Суд над автором «окончательного решения еврейского вопроса» длился с 11 апреля по 14 августа 1961 года. В зале, где слушалось дело, подсудимого держали в камере с пуленепробиваемыми стеклами. Защиту преступника, кстати, оплатило само государство Израиль. СМИ констатировали: процесс над Эйхманом был «поучительно корректен». Странно, но факт: нацист не проявлял ни скорби, ни раскаяния, ни вражды. Во время судебного процесса Адольф Эйхман пытался доказать, что являлся всего лишь маленьким винтиком в огромной машине, банальным рядовым исполнителем приказов, который не может нести ответственности за преступления гитлеровцев. Подсудимый не понимал, почему еврейский народ ненавидит его. По мнению Эйхмана, ответственность за уничтожение шести миллионов жизней должен нести кто-то другой. Ведь он не был юдофобом или антисемитом, лично не убил ни одного человека, и область его ответственности «заканчивалась перед воротами лагеря»! Отбор на принудительные работы, убийство и сжигание трупов не относились к компетенции шефа Четвертого отдела… Однако Эйхман понимал, что не избежит ответственности, хоть и не уставал твердить: на его руках нет крови. Наци признавал себя виновным лишь в «пособничестве убийствам», говорил, что внутренне свободен, пощады не просил (ему это не подобало). Он объявил даже о своей готовности, если это будет означать еще бо́льшую меру покаяния, «показать устрашающий пример всем антисемитам этого мира – публично повеситься». И все же гестаповский демагог слишком любил жизнь. Эйхман просил дать ему возможность перед самоубийством… написать книгу – предупреждение на страх «нынешней и будущей молодежи». Однако, учитывая количество совершенных шефом Четвертого отдела и его соратниками преступлений, в случае разрешения заняться «литературной деятельностью» подсудимый рисковал дожить до возраста Мафусаила…
Слушание дела закончилось вынесением обвинительного приговора: Эйхмана признали виновным в совершении преступлений против человечества. 1 декабря 1961 года его приговорили к смертной казни. 31 мая 1962 года нацист отверг обращенный к нему призыв протестантского священника покаяться и был препровожден в камеру смертников. Ровно в полночь его повесили в тюрьме Рамле. Тело казненного предали огню; Эйхман просил, чтобы часть его праха захоронили в БуэносАйресе, на улице Гарибальди, однако его прах развеяли над морем, за границей территориальных вод Израиля, чтобы от одного из самых жестоких наци не осталось и следа на земле. В память о нем не была прочитана ни одна молитва…
Процесс над Рудольфом Абелем
Олег Пеньковский: «супершпион» трех разведок или «Пешка» в игре советских спецслужб?
Слушание дела закончилось вынесением обвинительного приговора: Эйхмана признали виновным в совершении преступлений против человечества. 1 декабря 1961 года его приговорили к смертной казни. 31 мая 1962 года нацист отверг обращенный к нему призыв протестантского священника покаяться и был препровожден в камеру смертников. Ровно в полночь его повесили в тюрьме Рамле. Тело казненного предали огню; Эйхман просил, чтобы часть его праха захоронили в БуэносАйресе, на улице Гарибальди, однако его прах развеяли над морем, за границей территориальных вод Израиля, чтобы от одного из самых жестоких наци не осталось и следа на земле. В память о нем не была прочитана ни одна молитва…
Процесс над Рудольфом Абелем
Советский разведчик, вину которого так и не смогли доказать американцы, а принадлежность которого к КГБ так и не подтвердили русские. Полковник Рудольф Абель, работавший под оперативным псевдонимом «Марк», в течение 10 лет возглавлял агентурную сеть на Северо-Американском континенте. В современной литературе его называют гением разведки. По оценке ФБР, Абель относится к крупнейшим мастерам шпионажа ХХ столетия. Аллен Даллес, основатель и бессменный руководитель ЦРУ в течение многих лет, в своей книге «Искусство разведки» писал: «Я бы хотел, чтобы мы имели трех-четырех человек, таких как Абель в Москве».
Рудольф Абель
В жизни этого необычного человека так много тайн, что многие вехи достоверно не определены до сих пор. Даже с датой рождения разведчика не все ясно: согласно одним данным, Вильям Фишер (это его настоящее имя) появился на свет 23 сентября 1900 года, а по другим – это произошло 11 июля 1903го. По поводу его родителей историки тоже не пришли к согласию. Одни утверждают, что отцом разведчика являлся немец-коминтерновец, один из друзей Ленина, обосновавшийся в Лондоне. Другие уверены: Вильям родился в Ньюкасл-на-Тайне, в семье русских политэмигрантов. Но существует также версия, согласно которой один из самых загадочных людей ХХ века родился в Риге в семье трубочиста и домохозяйки.
Относительно точно можно утверждать, что в 16-летнем возрасте молодой человек, которому окружающие прочили карьеру математика, стал студентом Лондонского университета. Однако его родители, верные своим революционным убеждениям, рвались в СССР. В 1921 году Фишеры уехали в Россию. Спустя год молодой человек, имевший недюжинные технические и художественные способности, вступил в комсомол, занялся в Хамовниках агитационной деятельностью и был зачислен на первый курс Института Востоковедения. Известно также, что Вильям некоторое время работал радиоинженером, а затем проходил военную службу в одном из разведывательных подразделений Красной армии.
Вскоре после демобилизации Фишер устроился на работу в НИИ Военно-воздушных сил РККА. В то время он познакомился со своей будущей женой, студенткой Московской консерватории Еленой Лебедевой. Спустя два года молодые супруги уже воспитывали дочь Эвелину. А в 1927-м Вильям, прекрасно владевший несколькими иностранными языками, получил предложение работать в Иностранном отделе ОГПУ. После разговора с отцом Фишер решил согласиться и перейти служить в органы госбезопасности.
