К великому княжению Владимир Святославич пришел сложным и драматичным путем. Брат Олег, правивший в древлянской земле, погиб, как сообщает «Повесть временных лет», в 977 году в результате вооруженного столкновения между ним и княжившим в Киеве Ярополком. Поводом, по мнению летописца, явилось убийство Олегом на охоте Люта Свенельдича, сына киевского воеводы. Однако последующие события не исключают предположения, что Ярополк, княживший в Киеве, решил избавиться от обоих своих братьев. Узнав о гибели Олега, самый младший из братьев, Владимир, бежал из Новгорода за море. Он не считал себя в безопасности даже в удаленном от Киева северном городе, где княжил уже не первый год и мог рассчитывать на поддержку населения. Естественно предположить, что Олег и Владимир пытались согласовать и реализовать какой-то общий план действий. Ведь Владимир не убивал никого из людей Ярополка, и, казалось бы, ему нечего было опасаться возмездия. Но нет, он бежал, опасаясь за свою жизнь, как только узнал о гибели Олега.
В чем же причина таких опасений?
Многое становится объяснимым, если предположить, что Олег и Владимир знали о возможной причастности Ярополка к смерти своего отца от рук печенегов. Боясь их мести, Ярополк решил устранить своих младших братьев. Ведь они не угрожали его верховному статусу киевского князя, будучи по сути его наместниками: один у древлян, другой у новгородцев. При этом они сохраняли определенную автономию и были до некоторой степени самостоятельны по отношению к своему старшему брату. А вот их стремление отомстить за смерть Святослава могло страшить Ярополка.
Косвенным подтверждением такого хода событий является резкое изменение внешней политики Киева после смерти Святослава. Ярополк вступил в союзнические отношения с печенегами, наделив их городами и волостями. Он принял у себя византийских послов и заключил с ними договор о мире и любви. Вспомним, что печенеги совсем недавно погубили его отца, а с византийцами тот воевал не на жизнь, а на смерть. А теперь враги Святослава стали союзниками Ярополка.
Три года Владимир был «за морем», как сообщил летописец, и, по-видимому, вместе со своим дядей Добрыней. Где именно ― достоверных сведений нет. Есть предположения, что он был в Швеции (по мнению авторов генеалогического свода «Князь Рюрик и его потомки» В.М. Когана и В.И. Домбровского-Шалагина), но большинство историков воздерживается от конкретизации места, где укрывался Владимир. Если учесть, что в «Саге об Олаве, сыне Трюггви» говорится о том, что у Владимира на службе в Новгороде был выходец из Норвегии Сигурд, а потом князь дал приют изгнанному юному наследнику норвежского престола Олаву, то наиболее вероятным местом временной эмиграции новгородского князя следует считать именно эту скандинавскую страну.
Если это так, то трудно представить, что норвежцы отнеслись к нему и Добрыне как к почетным гостям, предоставив им возможность все это время проводить в пирах и развлечениях. Изгнанники должны были разделить с хозяевами все тяготы их жизни. Наверняка за эти годы Владимир и Добрыня не раз участвовали в походах викингов, сидели на веслах драккаров, высаживались в волны прибоя, с оружием в руках штурмовали прибрежные города Европы, грабили горожан и жителей сел. Это было время экспансии скандинавов, державших в страхе всех жителей приморских земель. Всего несколькими годами позже викинги добрались до Америки. Беглецы из Гардарики смогли приобрести авторитет в скандинавской среде и завязать нужные связи. Это следует из того, что, когда через три года они предложили норвежцам участвовать в экспедиции на Русь, чтобы вернуть «Вальдамару конунгу» его Новгород, те с готовностью согласились.
Описание похода Владимира на Новгород и Полоцк очень похоже на описания набегов викингов на европейские города. Так оно по сути и было. Чтобы избежать разграбления Новгорода, Владимир с Добрыней нашли своей дружине другой объект ― город Полоцк, которым владел Рогволод. Следующая цель была также очевидной ― это были владения Ярополка. Тот был уже предупрежден о замыслах Владимира своими же наместниками, которых изгнали из Новгорода. Ядро дружины Владимира состояло из варягов, но в новгородских землях добавились и местные удальцы. Кого-то привлекала возможность поживиться, кому-то не давала покоя природная храбрость.
Собрав войско из варягов и новгородцев, Владимир вместе с Добрыней приступил к стенам Полоцка и предложил себя в женихи полоцкой княжне Рогнеде. Та отказалась, говоря, что за сына рабыни (напомним, что матерью того была ключница) она замуж не пойдет. Отец Рогнеды, Рогволод, вышел с дружиной за стены Полоцка защитить честь своей дочери, но потерпел в бою поражение. В.Н. Татищев изложил дальнейшее в следующих словах: «Добрыня, не запусчая ему времяни укрепиться, немедля за ним пришед в Полоцк, взял Рохволда с женою и детьми, пленил и велел Владимиру с Рогнедою учинить волю свою пред глазами отца и матери». Рогволод и оба его сына были убиты.
Уже после рождения сына Изяслава Рогнеда хотела убить мужа-насильника, когда он спал. Тот проснулся, отобрал у нее нож и решил казнить строптивую наложницу. Мальчик Изяслав, взяв в детские руки меч, сказал отцу: «Убей перво меня, чтоб я не видел смерти матери моей». Князь одумался.
Когда Изяслав вырос, отец посадил его княжить в Полоцк. Он стал родоначальником полоцких князей, все время пытавшихся отстоять свою независимость от Киева.
Быстрое падение Полоцка укрепило уверенность войска Владимира в своих силах. Ярополк не смог противостоять ему и заперся в Киеве. Здесь на передний план в роли главного действующего лица выступает главный советник Ярополка Блуд. Именно с ним начинает тайные переговоры Владимир, чтобы тот помог ему справиться с братом. Летописец так передал их переговоры:
«Владимир же послал к Блуду ― воеводе Ярополка, с коварством говоря: “Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как своего отца и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него”. И сказал Блуд посланным Владимира: “Буду я тебе друг”».
