Валентина Орлова. Литературные вечера. 7-11 классы

   В. Высоцкий (стихотворение «Мой черный человек»):

 
Мой черный человек в костюме сером —
Он был министром, домуправом, офицером, —
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых внезапно, без причины.
 
 
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой, —
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: «Спасибо, что живой».
 
 
Я суеверен был, искал приметы,
Что, мол, пройдет, терпи, все ерунда…
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: «Больше – никогда!»
<…>
 
 
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья – известные поэты:
«Не стоит рифмовать „кричу-торчу“».
 
 
И лопнула во мне терпенья жила
И я со смертью перешел на ты, —
Она давно возле меня кружила
Побаивалась только хрипоты.
<…>
 
 
Но знаю я, что лживо, а что свято, —
Я понял это все-таки давно,
Мой путь один, всего один, ребята, —
Мне выбора, по счастью, не дано!
 

   И. Северянин (стихотворение «На смерть Фофанова»):

 
Пока поэт был жив, его вы поносили,
Покинули его, бежали, как чумы…
Пред мудрым опьяненьем – от бессилья
Дрожали трезвые умы!
 
 
Постигните ли вы, прозаики-злодеи,
Почтенные отцы, достойные мужи!
Что пьяным гением зажженные идеи, —
Прекрасней вашей трезвой лжи?!
<…>
 
 
Я узнаю во всем вас, дети злого века!
Паденье славного – бесславных торжество!
Позорно презирать за слабость человека,
Отнявши силы у него!
 

   Второй ведущий:
   Создание этого стихотворения не имеет отношения к смерти Высоцкого. Более того, оно написано задолго до его рождения: так Игорь Северянин откликнулся на смерть своего старшего друга, а в чем-то и учителя, поэта К. М. Фофанова. Трагедия в том, что спустя десятилетия оно звучит так, словно написано вчера.
   Первый ведущий:
   1980–1990-е гг. войдут в историю как годы перестройки. Значит, должно что-то измениться и в судьбе поэтов? Хочется верить. А пока… Александру Башлачеву было 28, когда в 1988 г он покончил с собой. Что послужило причиной этого? Предсмертной записки Александр не оставил, значит, ответ надо искать в стихах.
   А. Башлачев (стихотворение «Палата № 6»):

 
Хотелось в Алма-Ату – приехал в Воркуту,
Строгал себе лапту, а записался в хор.
Хотелось «Беломор» – в продаже только «Ту»,
Хотелось телескоп, а выдали топор.
 
 
Хотелось закурить, но здесь запрещено.
Хотелось закирять, но высохло вино,
Хотелось объяснить – сломали два ребра.
Хотелось возразить – но били мастера.
 
 
Хотелось одному – приходится втроем.
Надеялся уснуть – командуют «Подъем!»
Хотелось полетать – приходится ползти.
Старался доползти – застрял на полпути.
 
 
Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти?
За это мне грозит от года до пяти.
Хотелось закричать – приказано молчать:
Попробовал молчать – но могут настучать.
 
 
Хотелось озвереть. Кусаться и рычать.
Пытался умереть – успели откачать.
Могли и не успеть. Спасибо главврачу
За то, что ничего теперь я не хочу.
 
 
Психически здоров. Отвык и пить, и есть.
Спасибо. Башлачев. Палата № 6.
 

   (Звучит музыкальный проигрыш из песни группы «Август» «Осень»)
   Второй ведущий:
   Итак, мир сегодняшний. Как видим, он не настолько изменился, чтобы поэт мог чувствовать себя в нем уютно. Судьба и стихи А. Башлачева – тому доказательство.
   И если мы обратимся к творчеству сегодняшних молодых поэтов (а часто это барды – создатели современного рока), мы найдем в нем ощущение дисгармонии, царящей в мире, мотив одиночества поэта среди чужих ему людей, конфликт со временем, а порой и с самим собой, неприятие постулатов, на которых основывается бытие современного человека. Поколение сегодняшних молодых чувствует боль.
   К. Кинчев (Панфилов) (стихотворение «Мое поколение»):

 
Две тысячи тринадцатых лун
Отданы нелепой игре.
Но свет от потухшей звезды – все еще свет.
Тебе так трудно поверить в свой путь
От этой стены к этой стене.
 
 
Ответь!
Понял ли меня или нет?
К несчастью, я слаб, как слаб очевидец
Событий на Лысой Горе.
 