После первых заданий по линии нелегальной разведки в Польше в 30-х годах Центр послал Вильяма в качестве радиста-шифровальщика в нелегальную резидентуру в Лондон, откуда он передавал данные, полученные знаменитой «кембриджской пятеркой», в составе которой работал резидент НКВД А. Орлов. Однако после ухода Орлова из Испании в США в 1938 году Фишера спешно отозвали в Москву. Вильяму грозило обвинение в связи с «врагом народа», и 31 декабря 1938 года его уволили из органов. Следующей «ласточкой» должен был стать суд, но тут судьба решила пощадить Фишера: Орлов, посвященный в дела внешней разведки, хранил молчание, а значит, «убирать» связанных с ним лиц необходимости не было. Так что Вильяму оставалось лишь тихо радоваться и благодарить судьбу за столь незначительный «щелчок»: в то время масса людей попадала под расстрел – сплошь и рядом безвинно, поэтому потеря места работы могла расцениваться только как мелкое неудобство.
О Фишере родное ведомство вспомнило снова лишь в сентябре 1941 года. Его восстановили в должности и направили в знаменитое 4е управление НКВД, занимавшееся организацией разведывательно-диверсионных операций в тылу немецких войск, где Вильяму предстояло работать под началом П. Судоплатова. Безукоризненно изъяснявшийся понемецки и воспитанный в европейских традициях, Фишер идеально «вписался» в роль немецкого офицера; в качестве радиста участвовал в оперативных играх НКВД с гитлеровскими спецслужбами, занимался организацией боевых разведовательно-диверсионных групп в тылу врага. Кстати, именно этот человек послужил одним из прототипов всенародно любимого Штирлица. В тот же период Вильям познакомился с Рудольфом Ивановичем Абелем, коллегой по работе, чье имя использовал в дальнейшем как псевдоним. Так что в истории, по сути, было два Абеля.
В 1947 году Вильям Генрихович подал рапорт о зачислении в нелегальную разведку. Учитывая заслуги сотрудника и его нешуточный опыт, руководство решило направить Фишера на самый ответственный участок – в США. Работать разведчику предстояло под псевдонимом «Марк».
В 1948 году офицер КГБ В. Фишер получил задание перевоплотиться. В его распоряжении были безупречно выполненные поддельные документы на два имени – Мартина Коллинза и Эмиля Роберта Гольдфуса, граждан Соединенных Штатов Америки. Теперь ему принадлежала также фотолаборатория в Бруклине.
В 1948 году Вильям Генрихович отправился в Квебек под видом литовского беженца Эндрю Кайотиса. А в мае 1949го обосновавшийся в Америке под именем Роберта Голдфуса, сына немца-маляра, якобы приехавшего в Америку искать работу, «Марк» сообщил в Центр о готовности к выполнению задания. Он сумел наладить поставку сведений об американских сверхсекретных ядерных исследованиях в ЛосАламосе. Стараниями Фишера Центр получил уникальную информацию о конструкции атомной бомбы, об оружейном плутонии, об американских поставках военной техники режиму Чан Кайши в Китае и многом другом (в числе информаторов «Марка» были знаменитые супруги Коэн). Советский резидент создал две крупнейшие агентурные сети на американском континенте: одна объединяла разведчиков в Калифорнии, Бразилии, Мексике и Аргентине, а другая – на Восточном побережье США. Уровень секретности до сих пор не позволяют раскрыть содержание многих операций, в которых участвовал Фишер. Удачно выбранное место для студии позволяло ему пользоваться коротковолновым передатчиком, что значительно уменьшало риск «засветиться». Даже тогда, когда в Штатах «погорели» советские агенты Клаус Фукс, Гарри Голд и прошел процесс над супругами Розенберг, разведгруппа Фишера не прекратила своей деятельности. Добываемая информация была настолько ценной, что уже в августе 1949 года «Марк» был награжден орденом Красной Звезды.
В течение почти 10 лет на редкость аккуратный агент, строго следовавший принципам полной конспирации, водил за нос своих оппонентов из ФБР. Вполне возможно, что он так и остался бы этаким «неуловимым мстителем», если бы не банальное предательство. Похоже, что институт иуд в человеческом обществе – явление самое живучее и практически неискоренимое. Во всяком случае, покуда спецслужбы не жаловались на недостаток лиц, готовых – далеко не безвозмездно! – «сдать» своего же сотрудника, друга, а то и родственника. Как говорится, лишь бы цена была подходящей…
Напарником псевдо-Абеля являлся в то время подполковник КГБ Николай Константинович Иванов (псевдоним «Вик»), карел по национальности, работавший в НКВД еще с Зимней войны на Карельском перешейке. Центр направил его для помощи резиденту в 1952 году, уже самим этим действием предопределив провал одного из наиболее ценных своих агентов. В США «Вик» въехал как финн Рейно Хайханен, а в Нью-Йорке жил под фамилией Маки. Воспользовавшись значительной удаленностью от начальства, он тихо и с упоением предавался своей главной в жизни страсти – алкоголю. Периодически «Вик» колотил свою жену-финку, тоже жертву зеленого змия; при этом следует заметить, что Хайханен самозабвенно любил супругу. Просто семейные побоища были для него неотъемлемым атрибутом налаженного быта. Интересно, что этот недалекий человек (он так и не смог освоить английский) имел в СССР еще одну (законную) жену и ребенка. Как и положено в нелегальной разведке, «Вик» не знал ни настоящего имени «Марка», ни его легендированного имени. Хайханену было известно только, что «Марк» – это советский нелегал, выдающий себя за свободного художника и фотографа.