Вскоре наступила развязка. Владимир находился в Киеве, как пишет летопись, «в отчем тереме». Не указывает ли это на подчеркивание Владимиром своего намерения продолжать дело отца? Возможно.
В этот дом отца и привезли плененного Ярополка к Владимиру. Но тот не стал с ним даже разговаривать. Два варяга пронзили его в дверях мечами, и кровь Ярополка пролилась на порог отцовского дома.
Горькой оказалась судьба беременной вдовы Ярополка, посвятившей некогда свою жизнь Христу. Вместо служения Иисусу она оказалась сначала в обозе северного князя, который привез ее в подарок своему старшему сыну. А потом ее деверь убил ее мужа и она стала его наложницей.
С варягами, бывшими в его войске, Владимир обошелся очень просто. Когда те запросили плату за военную помощь, он попросил месячной отсрочки. Спустя месяц платить Владимир снова не стал, а посадил незадачливых воинов в ладьи и отправил их по Днепру вниз по течению в Константинополь. Императору послал сообщение, что этих варягов лучше держать врозь, назад их возвращать не надо. Такова была благодарность князя. Справедливости ради надо сказать, когда варяги поняли, что оплачивать их услуги не собираются, они сами попросили: «Не дал нам выкуп, так отпусти в Греческую землю».
Замечание В.Н. Татищева, что «при Владимире уже варяги мало во управлении и видимы стали», соответствует действительности.
Владимир показал себя энергичным правителем. Путем удачных походов с 981 по 992 год: на поляков, вятичей, ятвягов и хорватов ― ему удалось расширить Киевскую Русь до самых больших размеров за все время ее существования. Он уделял первостепенное внимание защите столицы от ближайших врагов ― печенегов, не предпринимая не всем понятных походов за полторы тысячи километров в Болгарию, как его отец.
Однако в целом продолжалась политика Святослава, только не с таким размахом. М.Б. Свердлов показал, что при Владимире в состав Руси вошли Галиция и Волынь.
Отражением борьбы за родную землю являются включенные в «Повесть временных лет» легенды о юноше ― мастере кожевенных дел, победившем печенежского богатыря, который был «превеликъ зъло и страшенъ», и о земле, которая кормила осажденных печенегами жителей Белгорода.
«Середний тълом» младший сын кожевенника, взятый Владимиром в ополчение, ничем внешне не выделяющийся из остальных русских ремесленников и крестьян, легко победил профессионального печенежского воина. Скромный юноша перед выходом на поединок просит испытать его, чтобы князь был уверен в его силах. Впечатляет сцена испытания. Ничем не примечательный ремесленник, который, учась своему делу, только что сидел и мял кожи, побеждает разъяренного быка, тело которому прижгли раскаленным железом. Мораль легенды предельно ясна: русскому человеку, защищающему свою землю, по силам и взбешенный зверь, и грозный враг. В честь русских героев встают новые города, как встал на месте поединка у брода через реку Трубеж город Переяславль в память о том, как безымянный кожемяка «переял славу» степняка.
Вторая легенда также поучительна. Белгородцы по совету одного из стариков опустили в колодцы кадушки, в одной из которых был овсяной кисель, а в другой ― мед. Они пригласили к себе представителей осаждавших их печенегов и показали эти колодцы. «Не тратьте напрасно время и силы, ― сказали они врагам, ― поскольку нас наша земля кормит» («имъмъ бо кормлю от землъ»). Военная хитрость удалась. Но смысл легенды не в том, что надо уметь обмануть врага. Полагайся на мудрость стариков и на родную землю, тогда тебе никто не страшен ― вот идея легенды.
В исторической литературе нередко можно встретить утверждение, что именно этот князь послужил прототипом былинного Владимира Красное Солнышко. И в былинах, и в летописи отмечены знаменитые пиры с дружиной, на которые могли приходить все, и каждый мог рассчитывать на угощение.
Именно о князе Владимире говорится почти во всех русских былинах. Ни его отец Святослав, совершавший свои походы вдали от родного Киева, ни его сын Ярослав Мудрый, окруживший себя не русскими витязями, а иноземными варягами, не удостоились такого внимания народных сказителей.
Хотя надо сказать, что былины далеки от благостно-почтительного изображения Владимира. Былинный князь часто нерешителен в борьбе с кочевниками, недальновиден, почти всегда неблагодарен по отношению к русским богатырям ― защитникам земли Русской. Илья Муромец с горечью говорит:
Непростой был путь великого князя и всей Руси к принятию христианства.
Вначале Владимир создал в Киеве пантеон языческих богов. Он располагался на Старокиевской горе. Согласно исследованиям Б.А. Рыбакова Перун (вооруженный молнией бог войны), Стрибог (бог грозы и ветра), Даждьбог (бог солнечного света), Мокошь (богиня воды и плодородия) и Хорс (бог солнца, источника света) были наделены человеческими чертами, а Симаргл (бог семян и растений) имел вид крылатого пса (или грифона) и находился у ног богини плодородия Мокоши. Поскольку Стрибог и Мокошь олицетворяли небо, землю и растительную силу (все то, что обеспечивает урожай), то они находились рядом, слева от Перуна. Справа от верховного божества находились солнечные боги. Велес располагался за пределами пантеона, на рынке.
Это была целая космогоническая система, а не просто расставленные примитивные обрубки дерева или грубо отесанные камни.
Неясно, как объяснить невнимание Владимира к Велесу, которым клялись князья наряду с Перуном при заключении международных договоров. Можно предположить, что летописное определение Велеса ― «скотий бог» ― означает вовсе не покровитель скота (и как дальше домысливают историки ― бог торговли и богатства), а «скотский» ― в смысле представитель темных потусторонних сил, властелин подземного царства. Тогда изгнание Велеса из пантеона понятно. Тогда принесение языческой клятвы Перуном и Велесом в христианской терминологии звучало бы примерно так: «Клянусь именем Бога и именем Дьявола...» Но это предположение не вяжется с эпитетом поэту и музыканту Бояну в «Слове о полку Игореве»: «Вещий Боян, внук Велесов». Или же поэты и музыканты обладали, выражаясь языком Святого Писания, «дьявольским» талантом и умением?
