Страница:
Если учесть, что свойства системы «литература» соответствуют классу больших саморегулирующихся систем, то литературу можно было бы определить как одну из систем, составляющих этот класс. Однако такой вывод был бы преждевременным, потому что саморегулирующиеся системы представляют собой только «устойчивые состояния еще более сложной целостности»[11] – саморазвивающихся систем. Поэтому литературу представляется возможным определить как большую саморегулирующуюся систему, которая состоит из соединенных прямыми и обратными связями элементов – автор, произведение и читатель – и обладает способностью к саморазвитию.
Вопросы к теме
Литература по теме
Тема 2 Система «Литература»
Вопросы к теме
Литература по теме
Тема 3 Системный подход
Вопросы к теме
1. В чем состоит специфика «художественной литературы»?
2. Одинаков ли состав «художественной литературы» в разные эпохи?
3. Понимание системы «искусство» у Гегеля содержит указание на прямые и обратные связи. Как характеризует философ обратную связь?
4. Каким образом в системе «литература» возникает новое системное качество?
5. В чем заключается программа функционирования системы «литература»?
2. Одинаков ли состав «художественной литературы» в разные эпохи?
3. Понимание системы «искусство» у Гегеля содержит указание на прямые и обратные связи. Как характеризует философ обратную связь?
4. Каким образом в системе «литература» возникает новое системное качество?
5. В чем заключается программа функционирования системы «литература»?
Литература по теме
1. Гегель. Эстетика: В 4 т. – М., 1968–1973.
2. Кормам Б.О. Литературоведческие термины по проблеме автора. – Ижевск, 1982.
3. Курдюмов С.П., Князева Е.Н. Структуры будущего: синергетика как методологическая основа футурологии // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в искусстве. – М., 2002.
4. Стёпин B.C. Синергетика и системный анализ // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. – М., 2004.
5. Хакен Г. Синергетика. Иерархия неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985.
6. Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991.
2. Кормам Б.О. Литературоведческие термины по проблеме автора. – Ижевск, 1982.
3. Курдюмов С.П., Князева Е.Н. Структуры будущего: синергетика как методологическая основа футурологии // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в искусстве. – М., 2002.
4. Стёпин B.C. Синергетика и системный анализ // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. – М., 2004.
5. Хакен Г. Синергетика. Иерархия неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М., 1985.
6. Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991.
Тема 2 Система «Литература»
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: система, коммуникация, системные принципы, прямые и обратные связи, интегративное свойство, экстралитературная реальность, традиция, материальный и идеальный аспекты системы, текст, художественное произведение, концепированный автор, концепированный читатель
Термин «система» происходит от греческого слова systema – целое, составленное из частей, соединение. Система – это «совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство»[12]. В соответствии с таким представлением о системе сложился понятийный аппарат, который лег в основу системных принципов, в том или ином виде присутствующих в работах по проблемам межкультурной коммуникации, культурологии и теории литературы. К числу системных принципов относятся:
1. Целостность – «…принципиальная несводимость свойств системы к сумме составляющих ее элементов» и невыводимость свойств целого из свойств отдельного элемента.
2. Зависимость каждого элемента, свойства и отношения системы от его места, функций внутри целого.
3. Структурность – возможность описания системы через установление ее структуры, т. е. сети связей и отношений, обусловленность поведения системы не столько поведением ее отдельных элементов, сколько свойствами ее структуры.
4. Взаимозависимости системы и среды. Система формирует и проявляет свои свойства в процессе взаимодействия со средой, являясь при этом активным ведущим компонентом взаимодействия.
5. Иерархичность. Каждый компонент системы в свою очередь может рассматриваться как система, а исследуемая в данном случае система представляет собой один из компонентов более широкой системы.
6. Множественность описания каждой системы. В силу принципиальной сложности каждой системы ее адекватное познание требует построения множества различных моделей, каждая из которых описывает лишь определенный аспект системы.
Уже отмечалось, что предположение о том, что искусство являет собой систему, Гегель дал еще в XIX веке. Он отметил, что «искусство распадается на произведение, имеющее характер внешнего, обыденного наличного бытия – на субъект, его продуцирующий, и на субъект, его созерцающий и перед ним преклоняющийся»[13].
Немецкий философ гениально предугадал необходимость наличия в системе прямых и обратных связей. Система «искусство» у Гегеля выглядит так: 1) субъект продуцирующий (автор), 2) произведение, имеющее характер внешнего, обыденного, наличного бытия, 3) субъект, его созерцающий и перед ним преклоняющийся.