Фишер в восторг от псевдофинна не приходил и неоднократно пытался довести до сведения помощника, что его увлечение алкоголем принесет крупные неприятности. Так, в 1954 году подполковник по пьяни умудрился потерять «монету» контейнер с микропленкой. Ее обнаружил на улице какой-то мальчишка и отнес странную находку в ФБР. По счастью для разведчиков, тамошние специалисты текст микропленки так и не смогли расшифровать. «Вик» забывал местонахождение тайников, пропускал важные встречи с агентами, безбожно перевирал информацию, которую ему поручалось передать. С течением времени разведчик все больше пил, мрачнел, начинал раздумывать над своей дальнейшей жизнью. Ему светило прощание с чужбиной, где подполковник весьма неплохо устроился, и ждало возвращение в суровое отечество, а значит, разлука с любимой собутыльницей. В конце концов Фишер добился от Центра, чтобы спившегося «джентльмена удачи» отозвали на родину. Не в силах проститься с «заокеанским счастьем», Хайханен решил пойти на предательство. Для начала он присвоил 5000 долларов, предназначенных для агентов резидентуры «Марка». Затем, следуя рейсом на Москву, во время остановки в Париже предатель явился в американское посольство и попросил политического убежища. На военном самолете подполковник КГБ, согласившийся сотрудничать с ФБР, был переправлен в Штаты. Именно «Вик», по воспоминаниям директора Федерального бюро расследований Э. Гувера, «дал ключ к тайне Абеля». Но фортуна, похоже, иуд не любит. Псевдофинн, сдавший своего напарника, за нескольких последующих лет окончательно спился. В очередной раз набравшись до зеленых слонов, он, в конце концов, погиб в автокатастрофе.
11 мая 1957 года на «фотографа», мирно спавшего в номере ньюй-оркского отеля «Latam», трое работников ФБР надели наручники. После короткой беседы «гости», обнаружив удивительное знание вопроса, предложили Фишеру, в то время уже дослужившемуся до звания полковника, тесное сотрудничество. «Фотограф» подобной перспективой не вдохновился, поэтому фэбээровцы спешно вызвали на место для проведения обыска работников иммиграционной службы. Западные коллеги советского агента свое дело знали отлично, так что вскоре в их руках были мощный коротковолновой приемник с наружной антенной, специальная пленка, секретные коды, несколько фотокамер, 6500 долларов, ключ от личного банковского сейфа (где лежало еще $15 000) и документы на два вышеупомянутых имени. Ряд вещей, принадлежавших Вильяму Генриховичу, агенты забрали для лабораторных исследований. «Марк» понимал: ему срочно необходимо передать в Центр сообщение о своем провале. Однако для этого следовало обратиться в генконсульство СССР в Нью-Йорке и, таким образом, признать перед всем миром свое советское гражданство. Но ведь совсем незадолго до этого Хрущев заявил во всеуслышанье, что «СССР шпионажем не занимается»! Так как же поступить в этом случае? И «Марк» нашел гениальный выход: он назвался именем своего друга времен войны Рудольфа Абеля, предотвращая опасность, что американцы начнут гнать в СССР от его имени дезинформацию. В Москве мгновенно догадались, кто же был задержан ФБР, а имя Абеля с этого момента прочно вошло в историю российской разведки. Дело в том, что настоящий Рудольф Иванович Абель (по состоянию здоровья уволившийся из органов госбезопасности в 46 лет в звании подполковника) умер еще в 1955 году.
Вильяма Генриховича под усиленной охраной переправили в Техас, где фэбээровцы повели тщательно спланированную обработку разведчика. Длительные допросы чередовались с душещипательными историями, а те, в свою очередь, разбавлялись «отеческими» увещеваниями о сотрудничестве. Тогдато Фишер, вынужденный импровизировать, и соорудил этакое признание-легенду.
Следует напомнить: в те годы в Америке особенно сильны были антикоммунистические настроения; незадолго до ареста Фишера за шпионаж в пользу России казнили чету Розенберг – без явных на то оснований. Что же касается псевдо-Абеля, то у него вообще нашли микропленку с компроматом (график радиосеансов с Центром, коды, письма от жены (на русском и дочери на английском)! Этот вещдок «Марк» в последний момент пытался спрятать в карандашах, но фэбээровцы доказали, что они тоже не даром свой хлеб едят…
Итак, убедившись, что полковник – крепкий орешек и в отношении сотрудничества с ним радужных перспектив не наблюдается, его самого, а также обнаруженные вещественные доказательства переправили в Нью-Йорк, где должны были проходить судебные заседания.
14 октября 1957 года в здании федерального суда Восточного округа Нью-Йорка начался громкий судебный процесс по делу о шпионаже № 45094 с громким названием «Соединенные Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля». Данный процесс был уникальным и не имел прецедентов в американской юриспруденции. Одним из главных действующих лиц в нем стал бывший сотрудник ЦРУ, адвокат Джеймс Доновэн. Рудольфа Ивановича Абеля, гражданина России, обвиняли в шпионаже против США, передаче информации о национальной обороне Штатов и незаконном пребывании в стране. В сумме это тянуло на электрический стул…
Обрушиться дамокловому мечу на голову разведчика не дал адвокат. Доновэну удалось сыграть на эмоциях присяжных заседателей, акцентировав их внимание на том, что подсудимый вовсе не является продавшимся американцем. Если он – честный гражданин враждебной державы, такой, какие, возможно, работают на США в Москве, то подход к обсуждению его деятельности должен быть несколько иным. К тому же адвокат намекнул, что Абель – прекрасный кандидат для обмена; если какой-нибудь шпион-американец в свою очередь «загремит» в застенки КГБ, его можно будет спасти, предложив вернуть в СССР русского агента. Ко всему прочему, юрист доказывал: справедливое решение к Рудольфу Абелю как нельзя лучше укрепит реноме американской юстиции перед всем человечеством. Доновэн умело сыграл на чувствах членов суда, тонко сопоставив моральные качества подсудимого, являвшегося добрым семьянином, любящим мужем и нежным, заботливым отцом, с обликом главного свидетеля обвинения. Беспробудные запои Хайханена, избиения им жены, ее еженощные рыдания с криками о помощи, регулярные визиты полицейских и, самое главное, наличие в России законной жены с ребенком настроили присяжных против предателя. Ко всем бедам обвинения, оно так и не смогло доказать причинение Абелем ущерба национальной безопасности. Сам Рудольф Иванович свое настоящее имя никогда не называл и не признался, что его деятельность управлялась из России. Он заявил буквально следующее: «Я, Рудольф Иванович Абель, гражданин СССР, случайно после войны нашел в старом сарае крупную сумму американских долларов и перебрался в Данию. Там купил фальшивый американский паспорт и через Канаду в 1948 году въехал в США». И все. О принадлежности к советской разведке Абель не сказал ни слова, а любые попытки следователей добиться каких-либо сведений о его деятельности по сбору секретной информации он тонко высмеивал как несусветную чушь, навеянную царившей в Соединенных Штатах атмосферой шпиономании и «охоты на ведьм». Уличить его во лжи возможности не было: еще при аресте разведчику удалось незаметно уничтожить самые важные улики – шифровальный блокнот и ключ к радиокоду.