Реформа язычества, которую провел Владимир, была очень продуманной. Продолжая политику своего отца, он подчеркивал независимость Русского государства от христианской Византии. Бог князя и его дружины, Перун, стоял в центре, возглавляя пантеон. Он был изготовлен из священного дерева ― дуба, а также украшен серебром и золотом. Тем самым подчеркивалось высокое положение самого Владимира, а наемные дружинники ― варяги (заметная часть которых была христианами) ― отодвигались как бы на задний план.
Все боги пантеона принадлежали либо славянам, либо племенам, вошедшим в состав Русского государства. Весьма вероятно, как предполагал еще дореволюционный исследователь языческой Руси Е.В. Аничков, Хорс и Симаргл принадлежали степным народам. Тем самым религиозный пантеон богов преследовал цель закрепления политического объединения страны. С этой же целью в 980 году Добрыня вводил культ Перуна в Новгороде.
Таким образом, судя по всему, религиозная реформа Владимира проводилась в два этапа: Перун был возведен в ранг общего бога, вытеснив Велеса, а затем окружен более мелкими другими богами разноплеменного состава. Некогда бывший княжеско-дружинным богом Перун приобрел общегосударственное значение и главенствующее положение над славянскими Даждьбогом и Стрибогом, финской Мокошью, степным Хорсом и невыясненным до конца происхождением Симарглом. Такую характеристику пантеона давал Е.В. Аничков.
Германские и скандинавские боги (Один, Тор, Фрейя, Вотан, Локи, Гимир, Фреир и другие) в пантеоне не были представлены и не упоминаются в русских летописях.
Интересно, что место для помоста для языческих идолов было выложено фресками и кирпичом из разрушенной до 980 года церкви. Б.А. Рыбаков не исключал, что разрушена она была по распоряжению Святослава, разгневанного на христиан из-за своего поражения в Болгарии. Впрочем, из Болгарии Святослав в Киев так и не вернулся, хотя он и мог свой приказ передать с воеводой Свенельдом.
Оценив выгоды монотеистической религии, призывавшей простой народ к покорности и смирению, Владимир сделал выбор в пользу христианства, тем более что оно завоевывало популярность в Киеве.
Его бабка Ольга крестилась еще в 957 году (по другим сведениям, даже раньше: в 955 или в 946 году).
«Ваши боги суть дерево ― ныне есть оно, завтра сгинет; один тот бог, которому кланяются греки, который сотворил небо и землю; а что сделали ваши боги? Они сами сделаны» ― так заявил один из дружинников (варяг по происхождению), когда по выпавшему жребию хотели в жертву Перуну принести его сына. Дискуссия на темы истинной веры была закончена убийством проповедника вместе с сыном, но Владимир не мог не задуматься над этими словами.
Знакомство с Ветхим Заветом, полным примеров жестокости, коварства и изворотливости авторитарных правителей, скорее всего только утвердило князя в выборе христианства, не сдерживающего его честолюбивые стремления и в то же время успокаивающего население надеждами на справедливость в Царстве Небесном.
Кроме этого, Владимир не мог не видеть, что как Византия, так и почти все европейские страны уже давно приняли христианство. Значит, налаживание связей с иностранными государствами требовало понимания их мировоззрения, поиск каких-то общих точек соприкосновения. Уже его сын, Ярослав, смог породниться с европейскими монархами, получив до этого, как считал Б.А. Рыбаков, от византийского императора титул цесаря ― царя.
Период IX–X вв. ― это время отказа от языческих культов у многих народов. Хазары приняли иудаизм с 865 года. В этом же году приняла христианство Болгария. Волжские булгары приняли ислам с 922 года. Приняли христианство с 942 по 968 год многие племена прибалтийских славян. В 960 году крестился польский король Мешко II, примерно в это же время (936–960 гг.) ― король Норвегии Хаакон Добрый, в 974 году ― другой норвежский король Олаф Тригвассон, в 974 году ― датский король Гарольд Блотанд. Такие сведения приводил Г.В. Вернадский. Эльза Ресдаль установила, что король Гаральд (Харальд) Синезубый крестился около 960 года.
Примерно в это же время принял христианство альтинг Исландии (общий сход жителей острова) ― в 1000 году.
Самой же первой страной, принявшей христианство как государственную религию, стала в 301 году Армения. Армянская апостольская церковь по своим догматам и обрядам отличается и от православия, и от католицизма. В Грузии государственной религией христианство стало в 324 году.
Колебания между христианством и язычеством были и ранее, еще во времена Римской империи. Император Константин, даровавший христианам свободу вероисповедания Миланским эдиктом в 313 году, принял крещение только перед смертью в 337 году от епископа-арианина. Его сын Констанций был убежденным христианином (арианского толка), однако язычество не преследовалось. Сохранены были построенные при отце языческие храмы, в том числе храм Фортуны, статуя Гелиоса ― бога Солнца, изображавшего самого Константина. Преемник Констанция, Юлиан, бывший широкообразованным человеком, писателем и философом, пытался реформировать язычество, заимствуя от христиан иерархическую организацию церкви.
В Римской империи христианство в форме, отвечающей символу веры Никейского собора 325 года, было утверждено эдиктом императора Феодосия 28 февраля 380 года. Эдикт de fide catholica утверждал христианство единственной истинной религией, обязательной для всего населения империи. Правитель государства, а не церковные иерархи определил, каким религиозным догматам следует отдать предпочтение, считая, что это входит в сферу его полномочий.