 
И я могу предвидеть, но не могу предсказать.
Но если ты вдруг увидел
Мои глаза в своем окне,
Знай,
Я пришел помешать тебе спать.
 
 
Ведь это мое поколение молчит по углам,
Мое поколение не смеет петь,
Мое поколение чувствует боль,
Но ставит себя под плеть,
 
 
Мое поколение смотрит вниз,
Мое поколение боится дня,
Мое поколение пестует ночь,
А по утрам ест себя.
 

   В. Трегубов, рок-группа «Крематорий», (стихотворение «проснись, нас обокрали»):

 
Скорее проснись, нас обокрали
Все наши мечты унесли. Мы проспали.
И вот мы голые идем
С тобой по улице вдвоем.
 
 
Пойми скорей, мой друг, нас обокрали.
Ну что ты кричишь, ведь не будешь услышан.
Лишь тени живут здесь – в подвалах, на крышах.
Ты в самой страшной из пустынь.
<…>
 
 
Ты хочешь кричать – пожалей свои связки.
Не будешь услышан. Скорей свистнет рак.
Ведь только в прочитанной в юности сказке
На помощь приходит какой-то дурак.
 
 
Вглядись в знакомые лица, детали
И вспомни вот эту бессмысленность глаз.
Ведь это они, пока мы крепко спали
Без всякой причины украли все лучшее в нас.
 

   Первый ведущий:
   Московский рок-бард Сергей Рыженко определяет мироощущение сегодняшних строчкой: «Мы инвалиды поколения, не знавшего войны…».
   Сергей Рыженко (стихотворение «Инвалидам рока»):

 
Мы инвалиды поколенья, не знавшего войны.
Наши старые раны получены на семейных фронтах и в битвах за пиво.
Мы кровь проливали во славу Отчизны лишь в окопах районных участков,
Признанные негодными на подвиг по слабости ума,
<…>
 
 
Словесные помои напоминают больные сны,
А правда, сказанная в глаза, считается за глупость.
В циркулярах сказано: «Безоружны, и потому очень опасны —
Безопасны лишь те, кто добровольно пошел на беззубость».
 
 
Так случилось, бог знает за что, за какие грехи,
А может, за что-то в награду – но все мы родились в России.
Не случайно похожи два слова – петь, терпеть,
Но ты счастлив здесь жить и счастлив здесь умереть!
<…>
 

   (Звучит песня группы «Август» «Колокол»)
   Второй ведущий:
   Стихотворение – набат, песня – колокол. Для кого они звучат? Тем, кому положено не слышать, не слышат.
   Значит, они звучат для нас. Но как часто и мы оказываемся глухими к слову поэта, как часто спешим отвернуться, а то и вовсе не замечаем их, а значит, и нашей боли, а порой выносим скороспелый и отнюдь не умный приговор. И потом всегда опаздываем с признанием…
   В. Шахрин (стихотворение «Поплачь о нем»):

 
Тихое утро, над городом смог.
Майская зелень. Энцефалит.
Там хорошо, где нас с тобой нет.
Канистра с пивом, причем здесь вода,
Искусственный пилот, причем здесь народ…
Сегодня умрешь, завтра скажут – поэт.
 

   В. Хлебников (стихотворение «Еще раз, еще раз»):

 
Еще раз, еще раз,
Я для вас звезда.
Горе моряку, взявшему
Неверный угол своей ладьи
И звезды:
Он разобьется о камни,
О подводные мели.
Горе и вам, взявшим
Неверный угол сердца ко мне!
Вы разобьетесь о камни,
И камни будут насмехаться
Над вами,
Как вы насмехались
Надо мной.
 

   И. Северянин (стихотворение «Рядовые люди»):

 
Я презираю спокойно, грустно, светло и строго
Людей бездарных: отсталых, плоских, темно-упрямых,
Моя дорога – не их дорога.
Мои кумиры – не в модных храмах.
Я не желаю ни зла, ни горя всем этим людям —
Я равнодушен; порой прощаю, порой жалею.
Моя дорога лежит безлюдьем.
Моя пустыня – дворца светлей.
За что любить их, таких мне чуждых?
За что убить их?
Они так жалки, так примитивны и так бесцветны
Идите мимо в своих событьях, —
Я безвопросен – вы безответны.
Не знаю скверных, не знаю подлых – все люди правы.
Не понимают они друг друга – их доля злая.
Мои услады – для них отравы.
Я презираю. Благословляя…
 

   Первый ведущий:
   Обратная связь. Если ее нет, страдает не только поэт, ибо все в мире взаимосвязано. Не понимая, не желая ничего сделать, чтобы понять, мы обделяем себя, обедняем свой духовный опыт, свой внутренний мир.
   Н. Гумилев (стихотворение «Мои читатели»):

 
Старый бродяга в Аддис-Абебе,
Покоривший многие племена,
Прислал ко мне черного копьеносца
С приветом, составленным из моих стихов.
 