Несмотря на это, Абеля признали виновным и приговорили к смертной казни. Но все-таки процесс над разведчиком закончился убедительной победой подсудимого и его защитника. Нет, Рудольфа Абеля никто не оправдал. Но суд второй инстанции приговор изменил: разведчика ждали 30-летний срок лишения свободы и $3000 штрафа. Конечно, 54-летний резидент практически не имел шансов выйти из тюрьмы живым. Но по сравнению с электрическим стулом это было шагом вперед…
Отбывать наказание полковника отправили в Атланту. Заключенные достаточно уважительно относились к русскому агенту. Тот много читал, изучал труды Эйнштейна, рисовал карикатуры для тюремной газеты, участвовал в изучении плана казематов, помогая затеянной начальством реконструкции строений.
Теоретически, Абель являлся ценным «предметом обмена» для шефа ЦРУ Алена Даллеса. Но для этого было необходимо признание советской разведки в том, что это ее шпион. Россия же всячески старалась откреститься от полковника. Весь мир был в курсе нашумевшей шпионской истории (пожалуй, в неведении оставались только жители Страны советов), а Союз продолжал ломать комедию. ТАСС с началом судебного процесса поспешил выступить с официальным заявлением: среди советских чекистов нет сотрудника с такой фамилией. Дважды письма Абеля жене, доставленные в посольство СССР, с негодованием отвергались. Правда, на третий раз их все-таки взяли. Мол, если у нас действительно живет супруга «какого-то Абеля», она сможет эти послания получить.
Семья разведчика сразу же нашлась. Довольно быстро, без излишней шумихи, мнимый Рудольф Иванович смог наладить контакт с родными.
Сложно сказать, чем бы закончилась эта история, если бы над СССР не «погорел» во время совершения шпионского рейда на самолете У2 небезызвестный Фрэнсис Гарри Пауэрс. Правда, американской стороне пришлось изрядно попотеть, доказывая коммунистическому руководству СССР целесообразность обмена захваченными разведчиками. В итоге, КГБ решило не светиться и действовать через немецкого адвоката в ГДР, используя спешно легендированного «родственника» Абеля, Ю. Дривса. Там же, на мосту, который разделял два Берлина, 10 февраля 1962 года состоялся обмен пленниками. «Рудольф Иванович» наконец смог отправиться домой…
Отечество не высказало особой благодарности полковнику. Ни триумфальное возвращение, ни почетные должности, ни высокие награды, в отличие от того же Пауэрса, его не ждали. Спасибо, что хоть в места не столь отдаленные «на всякий случай» не упекли… Правда, несколько позже Родина все же скрепя сердце расщедрилась, предоставив Абелю награду, полагавшуюся ему по стажу работы в органах. Бывшего резидента задействовали для консультаций нового поколения сотрудников.
Через несколько лет после своего возвращения, 15 ноября 1971 года Вильгельм Фишер, более известный как Рудольф Иванович Абель, скончался в онкологической клинике от рака легких. В наследство дочери он оставил скромную двухкомнатную квартиру и убогую дачку, больше похожую на курятник. Прощаясь с жизнью, старый разведчик шепнул Эвелине: «Помни, что мы все-таки немцы…»
В жизни этого необычного человека так много тайн, что многие вехи достоверно не определены до сих пор. Даже с датой рождения разведчика не все ясно: согласно одним данным, Вильям Фишер (это его настоящее имя) появился на свет 23 сентября 1900 года, а по другим – это произошло 11 июля 1903го. По поводу его родителей историки тоже не пришли к согласию. Одни утверждают, что отцом разведчика являлся немец-коминтерновец, один из друзей Ленина, обосновавшийся в Лондоне. Другие уверены: Вильям родился в Ньюкасл-на-Тайне, в семье русских политэмигрантов. Но существует также версия, согласно которой один из самых загадочных людей ХХ века родился в Риге в семье трубочиста и домохозяйки.
Относительно точно можно утверждать, что в 16-летнем возрасте молодой человек, которому окружающие прочили карьеру математика, стал студентом Лондонского университета. Однако его родители, верные своим революционным убеждениям, рвались в СССР. В 1921 году Фишеры уехали в Россию. Спустя год молодой человек, имевший недюжинные технические и художественные способности, вступил в комсомол, занялся в Хамовниках агитационной деятельностью и был зачислен на первый курс Института Востоковедения. Известно также, что Вильям некоторое время работал радиоинженером, а затем проходил военную службу в одном из разведывательных подразделений Красной армии.
Вскоре после демобилизации Фишер устроился на работу в НИИ Военно-воздушных сил РККА. В то время он познакомился со своей будущей женой, студенткой Московской консерватории Еленой Лебедевой. Спустя два года молодые супруги уже воспитывали дочь Эвелину. А в 1927-м Вильям, прекрасно владевший несколькими иностранными языками, получил предложение работать в Иностранном отделе ОГПУ. После разговора с отцом Фишер решил согласиться и перейти служить в органы госбезопасности.