В борьбе с приверженцами язычества запрещалось поклонение старым богам. После 393 года перестали проводиться Олимпийские игры, имевшие 11-вековую историю. Штраф за посещение языческого храма составлял 15 фунтов золота (римский фунт ― Libra ― составлял в современных единицах 327,45 грамма). Сами храмы подлежали уничтожению. Борцы с религией в революционной Франции конца XVIII ― начала XIX века и в Советской России первой половины XX века имели своих предшественников в христианизируемой Римской империи. Те прекрасные древнегреческие и римские храмы, которые сохранились до нашего времени, обязаны своим существованием тому, что у борцов с язычеством не хватило сил для их разрушения. В 391 году в Александрии при разрушении храма языческого бога Сераписа была сожжена также Александрийская библиотека. Кодексом Феодосия [Cod. Theod., IX. 16.8] каралось изучение и преподавание математики: «Если кто-либо днем или ночью будет задержан в момент занятий (в частном порядке или в школе) этой запрещенной ложной дисциплиной, то оба [учитель и ученик] должны быть преданы смертной казни». В более позднем кодексе Юстиниана также содержалась соответствующая глава «De maleficiis, mathematiciis et caeteris similibus» («О злоумышленниках, математиках и тому подобных»), в которой говорилось: «Ars autem mathematica damnabilis interdicta est omnio» («Совершенно запрещается достойное осуждения искусство математики»). Видимо, все же правильнее предположить, что преследовалась не математика как таковая, а ее использование в занятиях астрологией, колдовством и магией.
«Повесть временных лет» подробно обосновывает выбор Владимиром в качестве государственной религии именно греческий вариант христианской веры.
Иудаизм не понравился князю: евреи не смогли сохранить свою землю и были рассеяны по свету. Наверняка еще свежи были в памяти князя войны его отца с иудейской Хазарией. Да и сам по себе обряд обрезания не мог не оттолкнуть Владимира Святославича. Эта процедура не понравилась ему и в мусульманстве. В совокупности с отказом от свинины и вина это перевесило в его глазах самое привлекательное в этой религии в его глазах ― многоженство, «так как и сам любил жен и всякий блуд». Да еще приглашенные греки наговорили много грязного о мусульманских гигиенических процедурах. Что-то приглашенные эксперты присочинили, что-то просто не поняли, но разбираться уже не хотелось. Владимиру не понравился культ папы римского, как наместника Бога на земле, и сами обряды показались не очень торжественными по сравнению с литургией в богато украшенных греческих храмах. Тогда Владимир, находясь в поисках наилучшей веры для своего народа, еще не знал, что католики сочтут возможным размещать в свои храмах «эстетичные» произведения из человеческих костей. Наиболее известными из таких «оригинально» украшенных церквей являются Санта-Мария-делла-Кончеционе в Риме и костел Всех Святых неподалеку от чешского города Кутна-Гора. В чешской церкви имеется огромная люстра, увешанная гирляндами из бедренных и берцовых костей, декорированная «цветами» из черепов, которые обрамлены «лепестками» из тазовых костей. Есть там герб местного магната, на создание которого пошло четыре черепа и несколько сотен крупных и мелких костей. Много еще чего собрано в костеле из 40 тысяч человеческих скелетов. На римскую церковь пошло всего около 4 тысяч скелетов, но туристам, возможно, она нравится больше, потому что там есть и сюжетные композиции. Скелеты в балахонах разместились в боковых гротах или поклонами встречают входящих. Но попробуем представить, с какими чувствами может выйти оттуда не пресыщенный впечатлениями турист, а человек, у которого сохранилось уважение к памяти предков. А здесь он увидит, как останки людей, живших несколько сотен лет назад, цинично и кощунственно используют как строительный или декоративный материал.
По итогам бесед, размышлений и анализа князь Владимир склонился к принятию христианства от греческих священников. С Византией были давние связи, да и «мудрейшая» (так ее характеризует летописец) бабка Ольга уже некогда приняла для себя именно эту веру. Уже начали формироваться какие-то традиции.
После христианизации Руси резко изменилось к ней отношение со стороны Византии. «Северные варвары», как называли греки русских до крещения, спустя 200 лет стали именоваться ими, как отмечал Г.В. Вернадский, «наиболее христианской нацией».
Владимир сделал свой выбор, а вместе с ним и весь народ. Спустя тысячелетие бессмысленно говорить о том, правильное ли было принято решение. Высказываемые сомнения исходят из того, что если раньше Русь находилась в духовной изоляции от Европы по причине своего язычества, то после раскола церквей в 1054 году ― по причине приверженности православию. Католическая Европа, по сути, не признавала православных христианами. Православный Константинополь был в 1204 году разграблен крестоносцами, известны попытки организации крестовых походов на Русь. Шведских и немецких крестоносцев отразил Новгород, пригласивший в качестве военачальника Александра Невского. Как бы там ни было, православие до сих пор подчеркивает нашу самобытность и непохожесть на весь остальной мир, в том числе и на Европу, в которой только в немногих странах преобладает православное население. К ним относятся, кроме ряда государств СНГ, также Греция, Кипр, Болгария, Сербия, Македония, Румыния, Черногория.
К принятию христианства Владимиром случился и повод ― условием его женитьбы на византийской принцессе Анне, представительнице Македонской династии, было именно крещение князя. При крещении ему было дано христианское имя Василий, что в переводе с греческого означает «повелитель». Базилевсами себя называли византийские императоры. Так же звали и происходившего из крестьян основателя династии, пришедшего к власти в 867 году Василия I Македонянина.
Предыстория крещения киевского князя была такова.
По просьбе совместно правивших Византийской империей братьев Василия и Константина (они сменили Цимисхия, которого, возможно, отравили) киевский князь Владимир выставил 6-тысячный отряд для оказания помощи в подавлении мятежа Варды Фоки. Об этом содержится информация в монографии Б.Д. Грекова.
Надо предполагать, что радикальная перемена курса Русского государства по отношению к Византии далась Владимиру непросто. Видимо, он выставил константинопольскому правительству целый ряд условий.
Одним из условий было бракосочетание Владимира и Анны, сестры императоров. Чтобы принудить братьев выполнить свое обещание, киевский князь захватил после нескольких месяцев осады бывший тогда византийским владением Херсонес (располагавшийся неподалеку от современного Севастополя). Неслыханное до сих пор событие произошло. Императорская дочь и сестра императоров была посажена на корабль и отправлена в страну северных варваров.
