бессилье и в изнеможенье.
Чтоб исцелиться, к вам я шел, спеша,
Осмеливаясь робкий взгляд поднять,
Я чувствовал такое сотрясение,
Что мнилось мне – из жил бежит душа.
Первый ведущий:
Постигнет совершенное спасенье
Тот, кто ее в кругу увидит дам.
Пусть воздадут творцу благодаренье
Все сопричастные ее путям.
Ты видишь добродетели явленья
В ее красе, и зависть по следам
Мадонны не идет, но восхищенье
Сопутствует ее святым вестям.
Ее смиренье мир преобразило.
И похвалу все спутницы приемлют,
Постигнув свет сердечной глубины,
И вспомнив то, что смертных поразило
В ее делах, высоким чувствам внемлют,
Вздыхать от сладости любви должны».
Беатриче была мечтой, идеалом жизни, светочем на скорбном пути поэта. В заключение своей книги «Новая жизнь» он обещает еще больше прославить «благороднейшую»: «Если жизнь моя продлится еще несколько лет, я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не было сказано ни об одной женщине. И пусть душа моя по воле владыки куртуазии вознесется и увидит сияние моей дамы, прискорбно блаженной Беатриче, созерцающей в славе своей лик того, кто благословен во веки веков».
На выбор учителя: учащиеся читают 2–3 сонета из предложенных ниже.
Седьмой чтец:
Восьмой чтец:
Пусть скорбь моя звучит в моем привете;
Так благородным надлежит сердцам.
Мой каждый вздох спешит навстречу к вам.
Как жить, не воздыхая, мне на свете!
Глаза мои передо мной в ответе —
Я лил бы слезы чаще, знаю сам.
Оплакиваю лучшую из дам,
Чтоб душу в грустном облегчить сонете.
И призывают часто воздыханья
Ту, что в чертог небесный отошла,
В высокие небесные селенья,
Чтобы презрела мирские все дела
Моя душа в объятиях страданья,
Лишенная блаженства и спасенья.
Девятый чтец:
Любимой очи излучают свет
Настолько благородный, что пред ними
Предметы все становятся иными,
И описать нельзя такой предмет.
Увижу очи эти, и в ответ
Твержу, дрожа, повергнут в ужас ими:
«Отныне им не встретиться с моими!»,
Но вскоре забываю свой обет;
И вновь иду, внушая виноватым
Моим глазам уверенность, туда,
Где побежден, но их, увы, закрою
От страха там, где тает без следа
Желание, что служит им вожатым,
Решать Амуру, как же быть со мною.
Второй ведущий:
За сферою предельного движенья
Мой взор летит в сияющий чертог.
И в сердце скорбь любви лелеет бог
Для нового вселенной разуменья.
И, достигая область вожделенья,
Дух-пилигрим во славе видеть мог
Покинувшую плен земных тревог,
Достойную похвал и удивленья.
Не понял я, что он тогда сказал,
Столь утонченны, скрытны были речи
В печальном сердце, помыслы благие
В моей душе скорбящей вызывал.
Но Беатриче – в небесах далече —
Я слышал имя, дамы дорогие.
Первый ведущий:
Он и после смерти не вернулся
В старую Флоренцию свою.
Этот, уходя, не оглянулся,
Этому я песнь пою.
Факел, ночь, последнее объятие,
За порогом дикий вопль судьбы.
Он из ада ей послал проклятье
И в раю не мог ее забыть.
Но босой, в рубашке покаянной,
Со свечой зажженной не прошел
По своей Флоренции желанной,
Вероломной, нежной, долгожданной…
Так писала о Данте А. Ахматова. Фигура Данте, величественная и суровая, его личность, его творчество всегда привлекали самых разных поэтов. Если сложить все написанное о нем, действительно получится торжественная песнь, в которой звучат ноты удивления, поклонения, восхищения. В 1965 г. Ахматова выступила со «словом Данте», посвященным 700-летию со дня рождения поэта: «Для моих друзей и современников величайшим, недосягаемым учителем всегда был суровый Алигьери: Гвельфы и гибеллины давно стали достоянием истории, белые и черные – тоже, а явление Беатриче в XXX песни „Чистилища“ – это явление навеки, и до сих пор перед всем миром она стоит под белым покрывалом, подпоясанная оливковой ветвью в платье цвета живого огня и в зеленом плаще».
Второй ведущий:
Почти всегда вместе с именем Данте Алигьери мы произносим имя его младшего современника Франческо Петрарки. «Коли ты услышишь что-нибудь обо мне – хотя и сомнительно, чтобы мое ничтожное и темное имя проникло далеко сквозь пространство и время, – тогда, быть может, ты возжелаешь узнать, что за человек я был, и какова была судьба моих сочинений, особенно тех, о которых молва или хотя бы слабый слух дошел до тебя». Так писал Петрарка в «Письме к Потомкам». Но не слабый слух, а сильный и вдохновенный голос поэта дошел до нас и донес его раздумья, чувства, имя его возлюбленной – Лаура, точную дату их первой встречи в Авиньонской церкви Святой Клары – 6 апреля 1327 г.
Десятый чтец:
На выбор учителя: учащиеся читают 2–3 сонета из предложенных ниже.
Был день, в который, по Творцу Вселенной
Скорбя, померкло Солнце… Луч огня
Из ваших глаз врасплох настиг меня:
О, госпожа, я стал их узник пленный!
Гадал ли я, чтоб в оный день священный
Была потребна крепкая броня
От нежных стрел? Что скорбь страстного дня
С тех пор в душе пребудет неизменной?
Был рад стрелок! Открыл чрез ясный взгляд
Я к сердцу дверь – беспечен, безоружен:
Ах! Ныне слезы лью из этих врат.
Но честь ли богу – влить мне в жилы яд,
Когда, казалось, панцирь был не нужен? —
Вам – под фатой таить железо лат?
Одиннадцатый чтец:
Двенадцатый чтец:
О вашей красоте в стихах молчу
И, чувствуя глубокое смущенье,
Хочу исправить это упущенье
И к первой встрече памятью лечу.
Но вижу – бремя мне не по плечу,
Тут не поможет все мое уменье,
И знает, что бессильно, вдохновенье,
И я его напрасно горячу.
Не раз преисполнялся я отваги,
Но звуки из груди не вырывались.
Кто я такой, чтоб взмыть в такую высь?
Не раз перо я подносил к бумаге
Но и рука, и разум мой сдавались
На первом слове. И опять сдались.
Тринадцатый чтец:
Я изнемог от безответных дум —
Про то, как мысль от души не изнеможет
О вас одной; как сердце биться может
Для вас одной; коль день мой столь угрюм
И жребий пуст – как жив я, как мой ум
Пленительной привычки не отложит
Мечтать о вас, а лира зовы множит,
Что брег морской – прибоя праздный шум.
И как мои не утомились ноги
Разыскивать следы любимых ног,
За грезою скитаясь вдоль дороги?
И как для вас я столько рифм сберег?
Которые затем порой не строги,
Что был Амур к поэту слишком строг.
Я лицезрел небесную печаль,
Грусть: ангела в единственном явленье.
То сон ли был? Но ангела мне жаль.
Иль облик чар? Но сладко умиленье.