После первых заданий по линии нелегальной разведки в Польше в 30-х годах Центр послал Вильяма в качестве радиста-шифровальщика в нелегальную резидентуру в Лондон, откуда он передавал данные, полученные знаменитой «кембриджской пятеркой», в составе которой работал резидент НКВД А. Орлов. Однако после ухода Орлова из Испании в США в 1938 году Фишера спешно отозвали в Москву. Вильяму грозило обвинение в связи с «врагом народа», и 31 декабря 1938 года его уволили из органов. Следующей «ласточкой» должен был стать суд, но тут судьба решила пощадить Фишера: Орлов, посвященный в дела внешней разведки, хранил молчание, а значит, «убирать» связанных с ним лиц необходимости не было. Так что Вильяму оставалось лишь тихо радоваться и благодарить судьбу за столь незначительный «щелчок»: в то время масса людей попадала под расстрел – сплошь и рядом безвинно, поэтому потеря места работы могла расцениваться только как мелкое неудобство.
О Фишере родное ведомство вспомнило снова лишь в сентябре 1941 года. Его восстановили в должности и направили в знаменитое 4е управление НКВД, занимавшееся организацией разведывательно-диверсионных операций в тылу немецких войск, где Вильяму предстояло работать под началом П. Судоплатова. Безукоризненно изъяснявшийся понемецки и воспитанный в европейских традициях, Фишер идеально «вписался» в роль немецкого офицера; в качестве радиста участвовал в оперативных играх НКВД с гитлеровскими спецслужбами, занимался организацией боевых разведовательно-диверсионных групп в тылу врага. Кстати, именно этот человек послужил одним из прототипов всенародно любимого Штирлица. В тот же период Вильям познакомился с Рудольфом Ивановичем Абелем, коллегой по работе, чье имя использовал в дальнейшем как псевдоним. Так что в истории, по сути, было два Абеля.
В 1947 году Вильям Генрихович подал рапорт о зачислении в нелегальную разведку. Учитывая заслуги сотрудника и его нешуточный опыт, руководство решило направить Фишера на самый ответственный участок – в США. Работать разведчику предстояло под псевдонимом «Марк».
В 1948 году офицер КГБ В. Фишер получил задание перевоплотиться. В его распоряжении были безупречно выполненные поддельные документы на два имени – Мартина Коллинза и Эмиля Роберта Гольдфуса, граждан Соединенных Штатов Америки. Теперь ему принадлежала также фотолаборатория в Бруклине.
В 1948 году Вильям Генрихович отправился в Квебек под видом литовского беженца Эндрю Кайотиса. А в мае 1949го обосновавшийся в Америке под именем Роберта Голдфуса, сына немца-маляра, якобы приехавшего в Америку искать работу, «Марк» сообщил в Центр о готовности к выполнению задания. Он сумел наладить поставку сведений об американских сверхсекретных ядерных исследованиях в ЛосАламосе. Стараниями Фишера Центр получил уникальную информацию о конструкции атомной бомбы, об оружейном плутонии, об американских поставках военной техники режиму Чан Кайши в Китае и многом другом (в числе информаторов «Марка» были знаменитые супруги Коэн). Советский резидент создал две крупнейшие агентурные сети на американском континенте: одна объединяла разведчиков в Калифорнии, Бразилии, Мексике и Аргентине, а другая – на Восточном побережье США. Уровень секретности до сих пор не позволяют раскрыть содержание многих операций, в которых участвовал Фишер. Удачно выбранное место для студии позволяло ему пользоваться коротковолновым передатчиком, что значительно уменьшало риск «засветиться». Даже тогда, когда в Штатах «погорели» советские агенты Клаус Фукс, Гарри Голд и прошел процесс над супругами Розенберг, разведгруппа Фишера не прекратила своей деятельности. Добываемая информация была настолько ценной, что уже в августе 1949 года «Марк» был награжден орденом Красной Звезды.
В течение почти 10 лет на редкость аккуратный агент, строго следовавший принципам полной конспирации, водил за нос своих оппонентов из ФБР. Вполне возможно, что он так и остался бы этаким «неуловимым мстителем», если бы не банальное предательство. Похоже, что институт иуд в человеческом обществе – явление самое живучее и практически неискоренимое. Во всяком случае, покуда спецслужбы не жаловались на недостаток лиц, готовых – далеко не безвозмездно! – «сдать» своего же сотрудника, друга, а то и родственника. Как говорится, лишь бы цена была подходящей…
Напарником псевдо-Абеля являлся в то время подполковник КГБ Николай Константинович Иванов (псевдоним «Вик»), карел по национальности, работавший в НКВД еще с Зимней войны на Карельском перешейке. Центр направил его для помощи резиденту в 1952 году, уже самим этим действием предопределив провал одного из наиболее ценных своих агентов. В США «Вик» въехал как финн Рейно Хайханен, а в Нью-Йорке жил под фамилией Маки. Воспользовавшись значительной удаленностью от начальства, он тихо и с упоением предавался своей главной в жизни страсти – алкоголю. Периодически «Вик» колотил свою жену-финку, тоже жертву зеленого змия; при этом следует заметить, что Хайханен самозабвенно любил супругу. Просто семейные побоища были для него неотъемлемым атрибутом налаженного быта. Интересно, что этот недалекий человек (он так и не смог освоить английский) имел в СССР еще одну (законную) жену и ребенка. Как и положено в нелегальной разведке, «Вик» не знал ни настоящего имени «Марка», ни его легендированного имени. Хайханену было известно только, что «Марк» – это советский нелегал, выдающий себя за свободного художника и фотографа.