 
Лейтенант, водивший канонерки
Под огнем неприятельских батарей,
Целую ночь над южным морем
Читал мне на память мои стихи.
Человек среди толпы народа,
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.
 
 
Много их, сильных, злых и веселых,
Убивавших слонов и людей,
Умиравших от жажды в пустыне,
Замерзавших на кромке тонкого льда,
Верных нашей планете,
Сильной, веселой и злой,
Возят мои книги в седельной сумке,
Читают их в пальмовой роще,
Забывают на тонущем корабле…
<…>
 
 
И когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелет взоры,
Я научу их сразу припомнить
Всю жестокую милую жизнь,
Всю родную странную землю —
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда.
 

4. «…И буду жить в своем народе!»
(Поэзия Н. Рубцова)
(8 класс)

ЦЕЛИ:

   1) расширение знаний учащихся о творчестве лирического поэта Н. Рубцова;
   2) воспитание чувства любви к родной земле.

ОФОРМЛЕНИЕ ВЕЧЕРА

   Фотографии Н. Рубцова, фотография памятника поэту в Тотьме, репродукции картин Н. Ромадина, К. Васильева.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

   1) ведущий;
   2) чтецы.

ХОД ВЕЧЕРА

   (Звучит песня на стихи Н. Рубцова «В горнице» в исполнении Г. Яутакайте. Музыка А. Морозова)

 
В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды…
 
 
Красные цветы мои
В садике завяли все.
Лодка на речной мели
Скоро догниет совсем.
 
 
Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень,
Завтра у меня под ней
Будет хлопотливый день!
 
 
Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе…
 

   Ведущий:
   Эта чистая, грустная, нежная песня написана на стихи Н. Рубцова, поэта с необыкновенным лирическим даром. Сейчас его считают одним из наиболее выдающихся лирических поэтов современности. А ведь чтобы напечатать свои стихи, ему приходилось тратить столько сил… За свою жизнь он успел издать лишь 4 поэтических сборника, но оставил свой неповторимый, добрый и прекрасный след в поэзии.
   Первый чтец (стихотворение «Я переписывать не стану…»):

 
Я переписывать не стану
Из книги Тютчева и Фета,
Я даже слушать перестану
Того же Тютчева и Фета,
И я придумывать не стану
Себя особого, Рубцова,
За это верить перестану
В того же самого Рубцова.
Но я у Тютчева и Фета
Проверю искреннее слово,
Чтоб книгу Тютчева и Фета,
Продолжить книгою Рубцова…
 

   Ведущий:
   Рубцов родился, чтобы быть на земле поэтом. У всякого человека в жизни много и горестей, и радостей. Для Рубцова вся жизнь его была в одном: и горестью его, и радостью была Поэзия.
   Он рано потерял родителей (отец его ушел в 1941 г. на фронт и не вернулся, мать умерла в 1942 г.). С малых лет поэт рос в детском доме села Никольского на Вологодчине. Но никогда не говорил он о том, что у него нет матери. Матерью своей он всегда считал Родину, Россию, и был связан с ней накрепко, до боли, и любил ее той единственной любовью, на которую способен только сын.
   Второй чтец (стихотворение «Тихая моя родина»):

 
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
 
 
Где же погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. —
Тихо ответили жители:
– Это на том берегу.
<…>
 
 
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
<…>
 
 
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
 

   Ведущий:
   Затерялось село Никольское в самой глубинке России, среди осиновых логов, речушек, лесов и полей. У села нет громкого имени. Из века в век здесь крестьянствовали, подымали хлеба на нивах, держали коров. Село Никольское, речка Сухона, маленький городок Тотьма. Здесь вырос поэт. Он объехал много земель и многое видел, но не было для него родней и ближе северной и скудной на урожай, но щедрой на душевное тепло земли.
   Третий чтец (стихотворение «Звезда полей»):

 
Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою…
<…>
 
 
Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.
 