Идея Гегеля может быть выражена схемой:
Субъект продуцирующий ↔ произведение ↔ субъект созерцающий и преклоняющийся.
Система «литература» может быть представлена так:
Центральное положение произведения чрезвычайно существенно: именно произведение является средоточием связей и отношений между автором и читателем.
В схеме наряду с основной триадой (автор ↔ произведение ↔ читатель) присутствуют культурная традиция и экстралитературная реальность. Они являются ее разверткой, окружающей средой, с которой происходит обмен информацией и энергией.
Обратная связь (feed back), которую Норберт Винер называет положительной, усиливает функционирование системы, а обратная связь, которая ослабляет функционирование системы, – отрицательной. Положительная обратная связь, как правило, ведет к неустойчивой работе системы, тогда как отрицательная обратная связь стабилизирует функционирование системы. В текстах современного сербского писателя М. Павича[14] активно «работает» положительная обратная связь, придающая осознанную неустойчивость системе. Так, например, в соответствии с игровыми правилами постмодернизма автор «Хазарского словаря» создает произведение-ресторан, где каждый читатель-посетитель «составляет меню по своему вкусу». Об этом характерном примере положительной обратной связи, придающей программную неустойчивость системе, остроумно писал швейцарский критик Андре Клавель.
Присутствие в системе «литература» прямой связи, идущей от автора через произведение литературы к читателю, и обратной связи, идущей от читателя через произведение к автору, создает возможность для саморегуляции системы «литература». Система «литература» обладает интегративным свойством. Интегративное свойство – это способность системы выступать в качестве целого по отношению к ее частям.
Предложенное описание системы «литература» сходно со схемами, отображающими процесс литературной коммуникации, хотя они и не тождественны. Поскольку понятие коммуникации пришло в литературоведение из теории информации, где оно означает процесс передачи информации от одной системы к другой, финалом этого процесса считается использование полученного сообщения. В языковой и литературной коммуникации его завершением для специалиста-филолога является интерпретация текста. В рецептивной эстетике результат видят в процессе превращения текста в художественное произведение благодаря конкретному акту коммуникации. Обратная связь между элементами «автор – произведение» и «читатель – произведение» лежит за пределами передачи информации, а потому ее не фиксирует ни литературная коммуникация, ни рецептивная эстетика. Термин «коммуникация» (от лат. communicatio) обозначает общение, обмен мыслями, сведениями, эмоциями.
Коммуникативную цепь обозначают схемой:
Отправитель → Сообщение → Получатель
Автор → Текст → Читатель
Вторая часть схемы фиксирует ее применение к предмету литературы. Простейший пример коммуникации – написание и отсылка письма адресату Понятие «общение» охватывает разные уровни коммуникации. В математике, технике и лингвистике используются термины «код», «шум», «канал связи», «информация», «трансляция». Кибернетики, используя коммуникативные возможности различных технических систем, создают компьютеры все новых поколений. В литературе схема коммуникативной цепи отсылает нас к формуле Гегеля. Но в реальной действительности отношения эти не ограничиваются тремя элементами и содержат необходимые опоры в реальности и предшествующем опыте литературы как виде словесного искусства. Автор создает произведение, опираясь на традицию, учитывая знание этой традиции читателем. Даже в частном послании он следует принятой этикетной формуле. Вспомним, сколь обязательна была эта формула в письме в деревню, где полагалось уважительно называть адресата, непременно вспомнить соседей и родственников и в заключение упомянуть собственное положение сына или брата. В драме «Борис Годунов» А.С. Пушкин опирается на фольклорные традиции легенды о царе-изгнаннике[15]. Но и самые дерзкие новаторы в литературе традицию игнорировать не могут. Не менее существенна связь автора с реальностью, с которой читатель «сверяет» произведение, определяя его значимость и актуальность.
В словесных определениях литературной коммуникации слабо различаются понятия «текст» и «произведение». Ими нередко пользуются как синонимами, и это не случайность. Наиболее последовательно литературная коммуникация может быть представлена в схеме[16]
В схеме «литературная коммуникация» присутствует не художественное произведение, а текст. И происходит это именно потому, что в отношении «текст – читатель» нет обратной связи. В ней не заложено условие читательской оценки текста, которое присутствует у Гегеля, говорившего о субъекте, созерцающем и преклоняющемся перед произведением искусства. Это предполагает иную схему, в которой текст заменен произведением, имеющим смысловую разнонаправленность.