Фишер в восторг от псевдофинна не приходил и неоднократно пытался довести до сведения помощника, что его увлечение алкоголем принесет крупные неприятности. Так, в 1954 году подполковник по пьяни умудрился потерять «монету» контейнер с микропленкой. Ее обнаружил на улице какой-то мальчишка и отнес странную находку в ФБР. По счастью для разведчиков, тамошние специалисты текст микропленки так и не смогли расшифровать. «Вик» забывал местонахождение тайников, пропускал важные встречи с агентами, безбожно перевирал информацию, которую ему поручалось передать. С течением времени разведчик все больше пил, мрачнел, начинал раздумывать над своей дальнейшей жизнью. Ему светило прощание с чужбиной, где подполковник весьма неплохо устроился, и ждало возвращение в суровое отечество, а значит, разлука с любимой собутыльницей. В конце концов Фишер добился от Центра, чтобы спившегося «джентльмена удачи» отозвали на родину. Не в силах проститься с «заокеанским счастьем», Хайханен решил пойти на предательство. Для начала он присвоил 5000 долларов, предназначенных для агентов резидентуры «Марка». Затем, следуя рейсом на Москву, во время остановки в Париже предатель явился в американское посольство и попросил политического убежища. На военном самолете подполковник КГБ, согласившийся сотрудничать с ФБР, был переправлен в Штаты. Именно «Вик», по воспоминаниям директора Федерального бюро расследований Э. Гувера, «дал ключ к тайне Абеля». Но фортуна, похоже, иуд не любит. Псевдофинн, сдавший своего напарника, за нескольких последующих лет окончательно спился. В очередной раз набравшись до зеленых слонов, он, в конце концов, погиб в автокатастрофе.
11 мая 1957 года на «фотографа», мирно спавшего в номере ньюй-оркского отеля «Latam», трое работников ФБР надели наручники. После короткой беседы «гости», обнаружив удивительное знание вопроса, предложили Фишеру, в то время уже дослужившемуся до звания полковника, тесное сотрудничество. «Фотограф» подобной перспективой не вдохновился, поэтому фэбээровцы спешно вызвали на место для проведения обыска работников иммиграционной службы. Западные коллеги советского агента свое дело знали отлично, так что вскоре в их руках были мощный коротковолновой приемник с наружной антенной, специальная пленка, секретные коды, несколько фотокамер, 6500 долларов, ключ от личного банковского сейфа (где лежало еще $15 000) и документы на два вышеупомянутых имени. Ряд вещей, принадлежавших Вильяму Генриховичу, агенты забрали для лабораторных исследований. «Марк» понимал: ему срочно необходимо передать в Центр сообщение о своем провале. Однако для этого следовало обратиться в генконсульство СССР в Нью-Йорке и, таким образом, признать перед всем миром свое советское гражданство. Но ведь совсем незадолго до этого Хрущев заявил во всеуслышанье, что «СССР шпионажем не занимается»! Так как же поступить в этом случае? И «Марк» нашел гениальный выход: он назвался именем своего друга времен войны Рудольфа Абеля, предотвращая опасность, что американцы начнут гнать в СССР от его имени дезинформацию. В Москве мгновенно догадались, кто же был задержан ФБР, а имя Абеля с этого момента прочно вошло в историю российской разведки. Дело в том, что настоящий Рудольф Иванович Абель (по состоянию здоровья уволившийся из органов госбезопасности в 46 лет в звании подполковника) умер еще в 1955 году.
Вильяма Генриховича под усиленной охраной переправили в Техас, где фэбээровцы повели тщательно спланированную обработку разведчика. Длительные допросы чередовались с душещипательными историями, а те, в свою очередь, разбавлялись «отеческими» увещеваниями о сотрудничестве. Тогдато Фишер, вынужденный импровизировать, и соорудил этакое признание-легенду.
Следует напомнить: в те годы в Америке особенно сильны были антикоммунистические настроения; незадолго до ареста Фишера за шпионаж в пользу России казнили чету Розенберг – без явных на то оснований. Что же касается псевдо-Абеля, то у него вообще нашли микропленку с компроматом (график радиосеансов с Центром, коды, письма от жены (на русском и дочери на английском)! Этот вещдок «Марк» в последний момент пытался спрятать в карандашах, но фэбээровцы доказали, что они тоже не даром свой хлеб едят…
Итак, убедившись, что полковник – крепкий орешек и в отношении сотрудничества с ним радужных перспектив не наблюдается, его самого, а также обнаруженные вещественные доказательства переправили в Нью-Йорк, где должны были проходить судебные заседания.
14 октября 1957 года в здании федерального суда Восточного округа Нью-Йорка начался громкий судебный процесс по делу о шпионаже № 45094 с громким названием «Соединенные Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля». Данный процесс был уникальным и не имел прецедентов в американской юриспруденции. Одним из главных действующих лиц в нем стал бывший сотрудник ЦРУ, адвокат Джеймс Доновэн. Рудольфа Ивановича Абеля, гражданина России, обвиняли в шпионаже против США, передаче информации о национальной обороне Штатов и незаконном пребывании в стране. В сумме это тянуло на электрический стул…
Обрушиться дамокловому мечу на голову разведчика не дал адвокат. Доновэну удалось сыграть на эмоциях присяжных заседателей, акцентировав их внимание на том, что подсудимый вовсе не является продавшимся американцем. Если он – честный гражданин враждебной державы, такой, какие, возможно, работают на США в Москве, то подход к обсуждению его деятельности должен быть несколько иным. К тому же адвокат намекнул, что Абель – прекрасный кандидат для обмена; если какой-нибудь шпион-американец в свою очередь «загремит» в застенки КГБ, его можно будет спасти, предложив вернуть в СССР русского агента. Ко всему прочему, юрист доказывал: справедливое решение к Рудольфу Абелю как нельзя лучше укрепит реноме американской юстиции перед всем человечеством. Доновэн умело сыграл на чувствах членов суда, тонко сопоставив моральные качества подсудимого, являвшегося добрым семьянином, любящим мужем и нежным, заботливым отцом, с обликом главного свидетеля обвинения. Беспробудные запои Хайханена, избиения им жены, ее еженощные рыдания с криками о помощи, регулярные визиты полицейских и, самое главное, наличие в России законной жены с ребенком настроили присяжных против предателя. Ко всем бедам обвинения, оно так и не смогло доказать причинение Абелем ущерба национальной безопасности. Сам Рудольф Иванович свое настоящее имя никогда не называл и не признался, что его деятельность управлялась из России. Он заявил буквально следующее: «Я, Рудольф Иванович Абель, гражданин СССР, случайно после войны нашел в старом сарае крупную сумму американских долларов и перебрался в Данию. Там купил фальшивый американский паспорт и через Канаду в 1948 году въехал в США». И все. О принадлежности к советской разведке Абель не сказал ни слова, а любые попытки следователей добиться каких-либо сведений о его деятельности по сбору секретной информации он тонко высмеивал как несусветную чушь, навеянную царившей в Соединенных Штатах атмосферой шпиономании и «охоты на ведьм». Уличить его во лжи возможности не было: еще при аресте разведчику удалось незаметно уничтожить самые важные улики – шифровальный блокнот и ключ к радиокоду.