В чем же причина таких опасений?
Многое становится объяснимым, если предположить, что Олег и Владимир знали о возможной причастности Ярополка к смерти своего отца от рук печенегов. Боясь их мести, Ярополк решил устранить своих младших братьев. Ведь они не угрожали его верховному статусу киевского князя, будучи по сути его наместниками: один у древлян, другой у новгородцев. При этом они сохраняли определенную автономию и были до некоторой степени самостоятельны по отношению к своему старшему брату. А вот их стремление отомстить за смерть Святослава могло страшить Ярополка.
Косвенным подтверждением такого хода событий является резкое изменение внешней политики Киева после смерти Святослава. Ярополк вступил в союзнические отношения с печенегами, наделив их городами и волостями. Он принял у себя византийских послов и заключил с ними договор о мире и любви. Вспомним, что печенеги совсем недавно погубили его отца, а с византийцами тот воевал не на жизнь, а на смерть. А теперь враги Святослава стали союзниками Ярополка.
Три года Владимир был «за морем», как сообщил летописец, и, по-видимому, вместе со своим дядей Добрыней. Где именно ― достоверных сведений нет. Есть предположения, что он был в Швеции (по мнению авторов генеалогического свода «Князь Рюрик и его потомки» В.М. Когана и В.И. Домбровского-Шалагина), но большинство историков воздерживается от конкретизации места, где укрывался Владимир. Если учесть, что в «Саге об Олаве, сыне Трюггви» говорится о том, что у Владимира на службе в Новгороде был выходец из Норвегии Сигурд, а потом князь дал приют изгнанному юному наследнику норвежского престола Олаву, то наиболее вероятным местом временной эмиграции новгородского князя следует считать именно эту скандинавскую страну.
Если это так, то трудно представить, что норвежцы отнеслись к нему и Добрыне как к почетным гостям, предоставив им возможность все это время проводить в пирах и развлечениях. Изгнанники должны были разделить с хозяевами все тяготы их жизни. Наверняка за эти годы Владимир и Добрыня не раз участвовали в походах викингов, сидели на веслах драккаров, высаживались в волны прибоя, с оружием в руках штурмовали прибрежные города Европы, грабили горожан и жителей сел. Это было время экспансии скандинавов, державших в страхе всех жителей приморских земель. Всего несколькими годами позже викинги добрались до Америки. Беглецы из Гардарики смогли приобрести авторитет в скандинавской среде и завязать нужные связи. Это следует из того, что, когда через три года они предложили норвежцам участвовать в экспедиции на Русь, чтобы вернуть «Вальдамару конунгу» его Новгород, те с готовностью согласились.
Описание похода Владимира на Новгород и Полоцк очень похоже на описания набегов викингов на европейские города. Так оно по сути и было. Чтобы избежать разграбления Новгорода, Владимир с Добрыней нашли своей дружине другой объект ― город Полоцк, которым владел Рогволод. Следующая цель была также очевидной ― это были владения Ярополка. Тот был уже предупрежден о замыслах Владимира своими же наместниками, которых изгнали из Новгорода. Ядро дружины Владимира состояло из варягов, но в новгородских землях добавились и местные удальцы. Кого-то привлекала возможность поживиться, кому-то не давала покоя природная храбрость.
Собрав войско из варягов и новгородцев, Владимир вместе с Добрыней приступил к стенам Полоцка и предложил себя в женихи полоцкой княжне Рогнеде. Та отказалась, говоря, что за сына рабыни (напомним, что матерью того была ключница) она замуж не пойдет. Отец Рогнеды, Рогволод, вышел с дружиной за стены Полоцка защитить честь своей дочери, но потерпел в бою поражение. В.Н. Татищев изложил дальнейшее в следующих словах: «Добрыня, не запусчая ему времяни укрепиться, немедля за ним пришед в Полоцк, взял Рохволда с женою и детьми, пленил и велел Владимиру с Рогнедою учинить волю свою пред глазами отца и матери». Рогволод и оба его сына были убиты.
Уже после рождения сына Изяслава Рогнеда хотела убить мужа-насильника, когда он спал. Тот проснулся, отобрал у нее нож и решил казнить строптивую наложницу. Мальчик Изяслав, взяв в детские руки меч, сказал отцу: «Убей перво меня, чтоб я не видел смерти матери моей». Князь одумался.
Когда Изяслав вырос, отец посадил его княжить в Полоцк. Он стал родоначальником полоцких князей, все время пытавшихся отстоять свою независимость от Киева.
Быстрое падение Полоцка укрепило уверенность войска Владимира в своих силах. Ярополк не смог противостоять ему и заперся в Киеве. Здесь на передний план в роли главного действующего лица выступает главный советник Ярополка Блуд. Именно с ним начинает тайные переговоры Владимир, чтобы тот помог ему справиться с братом. Летописец так передал их переговоры:
«Владимир же послал к Блуду ― воеводе Ярополка, с коварством говоря: “Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как своего отца и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него”. И сказал Блуд посланным Владимира: “Буду я тебе друг”».
Вскоре наступила развязка. Владимир находился в Киеве, как пишет летопись, «в отчем тереме». Не указывает ли это на подчеркивание Владимиром своего намерения продолжать дело отца? Возможно.
В этот дом отца и привезли плененного Ярополка к Владимиру. Но тот не стал с ним даже разговаривать. Два варяга пронзили его в дверях мечами, и кровь Ярополка пролилась на порог отцовского дома.
Горькой оказалась судьба беременной вдовы Ярополка, посвятившей некогда свою жизнь Христу. Вместо служения Иисусу она оказалась сначала в обозе северного князя, который привез ее в подарок своему старшему сыну. А потом ее деверь убил ее мужа и она стала его наложницей.