 
Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей…
 

   Ведущий:
   Поэт любил возвращаться в любимые с детства места. Он знал, что здесь для его мятежной души будет покой и отдых. Из письма Н. Рубцова: «Здесь мне легче дышится, легче пишется, легче ходится по земле». Здесь все пленяло его красотой, волновало близостью встреч с друзьями, родными полями, мостиком через речку, двухэтажным старым.
   На выбор учителя: учащиеся читают либо 2–3 стихотворения из предложенных ниже полностью, либо по несколько четверостиший из каждого.
   Четвертый чтец (стихотворение «Тайна»):

 
Чудный месяц горит над рекою,
Над местами отроческих лет,
И на родине, полной покоя,
Широко разгорается свет…
 
 
Этот месяц горит не случайно
На дремотной своей высоте,
Есть какая-то жгучая тайна
В этой русской ночной красоте!
 
 
Словно слышится пение хора,
Словно скачут на тройках гонцы,
И в глуши задремавшего бора
Все звенят и звенят бубенцы…
 

   Пятый чтец (стихотворение «Деревенские ночи»):

 
Ветер под окошками тихий, как мечтание,
А за огородами в сумерках полей
Крики перепелок, ранних звезд мерцание,
Ржание стреноженных молодых коней.
 
 
К табуну с уздечкою выбегу из мрака я.
Самого горячего выберу коня.
И по травам скошенным, удилами звякая,
Конь в село соседнее понесет меня.
 
 
Пусть ромашки встречные от копыт сторонятся,
Вздрогнувшие ивы брызгают росой, —
Для меня, как музыкой, снова мир наполнится
Радостью свидания с девушкой простой!
 
 
Все люблю без памяти в деревенском стане я,
Будоражат сердце мне в сумерках полей
Крики перепелок, ранних звезд мерцание,
Ржание стреноженных молодых коней…
 

   Шестой чтец (стихотворение «У сгнившей лесной избушки…»):

 
У сгнившей лесной избушки
Меж белых стволов бродя.
Люблю собирать волнушки
На склоне осеннего дня…
 
 
Летят журавли высоко
Под куполом светлых небес,
И лодка, шурша осокой,
Плывет по каналу в лес.
 
 
(И холодно так, и чисто,
И светлый канал волнист,
И с дерева с легким свистом
Слетает холодный лист…
 
 
И, словно душа простая,
Проносится в мир чудес,
Как птиц торопливых стая
Под куполом светлых небес!
 

   Седьмой чтец (стихотворение «Сапоги мои»):

 
Сапоги мои – скрип да скрип под березою,
Сапоги мои – скрип да скрип под осиною,
И под каждой березой – гриб, подберезовик,
И под каждой осиной – гриб, подосиновик!
 
 
Знаешь, ведьмы в такой глуши плачут жалобно.
И чаруют они, кружа, детским пением,
Чтоб такой красотой в тиши все дышало бы,
Будто видит твоя душа сновидение.
 
 
И закружат твои глаза тучи плавные
Да брусничных глухих трясин лапы, лапушки…
Таковы на Руси леса достославные,
Таковы на лесной Руси сказки бабушки.
 
 
(Эх, не ведьмы меня свели с ума-разума песней сладкою —
Закружило меня от села вдали плодоносное время краткое…
Сапоги мои – скрип да скрип под березою.
Сапоги мои – скрип да скрип под осиною.
И под каждой березой – гриб, подберезовик,
И под каждой осиной – гриб, подосиновик.)
 

   Ведущий:
   Трудно представить Рубцова без стихов о родной деревне, о ее жителях, о лесной избушке, о березах. Но за всем этим он видел Россию с ее просторами, зелеными лугами, лесами, медленными водами, прохладными вечерами, с ее доброй душой.
   На выбор учителя: учащиеся либо читают одно из предложенных ниже стихотворений, либо по несколько четверостиший из каждого.
   Восьмой чтец (стихотворение «Березы»):

 
Я люблю, когда шумят березы,
Когда листья падают с берез.
Слушаю – и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез.
 
 
(Все очнется в памяти невольной,
Отзовется в сердце и в крови.
Станет как-то радостно и больно,
Будто кто-то шепчет о любви.
 
 
Только чаще побеждает проза,
Словно дунет ветер хмурых дней.
Ведь шумит такая же береза
Над могилой матери моей.)
 