Присутствие прямой и обратной связей в системе «искусство» означает, что продукт творчества художника, не переставая быть носителем информации, становится художественным произведением, музыкой, «божественным глаголом», живописным полотном. Если же обратной связи нет, то, по выражению поэта, «и музыка мне мнится смутным шумом, / когда я слушаю стихи друзей».
Сложность системы «литература» не только в соединении пяти необходимых элементов, а прежде всего в том, что система «литература» имеет материальный и идеальный аспекты. В ее материальном аспекте каждый компонент может быть объективирован. Автор — реальное лицо с собственной биографией: Пушкин, Лермонтов или Ерофеев. Произведение — его рукопись или отпечатанная книга. Читатель — покупатель этой книги. Традиция — круг предшественников, на который автор ориентируется. Реальность — те события, в русле которых он живет и «зеркалом» которых одухотворяется либо костенеет.
Система приобретает материальный аспект благодаря имеющему идеальный характер отношению читателя к произведению.
Читатель, признавший художественную ценность произведения, способствует его популяризации, тиражирует его, морально и материально поддерживает автора – своего современника, собирает сведения об ушедшем из жизни писателе. Об этом свидетельствуют случаи хранения читателем с риском для благополучия, а порой и для жизни, рукописей и книг, подвергавшихся цензурному запрету, переписывание в Средние века текстов полюбившихся произведений, приобретение книг для личных библиотек, большие тиражи и переиздания популярных произведений и связанное с этим возрастание авторских гонораров, рассказываемые о писателях анекдоты.
Двойственный – реальный и идеальный — аспект имеют и другие элементы системы. Конкретная реальность влияет на судьбу автора и его произведения, определяя его тематику и проблематику Одновременно она и та реальность, которая воссоздана в произведении и с которой читатель соотносит произведение, читательское представление о реальности, не остающееся неизменным в разные времена. Цветные тени на снегу или воздушная среда, размывающая четкие очертания предметов, увиденные импрессионистами, поначалу показались зрителям искажением реальности и вызвали решительный протест. Сегодня они являются частью привычного художественного восприятия, как станет им, возможно, в XXI веке синтез слова и живописного образа в поэтике концептуалистов.
Традиция – сознательно избираемый художником опыт предшественников либо влияние культуры, постигаемое независимо от воли авторов, сказывающееся в следовании нормам языка, жанровым формам, художественным приемам, то, что В.М. Жирмунский называет «неосознанной ориентировкой». Читатель – конкретный читатель текста, имеющий подобно биографическому автору, свое лицо, и одновременно «концепированная личность», «конгениальная» автору, способная понять текст и сделать его в своем восприятии художественным произведением.
В идеальном аспекте системы «литература» автор перестает рассматриваться как биографическое лицо. Он берется как автор концепированный, носитель художественного сознания, обнимающего произведение целиком. М.М. Бахтин писал о «вненаходимости» автора по отношению к произведению.
Осцилляции, колебания системы «литература» между материальным и идеальным аспектами задают «программу» этой системы, содержащую биографические и эстетические моменты, но не смешивающую их[17]. Уже отмечалось, что такая программа связана с тем, что писатель, создавая текст, содержащий описание вымышленного мира, задает алгоритм, обеспечивающий восприятие этого мира в качестве художественного изображения. Если читатель преклоняется перед ним, то текст, не переставая быть носителем информации, становится литературным произведением, а тот, кто написал его, оставаясь реальным лицом, становится автором (создателем) произведения. Не менее конкретное лицо – читатель, открывший для себя художественность текста и преклоняющийся перед ней, предстает как ценитель литературного произведения. В процессе восприятия произведения реальным, биографическим читателем происходит «…процесс формирования читателя как элемента эстетической реальности. Реальному читателю произведение (автор, стоящий за ним и выразивший себя в нем) «навязывает» известную позицию»[18]. Предстающий как ценитель литературного произведения читатель дистанцируется от текста, возвышается над ним. Такой читатель – идеальный адресат, «идеальное воспринимающее начало». Он является элементом «…не эмпирической, а эстетической реальности»[19].
Термин «система» происходит от греческого слова systema – целое, составленное из частей, соединение. Система – это «совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство»[12]. В соответствии с таким представлением о системе сложился понятийный аппарат, который лег в основу системных принципов, в том или ином виде присутствующих в работах по проблемам межкультурной коммуникации, культурологии и теории литературы. К числу системных принципов относятся:
1. Целостность – «…принципиальная несводимость свойств системы к сумме составляющих ее элементов» и невыводимость свойств целого из свойств отдельного элемента.
2. Зависимость каждого элемента, свойства и отношения системы от его места, функций внутри целого.