С варягами, бывшими в его войске, Владимир обошелся очень просто. Когда те запросили плату за военную помощь, он попросил месячной отсрочки. Спустя месяц платить Владимир снова не стал, а посадил незадачливых воинов в ладьи и отправил их по Днепру вниз по течению в Константинополь. Императору послал сообщение, что этих варягов лучше держать врозь, назад их возвращать не надо. Такова была благодарность князя. Справедливости ради надо сказать, когда варяги поняли, что оплачивать их услуги не собираются, они сами попросили: «Не дал нам выкуп, так отпусти в Греческую землю».
Замечание В.Н. Татищева, что «при Владимире уже варяги мало во управлении и видимы стали», соответствует действительности.
Владимир показал себя энергичным правителем. Путем удачных походов с 981 по 992 год: на поляков, вятичей, ятвягов и хорватов ― ему удалось расширить Киевскую Русь до самых больших размеров за все время ее существования. Он уделял первостепенное внимание защите столицы от ближайших врагов ― печенегов, не предпринимая не всем понятных походов за полторы тысячи километров в Болгарию, как его отец.
Однако в целом продолжалась политика Святослава, только не с таким размахом. М.Б. Свердлов показал, что при Владимире в состав Руси вошли Галиция и Волынь.
Отражением борьбы за родную землю являются включенные в «Повесть временных лет» легенды о юноше ― мастере кожевенных дел, победившем печенежского богатыря, который был «превеликъ зъло и страшенъ», и о земле, которая кормила осажденных печенегами жителей Белгорода.
«Середний тълом» младший сын кожевенника, взятый Владимиром в ополчение, ничем внешне не выделяющийся из остальных русских ремесленников и крестьян, легко победил профессионального печенежского воина. Скромный юноша перед выходом на поединок просит испытать его, чтобы князь был уверен в его силах. Впечатляет сцена испытания. Ничем не примечательный ремесленник, который, учась своему делу, только что сидел и мял кожи, побеждает разъяренного быка, тело которому прижгли раскаленным железом. Мораль легенды предельно ясна: русскому человеку, защищающему свою землю, по силам и взбешенный зверь, и грозный враг. В честь русских героев встают новые города, как встал на месте поединка у брода через реку Трубеж город Переяславль в память о том, как безымянный кожемяка «переял славу» степняка.
Вторая легенда также поучительна. Белгородцы по совету одного из стариков опустили в колодцы кадушки, в одной из которых был овсяной кисель, а в другой ― мед. Они пригласили к себе представителей осаждавших их печенегов и показали эти колодцы. «Не тратьте напрасно время и силы, ― сказали они врагам, ― поскольку нас наша земля кормит» («имъмъ бо кормлю от землъ»). Военная хитрость удалась. Но смысл легенды не в том, что надо уметь обмануть врага. Полагайся на мудрость стариков и на родную землю, тогда тебе никто не страшен ― вот идея легенды.
В исторической литературе нередко можно встретить утверждение, что именно этот князь послужил прототипом былинного Владимира Красное Солнышко. И в былинах, и в летописи отмечены знаменитые пиры с дружиной, на которые могли приходить все, и каждый мог рассчитывать на угощение.
Именно о князе Владимире говорится почти во всех русских былинах. Ни его отец Святослав, совершавший свои походы вдали от родного Киева, ни его сын Ярослав Мудрый, окруживший себя не русскими витязями, а иноземными варягами, не удостоились такого внимания народных сказителей.
Хотя надо сказать, что былины далеки от благостно-почтительного изображения Владимира. Былинный князь часто нерешителен в борьбе с кочевниками, недальновиден, почти всегда неблагодарен по отношению к русским богатырям ― защитникам земли Русской. Илья Муромец с горечью говорит:
Былины о киевском периоде нашей истории сохранились, как это ни удивительно, не украинским народом. Они собирались, как отмечали Б.Д. Греков и другие ученые, фольклористами у сказителей в Архангельской, Олонецкой, Пермской губерниях, в низовьях Волги, на Дону. Причина этого явления, наверное, в том, что народ, создавший их, постепенно переселялся на эти места, унося вместе с собой и свою историю в «изустном» изложении.
― Служил-то я у князя Володимера,
Служил у него ровно тридцать лет.
Не выслужил-то я хлеба-соли мягкия,
А не выслужил-то я слова там гладкого,
Слова у него уветлива есть приветлива.
Непростой был путь великого князя и всей Руси к принятию христианства.
Вначале Владимир создал в Киеве пантеон языческих богов. Он располагался на Старокиевской горе. Согласно исследованиям Б.А. Рыбакова Перун (вооруженный молнией бог войны), Стрибог (бог грозы и ветра), Даждьбог (бог солнечного света), Мокошь (богиня воды и плодородия) и Хорс (бог солнца, источника света) были наделены человеческими чертами, а Симаргл (бог семян и растений) имел вид крылатого пса (или грифона) и находился у ног богини плодородия Мокоши. Поскольку Стрибог и Мокошь олицетворяли небо, землю и растительную силу (все то, что обеспечивает урожай), то они находились рядом, слева от Перуна. Справа от верховного божества находились солнечные боги. Велес располагался за пределами пантеона, на рынке.
Это была целая космогоническая система, а не просто расставленные примитивные обрубки дерева или грубо отесанные камни.
Неясно, как объяснить невнимание Владимира к Велесу, которым клялись князья наряду с Перуном при заключении международных договоров. Можно предположить, что летописное определение Велеса ― «скотий бог» ― означает вовсе не покровитель скота (и как дальше домысливают историки ― бог торговли и богатства), а «скотский» ― в смысле представитель темных потусторонних сил, властелин подземного царства. Тогда изгнание Велеса из пантеона понятно. Тогда принесение языческой клятвы Перуном и Велесом в христианской терминологии звучало бы примерно так: «Клянусь именем Бога и именем Дьявола...» Но это предположение не вяжется с эпитетом поэту и музыканту Бояну в «Слове о полку Игореве»: «Вещий Боян, внук Велесов». Или же поэты и музыканты обладали, выражаясь языком Святого Писания, «дьявольским» талантом и умением?