Несмотря на это, Абеля признали виновным и приговорили к смертной казни. Но все-таки процесс над разведчиком закончился убедительной победой подсудимого и его защитника. Нет, Рудольфа Абеля никто не оправдал. Но суд второй инстанции приговор изменил: разведчика ждали 30-летний срок лишения свободы и $3000 штрафа. Конечно, 54-летний резидент практически не имел шансов выйти из тюрьмы живым. Но по сравнению с электрическим стулом это было шагом вперед…
Отбывать наказание полковника отправили в Атланту. Заключенные достаточно уважительно относились к русскому агенту. Тот много читал, изучал труды Эйнштейна, рисовал карикатуры для тюремной газеты, участвовал в изучении плана казематов, помогая затеянной начальством реконструкции строений.
Теоретически, Абель являлся ценным «предметом обмена» для шефа ЦРУ Алена Даллеса. Но для этого было необходимо признание советской разведки в том, что это ее шпион. Россия же всячески старалась откреститься от полковника. Весь мир был в курсе нашумевшей шпионской истории (пожалуй, в неведении оставались только жители Страны советов), а Союз продолжал ломать комедию. ТАСС с началом судебного процесса поспешил выступить с официальным заявлением: среди советских чекистов нет сотрудника с такой фамилией. Дважды письма Абеля жене, доставленные в посольство СССР, с негодованием отвергались. Правда, на третий раз их все-таки взяли. Мол, если у нас действительно живет супруга «какого-то Абеля», она сможет эти послания получить.
Семья разведчика сразу же нашлась. Довольно быстро, без излишней шумихи, мнимый Рудольф Иванович смог наладить контакт с родными.
Сложно сказать, чем бы закончилась эта история, если бы над СССР не «погорел» во время совершения шпионского рейда на самолете У2 небезызвестный Фрэнсис Гарри Пауэрс. Правда, американской стороне пришлось изрядно попотеть, доказывая коммунистическому руководству СССР целесообразность обмена захваченными разведчиками. В итоге, КГБ решило не светиться и действовать через немецкого адвоката в ГДР, используя спешно легендированного «родственника» Абеля, Ю. Дривса. Там же, на мосту, который разделял два Берлина, 10 февраля 1962 года состоялся обмен пленниками. «Рудольф Иванович» наконец смог отправиться домой…
Отечество не высказало особой благодарности полковнику. Ни триумфальное возвращение, ни почетные должности, ни высокие награды, в отличие от того же Пауэрса, его не ждали. Спасибо, что хоть в места не столь отдаленные «на всякий случай» не упекли… Правда, несколько позже Родина все же скрепя сердце расщедрилась, предоставив Абелю награду, полагавшуюся ему по стажу работы в органах. Бывшего резидента задействовали для консультаций нового поколения сотрудников.
Через несколько лет после своего возвращения, 15 ноября 1971 года Вильгельм Фишер, более известный как Рудольф Иванович Абель, скончался в онкологической клинике от рака легких. В наследство дочери он оставил скромную двухкомнатную квартиру и убогую дачку, больше похожую на курятник. Прощаясь с жизнью, старый разведчик шепнул Эвелине: «Помни, что мы все-таки немцы…»
Олег Пеньковский: «супершпион» трех разведок или «Пешка» в игре советских спецслужб?
Шум, поднятый вокруг дела Пеньковского в 1962 году, затмил многие из самых громких преступлений на ниве шпионажа в ХХ веке. Полковник Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных Сил СССР Олег Пеньковский, занимавший должность заместителя начальника иностранного отдела Управления внешних сношений Государственного комитета при Совете Министров СССР, был обвинен в измене Родине и расстрелян. С тех пор прошло почти полвека, но годы не внесли ясности в эту таинственную историю. Со временем легенд, мифов и слухов вокруг дела Пеньковского стало еще больше.
Олег Пеньковский
Одним из самых значительных разоблачений советской контрразведки в самый разгар «холодной войны» считается дело полковника ГРУ О. Пеньковского, арестованного за шпионаж в 1962 году. Авторы многочисленных книг и публикаций о Пеньковском по-разному описывают судьбу и личность этого человека. По одним данным, это был беспринципный предатель, по заслугам получивший высшую меру. По другим – Олег Пеньковский – прекрасный разведчик, специально выполнявший роль дезинформатора спецслужб Англии и Америки и добившийся в этом колоссальных успехов. А суд над ним и его казнь – всего лишь спектакль, мастерски разыгранный КГБ. Так или иначе, этого человека Запад по сей день называет своим самым значительным источником информации о Советском Союзе, передавшим британским и американским спецслужбам горы секретной информации, касающейся советского ядерного потенциала, и тем самым предотвратившим третью мировую войну во время Карибского кризиса.
Что же заставило полковника советской военной разведки, участника двух войн, пойти на сотрудничество с западными спецслужбами? Этим вопросом не раз задавались те, у кого не было сомнений в том, что Пеньковский – предатель. Военный разведчик, сделавший успешную карьеру, он не был замечен в нелояльности к коммунистическому режиму, не было и никаких мотивов, толкавших его на Запад. Да и в материальном отношении Пеньковский никогда не бедствовал. Родился он во Владикавказе в интеллигентной и обеспеченной семье. Его отец закончил Варшавский политехнический институт и работал инженером; служил в белой армии. А родной дядя, брат его отца, наоборот, всю жизнь отдал советской власти: В. А. Пеньковский в звании генерала армии в начале 60-х годов XX века командовал войсками Белорусского военного округа.