3. Структурность – возможность описания системы через установление ее структуры, т. е. сети связей и отношений, обусловленность поведения системы не столько поведением ее отдельных элементов, сколько свойствами ее структуры.
4. Взаимозависимости системы и среды. Система формирует и проявляет свои свойства в процессе взаимодействия со средой, являясь при этом активным ведущим компонентом взаимодействия.
5. Иерархичность. Каждый компонент системы в свою очередь может рассматриваться как система, а исследуемая в данном случае система представляет собой один из компонентов более широкой системы.
6. Множественность описания каждой системы. В силу принципиальной сложности каждой системы ее адекватное познание требует построения множества различных моделей, каждая из которых описывает лишь определенный аспект системы.
Уже отмечалось, что предположение о том, что искусство являет собой систему, Гегель дал еще в XIX веке. Он отметил, что «искусство распадается на произведение, имеющее характер внешнего, обыденного наличного бытия – на субъект, его продуцирующий, и на субъект, его созерцающий и перед ним преклоняющийся»[13].
Немецкий философ гениально предугадал необходимость наличия в системе прямых и обратных связей. Система «искусство» у Гегеля выглядит так: 1) субъект продуцирующий (автор), 2) произведение, имеющее характер внешнего, обыденного, наличного бытия, 3) субъект, его созерцающий и перед ним преклоняющийся.
Идея Гегеля может быть выражена схемой:
Субъект продуцирующий ↔ произведение ↔ субъект созерцающий и преклоняющийся.
Система «литература» может быть представлена так:
Центральное положение произведения чрезвычайно существенно: именно произведение является средоточием связей и отношений между автором и читателем.
В схеме наряду с основной триадой (автор ↔ произведение ↔ читатель) присутствуют культурная традиция и экстралитературная реальность. Они являются ее разверткой, окружающей средой, с которой происходит обмен информацией и энергией.
Винер Норберт (Wiener, 1884–1964) – основоположник кибернетики и математической теории связи. Н. Винер исходит из того, что «кибернетика» (греч. Kybernetes – «рулевой», «кормчий») как наука об управлении и связи противостоит возрастанию энтропии. Под «энтропией» при этом понимается тенденция природы «…к нарушению организованного и разрушению имеющего смысл».В системе различают прямые и обратные связи, выделяя при этом два вида обратных связей – положительные и отрицательные.
Н. Винер – создатель концепции «обратной связи» в коммуникативных системах «человек ↔ человек (общество)», «человек (общество) ↔ машина». Действие прямых и обратных связей в системе «литература» преобразует «текст», содержащий конкретную информацию, в художественное произведение.
Литература:
Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. – М., 1958.
Винер Н. Творец и робот. – М., 1966.
Обратная связь (feed back), которую Норберт Винер называет положительной, усиливает функционирование системы, а обратная связь, которая ослабляет функционирование системы, – отрицательной. Положительная обратная связь, как правило, ведет к неустойчивой работе системы, тогда как отрицательная обратная связь стабилизирует функционирование системы. В текстах современного сербского писателя М. Павича[14] активно «работает» положительная обратная связь, придающая осознанную неустойчивость системе. Так, например, в соответствии с игровыми правилами постмодернизма автор «Хазарского словаря» создает произведение-ресторан, где каждый читатель-посетитель «составляет меню по своему вкусу». Об этом характерном примере положительной обратной связи, придающей программную неустойчивость системе, остроумно писал швейцарский критик Андре Клавель.
Присутствие в системе «литература» прямой связи, идущей от автора через произведение литературы к читателю, и обратной связи, идущей от читателя через произведение к автору, создает возможность для саморегуляции системы «литература». Система «литература» обладает интегративным свойством. Интегративное свойство – это способность системы выступать в качестве целого по отношению к ее частям.
Предложенное описание системы «литература» сходно со схемами, отображающими процесс литературной коммуникации, хотя они и не тождественны. Поскольку понятие коммуникации пришло в литературоведение из теории информации, где оно означает процесс передачи информации от одной системы к другой, финалом этого процесса считается использование полученного сообщения. В языковой и литературной коммуникации его завершением для специалиста-филолога является интерпретация текста. В рецептивной эстетике результат видят в процессе превращения текста в художественное произведение благодаря конкретному акту коммуникации. Обратная связь между элементами «автор – произведение» и «читатель – произведение» лежит за пределами передачи информации, а потому ее не фиксирует ни литературная коммуникация, ни рецептивная эстетика. Термин «коммуникация» (от лат. communicatio) обозначает общение, обмен мыслями, сведениями, эмоциями.