Реформа язычества, которую провел Владимир, была очень продуманной. Продолжая политику своего отца, он подчеркивал независимость Русского государства от христианской Византии. Бог князя и его дружины, Перун, стоял в центре, возглавляя пантеон. Он был изготовлен из священного дерева ― дуба, а также украшен серебром и золотом. Тем самым подчеркивалось высокое положение самого Владимира, а наемные дружинники ― варяги (заметная часть которых была христианами) ― отодвигались как бы на задний план.
Все боги пантеона принадлежали либо славянам, либо племенам, вошедшим в состав Русского государства. Весьма вероятно, как предполагал еще дореволюционный исследователь языческой Руси Е.В. Аничков, Хорс и Симаргл принадлежали степным народам. Тем самым религиозный пантеон богов преследовал цель закрепления политического объединения страны. С этой же целью в 980 году Добрыня вводил культ Перуна в Новгороде.
Таким образом, судя по всему, религиозная реформа Владимира проводилась в два этапа: Перун был возведен в ранг общего бога, вытеснив Велеса, а затем окружен более мелкими другими богами разноплеменного состава. Некогда бывший княжеско-дружинным богом Перун приобрел общегосударственное значение и главенствующее положение над славянскими Даждьбогом и Стрибогом, финской Мокошью, степным Хорсом и невыясненным до конца происхождением Симарглом. Такую характеристику пантеона давал Е.В. Аничков.
Германские и скандинавские боги (Один, Тор, Фрейя, Вотан, Локи, Гимир, Фреир и другие) в пантеоне не были представлены и не упоминаются в русских летописях.
Интересно, что место для помоста для языческих идолов было выложено фресками и кирпичом из разрушенной до 980 года церкви. Б.А. Рыбаков не исключал, что разрушена она была по распоряжению Святослава, разгневанного на христиан из-за своего поражения в Болгарии. Впрочем, из Болгарии Святослав в Киев так и не вернулся, хотя он и мог свой приказ передать с воеводой Свенельдом.
Оценив выгоды монотеистической религии, призывавшей простой народ к покорности и смирению, Владимир сделал выбор в пользу христианства, тем более что оно завоевывало популярность в Киеве.
Его бабка Ольга крестилась еще в 957 году (по другим сведениям, даже раньше: в 955 или в 946 году).
«Ваши боги суть дерево ― ныне есть оно, завтра сгинет; один тот бог, которому кланяются греки, который сотворил небо и землю; а что сделали ваши боги? Они сами сделаны» ― так заявил один из дружинников (варяг по происхождению), когда по выпавшему жребию хотели в жертву Перуну принести его сына. Дискуссия на темы истинной веры была закончена убийством проповедника вместе с сыном, но Владимир не мог не задуматься над этими словами.
Знакомство с Ветхим Заветом, полным примеров жестокости, коварства и изворотливости авторитарных правителей, скорее всего только утвердило князя в выборе христианства, не сдерживающего его честолюбивые стремления и в то же время успокаивающего население надеждами на справедливость в Царстве Небесном.
Кроме этого, Владимир не мог не видеть, что как Византия, так и почти все европейские страны уже давно приняли христианство. Значит, налаживание связей с иностранными государствами требовало понимания их мировоззрения, поиск каких-то общих точек соприкосновения. Уже его сын, Ярослав, смог породниться с европейскими монархами, получив до этого, как считал Б.А. Рыбаков, от византийского императора титул цесаря ― царя.
Период IX–X вв. ― это время отказа от языческих культов у многих народов. Хазары приняли иудаизм с 865 года. В этом же году приняла христианство Болгария. Волжские булгары приняли ислам с 922 года. Приняли христианство с 942 по 968 год многие племена прибалтийских славян. В 960 году крестился польский король Мешко II, примерно в это же время (936–960 гг.) ― король Норвегии Хаакон Добрый, в 974 году ― другой норвежский король Олаф Тригвассон, в 974 году ― датский король Гарольд Блотанд. Такие сведения приводил Г.В. Вернадский. Эльза Ресдаль установила, что король Гаральд (Харальд) Синезубый крестился около 960 года.
Примерно в это же время принял христианство альтинг Исландии (общий сход жителей острова) ― в 1000 году.
Самой же первой страной, принявшей христианство как государственную религию, стала в 301 году Армения. Армянская апостольская церковь по своим догматам и обрядам отличается и от православия, и от католицизма. В Грузии государственной религией христианство стало в 324 году.
Колебания между христианством и язычеством были и ранее, еще во времена Римской империи. Император Константин, даровавший христианам свободу вероисповедания Миланским эдиктом в 313 году, принял крещение только перед смертью в 337 году от епископа-арианина. Его сын Констанций был убежденным христианином (арианского толка), однако язычество не преследовалось. Сохранены были построенные при отце языческие храмы, в том числе храм Фортуны, статуя Гелиоса ― бога Солнца, изображавшего самого Константина. Преемник Констанция, Юлиан, бывший широкообразованным человеком, писателем и философом, пытался реформировать язычество, заимствуя от христиан иерархическую организацию церкви.
В Римской империи христианство в форме, отвечающей символу веры Никейского собора 325 года, было утверждено эдиктом императора Феодосия 28 февраля 380 года. Эдикт de fide catholica утверждал христианство единственной истинной религией, обязательной для всего населения империи. Правитель государства, а не церковные иерархи определил, каким религиозным догматам следует отдать предпочтение, считая, что это входит в сферу его полномочий.