 
На войне отца убила пуля,
А у нас в деревне у оград
С ветром и с дождем шумел, как улей,
Вот такой же желтый листопад…
 
 
Русь моя, люблю твои березы!
С первых лет я с ними жил и рос.
Потому и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез.
 

   Девятый чтец (стихотворение «Давай, земля, немножко отдохнем…»):

 
Давай, земля, немножко отдохнем
От важных дел, от шумных путешествий!
Трава звенит! Волна лениво плещет,
Зенит пылает солнечным огнем!
 
 
Там, за морями, полными задора,
Земля моя, я был нетерпелив, —
И после дива нашего простора
Я повидал немало разных див!
 
 
Но все равно, как самый лучший третий,
Я твой покой любил издалека,
И счастлив тем, что в чистом этом небе
Идут, идут, как мысли облака…
 
 
(И я клянусь любою клятвой мира,
Что буду славить эти небеса,
Когда моя медлительная лира,
Легко свои поднимет паруса!
 
 
Вокруг любви моей непобедимой,
К моим лугам, где травы я косил,
Вся жизнь моя вращается незримо,
Как ты, Земля, вокруг своей оси…)
 

   Ведущий:
   У Рубцова был особый дар общения с природой, понимания ее, единения с ней. В одном из стихотворений он писал:

 
Я так люблю осенний лес,
Над ним – сияние небес,
Что я хотел бы превратиться
Или в багряный тихий лист,
Иль в дождевой веселый свист,
Но, превратившись, возродиться
И возвратиться в отчий дом,
Чтобы однажды в доме том
Перед дорогую большою
Сказать: – Я был в лесу листом!
Сказать: – Я был в лесу дождем!
Поверьте мне: я чист душою…
 

   Стихи Рубцова о природе живописны и образны. В них метут по вечерней земле январские метели, качаются из стороны в сторону зябкие березы, шумит порывистый ветер, звучит улетающий плач журавлей и сквозь этот шум проступает голос поэта. Послушайте…
   Одиннадцатый чтец (стихотворение «По мокрым скверам проходит осень»):

 
По мокрым скверам проходит осень,
Лицо нахмуря!
На громких скрипках дремучих сосен
Играет буря!
 
 
В обнимку с ветром иду по скверу
В потемках ночи.
Ищу под крышей свою пещеру —
В ней тихо очень.
 
 
(Горит пустынный электропламень,
На прежнем месте,
Как драгоценный какой-то камень,
Сверкает перстень, —
 
 
И мысль, летая, кого-то ищет
По белу свету…
Кто там стучится в мое жилище?
Покоя нету!
 
 
Ах, это злая старуха осень,
Лицо нахмуря,
Ко мне стучится, и в хвое сосен
Не молкнет буря!)
 
 
Куда от бури, от непогоды
Себя я спрячу?
Я вспоминаю былые годы,
И я плачу…
 

   Ведущий:
   Из письма другу: «Пишу опять из села Никольского, где пропадал целое лето… Большое удовольствие, уединившись в тихой избе, читать прекрасные книжки. А еще есть удовольствие для меня в ожидании первых сильных заморозков, первых сильных метелей, когда особенно уютной и милой кажется бедная избушка и радостно на душе даже от одного сознания, что ты в эту непогодную грустную пору все-таки не бездомный.
   Люблю первый лед на озерах и речках, люблю, когда в воздухе носится первая зимняя свежесть. Хорошо и жутко ступать по этому первому льду – он настолько прозрачен, что кажется, будто ступаешь прямо по воде, бездонно-темной».
   Двенадцатый чтец (стихотворение «Первый снег»):

 
Ах, кто не любит первый снег
В замерзших руслах тихих рек,
В полях, в селеньях и в бору,
Слегка гудящем на ветру!
 
 
В деревне празднуют дождинки,
И на гармонь летят снежинки.
И весь в светящемся снегу
Лось замирает на бегу
На отдаленном берегу.
 