Коммуникативную цепь обозначают схемой:
Отправитель → Сообщение → Получатель
Автор → Текст → Читатель
Вторая часть схемы фиксирует ее применение к предмету литературы. Простейший пример коммуникации – написание и отсылка письма адресату Понятие «общение» охватывает разные уровни коммуникации. В математике, технике и лингвистике используются термины «код», «шум», «канал связи», «информация», «трансляция». Кибернетики, используя коммуникативные возможности различных технических систем, создают компьютеры все новых поколений. В литературе схема коммуникативной цепи отсылает нас к формуле Гегеля. Но в реальной действительности отношения эти не ограничиваются тремя элементами и содержат необходимые опоры в реальности и предшествующем опыте литературы как виде словесного искусства. Автор создает произведение, опираясь на традицию, учитывая знание этой традиции читателем. Даже в частном послании он следует принятой этикетной формуле. Вспомним, сколь обязательна была эта формула в письме в деревню, где полагалось уважительно называть адресата, непременно вспомнить соседей и родственников и в заключение упомянуть собственное положение сына или брата. В драме «Борис Годунов» А.С. Пушкин опирается на фольклорные традиции легенды о царе-изгнаннике[15]. Но и самые дерзкие новаторы в литературе традицию игнорировать не могут. Не менее существенна связь автора с реальностью, с которой читатель «сверяет» произведение, определяя его значимость и актуальность.
В словесных определениях литературной коммуникации слабо различаются понятия «текст» и «произведение». Ими нередко пользуются как синонимами, и это не случайность. Наиболее последовательно литературная коммуникация может быть представлена в схеме[16]
В схеме «литературная коммуникация» присутствует не художественное произведение, а текст. И происходит это именно потому, что в отношении «текст – читатель» нет обратной связи. В ней не заложено условие читательской оценки текста, которое присутствует у Гегеля, говорившего о субъекте, созерцающем и преклоняющемся перед произведением искусства. Это предполагает иную схему, в которой текст заменен произведением, имеющим смысловую разнонаправленность.
Присутствие прямой и обратной связей в системе «искусство» означает, что продукт творчества художника, не переставая быть носителем информации, становится художественным произведением, музыкой, «божественным глаголом», живописным полотном. Если же обратной связи нет, то, по выражению поэта, «и музыка мне мнится смутным шумом, / когда я слушаю стихи друзей».
Сложность системы «литература» не только в соединении пяти необходимых элементов, а прежде всего в том, что система «литература» имеет материальный и идеальный аспекты. В ее материальном аспекте каждый компонент может быть объективирован. Автор — реальное лицо с собственной биографией: Пушкин, Лермонтов или Ерофеев. Произведение — его рукопись или отпечатанная книга. Читатель — покупатель этой книги. Традиция — круг предшественников, на который автор ориентируется. Реальность — те события, в русле которых он живет и «зеркалом» которых одухотворяется либо костенеет.
Система приобретает материальный аспект благодаря имеющему идеальный характер отношению читателя к произведению.
Читатель, признавший художественную ценность произведения, способствует его популяризации, тиражирует его, морально и материально поддерживает автора – своего современника, собирает сведения об ушедшем из жизни писателе. Об этом свидетельствуют случаи хранения читателем с риском для благополучия, а порой и для жизни, рукописей и книг, подвергавшихся цензурному запрету, переписывание в Средние века текстов полюбившихся произведений, приобретение книг для личных библиотек, большие тиражи и переиздания популярных произведений и связанное с этим возрастание авторских гонораров, рассказываемые о писателях анекдоты.
Двойственный – реальный и идеальный — аспект имеют и другие элементы системы. Конкретная реальность влияет на судьбу автора и его произведения, определяя его тематику и проблематику Одновременно она и та реальность, которая воссоздана в произведении и с которой читатель соотносит произведение, читательское представление о реальности, не остающееся неизменным в разные времена. Цветные тени на снегу или воздушная среда, размывающая четкие очертания предметов, увиденные импрессионистами, поначалу показались зрителям искажением реальности и вызвали решительный протест. Сегодня они являются частью привычного художественного восприятия, как станет им, возможно, в XXI веке синтез слова и живописного образа в поэтике концептуалистов.
Традиция – сознательно избираемый художником опыт предшественников либо влияние культуры, постигаемое независимо от воли авторов, сказывающееся в следовании нормам языка, жанровым формам, художественным приемам, то, что В.М. Жирмунский называет «неосознанной ориентировкой». Читатель – конкретный читатель текста, имеющий подобно биографическому автору, свое лицо, и одновременно «концепированная личность», «конгениальная» автору, способная понять текст и сделать его в своем восприятии художественным произведением.