В борьбе с приверженцами язычества запрещалось поклонение старым богам. После 393 года перестали проводиться Олимпийские игры, имевшие 11-вековую историю. Штраф за посещение языческого храма составлял 15 фунтов золота (римский фунт ― Libra ― составлял в современных единицах 327,45 грамма). Сами храмы подлежали уничтожению. Борцы с религией в революционной Франции конца XVIII ― начала XIX века и в Советской России первой половины XX века имели своих предшественников в христианизируемой Римской империи. Те прекрасные древнегреческие и римские храмы, которые сохранились до нашего времени, обязаны своим существованием тому, что у борцов с язычеством не хватило сил для их разрушения. В 391 году в Александрии при разрушении храма языческого бога Сераписа была сожжена также Александрийская библиотека. Кодексом Феодосия [Cod. Theod., IX. 16.8] каралось изучение и преподавание математики: «Если кто-либо днем или ночью будет задержан в момент занятий (в частном порядке или в школе) этой запрещенной ложной дисциплиной, то оба [учитель и ученик] должны быть преданы смертной казни». В более позднем кодексе Юстиниана также содержалась соответствующая глава «De maleficiis, mathematiciis et caeteris similibus» («О злоумышленниках, математиках и тому подобных»), в которой говорилось: «Ars autem mathematica damnabilis interdicta est omnio» («Совершенно запрещается достойное осуждения искусство математики»). Видимо, все же правильнее предположить, что преследовалась не математика как таковая, а ее использование в занятиях астрологией, колдовством и магией.
«Повесть временных лет» подробно обосновывает выбор Владимиром в качестве государственной религии именно греческий вариант христианской веры.
Иудаизм не понравился князю: евреи не смогли сохранить свою землю и были рассеяны по свету. Наверняка еще свежи были в памяти князя войны его отца с иудейской Хазарией. Да и сам по себе обряд обрезания не мог не оттолкнуть Владимира Святославича. Эта процедура не понравилась ему и в мусульманстве. В совокупности с отказом от свинины и вина это перевесило в его глазах самое привлекательное в этой религии в его глазах ― многоженство, «так как и сам любил жен и всякий блуд». Да еще приглашенные греки наговорили много грязного о мусульманских гигиенических процедурах. Что-то приглашенные эксперты присочинили, что-то просто не поняли, но разбираться уже не хотелось. Владимиру не понравился культ папы римского, как наместника Бога на земле, и сами обряды показались не очень торжественными по сравнению с литургией в богато украшенных греческих храмах. Тогда Владимир, находясь в поисках наилучшей веры для своего народа, еще не знал, что католики сочтут возможным размещать в свои храмах «эстетичные» произведения из человеческих костей. Наиболее известными из таких «оригинально» украшенных церквей являются Санта-Мария-делла-Кончеционе в Риме и костел Всех Святых неподалеку от чешского города Кутна-Гора. В чешской церкви имеется огромная люстра, увешанная гирляндами из бедренных и берцовых костей, декорированная «цветами» из черепов, которые обрамлены «лепестками» из тазовых костей. Есть там герб местного магната, на создание которого пошло четыре черепа и несколько сотен крупных и мелких костей. Много еще чего собрано в костеле из 40 тысяч человеческих скелетов. На римскую церковь пошло всего около 4 тысяч скелетов, но туристам, возможно, она нравится больше, потому что там есть и сюжетные композиции. Скелеты в балахонах разместились в боковых гротах или поклонами встречают входящих. Но попробуем представить, с какими чувствами может выйти оттуда не пресыщенный впечатлениями турист, а человек, у которого сохранилось уважение к памяти предков. А здесь он увидит, как останки людей, живших несколько сотен лет назад, цинично и кощунственно используют как строительный или декоративный материал.
По итогам бесед, размышлений и анализа князь Владимир склонился к принятию христианства от греческих священников. С Византией были давние связи, да и «мудрейшая» (так ее характеризует летописец) бабка Ольга уже некогда приняла для себя именно эту веру. Уже начали формироваться какие-то традиции.
После христианизации Руси резко изменилось к ней отношение со стороны Византии. «Северные варвары», как называли греки русских до крещения, спустя 200 лет стали именоваться ими, как отмечал Г.В. Вернадский, «наиболее христианской нацией».
Владимир сделал свой выбор, а вместе с ним и весь народ. Спустя тысячелетие бессмысленно говорить о том, правильное ли было принято решение. Высказываемые сомнения исходят из того, что если раньше Русь находилась в духовной изоляции от Европы по причине своего язычества, то после раскола церквей в 1054 году ― по причине приверженности православию. Католическая Европа, по сути, не признавала православных христианами. Православный Константинополь был в 1204 году разграблен крестоносцами, известны попытки организации крестовых походов на Русь. Шведских и немецких крестоносцев отразил Новгород, пригласивший в качестве военачальника Александра Невского. Как бы там ни было, православие до сих пор подчеркивает нашу самобытность и непохожесть на весь остальной мир, в том числе и на Европу, в которой только в немногих странах преобладает православное население. К ним относятся, кроме ряда государств СНГ, также Греция, Кипр, Болгария, Сербия, Македония, Румыния, Черногория.
К принятию христианства Владимиром случился и повод ― условием его женитьбы на византийской принцессе Анне, представительнице Македонской династии, было именно крещение князя. При крещении ему было дано христианское имя Василий, что в переводе с греческого означает «повелитель». Базилевсами себя называли византийские императоры. Так же звали и происходившего из крестьян основателя династии, пришедшего к власти в 867 году Василия I Македонянина.
Предыстория крещения киевского князя была такова.
По просьбе совместно правивших Византийской империей братьев Василия и Константина (они сменили Цимисхия, которого, возможно, отравили) киевский князь Владимир выставил 6-тысячный отряд для оказания помощи в подавлении мятежа Варды Фоки. Об этом содержится информация в монографии Б.Д. Грекова.
Надо предполагать, что радикальная перемена курса Русского государства по отношению к Византии далась Владимиру непросто. Видимо, он выставил константинопольскому правительству целый ряд условий.
Одним из условий было бракосочетание Владимира и Анны, сестры императоров. Чтобы принудить братьев выполнить свое обещание, киевский князь захватил после нескольких месяцев осады бывший тогда византийским владением Херсонес (располагавшийся неподалеку от современного Севастополя). Неслыханное до сих пор событие произошло. Императорская дочь и сестра императоров была посажена на корабль и отправлена в страну северных варваров.