У самого Олега Пеньковского судьба складывалась благополучно: школа, комсомол, артиллерийское училище в Киеве. Участник финской и Великой Отечественной войн, он был награжден пятью орденами и восемью медалями. После войны Пеньковский закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе (1948 г.) и Военно-дипломатическую академию Советской Армии – кузницу кадров советской военной разведки (1953 г.). Успешной военной карьере Пеньковского способствовала его удачная женитьба на дочери генерал-майора Д. Гапановича, а также близкое знакомство с маршалом артиллерии С. С. Варенцовым, в семью которого он был вхож. Уже в 31 год Пеньковский получил звание полковника. Окончив двухлетний курс в Военной академии, где овладел английским языком, Пеньковский начал работать в Центральном аппарате ГРУ. С 1953 по 1955 год он был старшим офицером 4го управления ГРУ (страны Ближнего и Дальнего Востока), в 1955–1956 годах – помощником военного атташе при посольстве СССР в Турции.
После возникшего конфликта с резидентом ГРУ в Анкаре, генерал-майором Н. Рубенко, Пеньковский был отозван в Москву. В 1956–1958 годах он снова продолжил службу в ГРУ, прошел программу подготовки для назначения на должность военного атташе в Индии. Однако накануне его отъезда в Дели было установлено, что Пеньковский исказил свои биографические данные, скрыв, в частности, тот факт, что его отец был белогвардейским офицером и участвовал в боях с частями Красной армии, в ходе которых был убит. Как известно, в то время таких «ошибок» не прощали. После последовавшего разбирательства Пеньковского отстранили от престижной командировки, а затем и вовсе уволили из ГРУ. Какоето время работа Пеньковского не была связана с разведывательной деятельностью. Но в 1959 году, благодаря поддержке своего могущественного покровителя С. Варенцова, Пеньковский добился возвращения в систему военной разведки, и год спустя в качестве старшего офицера 3го управления ГРУ (страны Северной и Южной Америки, Великобритания) был назначен членом мандатной комиссии Военно-дипломатической академии.
Одним из самых значительных разоблачений советской контрразведки в самый разгар «холодной войны» считается дело полковника ГРУ О. Пеньковского, арестованного за шпионаж в 1962 году. Авторы многочисленных книг и публикаций о Пеньковском по-разному описывают судьбу и личность этого человека. По одним данным, это был беспринципный предатель, по заслугам получивший высшую меру. По другим – Олег Пеньковский – прекрасный разведчик, специально выполнявший роль дезинформатора спецслужб Англии и Америки и добившийся в этом колоссальных успехов. А суд над ним и его казнь – всего лишь спектакль, мастерски разыгранный КГБ. Так или иначе, этого человека Запад по сей день называет своим самым значительным источником информации о Советском Союзе, передавшим британским и американским спецслужбам горы секретной информации, касающейся советского ядерного потенциала, и тем самым предотвратившим третью мировую войну во время Карибского кризиса.
Что же заставило полковника советской военной разведки, участника двух войн, пойти на сотрудничество с западными спецслужбами? Этим вопросом не раз задавались те, у кого не было сомнений в том, что Пеньковский – предатель. Военный разведчик, сделавший успешную карьеру, он не был замечен в нелояльности к коммунистическому режиму, не было и никаких мотивов, толкавших его на Запад. Да и в материальном отношении Пеньковский никогда не бедствовал. Родился он во Владикавказе в интеллигентной и обеспеченной семье. Его отец закончил Варшавский политехнический институт и работал инженером; служил в белой армии. А родной дядя, брат его отца, наоборот, всю жизнь отдал советской власти: В. А. Пеньковский в звании генерала армии в начале 60-х годов XX века командовал войсками Белорусского военного округа.
У самого Олега Пеньковского судьба складывалась благополучно: школа, комсомол, артиллерийское училище в Киеве. Участник финской и Великой Отечественной войн, он был награжден пятью орденами и восемью медалями. После войны Пеньковский закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе (1948 г.) и Военно-дипломатическую академию Советской Армии – кузницу кадров советской военной разведки (1953 г.). Успешной военной карьере Пеньковского способствовала его удачная женитьба на дочери генерал-майора Д. Гапановича, а также близкое знакомство с маршалом артиллерии С. С. Варенцовым, в семью которого он был вхож. Уже в 31 год Пеньковский получил звание полковника. Окончив двухлетний курс в Военной академии, где овладел английским языком, Пеньковский начал работать в Центральном аппарате ГРУ. С 1953 по 1955 год он был старшим офицером 4го управления ГРУ (страны Ближнего и Дальнего Востока), в 1955–1956 годах – помощником военного атташе при посольстве СССР в Турции.
После возникшего конфликта с резидентом ГРУ в Анкаре, генерал-майором Н. Рубенко, Пеньковский был отозван в Москву. В 1956–1958 годах он снова продолжил службу в ГРУ, прошел программу подготовки для назначения на должность военного атташе в Индии. Однако накануне его отъезда в Дели было установлено, что Пеньковский исказил свои биографические данные, скрыв, в частности, тот факт, что его отец был белогвардейским офицером и участвовал в боях с частями Красной армии, в ходе которых был убит. Как известно, в то время таких «ошибок» не прощали. После последовавшего разбирательства Пеньковского отстранили от престижной командировки, а затем и вовсе уволили из ГРУ. Какоето время работа Пеньковского не была связана с разведывательной деятельностью. Но в 1959 году, благодаря поддержке своего могущественного покровителя С. Варенцова, Пеньковский добился возвращения в систему военной разведки, и год спустя в качестве старшего офицера 3го управления ГРУ (страны Северной и Южной Америки, Великобритания) был назначен членом мандатной комиссии Военно-дипломатической академии.