В идеальном аспекте системы «литература» автор перестает рассматриваться как биографическое лицо. Он берется как автор концепированный, носитель художественного сознания, обнимающего произведение целиком. М.М. Бахтин писал о «вненаходимости» автора по отношению к произведению.
Осцилляции, колебания системы «литература» между материальным и идеальным аспектами задают «программу» этой системы, содержащую биографические и эстетические моменты, но не смешивающую их[17]. Уже отмечалось, что такая программа связана с тем, что писатель, создавая текст, содержащий описание вымышленного мира, задает алгоритм, обеспечивающий восприятие этого мира в качестве художественного изображения. Если читатель преклоняется перед ним, то текст, не переставая быть носителем информации, становится литературным произведением, а тот, кто написал его, оставаясь реальным лицом, становится автором (создателем) произведения. Не менее конкретное лицо – читатель, открывший для себя художественность текста и преклоняющийся перед ней, предстает как ценитель литературного произведения. В процессе восприятия произведения реальным, биографическим читателем происходит «…процесс формирования читателя как элемента эстетической реальности. Реальному читателю произведение (автор, стоящий за ним и выразивший себя в нем) «навязывает» известную позицию»[18]. Предстающий как ценитель литературного произведения читатель дистанцируется от текста, возвышается над ним. Такой читатель – идеальный адресат, «идеальное воспринимающее начало». Он является элементом «…не эмпирической, а эстетической реальности»[19].
Вопросы к теме
1. Перечислите основные системные принципы. Приведите примеры прямых и обратных связей в системе «литература».
2. Присутствует ли анализ отношений «автор ↔ произведение» и «произведение ↔ читатель» в книге Д.С. Лихачева «Поэтика древнерусской литературы»? Подтвердите свое мнение.
3. В чем состоит двойственность системы «литература»?
4. В чем отличие «текста» от литературного «произведения» как центрального элемента системы «литература»?
2. Присутствует ли анализ отношений «автор ↔ произведение» и «произведение ↔ читатель» в книге Д.С. Лихачева «Поэтика древнерусской литературы»? Подтвердите свое мнение.
3. В чем состоит двойственность системы «литература»?
4. В чем отличие «текста» от литературного «произведения» как центрального элемента системы «литература»?
Литература по теме
1. Гегель. Эстетика: В 4 т. – М., 1968–1973.
2. Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. – М., 1958.
3. Винер Н. Творец и робот. – М., 1966.
4. Попович А. Проблемы художественного перевода. – М., 1980.
5. Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. – Ижевск, 1992
6. Садовский В.Н. Система // Философский энциклопедический словарь. – М., 1983.
7. Уемов А.И. Системный подход и общая теория систем. – М., 1978.
8. Юдин Е.Г. Системный подход и принцип деятельности. – М., 1978.
9. Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системные исследования и общая теория систем // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. – М., 1969.
2. Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. – М., 1958.
3. Винер Н. Творец и робот. – М., 1966.
4. Попович А. Проблемы художественного перевода. – М., 1980.
5. Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. – Ижевск, 1992
6. Садовский В.Н. Система // Философский энциклопедический словарь. – М., 1983.
7. Уемов А.И. Системный подход и общая теория систем. – М., 1978.
8. Юдин Е.Г. Системный подход и принцип деятельности. – М., 1978.
9. Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системные исследования и общая теория систем // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. – М., 1969.
Тема 3 Системный подход
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: метод, подход, система, открытая система, системный подход, эмерджентное свойство системы «литература», эмерджентное свойство, смысловой скачок, автор биографический, автор концепированный, биографический метод, культурно-исторический подход, социологический метод, формальный метод, структурный метод, рецептивная эстетика, концептуально-филологический подход
Зарождение системного подхода к изучению литературы восходит к идеям Аристотеля (384–322 до н. э.), Г.В.Ф. Гегеля (1770–1831) и других философов, Ф. де Соссюра (1857–1913) и его последователей в лингвистике, Ю.Н. Тынянова (1894–1943) и ученых, входивших в Пражский лингвистический кружок (1926—1950-е годы). Системный подход к изучению литературы сформировался во второй половине XX века под влиянием общих теорий систем Л. фон Берталанфи (1901–1972) и лауреата Нобелевской премии И.Р. Пригожина (1917–2003). К числу литературоведов, использовавших системный подход, принадлежали Д.С. Лихачев, P.O. Якобсон, Н.И. Конрад, И.Г. Неупокоева.