 
Зачем ты держишь кнут в ладони?
Легко в упряжке скачут кони,
И по дорогам меж полей,
Как стая белых голубей,
Взлетает снег из-под саней…
<…>
 

   Ведущий:
   Рубцов признавался, что жизнь его идет полосами: то светлая, то опять черная. Он был непростым человеком, и жизнь его не была простой. Детдом, тяжелая работа на заводе и траловом флоте, морская военная служба, крушение первой любви, неустроенность в быту. Он умел жить на 22 рубля стипендии в месяц во время учебы в Литературном институте. Никогда не переставал писать стихи, хотя печатать их удавалось редко и с большим трудом. (Из письма другу: «Хорошо то, что пишется. Но ужасно то, что так тяжело печатать стихи: слишком много тратится на это времени»). Но, несмотря ни на какие жизненные неурядицы и несчастья, он умел не озлобляться, умел мечтать, оставался доверчивым и добрым человеком.
   На выбор учителя: учащиеся либо читают 1–2 из предложенных ниже стихотворений, либо по несколько четверостиший из каждого.
   Тринадцатый чтец (стихотворение «После грозы»):

 
Ночью я видел:
Ломались березы!
Видел: метались цветы!
Гром, рассылающий
Гибель и слезы,
Всех настигал с высоты!
 
 
Как это страшно
И все-таки мудро:
Гром роковой перенесть,
Чтоб удивительно
Светлое утро
Встретить, как светлую весть!
 
 
(Вспыхнул светящийся
Солнечный веер,
Дышат нектаром цветы,
Влагой рассеянной
Озеро веет,
Полное чистой воды!)
 

   Четырнадцатый чтец (стихотворение «Зимняя песня»):

 
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
 
 
Светятся, тихие, светятся, чудные,
Слышится шум полыньи…
Были пути мои трудные, трудные.
Где ж вы, печали мои?
 
 
(Скромная девушка мне улыбается,
Сам я улыбчив и рад!
Трудное, трудное – все забывается,
Светлые звезды горят!)
 
 
Кто мне сказал, что во мгле заметеленной
Глохнет покинутый луг?
Кто мне сказал, что надежды потеряны?
Кто это выдумал, друг?
 
 
(В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.)
 

   Пятнадцатый чтец (стихотворение «Зеленые цветы»):

 
Светлеет грусть, когда цветут цветы,
Когда брожу я многоцветным лугом
Один или с хорошим давним другом,
Который сам не терпит суеты.
 
 
За нами шум и пыльные хвосты —
Все улеглось! Одно осталось ясно —
Что мир устроен грозно и прекрасно,
Что легче там, где поле и цветы.
 
 
(Остановившись в медленном пути,
Смотрю, как день, играя, расцветает.
Но даже здесь… чего-то не хватает…
Недостает того, что не найти.
 
 
Как не найти погаснувшей звезды,
Как никогда, бродя цветущей степью,
Меж белых листьев и на белых стеблях
Мне не найти зеленые цветы…)
 

   Ведущий:
   Николай Михайлович Рубцов погиб в январе 1971 г. В городе Тотьме, на Вологодчине, ему был поставлен памятник.
   Чтец (стихотворение В. Скорынкина):

 
Изморозь дрожит над перевозами,
К вечеру погасла бирюза…
На скамье сидит он под березами —
Горестный и чистый, как слеза.
<…>
 
 
Что ему приснилось – дом у пристани
Иль погост заросший у реки?
Он всегда тревожился так искренне:
– Ты себя, Россия, береги!
 
 
Катит воды медленная Сухона.
Там, где пристань, – пожелтела мгла.
Исповедь поэта недослушана.
Родина его не сберегла.
 

   Двадцатый чтец (стихотворение В. Телегиной «Памяти Н. Рубцова»):

 
Слишком поздно мы любим поэтов,
Собираемся их уберечь.
Слишком поздно, когда недопетой
Угасает тревожная речь…
<…>
 
 
Все могло бы сложиться иначе!
Но в январской буранной гульбе
Все яснее я слышу, как плачет,
Как печалится Русь о тебе.
<…>
 
 
И поешь ты у темных околиц,
У задымленных снегом крылец —
Самый чистый ее колоколец,
Самый русский ее бубенец.
 
 
Шел ли ты вологодской дорогой
Или вел по Тверскому друзей —
Все тревога, тревога, тревога
Из души исходила твоей.
 
 
Бесприютно мотаясь по свету,
Сам своим неудачам смеясь,
Ты читал нам любимых поэтов,
Как бы заново жить торопясь…
 

   Ведущий:
   У Рубцова есть шутливое стихотворение «Экспромт»:

 
Я уплыву на пароходе,
Потом поеду на подводе,
Потом еще на чем-то вроде,
Потом верхом, потом пешком