Представление о художественной литературе как о системе и вытекающая из такого представления потребность в системном подходе к ее изучению имеют свою традицию, восходящую, в частности, к учению И.В. фон Гете о метаморфозе растений. Ближайшим образом представление о литературе как системе восходит к работам P.O. Якобсона 1920-х годов, его мыслям о системе поэтического языка и в особенности к плодотворным идеям Ю.Н. Тынянова. Стремясь понять, из каких элементов состоит художественное произведение, он вводит понятие «система» для обозначения семантической организации текста. В книге «Стихотворная семантика» (1923), переименованной по настоянию издателя в «Проблему стихотворного языка», разработаны положения о воздействии словесной конструкции на глубинный смысл произведения. Эти мысли оказали заметное влияние на филологическую науку
В тезисах «Проблемы изучения литературы и языка» Ю.Н. Тынянов пунктом первым выдвигает требование «четкости теоретической платформы» и развития «науки системной»[20]. В этом же направлении рассматривается книга Ю.Н. Тынянова «Проблемы стихотворного языка» Б.В. Томашевским. В 1944 году на вечере, посвященном памяти Ю.Н. Тынянова, он говорил, что поставленные в книге задачи есть задачи сегодняшнего литературоведения: «Это книга, которую надо изучать, которую надо усвоить, которую надо продолжить»[21].
Продолжение и развитие мыслей о системной связи в литературе, «конструкции» и глубинного смысла встречается затем у многих отечественных и зарубежных авторов. Термины «система» и «конструкция» постепенно становятся привычными. Так, в основе концепции И.Г. Неупокоевой, положенной в основу «Истории всемирной литературы», присутствует мысль о том, что только при системном подходе «возможно создание теоретического представления о литературной эпохе не просто как о хронологическом отрезке времени с определенными доминантными и второстепенными чертами… но как о динамическом целом…»[22]. О «системах, складывающихся на больших этапах всемирной истории», писал Н.И. Конрад[23].
Нетрудно подметить, что академиков Н.И. Конрада, Д.С. Лихачева, как и И.Г. Неупокоеву, интересуют прежде всего региональные, зональные и национальные литературные системы, а также литературные эпохи, рассматриваемые как система. Такой подход может быть реализован по преимуществу в пределах исторического метода, «лишь при органическом сочетании его с методом сравнительным»[25]. Оговорка И.Г. Неупокоевой весьма существенна. Вопрос о разделении литературы на художественную и нехудожественную через уточнение системных признаков в приведенных положениях не ставится.
Системный подход вырабатывался в области естественных и точных наук, но получил широкое применение и в кругу наук гуманитарных. Этому не следует удивляться, потому что системный подход представляет собой направление методологии специально-научного познания, в основе которого лежит исследование объектов как систем. Современное литературоведение является одним из видов такого познания. В его научный аппарат вошли представления, понятия и термины не только из общей теории систем, но и из такой специальной научной дисциплины, как занимающаяся сложными системами синергетика. И все же слова Ю.Н. Тынянова о том, что «история системы есть в свою очередь система»[26], пока остаются для литературоведов скорее «протоколом о намерениях», чем программой действий.
Зарождение системного подхода к изучению литературы восходит к идеям Аристотеля (384–322 до н. э.), Г.В.Ф. Гегеля (1770–1831) и других философов, Ф. де Соссюра (1857–1913) и его последователей в лингвистике, Ю.Н. Тынянова (1894–1943) и ученых, входивших в Пражский лингвистический кружок (1926—1950-е годы). Системный подход к изучению литературы сформировался во второй половине XX века под влиянием общих теорий систем Л. фон Берталанфи (1901–1972) и лауреата Нобелевской премии И.Р. Пригожина (1917–2003). К числу литературоведов, использовавших системный подход, принадлежали Д.С. Лихачев, P.O. Якобсон, Н.И. Конрад, И.Г. Неупокоева.
Представление о художественной литературе как о системе и вытекающая из такого представления потребность в системном подходе к ее изучению имеют свою традицию, восходящую, в частности, к учению И.В. фон Гете о метаморфозе растений. Ближайшим образом представление о литературе как системе восходит к работам P.O. Якобсона 1920-х годов, его мыслям о системе поэтического языка и в особенности к плодотворным идеям Ю.Н. Тынянова. Стремясь понять, из каких элементов состоит художественное произведение, он вводит понятие «система» для обозначения семантической организации текста. В книге «Стихотворная семантика» (1923), переименованной по настоянию издателя в «Проблему стихотворного языка», разработаны положения о воздействии словесной конструкции на глубинный смысл произведения. Эти мысли оказали заметное влияние на филологическую науку
В тезисах «Проблемы изучения литературы и языка» Ю.Н. Тынянов пунктом первым выдвигает требование «четкости теоретической платформы» и развития «науки системной»[20]. В этом же направлении рассматривается книга Ю.Н. Тынянова «Проблемы стихотворного языка» Б.В. Томашевским. В 1944 году на вечере, посвященном памяти Ю.Н. Тынянова, он говорил, что поставленные в книге задачи есть задачи сегодняшнего литературоведения: «Это книга, которую надо изучать, которую надо усвоить, которую надо продолжить»[21].
Продолжение и развитие мыслей о системной связи в литературе, «конструкции» и глубинного смысла встречается затем у многих отечественных и зарубежных авторов. Термины «система» и «конструкция» постепенно становятся привычными. Так, в основе концепции И.Г. Неупокоевой, положенной в основу «Истории всемирной литературы», присутствует мысль о том, что только при системном подходе «возможно создание теоретического представления о литературной эпохе не просто как о хронологическом отрезке времени с определенными доминантными и второстепенными чертами… но как о динамическом целом…»[22]. О «системах, складывающихся на больших этапах всемирной истории», писал Н.И. Конрад[23].
Людвиг фон БерталанфиРазвернутое определение литературы как системы дал Д.С. Лихачев: «Под системой литературы я подразумеваю определенное соотношение ее частей между собой: видов литературы (переводной и оригинальной, церковной, исторической, естественно-научной, публицистической и пр.), ее жанров, ее отдельных произведений. В понятие системы литературы входит кроме того и отношение литературы к другим областям культуры: к науке, религии, общественной мысли, различным искусствам, фольклору и пр. Наконец, к системе литературы относится и ее отношение к исторической действительности, соотношение с которой составляет самую существенную часть системы»[24].
(Bertalanffy, 1901–1972) – австрийский биолог, создатель общей теории систем. Общая теория систем Берталанфи – «модель определенных общих аспектов реальности», угол зрения, позволяющий увидеть предметы, которые раньше не замечались. Обобщив положения физической химии, кинетики и термодинамики, он построил общую теорию биологических организмов, представлявшую собой взгляд на мир как на «большую организацию». Основными положениями общей теории систем Л. фон Берталанфи считал теорию управления с моделями обратной связи, представление об открытых системах, объясняющих организацию «живых сущностей» разных типов и уровней. По мысли Берталанфи, «системные законы» проявляются аналогичным образом в природе, человеческом обществе, технике и т. д. Опираясь на концепцию Л. фон Берталанфи, литературу можно рассматривать как открытую систему.
Литература:
Берталанфи Л., фон. История и статус общей теории систем //Системные исследования: ежегодник. 1973. – М., 1973. С. 20–36.
Берталанфи Л., фон. Общая теория систем: критический обзор // L. von Bertalanffy. General System Theory – A Critical Review. «General Systems». -Vol. VII. – 1962. P. 1–20. Пер. H.C. Юлиной. – Интернет-ресурс: http://macroevolution.narod.ru/bertalanh.htm
Нетрудно подметить, что академиков Н.И. Конрада, Д.С. Лихачева, как и И.Г. Неупокоеву, интересуют прежде всего региональные, зональные и национальные литературные системы, а также литературные эпохи, рассматриваемые как система. Такой подход может быть реализован по преимуществу в пределах исторического метода, «лишь при органическом сочетании его с методом сравнительным»[25]. Оговорка И.Г. Неупокоевой весьма существенна. Вопрос о разделении литературы на художественную и нехудожественную через уточнение системных признаков в приведенных положениях не ставится.
Системный подход вырабатывался в области естественных и точных наук, но получил широкое применение и в кругу наук гуманитарных. Этому не следует удивляться, потому что системный подход представляет собой направление методологии специально-научного познания, в основе которого лежит исследование объектов как систем. Современное литературоведение является одним из видов такого познания. В его научный аппарат вошли представления, понятия и термины не только из общей теории систем, но и из такой специальной научной дисциплины, как занимающаяся сложными системами синергетика. И все же слова Ю.Н. Тынянова о том, что «история системы есть в свою очередь система»[26], пока остаются для литературоведов скорее «протоколом о намерениях», чем программой действий.
Дмитрий Сергеевич Лихачев
(1906–1999) – академик РАН, специалист в области истории и теории литературы, этики, культурологии. Председатель редколлегии серии «Литературные памятники», сыгравшей заметную роль в сохранении культуры России.